Бесплатный фрагмент - Римская болезнь

Вступительный момент

Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают (Иоанн 15:6)

Туманному мышлению мистика соответствует и неопределенная его речь. Содержанием слова, даже самого отвлеченного, служит конкретное представление или же понятие, основанное на общих свойствах представлений, имеющих конкретное происхождение. Для представления бесформенного, туманного ни на одном языке нет слова. А между тем в сознании мистика существуют подобные призрачные представления, и, для того чтобы их выразить, он либо прибегает к известным уже словам, которым он дает произвольный смысл, либо, чувствуя, что язык, созданный разумными людьми, недостаточен для выражения его мысли, сочиняет собственные, новые слова, непонятные для других, либо, наконец, прибегает к сочетанию слов, явно противоречащих друг другу…

Макс Нордау

Грязь (Вступление в поэму)

Мы истину пытаемся придумать,

Ко ней прийти хотим

Чрез субъективные догадки,

Хотя она бытует рядом,

Во индивиде равно в человечестве во всём,

Чего уж не заметим взглядом,

Зане желаем обо тщетном думать —

На правду горькую свой взор не обратим —

Не верится, что именно во сём

Содержатся ответы на бессчётные загадки.

Цивилизаций сонмище родилось и скончалось,

Во государства превращались веси —

И обратно,

Ведь опосля подъёма

Всегда паденье начиналось,

Во время изобилья благ никто не знал о деградации, сём бесе,

Знать некогда — обаче жили хуже всех скотин — развратно,

Деля услады мучили друг друга, держали средства непомерного объёма, —

И всякая болезнь за мнимой красотою сокрывалась,

Почто сгнивало население стократно

Во смеси

Из грехов,

Последствий их,

Всегда для организма злых —

В болезни римской, общей для плебеев и верхов.

И нынче римская болезнь имеет место,

И посему наш человечий род

Исчезнет скоро,

Должно полагать, умрёт,

Ведь мы в излишествах скудеем вельми споро

Эволюционному развитию заместо;

Решил о сём я написать,

Когда всего ещё не знал —

И деградации почти не разбирал —

Но во процессе смог оченно многое узнать.

По существу, есть деградация везде!

Но оную не зрим,

Зане не всё обо ней знаем!

Мы токмо тупость словом данным называем,

Да о тлетворности, к примеру, предрассудков мы не мним!..

Почто не зримо, что уже находимся беде…

От деградации тяжёл так наш живот,

От деградации случаются почти что всякие кручины —

Иные мыслят так на основании её!

Болезнь? Депрессия? Во деградации причина!

Как мы не видим,

Что округ есть только сущее гнильё?!

Во многоликом своём виде

Средь нас, масс исчезающих, живёт!..

Римская болезнь быть может и во мне,

Хотя во это верить

Основанья

Едва есть —

А вот желанья

Вовсе несть —

Во первом постараюсь азъ себя удостоверить —

С себя начну — своё мне ведомо вполне.

***

Я родился в конце 90-х, в семье краснодарских студентов,

Мать — городская, отец же — станичный —

Любят меня, как в семьях часто бывает,

Любовью спокойной, но, должно полагать, безграничной —

По крайней мере, не воспомяну инцидентов,

Кои утверждение это опровергают.

Бабушками в детстве был балован,

Если можно быть балованным в студенческой семье

Во время кризиса и небывалого развала во стране,

Но точно не был избалован.

Себя азъ помню лет с шести,

Когда ещё, вставая в пол восьмого,

Как правило, по холоду с родителем я плёлся в детский сад,

Чему, само собой, тогда не мог быть рад, —

От любого принуждения у человека мнения не может быть иного —

До школы в детский сад азъ никогда б не пожелал идти…

***

Примерно в восемь лет,

Недалеко от дома своего,

Я случайно встретил одногруппника по саду,

Опосля год к нему домой ходил,

Где мы играли на компе,

О коем раньше я не ведал ничего.

На играх помешался парню этому вослед —

Стали те моей единственной отрадой,

Но папин комп был «для работы»,

По мощности своей для не всяких игр подходил —

На компе приятеля играл я оттого-то.

