Бесплатный фрагмент - Зимние творческие каникулы

Зимние творческие каникулы

Стать писателем с Ridero так легко, что справится даже ребёнок, поэтому в длинные зимние каникулы мы устроили конкурс для детей. Спасибо всем, кто прислал нам свои истории, сказки, новеллы и стихи. Спасибо родителям и взрослым, которые вдохновляли детей и помогали им.

Мы рады представить вам финальный сборник, в который вошли 20 конкурсных работ, отобранных читателями и профессиональным жюри.

Иллюстрация на обложке — Соня Некрасова, 5 лет

АНИМОС. Варвара Абашева, 8 лет

Первая сказка моей дочери. Записано дословно Л. Абашевой в 2013 году

Анимос. Дерево смерти для рыб. Рыбы на нём вешаются на водорослях. Они хотят умереть, потому что они старенькие и глупенькие.

Анимос растет на Детской земле. Все маленькие лысенькие дети смотрели за рыбами, чтобы дети не умерли.

А дальше дети пошли в детскую книжную лавку целой толпой, где все сказки мира. И там, в книжной лавке, они попили яблочный компот с сахаром. Там был сегодняшний день. Они поиграли в песочнице.

А дальше они ушли от песочниницы купаться. Пока они купались, дерево Анимос засохло. Потому что была осень. В октябре на Детской земле всегда бывает осень.

Дети целой толпой Дерево выкинули инопланетянцам. После этого они поели сахарную вату.

И сегодня пришла зима на Детскую землю. Они устроили праздник — Новый год. Они стали украшать Новый год.

А потом пришла весна. И Анимос снова выросло — очень быстро. Дети поели пирожков с молоком. А пирожки-то были с клубникой. И взяли они их в книжной лавке.

А потом пришёл дождь. Анимос полетело до корней, потому что у него выросли от дождя крылышки. И оно полетело к инопланетянцам. А потом… а потом медузы прилетели из бантиков-домов.

А дальше снова стала зима. И приехал Дед Мороз с мешком подарков. Он прилетел прямо на Детскую землю. И он раздал подарки маленьким лысеньким детям. Мальчикам и девочкам.

Они запели веселую песенку:

Ля-ля-ля, ля-ля-ля,

Олени пришли, коровы,

Олени пришли, да козы пришли,

Да лошадки пришли.

Орехи принесли да шишки,

даже шарики вкусные,

и бантики, и даже

сердечки-пирожки.

А в Анимосе стала жить сова. Сова-мальчик. А потом настала Пасха. И сова улетела в улей к пчёлам.

P.S. Варя: «Это будет спектакль. Долгий, до ночи. Да секретный».

ПОСРЕДИ ЛЮБОЙ СТРАНИЦЫ.
Влада Тодорова, 12 лет. Соавтор — Юлия Мезенцева, мама

Свежий ветер напевает,

Дальних странствий голоса,

Он страницы раздувает,

Словно чудо-паруса!

(Л. Крутько «Замечательные книжки»)

Это был тихий вечер, не обещающий ничего нового или интересного. Пока не прозвенел звонок маминого телефона.

— Мы будем, обязательно! — взволнованно сказала мама кому-то в трубку. — Оба, скоро!

«Опять у родителей на работе аврал, — дежурно подумала Алёна. — Сейчас начнут звонить бабушке».

— Алёнушка, — говорила мама торопливо и деловито, натягивая в прихожей дублёнку. — Нас с папой срочно вызывают, а у бабушки Сонька заболел, я даже звонить ей не буду. Так что ты, зайчик, сама останешься с Ваней, а я постараюсь как можно быстрей вернуться. Папа — по обстоятельствам. Иди, поцелую.

— Врач — профессия круглосуточная, — вздохнул папа. Но вздохнул больше для неё, Алёны, так показалось девочке. Папа любил свою профессию и никогда бы не стал оправдываться в том, что он делает. Например, берёт дополнительные дежурства или, вот как сейчас, уезжает по срочному вызову в выходной день. Но папа очень любил Алёну и иногда думал, дочке должно быть обидно, что из-за их с мамой работы они редко проводят время вместе, всей семьёй. Потому и вздохнул он, говоря о своей профессии.

— Да-да, — сказала Алёна, подставляя маме щёку. — Помню-помню. Конфет Ванюшке не давать, молока выпить, телик долго не смотреть, спать в десять, проверить замки перед сном.

— Умница! — прокричала мама уже с лестницы.

Услышав, как на улице хлопнула дверца машины, Алёна подошла к окну и увидела, что мама уже сидит за рулём, а папа всё медлит, стоит у машины и смотрит на окна их квартиры, задрав голову. Она махнула ему рукой, он кивнул в ответ, как будто только того и ждал, и открыл дверцу со своей стороны.

— Ну, садись уже, Олежек, ждут! — сказала мама нетерпеливо. — Она большая уже, справится.

— Большая. Справится, — повторил папа.

