Плач по Клюеву генерала вытегорских карьеров

Я мир земной на звёздный променял

в соз­везди­ях от­радно заб­лу­дить­ся,

И уди­витель­но! Ник­то ту­да не гнал,

Смо­гу ли я об­ратно воз­вра­тить­ся?

Все­лен­ной тай­ны как хо­чу поз­нать,

Фан­та­зии ду­шев­ные стра­ницы

до смер­ти суж­де­но судь­бой сжи­гать,

Пусть в этом пеп­ле путь мой от­ра­зит­ся!

* * *

Иду по ле­су,

уж ве­чере­ет,

мрач­нее те­ни.

Ввер­ху за­веса

туч ко­чене­ет

в мо­роз­ной ле­ни.

Хрус­тит ва­леж­ник,

силь­нее вет­ви

су­ют­ся в ру­ки.

«Ка­кая неж­ность»,

ка­ким до­верь­ем

лас­ка­ют зву­ки!

Ещё нем­но­го,

лу­на на­лево,

де­рев­ня впра­во.

Как мно­го сне­га

и вь­юги гне­ва,

я до­ма, бра­во!

* * *

Лес ох­ва­тило пред­чувс­тви­ем гро­зы,

ор­дою чёр­ною пол­зёт впол­не­ба ту­ча,

не­ся прох­ла­ду мок­рых стрел ко­лючих,

унич­то­жая го­лубые ми­ражи.

Вот сёс­тры-мол­нии сбе­жали с пле­на и

Сго­рев, мне всклых­ну­ли ду­шу,

не­воль­ное, мгно­вен­ное раз­ру­шу,

коль мысль собь­ёт­ся с чуд­ной ко­леи.

Сни­ма­ют ту­чи нап­ря­жён­ность, прор­ва­ло,

и пер­вый шё­пот по лис­тве про­шёл­ся,

уда­рило! Как ли­вень ра­зошёл­ся!

Чёрт зна­ет, ку­да ду­шу по­нес­ло!

И рас­тво­рить весь мир за­хочет­ся в сти­хи,

и в мол­нию на миг один влю­бить­ся,

и ве­рить, что всё чёр­ное пром­чится,

иди­те в лес, в нём мыс­ли так лег­ки!

* * *

Нам на тай­ной ве­чере Биб­лии суть от­кры­вали

и ли­ли лам­падное мас­ло в мыс­ли огонь,

что-то страш­но-ноч­ное о бу­дущем сне на­вева­ли

и хри­пел за­муро­ван­ный в сте­ну Его­рия конь.

Те­ни ан­ге­лов бе­лых и та­ких лег­кокры­лых

нам уже не дог­нать, то для из­бран­ных ми г,

но к нам ско­ро при­дут из по­эм зо­лотых се­рафи­мы,

что­бы ночь ду­шой сер­дца до кон­ца че­лове­че пос­тиг.

Да! Уй­дём мы в ле­са, пусть нас сол­нце в пу­ти до­гоня­ет

и по­дарим лу­чам на ча­сы до­рогие свой лик,

ды­шат в нас не­беса, дум звез­да своё сер­дце ро­ня­ет

и сле­зам всё до­роже со­вы заб­лу­див­шей­ся крик.

* * *

Со­бор вда­ли, как па­мят­ник за­ре,

Взгля­ни — ду­ша Есе­нина Се­рёжи

Пе­гасом алым вста­ла на го­ре,

а кто-то ря­дом на не­го по­хожий.

Крест на гру­ди, онеж­ские гла­за,

в ру­ках кри­чат На­рым­ские цве­ты,

в онеж­ский край зо­вёт на них сле­за

и в сер­дце по­яв­ля­ют­ся сле­ды.

Зо­вут к се­бе, но как до них дой­ти?

Меж на­ми без­дна слов не­воз­вра­тимых,

сго­рев­ших звёзд нез­ри­мые пу­ти

вен­ки пле­тут се­дые хе­руви­мы.

* * *

Плач по от­цу Клю­еву, ро­дите­лю сло­ва онеж­ско-

го, раз­бавлен­но­го жи­ти­ем его му­чени­чес­ким во

сла­ву По­эзии Рус­ской, а вет­ка мо­лодо­го клё­на

бро­сит ро­су-пес­ню в ду­ши люд­ские.

