What Is Love?

Пролог. Развод

Сейчас мне одновременно и смешно, и грустно от факта, что решающую роль в том, чтобы всё-таки явиться в тот день в ЗАГС, сыграла квитанция об уплате госпошлины за развод. Что-то во мне тогда сработало: ну, раз квитанция оплачена и дата назначена — как же не довести дело до конца? Я всегда был слишком правильным… Хотя сейчас бы, наверное, порвал ее к чёрту, наплевав на деньги и хороший тон…

На календаре маячили унылые дни февраля. Погода была истинно питерская — то снег, то дождь, при этом не особо холодно, но ветрено и мерзко… Когда я лишь стартовал из дома, чтобы направиться к желтому зданию на Большой Монетной, то сумел убедить себя в безусловной пользе своего будущего шага и даже ощущал некое подобие бравады. Вот и всё — я переворачиваю очередную страницу своей жизни. Скоро я смогу жить чем-то новым, ведь лучшее, как поется в детской песенке, конечно, впереди! Но чем ближе я приближался к ЗАГСу, тем больше по моей спине расползался холодок, а руки стали подергиваться от волнения. Здание, раньше казавшееся мне довольно милым, внезапно приобрело черты хтонического чудовища, усмехавшегося мне своими зубами-колоннами и приглашавшего добровольно запрыгнуть в его пасть. Господи, почему всегда так трудно совершать решительные судьбоносные действия?..

Я пришел чуть раньше заявленного времени, но тем не менее, поднявшись после гардероба на второй этаж, увидел там Лену. Она сидела на краешке видавшей виды скамьи недалеко от подоконника и определенно выглядела не бодрее меня. Попытка улыбнуться мне не прокатила: я слишком хорошо ее знал, поэтому неестественно растянутые губы за чистую монету, конечно же, не принял.

— Ну, как ты? — тихо спросила она.

— Да нормально всё… — я нервно огляделся. — Нам в какой кабинет? Сюда?

Мы направились к одной из дверей, молча изучили табличку на ней, а потом ненадолго отошли обратно к скамье, чтобы причесаться и достать из сумки квиток от поданного ранее заявления. Скрип половиц, шуршание бумаг, чей-то отдаленный кашель в одном из кабинетов — все эти мелочи терзали мою психику так, словно я находился в центре расчищаемой от леса территории: вокруг визжали бензопилы, а мимо падали деревья, со свистом рассекая воздух полуживыми ветвями… Именно тогда я почти дрогнул:

— Слушай, Лен… Ты точно уверена, что нам стоит это делать? Может, еще всё наладится?

Она посмотрела на меня грустными глазами:

— Я не знаю, Толь… Я тоже уже думала: может, не стоит вот так, резко…

В тот момент я представлял собой сжатый комок противоречий. Я не знал, что мне делать. Может… ну его к чёрту, взять ее за руку и убежать отсюда?.. Но как мы потом объясним всю ситуацию нашим родителям, с которыми мы уже успели вдрызг разругаться (мои — с Леной, а ее — со мной)? И как мы вообще сможем вместе жить после того, что уже ясно доказали друг другу: мы не идеальны и, что самое главное, не уникальны? Ведь она прекрасно проводила время с Сергеем, а у меня была Вера… М-да, эта история с Верой оказалась куда сильнее, нежели я предполагал изначально. Если бы я только знал, как всё повернется…

Все эти мысли меня несколько отрезвили.

— Ладно, чего уж там… Видно, не судьба. Хотя погоди…

Мне пришла в голову удивительная по своей абсурдности идея. Я покопался в кармане пальто и извлек оттуда монетку.

— Давай так: орел — разводимся, решка — уходим отсюда нафиг!

У Лены загорелись глаза, и она кивнула. Мы с ней определенно мыслили в тот день одинаково.

Я положил рубль на согнутый указательный палец и резко поддел его ногтем большого. Монетка быстро закружилась в воздухе и упала на подоконник. На нас безучастно смотрели двуглавый орел и надпись «Банк России».

Я вздохнул:

— Не, Лен, точно не судьба.

Грандиозный идиотизм, но я ухватился за эту монетку как за гарант того, что мы действительно поступаем правильно. Мне в тот момент просто необходима была какая-то точка опоры, вера во что-то нерушимое, идеальное — что-то, что могло бы оправдать тот поступок, который я собираюсь сделать через несколько минут… Этим «чем-то» стала денежная единица Российской Федерации. Я только что купил за этот рубль индульгенцию для своей совести.

…Через двадцать минут мы вышли из ЗАГСа. Мелкая снежная пороша заметала асфальт. Редкие прохожие спешили по своим делам. Молча сделав несколько шагов налево, мы вышли на Каменноостровский проспект. Я с тоской огляделся: всего полгода назад мы проезжали здесь в свадебном кортеже, а сейчас тот беззаботный летний день уже казался чем-то неестественным, как будто пришедшим из американского кино…

— Ну, вот и всё, Елена Владимировна, — вяло улыбнулся я Ленке, — теперь мы с вами официально чужие люди. Предлагаю это отметить!

Она согласилась, и мы пошли прочь от здания, где в одних кабинетах создавались, а в других аннигилировались семейные ячейки общества. Через квартал отсюда была небольшая кафешка. Когда-то мы частенько прохаживались мимо нее, лишь подмечая краем глаза… Никогда не думал, что впервые приду туда при столь неординарных обстоятельствах!

