Озноб

Глава 1

Сегодня она осматривала уже третий по счету дом, шестой — если считать те, что ей показывали за последнюю неделю, и все больше убеждалась в том, что желаемого идеала никогда не найти. «А еще говорят, что все можно купить за деньги!» — устало замечала она, про себя, отворачиваясь, чтобы агент не увидел ее разочарованного выражения лица. А тот, будто не замечая затянувшейся паузы, с наигранным вдохновением продолжал:

— Девять комнат, вся меблировка новая, постельное белье, посуда, две ванные комнаты, два гаража… За эту цену, в новогодние каникулы, вы ничего подобного не найдете! Нам еще повезло, что хозяева решились сдать дачу, они сейчас срочно нуждаются в деньгах… Может, потом и до продажи дойдет, так что, если вам тут понравится…

— Послушайте! — Ирина повернулась, нетерпеливо ударяя сложенными перчатками по лестничным перилам. Они стояли на площадке между этажей. — Вы меня будто совсем не поняли, когда я объясняла, какую хочу снять дачу! Эта слишком большая, чересчур дорогая, и вообще… Не то, что нужно.

— Что же вам нужно? — мужчина разом сменил тон, и заговорил раздраженно, с вызовом. — Я целую неделю вожу вас по всему Подмосковью, показываю варианты, на любой вкус, некоторые сдаются просто даром! Вы ведь не покупаете дом, в конце концов, а снимаете на месяц! Честное слово, вы слишком усложняете!

— Я просила найти небольшой уютный дом с мебелью, удобствами, камином и в тихом месте, поближе к лесу, — женщина ожидала этой вспышки, и потому стойко выдержала ее. — Такого варианта вы мне не показали ни разу. Здесь, например, справа и слева постоянно живут соседи, и я даже отсюда слышу музыку… Под Новый Год к ним начнут ездить гости, пойдут шашлыки, фейерверки… А концерты мне и в городе надоели. Мне нужна тишина, понимаете?

— Я думаю, что больше ничем вам помочь не смогу, — справившись с приступом гнева, отрывисто произнес агент. — Только теряю свое время.

— Мое время тоже чего-то стоит, — вполголоса заметила Ирина, спускаясь вслед за ним по лестнице. Он не ответил, будто не слышал. Только, когда они оказались за воротами, рядом с машинами, мужчина, не глядя на нее, бросил:

— Дорогу сами найдете, два раза сверните налево, а там уже шоссе. У меня тут рядом еще один клиент.

— Спасибо, — Ирина замешкалась, отпирая свою машину. Она чувствовала смутные угрызения совести, нечто вроде вины перед этим задерганным человеком, который, в самом деле, целую неделю пытался ей угодить. «Он мог принять меня за истеричку, капризную стерву, которая сама не знает, чего хочет!» Женщина уселась за руль «фольксвагена-жука», и пока грелся мотор, с досадой перебирала в памяти все дачи, которые ей пришлось увидеть. Выстывшие кирпичные коробки в полупустых коттеджных поселках, старые деревянные дачи, с покосившимися полами, пахнущие сыростью и мышами, даже таунхаусы в пригородах, которые на звание дачи никак не тянули. Все это сдавалось в те сроки, на которые рассчитывала Ирина, и даже примерно за те деньги, которыми она готова была оплатить месяц загородного покоя… Но ничто не соответствовало тому образу, который однажды возник в ее воображении, и теперь не давал ей смириться с реальностью, принять какой-то другой вариант.

«Маленький дом, занесенный снегом, из каминной трубы неторопливо струится дым, окна мягко освещены изнутри… В одном из них отдергивается занавеска, показывается женский силуэт — и это я сама, а потом сзади подходит мужчина и обнимает меня — это Егор. Романтическая картинка, зимняя сказка, вроде тех, которые можно увидеть в стеклянных новогодних шарах. Встряхнешь такой шар, и на домик, заключенный внутри, начинает медленно падать снег… Ну, не глупо ли с моей стороны искать именно такое!»

Она тронула машину с места и поехала по скверно расчищенной дороге, пересекающей дачный поселок насквозь. Начинало темнеть, в воздухе закружился редкий снег, обещающий вскоре перейти в настоящую метель. Включив радио, женщина прослушала прогноз погоды, и встревожилась еще больше, взглянув на часы.

«Восьмой час! Домой попаду к десяти, и то, если повезет. Как же я потеряла столько времени с этим агентом, он совсем меня заболтал… Ехать в метель по темному шоссе, да еще в субботу, когда все гоняют, как бешеные! Да что там шоссе, добраться бы еще до него, эту улицу совсем не чистили, я вижу…»

Машина, чьи ходовые качества были очень далеки от внедорожника, начинала ощутимо вязнуть в снегу. Колеса то и дело пробуксовывали, Ирина чертыхалась, крепче сжимая руль и вглядываясь в темную перспективу улицы, в надежде разглядеть хоть один фонарь. Внезапно ее посетило недоброе предчувствие.

«Кажется, я заблудилась! Свернула не туда! Когда мы с агентом ехали на дачу, дорога была расчищена, хоть плохо, но… А здесь просто нехоженая тропа, снег по колено! Наверное, я свернула направо, задумалась… Идиотка!»

Затормозив, она с минуту сидела неподвижно, нервно кусая губы, потом попробовала дать задний ход, но так как залепленные снегом фары почти ничего не освещали, не удержалась на колее, и маленький «фольксваген» увяз задом в огромном сугробе, лежавшем на обочине. Несколько раз дернув машину туда и обратно, женщина в отчаянии поняла, что ей предстоит откапывать колеса.

