С этой книгой читают
Полз по земле дождевой червяк. Звали его Джим. Он полз неторопливо, еле-еле передвигался. Потом забрался под гриб и замер. Лежит, глаза закрыл, не шевелиться. Спит.
Мимо пролетал маленький комарик по имени Пискун, бормоча что-то себе под длинный нос. В одной из лапок он держал шариковую ручку, в другой — наполовину исписанную записную книжку. Как и все комары, Пискун был очень надоедлив, никто с ним дел иметь не хотел. Надоедал он, в первую очередь, своими стишками, которые писал в больших количествах обо всем, что попадалось ему на глаза. Пискун декламировал их всем подряд и при любом удобном случае. Поэтому все, кто его знали, шарахались при его появлении по сторонам. А те, кто не знал, сначала с интересом слушали стихи, но потом всеравно старались куда-нибудь сбежать. Вот и летал комарик в полном одиночестве.
На свою беду, попался ему на глаза спящий червяк. Пискун подлетел поближе и сел на гриб. Что-то тихо пробубнив себе под нос и записав это в записную книжку, громко произнес:
— О, продолговатое мягкотелое бескостное ползающее животное! Я…
От его неприятного писка Джим вздрогнул и проснулся. Спросонья он стал крутить головой по сторонам, не понимая, кто его разбудил.
— Что случилось? Кто так шумит?
— О, многоуважаемый земляной червь, это я вас посмел потревожить. Простите меня, я не знал, что вы спите, — слукавил Пискун.
Червячок выполз из-под гриба и наконец-то заметил маленького комарика.
— А, это ты… Что ты хочешь от меня?
— Я всего лишь хотел почитать вам свой новый стих. Когда я увидел вас такого грациозного под этим чудесным грибом, муза посетила меня в это мгновение и дала мне возможность сочинить несколько божественных строчек. Между прочим, они о вас, — комар хитро взглянул на своего собеседника, надеясь сразить его наповал этим заявлением, и открыл заранее записную книжку.
— Нет, спасибо, у меня сейчас нет настроения тебя слушать. — Джим зевал и протирал лапками глаза. — Дружище, я бы тебе был премного благодарен, если бы ты оставил меня в покое. Я так хочу спать, что даже не могу доползи до дома.
Пискун не обратил на эти слова ни малейшего внимания, только сделал вид, что расстроен. Он очень страдал от невостребованости своего «таланта», и поэтому приходилось всем навязываться. А навязчивость была у комаров в крови.
— Но как же так?! Ведь я могу сделать вас знаменитым! Мои стихи прославят вас навек!
— И скольких ты уже прославил? — снова зевая, спросил червяк.
— Ну-у… вы будете первым, но это ничего не значит. Будьте уверены…
— Все понятно, приятель, — перебил комара червяк, — всего хорошего!
— Но нельзя же быть таким жестоким! Всего четыре строчки!
— Четыре говоришь?.. Ну ладно, давай. Только потом ты оставишь меня в покое, хорошо?
— Конечно, о, будущая знаменитость, которого зовут…
— …Джим. И не нужно лишних слов.
— Да, да, только стихи, только стихи…
Комарик обрадовался и открыл записную книжку с последней записью. К этому времени вокруг двух собеседников собралась приличная толпа разных насекомых. Они с интересом наблюдали за диалогом двух непохожих друг на друга божьих созданий. Пискун только сейчас заметил посторонних, что еще больше воодушевило его. «Наконец-то у меня появятся поклонники!» — думал юный поэт.
Комар держал блокнот на вытянутой лапке, а другую лапку с ручкой поднял к верху и торжественным голосом, выделая каждое слово, произнес:
Чок-чок-чок, чок-чок-чок,
Полз по травке червячок,
А потом лег на бочок
И молчок, и молчок.
Но ожидаемых бурных оваций не последовало. Лапкоплесканий и радостных жужжаний не было, даже легкого хлопка, даже шепота не услышал комар. «Это провал! Катастрофа! Моя карьера закончилась, не успев начаться!» — грустные мысли блуждали у поэта в голове.
— И ради этой ерунды ты меня разбудил?
Червячок опять забрался под гриб и закрыл глаза. Через минуту было слышно его посапывание.