Есть такая замечательная организация АСПИ — Ассоциация союзов писателей и издателей, созданная по инициативе пяти крупнейших писательских объединений: Союза писателей России, Союза российских писателей, Союза писателей Москвы, Союза писателей Санкт-Петербурга, Российского Книжного союза.
Для поддержки начинающих писателей в двух столицах и регионах АСПИ проводит «Мастерские — молодым писателям», где в течение нескольких дней для авторов выступают представители крупнейших издательств, знаменитые писатели, редакторы, сценаристы, критики, литагенты, которые делятся своим опытом.
На одной из таких Мастерских, которая проходила в июле 2022 года в Екатеринбурге, выступила наш директор по маркетингу Екатерина Шляхова. Она рассказала авторам о том, какие четыре пути в большую литературу существуют, после того как поставлена последняя точка в рукописи.
После своего выступления Екатерина отправилась послушать следующего спикера Мастерских — Константина Мильчина. Константин Мильчин — знаменитый российский литературный критик, экс-главред медиа о культуре «Горький», работал редактором отдела культуры журнала «Русский репортер», обозревателем газеты «Ведомости. Пятница», имел постоянную рубрику на радиостанции «Business FM». По его собственному признанию: «всю жизнь занимается тем, что читает книги и пишет о прочитанном». Выступление Константина о современных тенденциях в российской прозе показалось Екатерине настолько интересным, что она законспектировала его для авторов Rideró и всех страждущих, и, с разрешения Константина, мы публикуем его здесь.
Важная оговорка: как сказал сам спикер в начале выступления: «все сказанное — мое субъективное мнение». Оговорка от нас: мнение от этого не менее интересное.
Читайте, делитесь статьей, соглашайтесь или спорьте по пунктам с мнением Константина Мильчина.
В последние десятилетия в российской литературе не сложилось никакого ярко выраженного поколения или преобладающей школы. Вспомните, в 19 и 20 веке выделялись поколения «шестидесятников», а литература 20-х годов прошлого века жила под знаком «потерянного поколения»*, как его окрестила «мать авангарда» Гертруда Стайн.
То есть в определенный промежуток времени существовала группа великих писателей и был некий «великий называтель» или «назывательница» — критик/ литературовед/ общественный деятель, который дал название этой группе писателей. Если явление было описано точно, его носители сами признавали правдивость названия и это название быстро закреплялось, широко расходилось и оставалось в истории.
За последние 30 лет такого не случилось, но, безусловно, есть яркие фигуры, за которыми следуют остальные писатели. В нулевые годы самыми заметными фигурами, которым пытались подражать и чей метод с разным успехом воспроизводили, были Пелевин и Сорокин. В 2010-е подобных фигур уже не было, хотя несколько ярких авторов появились именно в это время.
В последние пару лет фиксируется популярность семейных саг, многие авторы пишут в этом жанре и книги пользуются популярностью. При этом нельзя сказать, что например, Дина Рубина подражает Минкиной-Тайчер или Минкина-Тайчер подражает Рубиной. Явного лидера писательского мастерства, который задает тон в жанре или во всей литературе, сейчас не существует.
* «Потерянное поколение» — понятие, возникшее в период между двумя войнами (Первой и Второй мировыми). Оно стало лейтмотивом творчества таких писателей, как Эрнест Хемингуэй, Эрих Мария Ремарк, Луи-Фердинанд Селин, Анри Барбюс, Ричард Олдингтон, Эзра Паунд, Уильям Сароян, Джон Дос Пассос, Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Шервуд Андерсон, Томас Вулф, Натаниэль Уэст, Джон О’Хара и др. Потерянное поколение — это поколение людей, достигших восемнадцатилетия до или во время Первой мировой войны, нередко еще даже не окончивших школу. После войны такие люди часто не могли адаптироваться к мирной жизни: они спивались, сходили с ума, кончали жизнь самоубийством. К потерянному поколению относятся люди, рожденные в 1883–1900 годах. — справка из Википедии
С другой стороны, в последние года три произошло скорее не литературное, а социальное явление/ процесс, которое можно описать как появление «литературы травмы» или литературы покалеченного поколения.
