Бесплатный фрагмент - Выходи за меня

ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ

Вика Сушко

Позавчера

«Не так вы смотрите, — грозно и на весь музейный зал заявляет маленькая старушка в панамке. — Идите-ка сюда. Во-о-от отсюда надо смотреть. Потому что если как вы, вблизи, то ничего не видно, одна мазня. А отсюда — видите?! — цветы. Это я вам говорю, потому что многие не знают. А еще надо щуриться. Сощурьтесь!».

Весна в Москве радует больше всего таксикоманов. Возможный запах набухших почек перекрывает аромат свежевыкрашенных заборов, бордюров, стен. Пытаюсь разглядеть цветы среди мазни. Щурусь.

«Бог почему-то оставил меня, что же я сделала не так?». Все люди не могут быть счастливы одновременно, потому что на всех жизненно важного уровня счастья не хватит. Когда хорошо тебе, кому-то другому невыносимо. А потом наоборот.

Неприветливая московская суета обволакивает по дороге в метро. На выходе меня встречаешь ты, а у подъезда уже поджидает несчастье. Но мы еще не знаем об этом. Девочка 14 лет и ее мать. Девочка с нездоровой психикой посещала твою театральную студию. Тонкие пальцы теребят пуговицы, голос вот-вот сорвется… И дрожат коленки. Непослушная прядь скрывает пол лица, острые скулы, а взгляд отчаяния не скроешь.

«Ты изнасиловал мою дочь и я это так не оставлю. Тебе конец как режиссеру. Ни одного спектакля больше не поставишь». Это говорит 35-летняя красавица, твоя ровесница. По совместительству театральный критик. Ты как-то съеживаешься и просишь ее выяснить отношения в подъезде. Разъяренная женщина стягивает узенький ремень с модных брючек и набрасывается на тебя с криками. Сейчас будет публичное изнасилование великого режиссера современности высокомерным критиком. А я бросаюсь тебя защищать, возможно, впервые в жизни, применив физическую силу — выталкиваю красотку на улицу. Не верю ни одному слову — это же театр, что с них возьмешь. И пока вы там продолжаете кричать на улице, звоню этой девочке, у меня же даже номер есть, мы ж подружки почти… каждые выходные у нас, «бедная девочка», «эмоциональное насилие в семье», «надо поддержать»… и девочка говорит, что ее изнасиловали. «Какая глупость. Прекрати немедленно ты не на сцене. Бог тебя накажет».

Даже чай пью. Ты возвращаешься и говоришь, что все это правда. Мне в лицо. А где же чай… Черный или зеленый? Я еще какое-то время не верю. Ты же режиссер, актер… Да. Три года назад я все бросила, приехала в Москву, в эту дыру, Новокуркино. Укуркино, б… Чтобы ты трахнул 14-летнюю девочку в подсобке, в гримерке, может, на сцене, какая разница — и сообщил мне об этом.

Дальше ночь, и ночь никак не кончается. Сейчас я буду пить водку (я не пью) и, пожалуй, выкурю пачку сигарет (я не курю). Потом разобью нахрен твой усилитель звука и твои колонки, и порву весь твой реквизит (но уже без этого первого энтузиазма).

Похоже, я не знаю, что делать, и никто на всем свете не скажет мне, что делать. Потому что я не посмею спросить, ведь умру со стыда за свою любовь.

«Лучше бы ты умер. Лучше бы ты покончил с собой, лучше бы тебя убили. Лучше бы я умерла, лучше бы не приезжала к тебе, лучше бы никогда с тобой не встречалась и не видела ни одного твоего спектакля»

Успокоительные таблетки дадут уснуть на два часа. Но я не знаю, как пережить этот день, и как пережить эту жизнь, в которой есть все, даже такая мерзость. Когда мужчина, которого ты любила больше всех других за свою жизнь — лишает девственности слегка помешанную девочку. И даже не может дать ответа, как это случилось. То есть теперь может произойти все, что угодно. А у меня нет никого, кому можно все это рассказать.