Бесплатный фрагмент - С парусами по жизни. Часть 2.2

Уважаемый Читатель!

Материала так много, фотографий так много, и рассказать хочется обо всем. Пришлось разбить Часть 2 книги на две части. И эту вторую часть книги «Онежско-Ладожские приключения» я начинаю стихотворением Цветаевой «С любимыми не расставайтесь»!

За расставаньем будет встреча,

Не забывай меня, любимый,

За расставаньем будет встреча,

Вернемся оба — я и ты. —

Но если я безвестно кану —

Короткий свет луча дневного, —

Но, если я безвестно кану

За звездный пояс, в млечный дым? —

Я за тебя молиться стану,

Чтоб не забыл пути земного,

Я за тебя молиться стану,

Чтоб ты вернулся невредим.

Я уже давно понял, что всё, что нас окружает, и не только люди, но и растения, машины, яхты — всё это слышит наши слова и наши мысли, и чувствует наше отношение к ним, и, если что не так, обижаются они так же, как и наши закадычные друзья. Всё вокруг требует нашего внимания, заботы и добрых слов, всё вокруг ждёт нас и ждет от нас доброты и ласки, как и наши любимые. Вот и наши яхты ждут нас и обижаются на нас за то, что в сезон им приходится стоять под тентами у воды, а не лететь под парусами по волнам.

Не расставайтесь с любимыми…

Глава 1. С любимыми не расставайтесь… — отказы и ремонты. 2013-й год

Дорогая передача!

Во субботу, чуть не плача,

Вся Канатчикова дача

К телевизору рвалась.

Вместо чтоб поесть, помыться,

Там это, уколоться и забыться,

Вся безумная больница

С инструментом собралась.

Владимир Высоцкий

— Мы дожили до того, что утром уже ничего не хочется, а вечером уже лень, — говорит Боцман.

Помните, стихи за кадром в фильме «С легким паром»: «С любимыми не расставайтесь…».

Мы это оценили в полной мере, когда наша Яхта проявила характер, подарив нам массу сюрпризов — от того, наверное, что стояла одна, хоть и хорошо укрытая, но без ласки, заботы и должного внимания два сезона… Опять сезон пропустили и где-то проболтались в море.

Лодке уже 13 лет, и ранее не было ни одного серьезного отказа, за исключением генератора, а вот теперь:

— VP 2020 (дизель) пустился с полтычка, но через пять минут встал и все… Пришлось проковыряться с топливной системой… Все, что только можно придумать, все сделали, и даже Боцман работал компрессором, подавая воздух в трубку сапуна топливного танка, чтобы выгнать воздух и подать топливо в систему на высоту 55 см (фильтры забились, сапун забился, в танке вода с соляркой) — справились;

— Аккумуляторы, понятно, что сели;

— GPS VALSAT 2008 M2 задурил — в грибке/антенне схема производства Франции не защищена, голая без лака рассеивала сигнал — справились;

— Датчик эхолота накрылся — пришлось менять, причем рассверливать отверстие в днище на два сантиметра по диаметру;

— Гальюн скрипит и не хочет качать — справились, разобрали, смазали, собрали;

— Тик совсем стал белым, непривычно белым и блеклым (пригодилось тиковое масло);

— Фирменная СБ отказалась подавать на борт вольт-амперы и пришлось менять её на немецкую, а вот поворотную рамку мне сделали ребята в «ТЦ ЯЦ АУ» в Волгодонске по моим эскизам — все установилось и работает 22В/4—5А;

— Холодильник молотит 45 минут в час, а это многовато при положенных 20 минутах — надо заправлять хладагентом, сделали;

— А вот корпус и палуба в отличном состоянии, как зеркало, но мыть и полировать восковой пастой — это святое два раза за сезон, в начале и в конце сезона;

— Даже наш чайник со свистком, ходивший с нами на всех наших яхтах, приказал долго жить — отвалился свисток, пришлось идти и делать «коренные покупки»;

— Пришлось менять импеллер (резиновые лопасти водяной помпы двигателя) — он не развалился, пройдя 2000 часов, но все лопасти были с трещинами;

— Как часто это бывает, заказанный фильтр грубой очистки солярки не подошел, даже по резьбе не совпал, пришлось старый промывать, продувать и еще промывать — всем, что было под рукой… Вспомнился случай, когда мы шли из Африки в Европу на катамаране и каждые 4—5 часов промывали фильтры солярные, сначала водкой, потом виски, потом коньяком французским;

— Перестала работать радиостанция с выносной антенной — лезем на мачту, снимаем её с кабелем, всё нужно прозванивать, сделали;

— Разлетелись пластиковые детали анемометра — вертушка и ветроуказатель — есть в запасе, но надо лезть на топ мачты, сделали;

— Треснуло перо руля — надо клеить, потом покрывать необрастайкой, сделали;

— Разболтался подшипник вала винта в стойке под днищем, сделали;

— На форштевне в нижней части скол гелькоута (материал верхнего покрытия корпуса) — надо всё зачищать, заклеивать и вообще обновлять необрастайку по всему днищу, сделали;

— Люфт подшипника пера руля, сделали.

Пришлось все, что «снизу» и без чего не пойдешь, не считая мелочей стандартных и профилактик, начиная с ТО дизеля и заканчивая необрастайкой, делать за четыре дня, а остальное в ближайшей бухте.

Вот почему я люблю Север в это время — здесь день бесконечный, солнце садится условно на 30—45 минут, белые ночи, работай сколько надо. В Москве мне так не хватает этого времени. Однако, пришлось работать не только над лодкой, но и над Боцманом, чтобы он работал на результат и думал, а не курил и пи… со всеми вокруг, а если за что и брался, то часами не согласовывал, что и как… За эти два года он стал «девственно испорчен» — беда с нашими чиновниками.

В яхт-клубе рядом с нами на соседнем причале стоит немецкий катер береговой охраны — его только купили и пригнали ребята, занимающиеся дайвингом, бывшие боевые пловцы. Они продали «Морского охотника», купили вот этот катер и теперь готовят его к сезону, у них АВРАЛ сейчас, но мы ходим друг к другу консультироваться…

Мне уже почти 60. Начинаю понимать формулу французов: длина яхты в футах должна равняться возрасту Капитана — трудно по моей яхте уже бегать и пролезать в щели, особенно в двигательном отсеке. Другое дело SWОN-59, но он на Канарах ждет ремонта…

Нам «повезло» — температура в эти дни была +30—320С при влажности 65% — выпивали в день по 6—8 литров воды. Чуть дунул ветер из Ладожского холодильника, и вот +240С.

В конце третьего дня ушли из ЯК в ближайшую шхеру в 15 милях севернее, тут приятнее работать.

Тишина, разноголосье птиц, запах северного леса. Вокруг скалы. Телефонной связи нет, надо лезть на гору и ждать, когда в твою сторону дунет ветер от вышки — и вот тогда она будет, но вот она опять пропала. Рыба плещется, кругом малек. Говорят, что осенью, в сильный шторм, сорвало все садки с форелью на рыбных фермах и в озеро ушло более 200 тонн форели! Сейчас сюда едут со всей России рыбаки в надежде на удачу…

— Мы уже в таком возрасте, что не только обедать второй раз не стоит, но и чай пить, да еще на ночь, — говорит Боцман.

— Ты о чем, мил дружочек, готовить лень, совсем там в МИДе расслабился?

— Я к тому, что блюсти себя пора, девушки любить не будут.

— Боцман, ты же знаешь, что на флоте рукоприкладство ещё не отменяли.

— А вот это не надо, я же лицом там работаю.

— А мозгами когда начнешь?

Ещё три дня мы впахивали часов по десять, чтобы выполнить 100% пунктов плана ремонта и оснащения по яхте. Фактически, неделя у нас ушла на работы с яхтой — многовато, а обычно два-три дня и в море.

Ура! Все сделано! Заноз в заднице больше нет.

Штиль… Мы дремлем в кают-компании. Бард Кукин и птицы борются за наше внимание. Слушаю Кукина, в сознании всплывают «миражи прожитой жизни». У меня на яхте коллекция бардов. Многие песни с годами приобрели новое звучание. В теле нега, проваливаюсь в небытие. Завтра в Питер прилетает команда, надо ехать встречать, возвращаемся в ЯК.

Что-то не то с зарядкой аккумуляторов — напряжение упало и перекос по аккумуляторам. Вроде всё сделали, и вот опять, блин. Уже в ЯК выясняем, что в генераторе полетел диод — при разборке это стало видно. ЧТО ДЕЛАТЬ? Диоды здесь стоят 40А, таких уж точно нет, да и менять — запрессовывать в подкову? Идем на свалку, благо они у нас вокруг, находим старый генератор, разбираем и снимаем нужную подкову, соединяем три диода параллельно, а они тут по 20А, и длинными проводами впаиваем вместо сгоревшего диода, ставим генератор, а подкову вешаем на стенку переборки на счастье! Теперь у нас уже висит две подковы.

Запускаем дизель, удивительно, но работает! Правда, теперь генератор будет выдавать только 40А, а не 60А, как написано в паспорте. Теперь, вроде, ВСЕ сделали!?! Вот она кораб… ская жизнь.

Несколько Правил, которые могут пригодиться при работе, особенно на яхте:

1. Тебе надо — ты и делай.

2. Не просят — не лезь.

3. Не обещай. Обещал — выполни.

4. В просьбе не отказывай.

9. У природы нет плохой погоды.

10. Не мешай.

11. Всегда и везде спрашивай разрешение.

12. Не проси, не жалей, не бойся.

15. Сила в правде.

16. Называй все своими именами.

17. Главное — не обманывать себя.

Представьте состояние Боцмана — у него каждый день на счету, а вместо рассекания водной глади форштевнем яхты, идущей под парусами с гордым экипажем, мы в робах и поту неделю занимаемся ремонтом. Причем, если что-то не работает на яхте, выходить нельзя — это безопасность команды. Нормальные люди живут недалеко от того места, где в ЯК стоит их яхта и с апреля ездят в ЯК и готовят лодку к спуску на воду, неспешно выполняя все работы по плану. А для бешеных яхтсменов «Семь верст до Питера не крюк», вот мы и рвемся «из всех сухожилий» при приезде.

Сидим в кокпите у причала ЯК. Рабочий день у всех заканчивается, и люди начинают подтягиваться в ЯК поработать с лодками, с «железом». Шум болгарок, кувалд, дрелей и шлифмашинок нарастает. То тут, то там вспыхивает искрами электросварка, раздается гулкий удар кувалдой. В воздухе повисает запах горячего цеха. Подходят и отходят моторки. Кто-то из знакомых машет нам рукой. Мы пьём чай и кидаем старый хлеб уткам, что столпились вокруг нашей лодки.

— Кэп, а что бы мы делали, если бы ты не имел таких рук и такой башки?

— Дома сидели бы, как большая часть людей, и лодки бы не было.

— Надо быть мастером на всю голову и руки, чтобы у нас содержать лодку, или кучу денег. Помнишь, сколько с нас хотели содрать за ремонт сцепления на катамаране в Стамбуле?

— Ну да, а приехали, мастера хреновы, и «ни туды и ни сюды», и пришлось самим.

— Нет у нас мастеров да, Кэп?

— Почему нет, есть, мало и не востребованы они сейчас. У меня вот есть знакомый:

— Помнишь, мне этот мастер камеру «Сони» чинил после моего падения с ней, из кусков и частей — вот это мастер золотые руки и мозги.

Ему удалось поработать во многих ведущих отраслях промышленности и лучших научных коллективах. За ним, как за специалистом, шла охота, его переманивали из одного института в другой, а он работал в каждом из них, пока были интересные сложные задачи. Поработал он и у Королева, и у Курчатова, в авиационной промышленности и на радиозаводах. Рассказывал он мне это увлеченно и долго, когда сидели у него на кухне, вспоминая детали и интересные решения трудных задач. Но в его словах чувствовалась какая-то горечь, и в самом конце нашего разговора он вдруг сказал:

— Жаль, но такие, как я, стране не нужны. Мы нужны отдельным людям, чтобы написать им кандидатские или докторские, выполнить план, а государству мы не нужны! Конечно, мне помогали, чем могли: двадцатку к зарплате или полтинник к премии прибавляли, машину вне очереди, путевку в Болгарию, но это тогда, в СССР. А сейчас — эта гребаная пенсия, которая не стоит и часа моей работы, на неё ничего не купить, а ведь я и такие как я и делали реальный прорыв, а не руководители, которые часто вообще понять меня не могут — тупые.

— Что поделать, интеллект постепенно стали отжимать на периферию, он получал выход только в ВПК, а совесть была коллективизирована, а сейчас про совесть забыли.

— Умирающая совесть — это умирающая нация. А управленцы эти, менеджеры, ооох, туповаты они, образование хилое и ни совести, ни чести. Я многих руководителей повидал — теперешним никакой результат не нужен, только деньги лично для себя.

— У нас, вообще, на сегодня конкурентность во всем утрачивается в смысле производства чего-либо, остается только у талантливых людей. Единственная возможность выжить и возродится это подтянуть везде правду, восстановить справедливость и вернуть народу утраченное, украденное у него, воздать всем должное, отказаться от консенсуса и толерантности, пора начать сопротивляться и бороться за суверенитет и свои интересы. Нельзя бесконечно лгать.

— Видимо, власть это понимает, но делать ничего не хочет, просто качает деньги из агонизирующей страны и готова в любой момент оставить этот тонущий корабль и воспользоваться вторым гражданством.

— Знаешь, у каждого — своя правда и своя ложь. Каждый из нас хочет быть совершенно свободным и одновременно рвется к власти над другими. Понятно, что правит не только Президент, но и кланы, и у них точно разные цели.

— Все, кончай, не могу я эту бодягу слушать. На самом деле, те, кто больше всех кричит о бардаке и воровстве, просто хотят занять места тех, кто устроил бардак и получить свой кусок пирога. Хватит.

Я его хорошо понимал тогда. Через два года срок пенсии, если чиновники и депутаты что-нибудь опять не отменят. Да, интересный человек. Из-за заикания он не смог учиться в институте, преподаватели не могли его выслушать. Все дисциплины освоил сам. Результатами его труда пользовались целые коллективы НИИ и заводов, с его помощью получались звания и награды, его министры передавали друг другу как волшебную палочку.

Воистину говорят, что наказывают невинных, а награждают непричастных!

А рядом стучали кувалдой.

Глава 2. Феномен ладожской связи и просто жизнь. 2013-й год

Я хватаюсь за диск телефона

И набираю вечное 07.

Девушка, здравствуйте!

Как вас звать? Тома.

Семьдесят вторая! Жду, дыханье затая!

Быть не может, повторите, я уверен — дома!

А, вот уже ответили… Ну, здравствуй, это я!

Владимир Высоцкий

Мобильная связь

Для нас это не открытие, просто еще раз убедились, что есть эфир и радиоволны разносятся ветром по эфиру или двигаются вместе с эфиром, гонимые ветром. Во как!

На Ладоге, вообще, связь «островковая» и очень нестабильная, особенно в шхерах и в удалении от населенки. И это распространяется и на мобильную связь, и на радиосвязь. Стоишь в бухте, нужен прогноз, позвонить или послать СМС, а связи нет. Лезешь на скалу, а это метров на 45—75, ищешь место, где есть связь, хоть чуть-чуть, а она есть или нет в зависимости от погоды и направления ветра относительно вышки. А бывает, уйдешь в Ладогу миль на 25—35, а связь супер. Иногда порт рядом, а прогноз погоды, что диспетчер каждые три часа читает, не слышно, а иногда стоишь в шхере и слышишь Свирицу, а это через все озеро! Вот и получается, что все наши с вами разговоры «разносит ветер». Прогноз нужен, когда погода плохая, а в это время «эфир молчит», а погода улучшается и «эфир оживает».

А если дождь, то связи вообще нет по двум причинам: дождь и невозможность забраться на скалу — многие тут в дождь костей своих собрать не смогли. А у нас проект — хотим запускать зонд с гелием на веревочке, а к нему вешать вай-фай роутер/модем.

Что делают с человеком лень и непогода — стоит задержаться на одном месте более трех дней, и ты уже матрасник. Мы с Боцманом опытные лентяи и, глядя на небо, решили никуда не ходить. И что, с 10:00 ливень, переходящий в морось и обратно, а ветер рос, рос, рос и дорос до 19—22 м/с, мы оказались правы, грея свои матрасы и кушая уху из щук, окуней и подлещиков, с большим трудом поднятых в дождь и ветер из сетей с нашего верного Тузика.

А вот наши соседи не усидели на месте более двух дней и решили уйти в дождь и ветер в поисках новых мест и счастья (они первый раз на Ладоге и их понять можно). Сколько мы их не удерживали у себя в гостях чаем и вопросами по программе «Транзас навигейшен», они поднялись, надели непромы и растворились в дожде за скалами. Жаль, нам будет не хватать соседства с этими замечательными людьми.

Интернет-прогнозы погоды

Не верьте Интернет-прогнозам, а только прогнозам местных метеослужб, кто собаку съел на своем районе, у кого родня в море рыбу ловит. Эти люди дают прогноз на 6—12 часов и не более, а на вопрос: «А что будет через пару дней?», отвечают: «Слушайте эфир…».

С эфиром сами понимаете как, особенно в шхерах и фьордах. Вот, например, у нас по прогнозу в Инете ветер должен быть 4—6 м/с С/СЗ, а дует 9—13, причем, был В/ЮВ с переходом за 15 минут на С. Разница в волне при этом достигает 1—1,5 метров и, конечно, никакого усиления ветра до 19—22 м/с по прогнозу не было, а тут пожалуйста СЗ/С, как дунул, так и деревья начали падать.

Деревья здесь растут на скалах на мохо-торфяной подслойке в 15—25 см толщиной и корневая система их диаметром 1,5—2 метра, как подставка у зонтика. Вот ветер и кладет деревья на бок, выворачивая блюдца корневых систем. Я видел здесь острова, где после сильного ветра лежат сотни деревьев, а блюдца их корневых систем стоят вертикально на ребре — жуткая картина!

Середина июля. Серо, промозгло. +140С, ветер под 15 м/с, метет дождь, стараясь смыть с яхты мусор соснового леса с ближайшей скалы. По небу летят мохнатые ватные тучи, ветер рвет их на части и раскидывает по округе. Ладога ревет прибоем где-то за скалами…

Чтобы совсем не оматраситься и выглядеть бывалыми, мы раздеваемся и медленно опускаемся в «горячую воду», +200С, млеем от удовольствия и с ужасом думаем, как вылезать на ветер и холод…

Кто ходит по Ладоге?

Семьи туристов-катамаранщиков (на разборных катамаранах), которым все нипочем, с малыми детьми, кстати, многие из них с возрастом хотят сменить катамаран на небольшую трейлерную яхту. Гонщики, угорелые ребята приехали и сбросились, отгонялись, поднялись, отметили участие на банкете и укатили — последние годы начали возрождать Ладожские регаты среди взрослых и детей (на Ладожской Ривьере).

Семьи и компании друзей на крейсерских яхтах размером более 10 метров, яхты старые, но хорошо оснащенные (возраст этих людей 40—90 лет!), отдыхают со знанием дела: день идут 25—40 миль, 1—3 дня стоят (грибы, ягоды, рыбалка, купание, вечерние посиделки с семечками за шахматами или картами), приходят на 3—5 недель, как ни странно. Много стало байдарочников, также семьями идут и компашками. Последние лет пять пошли весельные походы на шлюпках, в основном, для детей…

С каждым годом туристов все больше, спрос на аренду яхт и корабликов тоже растет.

На чем хотят ходить люди?

На всем, что надежно, комфортно и безопасно. Если покупать, то долговечное и ликвидное, многие ищут трейлерные лодки. Точно можно сказать с уверенностью: мужской яхтинг времен СССР переходит в яхтинг семейный и корпоративный, а значит, строить яхты надо ориентируясь на прекрасную половину человечества, а значит, на комфорт, надежность, безопасность и элегантность!

Я много продавал разных яхт. Раньше люди в первую очередь спрашивали: сколько стоит? А теперь о цене говорят в последнюю очередь и это правильно — надо искать и найти то, что именно тебе надо, хорошего качества. Практически все уже поняли, что хороших дешевых яхт не бывает, как и автомобилей, домов. Понятия времен самостроя уходят. Есть еще отдельные умельцы, проектируют, строят и ведь получаются иногда отменные лодки, беда только в том, что никто не может строить их серийно, кишка тонка, и на нашем рынке для потребителя нет выбора.

Яхтсмены такой привередливый народ. То жарко, то холодно, то штиль, то слишком сильно дует, то дождь, и на все своя одежда, а как говорил Незнайка, ложась спать: «Зачем раздеваться, если завтра снова одеваться?!». Так и мы, голыми ложимся и голыми встаем и сразу в воду, согрелись — и в длинный тельник, что на все случаи жизни, и за кашку, что добрый садюга Боцман приготовил…

— Боцман, что у нас сегодня?

— Овсянка, сэээр.

Овсянку Боцман делает с изюмом, курагой, а еще добавляем чернику и землянику, вот такой компот…

Вот уже какой день мы не дергаемся с места: постоянно идет дождь и температура падает, ночью +12—140С, днем +15—160С, вдувает, вчера, например, с Валаама запретили выход четырехпалубным лайнерам!

Целый день ушел на переустановку программы навигационной «Транзас навигейшен», что упала без всяких причин. Чисто английский продукт — я бы их программистам голову и руки оторвал. Чтобы проделать эту процедуру, поставить карты, коды, настроить конфигуратор, надо 3—4 часа и при этом еще надо комп перегружать раз 5—7. Ничего не делается с одной кнопки, все руками. Мне пришлось семь раз ходить на скалу в 75 метров, чтобы по СМС получить консультации из центра. Теперь, если это будет работать, навигационные поправки будут иметь следующий вид: чуть правее, чуть левее, 5-й этаж, пожалуйста…

Непогода собрала в нашей бухте, в разных её углах, несколько парусных и моторных яхт. Мы сварили уху и на правах аборигенов бухты пригласили всех на обед. Как ни странно, приглашение приняли все и даже моторщики, среди которых 64-х футовая «Феретти».

У нас пили уху, у соседа слева жарили и ели нашу рыбу, а у соседа справа пили чай, а потом на десерт, кофе и коньяк отправились на «Феретти». Все это время полный штиль. Небо свинцовое, сеет мелкий дождь. На воде круги от малька и всплески рыб крупнее — идет жор. Над водой кружат чайки и без криков, по-деловому, плюхаются в воду за рыбой и взлетают — идет работа на выживание…

Мы на Тузиках перемещаемся между яхтами, и ни рыба, ни чайки не обращают на нас никакого внимания.

Общение затягивается

Хозяин «Феретти» никак не хочет с нами расставаться. Зацепило… Мы не говорим ни о политике, ни о бабах, ни о спорте, ни о …, а только о Жизни, о семьях и детях, об общих проблемах и своих мечтах, планах. Удивительно, но этот довольно крупный чиновник признает, что во времена СССР во многом было лучше, было больше порядка и меньше коррупции, что деньги не прибавили счастья, а может, и наоборот, что все кинулись хапать, строить, повышать этим статус, а что за этим — никому дела нет, что раньше он гордился страной, потом стал гордиться собой, а теперь ему нечем гордиться, и деньги мало что уже значат, вообще не стало ценностей…

Оборот беседы для всех интересный, почти все пьют чай или кофе, даже капитан и охрана «Феретти» принимают участие в разговоре, что редко для катерастов (команда для них обслуга и голоса не имеет), и хозяин вроде этому даже рад — глас народа услышать.

Как сказал этот человек:

— С нормальными людьми хочется говорить на трезвую, это не пи… с политическим бомондом, от которого тошнит.

Простой и откровенный разговор об обычной жизни для них редкость, и он ловит каждое слово с интересом и впитывает, как чистый воздух:

— Такого общения у нас практически нет, сленг, интриги, каждое слово надо взвешивать, сплошная игра слов поз и выражения лица, ничего откровенного…

Из рассказа я понял, что он оказался здесь случайно. После посещения Валаама в свите первых лиц они решили задержаться, посмотреть Ладогу и отдохнуть, а попали в штормовые условия и, не зная характера водоема, просто используя электронные карты, зашли отстояться.

Уже в конце разговора он признался:

— Я вдруг почувствовал, что мы все здесь на равных и не зависим друг от друга, откровенны, а это так здорово, говорим, что думаем, просто и доверительно, вроде, как знакомы друг с другом лет по десять, а это так здорово, никакого напряжения…

Удивительное рядом

Ну и, конечно, вечернее купание на брудершафт.

Ночью Боцман выяснил, что кто-то из гостей переусердствовал с прокачным гальюном, оно и понятно, господам неведома такая техника, и тут же стал вызывать сантехника, а сантехник, как это и положено, послал его так, чтобы шел до утра. Наутро сантехник пришел со шведским ключом в руках и разогнал всю очередь, в смысле влез без очереди. Процедура напомнила анекдот: «Приходит сантехник. — Вызывали? — Засучивает рукав по плечо, лезет в унитаз — Вы что, сюда гадите?». Вот так и по жизни — «гааадют».

Всю ночь шел дождь, звеня на корпусах вытяжных вентиляторов, мачте и краспицах. Давление упало аж на 13 единиц.

Утро. Опять надо вставать, прыгать за борт в этот холод, есть кашу типа «овсянка, сэээр», гонять боцмана и ехать на Тузике проверять сети, а так не хочется, не хочется ничего, просто накрыться с головой и провалиться… Не получается, долг капитанский зовет.

За эти дни непогоды мы переслушали всю мою коллекцию бардов, более 20 авторов от Кукина до Митяева. Какие песни были написаны во времена СССР! Их пели, поют и петь будут на вечерах и концертах, у костров в походах и за столами приличных компаний. Сегодня многие песни открываются по-иному, появляется другой смысл, что-то вечное. Мы пели эти песни всегда, может, в этом наша сила? Вот только где эти кожаные куртки, что были брошены в угол, где этот угол — сперли…

Кстати, когда владелец «Феретти» услышал эти песни, у него что-то там переклинило, стал спрашивать: а кто, а когда, а где…

Тут Боцман ему и врезал:

— Так это то, что вы развалили, а что создали взамен?

— Зато вот так теперь можно отдыхать, по Миру ездить!

— А мы и раньше так отдыхали и по миру летали — это показатель для дураков.

— Простите, а Вы кем были?

— Да простые мы пацаны, обычные, просто любим Родину, каждый на своем месте, никого не предавали и ничего не продавали в 90-х, вот нас и ушли, как не соответствующих требованиям времени.

— Мы хотим все изменить к лучшему!

— Давайте дадим определение ЛУЧШЕМУ, а так же ХОРОШЕМУ и ПЛОХОМУ, поговорим о Целях и Задачах для вас и для нас, есть, наверное, разница.

— Скажите, а Квачкова вы зачем посадили?

— Ребята, церковь в 17-м не я разваливал?

— Ну да, только кирпичи, кресты и иконы растаскивали…

Тему закрыли как нагнетающую напряженность между двумя ядерными державами.

Пять дней дождя это много, даже для нас, бывалых. Ночная температура стала опускаться до +9—130С, дневная +15—160С, воды +17—180С.

Завтра Боцман уезжает.

Час назад настал штиль. Тучи нажали на тормоза и застыли на месте. Полная тишина и гладь на воде, только частые всплески рыбы, тишина до звона в ушах. Где-то запалили костер, и его запах стек из леса со скалы вместе с запахом хвои и земляники. Свет так упал на скалы напротив, что среди скал проявился «Мкртчян», просто копия, он так же замер в созерцании красоты и тишины вокруг.

— Счастлив тот, кто может распоряжаться собой и своим временем, кому некуда спешить, можно просто наблюдать и думать без суеты о Жизни, что мы и делаем, да, Капитан?

— Точняк, Боцман!

— Кэп, а когда с нами ходил Эдди, твой пудель, было веселей — с ним хоть поговорить можно было.

— Не трави душу.

— Такой пёс был, никогда не шкодил, не таскал ничего.

— Один раз было:

Любимый мной и заслуженный пес, который очень любил виноград, сливы, персики, абрикосы, груши, яблоки, дыни, арбузы, слепней, отколол номер.

Пока супруга жарила мраморные стейки величиной с большую тарелку, пес сидел молча на кресле подле меня и глотал слюну, которая капала с его губы от запаха, витавшего вокруг. Когда Лида накрыла на стол и пришла за мной, мы немного задержались, разбирая старые фотографии, и вдруг услышали нежное урчание-рычание — бросились на кухню: пес, сидя под столом, жевал мясо и урчал. Оказалось, что он стянул с тарелок наше мясо, съел кусок жены, а от моего оставил половину — поделился с хозяином.

Это мой пес Эдди. Я уже писал о нем раньше. Ему было 17 лет, он был глух и слеп, когда уходил, но за свою жизнь он спас меня дважды.

Глава 3. Будни Юнги и Боцмана. 2013-й год

Был развеселый розовый восход

И плыл корабль навстречу передрягам,

И юнга вышел в первый свой поход

Под флибустьерским черепастым флагом.

Накренившись к воде, парусами шурша,

Бриг двухмачтовый лег в развороте.

А у юнги от счастья качалась душа,

Как пеньковые ванты на гроте.

Владимир Высоцкий

Любимая приехала не одна, а с внуком, которого мы и определили в юнги — таковы правила.

Как только на яхте появился Юнга, жизнь Боцмана преобразилась — он стал дядькой- наставником, теперь есть кого учить, кому делать замечания и ругать, хвалить и над кем шутить.

— Юнга, иди сюда, лезь в воду (а она +16—170С), мойся.

— Боцман, так я недавно купался.

— То купаться, а то мыться.

— Так там холодно.

— Ничего, здоровее будешь.

Или:

— Боцман, вы постоянно эксплуатируете детский труд!

— Что?! Малец, ты Ююююнга! И этим все сказано, ты в полном моем подчинении, правда, Капитан?!

— Правда тут одна — Капитан всегда прав и все в его воле, ты Боцман, а ты Юнга, но я командую Боцманом, а он уже тобой… жалуйся.

— Капитан, а Боцман коррупционер, он сидит на закромах и у него сгущенка пропадает!

— Боцман, это правда?

— Наговор, Капитан, он на мое место метит, а в боях не проверен… надо ему всыпать.

— Вот-вот, Юнга маленький, его каждый обидеть может, кстати, а у нас профсоюза нет, надо бы…

— Кэп, какой профсоюз-то из тебя и меня, распределяешь все ты, а что еще остальось — права трудящихся каторжных на галерах?

— Хватит травить! Юнга, в шлюпку, грести от кормы и до ужина! А ты, Боцман, ты еще и Кок, что там у нас на сегодня?

Кок спускается в трюм на камбуз, Юнга отплывает на Тузике тренироваться и исследовать бухту, а Капитан мирно засыпает в кокпите, согреваемый лучами солнца.

Любимая отключилась от Москвы, наслаждается всем вокруг и ни во что не вмешивается — здесь начальником Капитан!

— Боцман, мать твою, ты что делаешь, мозги где, а руки…

— Капитан, не извольте беспокоиться, все исправим, искупим кровью!

Или:

— Капитан, не будете ли вы так любезны найти время и объяснить нам суть вот этой приблуды и того маневра под генакером, а заодно попить с нами грешными чайку и поделиться опытом.

Или:

— Юнга, ты есть хочешь (это после завтрака)?

— Нет, сыт Вашей овсянкой, сэээр!

— Отлично, на тебя обед не готовлю!

— Капитан, Боцман злоупотребляет, обед опять будет на двоих, а продуктов спишут человек на пять.

Или:

Боцман за Рулевого.

— Капитан, будьте любезны, подберите шкоты. Юнга, а вы что варежку раззявили, тяните веревку, да не ту, вот эту, ё-мое, и кого к нам присылают?

— Так умных к умным, вы лучше объясните, что это за веревка и зачем её тянуть, травить.

— Ты, Юнга, еще вопросы мне задаешь, будешь у меня вечно палубу драить, гальюн мыть и на топ лазать, умник хренов.

У Боцмана и Юнги сложились очень теплые и доверительные отношения, но по вечерам они непримиримые соперники в шахматы, шашки и пропульного дурака.