В середине буднего дня посетителей почти не было, но мы всё равно выбрали самый дальний столик у стены. Как будто хотели спрятаться от мира: вжаться в этот уголок, как в детстве, закрыть глаза и представить, что сейчас ты сосчитаешь до трех и всё плохое исчезнет… Dreamers…Мечтатели (англ.).

Мы заказали легкую закуску и маленький графинчик водки. Вообще-то, я не большой любитель сего напитка, а уж Лена — и подавно, но в данном случае это был единственный правильный выбор. На душе у нас обоих было тяжело. Уж не знаю, о чём думала она, но у меня был целый букет чувств и мыслей. Было горько от осознания того, что мы собственными руками разорвали, расколотили, разбили собственный брак. Что из-за некоторых надуманных проблем, не стоивших выеденного яйца, из-за нежелания идти на компромисс, из-за потакания каким-то своим непонятным желаниям произошло всё это. Немного страшно было за будущее: каким оно будет? Я ненавидел одиночество, но сейчас окунался в него с головой. Когда меня «отпустит» от нее? Где-то внутри у меня еще оставались чувства к Лене — это факт! Интересно, а как у нее с этим? Я не знал… В какой-то момент наш брак превратился во что-то дурно пахнущее, словно прекрасную белоснежную рубашку настолько изваляли в грязи, что уже проще ее выкинуть, чем отстирать. Пятна-то всё равно останутся…

Когда принесли наш заказ, я молча разлил водку по рюмкам. Первая пошла, не чокаясь, под негромкое «Ну, давай!..». Никогда в жизни — ни до, ни после этого события — водка не шла у меня так хорошо! Как будто воду пил. Ленка сказала, что у нее то же самое. Притупив, таким образом, шок, нам стало хоть чуть-чуть, но всё же комфортнее, и мы принялись говорить о всякой ерунде, даже, кажется, посмеялись чему-то. Хотя странное ощущение ирреальности происходящего всё равно не покидало. Середина рабочей недели, два часа дня, практически пустое кафе, на столе стоит графин водки, а напротив сидит женщина, которая еще двадцать минут назад была моей женой… Определенно, уже что-то не то — что-то выбивается из обычного распорядка жизни.

— К Сергею поедешь? — спросил я после третьей рюмки.

Она пожала плечами:

— Пока точно нет — я не хотела бы уезжать из Питера. А ему сюда не приехать: у него в Уфе хорошая работа, жильё… Но дело даже не в этом. Я пока… просто не уверена, действительно ли я хочу этого. У меня сейчас такие ощущения, знаешь… После всего, что произошло, хочется просто побыть одной. Разобраться в себе, понимаешь?

Я кивнул.

— А что сейчас с Верой? Прости, что спрашиваю, я знаю, что…

— Я не хочу говорить об этом, извини! — отрезал я.

Она стушевалась и уставилась в свою тарелку с салатом. Ну что она хочет от меня услышать? Что отношения с Верой, несмотря на всю внезапно вспыхнувшую между нами страсть, были ошибкой, а я до сих пор люблю только ее? О’кей, я не исключаю такого варианта, но сейчас я не был уверен ни в чём. Слишком уж много всего навалилось… И вообще — валила бы уже к своему супермужчине Сержу! Или пусть он бросает работу, квартиру и приезжает сюда — мне абсолютно фиолетово (на самом деле нет). Чёрт! Кажется, пора просить счет и уходить…

Когда мы вышли из кафе, снег уже валил гораздо сильнее. Зима и не думала подслащивать пилюлю — погода была полностью аутентична моему настроению. Мы встали друг напротив друга.

— Ну что ж… Пока! Удачи!

— Да, спасибо! И тебе!

Она развернулась и пошла на маршрутку — остановка была на соседней улице. Я отвернулся секундой позже и побрел в противоположную сторону — к метро. Мимо проезжали машины, обдавая ноги брызгами снежной жижи из-под колес. Я не обращал на это внимания — в конце концов я был немного пьян… Хотя стоит признать: чувствовал сие слабо. Не так-то просто заглушить стенания души! К глазам снова подступили слёзы, и я преисполнился мерзкого чувства жалости к самому себе. Из моей жизни уходила женщина, которую я любил. И мы оба виноваты во всём. Что же теперь со мной будет?

Порою мне казалось, что я — полное ничтожество. Вот и сейчас…

Часть первая

Моя любовь — нежданная печаль,

Путь несказанных грез.

И всё, о чём так долго я мечтал,

Нечаянно сбылось…

Владимир Кузьмин. Моя любовь

Испания. Вылет

Я сидел в жестком кресле в зале вылета аэропорта «Пулково-1», сжимая ногами сумку с барахлом. Паспортный контроль был позади, в кармане легкой куртки лежал посадочный талон, а вокруг негромко переговаривались будущие пассажиры рейса Санкт-Петербург — Барселона. Чувствовалось легкое возбуждение перед полетом. Это ощущение прекрасно оттенял кофейный аромат, доносившийся из маленького кафетерия напротив. На часах было около шести утра — рейс был довольно ранним, поэтому пришлось встать посреди ночи. Нервничая, я уже в третий раз проверял, на месте ли паспорт, деньги и документы для встречающего нас гида. А телефон, а плеер? Вроде всё o’кей.

Дело в том, что я для успокоения нервов перед полетом решил принять немножко коньячку… В итоге в четыре утра меня поднял не мой будильник, безуспешно трезвонивший секунд десять (потом я его отключил и снова провалился в сон), а звонок таксиста, сообщившего, что он уже ждет внизу. Чертыхаясь, я впопыхах оделся, прихватил собранную с вечера сумку (слава богу!) и рванул вниз по лестнице. Весь путь до аэропорта я ощупывал карманы: что где лежит. Чертов педант! С другой стороны, я ничего не забыл… Кажется.

Вообще, я собирался осуществить свое первое в жизни путешествие за границу гораздо скромнее: выбрать Турцию или Египет… Но в итоге, когда в турфирме мне внезапно предложили горящую путевку в Испанию с неплохой скидкой, я решил, что это знак, и поэтому, махнув рукой, отдался на волю случая. В конце концов, могу же я хоть раз в жизни сделать что-то незапланированное! Да, потратил чуть больше денег, но зато я теперь лечу в Барселону, а не в какую-нибудь Хургаду! Правда, пришлось в срочном порядке сдвигать даты своего отпуска, но благодаря хорошим отношениям с начальством, а также летнему затишью (относительному) в работе мне пошли навстречу.

К моему удивлению, мама была не против, а даже наоборот — всячески поддерживала мое решение об отдыхе. Видимо, я так привык, что самые важные решения в моей жизни беспрекословно обсуждаются с ней, что ее спокойная реакция на мое предстоящее путешествие повергла в шок прежде всего меня самого. Что ж… Картина вырисовывалась ясная: почти четыре месяца отходняка от всего того, что со мной случилось, давали о себе знать. Я похудел, стал чаще выпивать, в работе появились косяки… Отпуск был весьма кстати. Оставался один вопрос: с кем лететь? И вот тут, увы, мои друзья не смогли мне помочь. У одних отпуск был в конце лета, у других — свои планы… И я решил, что полечу один. А ситуация с горящей путевкой окончательно расставила все точки над «i»…

Теперь я здесь. Что ж — несмотря на сумбурное утро, всё остальное пошло гладко! Такси доехало быстро, без пробок; на рейс зарегистрировался… В общем, всё в порядке — можно немного расслабиться! Посему пять минут назад я заглянул в магазин беспошлинной торговли. Мой первый «дьюти-фри»! Там, на первый взгляд, нет ничего особо для меня примечательного. Стройные ряды бутылок с напитками самых разных цветов, аккуратно сложенные пирамидками блоки сигарет, совершенно неприличных размеров плитки шоколада и настойчивый микс запахов дорогого парфюма, источаемый постоянно пшикающими пробниками в углу. Туалетные воды, равно как и шоколад с сигаретами, меня не интересовали. Спиртное? Я не был столь искушен в алкоголе, чтобы вестись на «вкусные» цены на виски или джин. Хотя последний мне нравился. С тоником. В жестяных банках. Чистый джин я никогда не пил и не бодяжил. А может, стоило попробовать натуральный продукт? Тут я сломался и, прихватив бутылку «Гордонса», направился к кассе…

Сразу употреблять было нельзя — ведь иначе бы не пустили потом в самолет! Но выпить хотелось. Не знаю, что взыграло: то ли еще не до конца отболевшая душа, то ли ощущение отпускной свободы. Я взглянул на кафетерий, расположенный в двух шагах от дверей, которые вели к выходам на посадку. Оттуда явно доносится не только запах кофе… Почему бы и нет? Я оторвал свой зад от кресла и встал в очередь. Несмотря на ранний час, она была внушительной.

Сумку я бросил рядом с собой и при каждом продвижении в очереди пинал ее ногой. Передо мной стояло человек восемь; некоторые явно уже успели накатить и были особенно веселы при заказе. Лицо бармена было непроницаемым, привычная для него картина не менялась уже давно: соотечественники выезжают за границу — этим всё сказано! Когда еще, если не в эти моменты, можно позволить себе всё, не думая о том, что скажут коллеги, родственники, жёны, в конце концов… Давай, русский человек, пей, веселись, веди себя как король мира! Эти десять дней пройдут, и ты снова вернешься в свой душный офис, так почему бы не наполнить этот краткий миг всеми излишествами, какими только можно? Живем же один раз. Так что давай, бармен, плесни-ка мне водочки, да сочку апельсинового на запивку, а то полет будет до-о-олгим…

— А-ха-ха, вот и я об этом! — неожиданно прозвучало над ухом. Вначале я испугался, что транслировал свои мысли вслух и получил ответ, но потом понял, что просто уловил конец разговора каких-то не особо трезвых парней, которые встали в очередь прямо за мной. Их было трое, причем твердо на ногах стоял только один, а остальные двое пошатывались и иногда задевали меня плечами.

— Так и чего потом? — спросил один из шатавшихся у того, кто казался наименее пьяным.

— А чего потом? Потом мы вместе в номер пошли, и она мне там сосать стала, но я был такой бухой, что не кончалось, хоть ты тресни! Таблетку-то я захавал, поэтому стояло как надо, но вот же херня: морально я кайфую, а вот физически — как бы вообще абстрагируюсь от этого! Ну не надо мне это сейчас, и всё! Казалось бы, лучшую телку на вечерине снял, в номер привел, чувствовал себя на вершине мира, а через несколько минут понимаю: поспать бы сейчас, блин, а секс на завтра оставить. Но как? Она-то уже здесь, платье на полу, мой член в ее губах, — ну вот куда деваться?

