Аромат вечности

М. Ф. Коваленко посвящаю

Благодарности

В первую очередь хочу выразить самую искреннюю благодарность читателям, которые поддерживают меня своими добрыми словами и душевными пожеланиями. Ваша признательность не только дает мне творческие силы, но и побуждает идти к намеченной цели.

Отдельная сердечная благодарность мужу за ту огромную помощь, которую он оказывает в претворении моей мечты в жизнь. Он мой самый первый читатель, самый главный критик и самый сильный вдохновитель. Спасибо тебе, любимый, за заботу, поддержку и терпение.

Также не могу не отметить вклад дочери, которая безропотно выслушивает мои самые «сырые» мысли и помогает с ними разобраться. Ну и, естественно, нельзя оставить без внимания сына, который упорно подкидывает темы к размышлению.

Хочу также выразить слова теплой признательности родителям за то, что вложили в меня свою душу и сердце.

Все персонажи и события в этом произведении являются вымышленными, любые совпадения с реально живущими или когда-либо жившими людьми и событиями случайны.

Пролог

Само существование интуиции не предполагает отсутствие неприятностей и зла в нашей жизни. Даже с подсказкой свыше нам не всегда удается отвести от себя беду. Почему же, в той или иной мере обладая шестым чувством, далеко не каждый из нас способен пользоваться своим даром? Я думаю, что это происходит оттого, что недостаточно просто услышать свой внутренний голос, ему необходимо научиться следовать.

Глава 1

Свет, возникший откуда-то сверху, с каждой минутой становился все ярче. Заполоняя эфирную прослойку между мирами, стирая единственную преграду, стоящую на пути человеческой души к вечной жизни, он неумолимо разрастался. Мягкий, ласковый, фееричный, дразнящий нежными перламутровыми переливами, он обволакивал своими лучами и притягивал словно магнит. Овладевая сознанием, окрылял чувством свободы, безмятежности и упоения. Отодвигал в далекое прошлое все насущные беспокойства, заботы и обязательства, вызывал непреодолимое желание погрузиться в себя целиком. И музыка, волшебная, чарующая, божественная, которая разливалась вместе с потоками света, вбирая в себя наималейшие остатки сопротивления, которые еще могли оставаться в строптивой душе, противясь его силе.

— Эй, парень, отложи скрипку! — грозно крикнул Грэг. — Ты зря стараешься, я не пойду на свет.

Ему хотелось подойти к музыканту, выхватить инструмент и разломить его. О колено. Сначала скрипку, затем смычок. Зная, что Эндрю с легкостью читает его мысли, Грэг с трудом сдерживал свой гнев.

— Не доводилось мне ранее сопровождать такую агрессивную душу, — задумчиво проговорил Эндрю, глядя в серые глаза, готовые испепелить его на месте, — ярость не украшает тебя. Не думаю, что Аделине понравился бы твой настрой.

При упоминании имени жены Грэг сразу смягчился.

— Извини, не хотел тебя обидеть, — более сдержанно отозвался он, — но музыку ты все же приглуши, я уже сказал, что не пойду на свет.

Эндрю с тоской во взгляде опустил смычок. Он знал, какую душевную муку испытывает человек, борясь с желанием последовать на свет. Но решимость в голосе Грэга не оставляла сомнений, что тот готов сопротивляться до конца.

— Послушай меня, ты и так уже отсрочил свой переход на целый год, твое время пришло, — уговаривал он.

— Твои старания напрасны, приятель. Я не брошу ее одну, сейчас, когда знаю, что она носит под сердцем нашего ребенка. Ты, как никто другой, должен понимать меня. Ты отсрочил свой уход на двадцать лет и сделал все для того, чтобы Аделина спасла твою любимую. Так что позволь мне самому решать, что мне делать дальше.

— У меня была совсем другая ситуация, Элизабет похитили темные силы при переходе к свету. Я был повинен в том, что не удержал ее руку, и должен был исправить свою ошибку. Но не забывай, моя любимая была мертва, я не мог оставить ее душу в одиночестве. Твоя жена жива. Ты не знаешь, сколько ей отмерено, ты должен идти.

— Я никому ничего не должен. Я буду ждать столько, сколько нужно, — расхаживая взад-вперед, твердо проговорил Грэг, — и потом, я не собираюсь сидеть сложа руки.

— Что же ты задумал? — чуть насмешливо спросил Эндрю. — Ты призрак, друг, не забывай об этом.

Не обращая внимания на его тон, Грэг подошел чуть ли не вплотную к нему и посмотрел прямо в глаза.

— Ты тоже призрак, однако это не помешало тебе играть на рояле в мире живых. Не остановит это и меня. Ты поможешь мне, — решительно произнес он.

— У меня ушли годы, прежде чем я добился результата, — недоверчиво выговорил Эндрю.

— Думаешь, я не осведомлен? В момент нашей встречи Аделина рассказала мне все, что произошло с ней, и о тебе в том числе. Я знаю твою историю, но ты не совсем знаешь мою.

Эндрю с удивлением посмотрел на Грэга.

— В момент нашей близости… ты понимаешь, о чем я говорю, — Грэг сделал паузу.

Безусловно, Эндрю понимал, о чем говорил его друг. Он являлся не только свидетелем слияния Аделины и Грэга в состоянии души, но и создателем музыки, необходимой для зачатия Дитяти Света в межпространственном мире, и Грэг знал, что тот никогда не забудет того, что видел.

