Жалким быть просто

«Нас всех друг другу посылает Бог

На горе иль на радость — неизвестно…

Пока не проживем цикличный срок,

Пока мы не ответим свой урок,

И не сдадим экзамен жизни честно»

Борис Пастернак

Почему жизнь имеет своих любимчиков и пасынков? Почему земной путь первых она выстилает розами, а к ногам вторых щедрой рукой бросает тернии? И, если, кому-то из пасынков удастся найти среди этих терний свой кусочек счастья, то жизнь обязательно взыщет с него, как будто он совершил что-то постыдное.

И правда ли, что бумеранги, запущенные на земном пути, обладают свойством залетать в сумеречный мир Надреальности, где подсчитываются итоги?

Глава 1

Ваник подошёл к раскрытому окну и вдохнул полной грудью ночной воздух. Какой тёплый выдался сентябрь в этом году! Внизу ртутная лампа заливала мертвенным светом внутренний двор спортивно-оздоровительного центра «Сириус» с небольшой автомобильной стоянкой, на которой сейчас стоял один автомобиль — Audi шестой модели. Парочка, которая приехала в нём, арендовала на этот вечер в «Сириусе» сауну с бассейном и, наверное, сейчас занимается там любовью. Заодно и помыться можно. А, может, как раз в это самое время они распивают в предбаннике какое-нибудь «Шардонэ» и закусывают консервированными лобстерами, Ваник в этом особо не разбирается.

Дамочку Ваник видел вчера, когда она приезжала оплачивать аренду. Обычно это делает мужик, но вчера расплачивалась почему-то женщина, вот Ваник и запомнил. Хотя, если подумать, оно и понятно — дамочка, хоть и в шикарном прикиде была и со взглядом надменным, как у страуса, но не первой молодости. Да и из женских мест, ради которых мужики платят немалые деньги за почасовую аренду сауны, у неё практически ничего нет, что спереди, что сзади. В общем, такая долговязая сухопарая шикарная чмара, одним словом — элита.

Блаженно потянувшись, Ваник отошёл от окна и развалился в кресле. Вообще, как-то незаметно вид хомо сапиенсов разделился на два подвида — верхний и нижний. Люди по инерции продолжают считать это одним видом, но на самом деле их два — быдло и элита. Больше всего, если не считать выпить, быдло любит работать. Немного на себя, но в основном на элиту. Дети быдла, когда подрастут, тоже начнут работать на подросших детей элиты, а в перерывах пить водку, смотреть движущиеся картинки в ящике и делать новых детей, чтобы было кому работать на элиту и дальше. Время от времени этому подвиду дают возможность поорать, и они орут: «Мы не быдло, мы не козлы!» Кто за деньги, но большинство за идею. При попытках переделать всё это в лучшую сторону начинает литься кровь.

Ваник и сам совсем недавно быдлом и радостно работал на верхний, элитарный подвид на автомобильной мойке. Так могло продолжаться вечно, но однажды Ваник очень удачно получил водопроводной трубой по голове, после чего стал менеджером в «Сириусе». Случилось это, когда какие-то отморозки украли у одного элитного мэна прямо из машины, пока тот стоял в очереди на мойку, особо ценную барсетку. Этот крутой мэн оставил барсетку на сиденье, а сам вылез из машины и стал объяснять отморозку, как пройти в библиотеку, или что-то такое подобное. Отморозок попался тупой и никак не мог понять, что ему объяснял мэн насчёт библиотеки. Ну, а напарник отморозка в это время открыл дверцу с другой стороны и украл барсетку.

В общем, погнался тогда Ваник за отморозками.

Зачем он это сделал? Интересный вопрос… Наверное, просто импульсивно. А, может, ангел-хранитель надоумил Ваника. Отморозки барсетку сбросили, а Ваника ударили трубой по голове, так, что его забрала «Скорая помощь». Ну, а тот мэн оказался директором «Сириуса». Он так обрадовался спасению своей барсетки, видно там было что-то уж очень ценное, что пришёл к Ванику в больницу и сказал, мол, такие толковые люди, как Ваник, ему нужны и взял его сюда менеджером.

Влюблённые парочки — самые лучшие посетители сауны. Ведут себя скромно, занимаются любовью тихо, как мыши. Оно и понятно — у него дома есть жена, а у неё — муж, скрытность для них главное условие безопасного секса. И «Сириус» идёт им в этом навстречу — даже прожектор, который освещает парковку, гаснет, когда влюблённые покидают сауну через чёрный ход.

Совсем не так, когда приходят братки со своими девками. Эти девки с Окружной дороги, какие они шумные!.. Визжат, как будто их кастрируют, а главное — микробы и грязь. Директор «Сириуса» господин Серебряков обязал Ваника прочитать брошюру «Инфекции, передающиеся половым путём» и даже выучить некоторые фрагменты наизусть. На обложке брошюры был изображён силуэт голой девушки, из-за спины которой выглядывала злобная бацилла. Ваник тогда и вправду испугался, он и не подозревал, что всё так серьёзно.

Поэтому перед каждыми новыми посетителями Ваник обязан менять воду в бассейне. Хорошо, хоть он небольшой, девять квадратных метров и глубиной по горло Ванику. Чего только он не обнаруживается там, когда меняет воду! Пустые бутылки из под пива — самое безобидное. А вообще — от использованных презервативов до вставной челюсти, которую Ваник нашёл однажды на дне бассейна. Поэтому, как только братки уходят, он вызывает зондеркоманду. Приходит тётя Надя со своей дочерью Светой и они, как автомеханики на питстопе, набрасываются на помещение сауны. Каждый знает свой участок, за час нужно всё успеть. Тётя Надя орудует шваброй, Света собирает мусор и пустые бутылки, а он, Ваник, осуществляет общий менеджмент.

