Бесплатный фрагмент - Происхождение алфавита

От автора

О несомненной пользе свежего, незамутненного многомесячным мозговым штурмом взгляда со стороны знают все. Однако мало кто склонен терпеть чужаков, так сказать, «на своей территории». А потому путь в науку для дилетанта ковром не застлан и розами не посыпан. Профессиональный ученый в сравнении с ним имеет массу преимуществ. Здесь и специальное образование, в результате которого он кроме получения больших объемов знаний обучается еще и методике работы. Да и научную деятельность он осуществляет в течении своего оплачиваемого рабочего дня, в то время как независимый исследователь вынуждено занимается этим на досуге, в перерывах между процессом добывания хлеба насущного и разрешением всевозможных семейных проблем. И, несмотря на это, они продолжают с завидным постоянством совершать открытия во многих сферах научной деятельности (сомневающимся могу порекомендовать книгу В. А. Ацюковского «Науку спасут дилетанты»). В чем секрет такой их удачливости? Что выгодно отличает любителей от профессионалов?

Над ними не довлеет необходимость составлять бесконечные отчеты, присутствовать на оперативках, совещаниях и прочих бюрократических мероприятиях, отвлекающих от основной работы. Они свободны принимать к разработке любые теории, какими бы нелепыми и несуразными на первый взгляд те ни казались. Отсутствие специального образования — несомненный недостаток дилетанта, который при определенных условиях может превратиться в преимущество. Не владея современными научными методами работы, он вынужден самостоятельно изобретать свои собственные. А они могут оказаться эффективными там, где не срабатывают стандартные решения. Кроме всего прочего, им приходится проходить естественный отбор по критерию трудолюбия. Согласитесь, не каждый захочет вечером после работы или в свой законный выходной вместо привычного отдыха заниматься научными изысканиями. И если верна формула «гений = талант + трудолюбие», то вторая составляющая гениальности у большинства дилетантов уже изначально присутствует. Но главным их преимуществом, на мой взгляд, является нестандартность мышления. Тот самый «свежий взгляд». Способность мыслить нестандартно.

В книге братьев Вайнеров, по мотивам которой Станиславом Говорухиным был снят культовый телесериал «Место встречи изменить нельзя», опытный оперативник Жеглов подозревает в убийстве Ларисы Груздевой ее бывшего мужа, упорно не обращая внимания на некоторые нестыковки в своей версии. А молодой стажер Шарапов, видимо, интуитивно чувствуя, что обвиняемый не виноват, объясняет Груздеву ошибку своего друга, исходя из своего фронтового опыта, мол, «замылился глаз». Командуя разведротой, ему часто приходилось менять наблюдателей за передним краем противника, так как у них от долгого многочасового обозревания одной и той же местности «замыливался глаз»: «… он, чего и не было, видел и, наоборот, не замечал порой того, что внове появлялось». Очень хочется верить, что в предлагаемой вам работе мне удалось осветить проблему происхождения буквенно-звукового письма под другим углом, обозрев ее свежим «незамыленным» глазом. В планах — создание целой серии под условным названием «Взгляд со стороны». Осуществятся ли они, будет зависеть только от вас. Если книга не затеряется среди сотен новинок, вызовет интерес, то можно будет подумать и о продолжении. Идей для этого предостаточно!

Часть первая: Происхождение и ранняя история буквенно-звукового письма

Родина алфавита

Немного об остроте проблемы. Когда работы великих лингвистов XIX―XX столетий И. А. Бодуэн де Куртене, Л. В. Щербы, Ф. де Сосюра, Н. С. Трубецкого и других привели к пониманию того факта, что мельчайшей составляющей языка человека является фонема (звук), отчего речь любого народа можно очень точно передать при помощи довольно ограниченного числа знаков (обычно не более сорока), практическое воплощение всего этого — буквенно-звуковое письмо (часто употребляется не совсем корректный термин «алфавитное») использовалось на нашей планете уже около трех тысячелетий! И, вне всякого сомнения, его существование сильно поспособствовало этому открытию. Так, какими же знаниями в области лингвистики, какой чудовищной прозорливостью или интуицией должен был обладать тот безвестный гений, что практически с нуля, на голом месте изобрел первый еще очень несовершенный алфавит? Всего величия этого прорыва мы сейчас уже не можем по достоинству оценить. Нам это кажется вполне естественным, нас этому учили с детства. Однако вспомните, в школе мы обучались чтению сначала по слогам: «Ма-ма мы-ла ра-му». Ведь именно так — слогами мы слышим и воспринимаем звуки речи изначально. Оттого теоретические построения о буквенно-звуковом письме, как продукте закономерного развития письменности, заложенные в наши школьные учебники истории, вызывают у большинства ученых, специалистов по палеографии изрядную долю скепсиса. Эта схема развития письма: синтетическое (рисуночное) → логографическое → слоговое → звуковое, неизбежно должна была бы забуксовать на его предпоследнем этапе. Придумав слоговое письмо, человек получал в свое распоряжение удобную, инстинктивно понятную и легкую в запоминании (около ста знаков!) систему, отчего пропадал всякий стимул для дальнейшего ее совершенствования. Перешагнуть этот рубеж под силу лишь величайшему из гениев. Тут в пору говорить уже о божественном откровении! Однако таланты подобного масштаба, сумевшие настолько далеко опередить свое время, рождаются крайне редко. И вероятность того, что именно такое прозрение стало причиной изобретения звукового письма уже во II тысячелетии до н. э., ничтожно мала.

На данный момент существует несколько версий появления первого алфавита. Самая старая — египетская. И основывается она на сообщениях античных авторов: «Египтяне первыми обозначили познанное умом при помощи изображений животных (эти древнейшие памятники истории человеческой все еще сохраняются высеченными на камнях), и они утверждают, что именно они изобрели буквы; впоследствии финикияне, поскольку им принадлежало первенство на море, перенесли их в Грецию и присвоили себе славу изобретателей букв, хотя в действительности они их не придумали, а только заимствовали».

Не исключено, что иностранец, знакомый с египетскими иероглифами, мог использовать этот принцип для создания собственного письма. Здесь к месту будет вспомнить легендарного еврейского пророка Моисея, научившего евреев писать, который, по преданию, воспитывался в семье египетского фараона. Правда, не совсем понятна в связи с этим графическая форма семитских знаков. Они как-то мало похожи на свои египетские прототипы. Либо изобретатель семитского письма использовал только сам принцип, а форма знаков была принята им, исходя из местных реалий, либо она претерпела довольно значительные изменения с течением времени. В последнем случае где-то должны были сохраниться надписи, содержащие переходные формы. Вполне может быть, что к таковым относятся так называемые протосинайские символы. Знаки гублского (библосского) слогового письма также производят впечатление чего-то среднего между египетскими иероглифами и семитскими буквами. Однако, учитывая все вышесказанное о трудности перехода от слоговой письменности к звуковой, очень сомнительно чтобы оно было предком семитского алфавита. Скорее наоборот — предок семитского письма был прообразом для гублского. Доказать или опровергнуть все это невозможно, поскольку обе эти письменности до сих пор не дешифрованы.

Делались попытки доказать происхождение семитских знаков из египетского письма. Причем как из иероглифов, так и из образованных от них иератических и даже демотических знаков. Последний вариант отметается сходу, поскольку демотика появилась уже позже первых алфавитов. Да и первые два поддержки не нашли, ведь ассортимент египетских символов настолько широк, что при желании в них можно найти прототип, наверное, к любому знаку любой письменности. Известный египтолог Курт Зете считал, что семиты — гигсосы, на протяжении нескольких столетий правившие Египтом, позаимствовали там лишь сам принцип консонантного письма, а внешнюю форму изобрели заново, исходя из своих культурных традиций. Теория эта на сколько интересна, на столько же и недоказуема. В качестве предка буквенно-звукового письма без особого успеха пробовали представить и всевозможные виды древней клинописи. И многообещающую критскую теорию после дешифровки линейного письма Б также не удалось подтвердить. Возможно, прояснить вопрос происхождения буквенно-звукового письма могли бы протопалестинские надписи, производящие впечатление постепенного перехода от рисуночного характера символов к геометрическим формам, характерным для семитских знаков. Однако общепринятого и поддержанного большинством в ученом мире прочтения до сих пор не существует. Ситуация, прямо скажем, тупиковая.

Существенно расходясь во взглядах на происхождение буквенно-звукового письма, большинство ученых все же сходятся в том, что оно было изобретено лишь один раз и в одном месте, а все существующие на данный момент его разновидности происходят от самого первого. Так может, есть смысл подойти к решению этой задачи с другой стороны? Для начала выяснить, какой из известных нам алфавитов древности появился раньше всех остальных. В таком случае, он, скорее всего, окажется или тем прототипом, с которого все началось, или будет наиболее близок к нему. На основании этого можно будет вплотную подойти уже к самой проблеме происхождения буквенно-звукового письма.

Вопрос первенства в изобретении алфавита также не является простым. И расхожее мнение о том, что первопроходцами здесь были финикийцы — небольшой народ, живший в древности на ливанском побережье, давно и безнадежно устарело. Ведь почти одновременно с финикийским в некоторых государствах Аравийского полуострова использовалось письмо южноаравийское (минеосабейское). Кроме того, свой собственный клинописный алфавит имел древний торговый город Угарит. Но и это не все. На заброшенных бирюзовых рудниках Синайского полуострова было найдено несколько надписей, сделанных так называемым протосинайским письмом. Количество знаков в нем (не более сорока) должно говорить нам о том, что оно также является буквенно-звуковым. Но пока все попытки дешифровать его не увенчались успехом. Еще один вид письма, названного протоханаанским, представлен немногочисленными фрагментами, найденными на территории Палестины. Дешифровка его из-за мизерного количества рабочего материала представляет определённые трудности и прорыва здесь ожидать в ближайшее время не приходится.

Дешифрованные системы буквенно-звукового письма: финикийская, южноаравийская и угаритская, имеют очень существенные различия. Однако некоторая часть знаков в них очень близка по внешнему виду и, что особенно важно — по фонетическому значению. Все они используют одинаковый консонантно-звуковой принцип, заключающийся в том, что в них используются знаки в основном для согласных и полугласных звуков (таких, как русское й). Поверить в то, что все они возникли самостоятельно и независимо друг от друга довольно сложно, и мысль о происхождении их от одного общего предка кажется наиболее правдоподобной.

Предположим, что одна из этих вышеперечисленных систем письма и является прототипом для всех остальных. Но какая? Если судить по датировке, то ею, скорее всего, должна бы быть протосинайская. Бирюзовые рудники, где были обнаружены фрагменты этого письма, эксплуатировались лишь трижды: в XVIII, XVII–XVI и XV веках до н. э. Соответственно, к какой-то из этих дат и следует приурочить их нанесение. Самые ранние из протоханаанских надписей датируют XVI веком до н. э., а угаритских — XV веком до н. э. Старейшую финикийскую граффити на гробнице царя Ахирама относят к 1000 году до н. э. (есть и другие версии датировки), несколько моложе южноаравийское письмо. Однако в ситуации, когда каждая новая находка может существенно «состарить» любую из этих систем, датировка уже не может играть решающей роли. Обращение к письменным источникам также особых результатов не дает. Древние авторы отдают первенство в изобретении буквенно-звукового письма то египтянам (протосинайское или протоханаанское письмо, как переходная форма), то финикийцам, то сирийцам (Угарит — сирийский город). Здесь мы имеем прочный паритет. Правда из гонки отсеивается явный аутсайдер — южноаравийский алфавит. Но какой из оставшихся четырех появился раньше остальных? Небольшая зацепка появляется при сравнении графической формы знаков. Из табл. 2 хорошо заметно, что символы для звука s финикийской, угаритской и южноаравийской письменностей имеют общее происхождение. Но самое интересное здесь то, что без угаритской графемы оно никак бы не просматривалось! И, следовательно, первоисточником в этой тройке может быть только она! Другой пример, не менее красноречивый — знаки для звука d. Если посмотреть на вторую графу, то вроде бы особого родства не видно. Но заменив угаритский делет на знак для d (третья графа), мы заметим, что оно становится достаточно явным. И это находит вполне естественное объяснение из истории развития угаритской фонетической системы, в которой интердентальный d в отличие от других семитских языков переходит в зубной d.

Наш выбор остановился на угаритском письме. Что еще кроме приведенных выше наблюдений может утвердить нас в правильности выбранного пути? Первое, несомненная древность его (XV век до н. э.), сравнимая с другими кандидатами. Второе, легенда, дошедшая до нас в пересказе Диодора Сицилийского: «…письменность изобрели сирийцы [Угарит расположен в Сирии], от которых ее заимствовали и передали эллинам финикийцы, приплывшие вместе с Кадмом в Европу, почему письмена и называют финикийскими…» Не противоречат моему предположению и греческие сообщения о первенстве финикийцев в изобретении алфавита, ведь греки иногда причисляли к финикийским городам и Угарит. Однако, глядя на странные клинописные знаки угаритского алфавита, очень трудно поверить в то, что они могли стать предтечей всего современного письма от девангари до латиницы и кириллицы — настолько непохожи они на современные буквы. Так, каким образом угаритские клинописные формы трансформировались в линейные семитские? Вопрос этот немаловажный. Ведь мысли о том, что угаритское письмо является предком всей алфавитной письменности, высказывались неоднократно. Но пока не станут ясны принципы видоизменения клинописных знаков в линейные, эта гипотеза не стоит и выеденного яйца. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, попробуем представить себя на месте ученого-археолога, который хочет поделиться со своим коллегой с другого континента радостью открытия нескольких табличек с клинописью. В наше время все проще простого — сфотографировал и отправил по почте. А если на дворе XVIII век, когда ни то, что интернета, а даже фотоаппарата еще не изобрели? Можно отправить другу гипсовый слепок с таблички, но куда проще выслать письмом зарисовку.

На рис. 1а видно, как могла выглядеть такая зарисовка. Клинья, выдавленные стилосом в глине, здесь заменили, похожие на них, элементы типа клинообразный треугольник (КоТ). Такая схематизация принята в среде ученых, занимающихся древней письменностью. Однако в наше время чаще стали применять другой элемент, возникший на основе КоТ. Назовем его: гвоздь с треугольной шляпкой (ГТШ). Как выглядят знаки угаритского письма, изображенные с помощью ГТШ можно увидеть на рис. 1б.

Жители Угарита были не менее изобретательны, чем современные ученые и параллельно с официальной клинописью в городе существовала его бытовая разновидность — курсив (скоропись). Она отличалась большой демократичностью, рабочим материалом для нее могло служить все что угодно: плоский камень, затвердевшая глина, кость, дерево и даже пальмовый лист. Причем задолго до наших дней клинописные знаки схематично изображались (вырезались, выцарапывались, наносились краской (чернилами)), используя все тот же самый пресловутый КоТ! Но и угаритяне здесь не были первооткрывателями, ведь намного раньше, чем они также точно поступали и шумеры! Разумеется, обожженная глина — чрезвычайно прочный материал, тексты, нанесенные на нее, при определенных условиях могут храниться практически вечно, и в этом эй конкурентов среди природных минералов почти нет. Но для бытового письма это качество не имеет решающего значения. Долго ли должны храниться: список предполагаемых покупок, который вы составляете перед походом по магазинам, или записка учителю вашего ребенка с просьбой отпустить его с последнего урока? Я уже не говорю о любовной переписке, которую лучше бы уничтожать сразу же после прочтения. Уступая в монументальности, угаритский курсив несомненно выигрывал в скорости письма. Конечно, опытный писец заостренной палочкой на сырой глине выдавит послание куда быстрее, чем ее вырежет на дереве обычный грамотный человек. Но сырую глину надо еще и обжечь или хотя бы высушить на солнце, а записка на дереве готова уже сразу после нанесения знаков. А ведь был еще более простой в обращении материал, такой как пальмовый лист. И он, судя по всему, преобладал, о чем на Крите долгое время сохранялись предания. О них сообщал Фотий: «Финикийские буквы. Лидийцы и ионийцы возводят их к финикийцу Агенору. Им возражают критяне, говоря, что название происходит от писания на пальмовых листьях». Использование этого недолговечного материала привело к тому, что образцов раннего угаритского курсива до сих пор найдено не было.

Большой клинописный угол заменялся шевроном, тупоугольным равнобедренным треугольником, но чаще всего — окружностью. Как появилась последняя форма сказать трудно, но традиция эта уходит корнями еще в угаритское письмо. Уже там символ айн иногда заключали в кружок. Его использовали также вместо шин (š). Таким образом, используя вышеперечисленные элементы, древние семиты приспособили угаритскую клинопись к другому материалу и способу нанесения, изменив и форму знаков. Пока это всего лишь гипотеза, которую еще требуется подтвердить. С этой целью в дальнейшем мы изучим знаки древнейших алфавитов Месопотамии на возможность их происхождения от угаритских прототипов. Но прежде чем приступить к доказательству, наверное, не будет лишним познакомиться с самой угаритской письменностью.

Холм Рас-Шамра

Угаритское царство занимало узкую полоску земли на севере Сирии, зажатую между Ливанскими горами и Средиземным морем. Это небольшое образование являлось одним из самых крупных среди многочисленных сирийских государств, собственным суверенитетом не обладавших, но очень даже неплохо процветавших под протекторатом египетских фараонов. В пору расцвета хеттской державы им приходилось лавировать уже между двух центров силы, попеременно входя то в одну, то в другую зоны влияния. Амарнский архив сохранил письмо угаритского царя Мисту египетскому фараону, где тот просил у него помощи, жалуясь на неправомочные притязания хеттов, требующих выплаты дани. В списках азиатских городов, покоренных Аменхотепом III и Рамзесом II, встречается и Угарит, однако в знаменитой битве при Кадеше, на реке Оронт, угаритский монарх со своим отрядом бился уже на стороне хеттского владыки Муваталли. Египетский фараон Рамзес II — этот Наполеон древнего мира именно здесь получил свое Бородино. Хеттские воины, не смотря на огромные потери, сумели сохранить поле боя за собой и египтянам пришлось отступить, оставив Сирию под их властью. Видимо, с тех пор правители Угарита становятся верными хеттскому правителю, и Никмадду II уже наотрез отказывается участвовать в мятеже, затеянном царями Нухашше и Мукиша против него, за что и пострадал. Верность и безоговорочная покорность — не всегда одно и то же, потомки Никмаду Ибирану и Аммурапи могли позволить себе дерзость долгое время не являться ко двору повелителя, что вызывало его естественное и очень сильное недовольство.

Нашествие народов моря в очередной раз изменило расстановку сил в регионе. Под их ударами пала мощнейшая хеттская держава. Были подвергнуты разграблению и большинство городов северной Сирии. Но Угарит чаша сия миновала. По всей видимости, ему удалось или выстоять под этим натиском, или откупиться. Возможно, что ради выживания ему пришлось вновь вернуться под покровительство египетского фараона. Меч с клеймом Мернептаха, найденный в нем, должен нам говорить о том, что по крайней мере в его правление здесь стоял египетский военный гарнизон. Жирный крест на существовании города поставило сильнейшее землетрясение. Он был погребен под своими же обломками, образовавшими огромное возвышение, который местные жители называли Рас-Шамра (Укропный холм). Так он и пролежал там два с лишним тысячелетия до тех пор, пока лопаты археологов не извлекли его из небытия.

Как это часто бывает в археологии, открытие Угарита произошло совершено случайно. В 1929 году безвестный сирийский крестьянин, возделывавший свое поле, наткнулся на вход в древнюю гробницу. Находки на холме Рас-Шамра и до этого не были редкостью. Долгое время он даже являлся местом паломничества для черных копателей всех мастей. И золотая диадема с драгоценными камнями, добытая здесь, в свое время украшала прическу одной из женщин семейства Ротшильдов. Однако внимание ученых он привлек лишь теперь. Под руководством Клода Шеффера и Жоржа Шене начались раскопки. И надо заметить, что усилия французских археологов здесь были вознаграждены обильно. Из-под обломков, а также гор бытового и строительного мусора постепенно высвобождался облик древней столицы. Двухэтажные дома, преобладавшие в застройке, роскошное убранство храмов и дворцов, богатая погребальная утварь — все говорило о несомненном достатке местных жителей. Но главное сокровище ожидало археологов в местном архиве. Здесь удалось обнаружить несколько сотен глиняных табличек, исписанных неизвестной доселе местной разновидностью клинописи. К работе подключили известного ученого Шарля Виролло. Его первоначальные наблюдения создали базу для дальнейших работ по дешифровке. Количество знаков, имеющихся в угаритской клинописи (тогда было известно менее тридцати), навело его на вывод о буквенно-звуковом типе обнаруженной письменности, а ориентация клиньев позволила сделать предположение о направлении письма — слева направо. Наиболее часто встречающийся знак — короткий вертикальный клин был определен им как словоразделитель. Малое количество знаков, чаще всего заключаемых между ними, говорило о том, что буквы, обозначающие гласные, если и были, то употреблялись крайне редко. Подобные древнесемитские консонантно-звуковые системы письма, в которых гласные почти не обозначались, в то время уже были известны науке. Но клинописная форма знаков для них встретилась впервые. Публикация в печати угаритских табличек подключила к работе ученых со всего мира. Благодаря этому в 1930 году появились сообщения о дешифрофке. Сначала почти одновременно от Ганса Бауэра и Эдуарда Дорма, а затем и от самого Шарля Виролло. Как он и предполагал, угаритское письмо оказалось в основном консонантно-звуковым.

Также в основном за пределами Угарита были найдены таблички, выполненные письмом, несколько отличающимся от обычного угаритского. В нем зафиксирован лишь 21 знак и изменена графическая форма некоторых из них. Его назвали кратким (в отличии от обычного — длинного) угаритским письмом. Поскольку находки табличек, выполненных с его помощью, крайне редки, а сами надписи очень небольшие по объему, то вполне возможно, что краткий угаритский алфавит насчитывал и большее число букв — 24, по предположению Й. Троппера. Видимо, краткое угаритское письмо — это одна из первых попыток, упростив оригинал, приспособить его к другому языку. Если я прав, то следующая попытка, названная мной угаритским курсивом, привела к появлению букв современного типа. Для доказательства этого утверждения давайте рассмотрим знаки древнейших алфавитов на возможность их происхождения из угаритской клинописи.

Северносемитские алфавиты

Финикийское письмо

Этноним «финикийцы» придумали древние греки. Они называли Финикией узкую полоску земли, зажатую между Средиземным морем и Ливанскими горами, которые и стали ее естественной границей на востоке. Что касается южных и северных рубежей, то древние авторы определяли их по-разному. Доходило до того, что к финикийским городам относили также Угарит и Пальмиру. Сами же финикийцы не выделяли себя из общей массы жителей Плодородного Полумесяца — хананеев. К ним древние евреи, судя по Библии, должны были испытывать чувство непримиримой вражды: «А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию: Хеттеев и Аморреев, и Хананеев, и Ферезеев, и Евеев, и Иевусеев, [и Гергесеев,] как повелел тебе Господь Бог твой, дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом Богом вашим». Но это только с точки зрения левитов — касты священнослужителей, которые составляли и редактировали тексты Ветхого Завета. Простые же люди поддерживали добрые отношения со своими соседями и даже вступали с ними в близкородственные связи, о чем с негодованием пишут библейские авторы. Добрые контакты поддерживались и на межгосударственном уровне. Так, Соломон для постройки Первого Храма привлекал специалистов из финикийского Тира. И это само по себе говорит о недюжинном мастерстве местных ремесленников. Им славились не только финикийские строители, но и литейщики, чеканщики, ювелиры, гончары, ткачи и стеклодувы. Живя возле самого моря и обладая на его побережье множеством удобных бухт, финикийцы стали также искусными мореходами, корабелами и рыбаками. Финикийские купцы на своих деревянных суденышках под парусом избороздили вдоль и поперек все Средиземное море, выходили в Атлантику, достигнув Британских островов и обогнув Африку водным путем. Разумеется, не романтика морских странствий и новых открытий влекла их в столь далекие и опасные путешествия. Жажда наживы двигала ими. Финикийские торговые колонии располагались во многих частях Средиземноморья: Бирса, Гиппон, Хадрумет, Лептис и Утика в Африке, Мотия в Сицилии, Сульх, Каралис, Нора и Таррос в Сардинии, Гадес, Эбузус и Новый Карфаген в Испании. Наибольшая слава из всех выпала на долю Бирсы. Она больше известна как Карфаген. Это широко распространенное название является производным от финикийского Картхадашт (Новый город). После потери самостоятельности метрополией именно вокруг него сплотились все западные колонии. Карфаген продолжительное время доминировал в Средиземноморском бассейне, по могуществу и богатству соперничая с Римом. Серия войн за сферы влияния между ними, получившие название Пунических, закончилась безоговорочной победой последнего. Карфаген был разрушен, а место, на котором он располагался, распахали и посыпали солью, чтобы ничего здесь больше не выросло, и никто уже не жил. Одно это красноречиво свидетельствует о том, каким опасным соперником для Рима был этот город.

Финикийцы долгое время считались изобретателями алфавита. Однако после обнаружения других древнейших видов звукового письма этот постулат был поставлен под сомнение. Самым ранним образцом финикийского письма до сих пор считалась надпись, сделанная на крышке саркофага царя Ахирама, которая обычно датируется X веком до н. э. (есть и другие версии). По содержанию она довольно обычна для погребальной: автор обещал все кары земные и небесные возможным грабителям. Но, к сожалению, все эти угрозы на них не возымели никакого действия. Может, Ахираму попались совершенно неграмотные мародеры?

Как видно из таблиц, представленных ниже, финикийские знаки довольно логично укладываются в русло моей теории о происхождении всей буквенно-звуковой письменности из угаритского алфавита. Все они, за исключением айна, подразделяются на четыре группы: основанные на элементе КоТ, основанные на элементе ГПШ, основанные на элементе ГКШ и графемы вторичного образования — те чьими прототипами стали буквы этого же алфавита.

Моавское письмо

Очень близким по форме к финикийскому является письмо моавское, известное нам по двум надписям: пространной стеле царя Меши и небольшом фрагменте, обнаруженном в Вади Эль-Кераке. На стеле царя Меши повествуется о победоносных войнах этого правителя против Израиля. Имя это ученым уже было известно из четвертой книги Царств: «Меса, царь Моавитский, был богат скотом и присылал царю Израильскому по сто тысяч овец и по сто тысяч неостриженных баранов. Но когда умер Ахав, царь Моавитский отложился от царя Израильского». Далее рассказывается о военной экспедиции, организованной царями Израиля, Иудеи и Эдома против этого мятежного монарха. Запертый в осажденной врагами крепости Кир-Харешет, Меша в отчаянии принес в жертву богам своего старшего сына. Странно, но после этого израильтяне действительно отступили.

Различия между финикийским и моавитским алфавитами минимальны. Наблюдаются лишь некоторые нюансы в написании знаков.

Палеоеврейское письмо

Арамейское письмо

Арамеи — кочевой народ, вторгшийся в Месопотамию в середине II тысячелетия до н. э. Основав несколько небольших государств и утвердившись на троне Вавилона, они стали играть важную роль в политической жизни древнего Ближнего Востока. Опасность такого возвышения быстро осознали в Ассирии. Постоянная борьба между этими двумя центрами силы закончилась полной и безоговорочной победой ассирийцев. Утратив независимость, арамеи, тем не менее, сохранили гегемонию в культурной сфере. Арамейский язык на долгие годы стал языком межнационального общения. На нем велась деловая и межгосударственная переписка. Сохранилось даже письмо египетскому монарху, написанное по-арамейски. Этим языком написаны некоторые из книг Ветхого Завета. И он был родным для Иисуса. Арамейское письмо считается предком для значительного числа звуковых систем письма. Из ныне существующих можно упомянуть: арабское, еврейское, девангари, монгольское и т. д.

Южносемитские системы письма

Южносемитские системы письма использовались в основном на территории Аравийского полуострова и в Сирии. Различия между ними куда более значительны. Но, тем не менее, общность происхождения видна невооруженным глазом. И первоисточником, вне всякого сомнения, является письмо южноаравийское (минеосабейское).

Южноаравийское (минеосабейское) письмо

Оно использовалось в государствах юга Аравийского полуострова. Богатство и могущество этого региона продолжительное время держалось на монопольной торговле индийскими и доморощенными благовониями. Аравийские купцы снабжали этим продуктом не только Египет и Ближний Восток, но также Элладу и даже Рим. Переселенцы из Аравии занесли южноаравийский алфавит в Эфиопию. И в знаках эфиопского силлабария это его происхождение просматривается без особого труда. По названию двух самых значительных из государств, использовавших южноаравийское письмо, Маин и Саба, оно получило второе название — минеосабейское. Наиболее известным из этой пары является конечно же Саба. Из Библии мы знаем о визите царицы Сабейской (Савской) в древнеизраильское государство. Услышав легенды о мудрости царя Соломона, она лично приехала в Израиль с целым караваном, груженым подарками, чтобы посмотреть на него «…и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце». Этот визит, лишь вскользь упомянутый в священном писании, оброс множеством домыслов и всевозможных толкований. Встреча красивой и умной Сабейской правительницы с любвеобильным израильским монархом по мнению поздних толкователей никак не могла пройти лишь за одними разговорами. Она непременно должна была закончиться где-то в опочивальне. И уж, само собой, последствием этой встречи должно было стать не совместное коммюнике и не подписание договора о дружбе, а куда более весомый результат — рождение дитя. Эфиопские монархи, например, до сих пор уверены, что являются прямыми потомками этого ребенка.

Самыми древними образцами южноаравийского письма до сих пор считались фрагменты, сделанные в VIII или IX веках до н. э. Как и финикийские, минеосабейские знаки можно разделить на четыре группы: основанные на элементе КоТ, основанные на элементе ГПШ, основанные на элементе ГКШ и графемы вторичного образования.

Из-за желания авторов древних алфавитов по мере возможности унифицировать, сделать похожими графемы для близких по артикуляции (положению речевых органов) звуков, некоторые из них образовывались путем модификации уже существующих букв. По этой же причине другие сближались по форме. Результатом становилось появление нескольких групп знаков подобных и по звучанию и внешнему виду. Как я уже говорил, такой подход существенно облегчал запоминание, делая обучение письму более простым и комфортным.

Лихьянское письмо

В оазисе Дедан (совр. Эль-Ула в Саудовской Аравии) минейскими переселенцами было основано государство Лихьян. О нем известно очень мало, в основном из надписей, выполненных местным лихьянским письмом. Самые ранние образцы его осторожно относят к IV — V векам до н. э. (возможно на 200—300 лет старше). Знаки его — те же что в южноаравийском алфавите, но слегка видоизмененные, что неудивительно, учитывая разницу в пол тысячелетия, лежащую между ними.

Самудское письмо

Оно получило свое название от племени самуд, с которым ученые связывали его использование. О нем мы знаем из ассирийских и античных источников, но более всего — из Корана. Самудяне как-то совсем плохо поддавались проповедям пророка Салиха и для доказательства существования единого Бога потребовали явить чудо. Салих выполнил эту просьбу и превратил скалу в верблюдицу, сказав, что теперь дальнейшее благополучие народа будет зависеть от того, как они будут о ней заботиться. Недоверчивые самудяне подрезали ей поджилки, решив поэкспериментировать, так ли страшна будет кара Господа за это. И землетрясение почти полностью стерло с лица земли это племя. Возможно, поэтому самудские надписи (III―IV вв. н. э.) находят на обширной территории от Синайского полуострова до Сирии. Буквы его демонстрируют дальнейшее развитие лихьянского алфавита.

Сафаитское письмо

Аналогично по происхождению и сафаитское письмо. Образцы его в большом количестве находят в районе Ас-Сафа (Сирия). Самые ранние из них датируются I — II веками н. э.

Протосинайское письмо

Ранние палестинские надписи

Письменные фрагменты II тысячелетия до н. э., найденные в Палестине, обычно объединяют под обобщающим термином протоханаанское письмо. Самые древние относят к XVIII–XVII векам до н. э. Все они до сих пор не имели общепризнанной, устраивавшей всех дешифровки, благодаря чему эта глава может стать моментом истины для моего предположения. Ведь если нам с помощью гипотезы об угаритском письме как предке всей буквенно-звуковой письменности удастся прочесть хотя бы одну из них, то этот факт станет веским аргументом в пользу его. И тогда можно будет считать, что оно по крайней мере имеет право на жизнь. По логике с этого места к работе требовалось бы, конечно, привлечь профессионального семитолога или лингвиста, но среди моих знакомых таковых не оказалось, так что пришлось обходиться своими силами. Согревает душу мысль — если повезет, и книга привлечет внимание значительного числа читателей, то критики обязательно найдутся и на ошибки мне укажут.

Лахиш

Лахиш являлся крупным городом уже в III тысячелетии до н. э. Его упоминают некоторые из писем Эль-Амарнского архива. Нам известно, что он входил в союз пяти аморейских городов, которые сразились с еврейским войском под Гаваоном и были на голову разбиты там, «Когда же они бежали от Израильтян по скату горы Вефоронской, Господь бросал на них с небес большие камни до самого Азека, и они умирали; больше было тех, которые умерли от камней града, нежели тех, которых умертвили сыны Израилевы мечом». За неповиновение город был разрушен, но позже восстановлен. Окончательно его уничтожили уже ассирийские воины в 701 году до н. э.

Раскопки на холме Тель-Лахиш очень богаты находками письменных фрагментов. Здесь обнаружены многочисленные остраконы с образцами палеоеврейского письма (не путать с еврейским квадратным!) а также более древние, оставленные хананейским населением. Все они, кроме первой, относятся к XIII веку до н. э. Их я пронумеровал в произвольном порядке.

Третий фрагмент (Лахиш III), также выцарапанный на чаше, сохранился очень хорошо (см. рис. 4). Как стало понятно позже, он исполнен тремя различными видами письма. По этому признаку я разделил его на три части: левую, центральную (заключена в рамку) и правую. Правая читается довольно просто:

Попробуем опознать оставшиеся символы:

Надпись откровенно бытовая. Видимо, это часть какой-то поговорки или родительское наставление: «Грязь веткой финиковой подмети (и) вытри».

Еще одна надпись, найденная в Лахише (Лахиш V), была когда-то выцарапана на крышке курильницы (привожу две разные зарисовки). Сохранилась она плохо, и прочесть здесь что-либо будет очень трудно.

Заканчивая обзор надписей из Лахиша, мы можем утверждать, что здесь до прихода евреев использовалось по крайней мере три системы письма. Обозначим их так: Лахиш А, Лахиш В и Лахиш С. Все они присутствуют во фрагменте Лахиш III. По всей видимости, автор этой надписи поставил за цель задействовать в ней знаки всех ему известных письменностей. Первые два знака в ней и фрагмент Лахиш II выполнены письмом Лахиш А. Данных о нем очень мало, нам известно лишь пять знаков, тем не менее, с большой долей вероятности можно утверждать, что оно является буквенно-звуковым и некоторые буквы напрямую происходят от угаритских прототипов. С письмом Лахиш В (см. табл. 12), что содержится во фрагментах Лахиш III (правая часть) и Лахиш IV, нам повезло больше. Тексты, прописанные им, более пространные. Соответственно, и знаков выявлено больше.

Письмо Лахиш С, знакомое нам по фрагментам Лахиш III (средняя часть) и Лахиш I, никаких родственных связей с угаритским алфавитом не обнаруживает.

Сихем

Древний город Сихем неоднократно упоминаем в Библии. В его окрестностях останавливался патриарх Авраам. Сюда же позже пришел Иаков-Израиль с сыновьями. Выкупив участок земли, он, также как и дед, возвел на нем жертвенник Богу. Здесь произошла довольно неприятная история, описанная в книге Бытия. Началась она с того, что сын местного князька Еммора Сихем, положил глаз на дочь Иакова Дину. Силой овладев ею, он, тем не менее, был согласен и жениться, о чем немедленно сообщил отцу. Еммор начал переговоры с евреями. Те согласились, но потребовали, чтобы насильник — будущий жених был обрезан, как и все они. Более того, этой процедуре должны были подвергнуться и остальные жители города. Посовещавшись, сихемцы согласились. И зря! Воспользовавшись их болезненным состоянием на третий день после обрезания, братья Дины Симеон и Левий, вооружившись мечами, убили всех мужчин города, присвоив их имущество и взяв в плен женщин с детьми. После такой резни оставаться здесь было небезопасно, и семейство Иакова поспешило в город Вефиль. Позже возле этого многострадального города был похоронен прах Иосифа. Колодец, по преданию, вырубленный в скале самим Иаковом, сохранился там до сих пор. Он почитается представителями трех великих религий мира: иудеями, мусульманами и христианами.