Желторотик

Ранним утром двадцатого января в восьмидесяти километрах южнее Самарканда за высокогорным перевалом Тахта-Карача в узбекском городе Шахрисабз родился мальчик.

Мать хотела назвать его Владимиром в честь Владимира Ильича Ленина, который скончался 21 января более двух десятков лет тому назад, но из-за суеверия назвала сына Александром. Александр — это покоритель. Как Александр Македонский. И родился сын в городе, в котором когда-то родился великий восточный правитель и полководец Тимур. Пусть он будет похожим на них.

Дав имя сыну, она говорила всем своим знакомым, что Александр родился на смену Ленину. Но, словно оправдываясь, поясняла, что назвала его другим именем потому, что Владимиры в её роду живут короткую жизнь.

Итак, парня назвали Александром. Он не возражал и даже был доволен, потому что Александром быть ему нравилось.

С первых дней после рождения родители оберегали мальчишку от всяких опасностей и простуд. Это «закалило» организм парня до такой степени, что он стал регулярно по два раза в месяц болеть ангиной. Александр рос хилым и болезненным мальчиком.

Семья, в которой родился Александр, жила скромно. Его родители, как многие из людей того поколения, не имели большой образованности. Тем не менее, они на практике освоили профессию бухгалтеров и теперь работали бухгалтерами на предприятиях.

К моменту появления на свет Александра прошло меньше пяти лет после окончания Великой Отечественной войны. Отец Александра, командовавший в военное лихолетье взводом, ротой, батальоном, сохранил в себе на долгие годы военную строгость и солдатские фронтовые песни. Отец не стремился прививать у сына военной черты характера и любовь к военной жизни. Но он часто рассказывал подрастающему Александру о своих боевых делах, о подвигах героев, о людях, боровшихся с фашистами. Отец рассказывал маленькому сыну о своих фронтовых товарищах и пел фронтовые песни.

Когда Александр подрос, они стали петь их вместе.

Слушая отца, он представлял себя командиром Советской Армии.

Живая память старшего поколения о прошедшей войне передавалась мальчишкам — сверстникам Александра. Стремясь быть похожими на своих отцов и их фронтовых товарищей-героев, мальчишки играли в «войнушку».

В раннем возрасте от родителей Александр знал о своих тёзках-полководцах и тёзках-героях. Ему нравилось, что полководец Македонский был Александром, а Александр Суворов, как и он, в детстве был хилым и болезненным мальчиком, но переборол свои слабости и смог стать настоящим солдатом. Александр гордился своим именем, потому что Александр Матросов, помогая товарищам победить фашистов, не побоялся закрыть собой, своей грудью, амбразуру вражеского дота, откуда по нашим солдатам строчил фашистский пулемёт.

Ему хотелось походить на этих людей. Хотелось быть сильным и смелым парнем.

Мать учила Александра думать и разбираться в плохом, и хорошем, и у него с матерью отношения были иными, чем с отцом.

Мать имела сильный и волевой характер. Любое непослушание сына заканчивалось для него определёнными неприятностями, которые он ощущал сзади ниже спины. Она наказывала Александра, любя, и, поэтому, эти наказания не были болезненными для его тела. Они скорее носили символический характер воспитания. Тем не менее, это воспитание держало парня в рамках правильного поведения и позволяло определяться в совершении поступков.

Видя, что Александр обижается на наказание, мать говорила сыну, что на мать не обижаются. Наказывая сына за непослушание, она в то же время и жалела его. Это вызывало в мальчишке бурю различных чувств. В нём одновременно были и досада за то, что он неправильно поступил и обида за наказание, и большая любовь к матери. В такие минуты он готов был разреветься и, ощущая свою вину, пускал слезу.

— Плакать легче всего! — говорила мать, видя состояние сына. — Нужно не плакать, а думать о своих поступках и никогда не делать ничего плохого. Ты, будущий солдат, сынок, а солдаты не плачут.

Это хорошо действовало на Александра. Он хотел быть настоящим и хорошим солдатом.

Когда Александр брался за какое-нибудь дело, и оно у него не получалось, мать помогала ему. Они вместе всегда доводили его до конца.

Отец меньше уделял внимания сыну. Он много работал. Но, в свободные воскресные дни отец с сыном вместе занимались домашним хозяйством, помогая жене и матери.

Отец был заядлым рыбаком. По обе стороны посёлка, в котором они жили, протекало множество быстрых небольших горных речек. Речки эти были не глубокие, но рыбы в них водилось так много, что этому могли бы позавидовать рыбаки на больших реках.

Александр с отцом в воскресные летние дни часто отправлялись в пешие походы на рыбалку, вопреки строжайшим запретам матери, которая боялась, как бы сын не заболел после общения с природой и водной стихией. Но отца с сыном невозможно было отговорить от этих походов. Они приносили им радость общения. В такие дни они много ходили, как выражался отец, пешим ходом.

— Левой, левой! Шире шаг, Шурик! — по военному говорил отец сыну, когда Александр начинал медленно брести по дороге, чувствуя усталость.

Помня о том, что он Александр и, беря пример с Александра Суворова, мальчишка шагал левой, левой и делал шире шаг. Такие команды поднимали настроение и прибавляли силы.

Как правило, опасения матери не оправдывались. После таких походов Александр не болел.

Семья жила неподалёку от небольшого посёлка Китаб на станции Китаб, которая была в пяти километрах от города Шахрисабза. Шахрисабзский район Кашкадарьинской области, где они жили, одно из красивейших мест Узбекистана. Станция Китаб была таким маленьким посёлком, что он затерялся в предгорьях отрогов Памира, и его не было даже на уважаемой географической карте республики. В семидесяти километрах от этого посёлка находится город Самарканд, один из древнейших и самых красивых городов Узбекистана. Попасть в Самарканд из посёлка можно было только через горный перевал Тахта-Карача.

В детской памяти Александра навсегда осталась красота гор со снежными шапками вершин. Эти горы были привычны для взоров мальчишек, которые жили рядом с ними. Они их видели ежедневно из любого места в посёлке. Разбросанные вокруг посёлка хлопковые поля в летние дни своей зеленью украшали величие гор. Особенно красивой становилась местность на восходе солнца. Ранние его лучи озаряли розовым цветом серые громадины скал. Белый снег, лежащий на их вершинах, подчёркивал чистую голубизну восточного неба. Бархатная зелень хлопковых полей в эти мгновения была похожа на большой рукотворный ковёр, которым укрыли землю золотые руки добрых людей.

Александр любил в утреннее время любоваться этой красотой. Голубизна чистого неба манила его куда-то и вызывала необъяснимое волнение в душе. В эти минуты он завидовал птицам, которые легко и радостно парили в необъятном просторе неба. Ему самому хотелось взмахнуть руками, взлететь и окунуться в эту бирюзовую бездну. И чем старше он становился, тем сильнее становилось его желание летать в небе подобно птицам. Он полюбил небо. Он полюбил его за манящий простор. Он полюбил небо за торжественную недоступность и загадочность.

В домашнем семейном хозяйстве был небольшой сарай, где всегда водились полтора десятка кур и пара свиней. Курятник и он же свинарник нужно было содержать в полном армейском, как говорил отец, порядке. Конечно, хозяйственные основные работы делал отец, но он непременно поручал сыну важное дело. Александру нравилось по поручению отца кормить кур и убирать мусор из сарая. Большой восторг вызывал у него сбор свежеснесённых яиц, которыми семью одаривали куры. На этом трудовом поприще у Александра однажды произошёл конфликт с петухом, который очевидно считал себя хозяином сарая. Надо сказать, что этот петух был на редкость драчливым и лез в драку по любому поводу с местными дворняжками и кошками, не говоря уже о его собратьях петухах. Все они его хорошо знали и не особенно стремились к встречам с ним.

Александр тоже хорошо знал повадки петуха, однако, часто наблюдая его агрессивный характер, совершенно не делал для себя никаких выводов. Ещё бы! Ведь он не собака и не кошка! Он ведь человек! Пусть пока ещё маленький, но человек.

Однажды Александр собирал в курятнике яйца. Петуху, который был неподалёку, видимо надоела возня постороннего существа в его владениях, и он решил отучить пришельца от курятника.

Петух налетел на Александра сзади и показался ему в этот миг большим и тяжёлым. Мальчишка не испугался и попытался отогнать его от себя. Но не тут-то было. Петух бросался на парня с яростью и настойчивостью. Подпрыгивая на высоту его маленького роста, петух своей петушиной грудью наскакивал на Александра и, оглушая крыльями, пытался клюнуть его в лицо. Трудно пришлось мальчишке, но рядом во дворе был отец. Пришлось громко звать его на помощь. Вдвоём отец с сыном быстро укротили драчуна. Отец поймал петуха. Однако, даже в его руках петух оставался неугомонным и, вырываясь, пытался клевать отца в руки. Это уже было слишком. Такую ярость отец потерпеть не мог.

Суп из петуха был очень вкусным и оказал чудодейственное влияние на восстановление сил, которые были затрачены на сражение с ним.

Отец с матерью часто читали сыну книжки. Больше всего он любил истории про Буратино, Чиполлино и доброго доктора Айболита. Александр просил родителей перечитывать любую из этих книжек. Ему не хватало чтения, потому что он был в полной зависимости от родителей в этом интересном занятии и без их помощи не мог встречаться с героями любимых книг.

Мать рано начала учить его читать. К шести годам Александр уже мог самостоятельно читать небольшие рассказики и сказки. Но перед этим он, наверное, как и все дети его возраста, зная все буквы алфавита, не мог из них складывать слова. Старшая сестра Светлана, учившаяся в это время в Самаркандском педагогическом институте, приезжая домой на каникулы, упорно учила братишку этому, как ему казалось, трудному делу.

Прочитай, Шурик! — говорила она Александру, выбрав в книге или в журнале слово.

Александр пытался читать. Получалось раздельно «М-А-М-А» или «П-А-П-А». Глядя в текст, он видел лишь отдельные буквы в словах. Но, однажды, он вдруг увидел всё слово сразу. Это было для Александра открытием. Он, как-то, сразу всё понял и после этого начал самостоятельно читать всё, что хотел.

Приближалась ответственная и интересная пора в жизни — учёба в школе. Александру очень хотелось в школу. Когда он представлял себя школьником, у него появлялось ощущение взрослости и самостоятельности.

Школа была рядом с домом, где семья жила в маленькой барачной квартирке, состоящей из двух крохотных комнаток.

Школу и школьников Александр ежедневно видел из окна комнаты. Он завидовал мальчикам, носящим школьную форму. Она так была похожа на военную форму. Ему очень хотелось носить, если уж не военную, так хоть школьную форму, чтобы походить на настоящего солдата.

Иван Андреевич часто ездил в командировки. Александр скучал и очень ждал его возвращения домой. Командировки у отца были короткими, но его отсутствие в течение пары дней было для Александра очень долгим. Возвращаясь из командировки, отец всегда привозил подарки.

Александру нравилось что-нибудь сооружать, пилить и строгать. Это учитывалось родителями. Они постоянно поддерживали творческие начала сына. Особую поддержку в этом он получал от матери. По её просьбам отец, возвращаясь из командировок, привозил сыну то какие-нибудь инструменты для детского труда, то простейшие сборные модельки, то наборы юного конструктора. Игрушками Александра не баловали. Но он с удовольствием строил эти простейшие модельки, собирал из деталей конструктора различные сооружения. Творчество доставляло ему удовольствие и радость.

К семи годам Александр освоил эту простейшую работу и без малейших проблем мог из имеющихся подручных деталей собирать для себя и приятелей различные игрушки. Но этого ему уже было мало. Александру хотелось сделать что-то своё, особенное.

Он начал фантазировать, пытаясь, свои фантазии нарисовать на бумаге.

Так появилось новое увлечение — рисование. Он рисовал всё подряд. Рисование настолько увлекло Александра, что он на какое-то время забросил техническое творчество. Рисуя, он больше вглядывался в окружающий его мир. В рисовании он мог выразить свои мысли, показать свои чувства. Его захватило ощущение свободного творчества. В рисовании он мог придумать и изобразить то, чего он хотел и, что его больше всего интересовало.

Александр рисовал солдат, которых вёл командир. Рисовал танки и летящие самолёты с красными звёздами. Рисовал людей, идущих на работу. Рисовал папу и маму.

Рисунки Александра вызывали улыбки у родителей и их знакомых. Видимо очень лихо выглядело всё то, что было нарисовано им.

Однажды в журнале «Мурзилка», а может быть и не в «Мурзилке», а в «Весёлых картинках», одним словом, в детском журнале увидел Александр, как рисуют другие дети. Его интерес к этим рисункам подогрел отец.

— Шурик, если ты пошлёшь свои картинки в Москву, то и твои картинки напечатают в этом журнале! — сказал он сыну.

Это известие взволновало Александра. Ему очень захотелось, чтобы его рисунки тоже были в этом журнале, чтобы их все видели. После этого он горячо взялся за дело. Долго выбирал, что же такое новое нарисовать, да так, чтобы всем понравилось. Выбор остановился на Чапаеве, который мчался в бой на лихом коне. Его-то Александр и нарисовал.

В школе юный художник ещё не учился, но писать печатными буквами уже мог.

Запечатав в конверт своё художество с изображением Чапаева, он старательно написал на конверте: «Москва. Детский журнал».

Свой домашний адрес Александр знал, потому что он был очень простой. Написал и его на конверте, не указав, однако, ни названия населённого пункта, где жил, ни области, ни республики. Написал только название улицы и номер дома, где жил с родителями.

Довольный тем, что всё смог сделать самостоятельно он сбросил своё послание в почтовый ящик, висевший на углу барака, в котором они жили.

Прошло несколько дней.

Александр с нетерпением ждал результатов. Но пришло разочарование. Его письмо принёс домой отец. Дело было в том, что он отправил свой рисунок в конверте без марки.

Откуда Александр мог в своём возрасте знать все тонкости почтовой службы!

Увидев разочарование сына, отец с матерью пошутили над ним.

— Письмо на деревню дедушке! — смеялся отец.

Но они помогли сыну завершить начатое дело. Всей семьёй они отправили, наконец, как положено, рисунок Александра в детский журнал. Какова была его радость и радость родителей, когда из редакции журнала пришёл ответ, что полученный рисунок «Чапаев на коне» будет опубликован в журнале.

Этот творческий успех отразился на дальнейшей жизни Александра. Он придал значимость занятиям рисованию и закрепил в Александре элементы настойчивости в достижении поставленных целей, ибо он увидел конечный результат своего творчества, к которому стремился и которого достиг усилиями собственного труда и разума.

Чем ближе приближалось время учёбы в школе, тем с большим желанием ждал его Александр.

Приближался сентябрь. Наступил период летнего благоденствия. Щедрая земля Узбекистана в этот период времени года дарила людям богатые урожаи фруктов, овощей и бахчевых культур. Во всех семьях в это время не переводятся красные сочные помидоры, сахарные и душистые арбузы и дыни, завораживающие кисти сладкого винограда. Всей этой благоухающей и сочной зелени было в изобилии.

Мать с отцом солили и мариновали помидоры на зиму. Александр в это время старался больше уделять внимания дыням. Помидоры были едой настолько привычной, что порой на них он не обращал особого внимания. Дыни — это совсем другое дело! Дыня сладкая. Ешь на здоровье! Да, к тому же, сколько хочешь!

Недели за две до первого сентября Александру купили новую, первую в его жизни школьную форму. Полный комплект. Даже фуражку с двумя жёлтыми кантами и лакированным чёрным козырьком. Форму ему взяли на вырост, но он не обращал никакого внимания на то, что она была несколько великовата. Он был счастлив. У него была новая школьная форма. Он скоро пойдёт в первый класс.

Александр свою форму надевал каждый день, представляя, что он уже школьник и ходит в школу.

Портфель и учебники родители приобрели для него чуть позже, ближе к первому сентября.

Таким образом, к школе Александр был подготовлен. Осталось подождать всего несколько дней до начала учёбы в первом классе.

Тридцать первого августа был назначен, как и полагается, пробный день. Но Александр, к его большому сожалению, в этот день не смог сесть за свою парту и «попробовать» школу. В этот день у него поднялась температура от неведомо откуда взявшейся простуды и мать не позволила ему пойти в школу.

Александр был очень расстроен и сильно переживал своё несостоявшееся свидание со школой вместе со сверстниками. Он был готов целый день и всю ночь сидеть под тёплым одеялом над кастрюлей со сваренной картошкой и дышать обжигающим все внутренности паром. Он храбро подставлял свой тыл медицинской сестре, которая делала ему уколы. Он терпеливо пил горячее молоко со свиным жиром и глотал горькие пилюли лекарств. Он стремился выздороветь до первого сентября, чтобы со всеми вместе пойти в школу.

Александру это удалось. Общими усилиями и его большим желанием простуда была побеждена. Вечером 31 августа он уже чувствовал себя относительно неплохо и был уверен, что утром пойдёт в школу. Эта уверенность придала ему новые и дополнительные силы.

Видя, что мать приготовила ему всё необходимое для школы, Александр уснул крепким сном, чтобы утром проснуться сильным и здоровым и быть готовым к большому первому самостоятельному жизненному пути — к учёбе в школе.

Утром первого сентября погода была прекрасной. С гор дул небольшой ветерок, несущий прохладу. Небо было чистым от облаков. Оно было бирюзовым и бездонным. Ни единого облачка. Настроение Александра праздничное. Он одет в дорогую его сердцу школьную форму и новые чёрные ботинки. Гимнастёрка формы подпоясана чёрным лакированным ремнём с блестящей бляхой. На голове форменная фуражка — самая лучшая из всех головных уборов. Белый отглаженный подворотничок, пришитый к вороту гимнастёрки заботливыми руками матери ещё сохраняет запах утюга и приводит Александра в торжественное и взволнованное состояние. Такого чувства у него раньше никогда не было.

Когда приблизилось время начала первого урока мать с отцом, взяв сына за руки, повели в школу. Они словно чувствовали его состояние и, ведя сына за руки, как бы помогали ему преодолевать волнение.

Александр не шёл, а словно во сне, летел в школу. Летел медленно, видя, как приближается её дверь — дверь школы. Вокруг он видел других пап и мам, которые, так же, как и его родители, вели своих детей и его сверстников в первый класс. Более взрослые ученики Александра почему-то не интересовали. Он их по этой причине не замечал. Он был поглощен собственным вхождением в новую и интересную для него жизнь.

К школе подошли быстро. Во дворе школы собралось много пап и мам. Среди них то тут, то там мелькали белые фартучки девочек первоклассниц и серые блинчики школьных фуражек мальчишек первоклашек, чёрные лакированные козырьки которых подчёркивали белизну подворотничков на их загорелых тонких шеях. Важно прогуливались по школьному двору старшеклассники. Всё было торжественно и празднично. Да, это был праздник — праздник знаний! У всех учеников в руках были букеты с цветами. Сама школа сверкала чистотой и свежей краской. В воздухе стоял необыкновенный запах. Пахло цветами и краской. Это был запах школы.

Прозвенел звонок на первый урок. Все ученики, в том числе и сверстники Александра — первоклассники, пошли в глубину здания школы, чтобы там, разойдясь по классам, приступить к учёбе.

Александр растерялся. Он не знал, куда ему нужно идти и что делать. Вчера он не участвовал из-за простуды в пробном дне школы и поэтому не знал ни своего класса, ни своих одноклассников, ни своего учителя. Ему стало обидно. Слёзы готовы были покатиться из глаз, но он сдерживал свои чувства. Он же был в школьной форме!

В этот момент к ним, слегка прихрамывая на левую ногу, подошёл знакомый дяденька и поздоровался с родителями Александра.

— Здравствуй, Александр Иванович! — сказал этот дяденька, протянув руку и Александру.

Такое обращение было для Александра новым, но он не растерялся.

— Здравствуйте! — сказал он в ответ и тоже протянул руку.

Они пожали друг другу руки, как равные.

Это был первый учитель Александра — Александр Константинович Боков.

Не выпуская руки мальчика, Александр Константинович повёл его в класс.

Этот человек был давно знаком с родителями Александра. Знал он и его. Саша тоже знал Александра Константиновича, но никогда не думал, что он будет его первым учителем.

Посёлок Октябрьский по своим размерам совсем небольшой. В его западной части на окраине находился маленький полевой аэродром. На него садились лёгкие пассажирские самолёты, прилетавшие в посёлок из Самарканда. Преимущественно это были самолёты Ан-2 и Як-12.

Александр со своими друзьями часто бывал на этом аэродроме. В основном аэродром пустовал, и мальчишки на его поле играли в футбол. Собственно это лётное поле и аэродромом нельзя было назвать. Это было просто большое поле, на краю которого стоял высокий шест. На этом шесте висел, иногда развеваясь на ветру, непонятный для мальчишек полосатый мешок. Позже они узнали, что его почему-то называют «колбасой» и нужен он для лётчиков, которые по нему определяют направление и силу ветра.

Самолёт, летевший из Самарканда, виден издалека. Подлетая к посёлку, он хорошо был виден в голубом небе над серым горным рельефом.

Завидев приближающийся к аэродрому самолёт, мальчишки прекращали все свои игры на лётном поле и бежали к месту посадки самолёта. По «колбасе» они умели определять, с какой стороны будет заходить на посадку этот самолёт. Не приближаясь слишком близко к вероятной точке его приземления, Александр вместе с приятелями старался, тем не менее, быть как можно ближе к этому летающему чуду. Мальчики с восторгом наблюдали, как снижается, а затем приземляется самолёт. Приближаясь к месту, где находились ребята, самолёт снижался всё ниже и ниже. Вот он поравнялся с ними. А мальчишки в это время находятся от пролетающего самолёта в нескольких десятках метров. Он ещё в воздухе. Он летит. Александру он кажется таким лёгким и красивым, прекраснее чего нет ничего на свете.

Увидев в кабине маленькие фигурки лётчиков, управляющих самолётом, мальчики уже не сдерживали своих чувств восторга и начинали прыгать и орать во всю глотку.

После приземления самолёт заруливал на стоянку в отдалении от мальчишек. Они же в это время, стремительно сорвавшись с места, со всех ног наперегонки мчались к нему. Бежать приходилось длинную дистанцию, поэтому, когда они подбегали к самолёту, он стоял на своей стоянке совсем неподвижно. Из самолёта выбирались пассажиры. Александр им очень завидовал. Они только что летели в голубом небе над горами. Они были высоко над землёй и видели её сверху.

— Как там? — думал Александр, глядя в небо.

Каждый раз, подходя к самолёту, он долго не мог отойти от него. Саша любовался самолётом. В самолёте ему нравилось буквально всё. От самолёта исходил приятный запах авиационного бензина и масла. Слышалось тонкое гудение чего-то в кабине и потрескивание в моторе. В безмолвной тишине эти звуки казались ему музыкой. Запахи полевых трав, смешанные с запахом авиационного бензина проникали в самое сердце, навсегда оставаясь в нём, и всё больше заполняя его необъяснимым чувством какого-то далёкого счастья.

Лётчики, понимая ребячье состояние, не прогоняли их от самолёта и с лётного поля. Напротив, они позволяли им потрогать самолёт.

Однажды после такого позволения, не чувствуя под собой ног, Александр подошёл к крылу самолёта. Поверхность крыла была гладкая и отливала блеском зелёной краски. Он провёл рукой по поверхности крыла. Крыло Александру показалось подозрительно мягким. Он обеими руками схватился за острый хвостик крыла, не обращая внимания на надпись «Не браться!» сделанную именно в том месте, где он вцепился в крыло. Надавив пальцами на поверхность крыла, Саша почувствовал её мягкую упругость.

Стояла ранняя осень. Воздух был ещё по-летнему знойным. Солнце палило нещадно, но Александр стоял в тени. Его закрывало от солнца верхнее крыло самолёта.

Щупая крыло, он понял, что оно не такое, каким он его себе представлял. Крыло было пустым, а то, что он щупал, оказалось тонкой крашеной тканью. Это было для Александра открытием. Раньше он думал, что крыло сплошное, как у петуха, только больше. Сейчас же он видел, что оно совсем не такое.

— Тряпочное крыло! — подумал изумлённо Александр.

Стоя рядом с самолётом, и, вдыхая его запахи, он не мог оторвать руки от кромки крыла. Это первое прикосновение к самолёту вызывало в нём чувство восторга и навсегда вошло в его память.

Его приятелям быстро надоело смотреть на самолёт, и они стали звать Александра домой.

Саше очень не хотелось уходить от самолёта. Самолёт притягивал к себе силой растущего в Александре любопытства.

Вернувшись, домой, он сразу сел рисовать. Отныне Александр рисовал только самолёты.

Увидев увлечение сына самолётами, родители стали покупать для него книги об авиации и наборы простейших моделей планеров и самолётов.

Эти подарки были редкими, но приносили Александру радость творчества и познания.

Дворовыми друзьями Александра были Валерка и Камиль. Они были его ровесниками и жили по соседству. Камиль с матерью и сестрой жил в том же бараке, что и Александр, а Валерка в небольшом доме напротив барака.

У Камиля не было отца. Он случайно погиб на железной дороге, попал под поезд, когда Камилю было всего два года.

Когда Александр приходил к Камилю в гости, то обращал внимание на большой портрет, висевший на стене. Это был портрет отца Камиля, который никогда не рассказывал о нём своим друзьям. Он совсем не помнил его.

Но, Александр знал от своего отца, что отец Камиля был Героем Советского Союза и поэтому гордился своим другом. Сам Камиль относился к этому совершенно спокойно, отчего у Александра создавалось впечатление, что ему всё равно, кто был его отец.

Александр понимал, что на самом деле это совсем не так, но никогда не расспрашивал его об отце. Это накладывала некоторый отпечаток на общение мальчиков.

Сильнее дружба у Александра была с Валеркой, и они всегда были вместе. Все игры, проводимые во дворе, проходили только при их обоюдном участии. Вместе они ходили в школу. Жаль только, что учились в разных классах. Эта дружба была, как бы традиционной. Семьями дружили родители. Старший брат Александра, Виктор, дружил со старшим братом Валерки, тоже Виктором. Валеркины родители были очень простыми и приветливыми людьми. Его мать, тётя Маруся, была очень доброй женщиной. Работала она уборщицей в школе. Когда Александр приходил к Валерке в гости, то она непременно усаживала его за стол, и угощала чаем.

Отец Валерки, дядя Коля, часто и подолгу болел. Здоровье ему подорвала война и плен в фашистском концентрационном лагере Дахау.

Дружба Валерки и Александра была особенная. У обоих парней формировались характеры. Они оба были упрямыми. Каждый хотел, чтобы всё соответствовало его требованиям. Из-за этого мальчишки ссорились по разным пустякам и дрались, как петухи, разбивая, друг другу, носы. После каждой драки они получали трёпку от родителей, снова мирились и дружили по-прежнему. Они не могли быть друг без друга длительное время. Крепкая у них была дружба.

Учёба в школе шла своим чередом. Домашняя предварительная подготовка к школе сразу вывела Александра в отличники. Всё чему учил Александр Константинович, он уже знал, поэтому почти без усилий осваивал программу первого класса. Домашние задания делал быстро, получая за них пятёрки на уроках. Учёба не тяготила Александра, потому что она давалась ему легко, даже слишком легко. Ему нравилось ходить в школу и получать там пятёрки. Других оценок в первом классе у Александра не было. Отсутствие проблем в учёбе позволяло ему иметь уйму свободного времени. Он не искал себе специальных занятий. Александра тянуло на аэродром к самолётам. Аэродром был недалеко и, поэтому, когда слышался знакомый рокот авиационного мотора, он старался попасть туда, чтобы ещё и ещё пощупать самолёт, погладить его упругую обшивку.

После занятий в школе Александр был предоставлен самому себе. Мать с отцом, находясь на работе, были уверены в своём сыне, в том, что он ничего плохого не совершит в их отсутствии. Они доверяли сыну, видя, что он дисциплинирован и педантичен во всех делах.

Все задания и поручения родителей Александр выполнял безупречно и пунктуально. Его обязательность и пунктуальность вызывали у родителей полное доверие к его самостоятельности.

Пока стояли тёплые осенние дни, Александр почти ежедневно с друзьями бегал на аэродром. Он пытался разобраться, как и из чего сделан самолёт, потому что сам захотел построить самолёт. Для него конструкция самолёта оставалась загадкой. Он видел только внешний облик крылатой машины. Заглянуть внутрь никак не удавалось. Александр, почему-то, стеснялся попросить разрешения у пилотов на экскурсию по самолёту.

Глядя на обшивку фюзеляжа самолёта, он видел множество заклёпок. Заклёпки он воспринимал, как гвозди, но назначение их и смысл понял сразу. Ему казалось, что самолёт собран из громадного количества металлических пластинок, соединённых между собой этими гвоздями. О том, как сделаны крылья, Александр не думал. Он видел их внешние формы, и ему этого было достаточно. Ему казалось, что сделать самолёт совсем не трудно. Нужно только найти подходящие кусочки тонкой жести. Но, где их найти?

Выбор пал на консервные банки, которые можно найти на мусорной свалке.

— Нужно только собрать много пустых консервных банок! — думал Александр. — Вырезать из этих банок крышки и соединить их между собой обычными железными гвоздями.

Сделав такой вывод, он горячо взялся за дело. После уроков Александр перестал бегать на аэродром. У него появилась цель. Он хотел построить сооружение похожее на фюзеляж самолёта. Он мечтал о том, чтобы это сооружение стояло во дворе, и он с друзьями мог бы играть в лётчиков.

Желание Александра переросло в действие. Определив материальную потребность для строительства будущего сооружения, он начал собирать со всех мусорных ящиков посёлка пустые консервные банки и тащить их домой. Это материально-техническое снабжение предстоящего предприятия было пресечено матерью сразу же после обнаружения найденных и принесённых домой «ценностей» под кроватью в комнате. Всё, что Александр насобирал, и накопил, за несколько дней, было в один момент вынесено обратно в прежние мусорные места.

Александр с сожалением понял, что допустил ошибку в месте выбора склада своего строительного материала.

С матерью долго объясняться не пришлось. Она поняла всё сразу и поддержала желание сына построить самолёт. Но объяснила ему, что он сейчас не сможет этого сделать, потому что для этого нужно сначала научиться строить маленькие самолёты.

Однако, мать не убедила Александра. Он по-прежнему остался в полной уверенности, что построить самолёт, к тому же, не летающий, дело пустяковое. Для этого нужно много консервных банок, помощь друзей и собственное желание. А желание у него было. Это желание навсегда осталось в его душе и переросло в мечту.

Последовав совету матери, Александр решил для начала построить маленький самолётик. С чего начинать и, как его сделать, он не знал, но был уверен, что самолётик у него получится хороший. Подумав, из чего можно сделать самолётик, он решил, что для этих целей лучше всего подходят доски, которые лежали в курятнике. Не откладывая этого дела в долгий ящик, Александр, вооружившись ножовкой и большим кухонным ножом, пошёл в курятник.

Выбрав там деревянную рейку, он отпилил от неё небольшой кусок. Что нужно было делать дальше, он не знал. Опять нужно было что-то придумать.

Друзья звали Александра на улицу играть, но ему стало не до игр. Он был увлечён творческим созиданием. Представляя себе будущий самолётик, он мысленно начертил его контуры на дощечке. Взял нож и попытался строгать дощечку, придерживаясь мысленного контура будущего самолётика. После нескольких срезов все мысленные контуры самолётика развеялись, и Александр не мог из-за этого строгать дощечку дальше. Здесь ему стало ясно, что на дощечке нужно сделать какие-нибудь отметки, чтобы было видно, где её строгать.

Последовательно рассуждая, он пришёл к выводу, что на дощечке ему нужно нарисовать этот маленький самолётик, и только потом выстругивать его из дощечки. Нарисовать нужный контур самолётика для Александра не составило труда. Это он и сделал. Дальше работа пошла быстрее. Строгать ножом пришлось долго, чтобы обозначились контуры будущей модели. Александр устал. Пот ручьями лил по лицу, заливая глаза. Он впервые выполнял, такую трудную для себя, работу.

Через некоторое время на ладони правой руки от ручки ножа появилась большая водяная мозоль. Работа захватила Александра. Уже вырисовывались грубые формы будущего фюзеляжа. Мозоль на ладони лопнула. Было больно держать нож в руке и строгать деревяшку. Александр терпел, но продолжал начатое дело. Наконец, контуры фюзеляжа были выструганы. Собственно, то, что выстругал Александр, ещё нельзя было назвать фюзеляжем модели самолётика, но отдалённо было видно, что это будущий фюзеляж. Как сделать его лучше, Александр не знал.

Лопнувшая мозоль болела нестерпимо. Александр, отдыхая от своей работы, взглянул на мозоль. Ему стало страшно. Ему показалось, что он увидел собственное мясо. Мозоль кровоточила, окрашивая поверхность ранки красным цветом. Не зная, что делать дальше и, терпя боль в ладони, он решил попросить помощи у отца. Отец в это время был на работе. Александру больше ничего не оставалось, как убрать за собой струганные щепки и пойти домой дожидаться его прихода. День близился к концу.

Сидя в комнате, Александр, вспомнил своего брата Виктора, который в это время был далеко от дома и учился в другом городе в речном училище. Александру очень не хватало его помощи. Он скучал по брату и сожалел, что его сейчас не было рядом.

Рабочий день закончился. В окно Александр увидел, что по дороге идут люди. Это были рабочие и служащие с хлопкоочистительного завода, который находился в пяти минутах ходьбы от дома. На этом заводе бухгалтером работала и Евдокия Ефремовна, мать Александра.

А вот и она! Дверь в комнату открылась и вошла мать. Она выглядела немного уставшей, но была очень красивой. Александр любил свою маму. Ему захотелось рассказать ей о своей проделанной работе. Он подбежал к ней. Обнял её и поцеловал. Мать поцеловала сына в макушку стриженой головы и вопросительным взглядом посмотрела ему в глаза.

Александр, торопливо, боясь, что-нибудь пропустить, начал рассказывать ей о событиях прошедшего дня. Мать, улыбаясь, слушала сына. Когда его рассказ дошёл до мозоли, она осторожно взяла руку сына, чтобы посмотреть на мозоль. Александру стало стыдно. Руки у него были грязными. Замечтавшись, он забыл их вымыть.

Мать, всплеснув руками, отправила сына мыть руки.

Взяв в руки мыло, Александр попытался их вымыть. Ему стало больно. Нестерпимо защипала мозоль, когда он смочил ладони водой и начал шевелить пальцами правой руки. Упрямо сжав губы, и с трудом перенося боль, Александр вымыл руки и осторожно вытер их о полотенце, стараясь не прикасаться к мозоли.

Отец пришёл домой позже. Внимательно выслушав рассказ сына о проделанной работе и о возникших трудностях, он пообещал помочь ему.

Александру хотелось, чтобы помощь была немедленной. Фюзеляж модели самолётика был уже почти готов. Нужно было только выровнять неровности на его поверхности, да загладить зарубки от ножа, которые он нерасчётливо нанёс на дощечке. Александру это представлялось делом простым. Он был уверен, что отец это сделает в один миг. Он рассчитывал на его силу и опыт. Но отец не стал спешить.

— Ты свою работу должен завершить сам! — сказал Иван Андреевич. — Я только помогу тебе.

Александр глянул на свою мозоль. Она хоть и побаливала, но уже не казалась ему страшной.

— Вот и у тебя, Шурик, появились трудовые мозоли! — улыбнулся отец, взглянув на мозоль сына. — И это только начало. Много их будет в твоей жизни, и болеть они будут сильнее. Но эти мозоли сделают тебя трудолюбивым и умным. Мозоли всем идут на пользу. И мне нравится, что мозоли уже появились и у тебя. Я хочу, чтобы ты стал хорошим человеком и настоящим мужиком!

— Когда мы будем заканчивать мою работу? — спросил Александр, поняв, что отец не будет остругивать фюзеляж его модельки.

— Пусть заживёт мозоль на твоей руке, — ответил отец. — Она будет мешать тебе в работе.

Александр не был согласен с отцом. Хотелось быстрее завершить работу и увидеть самолёт, построенный своими руками. Однако ждать пришлось до ближайшего воскресенья. В воскресный день Иван Андреевич сам позвал Александра завершить начатую работу.

В курятнике он взял с полки небольшие железные полоски с деревянными ручками.

— Твой самолёт нужно обрабатывать теперь этим инструментом, — сказал Александру отец.

Александр потрогал эти железные полоски, которые отец назвал инструментом. Они были шершавыми. На поверхностях каждой полоски выступали небольшие, но острые зубчики. На одном из инструментов зубчики были крупнее, чем у других.

— Это напильники, — сказал отец. — Они помогут тебе выровнять поверхности твоей заготовки. Тот напильник, где зубчики очень крупные, называется рашпиль. Он сейчас нам нужнее всего. Рашпилем ты сможешь основательно подровнять поверхность на дощечке, а потом напильниками её прошлифуешь до нужной тебе гладкости. После этого ещё немного поскоблишь стёклышком, и фюзеляж твой будет готов.

Показав Александру, как нужно обращаться с инструментом и пользоваться им, отец ушёл заниматься своими делами.

Александр остался один, но он уже знал, что нужно делать дальше.

Через некоторое время фюзеляж его модели был готов. Фюзеляж самолётика был таким, каким его хотел видеть Александр.

Дело осталось за малым. Нужно было сделать крылья и прикрепить их к фюзеляжу.

Осмотрев курятник, Александр обнаружил деревянный ящик. Он отодрал от него тонкую струганную дощечку и опилил её концы со всех сторон, а затем обточил рашпилем.

Осмотрев заготовку, Александр был доволен. Крыло получилось под стать фюзеляжу — крепкое и массивное.

Прибив крыло гвоздями к нижней части фюзеляжа, Александр завершил строительство первого в своей жизни самолёта. Работа была завершена, но ему казалось, что сделал он её не очень хорошо. Глядя на своё создание, Александр видел, что его самолёт не очень похож на тот самолёт, который прилетал к ним в посёлок. Тот самолёт был красивее. Он был большой и настоящий. А самое главное — он летал. Его же самолётик лишь отдалённо был похож на настоящий самолёт и уже не казался красивым. Александр увидел его недостатки. Но дело было сделано. Переделывать сделанную модель ему не хотелось.

— Сделаю новую модель! — решил Александр.

Он взял свой самолётик в правую руку и пошёл с ним к друзьям, игравшим во дворе.

Сделанный самолётик стал первой игрушкой, с помощью которой они воображали себя лётчиками, летящими высоко в небе. На какое-то время этот самолётик отодвинул у мальчишек на второй план игрушки автомобилей и пистолетов. Они, держа над головой самолётик, и, бегая с ним по двору, по очереди играли в лётчика.

Александр получил удовольствие от результатов своего творчества. Оно оказалось полезным и для его друзей.

Эксплуатация самолётика была весьма интенсивной и, несмотря на повышенную прочность его конструкции, он, всё-таки, поломался. Поломался не весь. Сломались крылья.

Играя в лётчиков, Александр вместе с друзьями бегал по двору, держа самолёт в руке. Мальчики представляли себя сидящими в этом самолёте. Они смотрели на землю, которая проносилась под крыльями самолёта, словно из пилотской кабины. Бегая по двору во время таких полётов, они не замечали препятствий под ногами, и, случалось, падали. Падения отразились и на них, и на самолётике. Они получили синяки, а самолёт повышенные нагрузки. Конечно, самолётик был не верхом совершенства. Простая струганная деревяшка с убогим намёком на фюзеляж, да рейка, прибитая поперёк этой деревяшки, напоминающая крыло лишь своим предназначением. Но и этого для мальчишек было достаточно. Для них это был самолёт.

После поломки мальчишки ремонтировать самолёт не стали.

Александр не был доволен своей первой конструкцией и решил сделать другой самолёт, но лучше первого. Ему хотелось, чтобы он обязательно летал.