Как помню, до одиннадцати лет

Я увлекался сим бичом,

Помимо игр, не мечтая ни о чём,

Но зависимость исчезла, оставив в памяти один утешный след, —

Сама собой исчезла, ведь тогда не так распространён был Интернет,

Да и компу уж слишком много было лет…

***

Я отлично помню этот день

И совсем о нём не вспоминаю —

Девятое июня две тысячи девятого же года,

Начало лета, день, оченно тёплая, да ещё не знойная погода —

Тогда, во «The Simpsons: Hit and Run» играя —

Гулять всегда мне было лень, —

О смерти Майкла Джексона из соседней комнаты услышал —

Музыки его

Я до сего не слышал,

Вообще о нём не слышал ничего,

Но само имя было мне известно,

А музыка в день тот же стала очень интересна.

Я Rammstein принялся слушать

Спустя время, —

Их музыка смогла в моей душе практически всё детское порушить —

Две трети песен вскоре знал

Почти что наизусть,

С усердием учить немецкий стал,

Да не вышло ничего —

Запоминать не получалось

Объёмы слов чудовищно большие —

Не дался оный мне — и пусть! —

Осваивать чужие языки, не зная толком своего,

Усваивать рамки мышления чужие —

Это немыслимое бремя!

К выводу сему не раз потом мне приходить случалось.

Зачем немецкий стал учить?

Азъ на немецком песни алкал создавать —

Не славы ради, но чтоб от созидания усладу получить,

И слушать песни, и писать —

Наслаждаться всеми чудесами,

Сердцем всесторонне музыку познать;

Ещё любил внимать различной музыке часами,

Одновременно с сим, признаюсь, оную своею представлять.

За полгода написал альбом —

Не так давно тетрадь со ним достал,

Воспомянул об увлечении былом —

И убедился, что лишь время потерял.

Я выбросил сию тетрадь,

Затем что песни в ней,

Что время отнимали столько дней,

Не буду врать,

Ни красы, ни смысла не имели,

Были глупы, пресны, жидки,

Но ими не закончились шедевр сотворить попытки,

И песни в своё время меня грели.

***

Я с детства был знакомых сверстников умнее,

Ано в то же время и физически слабее,

Что, впрочем, класса до шестого

Значения не составляло никакого.

В тринадцать лет я начал замечать,

Что вовсе никому

Не интересен —

Парням, быть может, потому,

Что не играл в футбол,

Во «Spore», «Lineаge» (на комп не шли),

Во баскетбол…

Не рисовал на гаражах,

Да после школы время не проёбывал в компах, —

Но на парней мне было наплевать —

Их мир был для меня искусственен и пресен,

Но в овиих парнях девчонки что-то всё-таки нашли.

А что во мне они могли найти?

Один лишь ум, но не культурность даже.

И ростом был оченно мал,

Физически был слаб — об этом уж сказал.

Во сердце чьё способен был войти

Пацан безмолвный и невзрачный,

Пацан, подобно мне, пустой?

Кто может быть такого гаже?..

Ано случай подвернулся мне удачный —

Отец гантель во пуд принёс домой.

Открыл ко спорту азъ засим великое влечение;

Началось с гантели оным увлечение,

Опосля же про петушарство я узнал —

Десяток трюков выучил, хотя и смысла в этом не видал;

Результаты были —

И были неплохие,

Особенно для парня моих лет

В эпоху бесконечных развлечений,

Где для развития ни жажд, ни времени у люда нет,

Но и к спортсменам, к их пути,

Тем вяще во тринадцать, не ощущается влечений.

Но сим путём я продолжал идти.

Тогда же я свершил ошибку, как полагал опосля, роковую:

Стремясь казаться сильным, мощным,

Попытки делал «массу набирать», да набирал оплошно —

Питался шесть раз денно, питался дважды — нощно —

В количествах таких, что было повсечасно тошно,

При сём вовек не совершая необходимую нагрузку силовую;

Итог стандартным был,

Таким —

От неумеренных объёмов пищи

Я не атлетом стал, но днищем,

Печени весомо навредил

И похвастаться бы смог в «массонаборе» результатом токмо никаким.

