Бесплатный фрагмент - Пятидесятники Приенисейской Сибири

Предисловие

Пятидесятничество (англ. «Pentecostalism») — деноминация, появившаяся в начале XX века в ходе третьей волны развития протестантизма в США. По своему происхождению, вероучению и практикам пятидесятничество родственно баптизму и методизму.

Характерными чертами пятидесятничества как движения являются: особое внимание к дарам и откровениям Св. Духа, практика говорения на иных языках (глоссолалия), доктринальная и политическая децентрализация. Большинство пятидесятников использует при крещении тринитарную формулу, крестя «Во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28:19). Но есть и унитарии, крестящие во имя Иисуса Христа (Деян. 2:38). Среди пятидесятников распространен пацифизм, отрицательное отношение к психоактивным веществам. К пятидесятникам относят: «христиан веры евангельской» (ХВЕ), «христиан евангельской веры» (ХЕВ), «евангельских христиан в духе апостолов» (ЕХвДА), «евангельских христиан святых сионистов» (ЕХСС), «евангельских христиан пятидесятников-сионистов» (ЕХПС) и др.

Пятидесятническое движение приобрело международный размах вскоре после своего возникновения. В России пятидесятники появились еще в царский период. Это были трудовые реэмигранты из Америки, миссионеры из Северной Европы, религиозные искатели из числа самих россиян. У российского пятидесятничества не было единого лидера или центра распространения на территории России, поэтому уже в 1920-е годы были представлены разные варианты движения.

На территории Красноярского края пятидесятники появились во второй половине 1920-х годов. Среди первых представителей были переселенцы по государственной программе и раскулаченные крестьяне УССР, БССР, РСФСР. К этому времени относится обращение баптистов в Томиловке (Каратузский район) в пятидесятничество под влиянием приезжей из Казанской губернии. В настоящее время связи с Поволжьем почти не изучены. Многочисленные архивы Приенисейской Сибири привлекательны для исследователей тем, что в них содержится уникальная информация о множестве узников за веру из самых разных регионов.

После Второй мировой войны ряды пятидесятников пополнились уверовавшими фронтовиками (Григорий Скибицкий) и военными (Афанасий Баимов), демобилизовавшимися военнослужащими-пятидесятниками других союзных республик, отбывавшими воинскую повинность в Сибири (Илья Кучер). В брежневский период ряды пятидесятников укрепились благодаря столбистам и представителям сибирской художественной и театральной интеллигенции.

В советский период пятидесятники подвергались разнообразным преследованиям со стороны органов государственной власти. В годы «большого террора» был расстрелян руководитель пятидесятников г. Красноярска — П. Ф. Протопопов (1900—1938), уроженец Воронежской губернии. В 1940-1950-е годы в Норильлаге отбывали сроки украинские пятидесятники. Основным источником пополнения пятидесятничества был рабочий класс. Осужденные пятидесятники, как правило, были людьми трудоспособного возраста и работали в лагерях Краслага, Норильлага и др.

Советские пятидесятники переезжали с места на место в поисках заработка, духовного общения, а также для оказания поддержки ссыльным единоверцам. Они селились в рабочих поселках (Ирша, Бородино, Предивинск и др.) и быстро растущих промышленных городах (Черногорск, Назарово, Красноярск и др.). Репрессии привели к тому, что большинство советских пятидесятников отказалось от вхождения в поддерживаемый государством протестантский союз ВСЕХБ и предпочло подполье. Незарегистрированные пятидесятники и сейчас имеют крепкие позиции в регионе.

В 1963 году на территории Красноярского края было 23 группы пятидесятников (491 чел., 79% — женщины). В 1960-1970-е годы на территории Манского и Рыбинского районов активно действовала сеть групп евангельских христиан пятидесятников-сионистов. Красноярский край — один из немногих российских регионов, где есть группы евангельских христиан пятидесятников-сионистов (ЕХПС).

До 1975 года пятидесятнические религиозные объединения в СССР не регистрировали отдельно от евангельских христиан-баптистов, считая их «изуверскими». 16 сентября 1975 года в Черногорске было зарегистрировано пятидесятническое объединение во главе с пресвитером Андреем Миллером. Это была одна из первых регистраций пятидесятников, проведенных в Советском Союзе (всего их в том году было семь, потом процесс регистрации был надолго пристановлен).

Во второй половине XX века на территории Хакасии имело место противостояние между властями и пятидесятниками Черногорска. Местные пятидесятники, отчаявшись добиться обеспечения приемлемых условий жизни в советском обществе, попытались выехать из Советского Союза. Верующих вернули и судили, но они продолжали добиваться выезда. История приобрела международную огласку и закончилась прорывом «железного занавеса» так называемой «сибирской семеркой». В 1980-е годы членов «сибирской семерки» и их родственников выпустили из СССР.

В 1990-е годы при поддержке «Движения веры», украинских и американских миссионеров, на территории региона появились новые церкви ХВЕ, которые быстро стали самостоятельными. Современные религиозные организации ХВЕ в регионе условно можно разделить на два типа: 1) появившиеся из ранее имевшихся религиозных групп религиозных искателей, баптистов или пятидесятников; 2) возникшие из центров реабилитации и социальной адаптации.

В Красноярском крае представлены пятидесятники религиозных союзов федерального значения (централизованных религиозных организаций): РАМ ХВЕ (представляет интересы ОЦХВЕ России), РОСХВЕ (п), РЦХВЕ, АХЦ «Союз христиан». Часть пятидесятников региона входит в состав протестантского регионального органа — Комитета Глав Христианских Церквей Енисейского региона, что позволяет им развивать партнерские отношения с лютеранами, евангельскими христианами-баптистами, адвентистами седьмого дня.

В постсоветский период среди пятидесятников появилось немало врачей, учителей, музыкальных работников, спортсменов, предпринимателей. Пятидесятники современной России сотрудничают с региональными властями в области реабилитации осужденных, наркозависимых, алкозависимых, лиц, без определенного места жительства, беспризорников, инвалидов, детей с ОВЗ. Оказывают адресную помощь малообеспеченным и многодетным семьям, детским домам.

В первые десятилетия XXI века пятидесятников награждали благодарственными письмами и грамотами от властей не только за социальную деятельность, но и за примерное воспитание подрастающего поколения. В 2008 году глава администрации Октябрьского района города Красноярска передал Коломийцу В. И. и его жене Благодарственное письмо «За достойное воспитание детей и победу в номинации «Лучшая семья года — 2008» районного конкурса, посвященного году семьи. В мае 2008 года Коломиец В. И. был награжден Дипломом как победитель городского конкурса «Лучший родитель — 2008». Есть среди христиан веры евангельской и обладатели Почетного Знака Красноярского края «Материнская слава». Региональные СМИ неоднократно писали и снимали телевизионные сюжеты о многодетной семье учителей Моисеенко, являющейся гордостью г. Сосновоборска.

На протяжении трех-четырех поколений пятидесятниками являются семьи Баимовых, Ващенко, Ефременко, Морозовых, Коломийцев и др. В многодетной семье красноярского пресвитера ХВЕ У. Д. Ефременко вырос военный журналист, ветеран ВОВ Н. У. Журавлев. С 1990-х годов в пятидесятничестве состоит прямой потомок основателя Минусинского краеведческого музея им. Н. М. Мартьянова — Александр Мартьянов (епископ ОЦХВЕ). Служители ХВЕ имеются и среди родственников знаменитой отшельницы Агафьи Лыковой.

В издание книги 2021 года добавлены сведения о происхождении движения евангельских христиан-баптистов в царский период, поскольку с ним связан генезис сибирского пятидесятничества. На разработку данной темы меня вдохновили личные впечатления от общения с Бартовым Вячеславом Павловичем, кропотливо и с энтузиазмом изучающим историю ЕХБ в Тульской области. В дальнейшем планируется издание отдельной работы по истории ЕХБ Приенисейской Сибири в царский период.

В новом издании книги существенно изменена и глава о сталинском периоде в первой части. А из второй части исключены две главы. Одна из них содержала определения понятия «пятидесятничество» в научных трудах, другая — биографию покойного пресвитера Л. П. Байды. Исключенные главы могут появиться позднее в виде отдельных публикаций.

Моя благодарность адресована всем, кто помогал в сборе материалов и продолжает проявлять интерес к этой малоизученной теме. Первым читателям — за ценные замечания и отзывчивость. Свидетелям прошлого — за доброе отношение и труд над своими воспоминаниями. Сибирским служителям ХВЕ — за кротость и содействие в налаживании связей.

Выражаю признательность за предоставление результатов своего творчества Мартьянову Александру Николаевичу, Матфеян Кристинэ Артёмовне, Моисеенко Максиму Викторовичу, Моисеенко Марии Максимовне.

Отдельно хочу поблагодарить Моисеенко Максима Викторовича: он вдохновил меня на создание поэтического раздела в книге и предоставил свежие газетные публикации. Спасибо!

Замечания, пожелания и рекомендации по содержанию книги принимаю по электронной почте.

Вероника Гиндер,

г. Нижний Новгород,

ginder1982@gmail.com

Часть первая. Пути развития пятидесятничества

Не говори, что нет спасенья,

Что ты в печалях изнемог:

Чем ночь темней, тем ярче звезды,

Чем глубже скорбь, тем ближе Бог…

А. Н. Майков

Сибирь при Енисее

В Сибири большое количество крупных рек и озер. По их названиям и получили свое название отдельные ее части: Приобье, Прииртышье, Приангарье, Притомье, Прибайкалье, Приенисейская Сибирь и другие. Та же практика формирования названий существует и в других регионах России: Приволжье, Прикамье, Придонье и так далее.

Приенисейская Сибирь является частью Восточной Сибири и рассекает всю страну на две примерно равные части от севера до юга. До перестройки границы этого региона совпадали с Красноярским краем. Потом в отдельный субъект выделилась республика Хакасия. С двумя этими субъектами граничат республики Алтай, Тыва и Саха, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, Иркутская, Томская и Кемеровская области.

По своей площади Приенисейская Сибирь составляет около половины Сибирского федерального округа и Восточно-сибирского экономического района. Почти вся ее территория по природным условиям относится к категории неблагоприятных для жизни людей. Но люди здесь все-таки живут. Чтобы жить здесь надо иметь много видов одежды, что называется «на все случаи жизни», так как климат резко-континентальный. Разница в двадцать градусов в течение суток является делом обычным. Зима длится около полугода. Даже в мае в центральных районах может выпасть снег.

Населенные пункты расположены, как правило, возле рек, которых здесь очень много. В советский и постсоветский периоды в регионе был построен каскад ГЭС, повлиявший на климат. В окрестностях водохранилищ реки на зиму не замерзают. В условиях высокой влажности холода и жара ощущаются жестче.

В Красноярске есть скульптурная группа, посвященная главной реке региона — Енисею (в облике зрелого мужчины) и его многочисленным притокам (в виде юных дев). Одна из рек, Нижняя Тунгуска, описана писателем Вячеславом Шишковым в романе «Угрюм-река». Роман был экранизирован в СССР в 1968 году. Правнучка сквозного персонажа книги — шаманки Синильги — стала христианкой под влиянием пятидесятников.

На территории региона проходили съемки десятков кинокартин. Среди них были фильмы: «Хозяин тайги» (1968), «Конец императора тайги» (1978), «Сибирский цирюльник» (1998), «Ёлки» (2010), «Польская Сибириада» (2013), «Ёлки 1914» (2014), «Ёлки Новые» (2017). В последнем из упомянутых фильмов заснеженные улицы Красноярска были выданы зрителям за виды Нижнего Новгорода. В Красноярске сохранилась школа, в которой учился советский актер Иннокентий Смоктуновский (1925—1994), снискавший любовь и всенародное признание за исполнение ролей Гамлета, князя Мышкина и Юрия Деточкина.

В целом, регион полон контрастов: есть и города с белыми ночами и вечной мерзлотой, и солнечные курорты с теплыми солеными озерами. Наличие семи заповедников и двух природных парков благоприятствует развитию альпинизма, спелеологии, археологии, геологии, речных сплавов. Имеется множество значимых археологических находок каменного века (палеолита).

Крупные города удалены друг от друга на значительные расстояния, сравнимые по размерам с областями Центральной России. Единственный город-миллионник — это Красноярск.

Для многих населенных пунктов характерна тяжелейшая экологическая ситуация либо из-за ежегодных лесных пожаров, либо из-за промышленного производства. Поэтому за последнее десятилетие много местных уроженцев покинуло регион и уехало за Урал.

Но регион не опустел. Велик приток населения из других регионов Сибири, республик Северного Кавказа, Закавказья и Средней Азии. Есть поселения коренных народов на севере (Таймыр, Эвенкия) и юге региона (Хакасия).

Сохранились национальные деревни (немецкие, эстонские, татарские и другие), созданные переселенцами в 19 веке. Однако предстоит проделать немало работы, чтобы повысить их привлекательность для туристов.

Приенисейская Сибирь — регион многонациональный и поликонфессиональный: в Красноярском крае 159 национальностей (около 90% — русские), в Хакасии — 14 (около 80% — русские). По данным Министерства юстиции РФ на 01.11.2019 года в одном только Красноярском крае насчитывалось 47 национально-культурных автономий (НКО). Национально-культурные автономии имели: азербайджанцы, белорусы, буряты, евреи, казахи, кыргызы, литовцы, немцы, ногайцы, осетины, поляки, татары, тувинцы, узбеки, украинцы, хакасы, чеченцы, чуваши, эвенки, эстонцы. Больше всего НКО зарегистрировано поляками и татарами (по пять). Другие народы создают региональные общественные организации (например, китайцы). В регионе регулярно проводятся этнокультурные фестивали и праздничные мероприятия, религиозные конференции и съезды. В Красноярске открыт Дом дружбы народов Красноярского края.

В Хакасии около 12% населения республики составляют хакасы, имеется несколько территориально-соседских общин шорцев (коренного малочисленного народа), автономная некоммерческая организация немцев.

В обоих субъектах к 2020 году функционировали казачьи общества: 20 (вместе с Енисейским войсковым казачьим обществом) — в Красноярском крае, 9 (вместе с Хакасским союзом казаков) — в Хакасии. Казачество в прошлом сыграло большую роль в завоевании для русских царей не только Восточной Сибири, но и Дальнего Востока. Самые крупные города Приенисейской Сибири возникли несколько веков назад как оборонительные сооружения (остроги).

Христианизация региона была начата в XVII веке православными христианами и старообрядцами. В XIX веке появились паломнические маршруты и местные предприниматели стали вкладываться в развитие пароходства по реке Енисей — главной водной артерии региона. Духовным центром региона считался Енисейск («сибирский Иерусалим»). Но были и другие места, привлекавшие паломников или из-за наличия там чудотворных икон, или из-за подвижничества старцев (св. Феодора Томского, св. Даниила Ачинского).

В XIX веке на севере региона, в Енисейском уезде, родилось несколько выдающихся православных миссионеров: Павел (Попов) (1813—1877) и Иннокентий (Фигуровский) (1863—1931). В XX веке статус новомученика получил епископ Красноярский и Енисейский Амфилохий (Скворцов) (1885—1937). Он хоть и не был местным уроженцем, но управлял епархией в очень сложное для нее время, прошел через несколько сталинских лагерей и погиб во время «большого террора».

На вкусы и систему ценностей жителей региона влияет и тюремная субкультура, состав ссыльных и заключенных. У основания многих танцевальных, спортивных коллективов и научных школ региона стояли не только не местные уроженцы, но и, в ряде случаев, — осужденные, жертвы репрессий. Хореограф Михаил Годенко (1919—1991), имя которого носит знаменитый красноярский ансамбль, был уроженцем Екатеринослава и в 1940-е годы отбывал срок в Норильлаге.

Тюремный шлейф тянется за регионом с царских времен. При царях сюда отправляли оппозиционеров и уголовников для отбывания тяжелых принудительных работ (каторги) или изгнания (ссылки).

В 17 веке среди этих отверженных был один из лидеров старообрядчества протопоп Аввакум, родившийся под Нижним Новгородом. Он был заточен в Енисейске.

В 19 веке во многих местах региона отбывали наказание декабристы и другие мятежники. На переломе 19—20 веков в регионе жили в ссылке революционеры: Владимир Ленин — в Шушенском, Иосиф Сталин — в Курейке. У Сталина были дети от местной жительницы: это было подтверждено совсем недавно с помощью генетической экспертизы. В регионе немало музеев, посвященных декабристам и коммунистам.

В советский период в регионе появилось множество новых лагерей, зон и колоний. Здесь были подразделения ГУЛАГа, в которые отправляли не только уголовников, но и артистов, педагогов, врачей, инженеров, ученых. Так, в 1949—1950 годах много ученых было репрессировано в ходе «красноярского дела» геологов. Академика Алексея Баландина (1898—1967), родившегося в Енисейске, отправили отбывать срок в Норильлаг. Ученый был реабилитирован в 1953 году по ходатайству коллеги. В 1954 году началась реабилитация и остальных пострадавших под давлением общественности.

Среди осужденных региона в советский период было много служителей разных христианских церквей. Некоторые из них были признаны святыми или героями веры среди единоверцев. В красноярском отделении «Мемориала» есть база с их именами и краткими биографиями. В 1947—1951 годах в Минусинске и с. Большой Улуй отбывал ссылку православный философ Сергей Фудель (1900—1977). Этот московский ученый, сын тюремного священника и философа, находясь в сибирской ссылке начал раскрываться как духовный писатель.

Спросом в регионе пользуются занятия по вокалу и рисованию: уроженцами Красноярска были живописец-новатор Василий Суриков (1848—1916) и оперный певец Дмитрий Хворостовский (1962—2017). Уроженка Зеленогорска Дарья Антонюк победила в одном из сезонов шоу «Голос».

В области физической культуры наиболее популярны зимние и силовые виды спорта. Иван Ярыгин (1948—1997), Александр Лыков, Николай Мироненко — известнейшие местные атлеты, на призы которых проводятся престижные турниры.

Наука в Приенисейской Сибири развита ощутимо слабее, чем в Центральной России. Однако среди местных уроженцев немало ученых всероссийского и международного уровня, чья карьера достигла пика не на малой родине.

Российский тюрколог и первый хакасский ученый Николай Катанов (1862—1922) родился в окрестностях села Аскиз, в самом «сердце Хакасии». Он окончил Красноярскую гимназию с золотой медалью.

Профессор Арсений Ярилов (1869—1948), один из крупнейших почвоведов СССР, был родом из села Медведевского Новоселовской волости. Докторскую диссертацию по философии он защитил заграницей, в Лейпцигском университете (Германская империя), используя материалы о хозяйстве Ачинского и Минусинского округов.

Родившаяся в селе Новоселово благотворительница и ученый-химик Вера Баландина (Емельянова) (1871—1943) считается основательницей города Черногорска.

Один из основателей советской африканистики, Иван Потехин (1903—1964), родился в селе Кривошеино Новоселовского района и учился в Минусинске.

Уроженцами Приенисейской Сибири были и братья Крутовские, увлекавшиеся выведением новых сортов плодовых растений: в честь одного из них в Красноярске назван ботанический сад.

Отдельно следует остановиться на особенностях сибирского характера. Согласно исследованиям, проведенным в регионе, для сибиряков характерны такие социально-психологические черты, как гордая независимость, вольнолюбие, уживчивость с местным населением, желание прийти на помощь, предприимчивость и сноровка в работе, выносливость, демократизм, терпимость и др. К числу своих негативных черт сами сибиряки относят: жесткость, закрытость, обидчивость, хитрость, сентиментальность, расчетливость, упрямство, дерзость и т. д.

У истоков пятидесятничества

Сектонимы царского периода. История пятидесятничества в Приенисейской Сибири неразрывно связана с историей евангельских христиан-баптистов (ЕХБ). Многие пятидесятники какое-то время были баптистами или евангельскими христианами. В царский период их называли «сектантами» и «штундо-баптистами».

Историк и литературовед А. М. Эткинд считает, что термины «штундизм» и «сектантство» в царский период применялись к российским протестантам для распространения идеи о чужеродности протестантизма русской культуре, с одной стороны, и для ограждения уверовавших от общения с протестантами других стран: «Сектантством считали религиозных русских, не принадлежавших ни к православной церкви, ни к старообрядчеству, ни к существовавшим в России иноверческим конфессиям… Названия сект — их уместно называть сектонимами — чаще давались внешними и враждебными наблюдателями и нескли оскорбительные коннотации… Быстрое распространение рационалистических и протестантских учений в России начала века вовлекало в себя старые мистические секты, быстро их трансформируя. По таким изданиям, как Миссионерское обозрение, видно, что хлысты меньше беспокоили православных миссионеров в начале 20 века, чем в конце 19-го. Описывались, впрочем, разного рода промежуточные культы, которые миссионеры обозначали искусственными понятиями „новохлыстовство“ или „штундохлыстовство“. В 1890-х главным предметом миссионерских забот Синода становится „штундизм“ (от немецкого Stunde — час), быстро распространявшийся по югу России. Так в синодальных отчетах без разбору именовались все протестантские секты, членами которых были этнически русские. Этим актом классификации церковная бюрократия пыталась справиться с более чем реальной проблемой: инородцам, например немецким колонистам, она не могла запретить быть иноверцами, но пыталась воспрепятствовать конверсии русских. Церковь особенно боялась связей русских протестантов с их могущественными западными единоверцами. Называя сектантов „штундистами“, экзотизируя русские общины, описывая их похожими на хлыстов, церковь отрицала их родство с протестантскими сектами и пыталась нарушить их общение. На деле, в „штундисты“ оказывались зачислены русскоязычные евангелисты, адвентисты, а более всего баптисты».

На наш взгляд, такое отношение к российским протестантам со стороны ортодоксальной церкви свидетельствовало о ее слабости, уязвимости, застое. Из официальных источников ортодоксальной церкви («Енисейских епархиальных ведомостей») видно, что развитие движения евангельских христиан-баптистов стимулировало православных служителей к активной работе с собственной паствой на региональном уровне в области просвещения, трезвости и кооперации.

Пионеры евангельского движения в регионе. Первые представители движения евангельских христиан-баптистов попали в регион в 1880-1890-х годах. Среди них были евангельские христиане, штундисты и баптисты. Разграничить их между собой довольно трудно. Российские штундисты пытались обойти поражение в правах, которое до Первой русской революции (1905—1907) они навлекли на себя, разочаровавшись в ортодоксальной церкви и изменив свои взгляды на протестантские.

«4 июля 1894 г. был издан закон, относивший последователей штундизма, который был разновидностью баптизма, к более вредной секте и воспрещал молитвенные собрания. «Дети штун-дистов должны быть отчуждаемы от родителей и отданы на попечение родственников, принадлежащих православной церкви; а если это невозможно, то они должны быть переданы на попечение местного духовенства».

С этого времени штундистам запрещалось проводить службы и открывать школы. Паспорта и удостоверения личности штундистов должны были иметь отметку об их принадлежности к этой секте. Любой работодатель, принявший на работу штундиста, подвергался штрафу. Имена членов этой секты должны были быть переданы министру путей сообщения, который вывешивал списки в железнодорожных конторах для того, чтобы они не могли устроиться там на работу.

Наряду с этим штундистам запрещалось нанимать на работу православных. Подобное нарушение наказывалось ссылкой на Кавказ на срок до пяти лет. Штундистам запрещалось покупать или брать в аренду землю. Любой штундист, уличенный в чтении Библии или в молитве вместе с другими, должен быть арестован и немедленно выслан в Сибирь в административном порядке, т.е. без суда, а все проповедники должны быть приговорены к исправительным работам на рудниках в Сибири. Проповедники и авторы религиозных работ приговаривались к 8-16-месячному заключению, а за повторное нарушение предусматривалось наказание в виде заключения в крепости на срок от 32 до 48 месяцев, а за третье нарушение они подлежали ссылке.

В разъяснении также уточнялось, что штундистов следует хоронить в стороне от освященной земли, для них запрещалось проводить заупокойную службу. Всем сектантам запрещалось покидать места постоянного жительства. Кроме того, они признавались юридически недееспособными в ведении финансовых и торговых дел.

Правда, на практике правоохранительным органам не всегда удавалось отличить последователей секты штунда. Известны примеры, когда штундисты называли себя баптистами и пользовались льготами, установленными законом 1879 г.» (Руфин, с. 104—105).

Пионерами движения ЕХБ были ссыльные из Украины, приезжавшие отбывать наказание вместе со своими семьями. Потом к ним стали присоединяться и добровольные переселенцы, приехавшие в Сибирь за дешевой землей. Видную роль среди первых баптистов играли поляки из Украины, поэтому привлечение польских и украинских исследователей к изучению данной темы могло бы пролить свет на биографии пионеров сибирского баптизма и особенности его развития в сибирской глубинке.

Православные миссионеры полагали, что история баптизма на территории региона начинается около 1897 года. К этому времени баптисты и штундисты проживали в Туруханском крае, Красноярском и Минусинском округах.

В 1889 году в Шушенской волости Минусинского уезда уже проживала семья ссыльного евангельского христианина (пашковца) Василия Кирпичникова. Но по каким-то причинам евангельские христиане, приехавшие раньше баптистов, быстро выпали из поля зрения православных служителей как самостоятельная категория верующих.

4 марта 1892 года на поселение в Минусинский уезд прибыл ссыльный штундист Григорий Самойлович Вербицкий со своей семьей. В 1899 году из прибывавших к нему ссыльных и добровольных переселенцев в д. Ново-Покровке (Очурах) сформировалась религиозная группа, выбравшая своим пресвитером «сильного духовно баптиста» Николая Александровича Зелинского.

В 1896 году ссыльный с. Устюг Красноярского округа Петр Леонтьевич Букреев был обвинен «в попытке ввести крестьян с. Устюг в баптистскую веру». За этим последовал арест и пребывание в Красноярске, высылка (по-видимому, вместе с семьей) в Якутскую губернию. Однако в селе остались уверовавшие из числа местных жителей. Примерно в том же году в Красноярск из якутской ссылки приехал баптистский проповедник Федор Васильевич Корницкий с родственниками.

В 1897 году в Туруханском крае на станке Селиваниха жил баптист по фамилии Стоянов. 7 декабря 1897 года он беседовал с диаконом Туруханского собора Симеоном Богоявленским. Благословение на публичный спор диакону дал о. Сергий Миловский. Главным отличием от православных христиан Стоянов считал отказ от иконопочитания.

К 1903 году баптисты проживали в IV благочинии Минусинского уезда: в Каптыревском приходе (с. Каптырево, д. Ново-Покровская (Очуры), д. Иджинская) было 23 чел., в Субботинском (с. Субботино, д. Средне-Шушенская и д. Вознесенская) — 11 чел. В с. Имисское Минусинского уезда обнаружили 19 баптистов. В с. Устюге Красноярского уезда к этому времени проживало 10 штундистов.

В 1905 году баптисты все также проживали в Каптыревском (23 чел.) и Имисском (19 чел.) приходах Минусинского уезда. Штундисты — в Устюжском приходе Красноярского уезда.

Движение ЕХБ после Первой русской революции. Царский указ «Об укреплении начал веротерпимости» от 17 апреля 1905 года, узаконил право российских баптистов исповедовать свою веру. В результате штундисты постепенно вливались в ряды евангельских христиан-баптистов. К 1909 году сложилась сеть баптистских общин на территории Красноярского уезда, включавшая общины в г. Красноярске, с. Устюг, с. Арейском, с. Шила и д. Дрокино.

Верующие активно пользовались своим правом на исповедание веры, так как не имели разрешения на ведение миссионерской деятельности и страдали от дефицита подготовленных проповедников. Публичный формат богослужений и частные беседы для баптистов были основными способами привлечения внимания к своему учению.

Среди уверовавших в царский период были православные христиане и молокане, старообрядцы и лютеране. Перейти в баптизм было непросто: за вероисповеданием законодательно был закреплен наследственный характер, несовершеннолетние должны были следовать вере своих родителей. Евангельские христиане долгое время проводили совместные собрания с баптистами, поэтому когда общины стали оформлять свой статус юридически, то именовались «общинами евангельских христиан-баптистов». В 1911 году евангельские христиане поставили вопрос об отделении от баптистов, так как в России появился Всероссийский союз евангельских христиан (далее — ВСЕХ), под руководством И. С. Проханова.

Сибирское духовенство в начале XX века выступало против репрессий в отношении баптистов. Борьба с баптизмом стимулировала дискуссии православных служителей о внутренних проблемах православия и способах пастырско-миссионерской работы с населением. Она способствовала оживлению церковно-приходской деятельности, повышению уровня православной проповеди, развитию движения трезвости. Наиболее последовательно и успешно меры по снижению популярности баптизма проводились в Минусинском уезде. В 1910-е годы небольшая группа баптистов Минусинского уезда во главе с пресвитером Н. А. Зелинским уехала в Усинско-Урянхайский край, где смогла обратить несколько семей усинских старообрядцев.

В 1911—1914 годах евангельские христиане-баптисты подавали на утверждение властям проекты молитвенных домов в с. Шилинском Красноярского уезда, д. Очурах Минусинского уезда и в Николаевской слободе г. Красноярска. Из прошений известно, что в совет общин Красноярска, Устюга, Шилы, Арейского и Дрокиной в 1911 году входили Т. Торопов (председатель) и С. Хмыров. Пресвитером Минусинско-Шушенско-Богословской общины евангельских христиан-баптистов в 1913 году был Г. Патковский, в состав совета общины входили: Ф. Патковский (председатель), А. Ткаченко и К. Ткаченко.

География распространения баптизма была изучена православными священниками и опубликована в «Кратком описании приходов Енисейской епархии» (1916). Населенных пунктов, в которых имелись баптисты к этому времени стало намного больше, но почти во всех приходах, где имелись баптисты, их численность не превышала статистической погрешности (до 3—4%).

Одним из исключений была территория Манского района. В 1916 году в Степно-Баджейском приходе, включавшем в себя с. Степной Баджей и 23 деревни переселенцев из Европейской России, баптисты составляли необычайно большую долю населения: 36% (316 чел.) от общего числа жителей (876 чел.). В период Гражданской войны в с. Степной Баджей находился центр партизанской республики, боровшейся с белыми (колчаковцами).

Какую именно роль сыграли в этом противостоянии евангельские христиане-баптисты нам точно неизвестно. Одним из современных исследователей, изучающих взаимосвязи между религией и партизанским движением, является хакасский историк А. П. Шекшеев. В своей недавней публикации он указывает на тяготение манских партизан к беспартийности и условную терпимость к верующим.

«…Уровень антицерковного отношения в партизанских районах, который определялся прежде всего командованием, был разным. Так, сравнительную терпимость проявляли, к примеру, партизаны Степного Баджея. Учитывая, что кадры их формировались в основном из крестьян, отличавшихся своей религиозностью, партизанское руководство сознательно не выдвигало антирелигиозную пропаганду на первый план. В работе среди населения упор делался на разоблачение так называемой классовой позиции духовенства, выражавшейся в тесной его связи с зажиточным крестьянством, контрреволюционной деятельности священников и их сотрудничества с белыми. В вопросах религиозности партизаны порой шли на компромисс. Например, Главный штаб армии А. Д. Кравченко — П. Е. Щетинкина обсуждал вопрос об „избрании военного муллы для исполнения религиозных обрядностей товарищей солдат магометанской религии“» (Шекшеев, 2016, с. 387).

Баптисты, старообрядцы и пятидесятники. В 1918 году свой дом для собраний евангельским христианам-баптистам в Минусинске пожертвовал Килин Иван Ермилович. Дом находился на ул. Октябрьская (между Штабной и Ачинской), собрания в нем проходили до 1930 года. Даритель был расстрелян 12 мая 1938 года во Владивостоке за религиозную деятельность.

Килины — это очень известный род старообрядцев-беспоповцев в Сибири. В настоящее время епископом Новосибирским и всея Сибири от Русской православной старообрядческой церкви является Силуян (Килин). При изучении дел репрессированных старообрядцев есть шанс отыскать их связи с другими инакомыслящими. Одним из наиболее крупных дел против них было дело Цветкова Ф. Ф. в 1933 году (П-15411, 26 чел.). Старообрядцев обвиняли в создании контрреволюционных ячеек в Курагинском и Артемовском районах под руководством епископа Давыдова в Минусинске.

Родственные связи со старообрядцами были и у пятидесятников. Дедом пастора-пятидесятника Сергея Ващенко был Наум Килин: его дочь Прасковья вышла замуж за пятидесятника-единственника Ивана Павловича Ващенко. Детство, пришедшееся на 1960-е годы, их дети провели в с. Нижние Куряты Каратузского района.

Движение ЕХБ после Гражданской войны. Нам неизвестно сколько погибло баптистов и евангельских христиан в годы Гражданской войны, но такие жертвы наверняка были. Общины в регионе в 1917—1922 гг. динамично росли за счет разочарованных в православии, в котором одна смута следовала за другой.

