Бесплатный фрагмент - С чего начать? Истории писателей

От редактора

Данный сборник включает в себя рассказы писателей, которые прошли интенсивный курс «С чего начать» от WriteCreate. Участники за короткое время узнали, как писать в разных литературных жанрах и развивать креативность. Лучшие работы представлены в этом номере.

В этот раз сборник получился с фантастическим уклоном. Может, всему виной необычный 2020 год? Кто знает. Рассказы все разные, но такое чувство, что они связаны между собой тоненькой ниточкой времени. Первая и последняя истории — фантазии на тему будущего. Между ними разместились увлекательные рассказы о прошлом и настоящем.

Участники, сами того не зная, создали целое приключение с разными героями. Приглашаю и вас насладиться чтением, а новых авторов приглашаю присоединиться к сообществу креативных писателей WriteCreate и пройти курс «С чего начать».

Елена Смирнова

writecreate.ru

Рассказы

Евгения Цанова

Счастливый шанс

Виктор сидел на кухне и мрачно смотрел прямо перед собой. Вошла Майя в ночной сорочке, уже готовая ко сну. Увидев застывший взгляд и сжатые челюсти мужа, она все поняла без объяснений. Слишком хорошо его знала.

— Что, опять ничего?

— В этот раз — да. Надо ждать свой шанс. Должно же нам в конце концов повезти. Скоро получим пособие и снова попробуем, — решительно заявил Виктор, выдвинув вперед подбородок.

— Ерундой страдаешь… Гоняешься за мечтой. На те деньги, что ты тратишь на эти лотерейные билеты, мы могли бы в музей сходить или в кино.

— Кино можно и дома посмотреть. А музеи меня не интересуют, ты же знаешь.

— А меня интересуют, — голос Майи зазвенел и начал рассыпаться на визгливые нотки. — Я хочу хотя бы иногда прикасаться к той, другой жизни. Увидеть своими глазами великие картины. Я столько о них читала!

— Да как ты не понимаешь! — Виктор до дрожи стиснул кулаки. — Лотерея — это наш единственный шанс не просто заглядывать в другую жизнь из-за забора, а войти в нее с полным правом с парадного входа. Это единственная возможность для меня получить работу!

При слове «работа» в глазах Виктора появился лихорадочный блеск. Право на работу было редкой удачей. Заслужить его можно было благодаря выдающимся способностям, например в творчестве, программировании или еще в какой-то из немногочисленных сфер, где люди продолжали оставаться незаменимыми. Или же для тех должностей, где особых талантов не требовалось, но люди допускались к работе после обучения, шанс на трудоустройство можно было выиграть в общегосударственной лотерее.

— Работа… Представляешь? Перестать жить, наконец, на это чертово пособие, считать каждую копейку, покупать только самое необходимое! Войти в элиту. Начать путешествовать.

Майя поджала губы и прищурилась:

— Ты гоняешься за этим призраком всю жизнь. И не замечаешь, как эта погоня разрушает наше счастье, то, которое могло бы у нас быть.

— Да какое тут счастье?! — плечи Виктора опустились. Он обвел потухшим взглядом скромную обстановку. — Это же просто убожество.

— Но все так живут, и ничего! — выкрикнула Майя отчаянно.

— Не все!

— Ну почти все! Какая разница?! Девяносто процентов! Если бы не эта чертова лотерея, мы могли бы хоть иногда позволить себе какие-то удовольствия! А так ты только тратишь деньги попусту, да еще и ходишь потом злой!

Не в силах продолжать этот спор, Виктор вскочил и почти выбежал из квартиры, схватив с вешалки куртку и захлопнув за собой дверь.

Он бродил по улицам спального района, где они жили. Моросил мелкий дождь. Свет уличных фонарей дрожал, отражаясь в мокром асфальте. Безликие громады одинаковых домов, какие строили в начале века, высились вокруг. Виктор чувствовал себя мелким и ничтожным.

Это был типичный район социального жилья, где жили одни безработные. Только люди с заработком получали возможность взять ипотеку и купить просторную современную квартиру, с большими окнами во всю стену, стильной обстановкой, нафаршированную по последнему слову техники.

