Рангила. Кто‑то рядом

Сколько страданий может вынести один человек?

Сколько ударов судьбы можно принять и не согнуться?

Сколько раз можно подняться и идти дальше?

Ответ здесь — в моей истории.

Валентина Когут

г. Екатеринбург, 2013—2014 гг.

Глава 1

«Вернуться! Мне нужно вернуться! Я должна ВЕРНУТЬСЯ!!!» Душераздирающий, непрекращающийся крик разрывал пространство.

Она из последних сил пробиралась по Тоннелю Возврата, сметая любые препятствия на своём пути двумя острыми мечами. От невыносимой боли тело раздирало на части, кровь ручьями стекала по рукам и ногам. Она почувствовала, как что-то ещё начинает отрываться от её тела. Чудовищная боль пронзала миллионами острых стрел!

Ещё никому не удавалось пройти Тоннель и остаться в живых.

А вот она пройдёт!

Без вариантов!

Она уже не понимала, что происходит. И только одна мысль с дикой яростью и остервенением продолжала биться сквозь гаснущее сознание и замирающий пульс:

«Вернуться! Мне нужно вернуться! Я должна ВЕРНУТЬСЯ!!!»

19 июля 2013 г.

Дмитрий резко подскочил на постели. В барабанные перепонки неприятно въедался звук телефона. Мельком взглянул на часы — 3:20 утра. Звонок мобильника в это время не предвещал ничего хорошего. Всем друзьям и знакомым чётко было вбито в голову, что после 23:00 звонить можно только в двух случаях: если случилось что-то плохое или что-то из ряда вон плохое. Звонки из разряда «дружище, я пьян, забери меня» или «я по тебе соскучилась, решила позвонить», как правило, имели неприятные последствия в виде резкой и весьма неделикатной беседы, сопровождавшейся элементами нецензурной лексики, детально доносившей до сознания абонента, почему нельзя звонить майору специального подразделения «Альфа» в такое время суток по пустякам.

Телефон продолжал настойчиво звонить. В его назойливом звучании отчётливо слышались нотки пропадающего отпуска. Оставалось ещё целых 20 дней беззаботной и беспечной жизни. Той жизни, в которой нет ни оперативных заданий, ни горячих точек, ни криков заложников, умоляющих о спасении. Но звонок телефона в 3:20 утра совершенно чётко давал понять, что об отпуске можно забыть. Уверенность в безвозвратно ускользающем отдыхе укрепилась ещё больше, когда Дмитрий увидел имя звонившего на дисплее.

— Слушаю! — твёрдо ответил Дмитрий, отводя тоскливый взгляд от сумки с вещами, приготовленной для поездки в Испанию.

— Бартон, срочно собирай своих ребят — и быстро в офис! Детали на месте! — Интонации в голосе начальника мигом развеяли остатки сна.

Полковник Игорь Николаевич Шарадин славился своим спокойствием и выдержкой среди подчиненных и коллег, чем заслужил почётное звание «непоколебимый». Обозначая проблемы или ставя задачи, он никогда не давал воли эмоциям, какие бы события или трагедии ни происходили при этом. Но только не сегодня. В голосе «непоколебимого» явно угадывались замешательство и страх. А вот это не к добру. Ох как не к добру!

Меньше чем через час «ребята Бартона» в полном сборе сидели в кабинете начальника, вокруг его любимого стола. Пребывая в хорошем настроении, Шарадин любил говаривать: «Стол начальника — это святыня, за которым принимаются самые важные решения». Он и относился к нему как к таковой. Протирал по нескольку раз на дню, любил поглаживать, и не дай бог кому-то положить на него что-то, кроме бумаг.

Под определением «ребята Бартона» подразумевались шесть первоклассных сотрудников подразделения «Альфа» под руководством майора Дмитрия Александровича Бартона. В шутку коллеги называли их «великолепная шестерка», но только в шутку и только так, чтобы никто из самой «шестерки» не услышал, так как существовал определенный риск отхватить в ответ такую же шутливую, но увесистую оплеуху от любого из них.

Все «ребята» были как на подбор — развитые, мускулистые, высокого роста, широкоплечие, подтянутые. А ещё они были собранные, серьёзные и очень ответственные. По крайней мере, они себя так позиционировали, потому что в данный момент картина была совсем иная. Двое откровенно спали, уронив головы на отполированный до блеска стол начальника. Один даже умудрился пустить тонкую струйку слюны на «святую» столешницу. Ещё двое что-то тихо, но оживленно обсуждали между собой, хихикая и подпихивая друг друга, как школьники, задрав ноги на тот же самый святейший стол. Ещё один говорил о чём-то по телефону. Сам Дмитрий стоял у окна и смотрел на ночную Москву.

Именно такую картину застал Шарадин, войдя быстрым шагом в свой кабинет. Услышав шаги, сотрудники как по команде сели прямо в своих стульях, убрав все «посторонние предметы» со стола шефа, одновременно готовясь к неизбежной лекции о святости и неприкосновенности этой вещи.

Однако Шарадин молчал. Глава элитного подразделения сел за стол, машинально взял со стола какую-то бумагу и уставился на неё отсутствующим взглядом, по-прежнему храня молчание. Шли секунды. Дмитрий обратил внимание на то, что документ в руках начальника дрожит. Дмитрию стало не по себе. В таком состоянии полковника он никогда раньше не видел. Отойдя от окна, он сел на свободное место рядом с Шарадиным и попытался разрядить обстановку.

— У шефа дрожат руки от предстоящего задания? — хмыкнул он. — Такое зрелище стоит того, чтобы лишиться двадцати дней отпуска, — добавил он с кривой ухмылкой. — Давайте, выкладывайте, что там у вас.

Шарадин вздрогнул. В любой другой день он и за эту фразочку наградил бы своим знаменитым ледяным взглядом. Но не в этот раз. Медленно оторвав взгляд от бумаги, он обвёл им присутствующих. Шесть пар глаз смотрели на него с напряженным ожиданием и нарастающей тревогой, так как каждый уже успел понять — что-то не так.

Между тем, Шарадин отчётливо понимал только одно: он не знал, как подойти к предстоящему заданию и уж тем более как чётко и внятно поставить задачу перед своими подчиненными. Ему было сложно даже сформулировать суть этой задачи, так как случай беспрецедентный — в истории спецслужб, пожалуй, всего мира не было подобной ситуации, сравнение с которой помогло бы найти аналогичное решение и выработать дальнейший порядок действий. Он перевёл взгляд на Бартона, и с души слегка отлегло — с этим человеком любая задача казалась выполнимой, так как он отличался нестандартным мышлением, аналитическим складом ума и способностью детально прогнозировать ситуацию в будущем, основываясь на текущих событиях и предположениях.

Майор Бартон был одним из самых уважаемых сотрудников в группе «А». Ему и его команде доверяли самые сложные задания, и они выполняли их с минимальными, практически нулевыми человеческими потерями и максимальным успехом для своего подразделения. Каждый в отделе мог доверить свою жизнь этим ребятам.

Все сотрудники в команде были не старше тридцати лет. Например, один из двоих спавших на его столе был самый молодой сотрудник — Вячеслав Лавин. К своим двадцати восьми годам он успел заработать отличную репутацию как в профессиональной сфере, так и в личной. Обладая весьма привлекательной внешностью, Лавин при каждом удобном случае пользовался этим в общении с противоположным полом.

Самый старший был Игорь, единственный, кто был женат и имел детей, самый серьёзный внешне и основательный. Остальные были почти ровесники, и даже по внешним физическим параметрам они были чем-то схожи. При этом каждый из них имел свои уникальные данные, которые выделяли его среди прочих.

Второй засоня был Максим Сардин — самый высокий из них и самый крупный по габаритам. На первый взгляд он казался нескладным и неуклюжим, что многих вводило в заблуждение. Сам Макс крайне забавлялся, наблюдая, как окружающие принимают его за плюшевого медвежонка, не подозревая, что за внешней неуклюжестью стоит молниеносный и хладнокровный оперативник.

А вот сотрудник, которому он оторвет ноги за то, что они лежали на его столе, был Станислав Подарко — украинец по происхождению, но выросший в России. Из-за регулярных визитов к родственникам на Украину речь Стаса сохраняла очаровательный украинский колорит и фольклор, что нередко вызывало всеобщий смех и, как следствие, морально спасало в напряженных и опасных ситуациях. На непосвященных он производил впечатление безалаберного оболтуса и пофигиста, и только приглядевшись к глазам, можно было увидеть нечто большее.

И ещё один в очереди на отрывание ног был Владислав Гараев — законченный оптимист, никогда не унывал, не отчаивался и не заморачивался. Иногда казалось, что он больший пофигист, чем Стас. Но его казалось бы лёгкое отношение к разным жизненным ситуациям нисколько не мешало ему ставить на колени видавших виды преступников и доводить их до слез.

— Так в чём дело, шеф? — повторил свой вопрос Дмитрий.

Шарадин вздрогнул и перевёл взгляд на майора. Каждый из мужчин был уникальным, но Дмитрий Бартон обладал редкими качествами. Чтобы ни происходило, эмоции никогда не влияли на принятие им верных решений. Завидная выдержка и самоконтроль. Его действия всегда взвешенны, часто нестандартны и, как показывал опыт, на удивление верны и правильны для каждой конкретной ситуации. Благодаря именно этим качествам он пользовался авторитетом среди коллег. Если он отдавал приказ к действию, любой человек в подразделении не задумываясь и беспрекословно выполнял его без лишних вопросов и уточнений, так как был уверен в том, что майор уже всё взвесил и с высокой долей вероятности выбрал оптимальное, единственно верное решение. Кроме того, у него была развита интуиция, что-то вроде внутреннего слуха. Некоторые решения принимались им благодаря именно этой его особенности, хотя факты часто указывали на противоположные вещи. В итоге такие интуитивные решения предотвращали провалы и срывы при проведении сложных операций. В своём роде Бартон был легендой. На его счету были сотни спасенных жизней и десятки предотвращенных терактов. При этом он был весьма привлекателен, что заставляло биться быстрее не одно женское сердце.

Именно по этим причинам в кабинете сидел именно Бартон со своей командой в 4:32 утра. Шарадину почему-то казалось, что Бартон со своим нетривиальным подходом и нестандартным мышлением сможет решить ту задачу, которая перед ними возникла.

— Гм. Доброе утро… всем, — тихо начал Шарадин.

Зная, как его сотрудники не любят, когда их начинают вводить в курс дела «из-под Новосибирска», он сразу перешёл к сути.

