В гуще сомнений

Великая любовь

Она казалась мне святой

Покуда её ум живой

Пронизывал меня насквозь

Да так что с головою врозь

Пред ней как вкопанный стоял

Как будто что-то потерял

Ах эта боль!

Ах этот стыд!

Ах череда пустых обид!

Я всё прощаю ей — клянусь!

Вовек от слов не отрекусь!

Стерплю любое испытанье.

Исполню каждое желанье.

Ведь в сущности, — какой пустяк.

Любо — о — овь!…

Случится второпях

И ты покорно всё забудешь

Тот кто ты есть

И кем ты будешь

Куда идёшь

Да и зачем

Ведь все пути приводят к тем

Кого мы любим всей душой

Навеки потеряв покой

Поскольку прямо говоря

Любое действие

Слова

Любой каприз

Любая воля

Всё зря Друзья…

Всё зря…

Всё зря!…

Если живёшь ты не любя.

Конкуренция

В плену судьбы томится дух,

Стремясь порвать оковы.

Свободным стать, как божья суть,

Творя свои законы.

Да вот беда,

Слаба она —

Душонка человека.

Вобрать сполна

Всю суть в себя

Не хватит ему века.

Ка бы Господь — всеобщий наш отец,

Нам трон бессмертный подарил,

Мы были б счастливы, возможно, наконец,

Проматывая дни не тратя сил.

Но вот беда,

Нас много на

Одном квадратном метре.

Плодимся словно

Стрекоза,

От дуновенья ветра.

Возможно, в этом есть вся суть,

Что мы когда-то сгинем.

Освободив другим тот путь,

Который мы покинем.

Но вот беда,

Страшна она —

Мысль расставаться с миром.

Ка бы насытиться

Сполна,

Тогда и можно сгинуть.

Когда вижу

Хотите песнь мою услышать?!

Маэстро, заводи дуду!

Сейчас вам трубадур безкрыший

Нещадно выдавит слезу!

Гори оно огнём — ей Богу! —

Я в мир пришёл не просто так!

Топчась у вашего порога,

Я чутко слышу «что», да «как».

Я вижу каждого страданья,

Хоть он скрывает их, подлец.

Я вижу женские терзанья,

Когда подводят под венец

Её напуганную, как овечку.

Поставлю за неё я свечку.

Внимаю выпившим глазам

Соседа с сорок третьей.

Ему полтинник в руки дам,

Чтоб спать лёг после третьей.

Внимаю грозному лицу

Мальчишки из детдома.

Слепой старушке на углу

Внимаю я с полуслова.

Пересказать вам в мелочах,

Что вижу я в больших очах

Гаишника с радаром?…

Что он стоит там даром.

Еретиком меня едва ли…

А впрочем, как не называли!

С какой лишь грязью не мешали!

Лгуном, задирой, сумасбродом,

Шизофреничным идиотом.

А в целом, каждый был готов,

В трудах, сливая семь потов,

Коснуться нимба моего.

В глазах становится темно,

Когда я вижу эти рвенья,

Отчаянные ползновенья,

Гонимые куда попало.

Кому бы легче потом стало?

Или удобней?…

И не найти картины скорбней,

Когда ты слышишь рёв толпы,

Которой повело мозги.

И вот она уже готова

Сожрать тебя за «будь здорово!»

А ты стоишь, трясёшься в чреслах,

Отстаивая интересы.

Но чьи?

Кто даст ответ прямой?

Оно и ладно б, коль свои.

Тогда бы можно и толпой

Быть съеденным или распятым.

Не покажусь ли я предвзятым,

Если скажу, что Сатаны?

П.С. — Добрый доктор Айболит

Был гнусав, угрюм, небрит.

Но зато лечил, как надо —

Носом чуял, где болит.

Неуверенный жених

Касаясь губ твоих, прошу

Не обмани на этот раз.

Я жизнь свою тебе дарю,

Боясь расплаты в горький час!

Касаясь рук твоих, прошу

Не улыбайся мне лукаво.

На что угодно присягну,

Лишь бы серьёзнее ты стала!

Касаясь плеч твоих, скажу:

Мне никого теперь не нужно!

Тебе, как раб ручной служу,

Довольствуясь такою службой.

Скитания

Летят снега, сменяя пыль.

Дорога выдалась тяжёлой.

И я бреду сквозь эту быль,

Не чуя ног уж под собою.

Слепая вера.

Впереди тупик.

Ломаю стену, чтоб открыть дорогу.

Я к трудностям уже привык,

Снося любую непогоду.

Пусть завывают небеса!

Пусть шлют любые испытанья!

Моя стезя!

Моя стезя!

Дана мне, будто в наказанье.

В конце — концов на смерть иду,

Но с разницей лишь только тою,

Что я ликующе умру,

И душу этим успокою.

В поисках вдохновения

Обнажу страдающую душу,

Словно шлюха, сбросив простыню.

Без стыда, на дикой — дикой скорости,

Сочиню очередную песнь свою.

***

Ум женщины работает вот так:

Мужчина говорит — она вникает.

А после, для себя, перебирает,

Что важного сказал, а что — пустяк.

***