Полина, иди на свет

Глава 1

Илья перевел взгляд с электронного будильника на спящую девушку. Ей снилось что-то неприятное — остренькое, как у лисички, личико то и дело хмурилось, темные локоны разметались по подушке.

Он замер посреди комнаты, изучая обстановку. Было полпятого, и, хотя девушка спала тревожно, Илья надеялся, что она не проснется.

Свет фонаря освещал спальню. Старый темный гардероб с торчащей одеждой и гитарой, забитые книгами стеллажи из Икеи, стул, погребенный под вещами, и просторный диван-кровать со спящей хозяйкой. Ничего особенного, только беспорядок везде. Илья не любил беспорядок.

Девушка негромко застонала во сне. Он оглянулся и посмотрел на нее так, будто пытался проникнуть к ней в голову.

Этой февральской ночью Полине снилось, что она в родном Мирном. Но город не рад ей. Безлюдно и тихо. В предрассветном сумраке она бродит по улицам, вглядывается в мертвые черные окна, пытается отыскать дом, но почему-то не помнит, как он выглядит. Вот магазин и школа. Но нигде нет ее дома. Чужие дворы и подъезды.

Сердце колотится, она как дикий зверек чувствует близость опасного хищника, и ей хочется укрыться, спастись. Ведь она знает, что ее ждет. Да. Знает…

На востоке, там, где город граничит с тайгой, огромной воронкой раскинулся карьер «Мир». Его-то и облюбовала тьма, холодная, удушливая гадина. Она поджидает Полю, плещется в карьере подобно мутной воде в грязной раковине.

Полина пытается придумать, как обхитрить ее, сбежать. Она намеренно плутает, старается укрыться во дворах, уйти в противоположный конец улицы. Но куда бы она ни свернула, ноги выносят ее к краю «Мира». Земля обсыпается под ней комьями, как будто что-то хочет столкнуть и похоронить ее поскорее. Ей страшно, глаза щиплет от слез. Что ж, не вырваться отсюда… Вытянув шею, Поля заглядывает в беззубый грязный зев тьмы. И хотя она знает, что должна сделать, но медлит. От ужаса ее внутренности завязались в тугой узел. Она оглядывается на город, но в нем нет спасения, никто не ждет ее там.

«Смирись», — шепчет ей тьма, и Полина покоряется. Холодно и тихо, как будто в вакууме. Прижав руки к груди, она судорожно хватает ртом воздух, делает шаг и проваливается в бездну.

Тьма в карьере не похожа на просто отсутствие света. Она густая, липкая, она изучает и убивает медленно. С каждым вдохом тьма наполняет свинцом Полинины легкие, заботливо окутывает саваном тело, сковывает движения. Поле уже все равно, она закрывает глаза.

С самого Полиного детства этот повторяющийся сон заканчивался одинаково. Как только она сдавалась, откуда-то из недр вырывался столп ослепительного света и подхватывал ее, поднимал из бездны. Тихий голос настойчиво шептал ей: «Дыши» — и Полина слушалась. Все вокруг обращалось в свет. И был только он и ничего больше. «Спасена, — успокаивалась Полина. — Спасена». И тут же просыпалась.

То же произошло и сегодня. Не сразу придя в себя, она отыскала глазами будильник. На часах было 5:27. Поля села на кровати и уставилась в окно. Ее сердце колотилось от страха, тянувшего руки из сна сюда, в реальный мир. Тьма не желала отступать так легко.

За окном валил снег, укрывая землю белым плотным покрывалом. Единение природы и мегаполиса бесцеремонно нарушали дворники, уже приступившие к тщетной борьбе с осадками. Шарканье лопат и умиротворяющий, безразличный к кошмарам снегопад подействовали на Полину успокаивающе. Она снова улеглась и сразу же уснула.

Илья заходил в подъезд дома через три улицы от нее и думал, что им пора уже познакомиться.

***

День не задался с самого начала. Пока Поля шла до метро, мокрый снег размыл тушь с ресниц, ноги промокли, и челка (на укладку которой она потратила полчаса) из гладкой и прямой превратилась в пушистый веник. В метро к ней пристала женщина, которая сначала клянчила деньги и предлагала погадать, а потом запугивала тем, что Поля будет делить глаза с мужчиной. Полина не любила гадалок — рядом с ними она чувствовала слабость, доходящую до полуобморока. Их туманные предсказания пугали ее, хоть она и говорила себе, что на это они и рассчитывают.

На работе ее поджидало аж двенадцать гневных писем с претензиями коллег и клиентов. Перед обедом Григорий — #чертовжирныйначальниквсеямедиа — отчитал Полину на встрече с начальством «за стандартный, без души подход к выполнению задач».

Надо сказать, «без души» было любимым его укором — так он не только клеймил или осмеивал, но и пытался разжечь в человеке желание трудиться усерднее. Немало сотрудников Progressbar Group, где Поля второй год работала аналитиком, ненавидели это «без души». Сколько раз, когда она слышала эти слова в свой адрес, Полине хотелось плюнуть и уйти. Ей было обидно — ведь она вовсе не пренебрегала своими обязанностями и полагала, что сама вправе решать, во что вкладывать душу, а во что нет. И частенько у нее случались дни, когда она проклинала себя за выбор профессии.

Как и всегда после рабочей взбучки, Поля удалилась в туалетную комнату, где провела полчаса, пытаясь успокоиться. Твердо решив, что надо взять свою жизнь в свои же руки, она вернулась к компьютеру и взялась за составление резюме. «Мне всего двадцать пять, — думала она, — еще есть время сменить поле деятельности и найти работу, от которой не будет тошнить». В голове сразу же приятным паровозиком потянулись картины успешной карьеры, где ее уважают и ценят, но тут на экране замигало сообщение:

От: Григорий Режин

Поль, прости, что сорвался на встрече. Нервы ни к черту, горим по всем срокам. Приходи ко мне, поговорим по твоим проектам. С меня пироженки.

Конечно, у нее на душе сразу потеплело. Через пять минут она сидела у Гриши в кабинете, и они обсуждали текущие задачи. Он был чрезвычайно мил, шутил и извинялся, как обычно приговаривая: «Мы одна большая дружная семья, конфликты неизбежны, но главное — вовремя признать неправоту». И хотя Полину смущало, что унижает сотрудников он всегда публично, очевидно наслаждаясь властью, а извиняется только с глазу на глаз, ей расхотелось увольняться.

Она вернулась к своему столу совершенно успокоенная и хотела было взяться за работу, но интернет отвлек ее от этой дурной мысли. Размышляя над превратностями судьбы, Поля стала пролистывать соцсети. И тут взгляд ее застыл на знакомом пейзаже: огромный карьер, воронкой уходящий к центру Земли; жилые дома, опасливо подступающие к его краю… Родной Мирный. Полина поежилась.

Когда-то родители, обеспокоенные ее частыми кошмарами, показали Полю психологу, но тот списал все на подростковый возраст и усомнился, не выдумывает ли она свои сны ради привлечения внимания.

Полина отхлебнула чаю из подаренной мамой чашки с забавным инопланетянином и углубилась в рассматривание фотографий Мирного, выложенных кем-то из бывших одноклассников.

Как и почти вся молодежь, Поля уехала из города в семнадцать лет, когда поступила в институт. В Москве ей очень нравилось — она наконец чувствовала себя взрослой. Нельзя сказать, что дома родители ей многое запрещали — скорее, она сама всегда боялась их расстроить. Но находясь за четыре тысячи километров от Мирного, Поля позволила себе пуститься «во все тяжкие»: первый семестр она чуть ли не каждый месяц перекрашивала волосы в разные цвета радуги, проколола уши, нос и брови (чтобы через пару лет снять эти побрякушки и забыть о них). У нее появилась закадычная подруга Лерка, с которой они понимали друг друга с полуслова и верили в то, что они сестры, разлученные в детстве.

Ей было не особенно интересно учиться. Полина тяготела к гуманитарным наукам, но по совету родителей поступила на факультет бизнес-аналитики, чтобы однажды оказаться в международном холдинге, где она терпеть не могла все: начиная от еды в столовой и заканчивая пятничным мультяшным галстуком их гендира. Ей претило ощущать себя винтиком в бездушной корпоративной машине, набитой людьми, сидящими в аквариуме их офиса на Баррикадной и вечно печатающими на компьютерах.

Каждый день здесь был похож на предыдущий. С утра, только придя на работу, она полчаса сидела в соцсетях — ведь невозможно сразу браться за дела. Потом они с Люсей (ее «рабочей» подругой) пили чай на кухне. Минут тридцать в день Поля пялилась в окно, раз по пять ходила к кулеру, где из уст в уста передавались свежие офисные сплетни, в курсе которых Полина все равно не была. Обеденное меню их столовки она знала наизусть, и для многих блюд у нее были выдуманы особые имена: «Тоскливая гречка худеющей секретарши», «Обед царя» (про пасту с семгой), «Зарплатный кутеж» (про дорогущий салат из креветок).

Среди серых будней ее радовали лишь две вещи: отсутствие необходимости носить деловую одежду и внезапный интерес к ней главного красавчика департамента медиааналитики, менеджера с именем графа — Ивана Яблоновского. Полина не встречалась ни с кем уже полгода, поэтому его внимание было ей особенно приятно.

За окном шел снег. Собрав волю в кулак, а волосы в пучок на макушке, Поля решила наконец покончить с прокрастинацией и сесть за работу, но тут #главныйкрасавчик возник у ее стола и предложил попить чаю на кухне.

Надо сказать, Поля была из тех людей, рот которых не поддается контролю — он всегда норовил расплыться в улыбке. Доходило до абсурдного — порой она не успевала собраться и начинала улыбаться грозному Грише, который подходил к ней с претензиями по очередному проекту и изумлялся ее реакции.

То же произошло и сейчас — уголки ее губ уже поползли вверх, щеки вспыхнули, но тут Поля вспомнила почерпнутые из интернета наставления о том, что нельзя сразу же казаться согласной на все. Поэтому, следуя стратегии «Снежная королева», она надела на лицо маску холодности и отказала ему в кухонных посиделках, на что Иван только хмыкнул и пошел ворковать с девчонками-секретарями. Поле стало досадно, но она решила действовать по схеме «два раза согласиться — один отказать», хотя и не была уверена в ее эффективности.

Ухаживания Ивана Яблоновского начались ровно неделю назад. За это время они уже четыре раза пили чай на кухне, три раза обедали в столовке (за что Поля получила упрек от Люськи) и каждый вечер вместе ходили до метро. Все это было многообещающе и волнительно. Единственное, что было неприятно в этом надвигающемся служебном романе, — ревнивые женские взгляды и пересуды за ее спиной.

На экране замигало сообщение от Люськи: «Ты чего отказалась-то? Он этого терпеть не может». Но Полина решила заняться проектами, стараясь создать видимость работы «с душой», поэтому вдаваться в объяснения по стратегии «Снежная королева» не стала.

Весь следующий день она разгребала накопившиеся задачи: обегала весь офис, упрашивая коллег из других департаментов предоставить нужную информацию поскорее, сделала четыре больших отчета для самых крупных клиентов и ответила на все письма. И теперь, в последний день перед февральскими праздниками, знала, что у нее есть все права отдохнуть так, чтобы потом даже, может, жалеть об этом.

У Поли с друзьями был план на все выходные: сегодня они идут по барам, завтра тоже, в пятницу отходят от походов по барам, в субботу — на каток, в воскресенье играют в PlayStation. План вынашивался всю неделю, правился и обсуждался, вдохновлял и заставлял взглянуть на жизнь оптимистичнее. План был удачен и ладно скроен.

Но на беду всю среду Иван Яблоновский на Полиных глазах бесстыже заигрывал с Ниной — молоденькой девушкой-стажером. Поля вся извелась, измучилась ревностью, и когда #главныйкрасавчик вдруг предложил вечером сходить поужинать, она сразу же согласилась, забыв о стратегии «Снежная королева».

Мучительно было подбирать слова, которые должны были оправдать ее перед друзьями. Таких слов не существовало, и она это знала. В итоге она написала, что это, возможно, первый ужин с мужчиной ее жизни. Подруги ее поняли и простили. Но Миша был непреклонен. Он неожиданно надулся и отчитал ее за то, что она променяла друзей на какого-то хахаля. Полина расстроилась было, но тут же получила сообщение от Ленки, где та писала, что Миша всю неделю не в настроении из-за проблем на работе, и пожелала Поле отлично провести время.

Чем ближе стрелки часов подбирались к отметке в шесть вечера, тем сильнее Полина ерзала на стуле. Руки ее были холодны как лед, щеки нарумянены как у матрешки, и губы алели как у молодой куртизанки. Иван Яблоновский приблизился к ее столу и положил руки ей на плечи. Она вздрогнула, затрепетала, и улыбка сама возникла на лице. Склонившись к ней, он шепотом, отчетливо слышным всем навострившимся ушам, произнес: «Поль, извини, но сегодня никак не получится, у меня тут дело срочное образовалось».

Ее желудок ухнул и упал. Безуспешно пытаясь скрыть разочарование, она промямлила с застывшей неживой улыбкой, что, конечно, понимает и ничего страшного, но тут же стала набирать сообщение друзьям.

Они весело провели праздники, хотя надо признать, что Полина несколько раз постыдно перебирала с алкоголем, пытаясь доказать окружающим, что ей плевать на Яблоновского, на эту его модную прическу и кошачьи глаза.

***

С понедельника Поля твердо решила не думать об Иване Яблоновском. Первую половину дня она успешно с этим справлялась, но после обеда Люся насела на нее с липовым сочувствием, плохо скрывающим ликование.

— Ты, наверное, так переживала на выходных? Выглядишь не очень…

— Да нет, мы с ребятами хорошо время провели.

— Да, да, конечно. Но Ваня козел. Похоже, пригласил в итоге Нину. Мне кажется, я видела, как они уходили вместе.

— Да? — Поля постаралась изобразить безразличие, но сердце ее неприятно екнуло.

— Он так и вьется около нее!

Кажется, это было правдой. Полина видела их вместе за обедом и на кухне за чаем. Оставалось только порадоваться, что все не зашло дальше, чем могло бы. Еще не хватало влюбиться в донжуана.

Поля заставила себя отвлечься от мыслей о дурацких мужчинах и взялась было за дело, но тут на экране замигало сообщение:

От: Иван Яблоновский

Полька, классно выглядишь!

Полина решила не отвечать. Потом подумала, что он может вообразить, что она обижена (что было правдой, но ведь Снежная королева, наверное, не показала бы этого?), поэтому написала односложно:

Спасибо:)

Сразу же пришло следующее сообщение:

Надеюсь, я не обидел тебя в пятницу. Реально важное дело появилось, друг попросил помочь.

Полина ответила:

Да порядок. Всякое бывает.

Иван не успокаивался:

Я хочу загладить вину. Предлагаю поужинать прямо сегодня.

Поля задумалась. Понедельник не тянет на идеальный день для свиданий, но хотелось верить, что ему не терпится остаться с ней наедине. Она пообещала себе, что это будет просто ужин, и согласилась на его предложение.

Они пошли в уютный бар недалеко от работы, где она позволила себе один бокал вина и приготовилась к тому, что сейчас ее начнут соблазнять. Но неожиданно из Ивана шумными потоками полились оды себе, сплетни про коллег и хвастовство доходами. Периодически он делал трехминутные перерывы, когда отвлекался на сообщения в телефоне и пропадал в нем. В эти моменты Поля не знала, куда деться. Казалось, люди в баре смотрят на нее с сочувствием.

В конце ужина Иван, плотоядно улыбаясь, заглянул ей в глаза и отработанным движением приобнял за плечо:

— А знаешь, я живу неподалеку. Совсем рядом с зоопарком. Чего тебе домой ехать? Поздно уже. Оставайся у меня, до работы пешком дойдем.

Поля не поверила своим ушам. За кого он ее принимает!

— Ты ведь не серьезно, Вань? Это как сцена из плохого романа.

— Да я пошутил! Конечно, не серьезно, — он спешно убрал руку с ее плеча. — Ладно, давай по домам. Напиши, как доберешься, я же волноваться буду.

Поля подумала про себя: «Ага, так сильно будешь волноваться, что даже не проводишь».

Она ехала к себе в Отрадное и еле сдерживала хохот. Так нелепы и смешны были его потуги произвести впечатление, что Поле даже не было жаль впустую потраченного вечера.

На следующий день Иван старательно избегал встреч, но это совершенно ее не задевало. Она рассказала все Люсе, и они только посмеялись над этой историей. Но когда Полина уже собралась идти домой, на мониторе замигало сообщение:

От: Иван Яблоновский

Блин. Все думаю о нашем ужине. Чувствую себя идиотом.

Было в этом что-то подкупающее. Ей стало жаль Ивана, и она постаралась написать что-нибудь утешительное.

Вань, да ладно тебе. Всех иногда заносит:)

Он не замедлил ответить:

Дашь мне еще один шанс в пятницу?

Поля подумала и согласилась. Отчасти потому, что ей было жалко его, и к тому же это вносило в ее серые будни хоть какое-то разнообразие. Ну, и, помимо прочего, ей было интересно, к чему это может привести.

Весь следующий день они неистово переписывались. Иван все-таки подавал признаки адекватности, извинялся за излишнее бахвальство, и Поле было приятно отметить, что он все же способен поддержать разговор о чем-то помимо себя.

Она не заметила, как рабочий день закончился и офис опустел, а ведь ей надо было ответить на двадцать три письма, доделать два отчета до завтрашнего утра, причем один из них должен быть на английском. Признав, что игнорирование рабочих процессов ни к чему хорошему не приводит, она с головой нырнула в накопившиеся дела и вынырнула из них только в половине двенадцатого. Пора было идти домой.

Глава 2

Уже почти подойдя к подъезду, Поля вспомнила, что завтракать будет нечем. И пусть было холодно и мокро и очень хотелось упасть на кровать, она направилась в круглосуточный «Продуктовый пионер» (в народе именуемый просто «Пионер»), расположенный в соседнем доме. Бросая в корзину все, что попадалось на пути — шоколадки (чтобы порадовать себя), яблоки (здоровый образ жизни), хлеб (всему голова), докторскую колбасу (отлично сочетается с хлебом), — она устало добрела до касс. Там, подгоняемая суровым взглядом кассира и трепетной очередью из двух алкоголиков, Поля замешкалась, нервно пытаясь открыть пакет и внутренне проклиная их создателя.

Удивленная тяжестью приобретенного (две бутылки вина в последний момент как бы сами запрыгнули в пакет), она шагнула навстречу темноте и холоду. Внезапно путь ей преградили. Слишком усталая, чтобы заводить разговор и просить пропустить ее, Поля предприняла попытку обойти препятствие, которое, как она успела отметить, было обладателем прекрасных темно-коричневых ботинок.

Завязался странный танец: Поля влево — ботинки влево, Поля вправо — и они туда же. Что ж — ботинки победили. Она вынуждена была поднять глаза и начать диалог. Но не тут-то было. На нее смотрели, внимательно изучая, не один, а сразу два Северных Ледовитых океана. Глаза этого мужчины были светло-голубые, но необычными, даже хищными их делала яркая окантовка зрачка. От его взгляда Поля мгновенно вспыхнула, а уголки ее рта непроизвольно поползли вверх.

Надо отметить, в «Продуктовом пионере» таких мужчин не видели. Возможно, на всю Москву #такихмужчин было не больше двадцати пяти. И уж тем более в Отрадном их не водилось никогда, так же как и индийских павлинов, к примеру.

Сказать, что он был хорош собой — не сказать ничего. Высокий, стройный. В глаза сразу бросалась выправка, свойственная военным людям, — держался он прямо. Благородное мужественное лицо с высокими скулами. Он стоял перед ней и смотрел, чуть наклонив голову вбок, явно не намереваясь дать ей пройти.

Поля инстинктивно сжалась и попыталась прорваться к дверям, когда он заговорил. У нее в наушниках пели любимые The Velvet Puppets, и она не расслышала, запуталась в проводах, ключах, пакетах с продуктами, сумке и как будто во всей своей жизни. Кое-как справившись с музыкой, она переспросила: «Простите, что?» Незнакомец сказал: «Могу ли я помочь вам?» Его голос, низкий и бархатный, смутил Полю еще сильнее. Он указал на ее пакеты и добавил: «Опасно девушке одной гулять так поздно с тяжелыми сумками».

Полина нечленораздельно крякнула не своим от волнения голосом: «Дядойдуспсибо». Он улыбнулся и понимая ее недоверие, уточнил, что поможет всего лишь донести пакеты до подъезда. Она позволила себе еще один оценивающий взгляд. Он выглядел презентабельно — казалось, это инопланетянин, каким-то чудом занесенный в Отрадное. От рядового представителя спального района незнакомца отличал необыкновенный внешний лоск: идеально скроенное темное пальто из твида, идеальный темный шарф, идеальные ботинки. Внезапно Поля заметила в его руке баклажан. Один баклажан, даже без пакета. Он купил его и поджидал ее в дверях? Или они столкнулись внезапно? Не входил же он в продуктовый магазин со своим баклажаном…

Снова осознав, что она неоправданно долго молчит, Поля сдалась и позволила ему помочь. Ну не был он похож на маньяка.

Они шли, заметаемые широкой русской зимой в последний день ее царствования. Незнакомец начал беседу. Представился Ильей и сказал, что заметил ее еще в магазине, и она показалась ему усталой и грустной. Он просто не мог отпустить ее разгуливать с тяжестями так поздно — ничего более. Прояснил он и ситуацию с баклажаном. Оказалось, это единственное, что он умеет готовить помимо яичницы.

У подъезда он посмотрел на нее долго и внимательно. И совершенно без улыбки и какого-либо намека на флирт попросил разрешения позвонить завтра.

***

Весь день она смотрела в монитор, но буквы и цифры сливались в серое месиво бессмысленной информации. Единственный объект, имеющий какое-либо значение, — телефон — лежал под рукой, так что ни сообщение, ни звонок Поля бы не пропустила. Тем не менее будто невзначай она проверяла его каждые десять минут. Иван написывал ей весь день, но теперь она совершенно не была заинтересована в общении с ним и отвечала односложно. Заинтригованная статным незнакомцем, Полина ждала звонка. Она припоминала подробности их разговора и пыталась представить, какой он человек и что ему от нее надо.

Илья позвонил в семь и сказал, что хотел бы пригласить ее поужинать. Сегодня же. Он уже выехал.

В туалете Поля провела целых пять минут, пытаясь нарисовать помадой и губы, и здоровый румянец, волнуясь и чертыхаясь, что не надела новое симпатичное платье вместо старого свитера в катышках. К счастью, на дне сумки была обнаружена одноразовая бритва времен активных отношений с одним #женоненавистникомартемом, с которым Поля рассталась полгода назад. Свитер был тут же побрит, и от катышек не осталось и следа.

Илья приехал, как и сказал, ровно в 19:30 на черной «Ауди». Полина как раз прощалась с Люсей у дверей офиса. Увидев элегантного красавца, вежливо открывающего перед Полиной дверь дорогой машины, Люся застыла с открытым ртом в полном недоумении. Но романтическая картина, возникшая в Люсиной голове, значительно отличалась от реальности.

За всю поездку до ресторана Полина и Илья перекинулись примерно десятью словами, восемь из которых были сказаны, пока она усаживалась в машину. Чтобы как-то занять себя, Поля решила, подобно Шерлоку, составить мнение об Илье по деталям. Илья выглядел опрятно, никакой шерсти от домашних животных на одежде. Он скинул пальто, и, увидев его идеально скроенный серый костюм, Полина снова подумала про свой старый свитер. Зарабатывает, наверное, неплохо. В машине нет ни иконок, ни четок, ни других религиозных атрибутов. Прямо скажем, в машине — ничего. Можно было бы решить, что он взял ее напрокат. Но Илья вел авто спокойно, даже лениво, как если бы не раз сидел в нем. План составить портрет исходя из деталей терпел крах. Ничего определенного.

Место, которое он выбрал для них, было довольно странным — кафе в торговом центре неподалеку от ее дома. Поля старалась не выказать удивления и только подумала: «Может, он меня проверяет?»

За окном безмятежно шныряли люди с пакетами, а Полину беспокоил разговор, выходивший специфическим. Илья подробно, как на собеседовании, расспросил ее про работу: поинтересовался, как она ощущает себя в этой сфере, почему выбрала именно ее. Затем он задал вопросы об учебе в институте. Но больше всего внимания он уделил ее детству и отроческим годам. Илья скрупулезно прошелся чуть ли не по каждому периоду. Ходила ли она в детский сад? Была ли взбалмошной или спокойной? С какого возраста она помнит себя? Какими были ее отношения с родителями? Нравилось ли ей в школе? Были ли у нее домашние животные?

Поле подумалось, что она ни разу в жизни не говорила так много о себе. И хотя она понимала, что все это очень странно, почему-то продолжала выкладывать ему факты о своей жизни, надеясь, что он как-то объяснит свой интерес. Последний его вопрос был для нее особенно неожиданным:

— Как ты находишь людей? Как они тебе? — холодные голубые глаза смотрели на нее испытующе.

— В целом, то есть? — от его взгляда у Полины закололо в животе.

— Да. В целом как тебе человечество?

— Заслуживает сочувствия, — она не знала, что ответить, и попыталась отшутиться.

Илья посмотрел на нее внимательно и произнес:

— Лучше не скажешь.

Полина покраснела, а он добавил внезапно:

— Ладно, уже поздно, ты, наверное, устала. Давай отвезем тебя домой.

Поля опешила. То есть, это все? Она прошла тест? Или завалила? Она не выдержала:

— Илья, что это было? — Полина постаралась сказать это шутливо, надеясь на его понимание.

Но он нисколько не поддержал ее и ответил серьезно и сдержанно:

— Скоро узнаешь.

— Какая таинственность!

— На самом деле, ничего особенного. Просто ты очень интересный человек.

Поля смутилась, хотя он не преподнес это как комплимент — скорее просто констатировал. Она была сбита с толку этим странным вечером — ни один мужчина не производил на нее такого впечатления. Его заинтересованность и в то же время отстраненная холодность, его стать и привлекательная внешность — все это выбивало почву у нее из-под ног. Но одновременно манило.

