18+
Потерянный рай

Бесплатный фрагмент - Потерянный рай

Сборник стихотворений

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее

Объем: 168 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Темный рыцарь

Темный рыцарь одиночества,

Ты со мной.

Но любви в тоске так хочется

Неземной.

С губ сойдут твои пророчества:

Нет любви.

Сердце злобой обесточится.

Разорви.

Веет быстрою разлукою,

Пустотой.

Сладкой ложью убаюкает.

Не впервой.

Темный рыцарь сострадания,

В тишине

Мыслишь, как на выживание,

Обо мне.

Вдруг излить предстанет мне

Свою боль?

Слушать, как глухой стене, —

Твоя роль.

Грязь чужой души тебе

Ни к чему.

В гневе и мольбе —

Одному.

Темный рыцарь одиночества,

Уходи.

Скверных мыслей моих зодчество

Не буди.

Темный рыцарь сострадания,

Не жалей.

Я, как вы — по обитанию,

Но темней…

Внутренняя суть

Влеченный внешней красотой,

С умом всепроницательным

Смотрю на ласки, нежность той,

Как на души стяжательство,

Как на случайность иль расчет —

Двуличья доказательство,

Пренебреженья грубый счет,

Обмана обязательство.

Улыбка, взгляд, слова и шаг

На ветер томно брошены.

Ловлю и чувствами дыша,

Желаю быть поношеным.

Кокетке терпкой невпервой

Клонить характер силою.

Я вижу линию кривой

Лица, когда — то милого.

Я чувствую гнилую суть,

Ее не спрячешь лестью и

Повадки мерзкие забудь.

Не быть в угоду вместе нам…

Маскарад

Моя душа истощена.

Быть может, отмерла она?

А может, слезы и надежды —

Ее последняя одежда?

В раздумьях тяжелеют веки.

С ней вместе, чуждые навеки,

В непобедимой власти снов.

Без сожаленья, лишних слов.

Никто не обещал блаженства.

Пренебрегая совершенством,

С ней — с той единой для судьбы

Мне повстречаться если бы…

Но нет! Мерцают блики ложно.

Бал. Маскарад. Мне невозможно

Влюбиться в маску и ожить,

Самим собою с нею быть.

Костюмы, словно на парад.

Любезно: " Очень встрече рад!»

Целую ручку, щечку томно,

Бросаю взгляд на деву скромно,

И кружит вальс усталый стан,

И в душу щерится канкан…

Шлейф вечности

Мой вечный сон они встревожат.

Дух тех виновников узрит.

Среди надгробий серых плит

На дне твердеющего ложа.

Один останусь я едва ли.

Голодной мертвою толпой

Уста отверзнут вразнобой

Те, кто при жизни окружали.

И жребий не кляня земной,

Умчат тропой, как будто мнимой,

Оденут не по росту схиму,

Затрут историю со мной…

Весна

Мы распрощаемся весной

В цветеньи благостного мая,

Когда в объятья принимает

Земля крупицей возрастной.

Я новый путь благословлю.

Пусть в нем не все мне будет ясно.

Навстречу призрачному счастью

На все решительный, ступлю.

Как будто это в первый раз…

В глазах — цветение и боль,

Не разделенная с тобой,

Ее испарина и грязь.

Случится ливень в ясный день.

Смешавшись с мутной спесью рек,

С застывшей статью нежных век,

Взыграет каплями в воде.

Ах, эта чертова весна!

Гори огнем вода сырая!

Мне холодно от солнца в мае,

Чужая стала мне она…

Позволь

Позволь душе мечтой упиться лживой,

Нырнуть в нее, как в сон, и удержать.

С глазами детскими в надежде мыслить живо

И чувствовать, и в неге задремать…

Сердце

Когда я от забав кощунств устану,

Что сердцу милы, что терзают раны,

Из тела еле бьющееся выну

И на алтарь престола Божьего закину.

Трепещет пусть, как птица, и дрожит там.

Не в силах больше в нечистотах жить нам.

Благослови его, дарующий страданье,

Лекарство и непознанное знанье!

Я твердо знаю, место для поэта —

Быть в сомне ангелов, и неприступно это.

Лишь скорбь за нерадение вселенной

Дает венец со схимой, сан нетленный.

Бездушие к себе и боль печали

О том, что сердце было изначально,

Что зеркало лампад святых огней

Не отражает больше свет ничьих очей.

Воздушный царь, смеющийся над бурей,

В бессмертии купаешься лазури.