— Аделина передала мне некоторую часть своего дара, — Грэг с довольным видом посмотрел на Эндрю, — я уже умею в мире живых гораздо больше, чем ты после долгих лет кропотливого труда. И поверь мне, я не собираюсь останавливаться на достигнутом, но мне нужна твоя помощь.

Грэг наслаждался эффектом, произведенным его словами на Эндрю.

— Невероятно, — наконец произнес тот, — Элизабет, — обратился он к своей любимой, всегда присутствующей неподалеку от него, — ты слышала, что говорит этот безумец?

Спустившись откуда-то с высоты, девушка подлетела к ним и повисла в воздухе, легко удерживаясь чуть выше их голов.

— Да, милый, — ласково ответила она, — я слышала. Ты должен помочь ему. После всего того, что сделала Аделина для меня, точнее, для нас с тобой, мы просто обязаны поддержать его, — произнесла она сочувственным и полным благодарности голосом.

— Я, в общем-то, не отказываюсь, — замявшись, дрогнувшим голосом начал Эндрю, — просто это нарушение правил.

— Ты сам не раз нарушал правила. Вспомни, как ты научился исполнять музыку, которой не дозволено владеть простым смертным, — собственная фраза заставила ее поморщиться, — то есть, я хотела сказать, не дозволено владеть не ушедшему на свет духу простого смертного. Ты не только сделал это, но еще и получил разрешение аккомпанировать при переходе некоторых душ в иное измерение. К тому же не забывай еще одно невероятное исключение из правил. Мне не только разрешено оставаться с тобой, но еще и присутствовать при этом.

— Да, милая, это так, — не мог не согласиться он, — но все же…

— Не хочу слышать никаких но, — требовательно и одновременно ласково возразила Элизабет, — и я, и ты, мы оба обязаны помочь парню.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — подлетая к Грэгу, пообещала она, взирая на заходящие лучи дивного света.

***

Аделина позвонила Чаду и попросила его подъехать к ней. Это был не первый его визит после возвращения друзей из круиза, а точнее — после того, как Аделина вернулась в свое настоящее. Конечно, сначала ей пришлось долго извиняться перед ним за то, что держала его в неведении о своих похождениях на корабле. Затем она рассказала ему все обстоятельно, излагая события по порядку. Начиная с первого появления сгустка Тьмы в своей гардеробной и заканчивая собственноручным колдовским перемещением мужа в день сегодняшний. К сожалению, временным.

Не пропуская ни одной подробности, она открыла перед ним свою душу. О том, как, обнаружив Книгу Судьбы Грэга, испытала горькое разочарование, не в силах предотвратить трагедию, и как, вернувшись в свое прошлое, тоже не смогла повлиять на ход событий и что-либо изменить. Она до сих пор не могла объяснить себе, почему излучение света затмило собой страницы жизни ее мужа. Показалось это странным и Чаду, но имеющиеся на этот счет соображения он решил пока держать при себе. Рассказала она ему и о своей необыкновенной способности превращаться в энергетический сгусток, чем немало поразила его закаленное в борьбе с нечистью воображение. Сообщила она ему и о своем умении находить и даже самостоятельно создавать межпространственный портал, что тоже произвело на него сильнейшее впечатление.

Колодец Смерти и приобретенные в нем Знания, предназначенные только для нее, и данное ею обещание не разглашать и малой толики из того, что было открыто ей. Боль одиночества и холод пустоты, которые она испытала при столкновении с самой Скверной. Существование Рукописи Истины и нежелание старейшин Сил Света поделиться с Аделиной своими сведениями о ней. Все это были важные вехи ее открытий, которые Чад воспринимал с огромным интересом. Несмотря на его довольно глубокие познания потустороннего, он не имел о них понятия.

Единственное место повествования, где его любопытство чуть ослабло, была Пещера Тьмы. Нечисть, разнообразие которой вызвало шок у Аделины, не являлась сюрпризом для него. За время своей работы с демонами он встречался с немалым количеством самых разных представителей этой братии.

Однако его внимание сразу возросло, как только она описала ему зачатие Дитяти в состоянии души.

— Это многое объясняет. Скорее всего, все напасти с нечистью именно поэтому стали происходить с тобой. Я думаю, твой будущий ребенок представляет для них реальную угрозу, вот они и беснуются. Не думаю, что тебе следует расслабляться. Вряд ли они оставят тебя в покое, но не волнуйся, Лина, мы за вас поборемся.

— Спасибо, Чад, мне нужна будет вся поддержка, которую я только могу получить от тебя. И да, особо ничего не изменилось. Я до сих пор нет-нет да и попадаю в густой туман средь бела дня. Но слава Богу, я научилась окружать себя светом. Первый раз у меня получилось это случайно, сама не знаю как. Правда, я как раз в это время амулет света мастерила. С тех пор его и не снимаю, — с гордостью показала она Чаду собственноручно изготовленный золотой шарик на веревке, — зато теперь, только почувствую опасность, защита, что называется, сама включается.

— Я тебе еще парочку оберегов подброшу, в дополнение к твоим. Я смотрю, ты серьезно подготовилась выстоять, — Чад с интересом посмотрел на ее запястья, разрисованные какими-то знаками и увешанные самодельными браслетами.

