Бесплатный фрагмент - Путешествие в поисках отца

Светлой памяти

Дроздова Михаила Григорьевича,

моего отца, погибшего в годы

Великой Отечественной войны (1941–1945),

посвящается

Глава 1. ЗОВ ПАМЯТИ

Человеку, видимо, надо достичь определенного возраста и состояния, чтобы почувствовать настоятельную потребность узнать как можно больше о родителях, близких и дальних родственниках. Одним словом, полнее изучить свои корни: кто мы, откуда родом, что собой представляем, какую выполняем миссию.

У меня такая потребность появилась в довольно зрелом возрасте — когда мне было уже за шестьдесят, я ушла на пенсию, но продолжала работать и интересоваться тем, что происходит вокруг: на работе, в городе, регионе, мире. И главное, мне все больше хотелось знать и узнавать об отце, которого мы, дети, очень любили.

Наш отец, Дроздов Михаил Григорьевич, погиб в первые дни Великой Отечественной войны в Белоруссии. Он был выходцем из Белоруссии, белорусом по национальности, воевал за родную землю, за молодую страну, свою семью, за нас. Только вот когда погиб и где похоронен, мы до сих пор не знаем. Продолжаем искать и надеяться на положительный исход поисков.

Желание как можно больше узнать об отце — где он родился, каким был в детстве и юности, как взрослел, чем жил, где учился и работал — подспудно зрело во мне начиная с послевоенных лет. Хотелось собрать как можно больше информации, обогатить нашу детскую память об отце и сохранить ее навсегда.

Так получилось, что мы мало знали о родителях и родственниках отца, мало знали о нем самом. Наши родители встретились и поженились в 1929 или 1930 году. Прожили вместе около двенадцати лет. До начала войны семья, по сути, была молодая, а дети малые. Мне, старшей дочери Галине, в начале Великой Отечественной войны было девять с половиной лет. Среднему ребенку, брату Анатолию, — семь с половиной. А младшей сестричке Лилии — всего четыре годика.

Что мы могли тогда знать о родственных связях родителей отца? До войны мы были маленькие. Правда, я была старшая, и некоторые вопросы интересовали меня уже тогда. Но отец, к сожалению, не успел рассказать нам подробно о своей семье. Мама тоже рассказывала мало: не до того было. Надо было выживать, кормить и воспитывать троих детей — одной, без отцовской помощи и поддержки. Мы долго не верили, что отец погиб, и очень ждали его возвращения. Но он не вернулся.

Последние полтора года отец работал в Западной Белоруссии, куда его перевели из города Россоны Витебской области, где он руководил отделом пропаганды и агитации горкома партии. В январе 1940-го его направили по партийной линии в город Ивье Барановичской (ныне Гродненской) области на должность второго секретаря Ивьевского райкома партии, а в январе 1941-го перевели в поселок Козловщина той же области на должность второго секретаря Козловщинского райкома партии.

В 1939 году территория Западной Белоруссии, отошедшая к Польше по Рижскому договору 1921 года, была присоединена к Советскому Союзу. Как отмечается в современной российской исторической литературе, в сентябре 1939 года советские войска перешли границу Польши и заняли некоторую ее часть в рамках советской сферы интересов. Об этом позднее, в 1944 году, Сталин открыто говорил на Ялтинской конференции: Польша нужна была Советскому Союзу для сохранения мира у своих границ.

В октябре 1939 года в западных областях Белоруссии состоялись выборы в Народные собрания, которые провозгласили советскую власть и обратились к Верховному Совету СССР с просьбой включить Западную Белоруссию в состав Советского Союза. Присоединение Западной Белоруссии к СССР было оформлено законами уже в ноябре. После чего в эти районы из других областей республики были срочно направлены опытные специалисты в сфере экономики, культуры, партийного и советского строительства. Они были призваны осуществлять политическое, экономическое и организационное управление и, таким образом, обеспечивать безопасность границ своей страны и мира в целом. В числе этих работников был и наш отец.

Нельзя не отметить, что такой поворот событий был воспринят в западных областях Белоруссии неоднозначно. Часть населения выступала против вхождения этих территорий в состав Советского Союза и осуществляла диверсии. Мне особенно запомнилась одна из них — 1 мая 1941 года, буквально накануне войны.

На Центральной площади Козловщины проходил первомайский митинг. Стояло солнечное утро, отец взял меня с собой. Я очень гордилась тем, что стою рядом с ним на таком большом торжественном мероприятии. Вокруг масса нарядных людей с детьми, музыка, песни, танцы. На праздничной трибуне руководители города, заслуженные работники, почетные гости. Они приветствуют жителей, поздравляют их с праздником и трудовыми успехами. И вдруг — шум, крики, народ разбегается во все стороны. Я поворачиваюсь и вижу недалеко от площади высокий столб дыма и огня.

Это был пожар, большой страшный пожар. Отец попросил кого-то из соседей отвести меня домой. Сам остался и пришел домой лишь поздней ночью, уставший и очень расстроенный. Мы не спали. Отец рассказал, что это был умышленный поджог новой столовой, которую советская власть строила к празднику как подарок горожанам. Стройку сдали буквально накануне!

Подобное происходило во многих городах и поселках Западной Белоруссии. Поджигатели как будто знали, что грядет Великая война. Их действия уже были частью этой безжалостной кровавой войны.

Тогда же, в мае, мы ходили всей семьей фотографироваться — отец настоял. Лил дождь, но мы не смели перечить отцу: его слова были превыше закона. И мы пошли. Если присмотреться, на фотографии мы все в калошах, даже у отца поверх сапог надеты калоши.

Я постоянно думаю: как хорошо, что мы тогда, несмотря на дождь, пошли в фотоателье. Это одна из двух довоенных фотографий, которые чудом сохранились в годы Великой Отечественной войны. Красивая фотография: в центре на стуле сидит отец в строгом черном костюме и белой рубашке с галстуком. На коленях у отца маленькая Лилия с белым зайчиком, в бархатном бордовом платьице и чем-то недовольная. Рядом с ними тоже на стуле сидит Анатолий, важный такой, в матросском костюмчике — тогда все мальчики его носили. Рядом с Анатолием стою я с модной по тем временам стрижкой, в цветном платье и с пионерским галстуком. А за Толиком рядом с отцом, положив руку ему на плечо, стоит наша мама, красивая, маленькая, в желтой шелковой кофточке и с бусами на шее. Сегодня в наших альбомах это самая ценная фотография — единственная, где мы все вместе, впятером. Отец как чувствовал, что надо оставить нам память о себе, хотя бы в такой форме.

Великая Отечественная война началась, как известно, неожиданно. И у каждой семьи 22 июня, день ее начала, сложилось по-своему. У нас это было так: воскресный день, но родители встали рано. Отец убежал на работу, сказав, что у него важные дела, мама ушла на рынок за продуктами. А мы, обрадовавшись свободе, побежали к ребятам во двор. Вначале играли все вместе. Потом разбрелись по возрасту и интересам. Младшие, отбежав в сторонку, о чем-то щебетали, хохотали, старшие громко спорили. Было весело.

Вдруг все стихли, заслышав странные звуки: над нами пролетали громадные самолеты. Кто-то из ребят почти шепотом сказал, что «это немецкие самолеты, они летят бомбить наши города и наши дома, ночью началась война — я слышал, как папа и мама утром говорили об этом». После такого сообщения мы как-то сразу сникли, молча постояли и разошлись по домам. Тогда мы еще не понимали, что такое война, почему так страшно гудят немецкие самолеты, почему они пролетают над нашим городом и куда направляются.

Вскоре вернулись родители. Отец, к нашему удивлению, появился на двухколесной бричке. Подтвердил, что началась война, сказал, что немецкая армия быстро продвигается вглубь нашей страны и что надо немедленно уезжать.

Все случилось так быстро, что в западных регионах даже не успели провести мобилизацию офицеров запаса. Предполагаю, что отцу по телефону велели немедленно прибыть в Дом правительства, то есть в Минск. А поскольку с автомашинами в этот день было туго, райком выделил ему гужевой транспорт в виде двухколесной брички, запряженной двумя лошадьми, чтобы он мог быстро добраться до места назначения.

Перекусив, мы стали собираться в дальнюю дорогу. Мама приготовила два узла самых необходимых вещей. В один положила что-то из одежды, обуви и швейную машинку Зингера, которую подарила ей к свадьбе родная тетя. Эта машинка во время войны нас очень и очень выручила. Во второй узел мама завернула что-то из еды: черный хлеб, кусковой сахар, макароны. Сюда же положила альбом с фотографиями, который где-то по дороге мы потеряли.

Собрались мы очень быстро. Закрыли на ключ квартиру, в которой остались все наши вещи, сели в кабриолет и отправились в туманную неизвестность. У отца, правда, был план. Как рассказывала потом мама, он надеялся быстро добраться до Минска, получить в Доме правительства персональное задание и присоединиться к действующим частям Красной армии. Это была главная цель поездки. Вместе с тем ему разрешили взять с собой семью и довезти ее до Минска. Отец собирался посадить нас там на поезд и отправить в Ленинград, где жили две его родные сестры и брат.

Но очень скоро стало понятно, что быстро доехать до Минска не получится. Дороги были забиты беженцами, солдатами, которых перебрасывали в новые укрепрайоны, легковыми и грузовыми машинами. Бегство было массовым. Все вокруг горело, а люди продолжали идти и ехать на восток в надежде выжить и когда-нибудь вернуться в родные края.

Мы ехали в двухместной бричке (пятеро с двумя узлами!) в сторону Минска. Поля перемежались лесами и деревнями. Иногда мы останавливались, родители заходили в хату — просили набрать воды и покупали что-нибудь из еды. Одни открывали двери, другие нет. Многие боялись всего, что двигалось по дороге. Это можно было понять: немцы следовали по пятам беженцев. Не успевали мы проехать населенный пункт, как там уже горело и грохотало.

А в городе Мирный мы и сами едва не попали под обстрел. В костеле, стоявшем на перекрестке, засели немецкие диверсанты. И когда скопилось много беженцев, открыли пулеметный огонь. Мы остановились, отец пошел узнавать, что происходит. Спустя некоторое время, когда наступило затишье, он вернулся, причем не один, а с раненым солдатом. Сообщил, что наши военные ликвидировали диверсантов и можно ехать дальше. Мы, естественно, уступили место в повозке раненому и шли пешком до тех пор, пока не довезли его до госпиталя.

Потом мы ехали по широкой красивой дороге, которая шла вдоль сказочного леса. На какой-то миг я забыла, что идет война, стреляют, гибнут люди, что мы бросили наш дом, в котором было тепло и уютно, и размечталась, как мы приедем в Ленинград, встретимся с тетей Нюшей, старшей сестрой отца, устроимся там, возможно, останемся жить, учиться и работать…

И вдруг над сказочным лесом появилась группа немецких бомбардировщиков — они явно летели на Минск. В рядах беженцев возникла паника. Побросав вещи, повозки и машины, все побежали в лес. Мы тоже. Началась страшная стрельба, мы бросились на землю, надеясь укрыться за деревьями и кустами.

Вначале мы думали, что стреляют с немецких самолетов, потом поняли, что это наша артиллерия. Стоял такой грохот, что передать словами невозможно. Казалось, будто с каждым выстрелом тебя подбрасывает высоко к небу вместе с землей и всем, что на ней находится.

Самолеты полетели дальше — не стали тратить бомбы на беженцев. Наступила тишина, пусть и временная. Люди начали возвращаться из леса и готовиться к продолжению пути. Мы тоже вышли на дорогу и вдруг обнаружили, что с нами нет маленькой Лили. Побежали снова в лес. Нашли ее спящей под кустом. Бедный ребенок! От страха и грохота она уткнулась лицом в мох и уснула. Отец разбудил ее, взял на руки и понес к бричке. Перекусив макаронами с кусковым сахаром, мы двинулись дальше. До Минска оставалось несколько десятков километров. Это придавало сил.

Однако по мере приближения к столице родителей все больше охватывала тревога. Я это чувствовала по их глазам и скупым репликам. А когда мы подъехали к городу, то испугались уже все: Минск был в огне. По крайней мере та его часть, в которую мы направлялись. Это был окраинный, но очень важный район. Как я узнала позже, в послевоенное время, здесь находились Дом правительства, железнодорожный вокзал, государственный университет, другие высшие учебные заведения, в том числе институт, в котором я потом училась, киностудия и многое другое. Полыхали здания, на землю падали обгоревшие железные балки и кирпичи.

Ехать дальше на лошадях было невозможно. Отец пошел в город, в Дом правительства, пешком, а мы остались ждать его. Очень хотелось есть. И тут наша Лиля закричала: «Смотрите, на окошке лежат булочки!» Мы с Толиком побежали их искать, не слушая, что кричала вслед мама. А мама кричала, что это витрина и булочки там бутафорские. Но мы это поняли только тогда, когда, добежав до разрушенного магазина, схватили «булочки». Сестричка Лиля расплакалась, узнав, что булочки ненастоящие, и стала хныкать: «хочу булочку, хочу булочку»… Так продолжалось до тех пор, пока не вернулся отец.

Он был очень расстроен и предложил немедленно ехать дальше по Могилевскому шоссе. Гораздо позже я поняла почему. Дом правительства уже в первые дни войны перевели в Могилев. И поскольку отец не смог решить служебный вопрос в Минске, ему нужно было ехать в Могилев.

Отправить нас в Ленинград он тоже не мог. На вокзал мы даже не заезжали. Какой вокзал? Какой поезд? Все разбито, все горит. И мы поехали дальше. Но продвижение по Могилевскому шоссе оказалось очень опасным. Его постоянно бомбили немецкие самолеты. Обочины были завалены трупами людей и лошадей, разбитыми машинами. Трупы лежали и на самой дороге. Убирать их было некогда и некому. Их обходили и объезжали. И не только трупы. Одинокая старая женщина в длинном черном платье, черном платочке легла прямо посреди дороги, положив под голову котомку. Она лежала молча, и все ее осторожно объезжали.

На закате снова появились самолеты и стали бомбить дорогу и все, что по ней двигалось. Отец решил изменить маршрут. Мы свернули на второстепенную дорогу и попытались ехать быстрее. Но лошади устали и хотели есть. Тогда отец отыскал ближайший колхоз. Там мы поменяли двух наших лошадей на одну местную и нашу двухколесную бричку — на простую телегу. Чуток передохнув, поехали дальше.

В полночь мы остановились в каком-то населенном пункте у хозяйки, которая согласилась нас приютить. Отец ушел и появился лишь под утро — в военной форме. Мы поняли, что он поступил в распоряжение военной части. А вот какой, до сих пор не знаем. Поэтому и не можем найти сведения о том, когда он погиб и где похоронен.

В то утро он попрощался с каждым из нас, поцеловал каждого. А маленькую Лилю поднял с земли, подбросил пару раз, поставил на землю и сказал: «Будь хорошей девочкой, слушай маму». Посмотрел на нас внимательно, повернулся и ушел. А мы остались в этом населенном пункте — местечке Пуховичи Минской области.

В тот же день, когда отец ушел на войну, в Пуховичи вошли немцы. Первыми были эсэсовские бригады. В черной форме и касках, с автоматами наперевес эсэсовцы стремительно заходили во двор и осматривали строения. Громко разговаривали. Маму чуть не задержали по доносу как жену комиссара. Но, увидев кучу плачущих детей, отпустили. На этот раз обошлось. Аресты были позже.

Отец ушел воевать, а мы остались в Пуховичах на оккупированной территории. Одни.

Некоторое время жили у первой хозяйки. Мама работала по найму, потом в колхозе. Поначалу немцы сохраняли колхозы: нужно было собрать и сохранить урожай. Мы, дети, занимались домашними делами и помогали хозяйке. Все это время мы ждали весточки от отца. И дождались.

Как-то раз, жарким августовским днем, в местечке появился незнакомый человек. Он искал нашу маму — она была в это время в поле. Попросил кого-то из соседей сбегать за ней и затем, вдали от чужих ушей, рассказал об отце. По словам мамы, он сообщил, что там, где сейчас отец, идут жестокие бои, и чем они закончатся, неизвестно. «А я, — добавил, — должен доставить документы в Дом правительства».

О каких жестоких боях, в которых участвовал наш отец, говорил тот человек? Что за документы нес в Дом правительства, тайком пробираясь через оккупированные территории? Откуда у него наш адрес? Ясно было одно: он что-то знал об отце или был с ним знаком. Возможно, отец в этих сложных условиях посылал нам таким образом первую весточку. Хотелось верить в чудо. Мы остались в местечке Пуховичи и продолжали ждать известий от отца или об отце.

У всех жителей местечка немцы забрали советские паспорта и выдали взамен листочек, в котором указывались Ф. И. О. предъявителя бумаги, год и место его рождения, Ф.И.О. матери и отца, наличие детей, их имена. В Пуховичах продолжали работать магазины и больницы. Жители имели право посещать немецкие медицинские пункты в случае отсутствия местных специалистов.

Но школа не работала. В здании школы располагалась немецкая комендатура. Так что в годы войны мы не учились. После эти пробелы пришлось восполнять. Но мы читали книги, которыми охотно делились соседские ребята. Была открыта церковь. Мама водила нас туда по большим праздникам. В начале войны нас, всех троих, крестили в этой церкви.

Весточка об отце пришла сразу же после освобождения Белоруссии. Вначале из Дома правительства в Пуховичский сельсовет пришло письмо с просьбой сообщить, проживает ли здесь семья Дроздова Михаила Григорьевича. Мы так обрадовались — подумали, что запрос сделан по просьбе отца. Когда из сельсовета поступил положительный ответ, маму пригласили в Дом правительства на беседу. Там ей сказали, что отец погиб, выдали об этом справку и вручили разовую денежную помощь в размере 3000 рублей. Впервые нам официально сообщили, что отец погиб, его нет. Но в справке не было указано, где он погиб, где захоронен. И мы продолжали ждать, надеясь, что он жив и обязательно вернется.

Потом из Дома правительства прислали письмо от 20.09.1945 №970/п, в котором говорилось, что в связи с рассмотрением на комиссии вопроса о назначении персональной пенсии Дроздовой А. И. (нашей маме) Народный комиссариат социального обеспечения Белорусской ССР просит срочно выслать следующие справки: о семейном положении, возрасте детей, чем занимались во время оккупации, о месте нынешней работы мамы; ее автобиографию и др.

