Бесплатный фрагмент - Сказки

Посвящается Асе, моей любимой дочке

«Но вот настала тишина,

И, будто бы во сне,

Неслышно девочка идёт

По сказочной стране»

Льюис Кэролл

Сказка про Дерево, Которое Умело Летать

Я — цветущее дерево. Каждый день солнце дарит мне свою горячую любовь и земля питает меня своими прозрачными соками. А когда мне хочется принять душ, дождь обдает меня сверху живительной влагой.

Я — цветущее дерево, и я наслаждаюсь всеми дарами, что посылают мне небо и земля, и самим собой, своими цветами и благоуханием. А еще я умею летать…

Но так было не всегда. И мне хочется рассказать вам мою историю.

Когда-то очень давно, когда я было всего лишь маленьким семенем, ветер носил меня туда-сюда по всему свету, и мне казалось, что это будет вечно — это уютное качание в воздушной колыбели. Но однажды ветер стих, и я упало, ткнувшись своим остреньким носиком в твердую и сухую землю. В воздухе стояло странное затишье, и мне было непонятно, что будет дальше — подхватит ли меня снова ветер странствий, или я так и буду лежать теперь на этой теплой, но неприветливо твердой земле.

Внезапно все озарилось блеском, словно вспыхнула вся Вселенная надо мной, а затем… она раскололась… вернее, это я подумало, что она раскололась, потому что такого грохота я еще не слышало в своей коротенькой жизни. Воздух зазвенел от пронзительной тишины, тьма поглотила меня, и вдруг… целые потоки воды обрушились на меня с неба! На меня и на землю, которая тут же стала скользкой и мокрой. Меня подхватила сильная водяная струя и я, словно отважный кораблик, устремилось в этом бурном потоке куда-то вниз, вниз… Это были совсем новые ощущения, совсем другие, чем от воздушного полета! Летать было уютно и спокойно, а плавать так весело, так радостно! У меня просто захватывало дух! Но вот дождь стих, небо прояснилось, и я осталось лежать на земле, чувствуя, что увязаю в ней глубже и глубже. Она была теперь совсем мокрая, холодная и вязкая! И это мне совсем не понравилось.

— Ветер! — взмолилось я в отчаянии. — Ветер, спаси меня! Земля поглощает меня, и я могу погибнуть! Спаси, спаси меня, унеси снова с собой! Прошу, не оставляй меня!..

Но ветра не было. И никто-никто не слышал меня.

Я погрузилось в непроглядную, мокрую и холодную тьму. Земля сомкнулась надо мной, и я подумало, что теперь, когда никто мне уже не поможет, я должно буду умереть. Я ничего не могло ни видеть, ни слышать, и, в отчаянии решив ни о чем больше не думать, … я уснуло.

Мне снились странные сны. Что-то журчало-напевало вокруг меня, и я плавно раскачивалось, будто в лодочке, которую качают мягкие волны. Мне снились далекие разноцветные звезды, они, казалось, что-то шептали мне, что-то очень нежное и приятное, потом вдруг вспыхивало солнце и пронизывало меня насквозь своими теплыми лучами, и я, впитывало в себя всю его любовь. А со мной происходило что-то необыкновенное — мне снилось, будто я расту, увеличиваюсь, и вот-вот лопну от переполняющих меня соков. Моя оболочка становилась все тоньше, прозрачнее… все внутри меня напряглось, будто перед прыжком, и вдруг… словно лопнула какая-то пружинка, я взметнулось вверх и… от страха проснулось…

Надо мной сияло и лучилось горячее солнце, ветер дружески потрепал мои щеки, но не унес с собой, как раньше, а промчался мимо… и я… я не было больше маленьким коричневым семечком… я стало нежным ростком ярко-ярко зеленого цвета. Я чувствовало, как мои слабые еще корни прочно укрепились в глубине земли, там, где протекали кристально чистые воды, что поили меня. А мое новое хрупкое стройное тельце жадно стремилось вверх, наслаждаясь упоительной тишиной и горячим светом, льющимся с неба.

Так началась моя жизнь. Я еще не знало — кто я, откуда. Мое внезапное превращение так поразило меня, что я с тревогой всматривалось в окружающий меня мир — что еще ожидает меня? Все, что я могло видеть, — это окружающие меня горы и степные пустоши между ними, поросшие бледно-сиреневыми цветами и тусклой зеленью. Земля, из которой я росло, была сухой и, казалось, мало заботилась о том, чтобы напитать меня. Порой подземные воды уходили столь глубоко, что мне приходилось несколько дней, страдая от жажды, пускать свои корни глубже и глубже в поисках живительной влаги, пока, наконец, я не находило их.

Да и небо, казалось, не было особенно благосклонным. Были дни, когда я мучалось от ужасной жары, когда небо словно хотело испепелить меня своим огненным дыханием. И бывали ночи, когда я дрожало от холода, и некоторые мои листочки увядали и опадали раньше срока. Но тем временем мое тело крепло и стремилось ввысь, и наступил момент, когда из нежно-изумрудного ростка оно превратилось в крепкий темно-коричневый ствол с многочисленными тонкими ветвями и яркими листьями. И я чувствовало, как внутри меня, от кончиков корней вдоль ствола, по веточкам, текли сладкие соки, достигая листьев и окрашивая их в изумрудный цвет. Я с наслаждением тянулось вверх всем своим существом, потягивалось — потягивалось и… росло.

