Поздние соловьи

Памяти Хемингуэя

Я совсем не пишу,

Не ложится строка

Не спешат

За сюжетом герои.

Я устал. От чего?

Оттого, что живу,

Как святой,

Окунувшись в запои.

Оттого, что свободно

Дышать не могу.

В мир идти,

На широкую ногу…

Все прошло, не грусти.

Еще есть впереди

Лишь твой путь,

Чтоб собраться в дорогу.

Опять я вспомнил Кандагар

Оно давно скончалось, не стучит,

Одни шлепки и вдохи в стетоскопе…

И к алтарю, хоть приговор кричит,

Я знаю, не придёт братва из роты.

Я не солдат, но и — не пацифист,

Попал в пески из камеры хранения,

Встречал гробы, безмозглый атеист,

Для сердца потеряв кольцо спасения…

Стирают чётки годы на пути,

Без рук, без ног — они моё смятение,

Ушёл бы я… Куда и как уйти,

А кто помянет в день поминовения?

Я — рядовой, ты — генерал, живём вот так:

Сам дышишь — в том уже спасение,

Как тот цветок, кроваво-красный мак,

Который оказался откровением…

Мой причал

Я на суд не пришёл,

Как свидетель и вор:

Жизнь свою я увёл,

Зачеркнул приговор…

Спрятал жизнь я тогда

В заводь тихой реки,

Где поют по утрам

В камышах кулики…

Я суду не сказал,

Чтоб совсем не пропасть,

Что свободу свою

Я не мог не украсть.

Что не встал я в ряды

Подлецов, прилипал,

Кто посулами вырвал

Из рук наш штурвал.

Что осталось шагнуть —

Вот он, ближний ваш круг…

Но душа замерла,

Опрокинулась вдруг.

И теперь мой причал

Не бетон у воды,

Моя гавань — простор,

Да волна у кормы.

Где кукушка поёт,

Перепутав день-ночь,