Бесплатный фрагмент - Сила предков

Наша правда

Каждый из нас — продолжатель своего рода. Каждое имя на древе жизни — это не просто объект изучения, а человек, душа, прошедшая земной путь, душа со своими переживаниями и трагедиями, с радостями и счастьем. Я отношусь к этому именно так.

Для меня новые имена на генеалогическом древе — это обновлённые записи в помяннике, молитва о предках и поминовение их души.

Когда же я вписываю данные вновь родившихся жителей планеты Земля — я радуюсь, что продолжается род человеческий. Хочу вас спросить, уважаемые жители планеты Земля, почему, например, в Сербии знать предков на пятьсот лет вглубь веков считается нормой, а в иных странах с огромным трудом могут вспомнить имя прадеда? Ради эксперимента поинтересуйтесь у подростков об их дедушках, прадедушках — какие они продемонстрируют познания?

В России всему есть объяснение. На протяжении многих лет людей заставляли отказываться от наследия предков. Сложно вспомнить, когда это всё началось. То опасно становилось быть старообрядцем, то дворянином, то крестьянским сыном быть недостойно…

В наших сердцах много вековой боли. Люди на подсознательном уровне привыкли к отрицанию. Но ведь это наша история, наша правда, какой бы горькой она ни была.

Верю, что разум восторжествует, что мы примем прошлое со всеми его «за» и «против».

Друзья, прошу — дышите счастьем,

Вдыхайте запахи весны,

И пусть обходит вас ненастье,

И снятся сказочные сны.

Наталья, дочь Фёдорова из рода Евстигнеевых

Бахвалова Валентина

Бабушка рядышком с дедушкой

Как всё это давно было! Память уводит меня в те далёкие счастливые годы, когда были живы моя бабушка Маруся и дедушка Степан. Дедушка родился 6 января, в Сочельник Рождества Христова, а умер 19 января, в Крещение Господне.

Бабушка была верующей, соблюдала Рождественский и Великий пост. Поэтому день рождения отмечали 9 января в именины Стефана. Зажигали новогоднюю ёлку. Бабушка одевалась в костюм Деда Мороза, и ровно в 12 ночи раздавался звонок в дверь. Перед нами появлялось что-то страшное. На лице — маска доктора Айболита с большим красным носом. Борода и усы были густые и шикарные, из ваты. В руке большая трость. И Дед Мороз начинал читать стихи бабушкиным голосом. Бабушка очень хорошо умела сочинять стихи к праздникам и поздравительные. Сочинительство стихов передалось мне, видно, по наследству.

Мы, три сестры, с замиранием сердец ждали. Мама делала нам из цветной бумаги очень интересные костюмы.

У меня, старшей сестры, костюм Розы: нежно-розовая юбка с воланами и корона на голове, словно лепестки распустившейся розы. У средней сестры был костюм Мака: ярко-алое платье, на голове шапочка в виде цветка мака. У младшей сестры был костюм Колокольчика: голубое бумажное платье и шапочка колокольчика.

Дед Мороз сначала раздавал подарки, а потом устраивал лотерею. Было очень смешно, когда взрослые выигрывали игрушки, а дети принадлежности взрослых, например, крем для бритья. Потом мы менялись с ними и дружной семьёй садились за праздничный стол. Дедушка разводил разных рыбок и ещё он умел вязать из ниток игрушки: посуду, животных. Посуду, чтобы была твёрдой, замачивал в сахарном растворе, а животных набивал пенопластом.. Мы просили его научить. Он показывал нам, и у нас это получалось.

Прошло время. Бабушки и дедушки больше нет с нами… Когда бабушка заболела, мои родители забрали бабушку и дедушку к себе. Бабушка не могла двигаться. Родители ухаживали за ними до конца. Первой умерла бабушка. Дедушка в это время уже почти ослеп. Незадолго до смерти он закричал: «Машенька, я иду к тебе».

Счастливое детство, к тебе уже нет возврата. Дорогие мои, родные, как мне вас всех не хватает в этой нелёгкой жизни.

Наш смелый папа

Как всё это давно было — счастливые и беспечные детские годы, яркое солнце, голубое небо и золотой ковёр из цветов одуванчиков. Так хочется возвратиться туда, куда уже нет возврата. Когда я и мои две сестры были маленькими, родители снимали на лето дачу в посёлке Тайцы.

Мне, старшей, тогда было шесть лет, средней сестре — четыре года, а младшей — всего три. Мама и папа брали отпуска поочерёдно, чтобы находиться с нами. Между отпуском мамы и папы жила бабушка. Мы, девочки, носили косички, и папа заплетал их нам. Он также умел готовить и стирать.

Нашего папу не любили собаки и часто кусали, наверное, им не нравилась его быстрая походка. Но сам папа никогда не боялся собак.

Недалеко от нас жил маленький, но очень злобный пёс по имени Волчок. С пронзительным лаем он бросался на каждого прохожего. Мы сами старались обходить его стороной.

Однажды видим, что папа гладит Волчка по голове, а тот радостно виляет хвостом и лижет ему руки. «Смотрите, я приручил его», — сказал папа. Мы тоже присели на корточки, назвали собачонку по имени и стали гладить. Так мы подружились с Волчком.

На нашем участке находился, заросший тиной, небольшой пруд. В нём водились тритоны и пиявки. С мостика мы вылавливали тину и складывали на мостик.

Младшая сестрёнка подскользнулась и упала в пруд. Ветром раздуло её платьице, словно парашютик, и она держалась на воде. «Папа, папа, Таня утонула!» — закричали мы с сестрой.

Папа, сбросив ботинки, прямо в брюках и рубашке прыгнул в пруд и вытащил мокрую и испуганную сестрёнку. «Не рассказывайте об этом маме», — попросил он нас.

Вечером на выходные должна была приехать мама. Папа с нами пошёл на станцию встречать. Увидев её, мы, три девочки, бросились к ней с криком: «Мама, мама, а у нас Таня утонула».

У мамы даже сердце ёкнуло. Но заметив младшую дочку, бегущую рядом с нами и тоже кричащую, она успокоилась. Мы думали, что мама похвалит папу за смелость, но она попросила его впредь быть более внимательным с детьми.

Сколько лет прошло с того времени! Я уже сама бабушка, но иногда воспоминания уводят меня в детство, в то тёплое лето, на этот заросший тиной пруд, где живы мои дорогие мама и папа.

Богданов Глеб

Друид

Все мы - дети природы единой,

Океанов, полей и лесов.

Баобабом иль пальмой, осиной,

Восторгаемся миром цветов.

Кто-то радость находит в пучине,

Для кого-то родней озерко,

А кому-то в высоких кручинах

Счастье мир рассмотреть далеко.

Для меня синеокие наши,

Беларусь и Россия мои,

Всех роднее, всех ближе и краше

Дорогие мои родники.

Корни нашей земли моих предков,

От лесов и озёр, милых рек,

Мне дороже гламурных проспектов,

Я с природой единый навек.

В моих мыслях сплелись в одночасье

Корни разных деревьев, кустов,

Первозданную видеть мне счастье,

Окоёмы долин и холмов.

Можжевельник и вереск цветущий,

Во яру друг — журчащий ручей,

Этот мир он прекрасный и лучший,

Мир Отчизны любимой моей.

Обнимаю свой ясень мудрейший,

Слышу милых берёз диалог,

Воздух свежий, бодрящий, чистейший,

Пробирает прохладой до ног.

Понимаю, что шепчут осины,

Понимаю язык камышей,

Пузырьки от болотной трясины —

Для меня это ближе, родней.

Дайте крылья…

Дайте крылья, небесные боги,

Чтоб лететь над любимой Землёй,

Позабыть про печаль и тревоги,

Мир увидеть счастливый, иной.

В небесах, как орёл, кувыркаться

Или просто вальяжно парить,

Видом сверху Страны наслаждаться,

По другому остаток прожить.

Только крылья я гордо расправлю,

Обломают и тут же сожгут,

Непонятно, что дальше оставлю,

Только вольно взлететь не дают.

Мою душу нещадно терзают

И, как грифы, покорно клюют.

Больно мне, все стервятники знают,

Знаю, вольно взлететь не дадут.

Дайте крылья, небесные боги,

Чтоб красоты Земли описать,

Много разных препятствий, пороги,

Я во снах продолжаю мечтать.

Брат Икар, одолжи мне на время,

Дай на часик мне крылья свои,

Мне бы скинуть то тяжкое бремя,

Пролететь по просторам Земли.

Описать всё, что с неба заметил,

Написать свой бескрайний сюжет…

Брат Икар мне на это ответил

И сказал своё твердое: «Нет!»

Вот сижу на земле и мечтаю,

А душа моя хочет лететь…

Выпью чёрного крепкого чая,

А душа продолжает хотеть.

Улететь бы сегодня на север,

Где родные мне с детства места,

Я возьму свой потрёпанный веер,

Мой полёт станет действием сна,

Я уткнусь и зароюсь в подушку,

Попытаюсь скорее уснуть,

Мне мечта вновь прошепчет на ушко

И укажет небесный мой путь.

Из глубины веков…

Я прилягу в траву на поляне,

В небо ясное зорко смотрю,

Представляю, как предки, славяне,

Уважали Отчизну свою.

Слышу хлёсткие звуки покосов,

Бег коней и мычанье коров,

Бодрость сильных январских морозов,

Гул от сильных февральских ветров.

Слышу предков простые заветы

Из веков нашей славной Руси,

Я слагаю посланий сюжеты,

Славься, Русь, и, Всевышний, спаси!

В моих песнях любви небосводы,

Стать Отчизны родимой моей.

Были вместе в любые невзгоды,

Прогоняли врагов и чертей.

Мне от предков досталась родная,

Синеокая дева моя,

Благодарен вам, предки, без края,

Сохранили её для меня.

Я заветы всегда почитаю,

Вы слышны мне из толщи веков,

Чтоб хранили Отчизну, мечтаю

Просто так и от сердца, без слов.

В сказке…

Сколько радужных, ярких открытий,

Жизнь с сюрпризами пишет сюжет.

Много светлых, приятных событий,

Может, счастье найдет, может — нет.

Обретая свою драгоценность,

Кто-то в нале, а кто и в вещах,

Моё счастье — есть мира блаженность

Да отрада в любимых краях.

Я пишу сказку эту, мечтаю

О чистейшей души родниках,

Над Отчизной своею летаю,

Вся в красотах она, чудесах.

Повстречаю Кикимору с Ведьмой,

С Лешим в роще мы кваса попьём,

В моей сказке нет горя, трагедий,

Всё навеяно страстью, добром.

В моих образах милые люди,

Что природу Земли берегут,

Мир и счастье с любовью прибудут,

От несчастья и бед отведут.

В моей сказке нет зависти, злости,

Люди в гости друг к другу идут,

За спиной нам не моют все кости,

Теплоту для души создают.

Мои братья и сестры Вселенной,

Приглашаю вас в сказку свою,

Пусть же будет Земля сокровенной,

Я Вас всех, дорогие, люблю.

Я всё время о главном мечтаю,

Чтобы сказка моя ожила,

Чтобы стала не мифом, а явью

Дивный мир от беды сберегла.

Вдовиченко Светлана

Моя непокорённая Русь

Музыка: Эдуард Колесов

Ради мира и счастья грядущего,

Сколько выстрадал русский народ!

И сломить дух славян не получится,

Память рода пока в нас живёт.

Возрождайся, Земля наша, матушка!

Низко в пояс тебе поклонюсь.

Не исчезнут Иваны да Марьюшки.

Славься наша священная Русь!

Припев:

Неба синь да берёзки родимые,

Деревеньки, луга да леса.

Под гармонику песни старинные,

Косы русые, Дева-краса.

Над рекою туман да над пашнями,

Колокольный малиновый звон,

Тропы летние, поле с ромашками,

Свет живых древнерусских икон.

Расцветай, моя Родина светлая!

В тебя верю, тобою горжусь.

Русь Крещёная, старозаветная,

Моя непокоренная Русь!

Со снегами, с крутыми морозами,

С бесконечною цепью дорог.

Со степными полынными росами…

Русь святая, храни тебя Бог!

Припев.

Дорога к дому

Музыка: Павел Ружицкий

Разбросало нас по свету белому.

Много в жизни пройдено дорог.

Но всегда душа моя хотела быть

Там, где отчий дом, родной порог.

Улетело детство беззаботное.

И промчались юности года.

Каждою минуточкой свободною

Возвращаюсь мысленно туда…

Припев:

Трепетное чувство каждому знакомо,

Полное волнений и тревог.

Но была и будет та дорога к дому

Самою желанной из дорог.

Разве смогут люди думать по-другому?

Нет пути дороже, видит Бог.

Ведь была и будет та дорога к дому

Самою желанной из дорог.

Не удержишь время быстротечное.

Жаль, недолог грешный путь земной.

Ту дорогу буду помнить вечно я.

Дорог и прекрасен путь домой.

Припев:

Трепетное чувство каждому знакомо,

Полное волнений и тревог.

Но была и будет та дорога к дому

Самою желанной из дорог.

Дом, где сладко спится, где вкусней водица,

Даже запах хлеба там другой.

Та дорога к дому с давних пор знакома.

Это просто счастье — путь домой.

Это просто счастье путь домой…

Несокрушимый русский флот

Музыка: Елена Филатова

Мы уходим в суровый поход,

Ждите с моря победную весть.

Нас на подвиг Отчизна зовёт,

Долг и верность, отвага и честь.

Не страшна нам крутая волна,

Наше знамя — Отеческий стяг.

Будь спокойна, родная страна,

Знает дело военный моряк.

Припев:

Побед отважным морякам,

К родным вернуться берегам!

Удача пусть не подведёт

Несокрушимый русский флот.

Своим традициям верны

Морские витязи страны.

Удача пусть не подведёт

Несокрушимый русский флот.

На защиту родимой земли,

Не страшась ни штормов, ни глубин,

В море строем идут корабли

И бригады больших субмарин.

Славный путь за свободу, за мир

Освещает заветный маяк.

Свято чтим офицерский мундир —

С нами Бог и Андреевский флаг!

Припев.

Ах, ты Русь моя!

Музыка: Маргарита Адясова

Деревенский пейзаж незатейлив и прост:

На горе Божий храм, под горою погост.

Безмятежно течёт недалече река.

Там считает кукушка года и века.

Я, как в детстве, в прохладу реки окунусь.

И обнимет меня моя Светлая Русь.

С колокольни сорвётся малиновый звон.

Дрогнут слёзы свечей у старинных икон.

Припев:

Ах, ты Русь моя, светлоликая.

Русь славянская, Русь великая!

Богатырская и былинная,

Русь курганная и старинная.

Ах, ты Русь моя, светлоликая.

Русь славянская, Русь великая!

Синеокая, горевальная.

Русь разгульная и печальная…

И куда бы по жизни судьба не вела,

Приходила во сне и обратно звала

Сторона, что навеки душе дорога.

Там, где мост над рекой, там — любви берега.

Припев:

Ах, ты Русь моя, светлоликая.

Русь славянская, Русь великая!

