Бесплатный фрагмент - Сезон приключений

В этом сборнике вы найдете увлекательные истории от участников программы «Короткий летний рассказ», которая проводилась в Творческой лаборатории «Текст» летом 2022 года.

Замечательные получились рассказы — грустные и веселые, назидательные и легкомысленные. Всякие, на любой вкус! Читать их — удовольствие! Попробуйте, не пожалеете!

Веселые
летние деньки
и мысли

Мамина помада

Елена Голуб

— Мама, смотли. Я тетя! Класивая!!

Двухлетняя кроха спешит поделиться своим восторгом и радостью от знакомства с маминой губной помадой. Не беда, что правый глаз залеплен густой красной мастикой и почти ничего не видит. Что руки перемазаны до локтей и оставляют яркие пятна на платьице.

Малышка смеётся. Почему же не видно маминой радости от созерцания сплошной ядовио-алой маски на детском личике?

Как же по-разному видят мир дети и взрослые!

Теща — друг родной

Людмила Клименко

С рождением Анютки, жизнь Лехи превратилась в бесконечный сюр.

Он четко усвоил, жизнь — это чреда сменяющихся иллюзий.

Носки привычно редко встречались в парах, терпеть перестали встречаться рубашки, джинсы, ложки, трусы, полотенца… В кастрюле обнаруживался пульт, а борщ нет. Наушники, раздобыв шапку-невидимку, то появлялись, то исчезали.

Леха с ловкостью фокусника вынимал из карманов памперсы, погремушки и чепчики.

— Мама приезжает, — сообщила бродячая тень жены.

— Ура!!! — никогда ещё Леха не был так счастлив.

Все из-за женщин

Татьяна Лебедева

— Вон твоя идет, — пробурчал Иннокентий, обращаясь в Ваське.

Из подъезда вышла Мурка. Она продефелировала к кустам сирени.

— Чего это его? — мявкнул Базилио.

— А в глаз? — угрожающе зарычал Васька.

— Куда лезешь, беспородный? — лениво махнул хвостом Базилио.

Васька зашипел, молниеносно подскочил к сопернику и ударил лапой по носу.

Базилио взвыл от боли. Подпрыгнул и обрушил на Ваську дробь ударов.

Два жениха сцепились с утробным урчанием и воем.

Мурка напряженно наблюдала за поединком.

Ранняя смерть

Лара Малинина

— Нееет! Только не это! — сердце Витька заколотилось в бешеном ритме от осознания, что он теряет её. А ведь это его руки сами расчленили любимую и отправили в поток воды.

Губке для посуды было всего лишь два годика.

Этот и другой рассказы Лары Малининой можно прочитать в ее книге «Записки сумасшедшего домика».

Не та музыка

Наталья Натальина

Фрагмент фильма, где Джо пугает девчонок, и они с прикольным визгом рассыпаются по школе, Юрку забавлял. Надо самому такой цирк устроить.

После уроков притаился за поворотом коридора. Дождавшись одноклассниц, выскочил с диким ревом, размахивая руками.

Вжых, бах — это тяжеленный портфель Ирки обрушился на Юркину голову звякнув замками. Тра-та-та — выбивали дробь на Юркиной спине Светкины маленькие кулачки. А Ленка шипела и пребольно царапалась.

Ой! Ай! — негромко вскрикивал Юрка, удирая от неправильных девчонок.

Оливье

Елена Голуб

Первый Новый год на Испанщине.

Скинулись мужики на праздничный ужин. Закупились закусочкой разной, водочкой, про шампанское не забыли. Ещё настрогали полный тазик оливье. Ну какой новогодний стол без родной кулинарной классики!

Его в Испании «Ensalada Rusa» называют. То есть, «Русский салат». Правда, вместо колбаски положенной тунца туда замастыривают. Вот странный народ!

Тазик на почетное место в середине стола пристроили. Вот-вот пробьёт двенадцать. Сорвана фольга с шампусика, с громким хлопком пробка летит в потолок и… метко сбивает люстру.

— Бух!

Люстра в тазике. Осколки по всему столу. Мужики с ног до головы — в оливье.

Памятный Новый год!

Римма

Людмила Клименко

Римма согласилась прогуляться с Сёмой.

Он ждал этого с того момента, когда увидел ее, выходящей из ЗАГСа.

Подслеповатый Сёма спешил к маме с бутылкой кефира в авоське. Споткнувшись, полетел вперёд и приземлился на пышный бюст новобрачной.

К маме Сёма пришел с фингалом под глазом и без кефира, навсегда потеряв покой.

Овдовев в пятый раз, Римма снизошла до верного поклонника.

Сема сиял, идя рядом с прелестницей, не слыша доносящееся со всех сторон:

— Шестой пошел.

Нужная шубка

Екатерина Адасова

Коричневый большой шкаф стоял в небольшой комнате. Три дверки сияли зеркалами. В одной дверце вставлен бронзовый ключ, с ветвистым краем, во вторую дверцу тоже вставлен ключ, но немного сломанный. Из замка торчала палочка когда-то целого ключа. В третьей дверце шкафа, вообще ключа не было, его давно потеряли.

Бронзовый ключик приоткрылся, дверца открылась. Вещи на плечиках сдвинулись, и на длинной палочке повисла вешалка с белой шубкой.

— Что делается, нас не трогали, а вот, пожалуйста, появилась летом шуба какая-то, — заметило темно-синее осеннее пальто.

— Теснота и без этой шубы, — поддержал бежевый плащ с блестящим пояском.

— Какая еще шуба? — заметила коричневая невесомая норковая шубка. — Ведь я уже здесь.

Вещи зашевелились и посмотрели на новую меховую блондинку соседку. Было видно, что шубка не новая, не один год ношенная, можно сказать, что без жалости ей пользовались.

— Посмотрите только на эту шубу, — воскликнуло синее пальто. — На карманах мех уже стерт. На боку тоже проплешина. Сумкой стерто. Одно старье.

Но светлая шуба ничего не ответила на такие замечания. Она рассматривало тесно прижатые вещи друг к другу.

— Так на шубе еще были какие-то украшения на рукавах. Похоже, что их срезали, — продолжил критику шубы плащ.

Светлая шубка потрясла рукавами, расправляя места, где, действительно, мех топорщился неровными полосками.

— Это я под дождь попала, так и пришлось срезать симпатичное украшение в виде цепочек меховых на рукавах, — подала голос светлая шуба. И манжеты раскисли, их тоже срезали. Рукава подвернули и вновь пошли со мной на прогулку.

— Так тебе не место среди новых вещей, не место со мной, — подала голос норковая шубка.

— У меня в капюшоне тоже есть норковый мех, — продолжила оправдываться светлая шуба. — Капюшон защищает от снега и ветра.

— Какой это мех, жалкий кусочек, вот я вся из норки, — сообщила коричневая шубка.

— Как-то нужно ее от нас убрать, — сообщил уверенно плащ. — Нужно перевязать ее моим поясом и выбросить из нашего чистого шкафа.

Плащ решительно снимать блестящий пояс под одобрительный гул синего пальто и коричневой норковой шубки.

— Ты потеряешь пояс. Без такого пояса ты никто. Тебя выбросят, — выразило предположение синее пальто.

— Поберегу лучше пояс, — согласился плащ.

— И все место такой старой шубе на гвозде в пыльном коридоре, где грязная уличная обувь, где сумки пахнут грязной сырой картошкой и кислой капустой, — произнесла длинный монолог норковая шубка так вдохновенно, что даже поперхнулось.

— Согласны, согласны, — подхватили плащ и пальто.

Только затертая шубка уже никого не слышала. Она спала. Она отдыхала. Знала, что завтра ее вновь достанут, положат в карманы ключи, монетки. И она будет ехать и в автобусе и в метро, будет незаменимой и нужной на каждый день.

Знание — сила!

Юлия Заяц

Кузьма и Степан, сидя в скверике, решали мучительную проблему.

— Вот скажи, Стёпа, — как более старший, Кузьма выступил первым: — Ты замечал, что стоит только ноги промочить, как горло отказывает?

— Д-д-да, — хмельно поддакнул Степан.

— А знаешь, почему это происходит? — Кузьма находился в стадии, когда все вокруг кажутся неучами, поэтому он снисходительно похлопал другана по плечу и изрёк: — А я те щас р-р-расскажу. Вот только хлопнем по маленькой, лады?

Степан, прицелившись, разлил мутноватый самогон.

— Х-х-хэх, хороша, зараза! — Кузьма утёрся рукавом и захрумтел малосольным огурчиком.

— Да, Филимониха могёт, скажи?! — снова поддакнул Степан. — Дык чего ты там мне растолковать-то хотел?

Кузьма ненадолго задумался, потом воскликнул:

— О, вспомнил: почему, когда ноги промочишь, горло болит, а когда горло промочишь, ноги не слушаются?

— Ик… И пчему? Ик…

— А шиш его знает! — Кузьма подёргал себя за ухо. — Мне Ванька мой объяснял… Давай-ка ещё по одной — для просветления!

Выпили. Кузьма поднял указательный палец вверх и выдал:

— Ноги промокают от чего? От холодной воды. А горло ты чем полоскаешь? Правильно — самогоном. Теперь слушай внимательно: ноги — вода, горло — самогон. Вот те и ответ!

— Не, — затряс башкой Степан, — ничё не понятно. Растолкуй!

— Ванька, — крикнул Кузьма, — ну-ка объясни дяде про ноги и воду!

— Батя, я тебе сто раз говорил, как они пишутся! «Ноги» и «вода» — одна буква «о».

— Понял, Стёпушка? А «горло» и «самогон» — две «о»!

Поэтому, когда ноги промочишь водой, горлу не хватает второй «о», чтоб нормально работать. А когда горло сполоснёшь самогоном, ногам слишком много «о» достаётся, вот они и не идут!

Знание, брат, — сила!

О чем молчит
чашка

Татьяна Лебедева

Ну конечно, меня можно подвинуть. Вон новенькая какая красивая. В прозрачном платье с яркими ягодками. В ней и чай вкуснее.

А я что? Невзрачная, керамическая, с щербинкой у ручки. А помнишь, как я сохраняла тепло чая с лимоном и медом, когда ты болела? Молоко во мне грела для картофельного пюре. Ох, и разозлилась я, когда ты меня в микроволновку засунула. У меня ж клаустрофобия. Люблю простор на посудной полке. А тут дверь заперли, бока поджаривают. Ладно, хоть недолго.

Так ты новенькую подружке поставила? Правильно. Меня для чаепития бери. Страсть, как люблю в твоих руках сидеть и вашу болтовню слушать.

Вот оно, счастье.

Подозрительные звуки

Евгения Шевцова

«Хи-хи-хи-хи», — звонкий детский голосок журчащим ручейком разнесся по опушке леса.

Марк остановился. Повертел головой, прислушался. Показалось.

«Хи-хи-хи-хи-ха — ой», — вдруг послышалось откуда-то снизу.

Последнее «ой» его насторожило. Особенно после того, как дополнилось истошным визгом. Ребенок в опасности — надо спасать. Марк сделал шаг вперед, потом еще и еще. Через минуту сорвался на бег.

Кусты хлестали по коленям, царапали руки, мешали как могли. Останавливаться нельзя!

«Ай-ха-ха-ай-я-яй», — послышалось снова.

Марк рванул вперед, подскользнулся на горке и скатился в объятья огромного щенка сенбернара, который весело играл с двухлетней девчушкой.