Пока Илья вез ее домой, Поля пыталась представить ситуацию, в которой он бы поцеловал ее у дверей подъезда, но у нее не получалось. Она чувствовала, что его интерес не носит романтического характера, и ей было немного досадно. Она тайком пыталась рассматривать его: высокие острые скулы, темные волосы и яркие голубые глаза — очень хорош собой. И Полина не могла не отметить, что с ним было приятно и спокойно находиться рядом. Сама не понимая почему, она доверяла ему. И хотя вопросы он задавал весьма деловым тоном, было в нем что-то располагающее, от чего Полина чувствовала себя в безопасности, как будто в родном доме.

Илья проводил ее до дверей подъезда и действительно не предпринял ни малейшей попытки поцеловать. Только поинтересовался:

— Можно будет увидеть тебя в пятницу?

Поля уже было согласилась, но тут вспомнила об обещании, данном Ивану.

— В пятницу нет, но в субботу — вполне!

— Я не работаю по субботам, — сказал Илья и осекся. — То есть, в выходные я занят. Давай в понедельник?

— Ты сказал, что не работаешь по субботам? Это по работе? Ты социолог? Ты проводишь опрос?

— Нет, нет, — он запротестовал. — Я устал, сам не понимаю, что несу. Так что насчет понедельника?

— Понедельник так понедельник, — пожала плечами Поля.

***

Начиная со следующего дня Полина жила понедельником. Даже свидание с #главнымкрасавчикомдепартамента не волновало ее, хотя Иван и старался изо всех сил. На этот раз они пошли в милое семейное итальянское кафе с очень вкусной кухней.

Стараясь изменить ее мнение о себе, он избрал тактику «меньше говори — больше слушай» и поэтому засыпал Полю вопросами о том, чем она интересуется и как живет вне работы. Полина пыталась заставить себя снова испытывать интерес к Ване. В конце концов, он был привлекателен — светлые вьющиеся волосы в модной стрижке, большие зеленые глаза, хорошая фигура. Но ей было нестерпимо скучно. Она слушала его вполуха и совсем не испытывала желания рассказывать о себе. Взгляд его зеленых глаз был пуст, под стать его прозаичным мыслям о жизни. Поля видела только, как он пыжится, неискренне улыбается и неумело шутит в попытке понравиться ей. Полине было даже неловко за себя, но хотелось, чтобы их встреча побыстрее закончилась. И когда он предложил проводить ее до дома, она отказалась, чем очевидно его огорошила.

Поля давно не ощущала такого волнения, как перед грядущей встречей с Ильей. Он не писал и не звонил, но она не сомневалась, что зачем-то нужна ему и что он объявится в понедельник.

И действительно, ровно в четыре дня раздался звонок (писать смс, похоже, было не в его стиле). Поля ждала его, но все равно подскочила на стуле. Илья предложил встретиться у метро «Отрадное» в восемь. «Странный выбор места», — подумала Полина, но уже, кажется, начала привыкать к странностям.

Она опоздала на десять минут и заметила недовольство в глазах Ильи, когда, торопясь, вышла к нему из метро. Он холодно заметил:

— Похоже, пунктуальность — это не твое?

— Ну, бывает, я опаздываю, — Полина в его присутствии сразу занервничала. При этом ее губы расползлись в улыбке, что придало ее лицу шаловливое выражение, чего она сейчас совсем не желала.

Илья как будто не обратил на это внимания и только спросил:

— Ты не против, если мы прогуляемся по аллее тут недалеко? Сегодня весь день сидел в офисе, хочется подышать.

Полина решила ухватиться за эту фразу.

— Да, конечно. Ты работаешь в офисе? А кем?

— О, я обязательно тебе расскажу чуть позже.

— Хорошо. Значит, сегодня и я о тебе что-то узнаю? — она попыталась быть кокетливой, но быстро смутилась под его холодным изучающим взглядом. Казалось, он был недоволен, что беседа приняла такой оборот.

Пропустив ее вопрос мимо ушей, Илья спросил:

— Если бы тебе предложили работу, которая была бы связана с помощью людям, ты бы согласилась?

— А, сегодня снова будет день расспросов, — Поля вздохнула. — Ну, хорошо. Я не знаю. Честно. Немного не представляю себя работающей в хосписе или благотворительном фонде. То есть, это прекрасная деятельность и теоретически я могла бы ее выбрать, но мне кажется, я не смогу. Ведь захочется отдаваться делу целиком — по-другому же невозможно. Но меня пугает, что душевных сил не хватит. Я бы не смогла заканчивать переживать и жить как обычно, уходя вечером с работы.

— Думаю, ты плохо знаешь свои силы, — констатировал Илья. — Ты могла бы помогать людям.

— Ну, да, может быть. Когда-то я хотела работать в благотворительности. Даже не знаю, почему не попробовала. Думаю, им тоже могут пригодиться аналитики, — она усмехнулась.

— Ты очень хороший человек и могла бы делать лучше других людей, — просто сказал Илья.

У Полины шарики за ролики заехали: вроде бы комплимент, но такой при этом необычный. Он произнес эти слова твердо и уверенно, как азбучную истину, но ведь он ее совсем не знает. Все было странно. Может, он псих? Она попыталась вернуть беседу на твердую почву обыденных разговоров:

— Ну, ты мне льстишь, конечно. Мы почти не знакомы.

— Я вижу тебя насквозь, — спокойно сказал он.