Пойми, я в пустоте не перестану

Летать, когда крылом могучим стану.

Когда земное оборвет полет,

Меня лишь демон призрачный поймет.

Когда я сердце на правдивый суд,

Поправ, отдам, лишь верные поймут.

Те, кто наги пред правдой и тоской,

Кому чужд мир небесный и мирской.

Кто ослепил себя, чтоб этот грех не видеть,

Но чувствует, и снова ненавидит,

Заброшенный на землю, где разврат,

Где каждый сердце растревожить рад.

Убогие, корсетом тело сперто,

Надеются на пьедесталы твердо.

Им в детстве, пеленая, пели сказки

Про неземное, королевской краски.

Они, как перезревшие цветы,

Пускают дух тлетворной красоты,

Чтоб шут голодный площади большой

Заметил томность, дерзко подошел,

Пропел псалом на тайною вечери

И сердце разорвал в утеху черни.

Кивая мертвецу, что шел по вехам,

Вдобавок просят золото со смехом,

Внушая потной кожей ему страсть,

В которую он, как в могилу, пасть

Решается, чтоб плоть удовлетворить.

Господь как мог такое сотворить,

Себя или священство развлекая?

Узри, меня терзание воззвало!

Создание нелепо роковое:

Оно мудрит двойною головою

И телом женским счастье предрекает,

На деле — на погибель намекает.

О, нежное подобие небес,

Изящество и мощь мирских чудес,

Что сердце кровью жадно наполняет,

Других, саму себя не понимая.

О чем страдает оголделый стан

С изнеженною маскою Христа?

Невольно альтерэго унижая,

Поклонник томный образ обожает.

И чем насмешливей краса его ночей,

Тем, как в атаку, рвется к ней сильней…

Она полмира в блуд бы свой вместила —

Настолько пустота ожесточила.

Чтоб в зеркале душой не умирать,

По сердцу каждый день — рецепт — сжирать…

Ты, Господи, дай мужества, и мне ли

Гореть в аду засаленной постели

В объятиях, бесчувственных к страданью

Несбыточных надежд? Что ожиданья

В бессмертие вцепившейся любви?

Нещадно время, как и вы, увы!

На смену — слышу — где — то снова хвастали

Сердца другие систолой — диастолой…

Встреча

Она, как птица по ветвям,

Порхала, в бязь одетая.

Смотрел бы до рассвета я,

Случись остановиться нам…

Она присела на скамью.

Другую в мире не найти.

И если б смог я подойти,

Та встреча б выросла в семью…

Она сидела в тишине,

А я горел в стесненных мыслях,

Потом молчание повисло.

Ты знала о моем огне!

Острог

Внутри меня — белеющий острог.

И вновь на волю вырываю право

Нарушить пелену чужого нрава,

Что лишь к другим удушлив, тверд и строг.

На крыльях улетел привычный свет.

Нет больше чистой совести, не нужно.

Душа в жестоком мире безоружна,

Молчат, потворствуя, закон, святой завет.

Приученный обязанностью ждать…

Я сберегу потерянные звезды,

Кукушкой брошу их в чужие гнезда,

Чтоб часть себя на суд людской отдать.

Пусть солнце в клетку подтвердит рассвет.

Чернила, подсыхая на бумаге,

Напомнят всем невольникам Гулага:

Тюрьмы душевной хуже в мире нет…

Перо, темница, боль и тишина.

Нагая муза дерзко бьется в душу.

Ее стремлений воли не нарушу,

Она в мои вериги вплетена…

Я обещаю

Я обещаю Вас любить,

Свиданья назначать, а после

Предать проклятьями, забыть

В порывах горечи и злости.

Я обещаю Вас желать.

Как все влеченья — ненадолго,

Носить на пятернях, как кладь,

С враньем пожизненного долга.

Я обещаю Вас забыть.

Запомню лишь слова и чувства;

Учиться снова  полюбить —

Как неземное, как искусство.

Я обещаю обещать

Себе, творцу и всему свету,

Что близко сердцу ощущать

Не дам карикатуру эту.

Промискуитет

Без стыда и без разбора.

Хуже вора…

С сайтов смотрят содержанки —

Куртизанки.

Их тела непокоримы,

Святость мнима.

Горьким опытом сношают

И ветшают

Под компьютерным забором.

Он — опора…

Не пугает микрофлора —

Дань фурору…

Муж и парень — для декора

И задора.

Без стыда и без укора

С монитора

Смотрят в пикселях гражданки

Куртизанки!

Отличить недопустимо:

Тонны грима.

Отношениям мешают —

Приглашают

Посмотреть любви изнанку

Самозванки!

Смотрят вслед из монитора

Ради спора…

Труппа трупов

Присядь в партере и смотри,

Глаза дотошные ряззявив,

Как будто ты глава жюри

Для верных слуг царицы Нави.

Косись беспомощно и зло,

Гордись: ты не на сцене с ними.

Костьми не ляжешь — повезло,

И вусмерть не затрепят имя.

Придирчиво смакуй сюжет.

Проникнись в образы настолько,

Что, позабыв про этикет,

Скончайся зрителем, и только…

Это мы, Боже!

Не прогневайся ты, Господи наш! Боже,

Не люби нас, не избей своей любовью.

Чувства праведные с болью так похожи,

Тайный промысел едва ли мы уловим.

Не оставь одних нас на предсмертном ложе.

Капля милости — бальзама чарки грешным.

С нами будь, точа стальные ножны.

По закону: для суда достал — так режь им.

Не зови нас нерадивыми рабами,

Водрузив над нами знамя вечной власти.

Ты вне времени, мы прокляты годами,

Что съедают правду жадной черной пастью.

Небытие

Я изнемог от долгой пытки.

Она измучила меня.

Собрав сознания пожитки,

Дух испустил, судьбу кляня.

Последним слышались упреки,

Как будто смертный приговор.

Потом слились закона строки

В потусторонний дикий ор.

Был гул подобен шуму вихря,

Круговороту колеса,

Что после мнимого затишья

В муку стирает телеса.

Я видел все еще, как губы

Под черной мантией судьи

Приказ читает душегубу:

«К преступнику с клинком сойди!»

Кривились белые, как скатерть,

Они, и тонкие, как нить.

Слова твердели. Суд — не паперть.

На плахе что мне изменить?

Решимость, жесткое презренье

Срывалось, звуки хороня.

Еще нелепое мгновенье,

И боли нет, и нет меня.

Сначала ангел милосердный

Развеял смертную тоску.

Потом, судив мой дух неверный,

Раздал надежду по куску

Пустынным призракам. Исчезли.

Остались тьма и пустота.

Шальные мысли в небо лезли

И сбросились в обрыв с моста.

Я слышал все еще, как духи

Кружились над моей душой.

К земным стаданьям слепы, глухи,

Неоскверненные паршой.

Лоснились ангельские кудри

И томный взгляд пронзал насквозь.

Лицо сгоревшее напудрив,

Так сколько грешников спаслось?

Решимость, дерзкое забвенье

Нависло, мысли хороня.

Еще не вечность — то мгновенье,

И боли нет, и нет меня…

Черновик

Мой жизни маркий черновик…

Страницы трепетно листая,

Все строки, как молитву, знаю,

Как знает свет седой ночник.

В нем кляксы чьих — то подлецов,

Тоска и боль рождала рифмы,

Любви и дружбы главы мифов,

Обрывки счастья теплых слов.

Здесь каждый слог черкала мысль.

В надежде начисто исправить,

И чистый лист оставил право

На старый, но забытый смысл.

Письмо безжалостно чернит.

Все стерпит добрая бумага —

Балладу, басню, очерк, сагу —

На книжной полке сохранит.

«Мой жизни глянцевый дневник…

Переписать тебя бы снова

До каждой точки, полуслова», —

Все грезит немощный старик…

Чужое

Мне чужды детские невзгоды,

Невнятны взрослые мечты.

Я не люблю сезоны года,

В которых расцветаешь ты.

За гранью кажутся понятья,

Противна чувственность людей,

Насильны страстные объятья,

Едины образы частей.

Мне не узнать в толпе знакомой,

Что предначертана в пути,

И не зажечь звезды искомой,

И дна у бездны не найти.

Жаль. То, что кажется привычным,

В десятый раз управил Бог.

Он, мастер снов и безразличья,

Мир чужеродным сделать смог.

Я презираю пули в спину

И не люблю плевки в глаза.

Чужое из вселенной выну

И в сердце загоню назад.

Пусть загноит занозой рана,

Кровь смоет всякие черты.

Рубец — тепло самообмана,

И нет меня, лишь только ты!

Желанны детские невзгоды,

Приятны взрослые мечты.

И безответное — родное

Сиянье дивной красоты…

Потеряный рай

Ненастной осенью под вечер

В неведомо каких краях

Свершилась неземная встреча

Со светлым ангелом впотьмах.