Эта парочка сегодня последняя, поэтому прибраться можно завтра утром, а пока можно подремать. Ваник откинулся на спинку кресла и смежил веки.

Вот интересный вопрос — а можно ли с нижнего уровня запрыгнуть на верхний? Если это возможно в принципе, то что для этого надо делать? Хорошо учиться в школе? Много работать? Это вряд ли… Вот он много работал на мойке, а получил повышение только после удара трубой по голове. Быть талантливым? Вот, скажем, как Ломоносов… Удалось же ему запрыгнуть снизу на самый верх? Но это ж надо башковитым быть, вон у Ломоносова голова какая — шестьдесят второй размер, не меньше. Не всем природа даёт такие головы, вон у Ваника всего пятьдесят восьмой, и лоб… Так себе, лобик, если присмотреться… А, может, и вообще нет честных методов осуществить такой запрыг? Вот нечестные, наверное, есть. Точно есть. Нужно только совершить какое-нибудь злодеяние, преступление и потом в результате получить то, что получают элитные дети уже прямо в роддоме. Но тут главное — совершить безнаказанно и не сделать вместо запрыга в элиту запрыг на цугундер.

В это время во дворе погас фонарь, а вслед за этим хлопнула дверца автомобиля и раздался приглушённый звук работающего мотора. Ваник выключил свет и подошёл к окну. Audi с погашенными фарами, чуть слышно урча мотором, медленно выкатилась за ворота внутреннего дворика. Опять вспыхнул фонарь, осветив уже пустую стоянку мёртвым сиреневым светом.

Ваник посмотрел на часы. Странно… Ещё почти час до окончания оплаченной аренды. Он вышел в коридор и направился по направлению к сауне. Дверь в предбанник была закрыта. Ваник осторожно нажал на ручку и просунул голову в образовавшуюся щель. Тоже странно… Обычно посетители закрываются на ключ.

Ваник кашлянул. Сначала тихо, потом громче.

— Я извиняюсь… — осторожно пробормотал Ваник, — есть тут кто?

Не услышав ответа, он вошёл в предбанник.

На кушетке, застеленной накрахмаленной простынёй, лежала голая женщина. Она была похожа на странную куклу. Огромную долговязую пластмассовую куклу. Гладкий лобок усиливал это сходство до поразительного. Голова женщины была повёрнута в сторону так, что лицо оказалось закрытым спутанными волосами.

На непослушных ногах Ваник медленно подошёл к кушетке и осторожно потрогал женщину за плечо.

— Э… — пробормотал он охрипшим голосом и потряс за плечо сильнее, — вы чего?..

В этот момент голова куклы безвольно качнулась, и на Ваника глянули расширенные на всю радужную оболочку зрачки. Безжизненные и пустые, как две чёрные дыры.

Выйдя из предбанника, Ваник дрожащими руками достал мобильник и отыскал в списке номер Серебрякова. Свой телефон директор «Сириуса» дал ему на случай каких-либо форс-мажорных обстоятельств. Серебряков молча выслушал Ваника и сказал:

— Звони ментам. Будут спрашивать — не вздумай врать, посадят. Но отвечай только на прямо поставленные вопросы. Понял? Только на то, что будут спрашивать, никакой отсебятины, ничего лишнего! И главное, не старайся выглядеть перед ментами умным, наоборот — прикинься идиотом, они это любят.

— А за что?! — вырвалось у Ваника, — за что посадят?

— Вот, молодец, — похвалил его Серебряков, — только смотри, не перестарайся, вот так — нормально.

Глава 2

Следственно-оперативная группа прибыла в «Сириус» через тридцать пять минут после звонка Ваника. Судебный медэксперт Анзюлис был немолодым лысеющим мужчиной в роговых очках, водружённых на крючковатый нос. Слегка отвисающая нижняя губа придавала его облику брезгливое выражение, которое, впрочем, нередко встречается у подлинных профессионалов своего дела. Прямо с порога Анзюлис направился к кушетке с лежащим на ней телом и приложил два пальца к сонной артерии женщины. Затем он оттянул большим пальцем её веко и посветил в зрачок миниатюрным фонариком.

Второй мужчина, такой же немолодой, с редким пегим ёжиком на круглой голове, одетый в видавшую виды кожаную куртку и потёртые джинсы, подошёл к Анзюлису и молча остановился у него за спиной. Через некоторое время судмедэксперт повернулся к нему и, недовольно скривив тонкие губы, сказал скрипучим голосом:

— Признаки жизни отсутствуют.

Двое других мужчин были, напротив, совсем молоды.

Для оперуполномоченного Корзухина это был первый выезд в составе СОГ — следственно-оперативной группы. Вынув из папки принадлежности, он расположился за столиком и стал заполнять шапку протокола осмотра места происшествия.

Эксперт-криминалист Карпов принялся извлекать из своего саквояжа аппаратуру — фотоаппарат, бланки дактилокарт и прочий необходимый для первичной экспертизы инструментарий.

Кашлянув в кулак, мужчина в куртке начал диктовать:

— Следователь следственного отдела следственного комитета при городской прокуратуре, юрист первого класса Дятлов В. П., получив в 20 час. 30 мин. сообщение от дежурного по ГОВД об обнаружении трупа прибыл в…

Дятлов подошёл к стоящему у дверей Ванику.

— Это вы обнаружили тело? — спросил он у него.

— Да, — с трудом выдавил из себя тот, испуганно глядя на Дятлова.

— А вы кто тут вообще?

— Я Ваник.

Дятлов с интересом посмотрел на него.

— Ну, я вижу, что Ваник, а фамилия как?

— Ванников, — ответил тот, пытаясь проглотить тугой комок вот уже полчаса сдавливающий его гортань. — Я, эта… менеджер тут, ага…

— Как называется это заведение?

— Оздоровительный центр «Сириус», — с готовностью сообщил Ваник

— Пиши, прибыл в оздоровительный центр «Сириус», — продолжил диктовать Дятлов. — В состав СОГ входят судмедэксперт Анзюлис В. А. оперуполномоченный Корзухин Н. Н. и специалист эксперт-криминалист Карпов В. Д. В присутствии понятых…

Дятлов снял куртку и, повесив её на спинку стула, махнул рукой Ванику:

— Всё, оздоровительные процедуры на сегодня закончены! Позвони, чтобы перестали топить! И открой окно. Так… Дальше.

Дятлов подошёл к телу.

— На лежанке лежит тело женщины без верхней одежды. И без нижней тоже. Худощавого телосложения, длина тела, — Дятлов вопросительно посмотрел на Анзюлиса.

— 174 сантиметра, — сказал тот.

— Общий цвет кожных покровов — бледно-белый, на вид тридцать пять — сорок лет, — Дятлов подошёл к настенному термометру.

— Температура в помещении двадцать девять градусов Цельсия. Эй, менеджер, как тебя там… ты распорядился, чтобы перестали топить?

— Конечно, а как же! — преданно глядя в глаза следователю, заверил Ваник, выставив вперёд ладони.

— Так, идём дальше. Голова обращена к стене, противоположной двери. Зрачковая реакция и кровоток в сонной артерии, отсутствуют. Ноги вытянуты вдоль лежанки, несколько разведены. Труп лежит на спине, лицо повёрнуто в сторону. Рот закрыт, язык находится за зубами. Телесных повреждений нет. Давай, Володя, пощёлкай, — обратился Дятлов к эксперту-криминалисту.

Карпов, взяв фотоаппарат, произвёл несколько снимков.

— Фотографирование производилось сверху методом масштабной съёмки, — продолжил диктовать Дятлов. — Зрачки аномально расширены. Какие-либо видимые повреждения на теле отсутствуют.

Дятлов обернулся и сказал:

— Ну-ка, Витольд, давай перевернём барышню.

Перевернув вместе с Анзюлисом лежащее на кушетке тело на живот, Дятлов присел на стул.

— Вот почему, Витольд, — спросил он задумчиво, оттянув ворот свитера, — жмурики всегда такие тяжёлые? Что говорит по этому поводу наука?

— Науке это неизвестно — ответил Анзюлис. — Мёртвого Сталина выносили из дачи четверо бугаёв из Конторы. Чуть не надорвались. Загадочный феномен…

— Со спины телесных повреждений не наблюдается, время наступления смерти, — Дятлов вопросительно посмотрел на медэксперта.

— Температура в прямой кишке тридцать четыре и два, — сказал Анзюлис. — Момент…

Он открыл блокнот и стал что-то подсчитывать на калькуляторе, шевеля узкими губами.

— В момент прекращения жизнедеятельности организма в нём выключается термостат, — сообщил медэксперт, оторвавшись от вычислений. — Примерно минут через пять после прекращения кровотока. Температура трупа падает по экспоненте, постоянная времени которой зависит от температуры окружающей среды. В данном случае смерть наступила около полутора часов назад. Во всяком случае, полтора часа назад у барышни в прямой кишке была нормальная температура.

Дятлов посмотрел на часы.

— Сейчас без двадцати десять, — сказал он. — Значит, пиши, — он кивнул оперу, — предположительное время наступления смерти — двадцать часов пятнадцать минут. Когда был звонок на пульт? Корзухин, узнай.

— В двадцать двадцать две, — ответил Корзухин, связавшись с кем-то по мобилке.

— Итого, — задумчиво сказал Дятлов, — смерть наступила примерно за пятнадцать минут до обнаружения тела. Зафиксируй. Витольд, — обратился он к медэксперту, — что ты можешь сказать о причине смерти?

— Ничего, — развёл руками Анзюлис. — Явных признаков, могущих послужить причиной смерти, на теле нет. Зрачки расширены… Ну, это может быть передозировка… А, может, и нет. Вскрытие покажет, подождём.

— Тебе нужно ещё что-то? — спросил Дятлов Анзюлиса.

— Нет.

— Корзухин, вызывай труповозку. Карпов, скатай пальцы. А мы двинемся дальше.

Дятлов надел на правую руку нитяную перчатку и взял за горлышко бутылку, стоящую на столе.

— На столе… — он вздохнул, как вздыхают люди, вынужденные заниматься постылой, но неизбежной работой, — стоит бутылка.

Дятлов взболтал содержимое и поднёс горлышко к носу.

— С присутствием запаха алкоголя, — сказал он, брезгливо поморщившись, — этикетка «Coronas». И ещё тут внизу написано «Torres». Нападающий такой есть — Торрес. Это не пиши. Бокал со следами губной помады и остатками жидкости красного цвета. Один. Карпов, скатай пальцы с бутылки и бокала и забирай. Только не пей, может этим и траванули дамочку, отдашь на экспертизу.

Дятлов подошёл к шкафчику с одеждой и открыл его.

— Так… Плащ замшевый. Один.

Дальше следовало перечисление разнообразных предметов женской нижней и верхней одежды, поле чего следователь извлёк из шкафчика дамскую сумку.

— Сумка дамская, на вид кожаная.

Дятлов подошёл к столику и, перевернув сумку вверх дном, вывалил на стол её содержимое. Взяв в руки золотистый картонный прямоугольник с закруглёнными краями, Дятлов углубился в его изучение.

— Эге, а барышня-то наша непростая, — пробормотал он. — «Директор общества с ограниченной ответственностью с иностранными инвестициями «Эксим LTD» Корсакова Ирина Петровна. Корзухин, пойдёшь завтра с утра по этому адресу. Посмотришь, что там у них за ЛТД. И повестки всем вручишь. Ну, если много там менеджеров всяких, то головке вручишь, понял? Три-четыре человека из головки, для начала больше не надо.

— Понял, Виктор Павлович, — ответил Корзухин, оторвавшись от заполнения протокола.

— Ну, раз понял, тогда пиши дальше. Две упаковки красного цвета с этикеткой «Silver Fox». Что это за хрень, Витольд? Сердечки какие-то и девица в трусах, вроде как зашлась в экстазе.

Медэксперт взял коробку и, поднеся к очкам, стал читать надписи.

— «Сильвер Фокс» — это женский возбудитель, — вдруг подал голос эксперт Карпов. — Моментального действия.

— Ну, да, — пробормотал Анзюлис, водя пальцем по строчкам — точно, вот… «Способствует полному расслаблению и сосредоточенности на партнёре, помогает испытывать усиленный оргазм».

— Оргазм… — задумчиво пробормотал Дятлов. — А что его испытывать? Оргазм он и есть оргазм… Сосредоточенность на партёре… Выходит, у барышни был партнёр… Карпов, это тоже возьмёшь на экспертизу. Только не пробуй! Кто знает, что будет с мужчиной, если он попробует женского возбудителя… Посмотри, кстати, в мусорном бачке. Иногда там встречаются полезные для следствия предметы.

Дятлов повернулся к Ванику, который стоял, опустив голову, у входной двери.

— Как часто вы очищаете мусорный бачок?

— Очищаем, а как же!

— Как часто? Ну, с какой периодичностью? Вы понимаете, о чём вас спрашивают?

— Перед каждым новым посетителем, — Ваник энергично закивал головой.

Карпов подошёл к пластмассовому ведёрку для мусора, стоявшему в углу, и высыпал его содержимое на подстеленную газету.

— Обёртки какие-то… — сказал он. — Кажется, как в сумке… «Сильвер Фокс», ага. Две упаковки. Вскрытые.

— Две? — наморщил лоб Дятлов. — Витольд, что скажешь? Это ж как сосредоточиться на партнёре можно, а?

— Если приняла за один раз… — раздумчиво сказал Витольд, — тогда да… Сосредоточилась. Крутая барышня…

— Водительское удостоверение, — сказал Дятлов, — взяв в руку пластиковый прямоугольник. — На имя Корсаковой Ирины Петровны. Степень соответствия фотографии на удостоверении обнаруженному на месте происшествия телу — хорошая. Техпаспорт на автомобиль отсутствует. Ключи. По виду похожи на ключи от квартирных замков. Дальше… Телефон мобильный. Марки iPhone 6. Карпов, глянь.

— Доступ заблокирован системой дактилоскопического контроля, — сказал Карпов, повертев в руках телефон.

— Это обходится? — спросил Дятлов.

— Трудно сказать. Нужно пробовать. Во всяком случае, в США был скандал. Когда полиция давила на фирму Apple, чтобы те разблокировали защиту в телефоне какого-то серийного убийцы что ли.

— Ну, и? Додавила?

— Эппл судилась с полицией, в общем, не разблокировали. А потом эпплы только усилили защиту. Хотя, если у нашей дамы Айфон китайский, то это обходится легко.

— А, если вот так, — усмехнулся Дятлов и, встав со стула, подошёл к лежанке.

Держа в одной руке телефон, другой он взял указательный палец правой руки трупа и приставил его к сапфировому окошечку с надписью «Home». В ответ на экране появилась красная надпись: «Password error».

— Гад, — пробормотал Дятлов.

— Нужен живой палец, — сказал Карпов. — Эппл делала официальное заявление, мёртвый палец не срабатывает.

Ваник смотрел из своего угла на происходящее с благоговейным ужасом.

— Не тратьте попыток, — сказал Карпов, — даётся всего пять попыток, после чего всё стирается. Кстати, может и дистанционно стереться, если поступит заявление от владельца.

— А что, может поступить? — удивился Дятлов.

— Да.

— Были случаи? С того света поступали от владельцев заявления о блокировке телефона? До чего техника мобильной связи достигла! Значит так, не майся дурью, Карпов, попробуй обойти пароль, не получится — возьмём санкцию и обратимся к мобильному оператору за распечатками реквизитов трафика за последний месяц.

Окончив составление протокола, Дятлов дал его подписать понятым и экспертам и подошёл к Ванику.

— У меня есть пару вопросов к вам, — сказал он. — Где мы можем поговорить?

— В дежурной комнате, тут рядом, — угодливо ответил тот.

В дежурке Дятлов расположился в кресле Ваника, а тот присел напротив него на стул.

— Вот, на, распишись здесь, — Дятлов придвинул Ванику бланк, — я предупреждаю вас, гражданин Ванников, об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Теперь ответьте на мой вопрос — с кем была Корсакова в сауне?

— Я ж не знаю, — округлил глаза Ваник в праведном недоумении, — мы подготавливаем помещение, оставляем простыни там, полотенца, ключи в дверях и уходим. Приходим, когда уже никого нет. Наши клиенты люди семейные, вы ж понимаете, анонимность это наш хлеб.

— Ладно, — перебил его Дятлов, — кто оплачивал аренду сауны?

— Вот она, Корсакова эта самая. Приходила вчера и оплатила. Ещё живой была.

— До какого времени была оплачена сауна?

— Нужно посмотреть.

— Ну, так посмотри. Или хочешь с нами поехать?

Ваник вскочил со стула и достал какой-то журнал.

— Вот, до полдесятого, — сказал он, ткнув указательным пальцем в запись в журнале.

— А вы позвонили в двадцать тридцать пять, правильно? Какого хрена вы попёрлись в сауну, когда там находилась женщина, если до конца оплаченного времени оставался почти час? Только не говорите, что подглядывать.

Ваник молча уставился на Дятлова преданным взглядом и облизнул пересохшие губы.

— Молчишь? Собирайся, поедешь с нами, — сказал Дятлов. — Тёплые вещи захвати, в камере холодно.

— Холодно? — Ваник мелко затряс головой. — Зачем? Машина уехала. Автомобиль! Я из окна дежурки видел.

— Корсакова на ней приехала?

— Да.

— С кем?

— Я не видел! Фонарь там… Автоматический. Он гаснет, когда люди входят. Или выходят. Я видел только, как машина, ну, автомобиль этот, уезжал.

Дятлов подошёл к окну и посмотрел вниз на пустую стоянку.

— Номер машины ты должен был видеть. Отсюда отлично видно, когда фонарь горит. Что скажешь, гражданин Ваник?

— Зачем он мне нужен был, номер? Ну, видел. А что я все номера должен запоминать? Приехал и приехал. Уехал и хрен с ним. Я ж не знал, что она мёртвая.

— Ну, а марка? Цвет? Тоже не помнишь? — спросил Дятлов.

— «Ауди» шестёрка. Цвет… Фиолетовый такой. У жигулей это называется цвет «банан».

— Банан?

— Да!

— Банан фиолетового цвета, да? — нахмурился Дятлов.

— Ну, а какого же? — Ваник затравленно посмотрел на следователя.

Дятлов прищурился и внимательно посмотрел Ванику в глаза.

Сколько же видел он таких глаз за те два десятка лет, на протяжении которых ему приходилось проводить вот такие допросы… В большинстве случаев люди ему врали. Со временем он научился видеть это. Тяжелее всего врут порядочные люди. Как-то мучительно, что ли… Особенно тяжело врут порядочные мужики. Женщины от природы почти все актрисы и врут легче. В показаниях женщин всегда сквозит неподдельная искренность, и из их глаз текут слёзы, которые они вытирают кружевными платочками.

Хотя… Иногда попадаются такие, как Свиридова…

Дятлов откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Марина Свиридова… Кажется, он будет помнить эту женщину уже до конца своих дней. «Криминальные авторитеты очень ценят таких девочек. Очень… На вес золота». Так говорил продажный бывший мент Семашко. Марина… Пусть земля будет тебе пухом…

Но сейчас опыт говорил Дятлову, что Ваник говорит правду. Он искренне считает, что банан фиолетового цвета. Странно…

— Может, ты хотел сказать цвета «баклажан»? — спросил он.

— Ну, да, «баклажан», — с удивлением сказал Ваник. — А я как сказал?

Дятлов молча посмотрел на него, потом встал и пошёл к выходу. В дверях он обернулся и спросил:

— С кем она выходила из машины — с мужчиной или с женщиной, хоть это ты видел?

— Нет, — сказал Ваник, — не видел, гражданин следователь. Я услышал звук мотора, выглянул в окно и увидел, как машина выехала со двора.

Когда Дятлов вернулся в предбанник, тела Корсаковой там уже не было. Подписав протокол, ушли и понятые.

— А где Анзюлис? — спросил он, устало садясь на стул.

— Уехал в морг, — ответил Корзухин, вертя в пальцах водительское удостоверение Корсаковой. — Там какие-то формальности нужно уладить. Эти хлопцы на труповозке сказали, что у них нет денег на бензин и хотели с меня содрать. Совсем оборзели. Между прочим, у Корсаковой сегодня день рождения, — добавил он, ткнув пальцем в пластиковую карточку водительского удостоверения.

— Да? — ухмыльнулся Дятлов, — ну-ка, дай. Действительно… Хм… Грустный вышел праздник у нашей барышни…

Глава 3

Самым странным был этот свет… Он был тусклым и исходил отовсюду, поэтому казалось, что купе плавает в каком-то вязком сером киселе. Но почему-то это её не удивляло. Невнятные чувства и вьющиеся, как надоедливые мухи, обрывки мыслей, которые составляли последнее время фон её жизни, вдруг куда-то исчезли, и она оказалась здесь — в этом странном купе.

А мысли… Так или иначе, все они, в конце концов, сводились к пластиковому пакетику с изображением Серебряной лисицы. Этот зверёк, запущенный в бокал красного «Coronas», сразу делал мир лучше. Как будто кто-то стирал влажной гигантской салфеткой с этого потасканного мира пыль, и он начинал сверкать яркими, как в детстве, красками.

Мужчин в этом обновлённом мире Серебряная лисица делала высокими и великодушными. Отёртые волшебной салфеткой от специфического мужского налёта, они приветливо улыбались ей и оборачивались вслед. Делая вид, что что-то там высматривают, мужчины украдкой пялились на её полные бёдра, которые так плавно покачивались при ходьбе.

Жалко только, что серебряный зверёк с этикетки всё чаще стал больно кусаться, вонзая свои острые зубки ей прямо ей в сердце.

Серый морок купе вдруг разорвала яркая, как при разряде молнии, вспышка, и в слепящем свете вокруг застыли какие-то силуэты… Это длилось всего одно мгновение, но в её мозгу успела запечатлеться резкая, как на передержанной фотографии, картинка — белые кафельные стены и незнакомые люди, которые склонились над худощавой обнажённой женщиной, лежащей на кушетке.

Этой женщиной была она…

Через мгновение видение исчезло, и всё стало, как прежде — морок-кисель, никакой боли, вообще ничего, только этот серый свет…

— Конечная остановка, — раздался откуда-то скрипучий женский голос, — всё, выходим!..

Странно…

Разве этот вагон куда-то ехал? Но не было слышно ни перестука колёс, ни лязга вагонных сцепок, ни гудков локомотива…

В купе заглянула толстая неопрятная проводница с каким-то огромным допотопным фонарём, от которого исходил такой же серый зловещий свет.

— Приехали! — прокаркала проводница и, подняв фонарь, осветила купе. — Выходим, выходим, конечная станция!..

…Она вышла из вагона на перрон и огляделась. Здания вокзала почему-то не было, а перрон сразу переходил в плоскую, как тарелка степь, над которой нависло серое беззвёздное небо. Где-то вдали, как далёкие костры, в степи светились дрожащие огоньки.

Вместе с ней из вагона вышли какие-то люди. Она немного постояла на перроне, кто знает, может её кто-нибудь встретит? Но нет. Люди сходили с перрона и молча уходили в степь. Постояв ещё немного, она тоже пошла к далёким огонькам, мерцавшим в степи.

Откуда-то она знала, что делать нужно именно так…

Глава 4

Чтобы быть начальником вовсе не нужно обладать умом, опытом, знаниями, трудолюбием и, вообще, всем тем, что обычно вставляют с помощью копипасты в свои резюме соискатели. Для этого нужны всего две вещи: подходящая внешность и лидерская харизма. Если это есть, то можно спокойно выпивать и брататься с подчинёнными-мужчинами, танцевать быстрые танцы, щупать подчинённых-женщин и петь под гармошку частушки — всё будет в порядке, и авторитет такого начальника будет только расти. Ежели этого нет, то в начальники лучше не лезть. Ибо всю жизнь такой человек будет бороться со своими недостатками с помощью методик разных проходимцев, под конец получит хроническую неврастению, а, выйдя на пенсию, вскорости вообще окончит свой земной путь, так и не поняв, что это было.

Если же в силу каких-либо причин такой человек всё же становится начальником, то важнейшими для него должны стать два навыка. Первое — умение держать дистанцию. В первую очередь с подчинёнными и вообще, со всеми, кто стоит ниже его на социальной лестнице. Второе — это умение сокращать дистанцию с теми, кто стоит выше.

Директор оздоровительного комплекса «Сириус» Василий Серебряков обладал этими двумя навыками в полной мере, поэтому, когда следователь Дятлов радушным жестом предложил ему присаживаться, он сдержанно склонил голову и сказал:

— Благодарю.

— Какой тёплый сентябрь выдался в этом году, — сказал Дятлов, вешая свою куртку на спинку стула.

Серебряков бросил взгляд на потёртую коричневую кожу куртки следователя и холодно улыбнулся.

— Вот здесь, — Дятлов придвинул ему бланк, — распишитесь, что предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

— Разумеется, — сухо сказал Серебряков, вынимая из кармана пиджака шариковый Parker.

— Я следователь Дятлов Виктор Павлович, расследую дело о предполагаемом убийстве гражданки Корсаковой. Мне нужно знать, что за машина выехала вчера со стоянки вашего заведения около половины девятого вечера. У вас есть камеры наружного наблюдения?

— У нас частное заведение с отличной репутацией, — тонко усмехнувшись, ответил Серебряков. — Анонимность является непременным условием предоставляемых нами услуг.

— Вы не ответили на мой вопрос, так есть камеры или нет?

— Разумеется, нет, — сказал Серебряков покровительственным тоном, как будто добрый дедушка объяснял что-то несмышлёному внучку.

— Нет… — разочарованно вздохнул Дятлов, — как жаль, как жаль… Так что же делать?

— Это ваши проблемы, — ледяным голосом сказал Серебряков.

— Вы не хотите помочь следствию, — огорчённо сказал Дятлов.

— Отчего же? Отнюдь… Мы законопослушны и всегда готовы, в меру, конечно, наших сил и возможностей.