Богатырская и былинная,

Русь курганная и старинная.

Ах, ты Русь моя, светлоликая.

Русь славянская, Русь великая!

Синеокая, горевальная.

Русь разгульная и печальная…

Во имя жизни

Музыка: Елена Филатова

Не забывайте, люди, о войне!

Не оставайтесь, люди, в стороне.

Не забывайте в тишине квартир,

Какой ценой мы отстояли мир!

Припев:

Не предавайте память тех времён.

Героев, не оставивших имён…

Всех павших дочерей,

Всех павших сыновей.

Во имя жизни,

Во имя жизни,

Во имя Родины своей!

Поля сражений поросли травой.

Хранит земля погибших в битве той.

Курлычут журавли, дождь слёзы льёт.

О тех, кто не вернётся, не придёт…

Припев.

За сына, мужа, деда и отца.

За всех, кто шёл к победе до конца,

Мы будем жить и сознавать сполна-

Их подвигом Отчизна спасена!

Припев.

Во имя жизни

Не забывайте, люди, о войне!

Не оставайтесь, люди, в стороне!

Не забывайте в тишине квартир,

Какой ценой мы отстояли мир!

Не предавайте память тех времён,

Героев, не оставивших имён…

Всех павших дочерей и сыновей

Во имя жизни, Родины своей.

Поля сражений поросли травой.

Хранит земля погибших в битве той.

Курлычут журавли, дождь слёзы льёт

О тех, кто не вернётся, не придёт…

И мир спасённый благодарен им,

Всем воинам, защитникам своим,

За мужество, за стойкость, героизм

Солдатам, уничтожившим фашизм.

Победы день запомнят на века!

Не победить нас, не сломить! Пока

Мы остаёмся памяти верны

Бойцов и ополченцев той войны.

Не потому ль, уже который год,

Бессмертный полк по городам идёт.

И с фотографий смотрят на страну

Герои, победившие войну.

Они живут наперекор смертям.

Они взывают молчаливо к нам.

Теперь в ответе вы за мир вдвойне!

Не забывайте, люди, о войне!

Историю страны не зачеркнёшь,

Ведь истина всегда сильней, чем ложь.

Пусть знают дети через много лет

Всю правду тех сражений и побед:

Как выстоял блокадный Ленинград,

Какую битву принял Сталинград.

Какого это стоило труда —

Вновь, на руинах, строить города.

За сына, мужа, деда и отца,

За всех, кто шёл к победе до конца,

Мы будем жить и сознавать сполна —

Их подвигом Отчизна спасена!

Победу, веру, память не отнять.

Мы станем, как молитву повторять:

Священной будьте памяти верны!

Не забывайте, люди, той войны!

Мы будем славной памяти верны.

Героев и защитников страны.

Теперь в ответе мы за мир вдвойне.

Не забывайте, люди о войне!

Черемуха в цвету

Музыка: Елена Филатова

Опять черёмуха в цвету.

Весну напоминает ту.

И сыплет, сыплет белый цвет,

И памяти не меркнет свет.

Вновь обелиски у дорог

До боли остриём тревог

Внезапно сердце обожгут.

Остановитесь, люди, тут.

Припев:

Сыплет черёмуха цвет, цвет…

А от войны на земле след.

Память потомков хранит свет.

Значит, никто не забыт — нет.

Давайте просто помолчим…

Их память мы не предадим,

Всех, не вернувшихся с войны,

Защитников своей страны.

Великий подвиг озарён

Бессмертным памятным огнём.

Не забывайте их имён:

«Пока мы помним, мы живём»

Припев:

Пусть вечно не померкнет свет

Героев тех военных лет.

Свет скорби, памяти святой.

Свет благодарности людской!

Припев.

Мама

Музыка: Елена Филатова

Дочери хранят и сыновья

В памяти заветный образ самый.

Мамочка у каждого своя.

Нет роднее и дороже мамы.

Мы с рожденья в маминых сердцах,

Самые любимые на свете.

Мама, как молитва на устах,

Самое главное,

Первое, что произносят дети.

Припев:

Мама — опора на года.

Мама, давно понятно и известно,

Мама не исчезает никуда…

Ангел наш небесный —

 Мама… Мама… Мама…

Вылечат, согреют и спасут,

И душевные залечат раны,

Как никто, волнуются и ждут,

Любят нас и понимают мамы.

В радостный и горький жизни час,

Счастья, наслажденья или драмы

Шепчем и зовём мы каждый раз:

Мамочка, мамочка!

Мы кричим одно лишь слово — МАМА!

Припев:

Мама — опора на года.

Мама, давно понятно и известно,

Мама, не исчезает никуда…

Ангел наш небесный — Мама… Мама… Мама…

Оберег

Музыка: Светлана Алыпова

А над Россией вольной неба синь.

Здесь чудеса таинственные рядом.

Храним немало песен и обрядов

С времён далёких про траву-полынь.

Трава любви и божьего суда —

Один из древних оберегов главных.

Полынь, как мать всех видов разнотравных,

Она-то знает, как горька беда…

Припев:

Я сорву полынь

И в венок вплету.

Дай душевных сил,

Отведи беду.

На Иванов день

Я полынь сожгу.

Сил моих тогда

Не отнять врагу.

Рукою левой, до первых петухов,

Полынь срывали прямо на Успенье.

И верили, что после освященья,

Венок спасёт от бед и от грехов.

Убережёт от духов злых и сил,

Поможет память воскресить о предках.

Ах, как горчит, горчит полыни ветка…

Тот запах всех давно приворожил.

Припев:

Я сорву полынь

И в венок вплету.

Дай душевных сил,

Отведи беду.

На Иванов день

Я полынь сожгу.

Сил моих тогда

Не отнять врагу.

Вертененко Наталья

К маме

Стукну тихонечко в белую раму,

И тюлевый дрогнет в окне завиток;

Двери откроются, милая мама

Привычно поправит цветастый платок.

В горле сожмётся и вмиг пересохнет,

Ускорю шаги до родимой двери.

Год не бывала, а кажется — сотню,

Я — гостья желанная, что говорить.

Долгая плавно польётся беседа,

Мы вспомним далёких и близких родных,

Словом хорошим помянем соседа…

Вдруг жалью ударит куда-то в поддых.

Сяду молчком я к родной в изголовье,

Мечтая избавить от горестей-бед,

Греясь в лучах материнской любови.

Но завтра мне снова в неяркий рассвет.

Мамина герань

В маминой комнате привычный уют,

Одеяло стёгано к лоскуту лоскут,

Сонно и вкрадчиво мурлыкает кот,

Умостясь калачиком, и герань цветёт.

Пенится красная, размером с кулак,

Лепестки атласные — на окне маяк.

«Листья волнистые — лечебный отвар, —

Мне маманя истово, –То господень дар.

Роза жеманная, поверь, не чета,

А герань желанная зацветёт — мечта».

Счастьем наполненный вдохну аромат,

На окошке в комнате не цветы — парад.

***

Моей бабушке, Осиповой Евгении Ефимовне (Енюшке), посвящается.

Давно на свете нету бабушки,

Но разве можно позабыть

Её ватрушки да оладушки

Из русской печки в пол-избы.

С утра печёт, кухарит, стряпает.

Бегут внучата — голубки

С румянцем и босыми пятками

К теплу натруженной руки.

И рада, что не знаем голода,

Растём за батькиной спиной,

Что летом к ней, гурьбой, из города,

И не истерзаны войной.

***

Моему отцу, Кулигину Юрию Алексеевичу, посвящается.

Привезли в деревню, избы вдоль дороги,

У чужого дома телега и кусты.

У мальчишек тонкие кривенькие ноги,

Руки непослушные, большие животы.

Хлебную краюху на двоих подали,

По большущей кружке налили молока.

Ах, вкуснее хлеба в жизни не едали,

Впалая у младшего задёргалась щека.

Вспомнилось мальчонке, как братишка старший

На закорки острые поднимал его,

Выносил на улицу, есть хотелось страшно.

Ели травку хилую, а больше — ничего.

Долгая дорога Ладогой и лесом,

За спиной остался блокадный Ленинград.

Их спасали, братиков, переживших вместе

Голод нестерпимый, оскалившийся ад.

У озера

Не стихнет свет, лишь чуть померкнет,

Росой умоются цветы.

Июнь снимает с ночи мерки:

Нашить нарядов ей цветных.

А ночь безлунна и беззвёздна,

Вуалью с плеч дневных стекла

В тень прионежского рогоза,

В зов первобытного тепла.

Густеет воздух сладкий-сладкий,

Хоть режь да ешь, хоть пей дурман.

Волны прозрачные лопатки

Прикроет с нежностью туман.

Моя глубинка

Полыхнуло закатами алыми,

Встала радуга яркой дугой,

Принакрыло вдоль речки туманами

Берег левый и правый — другой.

Долго будет промежду осокою

Журавель длинноногий стоять,

Не шелохнутся травы высокие,

Есть у каждой росинка своя.

Наработавшись за день, усталая,

Спит глубинка, не спят соловьи.

Моя милая родина малая,

Мной взлелеянный крайчик земли.

Перелюблено и перероблено:

Черпай полным ковшом — нету дна.

Моя милая малая родина

Не глубинка — Руси глубина.

Гаак Полина

Без родителей жизнь

При родителях жизнь в ярких красках играет,

Без родителей жизнь всякий смысл свой теряет.

Без родителей жизнь, как очаг без огня,

Как без веры любовь, как без неба земля.

Без родителей жизнь, как без мыслей мудрец,

Как медаль без побед, как без песен скворец.

Без родителей жизнь, как без молний гроза,

Как весна без цветов, как без грусти слеза.

Без родителей жизнь, как хлеба без полей,

Как без ночи луна, как семья без детей.

Без родителей жизнь, как родник без воды,

Как без солнца рассвет, как полёт без мечты.

Без родителей жизнь, как без тени тропа,

Как заря без росы, как душа без тепла.

Чтобы жизнь удалась и счастливыми быть,

Всех родителей нужно беречь и любить!

Тоска по дому

Легла на травушку роса,

Луна на небе появилась,

Свет тихо в окнах угасал…

Усталым людям что-то снилось.

Я перед каждым сном молюсь,

Надеясь, мама мне приснится.

Открыть глаза свои боюсь —

Пускай заветный сон продлится.

Характер сильный для людей.

На самом деле я — ранима,

Со мною множество друзей,

Супругом и детьми любима.

Тоска по дому велика,

Её сравнить настолько сложно!

Дорога к маме далека,

И возвратиться невозможно.

А ветер, ласковый такой,

Целует белые берёзы.

Никто не знает мою боль,

Никто не видит мои слёзы.

Солнце катится за гору

Солнце катится за гору.

Заалел вдали закат.

Золотую нашу пору

Не вернуть уже назад.

С грустью вспомнится былое.

Вдаль уносятся года.

Мне не быть уж молодою,

А душой я молода!

Прядь седых волос окрашу

В яркий солнечный рассвет.

Брошью платьице украшу,

Соберу цветов букет,

Прогуляюсь по просторам

Давней юности моей.

И забьётся сердце снова

У родительских дверей.

Солнце катится за гору,

Заалел вдали закат…

Золотую нашу пору

Не вернуть уже назад.

Детство часто вспоминаю,

В сердце бережно храню

И родных не забываю,

Всей душою их люблю!!!

Гайпель Елена

Письмо из детства (памяти моей мамы посвящается)

Пишу из детства. Моё имя Рита.

Мне было три, когда пришла война.

И уверяю, мною не забыто,

Как полыхала пламенем страна.

Кресты на окнах, голод, вой сирены,

А дальше-эшелоном на Урал.

Мельканье за окном и рельсов вены.

Перрон, народ и, наконец, привал.

Нас разместили в узеньком бараке

С десятком, с места сорванных, людей.

Тут рукомойник, вот под мусор баки,

Ковёр с изображеньем лебедей.

А вечером, пугливо, как воришки,

Не в силах любопытство превозмочь,

Из комнат своих вышли ребятишки,

Когда отцы ушли работать «в ночь».

Осознавали мы тогда едва ли

Причину почему так плачет мать.

Мы были дети и в войну играли,

Врага мечтая навсегда прогнать

И не забыть мне радости великой,

Как объявил победу Левитан,

И как в толпе весёлой, многоликой

Кружились я и Генка, мой братан.

Меня уж нет. Намазав хлеб вареньем,

Мой правнук Дима с трепетом прочтёт

Изложенное мной в стихотворении,

В неомрачённый глядя небосвод.

Во граде, во Владимире

Во граде, во Владимире купец жил Демаков,

Хозяин крупной булочной, кормилец бедняков.

И пирогами знатными его был славен род,

За ними после всенощной толпой валил народ.

В семье росли три дочери и маленький сынок,

Наследник его имени, проказник Игорёк.

Дочурки были матушке помощницы во всём.

Надежда, Зина, Сашенька — везде всегда втроём.

Владел купец старинными рецептами хлебов,

А хлеб считался исстари основой всех основ.

В довольствии, согласии жила его семья,

Но рухнула гармония купцова бытия.

Октябрьской революцией, внезапной, словно гром,

Охвачен был, как пламенем, в России каждый дом.

Невинных было множество положено голов

И не был исключением купец наш Демаков.

Оставшись без копеечки, сгорел от тифа он.

За ним жена отправилась в небесный батальон.

А родственник их Всеволод детей сберёг от бед.

И сохранил изделия фамильного секрет.

Пошёл стопами папеньки сыночек Игорёк

И в городе Владимире открыл он свой ларёк.

Свежайших булок, бубликов и вкусных пирогов

Отведать можно в булочной с названьем «Демаков».

Ефрейтор Жучков Никифор

Никифор Жучков был ефрейтор простой:

Участник он первой войны мировой.

На поясе — шашка, винтовка в руках

Святая молитва всегда на устах.

«За веру, царя и за матушку Русь!

Ты, милая, жди, повоюю-вернусь.»

В окопах сырых, под огнём и дождём,

Он шёл, не сгибаясь, вперёд, напролом.

В боях под Варшавой, в Карпатах, в Крыму,

Познал и победы, и горечи тьму.

Он спрашивал небо, зачем этот ад,

Кто сеет раздоры, и кто виноват.

Но небо молчало, как вечный судья,

А ветер шептал: «Ну, война-есть война».

Сражался с ним рядом товарищ и брат,

Такой же, как он, подневольный солдат.

И рыскала зверем по полю война,

Все судьбы косила под корень она.

Усталость и страх, и тоска по родным,

И не было места тут дням выходным.

Свинцовым дождём поливалась земля,

И кровью пылала над полем заря.

Кто в битве погиб, кто остался в плену,

Увы, не укажешь царю на вину.

И наглого немца спровадив домой,

Вернулся с победой Никифор-герой.

На мирные цели направил маршрут.

…И правнука так же Никифор зовут.

Встреча с волками

Это реальная история, произошедшая с моей бабушкой во время войны. Дело было в Прикамье. В городах не хватало еды. Чтобы прокормить детей, женщины ходили по деревням, обменивая обувь и одежду на картофель, морковь, капусту…

Как изваяния, стояли на поляне

Четыре женщины и четверо волков,

А между ними только несколько шагов

И угли от костра, чуть тлеющие в яме.

