Случайное знакомство

***

Время и место каждого Подвига определяются Судьбой. Но если не придёт Герой — не будет и Подвига.

Цурин Арктус, Подземный Король. Morrowind, Besethda Softworks

Воспитание его было поставлено из рук вон плохо, и потому он был сообразителен, не жесток…

А. Б. Стругацкие, Трудно быть богом

***

Сведения о новом пойманном преступнике дошли до принца быстро. Само по себе событие достаточно заурядное, но личность преступника была чуть ли не знаменитая. Любопытство заело быстро. Надо было бежать за разрешением к папочке.

Папочка был занят важными государственными делами. То есть мутной и малополезной перепиской со всеми, с кем только можно, и заверениями в уверении о лучших намерениях и прочей межгосударственной бредятине. Рядом крутилось несколько советников, изображая занятость и живейшее участие в происходящем.

— Твой любящий сын и наследник приветствует тебя! — согласно придворному порядку поздоровался принц.

— Здравствуй, есть новость, которая тебя, несомненно, порадует. — весьма довольно ответил король.

А чего тут удивляться? — подумал принц про себя. Король узнаёт всё первым, точнее, он так думает. Значит повод для того, чтобы увидеть государственного преступника, придумывать уже не надо.

— Мы изловили того самого преступника, который держал в страхе всё наше королевство Елмаденвинал. Каждый раз он ускользал от нас, но на этот раз нам повезло. Стража, сыщики и наёмники поработали на славу. И поймали, что самое ценное, живьём! Будет показательный суд и крайне суровая казнь, чтобы все видели, как у нас поступают с нарушителями законов, врагами короны и всего нашего королевства вместе с его народом.

Принц преисполнился гордости за отца. Он любит поговорить, но возразить нечего, действительно праздник. Он вспомнил, кого четвертовали на главной площади при большом стечении народа и общем одобрении. Та парочка успела вырезать небольшую деревню меньше, чем за ночь. Объяснить, зачем они сделали это ради всего пары мешков муки, куска вяленого мяса и почти пустого, как позже выяснилось, бочонка поганенького пива, они так и не смогли. Точнее смогли, тем, что им захотелось поесть пирогов с мясом и запить пивом. Купить еду и выпивку на рынке они, видимо, не догадались.

В прошлый раз он опоздал на допрос и успел только на казнь. Но сейчас было совсем другое дело. Что бы там ни говорил серьёзный папа про обучение управлению государством, но лучше практики ещё никто ничего не придумал. Только, в отличие от других нудных занятий, тут есть возможность пообщаться вживую с полулюдьми, а если вдуматься, то и с нелюдями. Такие уроки принц очень любил. Это не заупокойные наставления нанятых отцом священников, шаманов, учёных, иногда неотличимых от шаманов, советников и прочих образованных людей. Надо будет ещё с палачами поговорить, наверно любопытные вещи можно узнать — подумал он.

— Дэанев, я тебя очень старательно готовлю к будущему царствованию. Теперь ты можешь попробовать сам допросить пойманного преступника Хоншеда и уже воочию убедиться чем и почему преступники заслужили свою грядущую участь. Вместо того, чтобы стать верными подданными, они занимались истреблением людей, разбоями, убийствами и прочими гнусностями. Если у тебя возникнут вопросы, можешь спросить моего советника по безопасности Шинхара или меня, если советник не сможет тебе ответить. — король ехидно улыбнулся — Но это вряд ли, поэтому я его очень ценю, и тебе советую.

— Достопочтенный принц желает допросить преступника в камере пыток? — немедленно осведомился советник.

— Нет, господин советник, пока нет, я ещё не решил окончательно, стоит ли сразу приступать к допросу с пристрастием. — очень уклончиво ответил принц, на самом деле стараясь избавиться от лишних ушей.

В свои четырнадцать, почти пятнадцать лет, принц тянул на все шестнадцать по виду и уму. Родной отец был этому рад, а вот прочие отцы, в том числе святые, не очень. Внутридворцовая борьба за власть никогда не утихала и отсутствие законного наследника или всё, что можно было подвести под это понятие, было всегда кстати. Но наставления родного папы, как не быть отравленным, задушенным, застреленным или зарезанным принц помнил чётко. А вот наставления по управлению, дознанию и выяснению заговоров и более мелких вещей часто пролетали мимо его ушей.

Лучше будет если я допрошу, хотя это сильно сказано, просто посмотрю на него без посторонних. Сначала посмотрю, потом порасспрошу. Преступник в цепях, не укусит. А если что и скажут, то скажу, что придумал новый способ дознания через доверие или ещё что-нибудь. А то эти любители костедробления так преступников портят, что они потом даже говорить уже не могут. Тут не простой разбойник, тут что-то особенное, главное чтобы до него раньше меня не добрались.

Принц поймал себя на мысли, что рассуждает прямо как родной отец, да, вот что значит происхождение, подумал он, это не всякая дрянь безродная. Можно пытать лениво, можно пытать яростно, можно до смерти запытать, но вот так, легко и непринуждённо, без всякого издевательства… вот папа удивится, когда я без всякого многодневного допроса ему доложу то же самое, что и эти олухи с их привычкой сначала пытать, а потом спрашивать. А вот потом пусть истязают хоть до полусмерти, хоть до смерти, раз заслужил, так пусть получает, нечего было людей грабить и убивать.