— Законопослушны? — обрадовано сказал Дятлов. — Вот здорово! Вот как раз тут с утра шляется репортёр с первого канала — Игорь Пильняк, может, слышали?

— Не имел чести.

— Скандальный тип… — Дятлов покрутил головой, — Он всё время что-то вынюхивает, вы представляете? Кстати, а как вам лучше — я сейчас позову этого Пильняка сюда и дам ему интервью для вечерних новостей, а потом он поедет в морг и за литр спирта сфотографирует убиенную в вашем заведении Гражданку Корсакову. После этого в вашу баню станут ходить только маньяки-экстремалы,

Рот директора «Сириуса» стал медленно открываться.

— Или вам больше подходит второй вариант, — дружелюбно улыбнулся Дятлов, — я сейчас позвоню Корзухину, чтобы он нашёл камеры наблюдения? Ну, тогда, если Коля найдёт камеры, я буду вынужден возбудить против вас уголовное дело по статье за дачу заведомо ложных показаний. Я забыл сказать — наш разговор может быть записан на магнитофон. С целью улучшения качества проведения следствия.

Серебряков уже сидел с отвисшей нижней челюстью и непонимающе смотрел на Дятлова.

— А кто такой Корзухин? — наконец хрипло спросил он.

— А… — махнул рукой Дятлов, — вы его не знаете. Какая вам разница? Будете ему мешать, он начнёт стрелять.

— Мне нужно срочно позвонить, — вдруг сказал Серебряков, встав со стула, — разрешите?

— Конечно, нет, — радушно разведя руки, сказал Дятлов. — Это запрещено законом. Да и в этом нет необходимости, Корзухин всё равно уже там, ждёт моего звонка. Если вы позвоните и начнёте демонтировать камеры, он начнёт стрелять, я же сказал.

— А почему… почему вы так уверены, — Серебряков вынул из кармана белоснежный платок и промокнул им вспотевший лоб, — что, ну… эти камеры есть?

— Уверен? — удивился Дятлов. — С чего вы взяли, что это является предметом моей веры? Я это просто знаю.

— Откуда?!

— Ну, у нас свои каналы… Вы вот эту кнопку видите? — Дятлов отодвинулся и показал на чёрную кнопку за его спиной.

— Да, — сказал Серебряков, затравленно уставясь на кнопку.

— Ну вот. Вы же культурный человек, видно, что с высшим образованием. Что вы заканчивали?

— МАУП, — пробормотал Серебряков, не в силах оторвать взгляд от зловещей кнопки.

— Межрегиональная академия управления персоналом? Это бывший торговый техникум на Совских прудах, что ли?

— Да.

— Всё, не хотите, не надо, — Дятлов вынул мобильный телефон. — Коля? Ты там?

— Не надо! — Серебряков вскочил со стула, — не надо звонить Коле! Я дам вам запись. За какое время? За какой период?

— Сейчас ты поедешь в свою баню, — сказал Дятлов, — пока понятно или записать нужно?

— Сейчас, — Серебряков вынул Parker и вопросительно уставился на Дятлова.

— Пиши — поедешь в баню, записал? Найдёшь там Корзухина. Успеваешь? Он знает, что нужно искать. Захочешь его обмануть — он будет стрелять. Успел записать?

— * —

После обеда в кабинет Дятлова постучался оперуполномоченный Корзухин.

— Разрешите, Виктор Павлович? — спросил он.

— Присаживайся, Корзухин, рассказывай, — сказал Дятлов.

— С утра я был в «Эксиме», небольшой такой офис, но уютный, из двух комнат. В одной что-то типа приёмной, компьютеры там, столы письменные, а во второй стоит здоровенный диван.

— Как они отреагировали на смерть Корсаковой?

— Вроде неожиданно для всех это было. Но, похоже, никто особо не расстроился. Хотя все изо всех сил делали вид, что для них это большое горе. Кажется, эту Корсакову там никто особо не любил.

— Много людей там околачивается?

— Да нет. Постоянно в офисе работают только четыре человека. Ну, теперь три. Эта Корсакова была директором фирмы. Одинокая. Её заместитель — мужик лет сорока пяти, — Корзухин достал блокнот и открыл его, — Фрумкин Борис Григорьевич.

— Еврей? — спросил Дятлов.

— Наверное… — Корзухин пожал плечами, — носатый такой, чернявый, глаза блеклые какие-то. И бегают, когда его спрашиваешь о чём-то. Мутный тип.

— Тоже одинокий?

— Нет, женат.

— Кто ещё?

— До вчерашнего дня в офисе находилось рабочее место Корсаковой. Я сказал пока его не трогать, может нужно будет там что. Ещё там постоянно тусуются два человека — секретарша Антонюк и менеджер, он же личный водитель Корсаковой, Топольский. Остальные сотрудники работают на других точках и в офисе бывают редко. Секретарша девка видная, лет двадцать пять, может больше, накрашена, не разберёшь. Топольский смазливый такой мужичок, холостой. Корпоративчик у них там вчера после работы был. По случаю дня рождения Корсаковой. Вручил повестки всем троим. Они все трое, Фрумкин, Топольский и Антонюк упоминают о каком-то конфликте на этом корпоративе. Или, как они сказали, стычке.

— Что за стычка? Между кем и кем?

— Между Корсаковой и Антонюк.

