Затерянный мир

Во вторую книгу стихов величайшего русского поэта начала 21 века Станислава Викторовича Хромова включены стихотворения сборника «Затерянный Мир».

Стихотворения Станислава Хромова проникнуты тонким мироощущением и интригой.

Они радуют многочисленных почитателей творчества поэта, стали основой для популярных песен.

In the second book of poetry the great Russian poet of the early 21st century, Stanislav Viktorovich Khromov included the poem collection «The Lost World».

Poems Stanislav Khromov imbued with a subtle sense of the world and intrigue. They delight the many fans of the poet, became the basis for popular songs.

К читателям

Опасен проклятый Парнас,

И так неверны стали чувства,

Что своды вечного искусства

Грозят обрушиться на нас.

Не тал ли слушала, немея,

Утробный гул до облаков

И все надеялась Помпея

На милость каменных богов.

И я, греховный человек,

Дитя толпы, певец порока,

Блеснув судьбою лжепророка,

Исчезну, может быть, навек.

Но даже если вы глухи,

Я вас в покое не оставлю,

Я вас стихи читать заставлю —

Любить и чувствовать стихи!

Вечерняя элегия

Когда с реки поднимется туман

И потечет протоками по лугу,

И, словно неоглядный океан,

Затопит потемневшую округу,

Люблю бродить у края темноты

По кромке леса, замершего чинно,

И обрывать вечерние цветы,

И тосковать о жизни беспричинно, —

Как будто в этом есть особый шик —

Без цели жить, бродя всю жизнь у края,

И понимать, бесцельно умирая,

Что ты никчемно проживший мужик…

Облака

Облака, облака,

Ваша поступь вольна и легка!

Вы мечтою моей запредельной

Проплывите в иные века!

Облака до гряды!

И над нами свободны, как птицы,

Я бы тоже хотел превратиться

В эти горы, деревья, сады!

Я бы тоже хотел воплотиться

В чей-то образ над крышами зданий,

В невесомую жажду скитаний,

И лететь, как летят облака!

С детства мне эта песня знакома,

Я хочу, чтоб она не кончалась,

Даже если уйду я из жизни

Далеко от родимого дома…

Облака! Все равно

Вы останетесь частью моею —

Только эту я думу лелею,

Только ей и храним я пока!

Облака промолчат,

Но кому-то покажутся снова

Берега океанов безбрежных

И края, что не выразить словом,

И закаты над озером Чад.

И когда они это увидят,

Этот мир, отраженный на небе,

И почувствуют жажду к свободе,

Понимая, что это не сказка,

То пусть знают, что я уже там!

Что я жду их, надеюсь и верю,

И еще, что мне там хорошо!

Хорошо

Брызнет солнце между сосен,

Озарит седые кроны —

Хорошо, когда у весен

Не от разума законы!

Хорошо, когда по чащам

Все слышнее год от года,

Как в молчании кричащем,

Пробуждается природа.

За обман ее наивный,

За ее красу нагую

Я душевной половиной

Полюбил ее такую.

Я брожу у сосен нонче,

На полянах душу грею…

Или весны стали звонче,

Или я уже старею?

Круг

Быть может, дух нетленный мой,

Всегда и чувствует поруку,

Что мы идем не по прямой,

А мчим по замкнутому кругу?..

Где даль с надеждами слита,

Мы гнали шумною оравой,

И зори в юные лета

Струились розовой отравой.

Потом я вырвался вперед,

Или отстал — не в этом дело,

А в авангарде в свой черед,

Толпа заметно поредела.

Мы растянулись на века

В необъяснимом этом строе,

Когда ко мне издалека

Пришло дыхание второе.

Пришло прозрение и вес

И ощущение могилы —

Я не кидаю зря словес,

Храня спокойствие и силы.

И над всевластием годов

Седая вянет диадема,

И я опять войти готов

В сады цветущего Эдема.

