Покинутый бог

Пролог

Девять миров поистине огромны, и жизни немногих хватило бы, чтобы увидеть их все. Множество народов населяют эти миры, живя в мире и благоденствии, создавая равновесие и чтя друг друга. И множество тайн есть у каждого из них. Однако же не все секреты нужно знать, ибо некоторые знания в неумелых руках способны пошатнуть спокойствие и стать причиной многих бед.

Глава 1

Локи очнулся уже в темнице. Холод лизал бок сквозь тонкую соломенную подстилку. Тьма подступала вплотную. Когда глаза привыкли к окружающему мраку, узник сел, огляделся и без труда узнал хорошо знакомую камеру. Он провел в ней уже добрую сотню ночей, если не больше. Но что на этот раз?

Бог Ночи откинулся спиной на сырой холодный камень стены и прикрыл глаза. Он силился вспомнить, что же предшествовало его заточению.

— Ты лжешь! Не может этого быть! — обращался он к своему высокому светловолосому спутнику, ширина плеч которого превосходила его собственную чуть ли не в полтора раза.

— Это ты у нас Бог Лжецов, дружище, а не я. Ниорд ясно сказал: оно такое огромное, что я смог бы надеть его на пояс.

Двое мужчин переговаривались в полголоса, пробираясь среди скал.

— Ладно, Тор, мы сами это проверим. Доверься мне.

Локи был уверен, что Ниорд преувеличил или же попросту спутал что-то. Он же седой старик. Вернее, седа только его жидкая борода, а голова давно уже стала гладкой, как яйцо. Этот старец был наставником Тора почти с того самого момента, как Бог-Громовержец появился на свет. И пусть Ниорд не принадлежал к славному племени асов, он смог многому научить юного Бога Грома. Многому, но не всему. И потому, когда Тор загорелся мыслью выкрасть кольцо невесты-великанши, чтобы проверить, хорошо ли оно сидит у него на поясе, его верный побратим Локи не мог оставаться в стороне:

— Доверь это дело тому, кто хоть что-то смыслит в искусстве обмана.

Долго думать не пришлось. Локи сочинял такие проказы буквально на ходу с самых юных лет. Именно поэтому теперь двое друзей все ближе крались к далекому костру, переодевшись в женское платье.

— Не уверен, что эта идея мне по душе, — пыхтел светловолосый приятель, туго затянутый в корсет.

— Тебя ждет свадебный пир самого короля великанов. Что здесь может не нравиться?! Но про кольцо Ниорд соврал, говорю тебе. Не может оно быть таким большим.

— Старый ван никогда не лжет. Он сказал, что кольцом невесты великаньего короля можно опоясать меня и еще место останется.

— Смотри же, если не останется, я повыдергаю ему его седую бороду.

Ниорд, конечно, ошибся, но это не убавляло радости. Всю дорогу до Асгардского дворца друзья смеялись так, что бока сводило. Вволю натешившись проделанной шуткой, они переоделись в свою одежду и встретились в покоях Локи, чтобы лучше рассмотреть украденное сокровище.

Тор долго крутил в руках толстый золотой обруч. Кольцо было сплошь украшено узорами и осыпано драгоценными камнями.

— А может, оно волшебное? Делается большим от заклинания или чего-то такого…

— Да уж, конечно. Будешь знать в другой раз, как верить стариковским байкам. Носи теперь!

Локи взял кольцо из рук разочарованного друга и водрузил тому на голову наподобие диадемы.

— Мне уготована корона царя Асгарда, — с достоинством отозвался сын Одина, — А эту игрушку оставь себе.

Диадема под смех и протесты перекочевала на голову Локи, но оказалась велика. Кольцо соскользнуло вниз и легло просторным ошейником на ключицы Великого Лжеца. Раздался новый взрыв смеха. Локи хохотал так, что согнулся пополам. Тор тоже радовался своей шутке, схватясь за бока. Однако скоро он заметил, что смех друга стих. Громовержец поднял взгляд и увидел, что Локи сжимает пальцами кольцо. А кольцо сжимает его шею. Волшебное украшение вдруг стало меньше и теперь душило одного из своих похитителей. Пальцы друга побелели от натуги, костяшки выступили, в глазах застыл ужас.

Тор подскочил к побратиму и постарался освободить его, но все было тщетно. Кольцо, казалось, становилось все меньше. Лицо Локи налилось кровью, он осел на ковер. Поняв, что бессилен, молодой Бог Грома позвал на помощь:

— Стража! Скорее сюда! Кто-нибудь позовите Одина!

Не многим Богам была подвластна древняя магия. Но Один владел ею не хуже самого Бога Ночи.

Локи распростерся на полу и предсмертно хрипел. В его угасающем сознании мелькнула мысль: Один, он сможет поправить дело… если, конечно, успеет. Дальше воспоминания обрывались.

Выходит, царь Асгарда успел к нему на помощь. Спас его и тут же заточил в темницу.

— Как предсказуемо, — шепнул Великий Лжец в тишине. Затем сказал громче, — Передай Одину, пусть велит перенести половину вещей из моих покоев сюда. Я здесь так много времени провел, что привык. Подумываю насовсем переселиться!

В ответ тишина.

— Ты слышишь меня, остолоп?! Ульв, я знаю, что ты там!

За дверью камеры раздался низкий голос:

— Мне не велено говорить с вами, господин Локи.

— Так что ж ты говоришь, Ульв, раз не велено?! Принеси мне воды и поесть чего-нибудь. Твой господин умирает с голоду!

За дверью послышалось какое-то движение. Ключ в замке скрипнул, и дверь отворилась. Стоящая на пороге фигура Ульвом не была. Начальник караула окинул узника взглядом и коротко произнес:

— Поднимайся, Локи. Один ждет тебя.

Глава 2

В коридорах темницы Асгардского дворца было тихо. Звук шагов узника и его конвоиров гулко отдавался в каменных стенах.

Локи смирно шел вперед в сопровождении четверки стражников и начальника караула. Его руки и ноги ничем не были скованы, и потому он мог бы сбежать прямо сейчас. Но зачем? Намного проще будет соблюсти формальность.

Один то и дело был недоволен поведением Бога Ночи. То он неверно выполнил приказание Царя Асгарда, а то и вовсе сделал что-то такое, о чем никто не просил. Гневные нравоучения одно за другим сыпались из уст Одина на голову Локи. Но всегда история заканчивалась одинаково. Виновный должен был устыдиться и исправить свою ошибку, иногда прилюдно покаяться. Часть с покаянием веселила Великого Лжеца больше всего. Каждый раз мудрейшие из асов верили в искренность его раскаянья.

Вот и теперь их с Тором ждет очередная выволочка. Затем друзей, возможно, заставят вернуть великанам похищенное кольцо. В худшем случае, великаны изъявят желание назначить похитителям какое-нибудь формальное наказание. На том история и закончится.

От этих мыслей походка узника стала бодрее.

— Может быть, мы все же перекусим сначала, а уж потом ты отведешь меня к Одину?

— Это невозможно. Царь Асгарда уже ожидает тебя, — хмуро ответил главный конвоир.

— И подождет еще немного. Сытому ждать проще, а я же голоден, как волк, — узник понизил голос и хитро улыбнулся, — У меня в покоях есть бутылка отменного вина. Я готов разделить ее с добрым другом. Так что решайся.

— Не в этот раз, Локи. Верховный Бог велел доставить тебя к нему немедленно.

Тот лишь усмехнулся в ответ:

— Надеюсь, наша беседа с ним состоится за ужином. Когда я сыт, то лучше усваиваю его уроки.

Они подошли к двери в Главный Чертог дворца, и начальник караула ответил:

— Тебя ждет не беседа, Локи. Тебя ждет суд.

Придворная стража распахнула перед процессией огромные золоченые двери. Великий Лжец замер на мгновенье, но конвоиры толкнули его вперед.

Под высокими сводами Главного Чертога толпилась, кажется, половина Асгарда. Придворные, знать и простые обитатели Небесного Города собрались, чтобы узреть суд Одина своими глазами. Стража в парадных доспехах держала свободным проход к центру зала, где Боги образовали круг, восседая на высоких креслах.

Прямо напротив прохода в круг сидел Видар, Бог Молчания. Сегодня он был хмур и задумчив. Он ничего не скажет вслух против обвиняемого, но всем и так будет ясно, на чьей он стороне. Рядом с ним Вар, Мать Истины. Ее рыжие волосы волнами льются до самого пола, прикрывая простое платье без вышивки и украшений. Она, как и сама истина, в украшениях не нуждается. На нее белесым взором слепца смотрит Хёд, Повелитель Зимы. Его глаза цвета талого льда, так светлы, что кажутся незрячими. И, конечно же, здесь сама Фригг, жена Всеотца. Русые косы забраны в затейливую прическу, обрамляющую бесстрастное лицо. Заступница людей, она не проявит милосердия к провинившемуся Богу. Остальных Локи не успел рассмотреть. Он и так был уверен, собрались все.

Узник несмело ступал под светлыми сводами. Конвой то и дело подгонял его тычками в спину. Когда же Локи вошел в круг Богов, то буквально преобразился. Он расправил плечи и широко улыбнулся, обводя взглядом собравшихся.

— Приветствую Вас, Боги Асгарда, да стоит он вечно! Отрадно видеть, что Вы все собрались здесь ради встречи со мной. По многим из Вас я скучал в своем недолгом заточении.

— Умолкни, Локи! Да отсохнет твой льстивый язык! Я пока не давал тебе слова, — голос Одина громыхнул под сводами так, что заставил вздрогнуть всех собравшихся. Затем в Чертоге воцарилась тишина. Еле слышный ответ Бога Ночи не сразу нарушил ее:

— И я рад тебе, о, Один, Царь Асгарда.

Один восседал на самом высоком из резных кресел. Седые волосы и борода сливались воедино, делая Верховного Бога похожим на льва с серебряной гривой. Парадный панцирь доспеха отбрасывал блики, а казалось, будто это его единственный глаз высекает молнии. Один был в ярости.

— Известно ли тебе, Локи, Великий Плут, за что ты предстал пред моим судом? Знаешь ли ты, на что обрек себя, меня и весь Асгард своей неразумной выходкой?

— Думаю, что…

Однако Один не дал ему договорить. Его громкий голос вновь обрушился на всех собравшихся:

— Поздно теперь думать. Где был твой острый ум, когда ты подбивал моего старшего сына на этот низкий поступок?! Кража кольца, предназначенного невесте короля великанов, осквернила великое торжество, лишив силы брачный союз.

Локи осторожно поднял взгляд и посмотрел в лицо своего Царя.

— Великий Один, идея принадлежала не мне. Я лишь воплотил…

— Молчи! — Царь вновь не дал ему закончить, — Не смей клеветать на Тора. Он мой сын и ему никогда не пришло бы в голову осквернить себя воровством. Это известно каждому.

«Да, не пришло бы, — с грустью подумал Локи, — Он хотел просто отнять кольцо силой, чтобы убедиться, правдивы ли слухи. Дуболом. Кстати, где он?»

Тора нигде не было видно. Вряд ли он просто не пришел на суд. Уж Бог-Громовержец не дал бы его в обиду. Скорее всего, он тоже в темнице или же в своих покоях под стражей. Локи печалила мысль, что за общее дело ему придется отдуваться в одиночку. Однако, это случалось не в первый раз, и потому было уже для него делом привычным.

— Мне ясно, кто здесь главный виновник, — Хёд бесстрастно воззрился на обвиняемого Бога. Его слова, как и его глаза, были холодны и жестоки, — От Локи всегда одни беды. Любое зло, любая проказа во всех девяти мирах не обходятся без его помощи.

— Сдается мне, не зря в Мидгарде тебя окрестили Слепцом, Хёд, — Бог Ночи обернулся к своему обвинителю, — Твои глаза зрячи, но сердце слепо, а то и вовсе мертво, раз ты смеешь так говорить!

В ответ на эту хлесткую реплику в зале поднялся шум. Одни считали, что Бог Зимы прав, другие же не разделяли его уверенности. Над всеобщим гвалтом возвысился голос Вали, Бога Силы, внешностью и свирепым нравом напоминающего быка:

— Нужно выгнать Локи прочь из Асгарда! Разве вы не видите, он сеет раздор меж нами!

Шум толпы асов преобразился в одобрительный гул, но Фригг возразила ему:

— Мы не можем так поступить. Именно потому, что Бог Ночи сеет раздор всюду, где ни окажется. Выдворите его из Асгарда, и он рассорит все племена, все народы! Нет такого места, где живым он не принес бы вреда.

— Такое место есть, Фригг. Место, где обитают лишь мертвые, — Хель, повелительница нижнего мира, подала голос и улыбнулась. От ее мягкой улыбки и голоса Локи почудился холод меж лопаток. Он хотел возразить что-нибудь, но не успел раскрыть рта.

— Позволь сказать, Всеотец, — от толпы позади кресел отделилась фигура. Седой старик с посохом, из которого росли живые листья, такие же зеленые, как и его глаза, вышел вперед, — Локи еще достаточно молод и потому бывает необдуман в своих поступках.

Ниорд подошел к подсудимому Богу и одобряюще взглянул на него, затем двинулся к самому Одину:

— Но я верю, что со временем он возмужает и исправится. Дереву тоже нужно время, чтобы начать давать прекрасные плоды. Я верю, что со временем Локи проявит истинного себя.

Один нахмурился еще больше и сурово ответил:

— Со временем? И сколько же должно пройти времени? Я боюсь, что прежде, чем это время настанет, от Асгарда уже не останется и камня на камне. Великанам было нанесено огромное оскорбление. Кто знает, какую обиду они затаят на асов и как решат отомстить за нее? Подобная глупость и дерзость заслуживают суровой кары.

Ниорд задумался на мгновенье, затем спросил:

— Но не самой суровой, надеюсь? Не говоришь же ты смерти, о, Всеотец. Ведь Локи побратим Тора и его ближайший друг. В силе твоему наследнику не откажешь, но что касается остроты ума и сообразительности, то здесь одному ему придется худо. Когда-нибудь, когда Тор взойдет на трон вместо тебя, Великий Один, Локи займет место по правую руку от него, как верный советчик.

— Вот именно. Это и страшит меня, Ниорд. Это может погубить всех нас! Локи следовало бы осознавать, как важна его роль для блага Асгарда, однако…

— Я сознаю, Всеотец! — Локи выступил вперед. Он устал слушать, как другие решают за него, — Я виноват! Перед тобой, твоим сыном и всем Асгардом. Так дозволь же мне искупить вину и самому вернуть похищенное. Быть может, мне удастся загладить нанесенную великанам обиду.

— Нет, Локи! — Один сверлил обвиняемого своим единственным глазом, — Вначале я думал поступить именно так, но теперь вижу, что роль твоя в будущем Асгарда со временем будет слишком велика. И потому я должен преподать тебе урок, который ты запомнишь надолго. Хеймдалль, мне потребуется твоя помощь.

Сидящий по левую руку от Одина бог встал. Высокий рост и сильная, развитая фигура делали его похожим на остальных асов, но было и кое-что особенное. Большие черные глаза, в которых, казалось, мерцают звезды целой вселенной. Хеймдалль был хранителем Биврёста, Радужного Моста, соединяющего между собой все девять миров. Он был стражем входа на этот мост и его главным проводником.

— Я готов служить тебе, Всеотец.

Один поднялся со своего кресла и произнес:

— Локи, Бог Ночи, Великий Плут и Отец Лжи! Перед лицом собравшихся Я, Верховный Бог Один, лишаю тебя твоей силы и изгоняю в Хельхейм, Царство Мертвых, где ты пребудешь до тех пор, пока я не разрешу тебе вернуться. Хеймдалль, открой проход!