— Да, под некоторыми заговорами бабушкиной книги имеются символы. Их надо рисовать хной с определенной добавочкой, правда, они не держатся долго, но на недельку хватает.

— Мои обереги помогут усилить их действие, хотя обновлять тебе их все равно придется. Да и жилье твое в порядок надо бы привести.

— Да, Чад, для начала я бы хотела очистить квартиру и отправить все окружающие меня здесь души на свет. Грэг теперь может меня слышать, и я попросила его дать нам несколько часов, так что он не покинет меня случайно, отправившись за остальными.

— После того, как в твои руки попал «Аромат Вечности», для тебя это по-любому неактуально. Запах зелья не даст ему уйти на свет, даже если он вдруг захочет это сделать. Ты теперь легко можешь удерживать его около себя, и он практически везде может найти тебя.

— Я и не знала, что это такое сильное средство.

— Любое заклинание, заговор или зелье, сделанное на крови, представляет собой мощную силу. Тем более, если верить тебе, — сделанное одним из старейшин Сил Света.

В этот раз Чад приехал не только для дружеских посиделок и разговоров о вечном. Сегодня Аделина вызвала его для другого.

— Заходи, Чад, — открывая дверь, поприветствовала она друга, — спасибо, что сразу приехал.

— Кофе, чай? — предложила она после того, как Чад прошел в комнату.

— Чего-нибудь покрепче, если есть. Но только после работы. Откуда нечисть выползает на этот раз?

— Не могу делать стирку. Щупальца появляются каждый раз, когда я захожу в бельевую.

— Черные или коричневые?

— Скорее черные, но кое-где — грязно-желтые пятна.

— Понятно. Оставайся здесь, пока я не закончу.

Аделина знала, что Темные Силы не оставят ее в покое до тех пор, покуда у них есть хотя бы наималейший шанс уничтожить ее. И тут без вариантов. Ей приходилось жить в новой реальности, но это — как при любых неординарных обстоятельствах, сваливающихся на людей. Если нет возможности изменить их, стоит приспособиться. Что она и делала, причем с успехом. Помощь Чада ей нужна была лишь в экстренных ситуациях, когда нечисть оккупировала те помещения в доме, без которых нельзя было обойтись.

***

Несмотря на жуткую усталость, Габриэлла никак не могла заснуть. В который раз она прокручивала в голове свои слова на сегодняшнем процессе.

Юридический университет, который она в свое время с успехом закончила, так и не смог подготовить ее ко всем сложностям выбранной профессии. Она не подозревала, что адвокатская деятельность будет отнимать у нее столько сил, в том числе и душевных. Не всегда ей приходилось отстаивать невиновного, а идти на сделку со своей совестью и моральными принципами чаще всего оказывалось для нее неприемлемым.

Но данный случай не вызывал у нее дискомфорта. Ее клиентка являлась невинной жертвой, которая требовала возмездия. Тем не менее вести защиту Габриэлле было очень сложно. В деле отсутствовали свидетели, практически не имелось улик, да и сами обстоятельства не являлись однозначными. Но Габриэлла не была бы Габриэллой, если бы отступила. Она верила в правосудие и делала все от себя зависящее, чтобы выиграть слушание.

Словесные перепалки безумно утомляли ее, и каждый вечер она возвращалась домой, валясь с ног.

— Черт, я опять забыла позвонить Сэму, — вдруг вспомнила она. — Это дело скоро совсем доконает меня. Я ни о чем другом не могу думать, даже о собственном муже. Когда я с ним разговаривала в последний раз? Кажется, третьего дня, — легкое чувство вины закралось ей в душу, — хотя он сам хорош. Отчего он считает, что его работа позволяет ему не вспоминать обо мне, а моя нет!

Их отношения в последнее время находились не на самом высоком уровне. Сказывалась ее загруженность в сразу нескольких делах фирмы. А тут еще эта командировка. Сэма отправили на два месяца в Катар, проследить за сдачей очередного строительного объекта их компании. Она, конечно, понимала, что из Калифорнии это сделать невозможно и ему необходимо быть там, но все равно она предпочла бы не разлучаться. Она не выдержала и сорвалась.

— Из-за чего мы поругались в тот день? — Габриэлла толком не могла вспомнить. — По-моему, я предложила отвезти его в аэропорт, а он заупрямился и сказал, что доберется без моего сопровождения. Я хотела как лучше. Может, мне не стоило обижаться из-за пары неприятных слов и устраивать сцену? Хотя сцену скорее устроил он, а не я. Я просто обиделась. Ну и черт с ним.

За эту неделю она с Сэмом разговаривала всего лишь раз.

— Причем звучал он весьма прохладно, — вспомнила она их беседу. — Да, мы поругались перед его отъездом, но это не повод для отчужденности. Вдобавок я сделала первый шаг навстречу и позвонила ему сама.

Женщина с грустью посмотрела на будильник.

— Кошмар, почти час ночи. Осталось спать всего ничего. Придется снова принять успокоительное.

Промучившись еще с полчаса, она наконец заснула.

Габриэлле снился сон, в котором она продолжала отстаивать невиновность своей подзащитной. Судебное разбирательство последних дней не оставляло ее ни днем, ни ночью. В какой-то момент судья объявил перерыв, и раздался звонок.

