Бесплатный фрагмент - Уэслианство и Православие

СОДЕРЖАНИЕ

Введение — стр. 6

Глава I Формирование и становление богословских взглядов Джона Уэсли и его религиозного движения — стр. 11

— Джона Уэсли, как религиозный и общественный деятель Англии 18 века.

— Теологическая биография основателя методизма.

— Зарождение и становление методизма и других уэслианских конфессий

— Появление уэслианства в России

Глава II Богословское учение Джона Уэсли — стр. 31

2.1 Источники уэслианского богословия

2.2 Учение о Боге в уэслианской традиции

2.3 Тринитарное богословие Джона Уэсли

2.4 Уэслианская Христология

2.5 Уэслианское учение о сотворении мира и человека

2.6 Уэслианское учение о грехопадении человека

2.7 Уэслианская сотериологияф

Глава III Православный взгляд на богословие Джона Уэсли — стр. 165

Заключение — стр. 185

Введение

Эта книга посвящена богословию англиканского священника Джона Уэсли, видного общественного и религиозного деятеля Англии 18 века, основателя методизма, чьи убеждения были систематизированы его последователями и получили название «уэслианской теологии».

Очевидно, что основные положения уэслианской теологии нашли отражение и в вероисповедных стандартах уэслианских церквей.

Богословская мысль Джона Уэсли не укладывается в рамки классической протестантской теологии. Его учение специфично и соединяет, казалось бы несовместимые богословские школы классического Протестантизма, радикального пуританизма и пиетизма, Католичества и Православия. Тем оно может быть интересно для исследователей протестантских исповеданий и специалистов в области сравнительного богословия.

С юных лет приверженец англиканской веры Уэсли проявляет неподдельный интерес к Восточным отцам, особенно к Иоанну Златоусту, Киприану, Василию, Амвросию и Августину, которые оказывают на него сильное влияние. Любимые католические авторы Уэсли — средневековые мистики Иоганн Таулер и Фома Кемпийский. Не удивительно, что, в своем осмыслении спасения Уэсли переносит акцент с одномоментного «протестантского оправдания» на освящение, как главную цель христианской жизни, подчеркивает важность «личного переживания Бога», необходимость добрых дел для «окончательного оправдания на суде», значимость церковной традиции в постижении Откровения. Согласно взглядам Уэсли: вера и неверие есть предметы выбора совести, спасение принадлежит всему человечеству, а человек призван стать соработником Богу в деле своего спасения, что вполне звучит по-православному. На его доктрину об освящении также бесспорно повлияло православное учение о теозисе.

И все же Уэсли до конца жизни остается приверженцем принципов Реформации, защищая «только Писание», «только веру» «только благодать». Как ему удается совместить несовместимое? Ответ будет очевиден: он интерпретирует базовые положения протестантской Реформации далеко не так, как их понимали Лютер и Кальвин. Собственная трактовка позволяет Джону Уэсли совместить сотериологию Восточного и Западного Православия с сотериологией Протестантизма.

А вот обращение Уэсли (под влиянием немецкого пиетизма и мистицизма Иоганна Таулера) к собственным мистическим переживаниям, для подтверждения истинности своих убеждений, не может не настораживать православных, для которых подобное ассоциируется с понятием «прелесть». Мистика Уэсли чужда и лютеранской рационалистической схоластике, но близка пиетизму, к которому Уэсли относился с большой симпатией.

Богословие Уэсли не укладывается в рамки ни одной из трех магистральных христианских традиций. Тем не менее, сегодня в мире более 70 миллионов человек привержены учению Джона Уэсли. Крупнейшие конфессии, в которые они объеденены уэслианцы, это Объединенная Методистская Церковь (50 млн. чел.), Церковь Назарянина (1 млн. чел.), Церковь Бога во Христе (10 млн. чел.), Корейская Евангелическая Церковь святости (0,5 млн. чел), Свободная Методистская Церковь Северной Америки (0,3 млн. чел.), Уэслианская Церковь (0,3 млн. чел.),

Уэслианское исповедание в нашей стране представляют Объединенная Методисткая Церковь, насчитывающая несколько десятков общин по всей России с епископом в Москве, Церковь Назарянина, Веслианская Церковь и Корейская Евангелическая Церковь святости. Вышеперечисленные конфессии ведут активную миссионерскую деятельность, распространяя учение Джона Уэсли по всей России — от Владивостока до Калининграда.

Учение Джона Уэсли в протестантизме давно вышло за конфессиональные границы. Его ривайвелистское богословие «о рождении свыше», «об уверенности в спасении», «об освящении», оказало огромное влияние на радикальных протестантов всех направлений и за последние три века сильно изменило лицо «евангельского христианства».

Взгляды Уэсли на обращение и освящение человека были восприняты практически всеми радикальными протестантами, и в настоящее время являются неотъемлемыми и важнейшими элементами вероучений и духовных практик баптистов, пятидесятников, неопятидесятников, адвентистов и пресвитериан.

Ключевая пятидесятническая (затем и неопятидесятническая) доктрина «о трех благословениях», также имеет истоки в уэслианстве и представляет собой развитие идей Уэсли. Невозможно понять в должной мере всю глубину религиозных убеждений современных баптистов, адвентистов, пятидесятников, харизматов, не зная богословия Джона Уэсли.

Проповеди Уэсли о свободной воле человека вкупе с беспощадной критикой крайнего кальвинизма с его двойным предопределением оказали настолько сильное влияние на умы европейских и американских протестантов самых разных направлений, что кальвинизм потерял свое господствующее влияние, которое имел до Уэсли со времен Реформации. Многие деноминации частных баптистов, пресвитериан, реформатов и англикан-кальвинистов под влиянием арминианства Уэсли, пересмотрели свои вероисповедания в сторону смягчения доктрины об абсолютном предопределении.

Личность Джона Уэсли оказала большое влияние и на его родную Церковь Англии. Современные англиканские богословы считают, что главной причиной возникновения евангелического крыла в Англиканстве стала деятельность Джона Уэсли.

Эта книга в своем роде уникальна по содержанию, поскольку предназначена для русскоязычной аудитории, которая с этим направлением в протестантизме практически незнакома. Если баптизму, кальвинизму пятидесятничеству, харизматическому движению в нашей стране посвящено большое количество литературы, как религиоведческой, так и конфессиональной, то фундаментальных работ, исследующих уэслиаскую традицию, в России нет. Та же немногочисленные научные, богословские и справочные статьи о уэслианстве, которые существуют в русскоязычном пространстве, изобилуют ошибками и неточностями.

Например прот. Митрофан Зноско-Боровский в своем «Сравнительном богословии» пишет: «Отлученный от Англиканской Церкви Уэсли, создал из своих последователей «соединенное общество». На самом деле Уэсли никогда не отлучался Церковью, и умер англиканином. Также «соединенное общество» его последователей покинуло англиканства уже после его смерти.

Другой пример, когда авторы, пишущие об уэслианстве, проявляют недостаточную компетентность в освящаемом вопросе. Сергей Николаевич Булгаков в своем «Справочнике по ересям, сектам и расколам» пишет, что последователи Уэсли учат, будто падший человек сохранил волю к добрым делам. Таков православный взгляд на последствия грехопадения, но Уэсли не согласен с ним. Он следует здесь за Лютером: грехопадение привело человека к духовной смерти, а не только к тяжелой духовной болезни. Другое дело Уэсли учит, что предваряющая благодать освобождает природного человека от абсолютного рабства греху, что дает грешнику некоторую свободу, чтобы соучаствовать в собственном спасении.

Также С. Н. Булгаков в «Справочнике по ересям, сектам и расколам» критикует Уэсли и его последователей за то, что те отвергают Таинства, как средства благодати. Такая критика вызывает недоумение. В вопросе о таинствах уэслианство разделяет англиканские взгляды, а отнюдь не баптистские. Артикул о таинствах в «25 статьях веры» американских методистов слово в слово воспроизводит статью о таинствах англиканского исповедания веры. Показательны на этот счет и слова самого Уэслии: «Вечеря Господня установлена Богом, чтобы послужить средством сообщения людям благодати. В Святом Причастии как нигде мы приобщаемя к Божественности Христа».

Таких примеров, когда русскоязычные авторы немногочисленных статей о уэслианстве, проявляют некомпетентность, предостаточно.

Самими уэслианскими конфессиями в России издано с десяток книг, посвященных уэслианской теологии, однако эти книги написаны с конфессиональных позиций, и не могут в полной мере претендовать на научную объективность.

Фундаментальных трудов, посвященных уэслианству, нет и у православных богословов. Единственная книга о методизме «Методизм и Православие» архимандрита Августина (Никитина) посвящена не богословию, а истории взаимоотношений между Американским Православием и методизмом, поэтому не представляет для нас интереса.

Данная книга призвана заполнить пробел, существующий в сравнительном богословии.

Формирование и становление богословских взглядов Джона Уэсли и его религиозного движения

— Джон Уэсли, как религиозный и общественный деятель Англии 18 века

В Британии, как впрочем, и в других протестантских странах, трудно найти человека, который бы ничего не знал об этой исторической личности. Жизни, деятельности, учению этого человека посвящено множество книг и исследований. В англоязычных странах его имя носят госпитали, колледжи, семинарии, библиотеки и благотворительные фонды. В честь него создаются фильмы, устанавливаются памятники и открываются мемориальные доски.

В Оксфорде есть галерея портретов знаменитостей, когда-либо учившихся, или преподававших в университете. Экскурсовод, проходя мимо одного из портретов, не приминет отметить: «Проповедь этого человека спасла Англию от кровавой революции, подобной французской». Имя этому человеку — Джон Уэсли.

Для британцев Уэсли в первую очередь человек, чья подвижническая жизнь, проповедь и общественная деятельность вывели страну из глубокого нравственного кризиса и преобразили лицо нации. Многие британские историки убеждены: если бы не проповедь Уэсли, Британию неминуемо ждали социально-политические потрясения. Известен Уэсли и как непримиримый борец с работорговлей, нищетой, эксплуатацией детского и женского труда. Зарождение профсоюзного движения англичане также связывают с именем этого человека.

Августин Биррелл, видный английский государственный деятель конца 19, начала 20 века, писал о Джоне Уэсли: «Никто другой не сделал так много для Англии». Знаменитый английский поэт и литератор Роберт Саути (1774—1843) утверждал, что Уэсли был «самым влиятельным умом своего века», его жизнь повлияла на судьбы человечества в течение «веков, а может, и тысячелетий».

Для протестантов Джон Уэсли, прежде всего, выдающийся проповедник Евангелия, «пробудивший от духовного сна родную Англиканскую Церковь, а вместе с ней народы Англии, Ирландии и Шотландии». Он также человек, чья деятельность послужила «началом духовного пробуждения во всем протестантском мире». Помнят протестанты и о том, что Джон Уэсли является основателем Методистской Церкви и праотцем многочисленных «движений святости».

«Низкоцерковные» англикане считают, что Уэсли вывел Церковь Англии из духовного кризиса, и своей проповедью способствовал невиданному прежде ее духовному подъему и численному росту, так что евангелическое крыло стало доминирующем в Церкви Англии. Хотя Англиканская Церковь в лице иерархов и богословов много критиковала Уэсли за некоторые взгляды и практикуемые формы миссионерства, она впоследствии изменила к нему отношение. В современном англиканском календаре существует даже памятная дата, посвященная этому человеку.

Как уже было сказано, учения Джона Уэсли о «рождении свыше», «об уверенности в спасении», «об освящении», а также уэслианско-арминианский взгляд на спасение нашли отражение в вероучениях большинства неопротестантских течений и сект.

А вот для римских католиков Уэсли остается основателем еще одной протестантской секты, в которой нет благодатного священства и чье учение и практика имеет серьезные отступления от Католической веры. Однако Римско-Католическая Церковь дает высокую оценку миссионерской и социальной деятельности Джона Уэсли и его последователей. Объединенные методисты — единственная конфессия из лагеря радикальных протестантов, с кем Рим считает возможным вести богословский диалог.

Биографии Уэсли и истории его движения посвящено огромное количество книг на английском языке, поэтому не представляет особого труда осветить ключевые моменты жизненного пути этого человека с точки зрения становления его, как богослова и лидера религиозного движения. Биографии Джона Уэсли и истории его движения посвящено сотни книг.

Уэсли родился и жил в сложное для Англии время. XVIII век ознаменовал начало промышленной революции. Научно-технические открытия и бурный рост индустрии принес английской элите процветание и роскошь. Но за дымящимися трубами заводов и фабрик, в закопченных цехах мрачных заводов, на шахтах и рудниках, обнищавшие рабочие еле сводили концы с концами. Растущая пропасть между богатыми и бедными, массовое обнищание рабочего класса, нещадная эксплуатация женского и детского труда неизбежно вели к трагическим последствиям для всей нации, а проще говоря, к социальной революции.

Нравственно-духовное состояние народа в это время, можно охарактеризовать как катастрофическое. Если просвещенная часть английского общества была охвачена религиозным скептицизмом и идеями деизма, то в социальных низах процветало полное религиозное невежество, пьянство, проституция, неграмотность. Не хватало школ и больниц для бедных, а заключенные в тюрьмах находились в нечеловеческих условиях.

Не в лучшем духовном состоянии пребывала и Церковь Англии. Ослабленная двухсотлетней религиозной борьбой с Римом, она погрузилась в глубокий духовный кризис и не в силах была противостоять наступлению деизма и религиозного скептицизма, и быть нравственным ориентиром для общества.

Общественную, религиозную и интеллектуальную жизнь в Англии того времени подробно описывает Морган О. Кеннет в своей книге «История Великобритании».

Социальные и нравственные пороки общества, а также личные духовные искания, стали отправной точкой для активной религиозной и общественной деятельности молодого англиканского священника Джона Уэсли.

— Теологическая биография основателя методизма

Джон Уэсли родился 17 июня 1703 года в Англии, в деревеньке Эпворд (Epworth) Северного Линкольншира в семье сельского англиканского священника Самуэля Уэсли.

Джон Уэсли был пятнадцатым, а брат его Чарльз восемнадцатым ребенком в семье. Всего в семье Самуэля Уэсли родилось девятнадцать детей, но только десять из них достигли зрелого возраста, остальные умерли в младенчестве. Именно эти два брата станут впоследствии основателями первого методистского кружка («клуба святых»), который станет предтечей методизма.

Отец Джона Уэсли, Самуэль Уэсли, родился в семье радикальных пуритан и воспитывался в пуританской среде. Однако, в юношеском возрасте, познакомившись с трактатами англиканских богословов, пришел к убеждениям, что радикальный протестантизм есть не что иное, как сектантство, и принял решение перейти в Церковь Англии, причем, примкнуть к ее высокоцерковному, литургическому крылу.

С большим трудом он поступил в Оксфордский университет, поскольку для детей диссидентов (т. е. диссидентов, радикальных пуритан — прим. авт.) существовали ограничения. После пяти лет обучения в университете, в 1688 году он рукополагается в дьяконы, а затем в священники Англиканской Церкви.

Во время учебы в Оксфорде Самуэль познакомился со своей будущей женой Сюзанной, дочерью известного пуританского проповедника и пастора, доктора Анзли, которая, как и сам Джон, оставив пуританскую веру, приняла англиканство. Двадцатилетняя девушка влюбляется в талантливого и эрудированного студента Оксфорда, будущего священника, и в ноябре 1688 выходит за него замуж.

Современники Самуэля Уэстли рассказывают о нем, как о человеке, весьма экстравагантном, открытом, совершенно непрактичном, обладающем энциклопедическими знаниями и поэтическим талантом. В Англии того времени он прослыл известным ученым — библеистом. Он прекрасно знал классические языки, имел глубокие познания в гуманитарных науках, искусствах, философии и богословии, проявлял глубокий интерес к Отцам Церкви. Помимо этого до конца жизни он оставался убежденным приверженцем высокоцерковного англиканства и с неукротимым рвением защищал традиции и устои Церкви Англии.

В этом отношении Джон Уэсли бесспорно унаследовал предпочтения своего отца. Даже став лидером методистского движения, Джон Уэсли не отделил себя от англиканства, и считал, что методисты должны существовать только внутри Церкви, сохранять англиканскую веру, чтить литургию, таинства и традиции Церкви Англии и пресекал всякие попытки своих последователей отделиться от Церкви Англии.

Большинство прихожан в Эпворде не любили Самуэля Уэсли. Обладая добрым нравом, пастор Самуэль, тем не менее, был крайне нетерпим к тем, кто вел неподобающий образ жизни. Паства же его не отличалась христианским благочестием. Отдушину в тяжелом сельском труде жители Эпворда находили в повальном пьянстве, азартных играх, петушиных боях и травле быков. Самуэль Уэсли нещадно бичевал прихожан за это в своих проповедях, а те, в свою очередь, про себя называли его презрительно «святошей» и «богомольцем» и считали чужаком, которому не место в их поселении.

Жители Эпворда не раз пытались выжить священника из прихода. Особо невзлюбившие священника взламывали подсобные помещения церкви и грабили их, травили коров и лошадей, принадлежащих священнику, жгли скирды хлеба.

Зимней ночью 1709 года злоумышленники подожгли его дом. Огонь обнаружили в полночь. Самуель и Сюзанна разбудили спящих детей, и вывели из объятого пламенем дома. Казалось, самое страшное уже позади. Но обнаружилось, что среди детей нет маленького Джона. Мальчик стоял в проеме окна на верхнем этаже, и смотрел на толпу собравшихся жителей села. Он ожидал помощи. В это время пламя уже охватило крышу дома, и казалось, что шансов на спасение нет. Тогда один из сочувствующих взобрался на плечи другого человека, и протянул к окну руки. Пятилетний мальчик прыгнул в простертые руки и был спасен.

О своем чудесном спасении Джон Уэсли будет помнить всю оставшуюся жизнь. Став взрослым, он часто говорил о себе, как о «головне, выхваченной из огня». После случившегося так назвала его мама. Сюзанна верила, что Бог спас Джона для какой-то великой миссии. Эта вера в богоизбранность передалась и Джону. Его удивительное бесстрашие и упорство в миссионерском служении, которому он посвятил последующую жизнь, только подтверждают это предположение.

Мать Джона Уэсли, Сюзанна, несмотря на воспитание в цитадели диссиденства, в двенадцать лет решила стать англиканкой, обосновав свое желание в пространном теологическом трактате.

Всей душой приняв англиканскую веру, и сохранив преданность Церкви Англии до конца жизни, в практической христианской жизни она осталась приверженной пуританскому благочестию и укладу жизни, в котором воспитала и Джона Уэсли. Твердая, пунктуальная, строгая, она прослыла образцом пуританской домохозяйки. Миссис Уэсли полагала, что власть над волей ребенка решает все в воспитании его характера, веры и благочестия. Христианская жизнь должна быть подчинена строгой дисциплине и самоорганизации, а сама сущность христианства заключается в исполнении не своей, а Божьей воли. Трудолюбие, честность, дисциплинированность в молитве, постоянное участие в жизни общины и в Таинствах, ежедневное размышление над Писанием, творение добрых дел, всякий раз, когда для этого есть малейшая возможность, — все это в представлении Сюзанны и составляет подлинную христианскую жизнь. Акцент на личной дисциплине и духовном подчинении стал важным компонентом стратегии Джона Уэсли при организации им методистских сообществ.

Хотя основателем методизма стал Джон Уэсли, именно Сюзанна определила «методический» характер движения и образ жизни самого Уэсли. Недаром Сюзанну Уэсли уэслианские христиане иногда называют «матерью методизма». Для Уэсли мать оставалась непререкаемым духовным авторитетом всю жизнь. К ней он часто обращался за советом не только в вопросах житейских, но и богословских. Сохранилась, например, переписка, где он обсуждает с ней вопрос о сущности Таинства Евхаристии, и, в итоге, соглашается с ее доводами.

В 13-летнем возрасте родители отдают Джона в Чертерхаусскул — привилегированную школу, основанную герцогом Бекенгемом. Окончив ее, Уэсли поступает в Оксфордский университет. Он всерьез увлекается классическими языками, логикой, риторикой, английской литературой. Все чаще он начинает задумываться о призвании священника. Сможет ли он соответствовать столь высокому призванию? Окончательное решение он принимает в 1724 году, будучи уже выпускником университета. В это время ему исполнился 21 год.

Родители полностью одобряют его выбор. Отец Джона, Самуэль, советует ему для начала пройти плотный, профессиональный курс теологии, и в совершенстве изучить библейские языки. Мать, Сюзанна, с ее пуританскими корнями, убеждает сына прежде всего заняться своей духовно-нравственной жизнью. Джон внял советам обоих родителей.

В это время Уэсли открывает для себя практическое и мистическое богословие известного англиканского теолога 18 века Уиляма Ло (William Law; 1686 — 1761). Его учение, изложенное в трактатах «Серьезный призыв к благочестивой и Святой жизни» и «Трактат по христианскому совершенству», целиком захватыватили разум, сердце Джона Уэсли. Уильям Ло пишет о том, что каждый верующий призван стремиться к христианскому совершенству — к святой любви по отношению к Богу и человеку, и это совершенство достижимо только посредством пребывания Христа в сердце верующего.

Другим богословом, оказавшим значительное влияние на убеждения Джона Уэсли, был англиканский епископ Джереми Тейлор (Jeremy Taylor; 1613—1667). Его труд «Жить в святости и умирать в святости» стал настольной книгой для Джона Уэсли.

Наконец, третьим автором, который, по признанию Уэсли, оказал на него сильнейшее влияние, был средневековый богослов и мистик Фома Кемпийский (Thomas a Kempis; 1379—1471). После прочтения «Подражание Христу» Джон увидел, что истинная вера сокрыта в сердце, а требования Закона Божьего распространяются на все наши мысли, а не только слова и действия. По свидетельству Уэсли, под влиянием этой книги он стал всерьез готовиться к «новой жизни». Он пишет: «Час-два в день я оставлял для молитвенного уединения. Каждую неделю я причащался. Я стал оберегать себя от всякого греха, словом и делом. Я искал внутренней святости и молился о ней».

В 1729 году Уэсли возвращается в Оксфорд, но уже не в качестве студента, а супервайзера Линкольн — колледжа. В его задачи входит не только наблюдение за академической успеваемостью студентов, но и душепопечение о них. В это время три выпускника из разных колледжей стали вместе собираться по вечерам, чтобы изучать классику и читать по гречески Новый Завет. Организатором кружка был брат Джона — Чарльз Уэсли.

Вскоре Джон становится лидером кружка и придал ему более религиозную направленность. Он по-прежнему охвачен желанием обрести внутреннюю святость и стремится подчинить этой цели деятельность кружка.

Молодые студенты охотно восприняли его предложение, и вскоре жизнь кружка приобретает аскетические черты. Изучение Писания и духовные беседы сопровождаются постоянными молитвами, постами, исповедями и регулярным Причастием. Жизнь общества тесно увязывается с молитвой и обрядами Англиканской Церкви. Они не допускают и мысли, что их общество способно подменить Церковь. Хотя окостенелость государственных церковных структур не позволяет их религиозному рвению найти приложение в церковной жизни, они по-прежнему всем сердцем принадлежат Церкви Англии и считают, что кружок лишь способствует им жить по-христиански. Численность общества начинает неуклонно расти.

Члены кружка не ограничиваются религиозной жизнью, но приходят к мысли, что личное благочестие должно сочетаться со служением ближним. Они начинают благовествовать в беднейших кварталах Лондона, навещают тюрьмы и больницы для бедноты. Это деятельность осуществляется в соответствии со строгим ежедневным расписанием, определяющем время для молитвы, чтения Писания, духовных бесед и дел милосердия. Члены кружка стараются методично и в точности исполнять распорядок дня. Они отвергают праздную жизнь и мирские развлечения.

Строгий образ жизни вызывал насмешки других студентов, которые прозвали кружок «клубом святых», а их самих — «библейской молью» и «методистами». «Клуб святых» вскоре приобрел широкую огласку в Лондоне и за его пределами. У них появляется множество недоброжелателей, которые обвиняют их в фарисействе, в ложном аскетизме, приписывают методистам отрицание всяких социальных стремлений. Не выдержав критики, некоторые кружковцы покидают «клуб святых». Джона Уэсли не смущает критика. И все же он неудовлетворен собой и своей деятельностью. Ему кажется, что он делает недостаточно для истинного христианина, что Бог ожидает от него большего посвящения.

В 1735 году английское миссионерское общество предлагает Джону и его брату Чарльзу служение на Американском континенте, в штате Джорджия, в качестве священников-миссионеров среди индейцев. Братья, не задумываясь, соглашаются. Джон надеется, что миссионерская деятельность поможет ему преодолеть духовный кризис.

Одно важное событие, повлиявшее на богословские взгляды Джона, о котором нельзя не упомянуть, произошло на пути в Америку. О нем он оставил записи в своих дневниках.

На корабле Уэсли знакомится с миссионерами из «моравских братьев» («моравские братья» или «гернгутеры» — пиетистское течение лютеранского толка, провозглашающее личное переживание Бога, выше церковных институтов, догм и обрядов). Его поражает их смирение и готовность, с которой они помогают другим пассажирам, выполняя самую грязную работу. Когда им предлагали вознаграждение, они отказывались, повторяя, что «бескорыстный труд полезен для их горделивых сердец».

Уэсли сравнивал гернгутеров с собою, и это приводило его в глубокое уныние. «Я, англиканский священник, не имею и сотой доли христианского смирения, которые имеют эти отделенные от Церкви верующие», — думал он с тоскою, осознавая свою беспомощность и неподготовленность к предстоящему служению.

Но более всего гернгутеры поразили его своим поведением, когда корабль попал в страшный шторм. После того, главный парус судна рухнул от урагана, и вода стала заливать судно, возникла паника. Полные ужаса крики пассажиров заглушали даже рев бури. Гибель, казалось, была неизбежна. И только моравийцы сидели спокойно и распевали псалмы. Беззаботными казались даже их дети. Уэсли поразило их удивительное хладнокровие перед лицом смерти. «Моравские братья», — думал Уэсли, — «имеют такое совершенное упование на Христа, которого не имею я, и которое позволяет им оставаться христианами даже при самых трагических обстоятельствах. Лишь непоколебимая уверенность в своем вечном спасении, может придавать им такое мужество».