Если бы не его непроницаемые глаза, она бы, наверное, прыснула со смеха. Это было немного чересчур — как будто он начитался книг про пикаперов. Но ему уже явно за тридцать (поздновато для книг о пикапе, рассудила Поля), и не похоже было, что он с ней флиртует. Она начала немного раздражаться.

— Илья, ты, возможно, не осознаешь этого, но твоя манера общения, вещи, которые ты говоришь, вопросы, которые задаешь, непохожи на то, о чем обычно говорят люди, которые недавно знакомы. Что происходит?

— Я прекрасно понимаю твое недоумение. Давай присядем, — Илья указал на лавочку чуть поодаль от них.

Они сели. Неторопливо, тихо шел снег. Люди спешили по своим делам и проходили по аллее, не обращая на них внимания. После некоторого молчания Илья заговорил:

— Что ты видишь в людях вокруг?

Поля вздохнула — еще один необычный вопрос.

— Много чего. Усталость, нервозность, отсутствующий взгляд, понурость, усталость. Или это я уже говорила? Вон влюбленная парочка — они, похоже, счастливы.

— Я сейчас покажу тебе кое-что, — он внимательно посмотрел на нее и затем внезапно накрыл своей ладонью ее руку.

И тут что-то произошло. Сначала ей показалось, что она ослепла. Ее замутило.

Где-то рядом Илья сказал: «Полина, пожалуйста, не волнуйся. Я контролирую процесс и могу прекратить это в любую секунду. Послушай меня».

Она испугалась и вскочила на ноги, хлопала глазами, озираясь по сторонам, и не могла понять, что происходит. Мир, который она знала, изменился. Все стало серым, как будто нарисованным простым карандашом. В этом бесцветном пространстве предметы — лавочки, деревья, фонари, торговый центр напротив — были четко очерченными фигурами разных оттенков серого. Вывески на магазине были непривычно тусклыми. А вот люди вокруг выглядели как разные по размеру белые контуры и светились. Их лица можно было различить, но Полина паниковала: у нее кружилась голова, она начала задыхаться, так что ей было не до лиц. К ней, подобно шаровой молнии, метнулось очень светлое пятно и сказало: «Сядь, пожалуйста, и выдохни». Она повиновалась и закрыла глаза, уперев голову в руки.

— Полина, послушай меня. Твоя реакция нормальна — у всех первое включение проходит примерно так. Это почти всегда шок. То, что я сейчас сделал, абсолютно безопасно для тебя, это просто… другой взгляд на мир. Я должен тебе кое-что рассказать, — он говорил отчетливо, как с иностранцем. — Ты особенная девушка и можешь видеть свет и доброту в других людях. Больше того — ты способна передавать им этот свет, делая их лучше. Потому что ты эмпат. Эмпатов в мире очень мало, и у вас уникальные способности. Вы с ними родились, но часто об этом не знаете. Для эмпатов существуют целые организации во многих странах. Все это легально и известно государственным структурам.

Ей хотелось заорать: «Что, к чертям, происходит?» Но, стараясь даже в такой ситуации сохранять лицо, она спросила:

— Ты тоже эмпат?

— Нет, я хранитель. И я тебя сейчас «включил» — то есть, сделал так, чтобы ты «видела» людей по-настоящему. Полина, открой глаза и оглядись вокруг.

Выдохнув, она повиновалась. Мир все еще был серо-черным. Она посмотрела туда, где сидел Илья, и увидела яркое светлое пятно. Ее немного мутило.

— Посмотри на людей теперь. Что ты видишь?

— Вижу какие-то светящиеся пятна, а не людей.

— Верно. Свечение человека определяется уровнем доброты в нем. Чем сильнее свечение, тем он добрее, тем больше склонен к сопереживанию. Если бы ты могла увидеть себя со стороны, то поняла бы, что светишься очень сильно. Именно поэтому я и понял, что ты эмпат, когда увидел тебя впервые.

— Здорово. Ты колдун?

— Полина…

— Мне не очень хорошо. Ты можешь сделать так, чтобы все стало нормальным?

Он дотронулся до ее руки, и мир стал обычным. Ей хотелось уйти. Ей было страшно. Он внимательно посмотрел на нее.

— Мы работаем на ФСБ, — Илья заговорил быстрее, будто опасаясь, что она убежит. — У нас целый Департамент. Это не какая-то школа магии. У нас есть тренинг-центр. Мы получаем спецзадания, работаем с коллегами из других стран. Суть в том, что я здесь, чтобы предложить тебе работу.

— То есть, письма из Хогвартса мне не ждать?

Илья проигнорировал ее шутку:

— Я бы хотел, чтобы ты пришла к нам и увидела все своими глазами.

Поля ничего не ответила и, спешно попрощавшись, рванула к дому, отказавшись от предложения проводить ее.

Глава 3

Как только Поля очутилась в квартире, ее охватила паника. Пока Илья был рядом, она как-то крепилась и старалась сохранить лицо, но теперь, когда Поля осталась одна, случившееся целиком поглотило ее. Она мерила шагами квартиру и не могла остановиться. Зачем-то таскала с собой телефон и теребила его, тыкая в экран и желая удостовериться, что реальность все еще здесь. Выкинуть увиденное из головы не получалось. Позвонить Лерке! Но что сказать? Никто не поверит. Она улеглась в кровать, завернулась в одеяло и первый раз за долгое время включила телевизор, чтобы отвлечься от пугающих мыслей. На экране замелькали фигурки людей — в студии обсуждался насущный вопрос: юбилей какого-то артиста. Ведущий, перекрикивая всех остальных, настаивал на том, что юбиляр — подлец, бросивший свою первую семью. Полина не заметила, как уснула, забыв выключить свет в квартире.