— Звонок, с какой стати? — подумала она, но звук не умолкал. — Неужели уже будильник?! — сквозь дремоту не могла понять она.

Стараясь сбросить с себя действие снотворного, она с трудом открыла глаза. Звонили в дверь, причем настойчиво.

— Какого лешего? — вслух выругалась она. — Три часа ночи, — Габриэлла зло отшвырнула одеяло, — кого могло принести в такое время.

Еле передвигая ногами, она спустилась со второго этажа вниз. Габриэлла никогда бы этого не сделала, если бы не воздействие химии на ее мозг. Она скорее бы вызвала полицию, чем отворила дверь среди ночи.

— Сэм?! Откуда ты здесь? — с удивлением воскликнула она, ошарашенная неожиданным появлением мужа.

— Соскучился, — просто ответил он непривычно ласковым голосом, — решил сделать тебе сюрприз. Ты что, не рада?

— Гм, — прокашлялась Габриэлла. Ее муж прежде не делал таких сюрпризов, да и романтиком он не являлся, — рада, конечно, — неуверенным голосом произнесла она.

— Ну так выражай скорее радость, — открывая объятия, проворковал он.

Сэм никогда раньше не звучал так умилительно, и от его нежных слов у нее закружилась голова. В нерешительности она сделала шаг ему навстречу. Несвойственное поведение мужа смущало ее.

— Может, дело в его наряде? — мелькнула мысль.

Габриэлла уставилась на Сэма. Она не помнила, чтобы у него был этот плащ.

— Что за одежда на тебе такая странная? — спросила она в недоумении. — Разве на улице дождь?

— Не обращай внимания, — небрежно скидывая плащ, ответил он, — это не главное сейчас. Иди ко мне, хорошая моя, — понижая тембр голоса, позвал он.

Непривыкшая к таким нежным словам, женщина размякла и подошла к нему.

Улыбка, похожая на довольную ухмылку, осветила его лицо. Не отрывая взгляда от жены, он с ловкостью притянул ее к себе. Блеск в его глазах тут же заставил ее забыть обо всем на свете. Тепло его тела обволокло Габриэллу чувством спокойствия и легкой эйфории. Она почувствовала настолько сильное притяжение к нему, что в ее груди зародился страх. Но Сэм своим обворожительным поведением и неожиданно сладкими речами быстро затмил его.

— Любимая. Я хочу тебя, прямо сейчас. Я соскучился безумно, — умело растягивая слова, соблазнял он ее.

Габриэлла совершенно не заметила, как они поднялись наверх, в спальню. Его глубокий голос пленил ее, и она растаяла в его объятиях.

***

— Привет, Ирен, — в телефонной трубке раздался голос Аделины, — чем занимаетесь?

— Да вот, сидим с Тимом на диване и строим планы на свой медовый месяц, — ответила Ирен, — я тут весь интернет перешерстила, но пока безуспешно.

— Прекрасно. В таком случае у меня к вам появилась просьба.

— Да, я слушаю.

— Пожалуйста, не вставайте с дивана, пока не сделаете свой выбор, — мило попросила она.

— Постараемся внять твоим пожеланиям, — засмеялась Ирен. — А у тебя как все? Как ты себя чувствуешь?

— Пока хорошо, грех жаловаться. Я вам вот по какому поводу звоню, ребята, — не в первый раз старалась выяснить она, — вы дату свадьбы назначили уже? А то если затянете, боюсь, у меня с платьем проблемы начнутся, — пояснила она свою торопливость.

— Не нервничай так, у тебе срок еще совсем маленький, — ласково ответила Ирен.

— Я знаю, но хотелось бы успеть до того, как видно станет.

Аделина не хотела афишировать свою беременность и перед многочисленными гостями становиться на свадьбе лучшей подруги центром внимания.

— Что ты теперь — девять месяцев от всех скрываться будешь? — засмеялась Ирен.

— Нет, конечно, но очень бы хотелось на фотографиях вашего торжества выглядеть еще не округлившейся, — смущенно объяснила она свое беспокойство.

— Ладно, не переживай, я сама тебе звонить хотела. Мы с Тимом посовещались и решили, что за месяц все успеем. Нам и самим не терпится, так что влезешь ты в свое платье.

— Здорово! Ну ладно, не буду вас отвлекать. Привет Тиму.

— Спасибо, дорогая. Он тут тебе тоже свое почтение шлет.

— Удачи вам. Пока.

Еще до того, как по разговору стало понятно, что звонит Аделина, Тим сразу догадался, что на проводе именно она. Просветленное лицо Ирен говорило само за себя. Только с Аделиной она была так беззаботна и жизнерадостна.

— Что все-таки значит — родственная душа, — размышлял он, прекрасно осознавая, что девушки не связаны кровными узами. — Похоже, после всего, через что им пришлось пройти, они стали еще ближе друг к другу, — с улыбкой отметил он.

Слушая болтовню девушек, Тим не переставал любоваться своей хрупкой невестой.

— Ты действительно думаешь, что мы за месяц все успеем? По-моему, несколько амбициозно. Тебе не кажется? — повесив трубку и оборачиваясь к нему, взволнованно спросила Ирен.

— По мне, так хоть завтра, — засмеялся Тим, — я лично готов.