Страж Биврёста на мгновенье закрыл глаза, собираясь с силами. Когда же он открыл их, они не были черны, как обычно. Теперь взор Бога-Хранителя мерцал радужным светом. Хеймдалль бросил взгляд в сторону приговоренного бога, и рядом с Локи открылся портал. Окно, ведущее на Млечный Путь, горело по краю голубоватым пламенем.

Тут-то Великий Обманщик понял, что натворил. Ему грозила нешуточная опасность, какой прежде никогда еще не было. Мир мертвых суров и печален. Живая душа испытывает в нем неимоверные страдания уже потому, что не предназначена ему. Локи живо представил, как он будет томиться там день за днем, а то и год за годом, пока Великий Один не решит, что с него довольно. А когда настанет время возвращаться, будет Локи присмиревшим или же обезумеет от пребывания в этом кошмарном месте?

— Всеотец, дозволь мне сказать! Я раскаиваюсь в содеянном! — он хотел броситься к Одину и встать на колени, но стражники удержали его.

Верховный Бог сам подошел к Локи вплотную и хрипло произнес:

— Я решу, когда к тебе придет раскаянье, — его единственный глаз встретился с умоляющим взглядом приговоренного бога и блеснул гневным огнем, — И я же решу, где оно придет к тебе!

С этими словами Один толкнул Бога Ночи в грудь. Локи пошатнулся, вскрикнул и упал в портал. Окно в Млечный Путь полыхнуло и схлопнулось, принимая его. Взгляд Хеймдалля вновь стал темным и полным звезд. Он был устремлен куда-то далеко вглубь себя.

Глава 3

Проулок озарился сиреневым светом и снова погрузился во мрак. Что-то громыхнуло, по-видимому, мусорные баки. Тусклый фонарь обозначил поднимающуюся с асфальта фигуру.

Черноволосый парень в странном темно-металлическом костюме встал на ноги и потер ушибленную спину. На вид ему нельзя было бы дать больше 25 лет. Черные волосы растрепались, и несколько прядей упало на лицо.

Со стороны можно было подумать, что кто-то снимает фильм, и один из актеров в полном облачении просто отошел с площадки. Однако в таких городах, как этот, кино обычно не снимают.

Глухая подворотня, плохо освещенная единственным фонарем, да и тот мерцает от мелкого дождя. Поваленные мусорные баки, обрывки газет и пустые ящики из-под пива. Мутные лужи с расплывающимися в них разноцветными пятнами бензиновой пленки.

Парень обвел взглядом сырую подворотню и внезапно хлопнул себя по бедру, засмеявшись.

«Не похоже на владения Хозяйки Хель, хотя выглядит ужасно».

Однако догадку, что случайный трюк Великого Лжеца удался, не мешало проверить. Парень огляделся по сторонам, но темнота ночи не выдавала признаков чьего-либо присутствия поблизости.

— Эй! Есть кто-нибудь? — Локи затих, ожидая ответа, но его не последовало.

«Нужно найти кого-то, чтобы расспросить, где я все-таки нахожусь».

Бог Ночи отряхнулся, поправил сбившийся от падения плащ и решил пойти осмотреться. Однако при первых же шагах охнул, ощущая ушибы повсюду на своем теле.

— А-о, Великий Один, будь ты проклят! Глупый слепец! Вздорный старикан! Чтоб тебе самому сверзиться на самое дно самого Низшего из миров! Ммммм…

Прихрамывая, Локи двинулся вглубь подворотни. В неверном свете фонаря ему почудилась дверь, размалеванная какими-то неведомыми цветными символами, как и стена, в которой она находилась. Он приставил к глазам ладонь, заслоняясь от осенней мороси, и подошел ближе. Так и есть.

«Магические руны? Они, должно быть, охраняют вход».

Хранитель Тайн Темной Магии задумался. Затем прикрыл глаза, словно взывая к неким силам внутри себя, и осторожно коснулся пальцами надписи. Так он постоял около минуты, но ничего не произошло. Локи открыл глаза и отступил за шаг, рассматривая неведомые письмена. Затем вновь сосредоточился и провел по всем линиям надписи рукой, шепча что-то себе под нос. И снова ничего. Дверь оставалась заперта.

«Видимо, нужно прочесть, чтобы дверь отворилась».

Бог Ночи судорожно стал припоминать все языка девяти миров. Что-то всплывало в памяти.

— Тупак шакур, — тихо проговорил Локи, пробуя неведомые слова. Затем громче и смелее, — Тупак шакур жив!

Ничего не произошло. Магическая дверь вновь не отворилась. Локи откашлялся, прочищая горло, и прогремел так, что спугнул помойных котов:

— ТУПАК ШАКУР ЖИВ!

Где-то над головой послушался звук отворяемого окна и голос:

— Эй! Чертов наркоман! Замолкни и убирайся вон, пока я не вызвал копов! Проваливай, ясно?!

Локи порылся в памяти, но не вспомнил ничего о неизвестном ему ордене магов-наркоманов. Кто такие копы, он тоже не знал.

— Ответь мне, неведомый, в каком из девяти миров я нахожусь?

Сверху послышалась какая-то возня, затем недовольный голос:

— Чего???

— Что это за мир?

— Это не мир, придурок! Это Ноттингем! Заткнись уже и не мешай людям спать!

Великий Плут задумался:

«Люди… Люди обитают лишь в трех местах девяти миров. Валгаллу можно сразу исключить. На нее это не похоже, да и не мог Биврёст выбросить меня обратно в Асгард. Остается Хельхейм, Обитель Мертвых, и Мидгард, Царство Людей».

И пусть Локи больше склонялся ко второму, догадку нужно было подтвердить. Он вернулся назад к двери. Дверное полотно было выполнено из металла и все изъедено ржавчиной. Красочные таинственные письмена покрывали его целиком, но кроме уже произнесенного заклинания другие прочесть было невозможно. На уровне пояса виднелась неопрятная железная ручка. На удачу Локи взялся за нее и потянул на себя. Дверь не поддалась. Он попробовал снова, но ни вперед, ни назад дверь не двигалась.

«Заперто. Похоже, остался последний способ».

Бог Ночи сжал ладонь, которая меньше болела, в кулак и постучал, что было сил. Подворотню огласил гул, похожий на звук гонка. Сверху снова отворилось окно, и раздался крик:

— Мать твою! Прекрати шуметь и проваливай!

Но Локи продолжал стучать в дверь:

— Я просто пытаюсь понять, где я нахожусь! Что это за мир?!

Из гневной брани сверху внятный ответ получить не удалось. Неведомый вопил, что это чертов Ноттингем и ничего больше. Локи снова занес кулак, но вдруг дверь заскрежетала и отворилась.

Глава 4

Улица встретила молодого бога обилием рекламы, мерцанием огней и шумом изредка проносящихся мимо автомобилей. Стояла глубокая ночь, и вокруг было довольно безлюдно. Однако в это время Бог Ночи чувствовал себя особенно комфортно и потому решил как следует осмотреться на новом месте. Тем более, было не ясно, как надолго он здесь задержится.

«Надо бы подыскать себе ночлег на будущее, да и столоваться где-то нужно. Уютная хижина земледельца, трудолюбивого и зажиточного… Вот это было бы неплохо».

Как ни странно, ни земельных наделов, ни пастбищ Локи не увидел, бродя по сырым улочкам. И виной тому была отнюдь не темнота. Мир, каким его помнил молодой бог-плут, больше не существовал. Все изменилось с тех пор, как Локи в последний раз сходил сюда.

Мир теперь даже пах иначе. Повсюду стоял запах, издаваемый самоходными повозками, то тут, то там проносящимися по улицам. Вдоль домов тоже стояли такие, пустые и не светящие огнями перед собой. Одну из них маг решил рассмотреть поближе, обошел кругом, коснулся металла обшивки, а затем постучал по нему, пробуя на прочность. Улица внезапно огласилась визгом, а сама повозка замигала огнями спереди и сзади так жутко, что молодому богу пришлось спасаться бегством.

После этого Бог Ночи решил все же дождаться утра, а затем, когда городок пробудится, и все заспешат по своим делам, найти какого-нибудь богобоязненного человека. В прежние времена Локи в этом мире знали все. Под разными именами, но сути это не меняло. Он всегда был узнаваем и сулил беду. И потому любой встретивший его неукоснительно выполнял все божественные просьбы Великого Плута, если только человеку не удавалась перехитрить Бога Ночи. Но такое случалось не часто, да и то лишь на заре времен, когда Локи сам еще был юн и немного наивен. Со временем он поднаторел во всех хитростях всех Девяти миров, и равных ему просто не стало.

Наставшее утро вопреки ожиданиям не принесло облегчения. Озябший Локи несколько раз заводил разговоры с прохожими, но ни один его не узнал. Великий маг был не понят, осмеян, а ближе к обеду даже чуть было не избит каким-то шумным лавочником и его подручными.

Тело промерзло насквозь, и тонкий парадный плащ не давал тепла. Доспехи сквозь нарядную ткань все равно так холодили кожу, что Локи начал поневоле постукивать зубами. Живот сводило от голода.

Рынка поблизости не было, но большую продуктовую лавку асгардец нашел без труда. Правда, называлась она «магазином», ничем съестным из нее не пахло, а продавцы в ней не торговались с покупателями. Денег у Локи не было, и ему пришлось уйти голодным и вновь не узнанным.

На магию надежды не было. Молодой бог уже попробовал и убедился, что Один-Всеотец сдержал слово. Маг стал бессилен, а его способности, казалось, ушли без следа. Голод и холод были нестерпимы и, похоже, не оставляли другого выбора, как начать просить.

Близился вечер, наступало время ужина, а Локи так и не преуспел. Его никто не слушал, никто не желал ему помогать. Все были заняты, говорили по каким-то пластинкам, которые прикладывали к уху, и спешили по своим делам. Лишь один мидгардец никуда не спешил и был готов что-то дать промерзшему юноше, но он и сам был таким же просящим. Дурно пахнущий, сидящий на картонке у стены дома, держащий в немытых руках бумажный стаканчик с монетками. Локи не знал, что в нем было сильнее: брезгливость или жалость к старику, у которого и так ничего нет, но от предложенной мелочи он отказался и побрел дальше.

Вновь зажглись яркие огни вывесок. На городок опускались вечерние сумерки. К этому времени Локи дважды чуть не задавило самоходными повозками, он умирал от голода, дрожал от холода и уже успел почти подраться с толпой наглых прыщавых юнцов, которым не понравилось, как он одет.

Один, кажется, мог праздновать победу. Великий Маг страдал за свои и чужие грехи и уже был близок к тому, чтобы начать рыдать от отчаянья. Озябшие ноги сами привели его обратно к стеклянной двери. Сверху на вывеске значилось «Бар Розалин». Асгардец зашел внутрь. Не обращая внимания на удивленные взгляды первых посетителей и протестующие крики бармена, Локи прошел знакомой тропой на кухню и произнес:

— Розалин Клиффорд, мне нужна твоя помощь.

Пожилая негритянка стояла к нему спиной и мыла тарелки в большой раковине. Услышав, как к ней обращаются, женщина обернулась. Она вытерла свои натруженные руки о передник и, улыбаясь, сказала:

— Здравствуй, милый! Ну, вот и ты. А мы все гадали, когда же ты снова появишься.

— Мне нужна твоя помощь, Розалин Клиффорд. Никогда и ни у кого я ничего не просил, но, видимо, судьба не оставляет другого выбора. Мир смертных стал намного хуже, чем я мог себе представить.

Темные глаза тетушки Роуз заблестели, встретившись с холодным и жестким взглядом черноволосого парня в плаще:

— Выбор есть всегда, мой дорогой. И я рада, что ты пришел сюда. Но какого рода помощь тебе нужна? Что с тобой стряслось?

Меньше всего Локи был готов к расспросам. Он уже понял, что в новом мире людей нет места богам и вере в них, а значит, его рассказ покажется бредом. Выдумывать же на пустой желудок асгардец не любил и потому ответил просто:

— Это долгая история, — он задумчиво обвел взглядом кухню маленького бара и добавил, — я хотел бы остаться здесь, пока не пойму, чем она закончится.

В этот момент на кухню вошел бармен. Сухой и угрюмый, ростом он не уступал молодому богу. Мужчина смерил колким взглядом незнакомца и произнес:

— Явился! Я говорил тебе, Роуз, зря ты привечаешь всяких проходимцев, — затем он обратился к Локи, — послушай, парень, тебе здесь не рады. Топал бы ты туда, откуда пришел. Нам тут не нужны всякие увальни в странных костюмчиках.

Локи хотел было ответить покрепче заносчивому смертному, но Роуз его опередила.

— Он хороший парень, Фрэнк, просто у него плохие времена. Мальчику нужна помощь.

— Будешь теперь помогать всякому бездельнику, который попросит? Так вон их сколько там сидит, у моей стойки. Давай всем будем помогать и еще денег не брать за выпивку!

Кажется, затевался спор. Локи обожал такие вещи. Он сам нередко развязывал споры или был их причиной. Потому теперь не без интереса слушал, стоя в стороне и пригревшись в тепле маленькой кухни. Розалин Клиффорд тем временем перестала улыбаться.

— Ты, кажется, забыл, как тебя самого никто не брал на работу. Как ты пришел ко мне без гроша в кармане, и у тебя даже на сэндвич денег не было. Кто помог тебе тогда? И где бы ты был, если б этого не случилось?

Хмурый мужчина стал мрачнее тучи, но ничего не ответил. Розалин продолжила:

— Никто не собирается помогать бездельникам, как ты говоришь, но и остаться равнодушными мы не можем. Мы дадим этому юноше работу у нас, и пусть он сам зарабатывает себе на жизнь. Что скажете, молодой человек?

При этих словах Локи чуть в голос не рассмеялся, пока не понял, что его благодетельница не шутит. Тогда он ответил, громко и с расстановкой:

— Я Локи, Бог Ночи из Асгарда, правая рука будущего Царя асов и Хранителя Девяти миров.

— Он еще и псих к тому же, — буркнул Фрэнк.

Хозяйка бара шикнула на него и обратилась к юному богу.

— Это я уже слышала, мальчик мой, а что ты скажешь по поводу работы? Я добрая женщина, но у меня нет денег, чтобы содержать такого здорового парня, как ты. Так что ты решил?

В этот момент сработал таймер на автоматической духовке, где запекались куриные бедрышки. Бармен достал противень, и кухня наполнилась невыносимо аппетитным запахом мяса с травами. Желудок молодого бога повело так, что он ощутил приступ тошноты. Это и поставило точку в нелегком выборе:

— Я согласен, — не в силах выносить вида запеченного мяса, Великий Плут отвернулся в сторону и процедил сквозь зубы, — будь ты проклят, Один!

— Вот и славно. Скоро приедет машина, нужно будет разгрузить ящики с выпивкой. А пока мы подумаем, во что тебя переодеть. Не можешь же ты работать в этом.

Темнокожая женщина задумалась ненадолго, осматривая одежду Бога Ночи, а затем выпалила:

— Фрэнк, одолжи нашему новому приятелю джинсы и футболку, в которых ты пришел.

Бармен недовольно фыркнул:

— Вот еще! Джинсы, конечно, я и сам хотел менять, а вот футболка новая…

— Брось, не будь скрягой. Завтра же я куплю тебе другую.

Фрэнк махнул рукой и пошел в зал за свою стойку, пробурчав:

— Делайте, что хотите. Я не намерен больше в это вмешиваться…

— Отлично. Вот все и устроилось. Я схожу за одеждой, а ты поешь пока. Смотришь на эту курицу, как бездомный кот, — Роуз засмеялась и потрепала асгардца за щеку.

К этому моменту Локи едва стоял на ногах от голода и усталости. Он уже и не надеялся поесть за всеми этими спорами, но темнокожая женщина оказалась хорошей хозяйкой. Она выбрала самый жирный кусок курицы и поставила перед ним. На маленьком столике в углу появились душистый хлеб, салат и соусы. Розалин оставила юного бога наедине с его ужином и ушла. Обстановка маленькой кухни сильно отличалась от обеденного зала Асгардского дворца. Однако Локи мог бы поклясться, что никогда в жизни его еда не была столь вкусной и не приносила столько радости.

Жадно проглотив все содержимое тарелок, парень ждал возвращения темнокожей женщины. Ас мог бы уйти, ведь такому, как он, не пристало работать на какую-то смертную на задворках ее маленькой харчевни. Но чутье говорило, что холод и голод заставят его вернуться сюда вновь. Мидгард не торопился ложиться к ногам потерянного бога и даже теплый угол задаром предоставлять не хотел. Так что Локи придется смирить свою гордость и проглотить это унижение, пока его побратим Тор не задобрит Одина, уболтав его простить опального бога. А до этого момента Локи побудет здесь.

В мыслях о Торе и своей участи молодой ас не заметил, как потяжелели его веки. По телу разлилось приятное тепло. Шум в баре был похож на пчелиный гул. Розалин Клиффорд где-то запропала. Может, она снова спорит с Фрэнком о судьбе их нового разнорабочего… Черноволосая голова опустилась к столу, на сложенные руки, и Бог Обмана провалился в сон.

Глава 5

Бледные сполохи прорезали туманную тьму. Вечный мрак нижнего мира дрогнул, позволяя раскрыться порталу, и на почву, тысячи лет не рожавшую трав и цветов, ступила нога гостя. Он был одет в темный просторный балахон. Капюшон почти полностью скрывал лицо неизвестного. Только седая борода выделялась на фоне темных складок одежд в сизой ночи.

Маг огляделся по сторонам и двинулся по каменистой равнине туда, где ощерился черными зубцами шпилей дворец здешней хозяйки. Походка бородатого была твердой и уверенной, какой может быть только походка бывалого воина. Гость быстро пересекал пустошь.

При входе в главный зал стражник преградил было путь чужаку, но отпрянул, едва незнакомец приподнял край капюшона, показывая свое лицо. Костлявые руки стража опустили оружие.

— Прошу простить. Не узнал.

Незнакомец в балахоне молча кивнул и прошел внутрь. Колоннада, похожая на ребра огромного мертвого зверя, вывела его прямиком к трону владычицы. Вырезанный из антрацитово-черного блестящего камня трон пустовал. Пришелец огляделся по сторонам и различил высокую женскую фигуру в стороне, на балконе. Он двинулся туда. Заслышав шаги, женщина обернулась. Она была молода и некоторым даже могла бы показаться красивой. Ее худое заостренное лицо было задумчиво, но при виде гостя осветилось любезной улыбкой.

— Так-так, кто пожаловал к нам… Я уж думала, самой придется нанести тебе визит.

— Мое почтение, владычица Хельхейма, несравненная Хель.

Гость едва заметно кивнул в знак уважения, хозяйка мира мертвых ответила ему учтивым поклоном.

— Приветствую и я тебя. Нравится мой трон? Вижу, он привлек твое внимание.

Мужчина не стал врать и ответил прямо:

— Мрачная вещь, на мой взгляд. Выглядит таким же холодным, как и все здесь.

— Просто на нем сейчас нет главного украшения, меня. К тому же, если набросить сверху звериные шкуры…

Гость не дал ей закончить:

— Я пришел говорить не о шкурах и каменных стульях, прекрасная Хель. И ты знаешь это.

Лицо женщины исказила кривая усмешка, и одна прядь ее длинных темно-каштановых волос вдруг стала седой, делая госпожу нижнего мира заметно старше. Она проговорила:

— Так ты пришел поговорить о своем нарушенном обещании, мудрый старец? Что ж, я рада буду выслушать. Но никакие слова не помогут тебе вымолить мое прощение. Ведь ты обманул меня!

Хель подступила к своему гостю вплотную. Ее и без того светлые глаза побелели, мерцая огнем слепого безумия. Копна густых каштановых волос сделалась седой и теперь походила на клубок живых, шевелящихся белых змей. Даже бывалого воина это внезапное преображение привело в ужас. Он отшатнулся. Голос из-под капюшона звучал теперь не так уверенно.

— Прошу тебя, о Хель, не нужно таких речей. Ты была там. Ты видела сама, что на суде я сделал все, как мы договорились. Локи упал в портал и должен был оказаться здесь.

— Почему же тогда я не вижу его в своем мире? Или, может, я ослепла?! — глаза владычицы нижнего мира своей белизной походили на глаза мертвой рыбы.

— Нет, владычица. Ты не слепа, — гость с трудом сдерживал отвращение к преображенному облику здешней хозяйки. Она же продолжала, невзирая на это:

— Тогда, может, я глупа, как глупы и доверчивы все женщины во всех Девяти мирах?

— И не глупа, госпожа. По крайней мере, не глупее меня самого. Локи снова провел всех нас. Я сам дорого дал бы за то, чтобы знать, как ему это удалось.

