Трусы & стринги

Совсем стемнело.

Так стемнело, что дамам

борозды не видать.

1

Что книга эта (или рассказ ли) — охламонская, придурковатая, дефективная и ещё Sемьдесят Sемь Sинонимов, и потому ни на что не претендует, это понятно и так, без объяснения. Это как бы аксиома этой книги, можно даже вынести в предисловие. Или, лжептицей дурканув, превратить сей факт в эпиграф. Как назовём птицу? Пусть станет она «додиком». Удод, коростель, свиристель. Национальная такая, узко специализированная птичка с берегов Мёртвого моря.

Об этом можно было бы неплохо поспорить и порассуждать. Например, в политических кругах. Что там сейчас на пике?

Причастность к расправам неких официальных лиц, считающихся верхом справедливости.

Решение такого-то губернатора покинуть пост по причине пересыпа с женой самого президента Соединённых Штатов.

Смерть кошечки и способ как её пережить максимально безболезненно, а ведь такая умничка была: знала карты Торо и могла вынуть из колоды самую нужную, используя остриженные когти.

Уход из комиссии по разборкам причастности некоторых членов полиции нравов в школьной содомии и детской порнографии. Что разбираем-охраняем, согласно Райкину, то и имеем. Копаться надо прежде всего в себе самих. Ага, будут они своё дерьмо разгребать! Пусть сначала рак свистнет!

«Горяченькое» в жёлтых газетах — это как использовать сами жёлтые газеты в качестве прокладки под горяченькое. Под чайник например, или под кастрюльку, когда тарелок в студии нет, а кушать хочется с пылу с жару.

Ну очень смешно всё это перечисленное!

Лежит-вот Кирьян Егорович на диване и размышляет сам над собой: что в книгах его важнее: секс или политика? Или подходит к столу, включает паутину-NET, находит вдруг такое сообщение в блогах: «Тема войны и мира в литературе Полутуземского». Ого, неужто прославился? Или это однофамилец? Точно, однофамилец.

Да, интересно. Но всё это вода и пустые слова. Херовые мемуары. «Право голоса» можно даже не созывать. Да Кирьян Егорович и не пойдёт туда. С кем ему там спорить? Он огромный океан. Оппонент Кирьяну Егоровичу это камень на дне. Древний такой, китайский камень из первокитайских пирамид. Отчего-то весь мир просто обожает пирамиды и, неужто для обыкновенного самовосхваления империи — пирамиды это самая подходящая форма памяти и знака уважения? Есть сомнение в данном утверждении.

Камень-спорщик одет в морской мох, которому похеру соль, подводная плесень, которой соль лучшая пища, акулий лишайник, который пользует акула в качестве заживляющего средства.

Ни хрена не понимает оппонент нашего тонкого Кирьяна Егорыча. Кирьян Егорович выдумывает всё на ходу. Ему вообще нельзя верить. Ля-ля-ля. Тру-ту-ту. А ещё был в Париже. Интеллигент шелудивый.

Спорить ради спора? Он не идиот в капюшоне. И не майдан здесь, и не на кухне он, и не русский демонстрант за триста рэ. Ха-ха-ха.

Предложили Гозмана. Да пошёл он «на». Сказано же: «Кирьян Егорыч с места не стронется: у него дела поважнее». «Не стронется» означает: «с трона не слезет».

♥♥♥

А обоснование столь высоко поставленной заявки имеется?

♥♥♥

Обоснование есть.

Кирьян Егорыч, как человек любопытничающий и делающий глубоко идущие выводы, давно уже всё вычислил.

Для того, собственно говоря, и сочинительствует книжки с Аморалями в конце таковых, и с ангельскими крылышками на спинах их.