— Стычка между директором и секретаршей? — ухмыльнулся Дятлов. — Действительно грустный праздник… Выпили немножко девушки и мужика не поделили? Антонюк эта замужем?

— Типа замужем… — неуверенно сказал Корзухин. — Когда я спросил — есть ли муж, она ответила: «муж объелся груш». Непростая девица. Окончила матмех университета с красным дипломом.

— Двое мальчиков и двое девочек в одном офисе… — Дятлов покачал головой. — И все детородного возраста. Если учесть ещё диван в другой комнате — гремучая смесь. Ну, и что дальше было?

— После конфликта Вика сразу ушла, — сказал Корзухин.

— Вика — это секретарша?

— Да, Антонюк. Потом Топольский спросил Корсакову, нужен ли он ей ещё, она ответила, что нет, и он тоже ушёл.

— Значит, под конец Корсакова осталась наедине с Фрумкиным? — спросил Дятлов.

— Фрумкин говорит, что он тоже ушёл. Сразу после Топольского.

— Алиби с восьми до девяти вечера проверял у них?

— Проверял. Топольский утверждает, что шестичасовой электричкой поехал к себе на дачу и пробыл там до сегодняшнего утра.

— Соседи могут это подтвердить?

— Да, на даче он выпивал с соседом. Тот его на жареные грибы пригласил. Вика говорит, что пошла к подруге и была у неё примерно до половины восьмого, а потом пошла домой. Подруга и мать подруги Вики могут это подтвердить.

— Значит, минут за сорок до убийства Корсаковой пошла от подруги домой, так?

— Так.

— Хорошо. Ну, а Фрумкин этот, куда он пошёл? Домой? — спросил Дятлов.

— Нет. Фрумкин сказал, что временно живёт в съёмной квартире. Вот туда и пошёл, посмотрел телевизор и лёг спать.

— Ага, значит алиби у него тоже нет? — спросил Дятлов.

— Выходит, нет, — Корзухин развёл руками. — У одного Топольского, получается, более менее надёжное алиби. Хотя нужно с тем соседом поговорить. Я завтра съезжу, если вы не против.

— Поезжай. Только не ешь грибов. Были случаи… — Дятлов неопределённо покрутил ладонью у головы. — Ну, а в «Сириусе» был? Что там интересного? Серебрякова видел?

— После офиса я перекусил и поехал в «Сириус». Зашёл к Серебрякову. Напуганный он какой-то… Что вы ему сказали?

— Что, если он будет мешать следствию, то ты будешь стрелять, — сказал Дятлов.

— А… А я-то думаю, чего он всё время на меня пялился. Всё под куртку пытался заглянуть. Сразу дал мне записи с видеокамер. Кто там приехал на машине и уехал — действительно не видно, фонарь гаснет. Только смутные силуэты, даже не видно — мужчина или женщина. Приехало два силуэта, уехал — один.

— А номер?

— Номер хорошо виден. Я пробил по базе. Фиолетовое авто Audi 6 принадлежит Корсаковой.

— А где это авто сейчас? — спросил Дятлов.

Корзухин озадаченно посмотрел на него, как будто только сейчас задумался над этим вопросом.

— Не знаю.

— Хорошо, я свяжусь с ДПСсниками, объявим в розыск, — сказал Дятлов. — Значит, что имеем в сухом остатке… Вчера, в восемнадцать вечера все разошлись. В девятнадцать два силуэта приехали в баню. Примерно через час один силуэт, принадлежащий Корсаковой, приказал долго жить, а второй смылся на «Ауди» в неизвестном направлении. Пока всё?

— Всё, — ответил Корзухин. — Ну, я пошёл?

— Иди. И будь внимателен, Коля.

— * —

В конце рабочего дня, когда Дятлов уже стал собираться домой, позвонил Анзюлис.

— Виктор, есть предварительные результаты по делу Корсаковой, — сказал он. — Можете зайти ко мне и ознакомиться.

Когда Дятлов зашёл в кабинет Анзюлиса, тот молча указал ему на кресло и стал перебирать какие-то бумаги в папке.

— Вот, — он протянул Дятлову заполненный бланк с сиреневой печатью. — Дактилоскопическая экспертиза и протокол вскрытия. Отпечатки пальцев на бокале и бутылке принадлежат Корсаковой. Других отпечатков нет. Дальше. У Корсаковой были проблемы с сердцем. Сауна при таком сердце вообще противопоказана. А, если ещё плюс алкоголь и секс — это вообще уже становится опасным для жизни.

— Это могло послужить причиной смерти? — спросил Дятлов.

— Могло. Но там было интереснее, — Анзюлис пожевал губами и замолчал.

Дятлов вздохнул. Ох, уж эти медэксперты, без понтов не могут…

— Ну, и?! — Дятлов изобразил на лице крайнюю степень заинтересованности.

— Результаты экспертизы содержимого бутылки показали, что там всё чисто. Кроме какого-то испанского вина, в ней ничего нет, — продолжал накручивать интригу Анзюлис. — А вот в остатках этого же вина в бокале, из которого пила Корсакова, а это видно по отпечаткам губной помады на материале бокала, кое-что обнаружено. Растворённый в вине порошок из упаковки «Сильвер Фокс»! — Анзюлис победно посмотрел на Дятлова.

— Ну… — Дятлов пожал плечами, — а что удивительного? Ну, принесла с собой упаковку возбудителя, ну, сыпанула себе в бокал незаметно, как там написано — «для полного сосредоточения на партнёре».