Много позже Уэсли придет к убеждению, что всякий «рожденный от Духа» может и должен иметь такую уверенность в личном спасении и вместе с апостолом Павлом сказать: «Ни жизнь и ни смерть не смогут отлучить меня от любви Христовой». По мнению Уэсли, такая уверенность проистекает от свидетельства Духа Святого и не имеет ничего общего с самоуверенностью «самоправедника». Скорее, это дар всецелого упования на безграничную милость Бога во Христе.

Много позже проповедь Джона Уэсли «об уверенности в спасении» вызовет шквал критики со стороны церковных властей и английских богословов, ведь ни Отцы древней Церкви, ни англиканская традиция не учили ничему подобному. Тем не менее, в вопросе об «уверенности в спасении», как и в вопросе о «христианском совершенстве», Уэсли будет следовать собственным убеждениям до конца жизни.

Неблагоприятная ситуация в колонии не позволяла Уэсли проповедовать среди индейцев, и губернатор Джорджии генерал Олгтори предлагает ему должность приходского священника в английской колонии.

Высокоцерковная литургия, которую вводит Уэсли в колонии, приходится не по нраву ее грубым и необузданным жителям. Еще больше отношения с паствой портятся от того, что приверженец точного соблюдения церковных обрядов, Уэсли требует подобного от колонистов. А бескомпромиссные проповеди Уэсли, обличающие местные нравы, и вовсе настраивают население против него. Уэсли вынужден вернуться в Англию. Его миссионерское служение фактически провалено.

По возвращении на родину, в 1738 году, Джон Уэсли встречает в Лондоне проповедника из «моравских братьев», который приглашает Джона в их общину. Джон и Чарльз начинают посещать собрания гернгутеров. Уэсли пишет, что, несмотря на свой духовный сан, богословское образование и опыт пастырской работы, до 1738 года он «по-настоящему не понимает лютеровского учения об оправдании». Библия описывает такое упование на Бога, которого у него нет.

Братья еще находятся в духовных терзаниях, но, как пишет Джон, «освобождение уже близко». В этом году события достигают своей кульминации.

Поворотным моментом в жизни Джона Уэсли становится религиозное переживание, испытанное им в общине гернгутеровы на улице Ольдергейт, в Лондоне. Уэсли до конца жизни считал это событие переломным в жизни. Майкл Хендерсон. 24 мая 1738 года, «без четверти девять», с ним происходят сверхестественные изменения, перевернувшие всю последующую жизнь. Он обретает духовный опыт, прежде неведомый ему. Вот как Джон Уэсли описывает это событие в своем дневнике от 24 мая 1938 года:

«Вечером я с большой неохотой отправился в дом на улице Олдергейт, где кто-то читал предисловие Лютера к „Посланию Римлянам“. Приблизительно без четверти девять, когда он читал об изменениях, которые производит Бог в сердце через веру во Христа, я почувствовал, как в сердце моем стало необыкновенно тепло. Я почуствовал, что верю во Христа, только во Христа, ради своего спасения. Мне была дана уверенность, что Он изгладил мои грехи — даже мои грехи! — и спас меня от закона греха и смерти».

Его брат переживает подобное, когда читает комментарий Лютера к «Посланию Галатам».

После этого, по свидетельству Джона, все внутренние сомнения и конфликты исчезли. Джон Уэсли приходит к твердому убеждению, что упование на заслугу Христа составляет единственное основание спасения человека. Подтверждение этому он находит и в Гомилиях Церкви Англии эпохи Реформации.

Обретение уверенности в прощении грехов круто меняет жизнь Уэсли. Спустя 18 дней после события на Олдергейт, в соборе «Святой Марии» Оксфорда Уэсли произносит проповедь «Спасение верою».

Летом этого же, 1738 года, Джон Уэсли совершает поездку в немецкий город Гернгут, чтобы познакомится с жизнью и верою «материнской» общины гернгутеров. Он вдохновлен их «живой верою и любовью ко Христу». Не нравится Уэсли слишком панибратское и сентиментальное отношение немецких пиетистов ко Христу. К тому же, гернутерские проповедники, по его мнению, слишком много говорят о «Христовой любви», о «Христовых ранах», но пренебрегают проповедью Закона Божьего во всей его строгости. Закон и Евангелие, считает Уэсли, должны идти рука об руку. Сожалеет он и о том, что гернгутеры порвали всякое общение с официальной Церковью. Сам Уэсли никогда не помышлял о создании какой-то новой церковной структуры, более того, запрещал методистам оставлять англиканство. В методистских общинах он видел только дополнение к Церкви Англии.

На родину он вернулся, имея свой самостоятельный взгляд на создание подобных общин.

1.3 Зарождение и становление методизма и других уэслианских конфессий

С этого времени он начинает проповедовать сначала по всей Англии, среди рабочих и городской бедноты, затем в Ирландии и Шотландии. За свое 40-летнее проповедническое служение Уэсли произнес в общей сложности 40 000 проповедей и преодолел с миссионерской целью более 400 тысяч километров. Джону Уэсли помогает его брат Чарльз. К их миссионерской деятельности подключаются и английские гернутеры.

Сама по себе проповедь вне церкви, под открытым небом, которую практикует Уэсли, представляет собой нечто новое и необычное для Церкви Англии. А крайняя экспрессивность, с которой проповедует Уэсли, вызывает серьезную обеспокоенность у церковных властей.

Проповеди Уэсли собирают десяти — двадцатитысячные толпы и вызывают сильнейшие психические реакции. В ярких красках, эмоционально он возвещает о грядущем Божьем суде, о вечных муках для грешников, и призывает людей к немедленному покаянию и обращению к Спасителю. Люди объятые ужасом от грядущего гнева Божьего, громко рыдают, падают на колени, взывают ко Христу. Проповеди не ограничиваются призывом к покаянию и вере. Уэсли призывает людей к святой жизни, предостерегает от губительных последствий азартных игр, употребления спиртных напитков, распутного образа жизни. В тех местностях, где проповедует Уэсли, с населением происходят удивительные изменения: прекращаются убийства, разбои, семейное насилие, пьянство и табакокурение, закрываются игорные и питейные заведения. Небывалый нравственный подъем охватывает всю Англию, а популярность методистов неуклонно растет. По всей стране создаются методистские общества, а из обществ округа. Они задумываются не как альтернатива организационным структурам Церкви Англии, а как их дополнение. Чтобы донести Евангелие до самых отдаленных уголков Британии, Уэсли учреждает проповедничество мирян. К проповедникам предъявляются высокие требования: их тщательно отбирают и готовят к предстоящему служению. Кроме института разъездных проповедников, Уэсли вводит служение местных проповедников, которые должны трудиться в своих методистских сообществах. Он всячески поощряет к проповедничаской деятельности мирян низших сословий. Некоторые историки вменяют в заслугу Уэсли становление в Англии профсоюзного движения, поскольку многие малообразованные люди из методистов, получившие опыт проповеднической деятельности, впоследствие станут лидерами профсоюзов и других общественных движений в Англии.

В это время методисты принимают решение о строительстве собственных церковных зданий. В 1739 году в Бристоле открывается первая методистская часовня. Затем строится еще одна капелла в Лондоне. В них читаются проповеди, проводятся молитвенные собрания. Но в строгом смысле слова, они еще не являются для уэслианцев культовыми зданиями. Методисты по-прежнему исправно посещают приходы Церкви Англии и принимают Таинства исключительно от англиканских священников.

Для своего движения Уэсли видит три задачи: проповедь Евангелия миру, организация новых обществ и благотворительная деятельность. В общинах идет регулярный сбор добровольных пожертвований, большая часть собранных средств раздается нищим. В Лондоне, Бристоле и Ливерпуле методисты открывают благотворительные центры. Собранные центрами средства идут на оказание помощи сиротам, вдовам, больным и многодетным семьям.

К началу 1740-х годов Уэсли окончательно отказывается от своей приверженности лютеровской концепции «оправдания только верою». Он приходит к убеждению, что учение о Sola fide справедливо только по отношению к обращению грешника. Человек принимается Богом без каких либо предшествующих заслуг, только по вере во Христа. Но, чтобы пребывать в спасительной благодати и быть оправданным на Суде, верующий должен творить волю Божию, и в том числе, неустанно совершая добрые дела. «Никто не будет оправдан на Страшном Суде одною лишь верой, не имея добрых дел», — утверждает Уэсли совсем по-православному. Это окончательно отдаляет его от классического протестантизма и сближает с общепринятым в высокоцерковном англиканстве пониманием спасения через веру и дела. Изменение его взгядов приходится особенно не по душе методистам-кальвинистам во главе с Джорджом Уайтфильдом, и кальвинистская группа порывает общение с уэслианскими методистами.