— Господи! — Причитала она, выбираясь наружу и ловя губами сырой холодный воздух. — И как назло, такой тяжелый, липкий снег!

Позвать на помощь было некого — по обе стороны улицы выстроились темные дома. Уже по этому признаку женщина могла бы догадаться, что едет не в ту сторону, но тогда она была слишком поглощена своими мыслями, и не обратила внимания, что удаляется от населенной части поселка. Звонить агенту, в надежде, что тот еще не уехал далеко, и звать его на помощь было бы нелепо. Ирина с трудом добралась до багажника, разгребла снег, отперла его, и вглядевшись, истерично рассмеялась.

— Ну конечно, лопатку я сама выбросила, сюда так мало влезает, ничего с собой не возьмешь! И что теперь делать?

— Застряли?

Мужской голос, раздавшийся за спиной, не сразу дошел до ее сознания, так она была расстроена. Когда же Ирина поняла, что к ней кто-то обратился, она порывисто обернулась, с надеждой вглядываясь в силуэт, внезапно возникший в синих сумерках:

— Да, и лопаты нет! Помогите, пожалуйста, со мной впервые такое!

Мужчина, чьего лица она никак не могла рассмотреть, приблизился, оглядел увязшую в сугробе машину и вздохнул:

— Уж лучше бы вы не пытались сами вылезти, теперь работы в два раза больше. Сейчас я пришлю сюда человека, он откопает. Пока можете посидеть у меня, что тут мерзнуть!

— Спасибо! — Ирина не помнила, когда так сердечно произносила это слово. — А мне казалось, тут никто не живет!

— Никто и не живет, — сделав пригласительный жест, мужчина двинулся прочь от колеи, оставленной колесами «фольксвагена», прямо по нетронутому насту. Ирина без колебаний поспешила за ним, мигом набрав полные полусапожки снега. — Я один, и то нечасто. Вам повезло, что я вышел на задний двор и услышал, как вы причитаете! Собирался уезжать в Москву…

— А эта улица никогда не чистится? — Запыхавшись, спросила Ирина, пытаясь подладиться под широкий шаг своего спасителя. — Как же вы ездите?

— Мой дом другой стороной выходит на чищенную улицу, там и езжу, — не оборачиваясь, пояснил мужчина. — А здесь нет смысла деньги тратить. Задворки, соседей зимой нет.

Он с усилием толкнул калитку, наполовину вросшую в снег, и вскоре Ирина ощутила под ногами твердую землю. Точнее, камень — им был вымощен просторный, тщательно вычищенный двор. Двухэтажный дом не был освещен с заднего фасада, и оттого казался нежилым, но когда они обошли его, Ирина увидела фонарь, горящий на крыльце, и в его свете смогла, наконец, разглядеть своего спутника.

Он оказался на вид не старше ее самой, Ирина не дала бы ему больше тридцати пяти лет. Лицо с крупными правильными чертами, темные растрепанные волосы, запорошенные снегом, внимательный, дружелюбный взгляд, которым он, в свою очередь, окинул ее — все это она успела рассмотреть, пока мужчина ждал ответа, поднеся к уху мобильный телефон.

— Валентин? — Внезапно очень громко заговорил он, будто пытаясь кого-то перекричать. — Подходи сюда, есть внеплановая работа. Да нет, не после бани, а сейчас! — В его голосе зазвучали приказные нотки. — Машина в снегу увязла, надо выкопать. Позади моего дома, завернешь за угол, сразу увидишь. Нет, не моя… Да заплачу я тебе тысячу, заплачу!

— Вот жук! — Выругался, он, пряча телефон в карман куртки. — Здешний абориген… Еще ломается, цену себе набивает! Я бы с ним не связывался, но больше тут нанять некого. Есть еще пара мужиков, но у них полно работы в тех коттеджах, у леса. Они разбаловались, ко мне не идут.

— Я сама ему заплачу, — заторопилась Ирина, отряхивая от налипшего снега лаковую сумку. — Я так вам благодарна!

— Спрячьте деньги, — отмахнулся тот, и толкнул стеклянную дверь, прорезанную в стене первого этажа необычайно низко, вровень с землей: — Идемте, выпьем чаю.

Она едва не споткнулась, последовав за ним, за дверью оказались ведущие вниз ступеньки. Когда мужчина с секундным запозданием щелкнул выключателем, и загорелся свет, Ирина не удержалась от удивленного возгласа. Комната, куда они попали, оказалась слегка утоплена в землю, и представляла собой полуподвал, судя по внушительным размерам, тянущийся под всей постройкой. Полукруглые маленькие окна, в которые сейчас смотрели синие декабрьские сумерки, оказались под самым потолком. И все же, несмотря на свой очевидный подвальный характер, эта большая комната не была лишена уюта. Вдоль стен, обшитых темными деревянными панелями, стояли массивные книжные шкафы, антикварные или сделанные под старину, под потолком сияла хрустальная люстра с длинными подвесками цвета шампанского, на полу, от стены до стены, было расстелено несколько ковров пастельных оттенков. Но главным, что придавало комнате уют и даже некий шик, был большой камин, облицованный диким камнем, в котором дотлевали кораллово-розовые уголья.

— Не ушиблись? — Мужчина обернулся, и запоздало протянул руку, хотя Ирина уже спустилась с последней ступеньки. — Я-то привык к этой дурацкой лестнице, все забываю гостей предупреждать.