После этого маму снова пригласили в Дом правительства и вручили книжку персонального пенсионера республиканского значения за №500/260. В книжке было сказано, что Постановлением СНК БССР от 26 октября 1945 года Дроздовой Александре Ильиничне назначена выдача пособий на детей за погибшего отца с 1 октября 1945 г. в размере 450 рублей (по 150 рублей на каждого ребенка) до окончания учебы. И мы, пока учились, для того чтобы получать стипендию, должны были каждый год приносить в учебное заведение справку о том, что получаем пособие. У меня сохранилась копия справки, я храню ее как память о тех далеких временах. Справка почему-то была выписана маме одна на всех детей.

Вот ее содержание: «Дана таковая Дроздовой Александре Ильиничне в том, что она получает персональную пенсию республиканского значения на троих детей: Галину, Лилию, Анатолия в сумме 450 рублей в месяц за мужа, бывшего второго секретаря Козловщинского РКП (б), погибшего во время Отечественной войны». Справка дана была Министерством социального обеспечения для предоставления в Белорусский государственный институт народного хозяйства, в котором я училась с 1949/1950 по 1954 год. Когда я окончила институт, пособие уменьшилось на 150 рублей — теперь его платили только на Толика и Лилю, которые еще учились.

Сохранилась копия справки Толика, которую ему выдали позже взамен первой. Она была уже другого формата, составлена корректнее. Во-первых, в ней говорилось, что справка дана не маме, а ему лично. Во-вторых, что он получает персональную пенсию за погибшего отца. Видимо, у него в институте не приняли общую справку, выписанную на всех детей, и потребовали другую. Постепенно работники учреждений становились более грамотными и внимательными.

В настоящее время отдел персональных пенсий в Министерстве социальной защиты Беларуси ликвидирован. Дела персональных пенсионеров разосланы по регионам республик, в которых жили (живут) эти пенсионеры. Куда направили дело отца, мы не знаем. Предполагаю, что в Донецк. Когда сестра Лиля помогала маме оформлять пенсию — вначале по инвалидности, а затем пожизненную, — она что-то запрашивала в белорусском Министерстве социального обеспечения. Значит, им был известен наш адрес.

Кроме того, лет пятнадцать назад потерялась справка о гибели отца, и я ходила в управление областного пенсионного фонда в Донецке. Меня направили в отдел персональных пенсий, и я без труда получила копию нужной справки. То есть персональное дело отца было здесь. Где оно сейчас? Отдел персональных пенсий в Донецке ликвидирован. И пока никто не может мне сказать, куда перевезли документы. Я продолжаю наводить справки в надежде получить дополнительную информацию, которая важна для семьи и моей работы по поиску сведений об отце.

После войны мы еще долго отказывались верить, что отец погиб. Казалось, он в длительной командировке с особым заданием в другой стране и должен обязательно вернуться. В 1960-х годах мне приснился сон: красивое поле, высокая желтая рожь, во ржи васильки. И отец. Он идет к нам, идет стремительно, энергично, с сияющей улыбкой. Он в военной форме с орденами на груди, в черных сапогах и брюках галифе. Мы стоим и ждем его приближения. Тут я проснулась. Проснувшись, подумала: сон этот вещий, он подтверждает, что отец еще жив и ищет встречи с нами.

А в 1970-е мне приснился второй подобный сон: передо мной стена из колючей проволоки. На ней с обратной стороны во весь рост, раскинув руки и уцепившись за проволоку, повис отец. Он был в старой, оборванной шинели, солдатской каске и смотрел на нас потухшим, печальным взглядом, будто хотел что-то сказать, но не мог. Это тоже, наверное, был вещий сон: отец прощался с жизнью и с нами, уходил навсегда. Больше такие сны мне не снились.

Желание узнать как можно больше об отце было у меня всегда. Но заниматься вплотную воплощением этого желания в жизнь долго не получалось. Постоянная нехватка времени и средств, учеба, работа, забота о маме и младших брате и сестре, различные обстоятельства, непредвиденные проблемы — все это отодвигало исполнение моего желания на неопределенное время.

Возможно, это хорошо. С одной стороны, мы взрослели, становились старше и мудрее, могли более четко ставить перед собой задачи, находить правильные решения. Но, с другой стороны, уходило время, уходили из жизни ровесники отца, его сослуживцы, друзья. Все труднее становилось добывать информацию, что называется, из первых рук — от людей, которые работали или воевали вместе с отцом. А может, тогда мы просто еще не созрели или не доросли до этого трепетного и великого желания знать как можно больше о своих родных, сохранять память о них для потомков и истории.

У меня это желание как настоятельная повседневная потребность появилось в 1990-е годы. Умерла мама, так и не дождавшись отца или какой-нибудь дополнительной весточки о нем. Распался Советский Союз, исчезла коммунистическая партия — как общесоюзная организация, единая руководящая сила в стране. Бывшие советские республики обрели политическую и экономическую самостоятельность, стали суверенными государствами. Рухнули мировая социалистическая система и Варшавский договор.

С одной стороны, все это открывало новые возможности для поиска: в бывших союзных республиках рассекретили некоторые архивные материалы. С другой — сложнее стало перемещаться между странами и получать там конкретные документы. А сегодня еще и гражданская война на Украине, продолжающаяся уже три года, блокада Донбасса, сложности с въездом и выездом…

Но, несмотря на все перемены и трудности, я вплотную занялась этим вопросом. И он стал для меня главным в жизни. С чего я начала? Наряду с поиском места гибели и захоронения отца я стала искать документы о нем, о его работе. В доме у нас, у мамы, не было ничего — ни одной бумажки, рассказывающей об отце. С маминых слов мы знали, что он родился в Белоруссии в многодетной крестьянской семье, учился в московском комвузе, работал в советских исполнительных и партийных органах в Белоруссии; по военной линии был политработником в запасе.

Первым документом, который мне удалось раздобыть в начале перестройки в Центральном партийном архиве, что на Красной площади в Москве, был регистрационный бланк члена ВКП (б) Дроздова Михаила Григорьевича, номер партбилета 3712828, «выданный взамен похищенного 23 сентября 1940 г. под №868753». Какая это была радость! Наконец-то мы узнали, где родился, учился и работал отец; его продвижения по службе; места, где мы жили с ним в детстве. Это был самый ценный результат моего поиска, он позволил вести работу более целенаправленно.

Позднее мне удалось достать некоторые другие документы в Центральном архиве Министерства обороны России (Подольск, Московская область), в Российском государственном архиве социально-политической истории, Национальном историческом архиве Беларуси, Витебском областном общественно-политическом архиве и других организациях.

Архивных документов об отце, о его деятельности в предвоенные годы немного, и каждый из них для нас на вес золота. В процессе этой работы я поняла, что для более глубокого понимания жизни родного человека, которого давно уже нет в живых, для обогащения и сохранения нашей памяти о нем необходимы не только архивные документы. Важно посетить и изучить места, где он родился, жил и работал, где жила до войны наша семья. Важно ощутить ту эпоху, прочувствовать ее с точки зрения сегодняшнего дня, понять, какой она была.

И я решила совершить путешествие по этим местам — путешествие в поисках отца в прямом и переносном смысле слова. В прямом смысле — в поисках места его гибели и захоронения. В переносном — в поисках информации о родном человеке, который жил в непростое время, участвовал в строительстве нового общества, первого в мире социалистического государства, а в годы войны защищал его и погиб за будущее своего Отечества.

Вчитываясь в скупые строки документов, вспоминая мамины рассказы, свои детские впечатления, я понимаю, что отец был умным, добрым и порядочным человеком. Был хорошим семьянином, любил детей и домашний уют. Несмотря на занятость, находил время для нас, помогал маме. Часто устраивал интересные игры, читал нам книги, любил музыку — сам играл на цимбалах и некоторых других народных инструментах. Интересно рассказывал сказки и всяческие истории. Никогда нас не ругал. Воспитывал в нас чувство взаимоуважения, любви и товарищества.

Я часто думаю, как мог простой крестьянский парень из далекой белорусской деревни стать таким человеком — незаурядной личностью, тянущейся к свету, знаниям, любви и доброте? Человеком, излучающим надежду и веру во все хорошее.

Может быть, в детстве отец читал воспоминания Льва Толстого, в которых тот с теплотой говорит о своих братьях. Их было трое: Николай, Сергей и Дмитрий. Особенно Лев любил старшего брата Николеньку, который рассказывал удивительные истории. Одна из них была о «зеленой палочке». Мол, в Старом Заказе (лес на территории Ясной Поляны, в котором была запрещена вырубка деревьев) на краю оврага зарыта зеленая палочка, и на ней написано: «…тайна о том, как сделать, чтобы все люди не знали никаких несчастий». Посредством этой тайны, когда она откроется, все люди сделаются счастливыми: не будет ни болезней, ни неприятностей, никто ни на кого не будет сердиться, все будут любить друг друга и сделаются муравейными братьями. Этот рассказ старшего брата о зеленой палочке произвел сильное впечатление на маленького Толстого.

Мысль о том, что жизнь на земле должна быть устроена так, чтобы все жили в благополучии и радости, Лев Толстой пронес через всю жизнь. В воспоминаниях он писал: «Идеал муравейных братьев, льнущих любовью друг к другу… под всем небесным сводом всех людей мира, остается для меня тем же. И как я тогда верил, что есть та зеленая палочка, на которой написано то, что должно уничтожить все зло в людях и дать им вселенское благо, так я верю и теперь, что есть эта истина и что будет она открыта людям и даст им то, что обещает». Главное — верить. Рано или поздно справедливость восторжествует.

Вот и наш отец верил, что истина такая есть, будет открыта и принесет людям благополучие и достойную жизнь. Добрые здравомыслящие люди и сегодня в это верят.