Иногда вокруг бушевали бури, ветер тоскливо выл и налетал на меня, словно желая вырвать меня из земли и унести по воздуху вдаль, как он делал когда-то давно. Но я не было уже семечком. Я не было теперь даже тем нежным ростком, который от любого дуновения ветра склонялся к самой земле, словно ища защиты.

Я стало деревом. Молодым деревцем, похожим на те, что виднелись вдали от меня на горных склонах. И когда ветер налетал на меня, я словно становилось еще крепче, еще сильнее и, смеясь, словно спрашивало его: ну, что? Кто кого?

А однажды случилось чудо.

Раньше я часто видело стаи пестрых удивительных созданий, пролетавших надо мной. Они умели издавать мелодичные звуки и переноситься по воздуху, казалось, без всякой помощи ветра. Они всегда пролетали мимо. И вот однажды эти странные создания закружились надо мной, подобно опадающим листьям, и сделав несколько кругов в воздухе, плавно опустились на мои ветви, как некие диковинные украшения.

Какими же легкими оказались эти небесные посланники! Они называли себя птицами. И, к своему удивлению, я, не умеющее так звучать, как они, — понимало то, о чем они переговаривались между собой! Может быть, и я когда-то было птицей?

— Какое хорошенькое юное деревце! — щебетали они. — В прошлый раз здесь его не было! — Да-да, не прошло и года, как мы улетели отсюда, и — смотрите-ка — какие перемены! — Мир так быстро меняется! Не успеешь крылом махнуть… — Может, устроимся тут? — Нет-нет, оно еще слишком молоденькое. Оно еще не цвело!..

«Оно еще не цвело», — эхом отозвалось где-то у меня в глубине. Что еще со мной должно произойти? О чем таком неизвестном мне толкуют эти мудрые птицы? Что такое — цвести?

Птицы переночевали ночь в моей кроне и улетели утром, а я все смотрело на другие деревья, пытаясь понять — чем они отличаются от меня? Но все они были такие же, как я, только многие казались выше и могущественнее. Может быть, «цвести» — это стать выше?..

И вот однажды случилось второе чудо. Было теплое прозрачное утро. Все только просыпалось, и в воздухе стояла полудрема. Я сладко потянулось… да так и застыло в изумлении. Словно взрыв произошел в моей душе. Все деревья были усыпаны бело-розовыми бабочками, которые трепетали на их ветвях и не улетали. Зато птицы радостно и шумно звенели высоко в небе: «Весна! Весна! Все цветет! Все цветет!»

О, теперь я знало, что такое «цвести»!

Но на мне, на мне самом не сидело ни одной-единственной бабочки! — и слова «все цветет», как видно, не относились ко мне. Я готово было расплакаться. Мне так хотелось стать таким же нарядным! Мне так хотелось, чтобы птицы любили меня и радовались мне! Но я не цвело…

Я боялось, что все будут смеяться надо мной, и мне до боли захотелось стать снова тем нежным ростком или даже тем крохотным семечком, чтобы летать себе по воздуху и наслаждаться покоем и безмятежностью. Веточки мои опустились и, казалось, даже само я как-то уменьшилось и съежилось от стыда. Все деревья стояли такие красивые, такие белоснежные! А я казалось теперь себе таким неприметным. «Неужели птицы никогда не полюбят меня, и не будут петь мне свои прекрасные песни?..»

Но иногда все же они прилетали ко мне — одна или две, — и пели, или болтали друг с другом. И однажды они завели разговор обо мне!

— Как жаль, что это милое деревце еще не цветет! Мы бы смогли поселиться здесь, а то на прежнем месте становится тесновато…

— Но оно ведь расцветет через год, правда?

— Да, если научится летать…

Они рассмеялись и, взмахнув крылышками, взлетели в небо. А я стояло, боясь шелохнуться, замерев от радости и удивления! Я расцвету! Расцвету! И тысячи белоснежных бабочек, словно наряд невесты, окутают меня праздничным одеянием! Но… научиться летать? Еще ни разу не видело я, чтобы деревья, живущие на склонах гор, поднимались вверх, словно птицы. Но…, может быть, я еще увижу это? Ведь никогда раньше я не видело и то, как они цветут. Всему, видно, должно придти свое время… И я приготовилось ждать. Каждое утро, едва проснувшись, и не успев еще расправить веточки, я всматривалось вдаль — что там происходит с теми, другими деревьями? Не выросли ли у них за ночь крылья? Не исчезло ли какое-нибудь дерево, вытянув корни из земли и скрывшись за горными вершинами?

Но все оставалось по-прежнему. Стояли жаркие дни. Порой собирались тучи и устраивали нам освежающий душ. И однажды утром все деревья сбросили свои роскошные одежды, которые теперь расстилались по всей земле, а на их ветках висели гроздьями ярко-красные сочные плоды. Это выглядело так красиво! Я весь день любовалось этим новым превращением, а птицы устроили себе целое празднество, настоящий пир, угощаясь сочными ягодами и кормя ими своих малышей, что недавно появились у всех крылатых певцов. Вот почему они решили не вить гнезда в моей шелестящей кроне! Я еще не цвело, а значит, — не могло быть на мне и тех вкусных плодов, которые для них были тем же, чем для меня были глубинные соки земли…

Я засыпало, когда заходило солнце, и просыпалось с первыми его лучами, которые ласково касались моих листиков, пробуждая их к новому дню.