Предчувствие дневника

Предисловие

Дневник появился довольно легко. Вначале человек осознал, что его понимание другим человеком вещь весьма затруднительная, а порой и просто невозможная. И как следствие человечество избавилось от наивности того, что взаимопонимание легко, доступно и постоянно. Это был тяжелый удар. Почти что экзистенциальный шок.

Однако потребность в высказывании себя не претерпела изменений, а потому выход был найден — человек стал записывать свои переживания на бумаге. Дальнейшее было уже делом техники: в записях появились даты, и даже часы и минуты, тексты прятались от посторонних глаз или же публиковались на всеобщее обозрение, но главное оставалось — тексты таили в себе то, что высказать вслух близким людям по каким-то причинам было невозможно. Дневник стал частью того личного пространства, куда не допускался никто.

Между тем следует признать, что далеко не все пишут дневники, ну а те, кто все же берется за это дело, проходят предварительный путь сомнений и колебаний, прежде чем жизнь придавит их к стенке. Путь этот имеет разную длину, ибо он индивидуален. Это период неуверенности и шараханий, сомнений и метаний. Зовется он — предчувствие дневника. Поскольку предчувствие — это еще не действо, а лишь ощущение того, что действо возможно состоится. Но ведь возможно, что и нет…

Ноябрь

Ноябрь — месяц неказистый. Богатый неустойчивостью, переменчивым нравом, давящей темнотой, линяющим снегом, неожиданной грязью, липкой сыростью вокруг и внутри себя. Обильно заправлен ветрами, стужами, оттепелями, серым тусклым небом и вялым дневным светом. Месяц копаний в себе…

Ноябрь — месяц депрессий. Тех депрессий, которые плавно переходят в декабрь, чтобы затем тихо исчезнуть в мерцании новогодних дней.

А дальше?

Дальше начало новой жизни.

Исход лета

Лето исчезает незаметно. Вот оно есть — и тепло размягчает твое тело и твою душу. И вдруг… лето исчезло, будто свиток, безмятежно лежавший на столе, неожиданно свернулся в трубочку.

И тогда в городе внезапно становится тесно от нахлынувших неведомо откуда людей, детей, юных девушек и не менее юных мужчин — студентов. На улицах толчея из машин, которые не знают, как им разминуться и куда деться. Шум проникает со всех сторон, хотя еще совсем недавно он был незаметен.

Солнце заползает за низкие тучи и все вокруг становится серым, унылым и сырым. Дождевые струи нудно тянутся с небес, заливая тротуары так, что от воды некуда скрыться. Темнота раздвигает время, делая вечера все длиннее и длиннее. Воздух быстро остывает, а прогноз погоды безрадостно сулит — «дожди, дожди, дожди и не выше +10». Деревья говорят тем только им известным тревожным шумом, который словно предвещает близкую осень. Кажется, что жизнь замирает под влиянием холода, низких туч и беспрерывной сырости.

Исход лета.

Но этот унылый плен не вечен. Солнце вдруг разрывает облака и все вокруг наполняется светом. И трава еще распространяет легкий запах лета. И невидимые кузнечики еще кое-где цвиркают как ни в чем не бывало. И тепло еще чудится в воздухе.

Выходит, свиток свернулся не до конца.

Вздох

По лестнице поднимается невысокая женщина средних лет, ведущая на поводке маленькую собачку, тоже средних лет.

Внезапно женщина вздохнула. Ей вторил звук разеваемой пасти и легкого подвывания. Это вздохнула собачка.

Про плохое настроение

Я знаком с одной маленькой девочкой. Ей чуть-чуть не хватает до четырех лет, но уже за столь короткое время она приобрела довольно твердый характер. Проявляется он в непреклонности, и, порой — в несговорчивости и своенравности, а потому с ней бывает довольно непросто сладить. Зовут эту девочку Фаина, а если коротко — Фаня.

И вот ее родители рассказали такую историю. Однажды Фаня осталась дома вдвоем с няней. День шел своим чередом, и ничто в Фанином настроении не предвещало никаких резких изменений. Но вдруг Фаня стала кричать во всю глотку. Как будто краник какой-то в ней повернулся. Попытки няни успокоить девочку всеми обычными благоразумными способами были бесполезны. Фаня кричала с прежним воодушевлением. Тогда няня стала кричать с ней вместе. Покричав какое-то время дуэтом, Фаина вдруг внезапно замолкла и сказала совершенно спокойным голосом:

— Спасибо тебе, что ты меня поняла. Ты знаешь, у меня вдруг случается такое, словно внутри меня что-то чешется. И вот для того, чтобы почесать это что-то я и кричу.

Великая тяга к познанию

Иду по улице. На дереве висит мокрый обрывок старой газеты, каким-то чудом занесенный на такую высоту.

Вдруг на ветку садится огромная ворона. Присматривается к висящему листку, затем осторожно берет клювом и сидит, задумавшись. Вероятно, решает: сначала прочитать, а потом утащить в гнездо или сразу утащить и там неспешно почитать.

Весы

Самокопание — словно взвешивание себя на весах. Но чашки этих весов никак не могут установиться вровень и замереть хоть на мгновение, потому что одна чашка все время имеет преимущество. Преимущество находиться внизу.

Ворона

Я впервые полетел на самолете из одной страны в другую только лишь в 46 лет. До этого мне приходилось летать на небольшие расстояния на маленьких самолетах или вертолетах.

И вот добираюсь из Питера в Париж на аэробусе. Летим уже часа полтора, внизу под нами клубятся и громоздятся облака, напоминающие белые возвышенности и овраги. Светит солнце. Тепло.

Вдруг в иллюминатор замечаю черную точку, не торопясь передвигающуюся под углом к нашему курсу. Разглядеть, что это такое, довольно сложно и на ум приходит самая простая мысль — птица. Ну а раз черная, то наверняка ворона. Вероятно, большая ворона раз ее видно издалека. И на душе стало приятно оттого, что мы не одни в этом бескрайнем небе и есть еще другие живые существа, летящие по своим делам.

Спустя некоторое время точка приблизилась к нам, и оказалось, что это — самолет.

Две встречи

Встреча первая.

По улице гуляет обыкновенная рыжая дворняга. Судя по ее безмятежному виду делать ей особо нечего, и в данный момент она ничем не обременена. Прохожу мимо и говорю ей:

— Привет Рыжий.

В ответ пес ласково смотрит мне в глаза и добродушно виляет хвостом. Потом мы расходимся в разные стороны. Каждый по своим делам.

Встреча вторая.

Иду в одном направлении с небольшой дворняжкой черно-белого окраса. Псинка держит в зубах булку. Впечатление такое будто булка намазана маслом, но разве разберешь на расстоянии. Собачка напряжена, взгляд настороженный и недоверчивый. Всем своим поведением показывает ценность добычи.

И мы расходимся в разные стороны. Каждый по своим делам.

Диагностика

Сегодня заезжал в автосервис проверить свою маленькую машину — зелененького ослика. Пока автомеханик ее придирчиво изучал, местный котенок столь же придирчиво, с жадностью, но деликатно, изучал меня, используя свой носик, шершавый язычок, зубки, маленькие лапки и коготки. Были обследованы воротник куртки, мои уши и даже голова с волосами. Устав от столь утомительной работы котенок удобно устроился на мне, перебирая коготками и легонько урча под моим ухом.

Результатом диагностики моей машины явились мелкие неполадки, для устранения которых я купил необходимые детали. О результатах диагностики меня котенок мне не сообщил. Но даже если б и сообщил, детали все равно невозможно было бы найти.

Зарубка

Детство отложило во мне свои отпечатки. Отпечатки–зарубки. Эти зарубки проявились вкусами, привычками и страхами. И вот мне уже к пятидесяти, а эти детские зазубрины все живут во мне, как ни в чем не бывало.

Один из самых живучих страхов, впечатанных в меня с детства — это страх зубных врачей. Я избегаю зубных кабинетов уже лет тридцать пять, постепенно теряя зубы, словно дерево листья.

А началось все где-то в семи или восьмилетнем возрасте, когда под нудный рефрен родителей «останешься без зубов» меня заставили ходить к зубному врачу. Доктором была немолодая, грузная, пышногрудая еврейка. Ее сын учился со мной в одном классе, и потому она с удовольствием принимала меня в своем кабинете безо всякой очереди. Я же удовольствие потерял после пары первых посещений, когда, придавив меня своим бюстом, заслонив белый свет своей крупной головой и попутно что-то ласково приговаривая, она сверлом бор-машины высекала у меня мокрые искры из глаз. При этом я испытывал ощущение, будто от действия мерзкого сверла моя голова вот-вот отделится от туловища и пустится в самостоятельное путешествие по миру.

Удаление неисправных зубов происходило под влиянием новокаина, кривых щипцов и все того же мощного стоматологического бюста, вдавливавшего меня в кресло, и в тот миг мне казалось, что сейчас я задохнусь навсегда.

Вот так я впервые познал женщину. И отказался от посещения стоматолога на долгие годы.

Знаменитая фамилия

Покупаю в магазине джинсы. После того как я расплатился, мужчина-продавец решил занести меня в список постоянных покупателей. Спрашивает фамилию, в ответ называю ее по буквам, чтобы не перепутал.

Услышав, продавец произносит:

— Знаменитая фамилия.

Я отвечаю, полушутя:

— Как у Путина?

— Да нет, знаменитее, — слегка усмехнувшись, говорит продавец.

И я подумал: «президенты приходят и уходят, а мы — остаемся».

Инспектор ГАИ

На днях ездил за пределы Петрозаводска по рабочим делам. На выезде из города обычный пост ГАИ: будка, дежурная машина и инспектор, стоящий на краю проезжей части и высматривающий — «кого бы остановить?»

Проехал мимо и покатил дальше.

Спустя пару часов возвращаюсь обратно и опять проезжаю тот же самый пост ГАИ. Ничего не изменилось: будка, дежурная машина…

А у края проезжей части, так, что приходится объезжать, сидит огромная дворняга со светло-рыжей шерстью, навострив свою морду навстречу мне. Уши торчком, хвост раскинут по асфальту. Сидит и высматривает: «кого бы остановить?»

И больше никого нет.

Когда…

Когда извергаются вулканы, то это значит, что Земля просто немного устала, она раздражена, и ей нужно выплеснуть пар наружу. Чтобы продолжить терпеть нас дальше.

Косточки

На автостоянке, где я держу свою машину, живет щенок. Обыкновенный такой, маленький песик, черный с белым и с коротеньким хвостиком-завитушкой. Отроду ему несколько месяцев, ну может полгода. Откуда он приблудился — неизвестно. Да, в общем, это и неважно. Живет и все тут.