Все было тихо, благодатно

В невинном образе святом.

— Возьми меня с собой обратно!

— Нельзя и помышлять о том…

Вздохнул, тоскуя, что напрасно

Мы разошлись. Вина моя.

Меня ты позабудешь, счастье,

Но вечно помнить буду я,

Унылый странник, одиноко

Удел неправедный кляня,

В надежде, что отверзнет око

Лик лучезарный на меня.

Уж лучше б не случилось муки-

Как будто рая вовсе нет,

Чем осознание разлуки,

Пустынный отдаленный свет…

Любовь

Одна любовь веселию подобна,

Другая — словно мука злых сердец.

Подступится, как старец преподобный,

Уйдет, как моложавый глупый льстец.

Блажен понявший эту сущность с детства,

Поймав искру на юности лету,

Тот отыскал все способы и средства

Ее узрив, стыдиться за версту.

Но кто в любви той не взлетал, не падал?

Кто в счастии земном не умирал?

Беснуются, но этой боли рады

И грешники, и ангельский хорал.

Элегия

Опять я с вами, лютые враги!

Ушли в небытие часы разлуки.

И снова простираете вы руки

К неискренности верного слуги.

Да, изменился, правда, видит Бог.

Лишь мыслями. В деяниях я тот же.

Мне втайне презирать — всего дороже.

Ах, если б удавить вас лично мог…

Послушное светило

Сжигай огнем, послушное светило!

Я вспомнил позабытую любовь,

Которая терзая, грела мило.

Желания надеждой живы вновь.

Душа кипит и в вопле замирает.

Кто знал, что так обманчиво тепло?

Мечты в реалий пламени сгорают,

Но страсть осталась всем смертям назло.

Впервые снова чувства разгорались.

Я новых ощущений не ищу.

Мне легкость мыслей не заменит радость,

Огонь с теплом в прохладу обращу.

Морозь и вьюжь, могучее ветрило.

Бездушие покоит тело вновь.

Случилось: ненароком опостыли

И преданность, и чистая любовь…

С чистого листа

Как злым морозом пораженный

Трепещет одичалый лист

На ветви полуобнаженной,

Тревожной вьюги слыша свист,

Так я один в своих желаньях

На прутьях немощной мечты.

Смотрю на ропот упованья

И слышу бездну пустоты.

Мне словно радостна та мука:

В тревоге вечно ожидать

Секунду с деревом разлуки,

Судьбу надеждами питать.

Час близок для моих страданий,

К ним снисходительно готов.

В листве чужих воспоминаний

Услышу звук родных шагов,

Узнаю голос сердцу милой,

Что резвым вихрем закружит,

И ветра праведная сила

Прикажет заново зажить…

Дайте!

О, дайте мне стремленье,

Я готов

Увидеть без сомнения

Богов

Отеческих, что изгнаны

Врагом,

Чьи идеалы признаны

В другом.

О, дайте мне свободы

Нежный глас.

Я миру стану оды

Не для вас

Внушать и восхвалять себя

В письме,

Бессмертие в себе губя,

Но мне

Не подавайте признаков

Любви,

Рожденные от призраков.

Да, вы,

Холодные и черствые

Враги,

Не кажете за верстами

Ноги.

Вы знаете, я сам себе

Господь.

Свободный дух, и враг в судьбе,

И плоть.

От образа в беззлобии

Уйти?

Так дайте мне подобие

Найти.

О, дайте мне стремленье,

Я готов

Избавиться в томленьи

От оков…

Фонтан

В фонтане ветрености юной

Любви струя, журчи, стремись,

Назло кропи собою лгунью,

Что жизнью кличется, и ввысь

Приподнимайся под напором

Навстречу солнечным лучам,

Наперекор дрянным укорам,

В угоду пламенным очам.

Чтоб сотрясти в паденьи мрамор

Иль в сотне капель утонуть.

Тебе дано такое право —

Поток причудливый вернуть…

Мы ждем

Мы ждем в мечтах, чтоб розы не увяли,

И вечного хотим от красоты.

Роняют лепестки на стол цветы,

А зеркала морщин не подождали.

Пусть срок сквозь шлейф из дней к концу подходит,

Как искупление смиряющих седин,

На смену нам приходит дочь иль сын,

Которые нас в чем — то превосходят.

Те ждут, что жизнь детей прекрасней будет,

Томятся, возжелав былую младость,

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее