Записки сахалинского таёжника

Продолжение следует!

Двадцать третьего августа, в восемнадцать тридцать пошёл на железно дорожную станцию. Рюкзак как обычно, выше головы, чуть ли не на полметра. Обут в сандалии, хватит в кроссовках ходить, в них ноги плохо отдыхают после трудового ходового дня по тайге. Содержимое рюкзака, то же самое, что и при первом маршруте в Восточно-Сахалинские горы.

С продуктами немножко по-другому. По три килограмма сахара, печенья, итого шесть килограмм. Двести грамм чая, сто пакетов. Тушёнки всего две банки. Два килограмма риса, пятьсот гамм гречки и столько же овсяных хлопьев. Коробка масла Воймикс и двести пятьдесят грамм растительного масла. Соли грамм двести. Пять шоколадок — Российский, темный с миндалем.

Теперь можно кушать шоколад, пить крепкий чай и даже крепкую водку можно пить! Теперь всё можно, разумеется, только осторожно, особенно водку!

В прошлом году при прохождении маршрута Камышовый хребет Айнская — Макарова. Упоминал в рассказе, что на вторую ночь, проснулся весь мокрый от пота. Так пробило, что не в одной сауне так здорово не пробьет. Обильное ночное потто выделение — предвестник серьезной болезни. Так оно и вышло, во второй половине августа находился в больнице. Диагноз ну очень не хороший, можно сказать приговор — хроническая язва желудка. А разве любой диагноз может быть хорошим?!

За неделю до госпитализации, произошло внутреннее кровотечение. Разумеется потеря сознания и другие побочные мероприятия летального типа! Но оклемался без помощи врачей. Через день кое-как, потихоньку добрел до зимовья. С гемоглобином в пятьдесят и с давлением сто семьдесят. Ну это же Тимоха, что с дурака взять. Думал, что тайга вылечит. А может и вылечила. Но тогда было очень плохо, силы ушли. Не думал и не гадал, что язва. Потому что язва оказалась немая, её ещё называют слепой. Самая опасная язва, она фактически не даёт знать о себе, поэтому и немая, ну а потом лупит так, что с ног валит в прямом смысле слова.

За три дня до маршрута Восточно-Сахалинские горы 2, ФГС показало, что язвы нет, даже следа не осталось. Сразу возникает интересный вопрос — чем лечился. Язва — заболевание распространенное. Зимой, четыре месяца пил тюлений жир. Не норвежский в капсулах, свой, сахалинский жир, каждый день по десертной ложке.

Тюлений жир можно сказать сам делал. На полуострове Крильон, Анивский залив, добывали нерпу, снимали шкуру, затем сало. Пропускали сало через мясорубку, и на паровой ванне топили прокрученное сало. Это было не большое отступление от темы. Согласитесь, что избавиться от язвы, это вам не насморк вылечить!

***

Пошёл на станцию, на поезд садился в том же поселке. Но билет купил в Южно-Сахалинске. Хватит, натерпелись, научился быстро, всего одного раза хватило. Спокойно сел на место, обозначенное в билете, и поехал. Проводник, правда, попался амбициозный не в меру или сверх меры. Возомнил, что вагон это его частная собственность.

Рюкзак поставил на свободном месте, где в прошедшею поездку сидел на вещах. Проводник сказал, что здесь нечего не должно стоять, закидывайте рюкзак наверх. Тимоха хотел было завестись и предложить этому типу самому забросить тридцати пяти килограммовый мешок на вытянутые руки. Не забросит, проводник рыхлый и ростом не вышел.

Напротив отличные два места, большой стол. Проводник запретил людям класть ноги на стол, мол, нельзя. Хотя в прошлую поездку две женщины спали относительно нормально, ноги на столе и было можно.

Соседка по месту молодая женщина, спала всю дорогу, даже храпела. Тимоха фактически не спал, урывками уходил в забытье и снова очухивался. Курить ходил на всех остановках, где стоянка более четырёх минут, а их всего четыре остановки. В буфете нечего не покупал. Тяжко ездить поездами в общем вагоне на дальние расстояния. Безделье страшный враг. Детей в вагоне много, дело подходит к школе.

