Последняя вылазка

I

День начинался как обычно…

Я как всегда проснулся очень рано и, не вставая с кровати, осмотрел комнату. Было темно. Я ещё на мгновение закрыл глаза и прокручивал в голове то, чем собирался заняться сегодня…

Сегодня мне предстояло отправиться на «Большую землю». Так среди своих мы называли ближайший город от нашего посёлка. Хотел закупить кое-какие инструменты, так как мои приборы уже давно «отработали своё», а отправляться в Зону без них — себе дороже. В Зону я хожу редко, в основном в одиночку, и иногда в качестве проводника. Эти мои хождения не похожи на вылазки других сталкеров, я просто обязан…

Кто-то однажды сказал, что я просто сошёл с ума, но это совсем не так. У Зоны есть один должок. И я каждый год (уже не помню, сколько лет подряд), в один и тот же день выхожу в Зону в надежде на то, что Она вернёт мне его…

Такой день наступит послезавтра… А сегодня мне нужно приготовить всё самое необходимое, по возможности починить свои вещи, а недостающие предметы купить в городе…

Сон постепенно возвращался ко мне, но так и не забрал полностью… Отчётливо было слышно как в дверь, кто-то стучался. Немного потянувшись, я не спеша натянул на себя штаны, которые висели на спинке стула. В дверь продолжали стучать, и, наверное, наконец, услышав скрипение старого пола, уже просто ждали моего появления.

Я даже не догадывался, кто это мог быть. Саня, с которым мы собирались ехать в город, обещал придти только в девять часов. Открыв защёлку, я толкнул дверь вперёд. На пороге стоял мужик лет тридцати. На одежде не было каких-либо отличных знаков, он был одет в деловой костюм. Из-за его плеча я увидел белую «Ниву». Стало ясно, что человек приезжий.

— Доброе утро! — поздоровался незнакомец. — Меня зовут Николай Александрович. И протянул руку.

— Малой! Что подсказать? — ответил я и почесал за ухом, проигнорировав рукопожатие.

Имя моё уже давно почти никто не помнит, я сам от него отвык, а если кто из близких друзей и называл меня по имени, то порой я не знал, что речь идёт обо мне. Такой уж обычай у сталкеров: давать всем клички. Моя прижилась сразу. Меня так называли не потому, что я был действительно малым, а потому, что, когда я впервые пошёл в Зону, был самым младшим из всех сталкеров в нашем отряде.

Мой гость никак не отреагировал на мою невежливость, а может даже и невоспитанность, он просто опустил руку и продолжил:

— Мы можем поговорить?

— Я вас слушаю… — не понимая, о чём может быть разговор, ответил я.

Тогда этот незнакомец ссунул руку во внутренний карман пальто и протянул ко мне какой-то конверт. Я взглянул в глаза Николаю Александровичу и спустя пару секунд взял конверт. Опираясь плечом о дверной проём, я открыл конверт. Сразу в горле стал ком, глаза налились слезами… В таких ситуациях мужчинам полагается не плакать, но я себя не сдержал. Упираясь спиною о проём, я спустился на корточки, и просидел так минуты три, прижимая к обнажённой груди семейное фото. На пожелтевшем от времени фото мне было лет семь, сидел я на колене у отца, а слева от него сидела мать… Это последнее семейное фото, родители вскоре расстались. Я остался с мамой, а отец, как рассказывала она потом, нашёл другую жену и куда-то уехал. Больше о нём я ничего не знал и не виделся больше с ним.

Потихоньку моё сознание вернулось ко мне. Николай Александрович всё это время смотрел на меня и не сказал ни слова.

Не вставая с места и не отводя взгляд от фотографии, я спросил у гостя:

— Откуда это у тебя?

— Может, пройдём в дом? Не май месяц всё-таки… — предложил гость.

Шутка была неудачной, несмотря на то, что действительно было прохладно, что странно для апреля месяца. Я встал и пошёл в комнату, рассматривая фотографию. Николай пошёл следом, но немного завозился с дверью, не каждому удавалось закрыть её с первого раза. Фото я положил на стол, а сам одел майку и поставил чайник на плиту. Николай сел на лавку у окна, я сел на стул за столом и пристально смотрел на гостя. Он понял мой немой вопрос и заговорил первым:

— В общем, после смерти отца, я нашёл эту фотографию в его столе среди прочих бумаг. До этого я не знал, что у его был ещё один брак, и уж тем более, что есть сын от первого брака. Мать тоже умерла через год, но я успел узнать немного о бывшей жене отца, узнал место, где жили раньше, очень помогла надпись на обороте…

Николай замолчал. Он просто понял, что лучше промолчать, когда я взялся за фотографию. Перевернув её и наклоняя к свету от окна, я прочитал надпись, написанную ровным подчерком:

«Я, моя жена — Светлана и любимый сыночек — Серёжа. 08.03.1983»

Перечитал ещё раз. Фото сделано как раз в мой день рождения.

Вскипел чайник, и пока я заваривал две кружки чая из трав собранных лично, обдумывал, то, что сказал Николай. Оказывается он мой брат, но больше всего огорчила весть о смерти отца.

Я поставил одну кружку перед Николаем, а сам с другой сел на прежнее место.

— Как ты меня нашёл? И зачем вообще искал? — начал я.

— Это было нелегко. Искал очень долго… Уже потерял надежду, но однажды просто повезло. Когда я в очередной раз приехал в ваш посёлок с новой информацией, мне повстречался старый сталкер. За определённую сумму денег он согласился ответить на мои вопросы. Но так ничего нового я и не узнал в беседе с ним. И, уже ни на что не надеясь, просто показал эту фотографию. Он сказал, что взрослых людей не знает, а пацан похож на некого Малого.

Тогда я начал собирать информацию и выяснил, где живёшь, чем занимаешься, в общем, всё о тебе, что только можно было. И вывод был однозначным: мальчик с фото — это сталкер по прозвищу Малой. — наконец закончил Николай.

— А искал зачем?

Тогда мой новоявленный брат достал второй конверт:

— Наверное, отец хотел отправить перед смертью. — Николай положил письмо на стол.

На конверте написан адрес бабушки, у которой я жил после смерти матери. Мать погибла, когда мне было 12 лет. Я открыл и начал читать:

«Здравствуй, Серёженька. Я знаю, что ты живёшь уже давно с бабушкой, также я знаю, что мать погибла. Я очень виноват перед вами. Я был очень глупым. Теперь Бог наказывает меня за это. Я тяжело болен, возможно, долго не протяну. Но я хочу, чтобы ты меня простил. Если поправлюсь, обязательно заберу тебя из гиблого места. До встречи.»

Я смял письмо и со злостью швырнул в сторону, где стояло ведро с мусором.

— Вспомнил, когда стало хреново! Где он раньше был? Где он был, когда мне было плохо? А о матери он и вовсе забыл, бросил её с ребёнком на руках!!! — я не знал предела своей ненависти.