— Да ну тебя, — покачала она головой, — готов он. Шутить только и можешь.

— Не волнуйся, успеем. Я все продумал. Подключим родственников, особенно пенсионного возраста, и вот посмотришь, все окажется не так и сложно.

— Твоими бы устами, — опять покачала она головой, — хотя ты прав. Мои родители только и ждут, чем бы заняться, — чуть успокоившись, сказала Ирен, — моя задача — выбрать платье.

— Ну а раз я так легко разрешил наши проблемы, мне положено поощрение, — радужно улыбаясь, он притянул ее к себе, — иди скорей ко мне, — сказал он, заставив Ирен забраться поверх своих ног.

Сидя к нему лицом, обвитая вокруг талии его руками, она уже не смогла отвертеться от страстного поцелуя.

— Мы так никогда не выберем, куда поехать, — с трудом отрываясь от его губ, наконец произнесла она.

— Ты же хотела снять тот домик, на острове, где я сделал тебе предложение, помнишь? — сказал Тим, нежно оголяя плечико девушки.

— Да, тот райский уголок я вряд ли когда-нибудь забуду, — мечтательно произнесла она, не сопротивляясь настойчивому желанию Тима оголить не только ее плечо.

Чувствуя напряжение в его джинсах, Ирен поняла, что поощрять, к взаимному удовольствию, она будет его не только поцелуем.

— Ты предлагаешь мне отложить поиски, — игривым тоном заметила она.

— Похоже на то, — привлекая ее к себе, промолвил он, — мы продолжим их чуть позже.

***

Габриэлла проспала, что после такой ласковой, нежной и полной удовольствия ночи ей не показалось удивительным.

— Без меня, заседание все равно не начнется, — спокойно подумала она, — да и подготавливаться мне к нему уже необходимости нет.

Она знала, что будет говорить, и была готова выиграть это слушание. Слова своей защиты женщина услышала во сне, но это не показалось ей необычным. Удивительным ей показалось другое. Несмотря на смятые простыни и явные следы близости, она нашла свою кровать пустой.

— Ни тебе записки, ни до свидания, — обиженно подумала она. — Как он мог быть таким романтично-обольстительным ночью и таким бездушным с утра?

Воспоминания ночи нахлынули на нее. Сэм прежде не называл ее Габи — и это была не одна деталь в его ночном поведении, которая вызвала новизну чувств, охватившую ее.

— Вероятно, он сменил одеколон, — подумала она, восстанавливая в памяти необыкновенно сексуальный запах его тела. — Может быть, он прошел курсы соблазнения девушек, — с веселостью переваривала она чрезвычайную привлекательность своего мужа.

Они были женаты около семи лет, но ни одна ночь, проведенная с ним, не происходила в таком любовном угаре, как вчерашняя. Это было нечто новое и совершенно неожиданное.

— О Господи, я же не предохранялась! — вдруг с ужасом вспомнила она.

***

— Я больше не могу, — капризно произнесла Ирен, недовольно тыкая пальцами в клавиши лэптопа, — я облазила весь интернет, но все безрезультатно. Никак не могу найти ту виллу.

— Дай я попробую, пусть твои пальчики отдохнут немного, — ласково произнес Тим, поднося ее руку к губам.

— Уверяю тебя, если уж я не смогла, то у тебя точно не получится, — насупилась она.

— Не скажи. В скорости я, возможно, тебе уступаю, но не в терпении, — дразня ее, проговорил он.

Чувствуя скрытый смысл его слов — после только что происшедшей близости, — она улыбнулась.

— Что делать, если я так быстро воспламеняюсь, когда вижу тебя полуодетым, — призналась она самым невинным тоном.

— Поверь мне, этот факт меня безумно радует, — проговорил он, вновь привлекая ее.

— Нет, нет, дорогой, — шутя отстранилась она, — я совершенно не против провести весь выходной в наслаждении твоим телом, но нам надо найти то место, где мы проведем медовый месяц. Это и Аделина велела. Твое следующее вознаграждение будет только после того, как ты разыщешь виллу, — как можно строже произнесла она.

— Ну что ж, — подмигнул он ей, — тогда мне стоит поторопиться, это и в моих интересах, — озорная ухмылка прошлась по его губам.

***

Остановившись в уже привычной утренней пробке, поглядывая через лобовое стекло на затянувшееся тучами небо Сиэтла, Габриэлла набрала номер телефона Сэма. Тот ответил не сразу.

— Здравствуй, дорогой, — пропела она мягким голосом, — я так рада тебя слышать.

Габриэлла не хотела начинать разговор с противозачаточных средств, но возможность забеременеть пугала ее — и она хотела выяснить, насколько осторожен он был в последние секунды их страсти. Как ни старалась она, вспомнить этот момент у нее не получалось.

— Я занят сейчас, Габриэлла, говори скорей, — отрезал он.

Не ожидая такого резкого и сухого ответа, женщина смутилась.

— Куда делась вчерашняя Габи, — с грустью подумала она.

— Гм, прости, если не вовремя, — подбирая слова, начала она, — я просто хотела поблагодарить тебя за прекрасную ночь и спросить, куда ты так рано скрылся.

— Не понимаю, о чем ты, — раздраженно ответил он, — ты, по-моему, совсем потеряла связь с реальностью. Я правда занят, меня ждут на совещании.