Евангельские церкви пополнялись за счет крестьян, рабочих и интеллигенции. Наибольший крен в сторону крестьянства (97% в 1925 г.) наблюдался в баптистских общинах. Среди евангельских христиан крестьяне составляли 92%, рабочие — 4%, интеллигенция — 2%. Кулаки составляли у баптистов 2% от всех крестьян и 4% — у евангельских христиан.

В Сибири коммунисты пытались как можно скорее дискредитировать и разложить общины баптистов. На расположенном по соседству Алтае в феврале-апреле 1921 года прошла кампания против баптистов: был опубликован цикл статей в газете «Кулундинская правда», органе Славгородского укома РКП (б) и уисполкома. Ни одно собрание без разрешения политбюро не допускалось. Наблюдение за евангельскими верующими было установлено по всему Славгородскому уезду.

О том, что происходило в Приенисейской Сибири в 1920-е годы, нам пока известно мало, нужны дополнительные исследования. Евангельские христиане в ноябре 1922 года вновь открыли свой молитвенный дом в Канске. На еженедельные собрания, которые проходили по субботам, приезжали служители со всего Канского уезда. 12 ноября 1922 года евангелисты Красноярска отправили трех миссионеров в поселок Зыково, для основания церкви. Проповедовать туда ездили Василий Коротков (сверловщик железнодорожных мастерских), Сазон Ключик (электротехник депо) и Мельникова (жена артельщика депо). Они были видными членами общины и втроем бывали с проповедями в разных местах каждую субботу и воскресенье. И баптисты, и евангельские христиане были настроены к советской власти критически и морально были готовы к мученичеству.

В Приенисейской Сибири с 1923 года прирост общин баптистов стал сокращаться. Этому способствовали миграционные процессы, оживление местного православия, усиление разногласий в евангельских общинах, деятельность ГПУ и других органов власти.

Собираться верующим становилось все сложнее. В Красноярске с 25 января 1923 года был закрыт молитвенный дом баптистов, с 25 марта 1923 года — евангелистов. Баптисты собирались по воскресеньям группами по 10—15 человек в подпольях, собрания проводили конспиративно, с большими предосторожностями. В собраниях евангельских христиан участвовали только действительные члены, посторонних не допускали. Баптисты надеялись на то, что молитвенный дом еще удастся открыть. Однако когда евангельские христиане подали прошение об открытии дома молитвы им отказали до разбора дела в суде.

В 1924 году в Иланске 12 евангельских христиан перешли на позиции адвентизма и попытались организовать свою трудовую артель. На 1 марта 1925 года местными властями было зафиксировано наличие двух общин адвентистов в Канском районе общей численностью 27 человек. Пятидесятников государственные органы не выявили.

Сотрудники ГПУ пытались найти уязвимые места в каждой церкви. В январе 1924 года они разрабатывали планы поэтапного разгрома евангельского движения: сначала в Минусинском уезде, где были сильные внутренние разногласия, а затем — в Канском уезде, где сплоченность верующих была сильнее.

Отдушиной в плане миссионерской деятельности для баптистов была Тувинская народная республика, вошедшая в СССР только в 1944 году. На это указывает тувинский ученый Н. М. Моллеров: «Антирелигиозная работа среди русского населения в Туве, где государственное строительство осуществлялось почти с нуля, началась с отставанием от СССР на 3—4 года. В ТНР Служба государственной безопасности, в форме Управления государственной внутриполитической государственной охраны (УГВПО), была создана в 1925 г., антирелигиозную комиссию при райбюро ВКП (б) в советской колонии организовали в начале 1927 г. […]. В 1929—1941 гг. после постановления СНК СССР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных культах» в Советском Союзе и подконтрольной ему советской зарубежной колонии в Туве стал жестко проводиться курс на религиозные гонения. Религия была объявлена опиумом для народа и подлежала искоренению. В тридцатые годы баптистов нередко причисляли к врагам народа. Было арестовано подавляющее большинство церковнослужителей-баптистов и многие активные верующие. Закрытые суды-«тройки» (нелегитимные суды) приговаривали их к лагерным срокам до 25 лет за «антисоветскую агитацию».

Миф о непатриотизме протестантов-пацифистов. Роковую роль для движения евангельских христиан-баптистов сыграла классификация их в царский период как сообщества неевангельского, безблагодатного и политически неблагонадежного. Для православного духовенства баптизм ассоциировался не с Великобританией, союзницей России по Первой мировой войне, а с Германией, противницей в войне.

Возникновению этого предубеждения способствовала территориальная близость Германии, хотя баптизм появился там позже, чем в Великобритании. В период Первой мировой войны немецкое в России имело ореол «вражеского». Баптистам и евангельским христианам было приписано происхождение от протестантов-радикалов, поднимавших крестьянские мятежи в Германии в XVI веке. Вероучение евангельских христиан-баптистов считалось непатриотическим, направленным на ослабление российской военной мощи. Возможно, это была реакция на пацифизм баптистов и евангельских христиан. В ходе Первой мировой войны уверовавшие солдаты отказывались брать в руки оружие, а общины требовали возвратить им из армии проповедников. Идею о непатриотичности и нелояльности баптистов российской власти в дальнейшем использовали и развили коммунисты.

Отрицательное отношение к немцам и евангельским христианам-баптистам среди православного духовенства сохранялось даже спустя несколько десятилетий после падения царизма. И это неудивительно, ведь и во Второй мировой войне противником СССР оказалась Германия. В 1949—1956 годах православными приходами на территории Красноярского края управлял архиепископ (с 1949 г. — митрополит) Варфоломей (Городцов), настроенный и против евангельского движения, и против немцев: «Несмотря на преклонный возраст, активно занимался управлением своей огромной епархией, окормляя при необходимости другие епархии Сибири, Дальнего Востока, а иногда и Средней Азии, неоднократно бывал на отдаленных приходах, в т.ч. и в Красноярском крае. В 1949 новосибирский уполномоченный Совета по делам РПЦ отмечал: «Архиепископ Варфоломей — фанатично религиозный человек, с глубоко консервативными взглядами, большой приверженец русской старины, благожелательно относится ко всему русскому и отрицательно — к немцам и вообще к инаковерцам, особенно к баптистам и католикам, ревностный служитель Православной Церкви, стремящийся всеми силами и средствами расширить влияние Церкви, упрочить ее положение, уберечь духовенство и верующих от всякого прогрессивного влияния извне. В этих вопросах он неутомим, несмотря на свой возраст».

Советские немцы сыграли видную и благотворную роль в самых разных христианских церквях региона. Во время Второй мировой войны в СССР десятки тысяч советских немцев из европейской части страны попали в Красноярский край. Вплоть до распада СССР немцы оказывали заметное влияние на религиозную ситуацию в христианских церквях Приенисейской Сибири. Один из современных православных богословов, много лет служивший в Красноярском крае и Хакасии, о. Геннадий Фаст, родился в семье ссыльных немецких протестантов.

Появление первых пятидесятников. Первые пятидесятники в регионе появились в период НЭПа, но не ранее 1926 года. Датировка связана с устными свидетельствами ЕХПС г. Красноярска, показаниями баптистского служителя Григория (Егора) Морозова из Каратузского района на допросе, а также сообщениями старожилов Сидорово (Сидоровки) Курагинского района: «В 1919 году в деревне был образован сельсовет. В 1926 году на территории Сидоровского сельсовета находились 3 населенных пункта: деревня Сидоровка, деревня Домрачева и мельница Просвирнина… Люди приезжали сюда из Саратовской, Вятской губернии, Мордовии. Отсюда соответственно названия улиц села: Вятская, Саратовская, Мордовский край… Местные жители Сидорово были из разных религиозных конфессий и сект: баптисты, старообрядцы, староверы, пятидесятники, подушечники, мирские люди. При проведении переписи населения сектанты убегали в леса и прятались. В начале 30-х годов начинается массовая коллективизация. Крестьяне обязаны были расстаться с собственностью, которая нажита с таким большим трудом. Многие крестьяне были в растерянности».

Другие данные также свидетельствуют о том, что пятидесятники появились в регионе между 1926 и 1937 гг. В этот период происходило пополнение региона евангельскими верующими за счет высланных в процессе раскулачивания крестьян. И одновременно Всесоюзный переселенческий комитет производил массовое переселение крестьян в соответствии с видением ЦИК СССР, высшим органом власти в стране в 1922—1938 годах.

Места рождения (выхода) первых пятидесятников. Первые пятидесятники региона вышли из среды христиан: баптистов, евангельских христиан, молокан, православных и т. д. До середины XX века их могли называть по-разному: «сектанты», «баптисты-сектанты», «евангельские христиане», «евангелисты», «трясуны» и даже «хлысты». Это существенно затрудняет восстановление прошлого пятидесятнического движения, вносит путаницу. Имеющиеся немногие данные позволяют заключить о наибольшей близости к пятидесятникам именно евангельских христиан.

Одни пятидесятники и евангельские христиане были местными уроженцами или недавними добровольными переселенцами, другие — репрессированными в ходе коллективизации крестьянами из ЦЧО, БССР и УССР.

На территории ЦЧО родились Павел Протопов, Сергей Марусенко, Григорий Макарцев, Иван Галицкий, братья Жоголевы.

Братьев Жоголевых стоит отметить особо: они переехали в Сибирь из Коржевки (Максимовки) Бузулукского уезда. Этот уезд находился на границе Самарской и Оренбургской губерний. Переселение в Сибирь для семьи Жоголевых могло быть мотивировано религиозными притеснениями. О том, что происходило на их малой родине упоминал писатель Лев Толстой в письме к редакции газеты «Русские ведомости»:

Милостивый государь,

В вашей газете было напечатано известие о том, что на Казанском миссионерском съезде был предложен и обсуждался вопрос об отобрании детей сектантов у родителей.1 «Новое время» и «С [анкт] п [етер] б [ург] ский духовн [ый] вестник» доказывают, что этого не было. А между тем те самые молокане, о которых упомянуто в напечатанной вами выдержке из Самарск [их] эпархиал [ьных] ведомостей, вот уже 6-й месяц тщетно хлопочут по всем инстанциям, от урядника до Сената включительно, о возвращении отнятых у них пятерых детей. Кроме этого случая я знаю, что в Самарской же губернии отнято в последнее время еще несколько детей у родителей старообрядцев и в самое последнее время сделано распоряжение об отнятии детей молокан селения Коржевки, которое не исполнено только потому, что родители не дали своих детей, и полицейские должны были уехать, не исполнив поручения, так как отнятие детей вызывает общее негодование не только молоканского, но и православного населения.

Подробности эти мне известны потому, что те молокане Бузулукского уезда селений Антоновки и Землянки, про которых упоминается в Самар [ских] эпар [хиальных] ведомостях, соседи мне по большому моему имению и, как только с ними случилось это несчастие, приехали <тогда> ко мне, прося помощи, и теперь вновь, после всех напрасных наших шестимесячных хлопот, опять приехали с тою же просьбой.

Как видно из Самар [ских] эпар [хиальных] ведомостей, дети отнимаются от родителей на основании 39 ст [атьи] Устава о пред [отвращении] и прес [ечении] прест [уплений]. Статья же эта может быть приложима или ко всем сектантам, или к тем, котор [ые] находятся в том же положении, как и те, у которых отняты дети. А таких сектантов десятки тысяч. Стоит только миссионеру или священнику обвинить сектанта, если не по 196, то по 39 ст [атье], и дети этого сектанта будут у него отобраны.

И потому мне кажется, что обвинение членов миссионерского съезда в том, что они предлагали делать то, что давным-давно, не переставая и по закону делается, так же, как и возражения тех, которые хотят снять с себя такое обвинение, не только неуместны, но очень вредны, совершенно закрывая от общества настоящее положение дела.

Очень обяжете меня, напечатав эту заметку.

Лев Толстой.

26 сентября 1897.

В 1921—1922 году в СССР имел место сильный голод, в результате которого многие населенные пункты обезлюдели. Для поддержания экономики пострадавших регионов требовалось их заново заселить. В 1920-е годы с запада страны на восток хлынул поток голодающих разных национальностей и вероисповеданий. И как раз в это время доступ в СССР получили иностранные миссии, помогавшие голодающим и распространявшие евангельскую литературу. О семье евангельских христиан Белкиных известно мало. Но связь с голодом и переселенческим движением напрашивается исходя из исторического контекста. Евангельская христианка Мария Васильевна Белкина (1898 г.р.) была уроженкой Самарской губернии и в 1921—1922 годах состояла в партии большевиков. А спустя несколько лет оказалось за несколько тысяч километров от родных мест, в селе Шало Манского района с мужем, вступившим во ВСЕХ в 1921 году. И к 1928 году она была лишена избирательных прав.

На территории Белоруссии «евангельскими христианами» именовали приверженцев разных взглядов: от прохановцев до пятидесятников. Из Могилевской губернии (возможно, Полесья) был родом пятидесятник Трофим Головнёв, отсидевший 8 лет в лагерях за свои убеждения. В 1950-е годы он посещал собрания баптистов и пятидесятников в Красноярске.

Относительно выходцев с Украины известно, что многие из них были с территории современной Хмельницкой области УССР (Белогорский, Теофипольский, Черноостровский районы). Эти земли исторически испытали на себе сильное польское влияние. Они достались России по итогам разделов Речи Посполитой в 18 веке и вошли в состав Волынской и Подольской губерний. В поисках заработка местные крестьяне выезжали заграницу. В процессе проживания в странах Европы или Америки многие из них становились членами и служителями евангельских церквей, баптистских или пятидесятнических. Реэмиграции на родину способствовало окончание Первой мировой войны. Здесь наложилось и религиозное рвение, и желание воссоединиться с родственниками, и падение спроса на рабочую силу славян в тяжелой промышленности на американском континенте. Трудовые мигранты делились своими взглядами с земляками в личной переписке и по приезде на родину. Это привело к одновременному возникновению множества пятидесятнических групп в Западной Украине и возникновению ответной реакции — самобытного, доморощенного движения ЕХПС.

Согласно отчетам ГПУ борьба между православными течениями в Подолье отталкивала от православия верующих: они присоединялись к сектантам. В 1924 году число «сектантов» в Подолье увеличилось на 30%.

В советский период территория Волыни разделена между несколькими областями: Волынской, Хмельницкой, Тернопольской, Житомирской, Ровенской. Подольские земли достались Хмельницкой, Винницкой и Тернопольской областям.

В 1928 году в США была создана Восточно-европейская миссия пятидесятнического союза «Ассамблеи Божии» (Г. Шмидт и др.). Ее штаб-квартира находилась в Чикаго. В 1929—1939 годах общины пятидесятников Волыни и Полесья находились под юрисдикцией Всепольского союза христиан веры евангельской. При этом следует учесть, что на территории Польши популярно было наименование «евангельские христиане»: называли себя так не только прохановцы, но и пятидесятники разных взглядов. Наименование «христиане веры евангельской» (ХВЕ) указывает на историческую связь российских пятидесятнических церквей с пятидесятниками Западной Украины: в Восточной Украине пятидесятники называли себя «христианами веры евангельской» (ХЕВ).

По-видимому, именно волынско-подольское происхождение привело к тому, что пятидесятнические общины Приенисейской Сибири долго сохраняли свой автономный характер и спорили о необходимости введения омовения ног. Пятидесятников на территории запаной УССР и БССР было много и самых разных взглядов. Одна из групп красноярских пятидесятников (группа Ильи Кучера) в брежневский период имела контакты с львовскими пятидесятниками и служителями из БССР.

В Теофипольском районе Хмельницкой области активно проповедовал украинский реэмигрант Даниил (Нил) Романюк, уроженец местного села Святец. Он, как и многие другие украинцы, накануне Первой мировой войны уехал в Балтимор (штат Мэриленд, США) на заработки. Вернуться назад он смог только после ее окончания (Версальский мирный договор вступил в силу в январе 1920 года). К этому времени он и еще несколько украинцев в Балтиморе стали пятидесятниками и вошли в союз, организованный Иваном Воронаевым и Иваном Герисом. Даниил Романюк прибыл на родину вслед за своими друзьями-реэмигрантами Порфирием Ильчуком, Трофимом Нагорным, Иосифом Антонюком.

Вскоре на юг УССР (так называлась их родина с 1919 года), в Одессу, прибыл Иван Воронаев. Он был сторонником омовения ног перед причастием (хлебопреломлением).