С этими мыслями он дошел до тюрьмы. Теперь надо с серьёзным видом потребовать, чтобы его отвели в камеру заключённого и закрыли дверь с обратной стороны.

— Отведи меня к новому заключённому. — как мог строго приказал он начальнику стражи.

— Как пожелает Ваше высочество. Оставить Вам охрану?

— Ты сомневаешься в моих силах и способностях? Или считаешь, что я недостаточно хорошо владею оружием? — Дэанев сверкнул глазами и начальник охраны попятился.

— О! Нисколько! Я всего лишь беспокоюсь о Вашей безопасности. Хоншед — опасный преступник, но Вы вправе поступать, как сами пожелаете.

Желаемое было достигнуто. Теперь по пути к камере он думал о том, кого там увидит. Наверно то же самое, что и всегда. Или рычание и проклятия, или слёзные мольбы о помиловании, или даже попытки заверения в глубочайшей верности в обмен на помилование. Ничего не меняется. Да и что может поменяться?

Насколько помнил принц, в этот раз преступнику грозила казнь через насаживание на кол. За все его дела хорошие. Выбирали долго, спорили ещё когда он был во дворце. В конце концов решили, что по продолжительности, зрелищности и мучительности этот способ лучше всех остальных. Нужно было показать всем любителям таких забав, чем они заканчиваются для заигравшихся подонков.

Они подошли к двери и охранник отодвинул засов.

— Допрашивайте, сколько пожелаете. Оставить дверь открытой? — спросил начальник охраны.

— Нет, закройте, пусть у него даже мысли не появится, что он может оказаться на свободе.

В камере было темно и единственным источником света был факел в руке принца. На голом полу сидел человек… Принц увидел в стене место для факела и освободил руки. Человек пошевелился со звоном и лязгом опутывающих его цепей. Так не упаковывают даже окорок… Подумал принц при первом же взгляде на заключённого. И как теперь его допрашивать?

Вид у Хоншеда был действительно жалкий и ужасный. Руки были завёрнуты за спину и связаны цепью, перекинутой через шею к ногам, загнутым назад. На лицо была надета железная маска и примотана цепью вокруг затылка. Язык был вытянут наружу через щель в этой полумаске и зажат чем-то похожим на маленькие колодки. По краям щели из маски в рот входили клинья между зубов. Всё было сделано так, чтобы связанный не мог пошевелиться вообще, даже языком или челюстью пошевелить не мог.

Принц вспомнил, как ему рассказывали о том, что некоторые осуждённые на казнь заглатывали или откусывали язык и умудрялись так задохнуться или захлебнуться кровью, спасаясь от казни. Ага, так вот зачем эти колодки на языке и клинья во рту. Только как его в таком виде допрашивать?

— Снять с него маску! — громко прокричал принц так, чтоб его точно услышали за дверью.

— Как изволит принц. — ответили снаружи. Лязгнул засов и в дверь вошел стражник с ключами.

— И эту дрянь с языка у него тоже уберите. О чём вы думали, когда я сюда шел? Могли бы и додуматься сами!

— Не гневайтесь, господин, мы хотели, чтобы Вы увидели всё как было с самого начала, без нашего вмешательства. Мы хотели, чтобы всё было, как Вам хотелось бы увидеть, без всяких приготовлений.

— Ну ладно, ладно, я понял, вы хотели чтобы я посмотрел всё как есть. Я не злюсь, Вы всё сделали правильно. — торопливо исправил положение принц.

Пока он говорил с начальником охраны с заключённого уже сняли с головы все причиндалы и все, кроме начальника, убрались за дверь, начальник вышел последним с угодливым поклоном.

Шустрые, подумал принц, даже дверь закрыли без напоминания. Теперь можно и подопрашивать. Никто не мешает, подслушивают, правда, но это уже неизбежное явление. Он посмотрел на заключённого и его слегка передёрнуло. По спине пробежала лёгкая дрожь. Вот такого он увидеть совсем не ожидал…

Хоншеду было на вид лет шестнадцать, почти как самому принцу, и вид он производил совсем не как все предыдущие преступники. Ни перекошенного лица, ни оскаленных зубов, ни смазливой мордахи, как часто бывает у жулья разных пошибов, ни умильно детского выражения лица, как часто выставлялись малолетние бандиты… В общем, ничего, что можно обычно увидеть.

На принца живыми и весёлыми глазами смотрела симпатичная умная мордаха с блондинистыми, рыжеватыми, слегка вьющимися растрёпанными волосами. Принц слегка оторопел от увиденного. Никогда не видел преступников с такими лицами. Встретил бы на улице и не подумал бы. Ну да внешность всегда обманчива — успокоил себя Дэанев. Все прикидываются безобидными, а если ещё и внешность соответствует…

Заключённый двигал челюстью и разминал во рту язык, от этого вид у него был улыбающийся и гримасничающий. Как бы не укусил, пронеслось в голове у принца. Впрочем, глупость, он даже встать не может.