Ходили женщины по деревенькам, чтобы

Обменивать обувку и одёжку

Из довоенной жизни на картошку.

Тут звери вышли им навстречу из чащобы…

Дышали жарко и голодною слюною

Кропили впадины земельных трещин.

Вперёд шагнула старшая из женщин,

Решительно подруг своих прикрыв собою.

Без паники и беспокойства лишнего,

Крестом себя широким осеняя,

Всем сердцем к Божьей милости взывая,

Она молила о спасении Всевышнего.

Хвостами волки вдруг взмахнув пушистыми,

В тень удалились сумрачного леса,

К насилию не проявляя интереса.

Они зверями были. Не фашистами.

Деревенька

Обычная по виду деревенька

Пленяет милой сердцу простотой.

Околица… Тут задержусь маленько.

И ты со мною рядышком постой.

Куда спешить? Смотри, лесов дубравы

Зовут в тенистых чащах отдохнуть

И шелковистым покрывалом травы

В лесное царство пролагают путь.

Но отвлеклась. Давай про деревушку.

Домов немногочисленных рядок…

Вон на скамейке шепчутся старушки,

И в небе растворяется дымок.

С пригорка за собой ведёт дорожка.

Овражек, речка, через речку мост.

А за мостком — охотничья сторожка

Поодаль, как и водится, погост.

Пойдём, присядем на холме отлогом,

Над лентами просёлочных дорог

И будем говорить высоким слогом

Вдали от суеты мирских тревог.

Поутру…

Поутру выйду из дому с зоренькой

И на гору направлюсь высокую.

Через лес по тропиночке тоненькой

И по лугу потом по широкому.

Я умоюсь жемчужными росами,

Насладившись лесною ягодой.

И тряхнув шаловливо косами,

Я с дождём пробегусь под радугой.

Хоровод повожу с берёзками,

Пошепчусь о любимом с клёнами.

Где речушка играет блёстками,

Берегами пройдусь знакомыми.

Попою серенады с птицами,

Развалившись на сене колком,

Косари с загоревшими лицами

Подадут мне воды ведёрко.

Угостят и хлебами пышными

И продолжат сенную уборку.

Извиваясь в траве неслышно,

Скользкий уж доведёт до горки.

На вершине, обняв коленки,

Я присяду, на дали взирая.

Превращусь вновь в девчонку Ленку

И в «ау» с эхом всласть поиграю.

Голубева Наталия

***

В деревне к бабушке зайду,

Отворю потихоньку калитку

И недельку у ней погощу,

Помогу ей с хозяйством нехитрым.

Вечерком посидим у ворот,

Вспомним детство свое и юность.

Как же быстро всё прошло

И вернуть ничего мы не сможем.

Рано утром, простившись, уйду.

И умчит меня скорый поезд.

Навсегда в душе сохраню

Всё, что дорого сердцу очень.

Жаль, что больше туда не вернусь,

Нету бабушки больше любимой.

Домик тоже уже не мой —

Продадут его третьим лицам.

Берегите детство своё,

Домик бабушки в сердце храните.

Если вам совсем повезёт,

Домик бабушки вы сберегите.

Или сами живите в нём,

Обустройте его с высшим шиком.

***

Деревня в сердце навсегда

Останется надолго.

Я детство всё там провела,

Там было так спокойно.

Там свежий воздух и леса,

В которых много тайны.

Сбывались там мечты всегда,

И жизнь казалась раем.

Сейчас с детьми я каждый год,

Как в детстве, приезжаю.

И этот райский уголок

Всё так же навещаю.

Вдали от шума и машин,

Вдали от серых будней,

Душой здесь можно отдохнуть,

И сердцу легче будет.

Пускай деревня всё ж живёт

И домики родные.

Пусть в них не гаснет тихий свет…

Ведь все они живые.

***

Наши дети — это счастье,

Это солнышка лучи.

Дети — наше продолженье

И чудные шалуны.

Всё им в жизни интересно,

Непоседам-шалунам,

Всё изучат непременно

И научат пап и мам.

Наши милые зайчата!..

Как нам деток не любить,

Ведь они приносят счастье.

Надо их благословить.

Пусть живут нам всем на радость,

Пусть счастливыми растут,

Пусть здоровье будет крепким

И надёжным жизни путь!

***

Как жаль, что лето убегает,

Остались считанные дни.

И осень снова к нам заглянет.

Начнутся школьные деньки.

Уходит всё куда-то в вечность,

Уходят лучшие года,

Но лето лучшее на свете

Для всех детей и для меня.

Я летом, словно как когда-то,

В деревню к бабушке лечу,

В родную речку, как на море,

С детьми своими я приду.

Как жаль, что лето убегает,

Остались считаные дни

Нас осень листьями встречает,

Где школа, дружба и мечты.

Гребенюк Татьяна

Глава 1. Начало начал.

Города, как и люди, имеют свою неповторимую судьбу, свой облик, свой характер. Ижевск… Моя родина, мое детство и юность… Моя любовь и ностальгия…

В 1918 году Ижевск, один из крупнейших и старейших рабочих поселков Урала, получил статус города, а через три года стал столицей Удмуртии. Начало ему было положено двести с лишним лет назад. В апреле 1760 года по распоряжению императрицы Елизаветы среди глухого леса на берегу реки Иж были построены поселок и корпуса железоделательного завода. Все окрестные крестьяне были приписаны к нему как работный люд.

В начале XIX века в связи с угрозой наполеоновского нашествия царское правительство решило увеличить выпуск оружия. По указу царя начальник Гороблагодатских, Камских и Богославских заводов Андрей Федорович Дерябин исследовал ряд мест на Урале и пришел к выводу, что лучше места, чем железоделательный завод на Иже, для производства оружия не найти. Сюда были присланы иностранные мастера: немцы, французы, бельгийцы. Рабочая сила же набиралась из крестьян, мобилизуемых в качестве рекрутов. К началу войны 1812 года на строящемся Ижевском заводе уже полным ходом шел выпуск огнестрельного и холодного оружия для русской армии.

1807 год можно считать вторым рождением Ижевска. С началом оружейного производства начинается слава мастеровых. Это они создали сталь, превосходящую по своим качествам шведские и немецкие марки. Ими было создано самое первое оружие — семь тесаков и шесть гладкоствольных ружей. А знаменитая в свое время винтовка — «трехлинейка» была одной из лучших в мире. Это происходит в конце XIX — начале XX века, во время экономического процветания города и значительного роста производства. Обо всем этом я пишу не без гордости, потому что славу ижевскому оружию ковали и мои не безымянные предки.

Глава 2. Тайна одной фотографии

В далеком детстве у меня было любимое занятие — рассматривать семейный фотоальбом. При этом никого не должно было быть рядом, только я и фотографии. Так лучше придумывались истории про людей, изображенных на них, и больше рождалось вопросов, с которыми я приставала к родителям.

Среди пожелтевших раритетов был один снимок, где была запечатлена большая семья во главе с бородатым дедом в смешном пальто и головном уборе. Моя мама, Минеева (Медякова) Мария Александровна, тогда рассказывала, что это семья ее дедушки, Ивана Ефимовича Медякова, а одежда его не смешная, а почетная — наградной кафтан от Государя. Только спустя десятилетия я узнала о своеобразной награде больше, о жизни и заслугах своего прадеда перед Отечеством, имена всех домочадцев, окружающих его на старом снимке.

В 1865 году Иван Медяков 14 лет от роду поступил на Оружейный завод, где к началу XX века трудился рабочим на машинной разработке курка.

Еще в дерябинские времена закладывается основа особых отношений власти и ижевских рабочих. Именно тогда для лиц, которые из-за незнатного происхождения не могли быть награждены орденами, оружием, землями или чином, стали изготавливать специальные наградные кафтаны, создав тем самым привилегированную касту избранных рабочих. Настолько экзотичен и живописен был этот государев подарок, что бородатых, важных оружейников, сверкающих златом, серебром и шелком, заезжий люд принимал за каких-то древних стрельцов из свиты царя. Кафтан и котелок как головной убор — были гордостью ижевцев.

И вот в 1907 году имя И. Е. Медякова указано в Списках мастеровых и рабочих Ижзаводов, представленных к наградам в Главное Артиллерийское Управление, за то, что он « усердием, знанием своего дела и точным выполнением его, много содействовал успешному ходу работ». А награда — почетный мастерской кафтан! А в 1921 году, уже при Советской власти, Иван Ефимович получил звание Герой Труда. Видимо, даже 70-летним мой прадед продолжал трудиться на заводе.

По воспоминаниям, Иван Ефимович был крутого нрава, в семье завел строгие порядки: без него семья за стол не садилась, его мнение было главным не только для детей, но и для жен. Был женат дважды. На семейном фото 1913 года Иван Ефимович сидит в центре рядом со своей второй женой Сашенькой, так он ласково ее называл. Сзади, как могучий лес, стоят зять Константин Болотов, пасынок и пять сыновей: Георгий, Василий, Иван, Петр и Александр. По обе стороны от оружейника сидят женщины: дочь Елизавета и снохи Августа, Степанида и две Клавдии. Интересное наблюдение из обычаев того времени: женщин в семье по имени не называли, а обращались по мужу: Клавдию, мою бабушку, звали Саниха (по мужу Александру), другую Клавдию, жену Петра, звали Петиха, у Ивана — Иваниха, жену Василия звали Васиха.

Когда сыновья выросли, потребовалось их отселить. Несмотря на скупость и прижимистость, Иван Ефимович помог им обустроиться на новом месте и завести хозяйство. Тот факт, что в семье Медяковых женщины не работали, а занимались домашними делами, говорит о среднем достатке семьи: мужчины зарабатывали достаточно, чтобы обеспечить жен и детей. «Достаточно» — это в понятии того времени. Да, такой достаток и комфорт, видно, был по-домостроевски заложен и передан в семьи своих детей Иваном Медяковым. В 60-тых годах прошлого века в доме своего деда Александра Ивановича я помню те же полати над печкой, кухонный шкафчик для посуды, большие настенные часы-ходики и, конечно, самовар — первый признак семейной самодостаточности.

А из государева кафтана в 30-е годы сшили теплое пальто внучке Ивана Ефимовича Анне, и он прослужил еще ни один год в новом назначении.

Вот что поведала мне старая фотография… А в голове у меня, как и в детстве, вопросов не поубавилось. Уже хочется узнать и о жизни других членов семьи Медяковых. Я знаю, судьба страны не обошла их стороной. Но это уже другая история!

Глава 3. Александр Иванович.

На семейной фотографии 1913 года справа от И.Е.Медякова, крайние в рядах, мои дед и бабусенька, Александр Иванович и Клавдия Демидовна, мамины родители. Они на пороге своей большой семейной жизни. Трудности, горе и заботы — все это впереди! А сейчас, посмотрите, как они молоды и прекрасны!

Александр пошел по стопам отца, работал на оружейном заводе и тоже с 14 лет. Он продолжил трудовую династию Медяковых уже при Советской власти. 28 июня 1918 года приказом №3 ему вместе с другими работниками прокатной мастерской была объявлена «пролетарская благодарность» и назначено вознаграждение за «открытие спрятанных белогвардейцами машинных частей».

Как и отец, Александр был, как бы сейчас сказали, профессионалом своего дела — в совершенстве владел мастерством прокатки металла, прошел все ступеньки производственного цикла, от рабочего до бригадира, мастера смены. В нашей семье сохранилась фотография 1934 года, на которой заснята лучшая бригада под руководством А. И. Медякова накануне праздника Первомая. Была такая традиция в годы Советской власти — встречать революционные праздники достижениями в труде, отмечать победителей соревнования за их труд.

А дома мужа ждала Клавдия. Мама мне рассказывала, что бабуся всю жизнь была очень доброй и безропотной, родила 11 детей, большинство из которых умерло во младенчестве. Да и как иначе? Тяжелой была жизнь от гудка до гудка, однообразна дорога от проходной через кабак до дома. А там — мал мала меньше. Что-то не понравится хозяину семьи — его кулак знали и дети, и Клавдия, разговор был недолгим. Бабуся, ругая свою безрадостную жизнь в душе, еще сильнее злилась на золовку Елизавету, которая свела ее со своим братом Александром и, как оказалось, на всю долгую жизнь.

Трудное становление Советской власти, репрессии напрямую не коснулось их семьи. Голод здесь был частым гостем, хлеб пекли с лебедой да с крапивой, затируха на обед (а что это такое, да?). Но так жили все и вряд ли осознавали, каким страшным и жестоким было их время…

Я очень смутно помню стариков. Какие пирожки с малиной пекла бабусенька! А какая конфета пряталась в кармане у дедушки! Как я любила, когда мы ехали в Зареку (район завода, где жили мамины родители). И каждый раз издалека было видно, как возле ворот на скамеечке сидит дед с большой седой бородой, словно кого-то ждет.

Глава 4. Машенька.

Самые близкие, самые любимые, единственные и неповторимые — это мои родители На их долю выпали не самые легкие годы в жизни страны.

В своей девичьей семье мама была далеко не первым ребенком, и, как все дети, шустрым и непоседливым. Больше всего дружила с сестрой Галиной. Красавицами выросли девчонки, конечно же в маму, я думаю. А плюс к этому скромность и трудолюбие стали постоянными спутниками Марии. Такую нельзя было не заметить, а заметив, не полюбить. И вот это случилось! Они познакомились в 1939 году, когда вместе учились в техникуме. Она не воспринимала всерьез ни этого парня, ни его ухаживания. Зачем? Рядом есть надежное плечо другого мальчишки, близкие подружки, с которыми бегали в Летний сад на танцы. Помнишь, Маша, как часто возвращались оттуда с туфельками в руках, чтоб не износить раньше срока? Бесконечная юность и счастье в глазах!..

Все это закончилось в одночасье! Страшное слово «война» вошло в каждую семью, дом и сердце. Мария, отработав на заводе, бежала в госпиталь, там были нужны ее молодые руки. Какой там сон и отдых! Многие в ту пору забыли значение этих слов. Каждый раз стучало ее сердечко при взгляде на поступивших раненых, не ее ли это милый, не ее ль долгожданный? Чувствует ли он там, на передовой, как ждет его девушка? Но не вернулся боец в родной дом, в объятия матери, осиротил сердце девичье…

А где-то на фронтах той жестокой войны сражался мой отец, Евгений Минеев, за свою землю, за меня будущую. Как он воевал, за него говорят ордена и медали. В детстве почему-то мне было страшно до них дотронуться, ведь они олицетворяли кровь и смерть.

Смешная! Позже я стала ими гордиться, словно они мои собственные.

Но я лучше о любви… Пришел солдат с фронта. Настойчивый был, настырный. А как узнал, что Машенька еще не замужем, больше к ней уже никого не подпустил. Сам он об этом вспоминает с юмором: «Как увидела она меня, кудрявого красавца, так и упала без памяти, ослепленная блеском моих медалей. А как очнулась, согласилась женой стать.» Она со смехом машет рукой.