***

Однажды, это было в школе, на физ-ре всем ненавистной,

Я взвидел штангу на скамье для жима,

Решил её опробовать, пожать —

И в первый раз на двадцать выжал сорок пять!

Для новичка довольно много!

Редкий добивается такого даже за два года!

Во фитнесс зале одержимо

Взглянул бы человек завистный —

На опыте своём узнал!

С тех пор я штангой заниматься стал.

Пауэрлифтингом по восемь, девять раз во месяц занимаясь,

Телом, духом непрестанно развиваясь,

За пару лет я очень многого достиг.

Начал размышлять о силе воли,

По ней одной о людях рассуждать,

Ибо никто из ведомых не мог

С таким усердием, как я, тянуть, жать лёжа или приседать.

Сиречь, мня так, себя азъ значимым считал — и боле —

Был в глазах своих без малого велик —

Спорт сей стать твёрдым, сильным мне разительно помог.

Четыре травмы получил

Да печени вдругорядь сделал зло —

И из сего я заключил,

Что мне опят не повезло —

Две травмы Хронос до сих пор не излечил.

***

В пятнадцать я алкал любить,

Пытался девушку найти

И многажды имел, казалось бы, успех,

Да только время смог убить,

Ведь все умны, красивы во сети,

Лишь там изъянов нет, достоинств же полно у всех!

Да, бывших много у меня,

И каждая во ебанутости своей неповторима:

Одна без воздыханий не живёт и дня,

Одна желает быть боготворима,

Одна подруг, друзей хулит,

Но не в состоянии себя не обожать,

Одну практически всё злит,

Одна из принципа стремится

Во френдзоне всех парней держать,

Другая, истощённая, пытается худеть,

Одна, что би, желает власть иметь,

Другая своей блядностью томится…

Надя хочет мужа со большой зарплатой,

Зане себя считает оного достойной,

Обаче в ней романтика, высокая духовность

Почти что идеально переплетаются со внешней красотой;

А Настя геев любит и всем парням, за гомофобию в расплату,

Командует писать рассказы о «любви» не то что непристойной,

Но мерзкой просто — мерзкой как «благочестивым» посторонняя греховность,

Мерзкой как уверенность в свободе подо повседневной суетой;

За половое «равенство» боролась, помню, Валя,

Но на словах лишь,

А фактически — за поклонение себе —

Мы с ней не долгий срок во отношеньях побывали,

Ибо феминистке, блядь, не угодишь —

Она гниёт во фарисействе и алчбе —

Сперва о равенстве глаголит,

Но после ко работе всякой понуждает,

«Предрассудкам половым» литься изо уст своих позволит,

Зане мужчина беспрестанно дела мужские выполняет,

Ано же при «равенстве» и женские обязан выполнять,

Ведь всяка женщина богиня есть и мать;

Вика только мне сказала,

Что курит ежедневно да иногда бухает,

Но вовсе не затем,

Что мне всех боле доверяла, —

Азъ просто ей не нужен был совсем,

Но для других она здоровую и чистую играет…

Наташа вдруг сама меня нашла,

Да вмиг симпатия сложилась между нами,

Тем паче, что была краса фигурою приглядна,

Да и готовила почасту да изрядно, —

Умом вдобавок, мнил я, ярко подошла,

Бывал азъ счастлив временами…

Но грёзам не случилось сбыться:

Мы не успели и влюбиться,

Когда узнал,

Что её мать в разводе,

А чрез четыре дня

Изведал обо оного исходе

Деля Наташи и меня —

Его наличность — слеп — сперва не я сознал, —

Но опосля всё стало на свои места,

Зане Наташа долго гнила без отца,

Поработилась блядью, дымом о мужчинах,

Что будто те должны лишь помогать,

Чинить всё доме, да пахать,

Да быть опорой только при кручинах;

С Наташей что теперь — не знаю,

Но шанс ничтожен, что вкусила счастье,

Ведь парня ищет в рамках заблуждений —

Да и особых, — пусть без услаждений,

Пусть сребролюбия у ней не вспоминаю,

Но ждёт красавицу несчастье.

А была та, кто перед мужиками

И не вертела жопой, казавшись девушкой приличной,

Хотя ночами падалью являлась

Самой чёрной,

Ебалась

С мнимыми друзьями,

Буди те богаты иль никчёмны, —

Но не была она двуличной,

Но не казалась хладной, бессердечной,

Ночами в одиночестве в подушку горько плача,

Или в любовь играя, строя,

Когда ничто сия любовь не значит,

Но не давала мне покоя!..

Другая таковой была, но не встречалось безупречной.

Кто-то жаждет блеска,

Кто-то же — известности —

И это тёлки как раз те,

У коих уже есть сие, —

Одна же, помню, мракобеска

От своей бесчестности

Страдает,

Исправиться вседневно обещает,

Да только обещает!

Двуличность в девушках встречалась —

И в самой страшной своей форме,

Когда не для корыстных видов

Их отношения различны,

Ано когда сознание внезапно отключалось,

Дав место скотскому — всё в норме,

Что ко греху склоняло этих индивидов.

И были многие двуличны.

В общем, ложь, упадочность пришлось мне видеть в формах самых разных

От тёлок лицемерных, пустословных, глупых, праздных —

Это очень многим на сущности стихов сказалось —

Не так уж зря истратил время, оказалось!

***

Устав сидеть впустую в сети социальной днями,

Устав иметь бездумных, но развитых физически «друзей»,

Не видя смысла дальше токмо спортом жить, его лишь суетнями,

Бояться голодать, — ведь сразу же лишишься силы всей, —

Мгновения считать, остались что до трапезы ненужной,

Кою раз лишь пропустив,

Лишишься красоты наружной —

Поистине, лишишься, в главе себя во пагубности глада убедив, —

Вообще стиль жизни свой азъ вскоре осудил

За неразумие одно да одержимость,

За глупость цели, хоть и оной достижимость, —

Я бросил всё, всё чтением вседневным заменил.

***

Любил я реализм:

Описывал тот жизнь,

Показывал мне то,

Что сам я пережил, —

И возвращала чувства новая глава, —

Рождала та во мне

Порою фатализм,

Подчас я был в огне,

Ведь все слова

Не пропускал чрез решето,

Но сердцем чувствовал зато.

Сей реализм показывал мне боль,

Что весь живот

Сопровождает человека,

Делает раба,

Мешает счастью коя —

В этом её роль, —

Наш род живёт

(Судьба?)

В страданиях сызвека,

Но почему всегда житье для нас такое?..

Сказать считаю важным то,

Кому обязан я сим стилем,

Сей смесью слов несовременных

И сложных рифм —

Их уж осильте;

Почто

Упор на них

Деяем несомненно?

Виновен в этом Карамзин,

Его история России,

Где часты как и «сей», так «оный»,

Пусть слов иных

Не видел в его стиле,

Не видел также образин,

Скрывают что бездарность авторов ходких,

Огромной славой окружённых —

За то одно, что написали

Стих,

На квазитворчество потратили вниманье,

Но не бездумные блужданья,

На кои времени, как все,

И словно не бросали

Те.

Читал я часов восемь в день,

Порой двенадцать или пять,

Но вдруг, дойдя до Льва Толстого,

Я нечто начал понимать,

Исчезла вдруг подруга-лень

И появился интерес,

Чрез месяц-два

Была уже готова

Основа,

Иль канва,

Тех знаний,

Что же есть регресс, —

Как много от него стенаний,

Как много мук испытывают люди

Из-за того, что кто-то, может, пьёт

Да блудит

Иль войны создаёт,

Желая бразд правления достичь —

Как много бед приносит этот бес,

Единственный, как кажется мне, бич.

(Об ударениях скажу —

Их часто я не ведаю отнюдь

И ставлю так, как в голове звучит,

Во виде том, во коем те приходят, —

С инверсиями так же, кстати, происходит

И смысл неких слов не раз чуть искажу,

Ано язык вперёд смогу так оттолкнуть, —

А сноска — вот изобретение,

Что чтение

Что понимание, читатель, облегчит, —

И жирный шрифт поможет в чём-нибудь…)

Дю Гар, М. Шолохов, Азимов —

С их книг я стал перерождаться,