Остался один час, начинает светать. Небо затянуто тучами. Далеко на востоке, в плотном одеяле, сотканном из туч, большая брешь окрашивающееся в красный цвет. Солнышко выходит с Восточно-сахалинских гор, поднимается над Набельским хребтом. Над самым высоким хребтом Сахалина.

***

Приехали! Станция Палево. Сегодня много народу сошло с поезда. Все сошедшие с поезда пассажиры быстренько разъехались, всех встретили. Раз и нет, не кого, один турист на перроне остался. И комары! Сразу, резко пошли в атаку, да комары такие здоровые, то есть большие, крупные, жирные сволочи. Откормленные на кровушке жителей Тымовского района! Срочно пришлось прибегнуть к помощи противомоскитной мази.

Позвонил Леониду, трубку отключили на втором звонке. Короче отключил телефон, чтоб спать не мешал. Ладно, Леонид не кто, так, шапочный знакомый. Но за базар надо отвечать. По тайге парень ходишь, медведей стреляешь. Вот тайга тебе и предъявит! Злости нет, осадок не приятный. Леня вчера вырвался из тайги в цивилизацию, да, наверное, накушался водочки по самое горло, второго не дано.

Отключил телефон, упаковал его, сквозь тайгу придется тащить бестолковую вещь. Тащить ерунда, телефон не пять килограмм весит. Не нужные беспокойства, чтоб не раздавить, не намочить. Переобулся, рюкзак стал немного легче, но это не много совершенно не чувствуется. Вздрогнул! Пошёл по другой дороге, по которой с Леней на станцию приехали. Вскорости вышел на знакомую дорогу, где в первый раз шёл. Перекур устроил не доходя федеральной трассы, что-то тяжело. Рюкзак весит столько же, как и при июньском маршруте. Может потому что идёт в болотных сапогах.

Настырно, тупо вперед. Тупить придется до брода через Тымь! Дальше пойдет новый путь, где пешком не ходил. Дотянуть бы сегодня до Тыми. Там до Овеня километров шесть. От Овеня до базы двадцать три километра. Завтра к вечеру можно добраться до Чамгинского перевала. Вчера Леня сказал по телефону, что Тимоху на базе поп ждёт, аж с Белоруссии, с Минска. Странно, однако, зачем попу нужен язычник, а точней атеист до мозга костей.

Сегодня совсем другой вид, придорожных окрестностей. Солнышка нет. Трава вымахала, листва полностью распустилась давным-давно. И вся зелень покрыта небольшим слоем пыли. Дожди шли, а не было бы дождей, слой пыли был бы большой. Мало приятного ходить летом по сухой грунтовке, пыль на зубах хрустит, и сам пылью покрываешься. Пока что тихо, ранее утро и сегодня опять воскресенье.

Бетонный мост через реку Тымь. Вода в реке чистая, но не малая вода. И вообще Тымь на первом бетоном мосте река серьёзная. В верховьях у Тыми мощный водный бассейн. Вода чистая и река чистая, кругом чисто. А ведь на дворе двадцать третье августа. Ну и что, грязь, что ли должна быть двадцать третьего августа?! Да не привычно как-то и все, приехали товарищи, точней господа, кончилась красная рыба. Это вам не водка и не курево, красную рыбу побороли быстро, за каких-то двадцать лет!

Дело идет к тому, что слова Геннадия Хазанова, сказанные на юмористическом концерте аж в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году, могут сбыться. — Папа, а какого цвета была красная икра!!! Жутко и дико, но мы сами виноваты, нечего крайних искать.

Река чистая, не было здесь горбуши и наверное уже не когда не будет. Нахозяйничали хозяева, что наделали, за двадцать лет фактически уничтожили горбушу и не только в бассейне Тыми.

***

Остановился на большой перекур на старом месте, где в июне останавливался. Здесь народ стоял, рогачек другой, мощный, закреплен камнями. А ведь ни кто до Тимохи здесь костры не жег. Это всегда и везде так, стоит одному что-то сделать, скажем, нужное и удобное, народ повторяет. Завёл огонь с помощью химии, то есть полиэтиленового мусора. Бересты нет, а мусор есть, он везде есть. Сделал чая, шоколад, печенье, масло. Часик отдохнул.

Небо затянуто. Должно растащить, не сегодня. Если верить Интернету, завтра, послезавтра на Сахалине начинается лето, минимум дней на десять. Пока что в этом году лета не было, то дожди, то хмарь, солнышко пару дней посветило, погрело и снова на неделю, то хмарь, то дожди.