— Ну и что, не посрамил русских мужиков-то? — спросил второй качавшийся и заржал в унисон с первым.

— Ну как сказать… — рассказчик сделал многозначительную паузу, — она заснула первой.

Громовой взрыв хохота потряс зал так, что все оглянулись на веселую компашку. При этом тот, кто держался на ногах увереннее, не смутился и закончил:

— Так и проснулись поутру: я лежу на кровати раскинувшись, а она — на полу, внизу! Видимо, сползла — после неудавшегося минета-то! С утра в глаза мне боялась смотреть, прикрыла сиськи и давай лифчик нашаривать около лежбища! Я ей: «Да ты постой! Давай сейчас продолжим, нормально всё будет!» А она как-то так: «Найн! Найн! Их мусс гехен!»Нет, нет, мне надо идти! (нем.)).. Ептить, я и забыл уже, что она немка… Еще и застенчивая оказалась… ночью такой точно не была!

Один из смеявшихся приятелей снова покачнулся и на этот раз не удержал равновесие и влетел в меня. Я ударился о барную стойку, но всё же устоял. Недавний рассказчик мгновенно подлетел ко мне и, схватив за плечи, вернул в исходное положение.

— Эй, приятель, ты как? Извини моих друзей, они немного приняли по случаю… Всё в порядке?

Я кивнул:

— Да, всё о’кей. Ничего.

Я взглянул на хваставшегося своими ночными приключениями. Он был худощавого телосложения, шире меня в плечах и выше сантиметров на десять. Самоуверенная улыбка компенсировала слегка впалые щёки, на которых гармонично смотрелась чуть тронутая сединой трехдневная щетина, а глаза были очень похожи на мои — такие же темно-зеленые. Несмотря на то, что в Питере выдался прохладный июнь, он был одет так, будто уже прилетел на cредиземноморский пляж: шлёпки на босу ногу, бежевая футболка с надписью «Fuck me, I’m famous»Трахни меня, я знаменит! (англ.), джинсовые шорты до колена да плотно натянутая на голову бейсболка с логотипом команды «Манчестер Юнайтед»… Он словно нарочно выглядел как ходячая реклама русского туриста при деньгах, на которых молились турагенты. Но при всём этом в нём чувствовалась какая-то внутренняя сила и он не был похож на обычное пьяное быдло. Да, он был нетрезв, но держался так, как будто хоть сейчас готов встретиться с английской королевой.

Он протянул мне руку:

— Игорь. Игорь Морозов. Пару дней как с Ибицы, но возвращаюсь на прекрасные курорты наших испанских друзей! А это Саша и Вова! — он обвел широким жестом своих коллег. Те поприветствовали меня нестройным поднятием рук. — Скоро мы все загрузимся на борт этого прекрасного авиалайнера и полетим осваивать песок побережья Барселоны! Насколько я понимаю, друг мой, вы собираетесь делать то же самое?

Несмотря на его панибратство, которое я обычно терпеть не мог, Игорь меня сразу расположил к себе. Сложно это объяснить, но в нём было нечто такое… что позволяло думать о нём лучше, чем он, возможно, являлся на самом деле. У меня даже успела мелькнуть мысль, что, наверное, он пользуется чертовским успехом у девушек — с такой-то харизмой… Ах да, он же только что рассказывал про немку! Ну естественно!

— Я тоже лечу туда, да, — выдавил я, — мой отель в каком-то городке под названием Бланес…

Игорь закатил глаза:

— О, Бланес! Я был там когда-то! Прекрасное место, чтобы встретить старость! Но мы с вами, мой друг, можем и сейчас провести там вполне бодрые деньки! Особенно если учитывать тот факт, что мы будем соседями по отелям!

Он карикатурно поклонился мне, а его друзья заржали. Мне стало немного не по себе, но тут как раз подошла моя очередь.

— Что желаете? — осведомился бармен.

— Джин-тоник, пожалуйста! И орешки! — выпалил я.

— Отличный выбор! — раздалось над моим ухом. Я обернулся — Игорь всё еще стоял рядом со мной. Теперь он смотрел на бармена:

— Пожалуйста, мне и этим двум господам то же самое!

Мне дико не хотелось тусить с ними, поэтому я взял свой напиток и, не дожидаясь, пока приготовят остальным, отошел в угол помещения и присел за свободный столик.

Мои опасения подтвердились: пьяная компашка присоединилась ко мне.

— Как тебя зовут? — осведомился тот, кого Игорь назвал Сашей.

— Анатолий, — буркнул я.

— Ну и отлично! За знакомство, пацаны! — вскричал Игорь так, что половина зала ожидания оглянулась на нас. Мне было неловко, но я не мог не поднять свой бокал вместе с ними.

Мы чокнулись… Так началась наша поездка…

* * *

Когда мы сели в самолет, я обнаружил, что место рядом со мной пустует. Уже задраили люки, но никто так и не пришел сюда. Я даже не успел обрадоваться этому, когда на сиденье плюхнулся Игорь. В его руках была банка пива.

— Камрад! Ты не возражаешь, если я посижу рядом с тобой? У меня там соседка — совершенно крэйзи! Рядом маленький ребенок, и я прям предчувствую, что он будет орать во время полета! А у тебя тут свободно, как я посмотрю…

Он взглянул на меня невинными глазами и подмигнул. Я вздохнул и сделал какой-то непонятный жест рукой, который он воспринял как приглашение…

Самолет задрожал и стал выезжать на нужную полосу для взлета. Не желая казаться невежливым, я решил поддержать разговор:

— А в какой отель вы летите со своими друзьями?

Игорь внимательно посмотрел на меня:

— Летим мы в разные отели, просто на одном побережье. Коста-Брава, все дела…

Он щелкнул открывашкой, и из-под ключа выползло немного пивной пены… Моментально подбежала стюардесса:

— Здесь нельзя пить пиво! Как вы его вообще пронесли?

Игорь посмотрел на нее и лучезарно улыбнулся:

— Не беспокойтесь, милочка! Я не собираюсь здесь напиваться и вести себя как свинья! Слово джентльмена! Но если вы мне не верите, то можете остановить самолет и ссадить меня обратно!

Самолет тем временем разгонялся до полной скорости и готовился к взлету. Стюардесса только покачала головой и вернулась на свое место. Игорь подмигнул и, отхлебнув пива, предложил мне. Не знаю, что у меня сработало, но я вдруг спокойно потянулся к его банке и принял ее с благодарностью. Выпив глоток, я вернул ее хозяину:

— А и впрямь — как вы умудрились ее пронести? Там же сканеры!

Владелец майки «Fuck me, I’m famous» подмигнул мне:

— Опыт, чувак, опыт! И давай уже на «ты», не заставляй меня чувствовать себя на свой возраст!

— Хорошо… — Я помедлил, — а как так получилось, что ты и твои друзья останавливаетесь в разных отелях? Я решил, что у вас мальчишник.

Он засмеялся:

— Они мне такие же друзья, как и ты! Просто с тобой мы познакомились в баре после прохода сканера, а с ними до! Но какое это имеет значение? Мы летим на отдых! Я, ты, Вован, Сашка и все остальные прекрасные пассажиры этого самолета! Так что давайте просто вырвемся из наших надоевших офисов, расслабимся и насладимся всеми благами матери-природы, которая поспешила предоставить такие чудесные места в пользование испанцам, а нам взамен предложила Маркизову лужу, будь она неладна! Вперед, мой друг, впереди много всего! Я тебе говорю!

Поначалу я удивился его речи, но потом пожал плечами и просто принял его таким, каким он был. В конце концов, почему бы и нет? Я всё равно лечу один…

Самолет набирал высоту… Надо отдать должное Игорю: он моментально перестал донимать меня разговорами, как только понял, что я хочу немного покоя. Воткнув наушники, он стал рассматривать пассажиров, легонько похлопывая, при этом, ладонью по бедру, в такт музыке. Вместе с тем, как я начинал задремывать под мерный гул турбин, размытые картины воспоминаний стали неспешно вторгаться в мое полусонное сознание. Я не возражал — в конце концов, было же и хорошее!..

Глава 1

Одновременно забавное и грустное совпадение: что в начале наших отношений с Еленой, что в конце — в оба периода присутствовало еще по одному персонажу. Две девушки, к которым я, разумеется, неровно дышал. Если посмотреть на мое прошлое нейтральным взглядом со стороны, то, наверное, я буду выглядеть в лучшем случае ловеласом, а в худшем — просто подонком. На самом деле верным не является ни то, ни другое, потому что в обоих случаях я чувствовал себя жертвой, а сейчас, после переосмысливания всех событий, — идиотом.

Итак, на дворе стоял 2001 год — начинался новый век. Мобильный телефон был еще далеко не в каждом кармане, а Интернет — не в каждом доме. Но у меня он как раз недавно появился, и я почти сразу же запал на сайты знакомств. Вся эта красота вовсю набирала обороты, анкет становилось всё больше, а девичьи фотографии были всё лучшего качества. Ты заходил на сайт, как в магазин сладостей, и после ввода необходимых параметров (ищу девушку, город Санкт-Петербург, 18–22, для флирта / серьезных отношений) нажимал Enter и наслаждался обилием новых лиц и имен. Welcome to the candy shop!Добро пожаловать в магазин сладостей! (англ.) Приятное возбуждение охватывало каждый раз, когда ты краем глаза подмечал чью-то понравившуюся мордашку и кликал по ее изображению, открывая полноразмерное фото, а также сведения о прекрасной незнакомке. Порой ты отправлял сразу несколько запросов на знакомство, гадая: кто из этих таинственных барышень тебе соизволит ответить?

Отвечали мне немногие, но это было нормально: во-первых, по внешности я был далеко не Джонни Депп в аналогичном возрасте (двадцать один), а во-вторых, похвастаться какими-то мегадостижениями пока не мог. Самый обычный студент, который лишь не так давно начал работать, жил с родителями, скромный, тихий, не хватающий звезд с неба, как говорится. В общем, таких как я — миллионы.

Нет, я не был девственником, просто с тех пор, как я расстался с бывшей девушкой, мне не особо везло с прекрасным полом. Возможно, поэтому я так привязался к сайтам знакомств: там ты мог познакомиться лишь с теми девушками, которые сами хотели подобного, и шанс нарваться на понятно какой посыл сводился к минимуму.

В общем, всё-таки дело двигалось. С кем-то переписывался, с кем-то даже встречался в реалеРеал — реальная встреча, не в сети., и даже несмотря на то, что у меня ни с одной из этих девушек дело так и не зашло дальше пары встреч (без романтического продолжения), я относился к этому с буддийским спокойствием, веря, что всё еще впереди.