— Она не дурацкая, — запротестовала женщина, все еще обводя изумленным взглядом необычную комнату. — Она… Какое же тут все интересное!

Это простодушное восклицание вырвалось у нее невольно, Ирина тут же замолчала, смутившись, боясь, что хозяин примет ее за восторженную дурочку. Тот иронично улыбнулся:

— Один сумасшедший спроектировал, другой все это безумие оплатил. Дверь вровень с уровнем земли, можете себе представить?! Под ней устроена канавка, но в сильные ливни или в оттепель она не спасает, так что герметизирую дверь наглухо, и сижу тут, как в аквариуме. Калифорнийский стиль, видите ли… Где была моя голова?

Он жаловался с такой охотой, словно давно не находилось желающих его выслушать. Ирина только кивала (мужчина уже рассказывал о неудачной и дорогой системе отопления второго этажа), а в голове у нее крутился вихрь противоречивых мыслей, и в сердце постепенно рождалась робкая надежда… Этот дом, притаившийся в снегах на тихой темной улице, эта странная комната, где ей было так хорошо и спокойно, будто она попала в некое убежище… Почти что в сказку, в гости к гномам — оттуда были маленькие окна под потолком, каменные плитки пола, покрытого коврами, легкий треск догорающих углей в камине. Она встрепенулась и перебила хозяина:

— Нет, вы напрасно жалуетесь, у вас прекрасный дом! Я уверена, что наверху так же хорошо, как здесь! Если бы вы знали, как трудно найти именно такую дачу!

— Именно такую вообще невозможно, — будто опомнившись, мужчина потер ладонью лоб, тряхнул волосами и рассмеялся: — Что это я вам начал жаловаться? Наболело, наверное. Да, здесь неплохо, особенно зимой, когда тихо, у соседей дети не орут и собаки не лают. Но как раз зимой я тут и не живу, только заезжаю, за порядком слежу. Вот, с утра везде протопил, Валентина заставил двор вычистить, а сейчас в Москву поеду. Ну что, чаю?

Рядом с камином оказался чайный столик, и пока хозяин наливал воду в электрический чайник, Ирина решилась. «В конце концов, за спрос денег не берут, а человек он, кажется, хороший…»

— Мы ведь так и не представились, — подойдя к столу, проговорила она. — Меня зовут Ира.

— Сергей! — Поставив заварочный чайник, мужчина пожал ее несмело протянутую руку. Ирину обрадовало, что не было сделано попытки наградить ее поцелуем. Этой неуместной галантности с незнакомыми людьми она терпеть не могла. — А мне казалось, я назвался… Вам какой чай лучше, черный, зеленый, белый? У меня разные есть!

— Любой, — женщина следила за умелыми движениями, которыми хозяин ополаскивал кипятком керамический чайник, насыпал скрученные жгуты заварки из китайской разрисованной чайницы, расставлял чашки… Воду из чайника он плеснул в камин, и там до сих пор рассерженно шипели почерневшие угли. — Знаете, а я вот, напротив, решила этой зимой вырваться на месяц из города, пожить человеческой жизнью, в каком-нибудь дачном поселке… Чтобы тишина, снег по пояс, и дом обязательно с камином. Думала, сразу сниму, а оказалось, это не так просто. Я и сюда заехала зря, агент показывал совсем неподходящий вариант.

— Вы бы летом тут прошлись по соседям, сразу бы десяток вариантов на зиму нашли, — Сергей жестом пригласил ее садиться и поставил перед гостьей чашку с бледным дымящимся чаем. — Вас бы еще даром пустили, чтобы хоть кто-то за домом присмотрел. Правда, камин на нашей улице только у меня. Я тут считаюсь страшным богачом. Вот среди новых дачников, у леса, я уже так, середнячок.

— А вы бы меня пустили? — Она опустила чашку, так и не сделав ни глотка, с надеждой всматриваясь в лицо сидящего напротив человека. — С пятнадцатого декабря по пятнадцатое января. Больше мне не нужно… Я готова заплатить две тысячи долларов, по пятьсот за неделю.

Сергей откинулся на спинку стула, и нахмурился, глядя на гостью:

— Шутите?

— Вовсе нет! — Ирина виновато заулыбалась. — Я просто мечтала о таком варианте, и понимаю, что другого такого места не найду… Потому и прошу вас, хотя конечно… Я человек с улицы, мне страшно доверить дом…

— Страшно бросать его пустым, или не приезжать сюда больше недели, — перебил ее мужчина, внезапно принявшийся размешивать ложечкой чай, хотя сахар, как заметила Ирина, он положить забыл. Сергей явно взволновался, на его лбу проступила испарина. — Валентин однажды заселил сюда своего племянника из Тверской области, парнишка, видите ли, приехал искать в столице счастья… С тех пор я его контролирую, хотя мне это совсем неудобно, ездить каждую неделю…

Повисла пауза, в тишине слышалось лишь ожесточенное звяканье ложечки о фарфоровые края чашки. Взгляд Сергея внезапно опустел, лишившись всякого выражения. Он смотрел поверх головы своей гостьи, словно войдя в некий транс, и между его густых бровей все резче обозначалась глубокая морщинка. Он напряженно что-то обдумывал. Ирина задержала дыхание, чувствуя, что сейчас будет вынесен приговор. Именно так это и воспринимала женщина — как приговор своей мечте, сознавая, что после того, как она увидела этот дом, ничто другое ее уже не устроит.