Собрался. Кажется, что-то едет. Точно едет, японский грузовичок. В салоне один водитель. Турист махнул рукой, мол, довези до куда можно, до куда едешь. Водила не заметил человека или сделал вид, что не заметил. Рюкзак на спину, вперед и не стонать. Тупо, настырно, отмеривать бессчетное количество шагов по дороге.

Через пару километров пути, остановил Ланд Крузер. Семейная пара лет за сорок, в выходной день решила съездить на Тымь по грибы. В салоне только два кресла. Зато багажник получился, лежать можно! Что Тимоха и сделал. Хорошо, лежишь на животе, беседу ведешь. Мужчина в этих местах не новичок и знает немного тайгу. Турист рассказал о маршруте, о своих книгах.

Короче отвезли его до Овеня. Это же просто здорово, отлично! Время одиннадцать ноль-ноль. Можно сегодня добраться до базы лавинщиков. Всего каких-то двадцать три километра. Но километры, правда, тяжелые, дорога ползёт на Набельский хребет и чем ближе к перевалу, тем будет круче и круче. В знак благодарности подарил грибникам свою книгу, которую Лени вез. Лишний вес с плеч долой.

На Овене покурил, рюкзак на спину и вперед в гору. Естественно речка чистая, вода вкусная, без всякого привкуса дохлой горбуши. Ура, даёшь чистую воду! А раньше в это время года, что на броде творилось, ужас одним словом. Вонища, кругом дохлая рыба. Бардак! Сейчас всё чисто, аккуратно, борьба за чистоту таёжных водоёмах идет успешно, факты на лицо или на рыло.

Верхушки сопок в молоке серого цвета. Через полчаса пути, ещё крузер едет. Махнул рукой, водитель показал на право. Отвилок там, что ли? Через триста метров внедорожник остановился. Тоже семейная пара приехала ягоду смотреть. Мужчина местный, многое здесь знает. Даже знает, что на базе поп живёт.

Через два часа пути, это минимум, десять километров отмахал. И того осталось всего тринадцать километров. Но каких крутых тринадцать километров, спуски, подъёмы, по набитым объездам, где когда-то были мосты. Остановил малолитражку, тоже внедорожник. Но совершенно не поднят, то есть не большой дорожный просвет. Не годиться данная машина для этой военной дороги. Был слегка удивлен, как автомобиль форсировал Тимь и Овень. На Тыми, на броде приличное течение. На Овене брод глубокий, переходил ниже, по камням.

Молодая пара на прогулку поехала. И в этом авто всего два кресла. Сзади собака породы Курцхаар, разные контейнера. Пошёл дальше. Молодёжь фотографирует достопримечательности. Да, виды прекрасные, но на наверху серое молоко и фотографии будут не то, что не фонтан, даже не ручей!

Через пять минут малолитражка догнала и остановилась. Парень предложил отвезти на базу рюкзак. Турист обоими руками за. Налегке, довольно быстро преодолеет оставшиеся тринадцать километров. Впереди самая крутизна. Девушка сказала, что нечего страшного, она поедет до перевала, сзади с собакой.

Прекрасно. Нужно было брать ещё одну книгу. Рисковый парень. Гнал малолитражка по конкретным бродам. Речки мелкие, воды не много. Заходы и выходы с бродов очень круто нарезаны бульдозером. Ну и вешняя вода подмывает каждый год. Молодая пара с поселка Тымовское, поехала на экскурсию. Парень работает в милиции, по новому в полиции.

Милиционер звучит нормально, уха не режет и во многих странах существует милиция. А полицейский, полицай совсем не звучит, даже наоборот. К тому же в стране которая фашизм победила и столько хлебнула от полицаев. Политсмейсер, у нас так, не говорят, и не будут говорить.

***

В два часа дня Тимоха на Чамгинском перевале, на базе лавинщиков. За полтора месяца здесь нечего не изменилось. Листва на деревьях полностью распустилась, трава вымахала. Обзор уменьшился.

Зашли в дом. Тишина, но хата жилая, пахнет жильем. К тому же информация была получена от двух источников на счет попа. Рюкзак поставил на кухне. Из комнаты вышел человек, ростом за метр девяносто, большая седая борода и такой же волос. Кажется, это и есть поп, ну а кто же ещё!

Что человек бога верующий, ясно и понятно без слов, горит лампада, книги открыты. И что турист сразу заметил, портрет Николая второго весит уже на кухне. Правильно, нечего портрету этого человека висеть в красном угле, за место главной иконы. Он этого не заслужил, а наоборот. Он страну предал.

Познакомились. Геннадий с города Минска и не какой он, не поп. Мастер по церковному строительству.

Молодая пара покушала ягоды голубицы, она здесь рядом растет и много. Расписались в журнале отзывов и поехали обратно. Тимоха ещё раз от души поблагодарил молодых. Сейчас бы топал и топал, да всё в гору и в гору.

Так, значит все идет по плану, ну прошёл сегодня километров двадцать пять. Завтра на гору Граничную. Разумеется, если погода будет и не просто погода, а чистое ясное небо. Иначе придётся выжидать. Нет не какого желания оставаться на базе. На этот раз таёжник здесь не хозяин, он не первый.

Геннадий на газе вскипятил кружку воды. Таёжник хоть чая попил. Поговорили немного о том, о сём. Оказывается Леня и компания, примерно в шестнадцать человек. Жили на базе пять дней. Сделали мост через не пропуск. Ребята пахали за себя и за всех парней которые на реку Чамгу ездят. Но, не только браконьеры посещают, точней посещали реку Чамгу и пользовались дарами природы, медведями, оленями, рыбой разной и крой красной.

Автотуристы тоже посещали Чамгу. Многие подъезжали, смотрели на работу местных товарищей и уезжали обратно. Так вот, как только сделали мост, открыли дорогу вниз, на приток Хребтовый. Через день на Чамгинский перевал нагрянули гости с департамента лесов сахалинской области и СОБР с ними. Прибыло восемь человек, только вчера уехали. Перед отъездом разобрали мост, свели работу местных браконьеров фактически на нет. Осталась только тропка для пешего ходу. Вот такие дела творятся на Чамгинском перевале.

Геннадий плачется, что дров здесь фактически нет. Таёжник с удивлением, с не пониманием уставился на божьего человека. Как это дров нет? В тридцати метрах стоит старый разваливающейся сруб. Разбирай, пили и руби. Дров гора, даже больше горы. Понятно, у божьего человека в наличии только большой топор. Топором проблематично наготовить дров на печку, но можно. Геннадий не человек тайги, он стал человеком бога!

Тимоха вытащил свой инструмент. В темпе вальса немножко разобрал старый сруб. Есть и брёвна, есть и доска на растопку. Быстренько напилил чурок, доски нарубил. Нечего себе дров нет, целый большой сруб сушняка.

Геннадий отдыхает на базе, скажем, живет летом на базе каждый год, начиная с двух тысяча девятого года. В прошлом, кадровый офицер, проходил службу на Сахалине. Затем был бизнесменом и подался в религию. Деньги у человека имеются, каждый год с Белоруссии мотаться на Сахалин. Каждому свое.

Божий человек, бывший офицер вооруженных сил СССР, пошёл отдыхать. Он рубил березовые чурки, человеку шестьдесят лет. Тимоха человек тайги, работы произвел гораздо больше, не смотря на то, что сегодня двадцать пять километров пешком отмахал. Моложе Геннадия на восемь лет. Но это все ерунда, он двух жильный и не божий человек, а повториться в который раз, он человек тайги.

Короче двухжильный отправился за водой. В сумку пять полутора литровых бутылок. В руках пятилитровая емкость. На шее фотоаппарат. А вдруг медведь. Сразу в лоб, ну-ка стоять падла косолапая, варежку разявил. Не понял что ли, улыбочку до ушей. Молодец!

Падлы косолапой нет и что очень плохо, воды-то тоже нет. Пересох ручей, который дел натворил, дорогу перекрыл. Снежник стаял, и нет ручья. Посмотрел на не пропуск. От моста и следа не осталось. Грунта ребята перелопатили будь здоров. Теперь на не пропуске есть приличная тропка для пешего хода, без всякой опасности, но это до снега. Весной, весь грунт, который натаскали местные браконьеры, уйдет вниз на ручей, не пропуск увеличиться. Тропу верхом набьют.