— Какая же дрянь эти ваши колодки! — с трудом произнёс Хоншед. — Язык совсем онемел! Даже зубов не чувствую.

— Преступник должен испытывать страдания и боль за совершенные преступления. — назидательно произнёс принц.

— Ага, жалко, что язык, а не другое место!

— Какое место?

— Куда завтра кол забьют!

— Какой кол? Куда забьют? — принц немного оторопел.

— В попу! Забыл что ли? Меня же завтра казнят. Или уже решили помиловать и сгноить в тюрьме?

— Как ты смеешь так со мной говорить! — злобно зарычал на заключённого принц, вернувшийся от задумчивости к действительности. — Ты, вообще, представляешь, кто я? Я принц! А ты преступник!

— Ну и что?

Принц оторопел, такого вопроса в ответ он просто не ожидал. Ну начнёт оскорблять, давить на жалость, ещё что другое в том же духе, но не это.

— Ты должен говорить со мной с почтением. — важно произнёс Дэанев.

— Или что? — ехидно спросил Хоншед.

— Или ты будешь…

Действительно, что? Накажут плетьми, оштрафуют, отправят в рудники? Это с учётом того, что завтра насадят на кол! Сам себя собственной глупостью поставил перед самим собой в глупое положение. Хорошо, что никто не видит! Хороший же у меня вид сейчас был бы!

— Неважно, от такого преступника, как ты, никто ничего другого и не ожидал. Но ты бы мог хотя бы попытаться угодить мне, чтобы смягчить свою участь.

— Кол потоньше возьмёте? Или жиром смажете?

— Твои издевательства неуместны! Я здесь чтобы допросить тебя!

— А если я не буду отвечать?

— Тогда я продолжу дорос уже в камере пыток.

— Там я уже был!

— У принца от удивления повисла челюсть.

— Как был? — медленно спросил он и осмотрел заключённого со всех сторон. — Как ты тогда так легко отделался?

— Просто сразу во всём сознался.

— Почему? Значит ты действительно во всём виновен, в чём тебя обвиняют.

— А какая разница, виновен или нет, если допрос будет под пытками, а требуется только признание без всяких доказательств?

До принца начало постепенно доходить. Так вот почему казнь завтра, а допрос прошел так быстро, что он на него не попал. Действительно, чего допрашивать, если обвиняемый сразу всё признал? Тогда не совсем понятно, что я здесь делаю. Видимо, просто практикуюсь. Да, папа — гений.

— Разница есть. Ты мог попытаться доказать свою невиновность.

— Чем? Кому? Людям, которые не слушают? Тем, кто хочет услышать только признания? Тебе когда-нибудь причиняли боль?

— Ээээ… Мммм…

Принц попытался вспомнить. Случаев было не очень то и много и явно не примеров истязания. Оружием на занятиях его били, с лошади он падал, бился, ушибался, но это не в счёт…

— Вот именно.

— Я принц! Меня не пытают. Пытают преступников.

— Вот и радуйся. А я не стал портить себе последние часы жизни, тем более, что их не так много и осталось. К тому же я плохо переношу боль. Всё равно меня бы заставили сознаться независимо от того, виновен я или нет. Какой смысл?

— Ты виновен и признался. Тебя поймали за совершенные преступления.

— Хорошо, я виновен и не отрицаю этого. Давай теперь просто предположим другую расстановку.

— Какую?

— Допустим, что вы бы ошиблись и поймали просто невиновного постороннего человека вместо меня.

— И сейчас ты скажешь, что ты и есть этот человек?

— Нет. Я не этот человек, а вы бы поймали вместо меня другого.

— И что?

— Как бы он доказал свою невиновность?

— Он бы сказал, что невиновен и доказал это.

— Как?

— Призвал бы в помощь свидетелей.

— А если свидетелей нет? Или ты не всё время на виду? И ночью никто не следит за тобой?

— Тогда…

— Тогда через пару минут или часов, или дней сознался бы кто угодно, чтобы всё это прекратилось.

— И ты предлагаешь прекратить пытать на допросах чтобы облегчить жизнь преступникам?

— Нет.

— Не понял. Ты только что доказывал, что пытка не приносит нужных и справедливых признаний.

— А я не знаю. Если под пытки попадёт преступник и выдаст всех сообщников, то это хорошо, если невиновный признает себя виновным это плохо, а кто есть кто заранее неизвестно. На людях не написано.

— И что тогда правильно? Пытать или не пытать?

— Ничего. Придумать что-то новое вместо пыток, чтобы разница была в итоге между виновными и невиновными.

Принц серьёзно задумался. Спорить было трудно. Ответа не было. Перед ним был государственный преступник и ставил его в тупик. Самое ужасное, что возразить ему было нечего, а спросить совета сейчас не у кого. И тем не менее…

— Сейчас ты без пытки признался в своей виновности. Или станешь это отрицать?

— Я не отрицаю того, что совершал всё, в чём меня обвиняют. Теперь это уже не имеет смысла.

— Зачем ты совершил эти преступления?

Сейчас начнёт говорить про борьбу за справедливость, подумал принц, что отбирал у богатых, отдавал бедным и всё такое…

— Чтобы остановить других преступников и остановить другие преступления.

— Кого ты называешь преступниками?

— Тех, кто ворует, грабит, убивает, клевещет, лжет, можешь и сам додумать. Или ты не согласен?

— Почему? Согласен. И кто же совершал эти преступления? Я слышал, что ты убивал и грабил всех. От крестьян и мелких торговцев до дворян и чиновников.

— Крестьяне разные бывают и торговцы тоже.

— Значит ты взял на себя задачи правосудия и карал преступников?

— И не собирался. Я жил своей жизнью и она слегка разошлась с окружающей действительностью.

— И как же это? — полюбопытствовал принц. Ему становилось всё занимательнее.

— А очень даже просто. Сначала попадаешь в неразбериху с мелкими неприятностями, потом тебя обвиняют в крупных, потом ещё и ещё, а на виселицу или каменоломни ты уже заработал.

Ну вот всё и стало на свои места. Человек оказался замешан в мелкой краже, стал скрываться, потом его обвинили в крупной краже, потом в грабеже и разбое. Старая история, ничего не меняется. И покатилось-понеслось…

— Сейчас ты расскажешь мне как сдуру взялся передать мелкие деньги, тебя обвинили в краже, потребовали штраф… Дальше ужасная история твоего невезения и тяжкого стечения обстоятельств?

— Нет.

— Очень занятно! — возмутился принц. — Так что же было на самом деле?

— Какая разница?

— Мне любопытно!

Принцу действительно было любопытно. Что надо было натворить, чтобы так влипнуть при таком уме? Он же не дурак, не маньяк и не сумасшедший. Он не глупее меня. Говорим почти час, я даже не заметил, как пролетело время. Девушки любят, мордаха тому доказательство, проиграть всё в долг не мог, не такой дурак, совсем не дурак. Как же его так занесло?

— Ты драться умеешь? — спокойно спросил Хоншед.

— Конечно, я же принц, меня учат сражаться, как подобает будущему королю. Король должен…

— Да ладно, я верю, не продолжай. Тогда ударь меня кулаком.

— Куда? Ты весь в цепях? Или хочешь, чтобы их с тебя сняли?

— Не надо. Пусть будет посложнее. Бей в голову.

— Понятно, ты хочешь, чтобы я тебя убил и тем самым ты избежишь казни?

— Нет. Бей слегка.

Принц почувствовал, что задета его гордость. С ровесниками он иногда дрался. Папа считал, что детям это полезно и вырабатывает мужской характер. Не один сын придворного ходил иногда в синяках, впрочем, и он тоже. Но победа оставалась почти всегда за принцем. Поддаются, принц не сомневался в этом, но не очень, чтобы он не заподозрил. Побитые в обиде не были. Привлечь к себе внимание короля, это стоило любых синяков.

Дэанев легонько ткнул Хоншеда в челюсть сбоку.

— Это слишком слабо. — раздосадовано сказал тот и стиснул челюсти.

Принц ударил посильнее.

— Снова слабо.

Принц ударил в челюсть так, что боль отдалась в кулаке.

— Вот теперь немного зазвенело.

Ничего себе! Да таким ударом он почти любого сбивал с ног!

— И ты всё ещё считаешь, что умеешь драться? — ехидно спросил Хоншед. — С оружием ты так же обращаешься?

— Принцу не требуется…

— …потому, что у него есть охрана и так далее? Еду ты тоже сам себе готовишь? Как тебя ещё не отравили?!

Да, а вот тут действительно он прав так, что не поспоришь. Папа часто говорил, когда он не хотел заниматься борьбой и овладевать оружием, что лучше него самого его никто не защитит.

— С оружием я тоже обращаюсь неплохо. — не очень уверенно сказал принц.

— Я догадываюсь. Если хочешь, то могу напоследок тебя научить как наносить и выдерживать удары.

— А какой тебе смысл меня всему этому учить? На помилование рассчитываешь?

У принца появились странные подозрения. Как-то всё это не укладывалось в общепринятую картину и, вообще, выглядело странно. Ни с того ни с сего преступник начинает помогать властям. Налицо начинает прорисовываться скрытый умысел.

— Прямой. Предоставленные самим себе события развиваются от плохого к худшему. Ты лучше других, тебя окружающих. Если выживешь, то жизнь станет лучше. Может быть.

— Ничего себе заявление! Я буду жить и так! А вот с тобой вопрос очень скоро решится.

— В этом я нисколько не сомневаюсь. Вспоминай об этом когда тебя зарежут, отравят, пристукнут или задушат в каком-нибудь тёмном углу дворца.

— Во дворце нет тёмных… — принц неожиданно замолк.

А откуда такая осведомлённость? Кого попало во дворец не пускают. Тем более разыскиваемых преступников. Тем более…

— Как будто ты там был!

— А ты спал под зелёным клетчатым одеялом с голой задницей!

— Да я всегда сплю голый потому…

Откуда он мог это знать?! Про одеяло. Кто и как спит можно догадаться, угадать, а вот про одеяло…

— С незакрытой дверью!

Будьте вы все прокляты! Меня же зарезать могли! Куда охрана смотрела?! Это называется охрана дворца. Неизвестно кто проникает во дворец и видит наследного принца под одеялом за незакрытой дверью. Всё. Теперь проверять буду сам лично. Никому доверять нельзя. Только сам… Подождите, а что этот мне только что говорил?