Уэсли приходится отстаивать свои взгляды не только в среде методистов-кальвинистов, но и защищаться от критики Церкви Англии, которая осуждает его за учение о христианском совершенстве. Действительно, это учение чуждо не только англиканской традиции, но и не знакомо Отцам древней Церкви, чего Уэсли не может не понимать. Тем не менее, опираясь, прежде всего на личный опыт, а также на вырванные из контекста некоторые библейские стихи и высказывания Отцов, Уэсли яростно защищает это учение от своих критиков. Если, по его убеждению, апостол Иоанн говорит, что «всякий пребывающий во Христе не согрешает» (1Ин.3:6), то значит, так оно и есть, и христианское совершенство достижимо уже в этой жизни. Уэсли учит, что состояние святости достижимо, если человек полностью посвящает себя Христу. В этом случае любовь Божья настолько заполняет сердце человека, что в нем даже для греховных помыслов не остается места. Святость достижима только посредством любви, говорит Уэсли.

В 1744 году Уэсли созывает своих проповедников на первую генеральную конференцию, которая впоследстии становится ежегодной. Конференция, основываясь на учении Уэсли, формулирует и уточняет главные догматы методизма. Помимо прочего, участники конференции формулируют положения о спасительной вере, и необходимости добрых дел для окончательного оправдания на Страшном суде.

В Америке первые методисты появились в пятидесятые годы 18 века. Это были обычные английские переселенцы, прибывшие на Американский континент в поисках лучшей доли. Их число неуклонно росло, поэтому для организации приходов и дальнейшего распространеня методизма в Америке Уэсли посылает в Новый Свет нескольких проповедников-мирян, которые, помимо прочего, создают в Нью-Иорке первые методистские общины. Численность американских общин настолько выросло, что англиканских священников стало нехватать. Ситуация усугублялась еще и тем, что с началом в 1765 году в Америке революционных событий, большинство священнослужителей Церкви Англии покинуло Штаты и вернулось на родину.

Уэсли просит лондонского епископа Церкви Англии рукоположить в священники нескольких методистов. Но получает категорический отказ. И тогда, по одной из версий, в 1769 году Джон Уэсли посылает в Америку своего ближайшего сотрудника, англиканского священника Томаса Коука, наделив его полномочиями суперинтенданта. Тот, будучи лишь англиканским пресвитером, не имея канонической власти, начинает рукополагать священников для американских методистских общин. Назначив Коука суперинтендантом «стада Христова» в Америке, Уэсли, сам того не желая, создал необходимые условия для возникновения там независимой церкви. Разрыв произошел в 1784 на рождественской конференции в Балтиморе, когда состоялось организационное оформление Методистской епископальной церкви. Направленный в колонию еще в 1771 Ф. Асбури (1745–1816) и стал первым методистским «епископом», посвященным в «сан» в Америке.

В дальнейшем, благодаря беспрецендентной миссионерской активности американских методистов, Методистская епископальная церковь стала самой быстрорастущей в Америке. Так, в 1812 насчитывалось 190 тыс. американских методистов. К 1844 их число перевалило за миллион, а к 1899, согласно церковной статистике, превысило 4 миллиона.

Сегодня в США насчитывается примерно 13 миллионов методистов. Конфессия уступает по численности только католикам и баптистам.

Особенностью американского методизма является трехступенчатая иерархия и строгая и жесткая епископальная система управления, в то время, как в Британии методисты по-прежнему сохраняют синодально-конгрегационалистское устройство.

Джон Уэсли умер 2 марта 1791 года (Чарльз — на три года раньше). Имена обоих братьев высечены на мемориальной доске в Вестминстерском аббатстве.

Вскоре после смерти Джона Уэсли английские методисты приняли решение о выходе из Церкви Англии и о создании собственных церковных структур.

В наши дни между методистами и Церковью Англии ведутся переговоры о воссоединении. Главным препятствием к этому остается нежелание методистов признать неканоничность своего священства, следствием чего должно было бы стать «перерукоположение» методистских священнослужителей англиканскими епископами.

Современные методисты по-прежнему декларируют приверженность учению Джона Уэсли и доктринам, изложенным в «39 статях религии» Церкви Англии. В реальности же современный методизм особенно в Америке, начинает терять свою конфессиональную идентичность среди других протестантов, поскольку не предает, как прежде, серьезного значения особенностям своей веры.

Освещая биографию Уэсли и историю уэслианства, было бы неправильно не упомянуть о «движении святости», зародившемся уже внутри методизма. Его последователи, которых также называют «перфекционистами», считают, что «движение святости» возникло в связи с тем, что со временем американский методизм «утратил основополагающие идеи своего вдохновителя — Д. Уэсли», в методизме «исчез дух пламенного служения и устремленности к достижению святости». Поэтому в 19 веке некоторые члены методистских церквей, недовольные «рутинизацией» методизма, стали объединяться в кружки и группы, а затем организовали самостоятельные деноминации, которые и составляют сегодня движение святости: «свободные методистские церкви», «уэслианские методистские церкви», «церкви назарянина», «евангелические церкви святости» и другие. Ради объективности надо отметить, что «святые», действительно, более ревностно относятя как к богословскому наследию Уэсли, так и к практическому воплощению его учения в жизнь, чем современные методисты.

Характерным для образа мыслей перфекционистов является разделение верующих на «плотских» и духовных». «Плотской» христианин все время терпит поражение в следовании Божьим заповедям, т.е. живет «по плоти», потому что не имеет силы Святого Духа. Истинный, «духовный» христианин живет в силе Святого Духа, поэтому его отличает святая жизнь и победа над грехом. Путь к такой жизни — оставление всякой надежды на собственные силы и безоговорочное предание себя во власть Христа.

1.4 Появление уэслианства в России

В России последователи Джона Уэсли появились еще в конце 80-х годов 19 века. Именно тогда в маленькую шведскую методистскую общину приезжает пастор Карл Линборг. Это происходит в 1882 году. А в 1889 году возникает и первый русскоязычный приход. Благодаря «Манифесту о веротерпимости» от 1905 года, Методистская Епископальная церковь в России признается официально властями. К 1912 году в северной части России существовало 15 методистских общин, 9 воскресных школ, две часовни и две церкви. Однако в результате репрессий 20-х годов методистская церковь прекращает свое существование.

В конце 80-х годов двадцатого века методисты вновь появляются в России. В 91-92-м годах усилиями американских, канадских и корейских миссионеров открывается и регистрируется множество методистских общин по всей РОссии. В 1992 году Объединенная Методистская Церковь в России получает официальный статус централизованной организации. В настоящее время Российская Объединенная Методистская церковь имеет в Москве свою семинарию, а также около 100 приходов и библейских групп, разбросанных по всей стране.

Как было уже сказано в начале, уэслианское хритианство с 90-х годов в России представлено также Уэслианской Церковью, Церковью Назорянина и Корейской евангелической церковью святости, небольшими по численности в нашей стране религиозными организациями.

Глава II Богословское учение Джона Уэсли

2.1 Источники уэслианского богословия

«С точки зрения евангельских христиан вопрос авторитета — это первое, с чего нужно начинать при формулировании богословия», — пишет протестантский доктор богословия Дональд Ферберн и продолжает: «Для нас вопрос о том, кто (или что) имеет право устанавливать истину, логически предшествует вопросу о том, что является Истиной в христианском богословии».

Именно с поисков ответа на этот вопрос и началась протестантская Реформация. Лютер, отвергнув учительский авторитет Римской Церкви по причине того, что некоторые ее поздние догматы вступали в явное противоречие с христианским вероучением, посчитал единственно правильным обратиться к Священному Писанию, как единственно надежному критерию Истины. Другими словами, выдвинутый протестантами лозунг «Sola Scriptura» был, прежде всего, реакцией на претензии Папства выносить окончательные суждения в вопросах веры.

С православной точки зрения такой подход весьма спорен, но именно эта парадигма лежит в основе богословской мысли основателя методизма Джона Уэсли. По поводу авторитета в Церкви православный богослов Николай Арсеньев говорит: «Восточная Церковь не признает никакого формального юридического авторитета. Для нее Христос, апостолы и Вселенские соборы не являются „авторитетом“. Здесь вопрос заключается не в авторитете, а в бесконечном потоке благодатной жизни, источником которой является Христос, и в котором каждая отдельная личность несется как капелька или небольшая волна».

В наши дни «Sola Scriptura» по-прежнему исповедуют все без исключения протестантские церкви, хотя и вкладывают в него разные смыслы. Утверждение, что «только Писание необходимо и достаточно для веры» и утверждение, что «только Писание является высшим авторитетом в вопросах веры», не аналогичны. В первом случае отвергается Предание, во втором нет, но ему отводится подчиненная роль. В этом принципиальное отличие протестантов от Римского Католичества и Восточного Православия, для которых Писание и Предание — единый источник Божественного Откровения. Более того, Писание рассматривается как часть Священного Предания Церкви. Большинство протестантов придерживаются первого утверждения, вознося на свои знамена «Только Писание». Англиканская, и вышедшая из ее недр уэслианская традиция (методисты, свободные методисты, церковь Назарея, церкви святости, уэслианская церковь), провозглашая высший авторитет Писания, не отвергают предания, но отводят ему подчиненную роль. Иногда ошибочно полагают, что во вторую группу следовало бы отнести и лютеран, поскольку лютеранские богословы, начиная с Лютера и Меланхтона, много и охотно обращаются в своих трудах к отцам и соборам. И все же из лютеранских вероисповедных документов и трудов лютеранских теологов очевидно: Писание для лютеран содержит всю полноту откровения и не требует внешней помощи для толкования, поскольку одни его части толкуют другие. Польза от предания лишь в том, что к его авторитету можно обращаться в полемике с теми, для кого предание имеет вероучебный авторитет (т.е. для католиков и православных).

«Формула Согласия» лютеран начинается с заявления их приверженности «Только Писанию»: «Веруем, учим и исповедуем, что единственным и абсолютным правилом и стандартом, согласно которому должны оцениваться все догматы и все учителя, являются только пророческие и апостольские Писания Ветхого и Нового Заветов…». Очень похожую формулировку, мы находим, кстати, у пресвитериан в «Вестминстерском исповедании веры» пресвитериан, в баптистском Вероисповедании 1689 года, у англикан в «Тридцати девяти статьях религии».

Пятая статья североамериканских методистов из «Двадцати пяти статей веры», составленных Джоном Уэсли, слово в слово повторяет шестую статью вероисповедания англикан относительно Священного Писания. Она гласит: «В Священном Писании есть все, что необходимо для спасения, так что ежели чего не читаем в нем или ежели что из него не может быть доказано, — относительно того нельзя требовать ни от одного человека, чтобы то было принимаемо как член веры, и о том нельзя учить, как о предмете, необходимо потребном для спасения».

Тем не менее, схожесть формулировок ни о чем не говорит. Как было изложено выше, большинство протестантов, вслед за Лютером и Кальвином, считают, что Библия является не только высшим, но и единственным авторитетом в вопросах веры и христианской жизни, то есть категорически отвергают церковное предание и прочие источники христианской веры. Лютер пишет: «Если кто-то из них (из папистов) будет досаждать вам и утверждать: Вам надобно иметь истолкование Отцов, поскольку Писание неясно и туманно, вы должны отвечать: «Это неправда. Не существует на земле более ясной книги, чем Святое Писание». «Писание — само себе свет. Прекрасно, когда Писание толкует само себя».

Современный лютеранский теолог Джон Мюллер озвучивает тот же взгляд: «Божественное совершенство, или достаточность Святого Писания — это такое свойство, посредством которого оно учит всему, что необходимо для спасения… Поскольку Святое Писание достаточно или совершенно, оно не нуждается в каких-либо дополнениях традициями…».

Аналогичную позицию занимает Кальвин. «Писание толкуется Писанием» — его любимое изречение. Хотя Лютер и Кальвин часто обращались к авторитету Отцов, но не потому, что действительно испытывали в них нужду или считали для себя их мнение авторитетным, но потому, что Отцы были авторитетны для римских католиков, с которыми велась полемика.

С точки зрения лютеранских и кальвинистских теологов, авторитет Священного Писания зависит от истины, заключенной в самой сути Писания. Больше никто и ничто, даже Церковь, дать авторитет Священному Писанию не может.

Еще дальше идут радикальные протестанты в отстаивании «Sola Scriptura». Они не только считают внебиблейские источники бесполезными для познания Истины, но и проявляют открытую враждебность к ним. (В 1530 г. один из лидеров анабаптистов Себастьян Франк пишет: «Глупцы Амвросий, Августин, Иероним, Григорий, из которых ни один не знал Господа, да поможет мне Бог, и не был послан Богом. Все они был апостолами антихриста».

Англиканская Церковь и вышедшее из ее недр уэслианство в лице методизма и движения святости занимают по этому вопросу иную позицию, чем библейские фундаменталисты. Для последних приверженность Библии, как высшему авторитету в вопросах веры и христианской жизни, отнюдь не означает отказ от других источников богословия. Уэсли, будучи убежденным приверженцем «Sola Scriptura» (во втором значении), признавал и считал важными и другие источники богословия, и не разделял мнение Лютера и других отцов Реформации, что Писание является самодостаточным и единственным авторитетным источником в познании Истины. Его родная Церковь Англии учила, что помимо Писания полезно обращаться к церковному преданию и разуму, поскольку Писание не всегда толкуется Писанием. Джон Уэсли к англиканской триаде добавил еще один источник: христианский опыт, т.е. личный опыт переживания верующим Истины посредством Святого Духа. Хотя учение о четырех источниках христианского вероучения является важной и неотъемлемой составляющей богословия Уэсли, сам термин «четырехугольник Уэсли» был изобретен (по аналогии с «англиканской триадой») уже в середине XX века Альбертом Аутлером, одним из наиболее авторитетных богословов в современном американском методизме. Для уэслианских теологов «Четырехугольник Уэсли» представляется особой формой эпистемологии, методом познания Истины, который, якобы, сохраняет христиан от заблуждений.

Аутлер описывает применение Джоном Уэсли его богословского метода на практике так: «Когда те или иные его богословские утверждения оспаривались, он, согласно четвертой статье из „Тридцати девяти статей Англиканской Церкви“, прежде всего, обращался к авторитету Библии. Тем не менее, он хорошо понимал, что „только Писание“ редко разрешает какую-либо спорную доктринальную точку зрения. Таким образом, он обращался к ранней Церкви и к христианской традиции в целом, как к компетентным источникам. Но Писания и традиции недостаточно без критической оценки разума. Таким образом, он настаивал на логической последовательности в оценке противоборствующих утверждений или аргументов. И все же даже этого было недостаточно, как он сам понимал, без живого опыта переживания уверенности в прощении всех твоих грехов, как решающего фактора (в познании истины)».

Термин «четырехугольник Уэсли» прочно вошел в лексику богословов уэслианской традиции, и сегодня этот термин повсеместно встречается в конфессиональной литературе. В частности, современный методистский богослов Ловетт Г. Уимс, мл. по поводу «Четырехугольника Уэсли» пишет: «Чтобы лучше понять подход Уэсли к вероучению, надо рассмотреть так называемый четырехугольник Уэсли. Писание, традиция, опыт и разум являются главными источниками и основаниями христианского богословия. Эти четыре элемента взаимосвязаны, и ни один не может подчинить себе другой. Хотя Писание имеет приоритет, все четыре основания должны использоваться в богословском размышлении. Четырехугольник Уэсли имеет непреходящее значение для уэслианской традиции». В высказываниях автора, заметим, кроятся некоторые противоречия: Писание имеет приоритет, но оно не может подчинить себе другие источники богословия. Тогда в чем выражается приоритет Писания? В отношении Четырехугольника Уэсли у богословов уэслианской традиции, действительно, отсутствует определенная ясность и единство в понимании. Одни богословы отводят традиции, опыту и разуму исключительно подчиненную и вспомогательную роль. Другие настаивают на относительной самостоятельной ценности и их некотором автономном авторитете по отношению к Писанию.

У Уэсли мы видим своеобразный богословский метод, где Писание является верховенствующей нормой, но сопряжено с традицией, разумом и христианским опытом, как динамической и инерактивной помощью в толковании Слова Божьего в Писании».

Итак, рассмотрим четыре составляющие эпистемологии Джона Уэсли, так называемый знаменитый «четырехугольник Уэсли».

Священное Писание. В 1729 году в возрасте 26 лет Уэсли напишет: «я начал не только читать, но изучать Библию как единственный стандарт истины и единственная модель чистой религии».

Для Уэсли Священное Писание представляло собой «слова Духа Божьего», «правило веры» и «неприкосновенное Слово Божье». Конечно, признавая за Писанием высший авторитет, Уэсли прекрасно понимает, что это утверждение может быть принято с определенными пояснениями. Доктор Рэй Даннинг, признанный специалист в области богословия Джона Уэсли, пишет: «С христианской точки зрения, авторитет — это Бог, так как Он –высшая реальность, и все сущее зависит от его творческой воли. Мы получаем знания о Боге различными путями, самым авторитетным из которых является Писание. Оно, как тот полицейский, не обладает авторитетом само по себе, а получает власть от авторитета более высокого урвня».

При любом обсуждении авторитета Библии, в качестве «нормирующей нормы», возникает вопрос, какие причины должны убеждать того или иного человека принимать авторитет Писаний? Один из самых распространенных ответов на этот вопрос среди протестантов таков: высший авторитет Библии основывается на ее непогрешимости, которая в свою очередь вытекает из христианского учения о Боге. Бог, который Сам есть Истина, не мог допустить, чтобы ее авторы могли внести в Библию сколько-нибудь лжи или заблуждения. Именно такой логике, похоже, следует и сам Уэсли, который пишет: «Если в Библии есть хоть одна ошибка, их там может быть и тысяча. Если в этой книге есть хоть одно заблуждение, значит, мы получили ее не от Бога Истины». Это утверждение в устах Уэсли вызывает удивление, поскольку на практике по отношению к Писанию он не был фундаменталистом.

В своем большинстве уэслианские богословы не считают правильным основывать авторитет Писания на его буквальной непогрешимости, поскольку допускают, что Библия, книга, одновременно и божественная и человеческая, содержит исторические, научные, фактические и прочие ошибки и неточности, не относящиеся к спасительным истинам. Вера в буквальную непогрешимость Библии, по их убеждениям, не только противоречит очевидным фактам, но и вредна, поскольку верующий, столкнувшись с реальностью, может разочароваться в истинности христианского учения в целом.

А. М. Хилз, известный в движении святости ученый и автор популярного «Фундаментального христианского богословия», критикуя такой метод, пишет: «Правильно говорят, что человек, связывающий причину христианства с буквальной точностью Библии, не друг христианству, потому что, отвергнув эту теорию, он очень часто приходит к отвержению самой Библии, и вера его колеблется. Тем же, кто утверждает, что мы должны или принимать все положения Писания, или не принимать ни одного из них, полезно было бы напомнить, что никакая другая доктрина не ведет более прямым путем к скептицизму. «Мы находим довольно пользы и благочестия в утверждениях об абсолютной непогрешимости Библии, — говорит доктор Стирнс. — Но как может считаться хорошим и благочестивым то, что противоречит фактам?».

Наиболее значительная часть богословов уэслианской традиции придерживаются убеждения, что высший авторитет Писания подтверждается исключительно внутренним свидетельством Духа Святого или «христианским опытом» (один из элементов «четырехугольника Уэсли») и никаким иным способом. На вопрос: «Почему же тогда Дух Святой не убеждает всех людей признать высший авторитет Писания и подчиниться ему»? — следует ответ, что разгадка сокрыта не в Божьем предопределении одних к проклятию, а других к спасению, но в непостижимых тайниках человеческой личности.

Не слепая вера в непогрешимость каждой буквы Писания, а внутреннее свидетельство Духа (по Уэсли это и есть «христианский опыт») является для Джона Уэсли, по убеждению профессора Уэслианской теологии в семинарии Портланда Ларри Шелтона, главным доказательством авторитетности Священного Писания.

Ларри Шелтон утверждает: «Главным основанием авторитетности Писания и заверения подлинной богодухновенности для Уэсли является „внутреннее свидетельство Святого Духа“. Уэсли пишет: „Тогда христианин просто не сможет в неразумии усомниться, что он — дитя Божие. Он убежден в справедливости этого так же твердо, как и в том, что получил Писание от Бога“. …Итак, основанием для признания авторитетности Писания становится для Уэсли использование элементов опыта как доказательства этого авторитета».

Сегодня, пожалуй, каждый христианин уэслианской традиции на вопрос: «Почему ты считаешь Священное Писание Словом Божьим и высшим авторитетом для себя?», в первую очередь ответит: «Я дитя Божие, поэтому это доказательство я нахожу в своем сердце».

Православный человек искренне не понимает, почему протестанты озабочены поиском надежных доказательств авторитетности Священного Писания. На подобный вопрос он, скорее всего, ответит словами блаженного Августина: «Что касается меня, я не уверовал бы в Евангелие, если бы меня не побудил к этому авторитет Вселенской Церкви».

С точки зрения православной веры авторитет Писанию придает именно Церковь, в том числе и Церковь ветхозаветная. Библия была написана Духом Святым в Церкви и посредством Церкви, а не просто группой отдельных авторов. Именно Церковь является хранилищем истины, причем, не ограниченным единственно Писанием, поскольку очевидно, что Церковь существовала и процветала еще до того, как были написаны книги Нового Завета. Собственно говоря, книги Нового Завета представляют собой документальные записи жизни отдельных церквей. По сути Церковь способна существовать и провозглашать истину и без существования Библии.

По утверждению Николая Арсеньева, который цитировался нами выше, Восточная Церковь не признает формального юридического авторитета ни Отцов, ни Соборов, существует лишь бесконечный поток благодатной жизни, исходящий от Христа, и животворящий Церковь. По Арсеньеву, похоже, этот вопрос может освящаться исключительно языком православной мистики. Однако в Православии существуют и другие подходы. Автор «Патрологии и патристики» А. А. Столяров пишет, что с давних пор в Церкви была четко установлена иерархия источников авторитета: Во-первых — Священное Писание и, во-вторых — собственно церковная традиция. Церковная традиция имеет ключевое значение, поскольку только она способна определить точный смысл авторитета Писания. Вместе с тем в институциональном и отчасти в доктринальном отношении базируется на апостольском преемстве и складывается из а) постановлений Вселенских Соборов б) «согласия» Отцов в) мнений отдельных авторитетных отцов по тем или иным вопросам. Из этого можно было бы сделать вывод, что если для протестантов источником авторитета является Библия, то для православных — Вселенские Соборы. Однако это не так. Провозглашение на Соборе истины, должно проверяться ее принятием со стороны всей Церкви, всего христианского народа.

Православные, безусловно, разделяют позицию Уэсли относительно верховного авторитета Писания. Вот позиция на этот счет только некоторых из них: «Ибо никакая Божественная и святая тайна веры никак не должна быть сообщена без Божественного Писания», «Я научился считать непогрешимым только Священное Писание» (Св. Августин). «Всякое слово или дело должно подтверждаться свидетельством богодухновенного Писания, в удостоверение добрых и в посрамление злонравных» (Василий Великий).

Однако Православная Церковь категорически не может согласиться с Уэсли в том, что каждый отдельный верующий вправе самостоятельно выводить из Писания истину. Для Православия истина не индивидуальное, а прежде соборное достояние. Оно принадлежит всей Церкви, а уже затем — группе лиц или отдельному лицу. Христианин может быть только свидетелем истины, которой обладает Церковь. Индивидуалистический подход к установлению истины в протестантизме православные рассматривают как трагедию.

Церковное предание. Помимо Священного Писания определенную ценность в познании истины, по мнению Уэсли, имеет церковное предание. Писание и предание играют взаимодополняющие роли в вопросах веры и христианской жизни. Такой взгляд отличает Уэсли и его последователей от многих других протестантов, которые, как минимум, декларативно отвергают любые другие источники богословия, кроме Писания. Разумеется, на практике все они имеют и свои «предания», и собственные принципы рационального познания веры, а зачастую и собственные внебиблейские «откровения». Но, по крайней мере, вновь подчеркнем, из протестантов лишь англикане и вышедшие из них методисты, последователи Уэсли, открыто заявляют о нужде христианского сообщества в церковном предании.

Относительно предания Уэсли пишет: «Нельзя недооценивать свидетельства предания. Оно должно иметь свое место и положение. Оно очень полезно в определенном смысле и степени». При этом Уэсли без колебания заявляет, что церковные соборы не только «могли ошибаться», но и «ошибались». Правда непонятно, имеет ли утверждение Уэсли отношение и к Вселенским соборам также. Современные уэслианские богословы идут еще дальше в подобных утверждениях, гипотетически допуская ошибки даже в Символах веры, хотя и заявляют при этом, что от этого положительная роль предания в его истолковательной функции не исключается. Похоже уэслианская традиция не видит большой разницы между Соборными решениями Вселенской Церкви и церковным наследием в целом, степень богодухновенности, а значит, непогрешимости, не одинакова. Более того, мысль о Божественной природе Священного Предания вообще не прослеживается у уэслианских богословов.

Православная традиция признает непогрешимым и богодухновенным не только Священное Писание, но также Символы веры и решения Вселенских Соборов. В разной степени же богодухновенностью обладает все Святоотеческое Предание, поскольку оно является не просто результатом интеллектуальных усилий богословов, но и плодом действия Святого Духа в Церкви. На этот счет можно процитировать слова святителя Иоанна Златоуста, который, обличая мнение о том, что непогрешимыми могут быть только слова пророков и апостолов, пишет: «Разве сотник был Апостолом? Разве он был учеником (Христовым), чтобы мне принимать слова его? Он мог ошибаться, скажут еретики… Но исправил ли Христос слова его? Обличил ли его, как ошибающегося и высказывающего неправое учение? Сказал ли ему: что делаешь ты, человек? Ты имеешь обо Мне высшее мнение, чем должно; ты приписываешь Мне более надлежащего; ты полагаешь, что Я могу самовластно повелевать, тогда как Я не имею такой власти. Сказал ли ему Христос что-нибудь подобное? Нет. Он даже подтвердил мнение сотника, и следовавшим за Ним сказал: аминь глаголю вам: ни во Израили толики веры обретох (Мф. 8, 10)».

В чем же состоит важность церковного предания? Рэй Дайнинг выдвигает на этот счет три соображения: 1) Библия нуждается в истолковании. 2) Предание готовит человека к усвоению Писания. 3) Предание в лице Вселенских соборов и Символов веры очерчивает границы ортодоксии, за которые уэслианский богослов не вправе заходить.

Профессор Альберт Аутлер в своей книге «Теология в веслианском Духе» отмечает, что с 1725 года, то есть с тех пор, когда Джон Уэсли был рукоположен в дьяконы Церкви Англии, при подготовке к проповедям и написании богословских статей, он обращается к трудам более 1400 авторов (включая труды античных писателей, отцов церкви, философов, ученых, англиканских богословов).

Западные исследователи Уэсли считают, что на его богословские взгляды существенное влияние оказали ранние Отцы Церкви, которых он читал на латыни во время учебы в Оксфорде. Он составляет списки наиболее любимых им Отцов и рекомендует их для чтения своим единомышленникам по «кружку святых». Среди тех, кого Джон Уэсли особенно почитает, называются Василий Великий, Иоанн Златоуст, Климент Александрийский, Климент Римский, Ефрем Сирин, Игнатий, Ириней, Иустин Мученик, Поликарп, Псевдо — Маккарий. А вот ссылки на таких западных Отцов как Августин, Киприан и Тертуллиан, сравнительно редки.

Отношение уэслианских христиан к преданию Ловвет Г. Уимс, Мл. выражает следующими словами: « Мы уважаем древнюю церковь также, как свою собственную. Мы используем работы христиан всех веков. Особое значение придается отцам церкви. Используются традиции и Англиканской церкви: сборник молитв и проповедей».

Православные могут только приветствовать интерес уэслианских христиан к церковному преданию. Экуменический диалог с протестантскими исповеданиями, признающими ценность православного Предания, протекает значительно легче. Тем не менее, определенный скептицизм, который проявляет уэслианское богословие к Преданию, даже к таким незыблемым столпам православной веры как Вселенские Соборы и древние Символы веры, не может не вызывать у православных разочарования. Для Уэсли и его последователей православное Предание является лишь собранием творений Отцов, Соборов и Символов веры, степень авторитета которых устанавливает сам богослов. Для православных Предание есть нечто большее — это живой опыт Тела Христова (Рим.12:5; 1Кор.12:12—13), водимой Святым Духом (Кол.2:10). «Недостаточно, как пишет Александр Шмеман, просто цитировать отцов, прикрывая их авторитетом любое наше богословское утверждение, ибо богословие состоит не в цитатах — будь то библейские или святоотеческие, — но на опыте Церкви. С православной точки зрения обращение к Преданию отнюдь не гарантирует от ошибок и ересей. Напротив, цитированием вырванных из контекста или неправильно понятых высказываний Отцов, можно обосновать любое собственное учение. Практическая ценность такого подхода к преданию сомнительна, в чем должен был бы убедиться и сам Уэсли, если вспомнить его острую, но бесплодную полемику с богословами Церкви Англии относительно его «учения о христианском совершенстве». В переписке с соратниками Уэсли искренне недоумевает, почему Церковь Англии отвергла это его учение, как чуждое древней Церкви, ведь по его убеждению высказывания Ефрема Сирина и Макария Египетского, которые он приводит в защиту своего учения, должны положить конец всякой критике.

Разум. Разум по Уэсли является третьим источником христианского богословия. Идея разумности христианства была широко принята в Великобритании в XVIII веке во многом благодаря трудам Джона Локка. Отчасти под его влиянием, отчасти потому, что Джон Уэсли жил в эпоху Просвещения, он придавал разуму большое значение и заявлял, что тот, кто отрицает разум, отрицает и веру. Уэсли отстаивал разумность христианства, например, в «Заключительном обращении к людям разума и религии». При этом Уэсли не защищал рационалистическое или схоластическое понимание религии. Напротив, разум представлял собой интеллектуальную деятельность для отражения истины Писания, организации этих истин и их применения.

Очевидно что разум имеет пределы, но Уэсли не испытывал никаких угрызений совести относительно подтверждения взаимосвязи между разумом и правильной интерпретацией Писания.

Излагая уэслианский взгляд на роль разума в познании Истины, Рэй Даннинг подчеркивает, что разум не может быть независимым богословским источником. Тот подход к богословию, который нашел классическое выражение у Фомы Аквинского, не приемлем для богословов уэслианской традиции, даже если речь идет о естественном откровении. Для Уэсли, о чем мы скажем еще, даже естественное откровение невозможно без предваряющей сверхъестественной благодати. Поэтому разум не может служить точкой отсчета и тем более рациональным основанием, на котором воздвигается здание богословия. Даннинг, ссылаясь на Юма и Канта, говорит об ограниченности разума, поскольку он, когда дело касается научного познания, связан с человеческим опытом, который ограничен. Бог же непостижим эмпирически, Божественные истины превосходят всякую человеческую логику, поэтому познание истин духовного порядка недоступно для разума. О том же говорит и сам Уэсли, утверждая, что «природными чувствами… совершенно невозможно различать сущности духовного порядка.

Разум может лишь следовать за верою, ибо вера (по Августину) должна предшествовать пониманию. Но как можно верить в то, чего совсем не понимаешь? Августин отвечает так: если разум приводит нас к заключению о постижимости Божественных тайн только верою, то разве в таком случае не сам разум предшествует вере? Разум имеет ценность ограниченную, и не может быть независимым источником откровения. Тем не менее, разум может до определенного уровня воспринимать и усваивать то, во что предлагается верить.

Каковы функции разума в познании откровения? Наш современник, методистский священник и уэслианский богослов профессор Колин Уильямс, подводя итог взглядам Джона Уэсли на этот вопрос, пишет: «Важность разума не в том, что он является еще одним источником откровения, а в том, что это логическая способность, которая дает нам возможность упорядочить свидетельство откровения; в сочетании же с преданием разум дает нам необходимое оружие для защиты от опасностей произвольного толкования Писаний.

Сам Уэсли придавал логике большое значение во всех своих трудах. Он старается максимально, насколько это возможно изложить свои аргументы. Он считал, что разум предохраняет нас от субъективного и нелогичного произвольного толкования Писания.

Уэслианское богословие выделяет, как минимум, три функции разума: структурирующую, истолковательную, а также функцию, обеспечивающую понятийными средствами выражения богословских взглядов.

Позицию уэслиан относительно того, что разуму может быть отведена только вспомогательная роль, что разум должен следовать за верой, и что он не может быть самостоятельным источником вероучения, вполне могут разделить и православные. Но, если для уэслианских теологов разум служит, главным образом, для систематизации библейских знаний и правильной интерпретации Писания, то православные богословы обращаются за помощью к разуму, для усвоения и осмыслении всего Предания, основанного на учении Святых Отцов, канонах Вселенских соборов, а также духовном опыте древних святых и подвижников, живущих в наше время.

Христианский опыт. Как уже отмечалось выше, богословы англиканской традиции, в которой воспитывался Джон Уэсли, ссылались на три источника богословия: Писание, разум и предание. Уэсли в следствие его пиетистских пристрастий, добавил к ним опыт. И здесь прежде всего необходимо пояснить, что под «опытом» подразумевал, и что не подразумевал сам Уэсли, поскольку за этот источник он подвергался огню наибольшей критики, как со стороны богословов Англиканской традиции, так и со стороны богословов континентальной протестантской ортодоксии. Под «опытом» Уэсли не подразумевает ни физический опыт, основывающийся на наблюдениях за окружающим миром, ни ментальный опыт, приобретаемый с помощью интеллекта и сознания (философия сознания), ни опытные знания, приобретаемые априорными суждениями (Кант), а особый вид опыта, который обычно называют религиозным, духовным или мистическим. Это субъективный опыт переживания встречи с высшей реальностью.

Что характерно для христианского религиозного опыта? Уэслианский богослов Рэй Даннинг выделяет два элемента:

1) Осознание существования Того Другого, Который воздействует на наш разум («ощущение Священного». Истинный христианский опыт от ложного мистицизма отличается при этом тем, что содержание опыта определяется качествами и деяниями Христа.

2) Как следствие — переориентация устоев жизни и существования человека (Как пример: рассказ пророка Исаии о случившемся в храме (Ис.6); видение апостола Павла по дороге в Дамаск).

О христианском опыте Джон Уэсли говорит как о средстве получения откровения (в первую очередь), а не как об источнике подтверждения откровения. Колин Уильямс разделяет такой взгляд Уэсли: «Опыт — это восприятие авторитета, а не его источник».

Рассуждая о важности опыта, как о средстве получения откровения Рэй Даннинг, тем не менее, пишет: «Все христианские учения первоначально возникли из опыта в том смысле, что они формировались в чьем-либо или из чьего-либо опыта. Этого требует природа откровения: если откровение вообще существует, то должен быть тот, кто его дает, и тот, кто его получает. Если информация, какова бы ни была ее природа, передана, но не воспринята, нельзя говорить ни о каком откровении. …Анализ основных событий библейского откровения, сколько бы их не насчитывали, показывает, что они были восприняты на человеческом опыте».