Пошёл за водой в обратную сторону, на строну Тыми. Трижды уходил с дороги, лез сквозь берёзовую молодую частую поросль, затем круто вниз и через зеленку. Сухо, как в пустыне. В итоге дошёл до первого брода. Ох нечего себе! Вот когда за водой далеко! Когда вода почти в двух километрах. Набрал воды, пошёл назад. Тяжело, однако, круто в гору тащить в руках двенадцать с половиной литров воды. Нужно было рюкзак брать. Была такая мысль, чувствовал, что за водой придется идти за тридевять земель!

***

Ближе к вечеру завёл печку. Дверка от старой печки за место колосников, так и лежит. Геннадий сварил риса. Тимоха нечего в рис не добавлял. Продуктов на базе полно. Можно тушёнку в рис, можно молоко сгущенное, варенье.

Геннадий двадцать шестого августа уезжает. Объяснил ему где находиться зимовье. Он человек не лесной, божий! Ищет уединения. Да, ближний свет. Как будто в Беловежской пуще не осталось укромных уголков и нужно срочно через всю Россию ехать на остров Сахалин. У него витают мысли, построить на Чамгинском перевале монашеский скит.

Лесной человек сказал, что это не практично. Чем монахи будут заниматься на вершине Набелевского хребта? Ягоду голубицу собирать. Да лазить на гору Граничную и спускаться на лыжах. Не рыбы, не грибов, а самое главное, до воды как до луны, баня только зимой. Здесь можно сделать большой огород, много ровного места, проблема опять же в воде.

Расположился в соседней комнате, где вода была на полу. На нарах лежит матрас, взятый с сарая, просушенный. Появились три подушки. Все равно пришлось полностью распаковывать рюкзак. Вытаскивать спальный мешок. В девятом часу отбой. Уснул быстро. Сказалось десяти часовое путешествие по Российским железным дорогам. Зачем же не обоснованно порочить российские железные дороги? Купе надо было брать. Смысл. И в купе бы не спал.

В одиннадцать ночи проснулся, вышел на улицу. Небо очистилось, звезды кругом и тепло. Сидел, курил на крылечке. Пошёл снова спать. Завтра в путь.

***

Проснулся в пять часов утра. Отоспался за предыдущею ночь. Геннадий на газе накипятил воды. У него хитрая плитка, работает как на газе, так и на бензине. В семь часов завёл печь, разогрели рис. Позавтракали. Погода прекрасная, небо чистое, без единого облачка, солнышко поднимается.

***

День первый. Гора Граничная 1510 метров.

Вот только теперь начинается маршрут. А до этого были подготовительные мероприятия. Добирался до стартовой площадки, до базы лавинщиков.

В восемь часов сорок минут вздрогнули. Геннадий тоже решил прогуляться до горы Граничной. Прогуляться, это если снежник будет и тяжелая, однако прогулка. Если снежника не будет, то и прогулки не будет. А будет серьёзное восхождение на высоту тысяча пятьсот десять метров над уровнем моря. Налегке, для таежника и без снежника восхождение на гору Граничную, прогулка. Для Геннадия это серьезное восхождение даже при наличии снежника, он ведь не двухжильный.

Тимохи немного не по себе, с тридцатью пятью килограммами на спине, залезть на полторы тысячи метров. Ведь можно и не залезть. Сначала нужно подняться на отрог, а там видно будет. Вышли на дорогу, дошли до площадки и полезли в молодой березняк. Все кругом заросло, плохой обзор. Обильная роса. Пошли сквозь черничник, ягоды много, но ягода мелкая, однако. Где вначале июля был снежник, трава выше колена. Просматривается слабая стежка, медведь проходил.

В руках у Тимохи посох, тот самый посох. Который вырубил во время дневки на притоке Тыми именуемым по карте — Прямым. Посох на горе Лопатина был, на Охотском море был, на горе Граничной был и ещё будет на горе и на море. Можно было вырубить прямой, ровный посох. Возле базы полно молодой березы. Старый посох хоть и кривой, но сухой, а значить лёгкий и крепкий.

