Бесплатный фрагмент - Приключения Адара Кленова

Вступление

Я долго думал, как мне начать это повествование, советовался с командой, друзьями, ну, короче говоря, ломал голову над этой проблемой. Я разрывался, с чего начинать. Думаю — это интересно, надо с него начинать, а через десять минут, а это еще интереснее, надо с него… И так целый лувр. Но однажды… Впрочем, давайте всё по порядку.

Пятидесятого лу четвертого лувра, что соответствует 18 августа по летоисчислению переломных веков, в полдень я, наконец, забросил мысль о рассказе в самые темные уголки своего мозга, и по поручению команды разрабатывал маршрут нашего нового путешествия. Он должен был проходить через Галактику MG-316, потом в Большое Магелланово облако, а оттуда в нашу родную Галактику. Как я узнал, в НCTC-1016 открылся конкурс на лучшего контактёра «Великого Скопления-5». Ну да ладно. Сижу я за, компьютером и вдруг слышу мягкое позвякивание моего робота (это я специально запрограммировал, чтоб он меня не пугал).

— К вам гость, — громогласным голосов возвестил тот. Я обернулся. В дверях стоял Крис, мой друг.

— Привет! — весело воскликнул он. — Что, еще не решил свою задачу о рассказе?

— Привет! — грозно рыкнул я на него, потому что от его слов проблема снова захватила крепость мозга, сняв заграждение, — Нет.

— Ну, тогда у меня есть к тебе предложение, — продолжил он, пропустив мимо ушей мой грозный тон. Вдруг он остановился.

— Какое? — спросил я, смягчившись.

— Начни с самого начала.

— Я об этом уже думал, — начал я, — но это читателю будет не интересно…

— А ты откуда знаешь? — выпалил он.

Это было настолько очевидным, что я умолк.

— Ты прав, — через минуту, наконец, сказал я, и, подумав, добавил, — но ради тебя я сделаю исключение.

— Исключение? — Крис вскинул брови. — Какое?

— Этот спор я поставлю в первую главу.

Так родился этот рассказ. А дальше…

Вам интересно где и как я познакомился с Гришей Ошейниковым, Элостом Трансом и Инором Пикалабувым. Я расскажу вам. Познакомился я с ними в конторе по продаже частных космолетов. Это чтоб вам было понятно, где происходит разговор. Ну вот, с детства я мечтал когда-нибудь полететь к звездам, в другие Галактики, или еще куда подальше. Но в моем детстве туда летали только научные экспедиции, и поэтому я бывал только на Марсе, Юпитере и Венере. Дальше мы тогда еще не летали. И вот. Через полет я вдруг узнал, что некая компания «Космотрансглобаль» занимается распродажей космолетов. Ну, я, естественно, мчу в самом отличном настроении в эту фирму. Проходит пять минут… и я выбредаю оттуда с опущенной толовой. Оказывается, всех тех денег, которые я за столько лет накопил, не хватает даже на самый дряхленький космолетик! Я отправляюсь опять копить. На какое-то время, я даже забыл, на что коплю и даже, знаете, перекопил малость. Но, вспомнив, я тут же побежал в ближайшую фирму. Дежурный робот с радостью принял меня и, усадив в мягкое кресло, показал и рассказал мне про всё, имеющееся на складах фирмы естественно, космолеты. А после просьбы показать что-нибудь другое более дешевое, так же вежливо и предупредительно попросил меня обратиться в конторы столиц, и подробно проинструктировал, как проехать в самую лучшую фирму общественным транспортом. Все дело в том, что денег у меня опять не хватало. А самый лучший из дешевых космолет, является четырёхместным. Ну, встал я и вдруг вижу: выходит с такой же кислой миной человек из другой секции… И ту меня осенила прекрасная идея… Подскакиваю я к нему, хватаю за плечо и говорю: «Здравствуйте, меня зовут Адар Клёмов, а вас?!» Он на меня так уставился, и говорит: «Элост Транс, а что?» «У вас также не хватает денег на космолет?» «Да, а откуда вы знаете?» «Достаточно взглянуть на вашу физиономию, — пробормотал я, и уже увереннее спросил, — А, сколько у вас процентов от стоимости корабля?» «Процентов 30-ть. А что?» «А у меня 50-т! Сложимся?!» «Да, но…» «Что?» «Еще 20-ть…» «А другие два! Они ведь тоже вложат свои денежки, а? По рукам?!» «По рукам». Наши руки сомкнулись. «Значит, как я вас понимаю, мы здесь будем дежурить в ожидании людей с э-э… разочарованными физиономиями? Я правильно вас понял?» «Угу. Сегодня и завтра дежурить буду я, и давай на ты». «Ладно. Завтра в 14-ть я прихожу сюда». «Да. Ну, пока». «Пока». За свое дежурство я поймал одного человека. У него было 30% стоимости. Но поскольку нам нужно было собрать квартет, я стал ловить следующего. Но следующего привел Элост. У того было 50%. В отличие от меня, Элост не надеялся, что попадется человек хотя бы с 80% психологической совместимостью, а задавал тесты, и кто не подходил, тех отбрасывал. Так собралась и сформировалась наша команда. А поскольку денег оказалось больше, чем надо было, мы решили купить другой, более совершенный космолет. Что и сделали, единогласно выбрав космолет класса МК-9. Скажу по секрету, пройдя через ряд ремонтов и усовершенствований, он до сих пор служит нам. Единогласно мы назвали его «Четыре космоплавателя». И, конечно же, не единогласно, выбрали командира. На этом я остановлюсь поподробнее.

Ссор за командира корабля возник между двумя людьми, вложившими наибольшую сумму: Гришей Олейниковым и мной. В свою пользу Гриша приводил то, что это он предложил купить именно этот космолет, и что он когда-то занимался астрономией и пилотировал некоторые космолеты. А я такие аргументы, как-то, что сложиться на корабль предложил я, и то, что в последнее время я буквально проштудировал от корки до корки всю пилотажную литературу, что имелась дома и в ближайшей библиотеке, естественно. В конце концов, мы провели экзамен с помощью копии пульта управления звездолетом. При этом оказалось, что Гриша уже несколько подзабыл теорию управления, и таким образом я стал командиром и пилотом одновременно. При этом Гриша оказался человеком незлобивым, Элост видимо специально подбирал такого, и больше на место капитана не претендовал. Дальше места распределились так: Гриша Олейников — поскольку он знает, или знал астрономию, стал астронавигатором и связистом. Элост — транс врачом и программистом, я думаю, ясно почему, а Инор Пикалабув, четвертый член нашего экипажа, стал механиком и поваром, а также, ввиду большой эрудиции, консультантом в неизвестных вопросах. Ну а я: командиром, пилотом, программистом и даже техником-ремонтником. Уф, я и не знал, что командиром так тяжело работать! Да, чуть не забыл, если я по какой-то причине не выходил на работу, заменял меня Гриша.

Путешествие первое

В нашем первом большом путешествии лететь мы решили к Барнарде, дальше не решились, а оттуда по усмотрению. Кавардак в этом полете был, я вам скажу, ужасный, даже больше, чем в фирме по распространению космолетов. Старт, например, мы назначили на 31-е 2-го лувра, а «Космоплаватель» приплыл (не улыбайтесь, для удобства транспортировки корабли на космодром транспортировали по воздуху в особых гравиканалах), приплыл только 30-го. Но не буду распространятся на этот счет…

Очередной раз выключив «виф» и трахнув кулаком по столу, отчего стол прогнулся сантиметров на пять и в эту ямку поскатывались ручки и записные пластинки, я вдруг в приступе юмор-бешенства спросил, обращаясь к товарищам:

— Кто-нибудь сегодня завтракал?!

Они переглянулись и удивленно уставились на меня, как на крокодуку, известный гибрид от птицы иликок, тоже гибрида, и тигра без пятой ноги.

— Нет, — наконец ответствовал Инор.

— Можете радоваться, — с ехидцей продолжал я, — эти дубы из ФПК-блин решили накормить нас ими!

Они непонимающе смотрели на меня. Я не выдержал:

— Ну, что тут неясного, — заорал я, — космолет будет на космодроме только завтра.

— Когда? — у Гриши, казалось, глаза сейчас вылезут на лоб и на затылок. — Но ведь старт через два дня!

— Ох! — Элост разом выпустил дух.

— А ты ругался? — это Инор.

— Инор, — ответил я, — у тебя наверно разладка функций мозга.

— Почему это? — возмутился он.

— Потому, что во избежание быстрой порчи человеческих нервов, во всех конторах работают роботы, — продолжил за меня Элост. — Так? — Я с грустью улыбнулся.

— Да кончайте вы, — отозвался Гриша. — Собирайтесь лучше. А то старт придется откладывать из-за неготовности вещей.

— Пожалуй, он прав, — снова подал голос Инор, — давайте работать лучше.

За работой я забыл об утреннем инциденте, но за обедом он опять всплыл в моей памяти с новой неосознанной тревогой. Я поделился этим своим чувством с товарищами. Они отнеслись к этому скептически.

— За работой снова забудешь, — напророчил мне Инор, и оказался прав.

Но к ужину ощущение всплыло опять. Только в более определенных формах. Вот примерно в таких: если корабль запаздывает на два дня, и, скорее всего по вине ФПК, то мало ли чего можно от них еще ждать, И я решил взять с собой двух дополнительных роботов. Зная, что товарищи этой затеи не поддержат (зачем нам лишний груз), я упаковал их ночью. После чего уснул мертвым сном.

0 следующем дне сказать вообще-то нечего. Утром в ФПК я узнал, что те собираются отправить космолет в подготовительный космопорт к полудню, а позвонив в поддень на космопорт, услышал, что он туда уже поступил и заправляется ударбом. Дальше всё проходило по плану: зарядка, разминка, упаковка вещей, завтрак, упаковка вещей, обед, упаковка вещей, отдых, ужин, сон. В девять я поднялся и, на цыпочках пройдя к своему столу и взяв колокольчик, со всей силой, на какую был способен, позвонил в него. В доме раздался оглушительный звон, слившийся с топотом шагов. Гриша, Элост и Инор ворвались в мою комнату, и тут я оглушительно рявкнул:

— Подъем!!!

— Болван, — оценил мои старания Инор.

— Мягко сказано, — тут же опроверг Гриша.

Дальше я ничего не слышал, поскольку пошёл в ванную. Сделав зарядку и пробежку, мы, принялись грузить свои вещи и к одиннадцати всё закончили. Оставшееся время до старта мы посвятили прощанию с городом. В 18 часов мы уже были в космопорту. А так как космолет выставляли на взлетную полосу только за пол часа до старта, пятнадцать минут у нас оставалось. Мы решили посмотреть на корабли и повторить действия перед стартом. Наконец наружный приемник у меня запикал и предупредил, что до старта остается 35 минут. Мы прошли по прозрачным посадочным коридорам к нашему сектору. Как только я увидел нашу машину, мне стало смешно за себя. Я толкнул Инора в бок и сказал:

— А я представлял себе нашу ракету стометровой горой! — На что тот лишь усмехнулся.

Мы подошли к лестнице, ведущей к люку. Лестница была гладкой, но как только я ступил на неё, на ней появились ступеньки. Молча мы поднялись к люку запихнулись в лифт и поднялись к рубке. Развалившись в кресле пилота, я запросил часы о времени до старта. «5 минут» — раздался тоненький голосок. «Спасибо» — поблагодарил я и обратился к Инору:

— Проверь корабль.

— За пять минут? — искренне удивился он.

— В общем-то, да, — согласился я, и окинув взглядом пульт управления, вдруг с ужасом обнаружил, что он мне совершенно незнаком. Вернее, не то чтобы совершенно, частично конечно, но всё равно… Лихорадочно я стал искать рычаг пуска и управления.

— Ты что, забыл пульт управления? — спросил, увидев мои страдания, Гриша.

А Инор вздохнул:

— Они нам не тот пульт поставили…

Только я их нашел, нужные кнопки, голос из динамика спросил:

— 0017, готовы?

— Да, ответил я.

— 0017, до старта две минуты, приготовится!

Как я знал «приготовиться» означает продуть двигатели и запустить вспомогательные реакторы.

— До старта минута!

При этих словах запускался главный реактор. Корабль чуть заметно задрожал.

— Тридцатисекундная готовность. Начинаю отсчёт: 25, 24, 23, 22, 21, 26, -двигатель заработал чуть сильнее. — 15, 14, зависание, 11, 10, — Корабль поднялся над землей на 12 метров. — 5, 4, 3, 2, 1, СТАРТ!

Мерно загудели двигатели, корабль стал медленно набирать высоту. 20 метров, 25-ть, быстрее, быстрее, вот уже промелькнула 1000-а, и вдруг корабль перестал набирать высоту. Он завис. С земли поступил запрос:

— В чем дело? Что-то не в порядке?

— Нет, всё о-кей, — пропел в микрофон Элост, поскольку я дергал рычаги на энергошкале.

— Дерни красный рычаг, — ехидно подсказал Гриша. Рука автоматически дернула красный рычаг, от чего ракета рванулась вверх, а нас всех вжало с невероятной силой в кресла.

— Дурак, — вскрикнул Инор, — ты же включил суперфорсаж!

— Вы что, сумасшедшие? — донеслось с земли — Так набирать высоту…

А корабль и действительно летел вверх как стрела. Пока я опомнился и толкнул обратно красный рычаг, мы вышли в космос. Гриша, видя, что ему может влететь, под предлогом проверки корабельного имущества, быстренько смылся из рубки, я же попросил у инфора корабля инструкцию к этой махине. Когда она появилась на экране, я как одержимый уставился в него. Инор, покачиваясь, ушел на камбуз, а Элост, от нечего делать, стал изучать звездную картину на обзорном экране.

Через пол часа я покончил с инструкцией, установил регулятор мощности на 15-е деление (тот, что я нашел перед стартом, был вовсе не регулятором мощности, а регулятором скорости. Скорость зависит от мощности, поэтому мы так быстро набрали высоту во время взлета) и решил разделаться с Григорием. Я знал его пристрастие к киберсистемам и поэтому сначала спустился к роботоскладу. Не дойдя до дверей, я услышал громкое чертыханье. Это оранье возбудило мое любопытство, и я на цыпочках пробрался к дверям роботосклада. Сначала я услышал бормотание и неясное щелканье, после чего раздался громкий треск и новый взрыв непристойных слов. Голос, безусловно, принадлежал астронавигатору, что оборвало во мне последние ниточки терпения и я нажал три клавиши. Дверь беззвучно разъехалась передо мной. Астронавигатор сидел, сгорбившись, у какого-то безжизненно лежавшего робота. Меня так и подмывало сказать о красном рычаге, но я поступил не так.

— Нажал красную кнопку? — громко спросил я.

Он еще больше сгорбился, будто я не задал вопрос, а огрел его дубинкой по голове, и тихо ответил:

— Ничего я не нажимал…

— А почему программно-модульный отсек открыт? — Гриша, наконец, распрямился и посмотрел на меня:

— Я не нажимал красной кнопки, а за рычаг прости, то был какой-то порыв. Я, в общем-то, умею себя сдерживать…

— Да ладно, я не сержусь. Сам виноват.

— А насчет роботов…, они плохо работают, если вообще не бракованные или неисправны.

— Что? Неисправны? Почему? Как?

— У них расстройства мыслеобращения в жизненно важных секторах.

— Но почему?

— Их неправильно расположили, ты пра… — Дверь, открылась, и появился Инор:

— В чём у вас трудности? — спросил он, глядя то на меня, то на робота, то на Гришу. А я усмехнулся и ответил:

— Я же предупреждал вас. К счастью на корабле нет таможни и я пронес два чемодана сверх нормы. — И тут раздался крик:

— Сюда, работает!!!

Я бросился к астронавигатору, но по дороге споткнулся, растянувшись на полу. Инор проделал то же самое. Но быстро поднявшись, мы прибежали к Грише. Робот стоял прямо напротив Гриши. В его цилиндрическом корпусе был выдвинут программный отсек и на нем горела зелёная лампа.

— Поручи проверку остальных ему. Кстати, что у него за номер?

— 03, из шести.

— Ладно, пошли ко мне, у меня там для вас сюрприз.

Сказано сделано. Через час оба мои робота были собраны и включены. Мы уже собирались дать им какую-нибудь работу, когда робот-повар через внутрикорабельную связь сообщил, что обед готов. Мы поднялись в кают-компанию. Инор тут же присвистнул, а Гриша стал обводить удивленным взглядом пространство зала.

— Интересно, — спросил шепотом Элост.- Не работают только работы широкого профиля или все?

— Н-да, — поддакнул его мыслям Гриша, — тащить еду через такую громаду…

И действительно, зал кают-компании был огромен. В высоту он был метров 10, а в ширину все 20-ть… Зал был круглым с куполообразным потолком, который весь светился. В правой стороне была небольшая полянка, почти по всей площади пола был простелен мягкий зелено-желто-красный ковер, посреди кают-компании стоял одноножный круглый столик, вокруг которого расположились четыре стула на шаровых шарнирах, напротив левой стенки стояли четыре шезлонга, а напротив них был голограммный стереоэкран. Это достижение ТВ техники позволяло создать объемное изображение прямо в воздухе, и таким образом действия становятся более реальными. Справа от экрана была клавиатура кадров. Из стола тоже были выдвинуты клавиатуры. У правой стенки стояли разнообразные аппараты для отдыха, а по другую сторону зала было три двери. Когда мы расселись в мягких креслах, одна из дверей открылась, и в кают-компанию въехал робот-официант с подносом уставленным пластиковыми тарелками. А когда он подъехал к столу, раздался возглас восхищения: на подносе не было энергокубиков, а лежали настоящие кушанья и даже из репертуара прошлых веков, например, бутерброды из XX, суп из скандерлавий из ХХII, толченка картофельная из …, наверное, с доисторических веков, каша из океанского типлуса из XXIII… Мы кинули благодарный взгляд на Инора и с жадностью стали поглощать продукты. После того, как робот-официант унёс пустую тару, мы вышли в среднюю дверь. Пройдя небольшой коридор, вышли в следующий зал. Это был спортзал, Везде на полу там была трава, потолок изображал дневное небо, посреди зала находился мини стадион, рядом — небольшой, но глубокий бассейн с вышкой, справа и слева располагались спортснаряды, спереди стояли шезлонги, а в дальнем углу были посажены деревья. Правда, небольшие. Среда этого импровизированного леса даже бродили небольшие животные, гибриды специально выведенные для космолетов. Идя обратно, мы разговорились. Оказалось-то, не только я контрабандист. Например, Инор протащил с собой свою кошку, ящерку и черепашку. Элост — собаку, Гриша — домашнего робота и гилона, что-то вроде курицы и тигра. Но ругаться я не стал. Когда я пришёл в свою каюту, то удивился прозорливости конструкторов. Каюта была совершенно пустая, полная свобода для действий. Единственно, что было тут постоянно, это откидная надувная кровать, за ней шкафы для разных вещей, откидной стол, рядам с ним голограммный экран уменьшенного изображения, иллюминатор со светофильтрами. Я послал робота за моими чемоданами и когда тот принёс их, начал обживать каюту. Первым делом я на подоконнике и полках расставил цветы, посадил другие, расставил книги по полкам и другие мои вещи. Но когда я распаковал чемодан под №35, то услышал призывное кулькотание. В мозгу у меня закопошился неосознанный червяк прозрения, и когда из открывшегося чемодана выскочил кульколак (умнейшее существо из Кульки), я всё окончательно понял. Оказывается, я этот чемодан паковал перед обедом и в нём лежали мясистые лимонки, любимое лакомство кульколака, а поскольку меня позвали на обед, я не успел запечатать чемодан и кульколак впрыгнул в него. Я порылся в чемодане и вытащил, вместо прекраснейшего лимонка, горшок земли. Взглянув на кульколака Мика, я покачал головой, а тот, видя свою вину, схватил занавески и стал их вешать на иллюминатор. Покончив с этим делом, Мики, принялся помогать мне распаковывать вещи. Таким образом, раньше других покончив с вещами, мы с Мики решили посмотреть убежище своих соседей. Мы вышли в коридор, который при нашем появлении засиял белым светом. Я прошёл к следующей каюте и открыл дверь. Там на корточках возился Гриша со своим гилоном. Робот уже всё расставил, и я увидел уже законченную картину: на прозрачной полке, там, где у меня были калькулятор, электронный бортовой журнал, набор записных пластинок и всё в этом роде, у него была целая коллекция моделек космических кораблей, роботов, машинок и тому подобного. Одна из нижних секций стенного шкафа была вытянута, и в ней виднелись микросхемы, около кровати была небольшая конура и то, что было во всех каютах: цветы, глобус, звездная карта, Я позвал его и попросил взять с собой глобус. Чуть повозившись с гилоном, Гриша пошёл со мной, захватив то, что я просил. Зайдя к Элосту, мы захватили цветы, у Инора — рельефный глобус, а у меня вторую модель нашего корабля. Цветы мы развесили в кают-компании и в рубке, рельефный глобус и модель корабля — в кают-компании, а глобус — в рубке, после чего мы расселись в удобных креслах рубки. Я прибавил скорости, и мы понеслись за пределы Солнечной системы. Мимо промелькнула полосатая тень радиомаяка, и вскоре вдали стал вырастать, одновременно наливаясь красками, диск Сатурна.

— Слушай, — обратился ко мне Элост, — а мы будем пролетать мимо внешних спутников?

В ответ я посмотрел на Инора, он на Гришу. Тот съежившись под столь пристальными взглядами, ответствовал:

— Нет. Хотя в правом углу будет виден Титан.

— А-а-а! — протянул Элост и замолчал.

Я взглянул на часы, пауза затягивалась. — Вот что, — наконец оборвал я её, — займитесь-ка полезным делом.

— То есть? — удивился Инор.

— Ну, ты же эрудит, — с наигранным удивлением ответил я, — неужели не понимаешь?

— Не-а, — получил я в ответ. — Он будто и не заметил моего ехидного тона.

— Ну, например, — продолжил я, — осмотреть склады там, проверить…, — я недоговорил.

— Смотрите! — раздался вдруг возглас, и то, что я увидел в следующую минуту, позабыть невозможно…

Я и раньше видел по гологравизорам космические фрегаты, но одно дело по визору, другое тут, возле Сатурна… Вообще-то зрелищность таких событий, как полёт фрегата, зависит от той фазы, в которой он попадается тебе. Например, фрегат может быть в полёте, тогда он просто похож на сверкающую бочку. То, что увидели мы, так отличалось от фазы полёта, как пчела от стрекозы. Фрегат только набирал скорость. Представьте себе, что в темноте, утыканной звездами, на фоне огромной разноцветной планеты, как ножом перерезанной кольцом, скользит огромный цилиндр, утыканный антеннами, энергозаборниками и прочим оборудованием, словно парусами… Корабль ещё не набрал высокой скорости осевого вращения, и его можно было хорошенько разглядеть. Цилиндр был повёрнут к нам своей широкий зеркальной кормой. Метрах в пяти над ней виднелась точка солнечной батареи. Огромные паруса енергозаборники возвышались над этой конструкцией. Рядам с этой махиной шныряли маленькие, юркие катера-буксиры. Больше мы ничего не увидели. Фрегат серебряной искрой промелькнул мимо боковых экранов, и скрылся за кормой.

— Ну, так, что? — наконец выдавил я.

— Да ладно уж, — ответил, вскакивая Инор.

Элост тоже побрел к выходу, навигатор же остался сидеть в своём кресле.

— Гришка, — начал било я, но обернувшись, заметил, что он исчез. — Бр-р…, — поморщился я. — Ну и ну!

В конце концов, я решил заняться разработкой распорядка дня и через 45 мин. он был готов. Вот он: 10:00 — подъем; 11:00 — зарядка и обмывание; 13:00- завтрак; 14:00 — проверка функций корабля; 18:00 — свободное время; 22:00 — обед; 23:00 — свободное время; 30:00 — проверка функций корабля; 35:00 — ужин; 36:00 — свободное время; 42:00 — отбой.

В сущности, почти всё время суток составляет свободное время. Это и не удивительно: каждый все время проводит по своему усмотрению. Ну, так вот, как только я закончил этот распорядок дня, который потом, в общем-то, никто и не думал выполнять, мелодичный сигнал предупредил меня: входят люди. Я нарочно не обернулся, за что получил щелчок по макушке. Вскрикнув, я вскочил.

— Мы тут посоветовались, — сказал Элост, — и решили…

— …что нам надоела гравитация, — подхватил Гриша.

— Это не даёт вам права бить первого встречного, — простонал я в ответ.

— Мы пришли не для этого, — опроверг мои нападки Инор.

— Не похоже.

— Мы пришли, чтобы ты устроил нам невесомость.

— Ага! Чтобы легче было драться…

— Да нет, не для этого.

— Угу!.. Ладно, я подумаю, а пока идите-ка спать.

Они развернулись и ушли, а я посидел немного, оглядел приборы, ещё раз убедившись в их исправности. Некоторые приборы не работали, но это были приборы, относящиеся к внепространственному переходу, например счётчик каривсов, трубка битауза и т. п. Переход должен был состояться в три часа ночи. Потом я встал и пошел в свою каюту. Спал я плохо. То и дело вскакивая, прислушиваясь к звукам корабля, засыпая и опять вскакивая. И поэтому еле слышный крик был последней каплей в мою чашу терпения. Я выскочил в коридор. Из-за поворота виднелась, что-то тёмное. Крик повторился как раз из-за угла. Я направился туда и вдруг обомлел: из-за поворота торчала окровавленная нога человека. Я остановился, и вдруг из-за угла выглянула свирепая черная рожа. Зарычав, она двинулась на меня. Ноги мои налились свинцом, язык не слушался, меня буквально парализовал страх, с которым я вскоре всё-таки справился. Я медленно стал пятиться. Чудовище надвигалось. Еще шаг…, еще… В спину упёрлось что-то холодное и гладкое. «Стена», — понял я, а чудовище надвигалось… Отступать было некуда и поэтому я, дико закричав, бросился на чудовище, которое даже растерялась, увидев меня. Я же, подскочив к нему, двинул ему в глаз и в нос. Чудовище, дико завыв совсем по человечески, схватилось за нос, я же в это время уже скрылся в каюте.

На следующее утро мы расположились в рубке. Впереди по курсу уже сверкала Барнарда, Она была пока что ещё очень мала, чуть больше горошины, но все равно впечатление производила неизгладимое.

— Как сверкает, — восхитился Гриша, как только мы вошли.

— Ага, — подтвердил Элост, — ярче Солнца!

— Эх ты! — сказал я в ответ на это утверждение. — Солнце ты видишь через атмосферу Земли, а тут открытое пространство. Да, Инор, что это у тебя сверкает под глазом?

Инор густо покраснел, потрогал синяк под глазом и сказал:

— Это? Да так, ничего. Ударился ночью.

— Хм… Надо же, а мне кажется, это тебя кто-то ударил, — усмехнулся Элост.

Он, как и я, конечно, понял, что ночным чудовищем был переодетый Инор. Инор ничего не ответил на эту реплику, а сел в своё кресло и уставился в носовой иллюминатор. Я сел в кресло командира и, щелкнув рядам тумблеров, проверил исправность аппаратуры. Запищал сигнал вызова межгалактической связи:

— Внимание, борт 718—3! Вызывая борт 718-З!

— Я борт 716-З, — сказал в микрофон Гриша, — Я борт 716-З, кто говорит?

— Говорит центральный гелиоцентрический космопорт Гезендейры. Внимание, все подходные пути забиты космоходами. Вы летите транзитом?

— Да.

— Ну, значит летите в сектор Z, там вас будет ждать автозаправщик. Согласны

— Да!

— Ну, всё, конец.

— Конец, — инфор отключился.

— Ну что будем делать, — спросил Гриша.

— Я, в общем-то, и не надеялся попасть сюда, — падал голос Инор. — Гезендейра, вернее её центральный космопорт, является крупнейшим портом нашего сектора Галактики, за исключением космопорта Угенды межгалактического значения. Это один из самых больших транспортных узлов. Через него проходит, чуть ли не половина, трасс нашего сектора…

— Ладно, хватит лекций, — оборвал я Инора, — нам надо решать, куда мы будем лететь дальше?

Предложения посыпались, как град. A мы с Элостом отрабатывали каждый полёт на центральном кибермозге и уже почти решили куда лететь: на некую Зоо-нью, маленькую звездочку, невидимую даже отсюда, но одно единственное сообщение внезапно перечеркнуло всю предыдущую работу и заставило нас направиться в окрестности Полукса. Туда приглашали на работу всех желающих, и тем, кто все-таки согласился, предлагали отдых на некоторых прекрасных планетах с климатом и природой палеогенного периода, конечно не с копирующей точностью. На планете Олукс звезды Каис уже появился первобытный человек, на Проционе ещё были доисторические акулы, а на Килораске Полукса ещё были динозавры. Это-то и соблазнило нас. А работа? Да, в общем-то, на одной планетке класса 0 (0,10 м. Земли) развилась высокоразвитая жизнь, но высокоразвитость высокоразвитостью, а окрестный Космос эта Цивилизация испоганила: куда ни полети, везде натыкаешься на мусор. Вправо поедешь, как говорится, на обломок ракеты наткнёшься, влево — на озеро нафры, прямо полетишь, консервной банкой получишь, а сзади уже осколки всякого стекла наступают… Ни проехать, ни пройти! Из-за этой, э-э… космической, вернее межпланетной свалки закрылись шесть межзвездных линий, И вот одна компания, «Musir colon», кажется, взялись этот мусор убрать взамен на подпись о поставке процианами «текоуна-радия» — топлива XXVII века, как его называют, А поскольку силёнок у «Мусир» на такое дело маловато, пришлось ей нанимать дополнительных рабочих. Туда-то мы и собрались отправиться. Через час мы прибыли в нужный сектор, а пока к нам причаливал автозаправщик и перекачивал в наши баки горючее, я решил внять просьбам коллектива и отключить гравитаторы, тем самым объявив невесомость.

Про рейдовые секторы рассказывать, я думаю, не над. Все они однотипны, а вы хоть один раз наверняка его видели. Как, не видели? Ну, что ж… Рейдовые секторы всегда до отказа забиты кораблями. И поэтому, в наш сектор нам пришлось, идти на малой тяге, маневрируя среди огромных грузовых махни, Всё дело в том, что буксир нам не выдали. Корабли в секторе торчали самые разнообразные. Самых разных форм. Видимо, этот сектор специально предназначался для личных космолётов. При этом корабли тут были самых разнообразных марок и моделей. Типа Star-maber, Bou-lei и т. д. и т. п. Ну вот, проторчали мы среди этого разнообразия целый час, при этом, не видя солнца (его заслоняли корабли), пока нам не показали полосатый знак (белый, синий, желтый), знак сближения для стыковки с огромной бочкой. Это был заправочный танкер. Он всего лишь в два раза превышал размеры нашей посудины. Спрашиваете, почему всего лишь? Да? Да потому что обычный трансзвездный танкер в сотню раз перекрывает размеры заправщика. Ну, значит, около двух часов топливо перетекало из цистерн заправщика в наши топливные баки. После чего заправщик отвалил, чтобы через минуту причалить к соседу. А мы по быстрому вышли на открытое пространство, после, чего взяли курс на Полукс.

Полет проходил скучно и однообразно, разве что за час до перехода к нам пристроились улимауты, это такие существа, э-э, с очень высоким коэффициентом разумности, питающиеся грази-он-энергией (чего, кстати, пока не сумели добиться инженеры Земли). Выглядели эти удивительные существа так: большой цилиндр (до 20 м в длину) с восемью лапами, так называемыми, грависетьми, и утолщением на корме зверя (гравидвигателем). Необъяснимой страстью этих существ было удовольствие сопровождать космические корабли, что представляло для них довольно таки большую опасность (уже не один улимаут сгорел, попадая под плазменную струю кораблей). Эти существа сопровождали наш корабль до самого перехода. Вышли мы в открытое пространство в трех световых сутках от светила. Это было минимальное расстояние для того, чтобы не врезаться в кучу мусора сразу после перехода в обычное пространство.

— Мама, — прошептал Элост, когда мы оказались среди обычного Космоса.

— Вот это да!!! — восхитился Гриша.

— Ничего удивительного, — лениво сказал Инор после всех этих восклицаний.

Я же, лежащий в своём кресле с закрытыми глазами, услышав такие разговоры, открыл глаза, и тут же всё понял, Перед глазами, закрывая почти весь экран, маячил призрачный чёрно-серый шар. В самом его центре светилась едва видимое светлое пятно. К действительности меня вернул голос Гриши:

— Я 718—3 «Четыре космоплавателя», я 718—3 «Четыре космоплавателя» Вызываю космопорт «Кауст-Полукс-15», приём! — Из динамика донеслось потрескивание, после чего металлический голос произнес:

— Я «Кауст-Полукс-15», «Я «Кауст-Полукс-15», с кем говорю?

— Говорите со связистом корабля №718—3.

— Я вас не знаю — ответствовал голос.

— А с кем я говорю? — Гриша явно старался уладить конфликт дипломатическими средствами.

— Большой Управляющий Биологический Мозг Кауст-Палукса-15.

— БУБМ, — сократил Инор.

— Тихо! — шикнул на него Гриша. — Ты не можешь позвать директора очистительной операции Полукс?

— Я вас не знаю, — впять ответствовал БУБМ.

— Но… — начал, было, Гриша, но его опередил Элост:

— Дай я с ним поговорю, — сказал он, отстраняя связиста от микрофона. — Слушай, эй ты, чурбан недомозглый, банка ты консервная, железяка ржавая, а ну немедленно позови хозяев!

— Я вас… — начал было БУБМ, на Инор не дал ему договорить:

— У тебя что, заело, — заорал он. — Я что тебе сказал? Неподчинение разумному?

В динамике захрипело, щелкнуло, и тот же голос произнес:

— Э…Э… Спасибо. На здоровье, пожалуйста, соединяю, говорите, — после чего раздался новый щелчок и уже человеческий голос спросил:

— Говорит Джон Себраут, а с кем я говорю?

— Давай, — подтолкнул Элост Гришу.

— Говорит связист корабля №718—3. Вы должны были получить энергодепешу с нашей заявкой.

— Как, как? Борт №718—3, сейчас посмотрю. Н-да, есть такой. Так что вам нужно?

— Мы хотели спросить, все ли подготовлено к нашему прибытию?

— И это всё? — искренне удивился голос. — Конечно всё, кстати, вы слышали наш маяк?

— Да.

— Ну, значит всё отлично, пока, я отключаюсь, ждем.

— Пока. Н-да!.. — задумчиво произнес Гриша.

— Да, — подал голос, молчавший до сих пор Инор, — А вы заметили, что тут совсем нет животных?

— Да. А почему? — удивился Элост.

— Проще простого, — ответил я. — Близ такай свалки жить никому не хочется. Даю 9-ть против 1-го, что этот БУ…, как там его?

— БУБМ, — подсказал Элост.

— Вот-вот, не нарочно морочил нам голову.

— А от чего же, по-твоему, он так долго нас не соединял? — ехидно спросил Гриша.

— Из-за того, что директор спал!!!

— Очевидно и вероятно, — подтвердил Инор… — Смотрите, смотрите! — призвал наше внимание Элост.

В рубке становилось всё темнее и темнее. Где-то через минуту вспыхнули автоматические светоэлементы. Теперь рубка вся сияла. Пара бумажек прилипли к лобовому стеклу, в правый иллюминатор-экран стукнулась консервная банка. Я протянул руку и включил малое силовое поле, накрывающее кабину, после чего передвинул руку вправо, включив оптический контроль автопилота. По основному экрану пролегла белая пунктирная линия нашей траектории, по которой двигалась красная точка. Через час мы должны были прибыть на Каусто. Между тем, звезды всё более менялись и вскоре исчезли даже навигационные огни. Только справа по борту маячило светлое пятно. Астронавигационные приборы стали бесполезными железками, работа только гирокомпасер, гравимер, радиомаячный корректировщик и сентоментал. Но, несмотря на это, на базе мы были в назначенный срок. Нас встретил сам директор этого предприятия Джон Себраут. В отличие от типичного вида землянина, Джон был чуть-чуть полнее нормы, с короткими ногами и большой головой. Его узенькие глазки сидели довольно близко. Губы чуть выпяченные. По его лицу можно было сказать, что человек он был веселый. Он познакомил нас со своей женой, веселой, стройной, подтянутой брюнеткой. Потом проводил до нашего номера и сказал, чтобы мы завтра же приступили к работе, поскольку каждый день промедления — согни тонн горючего, потраченного на обходных путях.

На завтрашнее утро мы в форме явились на космодром. Наш корабль был похож на цистерну малого танкера. Это, в общем-то, и был танкер, с одной только разницей: в танкере возят горючее, а в мусоросборнике мусор. Сбор мусора осуществляется с помощью грависети, генераторы которой выносятся метров на 400 на специальных стойках. Кабина экипажа располагалась высоко над ним. Работа наша проходила однообразно. Летай, собирай. Только смотри, чтобы в сеть не угодил какой-нибудь метеорит. Так прошёл месяц, другой, И вот в канун первого года нас вызвал Джон и сообщил, что нам даётся месячный отпуск на любой купленной фирмой планете. Мы выбрали Килоракса Полукса. И вот в воскресенье наш корабль опустился на космодром этой планеты.

Второе путешествие

Мы взяли напрокат палатку, матрасы и всё в этом роде и отправились отдыхать на природу. Место мы выбрали довольно хорошее: вдали от городов и дорог возле небольшой речушки.

— Садись тут, — крикнул мне Инор.

Я резко нажал на тормоз. Позади раздались стоны.

— Слушай! — раздался после них возглас Гриши, — Ты не тюк со сталью везёшь!

— У нас, в отличие от стали, — подхватил Элост, — шишки могут вскакивать!

— Ну да ладно вам, ребята, — ответил я, снижаясь, — ничего особенного не произошло.

— Угу… — ответил Гриша, пшикая активизатором, — абсолютно ничего

Унис ткнулся в мягкую длинную траву. Кульколак c громким кульканьем выскочил из него и стал качаться по ней.

— Мики, перестань, — прикрикнул на него Инор, и добавил, понизив голос, — мало ли что тут может быть…

Предположение Инора оправдалось. «Моли ли что» не заставило себя долго ждать: буквально через минуту после слов Инора, в лесу раздался громкий треск.

— Мики, ко мне! — крикнул Инор и, толкнув меня, добавил, — взлетай!

Унис качнулся от веса кульколака, и я рванул ручку управления на себя. Довольно сильная перегрузка вжала нас в кресла и также внезапно, как началась, кончилась. Меня так и подбросило в кресле. Упав обратно, я накренил унис вперёд, открыв, таким образом, обзор лежавшей под нами поляны. Кто-то присвистнул. Прямо под нами, топая и подпрыгивая, бесился огромный холм. Позднее я узнал, что это был уиларсуст, кровожаднейшее животное, бич килоракских ферм. Он махал короткими руками-тросами. Покричав ещё около получаса, холмик видимо решил, что прыжков с него хватит, и решил заняться бегом. Через минуту вместо «холмика» остался холмик пыли. Мы подождали, пока пыль осядет, и с горечью отметили, что вместо зелёной, цветущей полянки под нами расстилалась голая земля. Пришлась лететь вверх по течению в поисках другой подходящей полянки. Тaкaя вскоре подвернулась. Посадив унис, мы расставили предупреждающие столбики: эти бруски ночью создавали световую сеть, и как только эту сеть что-то нарушало, раздавался ужасный, пронзительнейший вой, который, по идее, должен был испугать непрошеного гостя. Признаюсь вам, эта была прекрасное средство для бессонницы: достаточно было кинуть камешек, чтобы ближайшие полчаса не спать. Тaк вот, установив предупреждающие столбики, мы поставили палатку, обустроили ее и стали отдыхать. Место мы выбрали прекрасное. За три месяца у нас было всего пять тревог. Мы спокойно отдыхали, купались, загорали, бегали, прыгали, делали экскурсии. О результатах этих экскурсий можно было посудить, зайдя через полгода в нашу кают-компанию. Вся она была заставлена стереограммами с Килораски. Под конец месяца мне уже пришлось запретить Инору снимать пейзажи. Он истратил уже 10 компакт-дисков. Поскольку за первую треть месяца было так мало происшествий, мы расслабились, о чем тут же пожалели.

Первое крупное происшествие произошло 25 числа. В этот день, накупавшись до отвала мы, зайдя в палатку, уснули мертвым сном. Спал я прекрасно. А снились мне земные луга, мой дом, космодром, дороги, центр отдыха на море, но к концу сна я начал беспокоиться. Мне приснилось, будто к моему дому подбегает существо, корчит мне гримасы и начинает пожирать двухэтажный коттедж. Я закричал, но существо приостановилось, после чего дико и страшно захохотало… Тут-то я и проснулся. Переход из сна в бодрствование произошел так внезапно, что я принял хохот, доносившийся снаружи, за сон. Когда же я окончательно пришёл в себя, хохот утих, и доносилось только чавканье. Поборов страх, я встал и бесшумно направился к выходу, но у самого порога задел чайник. Тот громко зазвенел. Гриша заворочался, а чавканье стихло. Я замер у двери. Ноги у меня окоченели, когда снаружи снова донеслось чавканье. Я осторожно приоткрыл дверь, вышел на улицу и… Сильнейший удар сшиб меня с ног. Я взлетел в воздух, перевернулся и полетел вниз. В падении я замети виновника моего полёта — это было странное существо с перепончатыми крыльями, тремя зубастыми мордами, большим толстым хвостом и короткими ногами. Я с силой ударился головой о землю. Трава чуть смягчила удар, и поэтому я потерял сознание не сразу. Последнее, что я увидел, была надвигающаяся зубастая морда, ярко-красная, вспышка, после чего рожа поднялась… Очнулся, я после всего этого на кровати. Надо мной был белый потолок.

— Очнулся, — раздался чей-то возглас.

Я приподнялся на кровати и осмотрелся вокруг. Лежал я посреди белой комнаты, уставленной аппаратурой. На фоне черной двери маячила фигура человека в белом.

— Кто вы? — выдавил я.

— Лежите, я мединспектор этого сектора Эрнст Армстронг.

— Как я сюда…?

— Вы подверглись нападению трехглавого ситраунга, одного из опаснейших летающих животных этой планеты. В общем-то, если бы ваш друг не выскочил с бластером из палатки, не лежать бы вам тут…

— Где он?

— Друг? В городе. Продукты скупает. Ситраунг у вас всю еду слопал. — Я хмыкнул. — А вы лежите, лежите, — добавил врач, — вам ещё десять дней лежать, пока вы полностью регенерируете.

— Сколько? — встрепенулся я. — Десять! Я ж не могу. Вот пять ладно, но только не десять.

— Это зависит от вас, — успокоил Эрнст, — вернее от того, как вы будете регенерировать.

— Я…, я постараюсь.

— Ну вот.

Запищал зуммёрчик. Доктор поднёс к уху часы:

— Ага, к вам ваш спаситель. Примете?

— Конечно! Давайте. — Через минуту дверь отворилась, и в комнату заглянул Гриша.

— Привет! — протянул он. — А вот и я!

— А вот и я — передразнил я его.

— Я вас оставлю, — вклинился доктор, он прошёл мимо Гриши и скрылся в дверях.

— Я на минутку. — Дверь закрылась. Гриша присел возле кровати: — Ну, как ты?

— Я-то? Да я ничего, ты мне скажи, что у нас в палатке, и как этот зверюга продрался сквозь сеть.

— Ну, в палатке у нас всё отлично, — заверил меня Гриша, — только еды нету, да несколько сигнальных столбиков повалено. Сигнализация сработала, но ситраунг уже смылся. А насчёт сигнал-сети, то она ведь не предохраняет от нападения сверху.

— Слушай, Гриша, а как ты проснулся?

— Ну-у-у, — протянул он, — разбудил меня ещё тот звон, но я не хотел вставать, тем более, что мне снился такой классный сон, — астронавигатор прикрыл глаза и расплылся в улыбке, но тут же взял себя в руки. — Наверное снова уснул бы, не закричи ты. Ну, у меня всё так и перевернуло внутри. Я выхватил бластер и выскочил на улицу, увидел там этого трёхголового и-и-и…

— Постой, постой! Значит красная вспышка это…

— Угу, он самый. Ну, так вот, разрядил я в этого трёхголового всю обойму, а он ещё и взлететь успел, правда, два столбика свалил и систему тем самым включил. Тут Элост и Инор подоспели. Да, кстати, тот кран в первый старт помнишь?

— Ну помню…

— Так выходит, расквитались.

— Что, — удивился я. — Расквитались? Да ты мне жизнь спас!

— Да, но из-за меня нам пришла штрафовая квитанция на сумму 2 миллиона стоунов за слишком резкий взлёт.

— Н-да… — промямлил я в ответ, — Н-да, А что там с «Мусир»?

— Ах да, совсем забыл: они повышают плату за работу, видимо никто к ним не идет.

— То есть как?

— А вот так. Обещают уже 50% скидку на «Текоунорадий» вместо 25-и.

— О-о-о! — протянул я. — Не даром нанялись.

Воцарилась тишина. Пауза невольно затягивалась.

— Да, вот что, — наконец подал голос Гриша. — Я становлюсь командиром группы?

— Да, а что?

— Ничего. — Опять тишина.

— Ну ладно, иди, — сказав я, увидев, что разговор уже не вяжется, — Передай привет нашим…

Гриша встал, отошёл к двери, обернулся и сказал:

— Быстрей поправляйся, а то у них с неустойкой какие-то новые правила.

— Я постараюсь, ну пока!

Двери закрылись. Так я пролежал около десяти минут, после чего дверь приоткрылась, и в палату заглянула сестра. Она, как и все врачи была в белом облегающем костюме. Видимо в операционном отделе она еще не работала, потому что, увидев меня, вернее мои раны, ужаснулась.

— Как вас там, говорите, что вам нужно? — спросил я.

— Я э-э-это, — она встрепенулась, вошла в палату. У неё была прекрасная фигура и приятное личико. — Меня зовут Катя, я…

— Катя? — удивился я. — Вы что, родились на Земле?

— Не! — улыбнулась она. — Я родом с Йорка, это такая планетка рядом с Фуодзи.

— Фуодзи…, — поморщился я, — кажется что-то припоминаю. Это тот Йорк, где произошла катастрофа на урановом руднике?

— Да, она самая. Но я не могу с вами долго говорить, доктор просил передать, что в целях увеличения скорости регенерации вы должны больше спать. Он вам это устроит. — Она скрылась за дверью, но тут же вернулась, вернее не сама, а её голова высунулась из-за двери. — Я к вам после сна зайду, — она потупилась, — поговорить о Земле. Если честно, то я никогда не была на Земле…

— А если ещё честнее, — проговорил я, — то я тоже уже год не был на Земле. Как улетел оттуда, так и не возвращался… Ладно, до свидания.

— До свидания.

Двери закрылись. Я ещё чуток полежал, после чего меня стало клонить в сон. Сон мне снился прекрасный… Я проснулся, продолжая пребывать под его впечатлением. Катя не заставила себя ждать. Буквально чрез минуту после моего пробуждения дверь открылась и она вскользнула в комнату.

— Можно? — спросила она. — Вы обещали рассказать мне о Земле.

— Я? Обещал? — возмутился я, но тут же успокоился. — Ладно, садитесь. — Она села. — Ну вот, — начал я, — родился я, в городе Боне в 2480 году…

Рассказывал я Кате о себе и о Земле целый час. После чего она ушла, а я снова погрузился в сон.

Так и проходили эти пять дней: в снах и рассказах, а на пятый день я собрал свои пожитки и направился прямо на космодром. Ну в общем-то дорога на Космодром сложилась плохо. Целый час я прождал форест на остановке, да и форест попался какой-то дряхлый: сломался за одну остановку до космопорта. Пришлось слазить, и идти пешком. Ну, протопал я в космопорт, подхожу к инфоблоку и говорю так, нагнувшемуся ко мне микрофончику:

— Космический маршрутный космобус рейдом 071 прибыл?..

А он мне и отвечает женским голосом:

— Космический маршрутный космобус №825 следующий рейсом 071 Килораску-Атлант находится на 5 перроне. Посадка ещё не объявлена.

— А где находятся пассажиры на рейс C7I с билетами CI3, OI4, OI5? — продолжал допытывать я. На этот раз ответ поступил не сразу:

— Пассажиры с билетами 013, 014, 015 находятся в зале ожидания №15.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Пожалуйста.

Я перешёл ко второму инфору и запросил план космопорта, всмотрелся и обнаружил, что 15 зал ожидания находится на 2 этаже. Я поблагодарил инфор (благодарность служила кодом для отключения роботов), и потопал к ближайшей бегущей дорожке. Доехал на ней до эскалатора, поднялся на 2 этаж и оказался перед дверьми зала. Зал ожидания был огромной комнатой, с двумя огромными окнами и прозрачным потолком, вернее, не прозрачным, а экранным: на потолке изображалась картина неба. По всей площади зал был заставлен кабинками. Кабинка — это окруженное откидной занавеской раскладное кресло со всеми удобствами: с телевизором, с заказклавиатурой. Половина зала была не занята. Я по привычке пошарил глазами в поисках игровых автоматов. Несколько раз я дожидался на земных космопортах запаздывающие рейсы, и всегда, когда я входил в зал ожидания, в глаза мне бросались ярко раскрашенные игровые автоматы. Однако их здесь, почему-то, не было. Из-за этого чувствовалась какая-то ущербность этого зала. Пройдя чуть вперед, я осмотрелся, но мою компанию нигде не увидел. Продвинулся чуть вперёд… и наконец решил пройти по диаметру зала. Свернув в проход, я пошёл между рядами кабинок, внимательно вглядываясь в лица. Несмотря на все мои старания, я всё-таки пропустил моих друзей и когда, наконец-то услышал крик Элоста, я отошёл от них на три ряда.

— Вот вы где! — крикнул я, пробираясь между рядами. — А я тут ищу вас, ищу.

— Да мы сидим тут на самом видном месте, — оправдался Инор, — но сидевший перед нами захотел поспать, еще и попросил, если его будут искать разбудить.

— Ну да ладно, — смилостивился я. — Кстати, где наш командир? Временный конечно.

— Он, — вклинился Элост, — он сейчас пошёл в бар купить… — он запнулся, — сок

— А что, — с иронией заметил я, — ему не нравится ниша автодоставщика?

— Да не то чтобы не нравится, а так…

— А, ну ясно. Ну, рассказывайте мне тут, что у вас было за время моего отсутствия?

— Да так, ничего, особенного, — ответил Элост.

— Неужели? — усомнился я.

— Элост врет, — подал голос Инор. — Событий у нас было, хоть отбавляй. Ну например: сразу как Гриша уехал в город, мы попали под эмиграционный табун лоргов (динозавров таких), ну и они нас чуть не растоптали. Несмотря на сирену. Потом к вечеру опять налетели лороты. И пришлось нам перебазироваться. А для Гриши мы записку оставили. Гриша до утра не приходил, и я решил отправиться на его поиски. Нашел я его, как и предполагал, на нашем старом пятачке. Он там спал.

— А записку лороты затоптали, — вставил Элост. Инор зыркнул на него суровым взглядом и продолжал:

— Только я его увёз, как обнаружил Элоста, сражающегося с ситраунгом, и хорошо сражавшемся. У ситраунга была сбита одна голова. Ну, мы всё побросали, кинулись на помощь Элосту. Потом разгрузились и легли спать. В следующем дне особых приключений не было, но вот вечером…

— Вечером, — снова перебил Инора Элост, — вечером опять налетели ситраунги, мы отбились от них. Но те расселись на деревьях вокруг поляны. Потом в полночь, когда мы проснулись, оказалось, что вокруг палатки вырос забор самых разнообразных зверей. Кстати, Гриша … — Элост замялся.

— Ну-ну! — подзадорил я его.

— … стал кидать подачки этим чудищам, — как-то поспешно продолжил Инор. — Некоторые так ели, мы чуть с хохоту не лопнули. Правда, когда какой-то бронтозавр слопал нашу рестроплиту, нам не до смеха стало.

— Так и остались мы без горячей еды…

— Да. Ну, а часов семь назад, ой, Оказалось, что перебазировались мы не на чистую полянку, — Инор беззвучно рассмеялся, — а на кладку яиц! — Со смехом продолжил Элост. — Ага, и пришлось нам оттуда драпать на всех парах…

— Да. Мы там ещё рюкзак с едой забыли, так тут и страунги налетели… — Да. Они стали даже нападать на детёнышей.

— Да. А мы то думали: чего это они вокруг поляны расселись?

— А они лучше информированы, чем мы.

— Ага. Они даже знали, куда бить клювами при нападении на унис, — это неизвестно когда появившийся Гриша.

Я обернулся, встал, пожал руку другу и сказал:

— Инор и Элост мне такого понарассказывали… Жаль даже, что в больницу слёг.

Гриша неопределённо хмыкнул и спросил:

— А что-й-то у тебя на голове?

Улыбка исчезла с моего лица, я потрогал куполообразную шапку на голове:

— Это? Это синтезатор биоткани, знаешь ли, она всё ещё не совсем зажила.

— A-a, — протянул Гриша.

— Да, хотел у тебя спросить несколько вещей…

— Да?! — Ты не знаешь, почему здесь нет игральных автоматов?

— А тебе они что нужны?! — спросил он с лукавой улыбкой. — Ну ладно, не обижайся… Это не основной космопорт. Основной порт там, — он покрутил пальцем у себя над головой, — на орбите.

— Но перроны? — удивился я.

— Перроны там же, а наверх ведёт трансуг.

— Тран-суг! — глупо повторил я. — Да, а что со штрафом?..

— Что, что… выплатили, осталось всего 20 тысяч.

— А неустойка? — не унимался я.

— Ну то же самое, только денег больше берут.

— Н-да!.. — выдавил я. — Сколько там нам ещё работать в «Мусир»?

— Сколько ещё? Год и всё.

— И все?!

По залу разнеслась знакомая мелодия предупреждения о сообщении, одинаковая во всех космопортах.

— Внимание, внимание? Всех, следующим рейсом 071 сообщением Килораску-Атлант просим пройти к первой ланжер-палубе трансута космопорта. Повторяю…

«Килораскцы любят свою планету. Вон даже космопорт вынесли на орбиту, хоть это и дороже. Недаром Килораска одна из самых зеленых планет», — подумалось мне, когда я пробирался между кабинками и шёл по коридору к ланжер-палубе. Вернулся я к действительности благодаря толчку Гриши. Мы стояли перед большими коричневыми дверьми, над которыми красовалась красная цифра «1». Видимо табличку с указанием, что тут находится вход, мы уже прошли. А я и не заметил! Двери лифта раскрылись, и мы вошли в стеклянную цилиндрическую капсулу. Справа от двери красовалась такая же коричневая, как и на двери, табличка с кнопками. Гриша присмотрелся и сказал:

— Нa межзвездном.

