Цветы века

***

***

В книгу стихов величайшего русского поэта начала 21 века Станислава Викторовича Хромова включены стихотворения сборника «Цветы века», посвященные проблемам экологии.

Стихотворения Станислава Хромова проникнуты тонким мироощущением и интригой.

Они радуют многочисленных почитателей творчества поэта, стали основой для популярных песен.

Вечерняя картинка

На опустевших перекрестках

Мигают желтые глаза,

Лоснятся воды в ярких блестках,

И раздаются голоса.

Под сенью липовой аллеи

Мерцают искры сигарет,

Ущербный месяц, пламенея,

На крест обители надет.

Летят ночные самолеты

Среди качающихся звезд,

На одряхлевшие пролеты

Опорам жалуется мост.

Вдали над городом зеленым

Зари подобие висит,

Запечатлев непосвященным

Свой необъявленный визит.

А на окраинах залива

Качая юные года,

Непринужденно и тоскливо

Вздыхает черная вода.

В мастерской

Над слоем классической пыли

Носились в неубранной зале

И где-то в сознании плыли,

И в сторону вдруг ускользали…

Тогда, обращаясь к любому,

Я спрашивал что-то несмело,

И мне отвечали: «Слепому

Какое до этого дело?»

Пустыни, сады и гробницы

Являлись из далей, как чудо,

Кружили заморские птицы,

Пытаясь кружить ниоткуда.

Я спрашивал, мне отвечали

Так тихо, что я их не слышал,

А птицы в неубранной зале

Взмывали все выше и выше.

И там, где просторы лазурны,

Где нет никакого засилья,

Гремели торжественно зурны,

И легкие хлопали крылья.

И в этом чаду откровенья

Сливались так чудно и мило

Разбитого разума звенья

И хаос — гармония мира!

Военный фильм

Там голод, несчастье, разруха

Провалы дымящихся ям,

И смерть, не сломившая духа,

По огненным бродит полям.

Снарядами дали прошиты,

И беженцы падают ниц,

Заходят с боков «Мессершмидты»,

И «Юнкерсы» валятся вниз.

С экрана, зловещи и жутки,

Летят над твоей головой,

И где-то в окне кинобудки

Истошный скрывается вой.

Горят, оседая, строенья,

Но гром и удары, и хруст

Не в силах создать настроенья,

И зал, как всегда, полупуст.

Здесь бьется в сознании каждом,

Что это лишь съемка, обман —

С погибшими выпить за кадром

Придет сценарист — графоман.

Как ночью на сонном вокзале,

Здесь люди спокойны вполне,

А те, кто отсутствует в зале,

Убиты на этой войне…

В осеннем парке

Осенний холод

на целом свете

И в тучах рваных,

Сухие листья

закружит ветер

В пустых фонтанах.

Качнутся липы,

вздохнут уныло

В чугунной вязи,

И оборвутся

со всем, что было,

Земные связи.

Пруды на месте

следов огромных,

И дрожь акаций,

И глыбы камня —

остатки темных

Цивилизаций,

И лип холодных

прощанье с летом,

И тяжесть неба —

Все мне напомнит,

что в мире этом

Я словно не был.

Мы спим и бредим,

мы где-то между

Блуждаем тенью,

И бесполезно

храним надежду

На пробужденье…

Сетей прозрачных

не видим этих

В теченьи Леты,

Мы существуем

в каких-то нетях

Другой планеты,

Где белый мрамор

на отраженье

Глядит картинно,

Уйдя под воду

на три сажени

В покои тины,

Где нет ни разума,

ни желаний

Чужих и странных,

И кружит ветер

воспоминаний

В пустых фонтанах…

Вий

Храня, внимательные слуги

Ведут его! И вот он здесь…

Он занимает красный угол,

Отодвигая все, что есть.

Вполне загадочного вида —

Большеголов, приземист, дик —

Лукавый монстр,

Квартирный идол,

Он в душу каждую проник.

Откроет медленное веко

И ищет, ищет… И найдет!

И словно нету человека,

И человек уже не тот.

Его, встречая каждый вечер

Погибнешь ты, в конце концов…

Он души светлые калечит,

Он воскрешает мертвецов.

Он расправляется жестоко

С любым, в ком теплится душа,

Вперяя мертвенное око

И мысли здравые круша.

Из нетей вышедший недавно,

Свою высматривает сыть,

И ты, как кролик на удава,

Глядишь, не в силах возразить.

Не примет он чужого мненья,

Мольбы, признания грехов,

Не видит крестного знаменья,

Не слышит первых петухов.

Застыл недвижным истуканом,

Раздвинув круг на целый мир,

В тебя уставился экраном

Твой князь, наставник и кумир!

Восточный шатер

Россия! — Храм туманно отраженный

В зеркалах времени!..

Печально — светлый лик!

Заря, мессия, странник прокаженный,

Клич боевой и вымученный крик!

Они уйдут незримой бечевою —

Народы, не принявшие границ,

И в далях за повозкой кочевою

Осядет пыль разрушенных гробниц.

Но с новой их, неведомою песней

Воскреснут из минувшей темноты

В архипелагах будущих созвездий

Твои, Россия, светлые черты.

И мутный взор кочевника степного,

Мужавшего на битвах и крови,

Преклонится, разгадывая снова

Высокие знамения твои…

В веках сгорая пламенем свободы,

На пьедестале правды и добра

Воздвигла ты готические своды

Под куполом восточного шатра!

Время ночи

Как пробьет на часах полночь,

Расстаюсь я с привычной маской,

Не зову никого на помощь,

Озираюсь вокруг с опаской.

После часа гляжу в окошко,

Чтоб не видеть, как озверело

Начинает метаться кошка,

Словно где-то отравы съела.

В два я слышу, как стонут липы,

Как стучатся ветра о крышу,

И шаги, и глухие всхлипы

Из прихожей и кухни слышу.

К трем чужой становлюсь и грустный —

Что творится тогда со мною,

Когда входит, большой и грузный,

И стоит за моей спиною!

Нехороший ледок в четыре

Пробивает, плечи сутуля —

Расходившись в пустой квартире,

Он вокруг ворочает стулья.

А к пяти набегают тени

И в углах незаметно тонут,

Изо всех потайных видений

Остается небесный омут.

Отрешенность приходит к кошке —

Засыпает, в канат извита,

И оранжевый шар в окошке

Исчезает вдали из вида…

Второй Потоп

Сойдет с небес последний из закатов,

И над землей, над сенью утлых дач,

В дыму застынут мачтами фрегатов

Конструкции электропередач.

И в час, когда на дремлющих равнинах

Сквозит луна по чащам ивняка,

На перекрестке линий аварийных

К рубильнику потянется рука.

И вздрогнет мир в сетях своей неволи,

И, разгоняя тени по углам,

Без стона покаяния и боли

Планета вспыхнет, как ненужный хлам.

В единый миг в огне займутся жарком

Дома, леса и даже воздух сам,

Разрушит ткани смертоносный вакуум,

И океаны хлынут по лесам!

И вся земля, как знак предупрежденья

Иным мирам, галактикам любым,

Из тьмы тысячелетий на мгновенье

Окутается ярко-голубым.

Гонки по кругу

Несемся по кругу,

Не видя дороги,

И ставим друг другу

Подножки под ноги,

Вбираем планеты

Набатные звоны —

Трезвонят газеты,

Звонят телефоны.

В суетности круга

Мы жизнь свою гробим,

Толкаем друг друга,

Друг друга торопим —

В обставленных будках,

В неоновых чащах,

В огромных желудках

Автобусов мчащих.

Мы день ото дня

Проклинаем и учим,

Как злая родня,

Если в случае лучшем,

А то, зачастую,

Приветствуем лаем,

Зачем-то пустую

Толпу оскорбляем.

Навстречу планете

Несемся быстрее,

Нам звезды не светят,

Нас солнце не греет,

Царит над кругами

Предельная скорость,

Миримся с врагами,

С любимыми ссорясь.

Пантеры и тигры,

Волки и удавы,

Ведь это все игры —

Куда вы, куда вы?

Черту временную

Не стронешь,

Не сдвинешь,

И где-то вплотную

Приблизится финиш…

Дождь в городе

Снова лужами скверы залиты,

И простуженный парк нездоров,

Из-под ног потемневшие плиты

Разбегаются в жерла дворов.

По-язычески высечен грубо

Над землею ощерился вождь,

И гремят водосточные трубы,

Превращая в симфонию дождь.

Город, город… Твои монументы

На гробницах великих идей,

И текущие в сторону ленты

От широких пустых площадей,

И бетонные туши заводов,

И старинных кварталов уют,

И безумные толпы народов

С Вавилона осевшие тут,

Все какой-то бесовской любовью

Охраняемо в недрах твоих —

Будто вежи чужого становья

Пролегли территории их…

В темноту выгребаю без цели,

Раскрывая потрепанный зонт,

Слушать ночью аккорды капели,

В бесприютный смотря горизонт.

Заливает — вчера и сегодня,

И назавтра рассвет отменен!

Неизменна одна преисподня

Под улусами диких племен.

В ней сплелись напряженные нервы,

В ней бушуют потоки воды,

И повсюду железные черви

Выгрызают к проспектам ходы.

Прохожу, озираясь на храмы,

И гляжу, как из темной ночи

Тянет Стикс в водосточные ямы

Ниспосланные небом ручьи…

Дурачок

Миражи, миражи, миражи —

Я устал и хочу отдохнуть,

Только ты наперед укажи

До ближайшего кладбища путь.

Я открою калитку, войду, —

Ах, какая вокруг тишина! —

На могилке стакан украду,

Откупорю бутылку вина.

Не привыкший в пути к багажу,

Опущусь на скамейку в тени,

И совсем невпопад заблажу,

Словно с кем-то из близкой родни.

И когда, словно праведный Н ой,

Встрепенусь и открою зрачок,

Скажут люди, склонясь надо мной:

«Да ведь это же наш дурачок!»

ЗАТЕРЯННЫЙ МИР

В зыбкой пространственной нише,

В тесных проходах квартир

Он существует и дышит —

Этот затерянный мир.

Вдруг, отрешен и непрочен,

Ловит рассеянный взор,

Виды знакомые очень…

Слышен глухой разговор.

Явятся, словно из бреда,

Где-то вокруг бытия,

Лица, дома, парапеты,

Сонную память будя.

Вспомнив все прошлое смутно,

Будто седой старожил,

Скажешь себе и кому-то:

«Верно! Ведь я же здесь жил!»

Видишь, что делают люди,

Только их речь неясна…

Свежестью веет оттуда,

Как из забытого сна.

Так хорошо и не страшно

Станет свободной душе!

А подсознание наше

Нас покидает уже.

Как нелегко и не сладко

Вновь возвращаться к делам —

Жизнь бы отдал без остатка,

Только остаться бы там!

Кажется то неподдельным,

Вечным уходом грозя…

Видно, они в параллельном

Знают, что дальше нельзя.

Ива

Ива забытая, ива плакучая,

Ветер затеет игру —

Словно во сне тебя крутит падучая,

Гнет на холодном ветру.

Кажется, нет для тебя пробуждения,

Тихий доносится звон.

Нежно покоят цветы и растения

Твой летаргический сон.

Что тебе снится над чахлой осокою? —

Нищие наши поля,

Где с довоенной поры невысокие

Пухнут весной тополя.

Где лишь царят над усталой дорогою

Ветер да небо, да тишь…

Ты у канавы старухой убогою

Мирно и праведно спишь.

В позднюю осень без ропота клонится,

Стынет седая листва…

Кто тебя бросил одну на околице,

Ива, солдатка, вдова?

Инерция Земли

Где Вселенная бродит немая,

Млечный путь завивается в жгут,

Шлемофонов своих не снимая,

Наши братья по разуму ждут.

Словно вовсе о прочем забыли,

Отрываясь от собственных дел,

Ловят шум галактической пыли

И удары блуждающих тел.

И быть может, ручаться не будем, —

Век настанет озлоблен и лих,

Позывные о помощи людям,

Распознают шифровщики их.

На сигналы тревожных событий

Снарядят поскорей корабли

И откликнутся даже открытей,

Чем земляне представить могли.

Бескорыстней, честнее и проще,

Чем толкуют у нас до сих пор,

Сквозь пространство космической ночи

Устремятся в межзвездный простор.

Пробуравят бескрайние дали,

И сжигая последнюю смесь,

Вереница тарелок из стали,

Наконец, остановится здесь.

Над великой бедою народа

Под обломками хищных армад

Бесполезною будет работа

Розыскных аварийных команд…

Не поверю, чтоб так оно было!

Чтобы жизнь потонула в крови!

Есть на свете инертная сила

Красоты и высокой любви —

И к мирам над родною планетой,

И к земле в поминальной горсти…

И они без инерции этой

Никого не успеют спасти.

Краеведческий музей

Здесь все разложено по полкам,

В углы, за ширмы, на столы —

Беспечный заяц рядом с волком,

Иконы, пушки, кандалы.

Любую мелочь на витринах

Администрация учла —

Лоснятся холки шкур звериных,

Парят и реют чучела.

Сквозит прохладою по залам,

Вдали стихают голоса,

И недовольно, и устало

Глядят звериные глаза.

Но день окончится законный

Без всяких страхов и забот,

Спеша домой, смотритель сонный

В дверях ключами заскребет.

И мир, любуемся которым,

Вновь обретает естество,

Спешат по дуплам и по норам

Ручные жители его.

Под сводом тенью пролетая,

Мелькнет бесшумная сова,

И в лунном свете волчья стая

Свои почувствует права.

Во сне, пути не разбирая,

И не решаясь зареветь,

Хозяин сумрачного края —

По залам шастает медведь.

И за людей поднявшись драться,

Среди полотен кумача

С ружьем скелет неандертальца

Отплясывает, хохоча…

Лунные ирисы

Возвращаюсь, как верный слуга,

Как паломник из Мекки далекой

В заливные под небом луга,

К костерку над речною осокой.

Поднимает белесая мгла

Из воды одинокие ирисы,

Где закатная даль пролегла

За погасшие в сумерках пирсы.

Неподвижно застыла река,

Черный лес за спиною не тронется,

Словно в бакене, в лоне цветка

Фосфорит отраженная бронза.

И в такие же вот вечера,

Не считаясь с отмеренным сроком,

Я сижу, еще словно вчера,

На моем берегу одиноком.

Сколько было поведано там,

И с годами в душе не пропало!

Из оврагов по темным кустам

Изначальная Русь проступала.

Сколько вышло и втуне живет

Неизвестных мечтательных гениев —

Из ночи, из туманности вод —

Это верно подметил Тургенев.

Вот и я, отходящий ко сну

От последнего, может быть, пирса,

Положу в золотую казну

Отражение лунного ириса…

Мотоциклист

Не тревожит, а может, привыкли, —

Но кого же теперь удивит

Человек на своем мотоцикле,

Устремленный, решительный вид.

А на полную, было, катушку,