Раз­ру­били во­роги Крест-ду­шу ме­чом крас-

ным,

обор­вался ко­локол с «По­горель­щи­ны»

при­няла его зем­ля ру­ками та­ёж­ны­ми,

вы­пало пе­ро из рук Бо­жес­ких,

вы­сечен­ное Ла­зарем Пре­подоб­ным с Му­ром­ско-

го озе­ра,

за­мол­кли гус­ли онеж­ские Бо­яна Вы­тегор­ско­го,

пеп­лом звёз­дным по­сыпа­на тро­па Клю­ева,

у ча­совен — по­эм сто­ят бе­рёз­ки Есе­нин­ские,

коль­цом-ра­дугой опо­ясан­ные.

По­кори­лась ду­ша Ко­ню-Та­инс­тву,

да­ло Та­инс­тво воз­мездие,

за­шуме­ли сло­ва в кор­нях-пле­чах сос­но­вых!

Слышь, Ми­колуш­ка!

Бо­горо­дице Де­во ра­дуй­ся, об­ра­дован­ная Ма­рия,

Гос­подь с то­бою, бла­гос­ло­вен­на ты в же­нах,

бла­гос­ло­вен плод чре­ва тво­его,

яко Спа­са ро­дила еси душ на­ших.

В Пес­ню веч­ной ти­шины вхо­дил Ни­колай

сле­пыми но­гами, за­девая ко­локоль­чи­ки лес­ные,

зо­вущие сол­нце.

Зас­ты­ли сло­ва Клю­ева на сле­дах Ав­ва­кумо-

вых, пляс­кой Пу­дож­ской мед­вежь­ей встре­воже-

ны и раз­ле­телись по Ру­си Си­рина­ми-пти­цами,

на крес­ты цер­квей са­дили­ся, чис­ты ре­ки крес-

ти­ли кри­ками онеж­ски­ми.

Плач Прас­ковьи яр­кой мол­ни­ей оза­рит нам

чёр­ну но­чень­ку, в хо­рово­дах псал­мов мо­лодец

во ру­баш­ке ка­лимон­ко­вой про­читал «Мо­лит­ву

Сол­нцу».

Пой­дём по цве­ту мо­рош­ко­вому мы к ца­рев-

не-ПО­ЭЗИИ, от лю­дей зак­ры­ла гла­за-лар­цы,

крас­ну де­неж­ку бро­сит жад­но­му, он уй­дёт и не

во­ротит­ся.

От­крой­те Кни­гу Не­ба, по­лис­тай­те об­лачные

стра­ницы:

Спря­талось крас­но сол­нышко за Оне­го-мо-

рюш­ко, толь­ко лу­чи его зап­ле­лись в греб­ни

волн, про сон по­ющие, по­тяну-ка те лу­чи как

сти­хами за­онеж­ски­ми, то-то бу­дут крас­ны де-

ви­цы плесть вен­ки из слов мо­рош­ко­вых.

Ду­хом воль­ных ве­ков на­пол­ню грудь как воль­ную, да пой­ду Рос­си­ей-ма­туш­кой боль-до­рожень­ку ис­пы­тывать, мо­лит­вой слёз­ною ог­ля­дывать.

Не жа­лей ты ме­ня, ма­туш­ка, не жа­лей ты

ме­ня, ба­тюш­ка, сто­рожа — сне­га хо­лод­ные во

друзья всё на­бива­ют­ся, а ме­тель — свою сес­три­цу

за ме­ня от­дать всё за­мужем но­ровят ко­лючим

при­маном.

В нел­жи­вом бо­лоте со­беру сти­хи су­мою лёг-

кою, ут­ка ди­ка даст мне пё­рыш­ко, а га­дюка

кровь со­сать во свя­тую па­мять-чер­ниль­ни­цу,

вот где бу­дет чёр­ный праз­дни­чек, лю­той смер­ти

по­зави­ду­ешь Ав­ва­кума Пус­то­зер­ско­го!

Рас­пахнись, бо­лото не­рас­ка­ян­ное, за­шипи

ты под­зе­мель­ным дном, ду­шу мою прот­ри клюк-

вою, на су­хих га­дюках всто­ен­ну, но не тро­гай

крас­ну де­вицу, что у ба­тюш­ки, у Клю­ева бы­ла

су­жен­ной Еле­ною.