Тихонько, не напрягаясь, не газуя, взял крутой подъём, сначала по траве, потом сквозь черничник, и редкий стланик. Без остановок пошёл вниз. Спуск, ещё круче подъёма. Груженому очень тяжело проходить крутые спуски. К тому же путь плохо виден, трава мешает обзору под ногами. Геннадий сзади идет, ему-то что, он налегке. Хотя данный подъём и по снежнику тяжеловато брался даже налегке.

Аккуратно, осторожно спустился до воды, до притока речки Скалистой. Ручей приличный. Снежника нет, трава осока по грудь. По такому пути пятьдесят метров и мокрый до нитки. Перекур. Отрог махнул за сорок минут, нормально. Налегке, по снежнику, махал за двадцать минут. Дальше придется идти по воде в раскатанных сапогах. Нужно было сапоги сразу раскатать. На площадки, где цистерна вкопана. Колени уже мокрые от росы.

Геннадий решил идти обратно. Он обут в армейские ботинки с высокими голенищами. Правильно решил. Он понял, что за худым, щуплым туристом с большим рюкзаком ему не поспеть. В этом деле не только выносливость нужна, сноровка, опыт нужен. Откуда это у божьего человека, не выносливости, не сноровки, не опыта. Камень на ручье черный, значит скользкий. Зачем Тимохи лишни проблемы? К тому же Геннадий здоровый, точней большой антропологии.

Распрощались. Таёжник пошёл по ручью. Да, камень дюже скользкий, сверху определил. Не залезая вводу, что камень будет скользким, опыт. Камень уже успел обрасти мелкой водорослью. Примерно с полкилометра путь относительно нормальный, скользят сапоги, но что сделаешь, всем сейчас тяжело. Дальше начался конкретный подъём. Частые пороги, по метру, по полтора. Водопады по два, по три метра.

Выше за кривуном снова относительно нормальный путь, здесь в начале июля был широкий, большой снежник.

Снежник сохранился, не доходя двести метров до гольцов, откуда медведей фотографировал. Узкая полоса снежника, снег, что железобетон.

Ну очень тяжело с большим весом идти боком при этом сильно топая ногами. Чтоб нога закрепилась на крутом снежном склоне. Зато все пороги, водопады под снегом.

Поравнялся с гольцами, прикинул, сколько было снега в начале июля. Да уж, метров пять минимум, снега стаяло. Снежный путь всего метров триста. Согласитесь, все равно здорово, в конце лета идти по снегу, зеленая трава в десяти сантиметрах от границы снежника. И жара стоит, пот, с козырька кепки капает, а с носа льет. Ведь за спиной огромная грелка весом в тридцать пять килограмм.

Снова бежит ручей, точней летит вниз ручей. Не повезло Тимохи. Люди в начале сентября фотографировали снежные гроты, пещеры высотой по четыре метра. Значит, в эту зиму и на севере острова было мало снега. На юге зима была малоснежной и вообще прошедшая зима была мягкой. Ни сильных морозов, не затяжных метелей хотя бы дня на три. Вот по этому и лета нет!

За снежником, камень на ручье жёлтый, фактически не скользит. Все ровно надо быть начеку. Ручей не большой. Кружкой набрал воды в полутора литровую бутылку. Еще добавил почти два килограмма веса. Через десять минут снова сделал остановку. Не может идти и все. Здесь не ходят, не пройдёшь с хорошим весом на горбу. Нужно лезть по камням вверх. Съел пол плитки шоколада, запивая водой с ручейка, покурил, полез дальше.

Вода закончилась, подъём стал еще круче. Поднялся до начала распадка, камни остались позади. Дальше круто в гору, по мху, по пятакам брусничника. Ягода однобокая, сверху красная, снизу белая. Да и не до ягоды, жить не хочется. Вот это устал, так устал. Ещё бы не устать, за спиной тридцать пять килограмм и пятьдесят два года!

Взял влево, на северо-восток, к тригапункту. Зря так сделал, надо было рюкзак оставить. Откуда таежник мог знать, что до распадка, до ручья Скального, притока Пурш-Пурш, где находятся каменные города. Нужно идти по отрогу вправо, на юг, километра два с половиной, минимум. Пишут в интернете про путешествие к каменному городу, а этот факт пропускают. Тимоха гадом будет, умышленно пропускают, мол, мы лишки прошли, поднялись, помучились за зря. Пусть и другие также пройдут и хлебанут то что мы хлебали.