О Данииле Романюке и других первопроходцах украинского пятидесятничества пишет авторитетный церковный историк В. Франчук в своей недавней работе:

«…Единственная область советской части Украины того периода, где пятидесятниеское движение началось еще до приезда И. Е. Воронаева — это Хмельницкая область. Там это движение началось через проповедь Нила Ерофеевича Романюка, который вернулся из Америки в 1920 г. Нил Романюк родился в 1888 г. в тогдашней Волынской губернии в селе Святец (ныне Теофипольского района Хмельницкой области). Собственно, это он привел к познанию Господа Порфирия Ильчука и его друзей в Балтиморе в 1919 г. Нил Романюк вернулся в родные края после 8-летнего пребывания в Америке несколько позднее, чем Ильчук, Антонюк и Нагорный, однако это произошло в том же 1920 г. Через его проповедь в скором времени была образована церковь в Святце, община имела более 100 членов, был построен Дом молитвы. Эта община стала средоточием духовной жизни в селе Святец, а также центром распространения Евангельской вести в этой части Хмельницкой области. Очень быстро образовались десятки общин — в Довгалевке, Зарудье, Базалии, Купеле, Бережанке, Сергеевке, Водичках, Сивках, Бесовочцах, Белогородке, Чогузове, Волклвцах, Волицах, Зарудье, Росоловцах, Шмирках, Жеребках, Вкалетинцах, Староконстантинове и других местах. До Быковец, где трудились Порфирий Ильчук и его друзья было недалеко — однако между ними пролегла непреодолимая пропасть — советско-польская граница. Проповедник Нил Романюк был изолирован от своих единоверцев. К концу 1920 года польско-советская граница была взята «на замок». Дверь захлопнулась. Братья по вере оказались по разные стороны границы. И это были даже не просто две соседние страны — это были два разных мира.

В 1929 г. против Нила Романюка ГПУ сфабриковало уголовное дело. Безжалостные чекисты утверждали, что он является «шпионом американского инмериализма». Нил был безвинно осужден и отправлен вначале в дальние дагеря на севере Вологодской области, где заключенные, выбиваясь из сил, валили лес и отправляли его по сплаву. Затем его отправили в поселок Мирное, Парабельского района Томской области. Там он был репрессирован, приговорен 25 июня 1937 г. к смерной казни. Как свидетельствуют архивные документы, он был расстрелян 9 августа 1937 г.

В этой части пятидесятнического движения в Хмельницкой области, основоположником которого был Нил Романюк, не существовало омовения ног перед хлебопреломлением, а богословские моменты были полностью уницицированные с тем же учением, которое было характерно для христиан веры евангельской. Спустя некоторое время с юга Хмельницкой (тогда — Проскуровской) области пришло также подобное движение, центр которого находился в Одессе. Десятилетия спустя оба эти движения стали сливаться воедино» (Франчук, 2019, с. 13).

И Даниил Романюк, и Иван Воронаев были расстреляны в Сибири. Даниила Романюка расстреляли в 1936 году: он был сослан в поселок Мирное в окрестностях Пудинского сельсовета (Парабельский район, Томская область). Ивана Воронаева расстреляли в 1937 году, в Мариинске (Кемеровская область).

Помимо этих пятидесятников в Теофипольском районе проводили собрания ЕХПС: с середины 1920-х годов их центром было село Бубновка в Волочисском районе Хмельницкой области.

Пятидесятники каких именно взглядов оказались в регионе первыми пока не ясно, но, вероятнее всего, это были не ЕХПС. Первые представители ЕХПС появились около 1930 года: одним из них был Григорий Скибицкий (1902 г.р.), раскулаченный молодой украинец из с. Осташки Черноостровского района Хмельницкой области. Но к этому времени в Каратузском районе в Томиловке уже имелась группа пятидесятников, возникшая под влиянием приезжей женщины из Казанской губернии, то есть оттуда, где никаких ЕХПС быть тогда не могло. Следовательно, первыми в регионе были какие-то другие пятидесятники: «воронаевцы», «смородиновцы» или «шмидтовцы». Также возможно и одновременное появление представителей разных направлений.

Сталинская великая эпоха

«Баптисты-сектанты». Утверждение И. В. Сталина у власти сопровождалось усилением коммунистической пропаганды и разнообразных репрессий. На территории Приенисейской Сибири от севера до юга были построены сети лагерей, среди узников которых было немало верующих, в том числе, пятидесятников.

Изучение истории пятидесятничества сталинского периода является сложным не только потому, что многих расстреляли. Но и потому, что евангельские христиане-баптисты привыкли считать всех баптистов и евангельских христиан 1920-1930-х годов частью генеалогии движения ЕХБ, забывая о пятидесятниках. В мартирологе красноярского общества «Мемориал» много верующих помечено как «баптисты-сектанты», «евангельские христиане (баптисты)» и «евангелисты».

В сталинский период пятидесятников государственные органы ошибочно именовали «баптистами» и «баптистами-сектантами», что сильно осложняет изучение их истории в этот период. Чтобы разобраться в хитросплетениях истории надо поднять все дела на евангельских христиан, баптистов, баптистов-сектантов и сектантов в Архиве УФСБ России по Красноярскому краю (фонд №7), выявить евангельских верующих из общей массы лишенных избирательных прав служителей и раскулаченных сектантов в делах ГАКК и районных архивов. Это огромная работа, которая может растянуться на много лет и вряд ли под силу одному человеку.

Особое место занимают служители из Пензенской губернии. Ряд новосибирских проповедников-евангелистов, репрессированных в 1930 году (Дьяков М. П., Шарапов А. И., Шарапов Р. А., Шумкин А. Ф.), были уроженцами Пензенской губернии. Возможно, что и пензяки-проповедники (Мозгачев В. Н., Морозов Е. И., Романов В. В., Романов И. В., Рослов И. П.) в 1929—1937 годах, указанные в мартирологе красноярского общества «Мемориал», не все были «баптистами» и поддерживали друг с другом связь в Сибири как земляки близких взглядов.

Механизм формирования образа инфернального врага советской власти в отношении протестантов изучал сибирский ученый А. И. Савин. Он считает, что пристальное внимание коммунистов к евангельским церквям было вызвано, с одной стороны, их динамичным ростом, а с другой, завышенными статистическими данными, которыми оперировали известные революционеры (В. Д. Бонч-Бруевич и др.) и видные религиозные деятели (И. С. Проханов и др.). А. И. Савин оценивает численность евангельских христиан и баптистов в 1920-е годы в стране примерно в 1 млн. чел. (включая и действительных членов общин, и тех, кто только готовился к крещению). Уже в рамках кампании конца 1922 — начала 1923 годов в Сибири была прекращена легальная деятельность протестантских конфессий и сделана ставка на раскол организаций изнутри с помощью «военного вопроса». Это идет вразрез с распространенной в конфессиональных кругах теории о «золотом десятилетии» (1918—1928) русского баптизма.

«Серьезные опасения „сектанты“ стали вызывать у большевистского руководства после кампании по изъятию церковных ценностей как образования, способные в рамках религиозных организаций аккумулировать значительное число сторонников, в том числе, верующих, отпавших от ортодоксии. Наибольшую массовость религиозному движению в рамках церквей баптистского толка обеспечивало, по глубокому убеждению органов власти, освобождение „сектантов“ от военной службы по религиозным убеждениям» (Савин, 2008, с. 8).

В своей борьбе с верующими коммунисты опирались на печатные средства массовой информации.

«Газеты являлись в 1920–1930-е годы главным орудием пропаганды, далеко опережающим по массовости и степени воздействия радио и кино. Три особенности методики публикаций объясняют, с нашей точки зрения, успехи советской газетной пропаганды. С одной стороны, это «плакатный» язык публикаций, т.е. применение небольших по размеру заметок, с минимумом конкретной информации, образный и красочный текст, написанный на «новоязе». Вторая особенность логично продолжает первую — публикации построены по «черно-белому» признаку, где зло и добро всегда разделены четкой границей, а читателю резюмирующими фразами-предложениями типа «наказать, лишить, выселить, уволить, отдать под суд, расстрелять» предлагается сделать само собой разумеющийся выбор. В-третьих, приводимая в газетах информация зачастую представляла из себя искусное смешение правды и обмана. Тенденциозность, смещение акцентов и ложь умолчанием были неотъемлемыми методами. Использованные нами публикации с полным правом относили сопротивление хлебозаготовкам и коллективизации на счет верующих. Другое дело, что далеко не все, что сообщалось о действиях «сектантов», соответствовало реальности…

Примечательным является и использование большевиками самого термина «сектантство». Без сомнения, речь шла, прежде всего, об эксплуатации наследия, созданного русской православной церковью…

Публикации в местных газетах узаконенным образом играли роль публичного доноса. Работники прокуратуры, административных отделов, окружных исполкомов, следователи — все они были обязаны отслеживать газетные заметки и статьи и принимать меры. Это добавляло остроты игре, «где мясом будет точно мясо, кровью будет кровь людская»» (Савин, 2001).

Источники формирования пятидесятнического движения в Сибири. В первую пятилетку (1928—1932) в Приенисейскую Сибирь попали пятидесятники, стоящие на различных позициях.

Это были не только раскулаченные и высланные на Север крестьяне. Среди пятидесятников были и добровольные переселенцы. Например, известно о семье пятидесятников Ефременко. Эта семья во главе с Дмитрием Ефременко приехала из Смоленской области в ноябре 1929 года, воспользовавшись правительственной программой переселения и обосновалась в селе Дуброва Сухобузимского района.

Для переезда они воспользовались правительственной программой переселения:

«Территориями, «имеющими в отношении заселения общесоюзное значение» были признаны Дальний Восток, Сахалин, Сибирь, Северный Крым и Поволжье, порядком обезлюдившее за время голода. Расходы на переселение в эти районы брал на себя союзный бюджет…

В отличие от «самовольцев», плановым переселенцам немного помогали. При переезде по железной дороге государство оплачивало четверть стоимости билета для каждого члена семьи, а за провоз багажа взималась пониженная плата. Поселенцы платили пониженный сельскохозяйственный налог, а если они распахивали целину или вводили многопольный севооборот, то и вовсе освобождались от налога на три года. Те же три года действовала отсрочка от армии. Председатель сахалинского ГПУ в 1928 году жаловался, что под видом крестьян-переселенцев на остров приехали люди, не имеющие представления о сельском хозяйстве и «фактически скрывающиеся от призыва в армию». Была даже льгота, совершенно неслыханная в советских условиях: первые два года переселенцы могли сдавать свой старый надел в аренду. Комитет регулировал потоки переселенцев, выдавая «наряды» по губерниям, считавшимся малоземельными, таким как Брянская, Воронежская, Курская, Пензенская, Орловская. Кроме того, существовал порядок, согласно которому из каждой сотни переселенцев 45 должны были быть выходцами из РСФСР, 40 — с Украины, 15 — из Белоруссии. До 1929 года везли почти исключительно крестьян, а позже стали допускать к переселению ремесленников и рабочих, но им разрешалось направляться только на Дальний Восток. Имущественное положение тоже учитывалось. Всюду, кроме Поволжья, предпочтение отдавалось беднякам» (Новиков, с. 66).

В «пятилетку коллективизации» (1933—1937) коммунисты в СССР пытались добить «остатки капиталистических элементов». Формально Конституция 1936 года декларировала множество прав и свобод, в том числе, и верующим. Но на практике вслед за ее принятием последовал «большой террор», жертвами которого стали все слои населения. В 1933 году лидеры ЕХПС в УССР получили по 10 лет лагерей. После их освобождения, в 1946—1958 годах, наблюдался очередной всплеск миссионерской деятельности ЕХПС не только на их родине, но и в местах ссылки.

Активности верующих, нарастанию среди них апокалиптических ожиданий, могло способствовать эскалирование ситуации властями. В период «большого террора» 1937—1938 годов пятидесятники Красноярска проводили собрания с «жаркими» молениями, распространяли свои убеждения тайно, путем частных бесед.

На территории Приенисейской Сибири ко времени советских репрессий имелись этнорелигиозные сельские поселения, состоящие из добровольных переселенцев и потомков ссыльных.

Раскулачивание и так называемые «национальные операции», проводимые органами государственной безопасности, привели к притоку верующих национальностей, распространенных на западных окраинах СССР: украинцев, белорусов, поляков, немцев, латышей, эстонцев. Как известно, именно на западе России находились главные очаги советского пятидесятничества.

Однако и здесь есть нюансы. При проведении «Польской операции» НКВД в 1937—1938 годы в «поляки» нередко записывали белорусов и украинцев.

«Приказ 00485 был утвержден Политбюро ЦК ВКП (б) 9 августа 1937 г. (П51/564), 11 августа подписан Ежовым и после этого вместе с закрытым письмом «О фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки в СССР», также предварительно одобренным Сталиным и подписанным Ежовым, был разослан во все местные органы НКВД…

Тридцатистраничный текст письма, насыщенный именами и фактами, рисовал фантастическую картину деятельности польской разведки на территории СССР на протяжении двадцати лет…

Соответственно этой версии и перечислялись в приказе шесть намеченных к аресту категорий…

6. «Наиболее активная часть местных антисоветских и националистических элементов польских районов».

Этот пункт фактически предписывал провести аресты в местах компактного проживания поляков. По данным Переписи 1937 г., всего в СССР проживало 636 220 поляков, из них в УССР — 417 613, в БССР — 119 881, в РСФСР — 92 0786. На Украине и в Белоруссии более двух третей поляков жили в сельских районах (еще в начале 1930-х гг. здесь действовало более 150 польских сельсоветов). Особенно много поляков проживало в Каменец-Подольской, Житомирской и Винницкой областях Украины. В РСФСР наибольшее число поляков проживало в Ленинградской и Московской областях, а кроме этого в Западной Сибири. С 1936 г. около 36 тысяч (по другим сведениям — 45 тысяч) поляков жили в Казахстане — их выслали туда в результате чистки приграничных с Польшей районов Украины (эта акция по замыслу прямо предшествовала «польской операции» 1937–1938 гг.). Именно в поименованных регионах, а также на Урале, где, по мнению НКВД, осело много перебежчиков, приказ 00485 реализовывался с наибольшей интенсивностью…

Национальные операции были проведены «по линиям» практически всех стран «враждебного окружения» (дополнительный принцип — значительность соответствующей «иноколонии» в СССР), но не национальность в них была критерием «преступности» (хотя всегда — основанием для подозрений), а рождение или проживание в такой стране или наличие любого вида связи с ней. (В этом — принципиальное отличие национальных операций 1937–1938 гг. от будущих репрессий против народов во время войны). По тем же анкетным признакам (рождение, проживание или наличие родственников за границей) была произведена в июне–июле 1938 г. чистка армии, когда оттуда были уволены (и почти сразу в большей части арестованы) не только практически все военнослужащие и вольнонаемные «иностранных национальностей» (те же поляки, латыши и т.д.), но и немалое число представителей «национальностей Советского Союза».

Сам по себе анкетный принцип был вполне традиционным в репрессивной практике ОГПУ–НКВД, но касался обычно классового, социального или политического прошлого репрессируемых. В национальных операциях 1937–1938 гг. впервые поводом для репрессии стала анкетная «связь с заграницей», ранее считавшаяся лишь основанием для подозрений» (Петров, Рогинский).

Красноярский край был регионом «повторников». Сосланные становились фигурантами новых дел, которые заканчивались для них расстрелом. Расстрелять могли вскоре после освобождения или не дожидаясь его, непосредственно в лагере (по оговору кого-то из осужденных). Так было с арестованными по делу украинского евангелиста П. А. Пруховского в Канском районе. Та же судьба постигла украинца Ивана Ивановича Галицкого (1878 г.р.), уроженца деревни Ново-Ясеневка Гайворонского уезда Курской губернии (Белгородский округ ЦЧО). Он был проповедником, «сектантом-баптистом». В 1935 году его сослали на 3 года в город Минусинск. Здесь снова арестовали, расстреляли до окончания срока ссылки. Вину он не признал. По делу Пруховского П. А. проходило более семидесяти человек, по делу Галицкого И. И. — пятнадцать.

Очаги пятидесятничества в регионе. В 1930—1934 годах территория Приенисейской Сибири входила в состав двух субъектов: Западно-Сибирского края (с центром в Новосибирске) и Восточно-Сибирского края (с центром в Иркутске). 7 декабря 1934 года территория региона вошла в один субъект — Красноярский край.

В 1930-е годы пятидесятники и евангелисты были представлены в Курагинском и Каратузском районах и городе Абакане ЗСК (КК), Манском районе и городах Красноярске и Канске ВСК (КК).