Учтивость и разумность речей гостя заставили гнев богини пойти на убыль. Ее волосы вновь темнели и ложились мягкими струями на плечи, лицо молодело, глаза обретали цвет. Когда превращение завершилось, Хель указала рукой на каменную скамью поодаль. Она и ее спутник прошли к краю балкона, увитому сухими плетями неизвестного растения, и присели. Женщина первой нарушила молчание:

— Отчасти это даже справедливо. Локи не совершал преступления, за которое был осужден. Не получил он и незаслуженного наказания. Хоть это и нарушает все наши планы, признай, в этом что-то есть.

— Да, безусловно, — согласился неизвестный, — однако же кто-то должен был быть наказан. А теперь ситуация только осложнилась. Это никуда не годится.

— Почему же было не наказать твоего любимого Тора? — хитро усмехнулась Хель. — Это было бы ему хорошим уроком. Будущему царю Асгарда нужно еще многому научиться, чтобы стать достойным правителем.

Говоря это, владычица Хельхейма небрежно поправляла колючие заросли на перилах, и шипы не ранили ее, не смели оцарапать ее кожу.

Ее гость огладил свою седую бороду и ответил:

— Будущий царь еще усвоит свои уроки. И, как говорят многие в Асгарде, ему пойдет на пользу, если Локи не будет в этот момент рядом. Наш общий пропавший друг обладает столь острым умом, что его с лихвой хватило бы и на двоих. И не всегда он своими советами ведет Тора по пути истинного воина, — он тяжело вздохнул и добавил. — Будет лучше, если на какое-то время Тор выйдет из-под влияния Великого Хитреца.

Хель кивнула:

— Понимаю. Что может быть более священно, чем забота о благополучии молодых? — Она улыбнулась. — Знал бы ты, сколь многие угодили ко мне из-за этой самой священной заботы.

Незнакомец усмехнулся, затем сказал:

— Вот что еще мне пока не ясно, учтивая госпожа Хель. Какая тебе в том польза? Почему ты так любезно согласилась принять и удержать в своих владениях этого неисправимого лжеца?

— Этого я не могу тебе открыть, — с той же непроницаемой мягкой улыбкой ответила богиня, — скажу лишь, что у нас с Локи давняя история. Он здесь всегда желанный гость.

От последних слов по коже старика побежали мурашки. Незнакомец поплотнее запахнул балахон и сказал:

— Что же. Я рад, что мы поговорили. Но одних разговоров мало для благополучия Асгарда. Локи нужно отыскать, и немедленно, пока он снова что-нибудь не натворил.

Фигура в балахоне поднялась со скамьи, давая знать, что разговор окончен. Хель учтиво встала и проводила гостя до выхода из тронного зала.

— Надеюсь, ты сумеешь сдержать свое слово на этот раз. Об остальном я позабочусь, будь уверен. Локи больше не станет думать за двоих.

— Я полагаюсь на тебя так же, как ты на меня. Прощай.

Стражник закрыл дверь за таинственным гостем. Хель вернулась на балкон, пребывая в глубокой задумчивости. Взглядом она следила, как черная фигура, покинувшая ее чертог, брела через пустошь. Над равниной кружили вороны, вечные спутники смерти. На мгновение Хель показалось, что они кружат именно над ее гостем, норовя сесть ему на плечи. Вспыхнул сиреневый свет, и фигура пришельца исчезла с равнины. Владычица мира вернулась в тронный зал.

— Гейрид! — громко позвала она, и эхо отразилось от высоких сводов.

Из глубин главного чертога показался высокий мужчина. Черные блестящие волосы спускались ниже плеч, обрамляли красивое лицо с темными, как сама ночь, глазами. Доспех черноволосого был достоин воина, удачливого в битве. Едва ли в пришедшем можно было узнать мертвеца. Только бледность кожи указывала на то, что молодой красавец не принадлежит больше миру живых.

— Гейрид, моя радость, — Хель подошла к нему и погладила рукой бледную скулу, — мой самый верный пес.

Тот опустил глаза и кивнул в знак почтения.

— Чего желает моя госпожа?

Голос правительницы стал холодным и деловым:

— Возьми всех, кого найдешь. Всех, кого сочтешь нужным. Любых обитателей моего царства. Вместе отправляйтесь в другие миры и разыщите Локи.

— Локи сильнейший маг, госпожа. Боюсь, он может быть нам не по силам.

— А ты что, смерти испугался? — презрительно фыркнула Хель.

— Н-нет, госпожа, — быстро ответил воин.

— Ну, то-то же, — она продолжила, — кроме того, Локи сейчас беспомощен. Он лишен своей магии и потому почти что смертный. Это ему надо тебя бояться. Ты понял мой приказ?

— Понял, госпожа.

Гейрид вновь поклонился своей владычице.

— Ну все, ступай. Ступай!

Мужчина покорно удалился.

Хель неспешно подошла к своему трону и провела пальцами по граням резного черного камня.

— Локи-Локи… Где же ты спрятался от меня, старый друг?

Глава 6

— Говорю тебе, Роуз, зря ты его берешь к нам. Поначалу я думал, что он обычный бродяга. Только вот костюмчик не подходящий. А теперь прямо скажу — он псих, поехавший. А это еще хуже, — Фрэнк старался говорить тихо, стоя в дверях подсобки и косясь краем глаза на бар.