Караван

Атомный взрыв на Эшере произошел впервые. Ударная волна обошла маленькую планетку три раза. Эпицентром был королевский дворец в Северных Землях. Там никто не выжил. В окрестностях восемьдесят процентов жителей скончалось сразу же.

Кейек не заметил взрыва. Он находился близ южного полюса, в Феликсе, центральном торговом городе. Он сидел на земле под деревом и читал газету, когда заметил, что она подрагивает в его руках. Потом ему показалось, что и дерево над ним дрожит, и даже земля ходит ходуном. Может, началось землетрясение, а может, у него так сильно кружится голова.

«Надо завязывать с пивом», — подумал Кейек.

Вечером он узнал о ядерном взрыве из сводки новостей.

— Я не верю, этого не может быть, — сказал он своему другу Янхе. — Бомба, которая может уничтожить целый город? Это сказки. И вообще, как можно верить новостям?

Телевидение было изобретением землян. До их появления на Эшере не было электротехники. Но когда планеты начали меняться опытом, они многое позаимствовали друг у друга.

— Ты что, не знаешь землян? — спросил Янхе. — У них еще и не такое найдется. Разве ты не видел фейерверк? Помнишь, он был на дне города, в том году, в Феликсе. Там тоже все взрывалось.

— Да. Только от фейеверка никто не умер, — напомнил ему Кейек. — Может, земляне делали испытания каких-нибудь фейерверков и нечаянно попали в королевский дворец?

— Очнись, дурень! — безобидно ответил ему Янхе. — Испытания они бы проводили там, где бы никто не пострадал. Где-нибудь возле экватора или вообще на своей Земле. Бомбу во дворце взорвали специально. Тот, кому это выгодно.

— Ну и кому это может быть выгодно?

— Королю Южных земель. Или этому скотине с востока. Или этому придурку с запада. На крайний конец — козлам с Территории Нейтралитета.

— Нет, я во все это не верю, — покачал головой Кейек. — Убивать целый город, чтобы захватить власть? Этого просто не может быть. Это какая-то ужасная случайность. Или вообще газетная утка. Я никогда не доверял телевидению. Разве не знаешь землян? Ведь это их изобретение. Им постоянно подавай свежие сплетни. А в сплетнях нет и слова правды.

— Но там показали руины, которые остались от дворца.

— Видеомонтаж.

Кейек только недавно выучил это чудное слово. Оно ему очень нравилось. Он вставлял его в свою речь к месту и не к месту. Сейчас он был очень горд собой: получилось к месту.

— Я видел, как это показывали, собственными глазами! — продолжал доказывать Янхе.

— А я поверю, только когда увижу это собственными глазами.

Сейчас в Феликсе они занимались закупкой товара, который должны были повезти караваном в Северные земли. Скоро должно было начаться их путешествие. И Кейек от души надеялся, что они придут на привычное место, где не случалось никаких взрывов, где так же стоят дома, растут деревья и щедрые жители готовы раскошелиться на новые товары.

— Фома неверующий, — обругал Янхе своего друга.

— Остолоп легковерный, — не остался в долгу Кейек.

Кейек не знал, что творится ближе к северу, но около южного полюса все только и говорили, что о взрыве королевского дворца. Каких только предположений он не наслушался, пока закупал товар. Но больше всего на него произвел впечатление разговор с продавцом ковров.

— Ну и на кой черт ты у меня их покупаешь? — говорил он. — Ты понимаешь, что никто на севере их брать не будет?

— Всю жизнь покупали, и вдруг не будут? — не верил ему Кейек.

— Тогда не было взрыва.

— Ну и какая тут связь: взрыв и ковры?

— Прямая. После взрыва твои ковры (мои, то есть) никому там не понадобятся. Нет-нет, я тебя не отговариваю. Лично мне выгодно сбыть тебе мой товар. Но говорю тебе просто как знающий человек: ты не сможешь распродать его там. Лучше тебе вообще не соваться на север, парень. Мой тебе совет: иди лучше в Западное королевство. Или в Восточное. Или на худой конец хотя бы на Территорию Нейтралитета. Но север? Парень, кажется, ты перегрелся на солнышке, чтобы всерьез даже думать о таком.

— Ты не понимаешь. У меня есть заказ для двора герцога Алана. Я уже обещал привезти туда ковры.

— Вот уж тем более, ты прогоришь. Герцог Алан — родственник погибшей королевской семьи? На кой черт ему твои ковры? Ему бы похороны справить. А может, его дом тоже разрушен? Куда он будет вещать твои (то есть, мои) ковры?

Кейек знал, что он упрям. Ему не раз говорили об этом люди. Он сделал закуп, как и планировал. Но слова продавца ковров тяжелым осадком легли ему на сердце.

— Слушай, если ты такой заботливый, то, может, сделаешь мне скидку? — спросил он продавца ковров. — А то вдруг я и правда что-то не продам?

Тот серьезно на него посмотрел:

— Я и так сделал тебе скидку.

— Нет, цена та же самая, как я брал у тебя в прошлый раз.

— Цены сейчас подскочили.

— Правда? Почему?

— Из-за взрывов в Северных землях.

Кейек наморщил лоб и попытался понять, причем здесь цены на ковры. А продавец, между тем, продолжал:

— Так что я тебе по старой дружбе сделал скидку, а ты этого даже не заметил.

— Ну спасибо, — сказал Кейек, хотя особой благодарности не почувствовал.

— И мой тебе совет: не ходи к герцогу Алану. Не до тебя ему сейчас.

— Я обещал, — коротко ответил тот.

— Иногда свои обещания надо пересматривать.

— Иногда надо. Но это не тот случай.

Янхе тоже немного упал духом.