Также можно предположить связь пятидесятников Абанского района с баптистами Абанского, Ермаковского и Каратузского районов. На эту мысль наталкивает следующее:

1) баптисты и старообрядцы были источниками формирования пятидесятнических групп;

2) баптист Якимов Н. Н., осужденный в 1937 году в Абанском районе по делу Сморыги П. И. (дело № П-10066), был сослан в Почет;

3) территориальная близость Абанского района с районами, в которых в 1920-1930-х годах вели активную миссионерскую деятельность приезжие баптисты — Ермаковским и Каратузским;

4) среди пятидесятников Почета (Абанский район), живших там в брежневский период, были брат и сестра Строковы, имевшие репрессированных родственников либо однофамильцев в с. Разъезжее Ермаковского района;

5) В царский период таежная деревня Листвянка входила в состав Разъезженского Вознесенского прихода, так как находилась от него всего в пяти верстах. Население прихода состояло из переселенцев Вятской и Казанской губерний. Расстояние между с. Разъезжим и с. Ермаковским измерялось 20 верстами. В советский период Листвянка, где с 1924 года проповедовали баптисты Каратузского района, подчинялась Разъезженскому сельсовету. К 1933 году все семьи в деревне за исключением одной приняли баптизм (41 член). При этом в период коллективизации ряд семей из Листвянки раскулачили и выслали за пределы района. В Листвянке проходили съезды евангельских верующих Каратузского и Курагинского районов.

Миссионерская деятельность пятидесятников в условиях репрессий. Для ограничения миссионерской деятельности евангельским верующим ограничивали свободу передвижения, прикрепляли их к конкретной местности. Властями также были предприняты меры по уничтожению ресурсов для социального подвижничества и миссии со стороны церквей, для лишения верующих молитвенных домов.

Были евангельские верующие, которым удалось перевезти семьи и до времени затеряться в крупных городах. Среди переживших «большой террор» были представители ЕХПС — наиболее конспиративного и активного в области миссии течения украинского пятидесятничества. Зарабатывали пятидесятники на жизнь трудом невысокой квалификации: работали лесорубами, кочегарами, сапожниками, штукатурами, прачками и т. д. При этом не упускали возможностей поговорить о Боге и на рабочем месте: будь то лагерь или подработка («халтура») у частных лиц на воле.

Именно так действовал Иван Филимонович Черныщук, проповедник ЕХПС с 1930 года, уроженец с. Миклаши (Белогорский район Хмельницкой области), отсидевший срок в лагере за разговоры о невступлении в колхоз. После первого освобождения он перевез семью в Красноярский край и принял на себя руководство уже имевшейся группой пятидесятников в Красноярске. Прежнего руководителя группы, П. Ф. Протопопова, в апреле 1938 года арестовали и расстреляли. По-видимому, это была не единственная группа пятидесятников в Красноярске. В целях выживания и уклонения от призыва на воинскую службу И. Ф. Черныщук использовал подложные документы, за что отбыл 3 года в Сиблаге (в 1944—1947 гг.) на станции Бадаложка в Красноярске. Его активная миссионерская позиция способствовала объединению пятидесятников разных взглядов, появлению сети общин общин ЕХПС в послевоенный период, возвышению И. Ф. Черныщука до статуса руководящего всеми такими общинами в Красноярском крае. В 1947 году он смог восстановить связь с руководством ЕХПС на территории СССР: в Красноярск лично приезжал Леонтий Мельник и преподал водное крещение И. Ф. Черныщуку. В 1950 году И. Ф. Черныщука осудили на 10 лет лагерей в Озерлаге (г. Братск) и дальнейшая его судьба доподлинно неизвестна, считается, что он погиб в лагере.

В одно время с общинами ЕХПС существовали и развивались другие пятидесятнические группы и в столице региона, и в районах.

Пятидесятничество и Вторая мировая война. Последние сталинские пятилетки были связаны с Второй мировой войной и ее последствиями. Как известно, СССР участвовал в этой войне на стороне антигитлеровской коалиции. Согласно договоренностям, достигнутым между союзниками Советский Союз должен был пересмотреть свою религиозную политику в отношении евангельских церквей. С одной стороны, для них был создан один союз, подконтрольный органам госбезопасности — ВСЕХБ. С другой, к тем церквям, которые желали самостоятельности в церковных делах, были применены репрессии. Комментируя аресты пятидесятников УССР, подававших прошения о регистрации в 1950-х годах, епископ ОЦХВЕ Павел Морозов отмечает:

«Это несправедливо и незаконно не дать легализовать. Только они были против такой регистрации, чтобы госбезопасность управляла церковью чтобы [её] разорить. По сути братья стали жертвой. Они отстаивали, чтобы церковь не смешалась. Когда церковь получала кроме духовной в свои руки светскую власть — она становилась кровожадной» (Интервью с П. В. Морозовым).

В официальных документах пятидесятников стали отделять от баптистов и именовать уже не «сектантами-баптистами», а именно «пятидесятниками». Регистрация отдельного от ВСЕХБ союза для ХВЕ была невозможна. По данным ВСЕХБ в СССР после 1950-х годов без регистрации осталось около 70 тысяч евангельских верующих: 25 тысяч пятидесятников, 5 тысяч баптистов и 40 тысяч меннонитов в республиках Средней Азии. В евангельских общинах было много домохозяек, инвалидов и рабочих, а также неграмотных и малограмотных.

В регионе евангельские христиане-баптисты удерживали первое место среди всех неправославных верующих. Но и они испытывали трудности с регистрацией. ЕХБ смогли зарегистрировать только три религиозные объединения: в Красноярске (1945 г.), Абакане (1947 г.) и Минусинске (к 1953 г.).

О взаимоотношениях между баптистами, евангельскими христианами и пятидесятниками в Приенисейской Сибири в довоенный период известно мало. Но в первые послевоенные годы приходящая к баптистам молодежь и люди среднего возраста интересовались религиозной жизнью в общинах пятидесятников.

Репрессии в отношении пятидесятников были вызваны уклонением пятидесятников от поглощения своих религиозных групп зарегистрированными религиозными объединениями ВСЕХБ. Вхождение во ВСЕХБ означало полный контроль партийных чиновников и КГБ за духовной жизнью пятидесятников. Вторая причина репрессий заключалась в том, что пятидесятники проповедовали пацифизм, в то время как СССР наращивал военную мощь. Пятидесятники, как правило, были убежденными пацифистами, противниками клятв и ношения оружия — для всего этого они находили основания в тексте Библии (Мф. 5:34). Для пятидесятников их народом был Божий народ, в котором не было «ни эллина, ни иудея». Своей Родиной они называли небеса. Клятва на верность партии, проводившей кровавые репрессии и стоявшей на богоборческих позициях для них не вязалась с преданностью Богу. В тексте сталинской военной присяги трижды упоминалось слово «клянусь». Присяга на верность давалась «своему народу, советской родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству».

Война оживила евангельское движение на оккупированных территориях, где были очаги евангельского движения. Пятидесятники-пацифисты, как правило, не отказывались служить в принципе (например, водить автомобиль, рыть траншеи или вытаскивать раненых под обстрелом). Но на украинской территории, как известно из серии документальных повестей ОЦХВЕ «К истории пятидесятнического движения», многих призывников-пятидесятников во время Второй мировой войны ожидал расстрел за отказ взять в руки оружие. В Приенисейской Сибири, в Боготольском районе, было несколько случаев осуждения пятидесятников во время войны. После смерти И. В. Сталина они были реабилитированы, как и многие другие пятидесятники.

В послевоенный период в Красноярский край (вместе с Хакасской автономной областью) было сослано 30 тыс. спецпереселенцев разных вероисповеданий: опять главным образом из Украины, Прибалтики, Центрально-Черноземного экономического района. Сосредоточены они были в крупных селах, где находились комендатуры. Таким образом, они получили возможность для тесного взаимодействия друг с другом и основания новых церквей в следующий исторический период.

Внимание властей к фронтовикам и интеллигенции было пристальным. Среди активистов и служителей пятидесятнических групп в регионе вскоре действительно оказалось немало бывших военных.

Открыто объявлять о поиске верующих единомышленников было опасно. Поэтому связи пятидесятников с другими регионами были сильнее, чем внутри региона их непосредственного проживания. Сибирские евангельские верующие устанавливали контакты с пятидесятниками Украины, Белоруссии, Казахстана, Киргизии.

Репрессии на территории Канского округа. В 1950-е годы в Канске уже были пятидесятники. Но условия для их появления там сложились раньше. В 1920-1930-е годы здесь имелись группы евангелистов (евангельских христиан) и баптистов, имевших близкие взгляды. Евангелисты были представлены раскулаченными и сосланными украинцами и поляками из западной Украины, некоторые были сосланы из Красноярска, как отец Николая Батурина.

Иланский район имеет особое значение. Он был образован в 1933 году. В него были переданы некоторые сельсоветы из Канского, Ирбейского, Абанского и Нижнеингашского районов. В АРУ ФСБ России по Красноярскому краю имеется информация о 352 жителях Иланского района, лишенных избирательных прав [Иланский район]. Ссыльные евангельские христиане в этом районе имели статус трудпоселенцев и жили, как правило, обособленно от других ссыльных, в поселке Хромово. Это спецпоселение в 20 км от Иланска. Часть евангелистов проживала непосредственно в Канске.

— Дело П. А. Пруховского. Осень 1937 года выдалась кровавой, шли массовые расстрелы служителей и верующих разных церквей. Наиболее крупным делом против евангелистов было дело П. А. Пруховского (П-4417) в Канском округе. По нему проходило 72 человека. Чтобы расстрелять всех в Канске ушло несколько дней (3, 7, 9, 11 ноября 1937 года). Вместе с ними расстреливали православных христиан, осужденных по «делу благочинного Канского собора Сапрыкина» (8 чел.).

О самом Петре Андреевиче Пруховском (1896—1937) известно, что этот украинец родился в селе Черняхово Киевской губернии, на территории современного Кагарлыкского района Киевской области. В 1930 году он был сослан из-за офицерского прошлого в царской армии, а также некой «контрреволюционной работы». В Канске он трудился бухгалтером в неуставной сельхозартели. Его арестовали 31 августа 1937 года по обвинению в создании контрреволюционной организации и уже 11 ноября того же года расстреляли. В 1956 году расстрелянные по его делу были реабилитированы.

Другие жертвы по происхождению были уроженцами Волынской, Киевской или Минской губерний, работали в неуставной артели (так называли лагерное производство), леспромхозе или на лесозаводе. Некоторые были из одних и тех же мест Теофипольского района Хмельницкой области, жили неподалеку от его районного центра. Например, Байдюк Ф. С. и Кравчук И. С. были из села Ледыховка (в базе Мемориала — Ледоховка, Ледуховка). С. Ф. Байдюк и его родственники были обвинены в антисоветской и контрреволюционной агитации, один из них — Сава Демидович Байдюк в 1937 году получил 8 лет лагерей.

Из села Святец того же района, была сослана семья Раздорожных. Раздорожного И. П. и его сына Раздорожного Д. И. расстреляли в Канске 11.11.1937 г. Эти села находятся неподалеку. Есть предположение, что упомянутый ранее пятидесятник Даниил (Нил) Романюк мог проповедовать в обоих, то есть среди прибывших в лагерь могли быть пятидесятники.

— Дело евангелиста Д. А. Платошина. «Организатором секты евангельских христиан» города Канска считался Дмитрий Ананьевич Платошин (1880 г.р.), уроженец Московской губернии, лишенец. Его пытались привлечь к уголовной ответственности еще в 1933 году, но то дело пришлось закрыть за недоказанностью (дело №П-5506). Он работал помощником начальника станции Теплый Ключ КЖД и попал под арест только 3 ноября 1937 года, когда по делу П. А. Пруховского уже шли расстрелы. Арестованного обвинили в антисоветской агитации и через месяц приговорили тройкой УНКВД Красноярского края к 10 годам исправительно-трудовых лагерей (дело № П-17779).

— Баптисты и пятидесятники Абанского района. Еще в царский период в д. Ношино, входящей в состав Березовского сельсовета, проживали баптисты.

В д. Капкара Капкаринского сельсовета проживал Андрианов Емельян Петрович вместе с семьей своего сына Павла. Он был лишен избирательных прав в 1930 году как начетчик-баптист.

В д. Преображенка Березовского сельсовета проживал Артюшенко Алексей (Моисей) Дмитриевич вместе с родней. В 1928 году он, уроженец Курской губернии, был лишен избирательных прав как руководитель баптистской церкви. В 1931 году его арестовали по обвинению в КРПО, бандитизме, в 1932 году — приговорили к 3 годам лагерей.

История пятидесятничества в Почете связана с делом баптиста С. И. Сморыги (дело №П-10066) и последующими жертвами сталинских репрессий. Дело Сморыги С. И. хранится в АРУ ФСБ Красноярского края. По нему проходило 12 человек, проживавших в окрестностях Покатеевского сельсовета. Их обвиняли во вредительстве (сопротивлении коллективизации), КРО и АСА:

Блажинский (Блаженский) Семен Лукич

Блажинский (Блаженский) Илья Семенович

Брюханов Тимофей Иванович

Воронов Иван Андреевич

Дмитриев (Дмитров) Александр Дмитриевич (Демидович)

Зеленков Михаил Адамович

Рукосоев Артем Александрович

Рукосуев Корнил Александрович

Сморыга Сергей Иосифович

Шкоргунов Захар Семенович

Якимов (Екимов) Николай Николаевич.

Многие работали в леспромхозе уже несуществующего поселка Маркелово / деревни Маркелова. Больше половины проходивших по делу были уроженцами Сибири (из села Хандальское, деревень Еремино, Малый Чик, Панакачет, Покатеево, Почет) и получили по 8 или 10 лет лагерей.

Сморыга Сергей Иосифович (1888—1937) был выходцем из д. Уричи Невельского уезда Витебской губернии. В 1925—1935 годах был баптистом. В 1931 году был раскулачен, приговорен к пяти годам ссылки. Из ссылки сбежал. Жил в д. Маркелово Абанского района, устроился на работу плотником в леспромхозе. Был арестован 30 ноября 1937 года и отправлен в Канскую тюрьму. Сморыга С. И. и другие приезжие, проходившие по его делу, были приговорены к высшей мере наказания: у них уже были сроки по другим делам. Их в том же году, в Канске, а реабилитировали — в 1958 году в Красноярске.

Особого внимания заслуживает одна из упомянутых ранее деревень — Почет. В 1930-е годы в Почете проживал упомянутый чуть выше Якимов (Екимов) Н. Н. с женой и много местных жителей, лишенных избирательных прав. Якимов Николай Николаевич был сибиряком: он родился в д. Еремино Черемховской волости Иркутской губернии. В 1929 году был раскулачен. Работал кузнецом в Абанском районе. После ареста в 1937 году содержался в Канской тюрьме. Был обвинен в участии в контрреволюционной организации, антисоветской агитации и вредительстве. Осужден на 10 лет лагерей. Реабилитирован 11.10.1958 года Красноярским краевым судом.

Во время Великой Отечественной войны в Почет ссылали репрессированных, здесь была комендатура. В хрущевский период в Почете молились пятидесятники, и их число выросло за счет приезжих на заработки советских немцев-баптистов: один из них (Эвальд Франк) перешел в пятидесяничество.

Предстоит немало потрудиться, чтобы распутать историю абанских пятидесятников и докопаться до истины: когда и как там появилась группа пятидесятников. Однако известно, что в числе первых пятидесятников Почета были Порфирий и Александра (Шура) Строковы, брат и сестра. В мартирологе красноярского общества «Мемориал» единственные репрессированные Строковы (Страховы, Стриковы, Страковы) — это члены клана сибиряков из Ермаковского района Минусинского округа, проживавшие в с. Разъезжее. Особняком от них жил в с. Мигна служитель культа Яков Васильевич Строков (Страхов), примерно 1870 г. р. Также среди первых пятидесятников Почета были субботники, пережившие духовное крещение: Наталья Газина и ее мать Мария.

В деревне Сенной Петропавловского сельсовета Абанского района в начале 1930-х годов появилась группа баптистов-белорусов. Их руководителем с 1930 года был Василий Баранчик. В 1930 году несколько семей местных баптистов выслали за пределы Абанского района, в поселок Иланский. А в 1937 году их глав подвели под расстрел. В 1932 году арестовали и отправили в лагерь Василия Баранчика. В 1933 году арестовали его брата, а затем — и других служителей:

БАРАНЧИК (Баранчук) Василий Никитович. Род. в 1901. Белорус, малограмотный. Руководитель секты баптистов. Проживал в д. Сенная Петропавловского с/с Абанского района Канского округа. В 1929 лишен избирательных прав как служитель религиозного культа (руководитель религиозной общины). Арестован 29.04.1932. Обвинение по ст. 58—10 УК РСФСР. Осужден 28.07.1932 тройкой ПП ОГПУ ВСК на 5 лет концлагерей. Реабилитирован 06.06.1989 прокуратурой КК.

Его брат БАРАНЧИК Дмитрий Никитич. Род. в 1909. Белорус. Служитель религиозного культа. Хлебопашец в д. Сенная Абанского р-на ВСК. Арестован 10.01.1933. Обвинение по ст. 58—10, 58—11 УК РСФСР. Реабилитирован 20.04.1993 УМБРФ КК. (АРУ ФСБ России по Красноярскому краю, д. П-16424, П-20703; ГАКК. ф. 1747 оп. 1. дело 627а, 735).

ЛОЙКО Елисей Кузьмич. Род. в 1889 в д. Косино Юрьевской вол. Борисовского уезда Могилевской губ. Белорус. Из крестьян. Баптист. Проживал в д. Сенная Петропавловского с/с Абанского района Канского округа. В 1927 лишен избирательных прав как служитель религиозного культа, семья выслана за пределы района. Арестован 31.12.1930. Обвинение по ст. 58—8, 58—10, 58—11 УК РСФСР. Проживал в пос. Иланский КК. Плотник в конторе «Заготзерно». Арестован 11.02.1938. Обвинение в КРА. Приговорен 21.02.1938 тройкой УНКВД КК к ВМН. Расстрелян 02.03.1938 в г. Канске. Реабилитирован 24.12.2003 прокуратурой КК и 11.04.1959 Красноярским крайсудом (АРУ ФСБ России по Красноярскому краю д. П-10751, д. П-1514; ГАКК. ф. 1747 оп. 1. дело 627а, 734, 735, 731, 736, 737).

ЛОЙКО Иван Кузьмич. Род. в 1892 в с. Косино Юрьевской вол. Борисовского уезда Минской губ. Русский. Из крестьян-кулаков. Баптист. Проживал в д. Сенная Абанского района ВСК. Занимался хлебопашеством. Арестован 15.04.1931. Обвинение по ст. 58—8, 58—10, 58—11 УК РСФСР. Проживал в с. Иланский КК. Арестован 16.12.1937, по делу проходило 3 чел. Обвинение в АСА. Приговорен 30.12.1937 тройкой УНКВД КК к ВМН. Расстрелян 09.01.1938 в г. Канске. Реабилитирован 24.12.2003 прокуратурой КК и 30.12.1958 Красноярским крайсудом (АРУ ФСБ России по Красноярскому краю д. П-1514, д. П-10351).

ЛОЙКО Михаил Кузьмич. Род. в 1866 (1862) в д. Косино Юрьевской вол. Борисовского уезда Минской губ. Из крестьян. Баптист. Проживал в д. Сенная Петропавловского с/с Абанского района Канского округа. Состав семьи: жена Прасковья Алексеевна 1870 г.р., дети Василий 1899 г.р., его жена Вера Тимофеевна 1906 г.р., их дети Константин 1907 г.р., Дарья 1909 г.р., Мария, 1927 г.р., Николай, 1930 г. р. Дочь Анна, 1933 г.р., родилась в ссылке. В 1930 лишены избирательных прав, семья выслана за пределы района. Михаил Кузьмич арестован 31.12.1930. Обвинение по ст. 58—8, 58—10, 58—11 УК РСФСР. Реабилитирован 24.12.2003 прокуратурой КК.

КОВАЛЕВ Петр Платонович. Род. в 1895 в с. Тумаловское Минской губ. Сын кулака. Проживал в пос. Иланский КК. Проводник восстановительного поезда на станции Иланская КЖД. Арестован 16.12.1937 по делу Лойко И. К. (3 чел.). Обвинение в АСА. Осужден 30.12.1937 тройкой УНКВД КК к ВМН. Расстрелян 09.01.1938 в г. Канске. Реабилитирован 30.12.1958 Красноярским крайсудом (П-10351).

— Краслаг. В 1938 году был создан Краслаг (система исправительно-трудовых лагерей) с центром в Канске. В 1946—1948 годах Управление Краслага было перенесено на станции Решоты (поселок Нижняя Пойма). Именно там сейчас находится его архив. А само лагерное поселение рядом со станцией называлось Решёты.

«Краслаг (Красноярский ИТЛ, его не следует путать с Краслагом Енисейстроя) — типичный лесоповальный лагерь, образованный в начале 1938 г., одновременно с такими аналогичными лагерями, как Унжлаг, Вятлаг, Усольлаг, Севураллаг…

Территориально лагерные пункты Краслага были разбросаны по нескольким районам в юго-восточной части Красноярского края.

Как и во всех лесоповальных лагерях, лагпункты Краслага были невелики: по 600—800, редко более 1000 заключённых. Как и во всех лесоповальных лагерях, в 1938—1939 гг. и 1941—1945 гг. узников косили голод, пеллагра и дизентерия. В эти периоды среднегодовая смертность, видимо, могла достигать 7—8%.

Первые этапы пришли в Краслаг из тюрем Приморья, Хабаровска, Читы и с Украины (из Донбасса, из Днепропетровска, Харькова, Киева, а также, видимо, из Крыма), затем из тюрем Казахстана (в частности, из Алма-Аты и Семипалатинска). Позднее, в 1939 и 1940 годах, в Краслаг пришли этапы из Ленинграда и средней России. Во всех этих этапах преобладали политзэки.

Летом 1941 года в Краслаг пригнали многотысячный этап литовских граждан, в основном арестованных 13—19 июня 1941 года. Немалая их часть погибла в 1941—1942 годах. Только в конце 1942 г. и начале 1943 г. их «оформили» особым совещанием, поэтому многие из литовских граждан оказались осуждены посмертно. Большинство получило сроки от 5 до 10 лет, а часть была осуждена к «ВМН» и расстреляна в Канской тюрьме.

В январе 1942 г. в Краслаг загнали несколько тысяч поволжских немцев, из числа попавших в ссылку в Красноярский край. У них, естественно, не было ни статей, ни сроков. Всё это называлось «трудармия». Немцев посадили в отдельные зоны, так называемые «отряды». Там была та же колючка, те же вышки, тот же конвой, те же бараки, те же пайки, те же нормы, та же пеллагра и дистрофия. Но зато в этих «трудармейских» зонах действовали партийные и комсомольские организации, — правда, без права приёма. Немцев выпустили из Краслага в 1946 г., — разумеется, обратно в ссылку.

Во 2-й половине 40-х гг. в Краслаг приходили этапы из Львова и других тюрем Западной Украины, в том числе большие женские этапы. Были также большие этапы из тюрем Минска и Орши. В них также преобладали политзаключённые.

В 1949—1950 годах основную часть политзаключённых отправили из Краслага в «особлаги»: Песчанлаг и Степлаг (в Казахстане). Однако и после этого в Краслаг попадали новые политзэки. Даже после 1956 года там оставались политзаключённые (но, видимо, их было немного).

К 1950 году через Краслаг прошло свыше 100 тысяч заключённых. Видимо, не менее половины из них составляли политзаключённые» (Бабий).

Из-за репрессий судьба пятидесятников складывалась порой очень причудливо. Так, например, уроженка деревни Нижний Агашуль Агинской волости Канского уезда, дочь православного священника Павлова Валентина Васильевна была дочерью православного священника. Ее родню репрессировали дважды: сначала всех раскулачили в 1933 году и отправили в Игарку, а затем, в 1937 году, расстреляли двух ее братьев в Красноярске. Сама она в сталинский период уверовала в больнице и в период хрущевской антирелигиозной кампании собрала вторую норильскую церковь.

Дочери Валентины Васильевны Павловой, родившиеся на севере, потом уехали в другие места региона. Один из ее внуков — епископ ХВЕ Александр Утяков. Таким образом, она и ее потомки сыграли значимую роль в пятидесятничестве и на севере региона (в Норильске), и на юге (в Минусинске). Но деревни, в которой она родилась (Нижний Агашуль), к сожалению, давно уже нет на карте.

Репрессии на территории Хакасской автономной области Красноярского края.

О пятидесятничестве в Хакасии в обозначенный период достоверной, проверенной информации мало. Больше данных о баптистах и евангельских христианах.

В регионе проживало немало бывших казаков, пребывавших ранее в рядах белой армии. С начала 1920-х годов против казаков фабриковали уголовные дела: их обвиняли в попытке организации вооруженного восстания, диверсиях, подвергали раскулачиванию и выселению. В результате енисейское казачество понесло невосполнимый урон, а обстановка в Хакасии много лет была неспокойной: люди бежали от разорения и преследований в Горную Шорию, Маньчжоу-Го, объединялись в вооруженные отряды. Много пострадавших в результате действий властей было в Минусинском, Ширинском и Таштыпском районах.

«К марту 1938 года карательные органы подготовили к рассмотрению в судах, «особых двойках» и «тройках» материалы еще на более чем 300 казаков. Большое их число было сослано в ссылку, в глухие, неприспособленные для жизни местности суровых районов Красноярского, Туруханского и Колымского краев. По свидетельству очевидцев — братьев И.А. и В. А. Байкаловых, высланных в ссылку с родителями, малолетними детьми, в первую же зиму примерно третья часть ссыльнопоселенцев, главным образом старики, женщины и малолетние дети, умерли от голода, холода и болезней. Другая часть была выслана на север Кемеровской и Томской областей, где они затем были задействованы на тяжелых лесозаготовительных работах.

Аналогично дело обстояло и с теми из наших земляков, местом отбытия ссылки которых были назначены районы слюдяных разработок в Иркутской области, где они трудились на наиболее вредных для здоровья работах. Из-за репрессий пострадали представители многих енисейских казачьих родов: Александровы, Аномаловы, Байкаловы, Бедаревы, Бузуновы, Воротниковы, Ермолаевы, Дорофеевы, Зеленовы, Зыряновы, Сипкины, Солдатовы, Медведевы, Мосины, Потылицыны, Псаревы, Пцаревы, Терских, Терсковы, Каргополовы, Саломатовы, Худоноговы, Черкасовы, Черкашины, Чердоковы, Шахматовы, Широковы, Шуваевы, Юдановы, Юшковы, Южаковы и многие-многие другие» (Байкалов).

Среди евангельских христиан и баптистов были и казаки, и бывшие участники белого движения: спустя почти двадцать лет власти напомнили им об этом. В октябре 1937 года расстреляли пресвитера Абаканской общины евангелистов (Курдюкова Н. И.), пресвитера Абаканской общины баптистов (Бояркина А. С.), ее председателя (Дрянных П. Е.), проповедников (Ткаченко К. Я., Шамова Я. А.). Они проходили по делу Каргополова Ф. К. (45 чел.).

«В Абакане в областном центре, как и в других местах, не осталось организации, где не нашлись бы «враги народа».

В июне 1937 года следователи «раскрыли» контрреволюционную организацию в Абаканской артели инвалидов. 23 июня 1837 г. были арестованы: Дрянных Петр Егорович — помощник механика артели инвалидов, как руководитель к/р Шамов Я. А. — механик артели организации, Курдюков Н. И. — служитель церковной общины, Бояркин А. С., Новоселов А. П., Сычев В. П., Ткаченко К. Я. — рабочие артели. 25 октября 1937 года тройка УНКВД приговорила всех к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в тот же день 25 октября 37 года в Минусинском бору. Все реабилитированы постановлением Президиума областного суда от 17.03.1959 года за отсутствием состава преступления» (Абдин).

Курдюков Никанор Иванович (1898 г.р.) был русским, уроженцем Рыльского уезда Курской губернии. В Гражданскую войну он служил в белой армии, у деникинцев, но в 1920 году был осужден за отказ держать в руках оружие, то есть стал пацифистом. В 1925 году Курдюков Н. И. окончил шестимесячные библейские курсы в Ленинграде, в 1926 году был лишен избирательных прав как служитель культа, в 1935 году — осужден на 8 лет лагерей по статье 58/10. В Абакане он работал столяром на шпалозаводе. Был арестован летом 1937 года.

Репрессии на территории Минусинского округа.

— Старо-Свинино. В 1931 году из деревни Старо-Свинино Абаканского (Краснотуранского) района выслали ряд евангельских верующих. Одним из них был евангелист Погонушев (Погодышев) Иван Анисимович (1871 г.р.), уроженец деревни Теребушиха Трубчевского уезда Орловской губернии.

Территория Трубчевского уезда в советский период переходила из одного региона в другой: до 1920 года был в Орловской области, в 1920—1928 годах — в Брянской губернии, в 1929—1936 годах — в Западной области (с центром в Смоленске), в 1937—1944 годах — в Орловской области, с 1944 года — в Брянской (причем в 1963 году вошла в Почепский район). Так или иначе, но среди других уроженцев этого района в разных уголках Приенисейской Сибири попадались евангелисты (прохановцы, ВСЕХ).

Об Иване Анисимовиче из мартиролога красноярского общества «Мемориал» известно, что он был грамотным русским крестьянином, проживал в деревне с женой Акулиной 55 лет, тремя дочерьми, взрослым сыном, невесткой и годовалым внуком. В 1929 году его большую семью лишили избирательных прав. 9 марта 1930 года главу семьи арестовали за то, что собирал людей для чтения Евангелия и призывал невступать в колхоз, проводил антисоветскую агитацию. Через три дня было принято решение о его судьбе 10 лет лагерей с конфискацией всего имущества и пять лет ссылки в Туруханском крае. Однако через полтора месяца решение было пересмотрено краевым судом в пользу пятилетней ссылки и конфискации всего имущества. Семья была выслана за пределы района. В середине 1960-х годов деревня Старо-Свинино была затоплена из-за строительства Красноярской ГЭС.

— Усть-Можарская трудовая колония. В 1930-е годы многие жители Курагинского и близлежащих районов подверглись лишению избирательных прав, раскулачиванию и высылке на Артемовский рудник. Неподалеку от него была в 1933 году была организована Усть-Можарская трудовая колония:

«При образовании трудовой колонии решались сразу две проблемы: рудник освобождался от инвалидов, многосемейных и несовершеннолетних, а леспромхоз приобретал практически бесплатную рабочую силу, которая помогала заготавливать древесину.

Колонию решили разместить в медвежьем углу в устье Можарки. На это были свои причины: до ближайшей железнодорожной станции — Абакана не одна сотня километров, чтобы до нее добраться, надо было переплыть пять рек, что сводило на нет попытки побегов.

Для колонии было отведено 350 га земли селения Тюхтяты и 20 000 га из Казырской лесной дачи. Из этого количества пригодными для земледелия оказались лишь 50 га. Все удобные земли в то время были заняты колхозами «Тайга», «Тайга за пятилетку» и единоличниками. Поэтому спецпоселенцам досталась территория, изрезанная оврагами, заболоченная, заросшая лесом» (Судьба…).

«По воспоминаниям первых поселенцев, при переезде и устройстве деревни они пережили настоящий ад. Везли всех зимой, без продуктов, небольшими партиями. Одежды и обуви тоже почти не было. Обувь шили из самодельных шкур, а на платья использовали иногда мешки, которые давались под зерно. Сначала выбирали людей покрепче, чтобы они смогли построить бараки. Когда привезли сосланных на место, то здесь не было ни одного домика, они делали шалаши, рыли землянки в мерзлой земле, рубили мерзлые деревья, чтобы хоть что-нибудь соорудить для жилья…

Люди жили в холодных бараках по восемь семей, вдоль стен стояли нары, была одна печка и рамы в один ряд. На каждую семью в 6—8 человек полагалось 4 кв. м нар. Позже бараки достраивали и жили по четыре семьи, а когда заняли общую площадь, то стали в бараке жить по две семьи. Взрослые и дети умирали от голода, холода и непосильных работ беспощадно, каждый день увозили по 8 -10 гробов.
Трудколония в основном трудилась на лесозаготовках. Работая не покладая рук, люди получали минимум продуктов и оплаты, если она была. Кто впоследствии заводил хозяйство, должен был отдавать за него большие налоги. Люди жили в основном тем, что выращивали на своих огородах: картошкой и овощами. В то время на рабочего выдавали в месяц по 16 кг, на иждивенца — 8 кг муки, в основном жили на драниках и паренках из овощей.

До двенадцати лет дети могли на месте закончить четыре класса образования, а дальше шли работать. Редко, тех, кто был слабее здоровьем, и не мог пригодиться в работах, отпускали учиться дальше…

Спецпоселение почти не охранялось. Только в конце деревни, где можно было уплыть по Кизиру, стояли охранники, но без оружия. Люди пытались бежать, покупали документы. За попытки побега сильно строго не наказывали, тех, кого ловили, садили в каталажку на трое суток, кто сдавался сам — на сутки. В 35-ом году Усть-Можарская трудовая колония была реорганизована в неуставную сельхозартель. В военные годы ссыльных, как преступников забирали в трудовую армию, некоторые были оправданы в 42-ом году. Спецкомендатуры упразднили и организовали колхоз имени «Чкалова», люди вздохнули свободно, стали работать за трудодни и получать заработную плату. Но до 1954 года местные власти не давали хорошим работникам уезжать из мест ссылки» (Никулкина).

Всвязи с этим рудником в мартирологе красноярского общества «Мемориал» упоминается Балуев Егор Зиновьевич (1857 г.р.), мельник села Каратуз, лишенный избирательных прав и в 1931 году приговоренный с семьей к ссылке Нарымский край. Он успел распродать хозяйство и скрыться до высылки. Все члены его семьи по одиночке бежали из ссылки: сначала — на Артемовский рудник, а затем перебрались в Красноярск.

Непосредственно в Усть-Можарской трудовой колонии отбывали 10-летний срок баптисты: Козлов Трофим Корнилович (Корнеевич), Сторожев Тимофей Георгиевич, Мотовилов Иван Иванович, Сорочинский Сергей Васильевич, Охотников Терентий Васильевич, Герасимов Иван Васильевич.

На примере репрессированных Усть-Можарки можно наблюдать как одни и те же люди после первого осуждения становились фигурантами новых уголовных дел, нередко — с более широким кругом фигурантов.

По делу Герасимова И. В. в 1933 году проходило 10 проповедников, сам он получил 10 лет ссылки, был расстрелян 5 апреля 1938 года в Минусинске. Вместе с ним в 1930-е годы были репрессированы и находились в колонии: Коровкин Дмитрий Федорович (5 лет лагерей), Марикуца Иван Семенович (5 лет лагерей), Мешаковы Иван и Степан Ивановичи (по 5 лет лагерей), Сафроненко Михаил Титович (10 лет), Филоненко Иван Иванович (10 лет лагерей).

В 1960-е годы в Курагинском районе находился в ссылке один из саратовских пятидесятников. Наличие евагельских верующих могло облегчить основание пятидесятнической общины, так как пятидесятники в ссылке в поисках духовного общения посещали родственные группы за неимением собственных. Сейчас в Курагино у ОЦХВЕ имеется своя религиозная группа.

— Томиловка. Во второй половине 1920-х годов в Каратузском районе пятидесятничество приняли жители Томиловки. В Томиловке Каратузского района жили добровольные переселенцы. В 1920-е годы здесь жила группа баптистов, которой руководил Егор (Григорий) Морозов. Однако через некоторое время сюда из Казанской губернии приехала какая-то женщина, под влиянием которой вся община стала пятидесятнической. Только Егор Морозов остался баптистом и вынужден был теперь проповедовать в другой деревне, Листвянке. А женщина в 1929 году выехала из региона.

Происходило это на фоне усиления коллективизации и идеологизации школы и закончилось для еванегльских верующих Каратузского района групповыми делами в 1933—1934 годах: делом Морозова Е. И. (№ П-7116) и делом Санникова Ф. М. (№П-15827).

Первое дело было связано с баптистами, его подробности описаны в книге В. Гиндер «Подвижники земли русской: Приенисейская Сибирь» (Книга 1, Издательские решения, 2019).

Непосредственно в Томиловке жил проповедник, проходивший по второму делу. Это был Романов Василий Васильевич, 1873 г.р., уроженец Пензенской губернии (с. Выселки, Городищенский уезд). В 1933 году он был осужден на 10 лет ИТЛ как член «контреволюционной группы баптистов» за контрреволюционную агитацию. В один день с ним арестовали и другого проповедника-пензяка, Романова Ивана Васильевича, 1906 г. р. Он тоже получил 10 лет лагерей, но на него было заведено отдельное дело (дело №08665).

Томиловка Каратузского района со временем была признана властями неперспективной деревней, то есть подлежащей ликвидации. Сейчас на ее месте чистое поле. А Листвянка существует и сейчас, несмотря на репрессии ее жителей в последующие годы.

В 1938 году по делу Г. В. Болотникова (1877 г.р.) была арестована группа «хлыстов» и «баптистов» Каратузского района и города Красноярска (дело №П-6106). Всех семерых проходивших по делу обвинили в создании контрреволюционной организации. Были ли названные «хлыстами» таковыми на самом деле или же этот термин по своему обыкновению использовали баптисты для обозначения пятидесятников нам неизвестно. Вероятно, эти люди собирались вместе для чтения Евангелия и укрепления веры в условиях репрессий. Их расстреляли в Красноярске.

— Минусинск. Минусинские евангелисты и баптисты проходили по делам Галицкого И. И. (15 чел., П-6845) и Казаринова Д. В. (3 чел., П-8728). Эти дела были расстрельными. 30—31 октября 1937 года расстреливали осужденных по первому делу, 4 августа 1938 года — по второму. О биографии И. И. Галицкого рассказывалось выше.

Дмитрий Васильевич Казаринов был механиком теплохода «Максим Горький» Енисейского речного пароходства. Он был русским и родился в 1888 году в деревне Каратено Оричевского уезда Вятской губернии, в 1918 году стал евангелистом. Жил, как и его сын, в Минусинске.

8 декабря 1937 года в Минусинске к 8 и 10 годам лагерей приговорили двух братьев-евангелистов — Тимофея и Петра Стариковых (дело П-11709).

Репрессии в Туве.

В 1930-е годы преследованиям подверглись баптисты в Туве, к примеру, Охотниковы и Сухановы, занимавшиеся кожевенным делом.

Охотников Терентий Васильевич был грамотным русским крестьянином, уверовал в 1917 году. Жил в с. Усинск, был раскулачен. Несколько раз бывал в ссылке, между ссылками пытался с семьей спастись: за незаконный переход границы отсидел 2 года в Кызыле. В 1936 году был депортирован в СССР, попал в поселок Усть-Можарка Артемовского района, стал членом «неуставной сельхозартели» (лагерного производства). В октябре 1937 года был арестован по обвинению в контреволюционной организации (дело Стешенко К. К., П-5094, 26 чел.). Расстрелян 16 ноября 1937 года в Минусинске. Его сын, Иван Терентьевич Охотников, родился в тувинском поселке, был шофером полпреда русского посольства в Туве, в 1937 году был осужден на 10 лет лагерей. Погиб в лагере. Дело хранится в АРУ ФСБ России по Красноярскому краю (дело П-5094). Были и другие Охотниковы, пострадавшие за религиозные убеждения — они проживали в селе Верхне-Усинское.

Сухановы были уроженцами села Нижнеусинского (Усинский/Ермаковский район), бывшими старообрядцами. Уже в 1916 году один из представителей этого рода был баптистом и участвовал в публичной религиозной беседе с православным священником в с. Верхне-Усинском. Эту беседу посетило более 500 чел. А годом ранее на М. Суханова и Н. Зелинского завели дело об оскорблении Бога и обрядов православной церкви.

В 1920-1930-е годы баптисты Сухановы подверглись преследованиям. Мирон Григорьевич Суханов, 1891 (1900) г.р., был раскулачен, отправлен на 3 года в Сиблаг. Потом жил в Абакане, работал фотографом на дому. В 1937 году арестован, приговорен к расстрелу за АСА. Расстрелян в Минусинске. Ефим Григорьевич Суханов (1875 г.р.) проживал в Туве до 1932 года, был сослан, бежал, проживал на судоверфи №2 Большемуртинского района. Был арестован за религиозные убеждения и КРА в 1937 году, приговорен к 8 годам лагерей. Дела на них доступны в архивах: АРУ ФСБ России по Красноярскому краю, дела П-2082, П-9495, П-15375; Архив Ермаковского района, ф. 13, оп. 3, д. 2, 4, 7, 10, 11, 22, 29, 291, 292; ф. 31, оп.1а, д. 72.

Репрессии на территории Ачинского округа.

— Назаровский район. Много осужденных евангельских христиан, баптистов и «сектантов-баптистов» было в 1937 году в Назаровском районе. При этом «сектантами-баптистами» могли именовать и пятидесятников, и баптистов, и евангельских христиан. Поэтому по каждому такому делу требуется проверка. Некоторые из осужденных были расстреляны, другие — отправлены в лагеря на 5 лет или 10 лет.

Одни из самых интересных в мартирологе красноярского общества «Мемориал» является дело Сорочинского С. В. По нему проходило 10 человек (дело №П-12687). Трое были указаны как «сектанты-баптисты»: Арефьев Николай Григорьевич, Гниденко Андрей Трифонович и сам Сорочинский Сергей Васильевич. Что касается остальных, то они упомянуты как евангельские христиане или баптисты.

Некоторые из них были ссыльными (раскулаченными), как баптисты Приходько. Их с Полтавщины (с. Липовое) отправили через полстраны в одну из деревнь Ачинского округа. По окрестным деревням отец и сыновья вели активную миссионерскую деятельность, но в 1936 году арестовали только одного из сыновей — Романа Никодимовича Приходько.

После дела Сорочинского С. В. пришли за родственниками и земляками молодого баптистского проповедника. Сам он проживал в деревушке Кибитень, семья и часть земляков — в деревне Новоалтатка Глинского сельсовета Березовского (ныне Шарыповского) района Ачинского округа. Были еще земляки (братья Невердовские) в селе Скрипачи Скрипачниковского сельсовета.

Летом и поздней осенью 1937 года по Новоалтатке прокатились аресты среди сосланных с Полтавщины. В антисоветской агитации обвиняли глав семей и их сыновей в семьях Грешных, Приходько, Проскурни. Глав семей расстреляли в Ачинске, а их сыновьям «выписывали» по 10 лет исправительно-трудовых работ в Усольлаге и других лагерях.

Одним из осужденных по делу Сорочинского С. В. был баптист Плевский Иван Васильевич (1896 г.р.), пожарный на Гляденьской МТС. Его арестовали 22.09.1936 года, осудили 31.01. 1937 года на 5 лет лагерей. Через полгода, когда уже бушевал «большой террор», в Красноярске арестовали его брата, Плевского Семена Васильевича, бухгалтера на ПВРЗ. Он проходил по расстрельному делу Карпенко А. М. (дело № П-9501, 14 чел.). Оба брата родились на территории БССР (с. Терешковичи Гомельского уезда).

В 1960-е годы часть местных баптистов перешла в пятидесятничество под влиянием ссыльного пресвитера Николая Егорова.

Репрессии на территории Красноярска и Красноярского округа.

— Манский район и окрестности Красноярска. Группы евангельских христиан (ВСЕХ) Манского района поддерживали тесную связь с Красноярском. Крупнейшая евангельская община в 1920-е годы находилась в с. Шалинском. Сплошная коллективизация в начале 1930-х годов вынуждала евангельских христиан Манского района перебираться в город Красноярск, искать заработок не связанный с хлебопашеством.

Руководителем и рукоположенным служителем ВСЕХ Манского района был И. В. Павлов. Председателем совета группы шалинских евангельских христиан в 1929 году был Андрей Васильевич Жоголев, казначеем и секретарем евангельских христиан в село Шало был Иван Алексеевич Белкин. Деятельным евангелистом в Красноярске был студент музыкального техникума Петр Васильевич Жоголев (1911 г.р.), родившийся в с. Шало.

Уже в начале 1930-х годов евангельских христиан в регионе пытались осудить как контрреволюционеров. Об этом есть сведения в мартирологе красноярского общества «Мемориал».

В 1931 году арестовали Ивана Васильевича Павлова, служителя ВСЕХ, но дело развалилось.

Тогда 1 июля 1932 года арестовали «сектанта-евангелиста» Филиппа Андреевича Федоришина (1906 г.р.), уроженца села Голосково Подольской губернии. В 1920-х годах населенный пункт Голосково отошел Киевской области, а потом — Черкасской области. Федоришин Ф. А. работал кондуктором товарного поезда. Его обвинили по той же статье, что и И. В. Павлова, по ст. 58—10 УК РСФСР:

«58—10. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст. 58—2 — 58—9), а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания влекут за собой — лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.

Те же действия при массовых волнениях или с использованием религиозных или национальных предрассудков масс, или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении: наказание аналогично статье 58—2 настоящего Кодекса Кодекса. [6 июня 1927 г. (СУ №49, ст. 330)]» (Уголовный Кодекс РСФСР, 1950).

Его дело (П-1056) было прекращено в декабре 1932 года СПО КОС ПП ОГПУ по реабилитирующим обстоятельствам (ст. 4 п. 5 УПК РСФСР).

Согласно данным мартиролога красноярского общества «Мемориал», в 1933 году была попытка привлечь к уголовной ответственности группу евангельских верующих (включая баптистов), проживавших под Красноярском:

— д. Буруха (совхоз «Пятилетка»), пос. Борлок («Первая пятилетка»), д. Бугачево, д. Установо (Емельяново) Емельяновского района;

— с. Шало и д. Сугристое Манского района;

— д. Иннокентьевка и д. Ундук Партизанского района и др.

Общее число фигурантов нами не установлено, но среди них были члены баптистских общин и священник в Емельяново (д. Установо): Добровольский Д. Т., Дорохин М. С., Жишков М., Жоголев (Жогалев) А.В., Лукашев Ф. Ф., Лукшин М., Рубинов М. Н., Скобелев С. В. Слемнев П. М., Субботин (Суботин) Б.И., Субботин (Суботин) В.И., Сысоев В. П., Шенделев В. Н., Усов Х. Я. Многие были уроженцами Витебской губернии (дело №П-20703). Дело было прекращено 20 апреля 1993 года следственным отделом УМБ РФ КК за отсутствием состава преступления. Однако некоторые из проходивших по нему лиц все-таки были осуждены.

Иван Алексеевич Белкин (1884 г. р.) был уроженцем Пермской губернии. Он вступил во ВСЕХ в 1921 году.

17 сентября 1935 года его арестовали по делу «баптиста» Кириллова Агапа Захаровича (дело № П-10428), обвинили в антисоветской агитации. Через год ему дали 5 лет лагерей.

«В Красноярске к тому времени было три общины. Пресвитера Ивана Алексеевича Белкина неоднократно вызывали местные органы и возмущались: почему он допускает к проповеди папу, ведь он «лишен права голоса»?! Иван Алексеевич не подчинился запрету и осенью 1935 года был арестован… После праздника Пасхи, в ночь на 28 апреля 1936 года, к нам постучали. Отец вышел в сенцы:

— Кто там?

— Откройте, мы из ГПУ. Будем делать обыск.

— Что вы будете искать?

— Оружие.

До самого рассвета (трое или четверо, не помню) искали. Только оружием, как после выяснилось, они называли Слово Божье — Библию, Евангелие, журналы «Христианин», сборники духовных песен и брошюры религиозного содержания. Связали их в две большие стопы. Протокол об изъятии, как мне помнится, не писали… Осенью пришло решение Особого совещания из Москвы: десятки проповедников из двух Красноярских общин, в том числе и папу, приговорили к трем годам ИТЛ, а брата И. А. Белкина — к пяти. Братья издали показали нам на пальцах: «3» и «5». Мы все поняли. Папу этапировали в Мариинск» (Батурин Николай Георгиевич…, с. 63—64).

Вместе с ним осудили еще 4 человека, никто из них не был приговорен к расстрелу. Были те, кто вернулся живыми после отсидки. Реабилитировали в 1959 году Красноярским крайсудом.

В 1936 году было закрыто, перепрофилировано или снесено 19 молитвенных зданий всех конфессий в городе Красноярске. Молитвенный дом евангелистов был отдан учреждению, а в молитвенном доме баптистов открыли производство. Весной 1937 года пятидесятников стал собирать у себя дома Павел Федорович Протопопов.

Осенью 1937 года чекисты пришли за евангельскими верующими из Красноярска, Манского и Емельяновского районов. Тогда были арестованы: Бахирев Е. Г., Белкина М. В., Головнёв Т. В., Иванов Т. И., Жоголев (Жогалев) А.В., Жоголев (Жогалев) П. В., Макарцев Г. М., Мартынов Г. З., Мутовин Т. Д., Носков И. С., Петров А. Ф., Шенделев В. Н. и другие. По социальному происхождению они были крестьянами-бедняками и рабочими, местными и недавними переселенцами из других уголков Сибири, Орловщины, Самарской и Могилевской губерний. Всего — 17 или 18 человек. Коллективное дело было записано на Марусенко С. Е. (дело № П-7297 в ГАКК). У каждой жертвы — интересная, непохожая на других история жизни:

— Сергей Марусенко (1880 г.р.) родом был с Орловщины, из Трубчевского уезда, граничившего с Украиной. В 1920-е годы его родная деревня Новая Слобода (ныне — Ольховка) была выведена из Красносельской волости Трубчевского уезда и включена в Выгоничский район Брянской губернии. В 2005 году вошла в состав Орменского сельского поселения.