— У нас нештатная ситуация. В одном из зданий нашего правительства внезапно появился неизвестный объект. Назначение его не определено. Цель появления неизвестна. Ваша задача — выяснить, что это за объект, и решить, что с этим делать.

«Уф», — выдохнул про себя Шарадин, кажется, всё понятно изложил.

— В чём подвох? — осторожно спросил Дмитрий, сразу прикинув, что если бы это был предмет, то вызвали бы саперов, а если бы человек, то выслали бы группу захвата. Но уж никак не элитное подразделение. Они, как правило, решают самые тяжелые и подчас невыполнимые задачи. Своего рода тяжелая артиллерия.

Шарадин внутренне съежился и произнес:

— Оно живое, — и замолчал, ожидая реакции или вопросов.

Шарадин мог поклясться, что слышал звук секундной стрелки на часах Влада — такая установилась тишина в кабинете. Они смотрели на него, он смотрел на них. Шли секунды, но все молчали. Парни растерянно переглянулись между собой, всё ещё не веря тому, что они услышали.

Дмитрий же пытался переварить услышанное и представить себе хотя бы приблизительный сценарий развития событий. Сбивало с толку это «оно». Ещё больше — «живое»! Но уже ни в какие ворота не лезло «внезапно появился». Возможно, посреди ночи шеф ещё окончательно не проснулся и упустил какую-то мелочь? Исходя из полученной информации, было очень сложно выстроить хоть какую-нибудь логическую картину. Много было неизвестного. Это плохо, так как сложно представить дальнейший порядок действий.

— Детали? — коротко спросил он.

Шарадин вздрогнул и с шумом выдохнул. Он даже не заметил, как затаил дыхание, ожидая реакции на свои слова, пытаясь представить себе, как со стороны слышится то, что он сказал, — похоже на полный бред.

— Сотрудники, дежурившие сегодня в здании, в 2:51 посредством видеонаблюдения установили в одном из залов факт появления непонятного объекта. Так как свет в помещении выключен, нет возможности рассмотреть объект детальнее. А соответственно, идентифицировать его. На мониторе видны только очертания и отдельные части.

— И на что это похоже? — задал нужный вопрос Стас.

— Очертания похожи на человеческое тело, но без света его толком не разглядеть. Объект находится в вертикальном положении, то есть стоит.

Включаясь в разговор, Игорь спросил:

— Объект предпринимает какие-то действия?

— Нет. Абсолютно неподвижен. В помещении расположены сверхчувствительные датчики движения, которые ничего не улавливают. Они не сработали даже тогда, когда объект появился.

— То есть можно сделать вывод, что он просто взял и появился неизвестно откуда, а не тайком пробрался, — задумчиво подытожил Влад.

— Выходит, что так, — вздохнул Шарадин, с трудом представляя, какую задачу придётся решать его парням, ведь пока он сообщил им самую простую и безобидную часть из того, что произошло…

— Почему не удалось включить свет? — спросил Дмитрий, уловив, что для полноты картины не хватает освещения. Ведь первое, что нужно было сделать, — это включить свет. Очевидно, что у сотрудников, находившихся на дежурстве в здании правительства, по какой-то причине это не получилось.

«Вот он — цепкий ум Бартона», — подумал Шарадин. Ничего лишнего. Однако нужно ответить на вопрос, и тут он внутренне сжался, так как до сих пор не мог вслух выразить словами произошедшее.

— Они не смогли подойти к тому месту, где находится выключатель. По их словам, какая-то сила удерживала их на расстоянии от него. — При этом Шарадин нервно заерзал на стуле.

Он снова обвёл всех взглядом, ожидая увидеть страх, но там было откровенное недоумение и замешательство.

Дмитрий явно пытался обдумать полученные сведения, но пока всё было тщетно. До сегодняшней ночи ему приходилось иметь дело исключительно с реальной, физической угрозой. Но на этот раз угроза определенно имела не материальную форму. По-прежнему было мало вводной информации, а уже имеющаяся просто сбивала с толку.

— Есть что-то ещё, что нам следует знать? — спросил он.

— Да. На полу вокруг объекта что-то поблескивает. Но нехватка освещения не позволяет установить ни размер, ни материал, ни вещество, из которого оно сделано. Дежурные предполагают, что это какая-то пленка, металл или что-то ещё, на чём объект стоит. Это вся информация, которую они нам передали. Выяснить остальное как раз и является нашей задачей.

— Ясно, — сказал Дмитрий. — Парни, берем с собой всё, на месте разберемся уже по ситуации! — отдал он команду.

— Не вопрос, — улыбнулся Макс.

Это был его любимый вид комплектации, так как это придавало ему ещё большую внушительность и устрашимость. Кроме того, ему нравилось ощущение тяжести металла и снаряжения.

Как правило, для решения различных задач применялись и разные виды оружия. Начиная от пистолетов и гранат со слезоточивым газом и заканчивая тяжелыми видами вооружений, такими как гранатометы, пулеметы, радиоуправляемые мины и прочее. Однако весьма редко приходилось использовать всё имевшееся снаряжение для выполнения боевых операций. Но в этот раз сотрудники группы «Альфа» не знали, с чем им придётся иметь дело. Задача стояла серьёзная — в здании правительства Российской Федерации внезапно появился объект, очертаниями похожий на человека. Речь шла об угрозе безопасности первым лицам страны, поэтому выбор средств для обезвреживания будет осуществляться на месте. В этот раз они будут увешаны всем, чем только можно.

— Что там с доступами к объекту? — спросил Славик. — Вход свободный? Ничего взламывать не надо?

— Нет, — ответил Шарадин, на что Славик огорченно вздохнул, чем вызвал улыбку товарищей.

Парень был мастер своего дела, поэтому искал любую возможность, чтобы не дать пропасть своему «таланту».

— Собираемся, нас уже ждут. Сбор через 30 минут возле машины со стороны двора.

Через 25 минут они выходили во двор, направляясь к машине.

Как только все расселись по своим местам, автомобиль плавно тронулся и тихо направился к зданию правительства Российской Федерации. Операция была сверхсекретной, поэтому чем меньше внимания, тем лучше.

Когда они подъехали к запасному входу здания, их уже ждал один из дежуривших этой ночью.

Парень явно был немного не в себе. Дмитрий отметил про себя типичные признаки нервного напряжения дежурного — дюжину окурков на земле и широко раскрытые, бегающие глаза. Менее заметным признаком, но от того более настораживающим был сам его взгляд — то осмысленный, то отсутствующий, которым он смотрел на сотрудников, выбиравшихся из машины. Бешеная пульсация вены на шее с потрохами выдавала его намерения с радостью оказаться где угодно, но только не здесь.

— Приветствую! Рад, что вы здесь… — начал он.

— А уж как мы рады, — глядя на него, протянул Влад, но, увидев предостерегающий взгляд шефа, быстро замолчал.

— Пойдемте, провожу вас в комнату видеонаблюдения, там вы всё сможете сами увидеть и обсудить, — произнес дежурный, взяв себя в руки и направляясь к двери.

Их провели коридорами в пункт центрального видеонаблюдения за всем зданием как снаружи, так и внутри. Комната была большая и полностью оборудована по последнему слову техники. Находящиеся там дежурные уже их ждали и были готовы к вопросам, которые могли возникнуть. Им сообщили, что приедет сама «Альфа» с легендарным Бартоном, а это означало, что он из них всю душу вытрясет, если потребуется, чтобы получить то, что ему нужно для успешного проведения операции.

— Доброго утра, коллеги! Давайте сразу к делу, — с порога начал Шарадин. — Это майор Дмитрий Бартон со своей командой. Они займутся этим делом. Прошу оказать всяческую помощь по всем возникающим вопросам в данной ситуации.

После этих слов Шарадин отступил в сторону, зная, что майор будет вести разговор на свой манер, задавая странные, одному ему понятные вопросы.

— Покажите комнату с объектом, — попросил Бартон.

Один из дежурных сразу указал на нужный экран, при этом другой предусмотрительно выключил свет, так как изображение на мониторе было практически тёмным, и освещение в комнате затрудняло увидеть хоть какие-то детали и очертания. Спецназовцы вплотную подошли к монитору и внимательно начали всматриваться в темноту большого помещения на экране.

— Приблизить можно?

Через секунду было сделано и это, но толку от этого было мало. Всё, что было видно, — это очертания, очень похожие на человека среднего роста и не очень крупной комплекции. И вокруг предположительно ног на полу действительно что-то блестело. Стекло? Метал? Черт знает! Освещения крайне не хватало!

— Что это за комната? — задал он свой первый вопрос, не отрываясь от монитора.

— Зал для небольших совещаний, — ответил кто-то ему.

— В ней есть что-то важное или секретное? — продолжал Дмитрий с целью исключить версию намеренного проникновения для кражи информации или ценных предметов.

— Нет.

— Кто первый увидел объект?

— Я, — ответил один из дежурных.

— Отлично. А теперь очень подробно, шаг за шагом, строго в той последовательности, которая была, опишите, как вы его обнаружили. Где стояли, что видели, о чём думали, что чувствовали и так далее. Если мне что-то потребуется, я сам уточню. Задача ясна?

— Да, — нервно сглотнув, ответил дежурный, внезапно поймав себя на мысли, что находится на экзамене. И кратко, без эмоций описал всё произошедшее.

Дежурный практически в точности изложил Дмитрию те факты, которые до этого озвучил Шарадин и которые видел сам. Ничего нового.

— Кто пытался включить освещение? — продолжил Бартон.

— Мы, — ответил один из дежурных, показывая на стоящего рядом напарника.

— Всё то же самое — детально, по порядку, строго в той же последовательности.

— Понятно. Мы пошли включить свет в той части здания, чтобы на мониторе можно было лучше рассмотреть изображение. Практически дошли до того места, где находится выключатель, но нам обоим одновременно вдруг стало плохо. Мы проигнорировали эти ощущения и решили идти дальше. Но как только сделали ещё один шаг в ту сторону, нам стало совсем худо, и было понятно, что причина именно в этом объекте. Мы решили вернуться, после чего связались с главным управлением. Всё.

— Где именно вы почувствовали себя плохо? — уточнил Дмитрий, и дежурный показал на одном из мониторов конкретное место, а также на общем плане здания.

— Постарайтесь подробнее описать, на что было похоже недомогание. Если что-то болело, то где именно? В животе, в голове, в ногах? Какого рода боль?

— Конкретного места не было. Как-то сразу по всему телу. Как будто что-то сжимало изнутри, и это было очень больно.

