Бесплатный фрагмент - Викентий, Ваня и другие

Слегка взвизгнув тормозами, бордовая «Девятка» остановилась около милицейского УАЗика и машины «Скорой помощи».

— Блин, надо колодки проверить, — подумал Иван и вылез из машины. Одернув легкую бежевую куртку и машинально проверив наличие в «оперативке» ствола, он окинул взглядом старенький, много раз крашенный забор за которым стоял, утопая в зелени еще более старый, кирпичный и, судя по всему, еще дореволюционной постройки дом, с уже относительно новой, жестяной, крашенной в зеленый цвет крышей.

— Вот же, — подумал Иван, — вроде какой-никакой город, районный центр, на минуточку, и не так уж далеко от Столицы, а отойдешь на триста метров сторону и на тебе — деревня-деревней. Колодца только не хватает. А нет, вот он — колодец.

Колодец Ваня разглядел не сразу, потому как его заслоняла крупная фигура старшины Нефедова, который оперевшись массивным туловищем на забор, невозмутимо курил свою обычную папиросу.

— Привет, Михалыч, — Ваня пожал огромную лапищу Нефедова, — чего тут у нас?

Иван Михайлович Нефедов работал в Отделе уже лет, наверное, тридцать, и по сути, был старейшим его сотрудником. Последние лет двадцать — водилой на дежурной машине. Бухал не сильно (если сравнить с другими водилами), машина у него всегда была на ходу, мужиком он был добрым и бесхитростным — в общем, начальство полностью устраивал и поэтому на пенсию его пока не гнали. И еще, у Михалыча была одна интересная способность. Хотя он никуда не отходил от своей машины, он всегда все знал — что случилось, где начальство и т.д..

— У нас тут, Иван, мокруха, которая не мокруха. Соседка бабку нашла мертвую, с пробитой башкой. Хорошо, что Кириллыч сегодня дежурный, не стал сразу начальнику докладывать. Прокурорских вызвал на всякий пожарный, ну и тебя, чтоб пока, так сказать, на месте разобраться. Прокурорша вместе с нами приехала. А как бабку начали осматривать, так она очухалась и блажить начала. Ну прокурорша и сомлела с перепугу. А бабка попричитала и тоже отрубилась. Вот теперь обеих, — Михалыч мотнул головой в сторону машины «Скорой помощи», — откачивают. Хорошо, что Кириллыч дежурный, а то другой кто сообщил и была бы кутерьма сейчас.

— Точно-точно, — вспомнил Иван, — сегодня же суббота и прокурор свой день рождения отмечает. Сейчас бы прилетели все пьяные и умные, стали б указания направо, налево раздавать. Молодец, Кириллыч, бабка жива — значит уже не мокруха. А значит и без руководства разберемся. Как чувствовал прям.

— У него — опыт, — Михалыч поднял указательный палец, больше похожий на сардельку, верх, — хуже начальника может быть только несколько начальников. А хуже всего, когда их несколько и они все пьяные.

Иван подошел к машине «Скорой помощи», легонько постучал костяшками пальцев по стеклу и сдвинул боковую дверь. В салоне сидела все еще бледная девушка-прокурор (симпатичная, не видел еще, значит новенькая, надо разузнать, — подумал Ваня), на носилках лежала бабка, которой два врача бинтовали голову. Все (кроме бабки, конечно) посмотрели на Ваню.

— Уголовный розыск, — Иван показал удостоверение, — как там бабуля?

— Жива бабуля, — сказал врач, — но без сознания. Мы ее обкололи всем, чем можно, пульс слабый, но стабильный. Жить будет.

— Вы позвоните нам, как в чувство придет, — попросил Ваня, посмотрел на девушку-прокурора и чуть заметно ухмыльнувшись спросил ее, — не успела бабушка ничего нашей прокуратуре рассказать?

Девушка густо покраснела и помотала головой.

— Да вы не расстраивайтесь, я пока лейтенантом был — вообще постоянно в обморок падал. Привыкнете. Меня, кстати, Иван зовут, а вас?

— Катя..эээ, Екатерина Андреевна, — тихо прошептала прокурорша.

— Если хотите, я вас потом доброшу до прокуратуры, — Иван окинул девушку взглядом с ног до головы, от чего она снова покраснела.

Не дожидаясь ответа Ваня закрыл дверь и пошел в сторону дома. Михалыч, все также курил, подпирая забор.

— Михалыч, а ты на базу сообщил-то, что все нормально, что нет «мокрухи»?

— А то, — Михалыч выпустил из рта клуб дыма, — сразу же как бабка очухалась, а прокурорша отьехала.

Ваня открыл калитку и зашел в уютный, ухоженный дворик. Дорожки были выложены битым кирпичом, кусты, грядки, деревья — все выглядело аккуратным и ухоженным. Где-то за домом кудахтали куры. Сам дом был из старого, уже с осыпающимися гранями кирпича. Оконные проемы были маленькие, вверху сложенные арками.

— Похоже ровесник нашему Отделу домик-то. Нашему зданию, сколько там — лет двести. Похожая архитектура. Видимо не бедные люди здесь раньше жили. — Иван, пригнув голову зашел дом, прошел очень чистые и аккуратные сени и зашел в комнату.

В комнате, царил легкий беспорядок — шкафы распахнуты, ящики комодов вынуты, белье на кровати скомкано. Посреди комнаты столпом несокрушимости стояла побеленная русская печь, на которой бурыми пятнами выступали брызги крови. Рядом с печкой на покрашенном дощатом полу и скомканной половице застывала лужа крови.

Эксперт — Виталик Хромых, что-то мурлыкая себе под нос, «колдовал» с очередным ящиком комода — сыпал на него свои порошки и водил кисточкой, следователь — Миша Бессонов, скрючился на табуретке и торопливо писал протокол осмотра. Понятые, две сморщенные бабульки, скромно стояли в углу и робко о чем-то перешептывались.

— Всем здрассьте! — громко сказал, войдя, Иван. Все присутствующие посмотрели на него и снова занялись своими прежними делами. Ваня деловито побродил по комнате, осматривая ее. Увидел на полу табурет с пятнами крови (видимо им и шибанули бабку), прошел в дальнюю комнату — там царил идеальный порядок — судя по всему до нее не добрались или нашли, то что искали в первой. Когда Иван вышел из дальней комнаты, то следователь нарочито громко сказал: