Храбрая душа и чистый дух наследуют царство, а вместе с царством веселое и любящее сердце.
Элизабет Гоудж
Глава I. Птицы с Запада
Огромный красный диск только вставал из-за высоких, покрытых белыми шубами гор, когда гномик Унвейт Л'Алсорен вышел на поверхность и огляделся.
Долина была вся в розовеющем в лучах восходящего солнца снегу, и Унвейт потёр рукой замёрзший нос.
— У, как холодно! — пробормотал он и, заметив в нескольких метрах от него зайчонка, помахал рукой. — Привет, Дин!
— Привет! — тот подбежал. — Твой папа уже закончил новый меч?
Унвейт отрицательно покачал головой, присел на камень и стал что-то чертить пальцем на снегу. Ему очень хотелось увидеть этот клинок, тёмные ножны коего обвивали дубовые листья из золота и исписаны древними гномьими рунами.
Но Лариандис Л'Алсорен, отец Унвейта, не разрешал своему маленькому сыну и близко подходить к кузнице.
— Нет, Дин, — ответил, наконец, гномик. — Однако скоро он завершил свою работу, и тогда я смогу полюбоваться на меч. Уверен, то будет самое лучшее творение папы…
— …ибо лишь один раз можно создать шедевр, что больше никогда не повторится? — Дин чуть улыбнулся. — Ведь эти слова часто говорит ваш мудрец Уалирос.
— Да, — Унвейт встал и потянулся.
Из темноты пещеры донёсся голос Лариандиса:
— Унвейт! Где ты?
— Я здесь, папа, — отозвался малыш и глянул на Дина. — Давай встретимся сегодня после обеда возле Кряжистого Дуба?
— Хорошо, — зайчонок повёл ушами и заскакал прочь.
А Унвейт вошёл в пещеру.
Там было темно, тем не менее гномик увидел своего отца, ведь все подземные жители видели во тьме просто замечательно.
Лариандис поманил сына к себе, и тот, приблизившись, увидел в руках кузнеца большой, хорошо огранёный адамант.
— Какой красивый! — восхитился он.
— Бриллиант, — улыбнулся Лариандис. — Я решил сделать его главным украшением моего нового творения и рад, что он тебе нравится.
Он довольно погладил бородку. И ему пришёлся по душе адамант, ибо тот был самым красивым драгоценным камнем, что когда-либо попадал в руки гномов Ахтхока.
Адаманту было уже почти семь веков.
Предание гласило, некогда им владел величайший в мире маг Рондиалли, назвавший его Мустиларгом, Бриллиантом Удачи.
Маг передал камню часть своей силы, и теперь адамант был волшебным.
Лариандис надеялся, Мустиларг принесёт ему счастье.
Они с Унвейтом зашагали по озарённому двумя факелами коридору.
Откуда-то из недр гор доносились гулкие удары кирок — там работали гномы, ища новые драгоценности.
— Он волшебной и называется Мустиларг, — сказал Лариандис. — Его дал мне Уалирос. Значит, и меч мой тоже станет магическим.
— Правда? — тёмные глаза Унвейта заблестели. — Здорово, папа! И я…
— Лариандис, Лариандис! — позади раздались быстро приближающиеся шаги. Л'Алсорены обернулись и увидели спешившего к ним молодого полного гнома. — Прошу, подожди немного!
— Что случилось, Клиндирс? — Лариандис остановился.
Тот выглядел очень встревоженным и пытался отдышаться после быстрой ходьбы.
Кузнец нахмурился:
— Клиндирс?..
— Я только что вернулся из долины Винтайла, — заговорил, наконец, тот. — И небо стало совсем чёрным от птиц… Галки, воробьи, сойки! Они летят с Запада!
Лариандис задумчиво гладил бородку, опустив глаза.
Унвейт переводил взгляд с отца на сородича.
— Странно всё это, — сказал Лариандис. — Вообще-то сейчас январь, и до прилёта птиц ещё далеко. Но, может быть, что-то случилось там, на Западе, раз сойки и воробьи направляются сюда… Клиндирс, беги к Уалиросу и доложи обо всём! А я найду Нистофура.
— Хорошо! — гном кивнул.
Он и кузнец побежали в разные стороны.
Унвейт остался один и решил сам глянуть на покидающих свои гнёзда стаи. Гномик выбежал из пещер и, высоко подняв голову, устремил взор на зимнее небо.
Холодный северный ветер взъерошил курчавые волосы и бросил в лицо горсть колючего снега.
— Эй, птицы! — что было сил закричал Унвейт. — Куда вы летите?
От стаи отделилась точка и направилась к гномику.
То была вожак стаи, голубая сойка. Сделав несколько кругов над Унвейтом, эта красивая и шумная птичка воскликнула:
— Подальше от нашего леса и горы Денус-Холд! Теперь мы не можем там жить! Никто не может!
— Но почему? — удивился Унвейт.
— Туда пришёл дракон Глиарикон! — защебетала сойка. — Он убивает живущий поблизости людей и животных, испепеляет всё вокруг огнём, ворует монеты и украшения. Глиарикон завладел хранящимися в Денус-Холде сокровищами. Но ему мало…
— Он похитил золото гномов? — ужаснулся Унвейт.
Сойка стала подниматься выше, но ещё не улетала:
— Да, маленький потомок Властителей Недр Земли! И Глиарикона нужно победить, иначе все клады, злато, которое только есть в мире, будет принадлежать ему!
— Как же справиться с ним? — спросил Унвейт.
Сойка уже возвращалась к стае.
Услышав вопрос, птица обернулась:
— Если хочешь знать, спроси об этом вашего мудреца!
Стая полетела дальше и вскоре скрылась за высокими снежными горами.
А Унвейт продолжал стоять возле входа в пещеру.
— «Спроси об этом вашего мудреца…» — задумчиво повторил он и вдруг встрепенулся. — Точно! Нужно так и сделать!
Он помчался по каменным переходам к Круглому Залу, где обычно проходили заседания гномов и встречи с представителями дружелюбных народов.
Унвейт толкнул дубовые двустворчатые, украшенные искусной резьбой двери и быстро вошёл.
Собравшиеся, почти все из коих были стариками, обернулись.
Гномик слегка растерялся.
Мудрец Уалирос встал со стула и приблизился к Унвейту:
— Не бойся ничего. Расскажи, что узнал. Ведь тебе что-то известно?
— Да, — недоумённо подтвердил Унвейт. — А как вы догадались?
— Хе-хе, малыш! — Уалирос засмеялся. — Это видно по твоему лицу. Знание страшной действительности читается в твоих глазках. И тебе стоит всё поведать нам.
Унвейт со вздохом забрался на стул.
Более двадцати пар глаз уставились на него, однако гномик переборол волнение и пересказал слова сойки.
Уалирос и остальные выслушали его молча и крайне внимательно, а когда он закончил, стали обсуждать.
Унвейт переводил взгляд с одного сородича на другого:
— Что мы теперь будем делать?
— Конечно, бороться с этим драконом, — ответил король Подгорного царства Ариалин, толстый гном с чёрными глазами и маленькой, заплетённой в косичку бородой. — Я не позволю ему разорить наши земли.
Они говорили ещё долго.
Но, наконец, все покинули Круглый Зал.
Унвейт шагал по коридору рядом с отцом и Уалиросом.
Мудрец нагнулся к спутнику и прошептал:
— Лариандис, теперь надежда лишь на тебя, ибо твой меч волшебный. С его помощью мы справимся с Глиариконом.
Пусть это было сказано тихо, Унвейт услышал.
«Волшебный клинок! — размышлял он. — Чудесно! И я… я смогу помочь папе и остальным! — Гномик лучезарно улыбнулся, только в следующее мгновение стал серьёзным. — Но нет. Папа ни за что не разрешит…»
Уалирос зашагал по другому коридору.
А Лариандис взъерошил кудри сына:
— Ну, чего загрустил? Тебе страшно?
— Если честно, не очень, — признался Унвейт. — Я не боюсь дракона. Меня пугает лишь, что он может разорить нас. Я этого совсем не хочу.
— И я, — сказал Лариандис. — Не бойся. Мы победим Глиарикона. Обещаю.
Унвейт слегка улыбнулся, уверенный, так и будет, ибо отец его всегда сдерживал слово.
Лариандис ушёл в огромную, жарко натопленную кузницу, чтоб продолжить работу над мечом, приблизился к наковальне, рядом с которой лежал раскалённый клинок, и, взяв тяжёлый молот, с улыбкой посмотрел на своё ещё не оконченное творение:
— И неужели с его помощью мы справимся с Глиариконом? Я буду только рад.
Он решил назвать меч Руаэлем, Светом Утренней Зари, веря, этот свет поможет им противостоять неожиданному врагу.
Глава II. Ниаллида
Лариандис работал в кузнице до поздней ночи и выковал меч. Закончив, он сунул оружие в кадку с холодной водой.
Пока клинок остывал, гном снял с себя фартук, быстро вымыл руки в серебряной чаще и достал, наконец, Руаэль:
— Ну, вот и всё.
Он положил меч на стол, потушил два из трёх освещающих кузницу факелов и вышел, запер дверь на деревянный засов и двинулся по сумрачному коридору.
Однако он не заметил, из-за угла за ним наблюдал Унвейт с вещевым мешком за плечами.
Когда Лариандис скрылся, тот подбежал к двери, дотянулся до засова и, сдвинув, открыл дверь, вошёл внутрь и огляделся.
Взор упал на Руаэль.
Огромный адамант искрился в красноватом сиянии факела.
По лезвию прыгали огненные блики.
Унвейт вскрикнул от изумления, никогда в жизни не видя меча красивее, подошёл к столу и с восхищением оглядел клинок и тёмные ножны. Гномик взял Руаэль и, к своему удивлению, почувствовал, клинок вовсе не тяжёлый.
— Какой красивый! — протянул он. — И, уверен, действительно волшебный!
Он вложил меч в ножны и пристегнул к поясу.
Руаэль был для него великоват и почти касался пола, но Унвейта это не волновало.
В голове уже несколько часов назад созрел план.
Лишь о нём думал сейчас Унвейт.
Гномик решил в одиночку победить Глиарикона чудесным оружием.
Однако для того нужно было покинуть дом и отправиться к Денус-Холду.
И Унвейт рискнул.
Дорога не пугала его.
Он вышел на поверхность и огляделся.
От снега было светло.
Небо затянули серые, предвещающие осадки тучи.
Холодный северный ветер развевал волосы Унвейта и его тёплый шерстяной плащ.
Гномик посмотрел на чёрную дыру — вход в Подгорное царство:
— До свидания. Я вернусь с победой.
Он поправил вкусной снедью вещевой мешок, накинул капюшон и зашагал на юго-восток к высокой горе Денус-Холд, весело напевая, как услышал над головой хлопанье чьих-то крыльев.
— Ха, маленький гномик захотел увидеть большой мир людей? — засмеялась ворона. — Куда это ты собрался на ночь глядя?
— Воевать с драконом, — просто ответил Унвейт. — Он живёт вон там, в Денус-Холде. Я иду именно туда.
Ворона со смехом перевернулась в воздухе.
Но Унвейт не смутился, твёрдо решив победить Глиарикона и каких-то ворон не желая слушать.
— Ты собираешься воевать с самим Глиариконом? — переспросила ворона. — Тогда тебе нужна помощь. Я познакомлю тебя со своей давней знакомой. Однако только утром. А сейчас надо отдохнуть… до восхода солнца.
— Я… — пытался возразить Унвейт.
— Не спорь, малыш, — птица легонько стукнула его клювом по голове и подняла в воздух. Острые коготки впились Унвейту в плечи, и гномик беспомощно замахал руками. — Эй, будь смирнее, коли не хочешь упасть.
Она поднялась выше, отнесла Унвейта в своё гнездо на высоком клёне и бережно опустила на мягкую подстилку из сухой травы.
— Располагайся, как дома, — она присела рядом, нахохлилась, спрятала голову под крыло и, пожелав доброй ночи, уснула.
А вот Унвейту спать не хотелось. Он огляделся, увидел среди травинок что-то блестящее и вытащил.
Находкой оказалась серебряная монета.
Унвейт повертел её в руках.
— Это монета, — тихо сказал он вслух. — Люди используют для покупок.
Гномик положил её обратно и свесился вниз.
До земли было далеко, и Унвейт не рискнул прыгать, а лазать по деревьям он не умел. Посмотрев на спящую ворону, гномик решил последовать её примеру, теплее запутался в плащ, положил под голову руку и устремил взор сквозь голые ветви на небо.
Он и сам не заметил, как уснул.
И ему снились сокровища, большие города и казавшиеся настоящими великанами люди.
Унвейт иногда видел приходивших в долину людей, и сейчас те были героями его снов.
