Бесплатный фрагмент - Светская паутина правды

Глава I

«Приезд»

«Ну наконец-то», — ступая на твердую почву, с облегчением подумал молодой человек, высаживаясь на берег острова Тринидад, у северо-восточных берегов Южной Америки, после почти полуторамесячного путешествия по морю. Еще с борта корабля Артур заметил, что линия острова извилиста, имеет много удобных бухт и заливов, равнинная поверхность южной части переходит в горный хребет на северной, склоны которого богаты тропическими вечнозелеными лесами.

«Еще говорят, что фрегат быстроходнее галеона. Интересно, сколько пришлось бы плестись в Новый Свет на последнем? Однако, странно, почему меня не встречают, я давно отписал Берду о своих намерениях, как только принял решение ехать. Надеюсь, я не делаю самую большую ошибку в своей жизни, согласившись на эту авантюру. Конечно, следует исполнять обещания, данные твоим родителем, но пора беспрекословного подчинения прошла и эти клятвы устарели, тем более что надо мной уже не довлеет его воля. Я давно вошел в права наследства, имею имя и положение. Прогрессивное общество идет вперед, а я тащусь в это богом забытое место, и ради чего? Исполнить волю отца… Бред. Но с другой стороны, состояние старика Берда и приданное его дочери, довольно лакомый кусочек, я и так долго оттягивал решение этого вопроса и, пожалуй, если бы не его письмо, никогда бы не собрался в это путешествие».

Оглядевшись по сторонам, Артур увидел небольшой городок с характерной испанской архитектурой, одноэтажными и двухэтажными зданиями и красивой деревянной церквушкой на центральной площади. Миновав площадь, он отправился в поисках гостиницы в указанном ему посторонним прохожим направлении, по узкой улочке, пестрящей разного рода лавками и нависающими балконами, увитыми плюшем и цветами. В стороны отходили такие же узкие, но более бедные улочки. С большими деревянными дверями в домах, но уже без балконов, зияя пустотой оконных проемов и сточными канавами посередине. Найти единственную в городе гостиницу с красивым названием «Луизина», оказалось довольно просто. Комната правда оставляла желать лучшего. Она была маленькой и выходила на солнечную сторону, из мебели в ней поместились только большая деревянная кровать и шкаф, рядом с окном приютился маленький столик. Бросив свои чемоданы и выяснив, что душ в этом заведении не запланирован, Артур сменил дорожный костюм на более легкую одежду и отправился прогуляться. В тени деревьев и на свежем воздухе, обвиваемым легким морским ветерком, все же было приятнее находиться чем в маленьком душном помещении. Он вышел из гостиницы в приподнятом настроении, кинул монетку местному мальчишке, и пройдя пару кварталов, на одном из поворотов, неожиданно получил сильный удар по голове.

Первое, что он увидел, придя в себя — это прозрачная водная гладь, и отражение в ней большой кроны дерева и его самого. Бревно, к которому он был привязан, лежало на не высоком, но обрывистом пригорке, под углом к озеру или реке и уходило далеко в воду, давило на него сверху и не давало возможности осмотреться. Он попытался освободиться. Но это привело лишь к тому, что, сползая по гладкому бревну, он медленно, но верно приближался к неизбежной бездне. — «Какая глупая и в то же время коварная смерть. Индейцы бы придумали что-нибудь поизошреннее…» — думал, связанный, по рукам и ногам ремнями из оленьей кожи, молодой человек. «Вода уже совсем близко, еще несколько дюймов и я окунусь лицом в эту гладкую, мирную поверхность, но я не в силах держаться. Ремни скользят по гладкому бревну, ноги и шея затекли от напряжения, и я не способен более цепляться за свою жизнь. А дно кажется совсем рядом. Черт! Как не хочется умирать и умирать так бездарно. О чем я думаю? Не мешало бы помолиться, если успею. Обидно, что никогда не узнаю, кому столь премного обязан… Ну вот и все.»

Молодой человек вздохнул полной грудью, и его голова погрузилась в спокойные воды озера, в то время как его тело еще находилось снаружи. Он пытался разорвать, сковывающие его путы, но только ниже скатывался в воду при каждом движении. В ушах зашумело, в голове застучали тысячи мелких молоточков и… нестерпимо сдавило грудь, потом появилось ощущение, что ее разрывают изнутри, все помутилось, сознание перестало подчиняться еще не умершему разуму… и в этот момент… кто-то неизвестный надавил на другой конец бревна, к которому был привязан Артур, и молодой человек почувствовал, как живительный воздух проникает в его легкие. Он закашлялся и стал как рыба, вытащенная на берег, хватать ртом воздух, но еще не успев отдышаться, неожиданно вновь ушел под воду, и опять оказался над ее гладью. Так повторилось еще дважды.

— Господи! Кто вы?! Дьявол или человек?! Сжальтесь, перестаньте меня мучить или дайте умереть, — взмолился хриплым, прерывающимся голосом Артур, как только вновь оказался на поверхности.

— Я не хочу, чтобы вы умирали, но не могу вас удержать, — неожиданно для себя, услышал он взволнованный приятный женский голос и почти одновременно ушел под воду. Он скатился еще ниже, и девушке требовалось много сил, чтобы удерживать равновесие бревна, обратившегося в своеобразный рычаг.

— Что же делать? — подняв его в очередной раз, обратилась она с вопросом. — Пока я позову помощь, вы утонете.

— А… так вы меня утопите. Попытайтесь столкнуть меня в воду для начала. Да бросьте это бревно!

Девушка, наконец, догадавшись о его идее, стремительно поднялась и бревно, освободившись от тяжести ее тела, бухнулось в воду, увлекая с собой Артура, погрузившегося в воду уже почти по пояс. Иоланта с быстротой молнии вбежала в воду и потянула на себя ремни, но они почти не поддавались ее стараниям.

— Боже, он задохнется, пока я так буду возиться. Папа! — вскричала она, заранее зная, что не получит ответа. Тогда она подальше вошла в воду, пригнулась, и почувствовав у себя на плече его тело, выпрямилась. Голова Артура показалась на поверхности, но так низко над водой, что он мог коснуться ее губами. Эта мера пришлась как нельзя кстати.

Молодой человек часто и прерывисто дышал, отфыркиваясь, затем медленно, с расстановками, проговорил: «Еще мгновение…, и вы бы вытащили труп».

— «Тогда мне бы не пришлось макать его снова» — мужественно заявила она, пытаясь поддержать в нем, а главное в себе присутствие духа. — «Ну, как? Уже можно?»

— «Давайте», — набрав полную грудь воздуха, приготовился он.

Иоланта пригнулась, конец бревна вновь оказался в воде, увлекая за собой Артура. Она окунулась с головой, набрала полные пригоршни грязи и обильно смазала ею под ремнями, и потянула — дело пошло быстрее. Вот уже привязанными к бревну остались только его ноги, но нет времени возиться с ними, даже долей секунды. Теперь, чтобы он мог глотнуть воздуха, девушка должна была отплыть подальше и держать его голову. Она нащупала его лицо и слегка повернула его, приподнимая из воды. Артур не издал ни звука.

«О, боже, только не это…» — прошептала Иоланта, нагнулась и вдохнула немного воздуха через рот, поддерживая на плаву его голову. Артур надрывно закашлялся, слегка приоткрыв глаза, не в силах вымолвить ни слова.

«Нет, больше он не вынесет» — подумала Иоланта и решила действовать иначе. Она обхватила его одной рукой. Также продолжая придерживать его голову над водой, чтобы он мог дышать и, неожиданно поплыла прочь от берега.

Стащить в воду такое толстое бревно было ей явно не под силу, но зато это помогло ей довольно легко стащить с бревна молодого человека. Управившись, она повернула обратно и вскоре уже вытягивала его на берег. Артур тяжело и беспорядочно дышал. Поскользнувшись, Иоланта упала рядом, и присев, пыталась восстановить силы и успокоиться. Там в воде, когда от ее действий зависела его жизнь, она казалась намного хладнокровнее, а сейчас дрожала и как-то робко поглядывала на свой «военный трофей».

— Спасибо… — прохрипел Артур. От долгого ли пребывания в воде, от пережитого ли волнения его начал бить озноб, связанные назад руки мешали перевернуться на спину, своих стянутых конечностей он вообще не чувствовал.

— Я еще не освободила вас — спохватилась она, осматривая ремни.

— В… вы уж… е спа… сли м… мне ж… жизнь.

Иоланта долго возилась с ремнями, наконец, ей удалось распутать и растянуть отверстие так, что можно было попытаться освободить руку.

— «Ну же…» — потребовала она. — «Вы должны мне помочь»…

— «Я не чувствую пальцев».

— «И все же…» — настаивала она, одновременно растягивая ремни и вытягивая его руку. Общими усилиями руки Артура вскоре оказались свободны. Запястья долгое время были сильно перетянуты и пальцы походили на скрючившиеся синие сучки. Иоланта взяла его руку и стала импульсивно растирать. Заходящее солнце ярко освещало ее стройную фигуру, предавая длинным каштановым волосам багряный оттенок. Артур внимательно вглядывался в черты ее лица. Высокий красивый лоб и изящный, чуть вздернутый носик, большие, глубокие, темно-зеленые глаза с ореолом пушистых черных ресниц и плотно сжатые (видимо от усердия) губы, выдающие большее пристрастие повелевать, чем подчиняться. Она разгорячилась, и на ее бледных щеках появились пунцовые пятна румянца. Артур почувствовал, как жизненные силы вновь проникают в его бренное тело.

— «Пошевелите-ка пальцами», — распорядилась она.

Он сразу повиновался ее приказу.

— «Неплохо», — поднимаясь, проговорила она. — «Надеюсь, с ногами вы управитесь сами?»

— «Куда же вы? Неужели вы бросите меня здесь, вот так, одного?» — оглядываясь по сторонам, произнес Артур.

— «Нет, я лишь поищу свою лошадь» — отозвалась она, расправляя мокрое платье и безотчетно поправляя волосы. Видимо его внимание не осталось ею незамеченным, и кажется, даже не понравилось ей. Она скрылась за деревьями, а Артур попытался освободить свои ноги, но не тут-то было. Узел на ремне так затянулся, что нечего было и думать развязать его, а просыхая ремень из оленьей кожи лишь плотнее стягивал и без того одеревеневшие ноги. Второй ремень, приковывающий его когда-то к бревну, свисал безжизненной ненужной петлей.

— «Справились?» — ведя под уздцы лошадь, осведомилась, появляясь Иоланта.

— Нет, — коротко ответил он. Видимо на пространные объяснения у него еще не было сил.

— Плохо. Вы же понимаете, что я не смогу поднять вас на лошадь, — серьезно заявила девушка.

От ее слов, ему вдруг стало немного смешно, он слегка улыбнулся и спросил:

— Да леди, и что же будем делать?

— Мне придется оставить вас, чтобы съездить за помощью. Нам нужен кто-нибудь, кто бы смог вам помочь сесть на лошадь, или что-нибудь, что помогло бы избавить вас от этих ремней. Я вернусь, когда найду что-нибудь подходящее.

И легко, словно амазонка, вскочив на коня, Иоланта скрылась из виду. Артур, оставив свои тщетные попытки высвободить ноги, растянулся на теплой земле в томительном ожидании и прикрыл глаза. Голова гудела, тело, наполнила такая тяжесть, что любоваться красотами природы просто не было сил. Время будто остановилось. Теплое солнышко просушило его одежду и ласково припекало отдельные участки тела, оказавшиеся вне тени деревьев, раскинувших свои кроны над частью водной глади озера. Вокруг было тихо и спокойно. Неожиданно он испытал ощущение полета, а еще через мгновение уже болтался в воздухе вниз головой, привязанный за злосчастную петлю на ногах к веревке, крепившейся на ветке дерева, склонившего над водой свою пышную крону. Там же, на одной из его веток с видом победителя восседал темнокожий индейский мальчик, издавший при виде своего триумфа не то победоносный, не то воинственный крик.

— «О, господи!» — прошептал Артур, довольно покорно, без воплей, восприняв свое «очередное» пленение. — «Мальчик, мальчик!» — попытался он войти в контакт со своим «хозяином», раскачиваясь вниз головой. Но ребенок явно не понимал его, да и не стремился к этому. Гордо закинув голову и выпрямившись во весь свой рост, обвивая одной рукой сук дерева, и восстановив другую чуть ниже пояса, туда, где красовалась набедренная повязка из буйволовой кожи, — единственный атрибут его туалета.

— «Мечтал увидеть живых индейцев, на тебе, идиот, только в уменьшенном варианте» — сквозь зубы процедил Артур, начиная ощущать изнуряющую тяжесть в голове, по мере того, как кровь перетекала к ней. Руки Артура были свободны, но в данной ситуации, это обстоятельство никак не могло изменить его положение. Через некоторое время его внимание привлек топот конских копыт, послышавшийся невдалеке. — «А вот и большие собратья», — успел подумать Артур, прежде чем смог разглядеть седока.

— «Осторожнее, леди, у меня дурная компания!» — крикнул он, как только осознал перевернутую картинку, но предупреждение отнюдь не испугало девушку. Напротив, она спешилась и гневно заговорила на местном наречии, видимо прекрасно осознавая, к кому обращается. Да и мальчика как подменили. Завидев ее, он быстро спрыгнул на землю и стоял перед нею, опустив голову и даже, казалось, стесняясь своей наготы.

— Малибу! Что это значит, Малибу! Если я расскажу твоему отцу, чем ты тут занимаешься, он задаст тебе трепки.

— Это шутка, госпожа, игра…

— Люди твоего племени, никогда не шутят так, особенно с теми, кто слабее. Ты изображал из себя воина, но воины дерутся честно, а не подстерегают раненого или больного, как подлые крысы.

После этого замечания, в глазах мальчика блеснули молниеносные вспышки, но Иоланта, словно не замечая этого, продолжала, указывая:

— Сними его с дерева, развяжи и марш на гасиенду! Да, не забудь при этом одеться.

Мальчик ловко взобрался на дерево, перерезал веревку и, изогнувшись рыбкой, нырнул вслед за Артуром в воду, быстро вытащил его на берег и, освободив от ремня его ноги, также молча, быстро убежал в чащу. Девушка провожала его взглядом, пока он не скрылся среди кустов и лишь, затем подошла к молодому человеку и склонилась над ним.

— С вами все в порядке?

— Кажется, да — устало, прикрыв на секунду глаза, отозвался он. Почувствовав невольный прилив жалости и нежности к этому совершенно незнакомому ей мужчине, Иоланта мягко и даже ласково провела рукой по его мокрому лбу, отбрасывая назад спутавшиеся мокрые волосы. Она впервые рассмотрела его. Утонченные черты и белизна его кожи говорили об аристократическом происхождении и образе жизни. Серые, как хмурое небо глаза, отражали силу воли, твердый характер и остроту ума. Средней полноты губы несли оттенок чувственности и упрямства. Одежда, была из дорого сукна, добротного качества и сшита по последней европейской моде. А, в общем, его облик не походил ни на разорившегося покорителя женских сердец, ни на искателя приключений, ни тем более уставшего от жизни человека, приехавшего отыскать свою смерть. Откуда же он, зачем заехал в эти края? — думала Иоланта, когда Артур прервал ее размышления вопросом:

— Вы не могли бы подложить мне что-нибудь под голову, видимо я все же порядком нахлебался, если мне так тяжело дышать.

Окинув взглядом окружающее их пространство и не найдя ничего подходящего, Иоланта не придумала ничего лучше, как положить его голову к себе на колени, присев рядом с ним.

— Спасибо, так намного лучше, но все же встать я пока не в состоянии. Вы, кажется, ездили за помощью? — осведомился он.

— Да, но я не доехала до гасиенды, по пути приобретя подобие ножа, проговорила она, показав осколок стекла. — Правда, теперь, это уже без надобности.

— И во второй раз успели вовремя.

— Вы никогда не зовете на помощь?

— Позвал бы, если бы знал, что есть, кому прийти.

— Не обижайтесь на Малибу, он всего лишь ребенок. Он не хотел причинить зло конкретно вам, для него был важен сам факт пленения белого человека.

— А сам факт снятия с меня скальпа его не интересовал?

— Зачем же так. Он аравак — это мирный, дружелюбный народ, и с рождения живет у нас на гасиенде. Его отец очень помогает нам по хозяйству, а мать научила меня местному наречию. Это скорее ребячество. Игра.

— Как вас зовут? Вы спасли мне жизнь, а я даже не позаботился узнать ваше имя, — лежа у нее на коленях и разглядывая ее, спросил Артур.

— Я тоже не знаю, кого спасала, быть может, вы пират и убийца, — пошутила она, отвечая ему тем же и не отводя взора. К тому же я считаю, каждое живое существо достойно обычного человеческого сострадания.

— Хорош убийца… как осел попадающийся в любой капкан, даже к индейскому мальчишке… Лорд Артур Кэмингтон. — отрекомендовался молодой человек.

— Любой индейский мальчишка опаснее любого головореза из Лондона, — потупив глаза, изменившимся тоном, проговорила девушка и представилась — Иоланта Берд, — вопросительно глядя на него.

— Мисс или миссис? — поинтересовался Артур.

— О! любопытство — это хороший знак. Значит, вы уже в силах встать и с моей помощью взобраться на коня, но управление я вам не доверю, — с некоторой ноткой раздражения в голосе поднимаясь и отворачиваясь от него, произнесла девушка.

— Вы собираетесь сесть позади меня? — присев, возмущенно произнес Артур.

— Неужели вы хотите сказать, что можете держаться сами и не упадете с лошади?

— Подумаешь, одной шишкой больше, — проговорил он и попытался подняться. Все поплыло у него перед глазами, он пошатнулся и не упал лишь благодаря вовремя, подоспевшей помощи в лице Иоланты.

— Зачем же так резко. Пожалуйста, не надо мне ничего доказывать, если поездка на лошади впереди дамы унижает ваше достоинство, я не буду настаивать.

— Какое смирение и послушание, — пытаясь восстановить равновесие, заметил он.