Поправлю иноходь коню,

И снова дернут наши кони, —

Кого в дороге нагоню,

И кто меня еще нагонит?

Там где-то Пушкин и Кольцов

Обходят в очередь друг друга,

И нет начал, и нет концов

В пределах замкнутого круга.

Дождь в городе

Снова лужами скверы залиты,

И простуженный парк нездоров,

Из-под ног потемневшие плиты

Разбегаются в жерла дворов.

По-язычески высечен грубо

Над землею ощерился вождь,

И гремят водосточные трубы,

Превращая в симфонию дождь.

Город, город… Твои монументы

На гробницах великих идей,

И текущие в сторону ленты

От широких пустых площадей,

И бетонные туши заводов,

И старинных кварталов уют,

И безумные толпы народов

С Вавилона осевшие тут,

Все какой-то бесовской любовью

Охраняемо в недрах твоих —

Будто вежи чужого становья

Пролегли территории их…

В темноту выгребаю без цели,

Раскрывая потрепанный зонт,

Слушать ночью аккорды капели,

В бесприютный смотря горизонт.

Заливает — вчера и сегодня,

И назавтра рассвет отменен!

Неизменна одна преисподня

Под улусами диких племен.

В ней сплелись напряженные нервы,

В ней бушуют потоки воды,

И повсюду железные черви

Выгрызают к проспектам ходы.

Прохожу, озираясь на храмы,

И гляжу, как из темной ночи

Тянет Стикс в водосточные ямы

Ниспосланные небом ручьи…

Прохожий

Взгляни в лицо мне ясными очами,

Рассей на время слякотную тьму,

Что будет там — за этими ночами

Я узнаю по взгляду твоему.

Я узнаю в движеньях осторожных

Прошедшей жизни острые края —

О, сколько раз в скитаниях дорожных

С обманутыми сталкивался я!

О тех годах рассказывает были

Осенних ливней горестный напев —

Как рано мы былое полюбили,

Допеть свое в дороге не успев.

Настанет день — суровый, непогожий,

И только нам откроется одним,

Что я случайный, в сущности, прохожий

Твоей недоброй памятью храним.

И будет час разлуки у причала,

И всхлипнет на прощание настил…

Но я вернусь, и мы начнем сначала —

Я все пойму,

Я все уже простил.

Зимняя шутка

Зачем живем, не знаю сам —

Проходят дни, года, режимы,

Текут столетья по усам,

А блага их непостижимы!

Зачем, безумный человек,

Летишь вперед с мечтой астральной?..

— Пожить мне в каменный бы век, —

Ворчит жена, мешая снег,

— Ходила б в шубе натуральной!

Удвоенная жизнь

Меня, в ночи смущая и маня,

Влечет туда, где мысли не бывали…

И повернется комната моя,

Раскрыв полупрозрачные вуали!

И вижу я свеченье тихих вод,

В которых отражается Венера,

И берег там, где высится комод,

И камыши на месте шифоньера.

Все вроде то, и вроде бы не то —

Двойной пейзаж, обьятый тишиною,

Болотиной пространство занято,

Как будто небо тучей затяжною.

Я вижу то и это под собой,

Я там и там в одно и то же время,

И разум замирает, как слепой,

Почти на равных образы приемля.

И с этой жизнью сколько не вяжись,

А все же та просвечивает снова —

Быть может, то удвоенная жизнь,

Неадекватность разума и слова?

Второе «я», открытое порой?

Над нищим духом зримая победа?

Больное наслаждение игрой

Ночных теней, бессонницы и бреда?

Двоякий смысл, двойное бытие,

Полярность чувств, несовместимость генов?

Дремучее сознание мое,

Лежащее в земле аборигенов?

А образы сливаются, скользят,

Меняются местами то и дело —

И, значит, мне уже за шестьдесят,

И вдвое путь короче до предела?..

Затерянный мир

В зыбкой пространственной нише,

В тесных проходах квартир

Он существует и дышит —

Этот затерянный мир.

Вдруг, отрешен и непрочен,

Ловит рассеянный взор,

Виды знакомые очень…

Слышен глухой разговор.

Явятся, словно из бреда,

Где-то вокруг бытия,

Лица, дома, парапеты,

Сонную память будя.

Вспомнив все прошлое смутно,

Будто седой старожил,

Скажешь себе и кому-то:

«Верно! Ведь я же здесь жил!»

Видишь, что делают люди,

Только их речь неясна…

Свежестью веет оттуда,

Как из забытого сна.

Так хорошо и не страшно

Станет свободной душе!

А подсознание наше

Нас покидает уже.

Как нелегко и не сладко

Вновь возвращаться к делам —

Жизнь бы отдал без остатка,

Только остаться бы там!

Кажется то неподдельным,

Вечным уходом грозя…

Видно, они в параллельном

Знают, что дальше нельзя.

Пришельцы

Они обычную одежду

Предпочитают новизне,

Всегда таятся где-то между

И появляются извне…

Я наблюдатель, я не практик,

И с ними вовсе не знаком —

Скитальцы вечные галактик

В обычном образе людском!

Я часто вижу их воочью,

Они приходят с часом ноль,

Мне причиняя каждой ночью

Почти физическую боль.

Таблицы, формулы, зигзаги,

Которых сразу не поймешь,

Но я зачем-то на бумаге

Черчу таинственный чертеж.

Так кто они? В какие круги

Мои затягивают сны?

Цивилизаций высших слуги,

Или посланцы Сатаны?

А может быть, вернулись ныне

Земляне самых первых лет,

Теперь подобие пустыни

Найдя на лучшей из планет?

Они на улицах знакомых

Порою, лезут напролом —

В глазах, как в гибельных разломах

Таятся молнии и гром.

Я отшатнусь, пройду в сторонку

И, ощущая в теле яд,

Услышу вдруг, как мне вдогонку

Сигналы странные летят!

Как будто нет вокруг народа,

И гомон уличный затих,

И непонятная природа

Давно работает на них…

Терминаторы

Заговором меня не тревожь,

Чем бы мне твоя месть не грозила,

Я ведь знаю, что это не ложь —

Это жуткая, страшная сила!

Что за злые творятся дела

В преисподне душевных анналов —

Ты куда меня, жизнь, увела

От компьютеров и интегралов?

За какие тенеты влечешь?

Не хочу быть тобою влекомым!

Я ведь знаю, что это не ложь —

Просто встретились мы с незнакомым.

Эту тайную силу с тобой

Не сумели бы выдумать сами,

И проходит толпа за толпой

С пораженными порчей глазами.

Измождены тревогой и злы,

Словно вкруг себя стену воздвигли,

Они ищут в перинах узлы,

Они ставят в прихожую иглы.

Пребывая как будто святы,

Пожелают гостям уколоться,

И на недруга носят воды

Неживой из гнилого колодца.

И бывать неминучей беде

После чьей-то зловещей атаки,

Если вдруг начертят на тебе

Сатанинские мертвые знаки!

Терминаторы света и тьмы —

На границе не видят раздела…

Они в жизни такие, как мы,

Только втянуты в грязное дело.

Краеведческий музей

Здесь все разложено по полкам,

В углы, за ширмы, на столы —

Беспечный заяц рядом с волком,

Иконы, пушки, кандалы.

Любую мелочь на витринах

Администрация учла —

Лоснятся холки шкур звериных,

Парят и реют чучела.

Сквозит прохладою по залам,

Вдали стихают голоса,

И недовольно, и устало

Глядят звериные глаза.

Но день окончится законный

Без всяких страхов и забот,

Спеша домой, смотритель сонный

В дверях ключами заскребет.

И мир, любуемся которым,

Вновь обретает естество,

Спешат по дуплам и по норам

Ручные жители его.

Под сводом тенью пролетая,

Мелькнет бесшумная сова,

И в лунном свете волчья стая

Свои почувствует права.

Во сне, пути не разбирая,

И не решаясь зареветь,

Хозяин сумрачного края —

По залам шастает медведь.

И за людей поднявшись драться,

Среди полотен кумача

С ружьем скелет неандертальца

Отплясывает, хохоча…

Встреча

Нет, не сон это! Так непохоже

То, что было со мною на сон…

Беспардонная, грубая рожа

Содрогалась плечам в унисон.

Из обыденных вышедши буден,

Я пытался в запретное лезть…

Я узнал его — Гришка Распутин! —

У меня фотография есть!

Мы спускались куда-то в низину,

Помню сосны, кислица, забор,

Я в широкую вперился спину,

Не решаясь начать разговор.

Обернулся он — дико и гордо,

Неживое молчанье храня…

Из под гривы мохнатая морда

Устремилась в упор на меня!

Ночь уже нависала над лесом,

Под ногами дышала вода,

Я таким перемолотый стрессом,

Не решался бежать никуда.

Мы сходили все ниже и ниже,

Глубоко увязала стопа —

По пропахшей гниением жиже

Уводила лесная тропа.

Полуобморок видя мой что ли,

Он откликнулся в первый черед,

Рассказал, что гуляет на воле,

Потому, что земля не берет.

Вот и бродит по долам и весям,

Одиноко и скучно ему,

И теперь мы болотину месим

Погостить ненадолго к нему…

Так и шли мы, а сумерки гуще

Подступали вплотную ко мне,

Впереди широко и зовуще

Разливался закат в темноте.

Я боялся отстать, потеряться,

За деревья метнувшись броском,

На вопросы лениво и вкратце

Отвечал он фальшивым баском…

Вдруг просветом пахнуло меж елок!

И дорога! И кончился страх!

Позабытый осенний проселок,

Каких тысячи в наших местах.

Странный посвист донесся до слуха,

Из-под век, не подняв головы,

Я заметил, — как будто старуха

Поднялась из пожухлой травы.

И заметил я дом за опушкой —

Двухэтажный бревенчатый дом,

А они, между тем, со старушкой

Говорили о чем-то таком…

Озираясь вокруг озверело,

Я не слышал из слов ни одно,

Только помню, как в доме горело

Бледно розовым светом окно.

Не надеясь на крестное чудо,

Я рванулся! — Как выбраться тут?!

— Что ж, — сказали, — не держим покуда,

Прибежите, когда позовут.

И всю ночь на дороге раскисшей

Я скакал, чертыхаясь в душе,

Под своей одинокою крышей

Оказался наутро уже.

Ныли ноги, и кости ломило,

И рассвет был за тучами скуп,

И кровавая пена, как мыло,

Опадала лохмотьями с губ.

Вспоминаю… А вечер осенний

Все стучится в окошко мое,

Западают и мечутся тени,

Ожиданье гнетет самое.

Я не знаю, когда это будет,

И по слову свершится уход…

Кто-то ночью внезапно разбудит

И обратно туда уведет!

Ничего я не знаю, и все же

Этим сроком согнутый в дугу,

Я всегда и везде настороже,

По-другому уже не могу.

Похожу возле церкви окрестной,

В архиерейский пожалую сад,

И с гримасой холодной и пресной

По мосту отправляюсь назад.

Как под чьим-то всевидящим оком,

Не дающим осилить пути,

Потолкусь у крыльца и у окон,

А порог не могу перейти!

И кляну себя — что ж ты когда-то

Все дознаться хотел не о том…

Не ищите такого, не надо —

Поздно каяться будет потом!

И в года просвещенные наши

Так же темен и слаб человек…

И чудно, и не верится даже —

Интегралы! Космический век!

На природу!

Погода балует не часто,

Но вот придет весенний день,

Когда себе прикажешь: «Баста!

Ломай над городом плетень!»

И выбираясь из неволи,

Оставив каменную жуть,

Уедешь в лес, на речку, в поле,

Чтоб от кошмаров отдохнуть.

Побродишь где-нибудь у рощи,

Тяжелых мыслей не тая,

И как-то радостней и проще

Судьба покажется твоя.

И все на свете понимая,

Решишь судьбу перекроить…

Разгул — весна — цветенье мая —

Тоски оборванная нить!

Непаханное поле

Когда душа сжимается от боли

В тисках вражды и мелочных обид,

Я ухожу в распахнутое поле,

Где жаворонок радужно звенит.

Валюсь пластом в некошеные травы, —

За что мне их неправедная месть?

Путь я не прав, а эти люди правы,

И все вокруг останется, как есть.

Что мне закон, основы государства

И сильных мира злобная грызня!

Нас поле исцеляет, как лекарство,

Еще сильней с пройдохами розня.

За эти миги краткие на воле,

За свежий ветер с выпуклых озер

Я полюбил непаханое поле

Не как соху закинувший позер.

Не как сермяжный песенник режима,

Умильно вставший рядом с мужиком,

Они давно, легко и одержимо,

Всю Русь перепахали языком!

Иду на вы без всякого забрала!

Пусть я не свят, не набожен, и все ж —

Перековать бы мифы на орала,

Перепахать бы праведную ложь!

На реке

Все минет, и только река

Сквозь радость и горе людское,

Сквозь самые злые века

Течет и не знает покоя.

Не знаю и я, отчего

Мне все на закате не спится,

Когда отраженье его

Колышется в волнах жар-птицей.

Я вышел… Чернели стога,

Закат еле брезжил, малинов —

Казалось, стерег берега

В засаде отряд исполинов.

А ниже, на плесе речном,

Прибившись неясно откуда,

Застыла в тумане ночном

Стволов искореженных груда.

И глядя на бревна на те,

Я думал, как люди жестоки,

Но мирно зажглись в темноте

Окошки жилищ на востоке!

Немые стога над рекой

Недвижно стояли, как стража,

И в воды небесный покой

Струила закатная чаша…

Маяк

Кругом была сплошная ночь,

И город спал, и полночь било,

И у людей, спешащих прочь,

В глазах от сумрака рябило.

Камней обманчивую слизь

Волна у берега качала,

Звенели цепи и скреблись

О бревна старого причала.

И я подумал, — боже мой! —

Мелькнут века, пройдут народы,

Но так же летом и зимой

Струиться будут эти воды.

И нет такого маяка

Ни над одной земной рекою,

Чтоб указал наверняка

Дорогу к миру и покою…

Горы

Не часто теперь вспоминаются горы —

Заботы другие и время прошло,

А только услышу о них разговоры,

И память свежа — и пошло, и пошло…

Конечно, не столько горами одними

Воспеты в земле красота и размах,

Но часто душа пролетает над ними,

Когда мы в своих засыпаем домах.

Не так ли когда-то и вызнал дорогу

С бескрайних, как небо, далеких равнин

В земные чертоги, ведущие к богу,

Душой потянулся туда славянин.

Даны нам леса для любви и покоя,

Луга и поля — для разгула души,

И реки, вмещая и то, и другое,

Текут непробудные в нашей глуши.

Но будут в России по-прежнему снится

Гигантские крыши под спудом снегов,

И стройные пихты, и озеро Рица

В оправе гранитных крутых берегов.

Рядами вершины — гора за горою

Теснятся и тают в дали голубой,

И чудится вдруг предзакатной порою,

Что сказочный город навис над тобой!

И так недоступны высокие башни

Своей отрешенностью, волей своей,

И ужас огромен, и пропасти страшны,

И ты в них всего лишь земной муравей…

Когда над домами заходит светило,

И тучи на мой надвигаются кров,

Я помню, какая высокая сила

Хранит напряжение микромиров…

Змееносец

Рогожами затянута луна,