Но Алёна ничего этого, конечно, не слышала — этаж третий и окна закрыты — декабрь. Зевнув, она уселась на диван и привычно щелкнула пультом от телевизора — переключила на любимый канал про путешествия. Ванюшка возился в спальне родителей, разговаривая сам с собой и что-то даже переставляя. Алёне лень было подняться и пойти проверить, что он там делает. «Ну не три же ему года! — сказала она сама себе. — Как-никак почти шесть!» И скоро совсем перестала прислушиваться.

Незаметно для себя Алёна задремала, а когда проснулась, глянула быстро на часы и увидела, что уже половина одиннадцатого. Нехотя поднялась с дивана, откинув плед. «Что-то он там притих, не натворил бы чего!» — бурчала она про себя, поёживаясь и на цыпочках подбираясь к спальне — подсмотреть за Ванюшкой.

Тихонько приоткрыв дверь, Алёна сунула нос в щёлку, но братишку нигде не увидела. Тогда она уже смелее открыла дверь пошире и прислушалась. Сначала она услышала равномерное Ванюшкино сопение и поняла, что он спит, скорее всего, свернувшись калачиком в папином кресле у письменного стола — он часто там засыпал, навозившись с пластилином и красками. И только Алёна собиралась сделать шаг в комнату, как чей-то старушечий голосок сказал ворчливо: «О, глядите, явилась — не запылилась!» Алёна так и замерла с поднятой ногой. «Тише, мадам, девочка может вас услышать и поднять тревогу!» — сказал встревоженный мужской голос с сильным французским акцентом. Ответом ему было радостное конское ржание и новое выступление бойкой старушки: «Тише я разговаривать не могу, голос у меня громкий, зычный! Ей родители велели за братишкой присматривать, а она, вишь, умница — на попе пуговица, говорящий ящик заслушалась, а что тут мальчишка вытворяет, даже глазком не глянула! Хорошо, гуси спят, показали бы ей козу на возу!»

«Да что же это такое? — подумала Алёна и щипнула себя за руку. — Если я не сплю, а я не сплю, значит, я сошла с ума!» Сделав над собой усилие, она всё-таки вошла в комнату и огляделась. Никого видно не было — ни старушки, ни француза, ни тем более коня. Только Ваня на самом деле спал в кресле, прижимая к себе какую-то книжку. Остановившись у порога, Алёна затаила дыхание и прислушалась, не раздадутся ли ещё голоса. И действительно, вскоре она услышала тихий девичий голос, даже, скорее, шёпот: «Интересно, она вас слышала?» «Конечно, слышала, чай не глухая! — живо отозвался старушечий голос. — Для того и говорилось, чтоб она послушала!»

— Простите, пожалуйста, — обратилась Алёна в никуда, устав бояться. — А вы кто? И почему я вас не вижу?

— Ох, — удивлённо воскликнул звонкий мальчишеский голос, — слышит! Вот это да!

— Это невероятное явление! Это просто поразительное событие, которое войдёт в историю мировой науки! — оживлённо проговорил скороговоркой голос, как показалось Алёне, пожилого мужчины.

— Вы, профессор, просто говорящая голова, которая не соображает, видимо, что нам не о науке надо думать, а шкуры свои спасать, лопни моя селезёнка! Девчонка нас сдаст! — проскрипел другой мужской голос, с акцентом уже английским.

— Пиастры, пиастры, пиастры! — вдруг громко крикнул попугай, так, что Алёна вздрогнула, и снова радостно заржали уже несколько коней, словно перекликаясь с ним.

— Эта птица когда-нибудь сведёт меня с ума! — проворчал тот, кого англичанин назвал профессором. — Кому она может нас, как вы выражаетесь, сдать? И чем нам это грозит? У вас прогрессирующая паранойя, скажу я вам!

— Всем молчать! — скомандовал старушечий голосок. — Послушаем-ка, что она сама нам скажет.

Алёна всё время, пока незнакомые голоса обменивались восклицаниями и пререкались, вертела головой, пытаясь угадать, откуда они исходят. И потихоньку начала догадываться, что звук идет от полок с книгами. Старушечий — с нижней полки, где стояли книги для Ванюшки: в основном, сказки, мифы, былины. Англичанин и француз говорили с полки повыше, где хранились книги для неё самой — переведённые с иностранных языков. А кони перекликались друг с другом и снизу, от народного творчества, и с верхней полки — с писателями-иностранцами. Про остальных Алёна уже не могла ничего сообразить, так как у неё устала шея от верчения и голова в таких экстремальных условиях отказывалась работать. Напряжённое молчание подсказывало девочке, что больше она ничего не услышит, пока сама не скажет что-нибудь — видно, старушку тут уважали, а может даже и побаивались. Во всяком случае, после её команды никто не проронил ни слова.

— Я, в общем-то, поняла, что вы из книжек разговариваете, — начала Алёна нерешительно, на всякий случай опустив глаза в сторону сказок. — Только не поняла, как вы это делаете и почему я вас слышу.

— Это и нам непонятно! Но вместе с тем приятно! — ответил ей мальчишка и засмеялся случайной рифме. — Приятно познакомиться! Я Дениска!