Она снова шла по Мирному к карьеру, надеясь, что все же найдет родной дом и ей не придется прыгать в бездну. Но тьма была безжалостна, Полина опять оказывалась на краю, как прежде, прыгала вниз, и тьма обвивала ее, душила, пока сон не разрезал свет, вырывающийся из самых глубин, и не спасал ее.

***

Стул на работе, в целом довольно незаметный, вдруг стал катастрофически неудобным. Полина и поднимала его, и опускала, поворачивала под другим углом к столу, но все было не то. И мобильный вдруг стал активным. Звонила и писала мама из Мирного, рассказывая, что на майские папа взял им путевку в пансионат. Писали подруги. Звонили из банков с кредитными предложениями. Все нервировало. От каждого звука, каждой вибрации она подскакивала на месте.

Илья знает, где она живет. Похоже, он не просто псих, но еще и колдун. И он знает, где она живeт. А вдруг он убьет ее? Возможно, это какая-то секта, и они знают про нее. Мир не такой, как она представляла. Твердая почва уходила из-под ног. Рассказать было некому.

Полина, конечно, решила не ходить ни в какой департамент и забыть про все.

Через неделю стало получше. Она уговаривала себя, что все это просто гипноз. Он, наверное, ввел ее в транс или что-то такое, наговорил непонятных вещей про свет и доброту, чтобы… Чтобы что? Логическая цепочка обрывалась. Непонятны были его намерения. Ну, да ладно. Может, какой-то новый вид мошенничества.

***

В Москву пришла весна. Мокрый снег валил за окнами офиса, пока в своем кабинете ее отчитывал Григорий #матьегогосподинмедиарешений. Но, честно говоря, Полине было совершенно все равно. С момента злополучного вечера, когда Илья наговорил ей странных вещей про ее предназначение, она стала хуже работать. Эти цифры, подсчеты, слова стали омерзительны своей бесполезностью. Тупые придирки Григория, подковерные интриги… Это всегда бесило ее, но теперь стало совсем невыносимым.

Люся сильнее обычного утомляла своими просьбами помочь с проектами (считай, сделать все за нее), и Иван раздражал глупыми попытками привлечь ее внимание.

Он как будто почувствовал, что потерял ее, поэтому усилил ухаживания и постоянно вился у ее стола, хотя она не давала ему повода надеяться на что-то. Полина вспоминала Илью, и ей очень не хотелось думать, что он какой-нибудь душевнобольной или колдун. Да и он совсем не был похож на сбежавшего из психушки. Конечно, он казался, мягко говоря, своеобразным, но ему удалось перевернуть ее мир с ног на голову. Но все, что он с ней сделал, было страшно — а ей нравилось стоять на твердой почве знакомой физической реальности. Тем не менее не раз она прокручивала в голове случившееся: его слова про эмпатию, свет, про то, что она может помогать людям… и потом этот новый взгляд на мир — светящиеся контуры вместо привычных тел. Это невозможно было взять и забыть. Ведь она видела это. Видела своими глазами.

Поле было интересно, почему в том странном мире Илья был гораздо ярче остальных. Если большинство людей выглядели как светло-серые пятна, то он сиял как солнце. Из его рассказа выходило, что он добрый. Но как проверить? Он не был похож на святого или Деда Мороза. Он сказал, что она тоже ярко светится. Интересно, как это? Помнится, однажды она сильно влюбилась, и ей все говорили, что она лучится счастьем. Это то же самое или нет?

Множество вопросов роились в голове, но ответить на них мог только один человек. И конечно, стоило ей выпить вина вечером, Поля расхрабрилась и набрала его номер.

— Добрый вечер, Полина, — его голос звучал устало.

— Илья, я хочу задать тебе вопрос, — Поля решила перейти сразу к делу.

— Да, я весь внимание.

— Что? Тебя плохо слышно, — казалось, он говорит из какой-то трубы.

— Я еду с работы, ты на громкой связи, возможно, дело в этом. Погоди, я надену наушники… Так лучше?

— Да! — вино дало о себе знать, Поля потеряла мысль, сбилась и спросила совсем не то, что собиралась. — То есть, прямо с этой работы, где ты ходишь и светишься?

Слышно было, как на том конце он прыснул.

— Ну, можно и так сказать, наверное. Да, с этой работы.

— И что же ты сегодня там делал?

— У меня в подчинении два эмпата. С ними мы прорабатывали будущие миссии, готовили планы. А вечером с одной из них были на задании.

— Что значит в подчинении? Это девушки? Вы заманиваете девушек туда? — Поля перешла в грозное наступление.

— Нет, — произнес он спокойно. — Среди эмпатов есть и мужчины, и женщины. Как и среди хранителей.

— Я гуглила и ничего не нашла ни про каких агентов-эмпатов в ФСБ! — Полина не врала: она и правда убила целый вечер на работе в поисках информации, за что получила очередной нагоняй от Григория.

— Конечно, Полина, это же тайное подразделение, — он старался быть терпеливым.

— Честно говоря, я не могу поверить в это. Бред какой-то! — Поля произнесла это бойко, но на самом деле уже начала сдавать позиции.