Бесплатный фрагмент - Ритмы созерцания

ВДОХНОВЕНИЕ

Я вызываю призрак вдохновения

Из темноты таившихся глубин.

И вдруг услышу всплески озарения,

Он подплывет — дракон, неуловим.

Он обогнет своим беззвучным пением

Мой скудный ум; не оторвать ушей.

Пучину подсознания волнением

Своим качнет — колышется в душе

Таинственный огонь, огонь везде уже.

Да, призрак, чую я твое дыхание,

И показалось, я — что это он,

Но он нырнет под воду ожидания

И притаится среди мутных волн.

А я прочту написанные строфы,

Что диктовал тот вдохновленный дух,

И в бездну тьмы я вглядываюсь снова,

Но гладь чиста. Огонь давно потух.

ИЗ КОМЫ

Сознание восстало из небытия,

Очнувшееся тело болью напоя,

И в памяти легла вопросов толчея.

Да связаны конечности.

Тонометры больных фиксируют сердца —

Зелёные колы, пугливая черта.

За той живой чертой — немая пустота.

Ночная тишина вокруг.

И то, что было «я» — причудливый прибор,

Катетер, трубки, зонд — спасательный декор.

Смерть отошла к стене, отсрочен приговор.

Но жажда мучит.

СОВЕРШЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Совершенный человек померещился мне,

Он во всём увидит суть и рождён в глубине,

Правду ждёт без разноцветных очков.

Если в мире нет тепла, он не ищет богов,

Он не греется у жерла астральных миров,

В своём сердце он огонь разведёт.

Он давно уже не верит в тот разум толпы,

Но царей не призывает и не сходит с тропы.

Тот свободу ценит, кто к ней готов.

Он творит свою мораль, независимый путь,

Но людей не отвергает, не боится ничуть,

И одиночество не в тягость ему.

Не бежит от всех желаний он жалкой земли,

Его дух не обмелеет — это море вдали.

Тот спокоен, кто несёт в себе мир.

Стать героем может он невзначай, без наград,

От других не требуя встать в отважный свой ряд,

Знает: каждому даётся своё.

Он чувствительный прибор для свободы, добра,

Знает, где необходимость, где менять всё пора.

Видит ложь, его нельзя обмануть.

Разум — помощь, только в сердце есть путь.

Совершенный человек померещился мне…

У ПОГРЕБАЛЬНОГО ОГНЯ ЛЮБВИ

Он долго смотрел:

Что там, за стеной?

Там прошлого дух,

Здесь — время разрух.

Она где-то там…

Почти что нигде,

И он вспоминал,

Он долго молчал.

Там — пальцы её

Дрожали, любя,

Здесь — боль пустоты

Да пепел мечты.

А в облаке скорбь.

Багряный рассвет

Сосёт его кровь,

Отпустит — и вновь…

Закрыл он окно,

Чтоб не дуло весной,

Там воздух больной,

Там воздух чужой.

Вокруг тишина,

Тоже давит на грудь,

И трудно дышать,

Но страшно отдать…

Он завтрак принёс,

Жуёт, с тошнотой,

Без воли в глазах,

Нет силы в руках.

Он вышел за дверь,

И всё как всегда,

Но утро скулит

Да память знобит.

МАЙ

Снег весенний в садах опустился — то вишня цветет белокуро,

Вот и в каждом дворе нарядилась цветная сирень,

Май вдохнул в это лето тепло, наслаждаясь своей режиссурой,

Мы шагаем по лестнице-бездне — другая ступень.

Я иду по дороге один, как всегда, и в лучах предзакатных,

Я не вижу ни смерти, ни боли, ни даже тоски,

Голубые глаза-небеса побледнели давно, улыбаясь приятно,

Возрождают умершую юность те сочного духа глотки.

ЖИЛА КОШКА

Будний день. Летний полдень тянулся,

Жёлтый карлик смеялся вверху,

Городок в тёплый свет окунулся,

И поэт поклонился стиху.

На проулочную дорогу,

На разбитый горячий асфальт,

И, прищуривши глаз немного,

Вышла кошка, смотрящая вдаль.

Не услышал тот зверь поворота,

Озадаченный чем-то своим,

А к шоферу подкралась дремота,

И обзор был плохой, и засим…

Колесо чуть подпрыгнуло страшно,

И другое подпрыгнуло чуть,

А последствия были ужасны,

Да прохожий увидел ту жуть.

Кошка выгнулась как-то нелепо,

Удивлённо и дико глядя,

И задёргалась адски, свирепо,

А немного, чуть-чуть погодя

Быстро брызнул один на дорогу

Светлой крови тончайший фонтан,

И второй подоспел на подмогу —

Извергался агонии вулкан.

Не кричала она во всё горло,

Как истошно все кошки орут,

Тихий хрип раздавался из жерла,

Смертной лавы затянут хомут.

Кошка сникла, погибельная пляска

Оборва́лась, по счастью, стремглав,

Но на морде животного маска

Рисовалась, страдание обняв.

Тут водитель вдруг мать чью-то вспомнил

Да скользнул в безразличную даль,

А прохожий, чей взгляд похоронный,

Подошёл, облачённый в печаль.

Оттащил ещё тёплое тело

Он на землю, погладив тот труп,

И побрёл к неотложному делу —

Поглотить недоеденный суп,

Размышляя о тех эпилогах,

Что взойдут ещё, как урожай.

То не кровь пролилась на дорогу —

Это жизнь отхлебнула свой чай!

ВЕСНА. КРАСИВО

Весна.

Красиво.

Сирень.

Крапива.

Листва.

Природа.

Жуки.

Стрекозы.

Тепло.

Раздолье.

Пикник.

Застолье.

Похмелье.

Пиво.

Весна.

Красиво.

Закат.

Волнение.

Рассвет.

Мгновения.

Светло.

Спокойно.

Удобно.

Вольно.

Бело.

Цветение.

Дух.

Ощущения.

Яблоня.

Слива.

Весна.

Красиво.

СОН ПОДСТУПАЕТ

Мысли обрастают мясом грёз,

Хаос подсознания разум рвёт.

Смысл растёкся по сочным образам,

Поёт реальность голосом сорванным.

Волю изгибает сонный ум.

Создание вдруг порождает шум —

Хлопают крылья желаний подавленных.

Копятся миги явью оставленных.

ХАНДРА

И опустился вящий океан —

Пустой и липкий,

Где было неба радужный обман.

Всё было зыбко.

И придавила толща тесноты —

Ко дну прикован.

На горизонте робкие черты

Надежды сжёваны.

И безысходность обнимает грудь.

А было что-то?

Открыть года, к былому заглянуть:

Гнилые всходы.

Цветные тени в царстве полуснов —

Вот та реальность,

Что распустилась тяжестью даров,

Взошла печально.

ПРОДАВЕЦ ИСТИН

Однажды я забрёл, как — сам не знаю,

В безлюдный переулок. Капал дождь.

Осенний дух и сумерки бросали

На город хмурый колдовскую дрожь.

Среди жилых домов, огней уютных

Вдруг непростую лавку рассмотрел.

Я заглянул в тот магазинчик чудный,

Где вывеска та «истина» желтела.

Внутри старик сидел седой, угрюмый

И, глядя на меня, вздохнув, сказал:

«Ну выбирай, смотри. Или раздумал?

Любую правду я тебе продам».

Я ближе подошёл ещё к витрине.

Товара было много — выбирай.

Идеи все простые на вершине,

В одеждах времени, чтоб потеплее спать.

Чтоб быть таким как все, не отличаться.

А вдруг смеяться будут и шутить,

И хуже может быть — станут бояться,

А значит, могут хаять и клеймить.

Немного опустил свои глаза я

И там увидел правды старины.

Стояли они так, не признаваясь,

Что все давно уже побеждены.

Но мстительных богов в летах придание

Пронизывало эру сего дня,

И видел я народа придыхание,

Когда останки склепы шевелят.

Спросил у продавца вдруг раздражённо:

«А что ещё ты можешь предложить?

Идея мне нужна новорождённая,

Я стану её будущим растить.

Впитает она всё, что осознал я,

Во что проник и без чего никак…

И побредёт по миру как скиталец,

Впустую тускло освещая мрак».

«Ну что ж, — сказал старик, — найдём и это.

Но расплатиться сможешь ты со мной?»

И, не дождавшись моего ответа,

Пошёл в чулан, качая головой.

А я схватил рукой в своём кармане

Всю плесневую мелочь — всё что есть —

И улыбнулся криво этой дани,

Надеясь глупо, что мне повезёт.

А продавец пришёл, товар разложил

И голосом внушительным сказал:

«Ты, видимо, совсем меня не понял,

Я одиночество тебе в придачу дал!»

С покупкой вышел я. Всё тот же переулок,

И дремлет город средь промозглой тьмы.

Но молния загадочно сверкнула,

Или земля мгновенно обернулась.

Пронёсся звон ума, как звук натянутой струны.

УТРЕННИЙ ДОЖДЬ

Тёплый дождь опутал утренние дали,

Зазвучали в сердце мягкие печали,

Посерел задумчивый рассвет —

Сторожит неведомый секрет.

На пустых аллеях лужи пожелтели,

А листву качает ветер в колыбели,

Пьёт тишину замокшая трава,

Песню сонную поёт зеленева.

ВРЕМЯ

Посмотрел на время в микроскоп —

Не нашёл там ни конца, ни края,

Прошлое прошло, все это знают,

Ещё будущего нет, я понимаю,

И неуловим реальный миг у ног.

Не могу я это объяснить,

Временное время непонятно,

Также бесконечное неясно:

Как отследить наш миг обратно?

В вечности и оборвётся нить.

То ли я во времени живу,

То ли моё «я» весь мир рождает.

Мгновенья радости себя сжимают,

А боли дни так медленно ступают…

Пределов нет такому колдовству.

ВКЛЮЧАЙ РОК-Н-РОЛЛ!

«Play» нажимаю на пульте я чёрном,

Звук вдруг врывается в комнату громкий,

В мозге нейронный бит,

В сердце аккордный ритм.

Импульсы тока штурмуют колонки,

Долбят сабвуферы в грудь, перепонки,

Кожа впитает грув,

Пульс — барабанный стук.

Саунд ломает в стенах атмосферу,

Бьются частоты, взмывают к пределу,

Басы разлились на дно,

Космос звучит струной.

Громкость на максимум дико включаю,

Музыка дышит, она ощущает,

Рвётся гитарный рифф,

Где теперь верх, где низ?

К краю вселенной летят децибелы,

Лучшим мотивом вонзаются стрелы

В тело бессмертных слов.

Для души теперь нет оков!

В МОЁМ ДОМЕ

В моём доме часы отстали,

И на стрелках двадцатый век,

Современные вещи прислали,

Только древний живёт человек.

Я хотел в доме жить как дома —

Жить удобно, себя не стеснять,

Но жильё возвели для гномов,

И нельзя потолок поднять.

Я проветрить хотел помещение —

Оказалось, что окон нет,

Мне сказали жильцы с удивлением:

«Есть же щели, такой завет».

Что ж, они сквозняков боятся,

И страшнее для них то, что

Свежий ветер к ним может ворваться,

Их среду обратить в ничто.

Но простор хоронить мне рано,

Он под спудом, но он живёт,

Вдруг, глядишь, и совсем нежданно

Тот удушливый смрад падёт.

Я вздохну тогда полной грудью,

Распрямлюсь я и вширь, и ввысь…

Но услышу железных прутьев

Звук знакомый, он скажет: «Вниз».

ЛЕТО

Вот и лето… Расплавилось сердце,

Вездесущее солнце стоит,

Имена холодов давно стёрты,

Жёлтый зной время снова впустить.

Распустились соцветия мгновений,

Чтобы биться пьянящим дождём,

И на запах из призрачной тени

Глаз воздушность взметнётся огнём.

Расплескались мечтания блики

От приветливой ряби реки,

Возникают грядущего лики —

Нерожденные миги легки.

А из прежнего вновь дуновение

Тёплым ветром погожего дня,

И сквозь время прорвутся видения,

Обнимают, собою пленя.

Выползают из кокона-гнёта,

Из застуженных дум широты

И готовы к бесплодным полётам

Мысли-бабочки — плод духоты.

ЮНАЯ НИМФА

Лесная нимфа юная весеннею, изящною порой

Гуляла в чаще весело, качала свой невидимый покой.

Она играла с птицами, и звери шли на пение её,

И тёплый ветер завывал в такт музыке, чаруя забытьём.

И вот, однажды вечером увидела она возле реки,

Как незнакомый юноша расхаживал — во взоре огоньки.

И закружились вихрями все чувства этой нимфы — смерч души,

Да затрещал лесоповал отчаянный в сердечной той глуши.

Она из тени ивняка явилась вдруг и к парню подошла.

«Возник откуда ты, скажи?» — с улыбкою вопрос свой задала.

А тот стал ей рассказывать, откуда он и где его края,

И нимфа молча слушала, от всех свои секреты утая.

Что ж, каждый вечер виделись влюблённые на рубеже миров,

Да время безмятежное рядило землю россыпью цветов.

Но вот, в начале осени губительной, в агонии тепла,

Пришёл всё тот же юноша, и нимфа, как всегда, его ждала.

Принёс он ей известие, что все засохли встречи-лепестки,

И все плоды любовные, с тоской сказал, давно уже горьки.

Да, уходил он навсегда, и ветер поднимал наверх листву,

А нимфа безутешная брела в свой лес во сне, но наяву.

И загорелся хрупкий лес сверкающим, пылающим огнём,

И звери, обезумевши, бежали и горели все живьём.

Сгорел дотла волшебный лес, лишь в памяти остался навсегда,

Жизнь прежняя, беспечная в золе лежит… Другая начата.

СЕКУНДЫ ПЕРЕД ДРАКОЙ

Гнев наполняет грудь ядом гремучих змей,

Вмиг возникает в зрачках злых миллион огней,

Сознание страшно кричит: «Ты теперь зверь, бей!»

Челюсть сжимает тиски бешено-грозных зубов,

Безумный рисует оскал кожа у рта уголков,

Напряжение сто киловольт продуцирует тела покров.

Ярость солёной слюны вскипает под языком,

Сердце толкает кровь отбойным своим молотком,

Сокращаются мышцы в ногах; ненависть-дым столбом.

Раскаляется жесть кулаков, скоро начнётся пожар,

Закружится тело в танце, как музыка — дикий угар,

И кто-то последний точный в цель нанесёт удар.

МАЧЕХА-ПРИРОДА

Наградила гневная земля

Своих чад безумием, проклятьем,

Удушают вечные объятья

То, что может голод утолять.

Всё живое жрёт друг друга в спешке,

Чтоб свои мгновения продлить,

Чтоб свои приплоды прокормить,

Жизни суть есть горькая насмешка.

Круговерть бессмысленного вихря,

Вместо смысла — вечное желание,

Вместо цели — смерть и выживание,

Не устанут повторяться циклы.

ЖАРА

Окна в квартире открыты,

Солнце, жара, выходной,

Заботы сегодня забыты,

В доме лишь я и покой.

Сонная улица жарит

Вспотевших прохожих своих,

Погода сегодня дарит

Объятий горячих слои.

Атмосфера состав поменяла,

А в груди моей странная взвесь,

Гравитация мощь потеряла,

Нагревается разум весь.

И я телефон выключаю,

Ложусь в тишине на диван,

Беспечное лето вдыхаю,

По каплям пью зноя дурман.

Утопаю в тепле я и в небе,

Проникают прям в сердце лучи,

Да прыгаю в радость с разбегу,

День пришёл, чтоб хандру излечить.

ВСПОЛОХ

Ночь наполняла небо

Упоительным духом весны.

Комната. Тени сочны.

Лучи тускло-рыжего света.

Предвкушением ложе дышит,

Вино распалило страсть,

В объятия время упасть,

Касания кровь колышут.