— Алёна, — ответила девочка, про себя подумав, что фамилия Дениски, должно быть, Кораблёв, других знакомых книжных Денисок у неё пока не было. А ещё подумалось Алёне, что она слышит голос мальчика с той полки, куда она сама поставила ещё летом книжки, которые им задали прочесть на каникулы.

— Я Ассоль, — представился хрустальный девический голос с той же полки.

— Джон Сильвер, мэм, — выкрикнул хриплый баритон и, кажется, чем-то пристукнул.

— Пиастры, пиастры… — завёлся было попугай, но его прервала старушка.

— Мы тут не лясы точить собрались, между прочим, — проворчала она. — Ейный братишка без глазу, без присмотру наносит нам урон, а вы тут расшаркиваетесь перед ней!

— Но, мадам, должны же мы представиться, — возразил ей француз и тут же представился, почти торжественно, — Д’Артаньян, мушкетёр его величества.

— Ты сначала у коня своего рога ототри, которые ему мальчишка-сорванец пририсовал, мушкетёр его величества! — прикрикнула на галантного кавалера старушка.

— Вы это про Ваню? — сообразила, наконец, Алёна. — А вы, извините, сами-то кто, бабушка? — как можно вежливее спросила она и неожиданно для самой себя сделала книксен, как Алиса из Страны чудес.

— Я-то? — переспросила старушка и объявила торжествующе. — Печка я, из сказки про гусей-лебедей, помнишь ты такую?

— Помню, конечно, я сама её Ванюшке читала, — ответила Алёна.

— Вот-вот, читать читала, а того не уяснила, мил-моя, что если родители на ярманку уехали и братика на твоё попечение оставили, за ним глаз да глаз нужон! А ты сидишь там, за стенкой, спокойненько, про Гаваи-на-чужой-каравай-рта-не-разеваи слушаешь, а родительский наказ не исполняешь!

— Ну, так с ним ничего и не случилось, бабушка Печка, — начала оправдываться Алёна уже смелее, — мы же не в лесу, кто ему тут угрожает? А гуси, как вы сами заметили, спят.

— Гуси-то спят, — прошипела Печка, — а Ваня-то — нет! Книжки портит и разрисовывает твой Ваня, вот что!

— Вынужден подтвердить то, что только что сказала эта почтенная дама, мадемуазель Алёна, — сказал печально Д’Артаньян. — Мой конь на самом деле сегодня обрёл совершенно неподобающие ему рога, выехать стыдно!

— И нашим коням богатырским досталось, Алёнушка! — пробасил голос с той же полки, откуда было слышно Печку. — Тоже орогатели! Выпороть бы этого супостата, да нельзя, не богатырское это дело — дитё чужое пороть, при живых-то родителях да сестре старшей, разумной.

«Илья-Муромец, наверное, — подумала про себя Алёна, — больше некому так басить».

— А из моей книжки Ваня вырвал страницу, и я теперь никогда не дождусь своего Грэя, — вздохнула-прошелестела Ассоль.

— А нам он просто ампутировал обложку! — пожаловался ещё не знакомый Алёне голос, и она поняла, что с ней говорит «Словарь медицинских терминов», который, как она уже разглядела, прижимал к себе во сне Ванюшка. Название она прочитала на обложке, действительно валявшейся рядом, на полу у кресла.

— Простите, пожалуйста, — сказала Алёна, искренне расстроившись, — я всё исправлю!

— Ну, хорошо, и тебе спасибо на добром слове, — примирительно ответила ей Печка. — И ты уж растолкуй ему, как старшая, что с нами дружить надо, мы чай умными людьми напечатаны, чтобы других людей уму-разуму научить. Вот как тебя, что родителей слушаться надо!

— А я могу рассказать про настоящие мальчишеские приключения, да так, что живот надорвёшь, столько будешь смеяться! — воскликнул Дениска.

— Я могу рассказать о настоящей любви, — сказала Ассоль своим хрустальным голосом, и Алёна почему-то подумала, что Ассоль в этот момент зарумянилась.

— Мы кое-что понимаем в настоящей дружбе, тысяча чертей! — прокричал Д’Артаньян.

— А меня боялся сам Флинт! — прихвастнул не к месту Джон Сильвер.

— Вся надежда на тебя, Алёнушка, — сказал Илья-Муромец и повторил несколько раз маминым голосом. — Алёна! Алёнушка! Проснись, дочка!

— Дочка? — удивлённо переспросила Алёна и открыла глаза.

Над ней склонилась мама, тихонько трогая её за плечо.

— Дочка! — ответила мама и улыбнулась. — Ваню я уже перенесла в детскую, и ты отправляйся, поздно уже.

— А папа где? — спросила сонно девочка, ещё не понимая, проснулась ли она окончательно или ещё спит.

— Папе нужно было остаться, а я вот вернулась, как смогла, — говорила мама, укладывая Алёну на её кровать и подтыкая ласково одеяло. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — отозвалась Алёна и, уже проваливаясь в новый сон, решила, что утром покажет Ване буквы и научит складывать слоги, а ещё расскажет ему, что книги умеют разговаривать. С теми, кто умеет их читать. И у каждой — свой, неповторимый голос.

ЗИМНИЙ ВОЗДУХ. Всеволод и Яна Мироновы, 10 лет

Яций Кориций жил на планете Сердалюк, название это переводилось с местного языка как «сковородка», ведь не было планете ни дождей, ни снега, ни деревьев — одна пустыня, песок и вечная жара. Жители планеты были сердитые и грязные, ведь никогда в жизни им не доводилось мыться, воды-то не было. Питались жители планеты кислородом, им же и дышали. Своего кислорода на планете тоже не было, но суровые сердалюкцы научились воровать кислород с других планет. Яций Кориций был агентом спецслужб, которые занимались организацией этого процесса. Яций искал планеты, подходящие для изъятия кислорода.

Когда-то на планете Сердалюк тоже были деревья, дающие кислород, но их все спилили для красоты. История избавления от деревьев была простой — знаменитая сердалюкская актриса и певица Леди Ку-Ка сказала в одном интервью, что деревья — это пережиток прошлого. Они мешают смотреть на звёзды. Она также сказала, что в своём саду она удалила все деревья. Так как популярность Леди была невероятной, её инициатива была поддержана повсеместно, и жители планеты в течение месяца спилили все деревья. Атмосфера планеты стала содержать всё меньше кислорода, постепенно — через двести лет — кислород исчез вовсе. Не стало голубого неба, облаков, дождей, установилась такая жара, что все дома сердалюкцы вынуждены были перенести под землю, а по планете передвигались в закрытых капсулах-машинах или скафандрах для прогулок пешком. Поверхность была выжжена солнцем, сплошные чёрно-пепельные камни и песок, покрытые трещинами.

Яций Кориций избороздил полгалактики в поисках подходящих планет, обычно воздуха с других планет хватало на пару лет. Его сгущали в секретных лабораториях и хранили в подземных хранилищах, постепенно подавая в квартиры. Был рассчитан каждый вздох. Сердалюкцам было запрещено радоваться, волноваться и испытывать сильные эмоции, которые могли привести к глубокому дыханию. Продолжительность жизни сократилась с двух тысяч лет всего до тысячи. Поклонники отвернулись от Леди Ку-Ки, потом у неё появились недоброжелатели и даже враги, и в конце концов Леди Ку-Ка оказалась в тюрьме, хотя было уже поздно, атмосферу было не вернуть.

Ракета Яция Кориция приземлилась на северном полюсе планеты Земля, на острове Врунгеля. Яций был поражён, сколько воздуха в атмосфере этой планеты, сколько вокруг воды в виде снега и льда. Как восхитительно холодно!

Он решил задержаться на Земле и узнать, чем живут обитатели планеты. Он узнал, что на планете живут белые медведи и прочие крупные звери, много летающих существ — птиц, растут трава и деревья и главное — здесь есть люди. Кориций бегло изучил их поведение. В отличие от других обитателей планеты, люди оказались вечно чем-то недовольны. В первую очередь — погодой. Так как Яций прилетел именно зимой, он застал момент, когда люди выражали недовольство обильным снегопадом, холодом и даже тем, что дороги плохо чистят от снега, оказалось, что люди не очень-то любят ходить пешком и много ездят на загрязняющих воздух машинах. Но Яцию люди понравились. Он впервые в жизни решил сделать доброе дело — украсть не только кислород, но и зиму. Раз она так не нравится людям, почему бы не забрать её с собой! Он передал секретные сведения в секретную лабораторию климата планеты Сердалюк и принялся ждать ответ. Ответ пришёл через двое суток — учёные прислали зашифрованные чертежи и способы, как забрать у землян зиму. Для этого Яций и его космические солдаты должны были напрячь свои фиолетовые извилины и собрать бурильную установку, чтобы добраться до ядра земли. Они должны были запустить сложный процесс телепортации зимы планеты Земля в специальную капсулу. Пока секретные солдаты-инженеры собирали механизм, Яций решил немного прогуляться по планете. Яций сел в капитанскую капсулу и полетел на разведку — он любил это делать один. Он летел над океаном, над островами, над заснеженной пустыней с карликовыми деревьями — тундрой. Он планировал долететь до леса или города, но не собирался приземляться, опыт научил его опасаться обитателей незнакомых планет. Но морозный воздух, на который не был рассчитан двигатель его капсулы, сыграл с ним злую шутку: капсула зачихала и начала терять высоту. Падая, он пытался сориентироваться, куда его несёт. Бортовой компьютер выдал название населённого пункта — точку предстоящего падения: Мурманск. Большой земной город. После этого компьютер отключился, капсула упала в глубокий сугроб и разбилась. Яций Кориций потерял ненадолго сознание — он обязательно бы замёрз, если бы не странная компания, проходившая мимо. Услышав голоса, агент Кориций собрал волю в кулак и тут же перевоплотился, приняв облик одного из тех, кто подходил к нему — это был высокий мужчина с посохом в красной шубе, красных сапогах, с белой бородой и мешком на плече. Цвет лица у него был неоднородный — красный нос, щёки, белые брови. Он держал за руку другого землянина, вернее землянку — у той была синяя шуба, длинные белые волосы, причудливо заплетённые в толстую верёвку, сапоги и рукавички. Яций включил внутреннюю программу распознавания речи, и очень вовремя: земляне тут же вступили в контакт.