Тогда-то и появилась ОНА. Ее звали Евгения. Ей было двадцать лет, она была симпатичная, стройная, черноволосая. Стоит ли говорить, что она очаровала меня с самого первого сообщения? Впервые за всё время общения с девушками в сети я почувствовал себя усердным старателем на Клондайке, который, после долгих просеиваний речного песка, наконец-то наткнулся на что-то блестящее. Разумеется, я успел разрисовать себе ситуацию в самых ярких красках еще до того, как узнал о Жене что-либо более подробно. И где-то на третий день переписки, когда я уже вовсю стал призывать ее к реальной встрече, она призналась мне, что… малость погрешила против истины. Соврала, то бишь.

На самом деле она жила вовсе не в Питере, а в Чебоксарах, куда от нас даже прямые поезда не ходили. А в анкете она указала мой город потому, что он ей безумно нравился, и к тому же ей хотелось познакомиться именно с петербуржцем. О’кей, ей это удалось! Дальше — больше: она была несвободна. Еще один изумительный в своей святой невинности момент: она хотела просто общения! Парень у нее был там, под боком — большой, брутальный и наверняка с кубиками на прессе, но, видимо, без единой капли романтики, что неизменно огорчало ее тонкую натуру. А поскольку она когда-то побывала в Петербурге и влюбилась в этот город, ее мечтой стал переезд сюда. Правда, не за счет охмурения какого-нибудь не в меру наивного молодого жителя города на Неве, не подумайте! Кстати, на полном серьезе! Иначе бы всё сложилось по-другому.

В общем, за красивой романтической душой, которая металась бы между площадью Искусств и Поцелуевым мостом, среди капель дождя и поэтических эскапад, она обратилась по адресу. Пальцем в небо, практически. Несмотря на то, что она сразу дала мне понять, что между нами ничего не будет, я, как ни крути, всё равно ею заинтересовался. В ту пору мне было не привыкать довольствоваться просто общением.

А когда наступило лето и я засобирался навестить брата в Москве, вдруг выяснилось, что она, возможно (!), тоже сможет вырваться (!!) в столицу, причем одна (!!!). В Питер ей был путь заказан (ее бойфренд-атлет дико ревновал к нашему прекрасному городу — видать, не дурак был, чувствовал, что что-то не так), а вот в Москву, к какой-то там тетке — пожалуйста! А тут, значит, я такой красивый и в белом… О’кей, в конце концов мне просто было интересно увидеть вживую человека, с которым я общался несколько месяцев, тем более что всё происходящее благоволило к тому.

Итак, я подкорректировал дату своей поездки, чтобы мы смогли пересечься с Женей…

* * *

…И именно в Москве я влюбился в нее по-настоящему. Мы провели вместе всего несколько дней, гуляя по центральным площадям, Арбату и Сокольникам. Ходили в кино и театр, сидели в кафе. И я всё время старался побыть с ней подольше, провожал, докуда позволяла, опаздывал на встречи с братом, отчего последний как-то раз высказал всё, что обо мне думает в данном контексте. Но факт оставался фактом: на поезд я ее провожал с еле сдерживаемыми слезами на глазах, а для нее всё еще оставался просто другом и приятным собеседником.

Но Москва Москвой, а Питер она от этого любить меньше не стала. Что я мог сделать для нее? Я стал часто гулять по городу, а потом писать ей e-mail’ы, в которых описывал свои прогулки и иногда прикладывал фотки (эра мобильной фотографии тогда еще была в зачаточном состоянии, поэтому иногда я брал с собой «мыльницу»). Таким образом, она подпитывалась через меня «питерским духом», а я, соответственно, надеялся в такие минуты на нечто большее (она ведь рано или поздно должна была всё понять и бросить своего чувашского атлета!).

Время шло, ничего не менялось, и меня стало понемногу отпускать. Я пытался продолжать свои сетевые знакомства и даже стал добиваться в них более ощутимых успехов. Появилась, например, барышня, с которой мы отлично сходили в ночной клуб, где целовались куда больше, чем танцевали…

И тут, как гром среди ясного неба, я получаю от нее письмо, краткое содержание которого гласило: «Я рассталась с Василием!». Я уже не помню, что у них там были за проблемы, но новость, зараза, растревожила сердце, и былые чувства нахлынули вновь. Мы с ней говорили о том, что она может приехать ко мне в гости в будущем марте, что я найду, где ей жить, что мы замечательно проведем время в Питере! Романтическая обстановка накалялась, розы расцветали посреди зимы, душа пела, барышни из ночных клубов были позабыты…

Мой недоделанный роман закончился весьма логично. Спустя пару месяцев Женя помирилась со своим Васей, а тот ей запретил в итоге ехать в Питер. Точка. Я чувствовал себя полным идиотом, к тому же еще и преданным ею! Как она могла так поступить со мной? Она же знала!.. Ну, по крайней мере, догадывалась! А этот Василий (Господи, имя-то какое кошачье!) обязательно ее снова бросит — вот увидит же!

В ход пошла тяжелая артиллерия — песни Goo Goo Dolls. Я гулял под первыми весенними дождями, плеер заливал мне в уши любимую рок-балладу из фильма «Город ангелов», я слушал, плакал, пил пиво галлонами, в общем — представлял собой идеальный портрет романтика-мазохиста из города на Неве.

И в какой-то момент этого добровольного душевного онанизма я, повинуясь некоему сиюминутному порыву, сделал одну небольшую вещь, которая в итоге полностью изменила мою жизнь…

Как-то раз, уже после поездки в Москву, но еще до объявления о разрыве с бойфрендом она написала мне письмо и отправила его с адреса своей подруги, так как у нее в тот момент не было Интернета. Бог его знает, почему она тогда поленилась зайти в свой ящик с ее компьютера, но факт остается фактом: совершенно случайно у меня оказался e-mail Жениной подружки.

И вот, спустя почти полгода после того письма, в момент моего очередного страдальческого настроения я вспомнил про тот e-mail. Не знаю, что на меня нашло, но я сел за компьютер и отправил на него небольшое письмецо, суть которого заключалась в следующем: «Привет! Ты меня, скорее всего, знаешь по Жениным рассказам, бла-бла-бла… в общем, ей сейчас, наверное, трудно, т. к. она несомненно переживает из-за сорвавшейся поездки в ее город мечты, так что ты, как подруга, уж поддержи ее как-нибудь, я тебя прошу!». Написал так красиво — вроде бы о ней забочусь, а между строк, разумеется, читается то, какой я милый и вообще, дура Женька, что кинула такого пацана хорошего, питерского! Глядишь — подруга это увидит и мозг ей немного промоет.

А звали ту подругу Елена.

* * *

На следующий день я получил на удивление развернутый ответ. Оказалось, Лена сама не одобряла поведения подруги, считала, что Василий ей не пара, да и вообще зря она его простила. Ну а хороших людей терять из виду негоже, так что, если что — пиши еще, Анатолий, поболтаем!

…Вот так это и началось. В Питере у меня хватало друзей, но общение с другими людьми по сети (а особенно с девушками), казалось, несло на себе легкий покров таинственности, что, безусловно, привлекало. Я достаточно быстро забыл Женю, спокойно жил своей жизнью, ходил в вуз и на работу, а по вечерам мы переписывались с Леной. Так уж получилось, что, обменявшись буквально парой писем, мы почувствовали друг в друге родственные души, и поэтому нам стало интересно вместе. «Вместе» — конечно, сильно сказано: нас всё еще разделяли сотни километров, но это расстояние вообще не замечалось в те минуты, когда мы читали e-mail’ы друг друга или чатились по сети.

Я помню, как она впервые позвонила мне — почему-то от бабушки. Может, не хотела, чтобы родители ее палили (мобильного у нее не было). Я был предупрежден, что этим вечером в моей квартире раздастся долгожданный звонок от новоприобретенной подруги, поэтому никуда не уходил, а просто сидел и ждал.

Когда она позвонила, я почувствовал необычайное волнение. Хотя, казалось бы, из-за чего?

Я взял трубку…

— Алло!

— Привет, это Лена! Вот мы и услышали голоса друг друга! Здорово!

У нее был прекрасный звонкий голосок, от звука которого я, кажется, воспарил на пару сантиметров над полом.

— Да, это прекрасно! Я рад, что ты позвонила, Лен!..

Но что же говорить дальше, что? В мгновение ока все слова куда-то потерялись — в итоге разговор свелся чуть ли не к дурацкому обсуждению погоды («У нас дождь сейчас»; «Правда? А у нас плюс десять и солнечно!»). Но пусть наше первое общение и было безнадежно слито в унитаз банальности, всё равно это было логичное продолжение наших дружеских отношений.

Самое смешное, что и ей не особо понравилось разговаривать «вживую». Она была таким же упертым интернетчиком, как и я. Писать друг другу письма было куда интереснее: можно было придумать массу новых тем, обсуждать их, никогда не забывая, что было вчера, а просто посмотрев цитируемый текст. Наконец, было время обдумать любой свой ответ, а если что не понравится — стереть и написать заново. Я всегда был большим меломаном, поэтому старался знакомить ее с интересными новинками в мире музыки, а она принимала это с благодарностью: что-то видела по телеку, что-то качала…

Наступило лето, а я даже не встречался ни с кем из девушек: мое сетевое общение постепенно свелось лишь к одной из них. К ней. Она мне казалась неким подарком судьбы, возмещением за обиду, нанесенную Евгенией. И пусть это казалось странным, но история повторялась: я снова постепенно влюблялся в девушку на расстоянии. Наступал, по сути, на те же грабли, только вот странная штука: где-то внутри я был абсолютно уверен, что Ленка — другая, не такая как Женя, и такой же печальной ситуации не повторится!.. В чём-то я оказался прав.

Она тоже со временем стала относиться ко мне всё теплее и нежнее и, наконец, в один прекрасный день она написала мне, что, кажется, влюблена в меня. Это, по ее словам, было странное ощущение: никогда не видеть человека, но при этом чувствовать, что он очень важен для тебя, и безумно хотеть обнять его и взять за руку… Стоит ли говорить, что я ликовал, читая то письмо?..

* * *

В конце лета мне на работе перепала халтурка — а значит, и дополнительные деньги. Я уже знал, на что я хочу их потратить. Поездка в Чебоксары была одновременно и приключением, и интригой. Приключением — потому, что дальше Москвы я один никогда еще не выезжал, а интригой — потому, что я ехал вроде как к своей потенциальной девушке, но при этом, разумеется, никак не мог быть уверен в положительном результате поездки. Несмотря на все мои фантазии и веру в судьбу, так сказать, я всё равно во многом оставался прагматиком, а следовательно, не мог не понимать, что наши с Леной будущие отношения еще вилами на воде писаны.