Видимо, какой-то крупный водораздел проходит по 1985–1986 годам рождения. Люди, которые родились до этих лет, чаще искренне считают: «что нас не убивает, делает нас сильнее». Буквально в последние пару лет на публицистическую сцену вышло поколение, которое искренне убеждено: «что нас не убивает, нас калечит». Наверняка есть люди из старшего поколения, которые считают так же, но именно с приходом в литературу писателей 1985 г.р. и младше, началось массовое появление произведений, в которых авторы не стесняются говорить о травме / о том, о чем раньше было принято мужественно молчать.
В этом поколении впервые задают тон не писатели, а писательницы. Самые яркие представители — это Оксана Васякина с ее романами «Рана» и «Степь», в какой-то мере Евгения Некрасова и другие писательницы, которые готовы говорить о травме в автобиографических и не очень текстах.
Есть причины, почему это происходит — потому что сменилось представление о том, что нужно скрывать и о чем нужно говорить. Можно говорить о походах к психиатрам или психологам. И о том, что ты стал(а) жертвой, можно и даже нужно говорить. Этот глобальный поколенческий разрыв очень интересен и без литературы был бы не так заметен.
Если тематика травмы продержится как важное направление еще пару лет, мы сможем говорить о сложившейся школе или течении (характерной для литературы 2020-х).
Жанровая проза — это проза, которая очень хорошо вписывается в определенный жанр: детектив, боевик, любовный роман, фэнтези, хоррор, научная фантастика и т.д.
Между ними и «литературой высоких задач», которая претендует на литературные премии, лежит огромная пропасть. Те, кто «вырвался» из жанровой литературы, относятся к ней с особым презрением и никак не хотят в ней развиваться / ее развивать. Что довольно печально. Как показывает практика других стран, жанровая проза тоже может решать глобальные задачи. Возьмем, к примеру, французскую литературу, где есть большой сегмент детективов и триллеров, которые решают те же задачи, что и остальная проза: изживание расизма и ненависти, «скрепление» страны через описание особенностей разных городов и регионов.
А тем временем хоррор, в том числе подростковый хоррор или подростковое фэнтези, может поднимать серьезные остросоциальные проблемы, ставить перед собой масштабные задачи и их решать. Приведем в пример цикл книг Марины Ясинской «Авионеры» — подростковое фэнтези с элементами стимпанка, где в основе сюжета магическая академия. Казалось бы, абсолютно жанровая проза. Но, неожиданно для подобных сюжетов, в ней описывается мир жесткого матриархата, где женщины управляют, а мужчины подчиняются; женщины летают, а мужчины, максимум, механики, и даже название книги «Авионеры» — это множественное число от «авионера», потому что управлять летающими камнями могут только женщины. И вот, когда первый мужчина наконец поднялся в воздух, никто не знает, как его называть, потому что слова «авионер» нет. Прекрасно то, что в книге придумано слово, феминитив которого звучит абсолютно органично, а маскулятив как-то не очень. Наверно это самый веселый и ненатужный способ привлечь внимание к проблеме феминитивов в русском языке и их отсутствию.
Автофикшн — это некая смесь автобиографии автора и художественного вымысла, и жанр это не новый. Название autofiction и его главные признаки сформулировал еще в 1970-х годах французский писатель Серж Дубровский в аннотации к своему роману «Сын». Современная российская проза переживает сейчас настоящий бум автофикшена. Автор рассказывает о каком-то важном событии, о том, что предопределило дальнейшую жизнь, и дальше повествование то раскручивается, то возвращается к исходной точке. Сейчас, в основном, автофикшн — это бесконечный словесный поток, а хороший автофикшн — это идеально-продуманное произведение, в котором есть завязка, кульминация и развязка, и по ходу действия много маленьких завязочек, кульминаций и развязочек.
Пока все до крайности увлечены автофикшеном, и в какой-то момент эта повальная увлеченность приведет к абсурду. Вспомним, как на волне популярности серии о Фандорине Бориса Акунина авторы кинулись писать ретро-романы, где герои говорили на упрощенном языке 19 века, который по факту сводился к языку ярославских половых: «Чего изволите-с?».
Если ты, вдруг, в 2022 году пишешь не автофикшн, то сразу можешь выделиться. Кажется, любая следующая толково написанная книжка, в которой не будет бесконечных флешбэков, а будет простое линейное повествование — неизбежно выстрелит. Потому что сейчас все романы, которые хоть как-то громко звучат, содержат в себе бесконечные флешбэки и очень резаную сюжетную линию.
Успех романа Евгении Некрасовой «Калечина-Малечина» связан не только с тем, что это произведение говорит о важном: о буллинге, о школе, о том, что ребенка не понимают родители, — но и с тем, что это книга, для которой был выдуман собственный язык. Начиная с того, что дети в романе называются «невыросшие», до каких-то фольклорных элементов, с помощью которых главная героиня общается сама с собой и с миром.
Для русской литературы в общем языковые эксперименты и словообразование в порядке вещей. Но, к сожалению, сейчас этого не происходит, и, особенно, у молодых авторов представления о том, что люди разговаривают разными языками, нет.
Важный и отрадный момент — то, что бесконечные апокалиптические пророчества, что «скоро бумажная книга умрет», что «люди перестанут читать», не сбываются. Да, из года в год общие показатели чтения и тиражей скорее снижаются, чем повышаются, хотя по сравнению с ковидным 2020-м все не так уж плохо.
Прогнозу, что «бумажная книга умрет в ближайшие пять лет», уже 15 лет. :) Впервые этот прогноз прозвучал в 2007 году, и вот сейчас, в 2022-м, бумажная книга не только не умерла, но и на фоне определенных геополитических событий отвоевывает свое место под солнцем у электронных книг.
Личные прогнозы Константина Мильчина о том, что на фоне популяризации аудиокниг будут массово создаваться книги, написанные под этот формат, пока не оправдались. Сейчас аудиокниги — это книги, изначально написанные для чтения глазами, но в том числе их записывают и для «ушного потребления». В последние несколько лет начали появляться книги, в сюжет которых вшито то, что эта книга будет восприниматься со слуха. Например, в ней есть советы чтецу: этого героя читать злодейским голосом, а этого — голосом героическим. И если в конце книги тот персонаж, которого озвучили злодейским голосом, окажется хорошим, то читатель/слушатель получит дополнительную интригу. Появление такого мультимедийного жанра книги пророчится очень давно. В конце нулевых годов, с массовым появлением планшетов и смартфонов в обиходе, казалось, что мы стоим на пороге появления нового жанра — «мультимедийного романа». Там, где помимо текста важен звук, есть элементы компьютерной игры и вставки с клипами. Как вы понимаете, ничего подобного не произошло.
Вся история русской литературы — это бесконечная борьба за демократизацию. Литература, которая началась как развлечение высшего дворянства, весь 19 и 20 век спускалась ниже, сперва расширяя слои общества, которые являются героями текстов, а затем представители этих слоев становились читателями, а позже и писателями. Сначала от высшего дворянства литература распростерлась на все дворянство, позже на купечество и мещанство, пока не дошла до крестьян. В 20 веке было то же самое: героями стали красноармейцы, потом они стали читателями, а потом и писателями.
Не очень понятно, куда демократизироваться сейчас, потому что доступ к литературе становится все проще и проще. С одной стороны, это связано с тем, что теперь публиковаться можно не только классическим путем через толстые литературные журналы, а любой автор может опубликоваться через сервисы селфпаба вроде Rideró. И автор становится сам себе издателем, литагентом, редактором и «продвигателем» своего творчества. Тенденция такова, что все больше людей хотят учиться литературе и для них открывается огромное количество возможностей. Прежде всего, речь идет о различных школах «креативного райтинга». Отрадно, что такое количество граждан хотят пополнить ряды писателей, хотя труд писательский горек, труден и постыл.
Еще десять лет назад казалось, что критика не то чтобы умерла, но количество людей, которые регулярно пишут про книги, можно сосчитать по пальцам рук и ног. То есть как критиков, так и литобозревателей было немного. Они были приписаны к каким-то крупным СМИ, и их узкий круг был страшно далек от «народа». Начиная примерно с 2015 года вдруг выяснилось, что есть очень много людей, которые почему-то пишут о книгах. Это и те, кто называют себя литературным критиками, и те, кто называются книжными блогерами. Вторые используют ровно те же приемы, что и первые, и их отличие только в том, что книжные блогеры не имеют постоянной платформы в виде большого СМИ, где могут публиковать свои рецензии и отзывы. А критики не умеют так красиво фотографировать книжки, как это умеют блогеры. :)
Благодаря этим блогерам мы охватываем большие пласты литературы, которые были не замечены критиками, в основном жанровой литературы: фантастика и фэнтези, хоррор, подростковая проза и так далее.
В российской литературе самая заметная величина — Галина Юзефович — пожалуй, самый известный критик и книжный обозреватель, а когда-то было десять наиболее авторитетных фигур. Сейчас, кроме Галины, есть масса не столь масштабных и не столь известных обозревателей, и это усложняет навигацию для ленивого читателя, а для неленивого, наоборот, ее упрощает.
Наиболее обсуждаемой и популярной книгой первого полугодия 2022 года стало «Лето в пионерском галстуке». За первые 6 месяцев продаж было раскуплено 200 000 экземпляров этого произведения. Оказалось, люди хотят читать воспоминания о пионерском лагере взрослого дядьки и читать о мучительной любви мальчика к вожатому. «Большая литература» этого дать читателям не смогла, а вот две молодые девушки: Катерина Сильванова и Елена Малисова — авторы «Лета» — смогли.
На фоне всех СМИ, которые мы потеряли за последние месяцы, литература пока остается наименее цензурированной отраслью российской культуры, но, возможно, в какой-то момент этому придет конец. И вот тогда площадкой для общественных дискуссий станут самые «презренные» жанры литературы, а именно: любовный роман, эротический роман, романтическое фэнтези и боевик. Потому что эти жанры, во многом, остросоциальны. Из изучения массовой литературы мы можем понять, чем реально болеет общество.
Поскольку большая часть такой массовой литературы издается через самиздат/ селфпаблишинг — именно такие площадки станут основой для общественных, социальных дискуссий.
АСПИ поддерживает молодых писателей с помощью Мастерских. Константин Мильчин поделился своим взглядом на проблемы современной литературы. Мы же, как издательский сервис, хотим поддержать авторов с помощью нескольких книг.
«Как войти в литературное сообщество»
Литературный критик Александр Гаврилов рассказывает о том, почему сообщество писателей всегда было закрытым и препятствовало появлению новых авторов; о травле литературных классиков современниками; о поиске критике творчества и поддержке.
Узнать, как войти в литсообщество«Поиск издателя»
Главред «Литорга» рассказывает о том, кого ищут издатели, предлагает пошаговый алгоритм поиска издателя, озвучивает тактику переговоров с издательством и пункты договора с автором, на которые обязательно нужно обратить внимание.
Узнать, как найти издателя«Как (не) получить литературную премию»
Книга Георгия Урушадзе — человека, который связан с тремя крупнейшими национальными литературными премиями: «Большая книга», «Лицей», «Книгуру».
Георгий рассказывает о том, как устроены литературные премии и какие жанры и темы имеют больше шансов на успех. Рассуждает о том, стоит ли вообще участвовать в литературных конкурсах и плохо ли, если ваша книга не вошла в длинный список.
Узнать больше о литературных премиях
Каждый месяц сотни писателей печатают в Rideró свои книги. Спасибо, что доверяете сервису, ведь это здорово помогает нам даже в тяжелых для книгоиздания условиях печать независимую литературу качественно и подстраиваться ... Читать далее
5 декабря 2022 года были приняты поправки в КоАП, вводящие ответственность за пропаганду нетрадиционных сексуальных предпочтений, пропаганду педофилии и смены пола. По новым правилам крупные штрафы грозят не только авторам, ... Читать далее
Дизайн книг преобразится с помощью нейросетей — мы подключаем технологии искусственного интеллекта к созданию ярких иллюстраций для обложек. Теперь любой человек, написавший книгу, может поставить задачу, что хочет видеть на ... Читать далее
В этом году мы в шестой раз выступили партнером литературной премии для молодых писателей и поэтов «Лицей» и мы снова собрали блогерское жюри для определения победителя в номинации «Выбор книжных ... Читать далее