И я наслаждаюсь тобой,

Изгибами тела, кожей,

Дыханье кипеть поможет,

Уполз под кровать покой.

Кошачьи грубые ласки

На нашу любовь упали,

Глаза твои завязали.

Сотка́лись чулки, подвязки.

Закружилась дымящая жажда,

Разразился торнадо чувств,

Стоны меняют вкус.

Воздух желаний влажный.

Лавину сладостных криков

Обрушила ты в эфир.

Блаженство взрывает мир

В экстазе космических бликов.

ТЁПЛАЯ ЛЕТНЯЯ НОЧЬ

Тёплая летняя ночь,

Безлюдная улица млеет,

На севере небо бледнеет,

Забытые чувства точь-в-точь…

Липовым воздухом в нос,

Уши совсем заласкала,

Ночь и в глаза упала,

Мысли пошли вразброс.

Юности призрак вновь…

Слышу друзей я забытых,

Звоны стаканов разбитых,

По венам минувшая кровь…

Образы женских имён,

Ушедшие лёгкие встречи,

Воздушные глупые речи.

Страх жизни ещё не рождён.

Те дни не ложились в ряд,

Было всё новым и свежим,

Казалось, мой век безбрежен,

На жизнь бесшабашный взгляд.

Летняя тёплая ночь,

Окна домов чернеют,

Луна тишину лелеет,

Ночь хочет себя превозмочь.

АВГУСТ

Середина августа. В дверь осени

Постучала ночь, была черна.

И малюют сдавшиеся ясени

Свои листья в жёлтые тона.

Затянула песню безутешную

Грусть-тоска, возникшая в груди.

Да грядут пустые, неизбежные

Мерзлота, холодные дожди.

ИСКУССТВО

Возникает искусство из плена

Погребённых желаний людских,

И сочится оно вдохновенно

На поверхность в обличьях иных.

Да, искусство — цветы это разные,

Опьяняющим духом своим,

И одни рвутся ядами страшными,

А другие — лекарством благим.

Вещь в себе — это… это стихия,

Управляет искусство людьми,

Иногда — инструмент деспотии,

Очень часто — побег из тюрьмы.

Эта сила миры разрушает

И другие рождает миры,

Повели — сострадание восстанет.

Повели — вспыхнут ада костры.

КОГДА НЕ СПИТСЯ

Ночь.

Я в квартире не сплю один.

Прочь

Кутерьма! От полночных тишин —

Звон,

Звон в ушах.

Дум

Заглушённых кипящая взвесь…

Бум!

Сдетонировал разум вдруг здесь.

Вот,

Вот где суть!

Скрип

Наверху деревянных полов.

Хрип

Раздаётся, и тихих шагов

Вес,

Вес гаснет.

Свет

От окна по стене к потолку.

Свет

Заглянул ко мне, он всемогущ.

Рёв,

Рёв мотора…

Гуд

Глуховатый по трубам идёт.

Поют

Эти гулы, и ночь напролёт

Внемлю,

Внемлю горнам.

Не

Приближайся, обыденный день.

Дне

О дальнейшем не думаю: лень.

Сон,

Сон тянет…

МАТЬ И ДИТЯ

Она кормит ребёнка с бутылочки,

Губ вытирает края.

Расправляет удобней подстилочку,

Над кроваткой игрушки висят.

Она в ванной купает дитя своё,

Трогает пальцы водой.

Завершается криком это мытьё —

Капризы теперь не впервой.

Позабыла она, что такое сон:

У младенцев другие часы.

На беззвучный режим включён телефон,

Но за это большие призы.

Да, великой своей неизбежностью

Неизведанная любовь

Разлилась в этот мир пустосердности

И другим открывается вновь.

ТРЕВОЖНЫЕ СНЫ

Снилось мне, что я волком бегал

И поживы по лесу искал,

Перепрыгивал ямы с разбега,

Был голодным и страшно устал.

Я недавно ушёл из стаи,

Чтоб попробовать силы свои,

Побороть дебри нового края,

Стать создателем новой семьи.

Но пока что добыл немного,

И скрутило опять живот,