Пальцы навигатора забегали по клавиатуре. После чего стеклянные двери задвинулись, и лифт-капсула полетел вверх.

— Смотри, — сказал Элост минуты через две, указывая на приборный щиток, — что это?

— Это? — спросил Инор, приглядываясь к зелёному прямоугольнику с чёрным коником внутри и желтыми веточками, обвивающими этот своеобразный флаг — Это герб Килораски.

— Герб, — удивился Гриша. — А флаг?

— Флаг у килораскцев круглый, изображающий планету с большой килоракской «К» на его фоне и красно-зелёными изогнутыми цилиндрами, символом научно-технического прогресса. О, кажется, мы приехали.

Мы вышли в длинный, залитый светом коридор.

— Интересно, — промямлил Элост, — далеко этот коридор ведёт?

— На космопортах этого типа, — начали мы с Гришей одновременно. Я посмотрел на него и он жестом предоставил слово мне.

— На космопортах этого типа, коридоры не очень длинные и почти все оборудованы стил-дорожками. — сказал я и через несколько минут мы подошли к стеклянным дверям, Тe беззвучно разъехались и также беззвучно задвинулись вслед за нами. Мы прошли ещё немного и оказались в огромном зале. Везде суетились, разговаривая на самых разных языках сотни существ. Мы прошли ещё вперёд и увидели, что зал был круглый с тремя ярусами. На третий и второй ярус вели движущиеся эскалаторы, на всех ярусах открывались и закрывались двери, входили и выходили разные существа.

— Вот это да… — опять промямлил Элост. Гриша же, ничему не удивляясь, задрал голову вверх.

— О-о-о, — протянул он, — приятная неожиданность.

Я тоже поднял голову и увидел, что информация на верхнем инфоэкране дается на земном, артрианском и межзвёздном языках. Гриша вслух стал читать:

— Космобус рейсом 071 сообщения Килораску-Атлант 7843 рейс. Посадка объявлена, перрон №5. Проходные коридоры 3, 7, 44 унир и 893, 57. Пошли.

— Подожди, — остановил я его, и стал протискиваться к центральному столику. Когда я там оказался, вынул свой слайдер и, подключив его к инфоблоку космопорта, набрал на клавиатуре: «Инфбюро, контакт». На табло тут же вспыхнул ответ: «Инфбюро космопорта «Килораск-орбита». «Мне нужна схема переходов космопорта», — набрал я в свою очередь. На табло вспыхнула схема космопорта, на котором чётко обозначились белые линии переходов. «На слайдер», — добавил я. Внизу табло появилась красная подоска со словами, означающими на межзвездном «перевод». После этого я поблагодарил Инфбюро, забрал слайдер и протолкался обратно к своей компании. Я включил слайдер и провёл пальцем по линии, возникшей на нём:

— Вот таким путём и пойдём.

Мы тронулись. Двери со светящимся циферблатом «3» раздвинулись и тут же беззвучно сомкнулись, пропустив нас в коридор. Этот коридор был чуть другой. Его стены были отражающими, что создавало иллюзию прозрачности. Так мы шли по указанию слайдера минут пять, после чего Элост, дёрнув меня за рукав, указал на цифру «7», сияющую на зеркальной поверхности.

— Но где же дверь? — изумился я.

Инор усмехнулся и подойдя к стене, обвел по зеркалу цифру «7». Тут же в стене возник проход:

— Вот, — он жестом пригласил нас войти.

— Как это тебе удалось? — пробормотал я.

— Номера тут, — пояснил Инор свои действия, — являются как бы ключом для таких вот невидимых дверей. Ты просто забыл.

Мы вошли в тёмный коридор и, пройдя метров двадцать, оказались в прозрачной трубе. Где-то внизу в зале ожидания копошились букашки-люди. Мы ступили на стилдорожку и поехали по этому стеклянному трубопроводу. Буквально через метр от нашей трубы отошла ещё одна и ещё. Мы ехали вперёд. Но вскоре нам пришлось спрыгивать со стилдорожки и переходить в другой коридор с цифрой «44». Он тянулся над кафе и залом ожидания, опять над кафе, и так пока мы снова не въехали в тёмный коридор. Дорожка подошла к концу, мы спрыгнули, прошли сквозь прозрачные двери и снова оказались в огромном зале. Коридор 893 мы нашли не сразу. Тем более, что начинался он с эскалатора. Эскалатор поднял нас на палубу Космопорта. От неё непрерывно отлетали корабли, подходили на стыковку, разгружались. Над стеклянным куполом пролетел огромный военный крейсер. Мы вскочили на дорожку и поехали по коридору. Над правой палубой завис темный цилиндр контейнероносца. Из-за борта всплывала сплюснутая «кастрюля» рудовоза, мигающая огнями маневровых двигателей. Невдалеке вспыхнула ярчайшая звезда разгоняющегося транспланетного танкера. Трансзвёздные танкеры дальше внешних планет не заходили… Слева вспыхнула точка тормозного импульса огромного, вытянутого пассажирского лайнера. Уступая ему дорогу, дал задний ход какой-то личный космолёт. Палуба дрогнула. Это на палубу сел небольшой иглообразный космобус. Мы перешли во второй коридор с цифрой «57», а минут через 10 езды, заметили небольшую «консервную банку» очередного космобуса. Дав плазменный выстрел, корабль снизил скорость и мягко сел, опираясь на короткие желтовато красные огненные язычки. Где-то вдалеке приземлялась тарелка личного звездолёта.

— Стоп! — вдруг остановил нас Грима. — Пятый перрон. Это наш.

Мы сошли с дорожки, прошли по коридору и остановились в замешательстве у мощных опорных башен космобуса.

— Вперёд! — подтолкнул нас Элост.

Мы вошли на эскалатор. Тот, почувствовав людей, двинулся наверх. У входа нам пришлось сунуть в щель робота-контролёра наши билеты и только после этого мы вошли во внутрь. Салон космобуса представлял собой цилиндр, уставленный рядами кресел по 4 с каждой стороны. Мы пошли вперёд, прошли сквозь дверь и оказались в следующем салоне.

— Так, салон №2. То что нам нужно, — сказал я. — Половина кресел уже занята, а интересно, сколько времени до старта? 8—131 (обращение к часам), сколько времени до старта? — «23 минуты», — пискнули те. Я присвистнул.

— Адар! — окликнул меня Гриша. — Скорей иди сюда. Я подошёл.

— Где ты сядешь? — спросил Элост.

— Я? Я вот здесь, — я стукнул кресло, стоявшее скрая.

— Ясно, — принял к сведению Гриша, и уже садясь в кресло около иллюминатора, добавил: — А я тут.

Инор сел около меня, а Элост рядом с Гришей.

— Да, Гриша, — спохватился я, — дай-ка мне компакт-диск. Мне надо сделать кое-какие записи.

Гриша на какое-то время покраснел, что само по себе вызвало у меня подозрение, но быстро взял себя в руки, порылся в сумке и протянул мне диск. Я привстал, достав из кармана мою электронную записную книжку. Одним ударом ладони вогнал диск в щёлку считывателя, переключил книжку на режим записи и, увидев зелёную лампочку, стал надиктовывать дрожащему мотыльку звукозаписи небольшой доклад о нашем пребывании на планете. Когда я сделал это дело, до старта оставалось чуть больше 6 минут. Я вынул диск из книжки, засунул её обратно в карман, после чего взял упаковку диска, внимательно осмотрел её, вернул диск Грише и сказал:

— Гриш, а ведь это не те диски! А те заснял? Куда ты ходил тогда перед стартом? В электронный магазин, да? Ну конечно! Куда же ещё, — я с усмешкой взглянул на безмолвно сидящего Инора, — Ведь по автозаказчику не закажешь диски. Я тебя ругать не буду, скажи лишь, что ты на них записал? — Гриша повернул ко мне свою голову, он улыбался:

— То, чего не видел ты!

— А именно?

— События последних пяти… — голос стюардессы прервал его.

— Внимание! — сказал голос на межзвёздном, — Приготовиться к взлёту. Космобус движется рейсом 071 сообщением Килораску-Атлант. При аварии или попадании метеорита просим не сходить с ваших мест. Автоматика позаботится о вашей безопасности. — «Как будто я не знаю! — мелькнула у меня мысль. — 3апросы и заказы передавайте в инфоцентр корабля с помощью микрофонно-клавиатурных наборов на правом подлокотнике. Полёт будет происходить со средней скоростью 223 тыс. км./с. Продолжительность полёта 3 часа 10 мин. Пилоты нашего космобуса вместе с обслуживающим персоналом желают вам приятного пути. — Голос умолк и стал слышен еле заметный гул. Стенки чуть завибрировали, — Внимание до старта минута.

Я представил себе, как руки операторов и пилотов там наверху переключают тумблеры, докладывают о готовности к старту.

— Приготовиться! — донеслось из динамиков. — Старт!

Бело-красные сполохи осветили верхний обод иллюминатора. Сейчас корабль отрывается от палубы, отлетает от неё, разгоняется. Операторы, диспетчеры и буксировщики, которые прямо окружили соседний линкор, пилоты — все они участвуют в старте… Положение звёзд поменялось, после чего корабль увеличил скорость. В иллюминаторе показалась тёмная плоскость палубы космопорта, усеянная огнями посадочных пунктиров. Я, наконец, оторвал взгляд от иллюминатора и взглянул на мою команду. Гриша и сейчас не мог оторвать взгляд от своего видеомонитора, на нём мелькали какие-то картинки. Я перевёл взгляд на Элоста. Тот, нацепив на голову наушники и блаженно щурясь, что-то слушал. В полную противоположность Элосту, Инор решил поспать. «Н-да! — подумал я, — Надо и мне чем-то заняться». Я открыл нишу в левом подлокотнике и достал оттуда видеомонитор и наушники. Нацепив поверх биоматериализатора две подушечки на тонком проводе и установив монитор на своевременно выдвинувшемся штативе, включил третью видеопрограмму. В уши ударил резкий вой какой-то супер рок музыки. По экранчику заметались тени. Можно было подумать, что это грешные души прыгают в аду. Съёжившись, будто это меня, а не их хотели посадить на сковороду, я прошептал:

— Фу ты, чёрт, забыл, что по третьей музыкальное шоу, — я тыкнул пальцем в первую попавшуюся кнопку. Визг исчез. «Из огня да в полымя!» — мелькнула мысль: с экрана на меня уставилась рожа, такая, что все последующие ночи можно было не ложиться спать. Рожа отвернулась и зашагала прочь, открывая обзор искореженного салона. На погнутых креслах тут и там валялись ярко-белые кости, кое-где и целые скелеты. Я взглянул на клавиатуру и опять сплюнул:

— 8 видеоканал, канал фильмов ужасов! — пробормотал я, стараясь вспомнить, по какому каналу показывают приключенческие и фантастические фильмы. В это время чудище подошло к дальней стене салона и стало царапать металлическую поверхность. Наконец я вспомнил номер канала. На экране появился автомобиль типа «чех», что бороздили дороги Земли в конце XX века, в уши ударил резкий визг тормозов. «Карлоо мирос, талореук кавост, — произнесло животное, сидящее за рулём, а сидящий рядом же гуманоид высунулся из окна и ответил: «Куко, иирос, де ликнор фа, ра. си до недя». Меня так и шокировали эти фразы. Сняв наушники, я залез в нишу и, высунув оттуда небольшой зелёный ящичек, раздосадовано сказал: — Ну вот, автофон не подключил, и, сунув штепсель в проем, услышал выстрелы. «Чего ты так плохо стреляешь? Дай я», — я перевёл взгляд на экран. Существо, сидящее за рулём, забрало большую и, судя по всему, тяжелую трубку с прямоугольничком посередине у гуманоида. — «Порули!» — приказало оно и перелезло на заднее сидение. Опять раздался визг и машина, чуть не слетев под откос с горной дороги, вписалась, сбивая столбики, в поворот. — «Осторожнее!» — завопило существо, треснувшись о дверку машины. «Извини, Кор», — пробормотал гуманоид, снова налегая на руль. Кор же, перевалившись через спинку сидения, оказался на месте гуманоида. Разбилось стекло. «Что это?» — завопил гуманоид. «Стреляют», — ответил ему Кор, высовываясь из окна. На впереди идущей легковушке типа «седан», вспыхнул огонёк. Пуля вспорола обшивку кресла. Камера переместилась из салона автомобиля за его пределы. Из окна машины наполовину высовывалось тело Кора. Он передёрнул что-то на своей палке, прижал её к плечу. В уши ударил резкий стрекот и одновременно пули подняли впереди фонтанчики пыли.

— Интересно, что это у него? — пробормотал я.

— Это автомат, — я обернулся. Оказывается Инор уже давно наблюдал вместе со мной за сюжетом фильма. — Ты смотри, смотри…

Я опять уставился в экранчик. Очередь повторилась. Весь экран заполнил зад впереди шедшего «седана». Его обшивку вспороли пули, задняя фара разбилась. В покрышку угодила пуля и та, дико завизжав, стала сдуваться. «Хо-хо-хо!» — захохотал гуманоид… Этот фильм мы с Инором посмотрели до конца рейса. Оказалось, что это фильм известного сериала «100 неудавшихся раскрытий сыщика Фрула». Этот герой писателя с планеты Фиест брался за самые неразрешимые преступления и, конечно же, раскрывал их… Но во всех этих историях сыщику Фрулу преступников поймать не удавалось. В последний момент те либо драпали за границу, либо в мир иной. Наше внимание ко второму фильму под названием «Преступление 59 или спасенные дети» прервал голос стюардессы:

— Внимание, наш рейс подходит к концу. В иллюминаторы правого борта видна ночная сторона Атланта. Через фислет в тех же иллюминаторах появится космопорт.

Я с сожалением заметил, что наши кресла находятся по левому борту, А тем временем голос не переставал распинаться, Он рассказывал историю открытия Атланта. «Планета Атлант не была населена разумными существами в отличие от Килораски и поэтому, согласно 589 статьи «Прав и закона» Всепланетного Галактического Сообщества (ВГС), была объявлена частью планетарных владений Килораску. На Атланте внедрены те же принципы, что и на Килораску. И космопорт также находится на орбите, Этот космопорт вы можете увидеть на своих видеомониторах, набрав код «127z». Голос замолчал. Я же набрал этот код и увидел то же, что видимо было видно и на иллюминаторах правого борта, но только не то, что мне было нужно. Усмехнувшись, я взялся за микрофон и приказал:

— Инфбюро, контакт!

— Инфбюро космобуса №7893 слушает.

— Схему космопорта, этого, который возле Атланта.

— Вам нужна схема космопорта Атлант-главный?

— Да! — на экранчике появилась схема космопорта настолько запутанная, что я не сразу понял, что это же не тот космопорт. — Инфбюро?!

— Да. Вам что-то нужно?

— Да. К какому космопорту мы приближаемся?

— К космопорту «Кол-Офео-Блу.»

— Вот и дайте мне его схему.

На этот раз схема была не столь запутанна. Я быстро разобрался с ней, после чего перевел изображение на слайдер и взглянул на мою компанию. Она приникла к стеклу иллюминатора, как будто впервые видела, орбитальный космопорт.

— Наш космобус производит посадку на 15 посадочную палубу, — снова включился голос стюардессы. Невдалеке проскользнул огромный тёмный бок перрона. — Пройти в центральный зал космопорта можно выйдя из нашего космобуса и зайдя в 73 коридор. Пройти по нем до внешнего сборного зала, после чего, пройдя через 22 коридор до развилки F, затем свернуть в коридор S. Приготовиться к посадке! — В следующее мгновение я почувствовал легкий толчок. — Приятного пути, — сказал голос. — Выход через центральные трап.

Мы встали и направились к выходу. После того, как мы протиснулись сквозь межсалонный люк и спустились вниз, все пошло, как и на том космопорте, но другим порядком: коридор, дорожка, эскалатор, и так вплоть до центрального зала. Выскочив в центральный зал через центральные двери, мы оказались в огромной полусфере. Где-то под потолком сияло искусственное солнце. Я пошарил глазами в поисках табло. Оно находилось в том же ряду, что и другие информаторы. Информация давалась тут на межзвёздном. «Катер на планету Кауст звёздной системы Полукса находится на 40 перроне для фирменных машин. Пройти можно по коридорам 20, 183, 544, 1000», — прочитал я и вытянул слайдер:

— Коридор №20 на втором ярусе, — пояснил Инор, — заглядывая мне через плечо. Мы поднялись на эскалаторе, прошли сквозь стеклянные двери и оказались в широком светлом коридоре. А дальше… Дальше всё пошло как обычно. Коридоры прозрачные, светлые, темные, зеркальные со стил-дорожками и без. Добрались мы так до следующего эскалатора, поднялись на палубу, нашли 544 коридор.

— Ха! — удивился Элост, когда мы сошли с эскалатора, — а где ж стил?

— Тут нет стилов, — ответил Инор. — Тут индивидуальные тележки. Их ставят в особо длинных коридорах. А вот, кстати, и они.

Элост удивлённо уставился на него:

— Где же они?

— Вон! — Инор прошёл вперёд к нише в стене, — Вот тут. — Он указал на щиток, вделанный в стену. Мы подошли. Инор поманипулировал кнопками и из ниши выкатились четыре небольшие платформочки. Инор еще понажимал какие-то клавиши и платформы слиплись. — Прошу! — указал он на площадку.

Мы ступили на неё, Инор встал впереди.

— Поехали! — воскликнул он и нажал на педаль. Площадка сорвалась с места и понеслась вперёд.

— Ну и сколько мы так будем лететь? — перекрывая шум ветра, крикнул я.

— Минуты четыре. Пока не приедем, — прокричал Инор.

— Очень мало, — буркнул в ответ Элост. Вдруг площадка резко остановилась, от чего мы чуть не оказались на полу. Вслед за этим погас свет. Только звезды освещали туннель.

— Что это? — спросил я. Инор пожал плечами. Вслед за этим вдруг появился гул. Он нарастал. Палуба задрожала.

— Может быть сел какой-нибудь линкор, — прошептал Гриша.

— От линкоров свет не гаснет, — отвергнул я его слова. — Ладно, двинемся пешком.

Мы уже почти дошли до коридора 1002, когда свет включили.

— Хм…, — хмыкнул Элост, — подождем платформу?

— В общем-то, — ответил ему Гриша, — и идти осталось недолго, но можно. — 0н взглянул на нас. Долго ждать не пришлось, буквально через 40 секунд (а мы шли не менее 3 минут) около нас, предварительно повыв, остановилась платформа. Дальше мы ехали без происшествий. Доехали до коридора 1002, дошли до космокатера, который оказался вдвое меньше нашей посудины, если мне память не изменяет, забрались в него и, дойдя до рубки, рухнули в мягкие кресла.

— Ребята, — окликнул пилотов Элост. — вы не знаете, что это было минуты 4 назад? — Один из пилотов обернулся:

— Это всего метеорит ударился о палубу космопорта, где-то в 40-м квадрате явление, в общем-то, заурядное.

— А летим сейчас?

Пилот обернулся, что-то спросил у товарища.

— Через 4 минуты, — он опять отвернулся и защелкал тумблерами.

— 7289, к взлету готовы? — услышал я голос диспетчера.

— Я 7289, к взлёту готов, — ответил тот пилот, что разговаривал с нами, — взлёт будем осуществлять в 17 офр.

— Выходить на курсовой мангруст будете по 5 спирали в 17 кубе, ясно?

— Ясно. Корабли пересекисты и попутчики?

— В 13 фоне 5-го пара пересекист пасланут и в 25-ом фоне 5-го пара малсухвор. Попутчик один: с 30 фона 8-го пара по 15 фон 4-го пара кар, даск 0,5.

— Ясно, Гасолет!!!

— Отсчёт: 30, 29, 28 … 10, 9, — мерно загудели двигатели, — 4, 3, 2, 1, — ничего не произошло, лишь сильней загудели двигатели, да отодвинулись вниз посадочные пунктиры. Ничего не скажешь, профессионально! — Выхожу на пятую спираль.

— 0'кей, идёте точно по курсу, — и так до тех пор, пока по радио не донеслось, — Диск 32 первой пер, конец связи, — и дальше традиционный обмен приветствиями: «Попутного солнца!», «Прекрасно оставаться», «Малых метеоритов и чистого космоса!», «Пока!».

Так мы отправились обратно на Кауст. По дороге, а летели мы долго, у пилотов была уйма времени и они быстро разговорились. Из этого разговора мы узнали, что дела «Мусир» действительно одно время шли на спад, то есть, туда никто не шёл. Но после надбавки платы, поток желающих снова располнел. Также мы узнали, что куча мусора у Полукса заметно поубавилась, а «Мусир» закупила новые мусоросборники: переоборудованные танкеры. Пилоты поведали нам, что на этих танкерах происходит больше всего аварий и, что, возможно, мы попадём именно на такой корабль… Больше ничего они рассказать не успели, поскольку были с головой втянуты в переговоры с Кауст-Полуксом. Сели мы также профессионально, без толчка, и поэтому быстро выскочили на бетон посадочной площадки. Нас встречал с распростёртыми объятиями директор Джон. Он забрал у Гриши диск с отчётом об отпуске, кратко расспросил о нём, посмеялся, и отправил нас в душ.

— В душ и спать! — приказал он. — Завтра предстоит сложная работа.

Назавтра мы встали бодрыми и жизнерадостными. У выхода нас встретил синий робот с красной полоской на боку. Робот-информатор, как нам позже сказал он сам. Так вот, этот робот проводил нас до нашего корабля. Если сказать честно. то пилот катера оказался не прав: нам оставили наш прежний ярко раскрашенный «ВОСТ». Ha нём мы и работали до конца нашего контракта. И за всё время у нас с ним было всего два происшествия, а сколько было бы, если бы мы работали на танкере-мусоросборнике?! Одно — в конце срока контракта, небольшое. Метеоритом пробило сеть. Пришлось Инору, как механику, выходить в космос и чинить её. Бедный Инор!.. Когда он вернулся, на него было страшно смотреть: весь в бумажках и ещё чёрт знает в чём! Со сломанной антенной, разбитой фарой и исцарапанным пластиком забрала, он выглядел как рыцарь только что вернувшийся из канала канализации. Как рассказывал потом Инор, из-за налепившихся на забрало бумажек, он едва различал инструменты в сильнейшем луче света. После этого случая мы целую неделю не брали Инора с собой на космолёт. Малейший намёк на мусор вызывал у него приступы тошноты. Но всё это лишь пустяк по сравнению с происшествием, которое произошло в конце третьего месяца работы. Я думаю, о нём мне надо рассказать подробнее.

В тот день я, как обычно, первым встал, умылся, сделал зарядку и первым явился на наш «вест». Так же, как обычно, я уселся в полужесткую чашу пилотложемента и, так же как и обычно, ещё раз удивился работоприспособленности этой скорлупки, полужестким креслам, П-образному (тоже, кстати, очень удобному) пульту, маленьким клавишам. Наудивлявшись всему этому, я стал дожидаться остальных членов команды. Как обычно, те явились все вместе, гурьбой. Так же как обычно, мы распрощались с опердиспетчерами космопорта и, дав скорость, устремились к району Янс, где нам поручили начать работу. Необычное началось лишь под конец работы, когда мы попали в метеоритный поток, жиденький, в общем-то, поток…

— Черт бы побрал этот поток, — чертыхнулся я, уклоняясь от очередного метеорита. — Того и гляди в сеть угодит.

— По градусу 110 поток, плотностью 05, — сообщил Гриша.

Я резко двинул ручку влево. Внизу раздался звон и какой-то стук.

— Инор, иди посмотри, что это такое, — отдал я приказ — Подожди, — остановил его Гриша. — Похоже, это иллюминатор в каюте.

— Иллюминатор? — переспросил Инор, и подтянулся к платформе управления ремонтным кибером.

— Значит в каюте разгерметизация… — Он ухватился за рычаг управления, повернул краник включателя и повёл ручку вперёд.

Лёгкий толчок и вспыхнувший на лото-пульте красный огонёк, оповестили нас о том, что «бочка», как называют ремонтный кибер космолётчики, покинула корабль. Так вот, выкинув «бочку» за пределы ангара, Инор переключил боковой экрано-иллюминатор на боковой обзор. В тёмном его квадрате появилось конусообразное тело «бочки». Поманипулировав кнопками, Инор заставил экран засветиться и на нем проступили контуры, в которых я узнал стенку жилого отсека «веста». На экране появилось небольшое пятнышко. «Метеорит, — мелькнуло у меня. — Звёзды бы тебя побрали, — в сердцах выругался я, удивившись тому, что ещё помню фразу космолётчика, осматривавшего сломанные стойки сети своего космолёта. — Этот метеорит определённо хочет в нас врезаться». Я резко отвёл космолёт в сторону. Из-за большой мусороплотности, промелькнувшего совсем рядам обломка скалы видно не было. Я снова посмотрел на дисплей Инора. Теперь на нем маячил разбитый иллюминатор. В поле зрения появились клешни манипуляторов «бочки», которые принялись быстро заделывать пробоину.

— Адар, — позвал меня Гриша, — прямо по курсу рой, плотность 03.

Я плавно отвёл машину в сторону. Робот стал уплывать с бокового экрана. «В ангар», — подумал я. Элост поднялся и направился на обследование пострадавшей каюты. В поле зрения глаз «бочки» попала зияющая пасть вакумствора нашего ангара. Пасть стала увеличиваться.

— Адар, — раздался крик Гриши. Я резко бросил мусоросборник в сторону кибера. Увесистый обломок, судя по показаниям радара, просвистел буквально в метре от стойки грависети. Метеорит то просвистел, однако… Через несколько секунд после этого сложнейшего манёвра, корабль содрогнулся от страшного удара, который чуть не выбил меня из кресла. Внизу раздался гром от падения чего-то тяжёлого, вслед за чем последовал истошный крик. Инор вскочил и рванулся вниз. Судя по грому и повторившемуся крику, Инор тоже куда-то упал. На этот раз вскочил Гриша. Он кинулся к выходу. Внизу раздались крики, стоны, гром, ругня, а через несколько десятков минут все трое появились в рубке. В то время мы опять попали в метеопоток, и корабль бросало то вправо, то влево. Когда это мотание кончилось, и я сумел взглянуть на Инора и Элоста, то ужаснулся:

— На вас что, ведро мусора высыпалось? — спросил я, оправившись.

— Нет, хуже! — ответил Инор, стягивая со штанов какую-то этикетку. — Мы искупались в мусоре.

— Смотри ты не искупайся, — мрачно добавил Элост.

Меня естественно подмывало любопытство и всё время, оставшееся до конца рейса, я не уставал расспрашивать Инора и Элоста о состоявшемся купании, на что те лишь отговаривались, говоря, что после рейса у меня будет возможность увидеть всё своими глазами. Поэтому, сразу, как только корабль сел на базу «Кауст-8», я первым сорвался с места и бросился в коридор.

— Будь осторожен, — донеслось до меня, — на лестничной площадке! Не упади!

Я побежал вниз и… нога моя с маху проехала по вымазанной чем-то ступеньке, и скатившись с лестницы, я чуть не оказался в куче мусора. Xоpошо, успел зацепиться за поручень и провисеть там до прихода команды.

— Я же предупреждал, — смеясь, сказал Инор, вытягивая меня на лестницу. — Туда наверх залетела банка сока ну и разбилась. Поэтому и скользко.

— А мусору столько, — пояснил Элост, — из-за иллюминатора.

Я поднялся, и мы зашагали к выходу. Я чуть прихрамывал. Объяснение этому случаю я получил позже. Оказывается, когда я уклонялся от крупного метеорита, в иллюминатор врезался «камешек», величиной в 10 см. Он то и разбил окошко. Поток мусора, хлынувший в иллюминатор, заполнил всю каюту. В те время подоспел ремонтник. Он заделал пробоину и уже возвращался обратно, когда я резко увел космолёт от столкновения. Кибер вошёл в ангар, но из-за непредвиденного движения врезался в заднюю стену, в результате чего у него отодрались стальные листы топливных баков. Грянул взрыв, который сломал стенку ангара, потряс весь корабль и разгерметизировал дверь каюты с мусором. Хлынувший в каюту воздух еще сильнее приоткрыл дверь и поток мусора обрушился на уже стоящего внизу Элоста: он открывал дверь скафандрового отсека. Выскочивший на помощь Инор, ступил нечаянно на банку с соком и, прежде чем её раздавить, проехал пару ступенек. Этого было достаточно, чтобы оглушенный событиями Инор, прямо таки влип в кучу банок сгущенки. Гриша же был белее осмотрительным и сумел добраться до друзей и выбраться наверх.

Больше происшествий не было. Мы проработали еще пять с половиной лувра, после чего получили весть о том, что до отлета осталось четверть лувра. К концу этого срока мы быстро собрали вещи, и сошлись в моей комнате.

— Так вот, — сказал я, когда все расселись за стол, — сегодняшняя повестка дня включает в себя…

— Кончай подражать оратору, — поморщился Элост, — зачем собрал, говори?

Фарс с меня как ветром сдуло.

— Вопрос, — начал я, — не так уж прост, хотя и коротко формулируется: куда мы будем лететь, когда кончится контракт?

Воцарилась тишина.

— Я вот что думают, — начал было я, — может нам где-нибудь осесть?! — Все уставились на меня, как на пропукака, существа, похожего на попугая, но в отличие от него, всегда болтавшего чепуху. — Ясно, не собираетесь, — опять настала тишина.

— Эврика! — вдруг воскликнул Инор, — нам нужно смотаться в парк Зверей и Фауны «Космос-Орустальный»!!!

— Точно! — поддержал его Гриша.

— Это ещё надо посмотреть, — возразил, вставая, Элост. Он скрылся на минутку дверях, но тут же появился. Пройдя мимо непонимающе глядящих Инора и Гриши, всучил мне компакт-диск.

— Что это? — я осмотрел маленькую коробочку и вслух прочитал: — Парк всепланетной Флоры и Фауны «Космос-Окрустальный». Кстати, Инор, не «Орустальный»…

— Этот компакт-диск рассказывает о парке «Космос-Окрустальный, — пояснил Элост. — Но я не о том сейчас. Как я знаю, парк не работает, у них там непорядки в снабжении питанием, кажется. Да и далековато вроде бы…

— Ну, дальность для нас это не проблема, — заверил я, вставляя диск в щелку считывателя, — а вот, что парк закрыт…

По экрану забегали и запрыгали фигурки и зверьки. Действие перенеслось в Космос. Там залетали цилиндрики, квадратики… Пошло звуковое сопровождение. Диктор рассказывал историю создания парка, историю его создателей, ист…

— Вспомнил! — вскрикнул вдруг Инор, — Вспомнил!!!

— Что? — спросил Гриша. — Что вспомнил?

— Я вспомнил, что ремонт у них кончается через лувр. А через четверть лувра же, вернее в том же районе, косморалли Олфай-Покласн…

— Точно, точно! — воскликнул и я, — 15 дней на полёт и…

— И мы у цели! — поддержал Гриша.

Так была определена цель нашего следующего путешествия.

Третье путешествие

Если уж сказать откровенно, то это путешествие состояло из трёх отдельных частей. Первая часть с аварией, вторая — при наблюдении… Хотя все по порядку.

Вскоре контракт кончился, и мы вышли на взлётное поле космодрома. Стало заметно светлеть и небо стало более ясным. Громада нашего корабля высилась посреди поля. Я подошел к нему и погладил трап. Элост подтолкнул меря вперед. Волнуясь, я вступил на гладкую дорожку. Дорожка двинулась вперёд и через несколько минут я оказался у входа в стальную скорлупу «Космоплавателя», или как его звали теперь «карсопфян фео», тоже самое, только на межзвёздном. Все дело в том, что мой друг пилот со сборщика «Фест» предупредил меня, что если мы не сменим название корабля с земного на межзвездный, нас будут задалбливать в каждом инопланетном космодроме. Ну так вот, в тот день я подождал в лифте Гришу, Инора и Элоста, после чего ми поднялись на верхний этаж. По коридору мы шли медленно и когда, в конце концов, дверь с мелодичной музыкой раскрылась, я не удержался, и чуть не прослезился, упав в свое кресло. Остальные тоже хлюпали носами. Но, поплакав немного мы принялись за работу. Нужно было все проверить, расконсервировать основные узлы, забрать из ремонтного бюро роботов, расставить вещи и грузы, заправить корабль. И на все эти довольно продолжительные дела отводились всего сутки. Выйдя из рубки, я направился вниз к двигателям. Там я и просидел до конца дня. А когда я вошёл в кают-компанию, был поражён ее красотой. Законсервированная с отключенными экранами и светильниками, она выглядела как обыкновенная комната, «как в морге», как выразился Элост. Теперь же вся комната сияла, а Элост и Инор уже расставили цветы. Я вошёл в комнату и ошарашено обвёл глазами сияющий свод. Экран голограммных изображений работал, видимо, по земной программе. Шёл какой-то видео репортаж. В одном из шезлонгов сидел Инор, Гриша, сидя в кресле, по другую сторону зала, азартно управлял воображаемым космолетом на экране игрового аппарата. Средняя дверь открылась, и вошел Элост. Он был в спортивной одежде, на лбу блестели капельки пота, через плечо было перекинуто полотенце.

— Ну, наконец-то, — сказал он, увидев меня, — мы уже волноваться стали. К тому же я голодный как фор, а тебя все нет и нет.

Инор повернулся и взглянул на нас, Гриша тоже.

— Я, что, виноват. Ты вспомни, хотя бы по описанию, что это за махина — двигатель. Если там вы втроем занимаетесь каютами и хозавтами, то я один проверял жизнеобеспечение всего корабля. Кстати, Гриша, что с роботами?

— С роботами всё в порядке, — ответил тот и, усмехнувшись, добавил. — Это тебе не Земля…

Зал огласила сирена и горе-игрок, чертыхнувшись, схватился за ручку файнера той игры, в которую он играл.

— Опять пропустил, — вырвалось у него.

— Ладно, давайте есть, — сказал я, поднимаясь, — с утра во рту ни крошки.

— У меня тоже, — добавил, вставая Инор.

Мы уселись за стол.

— Гриша, — позвал я Гришу, который никак не хотел оторваться от экрана.

— Сейчас! — отозвался тот.

— Ладно, — как-то странно сказал Инор, — официант!

В зале появился официант. Нa подносе стояли энергокубики.

— Так, — опередил наши обиженные возгласы Инор, — сейчас кубики, а потом я вам дам салат с кофе.

Я без желания проглотил пару кубиков, бросил взгляд на место навигатора, тот уже был там и съел уже свои кубики. Я доглотал свои и принялся за объявившийся передо мной салат. Когда же все закончили трапезу, потягивая кофе, Инор сказал:

— Слушай Адар, тебе не кажется, что все эти клички роботов, типа офицант, фориавтопилот, телек и прочие, ну, мягко сказать, неудобные?

— Ну, кажется. Что ты предлагаешь? Поменять? — я задумался. — Предложение заманчивое, но чтобы поменять все клички на цифровые код… Слишком трудоёмко и маловажно.

— Но всё-таки, — продолжал настаивать Инор. — И вот другие согласны.

Я обвёл взглядом команду.

— Ну, если вы мне будете помогать…

— Конечно, — воскликнул Гриша.

— Ну что ж, — сказал я, — Инфбюро, контакт! — «Инфбюро космолёта на…» — Ладно, ясно, — остановил я его, — с этого момента по команде «смена» название робота, его кличка меняется на названный цифровой код.

— Принято к исполнению.

— Ну что, довольны? Учтите у меня, код должен быт удобным.

— Конечно, — опять согласился Гриша.

— Ладно, — я поднялся, — пойду-ка посплю.

Выйдя из кают-компании, я оказался в коридоре. Пройдя чуть вперёд, подошел к лифту, нажал код. Через несколько минут уже был в каюте. «Какой же дать номер домашнему бытавтомату», — думал я, входя в провал двери. Из будки, которую я устроил рядом с кроватью, помахивая ушами, вылез кульколак и стал попрыгивать на меня, приглашая поиграть. «Н-да, — продолжал думать я, — эти имена типа Фера, Сека, Нейра, действительно… (Мики, отстань!), действительно неудобны. — Кульколак обиженно забрался в будку. Тут меня осенило… — Сека! — позвал я свой бытавтамат, давя ощущение какого-то предательства.

— Да! — прогундосил он. «Надо сменить и произношение», — в который раз подумал я.

— Сека, смена: 15—11.

— Ясно. Сека из памяти стёрто, записано обращение «15—11».

Я мысленно проследил путь сигнала. Сейчас сигнал поступил в центральный информблок, там стерлось обращение «Сека», и вставилось «I5—11», сейчас это сочетание забронировано…

— Всё? — снова прогундосил новоиспеченной пятнадцатник.

— Нет, сменить голос на… Давай-ка произношение на слове «фаренаустенод».

— Фареноустенод, фареноустенод, фа… — начал повторять на разный манер робот. Наконец я нашёл подходящий и остановил его. — Вот этот, — промолвил я, и добавил, — Постель!

От стенки отделилась платформочка, приняла горизонтальное положение и стала надуваться. Я разделся. Положил вещи в шкаф, после чего открыл маленькую дверку и вошел в душевую.

— Пятнадцать-одинадцать, — позвал я, — душ по классу «Б», — и согнулся под ударами тугих холодных струй. — Теплее и слабее, — наконец выдавил я.

Напор утих, вода потеплела. Я вдоволь поплескался послё чего растянулся на кровати и тут же провалился в сон.

Разбудил меня кульколак. Он призывно кулькал и дёргал меня за рукав.

— Мики, отстань, — попросил я, протирая глаза, — вчера устал как лошадь, а ты ещё тут будишь ни свет ни заря.

Я встал, огляделся. Зори, как и света, действительно не было. Взглянув на часы, я все же сделал зарядку, умылся и, достав из шкафа спортивный костюм, быстро съехал к дверям в кают-компанию. Дверь беззвучно разъехалась и войдя в зал я решил проверить, сменил ли Гриша код автомата зала и позвал:

— Мика, контакт! — Зал никак не отреагировал. — Инфбюро, — снова позвал я. — Контакт! — «Информбюро кор…» — Ладно, хватит, — с чего-то раздражился я. — Каков код автомата кают-компании?

— 3—1.

— Спасибо!

Я прошёл в спортзал, пару раз искупался в бассейне, после чего до изнеможения лазил по тренажёрам. Наконец, снова искупавшись, я направился к себе в каюту. По дороге я встретил Элоста, он входил в зал. Очутившись в своей каюте, я первым делом, раздобыл одежду и направился в рубку. Там, попереключав пару тумблеров, привёл в подготовительный режим системы корабля. После этого, дождавшись наконец команду, я повёл их в город. Там мы и провели оставшееся время до старта. Мы купили пару сувениров и одного робота. Наконец, часы, тоненько запищав, оповестили нас о том, что нам пора возвратиться. Возвращались мы на небольшом индивидуальном фануле. Приземлившись на взлетной площадке космопорта, мы распрощались с теми, с кем 2 года работали бок обок в «Мусир», и с теми, кто обеспечивал наши полёты. Распрощавшись со всеми ими, мы направились к кораблю. Я быстро добрался до своей каюты, нашел полётный костюм, записал основные свои сведения на флоундиск бортового журнала, и как на крыльях влетел в рубку. Там меня поджидал небольшой сюрприз.

Войдя в рубку, я по привычке окинул взглядом индикаторы и экраны. После того, как убедился в их исправности, плюхнулся в кресло…, и тут, его подлокотники мягко сомкнулись вокруг меня. Задыхаясь, я вскочил на ноги, бросил взгляд на регулятор мягкости.

— Какой придурок это сделал, — грозно прорычал я, сдвигая небольшой прямоугольник на шкале регулятора мягкости.

Гриша и Элост хохотали, хватаясь за животики. Тихо подобравшись к подлокотнику кресла Гриши (я уже понял, кто устроил эту западню), я дернул мягкорегулятор до упора назад. Гриша утонул в кресле, и теперь хохотал я. Правда, скоро мне пришлось вспомнить, что смеяться хорошо — очень даже плохо. Кто-то уже успел «подправить» мой регулятор мягко и я с размаху треснулся об жёсткое кресло… Наконец, развалившись в кресле, я осмотрел приборы. Повернув пару включателей, привёл корабль в предстартовую готовность. На экране центрального обзора появилось бескрайнее небо, затянутое тучами. Гриша, который возился с креслом, поднял глаза на экран:

— Чёрт, — пробормотал он, — небо в тучах.

— Да, — согласился я, включая задний и боковые обзоры. — Как бы гроза не грянула.

— Тут гроз на бывает, — успокоил нас Инор. — Пора бы знать.

— Да, — опять согласился я. — Пора.

— Внимание, — вдруг грянул громкий бас из сетки усилителя. — Космолёт №125, готовы?

— Да, — ответил Гриша. — А как там у вас дело?

— У нас-то ничего, — заверил голос из динамика. — Куда лететь-то собрались?

— Мы в сектор Е-8 собираемся махнуть.

— На ралли? Одобряю, одобряю. Ну, как там ваш конёк-горбунок?

Гриша бросил на меня вопрошающий взгляд. Я кивнул.

— Всё в норме, — ответил он, — ещё попрыгает. Сколько до взлёта?

— Десять минут, продуйте двигатель.

Я включил продувку, Гриша же завёл с диспетчером светскую беседу. Наконец диспетчер вымолвил:

— Ладно, пока. Объявляю предстартовую готовность.

Корабль чуть заметно задрожал, несколько стрелок на индикаторах отклонилось. На экране появились оранжевые цифры контроля работы ультрореакторов, справа от столбика выросло ещё несколько рядков цифр, контроль подачи текоунорадия.

— До старта две минуты, — сообщил динамик. — Возможен дождь, включите малое силовое поле.

— Ясно, — ответил Гриша, толкая Элоста и через несколько минут добавил: — Ну, Каун, ты прямо предсказатель.

— По невидимому куполу забарабанили довольно крупные капли.

— Минутная готовность!

Корпус завибрировал. На экране ниже оранжевых цифр появилось несколько ярко белых, больших — индикатор машинного контроля основного реактора. Я передвинул регулятор мощности на пять делений вперёд, нажал клавишу S на энергошкале и положил палец на кнопку старта:

— 33-х секундная готовность! Начинаю отсчёт: 25, 24, … 8, 7, 6, — корпус завибрировал сильнее, — зажигание, 4, 3, подъём! — Корабль поднялся, -1, 0, CTAPT! — земля стала удаляться.

— Молодцы! — донеслось с динамика, — идёте по ниточке!

Корабль набирал скорость, капли падающие на силовое поле начали испаряться. Облака надвигались. На несколько секунд корабль попал в облако, после чего мы пошли в космос.

— Отлично прошли облака, — снова донеслось с земли.

Синева стала редеть, и вскоре появились звёзды.

— Небо заметно посветлело, и мусора почти нет, — заметил Инор.

Корабль удалялся от планеты.

— Смотрите! — воскликнул вдруг Элост. — Фунеры (космические животные)!

— Да, значит чистота космоса равна 25-ти, — пояснил я.

— Сколько ещё до конца системы? — спросил Инор вдруг.

— Около часа, — ответил Гриша.

— Ну что ж, — кряхтя, встал повар, — пойду погулять.

Элост тоже поднялся, постоял, разминая кости, и тоже вышел. Я же достал свой дискетник и, подключив его к видиомонитору, стал смотреть сведения о ралли «Олфай-Покласн».

— Ну, Адар, — сказал, постояв рядом со мной, Гриша, — ты скоро станешь у нас специалистом по делам дальнего Космоса. — Постояв ещё немного, он вышел. Но через час все снова были в сборе.

— Адар, — воскликнул Инор, взглянув в иллюминатор, — тут улимауты, а ты… — Адар, затормози! — попросил Гриша.

— Это ещё зачем?

— Хочется с улимаутами пообщаться.

— Ох, — выдохнул я и принялся тормозить.

Остановились мы в стояночном секторе и около часа «общались» с улимаутами, как выразился Гриша. Я тоже «общался» с ними, и могу вам достоверно сказать, это принесло мне немало удовольствия. Ну вот, постояв час в секторе, мы опять стали набирать скорость. Переход должен был состояться ночью, и мы вскоре легли спать.

Разбудил меня ужаснейший вой. По быстрому налепив костюм, я выскочил в коридор. Из другой двери выскочил Инор. Вдвоем мы вскочили в рубку. Сначала нас ослепил яркий свет, и, прежде чем я понял, что мы падаем на планету, в рубку ворвались Гриша, а затем и Элост. Я бросился к рычагам управления. Повернул один, другой, кинул взгляд на шкалу энергосчетчика: красные огоньки могли означать только одно — двигатели не работали… Я протянул руку к аварийному включателю, но ничего сделать не успел. Страшный удар свалил меня с ног, и я потерял сознание.

Очнулся я среди груды всякого хлама: дисков, дисплеев, цветов и стекла. Голова чуть болела. Я встал, подошел к пульту. В общем-то, он был цел, разве что пару мониторов разбилась, да по основному экрану пробежала трещина. Я развалился в кресле. За бортом пылал пожар. «Слава богу, хоть кислород здесь есть», — подумал я. На полу кто-то заворочался, я с трудом встал, подковылял к нему и помог подняться. Это был Элост. Я усадил его в кресло. Наконец Элост очнулся.

— Мы что, упали? — спросил он.

В рубке царила невыносимая тишина, и голос Элоста прозвучал как гром.

— Да, что-то вроде этого, — ответил я, не вставая.

Так мы и сидели до тех пор, пока не очнулись Инор и Гриша. Вместе мы пошли осматривать корабль. Когда мы снова собрались в рубке, в кают-компанию заходить не хотелось, Гриша сказал:

— В комнатах и в залах, ну и, естественно, в рубке основные системы в порядке. — Неплохой кораблик!

— Да, — согласился я с навигатором, — отличный. Двигатели в норме, правда, некоторые систем сломаны, но это ничего. А что с роботами?

— С роботами? В полном порядке, — ответил Инор. — Все исправны.

Видимо кибермозг успел их загнать в антиударные боксы.

— Ну, а как с внешним видом корабля?

— Ну, если честно, — неуверенно начал Элост, — то могу вас обрадовать, — Я насторожился, — весь корпус во вмятинах, пару иллюминаторов разбиты, а все ур-воронки сбиты, скорее всего, метеоритами.

— Н-да…, — после минутной паузы, произнес Гриша. — Что же делать? Я поднялся:

— Что, что. Включайте маяк, а я пока пойду посмотрю планетку. Кто со мной? — Поднялся Инор. — Ну что ж, пошли.

Через несколько минут мы вышли из корабля. Вокруг него сверкали, переливаясь на зеленом солнце, неправильной формы куски.

— Надо же, в третьем полёте так бессовестно сесть в лужу, — попробовал пошутить Инор.

Я не ответил, лишь посмотрел на солнце и спросил:

— Интересно, что это здесь солнце зелено? По-моему в том секторе, где мы должны были вынырнуть, звезда красная, — я взглянул на Инора.

— Это из-за атмосферы. Все цвета кроме зелёного, проходят сквозь неё, — ответил он, вытирая пот, — и инфракрасный тоже, видишь небо жёлтое, значит желтый проходит худше всего. — Инор повернулся к кораблю.

— Ты куда? — окликнул я его.

Он удивленно уставился на меня:

— Как куда, ты, что не видишь какая жарища, надо воды взять, ну и еще там… еды, сигнальные ракеты, ну и так далее.

— Ладно иди, — согласился я.

Вскоре Инор снова появился, таща на себе два тяжёлых рюкзака. Поравнявшись со мной, он сбросил один из рюкзаков, более тяжёлый и предложил:

— Этот потащишь ты. Не возражаешь?

Я не возражал. Взвалил мешок себе на спину и направился вслед за Инором. Всё, что мы увидели в тот день описать не возможно, но я попробую.

Сели мы, оказывается, не только в лужу, а посреди поля. Так что пока мы доплелись до леса, я уже раз десять успел проклясть свою идею исследовать этот район планеты, метеориты, сбившие сопла, и этот зелёный арбуз, сиявший в небе. Но, в конце концов, мои страдания кончились, и мы очутились в лесу. Фауна и флора здесь была самая разнообразная. Ну, начну с того, что мы каждые полминуты, чертыхаясь, перелазили через стволы метровой толщины (как оказалось потом, это были корни гигантского папоротника). Ну вот, только мы перелазили через эти корни, как попадали в заросли каких-то колючек, от которых к концу дня все ноги были в крови. Пройдя, таким образом, около 5 километров, мы, наконец, остановились на привал. Тут я и смог детально рассмотреть природу этой планеты. Жёлтые листья тихо скрипели, трясь друг о друга, что меня изрядно удивило. Я протянул руку и попробовал оторвать лист. Вообразите, все мои попытки были тщетны. Только, когда я догадался взять нож, дела пошли на лад. Отрезав лист, я пощупал его: он был твердым. Я попробовал проткнуть его — результатом оказалось погнутое лезвие ножа.

— Н-да, — промямлил я, — листик твёрдый как сталь, и лёгкий как пух…

Но это был не первый и не последний сюрприз. Не прошло и десяти минут, как листья закачались, и на полянку выскочило какое-то существо. Всё оно было в пятнах, и я еле-еле сумел рассмотреть его. Тело его было цилиндрически вытянутым, короткий хвост был поднят вверх, а лапки напряжены. Рука автоматически схватила бластер.

— Это что ещё за зверь? — смеясь, сказал Инор.

Мне же было не до смеха. Зверь явно готовился напасть. Возле уха просвистел нож, его видимо бросил Инор. Нож ударился о лапу зверя и, звякнув, отскочил. Зверь тихо зарычал, сжался, (палец прилип к курку) и прыгнул. Рука автоматически включила смертоносную машинку, и ярко-красный луч перерезал зверя пополам. Я откатился в сторону и тут же на том месте, где был я, оказалась окровавленная голова зверюги. Пошатываясь, я встал и, сделав знак Инору собираться, направился в рощу, держа бластер наготове. Как я и ожидал, иногепардов (так я прозвал этого зверя) в округе было навалом. Двоих мне даже пришлось убить. Но кроме иногепардов, здесь были и другие животные, похожие на обезьянок, тигров, попугаев, какие-то бегающие квадратики и плавающие диски, лазающие ромбики, прыгающие треугольники, летающие шарики, какие-то звери, похожие на дельфинов, но с крыльями и летающие. Были здесь и чисто земные виды: корольки, рыси, а также земные гибриды: ульнаресы, кулимы, персендеки, колнады, суигиты. Но вскоре я вышел к речке и, обнаружив воду, направился назад к Инору.

Прогуляли мы в лесу до вечера и направились домой. По пути к кораблю, мы подвергались нападению четыре раза. Два раза со стороны ромбиков и тигров и один раз со стороны каких-то гуманоидов, вооружённых палками и камнями. На них не действовало ничто, даже выстрелы из бластера вверх. И, в конце концов, их настырность доконала Инора, и он слегка ранил пару гуманоидов, после чего те отстали. И, в общем-то, больше нас не беспокоили. Если не считать, что два раза мы чуть не побывали в ямах-ловушках. А один раз меня чуть не пригвоздило стрелой, пущенной каким-то примитивным автоматом. Спасло меня лишь то, что я споткнулся о веревку, приводящую в действие его механизм. Падая, я успел заметить мелькнувшую стрелу. Ну и один раз Инора чуть не расплющил механический камень… Но после всех этих испытаний, фортуна, наконец-то улыбнулась нам и мы увидели, маячивший призрачной тенью (уже стемнело) корабль. Правда улыбка фортуны была недолгой. Когда мы подошли к кораблю, нас засыпало стрелами. Мы чудом пробрались к люку.

Поднявшись в рубку, я развалился в кресле командира. Рубка и поле относились друг к другу, как небо и земля: в рубке сиял свет, было тепло и безопасно. Просидев минут пятнадцать, я, наконец, указал на полукруг огней, маячивший на смотровом экране, и спросил:

— А это что такое?

— Это? — Гриша бросил взгляд на экран.

— Ах это… Это костры местных дикарей. Похоже, они нас приняли за божеств.

— А-а-а, — протянул я. — То-то они нас и Инором чуть не обожествили.

— Ничего тут странного нет, — ответил мне Элост. — Мы сделали вылазку к ним в лагерь, и оказалось, что там они делают золотые статуэтки корабля.

— Понятно, — сказал Элосту Инор. — А обшивку они с корабля, случаем, не сдирали?

— Да, были попытки, — ответил Гриша, — и очень настырные. Прямо паломничество какое-то.

— Пришлось лазерами отгонять, — добавил Элост.

— Понятно, — опять сказал я, — придется теперь дежурить. А то останемся без машинки.

— Мы тоже так решили, — вставил Гриша. — Сегодня я буду дежурить.

— Ну и ладненько, — я пошёл к выходу и вскоре уже плескался в душе моей каюты. Ложась спать, я мысленно перенёсся за пределы стальной обшивки и представил себе картину степи. Посредине стоит фигура «божества», вся усеянная маячными огнями, а вокруг неё горят костры. Рядом с кострами сидят полураздетые жрецы и лепят из мягкого золота статуэтки корабля. Где-то невдалеке бубнил бубен. Я перенесся туда: вокруг двухметровой статуи (статуэткой это назвать невозможно), прыгали дикари. Я подлетел к одному из них и попробовал рассмотреть его. Он был невысок ростом, где-то на голову ниже меня. Голова его была глубоко посажена в плечи, руки, начинавшиеся от головы, имели восемь пальцев. Глаза были глубоко под надглазными валиками. Носа не было, вместо него дырка. Рот вытянут в трубочку, уши тоже. Где-то в небе вспыхнула звёздочка, и я со скоростью света понесся за пределы атмосферы и вскоре увидел огромный борт звездолета. Судя по выпуклостям сгрузных авенфостов и небольшим башенкам гравестрел, это был сухогруз. Сухогрузы редко делали планетарными, чаще всего орбитальными, или, по-другому, беспосадочными. Но на всякий случай я пролетел вдоль борта и посмотрел корму. Так и есть, бурстуралей здесь не было. Значит сухогруз орбитальный. Что ж, придется возвращаться…

Проснулся я по команде своего будильника, что со мной было редко, и ругая безмозглого автомата, отправился в душевую. Там я окончательно пришёл в себя и осознал, что мы не в космосе, а на планете, и что корабль в аварийном состоянии. Я стал подниматься наверх. Пройдя метров двадцать, я услышал тихий стук, он всё нарастал. Я остановился в прислушался. Стуки умолкли. Я снова пошёл. Стук возобновился. Я остановился. Стук затих. Это оборвало во мне последние ниточки терпения, и я со всех ног бросился наверх. Элост, дежуривший теперь, как я и предполагал, спал. А вокруг корабля бегали гуманоиды вперемешку с какими-то овалами. И те, и другие отдирали от корабля обшивку. Я бросился к пульту и передвинув пару рычагов, включил лазерные пушки. Все под ударами высокотемпературных струй бросились врассыпную. Я выключил пушки, и толкнув Элоста, сел в своё кресле.

— А, что? — воскликнул Элост, вскакивая и оглядываясь по сторонам.

Я молча указал на бегущих, после чего, наклонившись к трубке микрофона, позвал:

— 1—9!

— Да, — отозвался автомат.

— Завтрак в рубку. Всё.

— Понял, — автомат отключился.

Элост, сев в кресло и взглянув, на часы, протянул:

— О, чёрт, мне уже пора, — и повернувшись ко мне, добавил, — мы идем на экскурсию. Заступаешь ты. Все события прошлого дня и этой ночи получишь по коду «информация 05».

Элост, встал и вышел. Я же подождал завтрак, и, получив его, принялся поглощать пищу, одновременно изучая «информацию 05».

Ну вот, оказалось, что прошлым днём ничего особенного не произошло, но вот ночью… Когда дело дошло до ночных происшествий, чуть не поперхнулся куском мяса, который нерадивый автомат опять недожарил. Оказывается, сегодня ночью рядом, на расстоянии световой минуты от планеты, проходил сухогруз, причём беспосадочный… Я откинулся в кресле. «Так, — подумал я, питаясь вспомнить какие-нибудь особенности того корабля, к которому я подлетал этой ночью во сне, — значит сухогруз». Наклонившись к диктофону, спросил у инфора тип корабля, который проходил рядом с планетой сегодня ночью. Инфор любезно ответил. «Так, — снова подумал я, — значит „Мицухр-701“, он самый»… Так вдруг я обнаружил у себя способность к мысленному путешествию. Я принялся снова изучать «информацию 05». Завтракать я уже кончил и поэтому полностью погрузился в чтение. «Мицухр», оказывается, принадлежал какой-то космоперевозной компании планеты Прейскура. Грише удалось связаться с ними и установить видеосвязь, о чём он вскоре пожалел, увидев такие рожи, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Капитан «Мицухра» обещал связаться с ближайшей ремонтной базой и заверил, что «ремонтник» придёт раньше чем через четыре дня. Ремонтник пришёл через пять дней, а эти дни, что оставались, мы провели в экскурсиях и даже познакомились с вождём племени майнов, которые окружали наш корабль. А случилось это так.

Придя однажды с очередной экскурсии, я обнаружил, что люк открыт. Я и Инор кинулись наверх и… представьте, как мы были удивлены, когда увидели мирно беседующих Гришу и вождя. Правда, беседой это можно назвать лишь косвенно, поскольку общение происходило на телепатическом уровне. Я настроился на «межзвёздную волну» и услышал: «Да, ты (вы, не имеет значения) прав, извини», — это Гриша. Заметив нас, уже в слуховом диапазоне пояснил:

— Это Уух, вождь племени майнов, извините.

Он снова врезался в телепатию, продолжая начатый разговор. Я сел в кресло командира и стал рассматривать «Ууха». Он отличался от своих сородичей: был выше — мне примерно по ухо, голова сидела на едва заметной шее, ноги развиты лучше, руки короче — до колен. У него также были ушные раковины и чуть выпуклый нос. Глаза сидели ближе к краю валика. Просидел я так около часа, после чего Гриша жестом руки пригласил гостя, выйти, и попросил Элоста проводить Ууха. Когда, же Элост снова явился, Гриша завёл свою речь, иногда прерываемую дополнениями Элоста:

— Началось всё с того, что мы получили энергодепёшу с ремонтника. Он был уже на подходе. Ну вот, мы должны были дать ему ответную депешу, что мы и сделали. Но мощный импульс вызвал эрконистацию воздуха. Уух принял зарево за приказ явиться к «богу», ну и заявился. Не знаю, как ему удалось проникнуть в корабль, но удалось. Так вот, заявляется этот Уух в рубку и так и остолбевает. Видимо, подумал, что бог нас проглотил. Ну вот, пришлось ему объяснить, что «боги» — это мы, а корабль — это наша колесница…

— Сомневаюсь, чтобы он рассказал это своим шаманам, — вставил Элост. — Это сколько статуэток придётся переделывать!

Гриша зыркнул на него, и продолжал:

— Ну вот, объяснили мы ему, что наша колесница сломалась…

— На что он предложил свою помощь, — снова вклинился Элост.

— Элост, — разозлился Гриша, — кончай перебивать. Он поведал нам свою историю.

— Ты заме…, — снова начал Элост, но я остановил его движением руки и дал знак Грише продолжать.

— Да. Ты наверное заметил, как он отличается от остальных майнов, — я кивнул, — так он оказывается из другого племени. Просто его потеряли во время одного из переходов. Потом его подобрала одна майнянка, выкормила, а потом Уух добился власти. Ты не смотри, что у него имя такое дебильное, он очень умный. Даже понял, что до завтра ему нужно будет увести всех своих подчиненных от корабля.

— Это почему же? — спросил Инор.

— Завтра в 38 часов сюда придёт ремонтник…

— Ясно, — протянул я, наблюдая, как сворачиваются и затухают огни майнов. — Идите спать.

Рубка опустела. Я ещё немного посидел без дела, после чего снова принялся изучать энциклопедию планет ГОЦ (Галактических объединенных цивилизаций).

На следующее утро мы направились в лес на экскурсию, что потом и делали до самого прихода ремонтника. Вечером пятого дня мы из кабины «Космоплавателя» наблюдали, как разгоняя беспечно пасшихся куросов, в клубах гравитационной реграции, приземлялся ремонтник. После получасовой (15 л) проверки нам сообщили, что корабль поврежден куда серьёзнее, чем мы предполагали, и предложили нам оставить его, что мы безропотно и сделали. Корабль наш затянули в грузовой отсек с помощью сайдиф-генераторов, а мы перешли на борт ремонтника.

Удивительная это вещь, сайдиф-генератор. Небольшая тёмная коробка, но когда она работает… Из глазков, что находятся на коробочке, к кораблю тянутся тонкие голубые линии. Когда же они касаются корабля, тот приподнимается. Следом за голубыми линиями к кораблю протягиваются зелёные, и корабль плывет в сторону ремонтника. Это зрелище особенно эффектно ночью. Ну ладно.

Оказавшись без корабля, мы не унывали и решили не отступать от нашей задумки. Дав некоторые задания относительно того, чтобы к нашему кораблю прибавили планетарный катер, и переделали грузовой отсек в ангар для него, мы купили билеты на пассажирский лайнер «Омега» (земной компании) и направились к окрестностям Ширушиби — начальной точки ралли «Олфей-Покласн». Путешествие на лайнере занимало всего три дня, вместо 15-ти на нашем «корыте», и проходило с предельным комфортом. Ну начнём с того, что зайдя в свою каюту, я был поражен ее великолепием. Вся она сияла. На полу был зелёный ковёр с изображением цветов и т. п. (традиция, зародившаяся ещё на заре космоплавания), две кровати, не откидные, одна у иллюминатора, другая у стены, фигурный стол, обширная впадина душа и такая же впадина шкафа. В выемке стены были два робота. У потолка «шкатулка» для личного багажа, и всё в этом роде. В конце концов, я опомнился и стал быстро раскладывать вещи по местам, а окончив это дело, сел на своей кровати и уставился в иллюминатор. Через несколько минут дверь тихонько открылась, и в каюту вошли Инор, Гриша и Элост. Они расселись вокруг стола и о чём-то заговорили. Я ещё немного посидел у иллюминатора, после чего развернулся к своей компании. Вскоре и я разговорился. Говорили о разном: о нашем корабле, о майнах и их будущей культуре, о будущем катере, о… перечислять можно долго. Тем более, что старт на лайнере ничем не выделялся и нас прервал лишь голос стюардессы, который возвестил:

— Внимание, внимание! 10 минут после старта. Полёт проходит нормально. Порт «Форд-Форсг» через 10 часов. А сейчас приглашаем в бет-зал нашего корабля на концерт.

Вот такое короткое сообщение. Такие приглашения поступали на протяжении, всего полёта. Если сказать честно, на первом концерте мы не были, а вот на втором… Он произвёл на нас неизгладимое впечатление, в результате чего, мы стали посещать почти все концерты и кинодемонстрации. Ну вот, долетев до Ширушибы, мы пересели на сопровождающий космобус и стали следить за косморалли. На этом я остановлюсь поподробнее.

Космобус сопровождения мало чем отличался от скоростного гиперпространственного космобуса. Те же П-образные «размыкатели», высокие аэрорули, большой овал задних двигателей. Так вот, зайдя в этот корабль, мы добрались до наших мест, и развалились в мягких, удобных креслах. Я включил монитор. Там рассказывали о какой-то войне в Малой галактике (Кн-149). Я переключился на другую программу и с удовольствием отметил, что попал туда, куда мне нужно. В уши хлынула приятная мелодия. Я взглянул на друзей — они о чём-то разговаривали, и, закрыв глаза, полностью отдался музыке. Невидимый звуковой вихрь понёс меня куда-то вдаль. Вдруг я почувствовал, что моя душа отделяется от тела, и меня прожгла мысль, что я не смогу вернуться. Я так испугался, что открыл глаза. Захлопнувшиеся ворота подсознания сильно прижали мое сознание и оно, только взвизгнув и поджав хвост, скользнуло в будку мозга. Я огляделся вокруг. Гриша тоже что-то слушал. Я снял наушники, в уши ударил резкий мужской голос: «…ат, через пять минут. Окосеобрук, окосеобрук…", — это уже по межзвёздному. Я послушал немного, после чего вслушался в разговор Инора и Элоста:

— А я говорю «Прост», — с пеной у рта, что-то доказывал Инор, — у него мотор стосильный, раз, аэродинамика тоже, что надо, и к тому же, не забывай, какая это фирма.

Я растерянно слушал их.

— Да, но и «Брейст-фори» фирма что надо, не плохая, — возразил ему Элост, — и «Коеринг» тоже классная машина, и мотор и аэродинамика

— Но ведь кто ведёт «Коеринг» — Прост Билер, это не…, — остальные его слова заглушила музыка, потому что я снова надел наушники.

Я уже всё понял. Элост и Гриша спорила о скоростных космолётах «Прост» и «Коеринг», одних из лучших кораблей этого времени. Я просидел еще так несколько минут до тех пор, пока толчок не возвестил мне, что старт уже состоялся. Я включил свой основной экран. На нём появились звёзды, они двигались. Я взглянул на свою команду. Гриша уставился в широкий лист экрана, а Элост и Инор продолжали спорить. Я перевёл взгляд на свой экран. На нём уже исчезли звёзды, и показался широкий борт космопорта. Я стал ждать, вскоре на экране появилась двигательная платформа, а затеи и причальная палуба спортивного порта. На ней густо-густо сидели космолёты, так густо, что не сразу нашёл наш земной «Игл», «Брефет» и «0рет».

Спорт-порт стал удаляться. Это наш корабль набирал скорость. Он уже превратился в небольшой прямоугольник, когда включились ускорители. Спорт-порт снова вырос, и тут же его палубу озарили первые плазменные вспышки. Корабли удалились от палубы на приличное расстояние, после чего длинный шлейф плазменной струи возвестил о начале гонки. Небольшие машины сразу же набрали скорость и через 50 с уже достигли световой. Они стали нагонять нас. Вперед вырвался небольшой округлый «Прост». Он резко взял поворот, благодаря чему чуть не спалил поворотный буй. Остальные машины мощным потоком вписались за ним. Так они и шли, лавируй между буями и астероидами. Уже на первом этапе трассы с дистанции сошли где-то пять космолётов. А на втором… На втором этапе кораблям предстояло лавировать уже на сверхсвете. И дело было так. «Прост» приблизился уже настолько, что его можно было хорошо разглядеть. Он имел каплевидную форму (форму диктовала сверхсветовая аэродинамика), на конце капли располагалось небольшое сопло. От него на расстояние тысячи километров протянулся огненный шлейф. На передней кромке капли находились поворотные сопла и наблюдательный пункт. На несколько секунд мы врезались в пылевую кучу, и когда вынырнули из неё, «Прост» был уже позади. Двигательная установка «Проста» была слабей нашей, и она при повышении сопротивления затормозила. В нескольких километрах позади «Проста» вынырнул другой космолёт. Его скошенные крылья и специфическая форма выражали стремление вперёд.

— Это же наш «Префет», — воскликнул я.

Инор кивнул. «Префет» явно не собирался отставать. Вслед за «Префетом» из тучи выскочили «Кольст» и «Коеринг». Они шли почти рядом. Мимо промелькнули буйки зоны перехода. Шлейфы у кораблей заметно увеличились и вдруг изображение «Префета» стало расплываться, а потом и совсем исчезло. Экран переключился на другой спектр. «Префет» весь сияющий белизной уже догнал наш корабль и стал удаляться. Где-то позади него стал прочерчиваться контур «Проста», «Коеринга», «Кольста» и других космолётов. Я взглянул в иллюминатор: несколько кораблей, несмотря на все свои старания, не смогли пробиться сквозь световой барьер…

Световой барьер! Сколько связано в связи с ним историй… Световой барьер был открыт цивилизацией артриянов, самой древней из цивилизаций Галактик. Эта цивилизация сделала много полезного для других цивилизаций, объединила и создала ЕСГЦ, сумела открыть сообщение другими мирами через Чёрные дыры, ввела единые межзвёздные денежные единицы и единый межзвёздный язык. Вскормила десятки других цивилизаций, предохранила их от попыток обыкновенным способам проникнуть в Чёрные дыры, от взятия светового барьера и т. п. Артрияне, пока не подросли другие культуры, защищали нашу Галактику от завоевателей, болезней и прочих напастей. За что дорого платили. Но за всё это было им воздано через много тысячелетий, благодаря тому, что сейчас делают там наши цивилизации. В артриянов установился пресловутый коммунизм… Ну ладно… Световой барьер — это скорость света. Превысить эту границу очень сложно. Десятки кораблей гибли, пытаясь пробиться через эту грань, десятки космолётов… Сейчас этот барьер побежден, хотя преодоление его и является делом не из приятных. Мне как-то удалось присутствовать при испытаниях нового скоростного военного истребителя. Так вот. Мало того, что когда ты обгоняешь свет, на тебя воздействуют бешеные перегрузки, даже антигравитаторы не помогают, но ещё тебя скручивают, выкручивают, выворачивают и… Даже не знаешь как это назвать. Гм… Может быть, это даже уже и побеждено… Учёные наши и артриянские говорят, что это всё из-за того, что при превышении скорости света корабль попадает в 1-е надпространство, в котором наши животные не жили, и жить не будут. Так вот, эти же учёные говорят, что в принципе избавиться от этих ощущений можно, если образовать в кабине какую-то замкнутую биологическую оболочку. Как я знаю, такие опыты уже проводились и удачно. Но генераторы этой ауры дороги, но они позволяют, безо всяких каких бы-то ни было вредных ощущений лететь с огромной скоростью (даже мгновенной) во внепространстве. Генераторы оболочки сейчас ставят на боевые корабли: истребители, бомбардировщики и прочие, потому что им необходимо нападать на сверхсветовой скорости. Но на спортивных машинах этих генераторов нет. Ну вот, «Прост» и все остальные всё удалялись и, в конце концов, мы вынуждены были сделать гиперпрыжок. Когда мы его завершили, скоростные машины остались позади. Изображение увеличилось, но не стало чётче и яснее. Лишь стало понятно, что вперёд вырвался «Прост», а за ним шёл «Керинг». Так мы и летели, попеременно делая прыжки. Это очень увлекательное зрелище, наблюдать гонки. И если вы захотите понаблюдать за ними, я думаю вы найдёте видеокассету «Олфай-Покласн» 34218 года, или как это пишется сокращенно по земному — «Олфей-Покласн» 201; — 7; 018. Где-то через час, робот-официант принес нам пообедать, после чего мы снова уставились в экран. Комментарий шел бесконечно, и из него я узнал довольно много нового. Но, как бы то ни было, а ралли кончилось. И первое место занял куарибский «Пролмин», второе — «Иглс», третье место — «Прост». Наш пришел только девятым. А мы, переправившись на рейсовом космобусе на Клаусу, соседа Покласна, направились на космодром, естественно сделав экскурсию по Фросику, столице Клауса.

Наш «Космоплаватель» уже поджидал нас на поле космопорта. Вид его чуть изменился. Нa месте грузового отсека появились створки вакуумствора. Крылья поднялись вверх, к середине корпуса, добавились огни и ур-воронки. Благодаря этим дополнительным ур-воронкам и соответственно двигателям, скорость нашего «плавателя» возросла в три раза. Мы пробрались внутрь машины, и я осмотрел пульт управления. На нем добавились новые тумблеры, экраны, циферблаты. Я сел в кресло, и запросил инструкцию о новых системах и принялся изучать ее, попеременно протягивая руку и трогая то один, то другой рычаг или тумблер. Гриша склонился к своему монитору.

— Люди, — после паузы вымолвил Элост, — кто знает сколько времени?

— Много, — таким же, как и Элост, голосом ответил Инор, — 0 часов пять минут…

— Сколько? — сделал круглые глаза Элост, — еще два часа!

— Да, абсолютно точно.

— Так чего же мы тут сидим?

Я повернулся к ним:

— Ну, вот я сижу тут из-за этого, — я ткнул рукой, как бы указывая на прибавившуюся братию приборов, — а вот чего тут сидите вы…

— Да, и точно, — поддакнул, вставая, Инор. — Вот я пойду изучать корабль.

Инор вышел. За ним поднялся и Элост:

— Ну, тогда и я пойду.

Я углубился в чтение. Медленно текли минуты. Так же медленно моя работа подходила к концу. Наконец…

— Ох, — с тяжким вздохом я встал, разминая кости. — Ну и ну! Зачитался я, однако! Надо пойти размяться.

Из-за Гришиного кресла высунулась его голова:

— Подожди меня. — Голова скрылась.

— Ладно уж, — вымолвил я, дрыгая ногами и руками, чтобы лучше размяться. Вдруг я остановился: — Вот это мысль, — воскликнул я, направляясь к клавиатуре бытового компьютера.

— Что за мысль? — кинул на меня быстрый, удивленный взгляд Гриша.

— Что за мысль? — я остановился и растерянно взглянул на него. — Мысль? Ах мысль! Ну, мысль такая: устроить сюрприз Инору и Элосту. — Я склонился над клавиатурой. Пальцы забегали по клавишам. Наконец я распрямился. — Ну, скоро ты там?

— Скоро, скоро, — быстро ответил Гриша.

Я прождал ещё немного до тех пор, пока Гриша не поднялся из своей чаши-кресла, и мы направились вниз. Спустившись, мы направились к грузовому отсеку. Путь нам перегородила стена. Я нашел глазами клавиатуру и вжал правый клавиш. Дверь растворилась в воздухе.

— Что-то новенькое, — промямлил я, вжимая ещё левый клавиш. Дверь материализовалась, — Н-да! — наконец я оправился, и смело вошёл в бывший грузовой отсек.

Теперь он сверкал чистотой. Слева от дверей располагался довольно большой приборный щит. К двум створкам «дверей в космос» вели два ярко сверкающие сводные полозья. А посреди зала, во всей своей красоте, стоял небольшой, но мощный планетарный катер. Он был дисковидной формы с возвышающейся сзади складкой эластичного криола. Диск был высотой с человека. Я не без труда забрался внутрь этой машинки.

— Фу-у, — протянул я, залезая в машину, — трехместный.

— Ты уверен, — это Гриша, уже развалившийся в кресле. — А это, что по-твоему? — Он молча указал на небольшой пультик-квадратик кнопок.

— Места, — вслух прочитал я. — Всё ясно, шестиместный, интересно, я нажал 4 клавиши. Горжетка кресла с легким шипением отъехала назад, и в образовавшемся пространстве выросло кресло. — Всё ясно, — проговорил я, возвращая катеру прежний вид, — Ну пошли.

Я вылез из катера и направился к выходу. Дверь выросла у нас за спиной, и мы пошли в генераторный отсек. В этом отсеке находился синтезатор материи. Правда, какой материи! Кроме пищи, синтезатор мог производить всего лишь некоторые силовые конструкции, и то, забирая бешеную мощность. Ну ладно. Там мы нашли Инора, Элоста и направились в другие части корабля. За десять минут до старта мы поднялись в рубку. Прошли небольшой коридор и очутились… Нет, не в рубке, а на улице. Везде, и с боков, и сверху, и снизу было открытое пространство. Однако через полминуты всё исчезло.

— Что это было, — прошептал Элост.

— Это мой сюрприз, — усмехаясь, ответил я.

— А, точно, — стукнул себя по голове Инор, — это же включились системы кругового видео-обзора.

— Точно, — я развалился в кресле и включил экран переднего обзора.

— А, дьявол, Блокар (Черная дыра, м/з) бы вас побрал, — тут же прошептал Гриша.

— Угу, — мрачно ответил я, глядя на него, — ещё грозы не хватало!..

— Н-да! На этот раз обрадовать вас не могу, — то ли опровергая, то ли подтверждая мои мысли, сказал Инор. — Молнии тут бывают, причём очень сильные. — На пульте замигал красный огонёк.

— Да, — сказал Гриша, — слушаю.

— Это «Плаватели»? — раздался, хрипловатый голос. Судя по произношению, это был землянин.

— Да, — отозвался Гриша, — они самые.

— С Земли?

— Ну, это как сказать. На Земле мы были года 3 назад.

— Ну, ну. Вы там осторожнее на взлете. Гроза надвигается, четыре сотых номинала. Основные взлётные сведения получите позже.

— Основные взлетные, сведения, — как эхо откликнулся я, — Значит это серьёзно. Инор, Сколько это четыре сотых бала?

— Сколько, сколько, — проворчал Инор. — Это вам ничего не даст. Четыре сотых номинала это четыре сотых Фогрос (номинал), ясно?

— Тьфу ты. Я тебя о мощности спрашиваю.

— Ох, — вздохнул Инор. — Ну, если мощность этой молнии преобразовать в лазерный луч, он укокошит астероид, диаметром полкилометра. — Я присвистнул…

— А сколько это — номинал, — в свою очередь спросил Элост.

— Ну, номинал… номинал уничтожит 50-километровый астероид. А самый мощный плазменный канал, — упредил наши вопросы Инор, — был зарегистрирован в Большом Магеллановом облаке. Там канал между двумя звёздами пробил мгновенно расстояние в 2 зв. часа, — Я снова присвистнул. — И мощность этой молнии составила всего-то около 1000 ном.

— 5-тысячный астероид! — прошептал Гриша.

— Да. А самый мощный планетный выстрел, — разговорился Инор, — был в планетной системе Фрай-мион. Мион спутник звезды ОФР-18275. Там молния из верхних слоев атмосферы достигла спутника, находящегося от неё на 10 тыс. км. и пробила там трещину, по-моему, 30 км. А на базе ПОЦ, которая находилась в 100 км. от места удара молнии, установилась на несколько секунд жара и поотрубались все приборы. Так что сработал АСО (Автоматический Сигнал Опасности).

— Гемуб, — поправил я.

— Ну, Гемуб. Так вот, по расчётам, мощность этой молнии составила 100 ном!..

— Н-да…, — протянул я, — а искусственные?

— Искусственные? Самая мощная искусственная составляет 70 ном. Такой мощности достиг групповой разряд в системе Q I5I2 при IX Всегалактической войне в Большом Магеллановом.

— А какие?..

— Какие? Я точно не помню, но кажется наши, артрианские, мапутские и…

— Эх ты, забыл…

— Но я же не компьютер… — Инор замолчал.

Замигал сигнал радиовызова:

— «Космоплаватели», — сказал Гриша.

— Теперь 080, — поправил прежний хрипловатый голос. — Вот сведения: потенциал атмосферы — 800 гей, земли — 1200 гей, облаков — 5000 гей, плотность воздуха -3 номинала, облака — 10, влажность — 0,3 номинала. Высота облаков 40 км. Высота до облаков 15 км…

— Мало, — прошептал я.

— Ваш корабль разряжен, так что скопите не более 0,02 фогрос. Защита выдержит. Ну, до связи.

Я перевёл корабль в предстартовую готовность. Включил отводное поле.

— Внимание! — выкрикнул динамик, — плотность облаков повысилась, 19 мен.

— Ещё этого нам не хватало, — проворчал я, включая силовое поле. — Совсем весёленький будет взлёт.

— Это точно, — поддержал Элост.

— Внимание! — снова выкрикнул динамик, — три минуты до старта, приготовьтесь. — На экране появились цифры индикатора. — Продувка. — Корабль задрожал. — Малые двигатели! — корабль задрожал сильнее. — Две минуты. Основной реактор!»

— Что-то новенькое, — проворчал я, включая основной реактор. Дрожь уже почти не ощущалась.

— Это для того, чтобы силовое поле вышло на нужную мощность, — пояснил Гриша.

— Поле! — На экране вспыхнула линия контроля силового поля. — Так, отлично! Минута! — Быстро текли секунды. — Внимание, 30 секунд, 25, 20, 15. Зависание. — Шкала высокометра дрогнула и показала, что мы поднялись на 25 км. — 10, 9, … Предстарт: 3, 2. 1, 0. Старт! — Где-то внизу вспыхнуло пламя. Я вдавил красную кнопку, и корабль медленно пошёл вверх. — Отлично! — донеслось с земли. — Не набирайте скорость, 6 км/с и хватит.

Мы взяли скорость. Прошло несколько секунд, и мы вошли в облака. Засверкали молнии.

— 0,0005 фос, 0,0010, 0,0012, — комментировал Элост.

— Идёте отлично, — сквозь треск пробился голо с земли. — Так держать. Набирайте скорость. — Скорость возросла. Облака стали плавиться.

— Сопротивление возрастает, — тихо сказал Элост.

Тихо щёлкнул тумблер, и рубка погрузилась в темноту. Зато снизу донесся еле различимый гул.

— Что это? — воскликнул Инор в темноте.

— Ничего особенного, — ответил я, — просто силовое поле забирает всю энергию.

— Плотность облаков воз…, — кое-как к нам пробился голос с земли. Но последние слова его заглушил новый всплеск треска. Справа по борту полыхнула яркая молния. На несколько секунд гул возрос.

— 0,032, — воскликнул Элост. Прошло несколько секунд и дружное «ypa» разнеслось по рубке.

— Ало, унер-канал у, вас работает отлично, — сказала нам земля. — Отлично прошли облако, увеличиваете скорость!

— Ага, — корабль рванулся ввысь. В рубке вспыхнул свет. Синева быстро стала редеть. Появились звезды, и корабль вышел в космос. Под нами расстилалась огромная голубая планета. Корабль набирал скорость. Я пошатываясь встал и сказал: — А теперь в кают-компанию. — Я вышел.

За мной последовали остальные. Опустившись вниз, я зашёл в кают-компанию. При моём появлении она вспыхнула ярким светом.

— 13—10, — воскликнул я, — свет убрать. — Свет погас. — Да не совсем! — Свет снова вспыхнул, но на этот раз не так ярко. — Вот так. — Я прошёл и сел в кресло около стола. Остальные расселись вокруг. Наверху ярко светило солнце. О мою ногу что-то потёрлось. Я опустил взгляд вниз. Это был фингр. Я погладил его. — Ладно, — наконец прервал я затянувшуюся паузу, — Инор, дай нам чего-нибудь поесть.

— 9—8, — позвал он, — сок с печеньем.

Появился робот-официант. На круглом подносе он нес четыре стакана с каким-то жёлтым напитком. Посреди них стоял чайничек и блюдце с печеньем и небольшая вазочка с какой-то вязкой массой.

— Э, это ещё что такое, — пробуя массу на вкус, сказал Гриша.

— Это? — удивился Инор, — Ты что, не знаешь? Это же повидло. А вот это, — Инор указал на высокие стаканы с торчащими из них трубочками. — «афкориго».

— Ясно, — я намазал повидло на печенье и откусил кусочек, — неплохо.

Слопав пару печений, я завёл беседу, потягивая «афкориго».

— Ну вот, у меня тут после нашего решения направиться в парк, возникли сразу же несколько вопросов…

— Какие?

— Элост, не перебивай, до парка ещё три дня, не так ли, Гриша? — Он кивнул. — Но я не об этом. Во первых, по самым приближённым расчетам, путешествия в парках «Космос-Окрустальный» составит не менее трёх месяцев. И в связи с этим возникает вопрос, где мы будем…, где мы будем снабжаться едой и топливом всё это время. Но это не всё. Нам надо запастись дисками и другой дребеденью, это второе. В третьих, нам нужно выбрать планету, куда мы будем летать на отдых. Ну и ещё, установка мер безопасности. Вот все эти вопросы я и выношу на обсуждение команды. Первое еда и топливо…? Ну?

В зале воцарилась тишина. Наконец Гриша сказал:

— Ну, я предлагаю снабжаться в Алкоретсе-15, или у звезды Прест-8.125. Там я слышал, есть филиал нашего «Мусир», а на соседней планетке крупный продовольственной центр. Ну как? — Он обвёл взглядом команду.

— Нет, — наконец выдавил Инор, — далековато, — Инор встал и подошёл к стереоэкрану. — Адар, дай карту, — он махнул головой в сторону экрана. Я выдвинул из стола клавиатуру и сделал запрос. Перед Инором появилось изображение сотня-другая звёзд. — Вот смотрите, — начал Инор, взяв электронную указку. — Здесь находится Брест-8.125, а здесь — Алкоретсе-15.- Инор взглянул на нас. — Далековато, не правда ли?

— А что ты предлагаешь? — ехидно спросил Гриша.

Инор сунул указку во внутрь карты:

— Вот эта звезда…

— Чоль 725, — вставил я. — Да. Так вот, в системе у этой звезды есть заправочная станция. Причём «Мусир» собиралась открыть тут филиал. А у её соседа Крое, продовольственный центр. В общем-то, и нашим потребностям отвечает и рядом с «Космосом-Окрустальным». Ну как?

— Ты уверен, что это нашим потребностям отвечает, — усомнился я, — А то подлетаем туда — топливо на исходе, а там тебе говорят: «Топлива…", — я красноречиво развел руками.

— Ну, лично я уверен, — ответил Инор, — если, ты не веришь…, — он пожал плечами, — запроси информацию.

— Ладно, запрошу, — я кинул взгляд на Гришу. Он что-то говорил записной книжке, которую только что, достал. — Второй вопрос: диски и так далее?

— А именно? — уточнил Элост.

— Ну, именно диски, я уже сказал, видиокамеры…

— У нас же есть, — удивился Гриша.

— Не такие, нам для съёмок в космосе нужны широкоформатные, бронировые камеры, ясно? Ну вот, ещё нам нужны скафандры средней защити. Гарпуны, ну и генераторы скафандрового защитного поля, и, по-моему, всё.

— Н-да! — выдавил Элост, — Где всё это взять?

Я пожал плечами. В зале воцарилась тишина. Все о чём-то напряженно думали.

— Вспомнил! — вдруг воскликнул Гриша. — Вспомнил! Адар, какой последний вопрос?

— Меры безопасности…

— Ну и куда ты собирался за ними направиться?

— Куда? Как куда? Конечно в систему Зем-5.

— Корабль идёт туда?

— Да, а что?.. — я запнулся на полуслове, — Ты думаешь… Ты думаешь туда направиться? — Я хлопнул себя по лбу, — Точно, куда же ещё!..

— А-а, ага, — протянул Элост.

— Да, что это всё значит, — не выдержал Инор.

Все с удивлением уставились на него.

— Ты что, не знаешь? — наконец спросил я, — На установку защитных…

— … мы собирались махнуть в систему «Зем», — повторил Инор.

— Да я слышал. Там есть мастерская.

— Да, а рядом с Земом Фаус, — прибавил Инор и, рассмеявшись, добавил: — Точно, там же кибернетический завод, как я забыл…

— Ну, да ничего, — успокоил я его, — простительно. Пошли в рубку, что тут делать. — Я прогладил фингра и вышел. Через минуту мы уже развалились в креслах рубки.

— I-7, — позвал я, — убери свет.

Свет погас, и рубка погрузилась в темноту, передо мной сияли, переливаясь разноцветными огнями, десятки тумблеров и свето-панелей. Я протянул руку и отключил их. В рубке на секунду воцарилась полная мгла. В большом лобовом иллюминаторе сверкали, переливаясь, белые точки звёзд. Невдалеке сверкнул небольшой шарик какой-то звезды. А перед нами вырастала во всей своей красоте оранжево-голубая планета. Она приближалась, а мы сидели, не смея шелохнуться, зачарованные красотой и величием Космоса.

— Ладно, — наконец сказал я, — скоро переход.

Я включил приборы, контролирующие этот процесс. Передо мной вспыхнули несколько экранчиков. Я окинул взглядом цифры и кривые, высветившиеся на них. Всё было в порядке. Мимо промелькнул указатель поворота. А за ним с десяток кораблей. После этого звёзды вдруг стали отплывать, а вскоре и совсем исчезли. Корабль пробила дрожь. Внизу приглушенно загудели двигатели.

— Что это? — спросил Инор. — Переход?

— Нет, переход впереди, — ответил я, передвигая пару рычагов. — Мы ещё только в ІІІ внепространстве.

В иллюминаторе замелькали какие-то полоски.

— Звёзды. — прокомментировал Элост.

Впереди промелькнули три корабля, после чего сверху промелькнула тёмная цилиндрообразная масса.

— Автоматические подпространственные переходы, — сказал Инор.

Несколько труб уводило в никуда. Полосы исчезли. Впереди расстилалась сплошная мгла.

— ІІ внепространство, — сказал я.

К нам присоединился какой-то диск. Через секунду он отвалил, а справа промелькнула чёрточка пассажирского космолёта. Отойдя вперёд, она растворилась в кромешной тьме. Над нами промелькнул ярко светящийся «переход». Несколько так же горящих труб, опять уходили в никуда. Ещё промелькнуло несколько космолётов.

— И не думал, что в подпространстве такое густое движение, — произнёс Элост.

— Это ещё и не густое, — ответил Гриша, — Просто нам попадались мало оживлённые дороги, а вот там где мы вынырнем… — он недоговорил: перед лобовым стеклом вспыхнула яркая вспышка.

— Переход, — крикнул я.

Впереди появилась белая точка. Она быстро росла и вскоре весь «экран» заливало белое марево. Прошло полминуты и зарево исчезло. На этот раз переход обратно занял значительно меньше времени. Мы, как игла, пробили межпространственные прокладки и оказались в нашем пространстве. Справа и слева летело около трех кораблей. Мы продвигались вперед, сбросив скорость.

— Вот сейчас начнётся городской ад, — предрёк Гриша.

И действительно, справа и слева замелькали десятки домов самой разной формы. На светофоре зажегся зелёный свет. Я остановился. Впереди замелькали космолёты. Я включил свет и, подключив, систему городской езды, выдал на монитор карту города. На светофоре замигал белый треугольник, правый ряд тронулся. Белый треугольник сменился на синий квадрат, я дал газ, проедал до поворота, после чего повернул вправо и вверх. Эта дорога оказалась не столь оживлённой. Справа промелькнул небольшой домик подпространственного перехода. Около него выстроилась очередь космолётов самых разнообразных форм. Они промелькнули сбоку. Я снова притормозил, повернул, снова наткнулся на светофор, снова газ…

— Осторожно, — толкнул меня Гриша, указывая на чёрточку карты, — перелёт…

Чёрточка окрасилась в зелёный свет.

— Чёрт, — процедил я, сворачивая на магистраль. На светофоре горел зелёный свет. Я остановился, впереди замелькали космовагоны самой разной формы. Наконец поезд кончился, и мы полетели к спутнику планеты, где располагалась мастерская. Очутившись там, мы наткнулись снова на очередь. Я подрулил к заду последнего космолёта, и остановился.

— Н-да… Интересно, сколько мы будем здесь стоять? — уныло спросил я.

— Недолго, — ответил Гриша, — час-два не больше.

— Сколько? — удивился Инор, — Это ты называешь недолго?

— Меньше не будет, — пожал плечами Гриша.

В рубке опять воцарилась тишина. И вдруг…

— Интересно, — сказал Инор, вставая из кресла, кто-й-то к нам пожаловал.

Я удивлённо пошарил глазами по приборной панели и увидел горевший огонёк сигнализации космического люка. Я поднялся и вышел за Элостом. Мы спустились вниз, надели скафандры и вышли на «улицу». На «тротуаре» напротив нашего корабля стояли трое существ. Они были в скафандрах, свободно свисающих на них, у пояса начинался коробок жизнеобеспечения, а сквозь прямоугольный шлем виднелась ромбическая физиономия. Я ещё раз оглядел этих трёх существ и только теперь заметил, что у них было шесть рук и четыре ноги. Я включил автопереводчик и дал знак существам говорить.

— Здравствуйте, — начал разговор самый высокий из них, — Меня зовут Кон. — «Ага, — мелькнуло у меня, — Кон! Значит из фронтальной территории». — А вот этот, — Кон указал на других существ, — мои жена и дочь. Сын остался в корабле.

— Я понял, — ответил я.

— Мы ваши соседи, — выждав непродолжительную паузу, снова сказал Кон, — и стоять ещё долго, ещё где-то пол фокет (межзвездная единица времени — 130 мин.). Вот мы и решили вас навестить.

— Вы летаете с семьей? — в свою очередь спросил я. Кон сделал какое-то едва заметное движение, и, опомнившись, сказал:

— Да, а вы нет?

— Мы, — я растерялся, — мы нет. Мы, так сказать, друзья. Вот он, — я указал на Элоста, — Элост, наш врач. Я — Адар, командир корабля. А там, в корабле ещё два члена экипажа, — Я помолчал и добавил, — Мир (обращение заменявшее «я из цивилизации») 3емля, дышу кислородом, а вы?

— О-о-о, — протянул Кон, — Земля…, знаю, знаю, — и в свою очередь представился, — Миро, Фересин, кислород.

Я пригласил Кона и его семью в корабль. Мы сбросили скафандры. Оказывается, Кон был чешуйчатым существом с небольшим хвостом. Четыре его ноги оканчивались десятью пальцами, расположенными кругом вокруг стопы. На руках было только по три пальца, ромбическое лицо покрывали чешуйки, сквозь которые проступали 5 глаз, нос и небольшая трубочка рта.

— Что это? — спросил я, когда мы разделись, указывая на белую шапочку, похожую на биоматеризатор, на голове у Кона.

— О, это…, — Кон скорчил гримасу, но я понял: это он улыбается по-своему, — Это гипнотический подбиратель образов, неужели вы не знаете?

Я пожал плечами, а Элост ответил:

— Знаем. — Он вытащил из кармана маленькую коробочку, с выдвинувшимся из неё обручем, — Вот… — Он дал коробочку Кону, тот снял свой гипноб и сравнил с ним коробочку Элоста. Я же, пока гости рассматривали нашу коробочку, отключил переводчика и спросил у Элоста:

— Это гипноб? — Элост кивнул, — Земной? — опять кивок, — Где ты его взял?

— Купил ещё на Килораску, всунул в карман и до сегодняшнего дня не вспомнил. — Элост улыбнулся и покачал головой, — Это ж надо… Намертво забыл. Там у меня есть не распакованный чемодан, в нём гипнобы для вас.

Я усмехнулся и снова включил переводчик. Наши гости осмотрели коробочку Элоста и, нацепив на голову свои шапки, высказали Элосту свои удивления.

— Ладно, — сказал я, когда возгласы прекратились, — пойдемте в рубку.

Через минуту дверь в рубку раскрылась, и мы вошли в небольшую комнату.

— Инор, Гриша, — оповестил я, сидевших в ней, — вот это наши соседи, Кон и его семья.

Гриша и Инор поднялись, поздоровались с ними, после чего Гриша повернулся ко мне и сказал:

— Чего ту их сюда привёл? Надо было в кают компанию.

Я усмехнулся и парировал его выпад:

— Я хотел спуститься в кают-компанию с вами, — и повернулся к гостям: — А теперь я прошу вас пройти с нами в кают-компанию.

Мы спустились вниз и прошли к дверям кают-компании. Гриша еле слышно щёлкнул пальцами, и две огромные створки разъехались, открыв нам путь в зал. Мы вошли.

— 3—18, — позвал я, предварительно отключив переводчик, — ещё три кресла к центральному столу.

Я обернулся к гостям и жестом пригласил их сесть. Поблагодарив, они расселись в креслах, после чего сел и я.

— Что вы будете есть-пить? — с улыбкой спросил Инор, обращаясь к гостям.

— 0, если можно, удоинорумалим и молт, — воскликнул Кон.

Я округлил глаза и уставился на Инора. Инор же совершенно не растерялся. То ли он знал, что это такое, то ли что-то придумал.

— Если эти блюда есть в памяти нашего кухонного автомата, — совершенно спокойно сказал он, — то минут, то есть фиолет (фиолет — межзвёздная единица времени -5 мин.), через 2 они будут готовы. — Инор выдвинул клавиатуру и начал набирать запрос. Гриша же не выдержал и завёл беседу:

— Я слышал, эта мастерская обслуживает в основном корабли, идущие в зону «Космос-Окрустальный»?

— Не только, — возразил Кон, — Она обслуживает корабли идущие и оттуда.

— Значит, вы из «Космоса-Окрустального»? Ну и как впечатление?

Глаза у Кона стали азартными:

— Ой, вы даже не представляете! Это так прекрасно: десятки видов животных, самых разнообразных форм, и планетарных, и космических, и… Ну, в общем, вы всё увидите сами.

— Да. Ну и что, у вас не было никаких осложнений?

— Нет. Работа там организована фохасне. — Элост и Инор удивлённо вскинули брови, — А если ещё подготовиться… Я даже вам скажу, мы то и не всю территорию осмотрели.

Раздался мягкий звонок и робот принес на зеркальном подносе два пластиковых блюда с наложенной на них какой-то пищей. Кон и его семья принялись с удовольствием поглощать её.

— Ну-ка, ну-ка, — пробормотал Элост, протягивая руку к одной из тарелок, — попробуем…

Услышав эти слова, Инор резко обернулся:

— Не трожь, — крикнул он, тут же протягиваясь через стол, чтобы выбить горстку кашицы из руки Элоста, — не трожь…

Но было уже поздно, Элост положил кашицу в рот:

— О-о-о, — прохрипел он, хватаясь за горло, — какая дрянь.

Сначала Элост стал отплёвываться, но потом его прорвало. Он бросился в ванную, держась за рот.

— Я же его предупреждал, — раздосадовано, сказал Инор, опускаясь в кресло, — а он, дурак, решил попробовать.

Мы ещё подождали, пока гости доели пищу, после чего Гриша, вдруг, ни с того, ни с сего, ляпнул:

— А почему-й-то ваша жена ничего не говорит?

— Гриша, — вскрикнул Инор, я же так посмотрел на вопрошающего, что тот аж съёжился.

Глаза Кона стали синеть, чешуйки на лице стали торчком, а моя рука подтянулась к клавише грави-клетки. Но Кон вскоре взял себя в руки, и его лицо приняло прежний вид.

— Мы не любим об этом говорить, — сказал, наконец, он, — это наши проблемы. — Кон замолчал.

Наконец Гриша снова завел разговор:

— А вы долго путешествуете?

Koн грустно взглянул на него и произнёс:

— Да, долго, уже около полста лет…

— И должно быть много повидали?

— Да…

— Расскажите нам о путешествиях.

Кон помолчал, после чего сказал:

— Ну что ж. Началось всё с одного моего путешествия на исследовательском корабле в окрестности звезды…

Так мы узнали о путешествии Кона и его семьи. Жена за весь разговор ни разу не перебила его, такой уж у них, фронтальных рас, обычай. Ну вот, оказывается, Кон уже успел побывать в соседних Галактиках, во многих известных районах нашей Галактики, в соседних мирах… И он, своими рассказами, дал нам цели путешествий не менее чем на 10 лет вперёд (забегая вперёд, скажу, что мы не во всех из них побывали до сих пор). Но как бы там ни было, время прошло, и мы, вежливо попрощавшись, выпроводили гостей на улицу, а потом, поднявшись наверх, увидели, что наш корабль почти вплотную приблизился к ангарам. Минут через 15 появился и Элост. Инор усмехнулся и сказал:

— Что, попробовал молта? А? — Элост зыркнул на него и развалился в кресле:

— Ну, попробовал…

— Ну вот, больше не пробуй не спрашивая.

— Да ладно, уж…

Тоненько запищал зуммерчик внешней связи:

— Говорит космомастерская «Мас-кон-18». Вы космоплаватели?

— Да…

— Ну вот и отлично. Направляетесь через 10 мин в 18 ангар. Маршрут получите. Конец.

— Конец, — Гриша откинулся в кресле, — Интересно, сколько нам будут ставить «безопасные сетки»?

— Я думаю, — откликнулся я, — с часик…

— И правильно думаешь, — одобрил Элост. — С час, не больше.

Воцарилась тишина, прерываемая только щелчками переключателей, гулом двигателей да писком зуммеров. Но, наконец…

— Говорит «Мас-кон-28». Направляйтесь в 18 ангар, — раздался громкий голос и на среднем экране появилась белая полоска маршрута.

Я взялся за рукоятки управления и повёл корабль вдоль рядов ангаров, из которых выезжали тележки, вырывались облачка пара. Гриша что-то бубнил микрофону. Я спустил корабль вниз и точно положил на своевременно выдвинутую тележку.

— Отлично, — донёсся до меня возглас микрофона, — кто у вас ведёт корабль?»

— Это, — кинул на меня быстрый взгляд Гриша, — наш капитан — Адар Клёнов.

— Ну, скажи ему, что он отлично ведёт корабль.

— Скажу, — Гриша опять посмотрел на меня.

Тележка помчалась в ангар, мелькнула цифра «18», вслед за чем корабль нырнул в пасть ангара. На секунду корабль погрузился в темноту, после чего сработали фотоэлементы. Корабль мчался внутрь ангара. Справа и слева вспыхивали вспышки сварочных аппаратов, дёргались стальные лапы роботов. Корабль резко затормозил.

— Послушай, — продолжил после непродолжительной паузы Гриша, недавно начатый разговор с диспетчером, — а сколько будем здесь стоять?

— Сколько? Сейчас скажу, — послышались щелчки переключателей и чмоканье клавиш. — Ваш корабль простоит здесь… 6 с лишним фислет.

— Это около получаса?..

— Нет, это пол кларна.

— Почему-й-то?

— Как почему… — я подтянулся к креслу Гриши и, толкнув его, прошептал:

— Что ты с ним споришь? Он же говорит о своём времени.

— А, — протянул Гриша и о чём-то спросил диспетчера.

— Эта-то компания? — прозвучал по динамику ответ. — Огромная. Занимает, как минимум, несколько тысяч мастерских, имеет свои филиалы во всей Галактике и в 5 других Галактиках. В частности, вокруг парка «Космос-Окрустальный» находится около 300 мастерских». — Воцарилась небольшая пауза. Из динамиков донеслись какие-то приглушенные голоса. Наконец диспетчер вспомнил о нас. — Да, ну я вас оставлю, у меня уйма работы. Пока.

Диспетчер отключился. Я от нечего делать, пощелкал переключателем света коридора, после чего, включив центральный монитор, принялся изучать когда-то популярную, пришедшую к нам из «малого Магелланового облака игру под названием «Каракалитесем». Суть этой игры, похожей на наши шахматы, но более быстрой и энергичной, заключалась в том, чтобы сбить голову у фигуры под названием «бе». А делалось это так: как я уже говорил, эта игра пришла к нам из Магелланового облака, со звезды Луц. Обитатели этой планеты имеют 8 ног и 8 рук, поэтому приборы для игры, а значит и количество фигур, равнялось 16-ти. Так вот, играющий влазил в специальный напальник, на который надевается 16 колец, соединенных с фигурками. Когда же играющий делает эту, прямо скажем трудоёмкую работу, третий че…, т.е. сапиенс, давал команду, и оба игрока начинали отчаянно дергать руками и ногами, пытаясь дотянуться до «бе» противника. Тяжеленная эта игра требовала недюжинной силы (попробуйте потаскать 16-ть килограммовых колец) и быстрой мысли с хорошей реакцией. Проходило время. И вот слух об этой игре домчался до нашей Галактики. Тут её модернизировали и пустили в местный оборот. Во первых, эту игру электронизировали, пооблегчили кольца, но когда эта игра поступила в массовую продажу, пришлось вспомнить о том, что не каждые разумные существа имеют 16-ть конечностей. Эту проблему решили, при чём прекрасно, инженеры цивилизации Крадах. Являясь основоположниками современной гипнотехники, они пошли своим путем: раз нельзя изменить игру, надо изменить существа, рассуждали они и сделали так, что когда-то громоздкая и тяжёлая игра, стала занимать небольшой ящичек, в котором находились гипнопол, дискета и считыватель. А действовала эта игра так: гипнопол внушал тебе, что у тебя 16 конечностей и что ты находишься в костюме игрока… Ну а дальше ты начинаешь играть. В общем-то, изменилась не только игра, но и её название. Теперь перед «Каракалитесем» ставилась приставка «пред» (от «предисетом-гипнозимен»). Ну, кроме того, что я тут вам понарассказал, у игры «Предкаракалитесем», конечно же, были свои правила, которые я и изучал. Так в чтении и прошли эти полчаса. И вот до наших ушей донёсся тоненький писк зуммера внешней связи.

— Да. «Четыре космоплавателя» слушают, — недовольно пробормотал Гриша, отрываясь от игры в шахматы.

— Какие, вернее кто? — донёсся скрипучий голос.

— Началось… — процедил я и сделал жест рукой, как бы указывая на Понласе, — тебя предупреждали.

— Да отстань ты, — огрызнулся радист и, обращаясь к диспетчеру, сказал, — «карсоифяд фео» слушают.

— А, «Карсоифят» говоришь. Ну, значит так. Сетки вам уже поставили, — Инор вскинул руки, — и поэтому мотайте-ка вы отсюда. Вот маршрут выхода.

На мониторе высветился пунктир нашего пути. Я проследил за ним. Пунктир проходил через город, пересекал три перекрестка, прерывался пяти светофорами.

— Н-да…, — промямлил я, откинувшись в кресле. — Далековато. — Но…

Наконец, посидев немного, мне пришлось взяться за ручки управления, включив предварительно систему городской езды. Тележка выскочила на открытое пространство, и я передвинул небольшой энергорычажок на правой ручке. Корабль медленно поднялся и, стал набирать скорость. Элост включил задний обзор.

— Ты посмотри-ка, а огня то совсем нет.

— Да, — гордо заявил Инор, — нам же сетки поставили. Это ж специально, чтоб зверей не жечь.

Элост и Инор вернулись к незаконченной партии. Инор снова стал состязаться в этом же с компьютером, а я весь втянулся в управление кораблём. Вскоре мы уже вышли за пределы города и взяли курс на Фауст.

— Мат. — завопил вдруг Элост и, вскочив, бросился обнимать нас. — Мат, мат, — повторял он, тиская в объятиях то меня, то Инора.

Я взглянул на Гришу.

— Он, что, мат тебе поставил? — тот огорчённо кивнул. — Эх ты.

Я остановил Элоста и предложил ему сыграть в шахматы со мной. Он милостиво согласился. Скажу вам честно, эта партия, продолжавшаяся около двух часов, была одной из труднейших и я, разумеется, продул. Но, наконец, партия кончилась и я, сев в своё кресло, блаженно зажмурил глаза. Я отдыхал. Но прошло минут 20-ть, и мне пришлось открыть глаза и встать. Корабль остановился у магазина кибернетического завода «Мехалофероест».

Я с Гришей вылезли из корабля и направились в магазин, который сверкал разноцветными огнями по другую сторону стоянки.

— Эх, — махнул рукой я, — жаль, что мы не на Земле, а то махнули бы напрямик.

Гриша, насколько это позволял ему сделать скафандр, покрутил пальцем у виска и, указав на поворачивающий на стоянку космолёт, сказал:

— Смотри… Вот именно, что мы не на Земле. Здесь скорости ого-го. Мы направились к магазину по тротуару и вскоре оказались в скафандровом отсеке. Сняв скафандры, мы прошли в дал. В холле, хоть и было много народу, тесно не было. Я отправил Гришу делать заказ, а сам направился к буфету. Там я выбрал несколько пирожных, бутербродов и две бутылки «Феки-кора». После чего направился в стол заказов.

— Обжора, — откликнулся Гриша, увидев мой измазанный кремом рот, когда я нашёл его у небольшого коридорчика автомата-поставщика. — Хоть поделись…

Я вынул из пакета пирожной и дожевав свой, спросил:

— Долго ещё здать?

— Здавать мы ничего не будем, — пообещал мне Гриша с самым пристойным видом, — а вот ждать…, минуты две. О, вот и робот.

В конце коридора появился небольшой ящичек, высотой метра полтора и шириной примерно столько же.

— И это всё наше? — пробормотал я, пятясь.

— Угу, — промычал в ответ навигатор.

— А кто это всё потащит?

— Робот, — ответствовал Гриша.

Робот остановился и справился на межзвёздном:

— Куда дальше?

Я взглянул на Гришу, который пытался безуспешно проглотить свой кусок пирожного и сказал сам:

— В квадрат стоянки №5 этого магазина.

— На стоянке №5, — нахально ответил верзила-робот, — находится 5 космолётов. Не буду же я к каждому подъезжать…

Я оторопел. Эта машина показалась мне не очень высокого класса, а такое выдала.

— Мой космолёт находится с уличной стороны стоянки, — выдавил, наконец оправившись, я, — туда и вези.

Робот исчез. А я взглянул на ухмыляющегося Гришу и вышел. Догнал меня Гриша только на улице.

— Что, подумал, что он низкого класса? — Я кивнул.

— Эх ты, — хихикнул в ответ он. — Отстаёшь от времени. Этих роботов уже по всей Галактике внедрили, а ты не знаешь…

— А откуда мне знать, — огрызнулся я, — я же не знаток. Да я уверен, ты и сам не знал, что он такого высокого класса и наверняка он и тебе сморозил что-то такое. — Гриша молчал. «Так, — подумал я, мысленно потирая руки, — удар пришёлся в самую точку». — Ты такой знаток кибернетики, — продолжал я атаку, — а, уверен, и не знал о мозге в клетке…

— О чём?..

— Видишь, не знаешь. О мозге, размером с две клетки. Такой мозг мал, а функциональные возможности как у человека. Этот мозг разработали на Земле.

— Да? А я-то думаю, чего это его в клетку посадили, — съехидничал Гриша, — да ещё и в две…

Этот выпад подействовал на меня как удар по голове. «Поздравляю, — ме-лькнуло у меня, — нокаут был хорош». Но сдаваться я не собирался:

— Его посадили в клетку для того, — перешел я в наступление, — чтобы он тебя не искусал.

Окончить я не смог, потому что навстречу нам нёсся, оравши какой-то шлягер, робот-транспортировщик. Мы отскочили в разные стороны, а когда снова сошлись, были уже у корабля:

— Эй, — крикнул Гриша, только мы вошли и закинули скафандры. — Товар получили? — Никто не ответил. — Эй, есть кто-нибудь, — снова крикнул он.

— Есть, есть, — проворчал, выходя из лифта Инор. — Чего разорался? Только что роботам дели работу… — Взгляд Инора упал на мешочек с пирожными. — О-о-о…, — пропел он, — кейоль. Давай, давай…

— В рубке, — отрезал я и направился к лифту. Когда мы оказались в небольшой комнатке, я заказал роботу стол, и когда тот, таща на спине заказ, разложил деликатесы на столе. — Эй-эй, не очень-то увлекайтесь, — воскликнул я, когда Инор и Элост накинулись на аппетитно стоящую еду. Помолчав, добавил, — а то пронесёт.

— Ничего не пронесет, — отверг мои предположения Инор, разжёвывая первый кусочек.

Я откинулся в кресле, после чего взялся за ручки управления кораблём. Он медленно задвигался к повороту. Впереди мелькнул какой-то бешено летящий диск.

— Вот даёт, — воскликнул Гриша, поворачивая какие-то ручки, — так гнать…

Я вырулил на дорогу и направил корабль за город.

— Ну, куда теперь?

— Как, куда? — отвлёкся от еды Инор, — в парк.

— А нам больше ничего не нужно?

— Нет, — мотнул головой Гриша.

— Ну что ж.

Через два дня мы были у взлётной зоны парка. Я сидел в кресле, наблюдая мозаику огоньков. Инспектор службы охра-ны только что ушёл, и теперь над нами проплывали стальные балки варг-ворот. Впереди помигивал огоньками небольшой космобусчик.

— Рейсовый? — спросил с набитым ртом Инор.

Я кивнул. Инор что-то сделал со своим монитором, и на нём высветилась какая-то линия.

— Что это? — спросил я.

— Это трасса. — Инор провёл пальцем вдоль линии, — видишь, путь проходит по наибольшим достопримечательностям парка и длительность полёта всего будет 15 суток. Адар, выруливай за ним.

— Это ещё зачем, — спросил я, орудуя рукоятками.

— Слишком долго объяснять. Пойдёмте в кают-компанию, объясню.

Инор поднялся, за ним встал и Элост. Я же ещё чуть-чуть поколдовал над пультом автопилота и вышел вслед за друзьями. Дойдя до рубки, мы расселись в мягких креслах и я, подняв руку, сказал:

— Итак, докладчик Инор собрал нас тут по, э-э…, неизвестной причине. Прощу. — Инор встал:

— Созвал я вас всех не по неизвестной причине, а вот почему, — он склонился над клавиатурой, и когда на большом экране появилась объемная карта с надписью «Парк «Космос Окрустальный», распрямился и, подойдя к карте, указал на жёлтый пунктир. — Вот это маршрут космобуса. — Инор извлёк из кармана кефюль. — Он проходит по самым, так сказать, населённым пунктам и затрачивает на это всего 15 дней… Так вот, я предлагаю, вместо того, чтобы мотаться из стороны в сторону по парку, сделать панорамный пролёт по маршруту космобуса, а потом сделать вот так, — Инор, жуя кефюль, провел грифельной указкой и справа от жёлтой линии появилась ещё одна закрученная спиралью. Я пожал плечами и посмотрел на Гришу, тот на Элоста, а Элост на меня.

— Ну, лично я согласен, — после минутной паузы выговорил я.

— Я тоже, — эхом откликнулся Элост.

И Гриша принял сторону большинства.

— Это всё? — спросил он, усевшегося Инора.

— Да.

— Ну, тогда сейчас покажу что-то я…

— Что?..

— Один фильм.

— Ладно, — я поднялся. — Ты тут готовься, а я мигом.

Я как ветер влетел в рубку и перепрограммировал автомат. Когда я вернулся в кают-компанию, всё было уже готово. Круглый стол исчез не оставив даже стульев, зато шезлонги отодвинулись от экрана метров на шесть, что свидетельствовало о крупном масштабе фильма.

— Где ты пропадал? — вскричал Гриша, как только я вошёл. — У нас уже всё готово.

Я ещё раз оглядел комнату, и волосы у меня встали дыбом. Я указал на небольшой ящичек, стоящий в углу и прошептал:

— Это филомы?

— Да, — не без удовольствия ответил Гриша.

— И-и сколько же мы будем их смотреть?

— Ну, часа два…

Я осел. Два часа сидеть, уставившись на экран… ну нет…

— Ну уж нет, — выдал я, — два часа я сидеть не буду.

— Ну, зачем же целых два часа, — улыбнулся Гриша, — а перерыв…

— Ну, с перерывом… ладно, — я развалился в шезлонге.

— Эти диски, — подал голос всезнающий Инор, — были отсняты на Килораску.

Послышался шелест листьев, чириканье птиц, после чего появилось изображение. Где-то слышался едва различимый топот.

— Это, — шепнул мне Элост, — динозавры бегут.

И действительно. Вдалеке показались головы, сидящие на длинных шеях. Снимающая камера отскочила, в кадр попала палатка. Послышались крики, из-за палатки выскочил Элост с трубкой парализатора в руках. Но нормально пользоваться им он не умел, и, свалив пару животных, присел. Послышался вой сработавшей сирены. Авангард стада приостановился, но напирающие задние ряды чуть не смяли его. Камера дёрнулась и упала. Сверху мелькнула серая туша динозавра, затем камера поднялась и показала убегающее по полянке стадо. Через два с хвостиком часа мы уже сидели в рубке «Космоплавателя». Справа сверкала, переливаясь разноцветными огнями, планета. Слева набирал скорость табунчик каких-то космических животных.

— 3—18, — произнёс Инор, — что это за животные?

— Лосомы, — коротко ответил автомат. — А поподробнее… Но компьютер оставался немногословным: — Лосомы — космические животные, обычно проживающие в тропических зонах звёзд типа 1,1—1,6. Были открыты в 150.015.0 к.г. артрианским исследовательским кораблём «Лос-Корос». В парке «Космос-Окрустальный» занимают 1 квадрант.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Инор уставился в экран. Теперь кроме ломосомов тут появились и другие животные. В глазах Инора блеснул лукавый огонёк:

— 3—18, назови всех животных, присутствующих здесь… — Э-э-э, находящихся поблизости от корабля.

— Лосомы, солоны, янабы, улраны, ярены, сиены, ремуны, инезы, цына…

— Ладно, хватит. А теперь истории открытия всех названных животных.

— Ну, о лосомах уже рассказывал, — начал было автомат, — солоны были открыты артрианами в том же году, что и лосомы, тем же кораблём. Проживают в полярных зонах звезд типа 1,1—1,6. Янабы открыты в 167.580.437 году исследовательским кораблём, принадлежавшем планете Нец. Проживают в субтропических зонах красных карликов. Улоаки были открыты в 198.731.540 году. Исследовательская экспедиция «Me». Проживают близ звёзд 3,3—3,4 в экваториальных зонах. Ирены, скоростные огромные животные, достигают скорости в 250 тыс. км./с, обладают незаурядными мыслительными способностями. Масса особей часто достигает 120 тон, питаются космической пылью, в последнее время космическим мусором. Открыты в 170.015.050 году. Экспедиция планеты Крок. Обитают только в шаровом скоплении М-29. Сиёны…

— Ладно, хватит, — оборвал его Инор и, мотнув головой, промолвил, — разговорился…

Вдруг из-за соседней планеты выскочил какой-то корабль. Челюсть у меня тут же отвисла сантиметров на пять. Кораблей такой диковинной конструкции я никогда не видел…

— Инор, — быстро опомнился Элост, — чей это корабль?

— Это, — Инор проводил взглядом корму корабля и отстучал запрос на клавиатуре компьютера.

На фоне ярких звёзд и сверкающих тел солонов или сиен (их и сам бог не разберет) появился подсвеченный контур только что промелькнувшей машины. — Этот корабль принадлежит, скорее всего, к какой-то грузоперевозящей фирме. — Он двинул рукой и курсор, повинуясь безмолвному приказу, подъехал к красному значку на корме сухогруза. Потом он пододвинулся к значку посередине. — А этот знак означает, что фирма находится в Вер-4.

— ???

— Ох, — Инор тяжело вздохнул и начал свой рассказ. — В Шаровом скоплении Вер-4 несколько тысяч звёзд. Но самое главное, что там развилась высокоразвитая цивилизация, — Инор замолчал, обдумывая последующие слова. — В общем, так. Первая космическая цивилизация развилась там, на Е07 (Линь 8) в 94-м миллионе, по-моему, но это не важно. В общем, когда мы, т.е. на Земле, ещё бродили обезьянами, Содружество цивилизаций в Шаровом достигло наибольшего расцвета. Иные экспедиции достигали центра Галактики и других скоплений звезд в нашей Галактике или, как я буду её называть Мут (Мен). Ну вот. Объединились эти цивилизации в 97-м миллионе. Первый контакт с Землёй был в XX веке, но негласный. На тот период они научились поправлять гены, комбинировать атомы, обогнали свет, покорили гравитацию. Например огнеуправлятель у них со спичечный коpобок, лазер в полтора млн. ватт занимал перстень, антиграв-ранец умещался на спине. А вот ихние ракеты достигали лишь скорости света. Насчёт барьера сверхсвета у них было иное мнение. Они пробились в пятое слойное пространство и стали там передавать сигналы. У них даже такие станции были: переписывают твою сущность и передают её на приёмник. В общем-то, эта операция требует довольно высоких знаний. В биологии они тоже достигли огромных успехов. Пример. С помощью особых машин могли зондировать мозг. Да, совсем забыл, они достигли того, что мы сейчас называем унификация и пепетрикуляция. Да, кстати, гипномаски и изменение плотности гравитела, подбиратели образов — это их идея. Ну ладно. В двухсотом миллионе у них стал вопрос о завоевании Галактики из-за непомерного роста населения! Но артриане обломали им зубы. Несмотря ни на что, артриане были всё таки выше (они на 94 млн. старше). Через 500 лет Шаровые восстановили свои силы, но снова нападать не решились. Они послали в Гала-центр своих послов с просьбой разрешить им селиться в зоне Галактики. После дотошного взвешивание всех за и против, просьба была удовлетворена. Земля к тому времени уже набрала огромную военную мощь и подключилась к Единому Галактическому Сообществу Цивилизаций. Нужно сказать, что с ЕГСЦ (Егесоц) еле выдержал напор поселенцев. Но выдержал. В результат обмена знаниями цивилизации ЕГОЦ научились проникать в 155 слоев пространства и углубились до гипотетических частиц регионов! А Содружество Шаровых планет (СШП) получило сверхсвет, новое оружие, более совершенные и компактные копинаторы, более компактные энергохранилища и более совершенных киберов. — Инор замолчал. И вдруг…

— Разрешите дополнить, — раздался внятный голос кибера.

— Не раз…, — вскипел Инор. Я остановил его взглядом. — Валяй.

— Я хочу дополнить, что экономика СШП имеет ярко выраженное биолого-энергетическое направление, а наука ориентирована на изучению сапиенсов и зверей. При этом их техника часто драпировалась под старые предметы. А некоторые и под современный вид. Например, копинатор делался под зеркальный шарф, а электронные часы под песочные. И в то время, как СШП имела биолого-энергетическое направление, ЕГСЦ имела техническое направление с резким ограничением биологического. Пример технической цивилизации? Вот он. Первыми были освоены надпространство, подпространство и внепространство, а потом уже слойные пространства, не представляющие практически ценности для передвижения кораблей. Всё.

— Спасибо, — язвительно поблагодарил Инор.

— Пожалуйста, — в тон ему ответил кибер.

Воцарилось молчание.

— Ну, вот что, — через несколько минут произнёс я, — я всё больше замечаю, что во время перелётов мы тратим уйму времени впустую.

— А что ты предлагаешь? — спросил Элост.

Вопрос я предвидел и поэтому тут же выпалил:

— Либо анабиоз, либо хобби. Есть два варианта.

— Какое еще хобби? — удивился Гриша.

— Какое вам нравится, — я знал, что говорю, на поиск хобби, они потратят уйму времени. — Выбирайте…

— Хобби, — выдавил Элост.

— Хобби, — подал голос Инор.

— Хобби, — сказал Гриша и тут же воскликнул, — Адар, здесь разрешается стоянка?

— Да, — окинул взглядом открывавшуюся картину и всё понял. Невдалеке копошилась стая улимаутов вместе с инезами. Я начал тормозить и через 6 минут объявил: — Полная остановка. Все повскакивали со своих мест, кинулись вниз, и уже всовывая руки в рукава жёсткого скафа, Инор крикнул Элосту:

— Камеру возьми!

Я вывалился первым и, уже отплывая в сторону от сверкающего белизной корабля, обернулся. Гриша тоже уже отплывал от люка, а Инор…

— Инор, — крикнул я незадачливому космонавту, — отстегни фал.

— Сам знаю.

Фиромитовый трос полетел на только что вывалившегося из люка Элоста, и, огрев его по голове, ушёл в сторону ракетной секции.

— Кто это? — раздался в шлемофоне крик, отчаянно барахтающегося, Элоста.

— Не кто, а что, — поправил его Гриша. — Это фал Инора.

— Ну, Инор, погоди, — пригрозил Элост, перефразируя волка.

— Я то тут при чем? — ответная реплика. — Адара благодари.

— Я до твоего фала и пальцем не дотрагивался.

— Да? А кто предложил?

— В общем так, — я не настроен был на глупую перебранку, — я отключаюсь и плыву к улимаутам. — Я сделал вид, что отключил наушники и поплыл в строну улимаутов.

— Адар, Адар, — несколько бесплодных взываний Инора. — А ну его. Я лечу к скатам.

Я в удивлении заворочался в скафандре и только теперь заметил огромные блины крыльев скатов, но в это время я уже приблизился к улимауту. Схватившись за одного из них, включил универсальный модулятор сигналов. «Н-да, — мелькнуло у меня, — самый большой недостаток, (недостаток ли?) хм… артрианов в том, что они не делятся знаниями». Я попросил улимаута покатать меня, и он тут же сорвался с места. По дороге мы разговорились, и он поведал мне свою историю. Родился он, оказывается, у Денеба, вырос там и начал свои странствия. А поймали его аж у Голимана. И вот в самый разгар разговора, когда улимаут поведал мне своё имя, отчего у меня заложило уши, я вдруг с ужасом заметил расцветавший на расстилавшейся внизу планете красный цветок плазмы. Я тут же повернул к кораблю и торопливо проговорил по радио:

— Элост, Инор, Гриша, слышите меня?

— Да, да, да, — послышался нестройный хор голосов.

— Немедленно к кораблю, ясно?..

— Да, да, да…

Невдалеке сверкнула искорка, и бросилось к выраставшему впереди кораблю. Улимаут еле затормозил перед люком шлюзовой камеры и минут через 10 я уже сидел в рубке, прогревая двигатели. Двери с мягким шипением разъехались и в рубку ворвались задыхавшиеся Инор и Элост. Я указал им на места и, убедившись, что все расселись, рванул вперед. Через три минуты перед нами уже вырастала планета.

— Значит так, — торопливо начал я, — вон видите ту красную розу? Поэтому-то мы туда и несёмся. По-моему это взрыв космолёта… — Раздался свистящий звук и я, схватившись за ручки управления, рявкнул: — Пристегнуть ремни. — Повторять не пришлось.

Через две минуты корабль в клубах огня и дыма опустился на зелёной, бывшей правда, полянке. Не успела ещё земля остыть, как на неё выпрыгнули три человека в скафандрах высшей защиты. Включив защитное поле, я бесстрашно ринулся в огонь. Внутренности плазменной розы представляли собой развалины какой-то крепости: обломки балок, какая-то техника… Выбрался я, изнутри таща несколько тракрорщиков да ещё каких-то агрегатов. Оставив их у люка корабля, я снова бросился в огонь. На этот раз «улов» был более удачным: это была небольшая девочка в обгоревшем платье с тёмным лицом. Я схватил её на руки и побрёл в сторону корабля. Однако корабля не было, на его месте был огонь. Сначала я решил, что ошибся, но потом всё-таки пошёл вперёд и через две минуты, показавшиеся мне целой вечностью, вышел на поляну, огороженную от огня силовым полем. Я подскочил к люку и, положив девочку, набрал код входа. На противоположной стороне полянки из бушующего огня вывалился скафандр, он тоже нёс что-то на руках. Я ввалился в прихожую, наскоро сорвал и запихнул в шкафчик свой скафандр, и бегом понес девочку в медкомнату. Инор, Элост и Гриша явились сюда, когда крышка лечебного саркофага уже закрывалась.

— Гриша, — спросил я, оборачиваясь, — Кого ты там вынес? — Тот усмехнулся и ответил:

— Собачку. При чём совсем невредимую. Она сейчас играет с твоим кульколаком.

На большом экране кибермеда появилась первая информация: «Пол женский, рост 1 м 32 см, вес 38 кг. Повреждения кожи, ожог 49 ед., стерта кожа на колене. Внутренние повреждения: отсутствие селезёнки, — я присвистнул, — ожёг сетчатки правого глаза из-за яркости взрыва. Сильные ушибы правой ноги и руки, лёгкий перелом бедра.

— Какой возраст, — подал голос Инор. — «16 лет» безмолвно высветил кибермед.

— А ну ка, — это уже Элост, — расшифруйте нам компоненты ДНКа и ФОЛ. — «Какие?» — Ну из ДНКа: кто родители, вернее откуда, а из ФОЛ… Ну, я потом скажу. — «Родители девочки с Земли».

— А как же она сюда попала? — удивился Инор.

— А это мы выясним из ФОЛ, — сказал я и собрался было уже сделать запрос, как вдруг кибермед высветил: «Данная девочка уступает современному человеку по всем параметрам в три раза».

— Это уровень ХХII века, — пояснил Инор.

— Ну, теперь всё понятно, — это уже я, — девочка — дочка дальних поселенцев.

— Только непонятно, как они сюда забрались?

— На скорости света сюда лететь не менее 4 столетий. Вот они сюда четыреста лет и летели. Сейчас уже ХХVII век кончается.

— А я думал, что такие районы уже изъезжены вдоль и поперек и точно так же исследованы…

— Наоборот. Тут-то самые неисследованные районы и есть.

— Ну ладно, — поднял я руку в усмиряющем жесте, — Кибермед, тьфу ты, 7—12, дай данные ФОЛ.

— Есть, — звонким голосом откликнулся кибер. — Начиная с обезьяны?

— Н-нет, — после некоторого раздумия, ответил Инор. — С ХХII века.

— С ХХII века… На родителях были произведены изменения, в частности клеткоизменяющие прививки для уменьшения потребления кислорода. Для стойкости к механическим повреждениям и для восстановительных процессов. С 22 по середину 27 века тело родителей девочки подвергалось нагрузке 25 д. После середины 27 века наблюдаются значительные изменения, специфические при тяжёлой работе на Земле. 16 лет назад ФСЛ переключается на личную жизнь особи.

— Всё, дальше не надо, — остановил я кибермеда. — Что я говорил?

Все трое потупили глаза, после чего Элост спросил:

— А можно уровень параметров поднять до современных норм?

— Можно. Но если начинать с этого момента, это займёт полтора года, — вставил кибермед…

Все трое членов моей команды уставились на меня однозначно:

— Ладно. Начинай.

— Ясно.

— Да, когда мы сможем, вернее, когда она встанет? — Это Гриша.

— Завтра утром.

— Ладно, — уходя, я ещё раз бросил взгляд на её гибкое тело.

Волосы девочки растрепались и предали невобразимый оттенок её лицу…

Проснулся я как обычно рано и, как обычно, в уши мне тут же ударил резкий трезвон будильника. Я поднялся и направился в душевую, дав перед этим устную команду на отключение звонка. Потом поплескавшись вдоволь под тёплыми струями, сделал зарядку и, покопавшись в шкафе для одежды, направился в рубку. Дверь открылась и в небольшой комнатке вспыхнул свет. Плюхнувшись в кресло, я привычным взмахом руки последовательно включил все экраны. Внизу расстилалась, сверкая голубыми морями и зелеными лесами, вчерашняя планета. На зелёном горизонте появилось чёткое чёрное пятно, след вчерашнего взрыва. Я кинул взгляд на высотомер и ужаснулся. Корабль находился на низкой, летабельной орбите. Еле слышно взревели двигатели, и зелёная поверхность планеты стала удаляться. Корабль нырнул в темноту, и тут же сработали фотоэлементы.

Зашипели двери и в рубку вошли.

— С добрым утром, с добрым…, — пропел Инор, — ой, я вижу, уже добрая ночь.

— Ничего это не ночь, — ответил я. — Никогда на кольце орбиты не мотался?

— А ты у нас жаргонщик, — вставил Элост.

— Ага, — ответил я и зажмурился от яркого солнечного света, хлынувшего в рубку. Через секунду сработали светофильтры, и я услышал недовольный Гришин возглас:

— 13—10, ты что, не можешь убыстрить реакцию?

— Могу, — последовал лаконичный ответ.

— Ну вот и убыстри.

— Есть…

Ha секунду воцарилось молчание, после чего я сказал:

— У меня к вам вопрос: вы нашли себе хобби?

— Ой, — хлопнул себя по лбу Инор, — а я и забыл…

— Ну ладно, сейчас не об этом. Сейчас вот о чём: будем ли мы сидеть на орбите или уматывать отсюда?

— По-моему вопрос ясный, — последовал ответ Элоста. — Чего нам тут надо. — Корабль снова нырнул в темноту.

— В общем-то, да, — тут же согласился Гриша и добавил, — это ж не зона планетарных животных.

— Разрешите обратиться, — вклинился взволнованный голос быт-автомата рубки.

— Валяй, — разрешил я.

— Новый пассажир проснулся и избивает дверь…

— Бедная дверь, — простонал Инор, хватаясь за животик, а Элост провёл какие-то манипуляции на центральном пульте и на его мониторе появилась ужасающая сцена. Девочка, словно борец, прогинала кулаками податливую дверь ещё и пиная её ногами. Инор, хохоча, сполз с кресла и упал на пол, а странно спокойный и серьёзный Гриша произнёс:

— 13—10, засунь-ка девочку в гравиклетку.

Инор, давясь от смеха, выдавил:

— Не девочка — тигр, — и, не удержавшись на ногах, снова повалился на пол. Элост тоже начал сползать.

— Девочку гравитировать на месте, — задал совершенно идиотский вопрос быт-автомат.

Теперь схватился за живот и я. Но Гриша невозмутимым голосом ровно парировал:

— Нет, посреди комнаты.

Девочка на экране взлетела, опустилась посреди комнаты и стала лупить невидимую стену.

— Заблокируй пространственную структуру, — еле выговорил я, бессильно скатываясь на пол.

— Есть…

Девочка так и замерла с поднятыми руками и по бычьему наклонённой головой. Теперь я уже не сдержался и повалился на пол будто мне парализатором срезали ноги.

— Ну и дебил же ты, — трясясь в смехотворных приступах, выдавил Элост — придай девочке нормальную позу. — Руки девочки опустились и голова поднялась.

— Дверь открыть?..

Я, только что усевшийся в кресло, взорвавшись снова смехом, сполз туда же, откуда только что поднялся.

— 13—10, ты действительно дебил, или только придуриваешься? — невозмутимо произнёс Гриша, — зачем зафиксированной девочке двери? — навигатор будто и не замечал надрывной хохот, гремевший по рубке. — Всё? — спросил он, когда все успокоилась и усмехнувшись, произнёс, — Н-да, похоже у нашего быт-автомата действительно разлад, — он постучал по черепу, — плат и микросхем.

— Ну, ну, ну, — изрёк я, ещё вздрагивая от смеха, — А теперь так: Инор вниз к девочке. Одеть, помыть и покормить, в любом порядке.

— А почему я? — возмутился Инор, скорчив ужас на лице.

Я оценивающе прошелся по нему взглядом.

— Н-да… Ну, уж так и быть, добавлю я тебе ещё… э-э-э… Элоста. Тебя одного маловато будет.

— А, на…

— Всё, никаких «но»… А то с вами будет то же, что с ней, — я указал на экран. — Да, совсем забыл. Для укрепления своей власти, я решил перевести командование киберапаратурой корабля непосредственно на капитана. Ну, фить!

У выхода Инор остановился и взглянул на меня:

— В рубку вести?

— А куда же ещё? — пожал я плечами. — Не оставлять же её гулять по кораблю, а то потом не только двери, а еще чего-нибудь не досчитаемся.

— Тогда о стуле позаботься.

Инор вышел. А я посидел ещё минут пять, после чего произнес:

— Он прав, — и уже громко добавил, — Гриша, возьми на себя управление.

— Угу, — ответил тот, едва сдерживая смех.

Я бросил взгляд на монитор и тоже усмехнулся. На экране разыгрывалась ужасающая сцена: Элост держал девочку за руки, а Инор ей что-то грозно втолковывал. Я подозвал робота и вполголоса начал давать ему инструкции, а уже через несколько минут справа от кресла Инора поднималось, верней надувалось синяя чаша… Садясь обратно в кресло, я кинул взгляд на монитор. Девочки, как и Инора с Элостом, там уже не было.

— Ну, что ж, — подал голос Гриша, — уходим с орбиты?

— Да.

Стенки тихо завибрировали, тронулись в свой долгий путь стрелки, бы-стро начали сменяться цифры на многочисленных экранах.

— Старт!

Ускорение можно было определить лишь по тронувшейся стрелке массоспектрографа да по уплывающей назад планете. Тихо зашипели двери, послышались шаги. Я обернулся и остолбенел. Передо мной стояла, измазанная мороженным, пирожным и ещё каким-то дерь…, какими-то сладостями, девочка.

— Что это?.. — пробормотал я.

— Это Алёна, так её зовут, — пояснил Инор.

— Нет, что ЭТО такое?! — указал я на чумазую мордочку.

— Пирожное…

— А почему не умыта?

— Ты сказал: помыть, одеть и накормить. В любом порядке. Так?

— Так.

— Вот мы её и одели, помыли, покормили.

Я усмехнулся и мотнул головой:

— Н-да… Придётся самому мыть. Гриша! За меня. — Я вывел Алёну из рубки и повёл её к умывальнику. — Тебя зовут Алёна?

— Да, вам же сказали. А как зовут вас?

— Адар. Будем знакомы.

— Будем, — буркнула Алёна и, подняв глаза, спросила, — Значит, вы капитан этого корабля?

— Да.

— А, а это правда, что… Что мои родители погибли?

— Хм… Это наиболее вероятно. В таком пожаре вряд ли кто-то выжил.

— Но ведь Бобик выжил?..

— Бобик? Ах, да, это собака. Бобик не выжил, его вынесли, как и тебя.

— Меня вынесли вы?

— Да. А кто твои родители? Откуда они?

— Они родом с Земли. Знаете такую планету? — Я хмыкнул. То ли ей Инор не сказал, то ли не верит. — Ну вот, родом мои родители оттуда. Они космолётчики. Мы летели на космическом корабле «Орефей».

В памяти сразу же вспыхнули строки из учебника о «героической гибели экипажа релетивистского звездолёта «Орефей».

— Половина экипажа «Орефея» погибла, а другая половина стала возделывать землю. А это правда, что мы, что я, ну мы… отстаём от вас лет на четыреста?

— Правда. После вашего отлёта произошли огромные изменения. Земля вступила в Союз Галактических Цивилизаций, прошла через войну. Вот, например, этот корабль сделали на Земле.

— Неужели? — удивилась Алёна.

— Да, ты ещё многое увидишь. Тебе выпала несравненно лучшая доля, чем твоим родителям и праотцам.

— А куда вы сейчас летите?

— Мы путешествуем по космическому парку, кстати, ваша планетка находится на его территории.

— Неужели?!

— Да. — Я отступил и осмотрел Алёну. — Ну вот, это другое дело… Пошли. — Мы прошли короткий коридор, и вышли в рубку. — Пока ты будешь сидеть там. Иди.

Я сел в командирское кресло и осмотрел приборы. Корабль шёл на полусветовой скорости. Справа и слева мчались стада косможивотных, а чуть слева от центра ярко сверкала какая-то белая звезда, я провёл несложный навигационный маневр и, наконец определил, где мы находимся. После этого я снова лёг на курс. В рубке воцарилось молчание. Алёна с помощью Инора исследовала приборы пультового стола, Элост рисовал мультик, а Гриша что-то чертил на карте.

— О, — воскликнул я вдруг, — мой голос прозвучал, как раскаты грома, — А вон тот улимаут на котором я катался. — Я указал на конусовидные тела, вилявшие перед кораблём.

— Да?.. — иронически удивился Гриша, — ну и долго же ты на нём катался?

— Недолго, в общем-то. Взрыв помешал. Он мне только своё имя назвал.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Инор. — Расскажи-ка…

— Тебе так хочется?

— Угу…

— Ну что ж. — Я на секунду прикрыл глаза вспоминая все оттенки имени улимаута и, набрав в лёгкие побольше воздуха, выкрикнул. — Ну как? — с ехидцей спросил я, оглядывая товарищей ковырявшихся в ушах. — Понравились?

— Не очень, — повернулся ко мне Элост. — А вот ты мне скажи, разве в Космосе есть воздух? — На секунду я онемел, но тут же понял суть вопроса:

— Нет. Но воздух есть в моём шлемофоне.

— А. Ну, ну, — вклинился Инор. — Да, Адар, помигай ему фарами.

— Это ещё зачем? — спросил я, выполняя требование.

— Понимаешь, если улимаут сообщил тебе своё имя, значит он считает тебя своим другом. Надо же ему ответить хоть световыми сигналами. Кстати, я не удивлюсь, если улимаут, или, хм, как там ты его назвал, проследует за нами через весь парк.

— Даже на планеты?

— Нет Элост. На планеты нет. Он в отличие от тебя, не самоубийца. — Инор, потирая руки, поднялся. — Так…

— Так… — вторя ему, поднялся Элост, и они схватились. Но схватка тут же кончилась, и борцы красные и запыхавшиеся повалились в приветливые чаши кресел. Животных становилось всё больше и больше, и минут через пять скорость упала почти до нуля.

— Смотрите, — воскликнула вдруг Алёнка, указывая на плотное скопище животных. Гриша присвистнул:

— Да это же наш космобусик… А ну-ка, Адар, стой. И на улицу…

Я остановил машину и бросился вниз.

— Адар, — всовываясь в скафандр, пискнул Инор уже из шлема. — Алену я оставляю на тебя.

Я указал девочке на модель-шкаф и, погрозив Инору кулаком, начал одеваться. Через четверть часа из модель-шкафа вышел уже целый скафандр.

— Ну вот, всё отлично, — похлопал я Алёну по плечу и указал на люк, — давай туда. Далеко от маня не удаляйся. — Запел, закрываясь за нами тяжёлый люк, и тут же распахнулся выходной. — Делай, как я.

Я оттолкнулся от пола и выплыл в открытое пространство. Алёна последовала моему примеру. В уши сразу же ударил необыкновенно громкий стрекот.

— Адар, что это? — послышался ее приглушенный голос.

— Помехи…

— А ты ничего не можешь сделать?

— Нет. Хотя… Слушай, Алёна, с правой стороны твоего шлема на самой разграничительной дуге есть такой небольшой выступ… Нашла?.. Ну вот, поверни его не два деления, фу-ты, на два щелчка, поняла? — Я быстро переключил свой передатчик на другую волну. — Алё, Алёна, ты меня слышишь?

— Да.

— Так куда поплывём?

— Как куда, к зверям…

Мы двинулись от космобуса. Из-за большой плотности «населения» двигаться приходилось рывками. Буквально через минуту в шлемофоне послышался изможденный голос Алёнки, которую я для надёжности прикрепил к себе фалом.

— Адар, а нельзя ли поосторожнее?..

— Можно. — Я подтянул девочку поближе и вновь ринулся вперёд.

Справа и слева то и дело мелькали скафандры розовые, лиловые, белые. Где-то сбоку мигнул и погас яркий белый опознавательный маяк космокатера, а через секунду пространство прорезал ярко-красный луч прожектора. Невдалеке мелькнул красный диск ската, удиравшего от стреловидной формы сейсера и через минуту я, наконец, выплыл на более-менее чистое пространство и дал газ. Ближняя звезда, хоть и медленно, начала вырастать. Дрогнули стрелки на многочисленных фотометрах, изелуэтрах, кератесах, и биолосолютрах. Сквозь чистую до сих пор радиоволну стали пробиваться какие-то шорохи и потрескивания. Из-за ближайшего планетоида выскочил спутник этой белой звезды, красный карлик, а за ним, серебрясь и переливаясь, клубок продолговатых, дисковидных или круглых тел.

Через пару часов мы уже сидели в тёплой, обжитой рубке нашего звездолёта. Спереди светился лиловый восьмиугольник космобуса. Все опять занимались, кто чем хотел. Инор с Аленой мучили правила безопасного программирования роботов 122 поколения. Элост занимался рисованием компьютерных мультиков, а Гриша, взявшись за электронный карандаш, выводил на плоском экране монитора какие-то линии. Я прокрутил в мозгу все виды развлечений, к которым прибегали пилоты космолетов, спасаясь от полётной скуки. Ничего подходящего, кажется, не было. Хотя… Я, не спеша, отстучал запрос, и экран тут же заполнили ровные строчки. Да, это было то, что нужно. Игра, которую я выудил, была впервые составлена и записана в ХVIII вeке, когда изнывающие от скуки программисты стали прокручивать по сотни раз одни и те же игры. И вот в 2251 какому-то гению по имени Борис Мейнешестейн это всё надоело, и он составил эту игру под названием «Большой рейс», которую на протяжении трёх веков исследовали земные институты. Особенность этой компьютерной игры была в том, что она не отвлекала пилота от управления кораблём, что делало возможным играть во время полёта, давала разгрузку нервам, вырабатывала внимание и реакцию.

На небольшом прямоугольнике экрана радара появилось неясное сияние. С каждой секундой оно нарастало и когда я, наконец-то, понял, что это такое, тормозить было поздно. Тихо взвыли генераторы антигравитации, выходя на нужную мощность, и корабль врезался в тёмную пылевую тучу. Граница силового поля очертилась белой полоской раскаленной космопыли, стекавшей тягучими струями за пределы смотровых экранов. Раздался удивлённый возглас:

— Что это?..

— Пылевая туча, — тихо сказал Инор. — Видимо врезались, Алёна.

— А с нами ничего не будет? Я знаю на нашем «Орефее» стояли огромные стальные щиты для защиты от космической пыли, а тут…

— А тут, — вмешался я, — силовое поле.

Алена удивленно вскинула брови:

— Неужели? А что это такое?

— Рассказывать будет очень долго, — сказал я, — а если коротко то…

— То, — вклинился Элост, — силовое поле — это такая энергетическая среда, отталкивающая и останавливающая любое вещество соответственной массы, конечно.

В рубке заметно посветлело и я, бросив взгляд на спидометр, отметил, что скорость корабля упала почти вдвое. Серебристая тучка на экране уплывала назад, и вдруг из неё выскочил небольшой скоростной космокатер, который тут же начал догонять нас.

— Гриша, — толкнул я соседа, берясь за ручки управления, — кажется, он к нам причаливает.

Скорость «Космоплавателя» повинуясь движению руки, резко упала. В рубке раздался голос Гриши:

— Внимание, внимание, говорит радист «космоплавателя». Вызываю космокатер…

— Алло, я космокатер. Значит вы «Космоплаватели»? Да? Я причаливаю по импульсу 6 с диферентным креном 103. Скорость не изменяйте.

Катер неумолимо потянулся к борту космолёта и через минуту голос быт-автомата зычно возвестил об удачной стыковке. Элост и Гриша поднялись и направились вниз, а я снова начал набирать скорость. На экране внутренней связи возникло лицо Элоста.

— Адар, Инор, быстрее в кают-компанию… К нам при… шли…

Я быстро взялся за панель автопилота и через минуту уже был в кают-компании. Как только я вошёл в зал и огляделся, как тут же остолбенел: рядом с заметно выросшим столом стоял улыбавшийся человек. Это был Юра Мастронт. «Мастодант» — как дразнили мы его в школе.

— Как?!! Ты?!! Здесь?!! — изумился я после минутной паузы. — Ты не на Земле?

— Да, — ответил Юра, пожимая мне руку. — Был… Но, понимаешь, недавно мы вот с моим другом Крисом решили последовать по твоим стопам. Взяли в аренду космолет и полетели сразу в этот парк.

— Да? А почему вы на катере?

Юра улыбнулся:

— У нас на нашей развалине сломался вал бёртетрной подачи…, и вот нам выдали катер…

— А чего же вы на развалюхе летаете?.. — усмехнулся Инор.

— А что купили, на том и летаем. Кстати, Адар, почему вы улетели вчетвером, а сейчас… — он скосил глаза в сторону Алены.

Я мельком бросил взгляд на Алёну.

— Ты на кого намекаешь?

— На девочку…

— А-а, — протянул Элост. — Ну, подробно рассказывать получится слишком долго…

— А ты не подробно.

— Не подробно? — переспросил Гриша. — Если не подробно, то эту девочку мы подобрали на э-э-э-э… — Гриша бросил взгляд на Инора, Инор на меня, я на Гришу.

— Круговая порука, — тут же прокомментировал Юра. А Алёна шепнула: «На Ленинграде».

— На Ленинграде, — автоматически повторил Гриша и запнулся. Все повалились со смеху (кроме Алёны).

— Я что-й-то не знаю такой планеты, — давясь смехом, вымолвил Юра и спросил у меня. — Так, где вы её подобрали?

— А я откуда знаю? 0й, — я вдруг хлопнув себя по лбу, — вы летели по какому маршруту?

— По пятому…

— О, тогда вы должны были видеть планету с пятном выгоревшего леса.

— Да, кажется, что-то было… — поморщил лоб Юра. — Крис, было или нет?

— Было, — кивнул Крис.

— О, так как эта планета называется? — вклинился Элост. Юра пожал плечами, а Крис сказал:

— Все планеты входящие в «Космос Окрустальный» безымянные и носят только номера. Та планета имеет номер 843. — Все взгляды устремились на Алёну.

— А названия им давать можно? — скромно спросила она.

— Да, — ответил Крис.

Воцарилась тишина и мне, как капитану, пришлось прервать её.

— Ну, Юра, когда вы там с Земли улетели?

— Ой, — махнул тот рукой, — совсем недавно, месяца три назад. А вы? — Я хмыкнул, а Элост ответил:

— Года четыре… Н-да…

— Ну и что там изменилось, — поспешно вставил я, не давая установиться паузе. Глаза и Юры, и Криса оживились.

— Много чего. Например, вы слышали, что месяца четыре назад наши учёные сделали мозг, размером с клетку. — Я кивнул, — А слышали, что исследовательские крейсера Земли достигли Великой Границы? — (Как уже? — возглас Гриши). — Угу…

— И не так уж и быстро, — вклинился я. — Крейсера были запущены ещё полторы сотни лет назад с окраины Галактики. Кстати, сколько кораблей дошли?

— Два…

— Всего?.. — Воцарилась тишина.

— Да, о чём идёт речь? — послышался умоляющий голос Алёны. Взгляды опять устремились на девочку.

— Она что же, не знает? — произнес, наконец, Крис.

— Конечно, — опомнился Гриша. — Её корабль стартовал лет 400 назад.

— Ого, — присвистнул Крис. — Ну, тогда ей надо рассказать.

— Надо, — поддакнул Инор и повернулся к Грише, — Начинай…

— А чего я? Пусть он Адар начнёт.

Я вздохнул, обвёл всех сверлящим взглядом и произнёс:

— Ну вот, Алёна. Великая Граница или ВаГ, как её называют, это такая гигантская пылевая туманность, прилипающая к гранулярной границе, ой…, — я взялся руками за голову, мотнул ею и пояснил: — Понимаешь, наш мир имеет вид, ну скажем, мяча, и мы живем внутри него. А гранулярная граница — это внутренняя граница мяча. Ну, так вот. В 2353, по моему, году на одной из звёзд этой гигантской Галактики…

— 130 миллиардов лет назад, — поспешно вставил Инор.

— Да. На одной из звёзд этой Галактики…

— До квинтиллиона звёзд, — опять вставил Инор.

— …на одной из звёзд было зарегистрировано мигание бенефест-структуры, тьфу ты…

— Бенефест-структура…, — продолжил за меня Юра, — это линия атомарного состава объекта. — Юра на секунду замолк, и видя, что я не продолжаю, произнёс, — Да, после того как Юпитерианские обсерватории зафиксировали это мигание, тут же разразился бум. Дело в том, что бенефест-структура никогда не изменяется, а чтобы её изменить, нужна техника недюжинной силы… Но тогда не было средств туда добраться. И это стало возможным лишь через сто лет…

— Тогда, — перебил его Гриша, — объединённые Галактики выделили 20 скоростных крейсеров высшей защиты и в 2454 году они стартовали к ВаГу от небольшой окраинной звезды Кец.

— И через 150 лет, — окончил Крис, — два из этой двадцатки и встретились там с невысокой цивилизацией. Вернее, она когда-то была высокой. Однако то, что земляне приняли за послание иного разума, на самом деле оказалось свидетельством мировой катастрофы: тогда рванул какой-то их суперкрейсер, предназначенный для полёта к центру нашего мира. Он то и погубил своих создателей. Кстати, по имеющимся данным, суперкрейсер должен бел покрыть расстояние от ВаГа до центра за два дня.

Я присвистнул и спросил, переводя разговор в другое русло:

— Ну, а что там на Земле?

— На Земле? Да, кстати, наш город стали достраивать. Открыто прямое сообщение между Альтаиром и Землей. Около, вернее, в зоне города строится новый космопорт… Да, знаешь, недавно, перед самым нашим отлётом, Бард женился…

— Как? — воскликнул я, — На ком?..

— На Верде.

Я качнул головой и протянул:

— Не дурак…

— Это ещё надо посмотреть, — это Крис. — Эта Верда его уже задалбливает. Ему уже пришлось работать.

Я раскрыл рот.

— Как это работать? Это что же он хочет купить?

— Не он, а она, — опроверг меня Юра, — Она хочет купить Минителепартас.

Инор и Элост разом присвистнули:

— Зачем он ей? Она что, хочет слетать на Юпитер? Крис пожал плечами:

— Видимо полетать хочет.

— А корабли ей зачем?

— Так она сама…

— А мотокрылья?

— Да она полностью сама хочет, — Юра уже почти кричал, — без мотокрыльев, без всего, мгновенно и всегда.

Установилась гнетущая тишина. Элост и Инор держались за головы. Гриша мучительно хмурил лоб. Юра и Крис непонимающе переводили взгляд с меня на Инора, то с Инора на меня. В мозгу у меня мелькнула какая-то смутная догадка, которая тут же исчезла и мне пришлось её ловить. Но первым поймал её Гриша:

— Она что же самоубийца? — спокойным тоном произнёс он, — ведь малейшие помехи исказят гарто-суть настолько, что-о-о…

— Да, и аппаратура же ещё не совершенная, — подхватил Инор. — У них же на выходе искажения…

— Ну, с этим нет особых проблем, — ответил Юра. — Когда никогда там эти помехи попадутся… И телепорт можно хороший купить, а если что и случится то двойник…

— Но ведь, — воскликнул я неожиданно, — но ведь личный пси-транспорт запрещен…

Эффект произнесённых слов был подобен эффекту удара дубинкой. Гриша что-то промычал невнятно. Элост потрусил головой, а Крис потрясённо кивнул:

— Точно…

— Так она что же, загреметь хочет?

— А кто её знает, — махнул рукой Юра, — Я, надеюсь, Боря этого не допустит. Да и вообще-то, мы причалили не для этого.

— А для чего же? — все уже оправились от удара новостью.

— Я вам уже говорил: у нас вал полетел. А поскольку замена бёртерной передачи до-о-лгое, — я сочувственно кивнул, — дело, мы решили попутешествовать с вами.

Я онемел и захлопал глазами:

— Как так?

— А вот так.

— А где вы спать будете? — напал Инор, но Юра легко отпарировал этот выпад:

— В кают-компании…

— А сидеть? У нас. в рубке места нет.

— Да ладно вам. Место найдется, — это я.

— Значит, я смогу пойти отпустить катер?

— Да. — Я поднялся и, проводив взглядом команду, вызвал роботов. Когда те приехали, я начал вполголоса инструктировать их.

— Адар, что это за роботы? — послышалось из-за спины.

Я вздрогнул и обернулся. Это была Алёна. Да, впрочем-то, никто другой такой дурацкий вопрос задать и не мог.

— Это, — ответил я, — это, это… А тебе что, назвать их именной код?

Алёна озадаченно кивнула.

— И то и другое…

Теперь хмыкнул я:

— Ну, именной код «Эршепе» (РШП) -04 и РШП-05. А тип у них одинаковый — 2ТФ-1022.

— Как это?

— Ну Тф означает …, означает номер поколения. 1012 — обьём памяти в 1012 геросалт (салт — 2,5байт).

— А сколько это ТФ поколений?

— ТФ — 27 буква в межзвёздном алфавите.

— Где, где?

— Ну, в межзвёздном алфавите. Понимаешь, когда все цивилизации Галактики объединились в ЕОСЦ, возникла проблема общения разных существ. Тогда-то Общество Старейших Цивилизаций и представило проект единого для всей Галактики языка. А поскольку язык без письменности ничто, пришлось создать и единый алфавит. В него были введены основные звуки, употребляющиеся в ЕМЯ, извиняюсь, в межзвёздном языке.

— Спасибо, — поблагодарила Алёна, терпеливо слушающая мой монолог. — А теперь, Адар, прошу тёбя, объясни мне, что такое ЕГСЦ и Юбъединение Старейших Цивилизаций. — На секунду я онемел, но тут же оправился:

— ЕГСЦ расшифровывается как Единое Галактическое Сообщество Цивилизаций. Кстати, по межзвёздному это звучит ФРЕЛЕФ. А ОСЦ или Объединение Старейших Цивилизаций, это такая организация, во главе которой стояла Артрианская Шерн, то есть Цивилизация.

— Ну, а что это за Артрианская Шерн?

— Это? — Я осёкся, заметив на мониторе 04-го требовательно горящую красную надпись: «Хозяин, не трать время зря». — Ну, в общем, Инф всё расскажет, — закончил я, и подтолкнул девочку к выходу.

— Да, Адар, — хотела тебя спросить, меня, что не до конца вылечили? — Алёна опёрлась о фенрезиновый нагубник двери. — Что меня сегодня в медблок вызывают?

— Я же сказал тебе, Инф всё объяснит.

— Он не хочет, — плаксиво ответила девочка.

Я тяжело вздохнул и отрезал:

— Иди в рубку, там объясню. А ну марш…

Алёна обижённо исчезла. Я, обернувшись к роботу, сказал:

— 04, контакт.

Надпись тут же исчезла с монитора робота, и он ответил:

— Да, слушаю.

— Так на чём мы остановились, а?

— На том, что мне нужно взять с дополнительного склада надувное кресло Тенр-7.

— Правильно. Возьмёшь это кресло, поднимешься в рубку. Код дверей ты получил?

— Да.

— Ну, о-кей. Потом, значит, установишь эти кресла в рубке. Где? Ну хотя бы… — я почесал затылок, представляя себе план рубки. — Дай-ка мне план рубки… — Робот с готовностью придвинул экран с горящими линиями кресла, пультовой стол, тумбы. Синяя линия обозначала недавно поставленное надувное кресло. — Поставишь кресло, одно вот тут, — ткнул я пальцем в экран между и чуть сзади своего и Гришиного кресла, — а второе вот тут. — На этот раз палец угодил рядом с креслом Элоста. — Ясно? — Да. — Ты уже устанавливал кресла в рубке?

— Нет. 05 устанавливал.

— Ну и отлично. — Задание понятно?

— Да. — Приступай к работе.

Робот исчез, а я пошёл в рубку. Войдя туда, я привычно окинул взглядом четыре, нет, пять кресел, подкову пультового стола, ровные прямоугольники главных экранов. У одного бокового экрана стояли, о чём-то переговариваясь, Юра и Крис. За ними на чёрном бархате Космоса сверкала зелёными красками планета. Я уселся в своё кресло, глубоко веря, что Алёна забыла мое обещание. Но это было не так.

— Адар, так почему меня вызывали в медблок?

Я вздохнул, и как в прошлый раз, посмотрел на Инора, который тут же отвёл взгляд и сказал:

— Инор тебе говорил, — я ещё раз взглянул на Инора, — что ты в своём развитии отстала от современного человека.

— Да … — Так вот, сегодняшний уровень человека был достигнут за счёт повышения ёмкости памяти, стойкости, зрения и других качеств, путём воздействия на них разными препаратами. — Я окинул взглядом удивлённых Криса и Юру. Потом Крис что-то шепнул другу, и выражение лиц у них поменялось. — И кибермед делает тебе эти инъекции, что бы довести твой уровень до современного. Ясно?

— Да.

Тихо звякнули двери и в рубку въехали два робота. Они поставили кресла и уже стали их закреплять, как вдруг Крис воскликнул:

— А нельзя ли поместить кресло между Иноровым и Адаровым?

— Можно, — ответил Элост. — Только управление всеми киберсистемами командор взял на себя.

— Адар, — умоляюще повернулся Крис, — поменяй программу.

— Ладно, ноль пятый, контакт.

— Да…

— Смена последнего пункта программы: все кресла поставь между моим и Инора.

— Ясно.

Робот проворно поднял кресло и поставил его в другое место:

— Тут? — спросил он.

— Тут? — спросил я.

— Тут, — ответил Крис.

— Тут, — ответил я, и робот согнулся, прилепляй диск держателя к полу.

Через секунду и Крис, и Юра сидели в уютных надувных чашах.

Я включил визоры пола и стен, и мы увидели совсем другую картину. Сзади мчалась стая каких-то шаров и цилиндров. Сбоку на фоне ярких звёзд парила огромная мантия тколи, из под которой открывалось небольшое (18 м. на 25-ть) округлое тело. А спереди сверкал огромный шар плазмы. Это была звезда Эн.

— Слушай, Адар, — воскликнул Элост. — А не рядом ли с Эном знаменитая планета квадратов?

— Точно, — воскликнул я. — Это ж рядом…

— А вон, кстати, и она, — указал на жёлто-красный квадрат Юра. Невдалеке послышался шепот:

— Инор, а что это за планета квадратов?

— Сама увидишь…

Я посмотрел в сторону Инора и Алёны. Шептались они. «Она» была у нас пока что только одна.

— Так что? Заглянем? — спросил Гриша. Я настороженно взглянул на квадрат, на плюющий плазмой шар и ответил:

— Посмотреть ещё надо. Слишком близко от «квадратов» этот Эн. Я включил дисплей и начал делать расчёты. Масса и размер близлежащей звезды, гравитационные потенциалы, действующие на планете квадратов, энерговзаимодействие других тел. — В общем, так, — объявил я через 5 минут результаты своего труда. — На «квадраты» мы сесть сможем, но лишь на полтора часа.

— Всего? — притворно захныкал Элост.

— Не больше, а то…

— А то, что? — Гриша.

— А то — сгорим…

— Не рассказывай мне сказки. На этой звезде мы не сгорим, — вставил Инор.

— Ну, в общем-то, ты прав. Однако, столкновение с подобной звездой…

— … безобидно, — опять вставил Инор.

— Когда рядом нет планеты «квадратов», — продолжил за меня Гриша, — Так?

— Точно. Если мы стартуем с «квадратов» через 45 минут после посадки…

— Когда?..

— В 40:15. То мы скользнем над поверхностью Звезды. Если в 40:16 — срежем коси — зону конвекции. Если в 40:18, то врежемся в Рафнет, зону переноса лучистой энергии, а если в 40:21 — то в самый центр Ята, зону ядерных реакций. В обыкновенных условиях мы бы прошли его навылёт. — Я взглянул на часы и взялся за рукоятки управления, — Но тут действует взлётный потенциал энергомассы «Квадратов», энергополя и всякая другая дерьмовщина. Но особую опасность представляют биополя. — «Квадрат» занял место в центре экрана, — они то могут устроить нам парнушку в прямом смысле. Да, сейчас садимся, гуляем полтора часа, и обратно в корабль. Стартуем и, огибая Эн, выходим на курс космобуса. Теперь у меня вопрос. Очень важный. Где?

— Дабы не терять время зря, составим план…

— Ля-ля, то есть, Гульня-ля-ля, — скорчил рожу Крис.

— Точно. — Я включил визоры и передвинул несколько рычагов, готовясь к полноэнерговому полуразвороту. — У кого какие предложения?

— По-моему, — начал Инор, — нам надо сходить в квадратный храм на квадратную молитву квадрлюдей.

— Хорошо. Ещё?

— Порт. — Элост.

— Космопорт, — Гриша.

— Пустыня, — Инор.

— Столицу, — Юра.

— Озёра, — Крис.

— Стоп, — заорал я, зажав уши руками, — не слишком ли жирно?

— Не слишком…

— Ладно, только я хочу напомнить, что катер у нас шестиместный,

— Да ну тебя, — Инор погладил Алёну по голове, — я её на руки возьму.

— Как хочешь, — я пожал плечами и нажал несколько кнопок.

Тихо взревели двигатели. На панели вспыхнул десяток лампочек. На экране появилась подпрыгивающая кривая, а на миниэкранах пролегли кружки и полоски контроля моторов. Квадрат медленно пополз к центру прицела. На правый центральный экран выплыла другая планета, от неё, ускоряясь, отлетал космолёт и устремился в мантию звезды. Послышался вскрик, а за ним «Не бойся, это корабль с планеты. Он проткнёт звезду и полетит с другой стороны».

— Адар, — это уже вслух Инор, — включи обзор…

Я щёлкнул переключателем и звезда, сместившаяся к самому краю центрального экрана, стала прозрачная. У самого края вертелась красная планета. А чуть правее её, сверкая кормой, уходил в бесконечность квадрат звездолета.

— Хватит. — Звезда снова приняла свой прежний вид. — Адар, когда мы будем у «Квадрата»?

— Через четверть часа.

— Ну тогда мы пойдем переодеваться. — Инор, Алёна и Элост поднялись и ушли, а я завершил маневр и лёг на курс.

— Адар, — раздался сзади вскрик, — взгляни на радар… Я спокойно взглянул туда и спокойно же сказал:

— Ну и что? Космолет как космолёт, личный скоростной…

— А как ты думаешь, он причаливать будет, обгонять или же садиться вместе с нами.

Этот лёгкий намёк заставил меня сделать несколько энергичных движений, включая внешнюю информационную систему безопасности.

— Я всё правильно сделал?

— Все…

Я бросил взгляд на «Квадрат» уже почти полностью закрывающий экран. Его неровную поверхность прорезали тёмные каналы. Вокруг них ворушились маленькие едва заметные точки. Где-то у самого края каналы расширялись, переходя в единую чёрную массу моря. По его краям сверкали огромные города.

— О, мы уже прилетели почти. Идите переодеваться.

— Адар, — спросил Крис уже встав, — а зачем нужно садиться? Нельзя ли на катере с орбиты лететь?

— Нет, — ответил я. — У катера не хватит мощности добраться до орбиты. Идите.

Они ушли. Я же обвёл взглядом многочисленные индикаторы и циферблаты и начал заход на посадку. Чуть подвыл двигатель и на главном экране появился значок, означающий задний обзор. На этом заднем обзоре была видна приближающаяся поверхность красной планеты вся изрубленная железными дорогами и шоссе. Чepeз несколько минут стойки нашего космолёта подняли лёгкую пыль с поверхности планеты. Пыль тут же осела, придавленная силовым полем. Увидев это, я отключил двигательные системы космолёта и выскочил в скафандровый отсек. Нацепив наскоро скафандр, я бросился наверх в ангар и плюхнулся в кресло пилота катера.

— Давай, Адар, — толкнул меня Крис, плюхнувшийся следом сзади, — гони…

— Каждая секунда на счету, — добавил Инор, изнывающий под тяжестью девочки.

— Да подождите вы, — я нажал несколько кнопок, включив тем самим двигатели, захлопнув купол и, открыв ворота ангара. Катер скользнул по полозьям в зеленое небо планеты. Я поднял забрало:

— Итак, куда летим?

— Как куда? — подал голос Инор, — в храм.

— Согласен, — я заложил крутой вираж, и вскоре впереди замаячило квадратное сооружение храма.

— Н-да…, — выдавил Крис, — удивительная планета, когда смотришь снаружи. С одной стороны она плоская и с другой такая же. А как садимся, так сразу объёмная…

Катер плавно опустился на прихрамовой площади и мы направились к тёмному провалу дверей. Войдя внутрь, мы оказались в огромном помещении. Справа и слева висели квадратные иконы с изображениями святых, людей с квадратными ногами, руками, туловищем, головой и с квадратным ореолом вокруг третьей руки и третьей ноги. Четверо служителей в клетчатых плащах отбывали службу. Они что-то бубнили огромному квадратному мужику в квадратной короне. Я запоздало включил перевод и в наушниках зазвучал твёрдый уверенный голос:

— Итак, отец народов, будь милостив к нам и прочти «Сказание полезные о сотворение человека».

— Я буду милостив, ладно, — квадратный «отец» развернулся, в руках у него блеснула дощечка. — Итак, после того, как Великий Янкуттухнемб проснулся и сотворил Землю и Небо, и Солнце, он увидел, что скучно на его планете и решил сделать человека.

— Знали бы они, — шепнул мне, усмехаясь, Юра, — что планета квадратов неудавшийся эксперимент артриан…

— Но поскольку опыта у Янхуттухнемба не было, он сразу совершил с десяток ошибок, создав круглых и прямоугольных тварей. Но в конце концов, он сотворил человека таким каким он есть, — читал нараспев «отец», и я с тревогой следил за входящей в транс толпой. — Ему очень понравился человек таковой каковой он есть, и тогда Янхуттухнемб захотел уничтожить всех тварей других форм. Но те, узнав об этом, восстали и разорвали Янхуттухнемба на части. — По залу пронёсся возглас ужаса. — Но дикие звери, достигшие вершин с помощью железов, называемых машинами, не знали, что его дух бессмертен. — Оратор постепенно переходил на крик. — Они не знали, что квадрат — священная фигура и что, все другие фигуры — неправильны. — «Отец» уже орал. — И растерзали Янхуттухнемба…

— Протухнямба, — поправил Инор, улыбаясь.

— … проклял зверей всех других форм и призвал уничтожать их…

Мои подозрения совсем оправдалась, когда я увидел, как с десяток квадратов обернулись к нам с адскими рожами и прежде чем они накинулись на нас, я успел выхватить бластер. Слава Великому Мумукамос, у них не было оружия. Я отскочил в сторону, пропуская один квадрат, и полоснул лучом перед самыми ногами следующего. Наступающие стеной окружали нас, не давая отойти. Сзади на меня навалились двое. Они явно пытались отобрать бластер. А поскольку я знал, что такое бластер в руках гуманоидных, я бросился на пол и перекинул две тяжелые туши через себя.

— К катеру, — заорал я, подбирая выроненный бластер, и давая в зубы нападающему жесткой перчаткой, — скорей…

Но убегать не было возможности. Спереди уже маячили озверевшие рожи. И тут я решился. Подняв коробочку квантового генератора как можно выше, я вытянул из энергоотсека атомную батарейку, нечеловеческими усилиями сбил верхнюю крышку, и поднял с пола какой-то металлический стержень. Рожи надвигались, но мы были спасены. Я соединил стержнем все пятнадцать контактов, подождал пока обшивка разогреется, и метнул прямоугольник вперёд. Огненный смерч вышиб наступавших из храма, ударился в ятроэкилетовые обшивки скафандров и пошёл дальше. Я бросился к освободившемуся проходу и, перевалившись через борт катера, дёрнул энергоключ. Машина подскочила, но тут же опустилась, поскольку внизу остались Крис и Элост. Через минуту храм с озверевшей толпой был позади. Сзади послышался голос:

— Тьфу-ты, собрался пот стереть, а забрало закрыто.

Раздался негромкий смешок.

— Адар, куда сейчас?

— Как куда, в Порт. — Надеюсь, садиться не будем.

— Нет, нет, с меня хватит.

— И с меня…

— Ну и отлично. Из 45 минут, отведенных на прогулочку, 20 уже тю-тю.

— Н-да… Ну, гони.

— Да куда уже скорее, — и мы понеслись к порту.

О портах, космопортах и про столицу, я думаю, рассказывать не стоит: всё там было обыкновенным. Квадратные коробки, квадратные дома, квадратные краны и пристани. Ну, а пустыня была какая-то унылая, изрезанная шрамами каналов и дорог. Зато когда мы прилетели к озеру, местность начала меняться прямо на глазах. Появились квадратные деревья с квадратными листьями, квадратные животные, заалела трава и вскоре появилась озеро. Но рассмотреть мы его не смогли, поскольку мой взгляд упал на часы.

— В чем дело? — заорал Гриша, после того, как оправился от удара при старте, — какого ты так резко набираешь скорость?..

— 436, — сорвалось с моих губ, и я заложил вираж, огибая квадратную гору. — Ясно?

— Да ясно, ясно…

Время безвозвратно убегало, и я с ужасом подумал, что произойдёт, если через минуту катер не остановится в ангаре Космоплавателя. Но он остановился. Я выскочил из чаши кресла, стянул наскоро скафандр, запихал его в шкафчик и кинулся в рубку. Там я с разлёту врубил двигательную систему и бросил взгляд на часы. Было 40:14. В рубку влетели запыхавшиеся Инор, Элост, Юра и Гриша.

— Успели…

— Да, — я включил основные двигатели и положил руку на стартовую кнопку. — Чего-то при этом взлёте не хватает.

— Голоса диспетчера, — произнес, только что вбежавший, Крис.

За ним появилась и Алёна. Включился главный реактор, корабль пробила дрожь, а я подумал: «Идём с 15-секундным запозданием». Экран высветил: «30-ти секундная готовность». Я взялся за рукоятку управления: «Начинаю отсчёт 20, 19, 18 … 14 …". «Теперь от меня потребуется зверская реакция» — мелькнуло у меня. — «12, 11, 10 — зависание». — Я исполнил приказ. — «8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1, 0 — старт!» — Корабль вздрогнул и пополз вверх.

— Адар, — тихо сказал Гриша, — ми что, идём на Эксе (экстренный режим)?

— Да…

— Ну, ты и даёшь.

— Другого выхода нет.

Мелькнули облака, тучи, стая птиц и корабль вырвался в красноту (синевой назвать это язык не поворачивался), которая тут же начала редеть и через минуту вокруг уже сверкали звёзды. Я проверил курс корабля, исправность системы и развалился в мягком тёплом кресле. Звезда быстро надвигалась, заслоняя собой весь экран. Вот блеснул впереди корабля белый луч протуберанца, вот мохнатыми лохмотьями взвился над колышущимся океаном кусок плазмы. Корабль всё ближе подходил к огненной равнине звезды. Вдруг весь экран залил нестерпимо яркий свет, который непременно ослепил бы нас, если бы не сработали светофильтры.

— Ха, — раздалось у меня за спиной, — смотрите-ка, структуру видно.

И действительно: сквозь полупрозрачную, как матовые стекла верхнюю «корку» звезды (если колышущийся слой газов можно назвать «коркой»), был виден нестерпимо яркий свет, на фоне которого плавали какие-то более тёмные плазменные куску. Внутри этой аморфной среды вдруг промелькнуло твёрдое тело. Это был небольшой военный крейсер.

— 0, везёт же людям, — завистливо сказал Элост, — взял и пробил звезду. А нам ещё огибай…

— Сам виноват, — ответил я, — я вас не уговаривал садиться на эту планету.

— И жариться в храме, — добавил Инор.

— А ты хотел жариться в желудках, — Гриша хмыкнул, а в это время газы сгустились и наружные индикаторы зарегистрировали значительное повышение плотности и температуры среды.

— Мы что, — воскликнул Гриша, тараща глаза на эти отметки, — срезаем косы?

— Не срезаем, а царапаем, — поправил я.

— А может, щекочем, — Элост.

По рубке раскатился хохот.

— Кстати, мы уже его выщекотали, — Инор указывал на экран.

— Не беспокойся, теперь нас будут щекотать, — это Юра.

— Протуберанчиками, — добавил Крис.

— Это точно… Тем более, что мы будем огибать Эн, — подытожил я.

На экране появились звёзды, и корабль выскочил на открытое пространство. Но не успели мы и секунду так пролететь, как впереди появилось серебрящееся облачко пароплазмы.

— Первый щекоток, — прокомментировал Инор.

— Царапина, — Элост.

— Для царапины слишком мало.

— Это точно.

— Второй щекоток…

— Царапина, — Юра.

— Гофуты.

— Да ладно вам…

Под нами расстилалось огромное море плазмы и раскалённых газов. До самого горизонта поверхность звезды вспучивалась, плевалась тряпками протуберанцев, твёрдыми, как камень, сгустками плазмы. Один такой сгусток долбанул в нас в середину нашего космолёта. Слава богу, выдюжили. Вдруг на «незыблемой глади океана» пробежала зыбь, а за ней пошли круги. Я резко кинул корабль вбок, и вовремя. От центра расхождения кругов стал надуваться, наливаясь белизной, огромный шар. Достигнув высоты километров 500, верхушка шара отделилась от основания, и устремилась ввысь, а на месте бывшего пузыря появился чёрный, неправильной формы остров. Я обогнул его и устремился к появившейся из-за горизонта планете.

— Инор, — прозвучал в рубке звонкий голос, — а что это на той прошлой планете всё квадратное: и горы, и люди, и дома, и корабли, и животные. Я долго думала, но понять никак не могу.

— Понимаешь, Алёна, — голос Инора, — когда-то недалеко от этой звезды была планета с высокоразвитой цивилизацией.

— Она и сейчас есть, — встрял Элост.

— Ну, и где-то тысяч 15 лет назад на ней родился один «из величайших» учёных по имени Турушул Скоменислда. У него была зверская идея: собрать из газопылевого облака планету. Для тех времён вроде бы неосуществимо. Однако Турушул попал в благодатную среду. В неполные 20 лет он начал работы над искусственной гравитацией и через 10 лет создал гравистанцию, способную создать на астероиде диаметром 80 км силу тяжести, равную земной. В 40 лет в Институте, которым руководил Турушул, был создан первый, хоть и слабый, но достаточно большой утелоуэкор, прибор, создающий искусственную тяжесть на расстоянии. Кстати, утелоуэкор есть на нашем корабле, правда, более совершенный. В фантастиках его называют антигравитатором. Ну вот, утелоуэкор Института Гравитации Бельмаунка, так называлась планета Турушула, был слишком дистрофичным и его мощности не хватало даже на то, чтобы поднять лампу, лежащую в 6 метрах. А, в 43 года, что было уже глубокой старостью на планете, Турушул умер, а его место занял его сын Тонкий Скомеркенда. Он создал утелоуэкор нужной мощности и при поддержке ИГа (Института гравитации) отправился на корабле в окрестности Эн. Там на планетке он организовал штаб гравиполигона, разместил нужную аппаратуру в нужных местах и нажал стартовую кнопку…

— Только он не учёл, — включился в рассказ Крис, — что в месте пересечения ундульглучей, создающих искусственное, тяготение, возникает эффект «Зарса»…

— … и гравипотенциал рядом лежащей звезды… — я.

— … и направляющие госерок-связки соседних светил. Потом… — Элост.

— … потом эффект синхромодулятивных планетовых разрядов Галактики, — Гриша.

— … а самое главное — не учёл Эрову нестабильность и близость звезды, — подвёл итог Инор, и запнулся. Он, наконец, увидел, что Алена усиленно трясет головой. — Не понимаешь?! Ну, эффект «Зарса» это когда ундульглучи, пересекаясь, пробивают проход в подпространство.

— А гравипотенциал оттягивает пылевое облако в свою сторону, — встав я. — А направляющие гасерок-связки разделяют дорогу в подпространство на несколько частей…

— В случае с Тонкием, эти связки поделили пылевое облако на две неровные части: одну плоскую, другую — объёмную, и создали вокруг интросенное, — «Какое???» — ну это много объяснять… В общем, на гравиполигоне произошёл эффект «Зарса». Гравипотенциал сделал из газооблака параллелепипед, а связки отделили от параллелепипеда четырёхмерный квадрат, и всё это провалилось в подпространство. Некоторая часть спроецировалась в наше пространство и заимела форму квадрата. Да, чуть не забыл: если бы Эрова нестабильность была расчётной, место пересечения не отползло бы от места скопления газопылевого облака, то планета не провалилась бы. Но, всё было так, как оно было и планета стала квадратной, а из-за инфрогенного поля, все фигуры на квадрате стали плоскими. А из-за квази-некул Гриндра, расположившихся через планотовые разряды треугольником, все животные и горы на планете заимели формы параллелепипедов. Часть их связи отрезали и превратили в квадраты. Н-да, а когда у аборигенов перед глазами все время маячит квадрат, невольно возникает культ квадрата.

— Да, хочу добавить, — это, всё время злящий Инора, бытавтомат рубки, — аборигены видят также в инфрасвете и гамма-диапазоне.

— Да, да, — злобно прошипел Инор.

— Кстати, мы подлетаем к базовой планете Гравиподполигона ЕГСЦ.

— А почему подполигона, а не полигона? — Алёна.

— Потому, что полигон был здесь до 2014083 года, а три тыщи лет назад, когда Бельшауне вступил в ЕГСЦ, Большаутский гравиполигон стал подполигоном VI Общепланетного Исследовательского центра Гравитации и Галактических эффектов ЕЦентра наук ЕГСЦ. Ясно, детка?

— Ясно.

— Адар, — это, выждав паузу, Элост, — давай высадимся на эту базу.

Я уже хотел был дать согласие, но тут мой взгляд упал на часы:

— Вы что, посмотрите на время — 41:07, спать идите.

— Ну, Адар, — умоляющим тоном заныл Юра.

— Ну давай высадимся, — подключился иИноp.

— Ладно, — я нехотя согласился, — но только завтра. Я посажу корабль, но люк открывать не дам. Вернее, не кому будет открывать. Сядем мы через 20 минут, когда вы будете уже в постелях. 13—10!

— Да.

— Подготовь постели в кают-компании для двух человек, ясно?

— Да.

— Исполняй.

— Есть.

Я огляделся:

— Вы ещё здесь? Марш по каютам.

Экипаж нехотя поднялся и поплёлся к выходу. Я проводил всех прощальным взглядом, проинструктировал автомат и откинулся в кресле:

— Ах да, — я вызвал быт-автомат рубки и проинструктировал его, как разговаривать с диспетчером. — Ну, вроде бы всё.

Я поднялся и направился в свою каюту, и через несколько минут уже ворочался под тёплым одеялом.

Встав на следующий день и поднявшись в рубку, я увидел вокруг голубоватое поле космодрома базы ОИГГЦ, где мы и провели весь последующий день. А потом мы полетели дальше. По ходу полёта мы отсняли уникальные кадры, познакомились с десятком стай, повидали самые разные формы животных, космолётов и баз. А один раз помогли аварийному космолёту. Правда, вели его такие противные на вид существа, что без гипнаба, мы не могли ступить и шагу. Второй преградой при нашей помощи навару (аварийный космолёт — жаргон землян), было то, что существа, пилотировавшие его, дышали амиаком, и нам пришлось работать в лёгких скафандрах. Но как бы там ни было, а через месяц мы были у границы планетарной зоны. Как я вспоминаю, Инор тогда был взбешен тем, что мы отклонились от предложенного им маршрута, но он умел держать себя в руках. В планетарной зоне дело пошло медленнее. Мы оставляли корабль на орбите (в целях экономии топлива), а сами на катере газовали на планету. Но через 6 дней мне пришлось поставить вопрос о выделении дополнительного лимита времени пребывания на планетарных зоопарках, который вскоре и был определён. В результате, окончилось наше путешествие только через 4 месяца, за которые мы повидали почти все жизненные формы Галактики. Были там и разумные (для них даже была отведена планета), и огромные (на искусственной планете Чот 35,413 с малой тяжестью, их было до 10 тыс. видов), и сверхмелкие (под них были отведены 9 планет). А на самой границе парка «Окрустального», располагался ряд планет хищных аэрокосмических сверхдраконов. Один такой «дракончик» мог достигать 140 метров в длину и 80 в ширину. Правда, они никому не угрожали, и мы без приключений добрались до выпускного пункта 4000 Киртаквадрата. Насчитается 8 сторон света –кирто, определяющихся от точки Ки у центра Галактики: Кирта, Кисто, Кисато, Кинаро, Кибарет, Киламуб, Кифрестон, и Кии), а оттуда и до мастерской Базф «Антропоген-Кермотен». С этого то момента и кончилось затяжное длившееся почти год, третье путешествие и началось следующее.

Четвертое путешествие

Четвёртое путешествие началось с общего совещания во время стоянки в очереди в космомастерскую.

— Значит, как я понимаю, объявляется общее совещание, — произнёс Элост, входя в кают-компанию.

— Да.

— А не много ли, — это Инор, — за 4 дня три совещания?

— Нет. Начнем хотя бы с того, что предыдущие два были созваны по вашей вине.

— Но одно — по твоей…

Я на мгновение замолк. Речь шла о двух предыдущих обсовах (общих совещаниях, как сократили их название мы). Одно из них было созвано по поводу того, что Юре пригляделся один миндракончик и он захотел забрать его с собой. Я еле-еле сумел отговорить его. Ну, а второе произошло из-за того, что позапрошлой ночью я опять витал в Космосе, залетел на №843 и увидел там, вблизи закопчённой крепости, вспаханные поля, а в небольшой деревянно-глиняной хижине сидели грустные люди. Я сразу понял, кто они такие, и когда проснулся, сразу же кинулся в рубку, а оттуда в кают-компанию. А через два часа мы уже неслись к №343. На следующий день мы забрали оттуда поселенцев (их набралось более десятка), и отправились в обратный путь. Вылетев из зоны парка и добравшись до ближайшего города, мы высадили и Алёну вместе с поселенцами в Центр по Инопланетным связям (ЦИС) и направились в 19-ю ремонтную космомастерскую. Теперь мы расстаемся с Юрой и Крисом и стаем абсолютно свободными. Ну вот, вспомнив всё это, я произнёс:

— Ладно. Но созывать вас просто так я бы не стал.

— Это и так понятно.

— Так вот, причиной, позволившей мне созвать вас, является один важный вопрос, — Инор вздохнул и отвернулся, поняв суть разговора. — Куда?..

Тишина была мне ответом. Я обвёл взглядом пожимающих плечами товарищей и сказал:

— Когда-то после нашего первого перелёта, я отбоя не знал от предложений, а теперь…

И тут вдруг глаза Инора загорелись:

— А что, не двинуть ли нам на Зоо-нью?..

— Зоо-нью? — переспросил я. — Зачем? Хотя…

— Постойте, постойте, — Элост, — а чего-й-то мы, космические путешественники, ни разу не были в ЦСП?

— Точно.

— Решено?

— Решено.

Так была выбрана цель очередного путешествия, и я засел за клавиатуру, рассчитывая траекторию полета к ЦСП. Вы не знаете, что такое ЦСП? Расшифровывается это так: Центральная Супер Планета, но за этими тремя словами кроется огромная жилая площадь и новейшие достижения Артрианской цивилизации. ЦСП находилась в самом центре нашей Галактики и являлась столицей ЕГСЦ. От нас до неё было тондралов два. Эта межзвёздная единица длины была не просто взята с потолка. Тондрал — это расстояние, которое проходил луч света за 7 тыс. лет, то есть: один тондрал равняется 7 тыс. св. лет. Но, как я уже сказал, эта цифра была взята не случайно. 7 тыс. св. лет — это 1/3 диаметра Млечного пути. Как вы видите, тондрал очень большая величина, поэтому помимо него существуют ещё ламы (56 св. лет — 125 лам — 1 тондрал), карторы (2 св. лет — 28 кар. — 1 лам) и пирокартерн (0,002 св. лет). Но и это не всё, что должен знать пилот из курса астронавигации. Помиль нафириль (я бы перевёл как астрометрию); партарию (астрономию), пилот должен знать Справочник Карторопудов. Карторопуд — это непостоянная величина. До недавнего времени справочники Карторопудов издавались каждый Сонр (23 года), а теперь один справочник Карторопудов выходит раз в 150 синр. (375 лет). Карторопуд — это величина своя для каждого вида космотранспорта. Кстати, карторопуд, это не название самих величин (они очень разные), а обобщенное название. С артрианского это означает «изменяющиеся». Так вот, насчёт самых величин. Как я уже сказал, у каждого вида космотранспорта они свои. У сухогрузов они партраф, у грузопассажирских и пассажирских судов — налсы, у военных — соты, у скоростных катеров — понцы. А у личных космолётов класса ВеС — формуля. Ну, а насчёт самых карторопудов — то это расстояние, которое покрывает космолёт за один внепространственный прыжок. Наш космолёт за один прыжок покрывал расстояние на порядок (до переоснащения), а теперь на два больше. Это очень удобно. Зная расстояние до цели в формулясах можно с лёгкостью высчитать время полёта, если, конечно, учитывать, что на разгон для прыжка требуется 8 часов, не переподготовку и на торможение — 4. Н-да. Ну вот, высчитав все параметры, я собрал команду в рубке, и сообщил:

— Итак. До ЦСП 2 тандрана. Делая по три прыжка в сутки, мы доберёмся до неё за 4 суток с хвостиком.

— Ну, хвостик не в счёт, — вставил Элост

— Это ещё надо посмотреть, однако. К всеобщей радости, я хочу сообщить, что за 4 суток мы туда не доберемся, — ехидно продолжил я.

— Это почему же? — возмущённый возглас Инора.

— Ну, во первых, после такого режима прыжков у нас почти не останется топлива, — Инор убежденно покивал головой, — потом, нашему корыту давать такую нагрузку просто опасно.

— Выдержит, — теперь уже убеждённо закивал Гриша.

— Пусть даже так, но вы забыли про…, — я сделал паузу, осматривая непонимающих товарищей, — про запретную зону… Кстати, Гриша, это кажется по твоей части.

Гриша схватился за голову, а ошарашенный Инор проговорил:

— И насколько перелёт за… растягивается?

— Ну, если мы будем идти в 1-ом подпространстве, то на 6 суток, если идти по переходам, то на 1 сутки, но я на них не надеюсь. Скорее всего там будут большие очереди и это затянется значительно на дольше.

— В этом ты прав. Да, а зачем ты нас созвал?..

— Как, зачем? — на минуту я растерялся. — Чтоб сообщить результаты расчётов.

— А, ну-ну. Так что, газуем?

— Газуем.

Я нажал красную клавишу, и корабль рванулся вперед. Небольшая красная звезда, сверкавшая впереди, мелькнула за бортом и исчезла. Через некоторое время Элост сказал:

— Н-да. Вот уже сколько раздумываю, но никак не могу понять…

— Что?

— Ну, логику этих артриян.

— ???

— Ну что тут не понятного. Достигли таких вершин, а с другими не делятся…

— Ну не тебе их осуждать. Они развивались 200 миллионов лет и знают, что делают, — Гриша.

— Не 200, а 178. — Инор.

— Как так? — удивился Гриша.

— Ну, понимаешь, — Инор запнулся, подбирая нужные слова, — 200 мил-лионов лет назад возникла цивилизация антов, а 199 — трантров.

— А почему называется Цивилизация артриан?

— Ну, довольно высокая цивилизация антов погибла в результате взрыва сверхновой 160 миллионов лет назад, а цивилизация трантров — 8-я из старейших цивилизаций.

— Ну почему?

Глаза Инора съели Гришу:

— Ты что, не знаешь? — отрицательный моток головой. — Ну, как предполагают Специалисты, темп роста научно-технического потенциала пропорционален количеству работоспособного населения.

— Да? — Гриша иронически прищурил глаз. — Ты мотаясь по Космосу добываешь знания?

— Конечно, — ответил я, — каждый день автоматика передает информацию о полёте на приемные антенны институтов, а там её перерабатывают, ну и получают знания, — я хихикнул, — к тому же до моей с вами встречи я работал в химико-физическом институте.

Гриша хмыкнул.

— Но почему трантры только восьмые по развитию?

В разговор вступил Инор:

— Просто. Смотри: количество населения растёт с деторождаемостью, не так ли? — «Так» — А если у них на двух умерших три ребёнка, много ли они накопят? Хотя они и накапливали знания, но носителей знаний было ограниченное количество, и многое вскоре забывались. Конечно, были и скачки. Как, например, недавно у них было изобретено средство, повышающее деторождение и вскоре трантрам пришлось создавать полезные знания и науки для поддержания экономики.

— Но ведь артриане, какие? Восьмые по старости?

— Да. Но у них был демографический скачёк, наибольший среди других цивилизаций. К примеру, на двоих умерших приходилось 27 рожденных. Они уже перешли к двуполому размножению.

— Ого, — я присвистнул, — даже у землян меньше.

— Да. У землян на двух — 24. Кстати, Земля яркий пример астродемографического скачка. У большинства цивилизаций какое соотношение?

— 2 к 17-ти…

— А на Земле? Вот видите? Из-за такого то скачка Земля, находясь на 203 месте, по молодости занимает, э-э I4-е? Адар?

— Да.

— 14 место по научно-техническому потенциалу. Если б у неё был нормальный прирост населения, она должна бы была быть на 208 месте по этому самому потенциалу…

— Хочу добавить, — вклинился бытавтомат, — что цивилизация аполонрофов 304 по молодости и имеет соотношение 2 к 29, и стоит 23-й по научно-техническому потенциалу среди молодых Цивилизаций Галактики.

— Да, — на этот раз Инор не разозлился, — вот видите. Кстати, как прогнозируют специалисты, через 15 миллионов лет, если мы будем идти вперёд таким же темпом, мы достигнем сегодняшнего уровня артриан, а через 50 или 52 перегоним их. — Элост ошарашенно почесал затылок. — Но это если мы будем двигаться с постоянным темпом, — голос Инора погрустнел, — а они не исключают и рывков, как в XX веке и в ХХІІ, а равно и застоя, как в XXI веке. — На мгновение он замолчал, но тут же продолжил. — Ну, да ладно. При этом специалисты сообщают, что эти расчёты сделаны для цивилизаций, развивающихся в изоляции. Но поскольку соотношение в ЕГСП 2 к 100, то она достигнет сегодняшнего уровня артриан через три миллиона лет, а догонит их через 10. Ясно?

— Да, ясно уж.

Корабль несся, протыкая пустоту…

— А ЦСП создана артрианами?

— Да. Это такая грависфера вокруг голубого постоянного гиганта. При этом грависфера имеет обратное притяжение и землю. В общем, всё как на настоящей планете.

— Кстати. Эту планетку артриане создали 17 тысяч лет назад, — вклинился я, — когда праздновалось 100 миллионов лет ЕГСЦ. Тогда был включён главный генератор, находящийся в центре Гиганта.

— Прям как отцы, — добавил Элост и воцарилась тишина.

Но вскоре мы снова разговорились. Поговорили, поговорили, а потом я пригласил Инора сыграть в теннис. Задав задание автопилоту, мы всей гурьбой спустились в спортзал, расчистили место для корта и взялись за ракетки. В этот день я получил звание лучшего игрока в теннис «Четырёх космоплавателей». В последующий день начались соревнования по настольному теннису, по шахматам, по кронам, по статрам, по компьютерным играм, по программированию, по «воздушным гонкам» и «воздушному бою». В результате за эти 13 дней я помимо звания «чемпиона по теннису», получил звание чемпиона по статсам, программированию и по воздушным гонкам. А через 13 с лишним дней мы расселись в удобные кресла рубки и увидели выраставший перед нами тёмно-чёрный шар. Он непроницаемой кляксой закрыл и сверкающее внутри жаркое голубое светило и огненную россыпь других звёзд. Кстати, о других звёздах. Здесь их было несметное количество. Сразу было видно, что мы в центре ядра. Справа и слева сверкали, переливаясь, небольшие звёзды. Они здесь были натыканы почти на каждом шагу: и крупные, и мелкие, и яркие, и тёмные, и пылающие, плюющиеся плазменными протуберанцами, и еле-еле светящиеся, поражающие своей болезненной краснотой. Короче, красота здесь была такая, что пролететь мимо неё мы никак не могли, рубку вдруг залило голубое зарево: это над ЦСП всходило солнце. Оно было тоже голубое, как и внутренняя звезда, хоть и чуть поменьше.

— Подумать только, — прошептал Элост, — ведь эта Звезда, искусственная…

Солнце взошло полностью и в рубке стало светло как днём. Мягкий пластик стен и пола засиял нежным желтовато-белым светом. Экраны приборной доски разом вспыхнули. Мы входили в зону оживлённых полётов. Я взялся за ручки управления, любоваться звёздами уже не было возможности. Еле слышно щёлкнул переключатель, и рубка наполнилась какофонией звуков. Десятки голосов переговаривались друг с другом. Справа и слева появились десятки самых разнообразных кораблей. Из открывающихся люков ЦСП выскальзывали ракеты и устремлялись прочь от планеты. Беспокойный лучик радара вырисовывал десятки точек, а два других экрана показывали огромную стену ЦСП и другие корабли. Какофония звуков, наполнявших до сих пор рубку, стала уменьшаться и вскоре совсем исчезла. Это сработали фильтры.

— Итак, начинаю переговоры, — возвестил Гриша и склонился над микрофоном. — Космопорт ЦСП, отзовитесь, космопорт… Послышался, неясный шорох и тут же:

— Говорит Якнет (ЦСП межгалакт.) номер 743 гф. С кем имею честь говорить?

— Радист личного космолёта «Четыре космоплавателя».

— «Четыре космоплавателя»?

— Да, — ответил Гриша, а Элост шепнул:

— Космопорты ЦСП обслуживаются операторами артрианцами.

— Может хоть теперь увижу воочию этот легендарный народ, — ответил ему Гриша.

— Сомневаюсь, они замкнутые.

— Эй там, вы меня слушает? — голос диспетчера.

— Да.

— «Четыре космоплавателя». Такой корабль есть у нас в памяти. — Элост тихо присвистнул. — Заходить будете по 7 фитаре с 15-ти кубовым дискарентсом 18 тсценовым картаром на нос в 15 одор сингрениме. Ясно?

— Абсолютно.

— Ну, вот и хорошо. Наводку получите после подхода на 1 полосу. Номер запроса 873. Всё, конец.

— Конец, — Гриша отключился и молча стал наблюдать чарующую картину. — Н-да…, нравится?

— Да, — согласился Инор.

— А интересно, как выглядит Галактика сверху?

— Мы можем это увидеть, — я на секунду оторвался от управления, — если полетим за пределы нашей Галактики.

— Мне это и так ясно. Только вот куда полетим?..

— Ну, об этом ещё рано думать, — махнул рукой Инор.

— Ничего нет рано, есть только поздно, — процитировал Элост известную космическую пословицу.

— Это, смотря в чем.

Воцарилось молчание, ничем не прерываемое и кончилось оно лишь через 7 минут.

— Фтыс 131. — «Четыре космоплавателя». — Вы меня слышите? — хором ознаменовали его окончание Гриша и диспетчер.

— Слушаем! — Гриша умолк, последовав 22 правилу устава космолётчиков: «Уступи слово диспетчеру»

— Вы уже вышли на 1 полосу…

— Мы это и так видим.

— И сейчас зайдете на посадку. Первые траектории захода получите на левом мониторе, шлюз на радаре. — Пауза. — Видите?»

— Видим, — за всех ответил Гриша, вглядываясь в необычайно прямую линию, — а чего-й-то она такая прямая?

— Я предвидел этот вопрос. Все дело в том, что вы пойдёте к шлюзу по торакен каналу. Что, новый термин? Ну, это подобие гравиканала высшего сгущения. Ясно?

— Да. Но в чем наша задача?

— Войти в канал.

Я бросил взгляд на радар.

— Ясно.

— Это, кстати, не такая простая задача, — диспетчер словно увидел кучу точек, круживших в предельной близости от яркой полосы ЦСП, — и мы рассчитываем на ваш профессионализм.

— Рассчитывайте, рассчитывает, — процедил я, снижая скорость, — долго же вам придется рассчитывать, если мы будем тащиться на такой скорости.

Я выдал на небольшой прямоугольник радара тонкий пунктир торакен-канала и упорно повёл к нему корабль. Спереди и сзади мелькали серебряные иглы космолётов, на десятках светофоров вспыхивали и гасли огни, расхлопывались и захлопывались люки шлюзов, сверкали вспышки тормозных и разгонных огней, а я вынужден был дергать взад, и вперёд мизерный рычажок энергоканала, чтобы не столкнуться с другими кораблями. Крылья, всегда служившие нам подмогой, вдруг стали ужасным врагом, и я вынужден был их сложить. Внешний раструб торакен-канала очертила красная широкая линия и я, в последний раз мигнув припланетному пространству, кинул ярко-белую машину в огненный круг. Мигание огней только-только слилось в единую бело-красно-лиловую полосу, как вдруг всё кончилось. Корабль спокойно стоял на бетонной площадке огромного космопорта, окружённого со всех сторон громадными домами самых разных форм. В голубизне витали вертолёты, самолёты, катера, утелсы, тракесы и другие летающие машины. Некоторые из них садились прямо на крыши небоскрёбов, а некоторые в уютного вида сквериках. В вышине сверкало огромное голубое солнце, вокруг которого шныряли корабли, космобусы, вертелись станции. Это были самые разные корабли и небольшие, метр-два в вышину и в ширину, и средние — до ста метров, и огромные суперкрейсера, состя-зающиеся высотой с небоскрёбами, и огромные суперлайнеры как пассажирские так и грузовые. Рядом с ними высились такие же огромные, как и сами корабли, причальные шахты. Но это всё было в дальнем секторе. В нашем же стояли в основном небольшие дисковидные или овальные (круглые) личные космолёты.

— На Столичной планете вас приветствует космопорт ЕГСЦ — отрекомендовал диспетчер, — просим в город.

— Спасибо.

— Пожалуйста. У выхода вас будет ожидать кибер-инструктор 330006 поколения Ямебуем, именной код дадите сами. Скафандры можете не надевать, денег брать не надо…

— Сам знаю, — проворчал я.

— Ну, до встречи. Отключаюсь.

Диспетчер отключился, но вслед за этим раздался вскрик:

— А как же корабль?..

— За ним поухаживают роботы, ясно? Знаток?

— Да, ясно уж, — буркнул в ответ Элост и поднялся, — пойдёмте…

— Пошли.

Мы спустились вниз и, миновав скафандровый отсек, выскочили на улицу. Отсюда с нагретого солнцем бетона было видно не больше, чем из рубки: снующие разнообразные животные, птицы с зубастыми клювами, настобурченными хохолками и в перистой одежде звери, гуманоиды и вся эта братия всё время куда-то двигалась. Я огляделся кругом, но кибер-инструктора, как ни странно, не заметил.

— А где же инструктор? — Элост и Инор возмущенно огляделись.

— Нигде не слышал, чтобы артриане отличались неисполнительностью. — И вдруг…

— Кого это вы ищите? — Все разом обернулись к Грише, — Кибера? Так вот же он.

Я посмотрел туда, куда указывал Гришин палец, и осел: в воздухе в метре, полтора от земли преспокойно парил небольшой, до полуметра в диаметре, лиловый шар, окруженный кольцом антигравитатора.

— Здравствуйте, — невозмутимо начал шар, — я кибер-инструктор. Мои позывные 049, но если вы желаете, можете изменить их.

— Желаем, — буркнул я, обходя этот говорящий пузырь. — Ты хоть глаза можешь себе синтезировать?

— Могу, — кибер моргнул тут же появившимися лиловыми глазами.

— А руки? — добавил я, остановившись и скрестив руки на груди.

— Тоже.

— Ещё ног не хватает, — вставил Инор, но я остановил его.

— Нет, пожалуй, ни рук, ни ног не надо… Хотя, в общем-то, руки можно оставить, а то чем же он нам указывать будет. — По команде прокатился тихий смешок. — Так говоришь, имя тебе сменить?

— Если желаете…

Я наморщил лоб, повернулся к команде:

— Ну?..

— Что ну? — огрызнулся Гриша, — давай, если тебе так приспичило, назови его Адар.

— Ну, уж нет, лучше Гриша.

Навигатор хмыкнул и вновь погрузился в раздумья, и вдруг Элоста осенило:

— Давайте назовём его Синт?

— Как-то? — удивился я.

— Ну «инструктор» берем «инст», ряд перестановок и…

— Точно. Значит вопрос решён? — утвердительные кивки, — Ну и хорошо. 079, твои новые позывные «Синт».

— Ясно.

— Ну тогда веди нас.

Синт двинулся вперёд, и вскоре мы, побывав несколько раз на скоростных дорожках и лифтах, выехали за черту космопорта и тут же оказались в суетной городской жизни. Справа и слева высились огромные зеркальные здания. С их верхних этажей срывались и улепётывали в небесную синеву небольшие личные лёты. По расстилавшейся перед нами дороге носились из стороны в сторону обтекаемой формы машины, по движущимся тротуарам двигались куда-то толпы, э-э, сапиенсов или понтров, как называют их на межзвёздном, одним словом — звёздные жители.

— Так куда пойдём? — кибер скучающе моргнул глазами.

— Куда интересней, — ответил Инор, — например, — он задумался, — в сад флоры и фауны нам не надо, в салон робототехники… хм… В салон космотехники? — Инор запрокинул голову, что-то высматривая в вышине, — Салон психологии, салон новых понпонтров (переходных понтров) … — Наконец Инор вернулся к реальной жизни. — Ну что ж Синт, — голова Инора опустилась, — запоминай: сначала веди нас в салон космотехники, потом в салон робототехники, потом в салон понпонтров, а после всего этого в зал парадоксов. 0-кей? — Это уже к нам.

— 0-кей.

— Тогда пошли.

Мы вышли в воздушные двери одного из зданий поднялись по тане. Это что-то вроде лифта: входишь в пластиковый круг, загадываешь этаж и мгновенно оказываешься на месте. На 720 этаже прошли к ангарам. Там получили пятиместный цилиндр с углами-крыльями, влезли в него и газонули наружу. Быстро надвинулись края шлюза, и мы выскользнули на улицу. Под нами расстилался огромный город, меж высотными коробками домов виляла серовато-жёлтая лента шоссе то и дело прерываемая мостами туннелями. Я заметил промелькнувший шар посольского представительства земли, а за ним и огромную центральную площадь. Кибер-инетруктор начал свой репортаж:

— Итак, под нами вы можете увидеть Центральную площадь (Янине), которая представляет собой огромное сооружение из металла и пластика, включающее в себя сотни магазинов; парков, музеев, дискозалов и т. п. Центральная площадь включает в себя центральный узел дорожных связей. — Я взглянул на громадный диск, стягивающий к себе сотни ниточек скоростных автомагистралей, — поверх него высится два стеклянных шара — это центр, куда сходятся магистрали общественного транспорта. Для него отведён 3 и 4 ярус. Второй — для грузового транспорта, 1-й — для личного. Над Центром общественного транспорта виднеется огромный диск личного космопорта — личного лёгкого космотранспорта. Отсюда космолёты стартуют во все уголки Янине. — Кибер на секунду, умолк. — Теперь мы подлетаем к салону космотехники. — Опять молчание. Лет мягко приземлился на крышу высотного здания, граничащего со световым забором парка салонов. — Выходите. — Мы нехотя покинули уютную кабину летающего цилиндра, спустились вниз, прошли сквозь пропускной пункт и оказались среди разнообразных моделей космолётов. Синт принял форму человека: — Мы с вами находимся в салоне космотехники, показывающей историю развития космической техники народов ЕГСЦ. Историю развития до ЕГСЦ представляют экспонаты цивилизации бетров, развивавшейся наиболее равномерно в тот период времени. Ну что ж, начнём. — Синт прошёл вперёд и указал на примитивную модель, представляющую из себя шар жилого отсека с прикреплённым к нему цилиндром энергобака сзади. — Это первый из космолётов запущенный бетрами 5 миллионов лет назад. Этот корабль имел массу 14 т., одно небольшое место, отделение для хранения продуктов, топливный бак, хранивший 14-ос горючего, и примитивный химический двигатель. В длину корабль имеет 3 метров, в ширину — 2. Электроники 7 нб. Хотя это и есть наипримитивнейший корабль, он был самым первым и самым несовершенным, поэтому уже через пару лет ему на смену пришли корабли второго поколения, имевшие более совершенную конструкцию, электронику, совершеннее двигатель соотношением 25 к 1ОО се. В длину, этот корабль достигал 9 метров, в ширину 3,7, топливный бак нёс в себе уже 29 се горючего. Он имел два отделения, спускаемый аппарат и жилой отсек. Такая компоновка оставалась неизменной почти 30 лет. В это время совершенствовалась только электроника да ёмкость топливного бака, удобство жилого отсека. Однако лет за пять до схода с арены кораблей II поколения, начали появляться современные корабли III поколения. А за год и первые орбитальные станции. Появление кораблей III поколения вынудило конструкторов создать первые корабли многоразового использования, которые и появились 300285 году. Тогда же, на Белтре были разработаны первые твёрдотопливные двигатели, а почти сразу за ними и ядерные. Эти же требования подтолкнули конструкторов орбитальных станций к созданию модульных домов на орбите. Однако лишь в 300575 году, почти через 300 лет, был создан первый мощный ярд для маршрутных лайнеров, А через 50 лет первая фотонная ракета отправилась к ближайшей звезде. Ещё через 1О лет фотонные ракеты получили, так называемый, безопасный отражатель. А ещё через 15 — сверхмощный синтезатор, что и толкнуло бертров в дальние полёты. Дальнейший период в 250 лет характеризуется как период малой творческой активности. В этот период лишь совершенствовались двигате-льные установки, зеркала, топливо, жилые удобства, конструкции. Но в 300940 году был наконец-то создан первый гравитационный двигатель, а за ним и сверхсветовой. С этого времени, начинается развитие бертрианской космотехники в составе ЕГСЦ… — Синт перешел в другое отделение зала и продолжил рассказ, который кончился лишь через час. Наконец мы перешли в зал робототехники и познакомились с развитием роботов от первых умных машин на «бис» до нейроканальных, фероканальных и энергопамятных. Там были представлены пластиковые роботы, сферометаллические, бронированные, тасмановые и, наконец, энергостационные… Следующий зал, который мы посетили по прошествии 8 часов, был салон понпотров. Здесь были представлены голографические копии животных-понпотров, открытых в последние годы. Давались их характеристики и история развития. Слава богу, понпотры были представлены только из нашей Галактики, а то б мы вылезли оттуда не через 22 часа, а через все 40. Короче, когда мы изнеможенные вылезли наконец-то из парка салонов, на улице уже сверкали разноцветные огни реклам, а на небе проступили звезды. Мы остановились завороженные среди сверкающих разноцветием огней игл небоскребов.

— Совсем как на Земле, — грустно промолвил Гриша. Я кивнул.

— Точно так же…

— Даже дома такие же…

— Ну ладно. Хватит, — я тряхнул головой. — Нам пора на корабль. — Я повернулся к Синту, — Синт, пошли.

Мы поднялись наверх по не слишком многолюдному тону, нашли свой лет, забрались в него и уже через полчаса прощались с Синтом у подножия «Космоплавателя».

— Приходи еще, — сказал я синеватому кибер-инструктору, пожимая руки, — завтра.

— Хорошо, — ответил тот, уже пожимая руку Инору. — А почему вы не хотите остановиться в гостинице?

— Понимаешь, нам корабль уже стал ближе, а то куда-то переселяться, менять обстановку…

— Ясно, ну, до свидания, — Синт удалился на некоторое расстояние, мигнул на прощание нам глазами, помахал рукой и, вспыхнув светосигналиэаторами, исчез среди кораблей.

Мы же забрались внутрь, поднялись в рубку и расселись в ярко освещенной комнате. По сравнению с темным взлетным полем это казалось «солнечным Маями». Замигал сигнал внешней связи.

— Ну, что там? — промычал Гриша, протягиваясь к включателям. — Кто еще не спит?

Я бросил взгляд на часы: «Да, скоро я должен буду отправиться спать», — мелькнуло у меня и туту же:

— Здравствуйте, — раздался голос диспетчера, — это опять я. У меня к вам вопрос: почему вы не заночевали в гостинице?

— Я же уже объяснил киберу, — я устало покачал головой, — тут нам лучше и все…

— Все ясно. Артрианцы всегда отличались высоким психоанализом. Тогда пока…

— Пока.

Я устало откинулся в кресле. На главном экране виднелась темная площадь взлетного поля, в которую проваливались десятки космолетов, и взлетали сотни, и невдалеке за рядами машин, виднелись освещенные окна космопорта, над которым возвышались сверкающие небоскребы. Я взглянул на часы.

— Э-э-э, уже два часа, придется нам идти спать.

— Нy что ж, — все поднялись и я тоже.

— Вперед на мягкое сонное ложе…

— Вперед…

Мы вышли из рубки, спустились вниз и разошлись по каютам. Я вошел в свою комнату, взглянул в иллюминатор: за окном сверкали огни огромного города. Устало сел на кровать и уже хотел было лечь спать, но, пересилил себя, достал электронный корабельный журнал, сделал необходимые записи и лишь тогда потушил свет.

На следующий день поднялся я с большим опозданием. Поплескался в душевой, и натянув синий спецкостюм, поднялся в рубку. Там никого не было. Я в недоумении взглянул на часы и включил побудку. Минут через десять в рубку вбрел полусонный Инор:

— Ох, — простонал он, — проспал всего 9 часов…

В рубку вошел Элост, а за ним и Гриша. Они выглядели значительно свежее Инора.

— Салют соням! — Я приветственно поднял руку.

— Салют. — Гриша плюхнулся в кресло и стал всматриваться в открывающуюся картину, которая ровным счетом ничего особенного не показывала. — Сегодня опять пойдем бродить по залам?

— Да, — я бросил взгляд на светлый циферблат, — по-моему, нам уже пора.

Мы спустились вниз, и вышли на улицу. Свежий утренний воздух подействовал как хороший тоник, и уже через секунду справа мигнул лиловый шар Синта.

— Здравствуйте, — сказал он, оглядывая нас, — как вам спалось? — и, не дождавшись ответа, — куда пойдем сегодня?

— Ну, для начала, — ответил я, — завершим то, что не успели вчера, сходим в зал Парадоксов.

— В какой именно?

— ???

— Ну, существует три зала Парадоксов: Зал космических парадоксов, подзалы: вселенские, галактические, звездные, планетарные. Потом Зал па-радоксов биологического развития, подзалы: первобытного, высокоорганизованного, внетеоремного, внешаблонного, а также Зал парадоксов разумного развития: подзалы: первобытного, среднего, высшего. В какой из них?

Установилась неловкая тишина.

— Во все, — Инор оглядел нас, — не так ли?

— Так, так.

— Но хочу предупредить, — Синт поменял свой цвет с лилового на синий (цвет удивления), — что вся программа осмотра займет 108 часов, то есть свыше двух суток…

Элост ошалело вытаращил глаза:

— Да…

— Ну и что, — я вернулся в норму, — пусть и 108 часов… Осмотрим.

Если бы Синт был живое существо, то он определенно рухнул бы от удивления. Но он был робот и поэтому, еще больше посинев, он повиновался. Опять замелькали знакомые картинки: небоскребы, тон, лет, опять тон, небоскреб, пропуск и, наконец, мы попали в Парзал.

Первым залом был зал космических парадоксов. В нем рассказывалось о парадоксах образования и эволюции Вселенных и Галактик. Мы воочию увидели, как появились холодные и сверхгарячие Вселённые, как формировались стоячие скопления, радио, сверхактивные, сверхмощные, грави, матро, радиационные и т. п. галактические пояса, черные дыры и матричные сверхзвезды. Как появились гиганты, размером с Солнечную систему и как светили звезды, в радиусе не превышающие 40 км, как плевались артруированной плазмой желтые карлики, как разогревались луны, превращаясь в звезды, как возникали планеты из антивещества, и как на горячих планетах появились моря. В этом же зале рассказывалось о планетах, имеющих самые большие и самые маленькие радиусы, орбиты, самые высокие горы и самые глубокие моря, глубочайшие расщелины и крупнейшие горные и равнинные комплексы, самые длинные реки и огромнейшие океаны. Планеты, имеющие самые огромные природные комплексы и самые маленькие, самые старые планеты и самые молодые… В общем, перечислять можно еще много, а читатель, наверное, уже устал. В конце концов, мы перешли в Зал парадоксов биологического развития. Тут рассказывалось о невообразимом разнообразии форм и видов живых существ от клеточных до разумных. О самой длительной и самой короткой, о самой прерывистой и самой гладкой цепочке биоразвития. Кстати, определение «парадокс» в данном случае носило чисто условный характер, потому, что казалось парадоксом для одних, было нормой для других. Например, Земля входила в этот список, как планета, имеющая самое большое разнообразие видов, происшедших от одной формы за данный промежуток времени.

Ну вот. За этим залом следовал последний (уф…) Зал парадоксов разумного развития. Тут рассказывалось о парадоксах самого развития: о скачке из каменного века в электронный и обратно, об огромном потенциале знаний землян, который потом был утерян, о цивилизации факров, которая только освоив кораблестроение, тут же заселила всю звездную систему, и о цивилизации нот, которая установила первый звездный контакт сразу после освоения добычи огня.

После трех дней изнурительного похождения, между экспонатами, кино и видиоэкранами, мы, наконец-то, покончили с Залами парадоксов и приплевшись в рубку заговорили о…

— Слушай, Инор, что мы еще не посмотрели в парке Салонов? — спросил Гриша. Тот неожиданно огрызнулся:

— Спроси у Адара.

— Адар?..

— Почти все, если не считать Сборника.

— Так давай в него съездим.

— После, — заныл Элост, — лучше по городу помотаться. А после хоть на тот свет.

— А что, может после ЦСП махнём …, махнем через Черный проход? — оживился Гриша.

— Можно, — я лениво повернул к нему голову, — но до этого еще далеко.

— Далеко так далеко, — огорченно вздохнул Гриша и прикрыл глаза.

Наконец молчание мне надоело и я, подняв руку, произнес:

— В общем, так, объявляю свободное время на 5 суток. Что хотите то и делайте.

Все поднялись и разошлись, а я подключился к видиоэкрану диспетчера, сообщил ему о нашем решении и попросил на это время не присылать Синта. После этого спустился в свою каюту. Там перерыв часть шкафов, нашел подходящий костюм, надел на лапу кульколака обруч настповодка, и пошел в город.

Главный город ЦСП ничем не отличался от столиц других планет. Выйдя из спокойствия взлетного поля космопорта, я тут же оказался в гомонящей толпе инопланетян. Справа и слева на транспортной дорожке стояли какие-то «страусы», «гусеницы», «пауки», «ежи» и тому подобные спутники. Но, в конце концов, я вывалился на улицу. Здесь гудели и жужжали разноформатные автомобили, высоко в небе мерцали темные точки летательных аппаратов, вспархивали бабочки личных такси, визжали, останавливаясь, макробусы, аэробусы. Я протолкался сквозь мерно бредущую толпу пешеходов, метнулся в приветливую пасть дверей у конторы личных такси, остановился, наблюдая круговерть машин через овал двери. Рядом, поджав длинный пушистый хвост, прижался ко мне кульколак…

— Чтo, страшно? — спросил я его, бросив взгляд на длинную лисью мордашку, — Ну ничего, щас пройдет.

Я рванулся к движущейся дорожке и, оказавшись на ней, стал спокойно возноситься над городом. Где-то внизу, взвизгнув тормозными сигнализаторами, остановился небольшой ярко разрисованный фургон. Группка молодых (судя по интересной одежде) шумящих понтров тут же оказалась на дорожке. В длинных свисающих щупальцах они держали какие-то пакеты и коробки, а один из них, в длинном балахоне, из-под которого выглядывали широкие брюки в цветочек, даже прочищал Пуку — народный инструмент понтров. Я окинул взглядом шумную компанию. Широкие выпученные глаза с узкими кошачьими зрачками заинтересованно смотрели на того с пукой. Судя по открыванию и закрыванию «жабьего» рта, тот что-то говорил. В общем-то, понтры очень похожи на жаб. Длинные, сильные ноги оканчивались тремя когтистыми пальцами с перепонкой между ними. Передние лапы-щупальца, обычно с двумя-тремя присосками, ловко удерживают любой предмет. Все это крепится к треугольному туловищу, на одном углу которого находилась вытянутая жабья голова. Нy вот. Оглядев их, я снова стал дожидаться крыши. Наконец вверху показалась прозрачная кабина выхода. Ступенька, на которой стоял я с кульколаком, тихо звякнула и остановилась. Я спрыгнул, на площадку. Справа и слева высились громады летающих машин. Я окинул их взглядом и, наконец, выбрав одну из них, подошел к автомату-диспетчеру. Всунув в цель карточку с личным кодом, назвал номер выбранной машины. Потом подошёл к крылатому «абрату», сунул в щель код-карточку, и влез в открывшуюся дверь. Передо мной оказался не очень обширный пульт управления. Я тут же нажал клавишу пуска, и сунув код-карточку в замыкатель, положил на клавишу палец. «Обрат» легко поднялся и уже вылетел за красный бортик взлётной площадки, когда я заметил бентров, вывалившихся из прозрачного цилиндра выхода. Сначала я направил свою машину в магазин сувениров, который находился километров в двух от вокзала. Однако туда я прибыл лишь через час. Всё дело в том, что летел я в магазин сувениров по второму воздушному ярусу и из-за этого почти через каждые 5 минут вынужден был тормозить. Но, как бы то ни было, а через час я мягко посадил мой увесистый «обрат» на крышу магазина. Здесь было более многолюдно, чем на вокзальной башне и я еле нашёл место для своей машины. Ну вот. Посадив «обрат», я спустился по тону на 44 этаж и начал свой обход. Там, на 44 этаже я видел сотни различных прекрасных планетарных и космических катеров (меня аж зависть взяла из-за того, что мы купили другой), машин и лётов, ракет. Потом я спустился на 22 этаж и взял там другой расчётчик, так как пользовался расчётчиком ещё 2623 года, новую записную книжку и диски для неё. Потом, снова поднявшись уже на 83 этаж, закупил несколько сувениров, а потом, пройдя в другой отдел, несколько моделек роботов и космолётов для Гриши. За этими приятными занятиями я и не заметил, что уже вечерело. Опомнившись, тут же бросился на дорожку и стартовал с крыши магазина в усыпанное звёздами небо. Подо мной расстилался город, усыпанный огнями. Между тёмными громадами домов светилась петляющая лента автомагистрали. На этот раз мне пришлось добираться до взлётной башни на два часа дольше и, наконец, я, чуть не забыв код-карт в машине, бросился к стеклянной кабине входа. По движущейся дорожке я спустился вниз, потолкался в толпе гуманоидов и через пол часа стоял у подножия трапа «Четырёх космоплавателей». Ещё раз окинув взглядом тёмное поле космопорта, я поднялся наверх и уже через несколько минут ворочался в постели.

Следующие два дня у меня прошли в точно таком же темпе и в точно такой же суете. Проснувшись, я твердо решил облететь ну хотя бы с десяток магазинов. Потом, спокойно позавтракав, отправился в город, и вернулся только вечером, таща на спине набитый рюкзак, который сбросил в своей каюте, и сразу же завалился спать. Н-да. А на следующий день я все же созвал команду и предложил, на свою голову, заменить старый планетарный катёр на новый. Все со странным единодушием согласились и тут же командировали меня в большой салон малых космолётов. Там-то и произошла моя вторая встреча с Аленой. А было это так: в 28 часов, когда я бесцельно бродил по вездеходному залу, я вдруг услышал за спиной пронзительный крик: «Адар!» Обернувшись, я увидел бегущую ко мне Алену. Раскинув руки, я тут же принял девочку, то есть девушку, в свои объятия:

— Алёна? Откуда?

— Понимаешь, — Алёна оправила платье, — нас отпустили из центра, разрешив побродить по ЦСП.

— Как так? Не сделав информационный ввод? — Алёна кивнула, а я покачал головой. — Одну?

— Нет, с папой и мамой, Они ждут меня в кафе. А что ты тут делаешь?

— Я? Да вот, понимаешь ли, ищу новый планетарный катер… Мы тут решили старый катер на новый и они, ну…

— А, ясно, — протянула Аленка. — А вот, Адар, скажи мне, что такое экстренный потенциал?

— Экстро? А откуда ты знаешь?

— Да вот все в Центре говорили, что мне будут вводить этот самый потенциал… — Алена выжидательно смотрела на меня.

— Ну, понимаешь, как бы это тебе объяснить попроще… Вот когда ты родилась, тебе делали Гребелковую прививку? — Кивок. — Ну, вот это и есть «Экстренный потенциал». Хотя нет. Ну, вот представь себе, — я на минутку задумался, — представь себе, что тысячу лет назад люди жили без машин, отопления, визоров, видеофонов, — я старательно подбирал знакомые слова и для этого мне пришлось подключить внешнюю память. — Однако, когда они накопили знания им захотелось всех благ жизни, так же и биологических. Достигнув определённых знаний, им показалось, что их организм слишком несовершенен, слишком медленно бегут от мозга к конечностям сигналы, слишком мала сознательная память, а сознание от подсознания отделяет некая труднопроходимая мембрана. И вот в ХХІІ веке человек начал усовершенствовать свое тело. После введения в кровь некоторых компонентов, он приступил к мозгу и начал с того, что с помощью химических препаратов и разных излучений уничтожил перегородку отделяющую сознание от подсознания. Казалось бы, всё хорошо, но нет, от подкролей (подопытных кроликов) стали поступать жалобы, что в их непривычные к подсознанию мысли, стали врываться команды типа «мышца п-783, п-800, п-593, сократиться на семь сотых». Раньше эти команды заменяли потоки информации от ушей, глаз, органов, обоняния… В общем, возникли проблемы. Но «конструкторы душ» её удачно решили: они сделали перегородку убираемой, то она есть, то её нет. Для того чтобы открыть путь в подсознание, нужно было лишь мысленно назвать известный лишь тебе код. Да. Но через несколько дней в КБ снова посыпались жалобы на то, что законсервированные блоки памяти не хотят выдавать информацию. КБ ответило созданием новых искусственных пластид, призванных с помощью химпрепаратов выуживать из замурованных ячеек их содержимое. Но подсознание продолжало сопротивляться. Эти искусственные «удочки» имели один недостаток: они передвигались по мозгу через споры клеток. И вдруг, споры, словно сговорившись, стали особенно жестко консервировать какую-то одну информационную клетку. Ну, а когда там собиралось много «удочек», споры вдруг резко закрывались и клетка, напичканная искусственными пластидами, отмирала. А в это время в редакцию КБ поступило несколько писем от людей, которые научились силой воли подчинять себе весь мозг. Конструкторы тут же начали исследования, а узнав о неудачи своей затеи с «удочками», изобрели «внешнюю память» — дополнительную искусственную память. Ну вот. Через несколько лет, исследователи сообщили конструкторам, что исследуемые ими люди покорили свой мозг с помощью небольшого нервного центра, находящегося на коре мозга. Они сообщили так же, что этот центр развился благодаря нечеловеческим усилиям самых владельцев мозга. Тут же было проведено исследование механизма работы этого нервного центра и на его основе был создан аппарат «легленер», который внедряли в кору мозга и который призван был покорить подсознание. Но помимо него в мозг стали вводить и «удочки», правда, немного усовершенствованные. Теперь они передвигались по мозгу в сопровождении пластиды «таран», которая должна была раскрывать споры закрывавшихся клеток. Казалось, цель достигнута. Однако года через два исследователи принялись за изучение мозга экстрасенсов и через пять лет обнаружили на коре новые нервные центры. На их основе были созданы такие приборы как телепат, предсказатель, радар, которые вживлялись в мозг. Потом для защиты людей от слишком активных телепатов и гипнотизёров изобрели ещё и «крепость» и «стену», и «пропускной пункт», и, кажется, «гипнотизёр»… Конструкторам можно было бы уже и остановиться, но у них разгорелась жажда конструирования и в последующие сто лет в мозг были введены… материализатор галактической связи (МГС), дополнительная внешняя память (ДВП), центр для формировки цифровых и информационных потоков в компьютерную память и многое другое. Человеку были даны возможности улавливать электромагнитные, звуковые и гравитационные излучения, измерять плотность, частоты силы радиации и гравитации, измерять давление и скорость. В кровь были введены белки-защитники, клетки-восстановители и клетки памяти. Но тут же встал вопрос: где брать энергию для такого количества «приборов»? Решили превратить кости в аккумуляторы. Но тут встала новая проблема — подзарядка… Эту проблему тоже решили успешно. И опять выяснилось, что всей энергии, запасаемой в костях, едва хватает на то, что бы обеспечить двухчасовой беспрерывный режим работы. А тут ещё появилась идея о создании новой системы нервов, о создании нервной оболочки вокруг мозга на основе принципа королит частиц. А это опять требовало огромной энергии. К тому времени Земля уже была в составе ЕГСЦ и пример решения этой проблемы был. Мало того, что члены ЕГСЦ начали строить единую общегалактическую энергетическую цепь, от которой можно подпитаться в любой точке Галактики, они ещё осуществили и чисто индивидуальные решения проблемы. Так, например, в цивилизации Кан всё тело превратили в аккумулятор. Белтриацы создали высокоемкостный мизерный аккумулятор, и обложили им мозг и другие незаполненные ничем (в том числе и жиром) части тела. Колоны носят с собой всегда сумку с миниаккумулятором. Поты разместили в голове приёмник энерготондроизлучения, генератор которого поместили на своей планете. Но земляне пошли своим путём. Конструкторов заинтересовало, где аккумулируется энергия у экстрасенсов. И через полсотни лет они получили неожиданный ответ — в биополях. Выход из проблемы был найден, и через несколько лет учёные сумели подключить биополя к мозгу. Всё. Человек превзошёл природу. Отныне он мог хранить энергию ещё и в биополе. «Бин ампел» (пол яблока) назвали их в народе за схожесть с половинкой яблока. Но не всё шло так гладко. Все таки новая нервная система защиты мозга, галактический связист, материализатор и т. п. при постоянной работе потребляли огромную энергию, и энергии всех биополей хватало лишь на пятидневную работу. К тому же новые качества тоже потребляли много энергии. И конструкторы нашли оригинальный выход. Они рассуждали так: человек живет со старыми качествами и не страдает. Значит можно сделать так, чтобы те сверхкачества, которые мы дали людям, можно было включать в экстренных ситуациях. А в повседневной жизни пусть пользуются старыми, и сделали эти качества включаемыми. Так их и стали называть Экстренный потенциал. А для того, чтобы его включать, нужно мысленно дать команду: «Экстра первой степени». Только, когда тебе дадут их, не слишком увлекайся. А то к концу пяти дней ты почувствуешь сильную слабость и если не дашь команду «отбой экстра первой степени», то можешь так ослабеть, что не сможешь даже пальцами шевелить. Дальше, правда, слабость пройдет, но…

Мы остановились и Алёна, терпеливо слушавшая до сих пор мой монолог, задала вопрос:

— Вот ты, что-то говорил о системе подпитки и о каких-то особых качествах. Поясни,

— Ну, подпитку земные кодуши т.е. конструкторы душ, решили просто. Создали приёмник энергоизлучения звёзд и энергокубики или миниаккумуляторы. О, я же тебе не рассказал один интересный факт: когда в ХХIV веке в мозг человеку понапичкали всяких там приборов, он непомерно разросся, и вместе с ним разрослась голова. Тут-то и стал вопрос о сохранении красоты. Для того чтобы сохранить пропорции тела, некоторые люди предлагали увеличить человека, другие — уменьшить мозг. Если б пошли по пути первых, то сейчас бы ты видела перед собой трёхметрового гиганта. Но пошли по второму пути и в результате объем мозга и всех, прилегающих к нему приборов, удалось уменьшить в полтора раза и вот ты видишь перед собой нормального человека. По той причине, что большинство других цивилизаций пошло по первому пути, землян относят к среднерослой расе. А значит и к среднесильной. Но уступку в силе с излишком компенсировали особые качества и повышенная скорость научно-технического прогресса. Да. А вот о особых качествах… Оказались, что люди, биополя которых превратили в энергоаккумуляторы, обретали вдруг интересные качества: они могли воздействовать сгустками энергии на болевые места человека, могли подзаряжать биополя других людей, животных и растений, могли леветироваться, выдерживать абсолютный нуль, жару до 15600 градусов (правда, недолгое время), могли более суток стоять под радиацией в 15 тыс. греев, останавливать пули и лазерный луч, создавать силовые поля как внешние так и внутренние, то есть, могли летать в космосе без скафандра… Вот это и стали называть «особыми качествами». А внедрились все достижения КБ кадущей в 2557 году, когда информацию о дополнительных нервных узлах, приборах и т. д. впервые ввели в ДНК и пооткрывались пункты усовершенствования человека. Ясно, Алёна? — Та задумчиво закивала толовой, потом подняла на меня глаза, и сказала:

— А вы можете подарить мне свою фотографию?

— Mory. А заодно и продемонстрирую «Экстренный потенциал». — Я сосредоточился и мысленно произнес: «Экстра 1-ой степени» и тут же: «Материализация». Потом я представил себе свою фотографию с подписью и с электронным кодом. Представил, как она зависает перед Алёной, прикрыл глаза и, опять же мысленно, сказал: «Вер 18950» и тут же поднял веки. Алена, улыбаясь, держала в руках фото с надписью. — Ну как?

— Спасибо. А у вас, что, сейчас все центры работают?

— Нет. Что ты. Один центр — материализации. Если б я приказал «Общая тревога» работали бы все. — Воцарилась недолгая пауза и я дал отбой «экстре».

— Спасибо, — наконец выговорила Алёна, — а мне Вам дать своё фото?

— Не надо, я тебя запомнил… Но, если хочешь, давай. — Она протянула цветную фотокарточку. — Спасибо.

— Пожалуйста. До, свидания. — Она отбежала метра на три. — А как мне с Вами связаться?

— Там на фото есть… — Она перевернула карточку, проверяя достоверность слов и, убедившись, произнесла:

— Ну, тогда пока…

— Пока.

Она понеслась к маме и папе, а я, взглянув на часы, побрёл искать замену нашему катеру. Вернулся я на корабль, когда все уже спали и наше совещание состоялось лишь на следующий день.

День начался у меня как-то странно. Мало того, что проспал, так ещё и не смог подтянуться нужное количество раз и даже подпрыгнуть. Ну, ладно… Побегал по тренажёрам, по залу и прямо в халате и спортивке явился в кают-компанию.

— Ну что ж. Три дня кончились и нам надо решать, куда мы пойдём сегодня, это раз. Два, это то, что замены катеру нет…

— Как нет? — Инор.

— Не уж-то магазины закрылись, — хихикнул Элост.

— Нет. Наши финансы пляшут танцы.

— То есть…?

— Что тут не понятного, — я пожал плечами. — У нас кончаются деньги…

— Сколько? — хмуро осведомился Гриша.

— Что сколько?

— Сколько осталось?

— Ах, сколько осталось?.. Осталась 13 тыс. досаров.

— Что? — не поверил своим ушам Гриша. — Так мы можем застрять тут вообще.

— Не бойтесь, — вклинился Инор. — У меня на Уране есть небольшой заводик по производству сувениров. Если так надо, я могу вызвать оттуда часть капитала…

— И у меня есть заводик, — завопил я, — на Мадаглейре. Он производит наполнители для двигателей уренаут-коробок. Я тоже могу вызвать капитал.

— И сколько же у нас будет? — спросил Гриша.

— Не очень-то и много, — сказал Инор. — Лувр назад я получил космограмму и тогда мой капитал равнялся 800 тысяч. Но в последнее время прибыли пошли на уменьшение. Я, конечно, вызову, ну скажем, 30 процентов, но это не так уж и много.

— А у меня на заводе 32 тысячи всего. Было, два лувра назад. Но с тех пор дела пошли на поправку…

— Но всё равно, это не так уж много. Тем более, что скоро мы и это растратим.

— Это точно…

— Но тогда нам нужно искать работу.

— Вот именно. Только где?..

— Значит так, будете каждый день просматривать рекламы. — подытожил я. — Что ни будь, да найдём. А пока, на катер.

— А куда мы полетим?

— А никуда. Полетим осматривать город…

Через несколько минут мы уже стояли перед громоздким диском катера.

— По машинам, — крикнул я, карабкаясь на борт.

— Скорей, — эхом Гриша.

Я плюхнулся на место и, отыскав на пульте табло мест, нажал кнопку «4». Гармошка купола освободила место для кресел, в которые тут же и плюхнулись остальные.

— Все на местах?

— Все…

— Ну тогда, взлёт…

Створки люка распахнулись и катер выскочил в воздух.

— Куда летим? — спросил я, поднимая машину.

— Ну, хотя бы… на север.

— На север?

— Ну, тогда, направо.

— Направо, так направо.

И мы, пронёсшись над рядами космолётов, вылетели в город.

Последующие пять дней прошли в таких вот своеобразных экскурсиях. А на шестой…

— Ну вот, — сказал я, оглядывая приборы в рубке. — Срок, отведенный вам на поиск подходящей работы, исчерпан. Ну?

— Что ну?

— Кто начнёт рассказывать про свой вариант работы? — Тишина… — Ну, что ж, тогда начну я. Я нашёл такое объявление, вставив диск в свою записную книжку, я подключил ее к монитору: — «Требуется четыре человека в обслуживающий персонал пассажирского лайнера „Макрет“ фирмы „Сом“. Плата не менее 2 тысяч в грун. Остальные подробности оговариваются в приёмных конторах фирмы». Инор, тебе слово.

— Ну, у меня вот такое объявление, — он повторил мои действия и начал читать: — «Для завода „Кольт“ в лубе „КЛО“ требуется 5 программистов, желательно со стажем. Оплата не менее 3 тысяч грун».

— Элост, — я перевёл взгляд на программиста.

— Я нашел точно такое же объявление и ещё одно другое. Значит: «На станцию наблюдения у опасной звезды ЛКН-3 требуется 8 наблюдателей. Оплата 7 тысяч в грун».

— Ну и Гриша…

— У меня очень короткая информация: «На рейсовую трассу в Магеллановых облаках требуется четыре человека для экипажа среднего кocмобуса. Желательно со стажем. Плата — 4 тысячи в грун. Фирма «Клас-Доф».

— Хм…, — хмыкнул я. — Ну ладно. И я нашёл ещё одну заявку. На завод химкомпании «Хоро» требуется 7 наблюдателей и управляющих. Если поступивший плохо разбирается у химкомпонентах, будет проведено обучение. Плата по 5 тысяч в грун.

— Ага, видимо опасное производство, — резюмировал Элост.

— Угу. А где оно находится? — спросил Гриша.

— Тут рядом. В системе КОЗ-378.

— О, так это в ядре.

— Да.

— Значит, тут и будем работать. Все согласны? — Гриша оглядел рубку.

— Все.

— Да, — это опять я, — Инор ты отозвал часть капитала?

— Да.

— И сколько же у тебя получилось?

— 16 тысяч. 40% от оставшейся после падения ценности сувениров. А сколько отозвал ты?

— Я отозвал 25 тысяч. Половину от всего.

— Так ты ж говорил, что у тебя на заводе 32 тысячи?

— Было. Теперь уже 50.

— Ну и вместе, — вмешался Элост, — у нас в запасе получается 32 300 досаров.

— И ещё в НЗ 30%.

— То есть, свободными у нас остается, — пауза, — 225 тысяч.

— Не так уж много. Еще ведь за обучение платить.

— Угу.

И тут замигал сигнал вызова.

— Интересно, кто-й-то там, — пробубнил Гриша, включая связь.

— Это я, — раздалось в динамике, — Синт. У меня для вас есть программа ознакомлении с жизнью ЦСП. Только подлетайте на катере. — Синт отключился, а Гриша, обернувшись к нам, спросил:

— Ну что, пойдем? Я кивнул и мы, поднявшись, вылетели к катеру, а через две минуты в катер уже садился Синт, принявший облик человека. Программу, которую он нам заготовил, мы окончили через 7 дней и если прибавить к ним ещё 3 дня нашего шляния по городу, то можно уверенно сказать, что именно тогда закончилось наше четвёртое путешествие. Ну да ладно, а пока про те последние 10 дней.

Как только взлетели, мы направились на общий обзор города, но теперь уже с инструктором. И именно с его помощью мы узнали, что все эти разнообразные небоскрёбы принадлежали либо посольствам других планет, либо руководствам разных организаций, либо банкам или же артрианцам. А огромное громадное здание в центре города занимал Центральный совет Федераций Галактики, который, кстати, должен был начать свою работу через 12 дней. К вечеру, Синт повёл наш катер за границу города и зависнув над поляной, стал рассказывать историю создания итого парка… Оказалось, что его давным-давно создали артрианцы посвозив со всех планет большинство образцов флоры и фауны. Были они и на Земле незадолго до вымирания динозавров. А на следующий день Синт снова привез нас на ту же поляну и стал показывать животных и растения (будто мы астрозоологию не изучали!). Потом, уже на следующее утро, инструктор удосужился, наконец, показать нам другие города. Оказалось, что они, за редким исключением, почти полностью состояли из заводов и полигонов. На четвертый день, мы походили по посольствам и побывали в Зале заседаний ЦСФГ. После полудня того же дня, он потаскал нас по столовым и кафе. А на 5 день Синт детально показал нам космопорт и несколько испытательных полигонов. Шестой день мы провели в походе по заводам и, наконец, на седьмой день посетили гостиницы и посмотрели комнату рядового артрианца. После этого он оставил нас, и мы, побродив по городу (точнее говоря, по магазинам, барам, кафе и игровым залам) ещё три дня, сели на корабль, вылетели за пределы ЦСП и взяли курс на КОЗ-378.

Пятое путешествие

Пятое путешествие, или если быть более точным, шестое, началось лишь через 3 года после описанных событий. После двухлетнего труда на КОЗ-378, мы решили ещё и перелететь в Магеллановы облака с целью пополнить денежный Фонд. Этот длительный перелёт, в общем-то, ничем особенным не отличался, разве что опять улучшенной аппаратурой и…, хотя, в общем-то, в этом случае чуть не свершилась серьёзная трагедия.

Вечером третьего дня перелёта, когда мы находились в кают-компании «Космоплавателя» и уже второй раз проводили чемпионат по программированию, купол зала вдруг окрасился в оранжевый цвет и голос, перемешавшись с воем сирены, сообщил, что приближается сверхгигантское облако сресл-стрел. Мы как ветер влетели в рубку и, бросив взгляд на радар, я понял: всё кончено. Но время ещё немного было, и поэтому я резко развернул корабль кормой к рою. «И откуда они только взялись, — всё время мелькало у меня, — ведь предупреждения не было И уйти в подпространство нельзя. И поля, видимо, его не сдержат…» Пророчества оказались правдивыми: силовое поле не выдержало одного напора антител. Вся задняя часть корабля, предохранявшая экипаж от опасности, живо превратилась в металлолом. Однако, нам повезло. Очень скоро корабль «сдрейфил» на торговые пути и нас подобрал огромный суперконтейнероносец. «Эльф» космофирмы «Белс». Вели его какие-то головоногие моллюски и поэтому весь оставшийся полёт мы провели в своих искореженных каютах. Потом нас выгрузили на каком-то заводе и, поселившись в небольшой гостинице, мы прождали конца ремонта целый месяц. Зато потом… Внешне корабль ничуть не изменился, а вот внутри… У нас стоял теперь новый кемсорный двигатель, мощный антроутиновый синтезатор, более совершенный компьютер. И не смотря на всё это, на пульте приборов не прибавилось, а наоборот, убавилось. Да и сама рубка изменилась. Пилот-пульт теперь значительно сократился, у внутренней стороны этой импровизированной подковы уютно примостились четыре кресла. Кстати, количество пультовых мониторов с 25 сократилось до 4-х, зато каких. Эти 4 монитора были довольно большие, хотя на них и выводились только панорамные картины, графики да рабочее поле. Все остальные параметры выводились на лицевой иллюминатор, заменивший экраны. Кстати, по моей инициативе систему кругового видеообзора установили и в каютах. Теперь, засыпая, можно было на кровати парить среди звёзд. Ну ладно. Когда корабль отремонтировали, я тут же стал изучать современную систему инфообмена с кибермозгом корабля под названием «Кренд-Струнер» и закончил её изучать лишь через два дня. И поэтому, стартовали мы тут же. Дальнейший полет прошёл как по маслу. Мы прилетели в контору «Трас-Дофа», записались и, проработав 4 года, пополнили денежный фонд на 40 тысяч досаров. Потом, поработав ещё немного на других заводах, довели его до 1 млн. 032 тыс. досаров.

После всех этих скитаний, я уже в который раз, созвал свою команду для очередного обсуждения банального вопроса: «Куда?» Как обычно, никто ответа на него не имел. Я лишь обвёл взглядом, виновато глядящую на меня компанию и произнёс:

— Ну что вы так виновато на меня уставились? — чуть прикрыл глаза, подумал и продолжил: — А ведь у Гриши была отличная идея.

— Какая это? — Инор поворочался в своем кресле. — Махнуть через Черный проход?

— А ведь точно, — оживился Элост, но его быстро охладил Инор:

— Не торопись. Адар, сколько у нас в банке?

— Миллион с лишком…

— Вот, а сколько стоит виза перехода?

В кают-компании воцарилось неловкое молчание.

— Вот видите!

— Ну, а что ты предлагаешь? — быстрее всех опомнился Гриша.

— Ну, например, — Инор сделал паузу, — если уж мы выбрались за пределы родной системы, давайте попутешествуем и дальше.

— Куда, например?

Я положил голову на кулак и с безучастным видом стал наблюдать ко-мическую перепалку.

— Ну, например, хотя бы в M-I04.

— Ого, размечтался… — это вступил в разговор Элост.

— А что.

— Стоп, стоп, — я остановил дискуссию и задумчиво произнёс, — если беседующие не могут прийти к общему решению то, похоже, решение придётся принимать мне. — Я ненадолго задумался. Прошла минута, вторая и наконец, подняв руку, я произнёс: — Итак, может, полетим на Эрну? Или же, действительно, на M-I04. Выбирайте…

Теперь задумалась команда. Первым подал голос Инор.

— Лично мне больше нравится M-I04. Больше возможностей для экскурсии.

— А вот мне, — вступил Гриша, — Эрна.

— Элост? — я взглянул на врача.

— M-I04

— Ну, я же не могу корабль разорвать. Надо что-то одно, — о мою ногу потерся, фингрёнок. Я взял его на руки.

Элост встал, включил экран и, уставился в черную бездну, возникшую в нём. Черноту прочертил звёздный фрегат.

— Так, первая серьёзная размолвка, — резюмировал я. И вдруг меня осенило. — Знаете что, может, рванем на ТФ-14?!

— А что там? — Элост снова развернулся к нам.

— Там Космополигон-14.

— Космополигон…, — воскликнул Гриша, — я согласен.

— И я, — сказал Инор.

— Эх, и я, — вздохнул Элост.

— Значит, решено?

— Решено.

Мы разошлись по своим делам и собрались лишь вечером. Первым в кают-компанию заявился Гриша, приводивший в порядок рубку. За ним пришёл я. Уже посреди завязавшегося разговора в дверях появился Элост и тут же притащился Инор. Врач вошёл со странной ухмылкой на губах и ещё от порога начал:

— Слушайте, что со мной было… — Он плюхнулся в кресло. — Представьте себе, заявляюсь я в склад и начинаю проверять, что у нас есть. Проверял, проверял, как смотрю, горит полоска Бинда (биологического индикатора) Ну я на поиски, оказалось, что в финиковом контейнере, — я демонстративно сглотнул слюну. — Так вот, подхожу я к нему, снимаю биоблокировку, открываю… и тут же оказываюсь у противоположной стены. Оглядываюсь — Эр (растение с планеты Беул. У него вместо ствола корни). Ну хорошо меня к стенке рядом с Авном (аварийный набор) прижало. Я резак из него достал… Ну, выбрался, в общем.

Я, до сих пор скептически кивавший головой, опомнился, но Инор уже это заметил, и по кают-компании разнеслось:

— Не веришь? Иди проверь.

Я поднялся, оглядел кают-компанию. Со времени покупки здесь практически ничего не изменилось, вот только лес переместился сюда из спорт-зала. С какой-то ветки мне на плечо спорхнула птичка. Потом перелетела к Грише.

— Я лучше завтра схожу.

— Не советую. До завтра он так разрастется…

— Ладно.

Я вышел. Несмотря на то, что рассказням Инора я не верил, всё-таки зашёл к себе в каюту и захватил зелёную кобуру с бластером. Потом спустился в склад, прошёл по ближнему реферирующему коридору и замер на мгновение перед дверьми. Но колебался я недолго. Я прижался к стене спиной и решительно вжал клавишу. Моя предосторожность оказалась не напрасной: как только дверь со странным скрежетом исчезла, коридор со скоростью света прорезал корень Эра. Инор говорил правду. Я взмахом руки отсек лазером самый нетерпеливый корень и, перепрыгнув через него, бросился в зал склада. Через пол часа я вышел наружу и прислонился к стене. Дверь бесшумно закрылась и, обернувшись, заметил, что прислонился не просто к стене, а к пульту управления. Смахнув с лица пот, я вызвал робота, и кратко дав команду убрать зал, удалился. По дороге наверх, я бросил взгляд на часы и понял что «спать пора, спать пора…»

На следующий день к вечеру мы снова собрались вместе, но уже в рубке. Я привычно сел, развалившись в кресле. Передо мной переливались огоньками инфосистемы. Пока что огоньков было два. Оба на иллюминаторе. На подлокотниках торчали, сейчас не нужные, рычаги управления, а прямо передо мной, руку протяни, клавиатура обращения к кибермозгу корабля. Сейчас и она была не нужна. Работала слуховая система.

— Ну, как там Эр? — спросил, войдя, Инор.

— Отдыхает в запаснике.

— Правильно. Зачем выбрасывать на свалку ценную органику.

— Угу, — поддакнул навигатор и прибавил. — А может нам ферму эрную развести? На финиковой основе.

— Может, — согласился я. — Но вот на порошке я лично летать не собираюсь. С меня и такого нормального корабля хватит.

— Н-да…, — очнулся от мыслей повар, — представляю: летит по Космосу этакая раскоряка с контуром корабля на ней. Как таран будет.

Дверь с приятной мелодией распахнулась, и в рубке появился Элост. Он кивнул в знак приветствия, и сел в свой кресло. Несколько минут в светящейся рубке стояла тишина. Я смотрел на сверкающие спирали Галактик, извивающиеся между белыми ободами иллюминаторов. Инор что-то насвистывал, а Гриша и Элост просто ничего не делали. Наконец тишина мне надоела, и я произнес:

— В общем, так. Такие итоговые собрания будут проходить каждый день до старта. Да, я тут переговорил с ЦУПом (Центр управления полётами) ОУСом (Отдел управления стартами) и там мне сказали…, сказали, что мы выбрали неудобное время для полёта.

— Это почему, — удивился Элост.

— Потому что у нас сейчас…

— 18, — вклинился Инор.

— Я имею ввиду межзвёздное.

— А, — Инор сделал паузу, — сейчас у нас 75 энкато.

— Вот. А это самый туристический энрет (сезон).

— Точно.

— Так вот ОУСы мне сказали, что ближайшее место через двое суток и нам смогут отвести всего 15 минут.

— Что? — вытаращил глаза Гриша, хотя нет, Инор. Элост, кстати, тоже. — Пятнадцать?

— Угу. Взлетаем?

— Ты что?

— Ну, тогда следующее место через 6 суток. Выбирайте. В рубка повисла тишина. Наконец Гриша подал голос.

— Я думаю, мы взлетим за 15 минут. — Я перевёл взгляд на Элоста

— Взлёт не моя работа, — сказал тот, — вы и решайте. — Инор принял его сторону мнения.

— Ну что ж. Тогда пойдём дальше. Гриша, как там твоё хозяйство?

— В полном порядке.

— Инор? — ответный кивок. — Элост?

— Тоже.

— Ну и у меня всё в порядке. Ни у кого нет никаких новостей?

Новостей не было, и поскольку время до отбоя ещё оставалась, мы съехали вниз и, подготовив корт, принялись играть. Дальше всё пошло быстро.

Я дал заявку на место (слава богу, его не успели занять), сообщил команде стартовый номер: 28730 и принялся за перепроверку готовности. Закончил её на следующий день, и потом все пошли бродить по городу. Кстати, торчали мы в городе Бродненс, столице планеты Бро, планетной системы Малого Магелланового облака. А в одном с лишним ломах (или точнее в 800 св. годах) отсюда висел голубой гигант Прок, где и находится столица этого облачка. Ну ладно. Так бы и прошли незаметно все эти предстартовые дни если бы… Если бы утром в день старта, когда мы отдыхали в гостинице т.к. корабль отправили в космопорт, Гриша же привел какую-то леди чем-то напоминающая кошку с большими ушами и огромным пушистым хвостом. Вслед за дамой в комнату вошли её «милые» детки. Их мама была мне по пояс.

— Здравствуйте, — «мяукнула» дама, — понимаете, сейчас забиты все рейсы, и нам некак отсюда выбраться. А нам надо срочно.

— Мало ли что срочно, — я зыркнул на безмолвно стоящего Гришу. — Мы не собираемся делать крюк. Куда вам надо?

— На Эн-4129.

— Тем более туда…

— Я оплачу, — с доверительным видом сказала «кошка». — Сколько вы хотите?

— Не менее стоимости топлива плюс время.

— Хорошо. Сколько?

— Два миллиона, — сказал я для солидности. Гришины глаза полезли на лоб, но не дамыны.

— Согласна.

Теперь на лоб полезли мои глаза. Почувствовав это, я вернул их в свои орбиты.

— Пусть даже так, но я не собираюсь…

— Но ведь вы путешествуете. Месяцем раньше, месяцем позже…

— Ого, месяцем… Да Эн-4129 в другом конце Галактики от ТФ-41. Это как минимум, туда полтора месяца и ещё на ТФ…

— 4 миллиона, — начала давить дама.

— Шесть…

— Нет.

— Восемь…

— Десять…

Здесь я задумался, но все же сказал «нет».

— 12… Учтите, это последняя моя цена…

Я окинул взглядом команду, те сосредоточенно покивали.

— Ну, ладно.

Дама поднялась и уже в двери, выходя, кинула:

— Вашего друга я взяла на шести… — и вышла.

— Эх ты, — бросил я Грише, — дешево продался. А теперь о деле. Если эта дамочка дает 12 миллионов за перевозку, при чем не сверхскоростную, то я не знаю что и думать…

— Я тоже. Но подумай — 12 миллионов…

— Вот это-то меня и смущает.

— Да, совсем забыл, у неё груз.

— Груз? А это ещё подозрительней. Ты его видел?

— Да. Обычные контейнеры.

— Контейнеры? С чем?

— С финиками…

— Хм… С финиками… — Я задумался. Бросил взгляд на окно. Там на чистом оранжевом небе сверкало белое яркое солнце. К нему, как цветы, тянулись пики небоскрёбов. — Очень странно.

И тут комнату огласили следующие слова:

— Понял, — вскричал Инор, — ведь личные контейнеры не проходят спецдосмотра, только внешний инспекционный…

Я покивал, задумался и, в конце концов, произнес:

— Гриша, где ты ее видел?

— У отеля «Брут».

— Вот найди её и скажи, что груз из-за прибытия новых товаров, мы взять не можем. И пусть решает сама лететь или не лететь. — Гриша поднялся и прошёл к двери. Там я его окликнул. — Старайся вести себя так, что бы она ничего не заподозрила.

Гриша скрылся, а мы принялись за упаковку вещей. Я уже думал, что избавился от подозрительной пассажирки, как в полдень, за час до старта в комнату ворвалась разъярённая дама, безуспешно удерживаемая Гришей.

— Я не поняла, — завопили она с порога, — вы мне обещали, у нас договор.

— Но, новый, новый груз…, — попытался вставить я.

— Я имею приоритет перед ним. К тому же, вам, вам что, 12 миллионов мало?

— Но…

— Договор…

— А-а-а-а, — махнул я рукой и отвернулся. — Ладно. — Дама тут же исчезла, а я подошёл к Грише, — Финики, говоришь?

— Да.

Я усмехнулся.

— За свою назойливость эта дама может поплатиться. Гриша, дуй в биоцентр. Нам нужны споры Эфа. — Глаза Инора загорелись: — Молодец Адар. Отлично придумал.

Я не обратил на него внимания и пошел паковать вещи. Через час мы уже были в рубке корабля. Старт, я думаю, описывать не стоит, вы уже читали про него в предыдущих главах. Все проходило как обычно предупреждение о взлёте, мерное гудение двигателей, разноцветные столбики цифр на иллюминаторе, графики на экранах и белые круги рабочих полей локаторов, а потом редеющая оранжевина атмосферы и отделяющийся диск планеты. Я взглянул на центральный иллюминатор: в нем сверкали разноцветные звёзды, подёрнутые белой дымкой, а где-то в немыслимой дали крутились, прерываемая тёмными облаками, диски Галактик.

— Н-да… Скоро ли мы туда попадём…, — протянул Инор.

— Через месяц, — буркнул Элост, а вслед за ним подал голос Гриша:

— Адар, входим в зону города.

Я включил систему городской езды и движением указательного пальца снизил скорость. По сторонам замелькали коробка самых разнообразных форм. На шестиместном поле датчика сигналов вспыхнули желтый и красный огоньки. Я резко затормозил и пропустил вперёд рейсовый космобус, а за ним и огромный космотягач с черным цилиндром за кормой. По сторонам опять замелькали громады домов. Их плотность всё увеличивалась и увеличивалась. Я дал газ и, приподняв корабль, обогнал тягач. Справа, тормозя, подходил городской танкер. Я свернул влево, подальше от космопорта и связанных с ним пробок, и повёл машину вперёд. На инфомониторе мелькнул знак подпереходов и теперь по бокам потянулись очереди небольших переходных корабле.

— Прямо по курсу пробка, — сообщил Гриша, — отваливай влево.

Я уже хотел было нырнуть в небольшой коридор, как туда устремился поток малых личных космолётов и пришлось тормознуть. Но вскоре мы всё-таки свернули в тоннель и в иллюминаторах замелькали квадраты светильников и огни указателей. Прямо перед нашим кораблем маячила усыпанная лиловыми точками корма какого-то другого космолёта. Наконец мы вынырнули из темноты, и я сразу сообразил, что мы у космопорта. Сверху, тормозя, шёл на посадку крейсер. Недалеко от него тормозил белый мотылёк сухогруза, а из-за полумесяца жилого здания медленно выплывала огромная бочка пассажирского лайнера. Плотность движения возросла, и нам то и дело пришлось тормозить и останавливаться. Корабли теперь шли в шесть рядов. Я то и дело дергал энерго и скоростные рычаги управления. Солнце исчезло. Я с трудом маневрировал среди этого скопища скоростных линий. И вот, нырнув в очередной тоннель, мы выскочили на открытое пространство. Да здравствует свобода!..

— Ура, — завопил Элост, — здравствуй чистый Космос!

— Да здравствует, — согласился я и дал газ…

Корабль, как луч света, пронёсся по пустынным «улицам» и, миновав последний семафор, выскочил за пределы города. Теперь корабль несся вперед, а сзади гасли огни шумного города. Справа шёл какой-то игловидный корабль, впереди — диск родной СеС (Солнечной системы). Корабль прорезал пылевую тучу и направился мимо какого-то красного карлика. Я развалился в кресле и расслабился, рассматривая звездную картину. Потом выключил один из экранов, запросил информацию о ЭН-4129 и решительно принялся изучать текст с пометкой, что означает пересылка. Когда же я окончил это дело, был уже вечер, и я пошел спать. А на следующий день я ещё утром созвал свою команду и сказал:

— Как вы думаете, может быть покопаться у дамочки в контейнерах? Вдруг там бомбы?

— Зачем? — слегка удивился Гриша. — Что вы так к ней прицепились? Везет просто жена мужу партию фиников…

— Из Mагелланового облака, хотя эти же финики растут у них на сосед ней звезде, — продолжил я, — всё логично…

Гриша ошарашено замолчал, потом пожал плечами:

— Как хотите. Я лично ничего не могу понять.

Я обвёл рубку долгим взглядом. Остальные были согласны. И этой же ночью мы прочесали вдоль и в поперек все 4 контейнера фиников и ничего там не нашли, что поставило новоявленных следователей в тупик. Потом ещё пять дней мы всей компанией ломали голову над загадкой мисс Грундли, так звали пассажирку, и на шестой решили всё ей высказать. Днем шестого, положив предварительно в карманы бластеры, мы явились в каюту и, попросив детей удалиться, потребовали объяснений:

— Скажите, пожалуйста, зачем это вы везёте на Эн финики, если их можно закупить на соседней звезде, — с ехидцей спросил я.

— Это вас не касается. Вам заплатили, вы и везите.

— Ну, начнем с того, что нам ещё не заплатили, — вмешался Гриша.

— А закончим тем, что вы предпочли жёстко проверяемым грузовым судам личный космолёт, который проверяется довольно прохладненько, — продолжил Инор и замолчал.

В каюте зависла тяжёлая тишина. Наконец пассажирка произнесла:

— Что вам надо? Ещё денег?

— Нет, — ответил Элост. — Больше нам не надо. Хотя и не помешало бы. Мы все-таки хотели бы знать, что вы везете на самом деле и какой рыск с этим связан.

— А если я не скажу?

— То мы запустим Эр, — Инор показал округлое семя.

— Хм… Я везу финики, — ответила мисс Грундли с некоторым замешательством. И пояснила. — Понимаете, это не простые финики. Когда-то их вырастили в КИКе (Корданский исследовательский комплекс). Вы слышали о них?

— Да. Их ещё похитили.

— Вот-вот. Эти финики имеют зерна, напоминающие герб артриан. Финики похитили и представьте себе, что каждый коллекционер пожелал бы получить эти финики. Семь раз за последние 100 лет эти финики скупались неизвестными, и все семь раз исчезали. Но вот недавно я узнала, что кто-то, укравший финики в очередной раз, попался и всё его имущество пошло на распродажу. За 8 миллионов я купила все эти контейнеры и теперь, чтобы их в очередной раз не украли, я решила перевезти их на Вашем корабле.

— А если мы потом сообщим ГСБ (Галактическая служба безопасности) о финиках? Или ещё лучше сейчас?

— Сейчас вы не сообщите, корабль заминирован. А потом… Потом тоже…

Мы молча вышли и тогда я, пристыженный своей подозрительностью к даме-коллекционерке, передал свои обязанности Грише и, запершись в каюте, не показывался целых 10 дней. А когда Элост, Инор и Гриша всё-таки вытащили меня из состояния отшельничества, мы уже были у внешнего края Галактики. Гриша ввел меня в курс всех дел и уже в конце добавил, что они втроем обшарили весь корабль, и нашли в пяти точках трудно разминируемые минибомбы. Но, несмотря ни на что, Элост их обезвредил, и теперь команда решила послать в ГСБ сообщение о финиках. Сегодня утром это и было сделано. Я ещё посидел в кают-компании и ощутив, что мне чего-то не хватает, поднялся в рубку и удобно развалился в командирском кресле. Всё сразу стало на свои места, и это вернуло меня в капитанский футляр. Я снова ощутил себя хозяином положения. Уже привычно перемигивались на двух больших экранах графики и символы, слабо светились знаки на разнообразных клавишах, а выше, на фоне огромного скопища звезд, почти постоянно светились красные цифры и буквы.

Корабль уже очень близко подошёл к краю Галактике. «Края Галактики», разумеется, видно не было, но значительно поубавившееся количество звёзд на «небосклоне», красноречиво об этом говорило. Я выключил свет и опять, уже в который раз, поразился красоте Космоса. Однако поражался я не долго, уже вскоре мне наскучило одиночество. Я попросил у КиМа дать внутренний обзор и, переключив, клавишу, стал вглядываться в четыре экрана. На них медленно проплыли рубка, где сидел я, четыре экипажные каюты, пятая с «кошкой» на диване (пока что спокойной), все 6 коридоров, склад, двигательный отсек, кают-компания, производственный зал, ангар…

— Стоп, — воскликнул я, потому что объектив камеры выхватил Инора, Элоста и Гришу, возившихся возле катера, — спасибо, отбой.

Я, как ветер вылетел из рубки, спустился вниз и влетел в бывший грузовой отсек. Гриша обернулся:

— О, Адар, — и заметив мое растерянное лицо, — ты что забыл, щас же вскоре переход края.

— Края? — я хлопнул себя по лбу. Как я мог это забыть. Ведь переход Галактического края это… Это немного схоже с переселением земного экватора. Только там-то, на Земле, появляется Нептун со своей свитой, а тут во всех комнатах корабля витает вполне реальная (уменьшенная, разумеется), материальная спираль Галактики. Даже звезду из нее можно вынуть и вставить на место… Но в этом космическом событии есть одно обязательное условие — чистота, видимо, этим подчёркивается, что ваш корабль приносит с собой в огромное сообщество звезд лишь чистоту. Ну вот. Вспомнил я это все это, и стало мне стыдно за свою бездеятельность.

— Ну, а чем я могу помочь? — спросил я. Гриша распрямился:

— Ну, вон та стенка с пультом твоя, согласен? — Я кивнул.

— А чем я буду мыть?

На этот раз распрямился Элост и, подойдя ко мне, вручил длинную палку со щеткой на конце.

— Спасибо.

Я принялся драить всю левую стену и кончил ее лишь к полудню. К тому времени и остальные кончили работу, и мы перекинули фронт работ на этаж ниже. В кают-компанию. Там дело пошло медленнее. Сперва мы убрали округлый главный стол со всеми креслами и шезлонгами. После прошлись по зеленому мху пола автоматическими щетками и, вернув полу прежний вид, взялись за стену. К концу дня вся кают-компания и примыкающие к ней залы сияли чистотой. Но поскольку мы зверски устали, то за остальные комнаты принялись следующим утром. Кстати, следующим утром я узнал у Инора, почему они моют сами. Ответ был лаконичен: «Надоело без дела сидеть. Поработать хочется». В общем-то, если сказать честно, то и мне хотелось поработать, и поэтому еще 4 дня я трудился в качестве робота-уборщика. А на пятый день мы усталые развалились в кресле рубки и начали говорить о том о сем. Я в это время давал приказ Киму относительно создания моделей галактической спирали в комнатах корабля и, когда кончил это дело, услышал:

— И где эти катера. Обещали их выслать быстро а…

— Они, наверное, не хотят портить праздник.

— Вполне. Но вот если мы взлетим на воздух… Хм… Если мы взорвемся, то праздник они нам точно не испортят…

— Мы не взорвемся, — вмешался я, — эта же Грундли-фанатичка 8 миллионов отдала из-за фиников… А теперь их по космосу развеять?!! Н-е-е-т. Даже для нее это слишком…

— Угу. Хорошо кабы так…

Быстро приближалась граница «края». Где-то вдалеке у какой-то звезды я разглядел темные нагромождения космопорта и, обернувшись к Грише, спросил:

— Что вон там за порт?

— Где? Там — порт Эфрек-8 Орбит.

— Мы в него зайдем?

— Да.

— Темная точка медленно подросла, и вдруг с тихим щелком в рубке возник вращающийся вокруг своей оси сверкающий диск Галактики. Комнату наполнили звуки приятной мелодии. На всех 4-х экранах возникла одна и та же картина: вращающаяся Галактика и над ней ярко-красный цветок с тремя перекрещенными крестами, символизирующими прогресс. Подержалась она с минуту и вслед за лёгким толчком на экранах появилась приятная женщина:

— Вас приветствует Территория ЕГСЦ Мут-18. Просим Вас в основную Галактику Сообщества Цивилизаций ЕГСЦ. Космопорт «Эфрек-8 Орбит» с уютом примет Вас. Желаем, чтобы в нашем сообществе цивилизаций у вас не возникло более или менее серьёзных проблем. Желаем вам хорошо провести время в нашей Галактике. — Женщина отключилась, и вместо неё на четвёртом экране поплыли космические панорамы.

Я отключил свет, но в рубке все равно было светло. Как множество мощных светильников сверкали десятки звезд, а за креслами крутился еще один галактический фонарик.

— Слушайте, — сказал я, — ведь наш маршрут на Эн проходит через Барнарду!

— Точно, — ответил Гриша. — Ты что, предлагаешь свернуть на Землю?

— Да.

— А мне что-то не хочется, — встрял Инор. — Если мы завернем на Землю, то там и застрянем. Лучше уж после ТФ-14.

— В общем-то, ты прав, — в рубке снова воцарилась тишина, и лишь музыка нарушала ее. И вдруг по рубке разнеслось:

— Друзья мои, эта дикторша говорила, что Мут-18 основная Галактика ЕГСЦ. А сколько ж тогда она вообще занимает территории? Я взглянул на Инора.

— Много. Как я слышал, в последнее время к ЕГСЦ присоединились еще NGC7793, э-э NGC253, потом NGC1316…

— Мышки?

— Ну…

— А. И сколько же?

— Ну, в ЕГСЦ входит где-то 89 галактик, — Инор помолчал. — А называется-то: Единый Галактический Союз… Теперь правильнее было бы сказать — Союз Галактик.

— Может быть.

Корабль несся вперед, и вскоре дверь позади нас распахнулась, и в рубку въехал робот-официант. Рубка вспыхнула разноцветными огнями, а робот произнес:

— Поздравляю!

По рубке разнеслось: «О, кефюль Пронт», «Сейфн», «Гордруги», — и зазвенел хрусталь. Потом мы развернулись друг к другу и сказав: «С возвращением!», осушили бокалы. Я сел в свое кресло, положил салфетку, пирожные и соки на пульт, и, включив очередную игру, начал быстро поглощать десерт, одновременно следя за экраном. Но вскоре мы подошли к Эфреку-8, и я с головой окунулся в работу. На этот раз нас приняли дружелюбнее, чем в прошлый, и я сразу направил корабль к наод-палубе. Пикнул зуммер и зычный голос произнёс:

— Эфрек-9 приветствует вас. С кем имею честь говорить?

— «Четыре космоплавателя», радист Гриша Олейников.

— Угу, — принял к сведению голос. — Подходить будете к 49-й платформе в 3 офр режиме с 18 градусами.

— Ясно, — радист дал мне знак, и я приступил к работе.

Одним движением руки я переключил режим работы двигателя с ходового на тормозной и, снизив скорость, стал подходить к космопорту. Медленно надвигалась сверкающая паутина причалов и, включив систему внешнего обзора, я таки сумел более или менее рассмотреть её. Центром всех этих сплетений труб и тоннелей был огромный трёхсекционный цилиндр зала ожидания. Рядом с ним темнела огромная сфера товарного склада, и уже от этих двух секций в разные стороны расходилось 6 труб с модульными причалами. Все причалы были собраны в одной плоскости и над ними сиротливо возвышались два диска диспетчерской службы.

— Так, — услышал я вдруг голос диспетчера, — меняйте режим на 10 офр. — Я сменил режим на посадочный. — Хорошо. Траектория на экране. — На четвертом экране появилась кривая линия. — Плотность Космоса 3 на Корст (10 000 кв. км.) Ну что ж, счастливого причаливания.

— Угу, — я бросил взгляд на экран радара: наш причал светился там желтым светом, и повёл к нему корабль.

Сзади на поле локатора выполз огромный диск сухогруза и, тормозя, направился в обход паутины порта. Пользуясь радаром, я подвёл корабль к палубе и поднял глаза. Серый бетон поверхности занял уже почти весь передний иллюминатор. Вдалеке у бетонного горизонта выплывала жёлтое тутошнее солнце, на фоне которого ползла тёмная горошина планеты. Я перевёл взгляд на боковой иллюминатор и, скользнув им по белому борту какого-то космолета, перевёл рычаг. Пискнул сигнал стыковки и корабль призем…, припортился или припалубился, не знаю, как и сказать, среди горообразных космолётов. Засветился экран и на нём появился человек, вернее какая-то карикатура на человека. Вместо ушей у него было два «хобота», вместо глаз — «перископы», изо рта высовывался розовый язык, а когда этот некто повернулся, я заметил что рожа у него чуть вытянута… Щелкнул переключатель, и взглянув на нас, э-э-э…, черными прорезями «перископов», он произнес:

— Здравствуйте, я Яне Корнестронфред или Янг Корнест с Контеки.

— А-а, — протянул Гриша. — А я — Гриша Олейников с Земли.

— Очень приятно, — произнёс Янг, а Элост подтянулся ко мне и шепнул:

— Все здесь до ужаса вежливы. — Я кивнул, а Гриша ответил:

— Мне тоже.

— Вы капитан «Четырёх космоплавателей»?

— Нет. — Гриша растерялся. — Капитан не я.

— А кто же? Понимаете, я из отдела ГСБ по раскрытию внегалактических преступлений. Вот космограмма…

— А-а… Теперь понимаю. Капитан он, — Гриша кивнул на меня, — но поскольку он в то время не работал, его замещая я. И космограмму отправил тоже я.

— Ясно, — труснул хоботами сотрудник. — По космограммному поводу зайдите ко мне. Кабина 458.

— Хорошо. — Экран погас, а Гриша, взглянув на меня, произнёс — Пойдём?

— Конечно. Надо же ГСБ помогать. У неё и так самый маленький штат на самую большую Галактику.

Мы встали, и тут дверь распахнулась и в рубку вскочила Гриндли. Она держала мощный бластер. О попытке уладить конфликт дипломатическими средствами нечего был и думать, поэтому я быстро произнёс в уме: «Экстра 1-й степени. Общая?» В мозгу со скоростью света промелькнуло: «Гриндли из цивилизации Фенторонтов. Особые средства у них съёмные. Сейчас у неё их нет». По 5-му и 6-му каналам мыслей я услышал как Гриша и Элост мысленно произносят по черепашьи медленно: «Э-к-с-т-р-а 1 с-т-е-п-е-н-и. 0-б-щ-а-я», и уже быстро: «Обшую заслонку!» Я тут же поставил перед собой силовое поле и, прикрыв глаза, напрягся. По телу прокатила волна лёгких покалываний раз, второй, третий, четвертый… Теперь я был готов к бою. В голове лихорадочно заметались мысли, формулы. Я почти физически ощутил, как лопаются психический мембраны и, проникнув в подсознание, заставил себя одеревенеть. В голове быстро возникали и сменяли одно другую схемы, мысли. Мозг работал в 30 ярусах. По одному я держал контакт с Гришей, Инором и Элостом, по другому — думал, по третьему — рассматривал схемы… Схему корабля я откинул сразу — она была не нужна, а вот со схемами бластера и видеофоновой линии стал работать дальше. Я распределил их по 18 и 19 ярусу и, подключившись к бортовому видеофону, проник на видеолинию порта, миновав несколько крупных отсеивающих центров, я передал компьютеру свою информацию и вернулся обратно. Дама медленно произнесла: «Вы меня предали» и начала нажимать на курок. Я хотел было уже отключить его, но Гриша опередил меня. В схеме бластера что-то изменилось, и выстрела не произошло. Дама потрясла блестящую трубку, отбросила и уже хотела было достать другую, как Инор, проникнув в схему корабля, включил гравиклетку и зафиксировал пространственную структуру. Гриндли так и замерла с рукой прижатой к карману, мышцы на фенторонтовке бесполезно напряглись, глаза заморгали. Я снял с себя оцепенение и сообщив остальным, скомандовал себе: «Отбой Экстре!». Всё мгновенно стало как обычно… На иллюминаторах приветливо светились окна космопорта, весело перемигивались системы светоиндикации, блестел пол и стены комнаты, рядом с застывшей Гриндли белел лучемет. Двери раскрылись и в рубку въехали два паукообразных военных робота. Один из них подобрал бластер, а другой забрал обездвиженную мисс Гриндли. Вслед за роботами вышли наружу и мы. Сзади слабо фосфоресцировал овал люка, а над нами холодно сверкали точки звезд. Здесь их было ещё мало. Мы прошли вперед, и вышли в коридор.

— Чёрт, — я хлопнул себя по лбу, — Я забыл слайдер.

— Чёрт с ним, — ответил Гриша, — доберемся как-нибудь.

Мы спустились еще ниже и, встав на дорожку, быстро понеслись вперёд. Коридор представлял собой стеклянную трубу с дорожкой и серебристыми подпорками снизу. Лишь изредка внизу мелькали кафе, в которых было мало посетителей.

— Н-да, — поежился Элост, — не многолюдно здесь…

— Это просто сезон такой, — пояснил Инор, — малолюдный. Одни грузовики.

Дорожка свернула направо и кончилась. Мы перешли на другую и понеслись к основному залу ожидания. Ехали мы молча, лишь изредка поглядывая на полосу светильников или на соседнюю дорожку. Однако разумных, х-е, существ мы почти не встречали. В центральном зале тоже почти никого не было, так, человек 200, не более. Я вышел в холл через стеклянную дверь и взглянул на инфотабло. Пассажирских рейсов там было только два, и один из них должен был состояться через три часа. Другой же — аж вечером. Я представил, каково здесь в туристический сезон: гудит толпа, гремят сообщения, на табло вспыхивают и сменяются разные цифры, слова… Сейчас этого всего не было. Я без труда добрался до столика Инфобюро, попросил схему космопорта, а получив — запомнил и повел товарищей в кабину 458. Миновав несколько эскалаторов, коридоров и дорожек мы оказались перед дверью с надписью РХ7 (458) и когда та, мигнув фотоэлементом, открылась, вошли. За столом сидело помимо Янса еще 5 существ. При нашем появлении они поднялись, и Янс представил их:

— Здравствуйте. Вот это Хорнст, — кивнул он на какую-то «рыбу» в скафандре, — Мант Борд с Кентуреку. Это, — теперь он указал на двух других, но таких же, как и он существ, — мой брат Белтр и представитель местного отдела ГСБ Эф Протрен с Контеки. А вот это, — я перевел взгляд на человека в синей униформе, — Андрей Коркер с Земли. Все они сотрудники ГСБ. — Ялс знаком разрешил всем сесть, и плюхнулся в кресло какой-то странной формы. Я тоже сел и оглядел кабину. На овальном столе справа и слева от Янса высились два белых дисплея. Прямо перед ним стояла клавиатура, а за ним в темном прореэе телестены сверкал огромный шар Балджа, всем известного центрального скопления, изредка прерываемый темными пылевыми облаками.

— Ну что ж, — произнес Янс, — начнем. Сегодня когда вы сели на вас совершила нападение мисс Гриндли… — Гриша, который решил взять на себя обязанность командира, кивнул. — Ну, так вот, из-за этого мы вынуждены были ее изолировать. Но, — упредил он наши радостные возгласы, — поскольку мы считаем, что в этом деле еще кто-то замешан, то хотели бы, чтобы вы все же довезли до Эн мансер копию (атомарную копию) мисс Гриндли.

— Но…

— Конечно, никто вас заставлять не будет, и если вы откажетесь, то мы создадим и ваши мансер копии. Тем более, что вскоре ожидается взрыв сверхновой и второй вариант для ваших путешествий предпочтительнее. Но энергия… — На секунду в комнате воцарила тишина. — Никто вас, конечно, упрекать не будет… — Янс замолчал, давая возможность нам все обдумать.

Я разрывался между долгом и сроком длительного перелета. В конце концов у меня мелькнуло: «Но ведь по прибытии нас могут уничтожить», — и это наклонило чашу с «Нет» значительно ниже чаши с «Да».

— Нет, — ответил я, чуть все же поколебавшись, — не хочется чего-то.

— Мне тоже, — поддержал Гриша.

— Ну, тогда и я.

— И я, — добавили Инор и Элост.

— Что ж, — поднялся Янс, — ваша воля — закон.

— Тем более, когда можно создать покорную копию…

Янс улыбнулся:

— Если захотите, вы сможете наблюдать за ходом операции. До свидания.

— Конечно! — мы поднялись, и уже у двери Гриша спросил: — А где сверхновая?..

— В квадрате Пертет-18. Сверхновая класса Пл-е 12.

— Спасибо. До свидания.

Через несколько минут мы уже сидели в рубке корабля. Свет в ней был выключен, и ее освещали лишь блики звезд. Я отстучал на клавишах КиМу: «На 3 экран дать характеристику заполненности склада», и прочел появившиеся на нем сообщения. Оказалось, что склад был почти пуст. В полную противоположность ему бак был полон. Я бросил взгляд в прямоугольную прорезь носового иллюминатора, где сверкало ядро Галактики. Отсюда не было видно его структуру, и оно представляло собой лишь огромное светящееся пятно. Я мысленно нашел то место, где когда-то находилась самая страшная в Галактике Черная Дыра. Десятки тысяч лет она поедала окружающее пространство, пока общими усилиями ЕГСЦ ей не заткнули глотку. А совсем недавно с использованием новейшей аппаратуры, Цивилизации заставили Дыру «изрыгнуть» всё всосанное…

— Ну что ж, — прервал мои мысли Гриша, — осмотр они вроде бы закончили. Будем взлетать? — Я взялся за рычаги управления, а Гриша проговорил:

— «Эфрек-8», мы взлетаем…

— Хорошо. Режим 7 v, траектория 18% наклонности. Счастливо!

— Спасибо.

Мгновенно на иллюминаторы выскочили лиловые цифры, буквы. Графики на экранах поползли вверх. Корабль вздрогнул и медленно пошёл от светящейся паутины космопорта. Космос был на удивление пуст, и я сразу же дал газ.

— Слушай, Адар, — произнёс Гриша, изучая висящую перед ним карту, — залетим к сверхновой?

— Зачем, — не понял я.

— Точно, — под держал Гришу Инор, — всё равно маршрут мимо проходит…

— Но тогда придётся разгоняться в экстренном режиме.

— Ну и что, главное — не сесть в лужу.

— А-а, — я чуть изменил маршрут, поставил регулятор мощности в красную зону и откинулся в кресле.

— Эх-хе-хе, — протянул Инор. — Слушай, Адар, а где ты работал до покупки корабля?

— Где? — Я проводил взгляд серую башню маяка, освещенную навигационными огнями. Между ней и зависшим рядом прямоугольником космокатера шныряли юркие миникатера. — Ну, сразу я работал на заводе автолетов на Нептуне, потом преподавал в физическом институте на Уране, после — исследователем в системе Барнарды, потом в исследовательском институте физики и химии, дальше год водил аэробус… На этом моя рабочая история кончается.

— А сколько у тебя детей?

— 28.

— А у меня 20, — вздохнул Инор, — и оглядел рубку. — А может, сядем на какой-нибудь планете на день?

— Может, — это Гриша. — Кстати, Инор, а где ты работал до…

— У меня не такая пестрая жизнь была, как у Адара, — усмехнулся тот. — Всю жизнь я работал на заводе «Эркрета», потом в космофлоте, — Инор улыбнулся, — коком…

Я тоже улыбнулся и, повернувшись к Грише, спросил:

— А ты, Гриша?

— Что это, допрос какой-то, — усмехнулся тот. — Сначала в гидроисследо-вательском институте, потом на трассах Луна-Юпитер и Луна-Венера. После три года ждал вас.

Теперь все взгляды вопросительно перекинулись на Элоста.

— У меня еще скуднее информация. Все время работал на заводе…

Я бросил взгляд на иллюминатор. Скорость уже достигла 120 тыс. км/с.

— И чего это ЕГСЦ так печется о природности Галактики?

— Того же, что и Земля за природность Солнечной системы, — ответил Гриша.

— У-гу! Как взрывается звезда, всех выселяют, а как Галактика?

— И тогда всех выселяют, но задерживают взрыв.

— Да, а куда выселяют? Сюда! Скоро наша Галактика будет общим домом в прямом смысле.

— Вполне, — согласился Инор и вдруг предложил. — Адар, давай в картишки перекинемся…

— Во что?..

— Ну в картишки, — он кротко объяснил мне правила игры и когда я согласился, — вытащил откуда-то стопку карт.

Мы принялись играть. Незаметно прошло время. Промелькнул переход (я так увлекся, что и не заметил его). И, наконец, когда корабль начал тормозить, Инор кинул стопку карточек:

— Все!

— Он выиграл? — спросил Элост.

— Угу, насобачился гад, теперь выигрывает.

— Да. Учитесь, пока я жив, — хвастливо подтвердил Инор.

— Некогда учиться будет. Тем более, если учиться, пока ты жив, — сострил Гриша.

Я улыбнулся:

— Скоро мы все будем неживые, если что-нибудь не сработает, — я указал пальцем в голубо-белый огромный шар звезды и скомандовал, — 13—10, межгалактическую линию!

— Через 3 фислет ожидается взрыв! — тут же эаорал динамик.

Я остановил корабль и развернул его носом к звезде. Вокруг во всех иллюминаторах метались разнообразные животные, собирающиеся подпитаться даровой энергией сверхновой, а далеко впереди них чернели точки энергоприемников.

— Да, — протянул Элост. — Цивилизация сохраняет Галактику, однако использовать энергию она не прочь.

— Ха, — возмутился я, — вон вокруг нас целое скопление косможивотных.

— И не только, — вставил Инор.

Я бросил взгляд на десяток цилиндрических, дисковидных, круглых кораблей и продолжил:

— Так почему бы и людям не подпитаться.

— Точно.

Динамик хрипнул и произнес: «До взрыва 2 фислет. Отсчет…»

— Как при старте, — вставил Гриша.

— А что, — подхватил я, — щас как стартуем на Туманности…

Гриша хмыкнул, а динамик продолжал информировать: «Эта звезда под названием Грет-893, как ожидают специалисты, даст энергию десять в десятой степени эрг. Центральная сгущенность семьсот крант, потенциал сдерживающих линий у края — полторы сом. У звезды собрано около трех тысяч новейших энергосборщиков и еще две тысячи массоперевозчиков. До взрыва — один фислет», — динамик замолчал. Мы ждали представления также в глубоком молчании. Наконец: «До взрыва тридцать секунд, двадцать, десять…", — я включил круговой обзор и заметил позади себя сферическую громаду массоперевозчика. — «девять, восемь, семь…", — продолжал отсчет динамик. Я уставился в переднюю стену, — «четыре, три, два, один, ноль!» Звезда вдруг странно деформировалась, блеск ее угас, по поверхности пошли розовые волны, четко обозначился ярко белый центр. Она перестала выбрасывать струи протуберанцев и на бледно-лиловой ее поверхности выступила черная квадратная сетка, которая постепенно деформировалась в шестиугольную, затем в треугольную. Я, наконец, заметил надрывные старания динамика: «Прошло пол фислет взрыва. На звезде вы можете увидеть эффект эрконистации верхних слоев гиганта».

— Это уж точно, — подтвердил Гриша и, произведя какие-то манипуляции на пульте, заставил появиться рядом с Гретой изображение Солнца. Результат был не в нашу пользу: все равно, что рядом с арбузом поместить горошину.

Динамик продолжал: «До окончания стадии взрыва одна минута. Сейчас вы сможете увидеть так называемый эффект портектонций, когда стенки, ограничивающие энергоемкости начнут их сжимать». Черные полоски сетки начали медленно расширяться и когда они стали раза в два больше светлой части, динамик вдруг оповестил: «Окончательная стадия…» Звезда начала пульсировать. Все больше и больше. Сетка начала рваться, вокруг звезды появилось белое свечение. Я убрал свет, и тут же сетка окончательно исчезла со звезды. Раскаленное вещество ринулось в Космос. Рубку залил яркий белый свет. Перед носом корабля бушевал огненный ураган. Звезды на передней стенке не было видно, лишь бушевал ярчайший ураган плазмы и газов. Первые авангардные потоки отброшенной звездной оболочки обрушились на энергоэаборщики и угаснув (эффект удаления энергии), пошли дальше. Все животные, находившиеся вокруг нас, развернулись к Звезде боком. На боках тут же замелькали отблески молний. В газопылевой туманности, образованной Гретой, заметались какие-то темные жгуты. Динамик взялся объяснять их происхождение, но я его не слушал. Газы и плазма, угасая, прошли через заграждения энергосборщиков, окунули в себя миллионы животных, кораблей (в том числе и наш), и пошли дальше, где их уже ждали огромные массоперевозчики. Я стряхнул с себя оцепенение, и как обычно после больших событий мне в голову стукнула мысль

— Запись работает? — первей меня заорал Гриша.

Инор отрицательно покачал головой, а я чуть не треснул по клавиатуре. Хорошо, успел затормозиться. Мне вдруг зверски захотелось есть и я спросил:

— Инор, тебе не хочется пожевать?

— Мне не хочется спускаться в кают-компанию…

— Так можно доставить сюда…

— Ну ладно. Только немного.

— И мне, — подал голос Гриша.

Я попросил кибера дать нам заказной обед и, взглянув на часы, отметил, что после старта прошло уже 4 часа. Хотел встать и чертыхнулся под общий хохот команды: под ногами зияла космическая бездна. Я отключил круговой обзор и встал:

— Вы бы так на улимаута наступили…

— Так ты еще и на улимаута наступил?.. — сквозь смех выдавил Гриша, — а я думал ты щас за подлокотники станешь хвататься!

Я подрыгал конечностями, несколько размялся. Динамик что-то упорно бубнил про великого исследователя Макя Микла, про Срединную пронстрацию Зота, про сверхновые и про планету Крек. Я, наконец, вернул себя в норму и, помня давний случай, э-э, по-моему, 2-го или 3-го путешествия, потрогал мягкость кресла и снова сел. Животных стало уже меньше. Впереди сверкала мизерная нейтронка, а от нее уходили в звёздную даль точки энергозаборщиков.

— Что, будем отлетать? — спросил я.

— Наверное, — за всех ответил Гриша. — Давай.

Створки дверей с мелодичной музыкой раскрылись, и в рубку въехал робот с подносом впереди. Поочередно объехав каждого из нас, он удалился. Положив салфетку на пульт, я двинул рычаг управления назад. Корабль медленно подался назад с «лежбища» косможивотных. За нами тут же устремилась куча улимаутов.

— Слушайте, — сказал я, наконец, — тут Инор предлагал нам сесть где-нибудь…

— Да, а что?

— Что, что… Я хотел бы знать мнение команды.

«Четыре космоплавателя» завис в окружении десятка улимаутов. Я выдавил себе в рот содержимое супового тюбика, а потом проглотил и его.

— Ну, — первым подал голос Гриша, — я не против.

— И я, — добавил Элост.

— Хорошо, — я достал из кармана записную книжку, порылся в ней, потом еще вытащил мини-диск и ручку, — сейчас я дам вам карту с маршрутом. — Одним движением руки я вогнал диск в щель считывателя, замкнул его и, включив кнопку, указал на возникшую над ней космокарту с пунктиром маршрута. — Планетные системы, — ткнул указкой в несколько ближайших звезд. — У этой — планета беэатмосферная. У этой, — тык указкой, — вторая планета высокоорганизована, а третья с первобытной жизнью… Куда?

— С примитивной жизнью, — хором выкрикнули Инор, Элост и Гриша.

— Ох, — выдохнул я и, подключив расчетник, принялся пересчитывать траекторию. Через пол часа я кончил это, и мы направились к звезде К-7813.

Шестое путешествие

Через двое суток корабль уже выходил на орбиту планеты. Я осторожно двигал ручками управления, уточняя траекторию. Коллеги о чём-то переговаривались. Наконец очередным движением руки я отключил двигатель и откинулся в кресле. Впереди вертелась на вертеле оси зеленая планета с редкими прорезями рек и озер.

— Как мы будем садиться? — неожиданно спросил навигатор.

— Обыкновенно, — я почесал переносицу, — с помощью автопилота по пологой траектории.

— А-а-а… А через сколько, — допытывался Инор.

— Через 8 минут.

Из-за планеты выползал ярко красный диск звезды. Корабль медленно опускался и, наконец, врезавшись в атмосферу, пошел на посадку.

— Что ж, пойдемте, — я поднялся и во главе четверки быстро спустился вниз. Войдя в скафандровый отсек, огляделся: все здесь было по-старому. Матово поблескивали двери шкафов, светился потолок.

— Ха, Инор, — усмехнулся я, хватая рюкзак, — зачем тебе скафандр? Все замерли на мгновение, а после так и повалились с хохоту.

— Та, — выкрикнул в ответ Инор, вытискиваясь из скафандра, — забыл.

Мы подхватили рюкзаки, и вышли наружу. Из-за горизонта на дневное небо выползла светлая точка станции слежения. Прямо в зените припекало тутошнее солнышко, освещающее громадные зеленые заросли вокруг поляны, на которой мы сели. Воздух до краев был заполнен самыми разнообразными ароматами и звуками, сливающимися в мелодичную приятную музыку. Как ни странно это казалось, но «пение» исходило от цветов, усеявших ковром поляну.

— Рай, — протянул Элост, присаживаясь на какой-то пенек, — вот бы здесь навсегда остаться…

— Элост!!! — тут же выкрикнул Инор, но было поздно: пень в мгновения ока скрылся в зарослях.

— В машину, — я бросился к люку и чуть не треснулся лбом. — Черт, я ж его закрыл!

Пока я открывал его, Инор и Гриша о чем-то торопливо переговаривались и, наконец, рванули в открывшийся люк. Я как ветер вместе с рюкзаком влетел по лестнице наверх, потом в ангар и завел катер.

— Ты что-нибудь понял, — кинул я, только что плюхнувшемуся в кресло Инору.

— Не-а, ясно только одно: кто-то решил покатать нашего врача…

Я рванул машину вперед, выскочил из гаража и вдруг завис, не зная, куда же лететь.

— Граждане, — завопил я, — куда этот… пень унес Элоста?

— Туда, — Гриша указал куда-то туда, где сейчас зеленелись кусты и доносились неясные вскрики. Диск катера, сверкнув своими гранеными бортами, рванул вниз и тут же опять взлетел вверх.

— Спасибо! — заорал я на съежившегося Гришу, указывая на громадного динозавра с длиннющей шеей, который, бросив чавкать, попытался нас атаковать. — Это Элост?

Быстро взмыв над лесом, и оглядевшись, я чуть не вскрикнул от ужаса: внизу на поляне, где высилась серебристо-белая игла космолета, появилась серая гора еще одного динозавра…

— У тебя есть рация? — не дыша, спросил Инор.

Рации у меня, как и у Гриши, не было, поэтому мы сразу же понеслись к родимому кораблю. И как раз подоспели вовремя. Как раз, когда динозавр пошел на штурм, пытаясь свалить непрошеного гостя и расправиться с ним. Мы его прогнали. Я дал задание автопилоту, и снова кинулся с друзьями на розыски. Когда мы отлетели на значительное расстояние, «Четыре космоплавателя» взлетел.

— Красиво идет, — произнес, глядя через плечо Инор.

— Мигает, — добавил Гриша.

Я тоже обернулся, и, проводив глазами космолет, понесся вперед. Летели мы молча, пока вдруг на экране мыслеуловителя не замигал зеленый огонек.

— Ура! — завопил я и бросил машину вниз, а через несколько минут снова взмыл, ломая ветки. На заднем сидении сидел спасенный Элост.

— Ну что ж, потопали на корабль, — произнес я, закрыл купол машины и, как говорится, дал газ. Инор и Гриша развернули свои кресла:

— Давай рассказывай, что с тобой было?

— Да я и сам не знаю, — пожал плечами тот и, помолчав, продолжил. — Только сел я, вдруг пенек сорвался с места и понесся, как Мастрал скоростной. Ну, я, естественно, за него обеими руками, а он, дрянь, остановился и стал меня корнями от себя отдирать. Я ему говорю: «Ну ты, гад, увез меня куда-то, а теперь сбросить хочешь!..» А он разворачивается и из-под коряги на меня красными глазками смотрит. Я чуть сам не свалился с него. Тут он и говорит: «Щас вот сдеру и сьем!»

— Угу, — я посадил катер на палубу ангара и скептически взглянул на рассказчика.

— Шучу, — посерьезнел тот и продолжал, — ну вот, посмотрел он так на меня и стал сильнее отдирать. Отодрал и к пасти подносит. Не знаю, где у меня тут силы взялись, я ему так двинул, на весь век запомнит… — Все вылезли из катера, и пошли к рубке. — Так вот, как только я ему треснул, он сразу же и смылся, а я сел и думаю: «Куда же идти?» Как вдруг динозавр плетется… — Он сделал паузу. — Минут десять на дереве сидел, пока эта зубастая пакость не убралась. Правда, это я ее убрал… Сначала-то я залез на самую верхушку, а там эти — птеродактили. Пришлось спуститься. И тут меня осенило: снял ремень и…

— Неужто ты его ремнем?! — эавороженно спросил Гриша.

— Угу. В глаз заехал. Он сразу сбежал. А потом я спустился, и подлетели вы.

В рубке, где мы к тому времени уже сидели, воцарила тишина. Молча перемигивались звезды, а впереди плыла по своей орбите СС — станция слежения. Вдруг по рубке разнеслось:

— Здравствуйте, говорит ФС-434 (Фермонто-станция слежения) А вы кто?

— Мы? Мы — Гриша Олейников, Адар Кленов, Инор Пикалабув и Элост Транст — экипаж космолета «Четыре космоплавателя» с Земли, — отрекомендовался Гриша.

— А. А я радист ФС Пиомб Тром с Фромец.

— Ага, — Гриша втянулся в переговоры, из которых я запомнил хорошо, пожалуй, только одну фразу Пломба: «А чего вы туда перлись?!». И произошло это потому, что в тот самый момент я принялся штудировать корабельную библиотеку. Из нее я, наконец, узнал вид и повадки того «пенька» и анатомию поющих цветков, а также состав флоры и фауны планеты. Конечно, до того как я кончил это дело (скажу прямо — до вечера), и другие что-то делали, но я весь ушел в изучение планеты. Наконец я покинул библиотеку, и, окинув усталым взглядом всех, произнес:

— Н-да… влипли мы, — все удивленно уставились на меня. — Что тут непонятного-то?

— Всё, — заверил Инор.

— Хм, все дело в том, что эта милая планетка, — я ткнул пальцем в зеленый шар под ногами, — абсолютный притон динозавров. Да, корабль на нее я садить не дам.

— Почему?

— Задал абсолютно дурацкий вопрос Элост, — тут же прокомментировал Гриша, и сам же ответил, — если мы сядем, то на чем же взлетать будем?!

— А силовое поле?!

— Там есть и такие виды, которым и силовое поле ни почём, — авторитетно заверил я. Все молчали. — Так что, может, уйдем отсюда?

— Ты что, ни в жисть, — заорал Инор.

— Пока не искупаюсь в озере наглой планетки, отсюда ни ногой, — самоуверенно заявил Элост.

— Ну что ж, — я поднялся и у дверей через плечо бросил, — тогда — до утра.

А на следующее утро… На следующее утро я проснулся до жути поздно, даже будильник не слышал. Поднялся в рубку. В переднем иллюминаторе спокойно перемигивались звезды, а внизу крутилась вчерашняя планета.

— С добрым утром, с добрым утром, — пробормотал я и, бросив взгляд на часы, сел. — Ого! — Но так как делать было нечего, я прошелся взглядом по пульту. Все огоньки горели спокойным ровным светом. Все… — Черт, — тихо пробормотал я, глядя на погасший огонек ангара. — 13—10, тревога, включай сирену! — Я озабоченно склонился над клавиатурой и через секунду уже всматривался в экран монитора. На нем проплыли четыре каюты, две из них были пусты, а Инор и Гриша спокойно посапывали, не замечая оглушительного воя сирены.

— Ну и спят, — искренне удивился я, и скатился вниз будить их.

Инора я поднял быстро, а вот с Гришей пришлось повозиться: в чувство его привёл лишь четвертый шлепок по щеке.

— Кончай, — сонно пробормотал навигатор, — дай человеку отоспаться.

— Вставай, дубина, Элост улетел!

— Куда? — невнятно спросил тот.

— На планету…

— На какую?

— Ну, на ту, на которой вчера были.

— А на чем?

— Да на катере, вставай же, — я начинал постепенно терять терпение.

— На каком?..

— Да на нашем…

В каюту заглянул Инор:

— В чём дело? Где вы там?

— Да вот этот прыдурок вставать не хочет.

— А-а-а, — хихикнул Инор, — щас встанет… — Он набрал побольше воздуха и как заорет: — Вставай, дубина стоеросовая, коплен (прибор, регулирующий подачу воздуха) заклинило!!!

Гриша сразу схватился:

— Как? Где?

— Никак, — остановил его Инор, — одевайся, Элост улетел.

— Куда?

— Да вставай, тебе говорят…

Связист вскочил, и как был в плавках, рванул к двери.

— Оденься…

Поднимаясь к ангару, я коротко объяснил ему суть дела, а когда мы вошли в бывший грузовой отсек, остолбенели.

— А на чем же мы его будем искать?

Инор был прав. Катер у нас увели, а парить в воздухе на тяжеленной махине… Хотя… Гриша словно прочитал мои мысли:

— Но ведь реактор катера можно засечь и с орбиты…

— А если он действительно пошел купаться, — возразил Инор.

— Тогда искать бесполезно…

— Эврика! — вскрикнул я и, поднявшись наверх, включил системы корабля.

— Что за эврика? — спросил Гриша, падая в свое кресло.

— Эврика — значит «нашел», — пояснил Инор, — так сказал Архимед когда-то.

— Хватит…

Чуть заметно загудели двигатели, я передвинул рычажок на пульте управления и корабль медленно двинулся вперед. На переднем иллюминаторе все время выскакивали цифры, графики расползались в разные стороны. Локатор упорно рисовал гладкую поверхность планеты, а в рубке царило молчание.

— Так в чем твоя «эврика»? — наконец сказал Гриша.

— Щас увидишь. Все дело в том, что мы тут не одни. Иэ-за диска планеты медленно стало выплывать нагромождение ССа.

Станция слежения представляла собой перевернутый конус с широкими стойками антенн на конце.

— Я все понял, — хлопнул себя по лбу Инор. — База…

— Угадал, — я отдал ручку от себя, потом перевел рычаг газа. Конус быстро приближался и внезапно динамик захрипел:

— Але, это я, — Пломб Тром. А вы опять, хм, «Четыре космоплавателя»?

— Три, — буркнул Гриша и объяснил в чем дело.

— У-у. Серьезно… Может спасательную группку вам выделить? — предложил связист СеСа.

— Не надо, мы сами.

Станция так приблизилась, что уже закрывала весь иллюминатор.

— Ну, в общем так, Пломб, мы стыкуемся, — наконец заявил наш связист. — Режим Экс в офр, крен 0,87.

— Хорошо.

Я приподнял огромную белоснежную машину и, пролетев над станцией, заметил твердый как сталь шнур главного переходника, выскочивший из-под палубы.

— Шланг видите?

— Угу…

— Идите к нему.

Я резко сбросил скорость и аккуратно подвел наш шлюзовой люк к переходнику космостанции.

Поскольку катер, выделенный нам, был двухместным, Гриша остался в компании «Четырех космоплавателей». Ну вот. В общем, только мы выбежали на помост, Инор остолбенел:

— Ты что? — окликнул я его, скатываясь по лестнице, — боевых катеров не видел?

— Видел, но…

Я первым подбежал к катеру, защёлкнул шлем и ввалился внутрь. Н-да… Этот катер действительно был боевым. Об этом свидетельствовал знак на корме — красное солнце в белом полуобруче. И вообще, этот катер сильно отличался от обычных гражданских катеров. Удлиненный стреловидный корпус, посредине некое подобие крыльев, оканчивающихся прямоугольными двигателями. Сзади — три стойки: две направлены по косой к полу и одна вверху, также оканчивающиеся двигателями, но поменьше — маневровыми. Когда-то во время последней общей войны эти корабли были очень эффективными. Скоростные (2-е, 3-и, 4-е световых), маленькие, мало заметные и, главное, с маленьким экипажем. Когда я служил на космолете, видел 5 таких истребителей, только формой и типом другие: посередине главный ускоритель и рубка, а по бокам а стойках два диска двигателей и ракетные установки. Кроме того, они имели огромный бомбовый и ракетный запас. Так вот, эти малютки во время учений разбросали по космосу огромный линкор… Но у них были и недостатки. Например, они могли атаковать объекты только находящиеся в космосе, атмосфера была для них губительна. И вот, э-э, по-моему, в 2-тысячи, э-э, 359 году был создан первый истребитель-бомбардировщик типа «Крыло». Они и до сих пор остаются одним из эффективнейших орудий ведения космической и воздушной войны. Правда, ни истребители, ни истребители-бомбардировщики не могли совершать межпланетные полеты. Для этого и были созданы космолетоносцы. Ну ладно. Похоже, я отвлекся… Так вот. Ввалился я в кресло, пристегнулся, подождал Инора и двинул к планете. Около 8 часов мы кружили над планетой. Кстати, тогда-то я и узнал, почему СеС была оснащена боевыми катерами: несколько раз мне пришлось отстреливаться от птиродактилей. Наконец мы засекли мыслеизлучение. Но нам не повезло — это была группа с СеС. Поэтому, опалив несколько листочков, мы полетели дальше. Я уже поднял забрало, и Инор тоже, когда мы заметили озеро.

— Ну что, — устало спросил я, — обследуем?

— А, — откликнулся Инор, исполнявший в тесной кабине истребителя роль штурмана, — зачем?

Я обернулся. Новоиспеченный штурман сидел сзади и чуть левее меня, лицом к правой стенке.

— А если Элост там?

— Ну, как хочешь, — Инор потянулся, — только у нас горючее на исходе.

— А.

Я дал газ и тут же кинулся вниз. Мислеуловитель что-то уловил. Деревья кончились и мы увидели песчаный пляж и Элоста, загорающего на берегу рядом с катером. Нашей радости не было предела.

— Вот гад, — завопил Инор, — мы тут в поту купаемся, а он загорает!!!

— Щас мы ему поможем…

На Элоста упала тень, и он открыл глаза, вскочил, видимо здорово перепугался, увидев спускающуюся с неба раскоряку. Мы приземлились и выскочили.

— А, это вы…

— Мы, — грозно сказал я, оглядывая загорелое гибкое тело, — одевайся и на корабль. Он возле СеС. Мы на этом, — я ткнул ногой истребитель.

— А по чему-й-то, — встал было в позу Элост, но объяснить я ничего не успел. Огромные многометровые деревья закачались, и на поляну выскочил тиранозавр. Элост так заорал, что озеро покрылось рябью.

— Взлетай! — я с разбегу впрыгнул в катер, хоть это удалось с трудом, и, развернув машину, дал не сильный выстрел зверю в лапу. Тот заревел, а я заметил как Элост, перекувыркнувшись в воздухе, шлёпнулся прямо в кресло. Позади меня плюхнулся на сидение Инор:

— Взлетай!

Однако взлетать было некуда. Катер-то стоял носом к тиранозавру, который уже начал нагинаться. Тут меня во второй раз осенило: я выстрелил и, рванув вперёд, проскочил под поднявшимся от боли хвостом и свечей ушёл вверх. Я спокойно обогнал взлетающего на максимуме Элоста, правда, заплатив за это небольшой перегрузкой.

— Вот это машина… — пробормотал я, выходя в космос и вставая в положение вверх дном, — обязательно сменю наш…

Мы быстро нагнали СеС, и, вильнув солнцу, всходящему над планетой, мягко вошли в ангар. Переднее стекло поднялось, и мы выскочили из катера. Вокруг оседало маленькое облачко пыли, а к нам спешили три человека:

— Нашли? — взволнованно спросил Гриша.

— Да, — я похлопал острый, чуть сплюснутый нос катера. — Классная машинка. Никогда на такой не летал. — Гришин спутник, видимо пилот катера, улыбнулся. — Где её можно приобрести?

— Недалеко. У 18 звезды. Пол дня пути.

— Рекомендую. Отличный катер, — вступил в разговор второй.

— Ты хочешь поменять наш? — как-то вяло вклинился связист.

— Да. Ты не представляешь что-й-то за машинка!!!

— Не машина, зверь, — вставил Инор.

— Мы стартовали позже Элоста, а прилетели раньше…

— Н-да… — Гриша обвёл взглядом белоснежное тело всё устремленное вверх и согласился. — Если ты закрепишь меня за ней…

— Закреплю, закреплю, — с улыбкой заверил я и пошел в рубку корабля. Когда мы были уже там наш катер тоже причалил и через несколько минут Элост вошел в рубку. Он молча сел и, ожидая нагоняя, обвел всех нас взглядом. Все в рубку было как обычно. Матово поблескивали стены, мягко светился потолок, весело бегали по пульту огоньки, а в иллюминаторах сверкали звезды. В квадратный боковой иллюминатор вползал на четверть невидимый звездный центр:

— 18-я звезда, — наконец пробормотал я и склонился над объемной картой. — Ага. Ясно. Гриша, командуй отстыковку.

— Есть! Отстыковаться! — Я улыбнулся и ткнул вниз на станцию. — Да понятно уж. СеС, мы отчаливаем.

— Хорошо. Подождите…

Раздался щелчок, и красная полоска на втором мониторе оповестила, что произошла расстыковка.

— Газуйте!!!

Я двинул вперед энерго и скоростные рычаги, а потом, маневрируя рычагами, развернул корабль:

— Летим к Каст-4.39.0.

На носовом иллюминаторе замигали огоньки. Звездный шар переместился на край левого, а планета — на правый. Корабль, дав плазменный выстрел, стал быстро набирать скорость.

— Адар, — подал голос связист, — а ты заметил, что плотность космоса возросла?

Я извлек из кармана тюбик с картофельным пюре, моим любимым блюдом:

— Да, не то, что во внешних слоях, — хрум, хрум, — одна звезда на парсек.

— Чем ближе к центру, тем больше звезд, — прокомментировал Инор.

— И дальше разгон…

— Н-да. А рекорд в этом, в ядре…

— Угу. До того как разгонимся, 10 раз со звездой поцелуемся…

— А что. По-твоему все звезды надо убрать?

— Нет. Но я слышал, есть корабли, у которых длительность разгона не превышает пол миллиона километров.

— Угу, размечтался. Это военные бомбардировщики. Ты забыл по скольку люди на них получают.

— Да, а пассажирские с таким разгоном, — добавил Гриша, — нам не по карману.

— Вот это уж точно, — со смехом подтвердил я. — Мы и на этот еле наскребли.

— По четырём сусекам, — уточнил Инор.

В рубке снова воцарилось молчание и наконец мой взгляд упал на вра-ча:

— О, а про медика совсем забыли! — Элост виновато улыбнулся. — А ведь он нарушил наш устав. Где судить будем?

— В кают-компании…

— Хорошо. Ведите обвиняемого.

Элост виновато встал и поплелся к выходу. Видимо принял условия игры. Я же запрограммировал автопилота и тоже спустился вниз за всеми. За две минуты моего отсутствия Инору и Грише (видимо не без помощи Элоста) удалось так изуродовать комнату, что ее и родная ма… конструктор не узнал бы. Стол теперь растянулся, приняв форму буквы «Г». В уголке была сооружена будка, и в ней сидел Элост. Только я вошел, как мне на голову нахлобучили шляпу-угол. Где ее Гриша раздобыл, я не знаю, главное — раздобыл.

— Встать, суд идет!

Я сел за стол. Только теперь я увидел, что Элоста охраняют два робота:

— Можете сесть. Итак, подсудимый Элост обвиняется в том, что без разрешения, э-э-э, — Гриша остановился, — командира угнал катер, и его пришлось искать. Что скажете в свое оправдание?

— Я лишь выполнил обещание данное всем вам.

— Ваше мнение ясно. Защитник…

— Я придерживаюсь мнения, — нарочно писклявым голосом начал Инор, хоть так давно уже никто не говорил, да и судов-то не было, — подсудимого, что он не по своей воле угнал катер, а под давлением обстоятельств, то есть — данного вам обещания.

— Прокурор… — Встал Гриша:

— Высокочтимый суд, он угнал катер и мог сломать его. Мы сожгли уйму топлива, вынуждены были брать катер у соседей, благо они у нас оказались… Наконец, он нарушил устав… А наши нервные клетки, которые не восстанавливаются!..

— Тихо, — возвестил робот, — судья думает. В комнате зависла мертвая тишина. Наконец я, скривив по зверски рожу, встал и объявил:

— Суд решил отрубить ему голову…

— Но, господин судья…

— И сей час же…

— Его вина незначительна…

— Хорошо. Суд еще подумает, — я глубокомысленно насупился. — Запереть в ка…, тьфу ты, в тю-рь-ме. — Это слово я вычитал из «Исторических хроник» Костровского и означают они небольшую комнатку с решетчатым окном, в которой содержали преступников.

— Но, господин судья, — запротестовал прокурор, — он чуть не угробил катер!

— Опять не то?! — я сделал такую рожу, что все трое повалились со смеху. — Тогда — поджарить его на сковородке на реакторе…

— Но это невозможно…

— Для правосудия нет ничего невозможного!..

— Но…

— Но, тогда суд переносится, — сверхраздраженно заявил я и, выходя из образа, снял с себя угол. Элост облегченно вздохнул. — А теперь по серьезному, без моего или хотя бы Гришиного разрешения никуда не удаляться. Это касается всех, без исключений.

— Кстати, — добавил Гриша, — мы решили сменить наш катер на другой.

— Почему? — спросил Элост.

— Ты вспомни, какого он года… — я взглянул на часы, — 06. Да уже ужин!

— Точно, — и тут, словно услышав наши возгласы, двери в другом конце зала распахнулись, и въехал робот-официант. К тому времени усилиями двух роботов комната приобрела прежний вид, и мы расселись вокруг стола.

— Да здравствует Инор, — разнеслось вдруг, и я, взглянув на круглый поднос, все понял: на нем была натуральная еда, а не энергокубики.

Что еще можно сказать об этом дне перелета? Сразу после ужина Инор заявил, что отныне энергокубики будут подаваться только на обед. Я отнес еду кульколаку, поучил его вождению аэробуса и пошел смотреть мультик, который Гриша закончил позавчера.

На следующий день я вскочил спозаранку, по быстрому сделал зарядку, оделся, поднялся в рубку и проверил приборы. Наш космолет уже стоял рядом с магазином энтесконторен Бонедуит, находящегося на окраине космогорода Энструкт. А когда проснулся Гриша, мы пошли в магазин космолетов. Мы прошли по ободу тротуара и, войдя внутрь, скинули скафандры. Потом бродили по огромным залам. За окнами то и дело проносились огромные и малые космолеты, въезжали и выезжали со стоянки космобусы и грузонары. Ну вот. Сразу, как только мы прошли насквозь три салона, Гриша сказав: «Я щас», куда-то смылся, и я бродил сам. И вот…, да, это была почти точная копия того катера, на котором мы искали Элоста, с той лишь разницей, что у нее не было опознавательного знака, а прямоугольники двигателей были сильно уменьшены. Я стал беспокойно ог-лядываться в поиске связиста. Однако… Наконец я не выдержал, дернул за рычаг рации и прорычал:

— Слушай, Гриша, ты что, уснул там?

— Не уснул, — спокойно донеслось из мизерного коробка. — Иди лучше сюда. 8 салон.

Н-да. Я хмыкнул и направился в указанное место, минуя ряды космоле-тов и приборов. Наконец я заметил стройную фигуру астронавигатора. Он помахал мне рукой, мол: скорей. Я ускорил шаг.

— Смотри, — крикнул он, когда я приблизился, — вот это машина так машина! — Я огляделся. Рядом стоял красноватый сильно сплюснутый диск. Сзади него возвышался небольшой коробок ходовых моторов, — А характеристики!!! — Гриша подозвал робота-продавца. Тот подбежал на длинных осьминожьих щупальцах и вперил в него два огромных глаза. — Дай нам подробную характеристику этой машины.

Робот быстро заговорил. Правда, «говорил» можно применить к его рассказу лишь относительно, поскольку общались мы на телепатическом уровне. Я бросил удивленный взгляд на Гришу.

— Новая модель, — пояснил он и сделал разрешающий жест. Робот опять затараторил:

— Катер типа Эльф-317 гезе, создан на заводе фирмы «Эльф» и имеет высший классовый разряд. Базируется в основном на малых личных космолетах. Берет на борт 6 человек. Имеет универсальные кресла, пульт. Система взаимодействия типа «Кренд-струнер». Двигатели…»

— Стоп, вроде бы нормальная машина… — я взглянул на Гришу. Тот стоял абсолютно невозмутимо. — Стоимость?

— 44 тысячи.

Я задумался. Потом достал рацию, переключил несколько клавиш и тут же над черным коробком возникли головы заспанных Элоста и Инора:

— Ну, чего тебе?

Я изложил им все, что услышал от робота, чуть не чертыхнувшись, добавил, что вынужден советоваться с ними.

— Гриша за, — сказал я в самом конце и стал ждать. Сонливость с сокорабельников как ветром сдуло, и Инор пробормотал:

— Я лично не против, — но тут же добавил, — этого типа я не знаю. Видимо очень новая модель…

Слово оставалось за врачом.

— Ладно, — выдавил тот и отключился. Гриша опять куда-то исчез.

— Ну, чёрт, — не сдержался я, — поймаю я тебя! Мы берем, — сказал я роботу.

Робот с готовностью вытянулся и подставил мне небольшой пульт. Я всунул в щелку свою «визитку», сообщил, что мы сдаем свой старый катер, так как при этом снижалась стоимость. Робот спросил:

— Куда доставить?

— На корабль, — я вспомнил давний случай с доставкой и уточнил. — Тип Вез-2114.

— На стоянке два корабля этого типа, — не унимался робот, — номер?

— 37891 КС, — прошипел я. — Все?

— Да. До свидания, — почтительно ответил робот и…

Я протер глаза, робот исчез так внезапно, что я не заметил куда. Я вроде бы спокойно дошел до скафандрового отсека и тут же заметил заворачивающий на стоянку космобус. Так. Сейчас здесь не протолкнуться будет. Предусмотрительно отойдя от массивных створок в глубь зала, я уперся в дисплей, который тут же замигал зеленым огоньком. Я отменил вызов и стал ждать. Как я и предполагал, дверь разъехалась и в зал ввалилась толпа самых разных существ: от лохматых «гусениц» до каких-то подпрыгивающих с головами «рыб» и «медуз». Они медленно рассредоточивались по залу и вот, когда мое терпение как в решето протекло, появился Гриша. Я подскочил к нему:

— Это ты у нас гуляльщиком заделался?

— Не кипятись, а то воды не достать, чайник, — бросил тот и, останавливаясь, пропустил вперед четыре колобка. Они сразу выстроились полукругом, окружив нас. — Понимаешь, — начал втолковывать мне Гриша, — наши корабельные роботы устарели. Все-таки были сделаны несколько лет назад. И вот я, — он еле сдерживал радость, — решил сделать сюрприз…

— Так это сюрприз? — ехидно вставил я, указывая на 4 белых шарика.

— Да. Это произвольно изменяющиеся роботы. От удивления я чуть было не споткнулся на ровном месте. Слышал где-то о таких, но воочию никогда не видел.

— Так это…

— Да. Это каждому. Какую форму хочет, такую пусть и придает своему.

— А…

— Индексы? То же самое.

Все еще удивляясь, я вошел в скафандровый отсек, натянул легкую белую ткань и направился к кораблю. Сзади меня нагнал Гриша. Мы медленно подошли к «ВЕЗу». Только что из него выгрузили наш катер и теперь погружали «Эльфа». Я остановился и огляделся. Везде холодно мерцали звезды. Недалеко, заслоняясь городскими домами, восходило местное солнце. Позади мерцал огнями огромный магазин, а впереди всего этого величия мягко парили две узкие дорожки, полукругом огибающие стоянку, на которой застыли 5 космолетов. У одного из них сейчас парили 5 или 6 небольших роботов. Я потянулся:

— Скорее бы…

— Тебе так не терпится отсюда газонуть?

— Ты почти угадал, — сквозь прозрачный голубой шлем, я взглянул на Гришу, — но ошибся вот в чем… Сколько сейчас времени? — Он бросил взгляд на часы:

— 15-ть.

— Вот. Час пик.

Связист не ответил. Роботы медленно втолкнули в ангар огненно-красноватый диск и тут же унеслись в сторону магазина, оставив за собой серебристый след. Молча мы дошли до корабля и вскарабкались в люк.

— Что-то здесь мне более уютно, чем там, — пробормотал я.

— Конечно, — согласился Гриша, складывая свой скафандр и всовывая его в шкафчик. — Тут вон потолок и полы, а там… бездна.

— Н-да, — протянул я и кинулся в рубку. Один из белых колобков также прожогом кинулся за мной, демонстрируя всю свою преданность.

— Куда это ты?

— Да в рубку…

— А…

Запыхавшись, мы промчались по тихому коридору и вот, заметив людей, автомат распахнул двери. Мы вошли в темную комнату. Все здесь было как обычно. В иллюминаторы холодно презрительно смотрели звезды, под ними, скучая, перемигивалась система светоиндикации.

— А, явились… — высунулся из-за своего кресла Инор. — Кто это за вами гнался?

— Бурбрук, — ответил я, проходя к командирскому креслу, — а что?

— Да ничего, — от воспоминания о бурбруках, уничтоживших когда-то целый корабль, по лицу Инора проскользнула тень. — А где Элост.

— Катер осматривает.

— А что-й-то за комки? — Инор указал на колобки.

— Это? Это вам подарки — произвольно изменяющиеся роботы.

— Вот это да, — аж подскочил Инор. — А память?

— Свободна… Адар, я пойду?

Я устало кивнул и взялся за ручки управления.

— И я, — радостно заорал Инор.

— Ну, уж ты случай погулять не пропустишь. — Они скрылись за дверью, а я остался один на один со своим роботом. — Заген-531, — сказал я формулу первоначального обращения ко всем роботам, — какую ж тебе форму придать? — Перебрав в уме все известные мне формы животных, я, наконец, остановился на одном. Когда-то давно, может быть в детстве, я читал, что форма осьминога лучше всего подходит для робота. Не знаю, что уж там, может быть количество рук-ног понравилось конструкторам, но тогда все заводы Земли стали выпускать роботов именно таких форм. Так вот, вспомнив все это, я взглянул на белый шарик, прикрыл глаза и мысленно попытался вспомнить образ осьминога. Но… Зло выругавшись про себя, я убрал межсознательную мембрану и нырнул в подсознание. Через несколько секунд я уже передавал образ роботу. Потом я приказал ему снять с памяти блокировку и загрузил тип поведения и имя. Открыв глаза, я взглянул на свое творение и позвал:

— Макрус! — тот сразу ожил. — Смени цвет.

— На какой?

— На какой, на какой. На розовый.

Он послушно сменил цвет, и снова залег, не преминув, однако, иногда принимать цвет пола или стен. Усмехнувшись, я сел делать записи в бортовой журнал.

Седьмое путешествие

На следующий день, я встал раньше других и, поднявшись в рубку, запустил двигатель. Тот откликнулся чуть заметным урчанием, и тут же на стекло иллюминатора выскочили символы и знаки. Макрус вытянулся на лапках и заинтересованно уставился на них. А тем временем графики провели зеленую линию, и я двинул корабль. Отсутствие команды сказывалось на моем состоянии, и пока я успокаивался, чуть не треснулся об тротуар. Впереди медленно проскочили 8 дисков и я завернул за ними. Дверь открылась:

— Адар, — раз дался возмущенный голос навигатора, — чего он…

— Кто? — спросил я, набирая скорость.

— Твой…

Я бросил взгляд на робота. Тот встал на ноги, всем своим видом демонстрируя готовность защищать хозяина.

— А, Макрус. Отбой. Это мои друзья.

— Так бы и раньше.

Вошли остальные, и расселись по своим креслам. За каждым шел его робот. За Гришей — шар, чем-то напоминающий СиСа, окутанный обручами антигравитаторов. За Инором — цилиндр с 6 руками, двумя выносными фотоэлементами и шаром движителем. А за Элостом — какая-то многоножка. Все это разнообразие разместилось у кресел хозяев и затихло.

— Куда? — спросил от нечего делать Гриша.

— Как куда, на ТФ-14. Да, ты там не забывай свои обязанности!

Гриша кивнул и придвинулся к пульту. По бокам уже начали мелькать дома, плотность движения то и дело возрастала и мне пришлось снизить скорость.

— Вправо…

Я повиновался, и корабль скользнул в узкий проход.

— Черт, — одним движением руки я нашел нужные клавиши, сложил крылья. — Куда ты нас потащил?

— Куда надо. Резко влево…

Корабль снова выскочил на космотрассу.

— Хорошо. Пробку миновали. Ну, теперь ты и сам доведешь.

Я двинул энергорычаги и корабль прибавил скорость. Спокойно шли минуты. Мы летели в густой массе других космолетов и, наконец, миновав очередной перелет, выскочили в открытый Космос. Сзади быстро удалялась тёмная масса города. Справа шёл межзвездный лайнер, а чуть спереди личный шаролёт.

— Адар, — предостерёг Гриша, — справа метеоритное облако.

Я бросил взгляд на экраны. Спокойно поползли кривые. Подтянувшись к клавиатуре кибермозга, набрал: «Траекторию и график пересечения на второй экран». Тут же на указанном экране появилась голубая линия перелёта с красной точкой пересечения.

— Н-да, — пробормотал я, — не очень приятно…

— Нам то что, — вставил Инор, — всё равно ведь не возьмет.

— Да, — поддержал Элост, — зачем же сворачивать.

— Рой слишком большой, — вместо меня ответил Гриша, — затратим много энергии.

Элост понимающе покачал головой:

— А-а-а. Много энергии… А нам-то что?!

— Ну, это ведь лишнее топливо…

— А зачем нам лишнее топливо, — поддержал наезд Инор.

— Что бы было больше энергии, — включился в долгоиграющий разговор я.

— А…

— Чтобы хватило на гравиклетки…

— Оче… — Инор замолк на полуслове. — Н-да… От тебя можно ждать всего. Ты и себя в клетку можешь засунуть…

— Если понадобится, — я увеличил скорость и чуть больше выгнул траекторию. — Вот так мы пройдём за роем.

— Ага! — победно заорал Элост, — но ведь на поворот-то затрачиваете энергию!

— Но ведь меньше.

— Но всё равно…

На время повисла тишина, и я включил свет. Все сразу озарилось, и стены, и потолок.

— А когда мы подойдём к потоку? — внезапно спросил Инор, глядя в иллюминатор.

Я демонстративно уставился в Гришу, тот поежился:

— Ещё дня четыре, не больше.

— А может — не меньше?

Он скривил рожу, положил голову на плечо, рассматривая Элоста:

— Нет, не больше.

— Значит можно меньше… — не унимался тот.

— Можно, но…

— В экстренном режиме. А мы и так…

— Вот, вот…

— А мимо?..

— Ещё три звезды, — потянулся я, — которые мы заметим. И при этом ни одного корабля, города…

— А ты что хотел. Окраина. Кто же поместит рядом с городом полигон.

— Это ты точно. А вот мне чего-то и не хочется на полигон.

— Да? — я взглянул на Элоста. — А куда ж тебе хочется?

— В первую очередь на Землю, а потом…

— До потом еще прожить надо, — резюмировал Гриша и позвал, — Адар, на! — Я взял из его рук небольшой диск и пожал плечами. — Посмотри.

Вставив диск в щелку считывателя, я увидел на экране рядки цифр и слов:

— Прогноз! — и тут же добавил, — наши планы рушатся…

— А в чем, собственно, дело? — подскочили ко мне Элост и Инор.

— Повышенная опасность по 7 кубу. Придется огибать сверху.

— Что? А, опасность, — вклинился Гриша.

— Что? Что за опасность?

— А-а, ну массивные облака срелс-стрел, срубральные порля, сверхвысокая активность Бнеторс соф, ну и, — я бросил быстрый взгляд на дисплей, — шаровое моносгущение с присущей ему спотблокировкой. — Я огляделся. Все стояли как в каком-то наваждении, усиленно силясь понять то, что я им сейчас наговорил. — Все очень просто. Изменилась ситуация в Галактике: большинство руброльтных полей перекочевало в куб 7, в результате этого произошло ослабление межпространственной мембраны и произошло излияние энергии, или повышение активности и, как следствие, сгущение…

— Биологокорпуспульного поля. Это я знаю, — вставил Гриша, — и дальше тоже.

— Но Элост…

— Ладно, — Гриша подумал чуточку, — Ну вот, как тут уже сказал кэп, — и он кивнул на меня, — в пространство произошло излияние энергии, оно привлекло косможивотных, которые блокируют передвижение в Космосе. Всем ясно?

— Угу.

Все опять развалились в креслах, медленно стекали минуты. Элост и Гриша с помощью Кима стали играть в Бо-нотреур. Очень популярная в XXIII веке игра. Заключалась она вот в чем: трем игрокам давалось треугольное поле, расчерченное на квадраты. У каждого игрока по 8 фигур главных и 4 вспомогательных. Задача — занять 4 ближайшие клетки своего противника. Ну вот. Несколько минут я спокойно сидел, наблюдая за состязанием и собрался было уже уходить, но меня окликнул Инор:

— Ты куда?

Я пожал плечами:

— Хоть к чертям на кулички…

— Без скафандра?

— Да. Пойду поброжу где-нибудь. — Я поднялся, вскочил и осьминог. — Так, — внезапно я опять сел и склонился над пультом, поманипулировал кнопками, задавая программу автопилоту и, переводя общение с Кимом в звуковой диапазон, — 3—18, сменить код на Ким.

Все вначале удивленно вскинули брови, но потом согласились. Гриша и Элост снова прилипли к экранам. Видимо попали таки впросак, а я предложил, — попросите помощи у роботов.

— Ты что, совсем?.. У них опыта меньше чем у нас даже.

— А-а. Ким!

— Да, — отозвался кибермозг, — слушаю…

— Э… Где находится ближайшее скопление животных на нашей… трассе?

— В районе В-18 и KL300. Зафиксированы вчера и вполне устойчивы. Во втором присутствуют скаты и кульмы.

— Спасибо, — я поднялся, намереваясь уйти. Тот час поднялся и Инор:

— Хочешь сыграть в одну игру?

— В какую?

— Пошли объясню, — вдвоём мы спустились вниз, вошли в кают-компанию и кок достал какую-то прямоугольную доску и указал на стол. Я подошёл и сел. Тут жe зазвучала тихая музыка. Я вытянул клавиатуру и включил экран: «Итак, — заорал он, указывая на экран, на котором показалась банковидная голова: — … первый вопрос: низшие цивилизации…»

— Что-й-то он, — удивился я и тут же вспомнил — вчера же съезд начался… — А тем временем сел и Инор, разложил доску. Мой осьминог заинтересованно заглянул на стол. Я посмотрел тоже, — Ну и…

— Смотри. Это доска…

— Я и сам вижу…

— Да, но это не всё. Смотри, видишь этот прямоугольник в углу.

— Угу…

— Если в него попадает крупная фигура, она меняет свой цвет.

— Да понял, переходит ко мне.

— Вот именно. Как передвигаются фигуры, я тебе покажу. Твоя задача окружить со всех сторон моего «короля», то есть, по-простому — поставить ему мат, как в шахматах. Или сделать ему сортир, ясно?

— Да. Кто…

— Чёрные.

Мы быстро расставили фигурки, и он сделал свой первый ход. Первую партию я позорно продул, разменяв все свои фигуры, вторую — свел на ничью, а во время третьей у нас развернулась целая кровавая война. Позиции то и дело выскользали из наших рук, фигуры раз по десять меняли цвет. Я и Инор так увлеклись, что не заметили когда появились Гриша и Элост. В общем, третью партию я тоже продул, но зато как! После нас за эту же игру засели Гриша и врач. Первая же их партия затянулась до вечера, и мне пришлось силой сгонять их из-за стола. Но когда я проснулся на следующий день, они уже продолжали партию. Чуть поразмыслив, я решил устроить состязание по «Реберу» (так Инор назвал игру) и подсунул доску роботам. Правда, те сразу же внесли в нее свои изменения, и в конце третьего дня ко мне подошел Макрус с новыми правилами. Оказывается, роботы ввели в игру фигуры-стрелы, проходящие через всю доску и снимающие с нее до 4 фигур. Они увеличили размеры доски, сделали так, что король и пешки переворачивали фигуры любого цвета, а фигура, загнанная в угол, не только меняла цвет, но и «рожала» другую такую же нового цвета. После этого все еще больше увлеклись игрой, и мне стоило поистине титанических усилий, чтобы вытянуть команду из мертвой тишины на собрание. На этот раз нас было больше, появился представитель объединения роботов нашего корабля — Макрус. Он стоял спокойно за столом и рассматривал матовую поверхность.

Несколько секунд я молчал, потом произнес:

— Итак. Мы подходим к полигону. Зоны животных мы миновали. Нам надо решить с чего начнем обследование.

— С начала, — выкрикнул Гриша.

— С начала чего?

— Полигона!

— А где оно, это начало?

Много полезных предложений вносили теперь роботы, и я перевел взгляд на Макруса. Тот, как мне показалось, смутился и развел щупальцами.

— Так, — я склонил голову на бок, — опять слово за командиром?..

— А как же, — широко улыбнулся Инор, — цель выбрал ты, ты и…

— Ясно. В общем, начнём с края, т.е. от входа.

— От какого? Ведь…

— От третьего. Все согласны?

— Да.

— Ну, тогда все.

Мы поднялись в рубку, расселись в креслах. Впереди ярко светили 19 голубых гигантов, территория полигона.

— ТФ-14, — включил Гриша микрофон, — ТФ-14, как слышите?

— Нормально, — проскрипело в ответ. — С кем говорю?

— Космолет «Четыре космоплавателя», — связист был немногословен.

— Номер?

— 37891KL, — Гриша вопросительно взглянул на меня, я кивнул, — заказ 3—175, вес 2112.

— Угу, понятно. Туристы значит… Ладно. Заходить будете через 3 вход по 18 дуге. 34 офр режим.

— Хорошо, до связи.

— До связи.

Гриша взглянул на меня, мол все понял? и откинулся в кресле. Медленно придвигались опасные сверхзвезды, огороженные от окружающего мира силовыми полями. Н-да… И не боятся же повлечь мировую катастрофу… Исследуют… И самое странное то, что на большинстве таких опасных объектов, в основном, работают земляне и курты. Н-да… Ну вот. Полигон все приближался, и вскоре мне пришлось взяться за ручки управления. Спокойно перемигивались огоньки на пульте, подрагивали слегка стенки, ползли на экранах кривые, крутили свои лучики локаторы.

— 3—175? — внезапно крикнул динамик.

— Да…

— Подходите к входу. Параметры помните?

— Угу.

— Но внесите изменения в режим. 36 v.

— Что? Откуда, зачем такая мощность?

— Изменение энергосостояния, — виновато сообщил голос, — так что… в общем, понятно? Идите.

Корабль направился к космобазе и начал тормозить.

— От черт, — пробормотал я, напряженно всматриваясь в передний иллюминатор, — и где же тут вход?

— Справа, — подсказал Инор.

— Спасибо, но туда попрешся без меня, — я еще больше затормозил. — Похоже, придется в слепую… — Очень осторожно я вывел корабль на заходную дугу и дал газ.

— Внимание, 3—175, — громыхнул динамик, я аж сжался, — идете хорошо. Верхняя корректировка 7 и 3. Оранжевый корпус.

Я ввел поправки в движение корабля. Впереди вырастала таможенная база — огромная оранжевая полусфера с нагромождением причалов и силовых установок книзу. Она медленно поворачивалась в пустоте, а по ее диаметру ярко светился голубой обод силовой реграции. До последней минуты я вел машину несколько выше нужной траектории и…

— Эй ты!.. — Гриша, пивший сок, поперхнулся и дернулся к экрану локатора: — Вниз?!! Врезаться захотел?!

— Не ори. Я знаю куда лететь. — Резкий рывок рычага и корабль скользнул вниз. Осторожно передвинув энергорычаг в положение С-1 kгоs, я стал подворачивать к пристани.

— Расстояние 40 м, 30, — забубнил Гриша.

— Сам вижу, — отказался от его услуг я.

Медленно словно нехотя «Четыре космоплавателя» подплывали к причалу и…, легкий толчок сообщил о стыковке. Гибкий переходник уходил вглубь корпуса. Я огляделся, все держали бокалы, которые дружно осушили.

— А мне?! — не успел я завопить, как розовое щупальце тыкнуло мне бокал с шампанским. — Спасибо.

Корабль одновременно со станцией разворачивало, и менялся обзор. Вот в прямоугольную прорезь входило и уплывало какое-то звездное скопление вот какой-то непомерно разбухший красный гигант, сжимаемый гравиустановками, а вот промелькнул подходящий крейсер высшей зашиты. Я присвистнул:

— А может быть не стоило нам сюда соваться?

— Это почему? — отозвался Инор.

— Ты только посмотри, тут на крейсерах высшей…

И словно оканчивая мою фразу, включился экран внешней связи. На нем появилась ярко-алая «птица» с коротким клювом и огромными глазами.

— ТФ-14, — тут же шепнул Инор, — в своем роде единственный. Тут работают в основном негуманоиды…

— Здравствуйте, — коряво ломая межзвездный (вместо «бунотро» у него вышло — бусро) произнёс «негуманоид». — 3она ТФ-14 очень опасна. Тут в основном летают на крейсерах высшей защиты. А у вас…

— Ну и что, — оттолкнув меня как последняя свинья, заявил Гриша. — Мы полетим на своём космолёте.

Я замер с открытым ртом:

— Но…

— Я сказал…

— Командир тут я, — наконец опомнился я, — так что…

Но экран уже погас и лишь виновато улыбался Гриша. Я расслабился, почти полностью утонув в кресле. Все чего-то ждали. Видимо того момен-та, когда навигатор получит по кумпалу. Но если честно, у меня уже рука заболела давать ему по кумпалу и поэтому:

— Бог с вами, — устало, не меняя режима мягкости кресла, сказал я, — устал чего-то я.

— Конечно, — вставил Элост, — бессменно ведешь корабль вот уже лет… пять!

— Ну, пять не пять… в общем, я передаю командование, то есть должность пилота, — и, высунув руку, я ткнул пальцем в Гришу. — Начинай сей час же.

Гриша словно только этого и ждал, тут же взял штурвал, связался с диспетчером и произнёс:

— База, база? Я 3—175, иду на взлет. Иду на взлет…

— Отлично, — поспешно ответил динамик. — Режим выберите сами. Только не заворачивайте в 7 район.

— Угу. А что там?

— Прорыв энергоблокады. На свободу вышла энтоплазма. Возможен прорыв мембраны.

Я тихо процедил сквозь зубы:

— Чёрт… — Когда-то я слышал о таких прорывах. Чаще всего они приводили к образованию Черных дыр. Именно множество прорывов в 2901017 году привело к образованию в ядре нашей Галактики критической ситуации, исправили которую только в недавнее время. Н-да.. Дела. А иногда из-за таких прорывов схлопывались целые парсеки пространства. — Эхе-хе. Тут все дело в… Ладно. Только смотри не заходи в этот квадрат.

Еле слышно дрожал пол. И корабль, набирая скорость, пошел от станции.

— Слушай, Гриша, — находясь все в том же положении, произнес я, — не передавай управление автопилоту…

Наконец я выбрался из складок кресла, вернул ему нормальную мягкость и опять сел. В переднем иллюминаторе по-прежнему стояли звезды. Только теперь они именно стояли, не двигались. Чертыхнувшись, Гриша взялся за рукоятки управления.

— Да, товарищи, а чем вы все-таки занимаетесь во время перелётов? — внезапно отвалившись на спинку кресла, заговорил Инор.

— Я думаю, мне объясняться не придется, — процедил я и набрал на подлокотнике нужный мне код. — А Элост?

— Я дрессирую. Дрессировщиком стаю.

— Да, а в каком цирке выступать будешь?

— Мало ли…

— А вот я слышал, что иногда вот такие вот орбитальные самоучки, — вставил Гриша, — иногда стают не самоучками.

— Может быть, может быть. А вот я начал в последнее время заниматься программами.

— Ну-ка, ну-ка, — я приподнялся?

— Ну, в основном составляю игровые…

— Это-то мне и нужно…

Инор растерянно поморгал:

— Ну, если ты так хочешь… — Еще как!

— Ладно, — он подвинулся к пульту, покопался в клавиатуре и бросил через плечо: — Функциональная клавиша ЗКА.

— Угум, — я и не пошевелился. На первом экране медленно плыли белые строки. Внезапно тело налилось свинцом и вдавилось в кресло. — Г-Г-Гриша, — невольно я заикнулся, — ты там поосторожней, — я икнул в белые строки.

— Что, — заорал тот и резко рванул штурвал. Я чуть не грохнулся на пол:

— Ну, у тебя и реакция? Даже компьютер за тобой не успевает…

Тем временем тяжесть нормализовалась.

— В чем дело?

— Блокар…

Я тут же кинулся к клавиатуре, забыв, что Ким настроен на звуковой диапазон.

— Ким, круговой обзор, — опередил меня Инор.

Я огляделся. Среди бескрайней россыпи звезд как-то особенно ясно выделялась тройная группа голубых гигантов. Затмевая их, вдалеке кружился огромный зернистый диск — центр Галактики. Я повернулся. Сзади, опять же на фоне россыпи звезд, торчали 8 белых сверхгигантов, а чуть левее их, сверкал адским огнем прорыв. Со всей доступной резвостью наш корабль пытался уйти от него.

— Ну что, — съязвил я, — не захотели на крейсере лететь…

— Да отстань ты, — отмахнулся Гриша.

— Ты неправильно ведешь машину, — продолжал я, словно не замечая его реакции.

— Это почему ж?

— Потому.

Я двинулся к пульту управления. Четырьмя движениями переключил управление на себя и тут же одним ударом переставил все рычаги в крайнее положение. Двигатель взвыл будто кошка, которой наступили на хвост. Тяжесть усилилась, цифры резко окрасились в красный, будто на них банку краски вылили. Гриша сдавленно выкрикнул, Элост и Инор непонимающе уставились на него. И тут все стемнело. Я отпустил штурвал и откинулся в кресле.

— Вырвались? — с надеждой спросил Инор. Я молчал.

— Вот что, — наконец произнес я, — у нас много энергокубиков?

— Да, а что?

— Ты вот что, сунь их в реактор.

— Что, — возмутился Элост. — Да ты что… сдвинулся?!

— И не надо кричать, мы не ушли… — Все молчали. — Ударная волна, — тихо добавил я, — мы потеряли тягу. Теперь вся надежда на поля, да на… — Инор быстро вскочил и бросился к двери, Элост тоже. — Ну и влипли мы.

— Это из-за меня, — виновато потупился Гриша.

— Иди и ты с ними, — внешне спокойно сказал я.

Он пожал плечами, вышел. А я откинулся в кресле и задумался. Всё так же холодно сверкали звёзды вокруг моего кресла, мигали индикаторы монитора, и лишь голубое сияние позади корабля приближалось. «Н-да, времени на размышление у нас будет предостаточно», — подумал я. Корабль медленно заваливался в бездну. Мысли неслись в моей голове со скоростью больше световой. Тихо и медленно ползло время. Мы приближались к адскому прорыву. Внутри становилось жарко. И тут, как это бывало не раз в критических ситуациях, меня осенило… В мозгу как-то сразу всплыли цифры и строки, которые я, ещё несколько лет назад, вычитал в какой-то очень научной книге. Тогда я вычитал, почему двигатели суперкрейсеров не глохнут от ударных волн прорывов! Эврика!!! Ведь тот же комплекс зашиты можно за пару часов соорудить на нашем «Космоплавателе»!!! Вскочив, как заяц, я резво кинулся к двери, крича по дороге:

— Ким!

— Да…

— Рассчитай время падения.

— Хоро…

Двери пикнули за мной, а я вихрем ввалился в реакторную. Здесь уже были остальные. Они стояли рядом с темным отвором и обреченно высыпали туда припасы.

— Мы спасены, — не своим голосом заорал я… Все удивились на меня, как на последнего дурака. — Чё вы уставились? Нам нужно за…

— За полтора часа, — умело вставил Ким.

— Да, за полтора часа собрать такой комплекс, — ногой на полу я нарисовал схему. — Вот здесь четыре пятитонных тринкра, здесь блок подключается к сети, здесь атлантовый импульсатор…

— Но зачем? — вяло выдавил Инор.

— Не ваше дело. Потом. Быстрее. У нас всего полтора часа… С неизвестно откуда взявшейся резвостью члены экипажа растеклись по кораблю. Я с легкостью представил, что сейчас происходит на корабле. По крайней мере, я мог точно сказать, что мое рабочее место, согласно схеме, разобрали. Я же с помощью резака срезал стенные плиты с системы проводки. Через пять минут все были уже в реакторной и усердно работали. В общем, через час мы что-то такое собрали и рванули в рубку. Как я и ожидал, моего кресла на месте не было. Зашипев как змея, я грохнулся в кресло навигатора, и взялся за ключ. Рядом с группкой гигантов появилась яркая звёздочка идущего полным ходом крейсера, а сзади разливалось холодное зарево ада.

— Если мы отсюда не выберемся, — напряженно пробормотал Инор, — нас прихлопнет как муху книгой…

— Сплюнь, — холодно отрезал Элост, — Близко в разгар они не подойдут, а значит, и не прихлопнут.

— Что точно, то точно, — ерзая в остатках кресла, вставил Гриша.

Наконец с шестой попытки движок завелся. Вопли ликования чуть не оглушили меня, но уже в следующую секунду я рванул отсюда на форсаже. В глазах потемнело, затошнило, а когда пелена спала, я заорал, что есть мочи:

— Какой дурень снял стимулятор с антиперегрузочной установки?

— Я-я-я, — послышался стон-выдох.

Я еле-еле встал и осмотрелся. Н-да, лучше бы я не вставал. Из всего освещения работали лишь красные аварийные лампочки, экраны погасли, оставшиеся полуразобранные кресла были повалены. Гриша перенес перегрузки более-менее, а вот Инор и Элост… Элост без сознания распластался на полу, глаза его были закрыты. Инор же валялся на полу рядом со своим креслом, чем-то испачканным. Медленно, покачиваясь, поднялся и Гриша.

— Гриша, — тихо, но внятно обратился я к нему, — ты меня слышишь?

— Прием, — вяло пошутил тот.

— Значит слышишь. Оставайся здесь. Я пойду осматривать корабль. Как только очухаются, пусть восстанавливают экраны и органы управления. Я в реакторной, — я вывалился наружу.

Нe знаю, что происходило в следующие пол дня, потому что все это время торчал возле реактора. Затем пришел Гриша, а я пошел обходить двигательную часть. Уже через час мы точно установили, что двигатели повреждены мало, однако ни топлива, ни воздуха почти не было. Где-то еще через пол часа, мы установили, где находимся. Это нас очень удивило: за несколько минут мы перескочили через двухдневный путь самых скоростных космолетов, и отчаянно врубили маяк. Через двое суток нас подобрал траулер каких-то ящерок. Они были вдвое меньше нас и, в этом нам несказанно повезло, дышали кислородом. В общем, через сутки наш корабль уже стоял в ремонтной мастерской, а еще через 6 суток, мы уже были на Земле. Так закончилось наше 7-е путешествие и наша 3-я катастрофа.

Звездный лайнер «Брадокарезитон», на котором мы прибыли на Землю, был очень комфортабельным кораблем, но на Земле мы чувствовали себя уютнее. Здесь многое изменилось за время нашего отсутствия. Центральный космопорт значительно разросся. В его гигантском стеклопластиковом корпусе значительно прибавилось пассажиров. Мы еле пробились на улицу и пешком, такси мы так т не нашли, потопали домой. По сторонам улицы буяли лесные посадки, бесшумно скользили темные пятна автомоби-лей, в воздухе порхали разноцветные бабочки, еще выше плыли белые облака, а еще выше, яркие точки орбитальных поселений.

— Да здравствует Земля! — Не удержался Инор.

— Да здравствует! — Заорал и я, и кинулся, как сорвавшийся с цепи щенок, по полю, раскинувшемуся по обе стороны дороги. Вскоре мы заметили реку и, срывая на бегу одежду, бросились в воду. Резвились мы как бешенные. Земля опьяняла, земля радовала, земля утешала. Она была домом, тем, что было всего роднее. Напрыгавшись в воде, мы, точнее Инор и Элост, в изнеможении выползли на траву, а мы с Гришей наполовину остались в воде. Тихо шелестели листья деревьев, шуршала песком вода, пряно пахла трава и ласково пригревало солнце. Я поневоле задремал.

— Скитальцы вернулись домой…

Я дернулся, брызги полетели во все стороны, и тут же раздался испуганный зойк. Я еще сильнее дернулся и сел. Гриша из-под согнутой руки смотрел на меня, взглядом показывая вверх. Рядом с нами по колена в воде стояла девушка в серебристом купальнике. Я немного помотал головой, окончательно приходя в себя, и встал:

— Здравствуйте.

— Здрасте, — девушка присела, и я тоже плюхнулся… в воду. Она пристально поглядела на меня и очаровательно улыбнулась:

— Вы меня не помните? И не удивительно. А вот я вас знаю.

Гриша с интересом следил за разговором.

— Да? Откуда же? — спросил я, не сводя с нее глаз.

— Ну, во первых, вчера в полдень была программа «Смеются все» и там была и ваша четверка, а во вторых — я живу в вашем доме… — Я кинул растерянный взгляд на Гришу. — Не верите? Ну, вот вы — Адар Кленов, он — Гриша Олейников. Затем — Элост Транс и Инор Пикалабулов.

— Пиколабув, — поправил ее Инор.

— Ну, и раз вы так нам рассказали наши имена, может, назовете и свое? — язвительно вставил Элост.

— О да, конечно. Но я сомневаюсь, что это вам что-то дает, — она опять очаровательно улыбнулась. — Мое имя Лена, фамилия Органова.

— Органова? — переспросил я.

— Вот видите. Больше вам скажет другое имя: Наталия Крупинникова, ее то вы конечно помните…

— Ну что за вопрос, — я развел руками.

— Естественно. Она сняла наш дом, — добавил Инор.

— Так вот, я ее двоюродная сестра… младшая.

— А-а! А где ж она сама?

— Онa улетела на Хорстрет.

— А-а, — я нырнул в воду, а девушка встала:

— Ладно, хватит вам валятся. Я ведь все знаю. Корабль у вас в ремонте, а я, как-никак, хозяйка в доме, так сказать… Ну!..

Я поднялся, а за мной и остальные. Лена отошла за одеждой и, не оде-ваясь, потопала к еле видному поселочку. Мы поспешили за ней. Я на ходу стал надевать рубашку, однако, Лена ускорила шаг и я, спотыкаясь, прекратил свои попытки. Когда мы, запыхавшись, наконец, дошли, точнее — добежали до дома, я прислонившись к двери, процедил:

— Что за издевательство…

Инор сразу повалился на траву, лаская кульколака, Элост сел у двери, а у Гриши хватило еще сил добраться до стула. Через пару минут я уже стал натягивать второй рукав, а еще через минуту снова появилась Лена. Теперь на ней был темно-серая кофточка и мини юбочка.

— Ну, как вы тут расположились, — она оглядела нас, выдала многознача-щее «Да…", включила воду в бассейне, дала какие-то указания роботу и присела рядом со мной:

— Долго вы собираетесь побыть здесь?

— Где — здесь? — я смотрел на нее, — в доме или вообще на Земле?

— Вообще, — уставилась она в пол.

— Не от меня зависит. Я ведь кто? Пилот. Капитан…

— Да. Но именно вы вытянули «Четырех космоплавателей» из прорыва. И давай на «ты».

— Давай. И чего там еще про нас сообщили?

— Еще сказали, что вы там такое к двигателю пристроили, что на его основе хотят сделать новый релеколапсный движок. И ваш корабль будет оснащен им бесплатно. Как, кстати, и ремонт. — Я качнул головой. — Так что, корабль ваш будет готов не раньше чем через пару месяцев.

— О горе нам, — наигранно возмутился Гриша, — что ж мы тут будем делать?

— Ну, я могу показать вам Землю. Здесь многое изменилось. Вы согласны?

— Ну что за вопрос, конечно!

— Вот и ладненько. Тогда прошу к столу, с завтра и начнем.

Мы быстро пообедали. Затем пошел сильный дождь, а минут через пять, робот-привратник сообщил, что привели наши вещи. Через три минуты те уже были в доме. Лена как-то неуместно спросила:

— Ну, а заметили вы уже изменения на Земле?

— Конечно, — зло сказал я, отряхивая с себя воду, — например, что службы обслуживания, наконец, подтянулись до общегалактического уровня: во-первых — доставляют вещи не через сутки, а через час, и, во-вторых, погода теперь для них не играет роли.

Обтрусившись, мы пошли в свои комнаты и стали распаковывать вещи.

Последующие три недели пролетели очень быстро. Чуть ли не ежедневно Лена заказывала такси, и мы летели прочь из дома. В первый же день она ознакомила нас с магазинами, отелями. Мы купили себе модную одежду и стали снова знакомиться с, некогда уже знакомим нам, миром Земли. С высоты это выглядело поразительно: огромные площади полей и лесов, голубые ленты рек, пятна морей, разливы океанов, коробки небоскребов и маленькие точки домов, серебристая паутина автострад, небо, усеянное разнообразными летательными аппаратами. Мы значительно усовершенствовали свои знания о Земле. А потом пошли дожди, одна за другой следовали бури и мы все больше оставались дома. Дом у нас был уютный. И вот однажды в тихий вечер, когда за стенами нашего домика бушевала пурга, а мы сидели рядом с уютным камином перед широким, во всю стену голограммным экраном, диктор весело объявил: «А теперь мы повторяем передачу «Смеются все», показанную неделю назад». Я в это время собирал модельку корабля и по тому крик Лены застал меня врасплох. Когда же я посмотрел на экран, передача уже шла. Лена подсела ко мне, нашла мою руку и крепко сжала ее. Я взглянул на нее, но она кивнула на экран, где по дебильськи висело, уже вещая, паукообразное существо: «Итак, сейчас мы расскажем вам о событиях в межзвездном пространстве нашей Галактики, — на экране поплыли звезды, и я с удивлением узнал полигон ГФ-14. — Как вы все знаете из выпуска новостей, двое суток назад здесь произошел прорыв. — Экран залил адский блеск. — В это время здесь оказался корабль… — дальше пошло и поехало. Экран радушно рассказывал про четверку самых незадачливых космоплавателей. На экране проплыли наши лица, а затем, радостно завопив, существо красочно описало нашу работу на «Мусир», включая «очень приятное купание» двух членов экипажа и самоотверженную одиссею Инора в мусорное море. Все это выглядело очень смело, тем более, если учесть, что все это сопровождалось съемкой. Затем тот же диктор расписал нашу «посадку в лужу» во время 3-го путешествия, а затем — встречу с кучей срелс-стрел и приключение на Эльфе. Под конец рассказа Инор чуть не размозжил экран. Мы еле-еле завалили его и, усадив обратно в кресло, связали ремнями, которые принесла Лена. В общем, под конец передачи нас все же похвалили, сказав, что во время нашей последней катастрофы мы дали неоценимый материал для разработки новых двигателей. А фонд «Прогресса» и фонд передачи «Смеются все» выделили нам свои традиционные премии и наше состояние, таким образом, подскочило вдвое. Так что вскоре возмущенные возгласы Инора типа: «А как сняли?» и «Даже не спросили!», утихли.

— Ну и прославились, — усмехнулся Гриша, — прославились на всю Галактику!

А вечером, когда я уже лежал в кровати, бесцельно щелкая переключателем каналов телека, двери внезапно открылись и в комнату кто-то вошел. Бросив издеваться над переключателем, я разглядел, что это Лена. Она мягко подошла к кровати и села:

— Адар, ты получил сообщение о готовности корабля?

— Да. Ремонт закончен, щас отделывают каюты.

— И сколько это займет времени?

— Ну, думаю, с не делю, — я нащупал ее руку, — а что?

Она несколько минут молчала, затем села ближе и пристально взглянула на меня:

— Ваш корабль называется «Четыре космоплавателя»?

— Да?.. Ты же знаешь.

— А может быть назвать его — пять?..

— Зачем? — я не договорил, так как понял, к чему она клонит, и ненадолго замолчал. — Если честно, я этого не решаю. Совет команды — это раз, потом, тебе надо все основательно взвесить…

— Я решила. Я всегда хотела отправиться в космическое плавание с хорошим человеком…

— Но Земля…

— Да, Земля… Вы улетите сразу, как только появится корабль?

— Да, наверное.

— Вот видите.

— Но это совсем другое дело. Мы уже привыкли. Лично мне здесь скучно и…

— У-у, нет, я хочу лететь с вами…, — наигранно капризно, заныла она.

— Подумай еще, хотя бы до завтра. Пожалуйста…

— Хорошо, — и она вышла.

На следующий день едва появилось солнце, мы пошли купаться. Лена пошла с нами. Мы ныряли, плавали, одним словом, резвились. И вот я нырнул, и… Я вновь почувствовал, как душа отделяется от тела. На этот раз я не смог отреагировать быстро, секунду боролся и лишь потом прожогом выскочил из воды. Что-то определенно происходило. Оглядываясь, я обнаружил, что вынырнул аж у противоположного берега, и от песчаного пляжа меня отделяли заросли водорослей. Вода внезапно вспучилась, и на поверхности появилась Лена. Она встряхнула головой, и протерла глаза:

— Адар?! А что ты тут делаешь?

— А ты? — задал я резонный вопрос.

— Я? Я так… Знаешь, я тебе хотела сказать, в общем, я решила… Я лечу с вами… — Её голубые глаза пытливо смотрели на меня. Милое личико и вся, обтянутая серебристым костюмчиком стройная фигура, застыли в ожидании.

— Ладно. Я не буду возражать…

— Ура! — она повисла на мне, и я невольно обнял ее.

— А где?.. Ладно. Думаю одну каюту добавить можно. — Она так повисла на мне, что я еле-еле смог удержаться на ногах. Наконец страсти поутихли, и она отцепилась от меня.

— Спасибо.

Я взял её за руки, и пристально глядя в глаза, спросил:

— Но что тянет тебя в Космос?

— Ну… Это тайна, — она игриво взглянула мне в глаза и предложила, — поплыли… — Через несколько минут мы уже снова бултыхались вместе со всеми. Но между мной и Леной установилась какая-то неопределенная связь.

Быстро промчалась еще одна неделя, и вот пришло сообщение о готовности звездолета. Мы упаковывали свои вещи. Я созвал всех на очередное совещание. Собрались мы где-то к вечеру. Солнце зашло, и только за стол уселись все четверо членов экипажа, вспыхнул свет, а на небе зажглись первые звезды.

— Итак, — я встал, — подходит пора нашего, э-э-э, восьмого путешествия. В нашу тесную и сплоченную компанию просится еще один человек. Это Лена, вы все ее хорошо знаете. Она хочет стать пятым членом «Четырех космоплавателей». Я лично не возражаю.

— У-у-у, — многозначительно изрёк Гриша.

— Угу, — откликнулся Инор.

— Гу, гу и гу, — подытожил я и позвал Лену. Она вошла и села за стол. — Хорошо. Тогда следующий традиционный вопрос: куда летим? — я тяжко вздохнул, — корабль готов и… в общем, прошу высказывать свои предложения. — Гробовая тишина была мне стандартным ответом. — Нет, ну что за наглость, — не выдержал я, — и где былые времена?..

— Стоп, — внезапно воскликнул Элост. — мы не летали еще…, я предлагаю сделать экскурсию по самым крупным и близким гигантам.

— А что, это идея, — оживился Гриша.

— Точно. Сначала экскурс, а потом…

— А потом полёт в Галактику «Суп с котом», — ехидно откликнулся Инор.

— Не смешно, — прошипел в ответ Гриша.

— Стоп, — я стукнул по столу, — идея так себе, но, я думаю, для начала сойдёт. Итак, — я снова встал, порылся в кармане и вытянул свою новую записную книжку, по привычке тыкнул в нее пальцем, затем резко чертыхнулся и нажал кнопку, — среди окрестностей в 20 парсек мы видим, — тихий смешок обратил мое внимание на стол. Над ним парила бледная страница текста. Проскрежетав зубами, я взмолился, — Лена, ты у нас домашний заводила, попроси робота принести мой сборник. — Девушка улыбнулась и свистнула, ловко меняя модуляции. Я, не выключая книжку, вынул диск и стал ждать. Тихо подкатил шар и положил на стол стопку дисков. Я моментально выудил из нее нужный, и вскоре перед нами появилась объемная карта неба. — Из самых ярких звезд в округе в 20 пк находится где-то 12 звезд, не включая менее ярких. — Я клацнул переключателем. — Всего же здесь около 60 звезд. Вы хотите все облететь.

— Да ты что? — выбухнул Гриша.

— Отлично. В таком случае, я считаю, обязательно нужно включить Бетельзебзе (еще одна звездочка заимела название), Капеллу, Зигель и, вполне возможно, Спику. Вы согласны?

— Угум, — заугукали все разом.

— Та-ак. Дальше, я думаю, Антарес и…

— Да хватит с нас… — не выдержал Инор, — можешь прекратить демонстрацию своего знания лоции.

— Лучше расскажи, что с кораблем, — поддержал его Гриша.

— У-у, куда загнул. Зачем это тебе?

— А что? — хитро сощурился тот.

— Ну ладно. Могу вас обрадовать… через три дня его обещали доставить сюда.

— Через три дня!? — выразительно взглянул на меня Элост. Я развел руками.

— Ничего не поделаешь. Щас он проходит осмотр на Луне. Где-то в «Луне-центральной». Если хотите отлететь раньше, могу посоветовать сигануть на Луну.

— Чегось не хочется, — вяло заявил Гриша.

— К тому же, нужно проработать траектории перелетов, — словно про себя, промымрил я. — В общем, я думаю, что три дня мы подождем.

— На этом и кончим, — устало добавил Инор, — по каютам!

Все встали и разошлись, а я, по привычке, остался один сидеть в кресле. Все на этом совещании было необычным: звезды над головой, а не впереди, как обычно, и трава, и лес, и дом за спиной… Тихо стрекотали сверчки. Иногда со стороны улицы доносился легкий шум. Все было не так. И через три дня мы опять покинем все это. Почему человека так тянет в космос? Человек, хоть раз пространствовавший по Галактике, уже никогда не вернется назад насовсем. Вот в чем основная загадка человека, человек — планетарное животное. Он испокон веку жил на Земле, а такая тяга к Космосу… Дойдя до такого вывода, я, наконец, поднялся и направился в свою комнату. Как-то очень быстро пролетели оставшиеся три дня. Все, кроме Елены, каждый день ходили в лес, на озеро, на реку, бродили по городу. И вот после очередного купания, Лена встретила нас широкой улыбкой:

— Вот сообщение телекомом, корабль готов!

Наверное, было бы уместно громко закричать «ура», но на пороге воцарилась гробовая тишина. Алена растерялась. Наконец Инор несмело подошёл, взял легкий лист телекома и прочитал:

— Корабль «Четыре космоплавателя» отогнан на Землю в космопорт «Галла-Z». Подпись и обратный адрес, — Инор сделал паузу и чётко произнес, — Вот и все.

— Тогда за приготовления. Старт в 18 часов завтрашнего дня. Согласны? — Кивки головой. — До 16 часов завтра все свободны, — провозгласил я, и первый нырнул в свою комнату.

Шло время. И вот… В 16:30, на пол часа позже назначенного временим, мы, наконец, собрались на полянке во дворе. Там уже давно стояла бабочка авиатакси. Роботы уже увезли багаж и поэтому все шли налегке. Молча залезли в такси, сделали два круга над городом и понеслись к космопорту. Под нами расстилались зеленые поля, леса, прорезанные лентами шоссе, голубели реки, озера. В вышине ярко светило солнце и парили сотни поселений.

— Прощай, Земля! — грустно пробормотал Элост и, достав из кармана слайдер, что-то просмотрел на нем, и сунул обратно.

— Угу-м, — поддакнул Гриша. — А мож отложим старт?

Я пожал плечами:

— Решайте сами, но я сомневаюсь, чтобы вы здесь просидели более двух суток. — Все вздохнули, а я повернулся к Лене. — Может передумаешь? Пока не поздно. — Та отрицательно махнула головой, и волосы растрепались по кабине:

— Ой, — она тихо хихикнула, видя, как сердито отплевывается Инор, и вновь собрала их в пучок. — Не знаю, но, по-моему, на Земле скучно. Всё одно и то же…

— Может быть… Но ты что думаешь, там, — Инор ткнул в потолок и, чертыхнувшись, подул на палец, — интереснее?

— Но ведь вы…

— А разве ты хочешь влипнуть в аналогичные нашим ситуации?

— А что?..

— Но…

— Стоп, — хлопнул по воздуху я и снова чертыхнулся, — тихо. К чему эти разговоры. Человек решил, и хватит об этом.

Под нами потянулся город. Везде в воздухе шныряли сотни машин, то садясь на громадные крыши небоскребов, то взлетая. Домов было почти не видно.

— Вот так вез… — начал было Элост, но Гриша так на него зыркнул, что тот поперхнулся воздухом.

Город промелькнул под ногами и тут же потянулся нескончаемый лес. За ним вспыхнула зарница и в небо свечой взмыла серебристая игла.

— А вот и космопорт, — пробормотал сидящий впереди Гриша, — приготовиться к посадке.

— Да сами уж знаем, — откликнулся ворчливо Элост.

И действительно, через минуту из-за леса вынырнули вышки стартовых мачт космопорта. Перед нами расстилалось гигантское стекло-пластиково-бетонное здание, подавляющее своими дисковидными залами и огромными кристаллами корпусов. Гриша, которому я передал управление, заложил вираж над стартовым полем, и вся компания тут же прилипла к прозрачным стенкам. Но корабля не было…

— А где же корабль?! — удивленно воскликнул Инор. Все, кроме Гриша, непонимающе уставились на Лену.

— А я тут при чем? — съежившись, выговорила она.

Эти слова отрезвили команду, и мы вновь уставились в окна-стенки. Жесткое касание, мое тихое проклятие в адрес пилота, и разжаренный пластик палубы ознаменовали посадку.

За два месяца здесь многое изменилось. Вся крыша была буквально завалена летательными аппаратами любых форм и цветов. Тут и там шныряли люди всех мастей и видов, не перечислишь. Наконец мы опомнились и кинулись в здание порта. Здесь было еще многолюднее. Миновав пару зеркальных коридоров, мы буквально впихнулись в центральный зал. Людей здесь было, как сельди в бочке. Тут и там что-то кричали, объявляли… Я с трудом вцепился глазами в табло информации личных космолетов. Ежесекундно меня кто-то толкал и поэтому прочитал я его не скоро. Наконец я опустил голову и прокричал:

— Гриша, дуй к инфору, причал 18.

— Угу, — тут же исчез тот.

Я огляделся. Зал представлял из себя 6-ярусный диск с прозрачным светло-оранжевым верхом. Там сейчас ярко светило желтое солнце, постепенно сползая к каменному горизонту. Чуть ниже пластикового абажура протянулась черная полоса экранов. На них то тут, то там вспыхивали знаки, буквы, графики. Еще ниже шел громадный сектор касс и кафе. Гриша где-то забурился, и я оглядел команду. Инор заметно нервничал, Элост спокойно что-то набирал в своей книжке, а Алена собирала свои несколько растрепавшиеся волосы, что ей, как кстати и Элосту, плохо удавалось. Сверху прогромыхал голос, объявляя на межзвездном о каком-то рейсе.

— Боже, — простонал я и кинулся в толпу.

— Ком… — раздался позади возглас Инора, но его тут же заглушил шум толпы.

Как ледокол среди льдов, я пробивался к столику инфора. Если посмотреть сверху, то это было бы, наверное, очень смешно, но мне было не до смеха. И когда я вывалился к небольшому кругу экранов, то у меня хватило сил только оглядеться по сторонам, но… Я взвыл как илькар, когда ему не дают любимый функ. Гриши не было. Как боевой крейсер, обошел я вокруг инфора и нырнул назад в море тел. Вынырнул я только у своей компании. Когда я измученный и помятый появился перед их глазами, они так и грохнули со смеху. Я недоумевающе уставился на друзей. Наконец Инор, давясь со смеху, пояснил:

— Только что здесь был Гриша…, он заблудился…, пошёл за тобой…

Я чуть не сплюнул на ноги:

— Он принёс схему?

Элост отрицательно мотнул головой и вновь углубился в книжку. Прошло ещё минут 5, когда из толпы появился Гриша.

— Коридоры 17-г, 13-кол, 5-линь. Давайте в темпе, — выпалил он.

— Это ещё почему, — прошипел я.

— Старт перенесли на 10 минут.

Я кинул взгляд на часы, было около 17:40. Ещё больше зашипев, проклиная весь земной сервис, кинулся я вслед за всеми к эскалатору. Через несколько минут мы были уже у 18 причала. На этот раз все уставились на Гришу. Возле прозрачной силовой стенки высился небольшой корабль, отдаленно напоминающий наш. Крылья у него стали в два раза короче и отползли ещё ближе к рубке, сзади красовались два горизонтальных коротких крыла, а корма значительно разрослась, открыв под округлым днищем с десяток урворонок. Однако Гриша не растерялся:

— Будем полагаться на диспетчеров.

— Мы уже раз полагались, — зло кинул, запыхавшийся Элост.

Инор же спокойно подошел к корме и тыкнул на номер корабля:

— Это наш. Видите — наш номер.

Все уставились сначала на Инора, затем на стальную стойку.

— Ты смотри, — удивился я, — это ж надо так изуродовать машину…

— Ага, — согласился Гриша и рванул к трапу.

Как ветер понеслись мы к лифту, влетели в рубку. Я грохнулся в кресло и онемел:

— Похоже, повторяется история первого старта, — захихикал Инор.

Но мне было не до смеха. До старта оставалось лишь 7 минут, а пульт был мне абсолютно не знаком. Выругавшись, я запросил у Кима инструкции и с трудом прогнав их по экрану (как на зло, описание системы взаимодействия было в конце), вцепился в описание. Моё спешное изучение прервал голос радиста:

— Лена, где ты там? Быстро в рубку. Через минуту старт. — И тут же: — Диспетчерская, я борт 37891 KL.

— Так. Вам минута до старта.

Я задёргался, как будто меня сунули в центр вновь создаваемого астероида. Не знаю уж как, но мне удалось запустить движки.

— Пол минуты, — радостно сообщил динамик.

Мои глаза лихорадочно мотались по тексту. Я кое-как выхватил из описания нужные сведения и приподнял корабль. В крайнее кресло кто-то плюхнулся. Я краем глаза увидел Лену.

— 10, — это уже Гриша.

Сильнее взвыли двигатели. Я пробежал глазами оставшиеся строки и схватился за сектор газа.

— 2, 1, ноль!

Я дернул рычаг вперед и плавно повел рукой. Корабль как стрела подскочил вверх. На секунду всех вдавила в кресла перегрузка и тут же исчезла. Я вытер пот со лба и вопросительно взглянул на Гришу.

— Ничего, — облегченно сообщил тот, — думаю, штрафа не будет.

— Не говори гоп, покуда не перепрыгнул, — резонно заметил Инор. — Вспомни, когда тот прислали.

— Угу, — промычал я и вперился в экран, по которому проплывали звезды.

Корабль уже пробил атмосферу и несся к пределу Солнечной системы. В носовой иллюминатор холодно подмигивали звезды, из-за левого края медленно выползало яркое Солнце, впрочем, съеденное до нормальной яркости светофильтрами. Я бросил быстрый взгляд на команду: никто ничего не делал.

— Та-ак, — не отрываясь от экрана, — марш проверять корабль!!!

— Но командир, — попытался возразить Инор.

— Вот именно. Никаких «но»… — сзади кряхтя и охая поднялись Элост и Инор.

— Ну Адар…

— Давайте, давайте…

Тихо зашипели двери, и я остался наедине со спокойно мерцающим экраном. Так прошел час, второй и вот…

— Ох, — я потянулся и окинул взглядом рубку.

Вся она была обставлена ловко вмонтированными в стены экранами, позади размещалась двойная створка дверей, а напротив… Напротив — была бездна. Корабль уже миновал орбиту Плутона и теперь несся прочь от Солнца. По обе стороны от кресла располагались щели выдвижных экранов, а сам пульт протянулся вправо и влево метра на два.

— Ким, — позвал я, — внешний обзор.

Да, это было прекрасно! Это был мой Космос, хотя и в нем за два месяца произошли изменения. Где-то недалеко полыхнула зарница переходящего крейсера, и теперь я мог рассмотреться вокруг. У меня перехватило дыхание: всюду мерцали яркие и блеклые, большие и маленькие звезды. Где-то правее протянулась яркая полоса Галактического диска, а сзади… сзади заливало пространство своим светом Солнце… Вывел меня из созерцания чей-то вскрик. Я вскочил как ужаленный, обернулся. За спиной у самой двери стояла стройная фигурка. Я не сразу осознал кто это.

— Лена?! А где остальные?

Наконец девушка оправилась от испуга, и опустила глаза:

— Они в кают-компании. Зовут тебя.

— А-а, я сейчас.

— Угу, — видно переняла нашу манеру девушка.

Я подождал, пока двери за ней не закрылись, и засел за автопилот. Через пару минут программа была задана, и я бегом бросился в кают-компанию. Через минуту двери уже раскрывались передо мной.

— А вот и он, — проворчал Гриша.

— Счас — значит через час, да? — добавил Элост.

Но я, не слушая их, остановился на пороге и обвел глазами зал. Он тоже основательно изменился. Комната сузилась, экран полностью закрыл стену, а лес куда-то исчез. Я сел за стол и с облегчением вздохнул, хоть стол был тот самый! Гомон за столом утих и Инор взмахнул рукой. Как по мановению волшебника на столе появились прекрасные блюда. У Гриши отвисла челюсть, а Лена выкатила сантиметра на два глаза. Наконец мы оправились от удивления и в адрес Инора понеслись похвалы. Тут поднялся Гриша, держа в руке настоящий бокал настоящего шампанского, и произнес:

— За возвращение и за прибавку в экипаже…

Все поднялись, чокнулись и разом выпили до дна. Вино было каким-то приторно сладким и слегка пьянящим. Что-то щелкнуло и комната погрузилась во мрак. И тут же вокруг вспыхнули звезды. Пронеслось дружное «ура» и застучали ложки и вилки. Так начался праздник «Возвращения», как окрестил его Гриша. После ужасно вкусной трапезы мы подключились к космической линии ЕГОУ, а через два часа Элост предложил потанцевать. Предложение оказалось неудачным, так как дама была одна. После 4 танцев Лена наигранно возмутилась и предложила перед каждым танцем устраивать соревнование… В общем, через час на Инора все смотрели волком. А когда он проходил с Леной очередной круг, его чуть не уничтожили взглядами. Но кончилось все благополучно. Мы еще раз подсели к столу, а после Ким предложил нам игру на 6 человек. К концу игры Элост обвинил Кима в том, что он заранее знал исход сражения, так как тот почти всё время выигрывал. Через час, еще раз побывав за столом, команда разошлась по каютам.

Только двери с тихим шипением сомкнулись за мной, шум царящий в коридоре стих. Я по привычке произнес формулу обращения к автомату, а когда тот не сработал, выругался:

— Черти что, Ким!

— Да…

— Формулу обращения.

— Все помещения обслуживаются непосредственно Кимом, — хихикнул тот.

— Не хихикать, — холодно отрезал я. — душ… Тут же в стенке возник проем душевой. Я понежился под ударами воды и нырнул под одеяло. — Все убрать.

Всю ночь я ворочался не в состоянии уснуть. Мне чудилось, что что-то стукает, зашелестит. Уснул я только к утру, да и то… Дрынь-дрынь! Это звонок. Я вскочил на ноги и уставился на циферблат — было 11 часов. Прожогом метнулся к шкафу — одежды не было…

— Ким!!! — зарычал я, — где одежда?

— Одежда сейчас будет, — хладнокровно заявил тот.

Я не стал дожидаться, схватил полотенце и ринулся вниз. Через час я изможденный валялся у борта бассейна, наблюдая за небольшим леском, росшим недалеко от тренажеров. Краем глаза я увидел, как раскрылись двери, и в зал кто-то вошел. Еще немного полежал и уже хотел было идти в каюту, как кто-то с силой дернул меня за ноги. Короткое падение, голубая фигура, и всплеск воды. Вынырнув, я огляделся. У противоположного края бассейна резвился кто-то в голубом. По длинным волосам я понял, что это Лена. Наигранно зашипев, я устремился к ней, незаметно поднырнул и схватил ее за ногу. Девушка, смеясь, пыталась вырваться и убе… то есть, уплыть, но не тут-то было. Через пару секунд я уже держал ее в объятиях. Внезапно она притихла и как-то странно взглянула на меня… Ее близость опьяняла и, видимо девушка почувствовала это и положила руки мне на плечи. Но делать этого, к сожалению, не следовало, потому что мы камнем пошли на дно… Через мгновение она уже выскочила на поверхность и, как глиссер, поплыла от меня. Поймал я ее не скоро, но все же поймал. Наконец мы выползли из бассейна и улеглись на песке. Внезапно Лена придвинулась ко мне вплотную и положила голову на плечо. Я тоже обнял ее. Так мы пролежали какое-то время, шепча друг другу всякие глупости. Нить связи, возникшая еще на Земле, крепла с каждой минутой. Внезапно над нами возникла тень и кто-то, учтиво кашлянув, заявил:

— А вот и наши жених и невеста.

Я вскочил. Передо мной стояла вся троица и ехидненько ухмылялась.

— Ну вы, — аж захлебнулся я, но быстро взял себя в руки, помог встать Лене и скомандовал:

— Смех отставить, через час сбор в кают-компании.

«Святая троица» застыла в своих позах, а мы с Леной гордо удалились. Зашипели двери за спиной, и она доверительно прижалась ко мне. Я тоже обнял ее за талию:

— Ну что, невеста?

— А ничего, жених, — усмехнулась она. — Браки сейчас не в моде.

— Ну ладно. Но поблажек от меня не жди.

Лена обиженно хмыкнула и, чмокнув меня в щеку, пошла к себе в каюту. Несколько секунд я любовался ею, а потом пошел к себе. А через час… Через час мы, все четверо, собрались в кают-компании на очередное совещание. Наконец дверь раскрылась и в зал вошла Лена. На ней было голубая блузка и такая же голубая юбочка. Она тихо обошла вокруг стола и села.

— Итак, — я окинул взглядом кислые мины Инора, Элоста и Гриши. — А чего это вы так скривились?

— Ждем… — за всех ответил Гриша.

Я несколько секунд посидел молча, вдумываясь в смысл его слов. На-конец до меня дошло:

— А-а, — протянул я, — ну ждите, ждите… Итак, тема этого, э-э, совещания такова. Как вы все знаете, на корабле появился пятый член экипажа, — я кивнул на притихшую Лену, — так вот, до сих пор…

— Одни сутки, — вставил Инор.

— Угу-м, она ничем не занималась…

— Ясно, — перебил Гриша, — хочешь навязать ей профессию…

— Ну зачем же «навязать»? Можно и выбрать, — я вопросительным взглядом обратился к Лене.

— Ну…, что я могу делать, — начала, немного помолчав, та, — я могу помогать Инору, могу Элосту…

— К сожалению, Элост безработный, — съязвил Гриша, — и боюсь, следующей темой разговора будет он…

— Ха, — возмутился тот, — ты хочешь, чтобы у меня появилась работа?

Инор хохотнул:

— Он это может! Устроить!

— Тихо. Чем занять Элоста, мы обсудим, — я поднял глаза к небу, точнее, к верхнему экрану, — сего же дня, а пока — Лена.

— Да, — продолжила она, — еще, когда-то я занималась астронавигацией и…

— Надо же, навигаторов у нас аж два штуки …, — ответно съязвил Элост. — Неясно только, кто настоящий…

— Навигаторов на штуки не считают, — изобразил обиженного Гриша.

— А на что же? На число навигационных ошибок?! — Я молча наблюдал за развитием словесного двобоя. — Боюсь, — продолжил Элост, — не смогу сосчитать.

— Вот, вот, — подхватил Гриша, — как же можно посчитать то, чего нет. Кстати, то же можно сказать и о твоей работе. — Лена прыснула со смеху.

— Ну-у, — взвыл Элост, — и это ты ставишь мне в вину…

— Нет, я радуюсь этому. Иначе щас на корабле никого не было бы…

— А я радуюсь, что у нас есть второй навигатор. Адар, возьми заодно и Лену, а то этот, — Элост запнулся, — угробит целый город. — Да ты…

— Стoп! — зaopал я, видя, что переброска словами набирает неожиданный поворот. — Лена, куда ты больше хочешь?

— Ну, мне бы…, я не прочь и в навигаторы…

— Я же говорю, а…

— Тихо, — зашипел я на Элоста. — А может к Инору? Инор?!

— Мне-то что? Если Лена знает рецепты, то…

— Вот и ладненько. Лена?

— Я не против…

— Кстати, — опять включился Инор, — насчет работы, то никто здесь, кроме Адара, не работает. Да и Адар… Вот. Начнем с меня. Что делаю я?! Иду на кухню и задаю блюдо роботу… Ну, еще когда-нибудь спущусь в двигательный отсек да проверю аппаратуру. Элост… Адар отобрал у него последний скудный хлеб, переведя на себя командование аппаратурой корабля. Единственное, что остается Элосту — это играть с кибермедом. Гриша… Ну, у него есть работа хоть во время стартов, как, кстати, и у Адара. Отсюда получаем, что работает, да и то периодично, из нашего экипажа лишь половина.

— Н-да… — поддакнул Гриша, — похоже, что это так. Кстати, Адар, ты что, не вернул систему в исходное состояние?

— Да чтобы я… — наигранно возмутился я, — да вы весь корабль в щепки разнесете!

— Похоже, — согласился Инор и добавил, — Гриша, где мы?

— Сейчас миновали Барнарду и идем к Веге…

— Кое-что, — с ухмылкой вставил Элост. — И когда?

— Ну, завтра к полудню.

— Еще лучше. Да, Адар, когда кончим?

— Ну, приблизительно…

— Лувр, полтора, — закончил за меня Гриша.

— А вы слышали, что через два лувра Большие Всегалактические олимпийские игры?

— Угу, — ответил я, — а кстати, вы заметьте, какая демократия в ЕГОЦ. Основную политику делает совет старейшин да десяток самых развитых планет.

— Точно, — поддержал Инор, — вон и играм свое название присобачили.

— Вот-вот, — закончила до сих пор молчавшая Лена и предложила: — Идемте в рубку.

— Идём.

Через минуту все уже разместились в уютных креслах рубки. Я включил один из экранов:

— Ким, дай схему рейса.

Экран тут же ожил, на нем выскочили цифры, и пролегла оранжевая линия.

— А ведь мы, кажется, так и не позавтракали, — раздался чей-то голос.

— Ага, — согласился я, не отрываясь от экрана.

Наконец я внес исправления в маршрут и выразительно уставился на Инора. То же сделали и остальные.

— Ким, стол, тьфу ты, кухонный отсек, — и после щелчка: — Принесите завтрак в рубку.

Через пару минут все уже накинулись на еду, впрочем, не столь бога-тую, как вчера. Покончив с этим приятным занятием, я включил внешний обзор. Гриша спешно схватил тарелку, стоявшую раньше на пульте, а те-перь зависшую между звезд.

— Летающая тарелка, — не преминул хихикнуть Инор.

— Вот, вот, — я взглянул в правое телеокно, там ярко светила Барнарда.

— Мы же хотели зайти на Барнарду!

— Опомнился! Мы ушли от нее еще ночью.

Элост потрясённо ахнул:

— Вот это скорость!

— Новый двигатель, — пожал плечами Гриша. — Кстати, через час переход.

— Темпы, темпы… — пробормотал Инор и, выдвинув клавиатуру, стал что-то набирать. Элост достал книжку и принялся снова что-то писать, а Гриша взялся за карандаш. Лена восхищенно смотрела в экраны, непрерывно ворочая головой. Я тоже немного посидел без дела, а затем вызвал на экран пособие по какому-то новому методу астронавигации и углубился в изучение. Текло время. Барнарда со своей системой оставалась позади…