— Дядя Володя, ну чего вы такой вредный, строгий и злющий, сами только и норовите поспать, а меня гоняете и гоняете?

— Юноша, у Вас должность такая и возраст, а Капитан определил меня вашим наставником, извольте выполнять наставления.

Или:

— Дядя Володя, Вы же забыли штаны снять!!? (Боцман стоит на кормовом трапе в футболке и спортивных брюках и трет себя мочалкой).

— Юнга, отставить смех, Вы про «быструю химчистку» что-то слышали? — Так вот, здесь и сейчас эти технологии в действии, не надо замачивать и полоскать, намылился и купаться, тут ВСЕ в ОДНОМ — и помылся и постирался, как в рекламе.

— А зачем?

— А если сейчас стрелять начнут?

Или:

— Капитан, Алексей Борисович, а что Вы все время молчите?

— Так, так, так, Юнга, не лезь, не зли Капитана, если он что-то скажет, нам с тобой мало не покажется, пошлет еще что-то делать, да так далеко, что задолбаешься идти.

Или:

После генеральной приборки на яхте с трюма до клотика Боцман командует команде:

— Так, все заканчиваем и всем мыться за бортом! Капитан, вы не возражаете, если мы используем ваши запасы «Уайтспирита» и «Фэйри»?

— Не возражаю, команду надо мыть!

— Боцман, а зачем «Фэйри» и «Уайтспирит»? — спрашивает Юнга.

— Как это зачем, а как тебя, грязнулю такого, оттереть-то?

— Капитан, я возражаю против «Уайтспирита», «Фэйри» еще ладно…

— Юноша, раздевайтесь и идите мыться, мочалку намыливайте, тритесь, голову мыльте.

— А когда «Уайтспиритом»?

— Чуть позже, когда пены будет больше, а потом уже «Фэйри» для обезжиривания, чтобы кожа скрипела, мама тебя не узнает.

Все ржём, самое время налить по стаканчику красного испанского.

Чем только ни занимается команда, пока нет ветра. И тут Боцман, словно слышал мысли:

— А не выпить ли нам винца, Капитан?

— Этот вопрос вы с моим начальником (супруга Капитана) решайте.

— Капитан, а правда все моряки и матросы пьют ром и вообще пьяницы? — интересуется Юнга.

— Бывает, что и пьют, бывает, что и пьяницы, но их тогда списывают на берег, — отвечает Капитан.

— А вы с Боцманом тоже пьёте? — спрашивает Юнга.

— Нет, нам начальник Капитана не разрешает, — откликается Боцман.

— Кэп, а ты когда первый раз попробовал? Ведь было такое?

— Так и быть, расскажу вам историю из юношества:

Как я первый раз пробовал вино

Мы не были хулиганами и оторвами — мы росли в военном городке под Москвой (военный испытательный институт, аэродром, полк подготовки космонавтов), сейчас бы это назвали «элитная военная часть», и были очень даже воспитанными и примерными, хотя… Не буду скрывать, я был самым хулиганистым и, можно сказать, учился ниже среднего — твердый троечник, хотя и имел по математике, физике и биологии одни пятерки! Ну, что взять с хоккеиста.

Среди одноклассников у меня был и есть друг Серега, с которым мы потом учились в МИФИ, с которым мы стреляли из мелкашки и менты за нами гонялись по лесам и полям, а потом мы сделали из подводного ружья на патронах от мелкашки пистолет с глушителем. Ну, то есть были нормальными ребятами.

Серега был романтиком, натурой тонкой, впечатлительной, любил рассуждать о высоком и говорить правду о своих чувствах, аналитик. Потом, в МИФИ он учился на факультете «А» — электроника. Он точно знал, как синусоидальный ток идет по прямому проводу, что такое эмиттер, коллектор и база. Он любил эффекты: бывало, входим к нему в комнату, он хлопает в ладоши и бац, звучит приветствие женским голосом «заходите и расслабьтесь», включается музон. У него были длинные волосы, очень мягкие манеры и вкрадчивый голос, высокий рост, он был бесконечно добр, и наши девочки все были в него влюблены — такой дамский угодник. Почему он водил дружбу с таким хулиганом, как я — большой секрет. Может, потому, что обо мне ходили разные слухи? Но мы дружили: теннис, велик, фото, стрельба, всякие приколы и путешествия, была между нами тяга, хоть Серега и учился лучше, и не прогуливал, и философом был, и танцульки уважал, чего я терпеть не мог. Не царское это дело на танцульки ходить!

Сидим мы как-то во дворе у теннисного стола, а у нас был большущий двор на четыре дома, и думаем, а чем бы нам заняться? Июль, жара, густой запах шиповника и жужжание шмелей, дети играют в песочницах. Наши сверстники начинают разъезжаться, кто в пионерлагерь, кто с родителями в санаторий или дом отдыха. Часа два мы играли в теннис и вот думаем, а что дальше нам делать?

Забыл совсем сказать, и сам только вспомнил, что это наше первое лето после экзаменов второго семестра, то есть мы испеченные второкурсники. Серега все сдал и полностью свободен до 1 сентября, а у меня хвост по матану! Но жить-то надо! Сдавать мне в августе, я готовлюсь, но организм требует расслабухи, физической нагрузки.

Хочется новых впечатлений и приключений, куда-то поехать. А для нас в то время отъехать на 50 км это уже и путешествие, и приключение.

Серега:

— Эххх, махнуть бы куда, лечь бы вот так на траву (он раскидывает руки) и смотреть на облака, говорить стихами о транзисторах, о ядре и немного о бабах.

— А о бабах-то зачем?

— Лёха, хороший ты парень, но ничего ты не понимаешь.

— А чего тут понимать-то, сесть на велики, отъехать 30—50 км и наслаждайся жизнью, но причем тут бабы?

— Ты что, 30—50 км, вдвоем что ли? А жрать там чего будем? Это сколько по времени-то?

— Да ерунда, туда два часа, там пару-тройку часов насладиться жизнью, хотя и часа хватит наслаждаться, и обратно два часа, всего-то пять часов, и твоя мечта реализована!

— А куда? А когда? А зачем?

— Давай так: завтра в 8:00 ты на велике у моего подъезда, с собой возьми что-то перекусить, ну еще что-то в поход, и отправляемся. Как?

— Я за, а назад?

— Да не ссы, завтра и вернемся.

— А чего брать? Пивасика возьмем?

— Перекусить, от дождя, спички, нож, топорик, кусок брезента, ну и там посмотрим.

— А пивасика?

— Посмотрим, да бери чего тебе надо для полного счастья.

Мы разошлись обедать и готовиться к завтрашнему походу. Утром на великах и с рюкзаками мы рванули в сторону 2-й окружной. До реки Воря было 10 км, но мы решили пройти минимум 35—40 км. Мы были ребятами продвинутыми и ехали на «Спутниках» — лучших великах в то время. Типа гоночных, вторые после «Чемпионов». Вы не представляете, машин же в то время почти не было, шоссе свободно, воздух чистейший, запахи леса, что обступал дорогу, можно было пить на ходу. Пахло то хвоей, то грибами, то земляникой — сейчас представить это невозможно. Солнце, пение птиц. Сладкая жизнь впереди. И тут мы, крутим педали, сменяя друг друга. 10 км до реки Воря мы прошли легко, потом начались подъемы и спуски, солнце начало припекать, задницу натерли о сиденья. Но мы терпели, у нас была цель: уехать подальше и испытать от этого счастье свободы и впечатлений. Пока были силы, мы ехали и разговаривали, но уже после 35 км ехали молча, сцепив зубы крутили педали, вытирая пот со лба.

О чем мы говорили? Серега рассказывал о транзисторах, а я что-то говорил про кварки, их цвет, про нейтрино. Чем дальше мы ехали, тем банальнее становились наши разговоры: а ты со Светкой? Леха, за тобой Маринка бегала, а ты чего?

На 40-м километре мы стали искать место, где остановиться, перекусить и вообще подумать, а что дальше? И где оно, счастье? По этой дороге я знал все места, потому что с родителями изъездил всё по грибы-ягоды. Нам оставалось свернуть с асфальта на проселок, да просто полевую дорогу, и через 500—700 метров перед нами открылась излучина небольшой речки, место тихое и дивное, безлюдное, особенно в рабочий день.

Сползли с велосипедов, да, теперь это уже не велики, а велосипеды! И повалились на траву, лежали минут 5—10, расставив руки, глядя в небо. К этому времени уже была кучевка. Доползли до речки, умылись, помыли руки, посидели у воды — кайф! Поднялись к велосипедам.

В рюкзаке у меня было: кусок брезента, топор, нож, спички, бутылка воды, кружка металлическая эмалированная, котелок солдатский, соль, сахар, заварка со слоном, батон белого по 13 копеек и полбатона любительской по 2.90 рубля и… Даже и не помню, кажется «Совиньён» марочный. А у Сереги: 2 огурца, 2 помидора, 2 яблока, шоколад «Аленка», 2 пластиковых стаканчика и 2 бутылки пива «Жигулевское». Все это мы вывалили на брезент — представляете наше настроение!

Первым делом насобирали дрова и разожгли костер, было решено половину колбасы надеть на шампуры и поджарить. Эстеты хреновы.

Запах дыма костра у реки совсем не такой, как у обычного костра. Птицы поют, по небу плывет кучевка и ветерок только из-под облака слегка. Трава немного наклоняется, листва деревьев у реки чуть шумит. Бабочки летают, а вот мух августовских, таких назойливых и противных, нет! Из веток сделали шампурики, порезали любительскую колбаску, конечно, съели по кусочку — вы хоть помните ЗАПАХ той колбасы и вкус? — слюна и сейчас начинает течь, и колбаса не розовая, а бледно- серая. Чтили, цвет просто отварного мяса, со специями и белым жирком.

Серега открыл пиво и прямо из горла затянулся, захлебываясь пеной и удовольствием от «Жигулевского». Я пиво не пил совсем, я вообще не пил в то время, только собирался пробовать, что это такое. Но сообразил с собой взять…

Что значит НЕТ опыта — проблема возникла на ровном месте — мы не можем открыть бутылку, ну не можем, и все тут. Пробовали все. Серега — гений, он просто проткнул пробку внутрь. Желание пробовать было настолько велико, что решение было найдено быстро.

— Леха, ну ты эстет, марочное. А такой тихоня, пива он не пьёт, от портвейна рожу воротит. Ну, ты меня удивил и порадовал одновременно.

— Да ладно, просто я подошел к этому вопросу практически: пошел в магазин и купил с собой все, что надо.

Натертые седлами яйца еще саднили, но мы уже устроились на брезенте, разлили, достали по шампурику колбаски и застыли от непривычности момента и какой-то торжественности. И вдруг Серега сказал:

— За тебя, без тебя я бы не поехал.

— За нас!

Выпили из пластиковых стаканчиков, крякнули и закусили колбаской. Сейчас бы обязательно кто-то бы сказал: хорошо сидим, а мы просто завалились на брезент и уставились в небо — по нему неспешно плыли облака. Торопиться нам было некуда.

— Мне хорошо, — сказал Серега. — Леха, мне так хорошо, давай еще.

— Давай…

— Тост: за МИФИ, за нас и за то, чтобы нас не выгнали!

Скоро все отошло на второй план. Я перестал думать про пересдачу матана, а Серега перестал вспоминать Лен, Свет и Маш. Он стал серьезным, налил себе в пластик еще, а мне в эмалированную кружку (она 1955 года выпуска, еще жива и ходит со мной на яхте…) и сказал:

— Леха, за тебя, ты молоток, рассусоливать не стал, скомандовал — и мы поехали. И все взял, я не ожидал, ты настоящий, — тут Серега замялся, глаза его стали влажными, он обнял меня. — Ну, давай!

Конечно, мы все выпили и съели. Серега пытался в стихах описывать движение облаков и что-то говорить про электроны и протоны. Потом мы лежали и молча смотрели на эти облака, грызли соломинки, каждый думал о своём. Серега:

— Леха, мне хорошо, нет, ты даже не представляешь, насколько мне хорошо!

— …

— Нет, ты мне скажи, а как мы поедем обратно, мы же пьяные с тобой?

— Серега, не ссы, поедем как надо.

— Нет, я так не могу.

— Так ты и лежи, еще не едем.

— Леха, наверное, это счастье… (он взял открытую бутылку пива и зашвырнул её в кусты). Больше эту дрянь я пить не буду.

— А вторую?

— Ааа, давай, что только для тебя не сделаешь.

— …

— Леха, а ты знаешь, кто на тебя запал?

— Серега, хватит.

— Извини, виноват, помню, что ты…

— Ты лучше скажи, как твоя задница? На сиденье сесть сможешь?

— Попробую…

С водой я промахнулся — пить очень хотелось, пришлось пить прямо из реки, в то время это было нормально. Сделали чайку, попили. Пришли в себя. Свернулись, затоптали костер, и пошли пешком к асфальту. Сев на велики, поняли, что ехать обратно будет непросто. Солнце уже не припекало, асфальт медленно уходил под нас, и мы молча, стараясь не сидеть на седлах, налегали на педали.

К вечеру, счастливые и довольные, подъехали к дому. Серега пешком пошел к себе, а мне еще предстояло затащить велик на пятый этаж.

Дома меня ждали блинчики со сгущенным молоком — достойное завершение дня — счастье, да и только!

— Ух ты, и вас папа с мамой не ругали? — спрашивает Юнга.

— Нет.

— А почему?

— А никаких гаджетов не было, только велики.

— И не думал, Кэп, что ты эстет и гурман, — говорит Боцман

— Что-то новенькое слышу, — добавляет Лида.

Играем в карты на сон грядущий, расслабляющая гимнастика, Боцман Юнге:

— Ты чем был занят целый день?

— Книгу читал.

— Ну и зря, надо было тренироваться мешать и сдавать карты.

Уже в последние дни морской практики Юнги:

— Я офигеваю, этот долбанный король.

— Боже, Юнга, что скажут папа с мамой? Капитан, что будем делать?

— Офигеть можно лексика. Учить хорошим манерам уже поздно, это все твое влияние, Боцман.

— Ребята, у вас непер, уже поздно, а нам надо еще пару конков сыграть, готов сдавать.

— Дааа, из Юнг в Матросы переводить рановато.

— Да, пусть еще тренируется, жаль тут некуда за пивом бежать, а то послали бы.

— Что, пивка для рывка, Боцман? Жаль, у нас нет домино, а то можно было бы забить козла!

— Юнга, ты сшей себе тряпичные и тренируйся.

После этого визита внука на яхту его родители с нами не общаются, но разговоров у Юнги про яхту и порядки на ней недели на две было, с употреблением жаргона и выражений — вся родня стояла на ушах.

Когда мы гуляли по острову Святого Сергия, обязательно поднимались к поклонному Кресту, а потом извилистой тропинкой спускались к южному берегу и бухтам, чтобы искупаться в чистейшей воде и посидеть на теплых гранитных языках, показать внуку разновидности мха, что покрывали там все камни.

Нашего знакомого байдарочника и фотографа Бориса из Питера не было, зато мы застали ту самую семью (муж с женой и мальчиком из Питера), что ездили по стране в поисках места осесть и начать заниматься фермерством — жить в городе они не хотели.

Их лагерь стоял в некотором отдалении от воды, за большими валунами, и был обустроен по всем правилам. На остров они пришли на байдарке из Ланденпохья. И мы, и они были искренне рады встрече. Много времени прошло с того года, что они были у нас в гостях на яхте.

Ребята тут же начали готовить чай — «Краснодарский», собственной ферментации. Они с упоением рассказывали о своих мытарствах и тех местах, где пробовали осесть. Последним местом оказался хутор в Краснодарском крае в предгорьях Кавказа. Судя по их описанию, красивейшее место. Они восстановили дом и начали развивать хозяйство: весь набор овощей, виноград, чай, персики, абрикосы. Освоили технологии биологического замкнуто цикла — рассказывали об этом, перебивая друг друга с азартом. А наш внук и их мальчик пытались начать играть рядом с лагерем на гранитных плитах, покрытых лепешками сухого мха. Кося глаз, я наблюдал за ними. Внук наш, хоть и был старше паренька на 2—3 года, но выглядел как-то потерянно на фоне быстрого и ловкого мальчика, бегавшего в одних трусах и босиком. Он предлагал играть то в индейцев, то в разведчиков, то зажечь костер, то пойти купаться. Было видно, как горят у него глаза, как бьёт ключом энергия. Было понятно, что этот парень сможет выжить в любых условиях.