В ту пору я еще жил с родителями и, соответственно, в достаточной степени зависел от них, причем не столько материально, сколько морально. Всю жизнь быть пай-мальчиком, чтобы потом, в один прекрасный день, сломать стереотип о себе у них в головах и неожиданно уехать непонятно куда? Игра стоила свеч, но для такого как я подобное решение было прежде всего вызовом самому себе.

Но, как говорится, лучше потом жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал.

И вот я пришел к маме, которая, хоть и была в курсе моих переписок с кем-то по Интернету, но даже не представляла себе масштаб и последствия сего действия.

Я в двух словах изложил ей концепцию происходящего. Ее сын влюбился — на этот раз, скорее всего, серьезно. Ну а даже если у нас с этой девушкой не получится — как я это узнаю, если не съезжу? На мой взгляд, логика была непогрешимая. На взгляд же мамы, я был наивный дурачок, которого хотят развести, а может, и еще чего похуже. Скорее всего, там сидит расчетливая девка, которая хочет получить прописку в нашем прекрасном городе, воспользовавшись неопытностью молодого паренька, то бишь меня.

Надо сказать, что моя мать (впрочем, как и многие другие матери) обладает довольно мощным даром убеждения, который действует на домашних и спокойных сыновей, не бунтарей. Поэтому после долгого разговора я почувствовал, что потихоньку начал сдаваться, хотя и понимал, что лучше мне от этого точно не будет. Но идти наперекор было сложно — очень не хотелось портить отношения с мамой. Следовательно, оставался только один вариант: я развернулся, пошел в другую комнату — к отцу — и повторил ему то же самое.

И он ответил:

— Езжай!

После этого мать сдалась, и я с ликованием тут же написал письмо Лене, что дело, собственно, решено и уже скоро я ее обниму!

Я потом часто размышлял о том, почему родители так по-разному отнеслись к этой теме. Ну, с мамой понятно: она беспокоится о единственном сыне, о том, что он едет непонятно куда, непонятно к кому, там его обязательно облапошат и т. д. и т. п. Будь сыну хоть сорок пять лет, всё равно для своей матери он навсегда останется тем маленьким мальчиком, которому она когда-то подтягивала штанишки!

Другое дело — отец. Игра в строгость, на публику — не про него. Он всегда был достаточно искренним со мной, поэтому у меня не было причин думать, что он якобы небрежно меня отпускает, чувствуя при этом внутри некое беспокойство. Нет, всё гораздо проще… В моем возрасте он уже несколько лет жил отдельно от родного дома, в другом городе, поэтому хотел, чтобы я тоже становился мужчиной не по паспорту, а по делу, когда сам принимаешь взвешенные решения и отвечаешь за них не перед мамой и папой, а перед самим собой. Возможно, даже вспоминая себя в мои годы, он понимал, чтó для меня означает подобная встреча.

И даже если подобная авантюра не закончится ничем достойным — это тот самый пресловутый опыт, который и помогает взрослеть. Мне было уже двадцать два, а толку? Предыдущие поколения в этом возрасте достигали гораздо большего: войну проходили, дома строили, детей заводили… А в наше время уровень инфантильности растет с каждым годом. В двадцать с хвостиком большинство молодежи — еще практически дети. Поэтому какие-либо встряски нашего размеренного уютного быта порою просто необходимы! Это я сейчас так рассуждаю, рассматривая себя прошлого как под лупой, а тогда… О, тогда мне казалось, что я на пути к чему-то очень большому и важному! А уж о своей инфантильности я точно задумывался нечасто. В любом случае, появился шикарный повод доказать обратное!

А вообще, я очень люблю своих родителей. И все грани их характеров. Потому что только когда мы принимаем друг друга со всеми нашими плюсами и минусами, мы и составляем некое единое целое, что называют семьей.

Глава 2

Итак, заручившись папиной поддержкой, я с удвоенной силой принялся за свою халтуру, чтобы по ее окончании взять неделю отпуска и совершить свой долгожданный вояж.

Работал я тогда в скромной должности инженера-электрика на одном задыхавшемся заводе, две трети которого уже были сданы под аренду офисов, складов и автомоек. Собственно, тем и жили.

Когда замначальника рассчитывался со мной за проделанную работу, он выдал мне не шибко густо денег, спросив при этом: «Ну как, нормально? Не обидел?».

Я в то время о деньгах вообще не парился: увидев, что мне вполне хватает на билеты и на несколько дней проживания в провинции, я кивнул и был счастлив при этом. Плюс к тому — наплаканные котом отпускные. Хватит еще и на какой-нибудь подарок Ленке! Круто!

Прямые поезда до Чебоксар из Питера, как я уже говорил, не ходили, поэтому было два варианта: либо ехать через Нижний Новгород, либо через Москву. Я, разумеется, выбрал столицу. Мне всегда было приятно ее посетить. Я знаю, что многие петербуржцы/ленинградцы не любят Москву, пренебрежительно называя ее большой деревней. «Шум и гам в этом логове жутком» — понятное дело! Но, во-первых, у меня там жили родственники, а во-вторых, были довольно приятные детские воспоминания об этом городе.