Деревянные перекладины трещали, когда Артемович поднимался на крышу. Только бы выдержали. Хотя садовые калоши весят, наверное, больше, чем он сам. Пару лет назад лестницу, которую смастерил из труб, унесли с участка, как и все, что хоть немного было похоже на металл. А ночью в домике с потолка уже не капало — лило, и дыру в крыше хорошо бы прикрыть чудом уцелевшей половиной листа кровельного железа. Две веревки, блок, и, пусть с пятой попытки, но ржавая заплатка поднята наверх. Двадцать лет назад Артемович легко проделывал такое, когда строил свой садовый домик, похожий на скворечник, да и половину соседних тоже. Теперь же громко кряхтел, и каждое усилие давалось трудом. Сам он больше напоминал не скворца, а летучую мышь, когда она со сложенными крыльями неловко пытается удержать равновесие. Как свалился — не помнит совершенно. Очнулся на земле, сквозь приоткрытые веки хлестало заходящее солнце. Попытка пошевелиться накрыла такой резкой болью, что на какое-то время он снова потерял сознание. Когда окончательно пришел в себя, солнце пряталось в ветвях соседского абрикоса, значит не меньше половины восьмого. Сегодня среда, поезд в город ушел, и на дачах народ появится в субботу утром. Так что кричи — не кричи, бесполезно, и из горла он может выдавить только сдавленное карканье.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.