Наконец, он снял трусы, прыгнул в воду и лихо поплыл. Потом вернулся, встал ногами на песок, и только голова торчала из воды — звал нашего внучка, который стоял в полной нерешительности и ужасе:

— У меня нет плавок и полотенца, — наш общий смех его смутил.

Мы пили ароматный чай, который явно оказывал на нас возбуждающее действие. Ребята продолжали рассказывать нам, с какими трудностями столкнулись, совершенно не обращая внимания на то, как там купается их сын, они были в нем уверены. А он купался, пока не замерз, вылез, надел трусы, вооружился топором и очень быстро разжёг костер у небольшого валуна в затишке от ветра, налил себе и нашему внучку чай в железные кружки и пригласил его пить чай у костра, усевшись на гранитную плиту. Было видно, как колебался внучок, пить или нет из этой кружки и садиться ли прямо на камни. За этим было интересно наблюдать — дети из разной жизни: один готов был браться и делать всё, другой всего опасался и мало что мог, разве что бегать с палкой, воображая, что это ружьё и что он идет в атаку. Ребенок города при маме с папой и ребенок природы и степей, приученный работать и выживать.

Пока мальчики сидели у костра и играли в разведчиков, мы слушали рассказ о том, как на ребят свалилось разочарование от занятий фермерством:

— Представляете, мы выращиваем исключительно экологически чистую продукцию, полезное питание для людей, никакой химии, хорошее качество, а продать никому не можем. Сетевые магазины не берут — в них сплошь продукты, выращенные китайцами, арендующими там землю, а она стоит копейки и вся химозная. Местные крестьяне перестают выращивать свои овощи на продажу — невозможно продать. Натуральные овощи, как ни крути, а в цене в 2—3 раза дороже, чем химозные. Китайские продукты вытесняют наши с рынка. Сетевики нам сказали, что им не нужны дорогие качественные продукты с малым сроком хранения. Мир перевернулся, люди сходят с ума — жрут всякую химию, а натуральный продукт уже не выращивают и у нас покупать не хотят. Мы не знаем, что делать? У всего есть экономика. Мы и так применяем самый дешёвый вариант замкнутого цикла — все в переработку.

— А не рассматривали вариант продажи своих продуктов в более отдаленные регионы?

— А транспортная составляющая, а срок хранения?

— Ваша продукция не может быть дешёвой, она экологична, хорошего качества — надо искать потребителя, регион и оптовика.

— Нас никто не поддерживает, кредитов не дают, все сами и нанятая рабочая сила. Хорошо хоть там местные палки в колеса не вставляют, как в средней полосе и в северных краях — Вологде, Пскове.

Слушать было очень интересно этот откровенный рассказ о жизни и работе небольшой семьи, бросившей Питер в поисках свободы, правды и просто честной работы. Напомню: он строитель, она учитель школы.

Игра у детей как-то не получалась, и они стояли рядом с нами и слушали. Отец мальчика поднялся и говорит:

— Давайте я детей покатаю на байдарке.

— У меня нет спасжилета, байдарка очень неустойчива, — отвечает наш внук.

— Ничего, жилет мы тебе дадим, а лодка вполне устойчива, — сказал мальчик и принес два жилета.

Детей покатали на байдарке. У каждого было весло, но грести получалось не у всех.

Мы провели в гостях не менее двух часов. Было интересно, но нас на яхте ждал Боцман с обедом, и мы распрощались с гостеприимным и приветливым семейством.

По дороге обратно мы так же шли горной тропкой, петляя и прыгая с камня на камень.

— Как, Никит, понравилось тебе на лодке? — спросила супруга.

— Нет, она очень неустойчивая.

— А как тебе мальчик? — спросил я.

— Он какой-то дикий и говорит неправильно.

По дороге нам попалась сосна с кривым стволом и множеством веток, торчащих так, что можно было на неё залезть. Супруга стала рассказывать, как они в детстве лазали по деревьям, я дополнил рассказ из своего детства. Пока мы разговаривали, супруга залезла на дерево на высоту метра 4—5 и стала звать к себе внука, а я фотографировал Любимую, сидевшую на дереве как Соловей-Разбойник — чувствовалось, что она была счастлива, как в детстве. Внук сказал:

— Я не полезу, там муравьи ползают, и я руки испачкаю.

— Ноу комент, — как говорят комментаторы. Я понял, чем отличался внук от того парня: глазами, у того они горели — он жил полной жизнью, а у внука они были потухшими и невыразительными — он не знал детской свободы и дворовых перипетий.

На яхте нас ждал Боцман. Обед был готов. Пока ели, мы с Любимой с упоением пересказывали услышанное от старых знакомых (Боцман их знал, мы принесли ему привет) и восхищались их маленьким мальчиком, который на глазах становится мужиком. Наш рассказ задел внучка (говорили не о нем, а о том парне), он разобиделся и ушел к себе в каюту.

Вообще-то, на обиженных воду возят, а если они из тех, на кого где сядешь, там и слезешь, то такие никому не нужны, разве только себе.

Он был с нами неделю, но так и не стал изучать яхту и искать себе занятие, требовал внимания и чтобы с ним чем-то занимались — играли в войну, например. Благо, читал много и играл с Боцманом и супругой в шахматы. Знания — это хорошо, но, если не будет стержня внутреннего, будут сложности в жизни. «Московская пальцастость», типа все отстой и придурки, никому не нужна. Я поручил его по команде Боцману, а сам наблюдал, и тот с удовольствием его наставлял. Я так и не знаю, понравилось ли ему на яхте, хочет ли он ещё к нам на борт — он мне потом ничего не говорил, да и родители его так ничего и не сказали — значит, им это не интересно, а насильно мил не будешь, как говорится.

Каждый делает свой выбор из чувства страха или из чувства любви, и его жизнь — это результат его выбора. Если люди считают себя самыми умными и правильными, это их проблема.

Глава 4. Ода Боцману. 2013-й год

Попугая с плеча, старый Боцман, сними,

Я к тебе загляну на минуту-другую,

Я сопливый матрос, и едва заштормит,

Под коленками дрожь…

Владимир Высоцкий

Я не устаю писать о своем Боцмане. Да, я его ругаю и наставляю по всякому поводу как Капитан и старший товарищ. Но Боцман — это Боцман, от него зависит быт на крейсерской яхте и многое другое. Смею утверждать, что у меня лучший в мире Боцман!

Многие говорят — лентяй, а я не видел человека быстрее, который успевает приготовить поесть или перекусить, накрыть, собрать помыть и быстро, но с неохотой или по команде капитана навести порядок и чистоту. Он прыгает в воду при любой температуре и в любое время суток, при этом может плыть с якорем в зубах против ветра и волны, нырять, поднимая все упавшее со дна, до глубины 5,5 метров сам, и до 7—9 метров с якорем на шее. Посуду он моет с кормы сам, чтобы потом не нырять за утопленниками. Так же сам лично вынимает рыбу из сетей, метит и пересчитывает её, и чистит сам, созывая всех чаек округи. Он умеет разговаривать и с рыбой, и с чайками. Ставим и снимаем сети только мы с Боцманом, сопровождая действия друг друга жесткими комментариями.

Слабонервным и детям этот абзац не читать. Рыбу он чистит еще живой, смотреть на это невозможно, такое впечатление, что Боцман прошел пыточную комнату то ли в качестве пытаемого, то ли в качестве пытавшего, но дело свое знает — САДЮГА!

— Рыбка-рыбка, где твоя улыбка, полная задора и огня (напевает он). Так, не дергайся, не трепыхайся, хуже будет (и чикает ей хвост и плавники… ножницами). Так, взглянем на твои гланды, милочка, ни к черту не годятся, удалять, не дожидаясь перитонитов (чикает ножницами). О, какая живучая, так и быть, башку тебе удалять не будем, для ухи полезен твой мозг (берет рыбацкий нож и чистит чешую), еще дергаешься, а я тебя предупреждал, что больно будет, надо было сразу признаваться, какой ты породы (рыбацким ножом вскрывает брюхо). Фу, сколько дерьма, нам это не нужно, а вот чайки сейчас склюют твои потроха и не посмотрят, что дождь идет, что еще улыбаешься.

Я не могу понять, это что, дружба такая с рыбой?

— Боцман, Вы садист!

— Да, я такой, когда из сетки их вытаскиваю там, на волне, так приходится и хребет ломать, когда в ячейку не пролезают, но ведь так надо, есть ведь ты их любишь, а вот Боцману приходится их доставать из сетки. Я по приказу Капитана действую.

— Она же живая.

— Тии рыбу любииишь? Кууушать да, а тааак, нэээт… — так, что ли? Вы уж определитесь, или вы зеленые, или вы красные.

Одна из главных обязанностей Боцмана — заполнить рундуки (закрома) припасами и потом сидеть на них, охраняя от посягательств команды, которая так и норовит стянуть сгущенку, или того хуже… шило!

Кто лучшие друзья Боцмана?

Нет, не Капитан и Команда, а камбуз и рундуки. Слышали бы вы, как он общается со своим хозяйством!

С газовой плитой:

— Милочка моя и чайник со свистком, как тебя испачкали нерадивые, умница моя, заводись быстрее, что же за газ нам заправляют. И я бы не горел, давай-давай, родимая, кашку нам свари быстрее, сейчас я тебя помою и будешь блестеть, как новая…

А с чайником:

— Что ты разорался, я тебя услышал, иду-иду, бегу, да, это тема, но кричать-то зачем (он у нас со свистком), понимаю, что распирает…

Со сковородкой:

— Ну, родимая, не подведи (он, наверное, так про свою снайперку говорил), — и философствует. — Вот если к пылкой красавице прижаться — ОХ! А если к пылкой сковороде!

— Ой! Есть разница!

А с очками (слаб глазами стал наш снайпер):

— Так, где мое пенсне, окуляры и прицелы, как жаль, что у вас делений нет и дальномера, мы бы раз и в цель! Ох, а где она, цель-то, жизнь на излете, а мы и не прицелились… Все через окуляр, панорамы и не видно, а там жизнь бьёт ключом.

Прилетела бабочка:

— И что ты все крылышками мах-мах-мах, ты сядь и крылышки свои расправь, Капитан тебя шмак-шмак-шмак… (в смысле фото).

Сколько прошел горячих точек и пережил этот человек по жизни и остался один, только вредные привычки да приятели, которым надо помогать, да занудный Капитан.

Вот знаменитое после гонок, когда все в мыле:

— Так, всем за борт мыть задницы!

Или:

— Жопа с ушами, я же говорил, что вилка — чтобы насаживать, а ложка — чтобы зачерпывать.

— Да, лежу на закромах, храню, а кто-то готов за сгущенку Родину продать… Да, я такой, и не жадный, а бережливый и вообще, а если через час отход?!

— Что, Тузик, все бежишь за нами, а куда тебе деться-то, я сам тебя привязывал, ну беги-беги.

Мы стоим в бухте и чистим перышки, а на Ладоге вдувает под 15 м/с, а по прогнозу только 3—5 м/с. Мимо нас по небу проплывает крупная кучёвка, она все ниже и ниже, все темнее и темнее, скоро прольется дождем. Задувает не по-детски, в кокпите на пригреве тепло, хулиганки-чайки кружат над нами и норовят схватить хлеб, разложенный для просушки. Боцман:

— Что, милашки, жрать охота, вас кормишь-кормишь, а все норовите мне на лысый череп нагадить, нехорошо, кыш, пернатые!

Навалилась лень. А вы знаете, что такое настоящая лень? Это когда вы поднимаетесь по трапу, наступили себе на яйца, больно, а сойти лень! Вот и нам никуда идти не хочется, хоть и дует, от теплой воды и кружения кормой по воде.

Боцман:

— Что ты крутишь задом (это он о яхте), красавица ты наша, мы тебя и так и эдак, стой спокойно.

— Капитан, жрать будем?

— Позже.

— Вот и я думаю, что позже, а сейчас время перекуса!

Кто ходил в длинные крейсерские походы на два-три месяца, знает, что таким Боцманам цены нет! Вот он прыгает за борт, отгребает, мечет икру и возвращается с блаженной улыбкой:

— Какой я экономный, на одной бумаге только.

Вот такие они, крейсеристы — голыми купаются, рыбу зубами хватают, и вообще… Только видом своим могут распугать и не только рыбу.

А еще Боцман обладает феноменальной способностью спать и мгновенно засыпать. Он может заснуть за обедом, между первым и вторым, а ест он очень быстро, спит сразу после еды, может спать с открытыми глазами, и только когда в узком поле его зрения появляется движение, у него напрягается правая рука и сгибается палец на руке.

И ещё одна особенность есть у Боцмана, от которой теряются все, пока не привыкнут — он очень быстро ест и постоянно что-то убирает со стола. Если вы не успели набрать себе всего, чего надо и оградить это кольцом рук своих, типа «не тронь», рискуете не успеть многое попробовать.

Из-за горы с хвойным лесом высотой метров 40—50 так дунуло в наше тихое болото, что мы дали крен на левый борт, раздался звон чайных ложечек в чашках. Боцман отбил склянку и стал подтягивать Тузик на корму, завели боковой якорь — переставляться нам лень!

Включили приборы, дует 15—17 м/с — это круто для бухты с высотой стенок 35—55 метров, да еще волнишка появилась, а что там на большой воде?

Задул северяк — глобально. Похолодало до +160С, а вода, как и вчера +200С. Вот вчера нам приходилось вылезать на корму и греться на солнце, а сегодня мы прыгаем в воду и греемся там, и нет желания подняться — ВСЕ ОТНОСИТЕЛЬНО!

— Капитан, а может, пора подкрепиться как следует, что толку в чае? Жареная рыбка с салатиком, а потом куриный суп! А там и сон добропорядочного гражданина, что толку глазеть, как деревья гнутся. А помнишь, раньше тебе снился сон про того злодея, что сидит на сливном бочке и выдергивает затычку из морского кингстона, море начинает сливаться, воронка все больше, и мы в воронку? Дааа… Жуть!

Так мы и сделали, только снился нам сквозняк в открытую форточку, что разметал по комнате мелко исписанные листки бумаги, часть из которых догорала в камине.

Проснулись. Пролился дождь, и ветер отключили, стало тихо, защебетали птицы, а мы сели пить чай с плюшками.

Спасибо Боцману!

— Капитан, давай завтра утром гречку с молоком и яичницу с беконом, чай с земляникой, как?

— Отлично… а ничего не треснет?

— Главное, чтобы не слиплось!

Мы обречены ходить вместе, и ходим уже много лет, нас все устраивает, даже то, что не устраивает.

Мне как-то Боцман сказал:

— Не пытайся управлять командой, дай нам задания и ставь Цель, а мы, с лопатами и вилами, выправим дефект.

Ага, выправили:

— Боцман, ну что вы наделали с Юнгой?

— При любой работе есть свои издержки. И вообще, Капитан, вам надо управлять нами, а не реагировать так бурно на наши вызовы.

— Капитан, скажи, а тебя соседи, знакомые не достают, что ты не пьёшь?

— Поначалу, как бросил, приставали, особенно малознакомые, давай да давай, а я никак, но привыкли, а кто-то из друзей и знакомых ушел искать компаньона. Но приколы бывают, вот недавно на даче:

Жаль, черт, что я не пью — ни водку, ни пиво, ни вообще ничего горячительного, и очень пристрастился к сырой воде, но что от неё толку, это сколько надо выпить, чтобы так забыться и все бросить.

Как только моя половина уехала в город, а мы в поместье квартируем, прибегает сосед, что с газовых промыслов приехал:

— Ты, Борисович, того, уймись, хватит тут активность разводить, всего не переделать, да и возраст — беречь себя надо! Какой ты пример тут всем подаешь: работать, вкалывать, все своими руками, да еще это… не выпиваешь. Пойми, нам тут это все на фиг не нужно в таком разрезе, ну поковырялись немного и отдыхаем, ну и наливаем с устатку. А что нам теперь тут жены говорят? — Смотри на соседа, работает не покладая рук, вон чего понаделал (не на правах рекламы) и не отмечает каждую отвезенную тележку рюмашкой. Борисович, так нельзя, это неуважение к соседям, не побоюсь этих слов, у нас так не принято, пойми. Запилят нас жены!

— И что мне делать? Мне до отъезда совсем чуть-чуть осталось, а потом на три месяца в моря, это тебе тут можно сидеть все лето, а мне успеть надо.

— Что делать? Пойдем к нам и отдохнем, как люди, вмажем, былое вспомним, расскажем друг другу про Жизнь. Моя успокоится, глядишь.

— Васильевич! Я же не пью! Уже более 20 лет в рот не беру.

— Ты, что зарок дал, или?..

— Не хочу, не тянет, никакого интереса, понимаешь?

— Понимаю, столько лет не пить, отвык, надо себя постепенно приучать.

— А ты что пьешь?

— Только водку хорошую на кедровых орешках! Сам Черномырдин мою пил.

— А я самогонку из ботвы редиски.

— Не пробовал, но я эту дрянь пить не буду, давай кедровку.

— Хорошо, иди готовься, я вот докрашу и приду, только каждый будет свое пить.

— Идет, я пошел, и кончай ты работать, беречь себя надо!

Долго искал в кладовой, но нашел старую бутыль «четверть», налил в неё колодезной воды, добавил лимонный сок, бросил куски корня имбиря, получилась мутноватая жидкость, типа самогон. Вот с этой бутылкой под мышкой я и завалился к соседу, а там уже стол накрыт, пара бутылок кедровки и по-русски богато. Бухнул я свою бутыль на стол, у жены соседа глаза, как два тазика стали:

— Да вы что, охренели столько ставить?

— Дорогая, не волнуйся, мы решили, что каждый свое, сколько хочет. Пойми, Алексей еще не отдыхал, работал всю неделю и выпить-то ему некогда было, нельзя человеку отказывать.

— А что это за пойло-то?

— Самогонка на ботве редиски! Пробовать будешь?

— Неее, мы лучше нашу — газовиков, на орешках! Борисович, а может и ты нашу, её и Черномырдин пивал?

— Неее, я уж лучше свою, на ботве!

Соседи стали наполнять рюмки, я счел несолидным это и попросил граненый стакан.

— Ну, Борисович, это по-нашему! Мы уже вот так стаканами не можем, ты уж извини, а тебе вот держи!

— Ну, за отдых в выходные дни! — сказал сосед и мы вмазали, крякнули, занюхали и закусили.

А закусить было чем: перечислять боюсь, вас может удар хватить даже в наше не голодное время! Между первой и второй перерывчик небольшой — налили и вмазали, пошло хорошо — я даже крякнул, чувствуя, как с каждым стаканом мое здоровье укрепляется. Торопиться нам было некуда, и завязалась неспешная беседа. Сосед рассказал, как воруют газ и что под это дело пьют, а я ответил про то, как рванула Чернобыльская АЭС. Тут мы решили помянуть «тех, кого уже с нами нет», присоединив «за тех, кто в море» — пили стоя, молча, не чокаясь — пошло великолепно, лично я этот тост закусил черной икрой! Тут соседка принесла пирожки аж с начинкой пяти видов, и мы выпили под пирожки и за хозяйку! Не забывайте считать, а то я пью стаканами! После десятого тоста сосед сказал:

— А Борисович-то крут, я и не думал, пьет стаканами, как Черномырдин, и нормальный, наш человек, газовик! Давай за Борисовича!

Выпили за меня, потом за газовиков и попутно за нефтяников два раза!

— Бо-ри-со-вич, дай твоего хлеб-нуть, хочу себя ис-пы-та-ть, ста-ка-ном.

Соседка принесла еще стакан.

— За что выпь-ем?

— За нас! За жен! За детей и внуков!

— Идет! Но лучше по раздельности.

— Уууу, ядреная-то какая, неее, мне такой больше нельзя, силы уже не те.

Мы обсудили положение в стране и на соседней улице, цены на бензин и несколько марок авто, что-то про глобальное потепление, но пришли к выводу, что начинает холодать и ПОРА ВМАЗАТЬ! Тут вступила жена соседа:

— Борисович, скажи, а что это у вас за вышка такая на углу участка, как лагерная?

— Нууу, я не зна-ю, ка-ка-я в ла-ге-рях, а вот у меня та-ка-я, поставлю прожектор и пулемет и всех вас тут буду дер-жать!

— Во, пра-виль-но, нам нужен по-ря-док! Кстати, вот те, через три дома от нас и председатель, они ни-ко-му не нравят-ся!

Без ложной скромности заявляю, я выпил четверть и был, хоть и ни в одном, но навеселе и уже еле сидел, когда подали чай со сладостями. Сердце не камень, сладкое я упустить не мог, тем более что соседи после двух «Кедровых» были уже вялыми.

Я ел торт, закусывая его шоколадными конфетами, и думал про то, что не успел что-то ошкурить и покрасить, посмотреть почту… Но тут у меня родилась идея поведать вам, дорогие друзья и читатели, эту историю про добрых соседей, которые всегда готовы прийти на помощь и устроить вам отдых.

Час Волка

Не успела моя половина уехать на работу, а это было около 11:00, пришел сосед, аккурат в «час Волка» по часам СССР.

— Борисович, ты как после своего пойла?

— Ха, чего б нам было с семи бутылок.

— Все работаешь… А я вот что-то занемог после вчерашнего, не пошла твоя сивуха.

— Может, тебе поправиться надо?

— Что ты, что ты, — замахал он руками, — это пойло, нет.

— Зачем пойло, есть водка «Посольская», как раз для послов доброй воли, то есть для тебя.

— Это почему я посол доброй воли еще?

— Ну как же, ты же по доброй воле пришел и собираешься поправиться?

— Точно, давай «Посольскую»! Ты со мной будешь или работать собираешься?

— Да уж ладно, пойла своего выпью, а потом работать.

— Ох уж и здоров ты, как кабан, вчерась четверть выпил, а сегодня работает, тебя бы к нам на буровую бригадиром — равных бы не было!

Выпили, закусили, соседу полегчало, он поведал мне о трудной жизни газовиков — «трудная судьба бурильщика в очередной раз занесла меня в болота». Тут скромно так протиснулась в калитку евойная супруга и ну нас поливать… Я ей графин с водой мутной даю и предлагаю пробовать:

— Я думала, ты моего похмеляешь, а вы воду лимонную пьете («Посольскую» -то он уговорил, и бутылку мы убрали). — Ну молодцы, ладно, зря ругалась, уж извини… — и пошла.

— Смотрю я на тебя, Борисович, ох и верткий ты мужик, на козе тебя не объедешь. Тебе, пожалуй, надо было бы мастером участка у нас быть, с самим Черномырдиным дела делать, вот бы вы наворотили.

— Да и без меня наворотили.

— Да уж, наворотили, но с тобой было бы круче.

— Да куда круче?

— Можно круче, не все, понимаешь, украли.

— Хочешь, я тебе лопату подарю?

— Мне лопату, зачем? Что я с ней делать-то буду?

— А грабли?

— А кого грабить-то? Я тебе вот что скажу, дружок: если награбленное, то надо отымать и делить, а если честно заработанное… Но такого не бывает, не бывает!

— …

— Борисович, а ты что вообще делаешь?

— Лакирую перголу.

— Ооо! Может, лакирнем слегка твоим пойлом?

— Ты же его не переносишь вроде?

— Не переношу, но надо, понимаешь?

— Понимаю… — и я налил ему стакан моего напитка, он взял стакан, немного сгорбился, сосредоточился и на выдохе откинулся всем телом назад и опрокинул стакан в рот, сморщился, скукожился, занюхал рукавом, сделал «бррр»… и выдавил из себя:

— Ох, и крепка, зараза, — и прилег на лавочку.

А я принялся за работу, но думал, что мог бы пойти отдыхать. Это напомнило мне фильм «Брильянтовая рука» — «На его месте должен был быть я! — Напьешься, будешь!».

Что можно сказать: не усложняйте себе жизнь и не делайте глобальных вызовов себе и общественности. Каждый из нас на что-то обречен, скорее всего, на своё предназначение, и эта обреченность кого-то заставляет идти и исполнять своё предназначение, а кого-то заставляет всё бросать и спиваться или пускаться во все тяжкие. У каждого человека должен быть кто-то или что-то, что он любит, и у каждого должен быть кто-то, кто его любит, кому он нужен. Необходимо быть востребованным, чтобы его обреченность не сводила его с ума, а звала в Дорогу.

Редко встречал людей, которые живут ради кого-то или чего-то — ВСЕ живут ради себя и своих интересов, приспосабливая всё и всех вокруг под это, даже многие родители с детьми, просто ища компромисс. Но по-настоящему счастливы только те, кто любит, делая по жизни, что должно, не считаясь со своими интересами, и готов пожертвовать чем-то своим ради кого-то. Наверное, и Боцман из этой породы.

Глава 5. Мы этого НЕ сделали. 2014-й год

Дорога, а в дороге — МАЗ,

Который по уши увяз,

В кабине — тьма, напарник третий час молчит,

Хоть бы кричал, аж зло берёт:

Назад пятьсот,

пятьсот вперёд,

А он зубами «Танец с саблями» стучит!

Мы оба знали про маршрут,

Что этот МАЗ на стройках ждут.

А наше дело — сел, поехал. Ночь, полночь…

Ну надо ж так! Под Новый год!

Назад пятьсот,

пятьсот вперёд!

Сигналим зря — пурга, и некому помочь!

Владимир Высоцкий

«Мы это сделали — мы в Приозерске», — так мы обычно говорим с Боцманом в конце большого Перехода на яхте или приезда на машине, вот и в этот раз 950 км позади.

Вроде бы и путь не такой далекий, всего 950 км и чистой езды-то всего 10 часов, а тащились все 14 и по дороге проехали мимо пяти серьезных аварий, где жертв было человек девять, из них четверо или пятеро насмерть. Страшно то, что мы от них были в 3—7 секундах езды. Нас просто Бог миловал. Народ так стал ездить, что еле успеваем уворачиваться.

Мы с Боцманом не торопимся — мы знаем всё заранее, как будет и что будет. Стартуем с моей дачи и едем до Твери окольными дорогами через села и деревни, чтобы посмотреть, что происходит, и вкусить прелестей старых, извилистых дорог местного значения. Машин тут мало, а дороги узкие. Встаем в 7:30, а выезжаем в 8:30.

Погода прекрасная, солнце, ни облачка и тихо. Даже в машине с кондиционером мы ощущаем лесной запах. Вот начинаются деревни. Ещё в радиусе 200 км от Москвы чувствуется, что жизнь кипит и что-то налаживается. Это заметно по кирпичным домам современной архитектуры и кровлей из современных материалов. Там, где совсем хорошо, заборы аккуратные и богатые, от дороги до дома асфальт, клумбы с цветами — такого раньше не было, и сердце радуется.

— А жизнь-то налаживается, — говорит Боцман.

Но скоро все начинает меняться. Видимо, дальше 200—250 км обеспеченным москвичам ездить не хочется. И тут нам открывается зрелище уходящей Руси.

Деревенские дома, что стоят вдоль дороги, покосились и вросли в землю. У многих обвалились крыши, а сами они наклонились так, что, кажется, не в силах подняться. Они смотрят на нас выбитыми глазницами окон и открытыми дверями, сорванными с петель.

Телеантенны и тарелки в неестественных позах застыли так, как будто смотрят из-за угла на наш Мир. Тарелки просто ржавые. И нет никого… Ни единой живой души, ни движения занавесок, только в разбитых окнах их еле двигает воздух от проезжающих фур. Как обычно, после деревни в нескольких километрах на пригорке у дороги погост. Заброшенные погосты — уже без оград, с повалившимися на могилы деревьями, где-то и надгробных камней уже нет. Дорога от шоссейки заросла — некого даже хоронить, да и некому, никого не видно. Я такое наблюдал в зоне отчуждения Чернобыльской аварии.

Первое, что увидел, прилетев после аварии в Чернобыль

Прилетели мы в Киев спецбортом. Потом нас отвезли в порт, посадили на «метеор» и по воде доставили в Припять, в Чернобыль, там на машину и в Штаб ЛПА на ЧАЭС.

Представьте себе дороги, по которым идет военная техника (танки и броники), над ними пролетают вертолеты, а если мы видим людей, они или в камуфляже, или все в белом, на лицах маски и темные очки. На улицах брошенные детские коляски, игрушки, велосипедики и вещи. И никого. Окна и двери в домах открыты, ветер теребит занавески и шторы, во дворах висит и сохнет бельё — были люди, и испарились. Телеграфные столбы вдоль дорог и улиц стоят с висящими проводами. По улицам гуляет пыль и множество исписанных рукой листков.

Может, это война или после войны? Нет, пока у нас нет войны, она идет пока на Украине. А может, и здесь она уже идет, и просто мы еще не слышим выстрелов? На многих домах безнадежные надписи: «ПРОДАЕТСЯ». Непонятно только, кому и зачем, и кто еще этим занят. Ведь сам вид домов не предполагает, что живы хозяева. Вот закончились дороги местного значения, и мы выехали на федеральную трассу Москва-Питер. Летим по дороге в два ряда туда и в два ряда обратно, так плотно, что это напоминает эскалатор метро в час пик. И не отвернуть, и не притормозить, и не сойти…

Мы летим мимо того, чего уже НЕТ ни в этом времени, ни в прошлом, потому что нет ни у кого памяти, ни в будущем, поскольку сейчас никто уже и не думает, что будет завтра — все живут только сегодня.

Солнце постепенно заползает за тучи, под которые и мы уже въезжаем. Темнеет так, что вдоль дороги зажигается освещение, а всего-то 21:00, и это белые ночи. Начинает моросить дождь. Потом он переходит в ливень. Холодный осенний ливень, хоть и 30 июня. И чем ближе мы к Питеру, тем всё больше ощущается осень, всё холоднее, всё сильнее дождь.

Вереницы машин застряли в пробках, расталкивая друг друга. А те машины, что еще имеют возможность ехать, еще и не знают, что вот-вот встанут и будут ползти, изнывая от сутолоки и сырости. Кто-то не выдерживает и вылезает на встречку, пытаясь разогнать всех щетками стеклоочистителей, скрипящими по стеклу.

Подъезжаем к Питеру и начинаем объезжать его по ЛКАД против часовой стрелки. Мы летим в ту сторону, куда нет пробок, туда, откуда едут все, и ощущаем на себе недовольные недоуменные взгляды. Мы летим 130—150 вдоль этого скопления понуро рычащих авто, обдавая их потоками брызг от текущей по асфальту воды и не давая выехать на нашу полосу. Иногда мы не едем, а плывем, или нет — глиссируем. Может, надо медленнее ехать, и не стоит так рисковать, но нет больше сил смотреть на это массовое отступление по всем направлениям нам навстречу, с желанием выехать в наш ряд. И я жму на газ, разрываю пространство и время. Еще чуть-чуть, и мы прорвемся из июня сразу в июль и в вечность без очереди.

Боцман вцепился в подлокотник и подался вперед, и тут я ему говорю:

— Успокойся, мы еще не на Луне и даже не на Марсе, и даже не на орбите земли.

Боцман уже через все прошел и остался в бесконечности. А тут я предлагаю еще и вечность испытать. И он мне говорит:

— Знаешь, сейчас такие ощущения, как тогда, в тот осенний ливень в мокрых кустах, когда я видел вспышку и чувствовал, как пуля летит ко мне, раздвигая капли дождя.

— Не дрейфь, Боцман, со мной ты в каске и бронежилете.

— Но без патронов, да?

И вот мы пьем теплый кофе из термоса под «Докторскую» колбасу и картошку с огурцом, и Боцман говорит:

— Черт, это какой-то моветон.

Да, мы доехали, мы в Приозерске, в яхт-клубе, и наша машина стоит рядом с Яхтой, которая выглядит так, как будто мы её оставили только вчера — все цело и на месте, ничего и не тронуто ветром и снегом — чудеса, да и только. Мы обходим лодку со всех сторон, не в силах заметить каких-либо изменений, что радует нас.

Но в яхт-клубе тихо, ни души, клуб заполняется клочьями тумана, который втискивается через устье Вуоксы. Не видно противоположного берега, тишина, даже нет собак, что обычно встречают всех лаем. Моросит мелкий дождь, а туман добавляет влажности. Тихо разговаривая между собой, мы замечаем пар изо рта, а это означает, что температура +10—120С и не больше. У причалов нет лодок.

— Да, дела… и здесь «война» и запустение.

Корабли и железяки прижаты к причалам и в эту сырость, они кажутся сгрудившимся сиротским стадом или ржавым ломом.

Открываем дверь сторожки — на кресле дремлет владелец Клуба, а вокруг него в креслах и на диванах пять собак, которые даже и ухом не ведут на вошедших. Пахнет дымком буржуйки…

— С приездом! Что, москали, привезли плохую погоду?

Это у них теперь дежурная шутка такая.

— Извиняйте, уж приехали.

— Погода дрянь и прогноз херовый на ближайшие 10—15 дней: дождь, ночью +7—90С, днем +13—15, вода +12—140С, туманы — и это у нас в городе, а на Ладоге… Что делать-то будете?

— Завтра определим, — и мы уходим в отель.

А на завтра все то же и даже хуже, и третий день так же и ещё хуже.

Что делать? Уезжаем к приятелю Володе — капитану «Хелены» на дачу в Петровское, что на полпути в Питер и проводим там два дня. Мне звонит Любимая и говорит, что на даче нет воды, а без воды там нечего делать.

— Ёлки-палки, нет воды, так вы хоть определите, почему нет воды, я же не волшебник, чтобы с Ладоги по телефону наладить там воду.

— Приезжай хоть на несколько дней, тут вряд ли кто-то сможет наладить воду.

— А кто там?

— Старшая дочь с семьёй. Ты же знаешь, они ничего делать не будут, уедут и все, а мне как быть?

— Вот так всегда, мне надо всё бросить и ехать что-то там чинить. Каждый раз, возвращаясь из похода и приезжая на дачу, приходится что-то чинить, искать инструмент, которого нет на месте, ехать что-то покупать.

Жизнь не терпит пустоты — как только мы расслабились, задумались и засомневались, так Жизнь сразу предложила нам проблемы дома, и мы, скрепя сердце, отправились в обратный путь — 950 км для бешеных яхтсменов не крюк! Ведь знали, что придется возвращаться, что будем жалеть, что только теряем время, золотое время отпуска Боцмана!

— Жопу морозить две недели я не согласный, — сказал веско Боцман, а я, как Капитан, проявил нерешительность и малодушие, хотя Боцман при этом добавил:

— Ты Капитан, тебе и решать… Только учти, возвращаться потом я не буду, поедешь один.

Вот так всегда, Капитан за все в ответе.

Володя и Марина, любезно приютившие нас в замечательном доме, как могли заполнили время ожидания принятия решения приятным общением в надежде, что мы скинем хотя бы лодку и поедем — и это было бы самое правильное решение, но я знал, что если лодку скину, то и останусь, и тогда придется морозить жопу Боцмана, а допустить такое безобразие с жопой ветерана никак нельзя!

Вот тогда я и понял, что тот дождь и туман, та сырость в 100% и низкая температура вдруг победили меня, заставив отступить на шаг, чтобы что? Перегруппироваться и набраться решительности? Или другое? Это разделило нас на тех, кто «ЭТО СДЕЛАЛ» и на тех, кто «ЭТО НЕ СДЕЛАЛ». Срочные дела дома всё оправдывали, но это была слабость, минутная слабость ценой в 1900 км.

Мы уехали, чем сильно разочаровали настоящего моряка Владимира, что так нас ждал и надеялся с нами пойти в Море. Да, мы на неделю оказались и на даче, где я как заведенный стал исполнять быстро написанный план в 15 пунктов, как искупление за отступление, и переделал столько дел, что за две недели можно Героя РФ получить.

Пока мы делали дела, прогноз, а с ним и погода, здорово изменились, и теперь вновь манили нас пуститься в обратный путь в Приозерск. В довершении ко всему, звонит Юрий Владимирович из ЯК:

— Алексей Борисович, что-то случилось? Погоды-то наладились, мы вас тут потеряли, вы будете? Жара, солнце, ветра нет.

Это именно та погода, что так любит Боцман. Звоню ему:

— Володя, там все наладилось и прогноз СУПЕР. Думаю, что надо отправляться.

— Когда и где мне надлежит быть?

— Будем считать, что это была тренировка, завтра у меня.

Глава 6. Холодный сезон 2014 — обрывки записей

При всяких погодах, раз надо, так надо,

Мы в море уходим, не на день не на два,

Но и птицы улетают на север, если им надоело тепло,

Если надо, так надо…

Владимир Высоцкий

Прошлый сезон, да и год в целом, оказались сумасшедшими.

Я ушёл из компании «ЯЦ Адмирал Ушаков», хоть формально и оставался акционером. Наш главный партнер по бизнесу французская компания «ГОРИМПЕКС», построившая олимпийские объекты в Красной Поляне и горнолыжные склоны, пытаясь получить за это деньги от генподрядчика «Олимпстрой», попала под пресс силовых органов, вынуждена была бросить наш проект, разорилась и ушла с рынка. Говорят, что они перешли дорогу компании Второго лица. «ЯЦ» был моим концептуальным проектом, который согласились реализовывать французы в рамках диверсификации своего бизнеса в России. Случилось это в 2007 году. 2008—2012 годы были для меня сумасшедшими в плане работы в «ЯЦ», где я был директором по маркетингу, рекламщиком, фотографом, блогером, продавцом яхт, участником многих бот-шоу — мы начали производить парусные яхты «Электра». В эти же годы было много интересных перегонов и походов на Средиземном море и в Атлантике, но об этом я расскажу в третьей части книги «Из Туниса в Москву через семь морей».

В Волгодонске, где у нас располагалось производство яхт — верфь, начались пертурбации, с которыми я не был согласен, вот и ушел из «ЯЦ». Сезон на Ладоге оказался скомканным из-за проблем ухода и плохой погоды.

В этот год я пробыл на воде всего пять недель — три с Боцманом, а потом еще две с Любимой.

За день до того, как Боцману было уезжать, к нам на яхту пришёл капитан яхты «Хелена», Володя, и рассказал, что яхту в начале сезона, ещё в июне, продали, ей теперь ей владеет местный бизнесмен, ни черта не смыслящий в яхтах, а он остался не у дел.

— Володя, так ты сам в прошлом году говорил, что тебе содержать лодку тяжело, быстрее бы от неё избавиться.

— Да говорить-то я говорил, а когда лодку продали и я остался на берегу, стало тоскливо, нет сил сидеть на даче без моря.

— Ты сам продал свою мечту и изменил морю, ты всё измеряешь деньгами.

— Посмотрю на тебя, когда ты начнешь жить на пенсию.

— Я приглашаю тебя к нам на яхту Старпомом. Думаю, Боцман не против?

— Я только «за»!

— Буду признателен, если будете меня брать в ходьбы на недельку, а за это буду помогать вам спускать и поднимать лодку, что-то налаживать, ремонтировать, идет?

— Да без проблем, мы всегда рады тебе, общение с тобой нам приятно, а опыта у тебя достаточно и есть чему поучиться.

На том и порешили. В конце сезона Володя помог нам поднять лодку и укрыть.

Несколько лет яхта стояла просто на брусьях у края стенки, а кильблок на шасси прицепа «ЗИЛ» так и оставался в Твери с 2006 года. И тут мне звонит владелец яхт-клуба в сентябре и говорит:

— Алексей Борисович, яхту надо срочно переставлять, мы будем поднимать монастырские «Метеоры», яхта будет мешать.

Что делать? Еду в Тверь, организую доставку кильблока в Приозерск фурой. Но перед этим приходится снимать два колеса, иначе не входит в трейлер. Задача была не из легких. Кто с грузовыми телегами и колесами занимался, поймет. Когда машина ушла, мы с Боцманом собрались и рванули в Приозерск. Там собрали кильблок, подняли на него яхту, не снимая тента, перекатили КАМАЗом в указанное место, закрепили тент, обняли лодку за форштевень, прижались щекой к борту и с заездом к Володе вернулись в Москву.

Все надежды на сезон 2014 года. Пойдем или нет по морям и океанам неизвестно, а на Ладогу надо. Наступают наши неизменные 20—22 июня, и мы с Боцманом на низком старте у меня на даче, чтобы выехать в Приозерск. Так нам удобнее ехать — меньше времени теряем на пробки в Москве и на МКАД. Собираем барахлишко, а его много, машина забита.

Завтракаем в день отъезда. Боцман:

— Кэп, я уже не могу спать по 10—12 часов, как раньше.

— Но это же отлично, есть кому вкалывать. Однако, стареешь, брат.

— Да, и жрать столько не могу, стараюсь теперь не обедать, а то меня сразу срубает в любом месте и в любом положении, на работе завел себе раскладное кресло и сплю после обеда часок.

— И что же мне теперь делать прикажешь, надеюсь, на яхте этого не будет и на нас не распространится?

— Представь, я теперь в пять утра просыпаюсь, а раньше помнишь — краном не поднять до 12.

— И что?

— И что, не знаю, что и делать?

— Читай.

— Да уж, от любого чтива я теперь засыпаю, а старое все по три раза читано. Это что за писулька?

— Это прописанная мне докторами диета.

Боцман разворачивает листок, читает, делает гримасу.

— И это они называют диетой? Кэп, а не сам ли ты ее себе составил?

— Не понял, ты не веришь Капитану? В таком состоянии тебе не следует заходить ко мне на борт — читал про Капитана Волка?

— Я только спросил, правильная ли диета, а то через месяц уже не исправить.

От Петровского, где нас приютил Старпом Кондратьев (у него там родительский дом), до ЯК всего 60 км! Сейчас это не расстояние — каких-то 30 минут, а раньше мы бы еще подумали, поехать ли? А сегодня 3—5 дней подготовки яхты к спуску на воду и каждый день туда и обратно, а все говорят — плохо живем! Кстати, дорогу эту делал наш знакомый, у которого мы были в гостях со святыми отцами.

Проезжаем участок дороги, где идет расширение асфальтированного полотна, стоит дорожная техника, и тут Боцман кричит:

— Вот она, моя Мечта!

— Не понял, где и что?

— Да вот же каток! Я всю жизнь мечтал сидеть в кабине катка и катать-катать-катать и укатывать все и всех, блин!

— И что? Надо было пойти и устроиться водителем катка.

— Это слишком просто!

— Не понял?

— Вот стоит каток, давай угоним его или купим за пару-тройку пузырей водки, ты сможешь пару-тройку дней все укатать, например, в ЯК?

— За три пузыря не отдадут, надо им будет ящик ставить, видал их сколько? А это уже теряет смысл.

— Не понял, почему теряет смысл?

— Да мы за ящик водки сами такой эффект получим, что и катка не надо!

— А как же Мечта?

— Кэп, да, я мечтаю о катке и мечтаю полететь в космос, но жить мне это не мешает и тебе не должно, не торопись реализовывать для меня мою Мечту.

— Ага, бойтесь своих мечт, они могут исполниться.

Мы словно скользим по этой сказочной дороге со скоростью 160 км и у меня только одна мысль, чтобы там за поворотом на нас не двигался каток с водилой типа Боцман!

— Боцман, значит, мечта о полете в космос, она осталась?

— Конечно, сейчас же за деньги летают, вот я и играю в Спортлото.

— И что получается?

— Пока только стабильно угадываю 3—4 цифры.

— А звездную механику не пробовал читать?

— Не понял, а зачем?

— Ладно, проехали.

— Вечно ты, капитан, загадками говоришь!

— Какие загадки, если собрался лететь, готовься, изучай науки и матчасть, а ты в лото играешь.

Нас догнала машина БМВ и стала ждать момента для обгона, а я, как назло, постоянно прибавляю в повороте до 160, чтобы Боцман мог ощутить себя водителем катка или пассажиром ракеты!

Старпом сидит сзади и дремлет. Его мало волнуют наши разговоры. Он задумал большие переделки в системах на яхте и думает о том, что купить и куда за этим заехать.

Сидим пьем чай у Старпома Володи у бассейна после рабочего дня, и мне вдруг вспомнилось, как мы с Боцманом видели по дороге в глухой деревне негра. В нашей сельской глубинке! Едем, смотрим, тащится вдоль дороги негр. Одет модно так — с рюкзаком. Сразу подумалось: а что тут может негр делать? Наверное, шпион. Боцман говорит:

— Надо бы заявить куда следует, что он вражеский лазутчик!

— Да, и кого только не стало на наших бескрайних просторах — русских патриотов точно маловато, раз вот так просто негры ходят!

— А помнишь, ты рассказывал, как Бентли, затерявшийся на наших деревенских просторах, притащили ремонтировать на наш деревенский МТС?

— Да, точно, там еще водителем был негр, а хозяин белый.

— Ребята, чего вы мне лапшу вешаете про Бентли? Про негра за рулем еще верю, а про ремонт Бентли нет! — вставляет Старпом.

— Ты вот мне скажи, откуда у нас на селе негры? Видел, тут с Путиным фермер из глубинки общался — бычков разводит — сам американец, а еще сыродел из Канады у нас осел. Чего им тут надо? — спрашивает Боцман Старпома.

— Вот я точно чего себе представить не могу, так это негра на Ладоге капитаном кораблика или яхты, — отвечает Старпом.

— Зачем нам американские негры, я сам как каторжник на галере пашу, — говорит Боцман.

— Хорошо, что ты не негр! — отзывается Кэп.

Сегодня нам удалось до дождя покрыть половину днища необрастайкой. А потом так ливануло, что и мы и днище стали мокрыми. А еще я с утра сгонял в Питер и на складе автоэлектронеликвидов купил для своего многострадального генератора фирмы «Валио» щеточный узел с реле-регулятором и «подкову». Теперь в мастерской Гены Старикова мне починят и проверят генератор, и будет он как новый всего за четыре тысячи, в то время как новый генератор стоит 75 тысяч. Мастерская по автоэлектрике Старикова в Приозерске очень хорошая — и мастера, и подход, и цены! Рекомендую! Теперь у меня опять будет 60А генератор и можно будет снять со стены моторного отсека две подковы с диодами.

И вчера дождь поливал полдня, но нам удалось также сделать много. Мы вышкурили днище, заделали сколы гелькоута и восстановили эпоксидный грунт под необрастайку. А Старпом уперся и поставил дополнительный 5 мкр фильтр в водяную систему и сменил решетки воздуховодов на корме.

Работа идет, хоть и не так быстро — планировали работать по 10—12 часов, а получается по 6—8, поэтому она займет на 2—3 дня больше времени. Но мы и не торопимся — на Ладоге еще прохладно, +10—120С, и каждый день дожди, хоть и по 3—5 часов. Да и мы не железные. Как ни крути, а с годами всё труднее заниматься лодкой, но что делать, смены нам, скорее всего, не будет — следующее наше поколение не по этой части, им бы в смартфоны играть и личное пространство своего комфорта иметь.

Старпом — он же профи, моряк-механик и капитан — составил свой план, что надо сделать и переделать на лодке, может и не сейчас, но потом точно! И мы когда-то думали об этом, но так и не сделали — лень и текучка, отсутствие времени на подготовку лодки на берегу. Теперь будут делать за нас — стыдно, но слава Богу и Кондратьеву!

Посовещавшись командой, решили, что пора уходить из порта. Ещё два-три дня не уйдем, так и совсем не уйдем — осели дома у Старпома, прижились. Самый волнительный момент — спуск яхты на воду и подъем меня на крюке крана к топу мачты — пройден. Все необходимое работает.

Поставили генератор, провели ТО дизеля и вздохнули с облегчением — зарядка от генератора есть. Мы с Боцманом помыли палубу, поставили паруса, помыли яхту внутри и произвели ее полную бункеровку, сели пить чай и «выдохнули» с чувством глубокого удовлетворения. Мы дома! Всё функционирует, мы готовы к отходу. И даже Тузик послушно подпрыгивает на волне, стоя на фале за кормой.

Закупка продуктов заняла четыре часа (два магазина и рынок). Со Старпомом с этим стало сложнее — он халтуры не признаёт, как мы с Боцманом, готовые на себе экономить. Старпом на такое пойти не может. Раскладка такого количества в лодке занимает больше часа. Когда все разложено на свои места, садимся пить чай. Обед Боцман обещал только на воде — в порту пельмени или сосиски.

Первый чай, первый обед и первая ночь после длительного перерыва и первый выход и первая стоянка — это праздник души.

Мы на Ладоге на Кильпола в бухте Сукхейлахти. Это самая красивая и удобная бухта из ближних к Приозерску, и мы всегда приходим сюда, если не идем на Валаам. Ходу три часа. Стоянка надежная. Здесь можно всё: и сеть поставить, и купаться, и красиво, и на Тузике есть где походить.

Мы видим заходящую в бухту яхту. Смотрим в бинокль. Питерская яхта друзей Юлиана с Леной, что ходили на «Милене». Молча машем руками в знак приветствия. Видимо, они хотели встать на своё привычное место, где сейчас стоим мы. Подходят ближе и сообщают нам печальную новость, но мы её уже знаем с зимы — Юлиана больше нет, царство ему небесное, а память о нем, о Лене и «Милене» осталась в наших сердцах, на наших многочисленных фото.

Немного говорим о Юлиане и Лене, об их яхте «Милена», что выставлена на продажу — оказалась не нужна детям, которые сразу решили купить новую машину. Мы рассказываем о том, что в прошлом году дважды встречали «Милену» в различных бухтах и помногу разговаривали с ее владельцами. Юлиан тогда обходил всю Ладогу последовательно, побывав на всех стоянках, где они раньше стояли, ещё хвастался, что теперь у него на яхте стоит дизель, и вот они решили посетить все свои прежние стоянки. Хвастался барабаном для якорного фала, который он поставил, как у меня, картплоттером, и говорил, что теперь запросто может ходить в туман и ночью. Юлиан делился своими планами. Он был очень сосредоточен и грустил, что мало времени, что плохая погода. Они долго не стояли. Ещё тогда у меня сложилось впечатление, что он прощается с Ладогой. А Лена была грустна и больше молчала.

В этом году тепла на Ладоге еще совсем не было и на воде холодно. Даже в шхерах и здесь в бухте прохладно, и к вечеру температура упала до +15, а ночью до +7—80.

Боцман умудрился искупаться, а вода-то +13 по Цельсию. Страшно, но надо идти и лезть в этот холодильник, а в противном случае появляется вероятность «цветной революции» — Боцман может заявить: «А Капитан не купается… то есть «не скачет».

Завтра у нас куча «добрых дел» (ДД) — надо сделать рекламные фото для «НАВИОНИКС», поставить их эхолот, снять девиацию и внести поправку на авторулевом и компасе.

А сегодня мы натирали палубу воском, Старпом прочистил камбузный слив в раковине и разбирался с авторулевым.

А еще мы делали шашлык-машлык, мясо для которого было приготовлено по старому грузинскому рецепту, который я узнал в походе из «Красной Поляны» в горы еще в 1987 году. Кстати, в этом походе с нами был Рауль Кастро, сын знаменитого Фиделя. А рецепт прост: свежее мясо, лучше барашка, замачивается в молодом сухом вине, белом или красном, с добавлением лука, зелени, соли, перца и зеленого перца. Можно немного добавить сок лимона. В таком маринаде мясо можно хранить 5—7 дней, и оно не перегорает, остается бледно-розовым без белого налета.

Надо сказать, что с приходом Кондратьева число «добрых дел» с каждым днем не уменьшается, а растет — он постоянно находит, что сделать и усовершенствовать, и скоро у нас будет не просто крейсер, а флагманский корабль! Ищите профи в своё окружение, а не верных дураков — они всё равно предадут. Ищите тех, кто может что-то предложить и реализовать сам без понуканий, ищите тех, у кого можно учиться.

Сегодня был великолепный день во всех отношениях. Во-первых, не было дождя, светило солнце и дул устойчивый юго-западный ветер 5—11 м/с. А во-вторых, нам удалось сделать кучу «добрых дел»: сняли девиацию авторулевого, провели рекламную фотосессию для «НАВИОНИКС», покрутившись между островами и Тузиком, где были фотографы, показав выучку. А в-третьих, мы классно прошли под парусом аж три часа на переходе от Кильпола до острова Лавуацари — при ровном ветре, в полный бейдевинт мы шли 6.5—8 узлов и просто долетели до стоянки. Здесь на горе Суримяки стоит одна из трех на Ладоге башен корректировки огня и наблюдения бывшей Линии Маннергейма, куда мы отправились, съев после прихода куриный супчик, что очень нам помогло. Конечно, башня не такая высокая, как на острове Сухой (Оборонный), что рядом с Валаамом, и добираться до нее через заросли и скалки горы Суримяки на высоту 58 метров непросто. Но мы все-таки дошли и поднялись на самый верх, чтобы сделать фото — время идет, деревья растут и получается так, что башня утонула в сосновом лесу и уже не видна с воды, но нам вода угадывалась еще когда ветер слегка нагибал верхушки деревьев.

Я как-то уже рассказывал, что ко мне на борт попадают разные люди, были и чиновники разного ранга. На яхте все так очевидно — она, как проявитель, обнажает все грани человека и создает контраст. И вот мы заметили некие универсальные свойства людей из числа чиновников:

— Они в основном слушают только себя и сути темы просто не слышат, хотя фраза «я тебя услышал» у них в ходу;

— Если они услышали что-то интересное для себя, они говорят «вот это Тема»;

— Они говорят «я работал, делал и так и не сделал»;

— Они не хотят принимать решений и нести ответственность;

— Если они что-то потеряли, они не ищут, а говорят «фиг с ним, потом купим»;

— Редко от них вы можете услышать что-то определенное и точное;

— Они никогда не включаются в общую работу, ждут указания и не торопятся его выполнять;

— При первой возможности они идут курить или пить чай, или чесать язык со знакомыми, даже если не курят;

— Во всем ищут личный интерес, общественные проблемы их мало волнуют;

— Демагогия у них на первом месте, слушают они себя, а слышат только то, что им выгодно;

— Их мало волнуют чьи-то интересы кроме своих;

— За столом они быстро обслуживают себя, их характеризует фраза «покурим вашего, а потом я свой»;

— Дружат они только с нужными людьми и никогда не говорят то, что думают, откровенности от них не дождаться, а если они что-то натворили, никогда не сознаются;

— Если этим людям светит хороший вариант, а вы помеха, предадут точно, и вообще им свойственно легко расставаться с людьми, но не с собственностью;

— Они считают, что им все обязаны и что у них нет никакой ответственности ни за что;

— Они часто говорят «так я не видел, так я же не знал, я не думал, я не могу».

Чиновники такие же люди, они росли рядом с нами, но имели предрасположенность идти в чиновники по складу характера, а система потом их перемалывает и сортирует по местам, а затем гранит по месту и шлифует отобранных.

Как вы думаете, чем могут питаться три мужика на яхте? Кэп, Боцман и Старпом собрались и пошли! Конечно, шашлык-машлык у нас был на первой стоянке, но это было баловство и скорее дань традиции. Например, вчера Боцман сделал тушеное с картошкой и овощами мясо, и мы ели эту вкуснятину, пока не отпали от стола на диваны! Про салаты и всякие там нарезки я вообще не говорю. А вечером, ближе к отбою, чай с сухариками и абрикосовым вареньем. А сегодня утром Боцман, применяя наши со Старпомом советы, делал из творога сырники и, как сказал Старпом, запахло домом! А ели мы сырники с вареньем из черной смородины, закусывая сыром.

Про напитки не говорю. Ничего уникального мы не применяем и пока ничего не придумали с каким-то другим действием.

Все свободное время мы обсуждаем, что дальше есть будем, но не в смысле, что нечего, а в смысле выбора, что и с чем? Вот в чем вопрос!

Почему я так подробно описываю тему питания и часто говорю о том, что ели — да все знакомые наши, особенно женщины, удивляются, как это мы так долго, месяцами, остаемся голодными, ведь нам некому готовить. А оказывается, каждый из нас не промах в кулинарном деле и мы тут тренируемся.

Наш главный механик настоял взять с собой бензогенератор. И вот сегодня мы наконец-то решили его запустить и подать с берега 220 В на борт, согреть воду бойлером и устроить банный день — удалось. Раньше мы всегда мылись за кормой, но сейчас вода +12—140С.

А ведь это была целая процедура. Старпом вынес генератор и все причиндалы к нему на берег, постелил брезент, уселся и стал читать инструкцию и рассматривать генератор. Потом залил в него масло, потом бензин, поставил его устойчиво и дернул за трос стартера — бах-ба-бах — трррр — и он пошёл, сначала громко, а потом Старпом убрал заслонку, и тот тихо заурчал без нагрузки. Генератор произведен в Китае, но сделан очень аккуратно по лицензии итальянцев. В паспорте указана его мощность в 1 Квт. Но опытным путем мы пришли к выводу, что не более 850—950 Вт. Вес его в сухом виде 9,5 кг, а в заправленном 13 кг, компактный и легкий. Мы его даже на носу яхты ставили, когда стояли на носовом якоре, а не у берега.

У нас такой экипаж, что возраст наш идет через 5 лет: 65 — 60 — 55, а это настраивает нас на очень философские разговоры. Старшим идет Старпом, потом я. А потом салага Боцман. А разговоры привели нас к тому, что «мои года, моё богатство» в смысле знаний и навыков, которые экономят кучу времени и денег, короче, масса плюсов, но есть или начинают появляться некоторые минусы, которые, в свою очередь, компенсируются вновь появляющимися плюсами. Однако, многие знания, многие печали — там, где народ часто веселится, не понимая, куда и зачем двигается и что будет, мы уже печальны. После 60 начинаешь реально разбираться в жизни и часто с улыбкой вспоминаешь свои мысли и действия даже в 55. У нас получился коллектив, похожий на сито жизнепонимания с живой обратной связью.

Часов в шесть утра поднялся ветер. Мы все проснулись от того, что яхту реально закачало с борта на борт. Никаких звуков внутри закрытой яхты мы не слышим, только наблюдаем, как гнутся деревья и летит листва. Открыли верхний люк — и в яхту ворвался поток свежего воздуха, сопровождаемый шумом листвы и завыванием ветра в снастях. Закрыли люк и спать. А в девять утра, когда проснулись и вышли на палубу — штиль и безоблачное небо. Пока Старпом готовил завтрак, а он вызвался продемонстрировать Боцману, что не пальцем делан, я писал план «добрых дел» на день, и он получился столь большим, что после его оглашения команда глубоко вздохнула и заявила, что так и быть сегодня ДДД.

Едва только Старпом появился на яхте, он сразу начал жаловаться на отсутствие порядка в системе питания: завтраки однообразные, хотя сытные и калорийные, обеды, хоть и вкусные, почему-то не содержат вторых блюд, особенно мясных, и нет компота. Что это за обед из салата, рыбной закуски в виде жареной рыбы (он её не ест), нарезки, хлеба и супа, а где всё остальное? И ужин — ужин у вас слишком. А манера Боцмана во время приема пищи быстро всё убирать со стола, чтобы не мешалось, привела Старпома вообще в ступор, и он начал делать заначки на голодное время.

Сам же Старпом эстет и гурман (с ударением на первом слоге), предпочитает не просто обильную и калорийную еду, но и красиво оформленную. Так вот, он приготовил нам «оригинальную яичницу», хотя сам он называет это как-то на французский манер, и это вот что: из ломтика белого хлеба вынимается середина, этот хлеб с дыркой жарится на сковороде, туда заливается яйцо, сверху крошится сыр и укладывается ломтик помидора. ВСЁ, и это всё, что это за завтрак, если у нас впереди ДДД?!

Когда мы молча (после такого завтрака) приступили к ПДД и дошла очередь до установки еще одного эхолота Sonar Phone, который работает по вай-фай с программой Navionics Boating HD для планшетов и смартфонов, столкнулись с проблемой — в инструкции написано, что он должен быть в воде. Нам что, еще дырку в днище сверлить — тут я категорически сказал НЕТ! Мы со Старпомом уставились на детали этого устройства, потом опустили датчик в воду с борта, подсоединили аккумулятор и запустили программу. И вдруг на своем планшете я увидел сказочную картину, которая может только во сне сниться — карту и нашу яхту на месте стоянки, рельеф дна и глубину, и, главное, температуру воды. А еще эхолот видел рыбу в воде.

— Тааак, — подумав, сказал Старпом, — датчик надо или вклеивать на эпоксидку, или искать приямок, куда налить воду и поместить в нее датчик.

С большим трудом такое место было найдено. Залили туда пол-литра воды, погрузили в воду датчик и для верности прижали его гранитным камнем, для приличия завернутый в полиэтилен. Протащили провода, закрепили «черный ящик» с кнопками в отсеке электрощита, включили клавишу «Навигация», и все приборы заработали. И на моем айпаде появился экран с картой и глубиной и температурой воды — класс, а то я не знал, купаться или нет, приходилось лезть вслед за Боцманом, а теперь могу и отказаться по температуре! Теперь, в начале сезона, я разбираю рундук, ближний к штурманскому столу, просовываю руку в щель под стол, нащупываю датчик и камень и начинаю заливать туда в приямок на днище воду пластиковым стаканчиком, после чего можно включать программу и смотреть, что там под днищем и какова температура воды.

У меня на яхте стояло два эхолота — штатный английский с датчиком через днище и американский с датчиком, приклеенным изнутри. Первый работает до 175 метров и на глубинах до 25 метров показывает абсолютно точно — проведено ручным лотом, а второй работает до 30 метров и точен только до 15-ти — так же проведено ручным лотом. Теперь у меня еще и «Сонар Фон» — так же работает точно до глубины 25—30 метров. Расхождения в показаниях приборов не более +\– 10 см, наиболее близки показания со штатным прибором, и это при условии, что датчик «Сонар Фона» лежит в воде на днище яхты. Прошлись по акватории и еще раз сравнивали показания с ручным лотом — веревка 30 метров с делениями, только считай.

Могу ответственно заявить, что показания этих трех эхолотов до глубины 25—30 метров практически идентичны с точностью +\– 10 см, а вот после 25—30 метров и «Сонар Фон» и американский эхолот безбожно врут. Справедливости ради надо заметить, что у «Сонар Фон» иногда бывают проблески сознания и на глубинах 30—50 метров, но не постоянно и не очень уверенно! Что еще приятно, что «Сонар» видит рыбу, как отдельную, так и косяки, жаль, что не может сразу определить породу и семейство рыбы, а также аквалангистов приравнивает к большой рыбе, а не к диверсантам! Это КОСЯК разработчиков.

Остается только благодарить фирму «NAVIONICS», которая предоставила приборы для испытаний. Ну а мы, в свою очередь, сделали рекламные фото с наклейками, которые мне любезно предоставила фирма.

Воодушевленные такими успехами в ДДД, мы отправились на берег и запалили костер на традиционном для Старпома месте. И как только густо запахло дымом сосны и можжевельника, из нас пошла философия вперемежку с воспоминаниями о прошлом — походы, переходы, перегоны, сплавы, пробеги и просто отпуска.

И тут Старпом задал нам простой вопрос: а что же будет с нами дальше через 3-5-7-10 лет? И мы задумались каждый о своем на весь оставшийся вечер до ужина, а на ужин у нас были жареная рыба и жареные кабачки.

С этими мыслями — а что будет завтра — наверное, мы и легли. Жизнь устроена из гор и равнин между рубежами. Рубеж, который мы проходим в 65—70 лет, во многом разделяет нашу жизнь на «мог» и «могу», и самое время передавать что-то из уст в уста и из рук в руки, чтобы жизнь продолжалась не только на фотографиях, чтобы кто-то подхватил эстафету и нес ваш и свой крест. Раньше с этим было проще — были во всем династии. Сейчас и жизнь изменилась, меняя наши привычные стереотипы и правила, но главное, она разделила во многом родителей, детей и внуков, стала теряться преемственность. Убегая вперед технологически, как ей кажется, молодежь пытается во всем идти своим путем, открывая для себя новое в давно забытом нами прошлом. Может, поэтому и стали делать все разовое на 3—7 лет службы — и яхты, и машины, а раньше они были «железные» на 30-50-70 лет службы. У меня ламповый приемник времен войны немецкий еще работает, например.