— Как именно вы определили, что боль из-за объекта? Вы что-то слышали на внутреннем уровне?

— Типа того. Но скорее не слышал — я это ясно ощутил.

— Детальнее! Что чувствовали — страх, предупреждение, угрозу?! — рявкнул Бартон, и дежурный подумал, что все байки о его способности залезть под кожу были всё-таки правдой.

— Находясь там, я чувствовал, что через секунду я умру. Как факт. Не предупреждение или угроза, типа «если сделаешь ещё шаг, то я тебя убью». Это был просто осознание факта — в следующее мгновение я должен был умереть.

— Как думаешь, почему не умер? — Это был вопрос Бартона из разряда странных, и некоторым присутствующим он показался жутким и даже возмутительным.

— Я не знаю. Честно. По какой-то причине давление ослабло, и мы пулей отскочили подальше оттуда. Но почему именно сила ослабла, я не знаю.

А вот это была крайне важная информация для Дмитрия. Он ещё не знал, что будет с ней делать, но аккуратно поместил в нужную ячейку своей памяти, чтобы воспользоваться впоследствии.

— Итак, у нас здесь объект неизвестного происхождения, без признаков движения и жизни. Расположен вертикально, обладает неизвестными психо- и телекинетическими возможностями, способными привести к смерти. Они возникают и исчезают в определенной точке, — резюмировал Дмитрий

— И? — протянул Стас.

— И это полный отстой! — подытожил Славик.

И он был прав, подумал Дмитрий, это был полный абсурд. Они владели этими фактами. И что? Того, что есть, не хватает, а дополнительных данных им явно не получить. И?!

Думай, думай… Им необходим был свет. Без него они далеко не уедут.

— Проведите нас до точки, где вам стало плохо, — выдал майор тоном, в котором ясно слышалось, что дальнейшей дискуссии не будет.

Дежурные охранники ошалело переглянулись и посмотрели на остальных членов команды, ожидая, что они что-то скажут, вдруг предложат какие-то варианты или идеи. Но те хранили пугающее молчание. Майор Бартон принял решение, значит, будет так.

Один из охранников попытался робко остановить майора, стоявшего уже в дверях.

— А вы помните о том, что мы вам рассказали о смертельной угрозе?

— Направо или налево? — в ответ спросил Дмитрий, из чего стало ясно, что обсуждать тут нечего. — Николаич, будьте на связи, — обратился он к Шарадину.

Тот и не подумал возражать. Когда майор в деле, никто ему не возражал, даже собственный начальник, что со стороны смотрелось странно. Но что уж тут поделать — решениям Бартона доверяли безоговорочно и без тени сомнения.

Не дожидаясь утвердительного ответа, Дмитрий вышел из помещения, а следом пять его парней и сопровождающий.

Глава 2

«Я вернулась! Мне удалось!»

Она хотела закричать от счастья, но не смогла. Она не чувствовала своего тела, при этом продолжая испытывать адскую боль во всём организме.

«Что за?.. Я жива в итоге или нет?!»

Из-за большой потери сил и невыносимой боли она не могла разобраться в том, как обстоят дела: где она, с чем она, в каком состоянии… Понятны были только две вещи: первая — она не чувствовала своего тела и не могла им управлять, вторая — это самое бесчувственное тело невыносимо болело.

И где логика? А-а-а-а, она сойдёт с ума!

Стоп! Нужно поспать. Её организм всегда знал, что ему нужно, чтобы функционировать нормально, и она ему доверяла.

«Сон лечит любые болезни», — выдала ей Память чьи-то ласковые слова, но она не помнила, откуда и чьи они.

Сотрудники группы «А» шли в полном молчании. Напряжение было таким, что, казалось, его можно было потрогать. По мере того как приближались к назначенному месту, скорость охранника замедлялась. И вот они остановились совсем.

— Вот оттуда всё началось, — указал он рукой по направлению коридора, ориентируясь на одну из дверей слева.

— Сейчас вы что-то чувствуете? — спросил Дмитрий, исключая вариант с индивидуальной восприимчивостью.

— Нет.

— Я понял. Оставайтесь здесь. Парни, за мной, — произнес Дмитрий и двинулся вперед в указанном направлении.

Метрах в четырех от злополучной двери по левой стороне виднелся выключатель, который нужно было включить любой ценой. Дмитрию вдруг вспомнился Стас, стоящий сзади, с его украинскими оборотами. Тот к чему угодно мог добавить сравнительное описание, начинающееся с «як», по-русски «как»: «идёт как спит», «пищит как кошка за пазухой» или «упал как жаба с моста». Дмитрий про себя улыбнулся, вспомнив некоторые из них.

Они приближались к тому месту, где по описанию начинались враждебные флюиды. Майор подал знак рукой остановиться.

Сделал шаг. Группа за ним.

Ещё шаг. Они практически поравнялись с тем местом, от которого якобы всё началось.

Ничего. Ещё шаг.

Все спокойно. Главное — дойти до выключателя, а дальше посмотрим.

Шаг. Уже ближе. По его прикидкам, они уже прошли рубеж, на котором дежурным парням стало не по себе. Пока тихо. Ему и в голову не пришло поставить под сомнение слова охранников, списав всё на богатое воображение или самовнушение. Ни в коем случае. Дмитрий использовал любую информацию, мельчайшие нюансы и детали, какими бы странными, глупыми или невероятными они ни казались. Это и отличало его от остальных сотрудников его уровня. Он не пропускал ничего и в голове держал всё в идеальном порядке.