Далее мне было важно более детально рассмотреть факторы, оказавшие первостепенное влияние на становление отца как личности. Это прежде всего земля, на которой он родился, взрослел и мужал. Это семья, в которой он рос и воспитывался. Это время, в которое он жил, учился и работал; основные события, происходившие тогда, и многое другое, что позволяет лучше понять поколение отца — узнать, о чем оно мечтало, к чему стремилось, как решало насущные проблемы и строило будущее.

Глава 2. РОДНАЯ ЗЕМЛЯ

Родная земля — действительно родная. На ней каждый кустик и каждый камень окрашен чувством. Это я поняла, когда работала за рубежом, на Кубе, в конце 1970-х — начале 1980-х годов. Я преподавала в Камагуэйском университете на кафедре политической экономии (это, кстати, мой любимый предмет еще с техникума). Университет находился в центре города, а мы жили на окраине, достаточно далеко. На работу возили на автобусе. В университете мы проводили полный рабочий день, с 9:00 до 17:00. Поэтому брали с собой книги, словари, конспекты, тетрадки — все, что могло понадобиться для занятий в течение дня. И там, на кафедре, работали: готовились к лекциям, писали статьи, переводили их на испанский язык, проводили консультации и т. д. У каждого был свой стол — мой находился у окна. А там пальмы, яркое солнышко, жара.

Нас, специалистов, которых готовили к работе за рубежом, на ознакомительной беседе в Министерстве образования предупредили, что примерно через полгода начнется ностальгия. И важно принять все меры, чтобы это состояние проходило не очень болезненно.

И действительно, спустя полгода нас охватила сильнейшая тоска по родине. Сижу, бывало, на кафедре за своим столом: читаю, пишу, перевожу. За окном все те же пальмы, солнце, жара, а мне представляется, что передо мной березы, плакучие ивы, ярко-зеленая трава, леса. Домой хотелось мучительно — казалось, что, если бы не долг, обязательства перед уважаемой Кубой, океан и государственные границы, встала бы из-за стола и пешком пошла к родным березам и плакучим ивам.

Поэтому еще в советские времена, когда приходилось слышать по телевидению о ностальгических настроениях тех, кто навсегда уехал за рубеж, я понимала, что это не просто слова. Это боль по родным местам. Однажды у известного российского актера спросили, что такое для него родина. И он с волнением ответил: «Родина — это все: воздух, вода, растения, люди… все, что нас окружает». Да, но прежде всего это земля, где родился человек, где жили его предки и живет его семья.

Наш отец родился на Полоцкой земле в далеком 1897 году. Эта земля тогда, как и сейчас, входила в состав Витебской губернии (сегодня, конечно, области). Это малая родина отца. И здесь мне кажется важным припомнить хотя бы коротко основные вехи истории Белорусской земли.

Белоруссия — красивая страна. Она расположена в центре Европы на водоразделе Балтийского и Черного морей. На западе граничит с Польшей, на северо-западе с Литвой и Латвией, на севере и востоке с Россией, на юге с Украиной. Страна богата природными ископаемыми, лесными и водными ресурсами. Достаточно сказать, что леса составляют 39,8% территории страны. В Белоруссии около 20 тыс. рек и ручьев, 11 тыс. озер. Крупными судоходными реками являются Припять, Днепр, Неман, Березина, Западная Двина. Климат умеренный. Рельеф преимущественно равнинно-холмистый, что создавало благоприятные условия для освоения территории.

Белоруссия — древняя страна. Первые поселения возникли здесь 27–24 тыс. лет назад. В VII–IX веках на этой территории жили славянские союзы дреговичей, кривичей и радимичей. Первыми государственными образованиями стали Полоцкое, Туровское и Смоленское княжества. В X–XII веках на этих землях начал складываться феодализм, который поначалу сочетался с общинным укладом. В конце X века стало распространяться христианство. С началом феодальной раздробленности Полоцкое княжество попало в зависимость от киевских князей. В XIII–XVI веках белорусские княжества входили в состав Великого княжества Литовского, а c 1569 года до конца XVIII века — Речи Посполитой, государства, которое образовалось по Люблинской унии в результате объединения Великого княжества Литовского и Польского королевства. Официальным языком на белорусских землях с середины XIV и до конца XVII века был старобелорусский.

Речь Посполитая была федеративным государством с единым монархом и общим сеймом. Великое княжество Литовское, вошедшее в него, сохраняло свое правительство, финансы, армию, герб. В начале XVI века на белорусских землях активно проводилась аграрная реформа, развивались города, получившие в конце века право на самоуправление (Магдебургское право), ремесла и цеховое производство. Однако войны и внутренние противоречия, раздиравшие страну, привели к глубокому экономическому и политическому кризису. В результате к концу XVIII века территория современной Белоруссии целиком вошла в состав Российской империи. По первому разделу Речи Посполитой (1772) к России отошла восточная часть, по второму (1793) — центральная и по третьему (1795) — западная часть Белоруссии.

На новых землях империи было проведено территориально-административное деление по российскому образцу, введены общероссийские налоги и повинности. Во время войны с Наполеоном (1812) белорусская земля стала главной ареной боевых действий, в результате чего сильно пострадала. В последующие годы здесь не раз проходили революционные и национально-освободительные выступления; все они были подавлены.

Одно из важнейших событий произошло в 1861 году — крестьянская реформа, отменившая крепостное право.

В конце XIX — начале XX века активизируется демократическое и национально-освободительное движение; получают распространение марксистская теория, идеи революционного преобразования общества. В крупных городах — Минске, Гомеле, Витебске, Бресте — возникают кружки по изучению марксизма. В марте 1898 года в Минске нелегально проходит I съезд Российской социал-демократической рабочей партии.

Под влиянием революционных выступлений рабочих и крестьян в России начинают реформу надельного землевладения, разрушая общину и закрепляя за крестьянами надельную землю. Начинается переселение безземельных и малоземельных крестьян в Сибирь. В 1907–1914 годах из Белоруссии уехало 335 тыс. человек.

В годы Первой мировой войны Белоруссия находится на военном положении, западную ее часть в сентябре 1915 года оккупируют немецкие войска.

После победы Октябрьской революции в 1917 году на белорусской земле устанавливается власть Советов. 1 января 1919 года в Смоленске провозглашается Советская Социалистическая Республика Белоруссия (ССРБ), а в феврале того же года — Литовско-Белорусская Советская Социалистическая Республика со столицей в Вильне.

После изгнания польских войск, 31 июля 1920 года, происходит вторичное провозглашение ССРБ — чуть позже ее переименуют в БССР: Белорусскую Советскую Социалистическую Республику. В 1921 году по Рижскому мирному договору западные земли Белоруссии отходят к Польше. В 1922-м БССР становится частью Союза Советских Социалистических Республик. В 1924 и 1926 годах происходит укрупнение территории Белоруссии. К ней присоединяют 17 уездов Витебской, Гомельской и Смоленской губерний. В 1939 году происходит воссоединение с Западной Белоруссией.

В довоенный период в республике велась активная работа по восстановлению хозяйства, разрушенного предыдущими войнами, и построению нового общества: проведению коллективизации и индустриализации, развитию науки, культуры и образования. За эти годы было построено и реконструировано более тысячи промышленных предприятий.

Но началась Великая Отечественная война — немцы оккупировали Белоруссию буквально за два месяца. На территории республики развернулось партизанское движение, в котором участвовало более 370 тыс. человек. Были созданы и действовали подпольные партийные и другие антифашистские организации.

В июне — июле 1944 года в результате наступательной операции «Багратион» Красная армия освободила Белоруссию. Война принесла, как известно, огромные потери: погиб каждый четвертый житель республики. Были разрушены все города, все большие и средние промышленные предприятия. За годы войны фашисты провели здесь свыше 140 крупных карательных операций, сожгли более 9000 деревень, многие вместе с жителями. Символом этой страшной трагедии стала Хатынь. Об этом нужно помнить. Всегда.

После войны благодаря настойчивости и трудолюбию жителей Белоруссии, а также братской помощи республик Советского Союза народное хозяйство было быстро восстановлено и в последующие десятилетия успешно развивалось.

Началась перестройка. К концу 1980-х республики СССР одна за другой стали провозглашать независимость. 27 июля 1990 года вслед за РСФСР Декларацию о государственном суверенитете принял Верховный Совет БССР. 19 сентября 1991-го Белорусская ССР была переименована в Республику Беларусь. А 26 декабря того же года в результате подписания Беловежских соглашений президентами России, Белоруссии и Украины Советский Союз прекратил свое существование.

15 марта 1994 года Верховный Совет принял новую Конституцию, провозгласив Беларусь унитарным демократическим правовым государством. Через два года, 2 апреля 1996-го, был подписан Договор о создании Сообщества России и Белоруссии, а 8 декабря 1999 года — Договор о создании Союзного государства России и Беларуси. Это кажется мне очень важным: только союз братских народов, их эффективное взаимодействие и взаимопомощь могут обеспечить мирное развитие и процветание государств.

Сегодня Республика Беларусь — это развитая в промышленном и сельскохозяйственном отношении страна. Она состоит из шести областей: Витебской, Гомельской, Могилевской, Минской, Гродненской и Брестской. В стране 110 городов, 101 поселок городского типа и более 24 тыс. сельских поселений.

Столица Беларуси — Минск. Он находится в центре страны и является одним из крупнейших городов Европы. Уютные скверы и парки, пышная зелень, чистота, ухоженность делают приятным и памятным пребывание в нем.

Минск — древний город. Он возник как крепость Полоцкого княжества, впервые упоминается в «Повести временных лет» — в рассказе о событиях 1067 года. В период феодальной раздробленности Минск становится центром удельного Минского княжества и позднее одним из крупнейших городов Полоцкой земли. С начала XIV и до конца XVIII века — в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. В 1499 году получает Магдебургское право, в 1566-м становится центром Минского воеводства. В середине XVI века в городе возникают цехи — объединения ремесленников, развиваются ремесленные производства.

После второго раздела Речи Посполитой Минск входит в состав Российской империи и становится центром Минской губернии. В советские годы Минск — столица Белорусской ССР, сегодня — столица государства Республика Беларусь.

Теперь немного о Полоцкой земле — малой родине нашего отца. Полоцкая земля занимает особое место в истории страны: именно здесь возникло первое на территории Белоруссии государственное образование — Полоцкое княжество. Именно здесь складывался первый опыт государственного правления, развития торговли и внешних связей, защиты от вражеских посягательств.

Полоцкая земля располагалась в бассейне Западной Двины, верховьях Немана и Березины. Приток Западной Двины — речка Полота — дала название Полоцку.

Полоцкая земля — древняя по меркам не только Белоруссии, но и всей Восточной Европы. В VI–VII веках на месте современного Полоцка возникло поселение кривичей, ставшее впоследствии историческим ядром города и всей Полоцкой земли. Проживавших здесь кривичей стали именовать полочанами. Таким образом, наши предки, наш род по линии отца — это кривичи, полочане.

Впервые Полоцк упоминается в летописном своде «Повесть временных лет» под 862 годом. Следовательно, Полоцкой земле уже более тысячи лет! В IX веке Полоцк активно включается в политическую жизнь восточнославянских племен. Одним из главных факторов возвышения города стало его удачное расположение — на важнейшем торговом пути «из варяг в греки», который соединял Балтийское и Черное море и создавал благоприятные условия для экономического, политического и культурного развития Полоцкой земли.

В X веке развиваются и укрепляются торговые связи с Киевом. Полочане принимают участие в походе киевского князя Олега на Царьград (Константинополь). В первой половине X века на Полоцкой земле активно распространяется христианство, а во второй формируется самостоятельное Полоцкое княжество во главе с князем Рогволодом. Однако борьба за киевский престол оборачивается трагедией для Полоцка: город захватывает новгородский, а затем киевский князь Владимир. Он убивает Рогволода и его сыновей, дочь Рогнеду насильно берет в жены и присоединяет Полоцк к своим владениям. Правда, позднее сын Рогнеды Изяслав восстанавливает независимость Полоцкой земли.

В XI веке Полоцкое княжество достигает наивысшего расцвета. Это происходит при князе Всеславе Брячиславиче (Всеслав Вещий, Всеслав Чародей). Он правит невероятно долго для средневековой Европы — 57 лет. В «Слове о полку Игореве» и былинном эпосе характеризуется как мудрый правитель, искушенный политик и храбрый воин. За годы правления князя Всеслава Полоцкое княжество стало значительным восточноевропейским государством. В 1050-х годах с помощью византийских зодчих в Полоцке возводят Софийский собор, впоследствии символ этого края. После смерти Всеслава Брячиславича (1101) начинается дробление княжества и борьба за власть. Однако Полоцк остается старшим городом обширного региона, являвшегося в те времена политическим, торгово-ремесленным и культурным центром белорусских земель.

XIII век начинается с тревожного события: немецкие рыцари строят в устье Западной Двины крепость Ригу, лишая Полоцк свободного выхода в Балтийское море. Также они постоянно устраивают набеги. Полочане сражаются за свои территории и параллельно ведут активную торговлю с немецкими городами.

В середине XIII века, как уже отмечалось, белорусские земли начинают объединяться с Великим княжеством Литовским. Полоцкая земля окончательно входит в его состав в 1327 году. Столицей этого нового государства с 1253 года был Новгородок (сегодня Новогрудок). А с 1323 года — Вильна (Вильнюс).

Кстати, в Новогрудке я училась в техникуме. К сожалению, тогда я мало интересовалась историей и не знала, что этот город был первой столицей Литовской Руси. А недавно, путешествуя по Белоруссии, я снова побывала там. Новогрудок — все тот же красивый, уютный европейский городок с ухоженными скверами и улицами, домами под красной черепицей. Походила по улицам, посетила музей знаменитого польского (можно сказать, что и белорусского) писателя Адама Мицкевича, старинный Новогрудский замок, естественно, свой техникум… Нахлынули воспоминания. И я подумала: как хорошо, когда есть возможность побывать в своем прошлом, пережить что-то заново и посмотреть на все с высоты прожитых лет.

Но вернемся к истории Полоцкой земли. В XIII–XIV веках достигает апогея противостояние между Полоцком и Ливонским орденом. В течение одного только XIV века крестоносцы предприняли 12 крупных походов на Полоцк, но взять его не смогли. Решающее значение для Полоцкой земли и Великого княжества Литовского в целом имела Грюнвальдская битва (1410), от поражения в которой немецкие рыцари уже не смогли оправиться. В сражении принимали участие и полоцкие «хоругви» (полки). Победа над ливонцами дала толчок экономическому развитию Полоцкой земли. Полоцк становится крупнейшим городом Великого княжества Литовского. В 1498 году он получает Магдебургское право и герб.

В первой половине XVI века Полоцкая земля достигает пика своего развития. Вместе с тем обостряются отношения между Великим княжеством Литовским и Русским царством. Полоцк превращается в рубежную крепость и вынужден постоянно отстаивать свои земли и интересы. Эта ситуация в немалой степени способствовала заключению в 1569 году Люблинской унии между Литвой и Польшей и созданию Речи Посполитой. Однако город, пострадав в войнах и лишившись центрального положения, навсегда утратил былые мощь и величие.

По-настоящему тяжелым стал для Полоцкой земли XVII век. Пожары 1607, 1642, 1662 и 1683 годов уничтожили почти весь Полоцк. В 1660 году — голод и моровая язва, погубившие 15 тысяч жителей. Огромный ущерб нанесла Русско-польская война 1654–1667 годов. Если до войны в городе насчитывалось 1500 дворов, то после их осталось только 102. Результатом этого разрушительного конфликта стали тяжелый экономический и демографический кризисы.

Большие потери понесла Полоцкая и другие белорусские земли в годы Северной войны (1700–1721), которую шведы вели против Русского царства и Речи Посполитой. Боевые действия проходили в основном на территории современной Белоруссии. А самую большую потерю понес Полоцк: Софийский собор, древнейший храм этой земли, был полностью разрушен и восстановлен только в 1750 году. Война, естественно, вызвала очередной экономический кризис, преодолеть который смогли только в середине столетия.

В конце XVIII века белорусские земли входят в состав Российской империи. Полоцк становится центром Полоцкой провинции Псковской губернии, в XIX веке — уездным городом Витебской губернии. Но в духовном и культурном отношении Полоцк сохраняет лидерство в регионе.

В Отечественную войну 1812 года город в очередной раз становится ареной кровопролитных сражений. В битве за его освобождение погибло более 14 тыс. воинов с обеих сторон. В память о погибших, о победе России над французами в 1850 году был сооружен 25-метровый чугунный мемориал, который и сегодня является знаковой достопримечательностью города. К нему и сегодня несут цветы местные жители и туристы.

Среди других заметных событий XIX столетия следует назвать реформы Александра II, прежде всего отмену крепостного права (1861); восстания, в том числе национально-освободительные; рост революционного движения и борьбы трудящихся за свои права, за справедливое устройство общества.

Анализ фактов и событий XIX–XX веков имеет для меня и моей работы большое значение, поскольку в XIX веке жили и трудились на Полоцкой земле родители и другие близкие родственники отца.

В конце века, в 1897 году, в ноябре, родился наш отец. В XX веке он учился и работал на этой земле. И по мере взросления впитывал в себя красоту полоцкой природы, ее чистый звенящий воздух, тревогу и заботу родителей, их представления о мире и жизни.

Глубокое изучение Полоцкой земли убеждает в том, что она особенная. Здесь рождаются и вырастают люди мужественные, стойкие, целеустремленные — настоящие патриоты. Таким был и наш отец.

XX век, на который пришлась активная жизнь отца и его поколения, — время бурных и противоречивых событий, многие из которых и сегодня не до конца осмыслены. Это век массовых революционных выступлений, начала практического воплощения в жизнь многовековой мечты людей о новой жизни. Вместе с тем это время кровавых мировых войн, борьбы за власть и господство в мировом масштабе.

Наиболее значимым событием первой полвины XX века, без сомнения, была победа Октябрьской революции 1917 года и начало строительства первого в мире социалистического государства. Наш отец принимал непосредственное участие в построении социализма на белорусской земле. Жизнь этого поколения не была легкой. Но оно верило, что создает новое государство, в котором не будет эксплуатации и угнетения, а люди будут жить счастливо.

Самым трагическим событием XX века, первой его половины, была Вторая мировая война (1939–1945). Советский народ на своих плечах вынес все тяготы этой ужасной войны. Погибло более 27 миллионов человек, в том числе наш отец. Память о них должна сохраняться вечно.

К большому сожалению, в ряде стран в последние годы активизировалась работа по искажению истории Второй мировой войны. Делаются попытки принизить роль Советского Союза и советского народа в победе над фашистской Германией. Некоторые заявляют, что во Второй мировой победил не СССР, а США с Великобританией, что эта война была не освободительной, а захватнической — что не Германия напала на Советский Союз, а Советский Союз вместе с Германией развязали Вторую мировую войну… Очень важно всеми силами и средствами отстаивать правду — во имя тех, кто погиб, защищая свое Отечество, и тех, кто продолжил их великое дело в послевоенное время.

Совсем недавно, в 2015 году, в России и многих других странах отмечалось 70-летие Великой Победы. Это был грандиозный праздник. В Москве, других городах России было организовано множество интересных мероприятий, встреч с ветеранами, концертов. Состоялся красивый военный парад, затем прошли гражданские колонны, а за ними незабываемый «бессмертный полк». Такое было впервые — потомки тех, кто воевал в Великую Отечественную, шли по Красной площади отдельной колонной с портретами своих отцов и дедов. Трогательно до слез, настоящее единение, настоящая дань памяти! Мы смотрели юбилейное торжество по телевизору и были благодарны всем, кто организовал этот замечательный праздник.

Огорчило, что руководители некоторых западных стран отказались приехать в Россию на этот праздник. Тем самым они проявили неуважение ко всем солдатам, сражавшимся на полях Второй мировой войны, — не только советским, но и своим. Все погибшие на той войне заслуживают безмерного уважения и вечной памяти всех народов Земли.

Не менее трагическим, по моему мнению, событием ХХ века стал распад СССР, «уход» страны в капитализм. Советский Союз был воплощением многовековой мечты об обществе без эксплуатации и угнетения, о социальной справедливости.

Это общество начали строить в России в октябре 1917 года. Противники социализма с самого начала пытались доказать, что это неэффективная система хозяйствования, якобы лишенная убедительных стимулов развития производства и воспроизводящая только бедность, — словом, несостоятельная система. Однако, несмотря на все трудности и вмешательство западных стран, процесс построения первого социалистического государства продолжался, и небезуспешно, как в довоенные, так и послевоенные годы. И уже к 1970-м СССР демонстрировал солидные экономические преимущества по сравнению с капитализмом. Нашу страну ценили и уважали в мире, с ней считались и иногда побаивались.

Мне посчастливилось в советское время работать за рубежом. В частности, в 1979–1980 годах на Кубе, в Камагуэйском университете, и в 1989–1990 годах в Анголе, в Высшем институте педагогических наук города Лубанго. В обоих вузах я преподавала политэкономию. Я много разговаривала — не только со студентами и преподавателями, но и с местным населением, видела их глаза, искренние улыбки и желание пообщаться с нами, представителями Советов, узнать о нашей стране, о людях, порядках и традициях. К нам относились с большим уважением, как к послам Великой страны.

В подтверждение этой мысли хочу рассказать об одном случае, произошедшем в Донбассе во время разоблачения культа личности Сталина. Я работала тогда в Донецком государственном университете на кафедре политической экономии. Читала лекции и вела семинарские занятия в группе иностранных студентов. Ребята были в основном из Азии и Африки. И вот, вхожу я как-то в аудиторию — студенты встают для приветствия. Садятся. Я смотрю и не узнаю их. Ребята расстроены, взбудоражены и очень хотят поговорить. Как оказалось, они были возмущены тем, что в стране, которую они боготворили, считали образцом и примером для подражания, происходит осуждение культа личности ее вождя, а значит, осуждение самой страны, ее достижений. Разговор был острый и нелицеприятный.

Особенно запомнилось выступление одного студента из Кении. Он говорил, что его отец длительное время откладывал деньги из своего скудного заработка, чтобы послать сына на учебу именно в Советский Союз, советское высшее учебное заведение. «Мой отец, и не только он, все мои родственники и близкие друзья были уверены, что только в этой стране я смогу получить качественное образование, знания и опыт, необходимые для строительства нашего общества — общества, которое отвечало бы чаяниям нашего народа. Так считало и правительство моей страны. Отправляя нас на учебу в СССР, оно выражало надежду, что мы сможем изучить ваш богатый опыт и передать его согражданам. А что теперь? — спросил он меня. И добавил: — Вы разочаровали нас, разрушили наши мечты, испортили впечатление о вашей стране и его правительстве». Парень говорил искренне, с большим волнением, по сути, со слезами на глазах.

Занятие, конечно, прошло не по плану. Мы жарко обсуждали реальные проблемы реального времени. Мне трудно было сказать ребятам что-либо успокаивающее. В душе я была в чем-то согласна с ними. Доклад Хрущева на Пленуме ЦК КПСС о разоблачении культа личности для нас тоже был неожиданностью. Мы многого не знали и не могли понять до конца все обстоятельства. С высоты сегодняшних моих знаний и опыта я думаю так: критика культа личности Сталина была нужна, но в такой форме и такими способами, которые не подрывали бы авторитет нашей страны и ее руководителей в глазах своего народа и народов других стран.

Да, многое изменилось с тех пор. Ребята окончили наш университет, уехали домой. Как сложилась их дальнейшая судьба, нам неизвестно. Но, полагаю, опыт строительства нового общества в Советском Союзе, в частности в Донбассе, им пригодился.

Итак, сегодня нет ни СССР, ни мировой социалистической системы. Хорошо это или плохо, покажет время. Но общественное развитие, в частности, в России, преемнице Советского Союза, и некоторых других постсоциалистических странах так или иначе продолжается. Обстоятельный анализ причин распада СССР — задача безусловно интересная и важная, но она не может быть решена в рамках этой работы.

Здесь мне хочется коротко поговорить о некоторых вопросах, которые последнее время не дают мне покоя и к тому же тесно связаны с тем, о чем я пишу. Например, нужно ли вычеркивать из мировой истории социализм как фазу развития человеческого общества только потому, что Советский Союз развалился? Думаю, что нет.

Во-первых, опыт СССР — это первый опыт строительства социализма в отдельно взятой стране. В процессе этого строительства был успешно реализован ряд сложных и важных проектов. Это и ликвидация частной собственности, и установление общественной собственности на средства производства, и планомерное внедрение единого народнохозяйственного комплекса. Это развитие производства в целях обеспечения благосостояния народа и его духовного совершенствования. Бесплатная медицина, качественное образование, наука, культура и многое другое.

Естественно, были и недостатки, но наряду с ними — удивительные достижения, которыми мы обязаны прежде всего довоенному поколению, нашим отцам и дедам. Именно они были первыми строителями первого в мире социалистического государства — первопроходцами воплощения теории научного социализма в жизнь.

Они, как и маленький Толстой, верили в тайну зеленой палочки, извечную мечту людей о счастье, в идеи социалистов-утопистов и научный социализм и делали все, чтобы воплотить эту великую мечту в реальность. А когда началась война, ушли на фронт защищать плоды своего труда, свой дом, свою страну от врагов. Многие из них, в том числе наш отец, погибли, отдали жизнь за то, чтобы их дети и внуки, все последующие поколения жили под мирным небом и продолжали их великое дело — строительство социализма. Вычеркнуть из мировой истории Советский Союз означало бы предать забвению жизнь и подвиг всего предвоенного поколения, которое создавало абсолютно новое общество и защищало его от врагов.

Во-вторых, хотя СССР и распался, научная теория социализма остается основным направлением, путеводной звездой развития человеческого общества. В последние десятилетия и годы в связи с такими серьезными событиями, как перестройка, распад Союза, гражданская война на Украине, ухудшение международной обстановки и др., возникают новые вопросы. К примеру, такой: ошибались ли классики марксизма, рассматривая социализм как высшую фазу развития человеческого общества, которая приходит на смену капитализму? Сегодня, заново перечитывая труды социалистов-утопистов, марксистские и немарксистские теории, современные работы по политэкономии, я все больше убеждаюсь, что сильнее марксистского учения, раскрывающего объективные закономерности развития человеческого общества, в мире пока нет.

По Марксу, на смену капитализму должен прийти социализм — более высокая и гуманная стадия развития человечества. Увы, великий мыслитель не оставил конкретной программы построения социалистического общества, но показал и убедительно обосновал основное направление развития.

Дело в том, что социализм нельзя рассматривать как застывшую, раз и навсегда заданную систему. Социализм — это постоянное, поступательное, возможно, длительное движение к обществу свободы, равноправия и социальной справедливости. Это движение поэтапное и в каждой стране может иметь особенности, обусловленные историческими, экономическими, культурными факторами.

Советская модель представляла собой начальную ступень развития социалистического общества. Это не был зрелый социализм. Хотя для начальной ступени он, возможно, был достаточно продвинутым и в любом случае имел существенные преимущества по сравнению с современным ему капитализмом. Но были и серьезные недостатки, а значит, требовалось постоянное развитие и совершенствование. Это тема, точнее, темы для анализа, исследований, всестороннего изучения. Однако складывается впечатление, что 70 лет советской истории решили просто вычеркнуть из актуальной памяти. Но невозможно двигаться дальше, не выучив уроки прошлого, тем более что за эти уроки заплачена такая высокая цена.

Конечно, советский социализм нуждался в обновлении — изменения назрели к середине 1980-х годов, и началась перестройка. Важно подчеркнуть, что обстоятельства 1980-х породили необходимость именно перестройки сложившейся системы, ее совершенствования и развития, а не упразднения.

Поначалу простым людям было не очень понятно, что мы перестраиваем и куда идем. Главными лозунгами того времени были демократизация и гласность — по сути, положительные явления, но их реализация была противоречивой и не принесла ожидаемых результатов.

Уже в начале перестройки государство разрешило создавать кооперативы (частные мелкие предприятия), но средства для этого не выделило. И очень быстро полки городских магазинов опустели: кооператоры скупили все, вплоть до ниток, для своего бизнеса. О ликвидации государственной собственности тогда еще речь не шла.

Позднее выяснилось, что перестройка предусматривала переход к рыночным отношениям, рыночному механизму хозяйствования по типу западных стран. Но почему именно так? Ведь товарно-денежные, рыночные отношения возникли задолго до капитализма — с появлением денег, и всегда были важным механизмом развития общества. Широко использовал его и капитализм.

При этом товарно-денежные отношения, как и большинство других явлений, имеют как положительные, так и отрицательные стороны. Положительная, сильная сторона заключается в создании мотивации — интереса к развитию процесса, достижению цели. Отрицательная — в стремлении части общества к достижению сугубо личных целей, обретению богатства и власти любыми способами, часто идущими вразрез с моральными ценностями. Отсюда обман, грабежи, войны.

Переход к рыночным отношениям, естественно, потребовал кардинальных изменений во всей системе хозяйствования страны: ликвидации общественной собственности на средства производства, отмены государственного управления и централизованного планирования, введения свободного ценообразования и т. п.

Началась приватизация: средства производства передавали в частную собственность, часто за бесценок. Было ликвидировано планирование, не только централизованное — любое, что вызывало недоумение даже у зарубежных консультантов. Непонятно также, зачем понадобилось отменять государственное управление экономикой, да и многое другое. Таким образом, страна начала уходить от социализма и возвращаться к капитализму, хотя рыночные отношения, рыночный механизм хозяйствования можно было внедрять и в условиях социализма.

Сегодня в ряде стран бывшего соцлагеря сложилась парадоксальная ситуация. Они отказались от социализма, но и капиталистической их экономику назвать сложно. Это понятно: нельзя в столь короткий срок вернуть новое общество, пусть даже несовершенное, находящееся в процессе развития, назад, к старой системе. Да и зачем? Ведь нам предлагали переход не к современному капитализму, а к раннему — периода первоначального накопления капитала и стихийной конкуренции. Для этого не только создавали кооперативы, но и дробили крупные предприятия на мелкие, передавая их в частные руки.

Я думаю, что главный недостаток перестройки заключался в том, что при ее проведении не учитывались советские достижения в развитии промышленности, сельского хозяйства, науки, образования и культуры. Не учитывался уровень развития страны, ее особенности и традиции. Разрушить выстраданное поколениями легче всего, а вот создать новое в интересах народа и с учетом достигнутого пока не получается.

Постсоциалистические страны, по крайней мере многие из них, все еще ищут модель развития. Но какой бы вариант они ни выбрали, следует помнить, что магистральным путем развития общества, по убедительному определению классиков политической экономии, является движение к социализму — обществу свободы, равенства и социальной справедливости. Поэтому первый опыт такого рода в Советском Союзе и других соцстранах надо помнить, сохранять для истории, тщательно изучать и широко использовать все ценное.

В 2017 году мир отмечал столетие Октябрьской революции. Хотелось бы, чтобы человечество смогло дать этому историческому событию глубокую объективную оценку и извлечь полезные уроки.

Глава 3. СЕМЬЯ ОТЦА

Человек как личность формируется под влиянием не только красоты родной земли и событий современной ему истории, но и в значительной мере — семьи, в которой растет и воспитывается. О семье, ее влиянии на формирование отца как неординарной личности и просто хорошего человека пойдет речь в этой главе. Но вначале хотелось бы уточнить, что же такое семья и какое воздействие она может оказать на становление и развитие детей.

В кратком справочнике по социологии еще советских времен (1989) я вычитала следующее: семья — это социальная система, имеющая черты социального института и малой социальной группы. Семья как социальный институт характеризуется совокупностью социальных норм, санкций и образцов поведения, регламентирующих взаимоотношения между супругами, родителями, детьми и другими родственниками. Семья как малая группа основана на браке или кровном родстве, члены группы связаны общностью быта, взаимной моральной ответственностью и взаимопомощью.

Оба аспекта данного определения, разумеется, отражают основные черты такого явления, как семья. Но в них нет тепла, они никоим образом не отражают значимость понятия «семья» для людей и общества. Я не социолог. Но мне думается, лучше было бы сказать, что семья — это основная ячейка общества, основанная на кровном родстве, любви, взаимном уважении, взаимной помощи и взаимной ответственности перед собой, окружающими людьми и обществом в целом.

Именно такой была семья нашего отца — настоящая малая социальная группа со своими традициями и порядками. Наш отец, Михаил Григорьевич Дроздов, родился в многодетной крестьянской семье, где были любовь и уважение между старшими и младшими, где ценили труд и традиции, исполнительность и ответственность.

Отец нашего отца, дедушка Григорий, был крепким мужиком и хозяином. Долгожитель, прожил 111 лет — около 70 из них в девятнадцатом столетии и около 40 в двадцатом. В семье было 10 детей, мальчики и девочки. Михаил был одним из младших сыновей. В семье его любили и пестовали, но воспитывали в строгости, с детства приучали к труду и порядку. Дед Григорий, как и его предки, был землепашцем, потомственным крестьянином. Он гордился этим и старался передать навыки и накопленный опыт сыновьям.

Пусть простит меня дорогой читатель, но в этой главе я хотела бы поговорить и о таких серьезных, может быть, даже несколько скучных вопросах, как земельная собственность, землевладение, землепользование, надельная земля и т. п. Это нужно, чтобы лучше понимать, как жили родители отца, чем занимались, что их волновало и как вообще складывалась крестьянская жизнь.

Слово «крестьянин» первоначально означало «христианин», человек. В современном значении (с конца XIV века) крестьянство — это самый старый и многочисленный из общественно-экономических классов.

В России до перехода к социализму крестьянство представляло собой совокупность мелких сельскохозяйственных производителей, ведущих индивидуальное хозяйство силами семьи. Как особый общественно-экономический слой крестьянство формировалось в ходе разложения первобытно-общинного строя и становления классового общества. Материальные предпосылки возникновения крестьянства складывались по мере выделения семейного парцеллярного (от фр. parcelle — часть, частица) хозяйства в качестве главной формы развития производительных сил.

Прогресс в производительных силах, прежде всего появление металлических орудий труда и тягловой силы, рост общественного разделения труда привели к индивидуализации производства и появлению частной собственности. В докапиталистических обществах парцеллярное хозяйство было основной формой ведения сельскохозяйственного производства. Зависимость от природных условий, господство примитивной ручной техники, ограниченность разделения труда рамками семейного «кооператива» порождали обособленность и замкнутость парцеллярного хозяйства. Эти обстоятельства в свою очередь предопределяли подчиненность таких хозяйств господствующим силам в лице государства, рабовладельцев, феодалов.

При феодализме зависимые крестьяне являлись лишь владельцами, а не собственниками своих земельных наделов. В собственности крестьянина находились сельскохозяйственный инвентарь, скот и движимое имущество. В древности и в Средние века право крестьянской семьи распоряжаться своей парцеллой ограничивалось еще и сельской общиной — по причине надельного землевладения, а также потому, что часть общинных земель (лес, сенокосы и пахотные угодья) находилась в общем пользовании.

Утверждение капитализма превратило парцеллярных крестьян в свободных собственников земли. Постепенно развитие капиталистических производственных отношений в сельском хозяйстве привело к разложению парцеллярной собственности и созданию условий для появления крупного капиталистического производства. При этом в силу своих особенностей (связь с естественными производительными силами, семейно-трудовая кооперация и т. п.) парцеллярное хозяйство продолжало существовать и при капитализме, который был заинтересован в искусственном поддержании мелкого производителя в отраслях, где преобладал ручной труд и где парцеллярные хозяйства приносили выгоду монополиям, скупавшим у них продукцию по низким ценам.

Овладевая сферой земледелия, капитал превращает крестьян либо в наемных рабочих, либо в мелких фермеров. В современных западных странах мелкие фермерские хозяйства уже не являются парцеллярными. Они укрупняются и становятся органической частью современной системы хозяйствования.

В России парцеллярные хозяйства возникли еще в X веке. За тысячу лет они претерпели в основном те же изменения, что и на Западе. Однако в дореволюционной России, несмотря на некоторые достижения в этой области, оставалось множество проблем. Главная заключалась в том, что не были полностью уничтожены пережитки средневекового рабства. Нетронутое надельное землепользование, ограничения сельских территориальных общин, тяжесть выкупных платежей, рост государственных налогов — все это способствовало расширению кабальных форм аренды, прежде всего отработок, и дальнейшему дроблению и оскудению крестьянских хозяйств.

Ситуация изменилась только после Октябрьской революции, когда земля была национализирована и передана в пользование крестьян. Перераспределение земли, поддержка бедняцко-середняцких хозяйств создали условия для развития парцеллярного хозяйства как мелкотоварного. Однако с переходом к индустриализации в процессе строительства социализма появилась необходимость в коренной реконструкции сельскохозяйственного производства и замене мелкого крестьянского хозяйства крупным коллективным. В результате коллективизации парцеллярные хозяйства в СССР исчезли.

В начале XX века дед Григорий и его семья имели четыре с половиной десятины земли, две коровы, лошадь, мелкую домашнюю живность, хозяйственный инвентарь, постройки для жилья, скота и хранения урожая. Их хозяйство по тем временам было среднее, или, как указано в личных документах отца, «маломощное середняцкое». И все-таки это было немалое хозяйство, которое требовало постоянного внимания и четкой организации труда: обработки земли, своевременной посадки семян, их выращивания и сбора урожая. А для всех этих работ нужна трудолюбивая и ответственная команда. Такой командой была семья дедушки Григория — так сказать, семейный кооператив.

Мы, к сожалению, не знаем историю всего нашего рода, ближайших родственников отца, его родителей. Не знаем и того, как достался деду Григорию и его семье надел, которым они владели до вступления в колхоз, и как они вели хозяйство. Но изучение эпохи, в которую они жили, и исторических событий, происходивших тогда на Полоцкой земле и не только, позволило нам сделать некоторые предположения относительно того, когда и как наш дедушка Григорий стал хозяином земельного надела.

Первое предположение. Возможно, далекие предки деда Григория приобрели этот надел еще во времена, когда Белоруссия была в составе Великого княжества Литовского (XIV–XVI века) или Речи Посполитой (XVI–XVIII века). Речь Посполитая была феодальным государством. Как и в России, там господствовало крепостное право, существовала жестокая эксплуатация крестьян. Они не раз поднимали восстания, вели борьбу с латифундистами против угнетения, барщины, отработок и прочих притеснений. Об экономических чаяниях белорусских крестьян в те времена можно судить по «докукам» — жалобам литовским князьям. В них выражались протесты против «померы» — изъятия у крестьян лучших земель для основания фольварков (помещичьих хозяйств) с отбыванием там барщины.

Против сложившегося порядка выступали даже дворяне. Более консервативная их часть ратовала за сохранение барщины. Другая, либерально-помещичья, призывала к ограниченным реформам: постепенной замене барщины оброком, а в отдаленном будущем — выкупу крестьянами обрабатываемых наделов. Более прогрессивные силы выступали за наделение крестьян землей, но и они не ставили вопрос о полной ликвидации помещичьих владений.

Развитие капитализма, естественно, предполагало большую степень свободы крестьян: обработка земли многими считалась тогда основой национальной экономики. В первой половине XIX века на территории бывшей Речи Посполитой, в конце века в Прибалтике и западных российских губерниях (Волынской, Смоленской и Витебской) начало распространяться хуторское хозяйство. Это одна из форм ведения сельскохозяйственного производства, получившая наибольшее развитие именно при капитализме. Она основана на частной собственности и в целом сродни фермерскому хозяйству.

Но это происходило уже тогда, когда Полоцкая земля входила в состав России. Таким образом, во времена Речи Посполитой предки деда Григория могли приобрести участок либо выкупив свой надел, либо получив его без выкупа, но оставаясь в зависимости от помещика.

Второе предположение. Возможно, предки деда Григория приобрели землю после распада Речи Посполитой и присоединения Белоруссии к Российской империи. Например, в период проведения крестьянской реформы 1861 года. Это было время правления Александра II: России после поражения в Крымской войне нужно было восстанавливать международный престиж, но главное — модернизировать экономику. Неэффективный труд крепостных крестьян, нежелание и неумение большинства помещиков рационально вести сельское хозяйство требовали от императора решительных действий, прежде всего в аграрной сфере.

В конце 1850-х годов были созданы центральный и губернские комитеты для разработки проектов реформ. Окончательный вариант предусматривал освобождение крестьян с предоставлением им земли, но при сохранении значительной части дворянского землевладения. 19 февраля 1861 года Александр II подписал Манифест об освобождении крестьянства и Положение, включавшее ряд законодательных актов.

Согласно Манифесту, крестьяне получали личную свободу и некоторые гражданские права. В Положении указывались конкретные меры по решению крестьянского вопроса, в частности размеры земельных наделов, обязательства, выкупы, операции и пр. Все дореформенные наделы считались собственностью помещика и находились у крестьян на правах землепользования. За это они работали на помещика — несли определенные повинности. И только после выкупа наделов крестьяне становились их собственниками. Срок выкупа земель четко не определялся. Условия выкупа были следующие: 75–80% стоимости надела деньгами или ценными бумагами помещику выплачивало государство, остальное — сам крестьянин. А дальше он в течение 49 (!) лет возмещал государству понесенные им расходы — с процентами.

Естественно, это были кабальные условия. Ответом на реформу стали восстания. Самым массовым из них было восстание под руководством Калиновского (1863). Издаваемая им в то время в Белоруссии газета «Мужицкая правда» резко критиковала Манифест. Восстание Калиновского вынудило царское правительство пойти на некоторые уступки крестьянам.

Главным недостатком реформы 1861 года стало сохранение помещичьего землевладения. Крестьянам было выделено 35% худших земель. Изменения не затронули надельное землевладение, ограниченное сельскими территориальными общинами. При этом в целом крестьянская реформа, конечно, была прогрессивным решением, поскольку отменила крепостное рабство и создала условия для дальнейшего развития страны. Интересно, что реформа началась, по сути, с белорусских губерний (Гродненской, Виленской), где капитализм начал развиваться раньше, чем в других районах европейской России.

Таким образом, наши предки могли получить землю в результате крестьянской реформы 1861 года, выкупив свой надел на кабальных условиях.

Третье предположение. Возможно, земля нашим предкам досталась позднее, во времена Столыпинской аграрной реформы (1906–1907). Эта реформа началась с Указа правительства России от 9 ноября 1906 года, названа по имени инициатора и руководителя — А. П. Столыпина.

Начало ХХ столетия было насыщено тревожными событиями. Участились рабочие и крестьянские выступления, ширилось национально-освободительное движение. На фоне революции 1905–1907 годов власть решила провести объективно назревшую ломку пережитков крепостничества путем реформ.

П. А. Столыпин, новый министр внутренних дел и глава Совета министров Российской империи, в 1906 году провозгласил курс на социально-политические реформы. Был принят ряд законодательных актов, в частности о реформе местного самоуправления, введении общего и начального образования, веротерпимости и др. Но главной столыпинской реформой стала аграрная, заключавшаяся в насаждении частной крестьянской собственности и разорении общины.

Указ от 9 ноября 1906 года предусматривал роспуск крестьянских общин. Крестьянам разрешали приобретать земельные наделы и выходить на отруба (обособленный участок, если хозяйство оставалось на территории села) или хутора (если хозяйство находилось за пределами села). Государство помогало в покупке земли, предоставляя кредит в Крестьянском банке. Земельный фонд формировался путем выкупа помещичьей и государственной земли. Наибольшие ссуды на покупку земли, что важно для анализа нашего вопроса, выдавались отдельным домохозяйствам, причем владельцам хуторов и отрубов — на льготных условиях (¾ собственного земельного фонда банк продал именно им).

В этой связи важно подчеркнуть, что Столыпинская реформа предполагала в первую очередь создание на крестьянской надельной земле устойчивых крепких хозяйств — хуторов и отрубов. Одновременно расширялись масштабы переселения малоземельных и безземельных крестьян на окраины России, в частности в Сибирь.

Столыпинская реформа в целом считается провальной. Несмотря на поддержку правительства, на 1 января 1916 года из общин вышло всего 2,5 тыс. домохозяев с 16,9 тыс. десятин земли, что составляло всего 26% от числа общинных дворов и около 15% от площади крестьянского общинного землевладения.

Не оправдались и надежды на массовое создание хуторов и отрубов как опорной базы крепкого крестьянства. Организация такого хозяйства требовала значительных средств и потому была недоступна основной массе крестьянства. К 1910 году удельный вес отрубных и хуторских хозяйств в общей массе крестьянских хозяйств в европейской части России составлял 10,5%. Больше всего хуторов было в западных и северо-западных губерниях.

После Октябрьской революции внимание к их развитию ослабло, хотя в 1921–1926 годах в западных районах РСФСР, в Белоруссии и на Украине они еще создавались. С проведением коллективизации начался процесс ликвидации хуторских хозяйств, который завершился в основном накануне Великой Отечественной войны.

Таким образом — возвращаясь к нашей семье, — дед Григорий мог выкупить свой надел и создать на нем хуторское хозяйство.

Можно, конечно, было бы сделать еще одно предположение — что дед Григорий приобрел надел после Октябрьской революции, когда земля была национализирована и передана крестьянам. Но в одном из документов (анкете) наш отец указал, что с восьми лет работал на земле отца. А восемь лет ему исполнилось в ноябре 1905 года. Значит, земля к тому времени у деда Григория уже была.

Подводя итоги нашего небольшого исследования о сроках и способах приобретения дедушкой Григорием участка в 4,5 десятины, можно высказать лишь наиболее обоснованное, на наш взгляд, предположение. Возможно, когда-нибудь удастся точнее узнать, как все было на самом деле.

Мне думается, что наши предки имели свой надел еще тогда, когда Белоруссия входила в состав Речи Посполитой. Он был собственностью общины, и владели им на правах землепользования. Позднее, будучи уже российскими подданными, наши предки вышли из общины, освободились от помещичьей «опеки» и создали хуторское хозяйство. Возможно, этот надел был небольшой, но появилась возможность увеличить его за счет льготной ссуды, которая в соответствии со Столыпинской реформой выдавалась именно владельцам хуторских хозяйств. Выдавалась с целью укрепления более развитых, эффективных крестьянских хозяйств.