Пришли к выводу, что, если нет преемников, а вам за 70, нужно или умирать, или развиваться самому и передавать свой опыт не близким, а тем, кто хочет учиться. Просто читать книги не спасает, ведь информацию и знания накапливать нельзя, должен быть выход, востребованность. Ученики ищут учителей, учителя ждут учеников. Я давно понял, что надо книги писать — нельзя на своих знаниях сидеть, как собака на сене, кому-то да пригодится, поэтому с 2000-х годов начал писать. Написано много, публиковать начал сейчас.

С вечера до трех ночи был дождь, и так сладко спалось в это время. Поднялись к девяти, и сразу за протирку яхты. Памятуя требование одного капитана первого ранга, побывавшего у меня на яхте, что палуба должна быть достаточно суха и чиста (для чего достаточно?), каждое утро кто-то из команды окатывает палубу водой из ведра и насухо ее протирает — приятно и полезно!

Сегодня 3 июля, у Старпома дембель, надо везти его в Приозерск. Погода портится, мы торопимся завтракать, и с первыми порывами ветра поднимаем якорь. До Приозерска нам около 30 миль. Выходим в Ладогу и ставим паруса. Странно, но облачность поднимается и небо очищается, и это при падающем барометре?!! Старпом замечает: «Что-то будет!». Ветер 3—5 до 7 м/с, а через час уже 9—11 до 15 м/с, а еще через час на порывах 17—19 до 21 м/с. Мы идем постоянно со скоростью 7—9 узлов в полный бейд. После 11—13 м/с начинаем рифить грот и меняем геную на стаксель. Ветер рваный, по силе и по направлению с заходами на 10—250. Такое впечатление, что Змей Горыныч посылает в нас порывы то слева, то справа, и мы от них кренимся и встаем на дыбы на волне. Брызги от растущих волн начинают залетать в кокпит, освежая нас душем. Судя по выражению глаз, Старпом в восторге, и в мыслях он где-то там, лет 20—30 назад. Да и нам бег лодки скидывает года.

Тузик, весело виляя кормой, бежит за нами, еле поспевая за лодкой. Ветер, свистящий в снастях, и плеск воды вынуждают нас орать друг другу. В общем-то, обычное дело, но добавляет настроения и забываешь о всякой ерунде. Шесть часов такого хода, и мы в Приозерске, который встречает нас на заходе в канал встречным ветром под 17 м/с, дымом горящих отходов ЦБК на мысу и неожиданной жарой города в +300С. А мы в куртках и шапках — на воде-то там +13—150С, вода +120. Попали как в горячий цех. Ветер свистит, на небе ни облачка, а барометр стремительно падает, это означает, что вот этим не кончится.

Старпом покинул нас, но обещал вернуться. Вчера, когда мы были на воде, ему позвонили и сказали, что в доме нет воды, что «мы все собираемся и уезжаем», а ты как хочешь, можешь продолжать ходить на яхте. Я уже говорил как-то, что те люди, кто действительно посвятил себя морю, продают машины, квартиры, дачи, оставляя только душу моряка, покупают яхту и уходят в море, чтобы не видеть больше газонов и грядок, насосов и канализаций — пусть это кто-то другой делает, если сможет, а моряк на шашлычок приедет рассказать морские байки. А нам со Старпомом приходится тащить на себе всё. Когда он садился в разогретую на солнце машину, у него было точно несчастное лицо.

Пытаемся прослушать прогноз, но связь крайне неустойчивая. Слышны только диспетчер, часть капитанов и их поздравления с праздником — День ВМФ, наверное. В этом году многое для нас непривычно:

— Ходим в зимних шапках и куртках;

— Температура воды +12—130С. Боцман, опускаясь в воду, не выпускает трап из рук, а это макание, а не купание;

— Ночью +8—120С, а днем +13—170С;

— Каждый день дует местный ветер 10—14 м/с с усилением до 15—17 м/с, а иногда и до 20 м/с, разгоняя волну до 1,5—2 метров, а ночью все стихает;

— Почти каждый день дождики.

Но это не портит нам настроение! Мы ходим под парусами и чувствуем себя героями.

Сидим в кают-компании, Боцман в зимней шапке, свитере и куртке, в шерстяных носках, но отопления я не включаю! Закаляемся! Да и на приборе +210С (я стрелку приклеил), за бортом всего +150С и температура падает. Небо безоблачно и красный закат.

— Завтра вдует, — говорит Боцман. — Что будем делать?

Ветер стих и слышны только крики чаек над нашей сетью, что мы перетащили на мелководье к берегу, где трава.

Разное бывает настроение. Иногда ничего делать не хочется, и даже читать и писать.

Добрались до коллекции наших записей и включили проигрыватель — Сантана, потом Городницкий и Визбор.

— Кэп, надо бы что-то новенькое прикупить.

— Кого предлагаешь? Можно Арбенину, у неё классный концерт был с маэстро Башметом.

— Арбенина это «Ночные Снайперы»?

— Да. Можно Дениса Майданова — у него тексты нормальные, осмысленные.

— Кэп, это всё, что ты можешь предложить? Отстали мы?

— Да, уж нас фанатами не назвать, но оценить, что есть стоящее и у чего будет будущее, мы сможем.

— Ты же на скрипке начинал играть, нотную грамоту знаешь, а вот слуха у тебя, Кэп, нет — как затянешь, словно тот волк под столом из мультфильма.

— Зато с душой.

К нашему острову пришла яхта «Алголь». Теперь у нас есть сосед Анатолий, и мы ходим друг к другу в гости через остров или на Тузиках. Анатолий бывший пилот ТУ-22 — ждем рассказов. Сейчас он строит большую яхту — 11 метров! Есть же еще люди старой закалки, что строят яхты! Он с увлечением рассказывает, какой у него будет яхта, а что многие «придумки» он заимствовал у нас в «ЯЦ Адмирал Ушаков», когда приходил пару раз к нам в Москве на бот-шоу в «Крокус».

— Небось, и не помните меня, а мы с вами разговаривали, вы мне свою «Электру» показывали и рассказывали про «Электра-43». Помните, еще ваш конструктор, Александр, с нами говорил?

— Припоминаю, было такое, извините, что не признал сразу.

Наш ужин на сегодня таков: гречка с молоком, сыр, выпечка с корицей, шоколадный вафельный торт и чай без ограничений — сегодня «Краснодарский» с чабрецом — отчет для жен, что не голодаем.

Среди своих я считаюсь очень занудным Капитаном — так про меня Боцман и жена говорят. Но вот смотрю я на Боцмана: подъем, завтрак, обед и ужин точно в отведенное время, меню строго соблюдается, доедать надо все, но никаких добавок, сладкое по праздникам (может, сегодня дадут), фрукты и туалетная бумага поштучно, не успели еще поесть, уже «быстро мыть посуду», а если пора спать, то «быстро всем спать», или «всем быстро в воду», а я в нее и медленно лезть не хочу. Сервирует стол, так лишний прибор не положит: «Не фиг, мне потом мыть, а вам бы только пачкать, руками давайте…». А еще фишка: нам надо на переходе пополнить запас воды (у меня в системе 230 литров), и когда мы на большой воде, он сам заливает воду. А потом, когда мы в умывальнике или в душе (за бортом-то не помыться!), так: «Ребята, экономнее воду лейте, на вас не напасешься!». Сам зануда!

Сегодня была генеральная приборка камбуза — все (это я) были поставлены на уши, а в Закрома не пустили с проверкой. Сегодня обнаружил, что в ходу мука 10-ти летней закупки, а вроде только купили? С консервами неразбериха полная. Была упаковка маслин — где? Выдают оливки? Срок давности срезан ножом. Сгущенки выдал 0,5 банки на блины, и из них половину вылил себе на блин. Утром устроил стирку, а потом бегал вдоль бортов за солнцем, чтобы высохло.

Старпом никак не мог привыкнуть к еще одной фишке Боцмана: все быстро ставить на стол и так же быстро убирать со стола, даже когда команда еще ест. И все это я молча переношу и не первый год, и кто из нас зануда? Я ему говорю:

— Могу включить отопление за конфеты «Коровка».

Он мне:

— Хрен тебе, я и под двумя одеялами переночую.

Вот так и квартируем у меня на яхте.

Вылезли на палубу, а тут уже и пар изо рта. А помнится, мы до 24:00 в футболках ходили. Нет тепла, наверное, это санкции Запада, климатическая война?! Надо нам чем-то им ответить, например, полярным днем или полярной ночью и –500С, или начать поставлять дешевую паленую водку — они там известные халявщики, почище наших. А лучше все это вместе и лет на пять!

Мы смогли сформулировать свои ощущения:

— Мы сидим в огромном холодильнике, где мышь повесилась (ни ягод, ни рыбы, ни грибов);

— Если дует ветер из сектора ЮВ-Ю-ЮЗ и проходит до нас все озеро, то наступает оледенение;

— При этом постоянно светит солнце и небо почти безоблачно, но тепло только в затишке на пригреве, как глубокой осенью;

— Да еще и дожди короткие и довольно частые.

И читатель спросит: «И зачем они морозят хвосты?». Вопрос, конечно, интересный. Заметьте, задаёте его вы, а не я и Боцман, а чтобы ответить на него, надо вам здесь побывать, окунуться в это всё и в холодную воду.

Сегодня нам опять удалось пройти под парусом три часа без особых проблем, и мы прибыли на остров с трудно выговариваемым названием. Вода так упала, что спрыгнуть на камни с яхты было невозможно, и на берег отправился Боцман на Тузике, с длинным концом, которым он нас и подтягивал к берегу, заведя, как временный. Потом я ему бросил левый и правый швартовы по 20 метров, и Боцман завел их за деревья. Довольно тихое место и почти постоянно на солнце. Поставили сеть на каменную отмель, пообедали и выползли в кокпит греть животы и спины на солнце. И тут бац — штормовое предупреждение на ночь! Рация на 5-м канале работает непрерывно. А из разговоров между капитанами мы поняли, что что-то не так в природе, потому что многие говорили об отмене рейсов на завтра!

Закат. Он каждый день разный. В начале июля, когда еще белые ночи, он веселый, теплый и долгий. А чем дальше к осени, тем он всё грустнее, холоднее и раньше по времени, и быстрый такой. Эти ощущения и мысли неожиданные могут прийти, только если вы тут долго и в состоянии это заметить и ощутить.

Моем посуду на корме, на закатанном солнце — греемся. И тут видим два гало слева и справа от солнца. Наблюдаем появление облачного вала на большой высоте и струи с направления ЮВ/ЮЗ, начинается штиль и мертвая тревожная тишина. Неспокойно на душе. Заводим второй якорь с кормы и начинаем ждать, чем все это закончится. Барометр резко падает. Мы уже с этим сталкивались — после таких явлений обычно проходит ураганчик.

Ждем час, пока ничего.

Боцман не выдерживает и идет на вечернее ныряние с кормы, выскакивает, растирается и ложится под два одеяла, в шерстяных носках и лыжной шапке. Теперь я вижу только его нос. А я пью чай и дразню его конфетами. Жду начало бучи и хочу услышать ночной прогноз в 0 часов, но засыпаю.

Ночью пришел сильный ветер, но мы от него закрыты высоким берегом. Был и дождь. Эта непогода разогнала ночных рыбаков со своих мест — часа два слышны были звуки подвесных моторов, это рыбаки прятались.

В последние годы нас радует, что почти не стало пьяных рыбацких компаний мужиков — все стали ходить семьями с детьми. Не стало удалого катания на казанках по камням и диких воплей. Стало как-то спокойнее. А раньше приходилось в темное время стоять, как елка с огнями — могли налететь при катании.

Больше стало туристов-водников, на байдарках и на весельных лодках — ялах, и на разборных катамаранах. Но есть такая особенность — в командах больше женского состава, мужиков почти нет. В основном женщины и дети.

Какой день на Ладоге шторм. Реально стало холодно, особенно по ночам. Не выдержали и запустили наш обогреватель «Валлас-2500». Он у нас на керосине, но не на обычном, а на финском. Кто в теме, сразу смекнули, почему мы его не запускали до этого. Да, шесть литров этого финского керосина стоят 120 евро. А наш керосин ни в каком виде не годится — выходит из строя устройство поджога. А наш авиационный в чистом виде нельзя, возникает слишком высокая температура горения. Трубы подачи теплого воздуха у нас разведены во все помещения. Так вот, самым теплым оказался гальюн — как сауна.

Как-то утром мне Боцман заявил:

— Я сегодня в гальюне спал сидя, там тепло.

Всё вокруг меняется. Наблюдение этого года: уже более двух недель мы слушаем эфир на 5-м канале и пришли к выводу, что состав капитанов поменялся, пришла молодежь. Оставшиеся старики позволяют себе шутить над своим преклонным возрастом, разговаривая друг с другом. Вообще, в эфире стали позволять себе куда больше, чем раньше. Много молодых, чистых, звонких, я бы сказал, пионерских голосов, извещающих нас о том, что такой-то корабль заходит или выходит оттуда и туда. У них правильная речь и они спокойны, как правило, это голоса с небольших корабликов или сухогрузов, мы их называем железками. А есть молодые голоса, но приглушенные, более солидные, говорящие с достоинством, но не так отрывисто и категорично, как старики — это капитаны больших пассажирских судов. Происходит смена плавсостава. Меняется и стиль общения. Если раньше на 5-м никто себе не позволял лишнего, то теперь все более свободны и продолжительны разговоры — есть что послушать. Мы это называем «послушать радиопостановку».

Помню, мы стояли в Стамбуле и слушали капитанов сухогрузов, стоявших на рейде в ожидании завершения шторма в Черном море. Много мы тогда узнали о состоянии кораблей и порядках у новых судовладельцев, ставших таковыми за копейки, приватизировав кораблики. Инспекцию купили, вот и плавала рухлядь на толстом слое краски, а в шторм не просто текли такие корабли, а ломались пополам. Помните, в Керченском проливе в 2007 году? Да, мы тогда так же в этот шторм попали на катамаране, и, запутавшись в рыболовных сетях, загнанных в пролив штормом, отстаивались потом в тумане. Вся фишка была в том, что мы шли под Гибралтарским флагом, а встали на ремонт на простой деревенский рыбацкий причал, не открывая границы! Шорох у погранцов был серьезный, но мы получили добро на эту стоянку и у трафик-контроля, и у погранцов на соответствующих каналах и сделали соответствующие записи — номер канала, время и фамилию оператора в Судовой журнал. Была история, но пронесло, а так это «незаконное пересечение границы с попыткой высадки диверсанта», мне пришлось сходить на берег для снабжения катамарана.

Интересное событие, возможно, это начало тенденции. На туристической стоянке четыре небольшие палатки кислотных цветов. Бегают дети — два мальчика и две девочки, все вроде нешкольного еще возраста. Возле костра у котелков хлопочет женщина лет 30—33, а у стола суетится женщина лет 28. Что удивительно, в такой холод дети бегают в трусах и футболках, но в сапожках, и даже плещутся в воде! Одна из женщин берет топор и идет колоть дрова. Мужиков не видно. Делает она это почти мастерски, но немного по-женски.

Останавливаемся пообщаться:

— И не холодно в такую погоду в палатках? Дети-то вот совсем раздеты!

— Сыровато, а так нормально, мы привычные.

— Что, с детства в походы ходите?

— Нет, как только развелись с мужьями, так вот с подругой и ходим.

— И без мужиков?

— А зачем они нам нынешние-то? Детьми заниматься не хотят, все на уме дорогие игрушки, как у малышей — машины, телефоны, пиво да социальные сети, диваны да рестораны, и никакой ответственности ни за что! Сами ничего толком и не могут ни починить, ни организовать, а крутизны — дальше некуда, все перед девочками красоваться. И никакого контакта с родственниками, а нам что делать?! Обслуживать их прихоти?

«Господи, как это знакомо», — подумал я.

— А дети как?

— Да нормально, им развиваться надо, закаляться, к трудностям привыкать и многому учиться — летом нужны походы, да и самим воспитанием заниматься надо, не няням же их отдавать, они же свои, не чужие!

Одна из женщин, что старше, говорит: