Лёвкино чудо

Вот уже шестой месяц лев Лёвка стоял на подоконнике. Если бы он был настоящим львом, он бы давно уже р-р-р-разорвал всех вокруг и сбежал в джунгли или в саванну — куда угодно бы сбежал! Но Лёвка был ненастоящий. Он был игрушечный. А игрушечным львам разрывать всех вокруг не положено. С игрушечными львами положено играть. Да! Играть! И Лёвка с удовольствием бы разрешал с собой играть, у него бы очень хорошо получалось играть! Но в него не играли. И дело было не в том, что Лёвка плохой или некрасивый, что в доме нет детей, или что его случайно потеряли и вот-вот найдут, и тогда будет все хорошо. Совсем в другом было дело.

Вообще, с тех пор, как его купили, Лёвку и брали-то в руки всего несколько раз. И то, потому что Большая женщина иногда вытирала под ним пыль. Короче, все с самого начала было неправильно…

Всю дорогу от магазина до дома, лежа в большом пакете вместе с другими покупками, он повторял приветственную речь: «Здр-равствуйте! Я — мягкая игрушка для детей от тр-рех лет Лев африканский, для друзей — Лёвка. В комплекте — джинсовый комбинезон с карманом и кожаный ранец с замком. Искр-р-ренне р-р-рад!» Вот что сказал бы он, звонко и дружелюбно на специальном игрушечном языке, который не слышат люди. Про ранец, висящий за спиной было не обязательно, но тот выглядел так замечательно: кожаный вместительный, с блестящим замком! Лёвка им очень гордился. Сказал бы про него, если бы все получилось так, как он тысячу раз представлял себе, лежа вместе с другими львами в большой проволочной корзине. Однако, он ничего не успел: Лёвку распаковали, повертели в руках и поставили на подоконник. И затем…

— О, посмотрите-ка! Еще один! Добро пожаловать! Вот, тебя только не хватало! Ха-ха! Смотрите, у него рюкзак!

— Это р-ранец, — обиделся Лёвка.

— А-х-ха! Р-ранец! Он — это! — «с ранцем»! Хе-хе-хе! Ха-ха-а-а-а!

Лёвка с изумлением рассматривал огромную комнату, заваленную игрушками. Игрушки были везде, всех возможных видов и размеров. Они лежали на кровати, диванах и креслах, валялись на полу. Куклы, солдатики, динозавры, инопланетяне, игрушечные дома, железная дорога с поездами станцией и мостом, гоночная трасса, космодром — чего там только не было! Но главное выяснилось чуть позже: со всем этим изобилием никто не играл!

В полночь, когда наступило разрешенное время и игрушки смогли шевелиться, громадный меховой Заяц объяснял Лёвке:

— А вот так, браток. Много тут нас. Слишком даже много. Одних нас — зайцев — одиннадцать штук. Даже зеленый есть! Тут, браток, есть такие игрушки, они из ящиков и из-под кроватей который год не вылезают, одеревенели совсем.

— А с кем же она играет? Ну, я имею в виду, должна же она играть с кем-нибудь? Это же не правильно! — спрашивал Лёвка, поглядывая на хозяйку, мирно спящую под разноцветным одеялом.

— Иногда с нами, — сказала третья Барби.

— Не ври! Когда это было? — прошипело надувное чудовище, которое все почему-то называли Петька-микроб.

— Было! Было! — загалдели Барби.

— Враки… — отрезало чудовище, — Вон, с кем она играет!

И Петька-микроб ткнул щупальцем в громадную блестящую прямоугольную вещь, занимающую практически весь стол.

— Да? А как она с этим… играет?

— А просто садится и смотрит туда. И еще сюда пальцами тыкает, — показал «почти как настоящий» Динозавр. — Погоди, насмотришься еще.

— Ну, это же совсем не похоже… Какая же это игра? Странно… А тогда… — Лёвка сам удивился своей неприятной мысли, — Тогда зачем нас покупали?

— Ну, кого для красоты, как вот этих, — кивнув, на кукол, сообщил Заяц, — Кого, как меня, для удобства: я подушкой подрабатываю. А кого, как тебя, браток, на сдачу.

— Что значит на сдачу? — не понял Лёвка.

— Это правда, я слышала, как говорили, — подтвердила Восьмая Барби. — Мама нашей девочки покупала в наш кукольный домик новый гарнитур, ну, и у кассира не было сдачи, а вы лежали рядом с кассой в корзине, вот… И она взяла вас вместо сдачи…

С тех пор, как уже говорилось, прошло почти шесть месяцев. За стеклом белое сначала стало серым, а затем зеленым. Солнце заглядывало в окно все чаще и становилось все ярче и горячее. И вот, однажды Большая женщина в очередной раз вытерла подоконник и — открыла окно! В комнату проникли разные звуки: шум машин, пение птиц, голоса. А Лёвка понял: пора, вот он — шанс!

Он уже где-то на третий месяц стояния на подоконнике решил: не нужен, так не нужен. Чего ждать? Когда выгорит на солнце твоя прекрасная яркая желто-оранжевая шерсть и истреплется еще более прекрасный джинсовый комбинезон с карманом? Ждать, когда тебя сложат в коробку под кроватью? Навсегда! Ну нет! Лёвка сбежит! Уйдет куда угодно, хоть обратно в магазин. Надо только как-то суметь. Как-то вот так, незаметненько… Вот, так, еще малюсенький шажочек… И еще…

— Э… Э! Ты чего!? — успел услышать Лёвка крики игрушек из глубины комнаты.

Маленький отважный оранжево-синий комочек перевалился через раму окна, ударился о какой-то бетонный выступ, отскочил, несколько раз перевернулся и полетел вниз!

— Как высоко-то, — подумал Лёвка перед тем как шлепнуться в газон возле дома.

Игрушкам, конечно, не бывает больно, как нам, людям. У них нет нервов, они не могут удариться или порезаться. Но игрушкам, как и нам, бывает весело и грустно, радостно и страшно.

Что чувствовал Лёвка, лежа в траве и совершенно не понимая, что делать дальше? Трудно сказать. Главное, что он совершенно не жалел о том, что сделал. А еще он ждал. Чего? Судьбы, наверное.

У судьбы оказался мокрый кожаный нос. Она им посопела в Лёвку и схватила его зубами.

— Терри, фу! — раздалось рядом, — что это у тебя? Игрушка? Потерял кто-то? Брось! Фу!

Возле Львиного уха раздалось громоподобное рычание, затем перед глазами мелькнул перевёрнутый образ незнакомой Большой женщины, и тот, кого назвали Терри, куда-то побежал с Лёвкой во рту.

— Ты собака, что ли? — удивленно проговорил Лёвка.

— Молчи, добыча, — уголком рта пробурчал пес, — разорву!

Это было слишком! Ему, пусть игрушечному, но Льву, угрожает какая-то мелкая псина?

— Что сказал?! — рявкнул Лёвка, — Я тебя сам р-р-р-разор-р-р-рву!

Видимо, рявкнул Лёвка серьезно. С настроением рявкнул. Потому что через мгновение он брякнулся на асфальт, и послышался удаляющийся топот собачьих лап и испуганный визг.

— То-то же, — подумал Лёвка и в тот же миг понял, что поторопился пугать несчастную собаку. Надо было хотя бы подождать, пока она отнесет его куда-нибудь в более спокойное место. А сейчас Лёвка лежал прямо на дороге и уже краем глаза мог заметить, что к нему что-то или кто-то быстро приближается.