Виктор никогда не был в таких элитных кварталах. Доступ на их территорию был разрешен только резидентам. Афишировать подробности жизни работающих в социальных сетях, фильмах и книгах не приветствовалось, чтобы не провоцировать социальные волнения. И так тридцать лет назад еле справились с бунтами «новых луддитов», как их моментально нарекла пресса. Тем не менее информация все равно просачивалась. Например, любил поболтать о своем прежнем образе жизни один знакомый тип, который по глупости умудрился потерять работу, увлекшись алкоголем и дорогими развлечениями. Виктор презирал его. Он бы никогда такого не допустил.

«Как же Майя не понимает! Дело вовсе не в том, что мне нужна роскошь или путешествия. Я просто хочу дать ей возможность пожить по-настоящему. Так, как она заслуживает. Как жили люди раньше, когда работа была еще для всех и даже обычным людям без выдающихся способностей в мире было место».

Он остановился, подняв лицо к темному небу. Холодные капли покалывали кожу. К Виктору, сгорбившись, приближалась фигура. Не понять издалека, мужская или женская. Человек явно старался держаться подальше, но ему надо было пройти мимо, через узкий промежуток между домами, где стоял Виктор.

Когда расстояние между ними сократилось до пары метров, до Виктора донесся странный звук. Он слышал его всего несколько раз в жизни. Хныкал ребенок. Совсем маленький. Человек поднял лицо. На нем раскаленными углями горели испуганные глаза. Это оказалась женщина. Она умоляюще посмотрела на Виктора. Вблизи стало понятно, что она несет что-то под свободным пальто. Точнее — кого-то.

Он серьезно посмотрел ей прямо в глаза и приложил палец к губам — знак, что он ее не выдаст. Никогда Виктор бы не стал звонить в Департамент контроля и стучать, что у женщины, явно относящейся к классу безработных, есть незарегистрированный ребенок. Даже несмотря на активную рекламу Департамента, обещавшую за такие сообщения бонусы в виде бесплатных лотерейных билетов. Нет, он никому не скажет. Даже Майе.

Много раз он пытался представить: а что, если бы они решились нарушить закон и завести ребенка, не имея работы? Смогли бы они отдать его, как полагается, на попечение государства? Или стали бы жить в вечном страхе, пряча его от всех, в надежде, что никто из соседей не сдаст их?

У него не было ответа на этот вопрос. Но Виктор знал точно: это была главная причина, почему он больше всего на свете мечтал найти работу. Он хотел, чтобы у них было право родить ребенка. И оставить его себе.

На следующий день Майя ушла из дома, не дожидаясь, пока Виктор проснется. Она уже давно завела привычку подолгу гулять одна. Сил не было целый день находиться рядом с вечно подавленным мужем. С каждым годом, с каждой следующей бесплодной попыткой выиграть право на работу и войти в круг избранных, он все больше погружался в сумрак своего отчаяния.

Майя любила уезжать в центр Москвы и бродить по нарядным улицам, заглядывая в витрины дорогих магазинов и окна ресторанов. Там выбирали вещи, наслаждались вкусной едой, общались и смеялись счастливцы, баловни судьбы: люди, у которых есть право на работу.

Она помнила, как десять лет назад они с Виктором с самонадеянностью молодости верили, что когда-нибудь войдут в число избранных. Казалось несомненным, что хотя бы один из них будет работать. Может, благодаря счастливой случайности или своим выдающимся талантам — неважно. Они верили, что все у них получится.

Иногда в центре можно было увидеть семьи с детьми. Майя смотрела на них, как завороженная. Об этом она даже не мечтала. Конечно, кто будет содержать на пособиях столько лишних людей, да еще и позволит им размножаться? Это понятно. Земле не нужно столько народу. Все государства жестко связаны международным договором о контроле рождаемости. Только люди, самостоятельно обеспечивающие себя и имеющие регулярный доход от продажи своего труда или творческих способностей, имеют право родить и воспитывать ребенка или даже нескольких, в зависимости от уровня заработка. Что ж… Значит, не судьба.

— Девушка, вы не замерзли? — раздался рядом веселый голос.

Повернувшись, она увидела в дверях ресторана симпатичного мужчину лет сорока с небольшим. Его облик не вызывал сомнений: у него есть работа. Элегантное пальто, аккуратно подстриженные темные волосы с проседью, белоснежная улыбка, морщинки в уголках глаз.

— Вы заходите? — спросил незнакомец, придерживая дверь.