— Здорово, коллега! — сказал землянин. — Помощь нужна?

— Да вы не стесняйтесь, — добавила землянка, — мы на машине, куда вас подбросить?

— Подбросить? — испугался Яций Кориций. — Не надо меня подбрасывать. Я могу упасть и разбиться.

— Ну, давайте мы вас хотя бы до центра довезём. Вам ведь туда? Все основные ёлки там проходят, — не отставали земляне.

— Ёлки проходят? — удивился Кориций. — Ёлки разве умеют ходить?

Он запустил в экстренном режиме справочную программу в своём мозгу, но она пока помогала плохо. Что ж, выхода не было, Яций согласился поехать с землянами, так как надеялся найти в том месте, куда его везли, запчасти для ремонта капсулы.

Всю дорогу он слушал восторженные рассказы этих двух землян о том, как здорово, что наступил, наконец-то, зимний праздник — Новый год, как они любят коньки, санки, лыжи и вообще зиму. Яций призадумался. В том самом центре, где его высадили земляне, жизнь кипела: люди водили хороводы вокруг мигающих ёлок, пели песни, бросали друг в друга комки снега, стреляли из какого-то странного оружия круглыми разноцветными бумажками, жгли искрящиеся огни и запускали огненные разноцветные салюты в небо. Многие, особенно маленькие земляне, спрашивали у Яция подарки и просили исполнить желания.

— Что здесь происходит? — спросил Яций у какого-то скромного человека в куртке с надписью «Охрана». Он показался ему самым спокойным на этом празднике.

— Да ты что, дедушка, — удивился человек, — Новый год же! Веселись, гуляй!

Яций незаметно отошёл от человека-охраны и быстро поменял облик. Ему не понравилось, что его обозвали дедушкой. Теперь он стал молодым человеком в меховой шапке и очках. Он увидел этого человека в толпе и решил, что с таким обликом на него никто не обратит внимания. Но он не угадал. Уже через пару минут к нему подбежала компания молодых людей, которые назвали его Мишей и затащили в центр хоровода. До утра Яций менял облик, и каждый раз его за кого-то принимали. Яций устал танцевать, но при этом чувствовал странный прилив сил — ему хотелось петь, гулять, он волновался, радовался и дышал полной грудью, чего никогда себе не позволял на своей планете. Какое это было восхитительное чувство — дышать полной грудью! Яций ждал утра, чтобы разыскать на планете Земля пару старых компьютеров и с их помощью починить летательную капсулу. Ждать пришлось долго: полярная ночь в Мурманске длилась после Нового года целый месяц. Спустя месяц, с первыми лучами солнца Яций отправился на мурманский радиорынок и приобрёл два старых компьютера. Из них, вернее из их процессоров, Яций собрал новый мотор для капсулы. Капсуа ожила, заработал и бортовой компьютер, и Яций полетел на остров Врунгеля, любуясь окрестностями. К сожалению, его экипажа на острове не было: солдаты, соблюдая инструкцию, оставили планету, так и не сумев отыскать командира. Но Яций не растерялся, недаром он был секретным агентом. Он включил в своей капсуле режим дальних перелётов и долетел до Сердалюка. Там он предстал перед Верховным Советом планеты, который должен был решить, считать Яция Кориция дезертиром или героем. Кориций не считал себя ни тем, ни другим. Он выступил перед Советом, рассказав всё о Земле, о Новом годе, о людях, населяющих планету, но главное, о том, что кислорода на Земле хватит на всех, и забрать у землян зиму — значит забрать их главный, самый весёлый праздник. В заключение речи Яций Кориций сделал сенсационное заявление: он предложил всем жителям планеты Сердалюк, всей тысяче жителей, переселиться на Землю. Только годы тренировок помогали спецагенту сохранять спокойствие во время выступления, он очень волновался, а значит, потреблял больше кислорода. Но члены Верховного Совета этого не заметили, у них была задача поважнее, а именно — решить, принять или отвергнуть предложение Кориция? Выбор был очень сложным, и было решено провести всеобщее голосование. Голосование состоялось на следующий день и было тайным. Сердалюкцы единогласно выразили своё мнение — переезжаем! Они снарядили большой космический корабль и поместились на него все, даже Леди Ку-Ку выпустили из тюрьмы. Спустя месяц космический корабль приземлился на острове Врунгеля. Многие Сердалюкцы остались и живут там до сих пор, превратившись в белых медведей, но большинство переехали в города и стали людьми, освоили разные профессии. Леди Ку-Ка, например, стала защитницей деревьев. Они и сейчас среди нас, и если вы встретите кого-то, кто стесняется глубоко дышать, громко смеяться или слишком уж волноваться, знайте: это один из сердалюкцев, превратившихся в человека. Он по старой своей привычке немного экономит воздух.