— Вы хотите здесь жить одна, или с кем-то еще? — Сергей положил ложечку, и взглянул Ирине прямо в глаза. Его взгляд был одновременно испытующим и растерянным, он явно пытался справиться с обуревающими его эмоциями.

— Одна! — Неизвестно почему, солгала женщина, хотя в своих мечтах представляла совсем иное. Она сама не понимала, почему произнесла заведомую ложь, но почувствовала, что этот вопрос — решающий.

— Если так….

Он проговорил это еле слышно, и после паузы, откашлявшись, заявил:

— Я сдам дом на месяц, раз уж вы так хотите!

— Правда?! — Вскочила Ирина. — О, вы увидите, я очень аккуратная, в этом отношении…

— Но с условием, — не дослушав, продолжал мужчина, таким суровым тоном, что она, разом осекшись, села на место. — Здесь никто, кроме вас, жить не будет! Никаких гостей с ночевками, желательно, вообще, никаких гостей! Может, вы рассчитывали на что-то другое? Лучше сразу скажите, не обманывайте меня!

— Как скажете… — Теперь она понимала, как была права, заподозрив, что этот пункт является очень важным для хозяина. Хаос тревожных и радостных чувств, вызванных внезапно заключенной сделкой, понемногу опадал, и все яснее становилась одна очевидная проблема — как быть с Егором? «Нет, не могу же я ему заявить, что уезжаю на месяц за город, одна! Ведь это было ради него тоже…»

— Я вас разочаровал? — Вероятно, на ее лице отражались тайные мысли, так как Сергей насторожился, и между его бровей снова появилась некрасивая глубокая складка. — Мне показалось, вы искали именно одиночества!

— Я не думала о таком условии, — призналась Ирина, решив, что полностью отпираться глупо. — Но в общем, вы правы, этот отпуск мне был нужен, чтобы закончить книгу… Так что изоляция даже полезна!

— Вы писательница?

— Переводчик, — с улыбкой поправила она. — И срок сдачи книги — пятнадцатое января, а у меня половины текста просто нет, а другая в таком виде, что лучше бы и ее не было. Я все посчитала и поняла, что в городе мне никто работать не даст, особенно в праздники.

— Зато здесь вам не помешают! — уверенно кивнул тот, заметно успокоившись. — Такая тишина, в ушах звенит. Я вам надоедать не буду, Валентину станете звонить по мере необходимости — если много снега выпадет, или дров нужно в дом натаскать. Камин топить будете? Тут при желании можно весь дом обогревать электричеством.

— Камин — обязательно! — Твердо ответила она, окончательно решившись. Ирина еще не знала, каким образом справится с категорическим условием, поставленным хозяином, но предполагала, что абсолютный контроль тот осуществлять не сможет. «Протащу сюда Егора несколько раз контрабандой, никто не узнает! Чаще он ездить не сможет, работа не пустит».

В это время откуда-то сверху раздался глухой стук. Обернувшись на звук, исходивший со стороны входной двери, Ирина разглядела за толстым двойным стеклом некую фигуру. Сергей поднялся из-за стола:

— Это Валентин, откопал, наверное, машину. Сидите, я ему сейчас заплачу.

Дверь, между тем, отворилась, и на ступеньках лестницы появился маленький сухой мужичонка, в непомерно широкой черной куртке, висящей ниже колен, и в огромной кепке, надвинутой до переносицы. На первый взгляд, его фигура показалась Ирине комичной, но она удержалась от улыбки, взглянув в лицо вошедшего. Валентин не понравился ей сразу, так же сильно, как понравился с первого мгновенья Сергей. У мужичонки было обвисшее, складчатое, как сморчок, лицо, крохотные злые глазки, и совершенно безгубый, похожий на еще одну морщину рот. Он начал с некоторой претензией в сиплом голосе, то и дело, стреляя глазами в сторону женщины:

— Я полтонны снега перекидал, и снег-то такой тяжелый… Если бы знал, ни за что не пошел бы!

— А ты будто не знал? — Сухо бросил Сергей, доставая бумажник. — На, тысячу пятьсот, пользуйся чужим несчастьем.

— Мне бы ваши несчастья! — Огрызнулся мужичонка, пряча деньги, принятые без малейших признаков благодарности. Теперь он попросту не сводил глаз с Ирины, будто пытаясь запомнить наизусть все ее приметы.

Сергей, заметив, куда он смотрит, спохватился, и уже более мирным тоном добавил:

— Кстати, заодно познакомься — Ирина через четыре дня сюда приедет, и будет жить. Я дам ей твой телефон, если что, зайдешь, поможешь.

— Звоните… — Протянул тот, начиная фальшиво улыбаться, обнаруживая полное отсутствие передних зубов. — Конечно, поможем… Я тут все могу, если нужно — и снег почистить, и камин растопить…

— Иди, иди, в баню собирался? — Сергей почти вытолкал Валентина, явно настроившегося на приятную беседу, а то и на угощение, и вышел следом за ним. Он вернулся через несколько минут, в течение которых Ирина выпила остывший чай, оказавшийся очень ароматным, с легким привкусом дымка. У нее сразу прошла разболевшаяся к вечеру голова, и она ощутила необыкновенную легкость. «Я сняла дом! — Пело все внутри нее. — Именно такой, какой хотела, и всего за несколько минут, будто он меня дожидался! А Егор еще говорил, что с моей привередливостью ничего не найти!»

— Еле выставил, — войдя, Сергей подошел к столу и пощупал остывающий чайник. — Все вами интересовался, кто, да почему. Я ему сказал, что вы моя жена.

— Жена?! — Ахнула Ирина. Она всерьез начинала подозревать в своем новом знакомом эксцентричного чудака. — Боже мой, зачем вы так сказали?!

— Да чтобы вопросов было меньше, и слушался больше, — пожал плечами Сергей. — И про то, что проживете вы тут всего месяц, я умолчал, пусть думает, будто вы постоянно поселились. Главное, не переплачивайте ему за услуги, а то окончательно разбалуется. И так за рубль удавится, видали? Но и торговаться с ним не стоит, а то совсем не придет. Этот Валентин — мое горе.

— А вы вообще, женаты? — Ирина все еще ежилась, пытаясь освоиться с услышанным. — Как-то все же странно…

— Я не женат, и настоящая моя жена сюда не явится, не бойтесь! — Сергей снова включил электрический чайник. — Знаете, раз такие дела, я сегодня в город не поеду, надо кое-что прибрать. Столько личного барахла по всем углам накопилось, вам оно ни к чему, верно? Может, пирожных хотите? Я утром купил в Москве, по дороге, и забыл в машине…

— Нет, я поеду, — в панике взглянув на часы, Ирина обнаружила, что время близится к половине девятого. — Давайте, оставлю задаток?

— Зачем? — С улыбкой отмахнулся тот. Сергей явно пришел в отличное настроение, как будто теперь мысль о сдаче дома внаем очень его веселила. — Потом рассчитаетесь, не к спеху. Я, честно говоря, не ради ваших денег согласился, мне тоже месяц покоя необходим. Только в городе, чтобы сюда не дергаться. Я ведь пополам разрываюсь!

— Но задаток… — Ирина застегнула раскрытую, было, сумочку. — Так ведь полагается! Вы не передумаете, нет?

— Если уж я на что-то решился… — Сергей пошел вслед за ней к двери. — Запишите мой телефон, звоните перед переездом, я буду здесь ждать. Давайте провожу с фонарем, а то опять увязнете.

Он светил ей все время, пока женщина разворачивала машину на расчищенном пятачке, и выезжала из переулка. Когда «фольксваген» выбрался на свободное пространство, фонарь, отражавшийся в зеркале заднего обзора, потух. Ирина выехала из поселка за считанные минуты, поражаясь тому, как могла заблудиться — расчищенная широкая дорога была единственной, тут даже указания агента были ни к чему. Вскоре она увидела впереди огни фонарей на заправке, у въезда на шоссе. Выбравшись с проселочной дороги, она повернула в сторону Москвы, и в течение получаса, пока не оказалась на освещенной Ярославке, видела только участок дороги прямо перед носом своей машины, слабо подсвеченный светом фар. Ее слепили выныривавшие из тьмы, несущиеся навстречу машины, и каждый раз на какой-то миг она переставала различать приборную доску. Встречных было особенно много, в субботний вечер многие ехали на дачи. Еще сегодня утром она завидовала таким счастливчиками, но теперь все было иначе. Ирина жалела только о том, что поторопилась уехать, не осмотрев хотя бы мельком, весь дом.

«Но он должен мне понравиться ВЕСЬ, как и та чудесная комната! — Убеждала она себя. — Как же иначе?!» И с удивлением убеждалась, что условие, выдвинутое хозяином, почти ее не расстроило. В этом доме она видела только себя — больше никаких романтических сцен, и обнявшихся силуэтов в окне ее воображение не рисовало. Она даже допускала мысль, что мужу особняк не пришелся бы по душе вовсе.

«Так что, может, он даже не расстроится!»

* * *

Однако, Егор расстроился, и очень сильно, прежде всего, потому, что Ирина попала домой в одиннадцать. Он встретил ее упреком, а когда она возразила, что не так уж сильно задержалась, учитывая, по каким дорогам пришлось ехать, раздраженно заметил:

— Могла бы и позвонить, я бы не ждал тебя с часами в руках. Неужели телефон украли?

— Сперва я рассчитывала вернуться вовремя, а потом… — Бросив мокрую куртку на спинку стула, Ирина стягивала полусапожки. — У меня ноги промокли, пришлось по сугробам лазить… Давай скорее чаю, все расскажу! Ведь я с победой!

— Неужели? — Проворчал муж, отправляясь на кухню. Спустя несколько минут, умывшись и переодевшись в халат, Ирина забралась с ногами на диван, получила из рук Егора свою любимую большую чашку с дымящимся чаем и потребовала выключить телевизор.

— Разговор серьезный!

Она в подробностях описала все сегодняшние неудачные поездки с агентом, ссору с ним, и свое чудесное избавление из сугроба с помощью незнакомца, оказавшегося к тому же, хозяином удивительного дома…

— И представь, я уломала его в пять минут! Он ахнуть не успел, а уже согласился! Остался там собирать вещи, хочет привести дом в порядок к моему переезду. Это просто невероятно!

— Стой, погоди, — перебил Егор, слушавший ее восторженный рассказ без энтузиазма, с настороженным вниманием. — То есть, ты сняла дом без посредника? Бог знает, у кого? Да как ты можешь ему доверять? Он взял деньги, а завтра заявит, что не знает тебя! Уверен, ты даже расписки не попросила!

— Сколько пессимизма! — Иронично заметила она, откидываясь на спинку дивана и прикрывая усталые слезящиеся глаза. — Да он вообще у меня денег не попросил. Я предлагала задаток, конечно… Надо больше доверять людям, Егор! И потом, ты же его не видел, а я сразу поняла, что он порядочный человек!

— По каким это признакам? — Сощурился мужчина.

— Он пришел мне на помощь, и сам заплатил тому, кто откапывал машину… Мне даже кошелек открыть не разрешил! Отнесся по-человечески, и при этом совершенно не приставал! Даже намеков не было!

— Это утешает, — Егор продолжал саркастически улыбаться, будто не доверяя ни одному ее слову. Эта его манера всегда бесила Ирину, прежде она бы непременно вспыхнула и принялась выяснять отношения, но теперь сдержалась, вспомнив о том, что предстояло сообщить… «Вот сейчас у него будет причина для упреков!»

— Будем надеяться, что этот твой Сергей, в самом деле, окажется светлой личностью, и не будет действовать на нервы, пока мы там живем, — вздохнул Егор, словно приняв неизбежное. — Что сделано, то сделано… Главное, чтобы он не заявился туда под Новый Год с кучей приятелей, на шашлыки! Посмотрю я, как ты, с твоим безвольным характером, его выставишь!

— Он обещал не беспокоить… — Ирина поставила чашку на столик. Она внезапно разволновалась, то, что казалось таким простым за городом, когда она принимала условие Сергея, теперь виделось совсем в другом свете. «Ведь он мой муж, просто дико не пускать его туда… Не говорить совсем? Нельзя, придется соблюдать конспирацию, прятать его, хотя бы от того же Валентина… Особенно от Валентина, ведь он считает меня женой Сергея!»

— Есть одно «но», — решилась она, рассудив, что тянуть глупо. — Сергей попросил, чтобы я никого с собой не привозила. То есть, совсем никого. Он был согласен сдать дом только мне — одной.

— Не совсем понял… — Протянул Егор изменившимся голосом.

— Я перееду туда одна.

После минутного молчания мужчина неестественно, скрипуче засмеялся:

— Вот так сюрприз! Дорогая, ты в своем уме?

— Подожди, выслушай, — заторопилась она, борясь с нарастающим волнением. — Я не стала с ним спорить, потому что такого варианта мне никогда не найти, и искать больше нет сил! Но ты, конечно, сможешь туда приехать, спустя несколько дней, когда я осмотрюсь… Нужно только, чтобы никто об этом не знал! Например, после полуночи, в деревне ведь рано ложатся… Машину спрячем в гараж, а ты постараешься не выходить из дома днем. Ты ведь не большой любитель прогулок, тебе все равно…

— Это бред какой-то! — Решительно заявил мужчина, выслушав ее сбивчивые доводы. — Я должен прятаться, потому что какому-то самодуру так захотелось?! Да ты о чем думала, когда соглашалась?

— О доме, — честно ответила Ирина. — И пойми, он хозяин, имеет право ставить условия. Это еще что, сегодня мне показывали дом, где хозяйка собиралась запереть ванную комнату. Я спросила, где же мне мыться, а она заявила, что не может допустить, чтобы ее ванной пользовался кто-то другой.

— Ты мне зубы не заговаривай! — Перебил Егор. Он смотрел на жену с недоверием, будто подозревая какой-то розыгрыш. — Поверить не могу, что ты действительно, это рассказываешь! Я так и знал, что идея с новогодними каникулами кончится чем-то кошмарным!

— Ты вообще ни в одну мою идею не веришь! — Не выдержала, наконец, женщина. — Критика, критика, постоянная критика! Одни насмешки и упреки, будто я ничего другого не заслуживаю! Неужели обязательно каждый раз смешивать меня с грязью, как только я принимаю самостоятельное решение?!

— Ты обиделась? — Словно не веря своим ушам, осведомился мужчина. — Нет, это ТЫ обиделась?! Скажи на милость, а что же мне тогда делать? Согласиться на твои дикие условия и целый месяц просидеть в подвале, пока на мне проростки не появятся, как на картошке?!

Ирина неожиданно фыркнула. Налетевшая было, злость мгновенно испарилась, стоило ей вообразить мужа, сплошь покрытого фиолетовыми ростками, как прошлогодний картофель. Она примирительно к нему потянулась:

— Ну, прости, не будем ругаться… Так получилось, теперь ничего не переделаешь! Ну, попробуй воспринимать это, как игру!

— С ума сойти! — Егор все еще говорил раздраженно, но женщина чувствовала, что он сдается. — Да лучше я совсем не стану туда ездить! Может, это какой-то особенно драгоценный дом, раз нельзя его посещать!

— Можно, можно, — засмеялась она, пытаясь обнять мужа и поймать его ускользающий обиженный взгляд. — Я разрешаю! У меня ведь теперь тоже, в некотором роде, появились права!

— А тебе не приходило в голову, что этот тип на самом деле, заинтересовался тобой, вот и поставил такое условие? — Ошарашил ее Егор, мгновенно спустив с небес на землю. — Чтобы было удобнее тебя навещать? Улица, говоришь, необитаемая? Вот приедет однажды, среди ночи, и что ты сделаешь, кто тебя услышит?

Содрогнувшись, она покачала головой:

— Прекрати, что за фантазии! Это ты нарочно, чтобы мне страшно было переезжать! Сергей нормальный человек, не какой-нибудь уголовник или маньяк, а если бы я ему нравилась, как женщина, это было бы видно!

— Как раз маньяки отлично умеют скрывать свое влечение к жертве! — Авторитетно заявил тот. — И до поры, до времени, выглядят нормальными людьми, к тому же, как правило, сразу вызывают симпатию… Человеческая природа хитра и жестока, а ты… Ты — доверчивый цыпленок!

Встав с дивана, она в сердцах запустила в мужа подушкой:

— А ты уже сам в маньяка превратился, из-за своей работы! Не бери ее на дом, сколько можно просить! Добиваешься, чтобы я всех на свете боялась и подозревала? А я верю людям, слышишь? Мир — это не только твоя психбольница!

— Зачем этот пафос? — поймав подушку, Егор прижал ее к животу, иронически глядя на жену. — Веришь людям, и прекрасно, на здоровье. Только в людях не помешало бы разбираться. Повторяю, мне не нравится условие, чтобы ты жила там одна. Ни один нормальный человек не выдвинет такое требование, и ни один нормальный человек на него не согласится… Нечего сказать, ты нашла исключительный вариант! Хоть бы позвонила мне, посоветовалась…

Он говорил еще что-то, но женщина ушла в спальню, и плотно прикрыла за собой дверь. Внезапно почувствовав страшную усталость, она ничком упала на постель, и закрыв глаза, постаралась выбросить из головы последние полчаса и вернуть картину, запечатлевшуюся у нее в памяти, когда она окинула прощальным взглядом дом, который сняла… Вычищенный от снега двор, сплошь замощенный гранитом, горящий на крыльце фонарь, слабо освещенные изнутри полукруглые окна, расположенные над самой землей, стеклянная дверь, ведущая в полуподвал… С крыльца, как объяснил Сергей, провожая гостью к откопанной машине, шла лестница наверх, на второй этаж. Таким образом, дом представлял собой две четко разделенные половины с разными входами, и их обитатели могли бы там жить, почти не сталкиваясь друг с другом.

— Это удобно, — вырвалось у нее. Ирина невольно вспомнила свои скитания с рукописью по двухкомнатной квартире, где она то и дело мешала вернувшемуся с работы Егору.

— Ну да, если есть, от кого прятаться, — усмехнулся тот, и ей показалось, что в его голосе прозвучала тщательно спрятанная печаль. — С женой поругался, дети достали… Когда архитектор мне это предлагал, то особенно упирал на выгоду такой изоляции. Я и решил согласиться, чтобы в будущем не мучиться… Как видите, пока мне это не пригодилось.

— Все впереди, — Ирина ответила так, потому что восприняла это признание, как скрытую жалобу, но Сергей ее удивил. Обернувшись (он шел впереди с фонарем), мужчина сухо заметил:

— Не дай Бог! Совершенно не стремлюсь обзавестись семейством!

Тогда-то он и задал ей вопрос, который заставил Ирину поволноваться.

— А вы-то разве не замужем?

— Что? — Она поперхнулась летящим снегом, который вдохнула вместе с воздухом, и ответила не сразу. — Замужем, но… На ваше условие это не влияет.

— Как же вы бросите на месяц мужа? Детей? — Спрашивая о детях, он сощурился так, что его глаза превратились в две темные щели. Лицо, подсвеченное снизу лучом фонаря, казалось шире и грубее. Если бы женщина впервые увидела его таким, то испугалась бы. Она справилась со смущением и сделала попытку улыбнуться:

— Детей у нас еще нет… А муж сейчас в командировке, вернется не раньше февраля.

Ложь про длительную командировку она придумала на ходу, решив, что полностью отрицать наличие супруга нерасчетливо и глупо — Сергей мог принять ее за свободную искательницу приключений. Поверил мужчина, или почувствовал какую-то недоговоренность, она не поняла. Заявление осталось без комментариев. Он повернулся и продолжил путь, освещая истоптанный снег пляшущим лучом фонаря.

Сейчас, вспомнив этот разговор, Ирина прерывисто вздохнула, и съежилась клубком на постели. Вдоль позвоночника пробежал холодок, она впервые всерьез задумалась о том, что доверилась человеку, которого совершенно не знает. «У него приятная внешность, хорошие манеры, в комнате я заметила множество книг… Наконец, он просто пришел мне на помощь, когда я была в безвыходном положении! Какие у меня основания чего-то бояться? Видно, он по натуре одиночка, раз не желает заводить семью, и нечего удивляться, что толпа в доме ему не нужна. Все просто… Егор, хотя и психолог, не понимает обычных вещей, таких, как взаимная симпатия. Ему всюду чудится криминал!»

Муж часто выполнял для судебного отделения психиатрической больницы, где работал, экспертизы, и она страшно не любила, и боялась этого вида его деятельности. Ей казалось, что любой, кто копается в душе преступника, сам отчасти становится преступником — во всяком случае, привыкает мыслить иначе… Егор смеялся над этой теорией, но Ирина не могла не отметить, что характер мужа за последние годы, когда таких экспертиз было особенно много, сильно изменился. Егор стал резче, язвительней в своих суждениях, в нем появился даже некий цинизм, который напрочь отсутствовал, когда они познакомились.

«Одиннадцать лет назад, подумать только! Треть моей жизни мы вместе, а кажется, уже век прошел в этих спорах, взаимных претензиях, упреках.. Наверное, если наши разговоры записать и дать прослушать кому-то постороннему, человек решит, что мы друг друга терпеть не можем. На самом деле, мы любим друг друга, только… Не знаю, почему это так выглядит!»

Она услышала, что дверь спальни отворилась, через секунду скрипнула кровать, на нее присел Егор. Ирина не подняла головы, и не открыла глаз, предпочитая хранить обиженное молчание. Муж вздохнул:

— Дуешься? А между прочим, уже полночь почти. Голодная?

Ее давно мучил голод, но женщина промолчала. Егор, вздохнув еще выразительней, предложил:

— Давай, сварю пельменей? Я кстати, твой любимый соус купил.

— Пельмени ночью… — Пробормотала она в подушку, силясь справиться с голодными спазмами, раздиравшими ей желудок. — Очень здорово, нечего сказать.

— Нормального обеда ведь нет, — заметил тот. Это прозвучало, как скрытый упрек, и женщина, наконец, села. Откинув растрепавшиеся волосы со лба, она сердито взглянула на мужа:

— Когда же мне было готовить? А, ну конечно, ты ведь считаешь, что я потратила выходной на глупости!

— Давай, выпьем шампанского! — Огорошил ее Егор, протягивая руки и насильно завладевая ее пальцами. Крепко сжав их в ладонях, он примирительно заметил: — Все-таки, ты вернулась с победой, и больше не будем это обсуждать. Я же тебя знаю, все равно, сделаешь по-своему.

— Ты и этому учился пять лет в университете? — Засмеялась она, выбираясь из складок смятого одеяла. — Обязательно под конец мириться?

— Этому я научился за десять лет, живя с тобой, — серьезно ответил он, проводя пальцем по ее улыбающимся губам. — Потому что ты ни разу не разозлила меня всерьез!

Он сдержал слово, и за все время их позднего ужина ни разу не упомянул о заключенной ею сегодня странной сделке. Ирина была ему за это благодарна. Отпивая мелкими глотками ледяное шампанское, остро щиплющее язык, она пыталась справиться с глухой тревогой, возникшей после разговора с мужем, и убеждала себя, что для беспокойства нет никаких причин.

«И потом, я даже не внесла задатка, и всегда могу отказаться», — говорила она себе, прекрасно при этом понимая, что не откажется от переезда, даже если все друзья и родственники хором начнут ее отговаривать.

Глава 2

Объясняться с самой ближайшей родственницей, а именно, со старшей сестрой, ей пришлось уже на следующий день. Они с Егором все еще валялись в постели — именно так оба представляли себе идеальный воскресный отдых. Ирина радовалась тому, что ей не придется вновь созваниваться с агентом и колесить по всему Подмосковью, Егор, окончательно смирившийся с ее вчерашней сделкой, начинал находить в создавшемся положении выгодные моменты.

— Раз уж ты меня бросаешь, я имею полное моральное право устроить мальчишник, позвать университетских друзей, сто лет не виделись! Тебе наши разговоры все равно будут неинтересны, и потом, ты ни с кем не знакома…

— Конечно, зови! — она была довольна уже тем, что он больше не сердится. — Только постарайтесь не разгромить квартиру. Даже не буду спрашивать, как вы собираетесь развлекаться!

— Кто же тебе расскажет!

Он потянулся к жене с поцелуем, но та резко отстранила его, приподнявшись на локте и прислушиваясь:

— В дверь звонят?

— Кто? Показалось!

Но Ирина была права, звонок повторился. Набросив халат, она пошла открывать, и не очень удивилась, увидев на пороге сестру. Ольга явилась в сопровождении своих четырехгодовалых близнецов, и едва взглянув на мальчишек, Ирина поняла, что спокойное утро кончилось.

— Не разбудила? — Втолкнув детей в прихожую, Ольга сама захлопнула дверь, и принялась стягивать мокрую куртку: — Ну и зима, дождь пошел! Твой спит?

— Нет, но… Куда это вы так рано? — Ирина с трудом удерживала мальчишек, пытающихся прорваться в комнату, к телевизору, прямо в уличных ботинках. Мать, освободившись от куртки, ястребом набросилась на детей и несколькими натренированными рывками их раздела:

— Бегите, играйте!

Широким жестом отдав им на разграбление квартиру, она с озабоченным видом повернулась к сестре:

— Извини, не предупредила, но у тебя вчера весь вечер телефон был недоступен, дома сидел только Егор. Решила уж с утра не звонить, вдруг спите? Понимаешь, мне нужно увидеться с одним человеком, это насчет работы, нечто вроде неформального собеседования. Садик сегодня закрыт, оставить моих оболтусов негде… Не могу же я их дома запереть! Посидишь с ними часов до трех?

— А что, есть выбор?

Ирина не удержалась от недовольного замечания. Подобные дежурства были одной из причин, по которым задержалась работа над рукописью — и далеко не последней. Ольга часто просила о помощи, и Ирина не отказывала, понимая, что сестра находится в трудном положении. Та растила детей без мужа, родителей, которые могли бы ее поддержать, несколько лет, как не было в живых, единственной родственницей, на которую можно было рассчитывать, являлась Ирина. И тем не менее, у женщины все чаще возникало впечатление, что ею попросту пользуются, даже без особой нужды.

Ольга взглянула на нее с упреком:

— Слушай, я же не в парикмахерскую прошусь, и не на свидание с мужиком… Мне нужно это место, понимаешь! Я буду зарабатывать в два раза больше!

— Да иди, иди, я не отказываюсь, — взглянув на детей, успевших самостоятельно включить телевизор, Ирина отправилась на кухню, ставить чайник. Из спальни высунулся полуодетый Егор:

— Оля, ты? Опять на нас детей повесила, угадал?

— Всего на полдня! — Поспешила его утешить Ирина.

А Ольга, уязвленная таким явным отсутствием восторга на лице свояка, заметила:

— Вам это полезно, глядишь, своего завести решитесь! Это же стыд, одиннадцать лет живете, и до сих пор халтурите!