— В этой стране — это единственная возможность выжить для девушки.

— Какое здравомыслие, я просто удивляюсь вам, — пытаясь взобраться на лошадь, произнес он.

— Не иронизируйте, это скорее жизненный опыт. Однажды, я чуть не рассталась с жизнью и поплатилась родной матерью за свой каприз. Это было в далеком детстве, но я до сих пор как живую вижу перед собой эту картину.

— Извините… Я невольно заставил вас вспомнить о горькой утрате. Боюсь спросить какого же рода каприз мог привести к столь плачевным событиям?

— Довольно невинный. Мама умерла от укуса ядовитой змеи, которые не редкость в этих краях, а причина — мое непослушание. Я гуляла где недозволенно. Она вынуждена была защищать меня, схватила ее, прекрасно зная, что получит взамен. А мне хватило этого времени, чтобы убежать…

— Извините… Теперь вы, — оседлав лошадь и протягивая ей руку, произнес Артур.

— Не пытайтесь быть галантным, вы так измотаны. Лучше крепче держитесь в седле. Я переживу отсутствие светских приличий, — легко взобравшись впереди него, ответила Иоланта, — держитесь за меня.

— Благодарю вас.

Некоторое время они ехали молча, каждый в своих мыслях, не обращая внимания на окружающую их реальность, потом Артур спросил: — Куда мы едем?

— Разве у нас есть выбор? — вопросом на вопрос, ответила Иоланта.

— Извините меня за прямоту, Иоланта, но мне кажется, после того, как я назвался вам, вы словно стеной от меня отгородились. Я ошибаюсь?

— Нет. У меня просто возникло желание утопить вас заново.

— Вот как? Помилуйте, за что же?

— В первую очередь за лицемерие, а потом уже за все остальное, — она повернулась, окинула его уничтожающим взглядом, а потом слегка подстегнула коня.

— Объясните, пожалуйста, проще, я плохо соображаю после всего происшедшего.

— Неужели проделка Малибу лишила вас памяти и заставила позабыть цель вашего визита в наши края из далекой Англии, лорд Кэмингтон?

— Нет, но… постойте! Вы — леди Берд? — изумленно произнес он.

Она натянула поводья и, спрыгнув на землю, ответила: — «Я — Иоланта Берд, и сама вам об этом сказала, куда уж проще», — и она побежала вперед к приближающемуся к ней стройному, пожилому, солидному человеку в панаме от солнца и винтовкой за плечами.

— Папа, полюбуйтесь, кого я к нам привезла!

— Дочь моя, что у тебя за вид?! — возмутился старик, оглядывая ее. — И потом, ты одна, в таком виде, вдвоем с незнакомым мужчиной, на одной лошади?

Она чмокнула его в щеку и заметив на ходу: — «Этот незнакомец — мой жених, а вид у него, намного плачевнее моего», — устремилась к дому.

Тем временем Артур подъехал к ним и, спешившись, проговорил, обращаясь к хозяину гасиенды и наблюдая за его удаляющейся дочерью.

— Позвольте представиться, лорд Артур Кэмингтон. Прошу прощения за мой костюм и столь неожиданное, и можно даже сказать, неприличное появление, но по дороге сюда со мной произошла неприятная история, на меня напали и пытались убить. Лишь чудо и своевременное появление вашей дочери спасло меня от неминуемой гибели и предоставило возможность предстать перед вами.

— Мой мальчик! — растрогался старик Берд, раскрыв для него свои объятья. — Твой отец был моим лучшим другом, и я рад, что моей дочери привелось волею судьбы спасти жизнь его сыну. Отчего же ты не написал, что прибудешь с фрегатом сегодня?

— Я писал, и был удивлен, что меня не встретили.

— Странно. Я не получал письмо, впрочем, почта очень долго идет в эти места, возможно ты прибыл ранее ее. Уверен, Иоланта не знала, с кем имеет дело, — улыбнувшись в усы, заключил Ричард Берд, ведя под руку Артура Кэмингтона. — Она послушная и любящая дочь, но чертовски упряма. Один местный парнишка ухаживает за ней, еще в детстве они дружили и якобы поклялись принадлежать друг другу. Так вот, она свято хранит верность этой клятве, и когда я объяснил ей, что ее рука отдана другому, т.е. вам — дорогой Артур, пообещала искупать своего жениха в нашем озере.

— Вот уж, спасибо, накупался я вдоволь.

Ричард Берд внимательно посмотрел на своего будущего зятя, но расспрашивать ни о чем не стал. За что Артур был ему несказанно благодарен.

— Маруэ покажет тебе твою комнату, туда же принесут ужин. Можешь отдыхать и не выходить сегодня, об остальном я позабочусь.

— Спасибо…, протянул Артур, и добавил, мистер Берд.

— Можешь называть меня «дядюшка Ричард», мне было бы приятно, — подсказал ему обращение Берд.

— Спасибо, дядюшка Ричард, но мои вещи остались в городе, гостиница «Луизина».

— Это недалеко, не беспокойся, за ними съездят и еще к ночи твои чемоданы будут здесь.

— Благодарю.

— Иди, отдыхай, сынок.

Гасиенда Бердов была внушительных размеров. Дом был искусно сработан из камня и дерева, с высокими потолками, арочными проемами, двумя рядами хорошо проветриваемых комнат на втором этаже. Каждая спальня имела свой балкончик и выходила во внутренний дворик с небольшим фонтанчиком. Слугами на гасиенде были в основном индейцы, негры или метисы, индейского происхождения.

Артур поднялся к себе. Спальня и ванная комната были обставлены богатой деревянной мебелью. Лишь прильнув к мягкой теплоте подушек, он моментально забылся сном, даже не притронувшись к еде. Усталость и перенапряжение дали о себе знать.

За ужином, сидя в просторной галерее старик Берд как можно суровее пытался поговорить со своей дочерью.

— Иоланта, это штучки твоего Идальго?

— О чем ты папа, как мог Идальго знать Кэмингтона, если его не знала я сама.

— А что это еще за купания?

— Я грозилась искупать его, а пришлось купаться самой. Кто-то постарался за меня, к тому же довольно жестоко, я во всяком случае не желала его смерти. Правда, пожалуй, все к лучшему. Теперь Артур Кэмингтон у меня в долгу и я заставлю его отказаться от меня.

— Не делай этого, Иоланта. Я дал слово его отцу, и только он мог бы освободить меня от него.

— Но он умер! — возмутилась она. — К тому же я уверена, в обмен за жизнь своего сына, он бы отступился от какого угодно слова.

— Неужели тебе так не понравился этот молодой человек?

— Причем здесь он, отец. По правде сказать, лорд Кэмингтон довольно мил и привлекателен, хорошо сложен, но я уже много раз объясняла, что не смогу жить с напыщенным франтом, который даже ножа не умеет держать. Ты воспитал меня под горячим солнцем этой страны, с ее жестокими нравами и обычаями, и мне чуждо холодное сверкание и гнетущая старина великолепных замков Англии, и пышное изящество роскошных новых особняков, я сроднилась с этой природой…

— Тогда может тебе подыскать в мужья вождя какого-нибудь племени? — перебил ее отец.

— А это мысль, — выскакивая из-за стола и шутя, воткнув в волосы перо, проговорила она, обнимая его. — О-о-о! — завопила она.

В это время в окно влетела стрела и впилась в перекладину двери. Иоланта подбежала, и ловко вытащив стрелу, развернула, прикрепленное к ней письмо.

— Дочь моя, объясни, пожалуйста, своему рыцарю, что это приличный дом. В нем уважают хорошие манеры и к тому же, в котором гостит знатный и желанный гость, которому совсем не пристало видеть подобные вещи.

— Хорошо, папочка, я попрошу Идальго больше не посылать писем таким образом, чтобы не испугать нашего дорого гостя.

— Перестань смеяться над молодым человеком. Если тебя вырвать из привычной среды и перенести, например, к европейскому двору, ты тоже будешь казаться глупой и неловкой гусыней.

— Это еще одно подтверждение того, что я права и мне нечего делать за океаном.

— Пока, ограничимся тем, что ты дашь мне слово не ставить Артура Кэмингтона в глупое положение.

— Торжественно обещаю не ставить Артура Кэмингтона в глупое положение, — вытянувшись по стойке смирно и приложив руку к голове на манер военного, проговорила весело Иоланта, и тут же добавила веселясь, — если он не поставит в него себя сам.

— Все, ты утомила меня, — вздохнул Берд. Отправляйся в постель, но прежде скажи Огайо, пусть приготовит тебе горячую ванну.

— Я уже принимала сегодня ванну.

— Но она была холодной, и я боюсь, как бы это не отразилось на твоем здоровье.

— Хорошо, папа, — проговорила Иоланта, быстро и легко подбежала к отцу, чмокнула его в щеку и со словами, — «Спокойной ночи», — смиренно удалилась.

Глава II

«Разговор»

— Как вам спалось у нас? — встретившись утром за завтраком, поинтересовалась Иоланта.

— Превосходно, и я признаюсь, голоден как вол.

— Волам не место за столом.

Артур застыл после ее замечания, девушка, как ни в чем не бывало, продолжала попивать кофе с булочками. Завидев его растерянный вид, она смягчилась, и отставив свою чашку более дружелюбно произнесла: — «Это шутка, а сейчас я хочу поговорить с вами серьезно Артур, садитесь. Мне бы очень хотелось знать, с какими намерениями вы приехали, что собираетесь делать и как долго намерены оставаться здесь?»

— Мне кажется, наполовину из этих вопросов вы могли бы ответить и сами. Я приехал исполнить волю своего отца и не вижу причин, по которым мои намерения могли бы измениться, — усаживаясь и принимаясь за свой завтрак, спокойно ответил молодой человек, ухе внутренне приготовившись к буре протестов.

Иоланта внимательно наблюдала за каждым его движением.

— Разве мой отец ничего вам не рассказал? — наконец, спросила она.

— Он что-то говорил о вашем местном принце, если вы об этом, но для меня это не имеет никакого значения.

— Зато это имеет большое значение для меня. А этот, как вы изволили выразиться — принц, стоит, по меньшей мере, пять таких лордов как вы, — вспылила она, выскакивая из-за стола.

— Позвольте спросить, когда же это вы успели определить мне цену? — устремив на нее прямой взгляд своих холодных серых глаз, проговорил он.

— Когда вы болтались вниз головой! — дерзко заявила она, прекрасно осознавая, что если не оскорбляет его, то во всяком случае, унижает его самолюбие и гордость.

— Напрасно вы избрали подобную манеру поведения, — играя желваками, пытаясь говорить спокойно, ответил Артур. — Меня можно попросить об одолжении, но не принудить исполнить чье-либо желание.

— Я собиралась попросить вас, но мне казалось, после всего услышанного и происшедшего, вы, как благовоспитанный дворянин догадаетесь отказаться от моей руки, без напоминания с моей стороны, что кое-чем обязаны мне.

— А может быть, я был обязан вам и своим пленением? — немного разгорячился он.

— Что?! — задохнулась она от нахлынувшей волны негодования и возмущения. — Ну, знаете…

— Как же мне знать!.. — вставая из-за стола и надвигаясь на нее, обвинял Артур. — Я сошел с корабля, оставил вещи в гостинице и лишь отправился немного побродить по городу и осмотреться, как получил удар по голове, а очнулся на берегу вашего злосчастного озера, связанным. Если меня хотели убить, то зачем тащить за несколько миль и придумывать всякие фокусы; если ограбить, то почему мои вещи не тронуты; и есть еще одно почему — я оказался на берегу именно вашего озера, где вы хотели меня искупать, и именно вы проезжали поблизости?!

— Я каталась верхом!

— Именно в этом месте, и именно в это время?!

— А вы предпочли бы, чтобы меня там не было?

— Да! И вообще тоже!

— Тогда откажитесь от меня и возвращайтесь в Англию!

— Никогда! Вот теперь, никогда!

Они стояли напротив и высказывали упреки в лицо друг другу. Неожиданно Иоланта опустилась на диван и разрыдалась. Артур почувствовал себя виновным в ее слезах.

— Простите меня, я погорячился, и наговорил вам лишнего. Простите, ради бога.

Она подняла на него мокрое от слез лицо и решительно, даже с каким-то отчаянием, заявила: «Я все равно заставлю вас это сделать, слышите, даже если вы будете считать меня при этом исчадием ада», — и метнулась к двери.

После этого разговора, за завтраком, прошло три дня. Молодые люди встречались только за столом и изредка перебрасывались парой слов. В основном, виновницей этого была, конечно, Иоланта. Она с восходом солнца уезжала с гасиенды и возвращалась к трапезе, стремясь исчезнуть снова, так что лорд Кэмингтон почти не видел ее. Заметив такое положение дел, Ричард Берд посчитал своим долгом сделать ей небольшое внушение.

— Иоланта. Пока Артур не спустился к столу, я хотел бы поговорить с тобой.

— Я слушаю, отец.

— Ты довольно холодна со своим женихом.

— Я не считаю его таковым и ни он, ни вы не вправе жаловаться на меня.

— Ты должна лучше узнать его, потому что вскоре он станет твоим мужем.

— Я не дам согласие на бракосочетание.

— Но я дал слово… Ты не можешь так поступить со мной…

— Ах, отец, сжальтесь надо мной, — припав к его руке и, склонив голову к нему на грудь, произнесла она.

— Дочь моя, — поглаживая ее по волосам, произнес он, — встань, не рви мне сердце своими слезами, я не в силах ничего изменить. Если бы он оказался негодяем и подлецом, я мог бы указать ему на дверь, но он достойный молодой человек. Если только он сам…

— Значит, если Кэмингтон откажется от меня, ты не будешь чинить препятствий и настаивать на нашей свадьбе? Ты не станешь принуждать меня?

— Конечно, нет, милая, я слишком люблю тебя. А теперь сядь и вытри слезинки. Артур вот-вот появится, встреть его достойно.

— Я постараюсь, отец, — вернувшись на свое место, только ответила она, и в дверях появился молодой человек.

— Доброе утро, дядюшка Ричард, Иоланта. Я не опоздал?

— Нет, мы только начали.

Через четверть часа Иоланта и Артур уже прогуливались верхом, разглядывая красоты ближайшей равнины.

— Вам здесь нравится?

— Без сомнения.

— Мне тоже, вот еще одна причина, почему я не хочу уезжать, — Иоланта пришпорила коня.

— Вы куда-то спешите?

— Быть может.

— Откройте тайну, зачем вы пригласили меня на прогулку?

— Чтобы угодить отцу.

— Угодили, и что же теперь мы будем делать?

— Кататься на лошадях…, а может и нет, — заметив впереди всадника, помахавшего ей рукой, ответила она.

— Кто это?

— Не волнуйтесь, не индейцы. Это мой принц, — помчавшись ему навстречу, произнесла девушка. Артур последовал за ней.

— Идальго! Как я рада видеть тебя! — приветствовала она смуглого юношу с гордой, волевой осанкой и цепким, как острие кинжала, взглядом пронзительных черных глаз.

— Иоланта! Ты сегодня не одна, кто твой спутник?

— Познакомься, это тот самый лорд Кэмингтон, который возомнил, что я стану его женой.

— И он надеется покорить твое сердце? — внимательно осмотрев и оценив своего соперника, спросил Идальго, будто Кэмингтона вовсе не было рядом.

— Мне нет дела до его надежд, — демонстративно пересев на лошадь Идальго, ответила Иоланта. — Извините меня, лорд Кэмингтон, но прогулка не состоится. Отправляйтесь на гасиенду, моя лошадь укажет вам дорогу.

Как бы прощаясь, Идальго приподнял свою шляпу и стеганул коня, послав его с места в галоп.

— Бедный Кэмингтон, — улыбаясь, произнесла Иоланта, — он был так огорошен, что не произнес ни слова. Боже, что он подумает обо мне.

— Тебе важно то, что он подумает или то, чтобы он поскорее убрался отсюда? Ведь в сложившемся положении я даже не могу прийти к твоему отцу, чтобы попросить твоей руки.

— За то ты можешь посадить меня на свою лошадь и безнаказанно обнимать, чего я ранее не позволяла.

— Иоланта… — наклоняясь к ее ушку и вдыхая аромат ее волос, нежно произнес Идальго.

— О, нет! — вырвалось у нее, когда девушка, выглянув из-за его плеча, обнаружила, что Кэмингтон вовсе не вернулся на гасиенду, а преследует их, и не отстает слишком сильно, хотя и находится на приличном расстоянии. — Останови! — приказала она Идальго, и дождавшись пока Артур приблизится, обратилась к нему: «Что это значит, лорд Кэмингтон?»

— Мы вместе уехали и вместе вернемся, — спокойно и твердо отозвался он.

— Вы не плохой наездник, — вставил Идальго.

— Благодарю.

— Но, если Иоланта пересядет на свою лошадь, вы отстанете.

— Я постараюсь не потерять вас из виду.

— Посмотрим, — как бы бросая ему вызов, произнесла девушка, и вновь пересев на свою лошадь, рванулась с места.

Бессмысленная скачка продолжалась около часа, наконец, они остановились.

— Вы доказали, лорд Кэмингтон, что держитесь в седле лучше, чем на ногах, — дерзко парировала Иоланта.

— А вы, чуть не загнали лошадей.

— Я хотела загнать вас… Прости, Идальго, мне пора домой…

— Завтра встретимся как обычно?

— Да. До свидания, — и чтобы усилить впечатление, она вплотную прижала свою лошадь к коню Идальго и, наклонившись, поцеловала его в щеку.

Идальго пониже опустил свою шляпу, чтобы не выказать истинных чувств, обуреваемых им, а Артур, еле сглотнул, подступивший к горлу ком.

— До свидания, — прошептала Иоланта, и, развернув коня, отъехала.

Большую часть пути до гасиенды, они с Артуром, проделали молча.

— Неужели вам все это нравится? — все же, не удержавшись от соблазна узнать его мнение, поинтересовалась Иоланта.

— Что это? Ваш спектакль? — спокойно отозвался он.

— Так значит, вы считаете это всего лишь спектакль, — изумилась она. — Что же, тем хуже для вас, потому что пьеса еще не закончена.

— Если это не так, то тем хуже для вас.

— Вот как! Вы не имеете право мне запретить встречаться с Идальго вне дома.

— Вы правы, но я могу вам помешать видеться наедине, и с сегодняшнего дня, вы больше не будете прогуливаться верхом одна, кто знает, что, кроме поцелуя вам захочется разыграть в следующий раз.

— Это мы еще посмотрим, — испепеляя его взглядом, заявила она.

Глава III

«Испытание»

— Доброе утро, Идальго! — радостно вскрикнула девушка, завидев молодого человека.

— Опять этот лорд вертится вокруг тебя, — недовольно пробурчал он в ответ.

— Не надо. Он теперь везде вертится возле меня, надо научиться, просто не замечать его.

— Но я не могу разговаривать с тобой, когда он подслушивает наши разговоры. Вон, подъезжает, голубчик.

— Он не подслушивает, а присутствует при них, — поправила его Иоланта, улыбнувшись, приблизившемуся Артуру.

Ее неожиданные знаки внимания всегда ставили его в тупик, тем временем она нагнулась и шепнула Идальго: «Поиграем в прятки, к лесу „Призраков“», на что последний ответил лишь кивком головы и их сговор остался незамеченным Артуром, за что вскоре он и поплатился. Они мчались по открытому плато, затем местность стала холмистой и неожиданно, за одним из бугров они врезались в чащу лестного массива, а не какого-нибудь островка растительности, как наивно предполагал Кэмингтон, пока не завернул за ближайшую горку.

— Это было захватывающе, — призналась Иоланта после гонки Идальго.

— Если бы я точно не знал, что ты родом из Англии, то подумал бы, что истинная испанка. Такая же гордая, смелая и жестокая.

— Если это комплимент, то он неудачен, — отозвалась недовольно Иоланта. — В чем же ты усмотрел жестокость?

— Поистине милосердно, мы оставили этого неженку в безобиднейшем месте, девственном лесу, и, хотя он физически не плохо сложен…

— Идальго! Я не собираюсь уморить его там. Лорд выехал на Конкистадоре, поплутав немного, он обязательно отпустит поводья, и конь привезет его к гасиенде. Я решила лишь попугать его, еще засветло он будет дома.

— О, простите меня, богиня великодушия! — пошутил Идальго, и молодые люди весело продолжили прогулку.

Но ни засветло, ни с наступлением темноты, ни ночью Артур не появился на гасиенде. Ричард Берд был взбешен выходкой дочери, Иоланта плакала.

— Как ты могла?! Кто дал тебе право распоряжаться человеческой жизнью?

— Но, папа, он же на Конкистадоре, я думала…

— Я не знаю, чем ты думала, дочь моя. И Идальго тоже хорош, как мужчина он мог предвидеть всю серьезность девичьей шалости, но из ревности предпочел промолчать, а не предостеречь, и более того потворствовал безумству, — старик метался по комнате.

— Я же не хотела… Господи, только бы он был жив… только жив.

— Молись, молись, Иоланта, ибо если небо не услышит тебя, большой грех возьмешь на душу… Скорее бы светало.

***** ***** *****

Артур довольно долго проплутав, наконец, не видя выхода из создавшегося положения бросил поводья, предоставив коню выбирать направление.

— «Да… Я был о ней слишком высокого мнения и чересчур лестного… чертовка… Осел тоже. Сколько раз грозился не доверять женщинам и вновь попался в их капкан, на этот раз, пытаясь обуздать одну из них», — оглядываясь по сторонам, и не видя просвета, клял себя и Иоланту лорд Кэмингтон. Вдруг конь неожиданно так взбрыкнул, что Артур вылетел из седла, а лошадь, заржав, умчалась как укушенная.

— «Ах…» — потирая ушибленное место, поднимаясь, простонал Артур и остановился, полуразогнувшись, с широко раскрытыми от испуга глазами. Рядом, у его ног, лежала огромная змея, но, приглядевшись, он заметил, что голова ее расплющена и она мертва.

— «Вот от чего взбесился конь», — вытирая проступивший пот, произнес Артур. — На меня ли ты метилась или конь случайно наступил на тебя, кто ж теперь знает? Наверное, такая здесь не в единственном экземпляре.

***** ***** *****

На рассвете у гасиенды Бердов царил шум и гомон от мужских голосов. У ворот нашли бездыханное тело Конкистадора, и местные знатоки определили, что конь скончался от укуса змеи. Иоланта, с покрасневшими от бессонной ночи и слез глазами собиралась на поиски вместе с мужчинами.

— Нет, ты останешься дома, — уже в который раз твердил ей отец.

— Папа, я виновата в том, что случилось, и я все равно поеду.

— Мы берем с собой Малибу и Ногайо, они отыщут его по следам.

— Все равно, я хочу быть там.

— Не настаивай, нам не нужно лишних сцен, объяснитесь дома.

— Папа, но ведь он жив, правда? — умоляюще глядя на него, вопрошала она.

— Я надеюсь.

— Я покажу место, где мы потеряли его из виду. Он не мог далеко уйти. Иначе вы будете искать совсем не там… Я прошу тебя, отец, — взмолилась она вновь.

— Делай, как знаешь, но ни на шаг от меня.

— Спасибо.

***** ***** *****

Всю ночь, не сомкнув глаз, подгоняемый злостью и таинственными звуками, то и дело раздающимися вокруг него, Артур продирался сквозь плотно сплетенные ветки деревьев, изодрав одежду и исцарапав лицо и руки, не в надежде найти выход, так хотя бы для самого факта движения и борьбы. Уже с первыми лучами солнца, он оступился и чуть не угодил в яму, видимо вырытую охотниками как капкан для дикого зверя. Только сила и выдержка позволили ему удержаться за ее край и, подтянувшись, выбраться наружу. Оглянувшись, заглядывая вниз, он подумал: «Если бы я сам не был охотником, то подумал, что этот капкан поставили специально на меня. Окажись я там, на дне, нечего и думать было бы о свободе, да и о жизни тоже», заметив в темном углу два горящих огнем глаза, подытожил он. Опустившись на землю, он присел и склонил голову к себе на колени. Его русые, слегка волнистые волосы, свисали сейчас безжизненными темными сосульками, исключая затылок, который, по-прежнему сияя чистотой, выделялся светлой шапочкой на его голове. «Как загнанный зверь… Интересно, почему это еще хищники не устроили свою травлю… Сначала озеро, теперь лес, кишащий гадами, если я выберусь отсюда живым, то следующая закалка будет огнем.