— Ну хорошо, я ничего не потеряю. Учи. — сказал принц, старательно скрывая волнение — Хоншед дал ему серьёзный повод для беспокойства.

— Делай тогда то, что я говорю.

Дальше было труднейшее в жизни принца занятие по боевым искусствам. Он не понимал даже половины того, что ему говорил Хоншед. Движения были непривычные до невозможности. Через полчаса у Дэанева болело всё тело. Хоншед злился.

— У нас не так много времени! — почти рычал он — Не напрягайся весь как припадочный!

— Я не напрягаюсь! Хоншед, ты говоришь непонятно!

— Хватит называть меня Хоншед. Называй просто Шод.

— Принц удивлённо посмотрел на него. Ну раз пошло такое дело…

— Ладно, тогда можешь называть меня просто Нэв или Нэвик, но лучше просто Нэв.

— Так вот, Нэв, ты не думаешь, что делаешь. Ты просто не знаешь, чего хочешь.

— А чего я хочу?

— Ну представь себе противника. Представь куда и чем ты его бьёшь. Представь движение удара и что для этого надо напрягать. Зачем ты напрягаешь правую руку, когда бьёшь левой? Не знаешь? Я тоже. Не встряхивай рукой! Сначала сделай обратное движение, а потом сразу перейди к прямому! Нет, ты просто встряхиваешь, а надо перейти резко…

— Так, всё, кончилось моё терпение! Хватит надо мной издеваться! Снять с него цепи!

В камеру вошли стражники с их начальником. Вид у начальника был неуверенный.

— Но Ваша светлость…

— Я приказываю!

— Но он опаснейший преступник! Если его освободить от цепей…

— Он пройдёт сквозь стену или дверь?

— Но он может причинить вред Вашей светлости…

— Не сможет! Меня учили лучшие учителя королевства! К тому же он же не захочет усугубить свою итак незавидную участь. Не так ли, Хоншед?

— Нет, я надеюсь только на снисхождение за оказанную Вашему высочеству услугу. — очень покорно произнёс Шод.

— Надейся, возможно ты заслужишь некоторое смягчение приговора. — очень высокомерно ответил ему принц.

Начальник охраны приказал снять с Шода цепи. Он вышел за дверь вместе с охранниками, волочившими по земле за собой позвякивающие оковы.

— Ну вот теперь другое дело. — довольно сказал Шод, разминая совершенно затекшие руки и ноги. — Я уже тела своего не чувствовал, так стянули!

Некоторое время он вращал сначала плечами и бёдрами, потом локтями и коленями, под конец пошевелил пальцами и ступнями. Подвижность возвращалась медленно, но верно.

— А вот теперь приступим к настоящим занятиям! Становись напротив меня и бей!

Принц стал напротив и поднял руки перед собой. То, что было дальше очень плохо укладывалось в его понимании ещё долго. Нэв попытался ударить Шода в переносицу, но увидел, как его рука прошла мимо головы, а пальцы Шода намертво ухватили его запястье. Одним поворотом тела он оказался за спиной Нэва и второй рукой захватил его шею под подбородком. Принц не мог ни пошевелить головой, ни произнести ни звука. Шод наклонился к его уху и тихо произнёс.

— Ты убит. Сдавайся.

Нэв слегка дёрнулся и Шод отпустил его. Он отскочил от Шода и посмотрел на него злобным и огорчённым взглядом. Шод смотрел на него и улыбался. Когда Нэв немного успокоился Шод подошел и легонько погладил его по голове.

— Какой ты ещё глупый и доверчивый!

— Зачем ты это сделал?! — принц всё ещё злился не столько от досады, сколько от непонимания происходящего.

— Я только что тебя убил. — улыбаясь ответил Шод.

— Тогда почему ты этого не сделал? Ты же должен меня ненавидеть?

— Я тебя не ненавижу. Иначе бы не стал тебе помогать.

— Но мой отец приговорил тебя к смерти! И не простой, а очень мучительной!

— Но не ты же.

— Но я же его сын! Ты мог бы таким образом ему отомстить!

— И что бы это изменило?

— Ээээ… Не знаю…

— Вот именно. Почему ты меня освободил от цепей?

— Чтобы ты научил меня драться.

— А почему ты решил, что справишься со мной? Почему ты решил, что я не сверну тебе шею?

— Но ты же обещал научить меня драться, а не убить?

— Значит с тобой ещё не всё потеряно…

— Я не понимаю…

— Хорошо. Я объясню. Кто тебе сказал, что я преступник? Кто тебе сказал, что тебя отвели в камеру именно к тому преступнику? Кто тебе сказал, что меня не наняли тебя здесь убить? И всё было бы просто безупречно! Юный принц проявил любопытство и по неосторожности подвергся нападению опасного государственного преступника. Стража бросилась на помощь и убила преступника, но принц был уже мёртв. Всё!

— Так почему же ты этого не сделал?! Что тебе помешало?

— Потому, что я не собирался тебя убивать и никто меня для этого не нанимал.

Нэву страшно захотелось со всей силы ударить Шода в глаз. Он толком не мог даже понять почему.

— Потому, что ты принц и должен помнить об этом. — Продолжал Шод. И твоя жизнь всегда будет в опасности потому, что слишком многим мешает.

— И что мне теперь делать?

— Думать своей головой! Думать, а потом что-то делать. Предвидеть, предсказывать, угадывать. Чем может закончиться ошибка ты только что сам видел и чувствовал своей шеей.

— Значит ты никакой не преступник, а тебя наняли для того…

— Нет, я только что сказал, что никто меня не нанимал, но так могло быть.

Принц задумался. Мысли путались неимоверно. Самое ужасное было в том, что Шод был прав. Нэв и раньше знал о том, что ему, как принцу, будет грозить опасность. Его будут пытаться убить, отравить, похитить, но он никогда не думал, что это будет так легко сделать, как он только что убедился! Одно дело представлять опасность отдалённо, в невидимой форме, а другое столкнуться с ней лицом к лицу.

Пусть Шода не наняли для его убийства. Пусть здесь и сейчас против него нет заговора. Но кто сказал, что завтра не будет? Раз всё это так легко и просто подстроить. Кто тогда друзья? Кто тогда враги? Кому я перешел дорогу? Кому я нужен? Есть ли у меня друзья? И друзья ли они? От дружбы с принцем всегда много пользы. Похоже, что только один Шод и помогает мне бескорыстно, по своим непонятным замыслам, за какие-то мои даже мне неизвестные заслуги. Хотя, если вдуматься, то не совсем бескорыстно. Надеется спасти свою шкуру. Кстати, о шкуре…

— Если ты так хорошо дерёшься и управляешься с оружием, то как же тебя тогда поймали? — задал он Шоду вопрос, рассчитывая узнать хоть что-то.

— В этот раз меня перехитрили и схватили. А до этого много раз могли, но мне удавалось или скрыться, или отбиться. У меня остался не один шрам. Могу показать, если не веришь.

— Покажи!

Шод снял тюремную рубаху из мешковины. От зависти Нэв даже прикусил язык. Шрамы действительно были, правда неглубокие. Вот один через грудь на живот. Вот один явно от стрелы. А здесь несколько от когтей или зубов, а может и того и другого. Но зависть вызывали не шрамы, их и на стражниках, и на солдатах несчитано насмотрелся принц. Зависть вызывало на чём были эти шрамы! Шод был слегка пухлый и слегка толстый. Точнее казался таким. Под местами попорченой кожей просматривались очертания очень нехилых мышц.

— И ты хочешь сказать, что это от махания руками? — с иронией спросил Нэв. — Сколько же тебе лет, только честно?

— Это от махания оружием, таскания брёвен, камней и ежедневных упражнений до умопомрачения и изнеможения. Если бы я протянул ещё немного, то дожил бы до семнадцати в очень хорошем состоянии.

Больше не пропущу ни одного занятия по атлетике, подумал принц. Хочу так же выглядеть, на зависть всем. За два года успею.

— Только всё это уже никому не нужно. — мрачно продолжил Шод. — Завтра меня насадят задницей на кол и выставят на всеобщее обозрение под всеобщее одобрение. Потеха у них будет долгой. Правда, возможно, что и нет. Руки у меня сейчас развязаны и я могу свернуть себе голову. Тогда им придётся развлекаться уже с моим дохлым телом. Жалко, что тебе после этого не сдобровать.

— Почему?

От нарисованной Шодом картины у принца по спине пробежал холод. Ему было уже жалко Шода и расставаться с ним совсем не хотелось. Всё содеянное Шодом уже как-то не бросалось в глаза. Не попасть бы под влияние, папа предупреждал. Преступники обладают часто сильнейшим обаянием. Надо держать себя в руках. Если бы не обстоятельства, то из Шода получился бы очень хороший друг, как раз в котором он сейчас очень неслабо нуждался. Если подумать, то таких друзей у принца не было никогда и вряд ли ещё будут. Именно такого друга ему всегда и не хватало, а теперь, когда он его нашел, то оказывается, что так ненадолго! А что значит нашел? С Шодом они никакие не друзья. Во всяком случае не могут быть друзьями. Вот если бы Шод был не государственным преступником, а, скажем, ну хотя бы дворянского или купеческого происхождения… Вот тогда бы… Впрочем, тогда бы у нас сейчас не рассматривается. Вывод — надо пока спасать Шода, а потом разберёмся и посмотрим что к чему. Друзья бывают и среди государственных преступников. Может польза будет.

— Потому, что ты испортишь народу всё зрелище, а своему папе пример образцово-показательной политики. И от этого папа точно не обрадуется. — с иронией ответил Шод.

— Я сейчас схожу к отцу. Уже утро и он у себя. Может быть мне удастся его уговорить отменить всё или хотя бы смертный приговор. — очень серьёзно произнёс принц и направился к выходу.

Если очень постараться, то мне удастся его уговорить, думал он. Буду уговаривать, ныть, обещать, лишь бы получилось. Тогда эта встреча будет не последней. А потом может и удастся вообще добиться чуть ли не помилования, а если повезёт, то и освобождения. А если нет… Ну что я могу сделать!? Тогда уже всё…

И в этот миг до принца вдруг всё сразу дошло. Внезапное озарение вспыхнуло в голове. Да у меня же никогда не было друзей! И не будет! А таких как Шод и подавно. Кто они, мои друзья? Где они? Каждый первый спит и видит себя на моём месте. Дружат они со мной! Да дружат. Потому, что выгодно. Потому, что страшно не дружить. Что угодно. Кто угодно они мне, а не друзья. А вот Шод таким другом стать может. Очень даже может! Да какие, вообще, могут быть сомнения и рассуждения, когда надо спасать единственного друга! Пускай даже будущего, но тем не менее. Он бросился к Шоду и обнял его изо всех сил так, что у самого перехватило дыхание. Он чувствовал, что у него ручьём бегут слёзы, но это его уже не волновало. Не отдам! Никому! Ни за что! Такого друга надо спасти любой ценой! Он взял Шода за плечи, потряс и сверкая слезящимися глазами произнёс в упор глядя тому в глаза.

— Никогда! Ты слышишь! Никогда. Ни за что! Я не допущу! Сдохну но не допущу!

Он бросился к двери и пнул её так, что сам удивился, как не сломал ногу. Дверь тут же открыли.

— Ваше высочество закончило допрос? — осведомился начальник охраны. — Надеть на заключённого цепи?

— Никаких цепей! Я скоро вернусь и продолжу. Я должен доложить важные сведения королю!

Папа должен уже быть при делах, значит я легко могу с ним поговорить. До чего я смогу договориться мне пока неизвестно, но это уже второй вопрос.

— Ваше величество… — начал принц.

— Оставь для другой обстановки.

— Скажи мне, мы можем отменить казнь Хоншеда?

— А с какой стати? Он государственный преступник и должен получить по заслугам.

— Ну он может быть нам полезен…

— Чем? — папа был явно удивлён.

— Он может научить меня хорошо драться, он разбирается в политике и вопросах безопасности…

— Даже если это так, то мне есть кем его заменить. С чего вдруг такая забота о преступнике, которого ты только сегодня увидел? — папа явно насторожился.

— Ну он проявляет ко мне очень верное отношение.

— Кто угодно будет клясться в своей верности кому угодно лишь бы спастись от казни.

— Мы могли бы узнать от него…

— Я понял, у преступников бывает настолько сильное обаяние, что они способны просто очаровать человека. Тебе просто не хочется с ним расставаться. Дворцовая жизнь скучна и однообразна, а тут ты нашел себе приятеля для болтовни.

— Ну даже если и так? Можешь ты что-либо сделать?

— Я могу всё! Но я не допущу в своём сыне слабоволия и сострадания к кому не надо. Ты должен научиться переступать через свои чувства. Помни, тебе править страной!

— Но хотя бы в виде исключения…

— Слишком частые исключения перерастают в правила. Терпи.

Дальше можно было не продолжать. Принц сделал соответствующий вид и удалился. Теперь надо рассчитывать только на себя. Доверять нельзя никому. Сведения расходятся быстро. Иначе меня просто запрут на денёк-другой, а Шода… Об этом лучше даже не думать.

В голове роились дурацкие замыслы один глупее другого. Прийти и потребовать освободить бесполезно. Прийти и приказать отпустить с ним тоже немногим лучше. Стража и её начальник подчиняются королю, а его слушаются. Приказывать им он не может. Нужна хитрость. Если сказать, что он выдаст сообщников или покажет где спрятано награбленное, то можно выбраться из королевской тюрьмы и дворца, но следом будет идти целое полчище охраны. Без боя не скрыться. Шод, конечно, хороший боец, но не до такой степени, чтобы убегать от конницы пешком и без оружия. Ясно одно: надо, чтобы нас выпустили вдвоём. Пойду к Шоду, он может придумать лучше.

В камере ничего не поменялось. Шод ходил из угла в угол. Он явно с нетерпением ждал Нэва.

— С королём глухо. Он не пойдёт ни на какие уступки даже мне, собственному сыну. Он считает, что я должен вырабатывать характер, а твоя казнь этому поможет.

— Он прав.

— Я понимаю, что прав, но я с этим несогласен. Это неправильно. Почему я должен потерять единственного друга? Что изменится? Какие государственные интересы? Какая незыблемость законов? Кто их придумал и кто не нарушал? Может быть ты совершишь такое, что по сравнению с этим все твои преступления померкнут. Что ты там такое натворил?

— Многое. Ты ищешь справедливость, а её нет.

— Нет есть!

— Только своя и у каждого.

— Значит моя уже со мной. Будем выбираться отсюда. Предложения есть?

— С боем не прорвёмся.

— Само собой, придумай хитрость.

— Переодеться не получится, мы даже отсюда не выйдем. Но в лицо меня мало кто знает. Надо чтобы все думали, что я точно в совершенно другом месте. Тогда они не будут смотреть так внимательно. Вот и думай как это сделать.

Нэв уже знал, что будет делать. Король думает, что Шод в камере ждёт казни. Здесь надо всем сказать, что он отведёт Шода к королю. Но заключённый будет отправлен под охраной. Как прогнать охрану? Все ли охранники знают Шода в лицо?

Для начала надо бы притащить его к себе. Там уже будет дворец а не тюрьма. Дворцовая стража охраняет не заключённых, а кого положено. И я даже знаю как охраняет! Нэв вспомнил рассказ Шода. Надо будет его, кстати, потом расспросить на самом деле это он видел или просто придумал и угадал. Дождаться пока у дверей сменится конвой Шода и можно будет выбираться…

Глупость! Безумие! Тупица! Да времени нет ждать! Надо чтобы быстро. Надо чтобы даже мысли не возникло, что с ним уходит не Шод! То есть Шод… В смысле, что… А вот это мысль! Вот это гениальная мысль! Он же может привести сколько хочет народу к себе. Имеет полное право и никто не возразит. С Шодом они не похожи, но есть же похожие морды! Пока разберутся будет уже поздно. Оставался маленький вопрос, который мог стать совсем немаленьким. Где найти похожего на Шода?

Опять глупость придумал! Похожего на Шода примут за Шода! Бред получается. Надо найти похожего и непохожего одновременно. Чтобы когда вошел был похож, а когда вышел непохож. То есть наоборот… То есть нет. Или да. Запутался. Да вот именно! Надо чтобы он был на Шода не очень похож, а потом Шода сделать похожим на него. Лицо и волосы можно подкрасить. Одежду поменять. Щёки надуть или вату за них напихать. Для потёмков сойдёт.

— Я придумал. Сейчас идём ко мне. Я прикажу тебя отвести в мою комнату.

— А если не получится?

— Проживёшь на пару часов больше. — принц был очень серьёзен. — В крайнем случае у меня есть чем биться до смерти. Умрёшь с оружием в руках, как мечтал.

— Ну это уже лучше. — ехидно ответил ему Шод.

— Проводите нас в мою комнату! — крикнул принц за дверь.

Дверь открыли и под охраной восьми стражников они прошли из тюрьмы до комнаты принца. На пути не встретился никто из тех, кто мог бы испортить задуманное. Желающие были, должны были быть. Дверь захлопнулась за спиной принца. Они остались вдвоём. С назойливыми вопросами уже не лезли. Привыкли. Это хорошо. Наверное хорошо.

— Сиди здесь тихо. — начал Нэв. — Я поищу тебе замену на время. Когда выберемся, то выведу и его. Так что можешь не волноваться за погубленные жизни.

— Я понял, только не ошибись. — перебил его Шод.

— Постараюсь. Вперёд и с молитвами.

Он вышел из комнаты.

— Стеречь заключённого! Не вздумайте его упустить до моего прихода! Я приведу своего приятеля на него посмотреть. Я давно уже обещал, а я никогда не лгу. Мне подобает как принцу и будущему королю держать своё слово.

Речь произвела впечатление. Четыре стражника стали стеной перед дверью. Теперь никто не сунется. Можно действовать.

По городу долго ходить не пришлось. Внешность у Шода была достаточно обычная, рост и плечи тоже вполне вписывались в общие представления. По улице шатался вполне подходящий парень.

— Эй! Подойди! — подозвал парня принц.

— Что будет угодно Вашему высочеству? — парень даже оторопел от такого внимания.

— Ты хочешь мне помочь? — строго спросил принц, стараясь придавать важность вопросу.

— Сочту за великую честь. Что угодно Вашему высочеству?

— Один мой приятель немного провинился у меня в гостях. Теперь я пытаюсь вывести его без лишнего шума, чтобы мне не влетело от отца.

— А что же натворил ваш приятель? — осторожно спросил парень.

— Да мелочи. Напился и горланил песни в моей комнате. А этого делать нельзя. Могут подумать, что это я. Королю может не понравится, что его сын напивается с кем попало. Я должен напиваться только с важными людьми, как подобает моему положению.

— Я сделаю всё, что Вы мне прикажете.

— Тогда пошли. Надо купить на тебя одежду.

Одежду они купили. Краской для волос разжились в какой-то лавке для женщин. Принц искренне соврал, что хочет сделать подарок. Там же обнаружилась и краска для лица. Парень был бледнее Шода и волосы у него были темнее. Сходство должно было получиться достаточно хорошее для того, чтобы Шод стал на него похож, и разница была достаточной, чтобы вначале никто не заметил сходства.

Во дворец они вошли без затруднений и так же легко прошли в комнату принца. Стража продолжала стоять вдоль двери. Выслуживались. Шод сидел на стуле уставившись в пол.

— Раздевайся. Времени не так много. — вывел его из задумчивости Нэв — А ты просто переоденься в то, что мы купили. — сказал он парню, которого привёл с собой.

— Что дальше? — спросил Шод, когда разделся.

— Вот краска для волос и для лица. Перекрашивайтесь. Ты красишь волосы, а ты лицо и не перепутайте.

— А как? — спросил Шод.

Ну не дурак после этого я? Подумал принц и по спине пробежал холод. Я же не спросил… Женщины точно знают, но как спросить…

— Я знаю. Пользовался много раз. — сказал Шод и посмотрел прямо в глаза принцу. — Просто решил немного тебя поучить. Представляешь, что было бы если бы я не знал?

— Нашел время учить! — Нэв чуть не подпрыгнул.

— Момент подходящий.