— Может, и правда нам следует поехать на запад? Там у меня живет бабушка. Можно было бы ее навестить.

— Тебе твоя бабушка делала заказ?

— Нет.

— Ну вот, а герцог Алан делал. Сколько у нас торговых лавок на севере, неужели мы сейчас все бросим? Мы же годами это нарабатывали.

— Но взрыв…

— Взрыв был, но жизнь продолжается. И люди так же хотят кушать, хотят покупать одежду и вешать ковры на стены.

— Когда стен нет, ковер на них не повесишь. Мы можем прогадать.

Тут Кейеку все надоело, и он прижал своего друга к стене.

— Как ты не понимаешь?! — зашипел он ему прямо в лицо. — Мы там наоборот обогатимся. Многие торговцы рассуждают, как ты или как продавец ковров. Многие изменят свои маршруты и пойдут в другие земли. А на севере нужны товары. Мы с тобой обогатимся, мы с тобой сбудем все, даже то, что сбыть уже не надеялись.

— Ну не знаю, — сказал Янхе, потихоньку освобождая свой ворот от пальцев Кейека.

— Людям нужна стабильность. Мы с тобой будем стабильностью, понимаешь? Может, мы даже поможем им тем, что просто придем и, как ни в чем не бывало, станем делать свою работу. Если у нас здесь только и разговоров, что об этом взрыве, то представь, что творится там.

— Ты считаешь, что сможешь помочь им тем, что предложишь свой товар?

— Да. По крайней мере, они отвлекутся от дурных мыслей. Они посмотрят на настоящие вещи, а не на вчерашний день, который так сильно их подкосил. Скажу тебе последнее: даже если бы я всегда ездил на восток или на запад, сейчас бы я снарядил свой караван именно на север. Я хочу посмотреть, что там происходит.

— Хочешь посмотреть на людские страдания?

— Хочу убедиться, что этих страданий меньше, чем показывают по телевизору. Видеомонтаж, знаешь ли.

— Ну, не знаю, — пожал плечами Янхе.

— Фома неверующий, — сказал ему Кейек.

— Остолоп легковерный, — не остался в долгу Янхе.

Кейек проснулся от света, ударившего по глазам. Он крепче зажмурился и спрятал голову под подушку, и только потом подумал: «А что это было?»

Ответ пришел сразу же.

— Извините за причиненные неудобства, это полиция. Мы проводим рейд. Будьте любезны встать и показать ваш товар.

Кейек вылез из-под подушки и, прищурившись, посмотрел на полицейского.

— Почему же ночью? Днем бы лучше разглядели мои товары.

— Это внеурочный рейд. Я уже извинился за причиненные неудобства. Вставайте.

Кейек специально кряхтел и стонал больше обычного. Он хотел показать полицейскому, что тот поступает очень неправильно, будя честных граждан посреди ночи. Но тот не обращал внимания на его старания. Он без зазрения совести светил ему фонарем в лицо.

— Давно ли вы ездите с товаром?

— Это моя восемнадцатая поездка.

— Маловато. Только что я проверял человека с пятьсот двадцать шестой.

— Да что вы? А ничего, если ваш человек с пятьсот двадцать шестой ездит в соседний город, а я практически пересекаю планету? На это ведь времени уходит больше, как вы думаете?

— Что возите?

— Легче перечислить, что не вожу. Посуду, гардины, одежду, ковры, циновки, строительные материалы…

— Покажите.

Кейек еще раз застонал, чтобы показать, как ему все это надоело, и, прихрамывая, повел полицейского к складу. Тот обратил внимание:

— Вы повредили ногу?

— Нет, это я спросонья, — ответил Кейек, чтобы тому стало стыдно.

Но полицейские такие люди: им редко бывает стыдно. Может, дома или с друзьями у них и появляется это чувство. Но что касается работы, там оно как будто бы напрочь отсутствует.

Кейек, кряхтя, открыл дверь склада. Полицейский обвел фонариком помещение.

— Вот посуда… — начал было Кейек.

— Меня не интересует мелочь. Покажите мне ковры.

— Да я на ковры сверху поставил коробки с кафелем. Может, лучше посмотрите их? А то из-под низу так доставать неохота.

— Придется, молодой человек, придется.

Кейек начал злиться. Рейды никогда не были приятным времопровождением. Но когда ты мирно спишь себе в теплой постели, а тебя будят фонарем по глазам и заставляют таскать тяжелые коробки, это превышает лимит терпения.

— А коробки сильно тяжелые? — спросил вдруг полицейский.

— Смертельно тяжелые.

Полицейский деловито посветил фонариком на пол, где лежали огромные свертки ковров, затем — на коробки, в беспорядке взгромоздившиеся на них.

— Там точно ковры, а не что-нибудь другое? — уточнил он.

Такой вопрос Кейек слышал впервые. Он даже хмыкнул, не удержавшись:

— Что вы имеете в виду: видеомонтаж?

Видимо, полицейский не знал этого слова, потому что серьезно сказал:

— Так у вас там ковры или видеомонтаж?

— Ковры. Клянусь памятью моей мамы.

Полицейский снова посветил ему в лицо, и Кейек сделал на нем самое серьезное выражение, на которое только был способен.

— Ладно, считайте рейд оконченным. Можете возвращаться спать, — разрешил полицейский.

— Ну вот, другое дело.

Совершенно не хромая и не кряхтя напоказ, он закрыл ворота склада и пошел в свою палатку.

Утром следующего дня торговцы, столпившись в кружок, обсуждали ночной рейд.

— Это все неспроста, — уверял всех старик Пишмах. — Если они раньше и делали рейды, то хотя бы объявляли, что ищут: контрабанду, наркотики, оружие… А здесь что? Только разбудили среди ночи, практически даже не смотрели на товары. Если бы мы действительно что-то запрещенное перевозили, у нас бы этого не нашли.

— Не знаю, как у вас, — сказал Басхон. — Но лично у меня пересмотрели все. Вскрыли каждый ящик. Ушли только под утро, переворошив буквально все. А мне еще предстоит все это убирать.

— А какой товар ты возишь?

— Мебель.

— Может, они искали что-то среди мебели. Лично я вожу канцелярские принадлежности. У меня ничего не посмотрели.

Торговцы галдели, рассказывая друг другу последние новости и высказывая свои предположения. Вдруг Кейек вспомнил:

— А мне, знаете, что мой полицейский сказал? Что мелочь его не интересует, что подавай ему только большие коробки. Может, они ищут что-то конкретное? А оно большое?

— Ну и что? Пересмотрел он твои большие коробки?

— Нет, не стал. Потому что я сверху на него кафель навалил, а так бы обязательно посмотрел.

— Странно все это.

— Ничего странного нет, — объявил Янхе. — Ведь был взрыв в Северных землях. Поэтому и проводят эти рейды. Может, мы везем туда новую бомбу? Как вы думаете, бомба уж должна быть большой?

Никто из них не видел бомбу, даже по телевизору. Это было странное изобретение человека с Земли. Одно из тех, о каком даже говорить стыдно, не то что показывать. О нем заговорили только сейчас, после взрыва.

— Лично мне больше нравится телевизор, чем бомба, — сказал Урумхе. — С ним так интересно стало жить. В больших городах на центральной площади можно посмотреть новости.

— А мне не нравится телевизор, — сказал Кейек. — В большом городе на центральной площади можно подумать, что мир устроен совсем плохо. А когда походишь по городам, действительно глядя на жизнь, то видишь, что все не так, как там показывают. Видеомонтаж, одним словом.

— Наверное, сегодня в новостях должны показать, как на нас делали рейд, — предположил Басхон. — Может, там объяснят, что они искали. Ведь ни у кого ничего не нашли.

— Потому и не нашли, что сами не знали, что ищут.

— А мне кажется, они искали человека, — подал голос старик Пишмах. — Они больше не на товар мой смотрели, а в лицо мне светили. А у меня еще глаза больные, они как начали слезиться после этого рейда…

— А я хромать из-за этого начал, — сказал Кейек.

Он хотел рассказать, как сильно хромал, но люди его не слушали. Они подхватили идею старика Пишмаха.

— Людей? Нет, ну с чего бы им искать людей? — говорили одни.

— А в этом что-то есть, — говорили другие. — Может, они ищут тех, кто сделал это взрыв в Северных землях? Может, у них есть какие-то догадки, кто это совершил? Ведь действительно, товар практически не смотрели, только спрашивали, как давно торгуем и какими тропами ездим. Да по лицам светили.

— А почему тогда у Басхона все пересмотрели?

— Потому что у него большие коробки были, а там могла быть бомба.

— Почему тогда у Кейека не стали вскрывать большие коробки?

— Потому что у него там сверху кафель лежал. А кафель на бомбы не ставят, повредить могут.

— А может, и правда искали человека? А он ведь только в большие коробки залезть может.

— А у Кейека почему тогда смотреть не стали?

— Да потому что у него не коробки, а чехлы. Если бы там был человек, а сверху его придавили бы коробками, то он бы там не выжил. А полицейские хотели найти какого-то живого человека, а не мертвого.

— Эй, признавайся, Кейек: в этих чехлах ты возишь трупы людей?

Они стали смеяться, выдвигая эти предположения. Называли полицейских тупоголовыми тупицами, которые тупо тупят и сами не знают, что делают. Смеялся и Кейек, хотя ему очень не понравилось предположение, что он возит трупы в чехлах от ковров.

Все товары были закуплены, начали вьючить пестрокрылых верблюдов. Янхе грузил товары сам. Кейек, как всегда, нанял бригаду грузчиков. Они ему быстро перетаскали все из складов и навязали на животных. Сам Кейек только следил за тем, чтобы все было сделано правильно и привязано крепко. К полудню он уже освободился. Хотел было пойти в город и пропустить там стаканчик пивка, да вспомнил, что давеча решил завязать с алкоголем. Правда, на самом деле это был не похмельный синдром, а атомный взрыв в Северных землях. Но ощущение было не из приятных. Да и одному пить неинтересно. Вот если бы Янхе пошел с ним…

Он подошел к другу, когда тот, обливаясь потом, пытался затащить коробки на верблюда. Тот почему-то дергался и норовил сбросить с себя все. Кейек взял его под уздцы.

— Ну что ты, что ты, — ласково сказал он верблюду. — Уж давай тебя погрузим сначала, а потом уже будешь дергаться, хорошо?

Верблюд почему-то послушался. Янхе был доволен:

— Ты вот тут стой и с ним разговаривай, а я буду его загружать.

— Да знаешь, что-то мне неохота разговаривать с верблюдами. Мне интереснее с тобой пообщаться. Хотел пригласить тебя в город, выпить напоследок стаканчик пива.

— Не видишь: товар гружу.

— Вижу. Почему бы тебе не нанять бригаду грузчиков? Жаль, я своих опустил, а то привел бы к тебе. Хорошие ребята. Все сделали правильно.

— Нет уж, — кряхтя, ответил ему Янхе. — Я лучше сам.

— Опять деньги экономишь, жмот.

— Дело не в деньгах, транжира. Они просто привязывают не так, как мне надо. А я им еще платить что-то должен? Бездельники. На кого надо проводить рейды — так это на них. После их работы вечно все падает.

— Знаешь, у меня после них еще ни разу ничего не упало. Скажи сразу, тебе жалко тратить на них деньги.

— Ну жалко, — признался Янхе. — И что в этом плохого? Я не жмот, я просто экономный. Вот сколько ты отдал этим бездельникам?

— Не так уж и много.

— Значит, много, раз не называешь цену. Ты просто транжира, Кейек. А представь, если не распродашь свой товар? В мирное время ладно, ничего не случилось бы. А после взрыва? Еще неизвестно, окупится ли твоя бригада грузчиков.

— Окупится, — уверенно сказал Кейек.

Он не думал, что она окупится так скоро. Кто-то громко звал его по имени. Кейек вышел со двора и, приложив козырьком руку к глазам, посмотрел, кто это. Его звал хозяин постоялого двора:

— Эй, Кейек, тебя спрашивают.

Он пошел к нему. И только тут увидел, что из-за его плеча выглядывает какой-то парнишка. Он был одет в просторное одеяние, а на голове была чалма, открывающая только глаза. И эти глаза смотрели на него так, будто он в чем-то провинился. Кейек успел припомнить все плохое, что он сделал в жизни, прежде чем догадался: этот человек из рейда. Он вернулся, чтобы посмотреть ковры, которые не проверили вчера.

— Он спрашивает тебя, — сказал хозяин постоялого двора и отошел.

Парень тут же приступил к допросу.

— Вы Кейек, и вы направляетесь караваном на север?

— Да.

— Вы едете через Территорию Нейтралитета?

— Да.

— Когда вы выезжаете?

— Вечером, как только погрузимся.

— Вы еще не погрузились?

— Лично я уже погрузился, но некоторые мои товарищи еще нет.

— Куда вы едете?

— В Северные земли, я же сказал.

— Куда именно? — нетерпеливо спросил парнишка, будто бы Кейек сморозил какую-то глупость.

— Ну, куда… Легче сказать, куда я не еду. У меня торговая точка на Варгаре, на Дерене, на Футиене.

— И все?

— Ну, еще еду к герцогу Алану.

— Зачем?

— У меня от него заказ на ковры. Наверное, вы хотите посмотреть? Правда, я их все уже погрузил на верблюда. Не хотелось бы их развьючивать…

— Сколько верблюдов в вашем караване?

— Лично у меня пять.

— Но вы едете не один?

— Да, нас семь человек.

— И у каждого по пять верблюдов?

— Примерно так.

Рейд был каким-то странным. Никогда Кейеку не задавали таких вопросов. Каждый проверяющий и так знал, что в караване обычно от пяти до десяти человек, и что у каждого по три — семь верблюдов. Он уже начал думать, что надо знать этому странному проверяющему, как вдруг парень взмолился:

— Возьмите меня с собой!

Кейек подумал, что ослышался.

— Что? — переспросил он.

Парень уже совладал с собой и сказал более отчетливо и менее эмоционально:

— Я говорю: возьмите меня с собой. Мне нужно добраться до Футиена. Я заплачу. Сколько вы берете за это?

Кейек даже не нашелся сразу, что сказать. Никогда еще никто не просился с ним в караван. Хотя старик Пишмах брал как-то с собой внучку. Да и Урумхе, помнится, перевозил каких-то двух путников. Но к Кейеку никто никогда не просился.

— Постойте, а кто вы? — опомнился он. Ему-то казалось, что это проверяющий с рейда. Тот не стал бы проситься с ним.

Парень протянул ему руку:

— Меня зовут Хетт. Мне нужно добраться до Футиена. Сколько вам заплатить?

Кейек подумал, что если он возьмет этого человека, то его бригада грузчиков с лихвой окупится. Ему захотелось тут же пойти к Янхе и похвастаться: «Думал, у меня ничего не получится? Думал, я разорюсь? Смотри, у меня клиент, который мне платит за перевозку. Если бы ты не жмотился — кто знает? — может, этот человек пришел бы к тебе. А то ко мне».

Но надо было набить себе цену. Кейек видел, что парень горит от желания пуститься в путешествие с караваном. Он заплатит за это любые деньги. Так что надо назвать хорошую цену.

— Ну, не знаю… — протянул Кейек. — Дело в том, что у меня уже все погружено. Если брать с собой путника, то надо что-то менять…

— Я заплачу. Сколько это стоит?

— Надо взять где-то седло.

— Я куплю. Где они продаются?

— Можете купить у меня. Но надо оседлать верблюда.

— Я оседлаю. Покажите только, как это делается.

— Я оседлаю за умеренную плату, это не проблема. Но провизия? У вас есть с собой запасы провизии?

— Я достану. Где ближайший магазин?

— Я могу поделиться своей за умеренную плату.

— Скажите мне уже, сколько все это будет стоить?

Кейек даже зажмурился от собственной дерзости, когда называл цену:

— Триста тохомовТохом — денежная единица на планете Эшера..

Конечно, никто бы не согласился на такую цену. Но если он сбросит половину, то это будет очень хорошо.

— По рукам, — не раздумывая, сказал парень.

Кейек перестал жмуриться и спросил:

— Слушай, а у тебя вообще есть эти деньги?

— Я заплачу тебе только часть. А когда ты доставишь меня на место назначения, то получишь оставшуюся половину.

Кейек протянул руку:

— Давай тогда часть.

— Сначала оседлай верблюда.

— Покажи хотя бы деньги. С чего бы я верил тебе? Может, у тебя там не деньги, а видеомонтаж.

Хетт посмотрел на него, явно не понимая смысла сказанного. Затем полез к себе в карман, долго рылся там и, наконец, достал деньги.

— Сколько тебе?

— Сто пятьдесят тохомов, как договаривались.

Хетт вручил ему все:

— На, считай сам.

Кейек знал этот трюк. Ты начинаешь считать чужие деньги, у тебя все получается правильно, а тот человек потом предъявляет тебе, что ты неправильно посчитал, у него было больше. Так делают грязные торговцы и жулики. Кейек не любил такое.

— Нет уж, — сказал он. — Сам считай свои деньги. Ровно сто пятьдесят тохомов, я больше не возьму.

— Ладно, я пока считаю, а ты оседлай верблюда.

— Сам знаю, что делать, — пробурчал Кейек и пошел седлать верблюда.

Он подумал, что парень маленький и худой. Верблюд и не заметит лишней поклажи. Он даже перевязывать ничего не будет, просто добавит седло, и все. И все же он дал ему выбор.

— Куда тебя посадить: с коврами или с кафелем?

— Ковры, которые вы везете герцогу Алану?

— Они самые.

— Тогда я поеду с кафелем.

— Дело хозяйское.

Кейек подумал, что за триста тохомов можно было бы освободить верблюда полностью, и создать парню все удобства. Но, видно, парень был непривередливый. По нему сразу было видно, что ему все равно, в каких условиях ехать. И все же, справедливости ради, Кейек отвязал несколько мешков с кафелем и перевешал их на своего верблюда. Теперь все было по-честному.

Кейек поспешил похвастаться Янхе.

— Мои грузчики уже окупились. Я окупил их с запасом, где-то поездок на восемь.

Он рассказал другу про попутчика. Думал, тот обрадуется за него, но Янхе сказал:

— Я считал тебя транжирой, а сейчас вижу, что ты не такой. А знаешь почему? Потому что ты еще хуже. Неужели ты не понимаешь, зачем этот парень так рвется на север? Скорей всего, у него там родственники. И он даже не знает, погибли они при взрыве или нет. А ты наживаешься на чужом горе. Заломил цену в три раза больше, чем надо. Ты не транжира, Кейек, а мародер.

— Сам ты мародер, — ответил Кейек. Но в глубине души понимал, что Янхе прав. Не следовало так обманывать парнишку.

Когда Хетт подошел к верблюду, Кейек сразу понял:

— Ты не умеешь ездить верхом!

— Я научусь.

Кейеку часто говорили, что он упрямый. Но, кажется, этот парень был еще упрямее. Сколько раз Кейек говорил ему: «Нет седла, нет провизии, не умеешь ездить», тот на все находил ответы: «Я куплю, я достану, я научусь». Хотелось бы, чтобы это были не только слова. Кейек не хотел бы отставать от их каравана из-за этого парня.

— Ну и сколько ты будешь учиться? — кисло спросил он.

— До вечера. Ты сказал, что вечером мы отправляемся. Значит, у меня есть время.

— К примеру, ты научишься. Ну, а сколько ты продержишься в седле?

— А сколько мы будем ехать до Футиена?

Кейек понял: он намеревается продержаться сколько будет надо. Сразу видно: парень закален в трудностях и привычный ко всему. Такие люди Кейеку нравились. Наверное, зря он потребовал с него так много денег.

— Короче, ставишь ногу в седло…

— Какую ногу?

— Смотря с какой стороны подходишь.

Видя, что Хетт неумело толчется возле верблюда, Кейек подошел к нему:

— Давай помогу.

— Нет! — отрезал он. — Мне нужно научиться самому. Ты же не будешь меня везде подсаживать.

— Ну, тогда вот тебе верблюд, тренируйся. А я пойду погуляю.

— Не уходи!

Это было сказано так решительно, что Кейек остановился. В этот момент он подумал, что запросил с парня не много не мало, а как раз то, что нужно. Старик Пишмах со своей внучкой так не нянчился. Да и Урумхе не так доставалось от его попутчиков. Они знай себе ехали потихоньку, и никто из них ни разу не сказал: «Не уходи. А научи-ка ты меня лучше, как ездить на верблюде».

И все же деньги нужно отрабатывать. Кейек вернулся и терпеливо начал объяснять парню, что надо делать, какую ногу куда ставить, как натягивать вожжи, как тормозить и как понукать. Хетт ездил по кругу в небольшом дворике, заново слезал и неумело садился на верблюда. Потом пожаловался:

— Спина болит. Наверное, с непривычки.

— Эх ты, — сказал ему Кейек. — Ты только тренироваться начал и уже устал. А что будет в дороге?

— Я не буду жаловаться.

Это упрямство слегка уже начало надоедать. Кейек прикрикнул на своего пассажира:

— Слышишь ты, мне тут геройствовать не надо. Лучше уж жалуйся, где что болит, пока не помер. Потому что если где-то мышцы тянет, так надо их смазать бальзамом. А если ты будешь все это терпеть, то мужественно продержишься дня три, а на четвертый сдохнешь. И никому твоя жертва пользы не принесет.

Хетт, насупившись, слушал его.

— Ладно, — нехотя уступил он. — Я вижу, что ты прав. У меня тянет мышцы спины. Что с ними делать?

— Намазать бальзамом, — Кейек вытащил его из кармана. — Эта вещь в дороге всегда нужна. Подставляй свою спину, я тебе намажу.

— Не надо, я сам.

Хетт выхватил из его рук банку с бальзамом и направился вон со двора.

— Да куда ты, дурень? — крикнул Кейек. — Самому неудобно спину мазать.

— Ничего, я справлюсь.

Кейек только рукой махнул. Он уже понял, что спорить с парнем бесполезно. Видно, за свой дурной характер он и заплатил ему так много.

Воспоминания о деньгах заставили его мысли принять другой оборот. За триста тохомов надо всячески заботиться о путнике, пылинки с него сдувать, а не называть дурнем.

— Эй, толстым слоем не мажь, — вдогонку ему крикнул Кейек. — А то будет жечь. А руки потом хорошо помой с мылом.

И все-таки не удержался и тихо чертыхнулся себе под нос:

— Придурок!

— Ребята, с нами едет еще один товарищ, — объявил Кейек.

Он неопределенно махнул рукой на Хетта. Ребятам ведь надо показать нового попутчика. Он не ожидал, что тот заговорит с ними.

— Добрый вечер. Меня зовут Хетт. Я еду с вами до Футиена.

— Хоть до северного полюса, — ответил ему Шалшох.

Это была шутка, и Кейеку стало стыдно, что Хетт воспринял ее всерьез. Он даже подался вперед и жадно спросил:

— А что, вы едете до северного полюса?

Чтобы замять это, Кейек хлопнул парня по плечу и засмеялся. Сделал вид, что ему понравилась шутка. А теперь срочно надо переводить разговор в другое русло, пока Хетт еще раз не опозорился.

— Итак, мы едет ввосьмером. До заката выедем из города и остановимся на ночлег в знакомой деревушке Сетха.

Практичный Джихамоллан спросил Хетта:

— Ты хорошо держишься в седле? Отставать не будешь?

Кейек думал, что Хетт хотя бы слегка смутится или, по крайней мере, ответит не так быстро и не так уверенно:

— За меня не беспокойтесь. Я умею ездить в седле.

«Давно ли умеешь? Полчаса назад научился? И после этого не беспокоиться за него?» Кейек только головой покачал. Ему казалось, что поездка предстоит трудная.

Не успели все верблюды выйти со двора, как склады и стойла стали заполнять другие торговцы. Они как будто бы только и ждали, когда эти уйдут, чтобы занять их места. Такова жизнь: не успевает одно исчезнуть, как на его месте тот час же возникает что-то новое.

Кейек подумал о людях, погибших на Севере от ядерного взрыва. Да, это была трагедия планеты. Но жизнь продолжается, и где-то рождаются новые дети и создаются новые семьи. На руинах севера снова воздвигаются дома.

И Кейек причастен к общему обороту жизни. Он помогает исчезать чему-то старому и создает что-то новое. Сидеть в молчании и хранить жестокую складку на лбу, помня о прошлом? Может, на это и есть причины. Но гораздо лучше сделать что-то новое, чем памятовать о старом.

Взять того же Хетта. Почему-то мыслями он часто возвращался к этому парню. Наверное, прав Янхе: у Хетта родственники на севере, и он сейчас едет узнать, как они. И надо отдать должное этому человеку. Хоть он и достает своим упрямством, но у него есть и хорошая черта: он не сидит с печальной складкой, переживая за вчерашний день. Он живет в настоящем и делает свое завтра. Молодец парень. Это достойно уважения.

Янхе жаловался где-то сзади:

— В Сетхе будет последний телевизор. А потом — несколько дней без него. Эх!..

— Слава богу, — ответил ему Кейек. — Там же показывают один только видеомонтаж. Хоть отдохнем немного без него.

— Я посмотрю, как ты будешь отдыхать без пива.

Кейек и забыл, что так и не сходил в город и не выпил напоследок. Все свое время потратил на Хетта, будь он неладен. За свои восемнадцать поездок он ни разу не изменял своим принципам, своим привычкам. А сейчас что-то пошло не по плану, и это показалось Кейеку дурным знаком. Наверное, зря он взял с собой этого мальца. Хотя сейчас все шло хорошо: Хетт спокойно сидел в седле. Ребята даже не заподозрили, что он только что научился ездить верхом. А если и заподозрили, то ничего не сказали.

По городу караван двигался медленно. Здесь давно уже хотели выложить торговый путь, чтобы караваны с товаром не мешались жителям. Разговоры об этом ходили, но почему-то строительство такой дороги откладывалось с года на год. Поэтому они и выходили вечером: до заката надо было добраться до окраины, а там рукой подать до деревушки Сетха, где удобно устраиваться на ночлег.

Сетха славилась хорошими номерами. Там можно было снять себе девочку на ночь. Правда, девочек там было мало, и они отличались привередливостью. Ходили не с каждым и брали за это большие деньги. Кейек был обеспечен, да и свою внешность считал довольно привлекательной. К тому же, у одной девочки по имени Гелла он был постоянным клиентом. Он предвкушал приятную встречу.

От этих мыслей его отвлек голос Хетта. Он ехал на несколько верблюдов впереди, и сейчас оглядывался и спрашивал:

— Посмотри, что там происходит?

Кейек пожал плечами и посмотрел вперед.

Они уже почти добрались до городских ворот. Оставалось только выехать из них. Но впереди толклись несколько верблюдов из другого каравана. Они продвигались медленно. И можно было догадаться, что на воротах стоят полицейские и проверяют выезжающих.

Такое бывало редко. Но после взрыва в Северных Землях этого следовало ожидать.

— Проверка, — пояснил Кейек.

— Что именно проверяют?

— Какой товар везем, чтобы ничего запрещенного не было.

Верблюд Хетта остановился, пропуская вперед себя других. Он явно поджидал Кейека. И все это, чтобы спросить:

— А какой товар везу я?

Кейек чуть не поперхнулся воздухом.

— Какой, к черту, товар? Ты же ничего не везешь. Ты же путник, просто едешь с караваном. Товар везу я и мои товарищи. Тебя эта проверка совершенно не касается.

— Но меня буду спрашивать, верно?

— Да.

— И что я должен сказать?

— Что ты просто путник, едешь с караваном на Футиен, или куда ты там едешь…

Кейек не успел закончить свою фразу, Хетт перебил его:

— Дай мне своих верблюдов. Я скажу, что я тоже торговец.

— Зачем тебе?.. — начал было Кейек.

— Быстрее!

Он и сам не понимал, почему должен слушаться этого странного парня. Но когда тот говорил, его голос звучал так мощно, что не слушать его не было никакой возможности. А может, сказывалось то, что он заплатил Кейеку целых триста тохомов, которые нужно теперь отрабатывать.

— У тебя пять верблюдов? Отдай мне двух.

— Мало, никто с двумя верблюдами не ездит.

— Сколько тогда надо? Три? Четыре? Дай их мне!

— Слушай, парень, давай не будем… — попытался было Кейек.

Хетт его даже не слушал.

— Скажи, какие верблюды будут твоими, а какие моими. И что мне надо отвечать?

Кейек вытянул шею, всматриваясь, что происходит впереди. Он увидел, что полицейские спрашивают торговцев, но не видел никого, чей бы товар стали проверять.

— Ну, скажи, что эти три верблюда — твои, — показал Кейек.

— А что я везу?

— Ну, на этом верблюде строительные материалы, на этом — посуда, на этом — ковры.

— А что еще у тебя есть?

— Ну, еще одежда.

— Ковры бери себе. Я повезу посуду, строительные материалы и одежду.

— Да какая тебе разница, нам всего лишь пройти полицейский пост. Не собираешься же ты действительно отбирать мой товар! — начал кипятиться Кейек.

— Ты не понимаешь. Ковры ты везешь герцогу Алану, а я еду на Футиен.

Кейек промолчал.

— Что меня еще будут спрашивать? — допытывался Хетт.

— Ну, не знаю. Например, какая по счету эта поездка для тебя.

— Ну и какая?

Кейек хмыкнул.

— Судя по возрасту, с натяжкой вторая. Если ты только не ездил раньше с родителями или опекунами.

— А у тебя какая?

— Восемнадцатая.

— У меня может быть восемнадцатая?

— Ну, не знаю.

— А скажи, они больше придираются к новичкам или к бывалым?

— Да они вообще ни к кому не придираются. Если только ты не везешь что-нибудь запрещенное.

— А ты везешь что-нибудь запрещенное?

— Нет. Я же не враг самому себе. Да успокойся ты. Эти посты — пустая формальность. С тобой только поговорят, и все. Вот недавно они тоже делали рейд. Разбудили нас посреди ночи, проверяли товары.

— Зачем?

— Да просто так. Им же надо делать какую-то работу. Они полицейские. Хотя старик Пишмах утверждает, что они искали человека.

Кейек засмеялся. Почему-то Хетт даже не улыбнулся.

— Я похож на торговца? — спросил он.

Кейек оглядел его:

— Да, знаешь, не очень.

— Почему?

— В этой чалме ты больше похож на монаха.

Хетт заметно расстроился. Затем одним махом соврал с себя чалму, открыв не только лицо, но и свой бритый череп. Он вопросительно смотрел на Кейека, ожидая от него оценки.

— Ну знаешь… — протянул Кейек. — Может, и не в чалме дело. Старик Пишмах тоже носит чалму, и все нормально. Да и Басхон иногда. Просто я знаю, что ты не торговец, поэтому ты мне им и не кажешься.

— Ладно, что они еще будут спрашивать? — допытывался Хетт.

— Не знаю.

— А они могут попросить вскрыть товар?

— Могут. Они могут все.

— И что же мне делать?

— Вскрывать.

— А как это делается?

Кейек начал терять терпение.

— Все это очень просто. Берешь и вскрываешь. Коробки открываешь. Чехлы развязываешь. Но, скорее всего, они не попросят это делать. Так что успокойся, пока я тебя не высадил.

— Я тебе заплатил. Ты не сможешь меня высадить!

На мгновение Кейеку захотелось вернуть парню все его деньги. Тогда он будет свободен от этого упрямца, паникера и привереды. Разве триста тохомов стоят таких душевных мук? Но, с другой стороны, разве можно отказаться от такой суммы? Янхе вообще не поймет. Скажет: то мародерничал на бедняге, теперь и вовсе прогнал.

— Ладно, черт с тобой, — махнул рукой Кейек. — Просто говори, что везешь товар в Северные земли.

— На Футиен?

— Сойдет.

— Все везти на Футиен?

— Вези все. Проще будет запомнить.

— А это реально?

Этот вопрос вывел Кейека из себя.

— Слушай, как ты мне надоел! С тобой я совершенно потерялся в реальности. Думаешь, можно врать и при этом говорить о реальности? По-моему, это вещи несовместимые.

Хетт промолчал. Кейек был рад, что он заткнулся. Теперь можно было решить еще один вопрос.

Он подошел к Янхе.

— Слушай, одолжи мне парочку верблюдов.

— Зачем?

— Пройти полицейский пост. И не спрашивай почему. Я тебе даже ответить не смогу. Со мной тут такой видеомонтаж происходит, что я уже вообще ничего не соображаю. Просто дай пару верблюдов, хорошо?

— Ну ладно, — согласился Янхе. — Но ты конченный придурок.

— А ты вообще идиот, — ответил Кейек.

Первым пост прошел Кейек. Хетт отирался рядом и слушал, что он отвечает на вопросы. И Кейек знал, что тот будет повторять за ним то же самое. Поэтому он старался говорить громко, отчетливо и медленно, чтобы Хетт услышал и запомнил.

Товар смотреть не стали, хотя по коврам хорошенько похлопали, будто прощупывая. Кейек отошел, но недалеко, остался рядом на всякий случай. Почему-то он тоже волновался за своего пассажира. Наверное, тот излишне нервничал и передал свое настроение другим.

— Ваше имя?

— Хетт из Феликса.

— Что везете?

— Посуду, кафель и это…

Кейек чуть не начал подсказывать: «Одежду, дурак!» Хетт вспомнил сам:

— …и одежду.

— Одежда для кого?

— Для людей.

— Понятно, что не для верблюдов. Мужская, женская?

Кейек понял, что Хетт не знает ответ на этот вопрос. Они не обговаривали эту тему. Ему показалось, что Хетт сейчас стушуется и начнет что-нибудь мямлить. Но вместо этого он с напором сказал:

— Постельное белье вы считаете мужской или женской одеждой?

Получилось, что Хетт не ответил на вопрос. И хорошо, что проверяющий не прицепился к этому. Потому что если бы он вскрыл тюки с одеждой, он не обнаружил бы там никакого постельного белья.

— Давно ездите?

— Это моя восемнадцатая поездка.

— Куда направляетесь?

— У меня торговая точка в Футиене, в Северных землях, близ Территории Нейтралитета.

— Ездите всегда одним и тем же караваном?

— Да.

— Кто-нибудь может поручиться за вас?

— Конечно. Любой может поручиться за меня. Вот, например, Кейек.

Хетт махнул на него рукой. Кейек сделал вид, что разговор не слушал, и только сейчас увидел, что на него обратили внимание. Он сделал большие глаза, как будто бы спрашивая: «Про меня говорите?»

Проверяющий не стал спрашивать его поручительство. Поверил на слово.

— Проезжайте. Следующий!

Кейек думал, Хетт сейчас расслабится или хоть как-то покажет, что он прошел это испытание. Нет, он так же гордо прогарцевал мимо него, словно никакая гора с его плеч не сваливалась. Кейек пристроил своего верблюда рядом.

— Ну как? — спросил он.

— Нормально.

— Можно забирать своих верблюдов назад?

— Да.

Разговор был окончен. Кейек отъехал от него. «Хоть бы спасибо сказал», — с неприязнью подумал он.

Кейеку всегда нравилась Сетха. Особенно девочки. Многие из них были приезжими, потому что прослышали о том, что здесь можно заработать.

Почти все торговые пути проходили через Сетху. Те, кто только выезжал из Феликса, еще не хлебнули трудностей пути и воображали дорогу приключением. А разве может быть приключение без девочек? И наоборот, те, что проделали трудный путь и были почти у цели, могли теперь расслабиться и позволить себе развлечься.

Кейек очень ждал встречи с Геллой. Ее кожа пахла травами. Он допытывался, как у нее так получается: втирает ли она масла в тело или ест что-то специфическое. Но она лишь смеялась и говорила, что не раскрывает профессиональных секретов.

Когда Кейек предавался приятным мыслям, к нему подъехал Янхе.

— Слушай, давай комнату возьмем одну на двоих. В Сетхе они дорогие. Что мы будем зря тратиться?

Это правда: в Сетхе были дорогие отели. Но Кейека это не смущало.

— Жмотина, опять хочешь экономить деньги?

— Транжира. И зануда к тому же. Ну зачем тебе одноместная комната? Скучно. А то хоть будет с кем поговорить.

— Мне твой треп слушать еще несколько дней пути. Дай хоть немного побыть одному. А ты сними комнату с Джихамолланом. Тоже известный скряга.

— Да не хочу я с Джихамолланом. Он зануда.

— Так я ведь, по-твоему, тоже зануда.

— Джихамолан храпит по ночам. А ты не храпишь.

— Тогда предложи Урумхе.

— Он всегда берет комнату с Шалшохом, ты что, не знаешь?

— Предложи тогда Хетту. Не думаю, что он храпит по ночам.

— Все, я уже сам с тобой не хочу, — объявил Янхе. — Потому что ты не друг, а последняя сволочь.

— А ты конченный ублюдок, — ответил ему Кейек.

В Сетху въехали заполночь. Самое время для отдыха и увеселений. Проезжая по улицам, Кейек начал засматриваться на девушек. Но сначала надо было определиться на ночлег, поставить верблюдов в стойла и поужинать. И только потом можно будет подумать об отдыхе. Но когда рядом ходят такие красавицы, разве можно думать о чем-то другом?

Остановились на том же постоялом дворе, что и в прошлый раз. Здесь было уютно и не слишком дорого. К тому же, в этом баре должна работать Гелла. Очень удобно: далеко можно не ходить.

В стойлах Хетт чуть не упал с верблюда. Оказывается, он пытался слезть с него и зацепился ногой за пряжку седла. Типичная ошибка новичков.

Кейек почувствовал за него приступ стыда, ставший уже привычным. Он понять не мог, почему так болезненно реагирует на этого человека. Вот когда-то Урумхе брал с собой двух пассажиров. Он не нянчился так с ними и не краснел со стыда, если те делали что-то не так. Правда, они, кажется, ничего не так и не делали.

Он подошел ближе и начал пояснять:

— Когда слезаешь, держаться надо вот здесь, а ногу ставить вот сюда. И не цепляться за пряжки ногами.

— Почему ты не сказал мне об этом в прошлый раз?

— Да потому что это каждый дурак знает.

Он думал, что Хетт обидится на эти слова. Но он отнесся к ним равнодушно. Только спросил:

— Есть ли еще что-то, что знает любой дурак, но не знаю я, а ты мне этого не сказал?

Кейек задумался, перебирая в уме все что можно. Хетт в это время потягивался и разминал затекшие мышцы.

— Устал в дороге? — спросил его Кейек.

— Да, мышцы тянет. И ноги затекли. И как вы целыми днями сидите на этих верблюдах?

Кейек еще немного подумал. Он размышлял, стоит ли сказать Хетту о девочках. Ведь тот попросил ему сказать то, что знает любой дурак. Конечно, он имеет в виду торговца, едущего с караваном. Каждый из них знает, что здесь можно снять себе девочку на ночь. Не знает об этом один только Хетт. А у него как раз мышцы затекли.