ЧЕЛОВЕК-ПУШИНКА. Мария Афанасьева, 15 лет

Когда Человек-Пушинка появился на свет, то вокруг его поднялся страшный переполох. Дело в том, что Человек-Пушинка был лёгкий, точно воздушный шарик, и как только он родился, то сразу же взлетел под потолок.

— Мой мальчик! — завопила мама Человека-Пушинки. Врач ничего не сказал и не прокричал — настолько он был изумлён.

— Агу-агу, — пищал парящий младенец, посасывая на лету ногу.

— Доктор! Доктор, снимите его оттуда! — запричитала мама.

Пришлось принести лестницу, чтобы забрать малыша. И когда мама и папа выходили из роддома, то они крепко-крепко держали Человека-Пушинку, иначе он бы улетел.

— Дорогой, — обратилась мама Человека-Пушинки к мужу. — Дорогой, что нам делать?

— Надо пойти к доктору, — ответил муж.

— Но к какому? Какой доктор может помочь нашему мальчику?

Действительно: врачи лечат от самых различных болезней — от насморка, простуды, кашля… Но существуют ли врачи, которые лечат от полёта?

— Придумал! — сказал папа Человека-Пушинки. — Мы должны пойти к Педиатру!

Ведь Человек-Пушинка был ребёнком, а детей лечит специальный детский доктор — Педиатр.

Сказано — сделано. Взволнованные родители направились в детскую поликлинику.

— Так-так, — сказал Педиатр, когда мама и папа Человека-Пушинки рассказали о странном заболевании. Педиатр не удивился — он привык. Когда долгое время работаешь с детьми, то тебя уже ничто не сможет возмутить.

Педиатр прослушал Человека-пушинку, посмотрел язык, измерил температуру. Потом сказал:

— Ваш ребёнок здоров во всех отношениях. Единственное, что в нём нездорово, — это его возможность летать.

— Что же нам делать? — хором спросили родители.

Педиатр почесал затылок и ответил:

— Привяжите к нему грузики. Мешочки с камнями, например.

Пожалуй, это был единственный способ. По дороге из поликлиники мама и папа Человека-Пушинки набрали камней, а в магазине купили маленький рюкзачок, в который сложили камушки. Этот рюкзак они одели на младенца, и он больше не улетал.

Время шло, Человек-Пушинка рос, становился сначала мальчиком, потом юношей, и рюкзак по мере его роста делался всё больше и тяжелей.

Однажды, в один из дней цветущего бело-розового мая, у Человека-Пушинки стало так сладко на душе, что он зашагал по улице вприпрыжку. Но ему мешал тяжёлый рюкзак за плечами. И тогда Человек-Пушинка его снял. Как только он это сделал, то сразу взмыл ввысь, покачиваясь, точно воздушный шарик. Он полетел, растопырив руки, и под ним проплывал розовый весенний город. Маленькие разноцветные люди бегали внизу и, показывая пальцами в небо, кричали:

— Смотрите, Человек-Пушинка снял рюкзак и полетел!

Человек-Пушинка засмеялся. Никогда, никогда не был он столь счастлив.

Но вдруг сильный ветер схватил Человека-Пушинку, завертел его и понёс вниз, вниз, к линии проводов. Человек-Пушинка сопротивлялся, но ветер запутал его в провода и унёсся прочь.

— Ох, мамочки, — сказал Человек-Пушинка. — Кто-нибудь! Помогите! Пожалуйста, помогите мне!

Мимо проезжал Полицейский. Увидев кричащего Человека-Пушинку, он остановился, вылез из машины и подошёл к несчастному.

— Человек-Пушинка, как вы там оказались? Вы же всегда должны носить рюкзак, чтобы не улететь!

— Ну, понимаете… — смущённо пробормотал Человек-Пушинка. — Сегодня такой красивый день… А мне так надоело таскать тяжёлые камни…

— И вы сняли рюкзак?

— Да…

— Хм… Непорядок. Сейчас мы вызовем пожарную бригаду, и вас снимут оттуда.

Приехали пожарные, распутали и спустили Человека-Пушинку. После того как они уехали, Полицейский наказал Человеку-Пушинке:

— Больше — смотрите! — свой рюкзак не снимайте! А то натворите бед.

Очень грустный Человек-Пушинка печально кивнул головой.

Прошло ещё несколько лет. Камней в рюкзаке прибавилось.

В один славный осенний день Человек-Пушинка шёл по улице, рассматривая трещинки в асфальте, и столкнулся с Девушкой.

— Ой, простите, — извинился он, поднял глаза — и влюбился.

— Да ничего, — сказала Девушка, посмотрела на Человека-Пушинку — и тоже влюбилась!

— Сегодня чудесная погода, — сказал Человек-Пушинка.

— Да.

— Может, прогуляемся вместе?

— Давай.

