Ветер

Ее звали Лена, и всю свою жизнь она боялась одного. Это были не пауки, и не мыши, не собаки, и даже не темнота. Она боялась парикмахеров. Людей, с ножницами и бритвой.

Вы подумали, наверное, что у нее были длинные волосы? Вынужден, вас разочаровать. Она носила стрижку каре. Да, да, я ничего не путаю. Дело в том, что именно этот вид прически ей шел больше всего. Поэтому, всякий раз, когда волосы отрастали, и касались плеч, она начинала готовиться к походу в парикмахерскую. Какие только способы она не пробовала. И уговаривала себя, и обещала всевозможные блага, порой доходило даже до угроз. Лена отодвигала момент визита как можно дольше. Заканчивалось это всегда одинаково. Она шла с подругой в бар, а потом подруга отводила ее в парикмахерскую. Сама Лена туда не ходила никогда. И она бы с превеликим удовольствием договорилась с каким-нибудь доктором анестезиологом, на доставку своего бесчувственного тела в салон красоты. Если бы, конечно, встретила такого доктора.

Сегодня был тот самый день, когда она впервые, после очередной стрижки, заметила непоправимое. Через неделю ей предстоит поход в бар. Скажу честно, напиваться она тоже не любила. Но с этим можно было хоть как-то справиться. Открывай рот, вливай напиток, и быстренько глотай. Не обязательно смаковать вкус, и наслаждаться букетом, когда задача состоит в другом. В отключении всех человеческих функций.

Впервые они с Юлей применили этот метод лет пять назад. Юля — та самая подруга Лены, без которой не состоялась бы ни одна ее стрижка. Это она уговорила Лену впервые постричься. Скорее, даже не уговорила, а взяла все в свои руки, и приняла за подругу важнейшее в ее жизни решение. В тот вечер они отмечали получение успешную сдачу первой сессии. Организм у Юли оказался более устойчив, к воздействию алкоголя, и она, в отличие от подруги могла, не шатаясь стоять на ногах, и внятно излагать свои мысли.

Из окна такси, которое везло их домой, Юля увидела парикмахерскую.

— Стойте, стойте! — закричала она водителю.

— Вам плохо? — испугался молодой извозчик, и повернулся, чтобы посмотреть на состояние пассажиров.

— Бут-те льбезны, к парлимархерской подъет-те! — Юля ткнула пальчиком в окно.

— Куда?!

— В парли-мар-хер-ров-скую! — как можно четче попыталась произнести она.

— Чего?

— Да стой, уже! Дальше сами дойдем.

Водитель укоризненно покачал головой, и подъехал к обочине. Он никогда не понимал диалект пьяных.

Юля рассчиталась за поездку, и принялась вытаскивать подругу из автомобиля. К счастью, часть двигательных функций у Лены сохранилась, поэтому ее приходилось только поддерживать, и направлять. Главное было не силовое воздействие, а сохранение баланса и равновесия при ходьбе. После недолгой и неровной прогулки, они вошли у гостеприимные двери. Мелодично звякнул колокольчик, и привел скучающую парикмахершу в движение. Казалось, она словно ожила после долгой спячки, но двух, едва стоящих на ногах девиц, она меньше всего ожидала увидеть.

— Здраст-те! Пстриги-те пжалста нас. — Как можно внятнее произнесла Юля. — Ее первую. Я буду п-могать.

Тетеньку из парикмахерской пришлось долго уговаривать. Решающим фактором принятия ею правильного решения послужила стоимость стрижки, которая выросла почти вдвое, по сравнению со стоимостью из прейскуранта. В итоге, довольны оказались все трое. Юля когда увидела свое отражение в зеркале, даже немного протрезвела. Она закрыла себе рот обеими руками, чтобы не закричать от восторга, а потом стала прыгать от радости и хлопать в ладошки. Своим поведением она напоминала маленькую девочку, получившую долгожданный подарок. Кстати Лена, когда следующим утром пошла умываться, вела себя точно также. Отличие было только в том, что она не закрывала себе рот. Она кричала во весь голос. И это был крик радости. Так звучало в то утро ее счастье.

После этого приключения они стали сестрами. Люди видели, насколько они внешне похожи, и разумно делали предположения об их родстве. Подыгрывая им, и шутки ради подруги стали называть друг друга сестрами.

— Доброе утро, сестра! — здоровалась утром Юля.

— Доброе утро, сестра! — отвечала ей Лена.

Подобный диалог мог продолжаться часами, и никогда им не надоедал.

Жили две сестры вместе. Но не подумайте, что они парням предпочитали друг друга. Это были обычные девушки, традиционной, как сейчас говорят, ориентации. Они познакомились в институте, а через некоторое время стали вдвоем снимать квартиру. Так веселее, экономнее, и практичнее, с какой стороны не посмотри.

Гораздо сложнее все обстояло с личной жизнью. У Юли еще в институте завязались отношения с парнем из параллельной группы. Они встречались, хотя он не проявлял большого желания создавать вместе с ней новую, крепкую ячейку общества. Его и такое положение вещей вполне устраивало. О браке они не говорили никогда, ее избранник избегал этой щекотливой темы. Встречались они, или на нейтральной территории, или в то время, когда Лена отсутствовала в квартире. Юля старалась не смущать сестру своими отношениями. И дело вовсе не в том, что она боялась, что Лена отобьет ее кавалера. Она любила ее, как подругу, и доверяла ей, как самой себе. Дело было в том, что она видела одиночество Лены, и не хотела причинять ей боль. Пусть даже, самую незначительную. И она иногда думала о своем возможном замужестве, как о вероятной причине расставания со своей сестрой. Вскоре она должна будет бросить ее ради другого человека. Это ведь предательство? Они же подруги! Поэтому она тоже не стремилась поднимать тему оформления законности отношений со своим молодым человеком. Всех троих пока все устраивало. Вот только Лена по-прежнему была одна. Попытки Юли познакомить ее с кем-нибудь из своих знакомых, желаемых результатов не приносили. Сама же Лена никого не искала. Она считала, что ее принц сам знает, в какой момент ему надо появиться. Поэтому она совершенно не чувствовала себя одинокой.

Мало того, она находила себя чертовски привлекательной, и очень себе нравилась. А после того, как ее прическа приобрела характер стрижки, Лена буквально влюбилась в свой новый образ. Замечая на улице чей-нибудь взгляд, она еще больше укреплялась в вере о своей неотразимости.