— Так ты что, уже вернулся в Катар?! — ее недоумение нарастало.

— Уже вторая неделя пошла, как я в Катаре! Ты, видимо, со своим делом моего отсутствия и не заметила, — зло бросил он.

— Сэм, ты же вчера вернулся из командировки! Сказал, что это сюрприз для меня, — оторопело произнесла она.

— Габриэлла, сюрприз — это то, что ты сейчас несешь. У меня нет времени пообедать как следует, о каких возвращениях ты говоришь? Похоже, ты опять за свое. Я вернусь тогда, когда закончится мой срок пребывания здесь, и ни часом раньше. Все, мне некогда. Созвонимся позже, — сердито проговорил он и бросил трубку.

Слушая его негодующую речь, она наконец поняла, что его неожиданное появление ночью — всего лишь красивый сон. Ее муж не способен был на сюрпризы, обольщения, томные слова и ласковые комплименты.

Жестокая действительность.

***

Зверь только что вернулся из владений великого Танатоса — запретной зоны, искусственно созданной на границе двух сопредельных миров. Од и Зир постоянно враждовали между собой, и наличие вакуумной прослойки предполагало изменить существующее положение вещей. Однако долгожданное спокойствие, возникнув на короткое время после ее создания, было быстро нарушено. Слишком сложно было повлиять на уходившее корнями в глубину веков мировоззрение населяющих их народов — и насильственно удерживаемое перемирие оказалось хрупким.

История не сохранила точных дат возникновения конфликта, зато причина его развязывания была хорошо известна всем. Спорные территории. Информация о том, кто, собственно, из правителей первым решил, что граница проведена ошибочно, также была утрачена, но и это не останавливало современных правителей от попыток вернуть свое влияние на утраченные области. Оба мира состояли из воинственных племен, жажда победы у которых была на первом месте и со временем лишь возрастала. Перемирия желали лишь единицы, и постоянно воюющие друг с другом державы тратили колоссальные силы, ресурсы и средства на войну. Войну без конца и края.

Ученые как Ода, так и Зира принялись за разработку пространственного проникновения в запретную зону сразу после того, как она была создана, и почти одновременно смогли разрушить закон вакуумного сдерживания. Резня возобновилась с новой силой, и кровь вновь пролилась. Именно тогда Танатос заинтересовался этим местом. Неограниченное количество убиенных подпитывало его смертоносную суть и укрепляло его положение во вселенной. Размах его широких крыльев, и в прямом и в переносном смысле, стал поистине великим.

«Пустым пространством», как многие в шутку называли это место, Бог Смерти правил единолично и всевластно, поэтому визит Зверя без официального приглашения властей мог быть расценен как проявление недружественного акта. Однако Гидрона это не останавливало.

Запретная зона являлась для него прекрасным местом, где можно было быстро снять напряжение и расправиться с депрессивным настроением, а сопутствующий проникновению в нее риск лишь добавлял острых ощущений и приятно возбуждал. Именно туда Зверь отправился сегодня днем в надежде приободрить себя. Он протыкал насквозь, кромсал и изувечивал тела самых сильных и беспощадных воинов, существовавших когда-либо во вселенной. Он положил немалое количество крылатых чудовищ, порубил неисчислимое множество рогатых тварей. B противостоянии с ним им не помогли ни огромные клыки, ни острые когти, ни пышущие жаром пасти. Не спасла их от его беспощадных ударов ни защитная чешуя собственных тел, ни искусные доспехи, в которые они были облачены.

На чьей стороне сражался он? Да какая разница? Он поворачивался спиной то к одним, то к другим. Не в этом был смысл. Его целью было само участие в мясорубке. Все, что он хотел, — это пустить кому-нибудь кровь, разорвать чье-нибудь тело на части, перегрызть первую попавшуюся под руки глотку. Все что угодно, только бы насладиться видом предсмертных судорог убиваемого существа. Его темная сущность требовала этого. Зверю необходим был вид жестоких мучений живого создания. Он хотел услышать душераздирающие вопли, ощутить вкус крови на зубах и почувствовать жгучую боль жертвы. Не важно, какой. Им двигала лишь слепая жажда собственного ублажения.

Обычно кровавые злодеяния достаточно быстро приводили его в хорошее настроение, но не на этот раз. Он провел несколько часов на поле брани в ожесточенном бою, разрывая, рубя и пронзая противника, но облегчения он так и не нашел. Он был по горло сыт пролитой кровью, но все равно оставался ожесточенным. Зверь был не просто зол, он был взбешен до безумия.

Его депрессивное настроение было вызвано мыслями об Аделине. Ему не давало спокойствия состоявшееся зачатие Дитяти Света. Сколько раз он старался уничтожить проклятую девчонку?

— Как такое вообще могло произойти, — в ярости думал он, — я не должен был проиграть Силам Света.

Сжимая в бешенстве кулаки, он остановился в холле, напротив висящего на стене зеркала. В негодовании он не заметил, как оказался около него. В каждом из своих земных апартаментов он имел такое. В два человеческих роста высотой и шириной не менее шести футов, отделанное великолепной золотой оправой, оно служило не только для любования своей внешностью.

Висящая на стене зеркальная гладь являлась окном в его темный мир. Врата к огненной геенне, как любил он называть эту надежную точку возврата. Пользоваться ими для переходов Зверю не было прямой необходимости. Он мог это делать в любую секунду, из любой точки, по собственному желанию и без особых усилий. Но в случае чрезвычайных обстоятельств он всегда должен был иметь дополнительный выход из мира смертных. Даже он, с его блистательным умом, невероятной хитростью и способностью вовремя испариться, не был застрахован от таковых.

Рассматривая свое отражение, он заметил на щеке не смытую каплю крови. Стерев ее пальцем, он решил на вкус определить, кому она принадлежит.

— Мондрал, — добродушно расплываясь в улыбке, проговорил он, — храбрый, беспощадный и сокрушительный монстр, один из самых лучших воинов! Извини, сокол ясный, ничего личного.

Он прошел растопыренной пятерней ото лба до затылка, приглаживая непослушные пряди темных волос. Такими они были сегодня, под стать его настроению. Чаще всего именно его прическа выдавала его истинные чувства. Прямая, жесткая, когда все идет по плану и он доволен жизнью, вздыбленная, торчащая во все стороны, когда он злится, и волнистая, когда он в некотором смятении. Сейчас, чтобы чуть успокоиться, он специально подправил ее. Он делал так всегда и при посторонних, чтобы в глазах других выглядеть хладнокровным и невозмутимым.

— Я просто чертовски привлекателен, — вслух произнес он, чуть расслабившись.

Зверь улыбнулся своей шутке очаровательным белозубым ртом, проявляя ямочку на левой щеке, которая моментально смягчила его хмурый вид. Склонив голову чуть набок, он пошевелил из стороны в сторону сильной нижней челюстью, оценивая легкую небритость. Она шла ему. Сдвинув и приподняв одну бровь, он постарался быть самокритичным, но придраться к своей внешности так и не смог. Перед ним стоял очень волевой, жесткий и одновременно эротически вызывающий молодой человек. Брутальный красавец с загадочным и пронзительным взглядом черных глаз.

Он выбрал этот облик не случайно. Он создал его сам, используя самые привлекательные черты особей сильного пола. Мужчина в зеркале являлся собирательным образом с великолепными физическими данными. Высокий, стройный, с прекрасно выраженной мускулатурой и превалированием мужской силы. При этом он мог быть утонченным и манерным, а если нужно для дела — даже женственным. Он должен уметь растворить сердце любого смертного, вне зависимости от пола и возраста. Покорить с первого взгляда, обворожить без особого труда, а если понадобится, и соблазнить.

— Я великолепен и сногсшибателен, как всегда, — повторил он свою мысль. — Возможно, мне стоило применить именно этот образ вместо мужа девчонки. Могу поспорить, Аделина не смогла бы устоять против такого сексапильного самца. Гидрон намного притягательней, чем Грэг, — сравнил он себя с мужем Аделины.

Зверю нравилось имя, которое он выбрал себе в этот раз.

— Гидрон — звучит сильно и мужественно.

Когда ему это имя надоест, он возьмет себе другое, а пока оно радовало ему слух, особенно когда женщины в пылу страсти с придыханием произносили его.

***

— Уф, наконец-то я разыскал ее, — воскликнул Тим, захлопывая крышку лэптопа.

Он потратил более двух часов на поиски виллы и слегка устал.

— Похоже, я заслужил свое вознаграждение, — громко произнес он, специально повышая голос, чтобы Ирен услышала его.

Разминая засидевшееся тело, он прошелся из угла в угол по их небольшой гостиной. Выбежав из кухни с поварешкой в руках, Ирен радостно взвизгнула.

— Покажи скорее, — попросила она, — не могу поверить, что тебе удалось это сделать.

Но у Тима были совершенно другие планы. Он знал, что муки ожидания разгорячат Ирен, и предвкушал жаркую интимную близость.

— Терпение, моя милая, терпение. Твое обещание насладиться моим телом совпадает с моим желанием насладиться твоим. Утоли мою жажду любви — и тогда я тебе покажу уютное, очаровательное, райское гнездышко на золотом песке, — заговорщицким тоном поддразнил он ее.

В его стройной обнаженной по пояс фигуре Ирен почувствовала сексуальное напряжение, которое она тут же возжелала снять. Она не переставала удивляться, как сильно происшествия в круизе изменили их отношения. Никогда в жизни она не питала таких ярких и насыщенных чувств к мужчине. После двух лет совместной жизни ей казалось нереальным ощущать нечто подобное к Тиму. Тем не менее единственный взгляд на его оголенный загорелый после пребывания на солнце торс способен был вызывать желание и истому в ней.

Возбужденная нетерпением поскорее увидеть виллу, Ирен, отбросив ненужные теперь кухонные принадлежности и лишнюю скромность, с блеском в глазах подошла к нему. Двумя руками обхватив его упругие ягодицы, плотно обтянутые джинсами, она с силой притянула его к себе.

— Мгг, ты до невозможности хорош, — прижимаясь передом к его напряженной плоти, горячо прошептала она.

***

Пройдясь по своим фешенебельным апартаментам, Зверь остановился у окна. Огоньки ночного Сан-Франциско отвлекли его на минуту. Гидрон имел возможность позволить себе роскошное жилье практически в любом крупном городе мира. Ему нравилось окружать себя достатком и шиком, и он легко находил людей, оплачивающих его нужды на тверди. Кто делал это взамен на его услуги, кто по доброй воле, лишь за возможность поклоняться ему, но прежде чем навсегда забрать грешную душу, он цинично пользовался ею себе во благо. В этом была его сущность.

Зверь вновь вернулся к мыслям об Аделине.

Внутренняя сила девушки потрясла его. Она была слишком высока даже для него. Настолько, что сама тьма Колодца Смерти не приняла ее. В глубоком подземелье, когда он старался заполучить ее душу, он сделал невероятные усилия найти к ней путь. Он сулил ей вечную жизнь на небесах рядом с любимым мужем, он обещал ей непомерные горы благ и нескончаемые потоки счастья. Он рисовал ей умопомрачительные виды и фантастические миры, но даже тогда, на грани смерти, она не пошла за ним. Зверь закрался в самые далекие уголки ее сердца, прочитал ее самые сокровенные мысли, но не смог отыскать уязвимые места. Он и на йоту не подобрался к ее сути.

— Жалко, что я узнал о ней слишком поздно, — с вновь нарастающим гневом подумал он, — мне надо было уничтожить ее раньше, до круиза, до встречи с Грэгом, еще в детстве.

Однако он понимал, что при всем своем желании был не в состоянии сделать это. Силы Света с самого рождения, с первого вздоха тщательно оберегали Аделину от любого посягательства Сил Тьмы. У Гидрона не было ни малейшего шанса узнать о ее существовании.

Он вспомнил их первую встречу.

Гидрон, в образе официанта, поджидал в этом кафе одну девицу. Ему необходимо было вложить в ее пустую голову очередную нужную ему мысль. Зверь давно подбирался к ее любовнику, брокеру с сомнительной репутацией. Болван имел неосторожность потакать любому сумасбродству этой очень красивой и сексуальной, но совершенно безмозглой дуры, и Зверь не мог не воспользоваться этой слабостью мужчины.

Гидрон следил за его бесконечными надувательствами клиентов уже несколько лет. Но несмотря на все его грязные делишки, пустые пирамиды, которые тот строил, обманывая доверяющих ему людей, Зверь не мог овладеть его душой. К величайшему сожалению Гидрона, брокер не только питал слабость к деньгам и красивым девицам. Его еще и обуревала идея спасения меньших братьев людишек, на приюты для которых тот жертвовал немалые суммы из наворованных денег. Именно это доброе качество души смертного мешало Гидрону прибрать ее к своим рукам.

Зверь решил вложить в голову подруги брокера желание обладать одним из редчайших бриллиантов, на который у того просто не было средств. Таким примитивным способом он заставил бы его основательно влезть в долги. Полностью опустошив счета пожилых вкладчиков, тому ничего бы не оставалось сделать, как пойти на банальное самоубийство. Как раз это бы и явилось той недостающей толикой, которая нужна была Гидрону для получения его души.

Поджидая любовницу брокера, случайно проходя мимо сидящих за столиком подруг, он почувствовал присутствие Аделины. Она обсуждала возможную поездку на отдых с подругой — и ощутила горечь во рту лишь от его приближения. Гидрон решил проверить свое подозрение, преподнеся ей новую чашку кофе. Но поданный им напиток лишь подтвердил его предположения. Аделина почуяла его. Он уже тогда понял, насколько она сильна.

Именно потому, изменив свой рабочий план относительно брокера и его любовницы, он сконцентрировался на уничтожении девчонки. Но уже после первой стычки в гардеробной ее квартиры Гидрон понял, насколько трудной будет борьба.

Он проиграл.

Аделине не только удалось выдержать противостояние, ей удалось зачать Дитя Света. Это был непростительный для него провал и постыдное унижение.

Зверь был зол. Не просто зол — взбешен до безумия. И даже огоньки ночного вида финансового дистрикта Сан-Франциско, способные в обычное время вызвать умиление на его лице, не смогли сегодня вернуть ему хорошее настроение.

***

Габриэлла выиграла дело. Неожиданно легко и просто. Конечно, этому сопутствовало множество предшествующих заседаний и бессонных ночей, огромное количество прослушиваний и бумажной работы, но оглядываясь назад, она не чувствовала усталости от приложенного труда. Она выиграла. Правосудие восторжествовало, и Габриэлла, чувствуя себя первоклассным адвокатом, находилась на вершине блаженства.

— Может, позвонить Сэму или отцу, — подумала она, — поделиться успехом?

Но Габриэлла редко звонила отцу, с детства привыкнув к тому, что тот постоянно занят. Она пошла по его стопам — и только теперь, работая как проклятая, на своей шкуре поняла, чего это стоит. Она больше не обижалась на него за недостаточное участие в ее жизни. За его частое отсутствие на различного рода школьных мероприятиях, будь то концерт, выступление или какого-нибудь вида соревнование. Он зарабатывал для семьи деньги, стремясь обеспечить им комфортную жизнь и достаток. Отец оплачивал для нее с братом образцовые частные школы и отборных персональных репетиторов. Если вдруг один из детей выражал желание заняться каким-либо спортом, отец тут же находил самого лучшего тренера. Габриэлла давно отпустила все обиды на него, но даже сейчас, отрывая его от дел, она чувствовала себя виноватой. Именно потому она не решилась беспокоить его сегодня.