Весеннее обострение пера

***

Что чувствует снег,

раздавленный пасмурным небом?

Расстрелянный вьюгой,

раскатанный валиком ветра

по мертвой шершавой земле, называемой «полем»,

но больше похожей на брошенный с облака торт

с испорченным кремом,

засохшим цукатом,

изгрызенным мышью орехом

и птичкой, свалившейся на бок в застывший сироп

из грязи столетней, покрывшейся корочкой льда.

Что чувствует снег,

увязший в морщинах проталин?

Что снится ему в этой белой, забытой пустыне?

Какими хрустальными грезами вечность заполнить?

А после, проснувшись, какое занятье найти?

Молиться морозам? Бояться, как смерти, весны?

И тело терять, растекаясь по черным канавам?

Что чувствует раненный снег

на исходе зимы?

Рассеются серые тучи, и ягода солнца

станцует, себя распаляя, на самом высоком,

на самом засыпанном сахарной пудрой сугробе,

и каждый зародыш зеленою ножкой забьется

в скорлупки семян,

согретых в утробе планеты…

Да так уж ли важно теперь,

что чувствовал тающий снег,

когда напоил он собою цветущую Землю?

Как я нырял в прорубь

Я расскажу вам, что я чувствовал, когда

Пришлось мне прыгнуть в прорубь на Крещенье.

Сподвиг меня к тому «духовный гуру» —

Работник бани с крестиком нательным,

Поющий мантры Васудеве Кришне

И льющий в печь березовый настой —

Языческому божеству подарок.

«Ныряй! Да с головой» — сказал он мне:

«Представь, что погружаешься ты в Бога.

Не важно, как его зовут — имен не счесть! —

Ты просто верь и ничего не бойся»

Не бойся!? Я, простите, не пингвин

И мне в обычной жизни ни к чему

Ожоги тела минус третьей степени!

Пытался я сбежать, но… не успел —

Меня столкнули в ледяную воду…

Дыхание… Вы жили без дыхания?

Оно исчезло. Тело растворилось

В квадрате черном Вечного Малевича.

Взорвалось «Я». Бессмертный наблюдатель —

Моя душа — испуганно взирала

На дивный мир, где быть еще мне рано,

Где нет ни времени, ни радости, ни боли,

И где меня, пока, никто не ждет.

И — слава Богу! Красные насосы

В животное мое всосали воздух.

С дыханием в меня вернулась жизнь,

И я воскрес. Но тело — не вернулось:

Оно знакомилось с промерзшею землею,

Лопаткой пятки разгребая снег

И стеклами зрачков вбирая дали.

А мозг спинной скомандовал: «В парилку!»

И там, калачиком свернувшись поудобней,

Как в материнском теплом животе,

Я грелся, обрастая новой плотью,

Чтоб снова в жизнь войти. И выпить квасу…

А кто сказал, что дважды не рождаются?

— А может быть и трижды?

— Может быть…

Метафора

Бог — это единая душа всего живого. Она похожа на воду, заполняющую собой всю землю, океан и небо…

У воды есть три формы: жидкость, лед и пар.

Весенним дождем капелька-душа падает в каждого родившегося на согретой солнцем земле и, подобно семени, пробивается сквозь небытие зеленым ростком, превращаясь в причудливый цветок новой жизни.

Но в трудные, недобрые времена душа замерзает от остывших, холодных и равнодушных сердец и превращается в лед.

Так и живет человек с острым осколком души, пока горячая пуля, обжигающие языки совести или пламя Страшного Суда не растопят его.

И тогда душа превращается в пар и поднимается к небу, где и становится тем, чем и была всегда — частичкой вечного Бога…

Гайка о душе

Душа — как запах:

Почувствовать лишь можно,

А потрогать — нет.

Йога

Его правая рука

дотяну-у-у-у-улась

до Северного Полюса,

а левая нога —

до Южного.

Когда он замер в Шавасане —

остановилось время.

Ф-ф-ф-дохнуф-ф-ф-ф-ф

ф-ф-ф-себя

ф-ф-ф-фоздух-х-х-х-а-а-а,

он лишил Землю атмосферы.

Все живое застыло от страха.

— Будете ли вы заниматься йогой? — спросил он у всего живого.

— Да! Конечно, будем! — задыхаясь, ответило все живое.

— Вот и хорошо! — обрадовался он и медленно,

смакуя каждое мгновение,

ф-ф-ф-в-выдохну-у-у-л-х-а-а-а… содержимое своих закаленных, натренированных легких прямо в астральный мир…

Атмосфера вернулась на Землю, и жизнь была спасена…

Так что, занимайтесь, граждане, йогой!

Йога — это жизнь!

О любви к жизни

Я так полюбил жизнь,

Что перестал убивать комаров…

З-з-з-звоном раз-з-з-с-с-ско ло т та ти-и-ишина.

Летииииит.

Сел.

Кусай меня, милый.

Пей мою кровушку.

Моя кровь — шампанское для тебя,

А кровяные тельца — беляши,

Сытные,

С мясом.

Пей на здоровье

Да закусывай, брат.

Знаю, не со зла делаешь это —

Ты тоже любишь жизнь.

И жизнь тебя любит.

И меня…

Тоже…

Может быть…

Зачем нужна археология

Археолог!

Не руби мои кости

Ржавой лопатой!

И перестань щекотать

Мой череп

Своей кисточкой —

Это вызывает во мне смех,

От которого

Мне самому

Становится жутко.

Ха-ха-ха-ха-ха

Ха-ха-ха-ха

Ха-ха-ха

Ха-ха

Ха

Зачем ты снял с меня

Мое пуховое одеяло.

Смотри,

Оно рассыпалось

В твоих руках

Горсткой земли.

Ты говоришь,

Я нужен тебе

Для диссертации?

Хорошо тебе

В твоем институте,

В кабинете чистеньком!

А у нас тут

То война,

То пожар,

То революция…

Ты говоришь,

Исторические науки

Помогут избежать