Я открыл глаза. В отражении вместо тридцатилетнего мужчины на меня глядит залитый кровью старикан с заплывшим глазом и распухшей верхней губой. Я улыбаюсь ему и тут же корчусь от боли. Отражение в наполненной водой деревянной кадке не отстает. Я мысленно посылаю ему сигнал держаться, потому что прекрасно понимаю — конец близок.
— Он нелюдь! Он — волк! Все это время, пользуясь нашими благами, рядом с нами жил грешник, истинный зверь! Подонок, место которому — в огне!
С каждой брошенной фразой из гнилого рта старейшины вырываются потоки слюны, летящей на обступивших его людей.
Но какой же отвратительный голос — писклявый, мерзкий, как и сам Вирай. Не вождь, не лидер. Просто истеричная баба.
А собравшиеся возбуждаются и лютуют все больше, переходя на крик. Заводятся. Некоторые продолжают метать камни. Иногда попадает по телу, голове пока везет. Она свое получила чуть раньше.
Я запомню и Вирая, и каждого из них. Тех, кого считал ближе остальных, запомню получше — принимать от них удары всегда больнее.
Зилла, Терон, Камме — ваши тумаки я сохранил в памяти: каждый удар. Каждую пощечину. Каждую плеть.
Спокойный и рассудительный Нардал, куда ты подевался, лишь заслышав историю этого лживого человека?! Где ты сейчас?
Почему вместо тебя, одного из многих, кому я помог и немногих, с кем мог поговорить, стоит зверь с перекошенным лицом? Ты бросил камень и попал мне в глаз. Ударил. Плюнул и проклял, желая моей смерти.
Я — запомнил. Я и так обречен, Нардал. А ты? Тебе-то это зачем? Каждый камень, брошенный тобой сегодня, может полететь в тебя завтра.
Если бы ты взял пример с жены и просто стоял рядом с ней, обняв свою Ривию и закрывая ее глаза от этого кошмара, чтоб она не видела своих соплеменников, терзающих меня, разрывающих на части. Чтобы не видела тебя…
Если бы! Но ты выбрал другой путь, и я не стану тебя ни в чем обвинять. Я просто запомнил.
— Он выродок! Поступки, подобные совершенному, не прощаются! Вера в его невиновность иссякла! Ни один человек не сделает подобного, а значит, перед нами — не человек!..
Старейшина продолжает плеваться, даже до меня долетают слюни из его черного рта. Кажется, он заводит не только толпу, но и сам себя.
Неказистое правление, бездарность. А я — его шанс продлить власть. Он думает, что безнаказанно сможет пудрить головы людям еще долгое время, но я надеюсь, что все пойдет по плану, и возмездие гораздо ближе, чем Вирай может себе представить.
Илла не просто умерла — ее убили. Сейчас этот сукин сын порочит не только мои имя и честь, Вирай делает все, чтоб люди согнали на мне спесь, а значит, отвлеклись от убийцы.
Но не я убил жену, пусть об этом знаем только я и тот, ко это совершил. Он себя еще покажет, должен показать!
— А что, если это он лишил вашу любимую дочь жизни, Иллад? Иллия? Что, если выкрал тело, пытаясь скрыть следы преступления?! Что, если он — демон, которому подвластно искусство сладословия, коему мы все поддались?
Вирай не унимается, и вокруг испуганно зашептались:
— Чары?!
— Демон?!
— Лжечеловек?!
Нет же, глупцы. Все гораздо хуже, чем вы думаете.
— Вирай, ты обвиняешь ставшего нашим сыном в убийстве нашей дочери. Убить ее он не мог. Его вина в другом, еще более страшном преступлении, преступлении против тела. Я, отец Иллы, запрещаю тебе связывать эти два преступления. Не потому что я могу понять второе. Потому что надо раскрыть первое.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.