Дао Вероники

На сегодняшний день прочитана половина «Дао Вероники», и уже сейчас могу сказать, что для меня книга станет настольной, во всяком случае, на какой-то ближайший период жизни. Удивительное действие она оказывает на меня: что-то среднее между спасательным кругом, когда впадаю в ступор и кажется, что тону в суете повседневности, а очень хочется вновь ощутить драйв от скольжения по поверхности, — и ушатом холодной воды после горячей парной: моментально вышибает всякую ерунду из головы и делает мышление ясным. Мои отношения с книгой больше похожи на роман, который не хочется форсировать и усиливать накал страстей (а он непременно случается при быстром прочтении). Пребываешь в состоянии некоторой отстраненности и томительного предвкушения очередного «свидания», и даже некоторое волнение от непредсказуемости сюжета. Так что мои ожидания оправдались полностью — я чувствовала, что эта книга будет для меня полезной, за что вам искренне благодарна!

«Не силюсь продолжать» Еще неделю назад я получила книгу «Дао Вероники». Не подступала к ней, оттягивая приятный досуг. Подвернулся удачный момент — уединение и покой. Но… Я не могу, не могу спокойно ее читать и получать удовольствие. Разрушаются представления о себе, уравновешенной, честной, независимой. Она докапывается до чувств, которые я привыкла защищать, ничем не выдавать, стыдиться ими. Бросаются в глаза свои ошибки. Одна из них, когда прочла: «…переживание важнее понимания, поэтому не давай имен тому, что тебе непонятно». Должна бы согласиться, но огораживаюсь: «когда непонятно, это страшно, нужно знать, что происходит». Все запуталось: сомнения переплелись с решениями, уверенность с растерянностью. Вспомнились детские сны с бесформенным, такие мучительные оттого, что нельзя их объяснить. И вышли такие чудовища из памяти как фантазии о нелепых бессмысленных действиях, о которых никому не расскажешь. Остановилась на второй главе, где про жалость к себе. Боюсь, что и это «на лице написано», то есть невозможно отрицать. Не силюсь продолжать. С признательностью за этот крепкий труд.

«ЭТО ОЧЕНЬ КОВАРНАЯ КНИГА» В книге есть слова, которые Вероника говорит своему… другу? ученику? или, может быть, возлюбленному ученику? Непонятно. В общем, она говорит: «То лед, то пламень, но не серединка». Это про «Дао Вероники» целиком. Это очень коварная книга. Непредсказуемая. Она то окатывает ушатом ледяной воды, то обжигает жаром из печи. Написал ее точно какой-то колдун. Не понимаю, как так получилось, что текст — как зверь: ждет-ждет, а потом как выпрыгнет из кустов, как схватит за эмоции и давай их трясти, тормошить, мотать. Пока не затошнит. Тогда отшвырнешь книжонку в сторону, скажешь громко вслух: «Довольно!». Но «Вероника» не хочет отпускать. Ведь интересно, что там будет дальше. Как же несчастный герой выпутается из передряги. Да и слишком эмоционально я реагирую, интересно бы понять, почему. И читаешь дальше. А потом Вероника начинает приходить в мыслях. Вытаскивать воспоминания. Внушать страшные сны. «Стоп! — думаешь ты. — С кем это ты общаешься? В своем ли ты уме?». Книга ужасно концентрированная. В ней есть мощная идея, но она на уровне чувства. Там невероятно много неординарных мыслей. Некоторые приятные, как расслабляющий массаж, а от других становится не по себе. А есть такие, что раздражают, бесят своей откровенностью. Тогда отшвыриваешь книгу. Злишься: «Какая чушь! Теперь точно довольно!». И снова открываешь, снова читаешь. Вероника как персонаж — блистательна. Хотя слово «персонаж» ей так малО, что язык не поворачивается так ее называть. Вероника — что-то вечно ускользающее. Она вызывает симпатию до трясучки, и вдруг делает такое, что думаешь: «Ну до чего отвратительная баба!». Она очаровывает и заставляет ненавидеть. Ей завидуешь, потому что видишь в ней свое-свое, но… не как у тебя, а развитое, выросшее, окрыленное. Ее поступки оценивать бесполезно. У нее своя правда. Она прет, как танк, сметая с дороги любые мнения. Она живая. Вот-вот выпрыгнет из-за строчек и усядется рядом на диван. Попросит чаю. А вдруг она и правда живая, а за строчками сидишь ты? Вдруг это Вероника читает про тебя, а не наоборот? Что ты тогда будешь делать?

«Дао Вероники» — это увлекательный сплав личных переживаний автора и мудрости веков, с незапамятных времён передаваемой из поколения в поколение. Эзотерики и духовные искатели всех мастей непременно откроют в ней залежи философского камня. Коллекционеры красивых и ёмких изречений найдут множество достойных и красивых цитат, над которыми можно часами медитировать в тиши закатного солнца. Люди, которым на все это наплевать, но по каким-то причинам все же начавшие читать «Веронику», вряд ли останутся равнодушными и, скорее всего, продолжат начатое чтение, потому что повествование непременно затянет их в сети странных и причудливых взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Но, прежде всего, книга будет интересна психологам, психоаналитикам, философам, да и любому, кто хоть раз в жизни серьёзно и честно задавал самому себе вопрос о смысле и сути человеческих отношений и своего места в этом мире. Роман «Дао Вероники» можно кратко охарактеризовать как «психоанализ в картинках». Автор простым, доступным языком, на ярких, объёмных и глубоко личных примерах раскрывает очень сложные феномены аналитической психологии. Во время чтения явственно ощущается вкус глубинных идей Карла Густава Юнга, а на губах остаётся горьковатое послевкусие Карлоса Кастанеды. При поверхностном ознакомлении, думается что книга, не для тех индивидуумов, что сияющей вершиной постижения человеческой природы назовут «Секс в большом городе», а кульминацией творческой мысли — «Восставшие из ада». Но, как это ни парадоксально, именно для них книга окажется весьма полезной и интересной. Во время чтения этим людям гарантированы внезапные спазмы экзистенциальной тошноты, вдруг сменяющиеся пароксизмами священного негодования. Моменты когда захочется сжать кулаки и воскликнуть: «Еретик! Извращенец! Да разве так можно? На костёр его! Предать анафеме!». Захочется вмазать от души по ухмыляющейся морде преступившего закон нормального распределения. Но затем из потаённой глубины внезапно раздаётся вкрадчивый голос: «А ты ведь и сам такой, посмотри же вокруг, посмотри в себя, только внимательно…» И вот, кулаки безвольно раскрываются, на челе проступает улыбка Леонардовской Джоконды, и пересохшие губы тихо шепчут: «А ведь как глубоко метит, шельма…».