Объяснительная

Людмила Клименко

Получив от вас нагоняй, я отправился в тир снять напряжение.

Отвёл локоток, прицелился. Рядом, на корте, раздался звонок, рука теннисиста дрогнула. Мяч, покинув корт, влетел в отведенный локоток. Я ойкнул. Пулька, вылетевшая из пневматической винтовки, сделав дугу, пробила дыру в рецепте дальнозоркого пенсионера, ударилась о дерево и рикошетом угодила в бровь работнику тира. За что тот и врезал мне в ухо. А дальше…

Напряжение снял. Сижу, пишу объяснительную в полиции.

Зачем?

Лара Малинина

Пока Ленка ехала домой, в голове у нее крутились только эти вопросы.

«Зачем я согласилась поехать на дачу подруги, где все удобства на улице?

Почему я решила, что интернет в туалете будет хорошо ловить?

Зачем я надела кофту с маленькими кармашками?

И что я должна ответить Максу на вопрос: куда делся его подарок — новый смартфон?»

Шла девица за водой

Елена Голуб

Ах, где мои четырнадцать лет? Ранеточная недозрелая юность. Начинаешь оценивать свою привлекательность. Заглядываешься на парней. И сама этого жутко стесняешься.

— Что за глупости! Мне до них и дела нет!

Каникулы у бабушки — свобода и деревенская романтика. Огород выходит прямо на мостки у пруда. Там дедушкины лодки. Напротив — русская банька.

Частенько сижу на мостках с книжкой, болтаю ногами в тёплой воде.

Вот и сейчас. Изо всех сил делаю вид, что мне фиолетово до парней, что уже раз в третий гребут мимо, явно стараются привлечь мое внимание.

Бабуля зовёт на помощь. Нужно воду в баньку наносить.

Обычно откликаюсь без особого энтузиазма. Но не сегодня! Бегом в сени. Там деревянное коромысло вчера углядела. Мысленно представляю, как буду дефилировать, небрежно пальчиками придерживать ведёрки и грациозно покачивать бедрами.

Зачерпнула воды. Уф! А ведёрки-то увесистые получаются. Парни притормозили лодку, наблюдают. Хочется думать, что с восхищением.

Поднатужилась, с трудом, но накинула коромысло с ведрами на плечи. От тяжести даже дыхание сбилось.

Ничего! Тут всего-то шагов десять. Главное, чтобы красиво, чтобы непринужденно. Как в песне: «Шла девица за водой»…

Шаг, другой. Меня пошатывает от напряжения. Но иду, креплюсь. Ещё чуток и мостки будут позади, дальше проще.

— Шлеп! — позорно приземляюсь на пятую точку. Чертовы скользкие мосточки! Парни еле сдерживаются, чтобы не расхохотаться в голос.

Собираю разбросанные ведра, зачерпываю воды до половины и уже волоку их без дурацкого коромысла.

Про себя комментирую конфуз:

— Ну что, довыпендривалась, девица с коромыслом?

Муха раз и муха два

(сказка для взрослых и не очень)

Людмила Клименко

Солнечное утро разбудило сонный мир. Все живое сладко потянулось и устремило взгляд в новое и неизведанное.

Две мухи встрепенулись, расправили крылышки, полюбовались как солнечные лучи оживили перламутром их скучный орнамент, и решили, не откладывая в долгий ящик, показать себя миру.

Взявшись за лапки, они вылетели с насиженного места. Облетели двор, присели на ветку сирени и, задохнувшись от восторга и пряного аромата, влетели в распахнутое окно, приветливо зазывающее загадочными взмахами кружевной занавески.

Одна муха, ошалев от увиденного внутри, принялась метаться по комнате. Едва садилась на один предмет, как ту же взлетала и неслась к другому, громким жужжанием выражая неуемный восторг.

Вторая же уселась на кружевное полотно занавески, зачарованно разглядывая переплетения нитей, создающих волшебный узор. Поглощенная красотой и очарованием творения чьих-то умелых рук, она сидела затаив дыхание, наслаждаясь нежным покачиванием занавески, послушной движению ветерка.

Первая муха, посмеиваясь над романтичной подругой, как заводная, продолжала носиться по комнате, урча как пропеллер ржавого вентилятора.

Назойливое жужжание заставило открыть глаз дремлющего на диване мужчину. Он взял лежащую рядом газету, прицелился и прихлопнул возмутительницу спокойствия. В комнате наступила тишина. Мужчина закрыл глаза и продолжил дремать.

Сидящая на занавеске муха обернулась и, печально вздохнув, подумала: «Все же я была права — прекрасное не терпит суеты».

Вакансия

Наталья Натальина

— Серый, я нашел! — горячо и торжественно сообщила трубка голосом Дани. — Вот, слушай:

«Любишь квесты в темных лабиринтах в одиночку, без права вызова службы спасения? Хочешь пощекотать нервы общением с чинами? Тебя всегда занимала мысль: каков он, Сизифов труд? Тебя не пугают постоянное напряжение, перегрузки и стресс — тогда тебе к нам!»

— Что это? — вяло, спросил Сережа.

— Вакансия!

— Зачем тебе вакансия? Ты же только-только школу окончил. Никакого практического опыта и ничего не умеешь. Кто тебя возьмет на работу? — скептически поинтересовался Сергей.

— А здесь ни о чем таком не пишется, никаких таких требований не выдвигается, — не растеряв оптимизма парировал Даня.

— Здесь, это где? Что за фирма? — поинтересовался Серый.

— Названия нет, только адрес, дни и время приёма.

— Так это шутка, наверное. В серьёзном объявлении всегда название указано.

— Нет, — решительно возразил Даня. — Я чувствую, я просто уверен речь идет об очень серьёзном предложении.

— Сомнительное предложение. Пишут загадками, что надо делать не ясно. И вообще, чего тебе неймётся? Возможно это последнее свободное лето в нашей жизни. А ты работать собрался, — Сережа сам не понимал, почему начинает злиться.

— Это не загадки это конспирация. Сообразительность кандидата проверяют. Думаю, речь идет о спецслужбах. Агентов вербуют. Обучать сами будут, по особой программе, — выдал свою версию Даня.

— Губозакатыватель купи! Размечтался. Прямо с улицы в агенты! Разве что на опыты. Ну, там, в медицинских целях или для проверки жизнестойкости в разных пустынях или ледниках, я читал что-то такое недавно.

Амбиции Дани не таяли. Он считал, что удача любит решительных, а не раззяв и лентяев. Надо действовать.

Сережа согласился подстраховать друга твердо нацеленного идти на собеседование — мало ли что.

По указанному адресу размещался обычный, ничем не примечательный и ничем не подозрительный бизнес центр.

Несмотря на дикую жару, Даня явился в костюме и в галстуке.

— Как ты выдерживаешь? — искренне удивился Сережа. — Рубаха вся уже мокрая, наверное, под пиджаком. А если пиджак снять надо будет?

— Не мокрая, — успокоил Даня. Я весь дезодорантом обмазался, и живот и спину. Всё норм.

Сережа достал смартфон — прежде чем Даня ступит в неизвестность, он на камеру скажет так мол и так, я такой-то сегодня войду в это здание, офис 23. Видео это доказательство.

Вроде всё предусмотрели. Пора. Сережа с волнением и гордостью за друга смотрел как тот спокойно и с достоинством зашел в здание.

Потянулись минуты тревожного, томительного ожидания. Время замерло, ему, наверное, тоже слишком жарко, чтобы двигаться. Сережа весь издергался, а прошло всего лишь двадцать минут.

В двадцать пять минут без галстука, перекинув через руку пиджак, вышел хмурый Даня.

— Не взяли? — выдохнул Серый.

— Бухгалтера они ищут, — презрительно процедил Даня. Я спросил, почему прямо не написать какая должность. Они говорят, что объявление в разделе для бухгалтеров разместили. Тьфу, ерунда какая! Пойдем, мороженое поедим, а то расплавиться на этом солнца можно.

Васька

Татьяна Лебедева

— О, Васька, привет! Ты чего такой зеленый? — породистый Маркиз с удивлением разглядывал соседа снизу.

— Я не зеленый, а изумрудный, чтоб ты понимал, — невозмутимо ответил Васька.

Остальные соседские коты и кошки от изумления только открывали рот и фыркали в усы.

— Объясняю, — запрыгнул Васька на огромный пень от тополя. — Дочь моей хозяйки играла в парикмахера. Применила трендовый оттенок для прядей. Так как она не определилась, где меня лучше покрасить, покрасила все пряди. Зеленкой.

— И ты позволил? — протяжно мяукнула Сильва из породы лысых кошек.

— Я ж люблю ее, — промурлыкал беспородный Васька. — А когда любишь, все стерпишь.

Вот тебе
и Кузькина мать!

Лара Малинина

Дубровкина и Кузькина подошли к высокому забору, отделяющему территорию общественного пляжа от пляжа ближайшего санатория.

Кузькина Мария, нервно поглаживая свой сарафан-разлетайку на толстеньком пузе, заныла:

— Кать, а Кать, может вернемся? Ну чё мы там не видели?

Тощая Катерина недавно перешагнула возраст обновления сочной ягоды, поэтому считала, что терять ей больше нечего и пора брать от жизни всё, что попадалось на пути.

— Не ссы, Маша, я Дубровский! — прогоготала она свою любимую поговорку. — Всё будет хорошо! Я вчера слегка промониторила местность, пока ты за пивом ходила. Охраны не видно. Песка хватит для всех. И для нас тоже. Не то что здесь: прямо в уши тебе сопит и храпит отдыхающая живность.

Дубровкина затянула потуже парео, сползающее с плоских бедер, и шагнула через лаз в заборе. Следом и Кузькина с трудом протолкала свои объемные телеса.

Ополоснувшись в Черном море, подруги улеглись в теньке на полосатые африканские коврики. Они почти сразу разомлели от зноя и забылись в полудреме.

Очнулась Мария от чьего-то сурового взгляда. Она открыла глаза и увидела над собой седого мужика в тельняшке.

Его круглое лицо с морщинками вокруг глаз обрамляли короткостриженные бородка и усы. Он мог бы показаться даже симпатичным, если бы не толстый безобразный шрам на правой стороне, рассекающий лицо от угла рта до кончика века.

Мужчина со шрамом приложил палец к губам Марии и громко прошептал:

— Молчи, матрос..! Если закричишь, то увидишь сразу Кузькину мать..!

Ошалевшая от страха женщина пролепетала:

— Я Вас знаю? Вы друг моей мамы? Что с ней?

Рядом раздался еще один мужской голос:

— Петрович, не нагнетай ситуацию. Действуем тихо — в рамках традиций.

Петрович и его пожилой напарник в шортах гавайской расцветки подхватили Марию подмышки и поволокли по песку в сторону моря.

А в это время Дубровкина извивалась, как уж, в руках двух мускулистых парней в плавках-боксерах. Ей удалось вырваться и с криком «Я приведу помощь!» Катерина помчалась в сторону лаза в заборе. Но парни настигли её почти сразу и потащили свою жертву к воде, хохоча и подмигивая друг другу.

Уже меньше чем через минуту подруги оказались в море, хоть и недалеко от берега. Они пытались выбраться из воды, но их похитители с гоготом и улюлюканьем заталкивали женщин обратно снова и снова.

Немного отдышавшись, Кузькина нащупала под ногами дно, встала и огляделась вокруг, прекратив попытки сбежать от мучителей. Только тогда она заметила столб с табличкой «Санаторий Военно-Морского Флота. Посторонним вход воспрещен».

А на пирс со стороны санатория — неподалеку от подружек-страдалиц — вошла веселая пестро разодетая группа. Во главе её шествовал высокий мужчина в тоге — с огромной кучерявой бородой и с трезубцем в руках. Вокруг него приплясывали девушки в нарядах русалок и медуз, парни в костюмах скоморохов и чертей.

Праздничное представление на День Нептуна продолжалось.

Этот и другой рассказы Лары Малининой можно прочитать в ее книге «Записки сумасшедшего домика».

Третья ручка для сумки

Екатерина Адасова

Сумку несли по улице. В ней ничего не было, ни кошелька, ни расчески, ни документов.

— Что задумали, меня новенькую, кожаную, хотят кому-то отдать или продать. Зачем? Такой красоты не найти. Мягкая, легкая. Хорошенькая, — думала с печалью сумка.

Вот аллея закончилась пышных уже цветущих лип. Впереди переключился светофор. Рука, держащая сумку, дернула ее вперед.

— Ведь только-только наполнили полезными и нужными вещами. И так долго пролежала в тесном шкафу, рядом со старыми сумками. Дождалась, что вытащили на белый свет. И опять что-то происходит.

Грубые, чужие руки дернули новенькие, быстрые замочки. Потом помяли каждый шов.

— Разрежут, разрежут. Сделают кошелек. Или коврик.

Но сумку просто оставили лежать неподвижно среди ниток, острых иголок рядом со старой, швейной машинкой.

— Пока не трогают, может быть, забудут, — надеялась сумка.

Шершавые руки вновь взяли сумку. Затрещала швейная машина. В мягкую кожу впились железные скрепки.

— Что там со мной делают. Зачем лепят еще одну ручку. О ней не может идти речь. Все сейчас испортят. А ведь как хорошо все было. А ручка на железных зажимах? Из искусственной кожи? В кого меня превращают?

Сумка скукожилась, обвисла, обмякла. Еще радостное начало жизни в нежных руках закончилось. Ни о чем не могла думать некогда красивая и новая, кожаная сумка.

Через некоторое время сумка почувствовала, что вновь ее тронули нежные руки. Но эти руки не коснулись двух первоначальных ручек. А подняли за третью ручку. На улице, и в липовой аллее все было как прежде. Солнечно и ярко. Но теперь сумка не летала в нежных руках, а тряслась как простая авоська.

— Сколько в жизни печали, — подумала сумка. — Только была новенькой и счастливой, ни на кого не похожей, а теперь нужно висеть и все это терпеть.

Живой апельсиновый сок

Елена Голуб

Кого только не закинула судьба, а вернее, хроническое безденежье на родине, в ряды сборщиц цитрусовых на испанские плантации. Тут завуч школы и детский врач, пианистка из консерватории и экономист, психолог и инженер.

Все белками по деревьям скачут, оранжевые плоды срывают, торопятся. Нужно норму выполнить. А это нелегко. Extranjeros, пришлых мигрантов, по оборкам пускают, где уже прошли испанские сборщики.

Поначалу радовались, что можно вволю лакомиться сочными плодами, которые на родине к столу только по праздникам да к новому году появлялись.

Через пару месяцев смотреть уже на апельсины не могли. В печёнках эти цитрусы сидели, но жевали их, хоть и через силу. Витамины как-никак. Да и с покупкой другой еды на зарплату сборщицы не разбежишься.

Казалось, всё вокруг было пропитано этим брызжущим соком и приторным ароматом. Местные собаки тоже сидели на цитрусовой диете. Даже толстые тушки рыбин, что плескались в пруду, те же апельсины потребляли.

Однажды декабрьским деньком Мигель, хозяин финки, пригласил русских сеньорит в ресторан. Традиция есть в Испании, раз в году на Рождество такой подарок персоналу делать.

Встретил у входа в ресторан своих работниц и просто остолбенел. Не узнал в них замухрышек, обычно облачённых в старенькие кофты и штаны. Приличное-то на работу не наденешь. Колючие ветки всё издерут в клочья.

А тут они — как Золушка на балу. Причепурились, расфуфырились: причесочки, платьица, маникюр, каблучки. Леди да и только!

Мигель дара речи поначалу лишился. Потом принялся за дамами ухаживать. Стульчики пододвигать, меню предлагать. Те чинно заказали закуски, горячее. Дело до напитков дошло.

— ¿Que prefieres para beber? Чего изволят сеньориты выпить? — спрашивает camarero-официант. — ¿Vino, brandy, whisky? Вино? Коньяк? Виски?

Дамы марку держат:

— Ну что вы! Какой алкоголь. Refrescos por favor. Нам напитки, пожалуйста.

— О! Zumo de naranja fresco! Свежевыжатый апельсиновый сок!

— Нет! — дружно закричали русские красотки. — Тогда уж давайте вино.

Шанс

Людмила Клименко

Записка жены на что-то намекала.

«Всё надоело. Ушла.»

Пугала тишина, не совместимая с запиской. Ни битой посуды, ни разорванных фотографий.

Почему она ушла, не оставив шанса на примирение, Мотя категорически не понимал.

В шкафу сиротливо покачивались оголенные вешалки жены.

Это серьезно, понял Мотя.

— Я Наташке отказал, типа жену люблю. А она! Стерва! Вся в мамашу. Ууу, змеюка, — вырастила дочурку.

На плите суп и котлеты, приготовленные женой. Бывшей. В этом Матвей не сомневался. Очень уж безоговорочным выглядел Иркин побег.

— А что если… Да и хрен с ней!

Мотя откупорил вино, позвонил Наташке. А что? Он теперь человек свободный. Мужики слюной исходят, а она его выбрала.

Свечи, бокалы, фрукты.

Окинул взглядом. Порядок. Одновременно тренькнули телефон и домофон.

Мобильный банк оповещал о списании с карты.

— Мерзавка! Почти все выгребла. Гадина!

На пороге появилась Наташка. Ее вид обезболил прощание со счетом.

Приглушенный свет, музыка, долгие поцелуи — все, как полагается.

Открывается дверь, вваливается гора пакетов — над ними возвышается голова улыбающейся Ирки.

Собирая осколки, выуживая отовсюду обрывки фотографий, Мотя удивлялся женской тупости. Неужели трудно написать — «Ушла за новыми шмотками»?

— Тебе гренки к супу жарить или обойдешься? — жена постукивала половником о ладонь.

— Обойдусь, — Мотя радостно подобрал шанс, протянутый любимой.

Красота — страшная сила

Татьяна Лебедева

Ленусик с грохотом закрыла дверь.

— Ты чего разбушевалась? — Томочка разглядывала пыхтящую подругу.

— Пошипеть пришла, — Ленка плюхнулась в кресло.

— Чего опять стряслось?

— Муженек любимый достал своими подколками, — подруга вытащила зеркальце и стала поправлять косметику.

— По поводу? — Томочка приготовилась слушать.

— Представляешь, попали недавно под дождь, у меня тушь потекла, а Лешик ржет, мол дождь возвращает лицо к заводским настройкам. Вечером говорю: «Милый, давай ужастики посмотрим?», а он в ответ: «Ну ладно, смывай косметику!»

Томочка прыснула. Ленка сверкнула глазами.

— Тебе хорошо, ты у нас и без косметики принцесса на выданье. А некоторым приходится подправлять ошибки природы.

— Ленусь, ну ты что, — Томка примирительно обняла подругу. — Посмотри, какие у тебя красивые глаза, губки пухленькие. Иногда и правда перебарщиваешь с косметикой. Вот Лешик и прикалывается.

— Ага, прикалывается, сегодня добил. Выбираем племяшке подарок. Я выбрала косметический набор «Маленькая Фея». Он ржет и говорит: «А набора „Опытная ведьма“ для взрослых девочек нет случайно?»

Тамара засмеялась.

— А ты бы сказала, что купишь набор «Опытной ведьмы» и отомстишь.

— Эх, была бы я самкой богомола. Отомстила бы так отомстила, — Ленка прищурилась.

— Боюсь представить, — Томочка зажмурилась.

— Ну да, полюбила, соблазнила, съела, забыла, — Ленка хлопнула ладошками по креслу.

Подруги рассмеялись.

— Ну все, пошипела, пошла дальше сводить мужа с ума своей неземной красотой, — Ленка направилась к двери. — Да, и не забудь, завтра мы идем на открытие косметического салона.

— Ты не исправима, — вздохнула Томочка.

— Красота — страшная сила. Нам, современным женщинам, никак нельзя быть слабыми. Ленка послала воздушный поцелуй и застучала каблучками вниз по лестнице.

Клуб джентльменов

Людмила Клименко

Под раскидистой ивой двое гуляли «под большое декольте» — газетка колбаска, хлеб, зелёный лучок, ополовиненная литрушка.

— Прикинь, Кит, она устала. А я, выходит, не устаю?

— Да все они одним миром мазаны, — Кит плюхнул в стаканы — Моя все выходные дома пашет. А я, с ее слов, только бездельничаю. Обидно даже. Давай, Вовчик, за нас.

Зажевали лучком.

— Лук где покупал? — зачем-то поинтересовался Вовчик.

— Катерина на балконе растит.

— Молодец она у тебя. Давай за нее.

Посидели, помолчали. Каждый разгонял внутри себя глубокую мужскую философию.

— Вот заразы! — хохотнул Кит. — Опять про них.

— Про кого? — Вовчик приподнял голову.

— Про баб. А они? Небось и не вспомнят.

— Ты прав. Однозначно. Бабы ущемляют наши мужские права.

— Тебе ущемили? Покажь. Может, к врачу? Не дай бог, мужиком не сможешь, — забеспокоился Кит.

— Да не про то я. Вот ты скажи, почему бабье лето есть, а мужского нет?

— Твари они ненасытные, вот почему. У моей три платья. Три! — Кит выставил три пальца. — Орет, надеть нечего. А чего надевать, если раздеть не дает?

— Давай устроим себе наше, мужское лето, — предложил Вовчик

— Это как?

— Посидим на природе. Колбаска, огурчики, пузырек.

— Ты голова! Завтра и устроим. Я что-то устал. Пойду посплю.

Друзья выпили на посошок и разошлись по подъездам, договорившись завтра внести справедливость в сезонное деление календаря.

Тортик Бейлис

Елена Голуб

Как показывает история кулинарии, многие знаменитые блюда рождались на свет случайно. Есть такой «случайный» фирменный рецептик и в нашей семье.

Пригласили нас друзья на юбилей. Решили мы юбиляра порадовать бутылочкой домашнего ликера «Бейлис».

Приготовление этого напитка мы освоили давненько. Когда-то в нашем баре его посетителям подавали. Все нахваливали.

Старый рецепт где-то затерялся. Благо интернет под рукой, быстренько скачала новый. С утречка приступили к таинству приготовления. К вечеру должен был наш бейлис настояться и прибыть к праздничному столу.

Мужу поручила сливки со сгущёнкой взбить, а сама принялась отмеривать другие ингредиенты. Растворимый кофе, ваниль и конечно же виски. Именно он придаёт бейлису знаменитый терпковатый вкус.

— Глянь, что-то не то выходит, — подзывает муж.

Мда, в кастрюльке вместо тягучей сливочно-сладкой массы комок масла образовался. То ли супруг от усердия перестарался, то ли в рецепте с технологией намудрили. Попыталась эту субстанцию смешать с алкоголем. Увы, она не желала терять плотность и переходить в жидкое состояние. Пробовала смешивать мелкими порциями, подогревать в микроволновке. Бесполезно! Никакие ухищрения не помогали.

— Все пропало! — сокрушался муж. — Что теперь, с пустыми руками идти? А куда это добро — в унитаз?

— Спокойствие! Во-первых, у нас же есть главный подарок. Во-вторых… — мой взгляд блуждал по кухне, а мозг вытаскивал из памяти варианты кулинарных альтернатив.

— О! Придумала! Используем продукты в мирных целях, — глаза упёрлись в упаковку бисквитного печенья Savoiardi. Хотела на выходные тирамису замутить.

— Не вышел напиток, тортик наверняка получится! К юбилею самое то!

Слегка модернизировала стандартный рецепт тирамису и вуаля — тортик «Бейлис», посыпанный порошком какао и дробленым грецким орехом, красовался на блюде. С алкоголем вот «перевес».

— Тортик виски не испортишь! — решили мы и отправились к юбиляру.

Компания собралась веселая, на столе разносолы домашние, тосты чередовались с песнями под гитару.

Настало время десерта. Мы честно предупредили, что тортик экспериментальный, с сюрпризом и… замерли в ожидании результатов дегустации.

— Ого! — воскликнул юбиляр, — После такого тортика хочется закусить.

— А то! — подхватил мой супруг, — Как-никак бутылка виски на крем ушла.

— Мне с собой кусочек заверните, — давясь от смеха попросила подруга Алена. — Будет чем с утра опохмелиться.

Ну что ж. Эксперимент удался. А пропорцию алкоголя скорректируем.

Третьим будешь?

Людмила Клименко

— Операция прошла успешно или…? — размышляла Нюша, быстро перемещаясь по длинному темному коридору, в конце которого разливался пугающий слепящей белизной свет.

Нюша зажмурилась, прислушиваясь к происходящему. Она могла дать голову на отсечение — ее руки и ноги не шевелились. При этом она стремительно двигалась вперёд. От ужаса тело покрылось крупными мурашками, зубы выбивали дробь, сердце сжимал тугой обруч безысходности. Хотелось выть, взывая о помощи, и бежать. Бежать, куда глаза глядят. Глаза же предательски отказывались смотреть, ещё глубже прячась за веками.

Остановка. Резкий свет налетел со всех сторон. Нюша почувствовала, как, ударившись об него, ее тело закачалось, подобно Ваньке-встаньке, и замерло. Перед внутренним взором проплыли белые пятна-облака, окруженные россыпью золотых лучей.

— Итак, начнем, — раздался голос.

Нюша приоткрыла глаз — в ярком сиянии на троне восседал кто-то в белых одеждах.

— Господи! За что? — Нюша вновь закрыла глаза, дав себе слово, никогда больше не открывать их в этом, новом и одновременно чуждом, мире небожителей. Ее душа категорически его не принимала. — Стоп! Душа… Если человек покидает земной мир, то…

— Ну, сударыня, сейчас вам предстоит пройти тест, на получение права прописки в наши ряды, — прервал ее глухой голос.

— Тесты? Опять тесты! Прописка? Боже! Ах, вот оно что! Это Божий Суд, — догадалась Нюша, втягивая голову в плечи. Хотелось раствориться и исчезнуть. Только она не знала, как это делают души, обречённые на вечную внеземную жизнь.

Что-то похожее на игральные карты ткнулось ей в руки.

— Сударыня, правила, надеюсь вам известны. Запомните козырь. Козырь, козырь, козырёк — откроет тысячу дорог. Итак, ваше слово, сударыня?

Лоб покрыла липкая испарина, и Нюша потеряла сознание.

Послышался робкий стук в дверь, потом он стал настойчивее. Наконец, раздался стук, похожий на условный сигнал, и следом из-за двери донеслось:

— Ку-ку, ку-ку, ку-ку.

Нюша слышала, кто-то вскочил, воскликнул: «это свои», и направился к двери.

Скрежет ключа, скрип двери, шум, гам, голоса и крики. Нюша, нарушив данное себе обещание, приоткрыла щёлочку век и увидела толпу людей в белых одеждах.

— Где девушка? — кричал один, размахивая руками. — Как вы посмели ее увезти?

— Ой, да лишь на чуточку и одолжили. Забирайте, нам чужого не надо.

— Нет! Нет! Этого не может быть! Я жить хочу. Я домой хочу, — не выдержала Нюша и залилась слезами.

— Голубушка, да живите себе на здоровье. Импланты все поставлены. Все хорошо. — кто-то приобнял ее большими и тёплыми руками.

Нюша открыла глаза. Перед ней стоял ее доктор и улыбался.

— Вы уж, пожалуйста, на них не сердитесь, — он показал рукой на двоих в белых халатах. — Эти шутники, они же неучи и балбесы, дежурство за картами коротают. А вообще они ребята толковые. Им нужен был третий, и они вас похитили из операционной. Еле догадался, где искать.

Нюша обняла доктора, долго ощупывала его руки, затем собственную припухшую челюсть. Она возвращалась в такой родной и привычный мир живых людей, зарекаясь когда-либо ещё лечить зубы под общим наркозом.

Расскажи мне о любви

Людмила Клименко

В отделение влетел Венька.

— Гринь, выручай!

— Опять?

— Снова!

Едва захлопнулась дверь обезьянника — ввалилась шумная ватага красавиц.

— Ша, бабоньки, — рявкнул Гринька. — За нарушение порядка в отделении полагается штраф. Становись по одной в очередь за квитанцией.

Гришка сделал вид, будто ищет квитанции и не замечает, как барышни покидают помещение.

Подошёл к холодильнику, вынул бутылку воды, открыл обезьянник.

— Держи — протянул приятелю, усаживаясь рядом. — Кто?

— Надька Петухова, — Венька приложил бутылку к глазу.

— Надька… — мечтательно облизнулся Гринька. — Надька она… Давно приехала?

— Вчера, ближе к ночи.

Гришка глянул на часы. Восемь утра.

— А ты уже все получил, надо понимать. И Надьку, и четко выраженное общественное мнение? Как только тебе это удаётся?

— Да как-то само собой, — Венька пожал плечами.

— Чудеса! Никто на тебя не жалуется, волосы друг дружке не рвут. Женись.

— Не могу. Однолюб я.

Гришка поперхнулся на вдохе. Продышавшись, прохрипел:

— Однолюб нашелся, разгрызть перегрызть. Ты баб отымел, что листьев на березе.

— Правду говорю. Это ты имеешь, а я люблю.

Гришка принес чай, сушки. Прихлебывая, вспоминали былое.

Гришка, как подкашивались ноги при появлении Петуховой. Как упросил Веньку передать, что будет ждать ее у фонтана. Венька пригласил Надьку на танец — больше их в тот вечер не видели. С тех пор Надька глаз с Веньки не сводила.

Венька же видел тонюсенькую косичку, лежащую на шейке Настёны. Он любил Настёну. Написал письмо, собирался отдать при встрече у фонтана. Тут Гринька с Петуховой подлез. А потом… Лучше не вспоминать. Настёна больше в его сторону не посмотрела ни разу. После выпускного уехала учиться и все. Видел ее только издали, когда приезжала родных навестить.

— Надьку тебе никогда не прощу. Я люблю ее. По-настоящему. А ты… — Гришка отхлебнул чай.

— Да не было никогда у нас ничего. Пойми ты, дубина.

— А сегодня?

— И сегодня не было. Я ей о любви говорил.

— Ах, говорил, — прорычал Гринька.

— О любви к Настёне. Только ее и люблю.

— Ты их на любовь к Настёне что ли ловишь?

— Я рассказываю, как люблю. А потом… Не каменный. Всякое случается.

Помолчали.

— А бьют тогда за что?

— Не бьют. Решают, кому в следующий раз достанусь. Каждая мечтает послушать о любви. И знаешь, не каждый раз всякое случается. Бабы чаще просто слушают, плачут.

— А слухи по поселку?

— Это имидж.

— Чего?

— Петухова тогда, на дискотеке, придумала. Типа, Настёна увидит вдвоем, глядишь и заценит. Ты ж помнишь, какой я сморчок был.

— Можно подумать, ты сейчас лучше.

— Настёна и увидела. Надька ещё натрепалась повсюду. Так и живу — без Настёны, зато с имиджем.

Гришка размахнулся и врезал Веньке.

— Гад ты! Я столько лет думал, что… А ты… — слова булькали в Гришке, как вода в испорченном кране. — Однолюб!

На пороге в лучах солнечного света возникла Петухова.

— Григорий, вот сколько я буду ждать, когда ты попросишь моей руки?

Гришка похлопал глазами, подхватил Веньку и расцеловал.

— Гришаня, меня целовать надо. А этому пинка дать. Сколько можно баб байками про любовь кормить? Коли любишь, так люби, не выноси мозг.

— Я не выношу. Я страдаю.

— Девки из-за твоих страданий замуж не идут, детишек не рожают. Хватит! — Надежда хлопнула ладонью по столу.

— Надюх, а дальше-то чего? — спросил ошалевший Гринька.

— А дальше будет так. Выпускай страдальца под подписку с обещанием к девкам не ходить и купить билет на поезд. Пусть Настене все голову кружит. Адрес я дам. А мы, Гришаня, в ЗАГС. Зря что ли я приехала?

Спасение Красного Коня

Елена Голуб

Игорь гордился своим железным скакуном. Наконец-то в его «конюшне» появился настоящий племенной конь немецких кровей — крутобокий Opel Record. Его только что пригнали из Гермашки.

— Муха не сидела! — убеждал продавец, сдёргивая упаковочный полиэтилен с сидений.

Золотистый велюр салона, благородный красный металлик, кантик по периметру, встроенная магнитола, колоночки Pioner. Он давно мечтал о таком!

Пора было сменить громыхалку-Урал на нечто более соответствующее статусу кооператора, пионера перестроечного бизнеса.

Дела с видеосалоном шли в гору. Капиталец из рубликов и полтинников уже округлился до солидной цифры. Надо было его разумно пристроить.

Вот и подсуетили Игорю эту красоту заморскую перегонщики. Цены в долларах кусались, головняка с растаможкой было — мама не горюй… Но запал в душу Опель и отказаться от него Игорек не мог.

Мужики-соседи цокали языками, выискивали изъяны. Но хорош был «иностранец», прикопаться не к чему. Только Серега, патриот отечественного автопрома, глубокомысленно заметил:

— А подвесочка-то низковата. Посадка не для наших дорог. Ещё намучаешься!

— Много ты понимаешь! Иномарка — она по уму сделана. Не то что наши жестянки с болтами! — парировал Игорек.

Пора было порадовать домашних, они из-за покупки заграничного авто лишились путешествия на море.

— Наши-то озёра не хуже! А какая рыбалка! Уха на костре!

— Ура!!! — верещали сыновья, предвкушая поездку в комфортном салоне Опеля, а не на жёстком насесте старичка-Урала.

Алина вздохнула по канувшему в Лету морскому вояжу. Но, предвкушая завистливые взгляды подружек, улыбнулась! Пара деньков на природе подальше от запыленного города радовали.