Конечно, не каждый человек способен на бурную фантазию, слагать стихи и песни, привносить в рутинную жизнь огонек задора и неординарность мышления, но в нашей семье все это присутствовало. Вся нелегкая жизнь родителей была овеяна романтическими стихами отца:

Двое ходят по улице Гоголя,

Времени не замечая:

Человеку надо много ли,

Если любовь повстречает?

Под ногами из листьев ковер

У кленов поникшие кисти.

Каждый клен — это жаркий костер,

Пламенеющий радугой листьев.

Двое ходят. Сверкают огни

На вечерней ижевской улице.

Ничего не видят они,

Даже то, что погода хмурится.

Хорошо, когда рядом друг!

Дождь пойдет и утихнет вновь.

В унисон стук сердец: тук… тук…

У двоих — Любовь!

В 50-е годы отца направили в Забайкалье в одну из воинских частей политработником, где он очень тосковал без своей Машеньки:

Чистым снегом лес покрыло,

Но без милой — все немило.

Не шуршите иглы сосен,

Без любимой в сердце осень.

Вянут травы на лугу,

Лес и поле — все в снегу.

А забыть и разлюбить

Никогда я не смогу.

И она приехала! Другая природа, другой климат, жизнь среди военных, несвойственная для тебя работа — эх, мамочка, к чему только не привыкнет верная подруга! Там, в Забайкалье, у них родилась дочь Светлана. И уже две девчонки бегали по сопкам среди ковылей. А уж по возвращении домой, в Ижевск, появилась я — заскребыш. Год был для страны знаковый, 1957. первый спутник Земли и я — звучит?

Материалистом в нашем доме, хозяйственником, экономистом и бухгалтером всегда была и есть мама. Как она все успевала, я и сейчас удивляюсь. Это бабушки мои всю жизнь посвятили дому, не работая на производстве ни дня. А наша мамуля раньше всех встанет, всех разбудит, накормит, заплетет мне косички и на работу, на завод. Духовная же жизнь в семье шла благодаря отцу — педагогу, журналисту и просто отличному папке. И для нас, для каждой из трех дочерей, сложено не одно стихотворение. Опять же, где силы брал для творчества, для духовного роста, для долгой полноценной жизни? Это все Она, наша Берегиня, его Машенька.

Так и шли рядом, рука об руку, 63 года рядом эти два человека. Это редкое явление, огромное счастье и пример для подражания. Их жизнь — это ориентир в моей жизни, а родной дом — место, куда я всегда стремлюсь за поддержкой, пониманием и любовью.

Глава 5. Встреча.

Да, жизнь человека — это миг, вспышка звезды в Галактике. Никто не задумывается об этом, пока молод и здоров. Сегодня у молодежи другие интересы и помыслы, копаться в истории вообще, а тем более в истории своей семьи — скучно и никому не нужно (жила же я когда-то без этого). Но в какой-то момент приходит озарение, и ты начинаешь думать, что еще не все сделал на этой земле, что существует нечто, что необходимо передать дальше, как эстафету. Эта эстафетная палочка — жизнь именно моих предков, их трудовая и боевая слава, любовь и верность Отчизне и Семье.

В Ижевске на высоком берегу пруда встали на вечный свой пьедестал два бронзовых бородача-кафтанщика. Это дань памяти благодарных потомков Ижевским оружейникам, талантливым мастеровым и конструкторам. А наша семья считает, что это памятник нашему предку И.Е.Медякову. И теперь мы уже, я и внучка Настя, торопимся сфотографироваться рядом с ним. Но что это за мистика? Сзади нас пристроилось легкое облако, похожее на черты лица деда Медякова, дескать, и я с вами. Я видела в журналах фото, на которых присутствует чья-то бестелесная душа. Говорят, человек ее увидеть не может, а фотоаппарат улавливает. Точно! Значит душа Ивана Ефимовича и сейчас там, где жил и работал, где родился, там и сгодился. Нынче, я думаю, ему было бы приятно знать, что не перевелись Иваны уже в седьмом колене рода Медяковых, что и мы — профессионалы, работяги своего дела, хоть не награждают кафтанами сейчас и медали за труд мало кому дают. Главное, мы не теряем свои корни, стараемся делать будущее своих детей и внуков полноценным. Ведь важно и нужно знать, кто ты, откуда, гордиться своим прошлым. Гордость придает силы!

На примере судеб нашей семьи ты увидел, читатель, как летели годы, менялась история, чередовались режимы, происходили переезды из города в город, из страны в страну… Так прошли 200лет. Но, несмотря на все, мы смогли сохранить самое ценное, что есть в жизни.

Мы — не «Иваны, не помнящие родства». Мы — ее Величество Семья!

Даутова Розана

Горжусь семьёй

Дорожу семьёй — а как иначе?

Имя и фамилию не пряча,

Почитаю, как могу, я предков,

Мы ведь все — плоды единой ветки,

Дети одного большого клана;

Мы — потомки гордого «Болана» —

Называли так в народе деда

Все друзья в округе и соседи

Потому, как был он быстроногим,

И, как ангел, чист душой пред Богом.

Сохраняя честь семьи огромной,

Я храню очаг родного дома;

Говоря «спасибо» папе с мамой,

Становлюсь осознанней с годами,

Укрепляя ствол той самой ветки,

Что меня питает соком предков.

Бабушка Галия

Прожив на свете больше полувека,

Не встретила — пусть все простят меня —

Добрей и бескорыстней человека,

Чем бабушка — ненэйка Галия.

Сейчас бы приобнять её колени,

Прижать ладошки нежные к щекам,

Но люди, как и всё земное, тленны-

Уносит в вечность времени река…

Так вышло: обо мне она с пелёнок

Заботилась с особенным теплом,

За нею по пятам я, как котёнок,

Ходила неотступно босиком.

Она шептала в ушки мне молитвы,

Лечила взглядом и касаньем рук,

В слезах я к ней бежала за защитой.

А как манил меня её сундук!

Была она улыбчива, сердечна,

Отзывчива душою и щедра,

Ей кланялся с почтеньем каждый встречный,

Улыбку ей ответную даря.

Добро, которым бабушка делилась,

Обратно возвращалось к ней сполна

И светом из очей бездонных лилось,

Как тёплая, целебная волна…

Мне часто маму в детстве заменяла

Любимая нэнейка Галия,

Духовные внушая идеалы,

Хочу такой быть бабушкой и я.

В память о папе

И снова май, и снова папин голос

Нам слышится с лазурной высоты,

И снова за собою в дальний космос

Уносит нас от бренной суеты.

«Озон — койляр» — народные напевы,

О родине, о доме, о любви,

Он пел так задушевно и красиво,

Как будто заливались соловьи.

Давно допеты песни все земные,

Теперь до нас с заоблачных высот

Доносит он мелодии иные

В дни памяти уже который год…

Опять весна, опять начало мая,

Объятья раскрываем мы лучам

И день рожденья папы отмечаем…

В ушах его мелодии звучат.

Скучаю очень

Хранится снимок в янтарной раме в углу комода.

На нём ребёнок, прильнувший к маме, чуть старше года.

Стоит там мама в плаще лимонном, подобна фее.

Пылает ярко на заднем фоне цветок камеи…

Я помню, мама, твои объятья. Скучаю очень.

Во сне сегодня с тобой опять я гуляла в роще…

В глазах, как неба лазурь, бездонных, я вновь тонула.

Нежнее шёлка твои ладони — я в них уснула…

Смеясь, пыталась достать ладошкой верхушки елей….

Твой синий шарфик в цветной горошек храню доселе.

Виски мне снегом зима порошит. На сердце — осень.

Стоишь с улыбкой… меня моложе. Скучаю. Очень.

Мой райский сад

Мой райский сад остался в доброй сказке,

Где были рядом бабушка и дед,

Где я в любви родительской и ласке

Жила принцессой и не знала бед;

Где были ярче и сочнее краски,

Благоухали яблони в плодах,

Где я гуляла в чаще без опаски

Под щебетанье птиц и треск цикад;

Где я вставала с дедом спозаранку

Послушать, как читает он намаз,

Пила с бабулей сладкий чай с баранкой

Из самовара чашки три за раз;

Затем ложилась к ней я на колени

И слушала небесные хоры:

Прикрыв глаза, потягиваясь ленно

И улетая в дальние миры,

Где ангелы порхали, словно птицы,

Где серебристый разливался звон,

Родными были образы и лица,

Шатром уютным — синий небосклон;

Где пристально за мною наблюдали

Прекрасной девы яркие глаза

Оттенка тёмно-синего опала,

В которых растворялись небеса.

Я часто вспоминаю эти очи:

Наполненный любовью долгий взгляд

В бессонные, тревожащие ночи,

И вновь хочу вернуться в райский сад.

Но он остался там, в далёкой сказке,

Остались там и бабушка, и дед,

И мама с папой на резной терраске,

И мой ребячий босоногий след.

Евстигнеева Екатерина

***

Улыбка, прищур серых глаз…

Понять он мог беду любую.

Помог дед Веденей сто раз,

Советы не давал впустую.

Ножовку брал или топор,

Рубанком он или стамеской —

В труде его такой задор!

Рукастый!!! Делал он всё с блеском!

Кроссовки, тапки, каблуки —

Сапожных дел был мастер знатный.

А гармонист!?? Таких ищи!

Талант его незаурядный!!!

Сладкий сон

Моей мамочке Евстигнеевой Н. В.

Мы тихонечко ведем беседу,

Все проблемы обсуждая бытия,

Пусть сто лет назад я стала взрослой,

Для одной тебя — твоё дитя.

За окном уж ночью день сменился,

Тяжелеют веки, да подкрался сон.

А Морфей в потёмках припустился,

Начал сновиденный моцион.

Хочется продлить хоть на мгновенье,

Вместе нам с тобой еще побыть,

И тогда, себе на удивленье,

Говорю, чтобы момент продлить:

— Мама, расскажи мне сказку на ночь,

В детстве с ней спокойно так спалось.

Хоть давно сама я стала мамой,

Для тебя все та ж малышка-дочь.

Мне твой голос мил и очень сладок,

Он прекрасней, чем у мегазвëзд.

Под него я сразу засыпаю,

Уходя в сюжеты нежных грёз.

Ты начнешь рассказ с чудесной сказки,

В той, где Крошечка-Хаврошечка жила

Да в ушко влезала, а в развязке —

Выходила с лёгкостью всегда.

По моим погладишь нежно прядкам,

Между сим тихонечко вздохнëшь,

Я во сне забудусь сладком-сладком,

Ты потом на цыпочках уйдешь.

А времени совсем уж не осталось…

Бабушке Кузьминой Е. Н.

Не забуду я мрачное утро,

Изменилось всё в доме твоём:

Помрачнела в серванте посуда,

Зеркала и настенный ковёр.

Я вошла. Ты лежишь на диване,

Смотришь нежно и манишь рукой.

Обнимаю, и в слëз океане

Ты уходишь на вечный покой.

Безысходности горькая мука,

Руки крепче и крепче я жму.

Пробил час. Жизнь — жестокая штука.

Смерть приказ издала. Почему?

Ты ушла, там другая обитель,

Завершилась земная стезя.

Отпоëт твою душу служитель,

Будет так, по-другому нельзя.

ps
Ты так любила жить, но времени совсем уж не осталось.

Егорова-Рябенкова Любовь

Зов предков

В колыхании отзвуков снов,

В обрамлении звёзд тишины

Слышу предков настойчивый зов

Из далёкой родимой страны…

Там тумана белёсая взвесь

Заплетается в кроны дерев,

Птичьей трелью по кромке небес

Раздаётся старинный напев,

Крылья аистов сквозь облака

Посылают воздушный привет,

Материнская чья-то рука

Шлёт сердечный привет им в ответ…

Там глубокая синь васильков

Умиляет восторженный взор,

Разноцветье полей и лугов

Образует прелестный узор,

В перламутровых бликах росы

Отражается дивный рассвет,

Там озёра прозрачней слезы

И родных нестираемый след,

Там раздолье свободой пьянит,

А у хлеба особенный вкус…

Тянет душу мою, как магнит,

Распрекрасная Белая Русь!

С каждым годом отчётливей зов —

Громче грома безмолвный призыв

Из болотистых древних лесов

Раздаётся по золоту нив

И плывёт ностальгическим сном

В белокрылых объятьях мечты,

Словно, мной долгожданный, паром

Между будущим-прошлым черты.

Точно знаю — когда-то вернусь

В этот родный, излюбленный край,

В колыбель сладких грёз — Беларусь,

В мой земной, данный предками, рай…

Родной человек

Пожелтевшее фото.

Скрипучий минор.

Словно пасмурный кто-то

Нежданно зашёл.

Притаилась за шкафом

Слезливая грусть.

Гуталиновым крапом

Расплакалась. Пусть.

Пусть немного взгрустнулось.

Не в этом беда.

Мимолётная хмурость —

Пустяк, ерунда.

Мы с тобой незнакомы,

Из разных веков,

Но едины по крови,

Один у нас кров.

Под неоновым небом

Сменяются дни.

Выпал разный нам жребий,

А гены одни.

Я как будто бы знаю —

Чем жил, чем дышал.

Первородную тайну

Представил астрал.

Пожелтевшее фото…

Как схожи черты!

Будто точкой отсчёта

Являешься ты.

Будто ты — наблюдатель,

Хранитель на век,

Добрый, славный мой прадед…

Родной человек…

Наследие

Мощное наследие нам вручили предки:

Силу богатырскую, недр земли блага

И язык красивейший, мелодичный, меткий,

Ценности духовные во главе добра.

Мудростью крещёные сказок и сказаний,

Песен многочисленных, басен и былин,

Мы, уже с рождения, в сущности преданий

Почерпнули знание истинных твердынь.

Справедливость чествуя, смелость и отвагу,

Воспевая родину, сохраняя мир,

Мы стремимся к общему, подлинному благу,

Как когда-то предок наш — русский богатырь.

Широко раскинуло древо рода ветки,

И должна с корнями быть неразрывна нить.

Мощное наследие нам вручили предки!

Мы его обязаны детям сохранить!..

Судьба, случайность, провиденье

Судьба, случайность, провиденье

Иль нелогичной жизни ход…

Что привело мечту в смятенье?

Что создало сей переплёт?

Быть может, внутренние страхи

Реальность отразили так,

Иль вражеские альманахи

Повергли множеством атак?

Пусть будет это — совокупность

Непреднамеренных потерь.

Чужих суждений свята глупость,

Но не о них же речь теперь…

Жалеть себя — совсем не выход,

Не возродить себя в хандре,

Не отыскать духовных выгод

На жертвоносном алтаре.

Найди в себе источник силы,

Чтоб дальше двигаться к мечте!

Великих судеб старожилы

Твой путь осветят в темноте.

Они поведают о важном —

О знаках в древних зеркалах,

О том, как надо быть отважным,

Чтоб не зачахнуть в кандалах.

О том, как обретёшь ответы

В томах морщинистых веков,

Когда постигнешь все заветы

Потусторонних сквозняков.