Реинкарнация по-русски

Глава 1

Все, что предчувствовал Дмитрий Сергеевич в последнее время, произошло неожиданно и просто.

Пуля пробила его сердце.

Ему даже показалось, что он видит полет своей смерти. Ее страшный полет.

«Как все вертится» — подумал он и стал сползать по скользкой двери «Мерседеса» на асфальт. Не чувствуя своих ног, он мягко опадал. Страха не было. Боли не было. Время остановилось.

Разорвав мягкое сердце, кусок металла оборвал светлую жизнь Дмитрия Сергеевича Верещагина. Бизнесмена, мужа и отца.

Но то, что случилось дальше, он и представить себе не мог.

Понять жизнь и смерть не под силу нашим слабым интеллектуальным способностям. Как определить, что такое смерть? Мало кто это может осмыслить. Есть проходимцы, которые, якобы, все знают. Есть целая философия о жизни после смерти. Однако, никто еще не вернулся с того света с подробным отчетом.

Сочетание тысячи факторов определяет, придет ли та, с косой, за вами сегодня или нет. Их не сосчитать человеку. Остается только надеяться, что одного или двух факторов не хватит.

В это теплое весеннее утро все плохое соединилось и не оставило шанса Дмитрию Сергеевичу пожить в свое удовольствие. Бизнесмен, который «стоил», по самым скромным оценкам, несколько сотен миллионов евро, распростерся возле машины, с простреленной грудью, в южном городе, Алма — Ате.

***

Все начиналось для Дмитрия Сергеевича хорошо. По просьбе друзей, он прилетел в Казахстан на инвестиционный форум. Заодно, решил прикупить «плохо лежащие» активы — строительный бизнес обанкротившихся местных бизнесменов. Это и было его роковой ошибкой. На эти активы уже кто — то «положил глаз». И вмешательство московского нувориша было крайне нежелательно. Как иногда бывает на постсоветском пространстве, был найден стрелок для совершения акта возмездия, то есть, для ликвидации жадного непрошенного гостя. Заплачены деньги. И от смерти Верещагина уже ничто не могло спасти. Что и произошло. Правда, эту версию убийства представили друзья покойного. Но, как выяснилось в дальнейшем, все было гораздо сложнее и запутанней.

В Алма — Ату Дмитрий Сергеевич прилетел в мае 201… года. Город был чист и зелен. Молодая листва делала из деревьев зеленые облака, которые покачивались в разные стороны от мягкого, теплого ветерка. Солнце весело грело, трава покрыла зеленым ковром все свободные от асфальта места и уже ярко и бархатно цвели яблони и вишни, а тополя стали клейкими и готовыми выпустить свой тополиный белый пуховый пар на улицы города.

Не лишенный в детстве эстетического образования и любящий, по своему, искусство, молодой олигарх был очарован такой идиллической картиной. Особенно его поразили горы — весенние изумрудные хребты Тянь-Шаня и их яркие белые вершины. Нельзя сказать, что он не видел гор раньше. Но швейцарские горы или индийские, не шли, ни в какое сравнение, с алмаатинскими. Он любил горы. В горах он чувствовал, как его наполняет космическая, первобытная сила.

Здешние горы настолько поразили его воображение, что он, нахмурив высокий лоб, думал: «Рядом горы. Задумчиво стоят и ждут победителя. МЕНЯ, — он достал любимую гавану и, щурясь от дыма, ее раскурил. Всматриваясь в горные хребты, он решил придать своим мыслям художественную форму: «Линии гор острые, как клинки из моей коллекции. Вершины как будто рядом; сильные, напряженные, готовые вырваться из каменных рамок, но не могут — нет таких природных сил. Орлы парят в небе, людишки ползают внизу. Где грань между людским потоком и величием горным? Да нигде! Грань в головах… Горы стабильны и надежны. Красивы всегда. А вот род людской плох и завистлив. И не меняется… Хотя, единицы меняются. Я, например, — он выпустил струей кубинский дым и заулыбался.

Верещагин представлял себя альпинистом, который всю жизнь карабкается вверх и все время завоевывает новые жизненные пространства. «Горы седые, но уже без снега, в облачном тумане на верхушках, — думал он, — стоят как вкопанные. Холодно взирают на мир вокруг них и безразличны ко всему на свете. Зазубренные треугольники, под разными углами наваленные друг на друга. А я поднимаюсь наверх, между этими треугольниками. И у меня простая задача, взобраться на самую высоту».

***

Свой строительный бизнес Дмитрий Сергеевич начинал в грозные и грязные девяностые годы. Для чего, что бы сразу придать делу размах, приехал из Томска в Москву. Строить свою новую жизнь. Он не был строителем, но предчувствуя будущий строительный бум, решил строить жилье для народа.

Дело пошло сразу. Имея уживчивый и веселый нрав, он быстро завязывал знакомства с нужными людьми во власти и получал постоянные заказы на строительство. Застраивал спальные районы. Строил элитное жилье, а по мере развития своего бизнеса, принялся строить различные производственные комплексы и офисные здания. В общем, был пионером нового русского капитализма.