— Нет, что вы, — смутилась Майя. «О чем он спрашивает?! Разве по мне не видно?» — сердито подумала она и ответила, высоко подняв подбородок и стараясь, чтобы голос звучал ровно: — Я безработная.

— Может, составите мне компанию? — непринужденно спросил мужчина. — Я сегодня один, а так хочется провести вечер в приятном обществе.

Майя заколебалась. С одной стороны, ужин с первым встречным работающим, который позвал ее, как приблудную собачонку… Наверное, пожалел, заметив тоскливый, а то и голодный, взгляд. А может, рассчитывает на женскую признательность, выраженную самым примитивным способом. На благодарность за дорогую еду, которую она не может себе позволить. Чувство собственного достоинства вопило во все горло. Да и внешний вид ее, конечно, совсем не соответствовал уровню заведения. С другой стороны, она была в ресторане всего пару раз в жизни, а в таком шикарном — вообще никогда. И ей так этого хотелось!

— Ну… Не знаю даже, — Майя топталась на месте, неосознанно пытаясь прикрыть сумочкой подол старенькой юбки. Впрочем, толку от этого было мало, так как сумка выглядела ничуть не лучше всего остального гардероба. Мужчина протянул Майе руку и мягко сказал:

— Прошу, не отказывайтесь!

Едва соображая, что делает, Майя вручила свою ладонь незнакомцу и шагнула вслед за ним в ослепительно прекрасное нутро ресторана.

Когда прошло смущение из-за дешевой одежды и прочих примет ее скромного статуса, она начала получать удовольствие от происходящего. Еда была восхитительно красивой и ошеломительно изысканной, а Виталий оказался приятным собеседником. Искусство, книги, фильмы — все эти темы были ему близки, во всем он разбирался, а Майя с удовольствием поддерживала разговор.

Потом Виталий рассказал, как жена предала его: пока он работал, чтобы обеспечить себе и ей достойную жизнь, изменяла ему с каким-то безработным. Детей они так и не завели. С тех пор он избегает серьезных отношений, предпочитает короткие и ни к чему не обязывающие встречи. Майя промолчала про Виктора.

— Глубины общения, конечно, не хватает. Среди работающих одиноких людей мало. А среди… людей с ограниченными финансовыми возможностями… почти нет тех, кто готов разделить мои интересы. Вы уникальны, — серьезно сказал он, глядя ей в глаза. — Я сразу заметил это по вашему лицу. Оно у вас необыкновенно одухотворенное. А наша беседа только подтвердила первое впечатление.

Майя ощутила, как по ее внутренностям расползается приятный жар, но предпочла перевести разговор на другую тему.

После ужина Виталий предложил проводить ее до дома на такси. Майя представила, сколько внимания привлечет машина в их районе, и замахала руками:

— Да ну что вы, я прекрасно доеду на метро. Меня укачивает в автомобилях.

— Майя, я был бы очень рад продолжить наше знакомство. Если, конечно, вам тоже приятна моя компания.

В голове у Майи на мгновение мелькнул призрак другой жизни. В которой она, дорого и со вкусом одетая, ходит в театры и на выставки с образованным и приятным спутником. Ждет его с работы в элегантно обставленной квартире. Ведет с ним тонкие разговоры. И больше никакого тягостного ожидания очередного розыгрыша лотереи. И даже — о Боже! — возможность родить ребенка.

Виталий порылся в кармане пальто, достал кожаную визитницу и вручил Майе кусочек плотного картона.

— Давайте так. Я не буду на вас давить. Вижу, что вы сомневаетесь. Все понимаю. В обществе столько предрассудков. Разные социальные группы и все такое. Да и я ведь сам рассказал, что не стремлюсь к отношениям, так что ваше недоверие вполне объяснимо. Но я чувствую, что с вами все может быть по-другому. Если вы захотите вновь встретиться, позвоните мне или напишите. Я буду очень ждать.

Сидя в пустом вагоне метро, Майя вспоминала, как они с Виктором в самом начале их семейной жизни месяц экономили на всем, на чем только могли, и отложили со своих пособий достаточную сумму, чтобы сходить в кафе.

То место не шло ни в какое сравнение с рестораном, в котором она побывала сегодня. Все было намного проще. Но им было необыкновенно хорошо. Они весь вечер смеялись, украдкой целовались за спиной у официанта, обсуждали сюжет будущего великого романа, который тогда писал Виктор.

Потом они долго гуляли по набережной Москвы-реки. Катались с замерзших склонов в Нескучном саду на полиэтиленовом пакете. Валялись прямо на свежевыпавшем снегу и вновь целовались. Им не было дела до вечной нехватки денег. Они любили друг друга, верили в свою счастливую звезду и в себя. Весь мир казался им радостным сюрпризом в праздничной упаковке.

У подъезда Майя помедлила с минуту и выбросила визитку Виталия в урну, чувствуя себя при этом так, как будто отправляет в мусор выигрышный лотерейный билет. Лифт, как всегда, не работал. Майя поднималась по темной вонючей лестнице, и ей казалось, что с каждым шагом она становится старше, а усталость все сильнее давит ей на плечи. Остановившись отдышаться между этажами, она с отчаянием подумала: «Я все равно не смогла бы себя за это простить. Никогда. Ведь он по-настоящему любит меня, да и я его. И он хороший человек, который не заслужил предательства. Просто ему немного не везет».

Виктор ждал ее и сразу вышел навстречу на звук открывшейся двери. Лицо у него было встревоженное и слегка виноватое.

— Ты где была так поздно?

— Гуляла, а что?

— Я волновался.

— Ты мог позвонить.

— Не хотел тебя беспокоить. Я понимаю, тебе нужен отдых от меня. Прости, я знаю, что у меня ужасный характер. Быть со мной — незавидная участь. Ты заслуживаешь лучшего.

Майя подошла к мужу, взяла за руки и прижалась лбом к его груди, вдохнула знакомый запах.

— Быть с тобой — это не участь. Это моя судьба.

Виктор хмыкнул:

— А в чем разница?

— Участь — это внешние силы, на которые мы не можем повлиять. Судьба же… Судьбу мы выбираем сами.

Она запрокинула голову и посмотрела на Виктора. Тот наклонился и поцеловал ее. Потом слегка отодвинулся, не отпуская рук Майи. В глазах его появился радостный блеск.

— А знаешь, в последний год, когда тебя не было дома, я дописывал свой роман. Ну, помнишь, тот самый, который я начинал еще тогда, сто лет назад.

— Правда? Почему же ты мне не говорил?

— Не обижайся. Я просто боялся, что получится какая-то ерунда, все равно не выйдет толку. Так вот, я до сих пор не уверен, что написал что-то стоящее. Но сегодня получил ответ от одного из издательств, куда отправил черновик. Они считают, что у моего романа есть будущее. Готовы взяться за его публикацию и продвижение.

— Правда? Вот это новость! — Майя запрыгала вокруг мужа, кинулась ему на шею, засмеялась.

— Я хочу немедленно его прочитать! А как он называется?

— «Счастливый шанс», — широко улыбнувшись, ответил Виктор.

Юлия Сноп

Природа всегда берет свое

Ева отстала от группы и задержалась перед скульптурой матери с новорожденным младенцем на руках в Музее старинных наук. Она была там много раз, но сегодня испытывала странные чувства и буквально впитывала каждое слово экскурсовода. Женщина пыталась что-то понять, но пока сама не знала, что. Перед сном скульптура снова предстала перед глазами, и она еще раз промотала в голове все слова музейного работника:

«Мужчины и женщины в XXI веке спешили жить, им хотелось все успеть и быть свободными. В середине XXII века ученые провели 136 исследований, которые показали, что главные воры времени — дети. Лучшие деятели науки нашли решение проблемы в отказе от детей».

«Но как? Ведь человеческий вид исчезнет?» — последовали вопросы.

«Ученые все продумали: всем людям в определенном возрасте внедряли чип в шейный позвонок. У женщин так блокировались беременность и материнские инстинкты, а у мужчин — отцовские. Люди не отказались от физического удовольствия, они просто не хотели последствий.

Все получилось: женщины забыли про токсикоз, кормление грудью, испорченную фигуру и смену настроения. Больше никаких пеленок, подгузников, бессонных ночей, ответов на глупые вопросы, детских садов, школ… Ничего.

Люди перестали покупать дома, они теперь их только арендовали. Зачем покупать, если некому оставлять? Они наслаждались жизнью: устраивали вечеринки, ходили по магазинам, могли легко полететь на выходные в Париж или рвануть в Лас-Вегас. Не надо переживать, с кем оставить ребенка, — люди освободились.