Как известно, у Земли имеется шанс оздоровиться и омолодиться, нехай пройдя стадию апокалипсиса, зато вкусив лекарственных свойств в виде вытяжки из иммунного букета русского человека. Русский человек? Вау, это же — эталон мира и оздоровляющих войн, гражданских и прочих… тайных, которые не объявляются, а если проявятся как-нибудь, что и скрыть уже нельзя, то как-нибудь обязательно объяснят. Что не означает, впрочем, что объяснение будет полностью соответствовать истине. Истина — вообще штука странная: у разных обозревателей она выглядит по-разному. Из чего следует вывод, что у людей нельзя искать правды — она всегда субъективна, и зависима от кучи обстоятельств. Где же тогда правду искать: у Бога что ли? Бог — сам существо вымышленное. Бог чаще всего помалкивает, и высовывается только тогда, когда что-нибудь уже произошло.

И Бог тогда будто бы с умным видом (а потому «будто бы», что никто не видел его никогда: за него мухлюют церковники, пропагандисты этакие, кукловоды, арлекины, проповедники, провокаторы) говорит: «Вот видите, я же предупреждал». Когда «предупреждал», кого «предупреждал» — никто не знает. Пусть бы назвал фамилию того, кого предупреждал… а мы уж у него постараемся отыскать причину (на дыбе спросим, или в воду начнём окунать) — отчего же он — гад предупреждённый, знал, да помалкивал…

Война, война… Am Em H7 Em, «Моя душа рвалась в набат». ДДТ или кто-то в этом роде. Войны бывают синими и красными. Становятся модными экзоскелеты. Пентагон и русские упражняются в создании этих монстров. Кто его знает, а вдруг это и есть будущее. Конечно, будущее, ха-ха и ха. Прыгает на пять метров ввысь, может ползти, может танцевать, может нести по пулемёту в каждой руке, может забраться на Эверест вприпрыжку, а на пузе бронебойный щит в сорок килограммов, интересно, от кого на Эвересте. Однако тело по-прежнему не защищено от обыкновенного холода — может ещё приодеть солдата в теплоизоляцию? Есть такие волокна — из вулканического туфа: не горят, не плавятся, не выделяют. Солдат может кончиться от обыкновенного СВЧ-луча или волны, когда кровь даже ещё не закипает — всего шестьдесят градусов, и это по всему фронту, сколько энергии впустую! Луч просто вводит в транс бедного солдатика, сидящего в экзотическом шкилете. Солдат просто дуреет и может перестрелять своих. Шкилет без солдата внутри это ноль без палочки. Кто из сидящих у пультов где-нибудь в автомобиле, на безопасном расстоянии, сможет управлять трупом, через которого проходят все сигналы. Нет солдата — нет экзоскелета, это груда нержавеющего железа и сверхпрочного пластика. Экзотика ради экзотики, хотя в некоторых редких случаях такое «экзо» без сомнения может составить некую пользу.

Да-а-а, такие сейчас в мире дела.

Итак, русский ЧЕЛ, это же такой необъявленный мессия, вечно молчащий и — пока жив — терпеливый, однако ж, прямо-таки чистящий порошок, абразив, клопомор, выносящий мозги неумным политикам и простодушным диктаторам.

Кроме того, кажется исстари завелось у него правильное сочетание: выживальной ментальности и наплевательства.

На временные трудности, на войну, на семью и на прочее то и сё.

В такой среде ему хватает места, как для любви, так и для ненависти.

И, поэтому, как достоверно известно всем умным и вдаль смотрящим философам, такой вид такого человека, не осознающего самого себя, а творящего всю эту пользу попутно, является единственным рецептом правильной космической эволюции.

— Берегите люди природу и самих себя, как частицу этой природы, и не станет никаких катастроф! — Вот как считает честный наш Кирьян Егорович!

Тут наш Кирьян Егорович — тихий гений и оракул, добрый певец справедливости в отношениях между людьми, встречающимся в тёмное время суток — одни убегая от встречи, другие — ища её, потерял какой-то немецкий глагол. У немцев вся глагольная суть сзади. У русских же всё на виду: и суть и не суть. Несуть и несутЪ. Какие кругом несуны!

И, желательно, чтобы у одного был тугой кошелёк, набитый не осенними листиками, а чем-нибудь позеленее, хотя бы теми картинками, где всевидящий глаз над пирамидой и всего по тринадцать. Ради намёка на близость масонства…

А у другого говоруна пусть будет ножик.

А он же, который Кирьян Егорыч, есть бог и судья самому себе, и додик. Он есть эталон взвешенной порядочности и полной свободы совести.

Он убежит от ножика, наплюя на гордость.

Он не станет брать «зелёных», если ему предложат их безвозмездно: только в долг, и только тогда, когда действительно нужно позарез. Вот и ножик тут пригодился бы.

Но, не тот случай. Никакого бандитизма, никакой даже скрытой поножовщины, а и не смог бы, пожалуй. Он не Раскольников: полная честность и умеренность во взглядах.

Он же — касательно полной свободы, — апологет беглости и независимости слова от дела.

Он — любитель умеренности в порнографии и сексопатологиях.

Такой вот ровный человек.

Он пестовал и лелеял. Он всякое творил.

Он, забыв о войне и надобности честно рассудить мир, вершил НЕЧТО общественно полезное со своими героинями. Воспитывал и… Вот и героини возникли как бы сами собой…

Тут же читатели объявились. Советчики. Завистники.

— Да что уж там выдумываете, точки какие-то… зачем… Изъясняйтесь проще: «Трахался что ли?»

— Фу, как пОшло, граждане!

Ввиду подобных непоняток со стороны читателей, которые чаще всего числятся в друзьях Кирьяна Егорыча, на героинях надобно бы остановиться подробнее.

— А чё? А ничего? Голому картошка! Бесплатно, не бойтесь, мадамы! Не стесняйтесь, пацаны.

Пацанам за пятьдесят, а всё туда же.

♥♥♥

Упомянутые героини те непомерно симпотны и стройны, русифицированы.

Подвержены лепке. В надёжных, конечно, руках. Не в кирьяноегорычевых — слабых и попустительских. Такие эталончики американизированных провинциалок.

Они как стыдливые студентки из кампусов, которые после каждой порно-вечеринки ходят в бутики старых вещей (Маунтин Вью, Калифорния, корпорация Добра, территория кампусов Гугл), чтобы обновить порванные на пьянке трусики.

Это у них такие колоссальные беды:

«Каждый раз, когда я хожу днём на массаж, на моём лице до вечера остаются следы от складок на подушке».

Или:

«Диван в моём кабинете недостаточно длинный, чтобы вытянуться на нём во весь рост».

Нами описываемые девочки не из Калифорнии. Но есть у наших молодых дам головы, и мозжечки в них, даже и не хуже гугловских.

Они немного пусты и чуть-чуть задавалы со вздёрнутыми носами, как некие говорящие целлулоидные куклы из другого, теперь уже из «умного» и передового американского бутика, не предназначенные для немедленного совокупленья. С ними нужно сначала поговорить. И, желательно, не о Кафке и Метерлинке, а о чём-нибудь попроще. Например, по guglовскому стандарту, который этим куклам вложили в мозги. Дурдом-то наш не совсем для чокнутых, а в начальной стадии. Ступень номер один.

Только тогда они раздвинут ножки и раскроют нутро с лепестками — вратами в милый розовый ад.

«Стреляй не надо! Моя — люди», — взывали бы эти девочки-куклы, кабы знали Дерсу Узала. Не знают. Молчат.

Они слегка безрассудны, хоть есть у них головы и мозжечки в них. А вот есть у них некие устройства, прилаженные внизу живота, влияние которых на мозжечки, мозги и двигательную систему так же несомненно, как и непонятно — каким же это дурацким обезьяноподобным механизмом обусловлено. Вспоминаем тут: от кого люди произошли. И кто первым подаёт сигнал к действию: человеческий ум или обезьяний размножальческий инстинкт.

Сами это младые организмы инициируют, или причиной тому внешние обстоятельства, которыми частенько являются явившиеся востроглазу наших юных самочек некие прыщавые мужские особи сходного возраста, плюс-минус два года «в зад и в перёд». Кхе, кхе… Вперёд можно даже и побольше. Годков на пять-шесть-семь, тут без разницы. Можно и просто впежить… ладно-ладно: поставить свой Пежо в гараж подружки. Такой гараж есть даже у малышек без машинки.

Тьфу ж ты, как же не надоело стебаться и шарить под Эзопа!

Даша потеряла невинность э-э-этак в тысяча девятьсот… Тьфу, в две тыщи… Оп! Не скажет предпоследних цифр, и вообще этого Кирьян Егорович никому. А ведь знает, чертяка.

Жуля рассталась с подобным атавизмом едва ли не раньше, да только откровенных бесед она с Кирьяном Егорычем не имела. Вот и первое её отличие от Даши. Вот как можно было бы запросто пролезть в фаворитки: поговорить с дедушкой на чистоту… И вперёд птичка, клюй дедушкины зёрнушки! Жуй шкорлупки. Вари яички, используй спички. Ах, газ отключен!

Так соси ж ты тогда леденец… неумная девушка.

Выше написанное касалось «Физиохимии живых организмов». Раздел «Поиск партнёра». Издательство: «Труды графоманов с умеренными психическими аномалиями». Подпись: «Полутуземский К. Е.»

♥♥♥

А вот в отношении мировой литературы, эти молодые дамочки являются прототипшами драгоценного и почти-что автобиографического романа Кирьяна Егоровича — самого не шибко-то морально устойчивого человека.

Несколько по-блаватски расплывчатый этот романчик по ходу дела слегка приукрашивается милыми романтическими несуразностями, смахивающими на фиговые листики.

Фиговые же те листки, по сути хуже прозрачных мимозовых лепестков, если, конечно, у мимозы в виде исключения из правил бывают цветочки, никогда и ничего не скрывают, а скорее подчёркивают и наталкивают целомудренного читателя на порочную суть. Наталкивают стыдливо, ненадёжно, как бы обречённо и походя, а то и специально слабо занавешенного, почти-что эксгибиционистического явления.

Это всё равно, что член не в форточке морозить на потребу публике и себе, а трясти за тюлевой шторкой, в тепличных условиях.

Герои и прототипы — вообще мало исследованная тема. И наш Кирьян Егорович, соответственно, одно от другого мало отличает. Он часто путает эти понятия, смешивая живое и написанное в невообразимые и загадочные коктейли для читателей.

♥♥♥

Ибо Кирьян Егорович, будучи начинающим графоманистом, слепо руководился не литературной грамотой, которую, кстати сказать, он даже и не пытался нарыть в недрах земной культуры в лице интернета, а следовал спонтанной правде, рождаемой его личным сознанием, которым, как мы догадываемся, Кирьян Егорович и не особенно-то управлял.

Он попросту не знал, где находится Главная Кабина управления сознанием. В обратном случае читательскому миру не показалось бы мало.

Бог велел всем членам конструкторского бюро, творящего человека из всякого генетического мусора, не создавать никаких поясняющих инструкций, и вообще молчать в тряпочку до тех пор, пока человек сам не дойдёт до этой черты, когда он хотя бы морально созреет для управления такой серьёзной вещью, как рассудком.

Разум же отдельного индивидуума (или человека, говорят люди не знающие латыни) при достижении определённой черты должно вплестись в общую ноосферу планеты, которой может пользоваться весь сознательный Космос.

Фигов! Человек так и не дошёл до указанной черты. Ни один! Даже индивидуум.

— Более того, человек, — как полагает Кирьян Егорович, — исключая редких настоящих индивидуумов, и не человек вовсе, а самозванец против умной и взвешенной природы.

Он — тупой бойскаут, он — мазохист, голый, с ничем не примечательной писюлькой, яйца растянуты нитками, в паху наколка — череп, сам в лыжных ботинках на размер больше требуемого. Такого в дождь и снег ящик спичек не выручит, а лишь озадачит.

Он больше смахивает на тварь, слегка приодетую цивилизацией.

Он как бесполезная декоративная собачка, домашняя, увлечённая собственным дерьмом, трясущаяся на улице перед каждым шевельнувшимся кустом. Он, как та фальшивая тварь, которая обсирается жидко и по-настоящему от страха перед каждым нормальным псом, вдруг рыкнувшим, изъявив удивление перед столь нелепым явлением живой природы, пусть даже и в руках вполне разумной дамы, а не у девочки с подарком к Новому году или в день рождения.

Таков портрет нынешнего якобы цивильного человека в массе.