— Эй, малыш, просыпайся! — Элькари постукивала по свернувшемуся в клубочек Унвейту. — Пора идти к Ниаллиде.
Юный странник открыл глаза и зевнул.
— Тоже ворона? — он вытащил из мешка ломоть белого хлеба и фляжку с водой.
— Нет, что ты! — птица засмеялась. — Но скоро узнаешь.
Унвейт быстро позавтракал и встал.
Элькари отнесла его к небольшой замёрзшей речке.
Только в одном месте, возле столетнего дуба, вода била горячим фонтаном.
Опустив Унвейта на снег, птица села рядом и начала расправлять перья клювом.
— Твоя знакомая — русалка или нимфа? — Унвейт приблизился к кромке воды и заглянул в глубину.
— Ни то и ни другое, — ответила ворона. — Речная эльфийка. Вы подружитесь, уверена… Эй, Ниаллида, выходи! Дело есть.
Унвейт уставился на дымящуюся воду и сначала ничего необычного не видел.
А затем на поверхности возникло маленькое, очень красивое существо с длинными светлыми волосами, голубыми глазами и в струящейся одежде.
Заметив Унвейта, Ниаллида вскрикнула от неожиданности и скрылась.
Ворона вздохнула:
— Ниаллида, выходи. Это всего лишь гномик. И ему нужна твоя помощь.
— Правда? — любопытство взяло верх над испугом, и Ниаллида появилась снова. — Только чем же я могу быть полезна? — Она внимательно оглядела Унвейта и вскинула брови. — Он что… собрался на войну?
— Можно и так сказать, — ворона рассказала о желании юного путника.
Сидя на камне и болтая в воздухе ногой, Ниаллида слушала её в оба уха.
Унвейт переводил взор с эльфийки на приютившую его в своём гнезде ворону.
«И чем мне поможет это крохотное создание? — когда последняя закончила, он сел прямо на снег и подпёр щёки кулачками. — Ведь в Ниаллиде нет и четырёх дюймов. Да и вряд ли эльфам, речным, луговым или же каким-то ещё, стоит надолго покидать свои дома».
— Отправиться вместе с этим гномиком к дракону? — голубые глаза Ниаллиды блестели. — О, отличная идея! Я согласна!
— Ты всегда любила приключения, — покачала головой птица. — Но не мне тебя отговаривать, раз я сама привела малыша к тебе. Лучше пожелаю вам счастливого пути. До встречи!
Она поднялась в воздух, сделала над Унвейтом круг и направилась к гнезду.
Гномик смотрел ей вслед.
Услышав всплеск за спиной, он обернулся, однако не увидел на камне эльфийку и немного растерялся:
— Ниаллида!
— Я уже здесь! — раздался звонкий голос.
Ниаллида вынырнула из воды и вдруг поднялась над ней, хотя крыльев не имела.
Но Унвейт заметил красивые маленькие розовые туфельки с крылышками, которые и позволили Ниаллиде взлететь, словно птице.
Тёплый плащ укутывал стройную фигурку, а за серебряным поясом торчала такая крошечная свирель, что её трудно было заметить с первого взгляда.
— Идём, — весело подмигнула Унвейту Ниаллида. — Путь до горы ещё долог.
Унвейт встал и зашагал дальше.
Ниаллида полетела за ним, смотря по сторонам и улыбаясь.
— Скажи, пожалуйста, — обратился к ней гномик, — а зачем тебе свирель?
— Чтоб играть, — ответила Ниаллида. — Мы, речные эльфы, научили и продолжаем учить людей музыке. Они зовут нас нокке.
— И они платят вам за это? — наивно спросил Унвейт.
Ниаллида засмеялась:
— О нет, что ты! Мы охотно обучаем их своему мастерству, но надо лишь обещать, мы вернёмся с ними в день всеобщего воскресения. Знаешь, существует одна старинная легенда… На берегу реки собирали камешки двое мальчиков. Вдруг из воды вышел эльф и стал играть на арфе.
«Добрый нокке, зачем ты так трудишься? — удивились дети. — Всё равно не воскреснешь!»
Эльф заплакал. Тогда мальчики побежали домой и всё рассказали отцу. Тот отправил их обратно, чтобы утешить эльфа и обещать ему спасение. Услышав радостную весть, нокке играл до поздней ночи…
Ниаллида замолчала, и Унвейт восхищённо вздохнул:
— Да, Большой Народ умеет сочинять сказки и легенды. Я бы так никогда не смог.
Маленькая красавица с улыбкой опустилась ему на плечо:
— Ну и пусть. Зато ты вырастешь превосходным мастером и станешь добывать из недр гор — а ты ведь горный гном — золото и драгоценные камни и делать из них всякие вещицы.
— Наверное, ты права, — кивнул Унвейт. — У каждого своё призвание.
Впереди чернел небольшой лесок.
Когда путешественники добрались до него, солнце уже клонилось к западу.
Окружавшие долину с севера и юго-востока горы стали розовыми в его лучах.
Ниаллида слетела с плеча гномика и, опустившись на снег под сосной, взяла в руки одну из хвоинок, которая была в длину почти с неё.
Унвейт снял вещевой мешок и достал разные яства.
— На ночь останемся здесь, — он положил перед спутницей маленький кусочек пряника. — Не возражаешь?
Ниаллида покачала головой.
После ужина Унвейт устроился под сосной.
Ниаллида поднесла свирель к губам и заиграла чудесную мелодию.
Сын Лариандиса никогда не слышал музыки красивее.
Его сородичи редко пели и ещё реже играли на каких-либо инструментах.
А эта музыка уносила в мир, где жили феи и добрые маги, удивительные, но опасные, предшествующие штормам мерроу, великаны и другие сказочные существа.
— Ты замечательно играешь, — похвалил Унвейт.
Ниаллида улыбнулась.
Ветер, казалось, стих, а деревья перестали раскачиваться и скрипеть.
Всё внимало эльфийской музыке.
Глава III. Неожиданное препятствие
Весь следующий день Унвейт шагал по родным горам, а Ниаллида летела рядом. Иногда они останавливались на отдых.
Но до Денус-Холда было ещё очень далеко.
А Унвейту хотелось как можно быстрее сразиться с драконом.
Вечером путники нашли место для ночлега в тёмной и холодной пещере.
Ниаллида поёжилась:
— Как тут неуютно без света!
Она несколько раз хлопнула в ладоши — и огромная, кое-где покрытая тонким слоем льда пещера озарилась мягким ровным, льющимся неизвестно откуда сиянием.
Унвейт удивлённо посмотрел на зависшую в воздухе Ниаллиду:
— Как ты это сделала?
— Магия! — весело отозвалась эльфийка, пожав плечами. — Я немного владею волшебством… совсем чуть-чуть, не как мои сородичи. — Она огляделась и вскрикнула от неожиданности и изумления. — Унвейт, ты только посмотри на стены! Они все исписаны какими-то буковками!
Унвейт подбежал к стене и прикоснулся кончиками пальцев к древним, но хорошо сохранившимся письменам.
— Наши руны… — восхищённо прошептал он. — Пещере, наверное, не меньше пяти веков. Она такая же старая, как мудрец Уалирос.
— Что написано? — Ниаллида рассмеялась. — Я ни слова не понимаю в этих закорючках.
— Тут повествуется о приходе гномов в здешние места, — Унвейт переходил от одной части сказания к следующей и прикасаясь к буквам кончиками пальцев. — Они называются Рудные, но мы зовём их Ахтхок…
Он замолчал и прислушался.
Ниаллида недоумённо смотрела на него.
— Что случилось?
— Я различил странный шум, — ответил Унвейт. — Как будто грома раскаты. Невозможно, ибо сейчас зима. А если не гром, тогда… не знаю, что!
Каменная плита под ними отодвинулась, и путешественники с возгласом полетели вниз по широкому, иногда меняющему направление тоннелю.
Однако Ниаллида вскоре снова поднялась в воздух и полетела следом за юным другом.
— Прекрати кричать! — она зажала острые уши руками. — Ты нагоняешь на меня ужас.
— Что мне тогда остаётся делать? — удивился Унвейт.
— Разве ты никогда не знал о существовании тоннеля? — удивилась Ниаллида.
— Конечно, нет, — хмыкнул Унвейт. — Не я ведь его создавал.
Проход, наконец, закончился, и гномик шлепнулся на пол.
Ниаллида с тревогой подлетела к нему:
— Ты в порядке?
— Да, — Унвейт встал и огляделся. — Интересно, куда мы попали? И как отсюда выбраться?
Он зашагал по тёмному коридору.
«Хорошие вопросы, — эльфийка летела за ним. — Нужно получить ещё не менее хорошие ответы».
Чтоб не потеряться, она села гномику на плечо и устремила внимательный взор вперёд, пытаясь хоть что-то разглядеть во тьме.
— Надо всё время идти на юго-восток, — нарушил тишину Унвейт, и его голос повторило эхо. — Пока, думаю, мы не сбились с пути.
— Слушай, Унвейт, — Ниаллида испуганно огляделась. — В Ахтхоке живут тролли? А то я их боюсь.
— Только гномы, — успокоил Унвейт. — Но даже если мы и встретим здесь тролля или кого-нибудь другого, легко сможем справиться, ибо у меня есть волшебный меч Руаэль.
Он задумчиво остановился перед двумя разветвлениями каменного коридора.
Ниаллида подёргала его за волосы и указала на левый проход:
— Думаю, нам нужно идти туда. Мне кажется, он быстрее приведёт нас к Денус-Холду. И ещё. Он не такой узкий, как правый.
Унвейт молча зашагал дальше, прекрасно видя дорогу.
Спутница, чтоб не было скучно, стала рассказывать интересные и смешные, происходившие с ней и сородичами истории.
Унвейт смеялся от души, и не зная, что эльфы столь весёлый народ.
Ниаллида сидела на большом камне и, обхватив колени, смотрела на розово-золотое, озарённое лучами восходящего солнца небо.
Унвейт завязывал вещевой мешок и не любовался открывающейся над ним красотой.
Неожиданно сзади раздалось тихое поскрипывание снега.
Унвейт быстро обернулся и, увидев приближающуюся рысь, выронил мешок.
Эльфийка тоже заметила зверя и испуганно вскочила на ноги:
— Рысь!
— Не бойтесь, — сказало животные. — Я не сделаю вам ничего плохого… Меня зовут Свейн. Я живу тут совсем одна и, встретив вас, подумала, вы согласитесь стать моими друзьями.
Унвейт и Ниаллида тоже представились и рассказали Свейн о цели путешествия.
Поведение Глиарикона возмутило большую кошку, и она стала просить смельчаков взять её с собой.
Те не смогли отказать.
«Втроём даже веселее будет», — Унвейт надел на плечи мешок.
Они стали спускаться с гор.
Гномик шёл впереди, обходя большие камни и перепрыгивая через маленькие.
Ниаллида летела за ним, а шествие замыкала Свейн.
Когда они спустились в долину, солнце было уже высоко.
Унвейт приложил руку козырьком ко лбу и посмотрел вдаль.
Высокая, снежная на вершине гора Денус-Холд была уже не так далеко.
И это радовало гномика.
Он повернулся к друзьям:
— Наверное, у Глиарикона есть помощники. Ведь не мог же он один захватить сокровища!
— Не считай драконов слабыми, Унвейт, — покачала головой Свейн.
Внезапно послышались громкие голоса, конский топот и странный свист.
Путешественники оглянулись и увидели шестерых всадников с луками в руках.
То были охотники из ближайшей деревни.
— Люди! — встрепенулась рысь. — Нам необходимо скрыться от них!
Она схватила клыками курносого гномика и Ниаллиду за шиворот и помчалась прочь.
Охотники с криками скакали следом, пуская стрелу за стрелой.
Но ни одна не достигала цели.
— Они близко! — переживала Ниаллида. — Но не должны нас увидеть, ведь многие люди не верят в волшебство!
— Пожалуйста, не кричи так громко! — взмолился Унвейт. — Если тебя услышат, то поймают нас всех и будут возить по ярмаркам, показывая за деньги как редкие вещицы… что-то необычное… или продадут в… этот… в бродячий цирк.
— Ого! — ужас охватил эльфийку. — Люди похожи на троллей! Они ведут себя не лучше дикарей!
Всадники, увы, догнали их, и один накинул на Свейн сеть.
Рысь забилась в ней и выронила маленьких спутников, которые мигом притворились игрушками.
И так трое искателей приключений повезли в деревню.
Унвейт и Ниаллида молча лежали на столе в небольшой, но уютной комнате деревенского дома.
По их лицам прыгали тёплые отблески свечи.
Вошла рыжеволосая девочка с забавными веснушками и голубыми глазами и взяла путешественников в руки.
— Какие милые игрушки! — по губам блуждала радостная улыбка.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.