Они взялись за руки и побрели по улице. Человек-Пушинка украдкой посматривал на Девушку, а Девушка — всё так же, тайком — поглядывала на Человека-Пушинку. И обоим было хорошо и весело. И опять Человек-Пушинка, как и тогда, ощутил, как отягощает его рюкзак с камнями.

— Послушай, — обратился он к Девушке. — Ты же знаешь, что я умею летать?

— Да.

— И что я должен постоянно носить этот рюкзак, чтобы не улететь?

— Да.

— Но я очень хочу полетать! Пожалуйста, помоги мне. Я сниму рюкзак, а ты крепко подержи меня за руку.

— Хорошо.

Человек-Пушинка снял груз и тут же взлетел. Девушка ухватилась за его запястье. И так они пошли дальше.

— Тебе не тяжело меня держать? — спросил Человек-Пушинка, паря в воздухе.

— Нет, — засмеялась Девушка. — Ты лёгкий. Как воздушный шарик.

Пролетая мимо пёстрого большого клёна, Человек-Пушинка решил подарить Девушке самый красивый листок.

— Какая прелесть! — воскликнула Девушка, когда он протянул ей свой скромный подарок. Она улыбнулась. — Спасибо.

Но наш Человек-Пушинка был страшным неудачником. Когда Девушка взяла кленовый листок, то случайно разжала руку, и Человек-Пушинка стал быстро подниматься. Он отчаянно старался ухватиться за ветки дерева, но не смог и улетал всё выше. Девушка бежала за ним вслед и кричала:

— Постой! Подожди!

А Человек-Пушинка уносился прочь, всё дальше и дальше, пока плачущая Девушка и родной город не скрылись из виду, и он не оказался в соседнем городке и не врезался в окно красного кирпичного дома, куда переехал и где жил Полицейский, ушедший в отставку. Он в это время пил чай.

— Ай-яй-яй, — покачал головой Полицейский, увидев за окном расплющенное заплаканное лицо Человека-Пушинки. — Ну что же вы опять сняли рюкзак?

Полицейский открыл окно и втянул Человека-Пушинку в комнату. Налил ему чаю, отрезал тортику. Усадил за стул, привязал верёвкой — чтобы к потолку не улетал.

— Право же, я вас просил, — произнёс Полицейский, усевшись на своё место. — Что же вы меня не послушались?

— А что поделать, если рюкзак тяжёлый таскать надоело? — вспылил Человек-Пушинка.

— Ну-ну, дружище, я вас понимаю. Но вот вы во второй раз сняли рюкзак и во второй раз попали в неприятную историю. Так?

Человек-Пушинка повесил голову.

— Да-да. И вам ещё повезло: вы могли вообще улететь неведомо куда и потеряться. Никто не смог бы вам помочь. Понимаете?

— Да, — тихо ответил Человек-Пушинка.

— Отлично. Больше свой рюкзак не снимайте. Возьмите ещё пирожное.

Человек-Пушинка не взял себе ничего. Для него все лакомства мира были бы сейчас на вкус как бумага.

И вот прошло ещё много-много лет. Рюкзак увеличился в весе, и Человек-Пушинка ходил всё время согнувшись, придавленный весом своего груза. Он помрачнел, поседел и перестал чему-либо радоваться. Взрослые сторонились Человека-Пушинки, дети боялись его.

«Зачем я ношу этот груз, если я, не летая, не могу радоваться жизни? — задумался он как-то. — Разве мне хорошо жить с тяжестью за плечами?»

Человек-Пушинка посмотрел на небо. Оно было матово-голубым, и облака, желтоватые, точно клочья залежавшейся ваты, медленно проплывали над городом. После он стянул с себя рюкзак, зашвырнул его в кусты и стал легко подниматься.

— Что вы делаете? — раздался вдруг громкий крик. К Человеку-Пушинке нёсся обеспокоенный не на шутку Полицейский. — Остановитесь! Что с вами будет?!

— Всё будет хорошо, — ответил на это Человек-Пушинка. — Прощайте, Полицейский! Спасибо вам за всё!

И Человек-Пушинка полетел ввысь, и ветер не мешал ему. Все люди города подняли головы, чтобы увидеть, как он уменьшался и уменьшался, пока не стал едва различимой точкой на бескрайнем просторе неба.

МАННАЯ КАША.
Анастасия Саксина, 10 ЛЕТ

Наташка Скворцова, отличница наша,

Сказала сегодня, что манная каша

Не так уж страшна, если есть понемножку:

Примерно в неделю столовую ложку.

— Ого, — подсчитала Большова Анжелка, —

Так за год выходит большая тарелка!

— Плюс целое блюдце противных комков, —

Добавил ударник Серёжа Костров.

— Но если размешивать всё равномерно,

Комки по идее исчезнут, наверно, —

Включился в беседу Комодин Андрей.

— Но вкус не изменишь, — аж стонет Сергей.

— А если добавить немного зефира? —

Спросила красавица Тюмина Ира.

— И сверху насыпать изюма стакан, —

Тотчас предлагает Антонов Руслан.

— И мятных конфет, и драже, и ириса, —

Аж жмурится наша спортсменка Лариса.

— Тогда, — говорю я, — полнейший комфорт:

Ведь это не каша, а «Киевский торт»!!!

ЛОСЬ — ЖИВОТНОЕ ХОРОШЕЕ.
Егор Никитин, 12 ЛЕТ

Лось зашёл в деревню. Бродит между домами.

Зашёл к Анне Петровне, покушал бельё, попил воды из бочки, а потом как сунет голову в окно. Нашёл горшок с кашей, пожевал, вроде ничего. Наелся. Тянет он голову назад, а она застряла. Рвётся, рвётся лось, а рога не дают.

Проснулась Анна Петровна, увидела его, и уже со скалкой бежит. Как вдруг стало жалко ей лося — что он ей сделал? А животное хорошее. Позвала Алексея.

Посмотрел Алексей, подумал и говорит:

— А чего тебе с ним не жить? Бельё на рога будешь вешать…

— Ты что? — возмутилась Анна Петровна — Нет, нет, нет.

— Ладно.

Взял Алексей пилу, стал пилить перегородку окна. Смотрит на него лось, не нравится ему, как пила жужжит.

Наконец отпилил перегородку.

— Эй, — перебивает Анна Петровна, — штора, видишь?

— Вижу, вижу.

Стал звать лося: — Кис, кис, скотинка… Иди ко мне!

Лось смотрит на него, а идти не идёт.

— А ну, скотинка, иди сюда! — кричит на него Алексей…

Лось убежал.

— Ничего, — говорит Алексей, вбивая перегородку в окно. — Шторы — потеря малая.

А лось так со шторами и ходил, пока новые рога не выросли.

ТРУБА

Однажды во время грозы мы сидели дома, как вдруг трясь! Бум! Бам!

Вышли после грозы. Труба лежит в крапиве.

Пришёл Алексей: «Что-то столпились».

«Труба сломалась», — говорим мы.

«А я думал, война началась».

Наутро мы с Петей кирпичей набрали и сделали трубу. А старую трубу Петя взял себе и фиалки в ней посадил.

Правда, в нее гроза стукнула, и Петя ее на всякий случай выбросил, чтобы в нее третий раз не стукнуло.

НА ПОБЫВКУ

По деревне прокатилось известие — Алексея забирают в армию!

— Стоп, стоп, — удивлённо спрашивал колхозный сторож Иван Петрович, — тебе ж больше 20, как тебя в армию забрать могут?

— Да закон новый приняли, будь он неладен! — в сердцах кричал Алексей. — Ух, будь моя воля…

— Ладно, не кипятись, — остудила его пыл Анна Петровна, — со всеми бывает. Вон племянника моего Гришку тоже в армию забрали. И ничего — отслужил.

— Что уж тут, — мрачно проговорил слегка успокоившийся Алексей. — Автобус уже идёт…

В это время километрах в десяти от деревни наш знакомый лось бегал от Сан Саныча — местного охотника, который так и не смог подстрелить ни одного животного. В общем, картина была такая:

— Стоять, именем Рыбнадзора! — вопил охотник, попутно целясь в животное. — Стоять, я тебе говорю!

Бабах-бум! — Сан Саныч нажал на оба курка.

— Бее, мее, — лось аж стал, как коза, говорить, — бее, мее…

По правде говоря, лось начал выдыхаться — они с Сан Санычем с восьми утра бегали. Поэтому он умерил бег, перейдя на шаг, а потом и вовсе остановился. Охотник даже рот открыл от удивления:

— Ты чего? А? Заболел что ли?

Лось лишь копытом отмахнулся. И тут Сан Саныч просек — что-то здесь нечисто.

— Я пойду, пожалуй, — охотник начал медленно отходить назад. — Я это… утюг забыл выключить.

Лось встал и побежал на Сан Саныча — этот человек с отсутствием логики его уже достал.

Алексей в это время сел в автобус и даже проехал километров семь, когда увидел…

Что Сан Саныч и лось играют в «догонялки» и «осаль меня мячом». Только вместо мяча ружьё. Ну и на проезжую часть выбежали.

Алексей понял ситуацию моментально. И вскочив на подножку, закричал:

— Бегите!

Сан Саныч понял и немедленно повиновался, бросившись со всех ног в деревню. Если бы Николаю Никитьевичу, местному полицейскому, вздумалось измерить его скорость радаром — он бы показал километров двести в час, это точно. Как потом жители деревни утверждали, охотник прибежал в деревню секунд через сорок.

А лосю сложнее. Вот его автобус и сшиб. Ну, или наоборот…

— Молодец, скотинка, — Алексей кормил лося с рук. — Я в армию теперь точно не попаду.

Да уж. Лось проткнул рогами мотор, да так, что восстановить его невозможно было. А в город по-другому попасть нельзя. Вот так вот.

УРОКИ ПОДРОСТКОВОГО ПЕРИОДА.
Полина Андреева, 12 лет

ГЛАВА 1. ЛЕНА