— Дальше мы не пройдем на лошадях, будет очень неудобно, хозяин, — обратился Ногайо, спрыгнув на землю. — Отпечатки четкие и они ведут туда, — он указал на землю, потом сломанные ветки и лесную чащу.

— Что же он видел, что забирается вглубь, — заметил Берд.

— Он шел ночью, господин, — ответил ему Малибу, стремясь всем своим видом походить на взрослого.

— Это все объясняет, — взглянув на потупившуюся дочь, сказал старик Берд. — Что ж, вы трое, и Малибу, пойдете в обратном направлении. Я знаю, что Ногайо не может ошибаться, но лорд Кэмингтон мог кружить, не зная местности, поэтому поищите в округе его следы, чтобы нам попусту не возвращаться. Мы с Дэнком пойдем за Ногайо.

— А я, отец?

— Тебе, правильнее было бы вернуться домой.

— Нет.

— Тогда ни на шаг…

— От тебя, отец, — перебила она его, и с готовностью соскочила с лошади, взяв ее под уздцы, зная, что он не станет при слугах менять распоряжение и тем самым, добившись своего.

— Этот поход для леди может быть слишком утомительным, — заметил Дэнк.

— Ничего, я не буду вам обузой.

И они разделились на две группы.

— Тебе не кажется Ногайо, что он слишком далеко ушел?

— Нет. Он шел медленно, но не останавливаясь.

— «Господи, только бы он был жив… Я выйду за него замуж», думала Иоланта, сосредоточенно вглядываясь в лесные тени.

— Как будто стало посвободнее, — оглядываясь, произнес Берд.

— Да, он свернул. Леди может сесть на лошадь, — отозвался Ногайо, быстро идущий впереди.

— Но я не устала.

— Садись, ты все равно не поспеваешь за нами, — приподнимая и усаживая ее в седло, отрезал отец.

— Он должен быть где-то рядом, хозяин.

— Артур! — неожиданно для всех, звонко позвала Иоланта. — Папа, здесь же прекрасное эхо, мы должны позвать его, он поймет, что его ищут и ответит нам.

— Пожалуй, ты права. Кэмингтон! — вскричал старик Берд и тут же подхватил его Дэнк.

— Мы можем накликать и беду, — предупредил их Ногайо.

— Куда уж хуже… — отмахнулась Иоланта.

Когда в воздухе разнесся, повторяющийся эхом ее крик, Артур, услышав свое имя, замер как от наваждения, ища глазами источник столь необычного звука, доносившегося не из далека.

— Первые признаки помешательства, — встряхнув головой, произнес он.

Но вслед за этим он отчетливо услышал: «Кэмингтон! Кэмингтон!»

— Берд! — вскричал он в ответ. — Берд!

Услышав ответный крик, они вмиг вскочили на коней и запетляли, огибая деревья. Вскоре за ними показался и сам молодой человек. Слегка ободранный и грязный, но абсолютно невредимый. Иоланта, птичкой вылетела из седла и помчалась к Кэмингтону. Обезумев от радости, не соблюдая приличий и этикета, она прижалась к нему, прошептав: «Жив… Слава богу, жив…»

Ее бурное проявление чувств обезоружило его и слегка приобняв ее, он, оглядев присутствующих, улыбнулся. Но первый порыв прошел и девушка, опомнившись, отстранилась от него.

— Неужели вы так переживали из-за меня? — спросил Артур.

Уловив в его словах скрытый упрек, которого, возможно там и не было, она ответила в обычной своей манере обращения с ним.

— Жаль бывает даже потерявшегося щенка или безделушку, не говоря уже о человеке.

— Особенно, если вы сами постарались устроить эту потерю, — разозлившись на ее дерзкие слова, отчеканил лорд Кэмингтон.

— Дорогой, Артур, я так рад, что все обошлось благополучно, — вмешался в их разговор старик Берд. — Не обращай внимания на эти бравые речи, лучше посмотри в глаза этой девушке, которые до сих пор красны от слез и бессонной ночи.

Кэмингтон устремил на Иоланту внимательный, пронизывающий взгляд, и чтобы укрыться от него, она не нашла ничего лучшего, чем бегство, но не добежав пару шагов до своей лошади, споткнулась и подвернула ногу.

— Ой…

Старик Берд сделал остальным предостерегающий знак, и к Иоланте не спеша первым подошел Артур.

— Что с вами?

— Ничего.

— Тогда, позвольте, я помогу вам встать, — протянув ей руку, галантно предложил он.

Девушка оперлась на его руку, но встать не смогла.

— Ой!

— Что же с вами?

— Я не могу ступить на ногу, — наконец, призналась она, видя, что остальные отъезжают и не намерены оказывать ей помощь.

Кэмингтон нагнулся, легко поднял ее на руки и произнес: «Так будет всегда, когда вы будете стремиться убежать от меня». Она вынуждена была обвить рукой его шею и оказавшись в таком безвыходном положении, предпочла промолчать, лишь внимательно разглядывая его лицо. Он отнес ее и усадил на лошадь, дождался, когда она устроится, возьмет поводья, и усмехнувшись произнес: «Разве вы не подстегнете неожиданно свою лошадь, чтобы оставить меня здесь?»

— Садитесь. Если бы мы были не в лесу, я бы, пожалуй, могла так поступить, но мы совсем не для того вас искали, чтобы бросить снова.

Глава IV

«Перемирие»

— Как ваша нога? — входя в гостиную, заботливо поинтересовался Артур. — Вы наградили меня таким взглядом, будто смотрели на лягушку.

— Хуже, жабу.

— Неужели так похож?

— Внешне нет.