Шаг. Дело движется.

«Или нет?» — подумал он, ощутив резкую всеобщую боль. Он быстро сделал знак рукой остановиться идущим следом. Те мгновенно застыли. Черт! До выключателя осталось всего ничего. Дмитрий, стиснув зубы и вспомнив некоторые приемы из тренировок по выживанию, продолжил движение.

Шаг. На этот раз он постарался сделать его гораздо шире, чтобы успеть дойти, пока ещё есть силы. Вместе с болью пришло ощущение беспредельного ужаса. Ужаса с большой буквы, так как он буквально ощущал его. Казалось, он имеет осязаемую форму — настолько плотным было это ощущение. Он почувствовал, как какая-то бешеная сила начала сдавливать его изнутри. Кровь бросилась к голове, и всё поплыло перед глазами. Вдохнуть было невозможно. Становилось совсем паршиво — из носа потекла тонкая струйка крови. Осталось совсем немного. Чертов выключатель совсем рядом.

Ещё шаг. Хотя это больше было похоже на волочение, настолько сильно его сминало, гнуло и давило. Он не понимал, как он всё ещё держится на ногах. Хотя нет, понимал — потому что он самый крутой в «Альфе» и даже эта скотина не могла его свалить с ног, хотя ему казалось, что ребра больше не выдержат и начнут трескаться.

Давление внезапно исчезло. Дежурный упомянул, что смертельные спазмы иногда исчезали, и именно на это он очень рассчитывал, когда начинал движение. Дмитрий успел сделать глубокий вдох и быстрый выдох, группируясь всеми мышцами, чтобы легче перенести следующий беспощадный натиск, который, он был абсолютно в этом уверен, обязательно последует. И не ошибся. Он возблагодарил бога за то, что у него хватило ума придать словам дежурного значение, что позволило подготовиться к новой адской атаке как следует.

Он понял, что имел в виду дежурный, говоря о факте смерти. Это был именно факт. С ним никто не пытался договориться, предупредить или угрожать. Его просто собирались убить.

Невидимая сила швырнула его к левой стене, припечатав так, что из лёгких вышибло остатки воздуха, который он так берег. Внутренности жгло огнём. Он медленно сползал по стене, из последних сил держась за остатки жизни, начиная захлебываться кровью, пока не оказался на коленях, ощущая эти дикие попытки убийства, больше похожие на припадки. В глазах стало совсем темно.

Но это было уже не важно, так как он всё-таки нажал на кнопку включателя.

«Опасность! Опасность! Опасность!!!» Она резко проснулась.

«Убить! Сейчас!» — яростно заметалась мысль, создавая вихрь безжалостности и беспощадности, мгновенно отнимая жизнь у всего живого, что оказалось поблизости. Дикое бешенство вырывалось откуда-то изнутри неё, разнося на части каждую живую молекулу. «Убить!» — ревело оно.

«Нет! Нельзя! Нет! Это люди!» — закричало откуда-то её Сознание.

«Убить!!!» — не унималась животная реакция на опасность, а значит, должна убить всё, что дышит и не дышит, не разбираясь в деталях.

«Контролируй себя! Успокойся! Это люди!» — орал ей Здравый Смысл.

Но чудовищный невидимый зверь внутри неё уже вырвался на свободу и яростно рвал на части существа, которые посмели явиться.

«Ты сейчас же возьмешь себя в руки!!!» — гаркнуло Сознание.

Оно всегда было сильнее её эмоциональной половины и, как правило, без труда управляло её животными инстинктами. По крайне мере, так было в её Прошлой Жизни. Оно всегда лучше всех знало, и это очень помогало ей не делать глупостей там, где обычно люди жёстко обжигались, идя на поводу у своих эмоций. Но сейчас оно, кажется, было бессильно.

«Да, нет, ты ошибаешься, детка. Я справлюсь и сейчас!» — в холодном бешенстве проревело Сознание, затягивая узлом её разбушевавшиеся эмоции. Слишком тяжело далось ей возвращение домой, слишком много было положено сил и испытано на пути сюда. Она не позволит страху, боли и животным инстинктам диктовать свои порядки и убивать свой народ. И это не обсуждается!!!

«У тебя три секунды, чтобы перестать вести себя как кровожадное чудовище, — шипело злобно в мозг Сознание. — Иначе я буду держать на привязи твои любимые чувства и эмоции всю твою жизнь. А тебе это не понравится, уж поверь мне, — продолжало оно плеваться ядом. — Ты поняла меня?!»

Она поняла. Ей потребовались титанические усилия и воля, чтобы успокоиться и начать мыслить здраво.

«Ш-ш-ш, всё хорошо. Я дома. Всё позади. Я в безопасности». В относительной, конечно, учитывая людей неподалеку, но это ничто по сравнению с тем, что ей пришлось пережить на пути домой.

Она глубоко вдохнула и начала понемногу приходить в себя.

«Наконец-то, — проворчало Сознание. — А то из-за твоих фокусов я не могу толком оценить и понять обстановку».

М-м-м, как же она обожала эти моменты, когда рассудок брал верх над эмоциями. В такие моменты она всегда чувствовала себя могучей победительницей. Хотя, если откровенно признаться самой себе, то именно такой она и была, раз стоит здесь, а не валяется мертвой в Тоннеле Возврата. Боль всё ещё была нестерпимой, но она собрала всю волю в кулак и нервно огляделась вокруг.

«Итак, что тут у меня… или кто?»

Дмитрий не знал, о чём обычно люди думают в последнюю минуту своей жизни, но лично его в данный момент занимало одно: пройти через столько боевых операций — и вот так по-дурацки сдохнуть. В коридоре. Под дверью. Ни тебе пуль, ни взрывов. Просто позор!

И в этот самый момент, находясь между жизнью и смертью, уважаемый и крутой майор Бартон первый раз в жизни обиделся. И если бы лицо не было сведено предсмертной судорогой, он бы ещё и губы надул от досады, настолько его задела такая перспектива.

Он уже лежал на полу, не в состоянии пошевелиться, когда почувствовал, что хватка начала постепенно ослабевать. Сознание постепенно возвращалось, и ему удалось осторожно сделать судорожный вдох. Один. Второй. С трудом открыл глаза, попытался сфокусироваться — зрение в норме.

— Кэп, ты живой? — прогудел Макс своим зычным голосом.

Дмитрий уже три года был в звании майора, но привычка окликать его по старому званию капитана у них так и осталась.

— Не уверен, — прохрипел он, сомневаясь, что его слышат.

Но его услышали, и шумный вздох облегчения нарушил жуткую тишину коридора. Впоследствии это было одно из самых нелюбимых воспоминаний команды — смотреть, как Бартон сознательно шёл на смерть, умирая на их глазах, а им было приказано стоять, чтобы в случае чего было кому в дальнейшем продолжать операцию.

Дмитрий осторожно пошевелился, проверяя, что повреждено. Было всё ещё больно, но то были последствия неизвестной атаки. Кажется, всё в порядке, не считая жуткой ломоты во всём теле.

А тем временем находившиеся в комнате видеонаблюдения Шарадин и дежурные охранники наблюдали за тем, как какая-то сверхъестественная сила отнимала жизнь у Бартона. Происходящее не укладывалось в голове. Казалось, на экране разворачивалось какое-то дурацкое представление и сейчас кто-нибудь ворвется к ним с криком: «Розыгрыш!» Но никто не появлялся, а Бартон уже сползал по стене…

Когда в зале, где находился объект, зажегся свет, они невольно перевели взгляды на другой экран и увидели то, что действительно там находилось. У Шарадина от представившегося зрелища кровь застыла в жилах, и его замутило. Одного из дежурных начало тошнить в мусорную корзину. Шарадин, пытаясь совладать с собой, рассматривал объект, стоявший боком к камере видеонаблюдения. И хотя подобный ракурс не отражал и половины того, что было на самом деле, этого оказалось достаточно, чтобы Шарадин дорисовал в своём воображении всё остальное. Рехнуться можно!

Движение на другом экране привлекло его внимание. Бойцы, приблизившись к майору, помогали ему встать. Нижняя часть лица и бронежилет Бартона были залиты кровью. Влад достал салфетку, чтобы майор смог привести себя в порядок. Было видно, как они о чём-то переговариваются.

— Парни, доложите обстановку, — послышался голос Шарадина в переговорных устройствах.

— Кэп в порядке, — ответил Макс.

— Отлично! Не предпринимайте пока дальнейших действий.

Необычайно глухой и надтреснутый голос шефа произвёл сильное впечатление на Бартона и его команду. После короткой паузы Игорь вкрадчиво спросил:

— Я так понимаю, что включился свет и вам есть что нам сказать?

— Да, — сдавленно ответил Шарадин.

После этого короткого ответа Дмитрий внутренне собрался, насколько позволяло его нынешнее состояние. Ясно, это ещё не конец. Невидимый убийца находился прямо за дверью, и он собирался посмотреть на эту дрянь, независимо от того, что там видел Шарадин на мониторе. Опершись на Макса, Дмитрий с трудом начал подниматься на ноги.

Игорь, глядя на то, как Бартон, цепляясь за напарника, приводит себя в вертикальное положение, с сомнением спросил:

— Ты как? В норме?

— В норме.

— Может, передохнешь чуток? — пробасил Макс.

— Нет. Идем дальше, — непреклонно отрезал Дмитрий.

Его выносливости можно было только позавидовать. До двери оставалось пройти не больше четырёх метров, поэтому Дмитрий не собирался рассиживаться.

— Николаич, что там у вас?

— Там трындец! — ответил Шарадин.

— Исчерпывающе.

— Дима, там человеческое тело…

— И?

— В очень неприглядном виде, — добавил начальник.

— И всё? Ну, тогда переживем.

«И не такое видели», — подумал Дмитрий. Хуже, когда что-то неизвестное.

Они медленно двинулись в сторону двери, ведущей в зал. Никто не делал резких движений, каждую секунду ожидая новой невидимой атаки. Спустя несколько секунд к ним пришло осознание нависшей над ними угрозы, тяжело давившее на плечи. Вместе с тем они ощутили, что практически осязаемая угроза носила некий сдерживающий характер, а не имела желание их уничтожить. Это вселяло большой оптимизм. Так как сам факт угрозы предполагал наличие каких-то условий, что-то вроде «Дёрнешься — получишь под дых» или «Будешь вести себя спокойно — ни с кем ничего не случится». Осталось выяснить, какое условие выдвигает Объект за дверью, при котором он сохранит им жизнь.

Они подошли к двери. Надели кислородные маски на случай, если Объект источает какие-то испарения. Перед тем как войти, Дмитрий спросил:

— Николаич, Объект по-прежнему не подаёт признаков движения?

— Да, — протрещало в ухе.

— Заходим. — Дмитрий достал ключ, вставил в скважину и тихо, медленно провернул. — Оружие наготове.

Держа автомат в правой руке, левой он очень медленно опустил ручку двери вниз и слегка толкнул дверь от себя. Сердце глухо стучало то ли от страха, то ли от… страха! Он слышал тяжелое дыхание позади себя — парням тоже было не по себе.

Открыв дверь шире, Дмитрий быстро заглянул в зал, следуя всем правилам при захвате помещения с неизвестным противником внутри. Быстро пошарил глазами по залу, ища Объект. Нашёл. И застыл. Секунда. Две. Три… Из желудка уверенно начало двигаться его содержимое. Вот черт! Его замутило так, что с трудом удавалось сдерживать спазмы. Но он продолжал смотреть. Нужно как можно скорее привыкнуть к этому, успокоить взбунтовавшийся желудок и действовать дальше. Оглянувшись на парней, он отметил, что зелёный цвет, оказывается, идёт не всем. Парней буквально согнуло от дурноты, но они крепились. Все, кроме Стаса. Тот от души изливал органическое содержимое своего желудка на пол здания правительства Российской Федерации.

Через минуту они взяли себя в руки и начали оценивать и анализировать открывшуюся перед ними картину. Судя по тому, что Стас всё ещё дышал, находясь без маски, которую он предусмотрительно снял, воздух был чист, и это уже снимало одну проблему.

Дмитрий снял маску и дал знак остальным снять свои — без них всё-таки комфортнее. Убрал автомат за спину. Дав знак подойти поближе к Объекту, он начал двигаться вперед, отмечая новые ощущения.

В помещении плотной невидимой пеленой висели Опасность, Угроза, Ужас и Страх. Эти ощущения поочередно накатывали на бойцов спецназа как волны, порождая желание то сильнее сжать оружие и начать стрелять во все стороны одновременно, то бросить всё и убежать. При этом они ясно осознавали, что, как бы далеко они ни убежали, ощущение чьего-то кошмарного незримого присутствия за их спиной будет постоянным. Как в фильме ужасов, когда в темноте вокруг тебя что-то происходит, но ты не знаешь, что именно. И, главное, не знаешь что делать. Волосы у всех стояли дыбом. Обливаясь холодным потом, они шаг за шагом продолжали двигаться вперед, понимая, что те чувства, которые они испытывали, на самом деле были светлым и безобидным моментом в данной ситуации. Потому что по мере их приближения в зале заметались Ярость и Бешенство: из угла в угол, между полом и потолком, между мужчинами и Объектом, с явным намерением их прикончить. Собственно, только поэтому никто ещё не начал стрелять, бежать и кричать от страха, потому что их конец мог наступить мгновенно.

Постепенно все ощущения, которые едва не заставили их потерять самообладание, начали ослабевать. Однако Дмитрий почувствовал, что дальше идти не стоит, и остановился. Остальные тоже замерли, пытаясь перевести дух и прийти в себя, насколько это возможно в такой ситуации. Если, правда, у Объекта вдруг не сорвет крышу и он не убьёт их раньше.

Верилось с трудом, но прошли они не более шести метров.

Они стояли прямо напротив Объекта и теперь уже более спокойно и трезво анализировали увиденное. Перед ними действительно было человеческое тело. А точнее сказать, то, что от него осталось. Объект был больше похож на скелет, на котором кое-где ещё держалось мясо. Было видно, что во многих местах на костях есть глубокие трещины. Ребра и грудная клетка были практически оголены, и сквозь кости виднелись человеческие органы. Разорванные сухожилия свисали вдоль тела, как нити. О таком понятии, как кожа, речи не шло вообще. Её не было в принципе. Сплошной кусок мяса с костями! А блестящий помост, который они видели на мониторе в темноте вокруг Объекта, при свете оказался ничем иным, как большой лужей крови, которая всё ещё продолжала стекать по конечностям Объекта. На месте лица было кровавое месиво, а там, где должны быть губы, виднелись челюстные кости и зубы. Тошнотворно неописуемо. Не то чтобы мужчины никогда не видели крови или растерзанное человеческое тело. Уж этого добра за годы их службы они насмотрелись. Здесь дело было в самом антураже и контексте ситуации: посреди красивого светлого большого зала стоит ОНО. Если бы валялось, и то легче бы было, такое видели не раз. А тут стоит.

— Кэп, оно воняет, — констатировал Славик.

— Не хнычь! Это всего лишь запах свежего мяса и крови, — отозвался Макс. — Это тебе не твои парфюмные штучки, — подколол он напарника, зная, что Слава любит различный парфюм, как мужской для себя, так и женский для своих девушек.

— А что за бабуйня на голове? — заметил Стас.

Действительно, на голове Объекта было что-то вроде помеси тюрбана с пчелиным ульем серо-коричневого цвета. Оно тоже было изрядно потрёпанным, но было видно, что материал твёрдый, чем-то похожий на гипс. Оно имело достаточно большой размер, по высоте не менее сорока сантиметров.