За десять лет сколотил хорошее состояние и стал долларовым мультимиллионером. Обзавелся семьей. Жена была дочкой чиновника московской мэрии. Первая жена. Ох, любят наши олигархи менять жен. Что ни олигарх, то любитель новых и свежих жен. Это прямо болезнь богатых и знаменитых. Но семейная жизнь не сложилась. Как и следовало ожидать от выпускницы МГИМО и дочери крупного чиновника, она оказалась женщиной нестерпимого характера. Одним словом — редкостной стервой. Семейная жизнь олигарха превратилась в череду сплошных «боев без правил». Хотя, несмотря на все неурядицы, появились дети; мальчик Саша и девочка Алина.

Все семейство жило в загородном доме, в Жуковке. Этот дом Верещагин строил по одному из своих лучших проектов. Дом — мечта буржуина! Полностью электронный, умный дом. Электроники было напичкано столько, что иногда это пугало как самих владельцев дома, так и прислугу. Так, пылесосы — роботы тихо подкрадывались к отдыхающим и «хватали» за ноги. Видеокамеры «пялили» свои стеклянные глаза и не давали расслабиться. Но, как говорили в семье: «Пусть дети с пеленок привыкают к цивилизации». После десяти лет жизни с женой мегерой, состоялся развод. Развод был тяжелым, и Дмитрию Сергеевичу пришлось отдать часть состояния; но дети остались жить с ним.

Если сказать, что у него не было любовниц, то вряд ли кто поверит. Однако любовницы ему надоели. И через год после развода, он решил сойтись гражданским браком с одной своей старой знакомой Валерией Владимировной Богатыревой. Она была востребованной телеведущей и журналисткой. Одной из ведущих реалити-шоу «Мир миллионеров», где они и познакомились. Девушка хоть и входила в элиту российского общества, но не была избалована. Она приехала в Москву из Сургута, нефтяной столицы России. Как и первая его жена, закончила МГИМО, факультет международной журналистики. Была самостоятельной и материально обеспеченной.

Дмитрий Сергеевич, двадцать лет живя и работая в Москве, основательно оперился. Сказывался его природный ум и способность быстро разбираться, как устроен мир бизнеса и как он будет развиваться. Его интеллектуальный коэффициент IQ был его гордостью. Он составлял 150 баллов. Благодаря такому природному дару, он входил в популярный международный клуб «Mensa International», в который принимают людей, обладающих наибольшим среди людей коэффициентом интеллекта.

Стоит еще отметить тройку страстей Верещагина, которые помогали ему жить полной жизнью олигарха. Как сам он говаривал — «Страсть как люблю людей, спорт и путешествия». Когда его приглашали дать интервью о бизнесе и о себе, он говорил так: «Первая моя страсть — люди. Я командный игрок. Люди это мой главный ресурс. Дня не могу прожить без людей и поэтому у меня так много друзей. Моя вторая страсть — путешествия. Побывал во многих местах на Земле и не собираюсь останавливаться. Люблю быстро ездить, летать и плавать. Поэтому есть машины, мотоциклы, яхта и самолет фирмы Bombardier. Ну чем не олигарх? Много занимаюсь спортом. И в свои сорок два чувствую себя лет на двадцать».

Глава 2

Пуля летела быстро, радуясь своей тяжести и быстроте. Пуля калибра девять миллиметров австрийского Глока 19, готовая сокрушить все, что попадется на траектории ее полета. Высокая дульная энергия придала этому кусочку металла большую пробивную силу. Стрелял профессионал. Ему понадобился только один выстрел.

Дмитрий Сергеевич не чувствовал боли. Можно сказать, что он даже почувствовал некоторое облегчение. Как будто что — то тяжелое и черное оставило его и испарилось в тот самый миг, как пуля киллера вошла в его сердечный мотор. «Допрыгался… Убивают, — пронеслось у него в голове». Все завертелось перед глазами: дома, люди, машины, деревья и горы. Превратилось в красочный рисунок детского калейдоскопа. Затем картинка исчезла, и он вдруг услышал музыку. Странную, но не музыку высших сфер, не ту райскую музыку, а любимую им мелодию группы «Металлика» — «Bleeding Me». Следом, композицию: «The Unfogiven». И так отрывками — то одна мелодия, то другая. Не верьте тем, кто говорит, что в такие секунды слышал райскую музыку. Слышишь только любимые тобой напевы и мелодии.

Казалось, что он заснул возле «Мерседеса». Но такая неподвижность резко отличалась от его невероятного внутреннего состояния. Музыка прервалась, и Дмитрий Сергеевич полетел по темному туннелю. Летел как бы в вакууме и без сил притяжения.

Тело осталось где — то внизу; его тяжесть пропала.

Люди, которые случайно оказались на месте преступления стали прозрачны и он пролетал сквозь них. Ему стало весело. Вдруг он ясно услышал, что думают собравшиеся зеваки: «Ну вот, еще одного хапугу пристрелили… Так и надо капиталисту», «Допрыгался, родимый», «Ой как жалко — то, за что подстрелили бедолагу»….. Приглядевшись к любопытным, он заметил даже плачущую старушку. «Не перевелись еще сердобольные люди, пожалели», — мелькнуло в его голове, если можно сказать, что это еще была его голова. Голова — то осталась на пробитом теле.

В салоне «Мерседеса» образовалось нечто вроде тумана, дверь открылась, и из машины стали выходить знакомые Верещагина. Он узнавал своих родных и близких, которые уже давно покинули наш мир. Они все выходили один за другим из машины, и улыбаясь, проходили сквозь него. Ему стало хорошо.

Вдруг появилось существо, которое было роднее всех остальных. Он, не зная этого ранее, но со всей определенностью узнал в нем своего духа хранителя. Если бы кто ему до сегодняшнего утра сказал, что у него есть дух хранитель, то он, только бы рассмеялся. Не верил он в такие сказки. Да и нельзя сказать, что он был верующим человеком. В Бога не верил. Хоть и не был коммунистом, но атеизм уважал. Только в последние годы, когда стало модным среди российской элиты присутствовать в храмах и показывать свою набожность, он, чтобы не отстать от такого тренда, стал задумываться о сути веры и о Боге. И Бог для него стал более близок. Но скорее всего, это был некий божественный дух, а не Бог. Божественная энергия. Он думал, что обращаясь к этому духу, он заряжается как батарейка «Energizer». С годами, а Дмитрию Сергеевичу «стукнуло» сорок два года, вопрос веры стал его тревожить сильнее. Появилось ощущение, что им кто — то управляет и дает инструкции. Он чувствовал себя планшетником iPod, на экране которого ему писались распоряжения от высших сил.

И со временем, его стали посещать странные, противоречивые мысли о Боге: «Божественная матрица удерживает наш мир от разрушения. Бог, одновременно, и есть, и его нет — все зависит от твоего настроения. Каждый воображает себе Бога в меру своих способностей».

О вере Дмитрий Сергеевич думал так же противоречиво, как и Боге. Мысли приходили разные и в большом количестве, но, в остатке, остались только самые простые, любимые и успокаивающие: «Вера — это как остров среди жизненного болота. Смысл жизни не постигнуть без веры. Мир держится на вере, как детский шарик на нитке».

Эти мысли появились вновь, когда он увидел, вернее, понял, что на него смотрит его ангел (дух) хранитель. За спиной ангела появился яркий свет. Он быстро усиливался, и на него стало больно смотреть. Из света вышло, вернее, возникло новое существо. Сущность. Он не мог сказать что это. Может, это и есть Бог?

«Да нет, это не Бог. Не может так выглядеть отец наш вселенский. Весь светится и бестелесен. Вместо зрачков пара темных глобусов. Кажется огромным, но без человеческого роста. Что — то могучее и сильное».

Между тем существо начало говорить и спрашивать. Или, по — нашему, проводить презентацию. Как в фантастических фильмах открылся большой экран и на нем, поочередно, стали прокручивать в картинках (слайдах) жизнь Верещагина.

— Смотри Сергеич, — сказала Сущность, — свою жизнь во всей ее красе. Смотри как ты жил в мире людей и что вытворял.

На экране, очень быстро побежали кадры. Дмитрий Сергеевич ясно увидел и вспомнил, что с ним происходило, начиная с дня его рождения. Увидел, как пошел в первый раз, как окончил школу, институт, как женился…. Увидел всех тех, кого обманул и над кем смеялся и издевался. Увидел «кинутых» им партнеров и работников.

— Готов ли ты умереть сейчас и не попытаться исправить то, что сделал в своей никчемной жизни? — сарказм звучал в голосе Сущности. — Или дать тебе еще один шанс все исправить? Я это могу сделать и делаю только для избранных. Хотя твои проказы перевешивают мое терпение. Может я дам тебе шанс на исправление, но в особой форме. Ты войдешь в мир живых, но так, что душу твою я переселю в простого гражданина. В какого — нибудь представителя «офисного планктона» или простого государственного служащего. Нет, лучше в обычного учителя средних классов. Пусть кому — то будет дана милость господня и он станет богатым как ты, и знаменитым в определенных кругах. Вы люди вечно заняты идеей обогащения. Вот и посмотрим, выдержит ли земной учитель испытание легкими деньгами? Все, я так решил. Тебе еще рано умирать, сделай доброе дело, рассмеши меня и покажи себя в другом теле.

— Подожди, не спеши с выводами, — заговорил Дмитрий Сергеевич тоном начальника, — я не давал своего согласия на такой маневр. Мне не нравится такой поворот дела. Мне хорошо здесь и никуда я не собираюсь переселяться. Все, кого я любил, мои родственники, уже у тебя. Хочу к ним. Отсюда, вся земная жизнь кажется мне черной, без света. Одна тьма и мерзость. Давай договоримся, — он применил свои разговорные тактики бизнесмена, — проведем любой обмен и я останусь здесь, в Раю.

— А кто тебе сказал, что ты попадешь в Рай? Меняй не меняй, все равно в Рай не попадешь. Ибо грешен ты! Могу показать тебе все твои греховные дела на земле. Хочешь?

— Нет, не нужно. Может, есть возможность? Всегда можно договориться!

— Какая возможность, червь ты земной. Что ты меня упрашиваешь? Не бывать тому, что бы я такого знаменитого грешника да отправил в райские кущи, на поселение к красавицам райским и в райские рестораны. Там, заметь, нет фаст — фуда, который ты открыл в Москве и Питере и травил людей плохой едой. Одно это уже не дает тебе права вечно наслаждаться в наших местах. Отправлю тебя обратно. Жаль учителя. Но что не сделаешь ради прекрасного эксперимента? Так что, торг с тобой не уместен.

Дмитрий Сергеевич понял, что проиграл. Он хотел рвануться с места, побежать, куда глаза глядят. Но вспомнил, что у него нет тела. Однако душа его рванула вверх, но наткнулась на стену. Вернее, это было неопределенное препятствие, невидимое, и непреодолимое. Он опять упал к ногам Сущности. Сущность громко рассмеялась, сверкнула своими глазами, вытянула правую руку и сказала: «Пусть сей червяк земной возвратиться в человеческую жизнь и попадет в выбранное мной человеческое тело. Не буду отправлять его в животное или растение. Это я ему устрою в следующий раз. Пусть посмотрит, как живут простые люди и чему радуются».

Возвращение к земной реальности было болезненным. Душа Верещагина как будто взорвалась. Разлетелась на множество осколков и каждый осколок, приняв ускорение, полетел к месту назначения. Пролетая, он увидел свое безжизненное тело. Скорую помощь и врачей. Видел, что на лицо надели кислородную маску и пытались оживить. «Как смешно, — подумал он, — это мое тело и не мое. Мне уже наплевать на него. Жаль нельзя отсюда плюнуть». Ему стало безмерно радостно. Какая — то сила управляла его полетом, направляя мимо весенних деревьев и кустов. Он летел к пятиэтажке, стоявшей недалеко от места преступления.

Глава 3

С утра в пятницу, как и всегда по пятницам, Степан Куроедов крайне однообразно проводил свое утро. После обсуждения с соседом по площадке возможности наступления последнего апокалипсиса, он развалился на диване made in Беларусь. Взял книгу Гюрджиева: «Рассказы Вельзевула своему внуку» и стал вникать в вопрос — почему мальчишка Хассин называет людей «слизняками». Он не был философом, он был учителем литературы и русского языка в старших классах гимназии №18, но любил блеснуть выдуманным афоризмом или мыслью. Для этого даже обозначился блоггером и стал размещать свои мысли на различных сайтах и в социальных сетях интернета. Интернет заменял ему многое, даже жену. Он говорил об интернете так: «Я думаю, что интернет — это частичное физическое воплощение информационной Ноосферы. Пусть и примитивное, но все же. Можно подключиться к информационному источнику в любой момент и взять что — то нужное для себя, без промедления и своевременно и время поиска нужной мне информации сократилось в сотни раз».

Степан усиленно думал, а цветастый диван скрипел и пел пружинами под его тяжестью. Куроедов был крупным мужчиной, лет сорока, с открытым лицом. С покатым лбом с залысинами и жидкими белесыми волосами; с добродушным выражением лица и серыми внимательными глазами, которые он прищуривал, когда задумывался. Зрение он частично потерял — в баталиях с книгами и компьютером. Поэтому, на публике, носил очки марки HUGO, для показной значимости. Китайскую подделку. Многие вещи, которые он использовал — одежда, обувь, белье, были известных брендов, но брендов, изготовленных на фабриках Китая и Турции. Мечтал же он, как и многие граждане постсоветских стран, о люксовых дорогих вещах.

Читать становилось все труднее, сказывалось выпитое вчера на юбилее старого учителя. Провожали всей гимназией. Куроедов не был пьяницей, но выпить иногда любил. Особенно дорогой алкоголь. Но такое случалось раз — два в году. Вспомнив вчерашний вечер, проведенный в простом кафе, он фыркнул, вспомнив, что он там говорил и делал. «Да, нехорошо… Что подумали коллеги? Стоило ли мешать?». Он встал с разбитого дивана и сел за стол; вынул сигарету Кент и взял свою старую серебряную зажигалку. Чиркнул… Не зажглась. Потряс зажигалку, и запахло бензином. Чиркнул еще раз, и вспыхнула красный тюльпан пламени. Он чуть не обжег себе белесые брови. Закурил. Дым приятной волной ушел в Куроедова. На душе полегчало, и «жить стало веселее, жить стало интереснее». Позвал жену. Никто не ответил.

Жены дома не было, но она оставила на столе утреннюю почту — бесплатные газеты с рекламой и проспекты разных фирм. Степан открыл газету и стал рассматривать голую тетку с рекламой нижнего белья. Его сексуальные фантазии заиграли всеми цветами радуги. Нельзя сказать, что он был фанатом этого дела. Но, если предоставлялся редкий случай, он его не упускал. Идеалом женщины для него являлась Кэмерон Диаз, которая сыграла главную роль в фильме: «Очень плохая училка».

Квартира учителя была в панельной пятиэтажке. Записана на жену Ольгу Владимировну Куроедову. «Двушка» малого размера. Интерьер жилья не включал в себя ничего особенного. Такой ленивый интерьер. Обои небесного цвета, линолеум, протершийся в некоторых местах и целый сад декоративных деревьев и цветов — прихоть жены. Электронное вооружение квартиры состояло: из ноутбука, телевизора — панели Самсунг малой диагонали, холодильника, стиральной машины и соковыжималки. «Без излишеств» — как говаривал Куроедов. Однако сам мечтал о технике Аpple, ее новинках, гаджетах, планшетниках, мощном сервере. Только денег на новую аппаратуру не было. Зарплата учителя, сами знаете, какая. На этой почве, на безденежье, между супругами довольно часто происходили ссоры и недоразумения. Раз даже, жена отобрала деньги, которые подарили Куроедову сослуживцы на день рождения.

Степан часто задумывался о методах добычи денег, но кроме банальщины, как например, ограбить банк, ничего в голову не шло. Но иногда приходили светлые идеи и мечты. Была мечта перебраться в Россию, стать крупным учителем, гуру учебного процесса и получить «Большого Хрустального пеликана». Или, стать «Учителем года — 201..» в Алма — Ате; за это дают новую квартиру и машину, плюс, пятидесятипроцентную надбавку к зарплате. Учительское воображение уносило его еще дальше, в США. Стать «Учителем года в США». Деньги, деньги, господа, польются огненным дождем и сожгут прежнюю жизнь бедного учителя.

Из мира фантазий его отвлекли полицейские сирены за окном. Он спустил с дивана белые ноги, сунул в разваливающиеся тапочки и нехотя пошел к окну. Открыв половину окна, высунулся наружу. За окном была узкая улица с двумя рядами невысоких, подстриженных как эскимо на палочке, деревьев. Прошел быстрый весенний дождь, и в чистых еще лужах весело подрагивало солнце. Метрах в пятидесяти от дома собрались люди. Стояло несколько машин скорой помощи и полиции, образуя круг. В центре круга находился большой «Мерседес», как огромный черный жук, с распахнутыми дверями. «Кому-то не повезло», — подумал Степан. И был прав. Врачи склонились над человеком и быстро работали, мельтеша руками и медицинскими предметами.

От зрелища этой картины в груди у Куроедова вдруг поднялась волна страха. Кожа на руках покрылась пупырышками. Он прислушался к себе, пытаясь понять, что с ним сейчас происходит. Уши заложило как при спуске с горы. Со спины что — то зашипело. Он оглянулся и увидел то, что потом долго еще будет вспоминать с содроганием и ужасом. Посреди комнаты стояла бесплотная фигура большого человека. Наполненная как бы голубым инертным газом. Она переливалась слабым светом. Выделялись лишь человеческие глаза. Серые и смотрящие прямо на Куроедова жестко и внимательно. Он чуть не обделался. Степану стало плохо; ноги потяжелели и он застыл в ступоре; голова закружилась и затошнило. «Я тронулся? Да. Ну вот, дочитался Гегеля. Недаром жена говорит, что я шиза», — подумал он. И в это время, внутри себя, в центре головы услышал отчетливый начальственный голос:

— Здравствуй Степан Куроедов. Ты меня не знаешь, да думаю, и знать не захочешь. Одно прошу учесть сразу — я это не ты, раздвоенный. У тебя не раздвоение личности. Ты вполне нормальный, правда, зачуханный учитель. А я есть твое спасение и твой шанс на другую прекрасную жизнь. Меня зовут Дмитрий Сергеевич, вернее звали, черт бы их побрал! Меня только что подстрелили около твоего дома. И я уже мертв. Но не совсем. Заключил контракт с дьяволом или с кем там, не знаю. Расклад прост — меня опять отправили в наш мир и указали на тебя. Ты будешь носителем моей души. На сколько времени, я не знаю, но не надолго. Отказываться нельзя. Это твоя жизненная миссия и билет в другой роскошный мир.

Перейду к сути. Мы заключим договор. Ты сделаешь то, что я тебе скажу. А я сделаю тебя богатым и счастливым. Затем, оставлю тебя. И заживешь ты как король, нет, как Баффет. Не знаешь кто это? Стыдно. Это миллиардер миллиардеров. Гроза финансовых рынков, — Верещагин беззастенчиво врал, так как уже видел финал всей этой истории. Но сказать Семену о его будущем не мог, да и не хотел. Лишь в его серых глазах промелькнула дьявольская искра.

— Общаться будем просто. Ты будешь меня слышать, а иногда и видеть. Как? Потом скажу. Меня не сделали тобой полностью. Так что, нас будет двое. Возьмем все лучшее от тебя и меня. Хотя я весь хорош, а вот ты недотягиваешь до европейских стандартов. Иногда я буду тобой полностью, но ты об этом не будешь знать, твоя память просто отключится.

Куроедов все еще находился в прострации; он слышал голос, но не верил, что это говорят ему. Ноги застыли, стали бетонными, глаза округлились, и соображал он очень слабо.

— Тебе нужно время, что бы осознать происходящее и привыкнуть к твоей новой жизни. Вижу, тебя лучше пока оставить.

Куроедов замедленно опустился на узбекский пестрый ковер и мгновенно уснул.

***

Пока Степан спал, Дмитрий Сергеевич решил осмотреться и прояснить каким телом его наградили небеса. «Посмотрим. Куда это меня переселили? — сказал себе Верещагин, и осмотрелся в новом теле учителя. — Так, тело не больное, это главное. Зубы все на месте, нужно похвалить Степана за это внимание к зубам. Ровные ряды и почти голливудская улыбка. Вес около девяносто. Придется подсказать парню о том, что есть спорт, и что им нужно срочно заняться. Не занимается учитель спортом и это заметно. Мышцы слабоваты. Главное, руки ноги целы и в хорошей форме. Тут он уловил что, в мышечной памяти есть информация о том, что учитель все — таки занимался боксом в юности; достиг определенных высот — первый юношеский разряд; затем травмировался и бросил бокс. Но в студенческие годы занялся популярным карате — до. Опять же, хорошо развил мышцы и реакцию, но так и не стал мастером. Черного пояса не получил, как и остальных цветных поясов тоже. «Ну что ж? Мне вполне комфортно в этом теле. Но оно белое, как снег. Белизну нужно убрать. Завтра же отправлю Степана в салон с ультрафиолетом, путь «подкоптится». Еще нужно посмотреть медицинскую карту. А лучше найду аптечку. Аптечка была маленькой — немного обезболивающих, слабых антибиотиков и средств от простуды. «Здоровая семья. Даже странно, живут не богато и не болеют! Есть ли дети?».

Во второй комнате были разбросаны детские вещи, и стояла небольшая деревянная кровать. На компьютерном столе, около плоского монитора Samsung, стоит фотография мальчика лет десяти. Полные щеки и детский светлый взгляд. Сама наивность и доброта. Рыжеватый и нос в веснушках. Верещагин вспомнил своих детей. Что теперь с ними будет? Он представил, какая теперь закрутится карусель за наследство, и в какой переплет могут попасть его дети. И он погрузился в воспоминания о своей, уже ушедшей навсегда, жизни.

Глава 4

Ольга Владимировна Куроедова была женщиной властной и стервозной. В свои тридцать семь лет выглядела она довольно сносно, если учесть, что жила в не совсем комфортной среде и плохой экологии. Высокая, под метр восемьдесят, еще с хорошей фигурой, с длинными полными ногами и руками, она производила впечатление фотомодели в отставке. Подстриженные модным каре волосы носили родной рыжеватый оттенок. Кожа на лице была гладкой и почти без морщинок. Взгляд пристальный. Когда она глядела своими ироничными и колючими карими глазами, то люди чувствовали себя неуютно и сковано. «Это все от этой проклятой работы с цифрами и алгоритмами», — говорила Ольга мужу и родственникам. Муж соглашался, но думал что все-таки произошла ошибка на генном уровне и его жена получила не свойственную многим женщинам силу. Мягкость и сексуальность не были любимым оружием в женском арсенале Ольги Владимировны.

Работала она программистом в небольшой компании по производству контента для сотовых телефонов. Компания не процветала, и это сказывалось на доходах и характере Ольги. Как и все женщины с именем Ольга, она была не лучшим подарком своему мужу и окружающим. Есть в нашем мире зависимость человека от его имени. Как говориться «как корабль назовешь….».

Ольга росла единственным ребенком в семье отставного военного летчика. Свой неуживчивый характер проявила уже в школе. Потом университет. Училась в Новосибирском университете на факультете информационных технологий. Звезд с неба не хватала. На последнем курсе познакомилась с господином Куроедовым, который уже работал школьным учителем. Они сошлись как две противоположности. Своего жилья у них не было и после недолгих скитаний по общагам славного города Новосибирска, переехали в Алма — Ату к родителям Ольги.

Освоившись в новой для себя среде, она взялась за строительство своего светлого будущего. Начала с воспитания мужа (с дальним прицелом) для его, так сказать, выдвижения в высшие круги общества. Куроедов не особо сопротивлялся, и во всем потакал своей жене. Но в высшее общество так и не попал. Это было полное поражение, и Ольга стала относиться к Степану как к неудачнику и большому лентяю.

Когда у них родился сын Егор, то часть своей повышенной требовательности к мужу и родным, она перенесла и на ребенка. «Мой ребенок должен стать супергероем, бойцом, самым лучшим, самым — самым…», — внушала она себе. И для осуществления своего плана воспитывала сына в строгости, придерживаясь строгих правил дисциплины.

Поворачивая ключ в замке, Ольга подумала: «Что там мой бездельник делает? Наверное, на диване, с книжкой, вновь открывает Америку».

— Привет Ольга, — высунулся из двери напротив, сосед Кирюха.

— Здравствуй. Что не на работе? Пятница и не тринадцатое. Можно было бы и поработать.

— Не до работы. Видела, что твориться на улице? Блин поганый…. Бьют олигархов как мух. — Кирюха вышел на площадку. Он был в обвисшем синем трико, с небритыми обвисшими щеками и распространял двухдневный запах перегара.

— Не видела, — сказала она, поморщившись и открыла дверь, что бы быстрее закончить диалог с заросшим щетиной соседом.

— Да как же? За домом полно тачек с полицией и врачами. Шума на весь квартал, — сосед был говорлив и просто так не отставал от случайных слушателей, — где твой? Он точно слышал. Ваши окна выходят как раз на то место. Да и вроде кричал Степан. Или мне показалось. — Сосед перекрестился.

— Кто кричал, что несешь, — забеспокоилась Ольга.

Не снимая фиолетовых туфель, забыв закрыть дверь, она проскочила в комнату и ее взору открылась удивительная, а лучше сказать, необычная картина. То, что она увидела, поразило ее и не поддавалось какому — либо пониманию. В синеватой дымке (откуда возникла эта дымка, было не понятно), Ольга увидела лежащего на ковре мужа.

Лицо его неузнаваемое, как размытое, угадывались чьи — то чужие черты (в нем еще присутствовал Верещагин). Она испугалась. Но напряженно вглядевшись, увидела, что это ее родной муж. Подбежала к распростертому на ковре Степану и стала его трясти. Пару раз шлепнула ладонью по его бледным щекам. Он замычал, открыл покрасневшие глаза и сел.

— Что с тобой? Испугал до посинения! Разве можно так пугать… — на глазах Ольги навернулись слезы; потекла тушь. Она прижала голову Степана к своей пышной груди и заплакала.

— Да все в порядке, — успокаивал ее Степан, — думал смерть за мной приходила. В голове набат, весь Бах с его фугами и голосами. Прикинь, кто — то говорил со мной не моим голосом. Нагло залез в меня, в мою башку, и начал давать конкретные указания. Но, думаю, это наваждение и вчерашний алкоголь. Белочка, плиз?

— Пить меньше нужно, — сказала жена и вытерла длинной и мягкой ладонью, слезы со щек. Кольцо на пальце укололо ее щеку; она отняла руку от лица и вздохнула. — Горе ты, а не мужик. Нет, что бы с утра заняться любым нужным делом, ты слышишь голоса таких же бездельников, как и ты сам, — Ольга поджала светло накрашенные тонкие губы.

— Да ладно, все было всерьез страшно, — вон у меня до сих пор руки дрожат, да и ноги. Весь дергаюсь. Позвоню врачу, пусть Самуил Валерьевич проконсультирует, — вспомнил своего друга психолога Степан, — не бойся все прошло… — Может инсульт? Нужно вызвать неотложку… Да что вызывать, за окном их целый рой. Говорят, там убили олигарха (откуда я это знаю?).

— Сосед уже доложил. — Ольга скинула фиолетовые туфли, встала и медленно пошла в ванную комнату.

— А ты Степа так ничего и не понял? — опять заговорили в его голове. — Я теперь в тебе, я тот самый убитый олигарх Верещагин, что лежит бездыханный у твоего дома.

Степану опять стало плохо; по телу пробежал целый холодный муравейник. Тело покрылось рябью, но теперь, вытянув шею, он внимательно стал прислушиваться.

— Ты не веришь в переселение душ? В бессмертие не веришь? А еще литератор, учитель, так сказать, интеллектуальная мощь нашего депрессивного общества. Расскажу тебе, как я понимаю бессмертие. Во — первых, и это основное, — оно есть! Это мне здесь, наверху, сказали! Люди просто не могут понять что это, не испытав на себе.

Ни андронный коллайдер, ни квантовая физика не решили вопроса бессмертия. Это из духовной области. Человек может только гадать, но не знать о том, что такое бессмертие. Интересно так же, как выбирается оболочка для нашей души, когда мы входим в этот мир? Методом «тыка». Вот ткнули в тебя, Степа…. А потом разбирайся в хромосомах и меняй «запчасти», пока не разрушишься, до конца. Затем душа освобождается и ищет новую оболочку. А ты и не думал Степа, куда ты отправишься? — коротко хохотнул голос. — Как ты знаешь, электрон появляется на другой орбите ниоткуда. Просто появляется, как будто нет расстояния между орбитами. Так и мы, появляемся просто ниоткуда. И уходим с тем же успехом.

Ты задумайся, почувствуй кожей. Каждый чувствует, что в его душе есть нечто такое, что не сломает смерть. Это в глубине души. Как выяснилось из квантовой физики все мы, и все миры, связаны между собой на другом уровне, кроме времени и пространства. Вот это мы и ощущаем как бессмертие. Надеюсь, говорю понятно?

Перемены Степан неизбежны. Неужели тебя так страшит наша с тобой общая перемена? Меняем одну жизнь на другую. Как одежду. И это просто. Незачем страдать и бояться. И последнее, цель моей, и теперь твоей, жизни — сделать великое дело, которое переживет нас в веках (ну, в годах).

Пока читалась данная лекция о бессмертии, Куроедов вышел из состояния гроги — после «хука» справа, от непрошенного гостя. Он стал задавать вопросы:

— Так это просто переселение? Что теперь будет со мной и почему Я? В городе полно миллионеров, вселяйся в любого.

— Так решили там, наверху. Я ничего не могу изменить. Высшее существо указало прямо на тебя, простого учителя, так сказать бюджетника и бедолагу. Извини за такие оскорбительные зарисовки твоего положения, но от правды не уйдешь. Так вот, дадим тебе шанс стать богатым. Что ты с этим станешь делать, я не знаю. Но денег у тебя теперь будет «немерено» (по твоим представлениям). Я скажу, где их взять, так как, в это воскресенье ты летишь по моему заданию в Москву. А сегодня и завтра нас с тобой ждет серьезная программа.

Сегодня же, ты напишешь заявление на отпуск. Приведешь себя в порядок; моя молодая вдова любит только стильных людей, а тебе с ней скоро встречаться. Получишь от меня рекомендательное письмо (жена получила уже это письмо по электронной почте) и станешь учителем литературы для моих детей. Внедришься и разыграешь нашу с тобой шахматную партию. Сейчас поедешь в аэропорт и получишь мою сумку в камере хранения. Там все, что тебе нужно, как молодому шпиону, — засмеялся мертвый «олигарх».

Вошла Ольга, уже в коротком халате, с распущенными рыжими волосами, прямо фурия. — Ну как состояние, алкоголик, — пошутила жена. — Больше нет кошмаров?

— Да как сказать, — Куроедов задумчиво смотрел на жену и где — то на краю его сознания появилась крамольная мысль: «А это что за женская особь? Симпатичная, но в меру, таких сотни на улице. Моя жена? Да, так оно и есть», — в его взгляде и на губах промелькнула небольшая брезгливость. Ольга заметила это, удивленно посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Решила, что тот еще не отошел от своих переживаний.

Зазвонил телефон. Степан взял трубку народного «Panasonic». Незнакомый мужик, голосом школьного инспектора, затянул:

— Алле, это квартира Куроедовых?

— Она самая.

— Мне бы Степана.

— Он у телефона, Что вы хотели?

— Привет Степаныч! Это Григорий Черный, твой одноклассник. Помнишь меня?

— Конечно помню…..

Разговор зашел о былом, о прошлых похождениях, а затем перешел ближе к дню сегодняшнему.

— Степаныч, я давно живу в Москве, у меня приличный бизнес в IT индустрии. Хочу здесь, у вас, открыть филиал своей компании, и мне нужны надежные парни с головой. Ты как раз и есть такой парень. Подъезжай, поговорим.

Он сказал адрес.

— Степа, ты не думай, что счастье свалилось тебе на голову просто так. Этот звонок организовал я. Как? Это мои тайны. Нужно, что бы у тебя появилась причина срочно лететь в Москву. Расскажи все жене, в красках, как литератор.

Ольга вслушивалась в разговор Степана. Она видела, как он удивился, затем сильно обрадовался и стал показывать ей сжатый кулак с поднятым большим пальцем с криво подстриженным широким ногтем. «Что это с ним сегодня? Никак день Степана! Нужно посмотреть гороскоп, может там есть объяснение», — подумала Ольга:

— Ты что такой счастливый? Выиграл в лотерею или получил наследство от своих бедных родственников?

— Начались сбываться сказки, — ответил Степан, — звонил бывший одноклассник Гриша Черный, сказал, что он большой бизнесмен в Москве и что желает взять меня на работу для своего алмаатинского филиала. Так что подруга, жизнь налаживается!

— Какой ты бизнесмен? — Засомневалась Ольга, — как только он с тобой поближе познакомится, так и накроется медным тазом весь твой бизнес.

— «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь». Я поехал на встречу, — он достал том Ницше и вытащил из его листов свою маленькую заначку….

Глава 5

— Эй, Семен! Ты что это удумал — ехать в аэропорт на автобусе? Бросай эти плебейские привычки, садись на «мотор». Выбери покруче; только не Жигуль.

Ольга смотрела из окна и видела, как ее муж поймал новую Тойоту. Она глазам своим не поверила: «Да, если и дальше так пойдет, то мы не сможем отправить сына в летний лагерь».

Куроедов развалился в чистой, свежей машине. Салон кое — где еще в полиэтилене. Запах нового авто просто потрясающий. Давненько он не позволял себе кататься на таких машинах. Хоть Степан и был водителем со стажем, но всю сознательную жизнь проездил на тройке Жигулях. Пару лет назад машина встала «на якорь» и пошла на металлолом.

Оставшись «безлошадным», он мечтал о новом «боевом коне», японского или немецкого производства. Таком, например, как это такси. В машине, из динамиков, ненавязчиво пел Он, английский, татуированный под самые брови король тяжелого металла. Ozzy Osbourne: «Life Won’t Wait — Жизнь не станет ждать». Таксист одних лет с Семеном, подпевал и пристукивал ладонью по серому массивному рулю.

Every second you throw away,

Every minute of every day,

Don`t get caught in a memory,

`Cause life won`t wait for you,

No, life won`t wait for you, my friend.

Все секунды, которые ты упускаешь,

Все минуты каждого дня,

Не останутся в памяти,

Ведь жизнь не станет ждать тебя,

Нет, жизнь не станет ждать тебя, мой друг.

«Жизнь не станет ждать, это точно, — напел себе Куроедов. Музыка, водитель оптимист, новая пахнущая Тойота, скорость, весело пролетающие мимо весенние деревья и теплый день за окном, заставили его почувствовать себя в новом особом состоянии, состоянии смены его потертых жизненных декораций и наступления больших перемен. Руки Степана, от пальцев, до локтей, подернулись гусиной кожей. Он прищурился и заулыбался.

— Хватит наслаждаться. Пора и поработать, — голос возник неожиданно, и Семен вздрогнул. Водитель такси в зеркало посмотрел на него вопросительными черным глазами:

— Что — то не так, вам плохо?

— Нет, все нормально, — ответил Куроедов и улыбнулся, показав ровные зубы.

— Степан, — опять зазвучал голос, — теперь я гуру в твоей новой жизни (буду учить учителя). Ха — ха! Тебе нужно хорошенько запоминать, что я буду говорить. О том, что тебе пригодиться, когда ты окажешься в Москве. Ехать в порт долго, так что я тебе расскажу немного о деньгах. Не о тех деньгах, что ты зарабатывал в гимназии и репетиторством, а о деньгах серьезных. Ты неожиданно перепрыгнул из мира постсоветской нищеты в мир больших денег и тебе нужно многое уяснить.

Верещагин сказал спич:

— Если ты начинаешь бизнес, то значит, что ты входишь на территорию финансов. Теперь все будет зависеть от того, как ты установишь свои взаимоотношения с деньгами. Полюбят ли тебя деньги? И наоборот. Все любят деньги, но точно сказать, взаимная это любовь или нет, многие люди не могут. Но если ты открыл дело, то неумение общаться с деньгами станет для тебя самым роковым. Ведь весь бизнес, Степа, строится на деньгах, их обращении.

Тебе Степа, необходимо понять суть денег. Понять, как с ними работать. Деньги являются инструментом для ведения бизнеса, его «кровеносной» системой. Любая оплошность с деньгами, приведет к «тромбам» в этой системе и бизнес может получить «травму» не совместимую с жизнью! Как говорят японцы — «у денег нет ног, но они могут убежать».

Это все. На сегодня хватит. Запомни это — потом блеснешь!

Приехали в аэропорт.