Появление евангельских христиан и баптистов на его малой родине было связано с украинскими рабочими. В Красноярске Сергей Марусенко работал сторожем пионерских лагерей Красмаша. В 1937 году его арестовали, конфисковали у него все имущество и расстреляли 23 декабря 1937 года.

— Григорий Макарцев (Макарцов) (1887 г.р.) тоже был орловцем, но из Дмитровского уезда. Он был родом из д. Больше-Гремячее Волковской волости Дмитровского уезда Орловской губернии. В 1928 году территория волости вошла в состав Михайловского (Железногорского) района Курской области. В 1970-х часть жителей была переселена в Железногорск.

Григорий Макарцев был отцом девяти детей, ранее прошел через раскулачивание в селе Шало Манского района, в результате чего был выставлен с семьей на улицу. В Красноярске он работал на нескольких работах в Красторге (сторожем и столяром-плотником). Получил 8 лет лагерей. Срок отбывал в Амурлаге (станция Известковая, Ерофей Павлович, Ягдынья, Тырма). Освободился в 1946 году и вернулся в Красноярск, был реабилитирован в 1955 году.

— Упоминавшийся ранее студент музыкального техникума Петр Жоголев (1911 г.р.), выходец из молоканского села на Южном Урале, получил 8 лет лагерей и был направлен для отбывания наказания в Вятлаг (на станцию Ян-Фосфитный).

— Восемь лет лагерей дали евангелистке Марии Васильевне Белкиной (1898 г.р.), жене пресвитера И. А. Белкина. Она была русской, уроженкой Самарской губернии, имела образование 5 классов школы — больше, чем у многих мужчин, осужденных с нею. В 1921—1922 годах состояла в рядах ВКП (б), что также выделяло ее среди единоверцев. Возможно, переехала в Сибирь из-за голода в родных местах. В селе Шало она была рядовым членом и находилась на иждивении мужа. В 1928 году была вместе с ним лишена избирательных прав. Спустя какое-то время супруги переехали в Красноярск. Там Мария Васильевна устроилась счетоводом на мясокомбинат. 3 ноября 1937 года ее арестовали, а реабилитировали только через 18 лет, в 1955 году Красноярским краевым судом.

— Петров Алексей (Александр) (1879 г.р.) был приговорен к расстрелу. Вероятно, он был казаком, так как происходил из военных поселенцев станицы Арык-Балык (совр. Северо-Казахстанская область Казахстана). В этом поселке до сих пор собирается группа баптистов.

В мартирологе красноярского общества «Мемориал» осужденные по делу Марусенко С. Е. обозначены как «сектанты», «баптисты», «евангелисты», «евангельские христиане (баптисты)», иногда их вероисповедание не указано вовсе.

В апреле 1938 года у «сектанта» (пятидесятника) Павла Протопопова провели обыск, арестовали его и еще нескольких участников собраний. На допросе его заставили подписать ложные показания. Месяц с момента ареста еще не успел кончиться, а Павла Протопопова уже не было в живых. Остальным арестованным с ним дали сроки в лагерях (дело № П-9188).

— Ерофей Павлович. Есть основания предполагать, что в 4 отделении Амурлага, на станции Ерофей Павлович, имелись пятидесятники, осужденные на территории Приенисейской Сибири. Эта станция находится на Забайкальской железной дороге и в 1937—1938 годах на ней использовался труд осужденных в Красноярском крае по делам Баранова С. И. (20 чел., дело № П-5092), Захлыстина Н. П. (11 чел, дело № П-4579), Рахлецкого А. А. (43 чел., дело № П-6071), Серенко К. М. (3 чел., дело № П-14457). Эти дела хранятся в ГАКК и Архиве УФСБ КК и нуждаются в проверке.

Усиление ЕХПС. В Приенисейской Сибири из пятидесятников и близких течений подпольно стала складываться альтернативная «партия» — «партия Божья». В местном пятидесятничестве усилились позиции наиболее конспиративного направления — евангельских христиан пятидесятников-сионистов (ЕХПС). Большую роль в этом сыграл И. Ф. Черныщук. Со слов верующих известно, что Иван Черныщук пытался собрать воедино разных пятидесятников. Он пешком обходил окрестности Красноярска. Доходил он так вплоть до Стеклозавода (современный поселок Памяти 13-ти борцов). После ареста Ивана Черныщука в 1949 году на смену ему в Красноярском крае пришел Родион Курбатов, который перед своим отречением от веры установил суровые порядки в общинах.

ЕХПС в Приенисейской Сибири поддерживали связи с украинскими единоверцами из Подолья и занимались подпольной миссионерской деятельностью. В Красноярске они проживали на правом берегу, в нескольких рабочих поселках: Ладейка, Октябрьский, 1-го Августа. Все эти места находятся на правом берегу города. Там и сейчас много больших и малых церквей ХВЕ.

Начиная с 1947 года борьба с религией вышла на новый уровень: на смену «Союзу воинствующих безбожников» пришло более респектабельное «Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний (общество „Знание“)». Оно выпускало разнообразную просветительскую литературу многотысячными тиражами. Сотрудники этого общества наряду с преподавателями и студентами университетов участвовали в организации антирелигиозных лекций для населения.

Репрессии способствовали усилению конспиративности у евангельских верующих. У пятидесятников стало не принято сообщать другу другу свои настоящие имена и фамилии, интересоваться биографией друг друга до уверования. Вместо имен стали использовать прозвища («Заречный», «Гаражная», «Дачная» и тому подобные) и религиозные термины ("брат", "сестра", «Божий посланник», «духовный человек»). Старались не сообщать подробностей личной жизни религиозных лидеров. Ответы на те или иные вопросы приобрели характер штампа. Речь пятидесятников, сформировавшихся в качестве служителей в период советских репрессий и сейчас иногда временами похожа на «телеграмму» за счет использования коротких и однообразных фраз. По внешнему виду отличить лидеров евангельского движения от обычных верующих в сталинский период было трудно - слишком много было от крестьянской культуры в обществе. Без преувеличения можно сказать, что в годы репрессий церквями была создана контркультура, противопоставлявшая себя массовой советской культуре посредством одежды, поведения и манеры общения, образа жизни.

Находившиеся в подполье пятидесятники в 1945—1953 годы были активны в области миссии. Особенно активны были евангельские христиане пятидесятники-сионисты («леонтьевцы» или «левонцы» по имени их всесоюзного лидера Леонтия (Левона) Мельника). Из Украины они ездили с миссионерскими поездками на Кубань, в Сибирь, Казахстан, Белоруссию, Молдову — туда, куда часть их приверженцев попала еще в 1930-е годы из-за репрессий в сельской местности. Действовали они очень скрытно: каждое собрание проводили в другом месте, оповещая о месте сбора за чаc-полтора.

В 1946 году пятидесятники Красноярска вошли в общину ЕХБ, но потом вышли. В 1952 году пятидесятники правого берега руководил рабочий завода №4 имени Ворошилова, бывший баптист. На этом заводе и заводе имени Побежимова баптисты и пятидесятники работали бок о бок, на последнем — даже пели песни во время обеденного перерыва. Тогда в Кировском и Ленинском районе пятидесятников насчитывалось около 100 чел.

По отношению к «интересующимся» пятидесятничеством (а таких было немало среди рабочей молодежи) старший пресвитер ЕХБ Раевский Е. Н. занимал предельно жесткую позицию. В 1949 году он во всех трех зарегистрированных общинах ЕХБ сократил число проповедников из числа молодежи. Так, в Абакане из 11 проповедников осталось 6, Красноярске из 14 — 5, в Минусинске из 10 — 5. В последнем случае из молодых был оставлен был только один проповедник (1929 г.р.), проработавший в этом статусе уже три года.

За этим последовал выход работающей молодежи (лиц до 30 лет) из рядов красноярских баптистов. 26 октября 1949 года в присутствии старшего пресвитера группа из 7 членов евангельских христиан-баптистов была исключена из ВСЕХБ и присоединилась к «конспиративным пятидесятникам».

В конце 1950 года из Красноярской общины ЕХБ вышла еще одна группа верующих в количестве 12 чел. Она тоже присоединилась к пятидесятникам в Кировском и Ленинском районах г. Красноярска. Правда, в марте 1951 года двое членов вновь вернулись в общину ЕХБ и были приняты с испытательным сроком. По данным госорганов «конспиративных пятидесятников» тогда насчитывалось до 100 чел. В 1952 году в Ленинском и Кировском районах ими руководил один из рабочих завода №4 имени Ворошилова, бывший баптист.

1949 год стал переходным для евангельских верующих: они потеряли ряд служителей и активистов из-за арестов и по причине естественной смерти.

Те, кто отказывались войти во ВСЕХБ подвергались репрессиям. В 1940—1950-е годы эта незавидная участь постигла леонтьевцев (ЕХПС) на украинской территории их лидерам за изготовление и распространение религиозной литературы давали 25-летние сроки, а активистам — по 7—8 лет. Поэтому их общины стали предельно конспиративными. До сих пор большинство леонтьевских общин в России не имеют регистрации и собираются тайно.

В основу борьбы с «религиозниками» с 1952 года была положена широкая пропаганда, но организовать ее на местах долгое время не удавалось. Бюро Красноярского краевого комитета КПСС в августе 1954 года отмечало, что «естественно-научная, атеистическая пропаганда среди населения ведется слабо», «церковники и сектанты широко используют печать, проповедническую и благотворительную деятельность, ведут индивидуальную работу с гражданами», «торжественно обставляют богослужения, используют хоры».

О появлении баптистов и пятидесятников в коллективах предупреждали остальных сотрудников — чтобы те с ними «не дружили», «не заразились» их верой, помогали в наблюдении за ними. Нередко для своих коллег и соседей верующие становились своеобразным пугалом, которое следовало обходить стороной. Работать в такой нездоровой атмосфере каждый день было тяжело. Естественное желание иметь друзей или родственников рядом приводило евангельских верующих к устройству на работу в одни и те же места.

Вместе с тем, на свободу по амнистии стали выходить верующие узники, а также в регион стали прибывать новые ссыльные, среди которых были и служители. В 1950-х годах в краевом центре появилась альтернатива ЕХПС. В этот период пятидесятники посещали собрания баптистов. Но благодаря ссыльному пресвитеру Ивану Аксёнову у пятидесятников появился собственный пресвитер: перед отъездом в г. Фрунзе (Бишкек) он рукоположил Устина Ефременко. Это положило начало одной из старейших церквей ОЦХВЕ. Под началом Устина Ефременко пятидесятники то собирались отдельно от баптистов, то, в 1958 году, возвращались в молитвенный дом ЕХБ по ул. Лебедевой. В бытность пресвитером У. Д. Ефременко в эту группу перешла часть ЕХПС. Помимо семьи Ефременко собрания баптистов при Иване Аксёнове посещал осужденный в 1937 году по делу С. Е. Марусенко пятидесятник Трофим Васильевич Головнёв. Благодаря ему Ефременко и вышли на красноярских пятидесятников.

Биографию Ивана Аксёнова еще предстоит восстановить. Возможно, это был ссыльный пресвитер ЕХБ Аксёнов Иван Прокопьевич из Нижнего Тагила, который был осужден по делу тагильских баптистов (1967 г.). Согласно сведениям нижнетагильского отделения «Мемориала» этот служитель родился в 1899 году в селе Н.-Шаткино Пензенской области и проживал в Нижнем Тагиле. Был арестован 31.01.1945 года и осужден по ст. 58—10 ч.2-58-11 на 10 лет ИТЛ (дело №19585—56).

Пресвитер Устин Ефременко. Устин Дмитриевич Ефременко родился 28 мая 1901 года в д. Волоты — Скубятино Смоленской области. Эта территория в настоящее время входит в состав Понизовского сельсовета Руднянского района. Его жена Агриппина Андреевна родилась 20 июня 1904 года рождения.

Дмитрий Ефременко перевез сына Устина и других членов семьи в Красноярский край по правительственной программе переселения в ноябре 1929 года. Семтя поселилась в Сухобузимском районе, в с. Дуброво, от которой в настоящее время осталось только чистое поле. Вместе с Ефременко поехал и их сосед, чья дочь, Катерина Губанова жила потом в Северо-западной районе Красноярска. Главы семей получили в Красноярске ссуду на ведение хозяйства и до 1955 года проживали в селе, вели хозяйство. Ефременко были пятидесятниками, но в их местности не было собраний.

Осенью 1954 года Устин Ефременко вместе с женой и сыном Андреем приехали из деревни в Красноярск, на богослужение к баптистам. Об отдельных собраниях пятидесятников они узнали благодаря случаю: «Один из проповедников читал Слово Божье, и на пути ему попалось место о Духе Святом, — он его пропустил.

Кто-то крикнул: «Брат, читай всё подряд. Не воруй, не воруй Слово Божье». Мать тогда локтём толкнула Андрея, говорит: «Сынок, запомни — это наш, наш, наш!»

После служения подошли к нему, познакомились. Это был ссыльный брат Головнёв Трофим Васильевич, он пригласил их в собрание пятидесятников.

29 января 1955 года, в воскресенье, семья Ефременко в составе восьми человек первый раз пришла на богослужение. Собрание было у сестры Сандулеи (переулок Сокольский, 11), человек 11 пришло. Мне тогда 18 лет было» (вспоминает Владимир Ефременко).

В конце мая 1955 года семья Ефременко переехала в Красноярск на постоянное место жительства. К тому моменту их сыновья Алексей и Владимир уже были крещены Св. Духом. А 18 октября 1955 года пережили крещение Св. Духом и сам Устин с женой и сыном Василием. Водное крещение члены семьи Ефременко принимали в разное время, от пятидесятнического служителя Ивана Прокопьевича Аксёнова.

В доме Ефременко неподалеку от железнодорожного вокзала (ул. Лесосплавная, д. 1, кв. 2) постоянно гостили верующие (по воспоминаниям его детей — не было дня без гостей): «После смерти Сталина, когда была амнистия, очень много братьев-узников ехало из Норильска, Дудинки, Игарки через Красноярск, и почти все останавливались у нас. Принимали, кормили, одевали, провожали. Отец переписывался со многими лагерями, мы ходили на посещения. Где сейчас телевизорный завод — лагерь был» (вспоминает Василий Ефременко).

В 1960-е годы Устин Ефременко увидел, что церковь заинтересовалась проповедями молодого солдата Ильи Кучера. Был конфликт, в результате которого Илье Кучеру помог жениться ссыльный пресвитер Николай Егоров. Саратовскому служителю удалось уговорить Устина Ефременко уступить главенство в церкви более молодому и конфликт был исчерпан.

В конце 1970-х годов пожилой пресвитер поддержал желание приезжей молодежи ввести исповедание грехов и омовение ног. Церковь разделилась надвое и наиболее активно впоследствии росла группа, которую поддержал Устин Ефременко. Поэтому за этой группой в переписке чиновников закрепилось наименование «группа Ефременко».

Устин Ефременко был очень внимателен к людям, помогал вдовам. Сам жил просто и скромно: церковную казну хранил в тумбочке. Живший с ним в одной квартире внук Дмитрий Ефременко вспоминает, что дедушка был спокойным, невозмутимым человеком: никогда не выходил из себя, подавал пример кротости и рассудительности. Всегда выслушивал, никогда не перебивал. Глядя со стороны внуку казалось, что деда все любили, так как после бесед с ним уходили воодушевленные.

«Устин Дмитриевич был очень кротким, смиренным братом, очень выдержанным. Никогда он не возвышал голоса своего, способен был выслушать, помочь, дать совет. Пользовался любовью, уважением среди членов церкви. Был доступен для всех. Очень переживал за духовное состояние церкви, за свою семью, в которой было много испытаний. До самой смерти был в здравом, ясном уме» (вспоминает Г. И. Белоконь).

«Он был человек настолько переплавленный… Очень добрый, очень мягкий, очень, ну как сказать, небесный человек» (вспоминает В. Е. Кобытева).

14 августа 1983 года Устин Ефременко умер в красноярской больнице («тысячекоечной»). Даже в последние мгновения своей жизни пресвитер продолжал переживать о судьбе вверенной ему церкви. Вскоре после смерти пресвитера на дом к его старшей дочери Александре Ефременко пришел Уполномоченный Совета по делам религий Л. И. Броневич. Он хотел опять поднять вопрос о регистрации. Увидев на стене портрет ее отца этот неуступчивый чиновник дал свою оценку покойному: «Святой был человек».