Бесплатный фрагмент - Писатель. Дневник Джорджии

Писатель. Дневник Джорджии

Пролог

Молодой чародей ходил из стороны в сторону, отстукивая мерный ритм каблуками сапог. Он уже в сотый раз пробегал глазами по выцветшей бумаге, испещрённой тонким каллиграфическим почерком. Вдруг остановился перед каменным изваянием и бросил гневный взгляд на согнутую под тяжестью мыслей голову статуи.

— Эти ваши пророчества и предназначения! Сыт по горло!!! Кто сказал?! Кто предписал?! Почему всё сложится именно так?! Предопределение?! Бред!!! Я не собираюсь умирать только из-за того, что «звёзды так сложились» или кому-то что-то приснилось! Нет уж! Я не играю по таким правилам!

Чародей приложил руку к груди и в следующий миг издал лишь подавленный стон. В его ладони лежало пульсирующее сердце, окружённое слабым свечением.

— Что ты творишь! — прогудела вдруг статуя. — Это ведь чёрная магия! Ты понимаешь, что делаешь? Как долго ты сможешь оставаться собой без сердца? Будь спокойнее. Тебе не обмануть судьбу.

— Это мы ещё посмотрим! — ухмыльнулся чародей. — Сердце — это всего лишь мышца. Поживу день-другой с магической заменой.

— Целое не сводится лишь к сумме своих частей. Какое-то время ты сможешь прожить с магическим сердцем, но будешь ли ты человеком?

— Мне сейчас не до философствований. Я руководствуюсь прагматическими целями.

— Дело твоё. Я лишь задал вопрос, чтобы ты подумал. Спрячь сердце в ларец. Здесь его никто не найдёт. Но и сам не забудь за ним вернуться. Помни, что платой за такую хитрость будут твои чувства. Но разум без чувств не всесилен. Будь внимательным, постарайся не причинить боль другим. И верни сердце на место, пока совсем не очерствеешь.

— За меня не беспокойся! — отмахнулся чародей. — Без чувств мне, может, даже лучше будет. Меньше страданий. А в остальном придётся понадеяться на наш воинственный «кружок».

— Тебя гложет чувство вины?

— Теперь нет. Я избавил мир от плохого колдуна и спас похищенных младенцев. Но я всё равно не понимаю, зачем рыцарь Светлого ордена подчинил себе болотных ведьм? Почему тот, кто клялся быть благодетельным, совершил столько преступлений?

— Он служил Злу во плоти. Эти новые жизни должны были насытить это Зло. Хоть я запечатан в камне, я всё ещё вижу грядущее. Я достаточно бездействовал. Благодаря тебе, возможно, я смог отсрочить конец.

— Опять ты за своё! Я не хочу больше и слова слышать о судьбе и том подобном. Прощай.

— Ещё увидимся, это уже предречено, — прохрипела статуя вслед чародею.

Глава 1
Дневник Джорджии

Вы когда-нибудь задумывались, для чего родились? Меня зовут Джорджия Блюм. Не знаю даже, с чего начать… Я юный писатель, хотя не знаю, можно ли меня так назвать. Свою книгу, или скорее просто записи из воображения, я начала ещё в детстве, а сейчас мне семнадцать. Время моей беззаботности прошло, а эта книга привязывает меня к детству, опутывает миром фантазии. Впрочем, думаю, фэнтези нужно человечеству, чтобы было, что хотеть и к чему стремиться… Или, по крайней мере, куда сбежать.

Мой самый злейший враг — время. Мне никогда его не хватает, а тем временем я расту и старею. Я боюсь проснуться однажды и узнать, что жизнь прошла мимо, что после того, как моё тело сгниёт под землёй, и его съедят червяки, от меня ничего не останется на этой земле. Я боюсь, что всё пройдёт мимо меня: любовь, дружба, приключения… Может, поэтому я и пишу. Порой мне кажется, что я живу не в том мире. И это вполне обоснованное чувство. Мир меняется. А я нет. Я совершенно не понимаю своих одноклассников, которые вечно жалуются друг другу на предков, не понимаю и всякие модные тенденции. Я даже не понимаю, зачем веду этот дневник! Кому интересны мои мысли?!

Ах, да! О времени! Оно неумолимо бежит вперёд, и вернуть ничего нельзя. Иногда у меня такое чувство, что оно смеётся надо мной. А, может, времени не существует вовсе… Иначе почему оно то тянется, то куда-то летит? В любом случае, человечество отсчитывает секундами, минутами, часами собственное угасание. С самого рождения нам суждено умереть. Но мы рождаемся и, томясь в ожидании конца, отсчитываем время своего бытия в этом мире. Иногда мне кажется это бессмысленным. Мне хочется умереть быстрее, однако я каждый раз при этих мыслях задаюсь ещё более страшным вопросом: что если у меня есть судьба, точнее предначертанная цель в жизни, которую я должна выполнить за отведённое мне время? В чём же она тогда заключается? Есть, пить, плодиться: это не для человека, точнее тогда не понятно, зачем нам дан такой разум. Что будет, если я не выполню своё предназначение? Мне иногда кажется, что Сэмми — моя кошка — знает о жизни больше, чем я. По крайней мере, её не мучают вопросы, что ей надо сделать и когда она умрёт. А меня это сводит сума.

Хотела бы я быть кошкой… Существование домашних питомцев вообще больше походит на отдых, чем на труд, да и живут они меньше, а значит, им если и мучиться, то недолго. У меня, конечно, было предположение, что они охраняют загробный мир, пока спят, но… Сэмми это не подтверждает. Она не особо разговорчивая. Поэтому я говорю сама с собой.

И вот задумываясь о судьбах и предназначениях, я снова впадаю в недоумение. Если бы можно было знать свою судьбу, то разве это знание не привело бы к разрушению предначертанного? Вдруг меня не устраивает то, что будет со мной… Разве я не могу, зная будущее, изменить настоящее? Например, мне предсказано, что в четверг четвёртого числа на меня упадёт кирпич. Мне ведь достаточно не выходить на улицу в этот день, чтобы кирпич не смог упасть. Получается, что будущее не свершилось. Умру ли я в тот же момент от чего-нибудь другого или нет — это уже другой вопрос. Важно, что предсказание было ложью. А значит, что предсказать будущее нельзя? Да и зачем его вообще предсказывать? Ведь мало того, что знание «неизбежного» омрачает настоящее, так ещё и вообще не понятно, зачем Бог (или что там создаёт жизнь и всё остальное), даёт возможность узнать будущее. Свобода воли? Но разве сам факт возможности предсказывать не значит, что всё предопределено? Если это свобода выбора, то тогда почему будущее неизбежно? А если предсказанное не свершилось, то можно ли вообще утверждать, что это было предсказано? Или это всё какая-то извращённая игра? Даже не знаю… А знает ли хоть кто-нибудь?

Глава 2
Бессердечный

Кислый запах, который вечно сопутствует топям. На мягкие болотные кочки плавно спускались золотые листья, а чуть ниже распласталось большое болото, над которым висел зеленоватый смог. В другое время это могло бы быть чудесное место для жизни квакши, но сейчас шум магических ударов, крики чародеев и кряхтенья болотных ведьм изорвали дремоту забытого всеми болота.

Миракула никогда не была райским уголком уже потому, что в мире, в котором магия пропитала каждый уголок жизни, всегда нужно быть начеку. То, что видишь, может быть обманчиво. То, чего не ожидал, легко может произойти. Но даже в таком мире можно отыскать тонкое равновесие сил. Пусть хищники стали опаснее, но и их жертвы стали проворнее. Пусть разумные человекоподобные существа обезопасили свои территории, вокруг, будто кровеносные сосуды, распростёрлись леса, горы и реки. И это уже была территория дикой матери-природы. Здесь жили не только звери, но и страшные чудовища, опасные существа, которые жаждали крови и разрушений. Ловлей и истреблением таких существ обычно занимались охотники за головами или рыцари, но и обычным жителям Миракулы иногда приходилось расправляться с тварями, потревожившими их мирное существование. Люди в лес без оружия не ходили, хотя даже там встретить чудовище в настоящее время было редкостью, а чародеев с малолетства учили боевой магии, хотя войны уже давно не будоражили Миракулу, а главной ценностью считались жизнь и «мир во всём мире».

Четырнадцать лет назад маленькая колдунья Сэмми, увлекшись приключенческими книгами, завела компанию своих друзей в пещеру, где они впервые наткнулись на чудовище. Это было на первом курсе Тсариджа, школы магии колдунов, поэтому то было чудо, что тогда ещё только начинающим колдунам удалось выбраться из злополучной пещеры. С того дня пятёрку непосед захватила страсть к приключениям. Хотя теперь они выросли и многое успело измениться, эта страсть до сих пор объединяла этот маленький клуб.

Битва с болотными ведьмами была одной из тяжёлых. Чудовищ, пугающих своей безобразной физиономией, будто на портрете старухи расплылись краски, была туча, как комаров. Они быстро перемещались и ловко перебирали длинными и кривыми пальцеобразными конечностями, готовые вырвать сердце, глаза или язык у своих жертв. Обычно болотные ведьмы съедали эти органы, но в иное время тащили их в своё тайное логово, где, как считалось, эти чудовища размножались. И органы жертв играли уже ритуальную роль.

— Да сколько же их здесь! — воскликнул молодой колдун со скульптурными чертами лица и выхватил лук из-за спины. — Сэмми, прикрой меня!

Колдунья с большими, словно озеро в ясный день, глазами бросилась на помощь. Заслонив собой светловолосого красавца и наколдовав щит, она продолжила оглушать болотных ведьм вспышками.

— Лео! — крикнула она, не оборачиваясь. — Опять?! Ты не ранен?

— Нет. Я вовремя понял, что моя магия сейчас иссякнет.

— Пф! Опять, братец, за женскую юбку прячешься?!

Это усмехнулся чародей в тёмных одеждах с прямыми и тонкими вороными волосами до плеч. Чиркнув ладонью о ладонь, он скрутил голову ведьме, подкрадывающейся к Лео со спины, и продолжил говорить, как всегда, с язвительной насмешкой.

— Эй, любовнички, кто-нибудь из вас собирается спасать Шалле? Вы тут прямо приросли к этому месту.

— Я не прячусь, Джесси! — огрызнулся Лео. — Если свободен, может, тогда займёшься спасением?!

— У меня дел по горло… — лукаво сверкнул синими глазами Джесси и демонстративно откинулся спиной на чахлое деревце, продолжая лениво избавляться от чудовищ. — Но Сэмми, если бы ты их не оглушала, а сразу на тот свет отправляла, то, пожалуй, у нас с Дорри был бы шанс подобраться ближе к болоту.

— Не могу я их так просто убивать, — возразила Сэмми с негодованием, — всё-таки забрать чью-то жизнь, пусть и чудовища…

— Тут либо мы их, либо они нас, — продолжал Джесси с издевательской улыбкой.

— Знаю, что от меня в бою мало толка…

— Сэмми, не слушай его! — перебил колдунью Лео, продолжая в ритме вальса выпускать стрелы в головы болотным ведьмам. — Он же специально. Поведёшься — и угодишь в его капкан.

— Ребята, я подберусь ближе! — крикнул темнокожий колдун и захлюпал, проминая кочки, вниз.

Дорри в заляпанном грязью пончо по дороге размашисто махал руками, чтобы корни деревьев и камни вторили за ним и избавлялись от болотных ведьм. Вдруг цепкие пальцы обхватили сапог, и Дорри не успел среагировать, как плюхнулся в трясину. Сразу три болотные ведьмы накинулись на него. Дорри успел заметить только тень, как вдруг понял, что чудовища так и не добрались до него.

— Вот откуда у него такая способность? — распознал он голос Лео.

«Такая способность» была только у Джесси. Он мог перемещаться так стремительно, что заметить можно было лишь его тень. И действительно, над Дорри возвышалась тёмная фигура, которую легко было опознать.

— Может, отпустишь уже?

Только теперь Дорри заметил, что в панике ухватился за сапог Джесси и до сих пор держался за него.

Пока Дорри извинялся и, выплёвывая трясину, поднимался из болота, Джесси двинулся дальше. Полы сюртука уже были полностью обляпаны грязью, когда Джесси добрался до Шалле. Её волосы плавали в мутной воде, «точно горячий шоколад», как отметил Джесси. Молча юноша взял Шалле на руки и выбрался с ней из болота. Бросив девушку, словно мешок, на болотные кочки, он недовольно спросил:

— И что это с ней? Померла уже?

— Нет, она под действием яда, — объяснил Дорри, уже закапывая Шалле в рот какую-то микстуру. — Кстати, спасибо тебе, Джесси, за помощь. Без тебя…

— Эй! Проснись уже! — перебил Джесси и шлёпнул Шалле по щекам.

Чернокожий колдун даже не успел возмутиться, как Шалле открыла глаза и беззаботно протянула:

— О, ребя-я-я-ята! А что вы здесь делаете? Где мы?

— Дурочка! — отрезал Джесси и, сложив руки на груди, отошёл.

— Ты помнишь, что случилось? — мягко начал расспрашивать Дорри.

— Эм… ну…

Сэмми и Лео уже тоже расправились с последними противниками и спешили к Шалле.

— Ты так нас напугала! — воскликнула голубоглазая колдунья, обнимая лучшую подругу.- Хорошо всё то, что хорошо кончается. Видимо, загадка, которую задал этот рыцарь ордена Света так и останется неразгаданной.

— Похоже на то, — с ясной улыбкой отозвался Лео, — я всё равно не очень-то верил, что он знает секрет, почему мои магические способности такие неустойчивые.

— Ну, может, он что-то и знает, например, про что-то типа лечения. Он ведь рыцарь ордена Света, всякое повидал, да и им свойственно помогать людям. Наверное, сегодня его что-то важное отвлекло. Попробуем встретиться с ним в другой раз.

— Джесси, берегись! — вдруг вскрикнул Дорри, и все замерли с выражением ужаса на лицах.

Прямо за спиной чародея в жуткой гримасе исказилась безобразная морда. Джесси успел лишь слегка всхлипнуть, а болотная ведьма уже выдернула окровавленную когтистую лапу и растворилась в болотной воде.

— Джесси! — воскликнули все хором.

— Всё в порядке, — холодно ответил тот, погладив себя по груди, — хотя, конечно, ручки у этой ведьмы не нежные.

— Как это в порядке?! — воскликнула Сэмми.- Твоё сердце! Без него ты долго не протянешь! Глядите!

Болотная ведьма вылезла на другом берегу вместе с двумя своими сёстрами, и все трое засеменили куда-то вглубь Шейского леса.

— Догоним их! — скомандовал Лео.

— Я же сказал, что всё в порядке. Давайте расходиться.

— А вообще странно, что Джесси сознание не потерял, когда лишился сердца. Разве это нормально? — смутился Дорри.

— Говорят, что владеющий чужим сердцем может управлять чужой волей, — проговорил Лео, — Похоже, это так. Джесси не осознаёт всю опасность ситуации. Или у него есть второе в запасе? Не волнуйся. Я не дам тебя в обиду, мой младший брат!

— Обязательно это было подчёркивать? — скривился Джесси.

— Дорри, привяжи его к дереву, — продолжал Леонардо, — чтобы он не выкинул какую-нибудь глупость, пока его сердце не вернётся на место.

В один момент корни сковали тело Джесси так, что тому и дышать то с трудом удавалось.

— Мы вернёмся за тобой. Потерпи.

Джесси попытался выбраться, но это было бесполезно.

— Как всегда благороден! — язвил Джесси, с насмешкой глядя на брата. — Только недолго там копайтесь. У меня ещё дела на сегодня остались.

— Мы ему тут помочь пытаемся, а он как всегда, — проворчал Дорри.- Ни намёка на благодарность.

Компания двинулась на ту сторону болота по следам чудовищ. И когда колдуны скрылись из виду, Джесси попытался ещё раз вырваться из железной хватки корней. Ему почти удалось сжечь свои оковы, но вдруг послышался звон лат. Джесси нервно сглотнул слюну — к нему приближались несколько колдунов во главе с тем, кого Джесси совсем не хотел видеть.

Глава 3
Пророчество

След привёл Лео, Дорри, Сэмми и Шалле к пещере, вход в которую преграждали колючие растения и ядовитые плющи. Но для того, кому знакома с детства природная магия, это не было помехой. Дорри организовал дорожку прямо в логово чудовищ. Тёмный длинный коридор скрывался за поворотом. Смело, не желая больше терять и минуты, ребята двинулись вглубь. Их сердца колотились от волнения, каждый был готов в любой момент отразить нападение врага. И вот перед колдунами открылся каменный зал. Вонь пробирала до мурашек, и все ребята немедленно зажали носы. В стенах были выцарапаны ячейки, в которых тлели сердца и даже другие органы жертв болотных ведьм. Прямо против товарищей стояли те самые три ведьмы, мыча друг дружке и шевеля в воздухе змееподобными пальцами.

Враги увидели друг друга. Никто не двигался. Все смотрели друг другу в глаза, ждали единого шороха для нападения. Вдруг раздался свист, и стрела вошла одной ведьме между глаз. Оставшиеся ведьмы зашипели, высунув извивающиеся языки из складок на искажённых старушечьих лицах.

Атака.

Вдруг из ниоткуда между двумя противоборствующими сторонами появился человек в мантии, и противники замерли на месте от неожиданности. Из-под капюшона лица не было видно. Незнакомец повелительно расставил в стороны руки и прокричал: «Довольно!». Этот голос показался Лео знакомым.

— Джесси?

— Итак, друзья, я не зря собрал вас тут. Спасибо вам, дамы, — говорил молодой колдун, обернувшись к болотным ведьмам, которые застыли в глупом недоумении.- Я хотел привести сюда своих друзей, а вы мне в этом помогли. Думаю, им это будет интересно.

— Джесси?! — снова вырвалось у Лео.

— Брат, — Джесси обратился к нему с той хитрой улыбкой, с которой обычно творил свои пакости.- Я открою всем глаза на правду.

— Нет! Ты же… Сердце… Но как?

— Я другой Джесси, — продолжал колдун. — Но разве тебе это что-нибудь объяснило? Ты всегда был немного тугодумным. Но времени нет. Вы оцените мою выходку, надеюсь… Просто ищите вход, а дальше разберётесь.

С этими словами Джесси исчез. И тут же пещере загудела, земля под ногами задрожала. Болотные ведьмы рванули к выходу. Ребята тоже, но болотные ведьмы были быстрее. И как только чудовища выбежали, на вход обрушился огромный камень, так что чародеи оказались заперты в пещере.

— Дорри, ты можешь сдвинуть камень? — тут же спросил Леонардо.

Темнокожий колдун напрягся, но ничего не изменилось.

— Нет. Похоже, это какое-то мощное заклинание.

В ярости Лео выстрелил молнией, чем только усугубил их положение. Землетрясение продолжалось, но теперь ещё и по потолку побежала трещина. Не обратив на это внимания, Лео кинулся к ячейкам и маниакально осмотрел каждую из них.

— Ни одного свежего сердца. Как такое возможно?

Лео казался опустошённым, стоя с опущенной головой возле ячеек. Сэмми сама была напугана, но желая поддержать Лео, пыталась сохранить спокойствие и всеми силами игнорировала крошившийся потолок.

— Мой брат снова обманул и подставил нас. Как всегда. Он никогда не изменится.

— Ты не можешь его исправить. Он такой, какой он есть.

— Но как он стал таким?! Когда?! Почему?! У них с отцом тяжёлые отношения, но Джесси сам в этом виноват. А я же никогда ничего не делал ему плохого… Сэмми, я не могу его понять, сколько бы ни пытался. Что ещё за «выходка»? Что значит «вход»? Разве вход — это не выход? Зачем он запер нас здесь?

— Мы найдём выход. Не из таких передряг выбирались!

— Ты всегда меня поддерживаешь. Сэмми, давай…

Лео с нежностью обернулся к Сэмми, но тут раздался голос Шалле, и влюблённые отскочили друг от друга. И вовремя, потому что часть потолка рухнула между ними.

— Взгляните, мы кое-что нашли! Скорее!

Это был замурованный вход, но камни лежали не очень плотно. Дорри, сконцентрировавшись, смог их раздвинуть. Здесь была старая дверь. Недолго думая, ребята вошли.

Вокруг стало ещё темнее, чем в пещере. Но казалось, что во мраке можно различить стеллажи.

— Это библиотека? — удивилась Сэмми.

Каждый зажёг шар света, и колдуны двинулись вглубь зала, к старинному письменному столу. На нём покоились маленький ларец и какая-то рукопись.

— Что это за место? — спросила голубоглазая колдунья, озираясь по сторонам.- Здесь кто-нибудь есть?

— Не знаю. Надо быть осторожными, — прошептал Лео, обгоняя колдунью.

Хотя Лео казался настороженным и вёл всех за собой, Сэмми заметила, как юноша завёл руку за спину и раскрыл ладонь. Этот знак девушка хорошо знала и, улыбнувшись, подбежала почти вплотную к любимому, и их ладони сомкнулись.

— Главное — это найти выход.

— Джесси хотел, чтобы мы попали сюда? Но почему он сам не мог нас просто привести сюда? Ерунда какая-то.

Лео приблизился к столу и с любопытством взглянул на рукопись, испещрённую тонким каллиграфическим почерком. Складывалось такое впечатление, что она оказалась на этом пыльном столе лишь недавно, а значит, кто-то тут был до колдунов. Сэмми обошла статую Мыслителя, чтобы взглянуть на ларец. Любопытство взяло верх над осторожностью.

— Вот вы и здесь, — раздался глухой голос из каменного изваяния.

Сэмми вскрикнула, а Лео тут же зарядил стрелу, готовый выстрелить в любую движущуюся цель. Шалле пригнулась к земле, а Дорри замер в оборонительной позе и прислушивался.

И вдруг вновь раздался глухой голос.

— Ты случайно не брат того юноши?

На сей раз Лео уже чётко направил остриё стрелы на статую. Но Сэмми остановила его: стрелять в камень всё равно было бы бесполезно.

— Ты кто? — грубо спросил Леонардо.

— Всего лишь хранитель этой библиотеки.

— Но ты камень.

— Так было не всегда. Много лет назад одна ведьма прокляла меня, чтобы я больше не мог ни говорить, ни действовать. Должно быть, моё пророчество напугало её. Но прошли года. Она уже давно умерла, поэтому проклятие ослабело, и я вновь обрёл дар речи.

— Тогда скажи нам, кто тот парень, о котором ты говорил? Ты видел его?

— Да. Заходил тут один не так давно, посланный провидением. Имя его Джесси. Во всяком случае, он себя так назвал.

— Джесси?! Что он тут делал?

— Он попытался расколдовать меня. Но, к сожалению, ему это оказалось не под силу. Мы всё равно смогли помочь друг другу. В благодарность я указал ему на рукопись с пророчеством. Оно было записано очень давно, ещё в те времена, когда я был человеком. И пришла пора ему сбыться. Поверив в пророчество, тот чародей вырвал своё сердце. Хоть это и чёрная магия, мне не показалось, что передо мной был приспешник Зла. Какой нынче год с начала летоисчисления?

— Тысяча сто двадцать седьмой.

— Ох, — протянул Мыслитель, — много же времени утекло с тех пор, как я оказался в ловушке! Но раз вы здесь, значит, время моё пришло. Может, кто-то из вас сможет меня расколдовать? Среди вас должен быть кто-то, владеющий светлой магией.

— Мы бы хотели Вам помочь, — произнесла Сэмми сочувственно, — но боюсь, что из нас никто не владеет таким высоким искусством. Мы ведь даже полного образования ещё не получили.

— Значит, время ещё не пришло.

Голос статуи заметно погрустнел, и Сэмми ещё сильнее расстроилась из-за своего бессилия.

— Вернёмся к Джесси! — твёрдо произнёс Лео. — Он вырвал своё сердце? И давно ли?

— Трудно сказать. Из-за проклятия я плохо чувствую ход времени. Могу лишь сказать, что в этом году.

— Мы только зря волновались. Видимо, Джесси и с сердцем слишком ядовит, поэтому мы не заметили изменения.

— Но зачем он так рисковал? — удивилась Сэмми.

— Я прочитал в пророчестве, — ответил вместо Мыслителя Лео, — что «одному из них, шатко держащемуся в союзе, придётся пожертвовать собой ради спасения других. Иначе приблизится конец и торжество Зла. Но если жертва будет принесена, то союз шестерых сыграет спасительную роль. И череда неумолимых событий начнётся с болота и чудовищ, населяющих его. И сердцу смятенному придётся выбирать. И тот, кто сердцем сим завладеет, приведёт к концу». Поэтому Джесси вырвал себе сердце? Он решил, что это пророчество о нас?

Шалле, поймав взгляд Леонардо, зашагала по воздуху указательным и средним пальцем, но принц только цыкнул в ответ.

— Да, юноша. Судьба привела вас сюда, чтобы именно вы нашли пророчество, потому что только вам суждено его понять. Сердце в ларце. Верните его на место, пока Джесси не превратится в нечто сродное чудовищам.

— Собственно именно за ним мы и приходили, — произнёс Лео. — Вот только в толк не возьму, зачем так заморачиваться с болотными ведьмами? Даже для Джесси это слишком.

— Зная то, что свершится, Джесси решил обмануть судьбу. Знание — оружие, но любой силой нужно уметь пользоваться. Пророчество, так или иначе, сбывается, но Джесси пытается этому противиться. Однако тот, кто хочет отсрочить судьбу, может её приблизить, и, наоборот, тот, кто хочет её приблизить, может её отсрочить.

— Я не понимаю…

— Джесси считает, что обхитрил судьбу, избежав смерти от лап болотных ведьм. Но на самом деле он поступил так, как было угодно Высшим Силам. В пророчестве не сказано, что Джесси должен умереть ради друзей, ибо жертва бывает разной. И, быть может, плоды его жертвы взойдут ещё не скоро. Прорицание — дело тёмное, но Высшие Силы не обманешь. Что ж, теперь и вы обладаете силой. Распоряжаться ею вам. Будьте мудры и благоразумны.

— А не подскажете, — проронила вдруг Шалле, переминаясь с ноги на ногу, будто хочет в туалет, — запасной выход здесь какой-нибудь есть?

— Понимаю, — прогудел Мыслитель, — молодые всегда торопятся. За моей спиной есть дверь, она скрыта за шторами. Один оборот ручки по часовой стрелке, и вы выйдете в столице Малефгарда. Надеюсь, связная дверь ещё существует.

— Ясненько! Прощайте! — помахала рукой Шалле, едва дослушав слова Мыслителя, и направилась в указанном направлении.

— Я сын короля Малефгарда! — произнёс Леонардо гордо. —

Позволите забрать пророчество?

— Мне то оно точно не пригодится, — прогудело в ответ каменное изваяние, — Забирай.

— Благодарю!

Лео прокрутил, как и советовала статуя, ручку, и пятеро колдунов высыпали на старую торговую площадь, откуда уже был виден дворец короля колдунов.

«Судьбы рог уже возвестил о начале пути. Светлый колдун вернётся и освободит меня от оков. И мы ещё встретимся однажды» — послышалось вслед. Когда ребята оглянулись, стояли они спиной к покосившейся двери заброшенного или, наоборот, ещё не арендованного дома.

— Странный этот каменный дядечка, — произнесла Шалле, разразившись хохотом.- Что это он нам там втирал?! Я чуть не уснула!

— Кажется, он говорил, словно старинный мудрец, — пробубнил Дорри, почесав затылок.- Интересно, давно он так проклят? Хотел его всё спросить, с каких пор, но как-то не довелось.

— Уже всё равно поздно. Сейчас нам надо вернуться к Джесси и передать ему сердце. Вернёмся в Шейский лес! — скомандовал Лео, и уже порядком уставшие ребята поплелись по дороге.

Глава 4
Злодей Малефгарда

Лео вернулся во дворец короля колдунов измотанным: до заката он с ребятами прочёсывал Шейский лес в поисках Джесси. Но всё оказалось безрезультатно. Не то, чтобы Лео переживал за Джесси. Этот прохвост умел увиливать от опасности. Но наследнику трона было стыдно перед ребятами, не посмевшими ему перечить, за потраченное впустую время. Дворецкий принял из рук Лео лук и колчан, и молодой колдун поплёлся в свою комнату. Уже из гостиной были слышны крики, доносившиеся из кабинета отца близ лестницы.

«Опять что ли родители ссорятся?» — подумал Лео, приближаясь.

Теперь он ещё больше не хотел говорить матери о том, что потерял брата. Джесси был любимчиком Аланы, и она тяжело переносила выходки младшего ребёнка, всегда слишком переживала, когда с ним что-нибудь случалось. Хотя Джесси уже миновал двадцать один год и он нередко пропадал на несколько дней, Алана всё ещё нервничала каждый раз, когда Джесси не ночевал дома.

— Но ведь он твой сын!!! — надрывался женский голос.

— Он мне не сын, раз так нагло нарушает законы моего государства! — громыхал в ответ крепкий мужской бас.

— Да как ты можешь! В тебе осталось хоть капля чувственности?!

— В первую очередь я король, и мыслить должен как король!

Стены дрожали, когда король Малефгарда повышал тон. А это случалось всякий раз, когда Джесси находился дома. Кроме второго принца, мало что доводило Арнольда Уильмингтона до такой ярости.

«Может, Джесси самостоятельно вернулся?» — подумалось Лео.

— Я так и знала. Ты никогда не изменишься!

Вдруг дверь в кабинет короля колдунов распахнулась, и оттуда выскочила Алана.

— Что случилось? — спросил Лео, хватая мать за руки.

Алана вдруг крепко обняла сына. Успев заметить её опухшие глаза, юноша догадался, что она недавно много плакала. Лео было уже двадцать шесть лет, и он считал неприемлемым для наследника трона столь сентиментальные порывы. Он был так воспитан. Но сейчас Лео чувствовал, что его матери нужна защита в его объятиях. Он уже сомкнул руки на спине Аланы, когда вдруг заметил приближение отца. Лео ловко высвободился. Алана продолжала только всхлипывать и молчать.

— А! — обрушился голос Арнольда Уильмингтона, — Лео, зайди ко мне в кабинет. Мне есть, что сказать тебе.

Алана вздрогнула и поспешила куда-то вниз, причём так стремительно, словно пыталась убежать. Лео только и видел полы её домашнего золотистого платья. Принц молча последовал за отцом, вслушиваясь в звон лат, которые король Малефгарда почему-то почти никогда не снимал, хотя уж в собственном дворце он точно был в безопасности. По тому, что король не стал дожидаться, когда Лео традиционно поприветствует его, юноша понял, что разговор будет серьёзным.

Джесси проснулся в узкой кровати. Он находился в незнакомой комнате в очищенных от болотной грязи кожаных штанах и длинной подпоясанной чёрной рубашке. Обстановка была очень скудная: кровать у стены, низкий потолок, пара пустых книжных полок, стол и стул. От коридора из камня светлую до неприязни комнату отделяла только полупрозрачная стена. Джесси подошёл к проходу и нажал пальцами на преграду. Определённо, он был заперт за магической стеной.

— Эй! Есть здесь кто-нибудь?! Где я? У меня есть вопросы! Эй!

Джесси кричал, стучал по стене, но никто не приходил. Вдруг из ниоткуда в комнате появилась Алана. Её большие добрые голубые глаза были красны, и от этого лицо её казалось постаревшим. Джесси тут же переполошился и с беспокойством приблизился к матери.

— Мама! — воскликнул он и попытался обнять её, но руки прошли сквозь неё, словно она была привидением.- Это он? Он снова тебя обижал?

— Джесси, милый! — вздохнула Алана приглушённым голосом. — Мне бы хотелось хоть как-то поддержать тебя, но это всего лишь проекция. Я приду к тебе лично утром, как только твой отец позволит навестить тебя. Я не верю, что ты виновен в убийстве рыцаря ордена Света. Я умоляла отца, чтобы он назначил тебе домашний арест до выяснения всех обстоятельств, но он был твёрд. Как и всегда. Единственное, на что он согласился, отдельная камера Малефгардской тюрьмы. Ничего не бойся, милый мой! Всё обязательно выяснится!

С этими словами проекция исчезла, а Джесси помрачнел.

— Да ну! — взвыл молодой колдун, — Нет! Только не тюрьма! Почему всё так обернулось? Чтоб его!!!

Джесси успел произнести вслух все самые грубые ругательства, но он понимал, что зря. Даже если он и мог призвать беды на голову Арнольда Уильмингтона, защита от подобных проклятий у короля Малефгарда была серьёзной. От грубых слов отупели лишь его собственные чувства и предчувствия, что молодой колдун даже не заметил, как мрачный коридор за магической стеной посветлел от яркого шара, парящего в воздухе, и послышались шаги. Перед Джесси предстал посетитель. Это был Лео. Впервые Джесси был так рад видеть брата.

— Леонардо! — воскликнул он и прижался к стене. — Может, ты мне объяснишь, что происходит?

— А ты не знаешь? — мрачно отозвался Лео. — Я пришёл только потому, что объяснил отцу твоё положение. У меня для тебя важная посылка.

Лео просунул ларец с магической печатью Арнольда Уильмингтона через стену, и Джесси с показной неохотой принял посылку.

— Ну и зачем оно мне нужно, если даже с магической заменой я не чувствую себя спокойным? — возмутился юноша, держа в руке собственное сердце.

— Вставляй его на место! Это приказ короля!

— Мне нет дела до приказов короля, я ведь уже в тюрьме, — ехидно улыбнулся Джесси. — Надо же как-то соответствовать статусу.

— Джесси, вечно ты против отца! Сделай это, хотя бы ради мамы… Она места себе не находит. Я слышал, как они снова ссорились с отцом. Если ты не вставишь сердце на место, я расскажу ей, что ты использовал чёрную магию и жил без чувств последние несколько дней. Не огорчай её ещё больше.

Заключённый что-то прошипел себе под нос и поморщился.

— Только ради неё.

На вдохе резко вдавил сердце в грудь. Боль оказалась гораздо сильнее, чем ожидал чародей. Стоная, он повалился на пол, одну руку всё ещё прижимая к груди.

— Ты в порядке?! — воскликнул Лео, припав к магической стене с той стороны.

— А ты как думаешь?! — прохрипел Джесси, медленно садясь на полу.- Не видно что ли? Боги с тобой. Объясни мне, с чего вы взяли, что я убил рыцаря?

— Инспектор, расследовавший это дело, не смог восстановить в Межпространстве последовательность событий, будто следы были специально подтёрты, но тебя заснял магический шар. Он был активен в тот момент.

— Чтоб его! — пробубнил Джесси. — Не заметил!

— Так ты всё-таки специально?! У отца была версия, что ты был околдован… Это подтвердилось бы, будь у тебя амнезия.

— Глупая версия! — фыркнул Джесси. — Хотя вполне в духе нашего папаши.

— Как ты не понимаешь, он хотел оправдать тебя!

— Зря. Раз уж шар работал, то видно было, что я пытался поговорить. Убийство, если что, в мои планы не входило. Это самооборона. Так почему я здесь?

— Это не снимает с тебя вины, Джесси! Ты опозорил честь нашего рода! Убил рыцаря, так ещё и использовал чёрную магию. У отца из-за тебя будут проблемы с орденом Света, да и другие могут возмутиться!

— Я так не думаю, — усмехнулся Джесси, — ведь король Малефгарда упёк сына в тюрьму. Что может быть лучшим доказательством его непредвзятости?!

— Прекрати!

— Ты вызволишь меня отсюда? — бесстыдно заискивал Джесси.

— Ты виновен, Джесси! Неужели ты не понимаешь? Жизнь — это высшая ценность.

— Очень понимаю. Я убил злодея, и то нечаянно.

— Мне стыдно, что ты мой брат.

— Я себе семью не выбирал, иначе бы я учёл и твои предпочтения.

— Знаешь что?! — взъярился Лео, задетый колкостью брата. — Ты безнадёжен! Я думаю, ты получил по заслугам! Прощай!

— Эй! Я всё сделал правильно! Считайте, что я убил чудовище! Эй, разве это не так?! — крикнул вслед Джесси, но вряд ли Лео услышал его слова, исчезнув в глубине коридора.

Оставшись в одиночестве, Джесси рассвирепел. Он пытался пробить стену и крушил всё подряд, пока не выбился из сил и не повалился на пол. Закрыв глаза, он постарался уснуть прямо на полу. Но, несмотря на то, что сил не было, сон не шёл. Джесси тупился в потолок, лицо его не выражало ни одной эмоции. Вдруг тонкие губы Джесси дрогнули. Не прикуси он их, наверное, заплакал бы. И тогда он бы не услышал, как скрипнула дверь. Каждый шаг сопровождался звоном лат. Джесси подскочил, как ошпаренный, и едва успел принять гордый вид, прежде чем появился Арнольд Уильмингтон.

— О кого я вижу?! Сам король колдунов, светоч справедливости! Пришёл читать свои морали, ведь это твой конёк! А может… — начал было заключённый, но его перебили.

— Прекрати! — гулкий и жёсткий бас был такой силы, что даже невидимая стена задрожала.

Джесси лишь ехидно улыбнулся и исподлобья взглянул на отца. Дух противоборства блеснул в его тёмно-синих глазах. Очередная схватка с отцом — любимое развлечение.

— На твоём месте я был бы вдвойне осторожен со словами и не открывал бы рот лишний раз. Смотри, а то ненароком выпустишь заключённого.

— Я пришёл к тебе не только как король, но и как отец. Тайно в твоём деле мой доверенный инспектор уже разобрался. Знаю, что ты покарал рыцаря не без причин. Он содержал чудовищных болотных ведьм и совершил немало греховного. Но всё же это убийство! Да, ты защищался. Да, он был нечист на руку. Но его должен был наказывать не ты, а я и закон! В конце концов, тебя бы судили Нимаё, и думается мне, что признали бы невиновным.

— Если справедливость восторжествовала, то, может, ты отпустишь меня? — уже чуть свободней спросил Джесси.

Король Малефгарда кивнул, будто разрешая самому себе говорить, и надменные, блеклые от старости глаза поднялись на Джесси. Но взгляд был стальным. В случае, когда Арнольд Уильмингтон собирался сказать что-то очень важное, он часто потирал наручи, будто замечал на них пятнышко, и начинал свою речь. Точно так он сделал сейчас. Джесси выпрямился, опершись на прозрачную стену двумя руками. Он знал все повадки отца. Значит, битва ожидалась тяжёлой. Тем временем король Арнольд неуклюже сел на лавку, появившуюся чуть позади него, и вытянул одну ногу вперёд. С его губ сорвалось губительное для Джесси «нет».

— Отпустить я тебя не могу. Дело сложное, но постарайся понять… Мои люди расшифровали часть пророчества, которое достал Лео. В нём говорится о тёмном колдуне. Он откроет врата злу в нашем сбалансированном мире. Мы долго думали и…

— Ты считаешь, что этот колдун тьмы — я? Это всё чушь! Не надо меня уж совсем в злодеи возводить! Я твой сын, да и вообще эта мода на проро…

— Ты приёмный! — резко прервал его Арнольд.

Лицо Джесси в момент изменилось. Тёмные брови поползли вверх, а глаза блеснули как у ребёнка, готового расплакаться.

— Что?

— Ты не мой сын. Я усыновил тебя.

Джесси усмехнулся, но вновь столкнувшись взглядом с Арнольдом Уильмингтоном, изменился: глаза, обычно горевшие насмешкой и хитростью, выражали теперь беспомощность загнанного зверька. Этот взгляд и напомнил Арнольду того мальчика, которого он некогда взял под опеку. Король продолжил, вытерев платком набежавший на лоб пот.

— Лет двадцать назад мы вместе с другими сильнейшими чародеями пытались предотвратить проникновение чудовищ из Тёмного мира в Миракулу. Ты, верно, знаешь об этом моём походе. Тогда тоже было пророчество, что два чёрных мага снова откроют врата в тот пагубный мир. Ещё сам Симус Великий пожертвовал многим, чтобы закрыть портал. И мы боялись, что не сможем сохранить баланс, установившийся в нашем мире, тогда начнётся война. Мы были близки к цели, но тёмные маги всегда оказывались на шаг впереди. Так или иначе, врата в Тёмный мир были снова открыты. Ты должен знать, что в этом ужасном месте, созданном однажды безрассудством жриц острова Обречённых, всегда скапливались порождения тьмы. Все самые жуткие чудовища пришли оттуда. И худшие из них — тени. Это разумные существа, обладающие невероятной мощью: сильны, быстры, хитры, неуловимы и похожи на людей. Тьма — вот что их породило, и чему они служат. Наш сильнейший отряд смело ступил в Тёмный мир, вечно погружённый во мглу, но то, с чем мы там столкнулись, разрушило все мои представления о тьме. Часть наших внезапно обезумели, и нам пришлось сражаться со своими. В пылу битвы все стянулись к одинокой хижине. На какой-то момент всё стихло, и вдруг раздался крик женщины. В дверях показался человек. Через слипшиеся волосы был ясно виден глубокий шрам. Он лишь выглядел, как человек. Наши взгляды пересеклись, он ринулся на нас. По тому, как он скользил, я понял, что он — высшая тень. Скорость его движений была невероятна. Я лишь изредка мог видеть тёмный дым, и то на свету. В гуще событий я потерял его из виду. Вспомнив о крике, я поспешил в хижину, думая, что там пригодится моя помощь. Но все, кто там были, это мёртвая женщина и мужчина, державший её за руки. Я уже развернулся, чтобы вернуться к товарищам на поле боя, но тень встала передо мной, и я почувствовал пронзающий холод мёртвого клинка. Пустые глаза тени, казалось, высасывали из меня все жизненные силы. Не знаю, что бы произошло дальше, если бы не тот мужчина. Он сумел ослепляющим лучом оттолкнуть тень. Пока я читал восстанавливающее заклинание, те двое сцепились в ужасном поединке. Я видел, как они оба обратились в чёрный дым. Казалось, что они были на равных, но в какой-то момент тот, со шрамом, победил. Вложив все свои силы в последнее заклинание и пронзив противника призванным жезлом, чародей умер. Я так и не успел даже поблагодарить его за помощь. Тень со шрамом растворился в воздухе. В тишине я услышал надрывистый детский плачь. Только теперь я заметил, что в кругу из свечей лежал годовалый ребёнок. Не знаю, конца какой истории я стал свидетелем, но ребёнок был так напуган и так беззащитен, что я просто не смог оставить его. Хотя тех тёмных колдунов, что открыли портал, мы не нашли, решили, что нам стоит поскорее покинуть Тёмный мир, пока было затишье. Мы смогли снова запечатать врата. Лишь немногие вернулись из того похода, но даже те, кто вернулся, уже не были прежними. В итоге до сего дня в живых остались только пятеро: я, Эриандор и его Советник, хранитель острова Обречённых и глава ордена рыцарей Света…

— Причём тут я?! — наконец перебил Арнольда Уильмингтона Джесси.

— Этот ребёнок — ты. Ты был рождён в царстве теней, а значит, ты носишь в себе силу зла. Я наблюдал за тобой, пока ты рос, и у меня не осталось сомнений, что твоя магия не похожа на нашу. Ты — отрок тени, высшей из них.

— Так я даже не человек?! Ты хочешь сказать, что я чудовище?!

— Джесси, поверь…

— Зачем ты взял меня? Зачем позволил дожить до моих лет? Хотел провести эксперимент, иметь при себе подопытного кролика?! Уж я тебя знаю! Ты взял с собой трофей из мира теней не по жалости, а с какой-то целью. Зачем???

— Ты не можешь понять моих чувств, но, поверь, я надеялся, что…

— А Лео?!

— Он действительно мой сын, и в это время уже рос во дворце.

— Ах, вот оно что!!! Теперь всё понятно! И ты скрывал от меня все эти годы??? Как… как ты мог?!

— Что бы это изменило?

— По крайней мере я бы понимал, почему я тебе так ненавистен, и не питал бы ложных надежд!!!

— Ты определённо связан с пророчеством, в тебе есть тёмная энергия, — продолжал Арнольд, словно не слыша упрёка Джесси, — поэтому я не могу тебя отпустить. Ты будешь сидеть здесь, пока мы во всём разберёмся. Возможно, из-за тебя начнётся новая война. А этого нужно избежать любой ценой.

— Что за бред! Да если бы я не привёл туда ребят, пророчество никогда не было бы открыто!

— И как правитель, и как отец… — продолжал Арнольд, не обращая внимания на слова Джесси.

— Ты мне не отец, — выговорил сквозь слёзы заключённый, — отец бы не бросил своего ребёнка в темницу!

Арнольд посмотрел на узника и словно впервые увидел его: раскрасневшееся от горя и гнева лицо, наполненные слезами синие глаза. От прежнего бессердечного и хитроумного Джесси, каким его считал Арнольд, не осталось и следа. Это был всё тот же ребёнок, беззащитный и никому не нужный. Скрепя сердце, Арнольд отвёл взгляд.

— А я всегда не понимал, почему я для тебя пустое место! Конечно! Ведь великий Арнольд Уильмингтон не может быть отцом какому-то чудовищу!

— Я сделал всё, что ты мог стать достойным колдуном!

— В твоих глазах только Лео всегда был достойным, а я… что бы я ни делал, я всегда для тебя был монстром! Только мама…

— Мать тебе тоже не мать! — в порыве Арнольд даже стукнул посохом по полу, и на нём остался опалённый след.- Она, дура, обольстила тебя вниманием, научила прятаться за бабскую юбку! Всё моё воспитание чёрту под хвост!

— Даже не смей ругать её!!! Она единственная, кто любил меня!

— Да что ты понимаешь в любви?! Я не должен был позволять ей заботиться о тебе! Ты не рос, как мужчина, а воспитывался женской рукою! Именно забота Аланы не сделала из тебя достойного колдуна! Да, так я считаю. Ты — причина всех наших ссор.

Арнольд тяжело встал и подошёл к камере.

— Может быть, однажды ты поймёшь, почему лучше тебе оставаться здесь, в таком положении. А сейчас прощай, Джесси.

Король колдунов двинулся по коридору. Магический свет угасал вслед его шагам.

— Такой отец мне и даром не нужен! — крикнул в порыве Джесси, желая посильнее задеть короля.

Арнольд остановился, не отвечая и не оборачиваясь. Джесси не мог видеть, но по щеке старика поползла слеза. Арнольд ушёл, а Джесси остался один. В душе его было так же пусто, как в камере вокруг.

Глава 5
Дневник Джорджии

Откровение… Хорошо это или плохо? Кажется, что в наше время откровение приравнивают к искренности. Но равны ли они? Откровение — это открытие чего-то тайного. Первое, что приходит на ум, это признание в любви. Но действительно ли откровение — это настолько романтично? Ведь если есть место откровению, значит есть место лжи и молчанию… А если так, то даже самое искреннее откровение может сильно ранить. Моя мама всегда учила меня говорить правду, ведь тайное всегда становится явным. Но говорить правду не то же самое, что быть всегда искренним. Искренность чаще всего ранит самого говорящего, а правда — кого-то. Всегда ли стоит говорить правду? Всегда ли мы сами хотим слышать правду? Существует ли та самая правда?

На днях я стала свидетелем того, как парень изменил моей подруге. Я много думала об этом и не пришла к однозначному ответу, должна ли я рассказать ей. Вдруг я всё не так поняла? По крайней мере, Пит настаивал на этом. Но обычно всё-таки с друзьями в губы не целуются… Хотя, в наше время чего только не бывает! Я уже писала, что не понимаю современные модные в обществе тенденции… Но с другой стороны, если я промолчу, то стану как бы соучастником этого обмана.

Дело омрачает тот факт, что истины может и не существовать вовсе. Правда может быть у каждого своя. Например, кто-то скажет мне, что я бездарный писатель: ритм повествования не тот, скудный язык, сюжет банальный… В общем, посоветует мне бросить это дело. Но для кого-то мои труды окажутся ненапрасными. Для кого-то они будут, может быть, утешением или даже вдохновением. Тогда меня похвалят за авторский стиль, за мысли, что сквозят между строк в моих произведениях. Красиво и складно писать — можно научиться, но быть писателем — это призвание. Я даже думаю, что некоторые писательские школы могут убить писателя в человеке, который мог бы привнести в литературу что-то новое, что-то своё. И в чём же тогда правда? В том ли, что я плохой писатель или же в том, что я самобытный писатель? Думаю, правильнее всего сказать, что я только учусь писать. Если я не буду писать, пусть и коряво, то никогда не стану лучше. Да и на вкус и цвет товарищей нет! Все могут быть по-своему правы.

Иногда правда неотличима ото лжи. А иногда правда ранит сильнее лжи. Сегодня услышала такую историю: один парень, отлично учившийся на юридическом факультете, погиб при налёте бандитов на супермаркет, но в ходе расследования было установлено, что он был в сговоре с бандитами. В зависимости от обстоятельств несчастная мать может считать своего сына трагически погибшим, но честным человеком или даже героем, оказавшим сопротивление бандитам, пока ей не скажут правду. Нужна ли ей эта правда? И сможет ли она принять её? И что, если за всем этим кроется другая правда о том, как этот парень оказался в банде? Что если не всё так однозначно? К сожалению, большинству людей на это всё равно.

Мы снова встаём перед выбором: горькая правда или сладкая ложь? Открытая правда может стать шрамом на душе человека, но слишком долгая ложь может отнять у человека время, которое он потратил бы на что-то более важное. А время — это самый злейший враг человека. Оно не прощает ошибок. Вот и получается, что всё не так просто.

Невозможно прожить среди людей, говоря только правду. Правда может разрушать. Но и лгать постоянно тоже невозможно. Неисправимых лжецов общество не любит. Значит, быть человеком — это и говорить правду, и лгать, и умалчивать. В любом случае, решение принимает каждый из нас и несёт за это ответственность. Главный вопрос: как каждый отдельный человек справится с последствиями.

Глава 6
Божественное вмешательство?

Сэмми бродила из стороны в сторону перед молодой берёзкой и время от времени поворачивалась к ней, будто хотела задать дереву вопрос. Дорри сидел на траве и рисовал в воздухе формулу зелья, которое ему нужно было придумать к занятию по магии восстановления в Тсаридже. Шалле ковырялась в земле, мешая маленьким насекомым перетаскивать травинки и наводя среди них панику. Все ждали Леонардо на поляне в Шейском лесу. Настроение у всех было подавленное. У Шалле то и дело возникал вопрос, зачем они тут собрались, но язык не поворачивался произнести это вслух. Наконец сын короля Малефгарда появился на горизонте.

— Зачем ты сегодня нас всех собрала, Сэмми? — спросил Лео сразу, как только приблизился к друзьям.

— Уже месяц прошёл… — проронила колдунья. — Неужели Джесси действительно убил того рыцаря? Я не могу в это поверить. Давайте сходим к нему. Все вместе мы сможем уговорить Арнольда Уильмингтона пропустить нас.

— Джесси действительно совершил преступление. Его тёмная натура просто перешла грань. Пусть посидит в одиночестве и подумает над своим поведением. Не думаю, что нам стоит идти и развлекать его.

— Но ведь даже суда не было! Нимаё увидят все обстоятельства, узрев душу Джесси, и вынесут справедливый приговор. Почему же Арнольд Уильмингтон просто посадил его без всяких дальнейших разбирательств? Если Джесси и совершил что-то предосудительное, у него должна была быть причина!

— Сэмми, — голос Лео уже звучал предостерегающе, — на чьей ты стороне? Джесси убил рыцаря. Он лишил жизни благодетельного колдуна. Если бы в поступке Джесси было бы что-то, что могло его оправдать, отец не стал бы умалчивать об этом. Ты готова поверить Джесси, но не королю? И не мне?

— Но он же наш друг!

— Пожалуй, нашим другом его назвать сложно, — вставил Дорри, когда его ошибочная формула сгорела в воздухе. — Если честно, я до сих пор не понимаю, почему мы всегда звали его с собой.

— Потому что он брат Лео и наш одноклассник, — со всей серьёзностью заверила Сэмми.

— И что с того, что он мой брат? Как говорится, в семье не без урода. И мы ведь не на встречи одноклассников ходим. Джесси получил по заслугам. Или ты хочешь, Сэмми, какую-то иную справедливость?

— Нет! — возмутилась Сэмми. — Я просто хочу во всём разобраться и помочь нашему другу. Ты не думаешь, что Джесси стало только хуже в одиночестве и взаперти?

— Нет. По-моему, он всегда желал одиночества. В противном случае он бы не вёл себя так отвратительно с нами. Теперь его друзья — только книги. Его положение не настолько ужасно, как ты себе вообразила. К Джесси почти каждый день приходит мама. Ему даже разрешили писать письма.

— Нам он ничего не писал… — вставила Шалле обиженно.

— Видимо, он нас за друзей не считает, — пробубнил Дорри.

— Мы тоже хороши! — Сэмми даже топнула ногой. — За месяц мы ни разу не навестили его!

— И правильно! — заявил Лео. — Знала бы ты, что он сказал мне напоследок! Он открестился от своей семьи!

— Признаться, без него как-то скучновато, — промямлила Шалле, накручивая чёрный локон на палец.

— В самом деле?! — Лео уже был порядком раздражён, чтобы держать себя в руках. — Он разъедал наше общество, как яд! А когда мы полагались на него, он нередко подводил нас! Помните тот случай с пещерным троллем? Если бы не Дорри, сумевший уболтать этого глупого громилу, мы могли бы и не выбраться живыми. Или подставу с гоблином? Нам ещё повезло, что отделались деньгами. Если бы Шалле не смогла внушить гоблину, что крохотная сумма — тоже добыча, нам бы пришлось отчитываться перед родителями за своё расточительство. А его насмешки! Сэмми, ты разве не помнишь, как он издевался над нами, когда прочитал мои письма к тебе?

— Почему ты настроен против своего же брата? — изумилась Сэмми, глядя прямо Лео в глаза. — Разве как старший брат ты не должен, наоборот, его сейчас защищать?

— Почему я обязательно кому-то что-то должен?! Кровные узы, конечно, крепки, но я не обязан защищать брата-преступника. И, честно говоря, Сэмми, ты единственный ребёнок в семье. Откуда тогда ты знаешь, как должен вести себя старший брат?

— Ну…

— Я всегда ценил твои советы и наставления, но сейчас ты глубоко заблуждаешься! Ты не можешь всё знать и всегда быть права, Сэмми!

Наступила тревожная тишина: Сэмми и Лео сверлили друг друга взглядами, а Шалле с Дорри тревожно переглядывались. Пожалуй, ещё ни разу Сэмми и Лео не ссорились на глазах у друзей. Все уже даже привыкли, что эти двое всегда на одной стороне и поддерживают друг друга. Тишина с каждым мгновением становилась всё тяжелее.

— Давайте не будем ругаться! — произнёс Дорри.

— Действительно, мы бы только посмешили Джесси, если бы разругались тут из-за него, — согласился Леонардо.- Если бы Джесси не убил того рыцаря, мы бы с ним встретились в тот день у болота и тогда узнали бы, почему мои магические способности временами исчезают. Теперь у нас нет выбора. Мы пойдём в пещеру Истины.

Сэмми, Шалле и Дорри переглянулись. Каждый из них будто задавал немой вопрос остальным, не веря собственным ушам.

— Куда, ты сказал, пойдём? — вкрадчиво уточнил Дорри.

— Мы хотели узнать ответы. Говорят, что в пещере Истины обитает Бог правды Верумас. В конце концов, мы должны узнать, правда ли в пророчестве говорилось о нас.

— Ты же знаешь, что путь в пещеру Истины лежит через Туннели Смерти? А в туннели Смерти суются только отчаянные травники, чтобы добыть Фраусцус. Даже взрослые колдуны там погибают, а ты хочешь нас вести? Тем более, что никто ещё не добирался до самой пещеры и наверняка никто не знает, живёт ли там по сей день Верумас.

— Ребята, мы все уже разменяли второй десяток! Мы не маленькие! Не будьте трусами!

— Тут дело не в трусости, а в логике действий, — постарался образумить друга Дорри. — Давай хотя бы обдумаем этот поход. Хорошо?

— Слушайте: либо мы идём все вместе, либо я пойду один. В любом случае, я узнаю ответы на свои вопросы. Если мы, правда, избранные, то всё будет в порядке.

Ребята снова переглянулись. Пожалуй, пещера Истины и Туннели Смерти были самым последним местом, куда они хотели бы пойти. Но отпустить Лео одного они тоже не могли: ни как друзья, ни как опора наследника Малефгарда. Но только Шалле и Дорри встали с земли, как на поляне появилось существо. Никто из колдунов никак не мог разглядеть, кто же предстал перед ними. Одежда на этом человекоподобном существе была бесформенной и менялась всякий раз, стоило только моргнуть. Было понятно только то, что перед ними девушка. Она была невысока ростом, и потому, чтобы посмотреть в глаза Леонардо, ей пришлось задрать голову. Когда их взгляды встретились, девушка восторженно улыбнулась и даже подпрыгнула.

— О! Так вот ты какой на самом деле! — воскликнула она.

— Ты кто?

— Э-э-э… — замялась незнакомка. — Меня зовут Джорджия, и я… божественное явление, которое послано вам, чтобы предупредить: не ходите к Туннелям Смерти.

— Божественное явление? — усомнился Лео, изучив взглядом незнакомку с ног до головы.

«Ну да, — подумала Джорджия, — внезапным появлением не удивить колдунов, да и мой вид совсем невнушительный».

— Кто из богов тебя послал? — скрестив руки на груди, спросил Дорри.

— Один из них! Сейчас это неважно! — продолжала торжественно распевать Джорджия. — Я должна вас предупредить, чтобы вы не ходили в Туннели Смерти! Я знак свыше! Там вы найдёте только конец!

Для пущего вида Джорджия закрыла глаза, коснулась средним и указательным пальцем лба и, нарисовав в воздухе круг, разбила его. Колдунов насторожили эти сомнительные действия.

— Так, — воскликнула Шалле, — давайте послушаем эту странную девчушку! Мне и до этого как-то не хотелось идти в какие-то Туннели Смерти, а теперь совсем не хочется.

— Глупости! — возмутился Леонардо. — Эта девочка не может быть божественным явлением. А даже если так, то вы знаете: часто боги награждают тех, кто бросил вызов судьбе. Я вас не заставляю идти со мной, но я пойду.

Девушка едва заметно приоткрыла один глаз и, увидев, что Леонардо уже сделал шаги прочь от неё, театрально вздохнула.

— Наследник трона Малефгарда, не будь таким упрямым! Боги не станут награждать тебя за дерзость. История должна продолжиться, но туннели Смерти — это тупик. Вы не доберётесь до пещеры Истины. Этот путь не для смертных.

— Что? — удивились все колдуны разом.

— Может, правда, послушаем её? — произнесла вкрадчиво Сэмми, но Леонардо только бросил на колдунью осуждающий взгляд.

— Сотвори чудо, и мы поверим в то, что ты посланник Богов, — остановившись, всё же произнёс принц.

— Чудо? Что-то пошло не по плану, — прошептала девушка себе под нос, но тут же снова вошла в роль. — Вере не нужны доказательства!

— Так я и знал, — усмехнулся Леонардо, — в таком случае я всё-таки пойду навстречу с настоящим Богом.

— Ой, Сэмми! — незнакомка взяла чародейку за руку. — Я всегда восхищалась тобой! Ты моя любимица! Ты и впрямь такая, какой хотела бы быть я!

— Спасибо, — сконфузилась голубоглазая колдунья.

— Хотя бы ты должна быть благоразумной! — заискивала Джорджия.

— Я не могу оставить Лео одного.

С этими словами Сэмми поспешила за мелькавшим между деревьями юношей. Шалле пробежала мимо Джорджии так, будто боялась, что и её тоже могут схватить за руку, а Дорри даже на ходу успел поклониться. Но всё равно все колдуны пошли следом за Леонардо, и скоро Джорджия осталась на поляне совсем одна.

— Так, — произнесла вслух девушка, — Похоже, у меня проблемы. Почему моё вмешательство не изменило сюжет? Но не время отчаиваться! Кажется, у меня есть ещё один вариант. Пора вернуть в действие главного злодея.

Глава 7. Суть похода — путь, а не цель

Джесси вёл себя странно последнее время, он не смирился с несправедливостью жизни к нему, но и никаких активных действий не предпринимал. У него не было настолько хороших воспоминаний, чтобы он мог черпать в них силу, поэтому ему приходилось ненавидеть всех и вся и расти в своей злобе на отца, на брата и на богов. Правда душила его, не давая покоя, жизнь представлялась ему совершенно глупой борьбой за иллюзию. Он не мог забыть той истории, что рассказал ему Арнольд, но и разобраться в ней у него тоже не получалось. Ему казалось, что душа его умирает, тлеет и превращается во что-то каменное. Он самому себе казался чужим.

От нечего делать Джесси лежал на своей белоснежной койке прямо во всей одежде: чёрном сюртуке, кожаных штанах и сапогах, блестящих от чистоты. Задумчивый и обиженный взгляд безразлично следил за мячиком, то и дело вылетавшим из руки в потолок, оставляя на нём едва заметные пятна. Вдруг в камере появилась фигура в странной одежде. Но Джесси не оторвал взгляд от мячика, помещавшегося в его ладонь, продолжая подкидывать его кверху и ловить, когда тот отталкивался от потолка. Джорджия сделала пару шагов вперёд, не зная, с чего начать и как заговорить. Но ей и не пришлось. Джесси начал сам.

— Ну что ещё? Кто ты? Посланник Арнольда или уже моя галлюцинация?

— Нет. Я Джорджия.

— Это кардинально меняет дело! — усмехаясь, проговорил Джесси, но всё же мельком взглянул на собеседницу и продолжил кидать мяч в потолок.

Джорджия откашлялась и продолжила торжественным тоном, который избрала в предыдущем разговоре.

— Я божественное явление и я знаю, что Арнольд тебе не отец.

Мячик, который на сей раз Джесси не успел поймать, откатился в сторону, и Джорджия подняла его. Джесси сел и впервые действительно посмотрел на свою гостью.

— Новость уже разлетелась? Неудивительно.

— Нет. Об этом, кроме тех, кому положено, никто не знает, — Джесси хотел что-то спросить, но она не дала, продолжив. — У меня к тебе сделка. Я освобождаю тебя, а ты взамен спасаешь Лео, Дорри, Сэмми и Шалле из Туннелей Смерти. Идёт?

— Божественное явление, а ты точно сможешь освободить меня?

— И почему все во мне сомневаются? — проворчала Джорджия.

— Ладно, допускаю, что ты сможешь, — смягчился Джесси, — но в чём твоя выгода от того, что я, выйдя из тюрьмы, спасу четырёх горе-колдунов?

— Ну… — замялась Джорджия, но тут же опомнилась, — вообще-то тебя это не касается. Это божественные дела. Идёт?

— Идёт! — внезапно согласился Джесси, поманив мячик из рук Джорджии.

Оставшись с пустыми руками, Джорджия бросила презрительный взгляд на колдуна, но Джесси это лишь позабавило. Он тут же встал, завязал волосы в хвост, взял со стола письма и зашагал к посетительнице.

— И как ты высвободишь меня отсюда? — улыбнувшись, спросил Джесси и взял Джорджию под локоть.

— Эй! Что ты делаешь?! — отстранилась она.

— Проверил, настоящая ли ты. Так, как вызволишь? Это же всё-таки Малефгардская королевская тюрьма. Я испробовал все известные мне заклятия, но ничего не вышло.

Джорджия подошла к магической стене и протянула Джесси руку.

— Я смогла войти, значит, выйти я тоже смогу. Будешь со мной, тоже выйдешь.

С этими словами Джорджия миновала стену и оказалась в каменном коридоре.

— Постой! — воскликнул юноша и, схватив девушку за руку, тоже оказался в тёмном коридоре.

На момент ему показалось, что он перенёсся в какую-то странную комнату, но его ослепил некий прямоугольник. А когда снова открыл глаза, он стоял прямо перед Джорджией и смог рассмотреть её лицо. Почему-то Джесси оно показалось знакомым: прямые каштановые волосы до плеч, ровные брови, идущие чуть диагонально вверх, подчёркивающие линию прямого носика, карие глаза одновременно и дерзкие, и приветливые. Девушка была в его вкусе, и он не смог сдержать улыбку.

— Позволь я возьму тебя на руки? — вдруг спросил молодой чародей.

— Это зачем же? — насупилась Джорджия.

— Нам же нужно как-то выбраться из тюрьмы? Или у тебя есть ещё какие-то фокусы в запасе?

— Дай мне минутку, и я что-нибудь придумаю, что впишется в контекст истории.

— Какой истории?

— Неважно! — отмахнулась Джорджия.

— Времени нет. Сюда в любой момент могут заявиться стражники. Мне не хочется марать руки. А то действительно стану убийцей. На твоё счастье у меня есть способности, благодаря которым мы сможем прошмыгнуть незаметно. Особенно в таком полумраке, как в этой тюрьме. Но мне надо взять тебя на руки, иначе ты будешь мешать.

— Ну, ладно. Я подскажу дорогу, — согласилась Джорджия, и почти тут же пожалела.

Джорджия почувствовала тёплые ладони под коленками и в следующий миг оказалась на руках молодого колдуна. Ей было настолько неловко, что она даже не знала, куда ей деть руки. Обхватить шею было бы бесцеремонно, а не держаться — опасно, потому что этот колдун мог выкинуть всё, что угодно. И действительно Джесси молниеносно двинулся вперёд. И Джорджия не просто схватилась за него всеми руками, зажмурилась и едва подавила в себе визг. С такой скоростью она ещё ни разу не перемещалась. Даже американские горки не шли ни в какое сравнение.

В Туннелях Смерти, образовавшихся из земли и глины, было очень темно, хоть глаз выколи. Войдя в них, нельзя было не ощутить дух ужаса, сохранившийся в этом месте с древних времён. Холод пробирал до кости, и что-то едва уловимое витало в воздухе, пробуждая первобытный страх. Звери и птицы всегда обходили Туннели Смерти стороной. Но это не останавливало людей и чародеев. Многие из тех, кто не внял предостережению, остались навсегда в этих туннелях. Скелеты несчастных покоились меж тягучих тёмно-зелёных и пурпурных стволов Фраусциса, навещаемые лишь призраками и следующими жертвами.

За всё то время, что Джесси и Джорджия добирались до входа, они ни разу не обмолвились и словом, но Джесси, идя уже чуть позади девушки, рассматривал свою новую знакомую и улыбался. Он умилялся её восторгу и ещё не до конца сформированной женственности и пытался понять, кто же эта девушка такая. Его до сих пор поражала мысль, каким образом этой хрупкой девочке удалось бесстрашно освободить незнакомца из лучшей тюрьмы Малефгарда, преодолеть которую даже он не смог, и пойти с ним в Туннели Смерти для помощи другим. Если она знала их, то откуда? И вот перед девушкой и колдуном предстала глотка Туннелей Смерти, из которой дыханием вырвались холод и кисло-сладкий запах.

— Вы готовы, Джорджия? — заговорил Джесси, намеренно подчеркнув уважительное отношение.

Но из его уст было непонятно: толи он издевался, толи, правда, серьёзен. Искромётный взгляд дал ясно понять, что Джорджия в полной готовности.

— Начнём с Сэмми. Так лучше. Но знай, то, что мы сейчас увидим нельзя использовать как причину для издевательств над ними. Я хочу, чтоб ты это уяснил. Это их страхи и их слабости.

— За кого Вы меня принимаете? — якобы оскорбился Джесси.

— За Джесси.

— Но откуда Вы знаете меня? Не похоже, что мы с Вами встречались, иначе бы я запомнил. И, быть честным, мне не кажется, что Вы вообще родом из Малефгарда.

— Я же сказала, я посланец богов.

— Зачем Вам нужен такой негодяй, как я, для исполнения «божественной» миссии? Как по-Вашему я должен спасти этих несчастных?

— Хороший вопрос: а зачем ты мне сдался? — уже начинала злиться Джорджия. — Я пишу вашу историю. И так как на меня эти туннели не действует, потому что меня здесь как бы и нет, нужен ты. Тем более ты гармонично впишешься в их сны, и сможешь разбудить. Я помогу тебе вырваться из твоего сна, чтобы ты смог проникнуть в сны твоих друзей. Постарайся не подвести меня. Мне хочется довести эту историю до конца.

— Запомни этот разговор, — произнёс вдруг Джесси, бесцеремонно ткнув Джорджии пальцем в лоб, — к нему мы ещё вернёмся.

И не успела недовольная девушка раскрыть рот, колдун запрыгнул в темноту туннеля. Светящийся шар, который наколдовал Джесси, очень скоро потух. Магия каким-то образом блокировалась в этом месте. Стоило только ступить ещё шаг, что-то парализовало колдуна, и он грохнулся на склизкие стелющиеся стволы Фраусциса.

Первой, в чей сон попал Джесси, была Сэмми. Она стояла на пригорке, а вокруг кишели змеи. Они преграждали путь молодой колдунье к двум красавцам-блондинам, оба из которых были Лео. Однако один из них уже валялся на полу, захлёбываясь в собственной крови.

— Сэмми, — говорил второй Леонардо, блестя решительным и холодным взглядом, — незачем так горевать. Я всего лишь уничтожил свою слабость.

— Чувства не слабость! — вскрикнула Сэмми, готовясь прыгнуть в реку змей, окружавшую её.

— Сэмми, — хрипел полуживой Лео, — не подходи! Змеи ядовитые!

— Значит так, Сэмми, послушай меня внимательно: реальность — это тебе не книжный роман. Любовь не длится вечно. Любовь — это лишь обман, который придумали люди. Цель любого животного — это размножение. Чем больше потомства, тем лучше. Ты понимаешь меня? Поэтому любовь не может длиться вечно. Я не против жениться на тебе однажды. Ты мне симпатична. Но только пойми меня правильно: я наследник Малефгарда, и я не уверен, что ты сможешь выглядеть достойно рядом со мной. Ты оторвана от реальности.

— Не слушай его! — твердил другой Лео, пытаясь подняться. — Мы можем ссориться, но любовь — величайшая из сил, о которой знают даже люди!

Но вдруг безжалостный Леонардо подскочил к своему близнецу и вонзил ему в грудь кинжал. Сэмми вскрикнула, хотя действие на сцене было больше театральным и утрированным, нежели настоящим. Это и рассмешило Джесси.

— Жутковатое представление! — выразил своё мнение колдун, когда Сэмми заметила его. — Хотя, если честно, мои представления о Леонардо сильно отличаются от обоих твоих вариантов.

— Джесси! Ты на свободе! Я до конца не верила, что ты преступник.

— Всё не совсем так, и я не совсем невиновен… — тихонько сказал Джесси с улыбкой на лице.

— Я не хочу этого знать, — перебила его Сэмми. — Но что ты тут делаешь?

— Тот же вопрос к тебе. Ты понимаешь, что это всё нереально?

— Нереально?

— Конечно. Мы все сейчас в Туннелях Смерти. И заканчивай тут эту демагогию. Надо остальных спасать.

— Точно… такого не может быть в реальности, — прошептала себе под нос Сэмми, и, когда она осмотрелась вокруг, ни змей, ни двух Лео больше не было.- Получается, мы спим?

— Да. Сейчас мы находимся в коллективном сне. Если поверишь в то, что вокруг происходит, не сможешь проснуться. Но я здесь, чтобы вытащить вас.

— Спасибо.

— Тебе не меня нужно благодарить, а Джорджию. Если бы не она, меня бы здесь вообще не было.

Джесси усмехнулся, а Сэмми потупилась на него. Она не могла понять, что именно имел в виду Джесси: толи, что Джорджия его освободила, чтобы он смог помочь им выбраться, толи, что если бы не она, он бы вообще не стал им помогать.

— Тогда я тоже поищу остальных, — произнесла колдунья, выбросив все мысли из головы. — Как мне их найти?

— Джорджия сказала, что надо просто идти вдаль по туннелю, пока не наткнёшься на чей-то сон. Но теперь, когда ты знаешь, что спишь, будет сложно оставаться тут. Либо ты снова попадёшься, либо пробудишься окончательно и тогда уже снова не попадёшь в коллективный сон.

— Это тебе Джорджия рассказала? Та самая девушка, что встретилась нам сегодня?

— Давай-ка поспешим. Свобода для меня слишком ценна, чтобы проворонить её в этом поганом месте.

С этими словами Джесси двинулся вперёд по туннелю, думая над тем, каким должен быть сон Леонардо. Почему-то колдун считал, что этот сон обязательно будет связан с Арнольдом Уильмингтоном. И уже мечтал хотя бы во сне Леонардо выразить всю свою «благодарность» папаше. Вдруг колдун уловил аромат полевых цветов, из-за которого хотелось растянуться на траве и забыться в наслаждении. Почти в тот же миг перед ним предстала поляна, посреди которой высилось громадное дерево. Джесси притаился, подумав, что Лео снится охота. Но в монотонных запевах птиц и стрекоте цикад стал различим сентиментальный разговор мужчины и женщины. Джесси огляделся, будто искал взглядом ещё свидетелей, и тут же окликнул Леонардо.

— Это же голос Джесси! — послышался с дерева голос первого принца. — Неужели мой младший брат будет вечно портить мне жизнь?!

— Мой принц, не обращай на него внимания, — в этом зазывающем голосе Джесси узнал Сэмми. — На чём мы остановились?

Джесси точно догадался, что снилось брату, и усмехнулся.

— Теперь я хотя бы знаю, что ты вполне себе нормальный парень, а не ходячий сборник напускных правил.

— Сгинь, Джесси!

— Эм, Лео… — Джесси изо всех сил старался подавить смешок. — Всё, что сейчас происходит, это лишь сон. Пусть и сладкий, но всего лишь сон. К тому же не самый безопасный.

— Джесси, ты всё портишь!

— Ты должен проснуться, иначе ты останешься в туннелях Смерти навсегда! И вообще, может, сейчас ты нужен настоящей Сэмми. Хватит дурака валять! Она в опасности! Просыпайся!

После своих слов, Джесси прислушался. Лео не отвечал, поляна с деревом не рассеивались. Джесси даже поджал губы.

«Неужели так сложно поверить в то, что перед тобой лишь фантазия?» — подумал в нетерпении колдун.

Он уже начал придумывать, как ещё можно пробудить Лео, как вдруг трава под ногами превратилась в сырую землю, запах снова стал кисло-сладким, а одинокое дерево рассыпалось в прах. Лео стоял, понурив голову.

— Конечно, это была не она.

Джесси уже раскрыл рот, чтобы бросить что-нибудь язвительное, но вдруг передумал.

— Ваша платоническая любовь в безопасности, — произнёс он вместо этого мягко, словно между братьями никогда не было вражды.

Лео обернулся и был настолько удивлён видеть Джесси, что даже слова вымолвить не мог. Все вопросы выражались только в его взгляде. Но Джесси не спешил удовлетворить его интерес и замысловато улыбался. Вдруг из темноты выступили Сэмми с Шалле.

— Так, остался только Дорри! — бодро проговорила Сэмми, уже готовая двигаться дальше.

Лео безотрывно глядел на Сэмми, будто напрочь забыл о неожиданном появлении Джесси, но стоило колдунье посмотреть в сторону принца, как тот тут же опускал взгляд.

— Слушайте, — укоризненно произнёс Джесси, — никто из вас не собирается просыпаться? Что вы гуляете по чужим снам? Джорджия там уже заждалась, наверное.

Сэмми почему-то загадочно улыбнулась, глядя прямо в глаза Джесси.

— Что?

— Ничего, — ответила она. — Просто все твои мысли только о Джорджии.

— Само собой, — усмехнулся Джесси, — она взяла с меня слово, что я помогу вам. Мне неловко заставлять свою спасительницу ждать. А то она ещё подумает, что я не справился.

— Тогда двинемся дальше! — мрачно скомандовал Лео.

Сон Дорри был холодным и тёмным. Чернокожий колдун был сам на себя не похож: с побелевшими зрачками пытался пробиться за дребезжащую прозрачную стену, но ничего не выходило, и он кряхтел, точно зверь, и взывал к кому-то по имени Господин. И стоило только ему заметить появившихся друг за другом молодых колдунов, как в приступе ярости Дорри обнажил клыки и ринулся на Джесси. Тот увернулся. И только угодив в стену, Дорри пришёл в себя.

— Ребята! — прохрипел он. — Что здесь происходит?

— А ну… мы в Туннелях Смерти, — надув губы произнесла Шалле, — и вроде как все спим. Насколько я поняла, та странная девчушка была права. Не стоило нам сюда приходить.

— Простите, ребята, — глухо произнёс Лео. — Слухи оказались лишь слухами. Ничего мы здесь не узнали. Нет здесь никакого бога истины.

— Неправда, — возразила Сэмми, — по крайней мере, теперь мы знаем, что гложет нас самих больше всего. Но надо просыпаться. Яд Фраусцуса, если будет и дальше действовать, убьёт нас. Пора отсюда выбираться.

— Стойте! Стойте! — воскликнула Шалле.- Пока мы ещё тут, и Джорджия нас не слышит… Кто-нибудь понял, кто она такая? Почему на неё не действует Туннель Смерти? Можем ли мы ей доверять? А?

Все вдруг посмотрели на Джесси, и он даже отступил на шаг назад.

— Какая разница! Она нам помогла. Мне добавить нечего. Я просыпаюсь.

В глазах плавал потолок, но вдруг Джесси различил лицо, которое казалось родным и светлым, и глаза, одновременно и дерзкие, и приветливые. Он почувствовал радость, разливающуюся теплом в груди. Он уже знал это лицо, эту девушку. Её он ждал и почему-то на самом деле знал, что она появится. Это чувство невозможно было объяснить даже самому себе. Карие глаза с янтарными бабочками вокруг зрачков с беспокойством и заботой всматривались в лицо колдуна так, как никто на него прежде не смотрел, и какое-то чудное мелодичное эхо ласкало слух.

Джесси лежал на плотных и липких стволах растений в пещере Истины, а над ним склонялась Джорджия. Конечно, спросонок она могла показаться ему знакомой.

— Ты, как? В порядке? — спрашивала она.

Когда в глазах просветлело, Джесси вернулся в реальность и встал.

— Получилось? — спросил он.

Глава 8
Дневник Джорджии

А это оказалось так занимательно — вписать себя в книгу! Честно говоря, я думала, что просто создам героиню, которая будет моим отражением в этой реальности (всё равно бы никто не понял, что это автор), но мне даже показалось, что я сама побывала в Миракуле! Я могла повернуть голову и увидеть вокруг необычную флору, посмотреть в глаза и поговорить с героями, будто они реальные люди! До сих пор задаюсь вопросом, что это было? Очень похоже на сон. Но если раньше я всегда находилась в самом центре событий в нужном ракурсе, чтобы, как кошка, видеть всех и вся, но чтобы никто не видел меня, то сегодня я стала участником. Я могу менять мелкие детали… Например, я никак не могла определиться, в какой одежде должна появиться книжная Джорджия. Вот и получилось нечто бесформенное. Это даже смешно! Но вот изменить сюжет, который был запланирован сначала, никогда не получалось. Был случай, когда я хотела помочь Лео и наказать Джесси за его выходку, но ничего не вышло. Будто и не я придумывала историю! Общий сюжет как прилетел ко мне в голову идеей, так и остаётся таким, а я со временем лишь начинаю видеть детали. Наверное, таков механизм творчества?

Ради того, чтобы описать себя, мне пришлось целый час стоять перед зеркалом и пытаться оценить себя со стороны. Я подбирала слова, чтобы описать форму ушей, броские черты лица, причёску, особенности телосложения и думала, какая же всё-таки я по характеру. Наверное, так часто в словарь я ещё не заглядывала, ахах! Я подумала, что если мне нужно написать с себя героиню, то я должна быть максимально объективна. Но тут же столкнулась с проблемой. Очевидно, что мы видим себя часто совсем не так, как нас воспринимают другие. И кроме того, всегда ведь есть что-то, что хочется изменить в себе. Вот я, например, ненавижу свой рост. Я очень маленькая, всего сто пятьдесят восемь см. Легко сказать: «принимай себя такой, какая есть», но на деле эти слова уже как ветер в поле. Мой рост не изменить — это факт. Можно разве что носить обувь на высоких каблуках, но от этого затекают ноги. Что мне помогло? Наверное, это был долгий по времени процесс принятия. Сначала я увидела, что актрисы с маленьким ростом тоже могут быть прекрасны. Например, Эмилия Кларк или Натали Портман. Более того, многие азиатские девушки кажутся маленькими и миленькими. И однажды во время занятий спортом, я поняла, как круто, что я могу так ловко управлять своим телом. Мне не так страшно упасть, я быстрее могу пригнуться. Мышцы то тоже короче!

В общем, то, что я не выгляжу так, как я хочу — это вполне нормально. Если бы была возможность изменить себя, возможно, даже идеальный, на мой взгляд, образ быстро бы мне надоел, и я бы считала более красивой кого-то другого. Просто потому что я вижу себя в зеркале каждый день, мой уникальный облик становится для меня скучным и я замечаю только недостатки. Возможно, родиться такой, какой родилась, совсем не так уж плохо. Я — это я. А вот если бы стала что-то изменять в себе, то приблизилась бы к универсальному виду, потеряв свою уникальность.

В общем, все мои обращения к словарю не пригодились! Ха-ха. Я решила, что постараюсь описать себя так, как я себя ощущаю, чтобы получилась моя героиня. И результат превзошёл мои ожидания! Теперь автор стал частью своей книги. Не знаю, что из этого получится. С другой стороны, такой ход смог продвинуть сюжет… Я долго не писала, потому что не знала, что делать с героями, забредшими в Туннели Смерти. И Джесси сам по себе выбраться не мог. Вот и выходило, что его должен кто-то высвободить. Чем я хуже новой героини? И вот я пишу, пишу… и вдруг понимаю, что пишу о себе. В третьем лице! Мои любимые герои предстали передо мной такими живыми, будто вовсе не являются воображаемыми! Это потрясающе! Не могу передать словами. В любом случае, я всегда могу вернуть всё на место. Я ведь «божественное явление», хи-хи!

P.S. Люблю писать на бумаге «смех», хи-хи.

Глава 9. После горечи сладкое кажется слаще

Сэмми, Лео, Шалле и Дорри просыпались и выкапывались из-под тягучих лиловых стволов Фраусциса. И Джорджия, глядя на них, улыбалась, будто мать, любующаяся своими детьми. Но вдруг Джесси схватил её за руку.

— Что это? — спросил он, указывая на расползающийся чёрный след.

— Хм, — смутилась Джорджия, — не знаю. Я ничего не чувствую.

— Похоже, ты ошиблась, когда сказала, что на тебя не действует это место.

— Ну…

— Кто ты такая, Джорджия?! — перебил Лео тоном своего отца, и Джесси от этого передёрнулся.

— Какая разница! — взорвался он тут же.- Тебя это не касается!

— Ошибаешься! Всё, что касается Малефгарда, касается и меня!

— Так ты же ещё не король!

Чародеи сделали шаг навстречу друг другу. Они смотрели друг на друга волками. Казалось, они готовы были в следующую секунду устроить поединок. Джорджия поспешила подняться, чтобы предотвратить драку, но на мгновение в глазах потемнело. В следующий миг она обнаружила себя уже в руках Джесси. Девушка с удивлением заглянула ему в глаза, и была готова поклясться, что заметила на губах чародея улыбку, которая тут же исчезла.

— Ладно, — произнёс Джесси, — ребята, рад был вас всех видеть. Во сне. А теперь прощайте!

Когда неестественная тьма вокруг Джорджии рассеялась, она стояла уже у покосившейся двери, через щели которой на кожу ложились причудливые узоры. Снаружи доносился сладкий зов лесных птиц. В комнате, где-то в двух шагах от Джорджии, стоял круглый столик, а справа прилегала к стене самодельная кровать. Над ней нависала полка, заваленная книгами и какими-то глиняными фигурками. Вдоль стены напротив кровати тянулся длинный кухонный стол, чередуясь с небольшими шкафчиками. С восторгом озираясь по сторонам, Джорджия даже не сразу заметила тёмную фигуру, возившуюся с какими-то травами. Это был Джесси.

«И как меня угораздило оказаться с ним наедине?» — подумала Джорджия.

Джесси ничего не говорил и даже не смотрел в сторону девушки, но думал о чём-то приятном. Это было видно по его губам: их трогала обаятельная и добродушная улыбка. Он что-то готовил, пока его новая знакомая настороженно поглядывала в его сторону и думала о том, как бы ей сбежать.

— Для начала здравствуй, божественное явление, — как-то вдруг заговорил Джесси, не отрываясь от своего занятия, но, поняв, что девушка в смятении, обернулся и добавил. — Я не поздоровался, когда мы впервые встретились, так что начнём наше знакомство заново. Добро пожаловать в мой тайный домик.

— Не знала, что Вы такой вежливый, — произнесла Джорджия с издёвкой, и в ответ последовало молчание.

Девушка всё ещё стояла у порога. Джесси не знал, что делать, чтобы не спугнуть гостью, и колебался. Но всё же решился и подошёл ближе.

— Ты боишься меня? — вдруг спросил он, приподняв брови.

«Лицо святой невинности», как такое выражение лица называла Джорджия. Оно могло обмануть кого угодно, но не её. Правда, кое-что было необычным. По крайней мере, казалось. Синие глаза Джесси сияли какими-то мыслями, и Джорджия, смотря в них, никак не могла понять, всегда ли они были такими или же стали такими только сейчас. Её стесняла его близость, но почему-то отойти она не смела. Колдун продолжал стоять близко и неподвижно всё с тем же выражением лица. Он ожидал от неё ответа, но она его этим не удостоила. Чтобы вырваться из неловкого положения, Джорджия всё-таки сделала шаг вперёд и чуть не упала. Джесси снова успел поймать её.

— Что такое?! — возмутилась Джорджия, — Сегодня всё идёт наперекосяк!

Джесси лишь улыбнулся и в полном молчании посадил девушку на близстоящий стул, а сам вернулся к отвару из трав. Джорджия в ожидании похлопывала по коленям, продолжая осматриваться. По комнате разнёсся приятный запах, и писательница подумала, что хочет пить. Когда отвар был закончен, Джесси тоже присел за стол с чайником и двумя деревянными стаканами.

— Прости, если что-то не так. Я не привык принимать здесь гостей. Но ты ведь не боишься меня, правда?

— Конечно, нет! — отмахнулась Джорджия.

— Тогда почему так нервничаешь?

Джесси скосил взгляд на руки девушки, и Джорджия тут же схватилась обеими руками за кружку.

— Я тебя не боюсь и не нервничаю! Просто удивляюсь, почему ты меня с собой захватил? Я же не заложница?

— Что за глупости? — фыркнул Джесси.

— Просто я знаю тебя.

— В самом деле? Откуда?

— Я же божественное явление, мне положено всё про всех знать.

— А если не придумывать? — всё с той же хитрой улыбочкой, которая была свойственна лицу Джесси, расспрашивал колдун.

— Не веришь?

— Не-а.

— Ладно. Я скажу правду. Но способен ли ты её принять?

— Попробую.

— Я писатель.

Джесси нахмурился, но попросил Джорджию продолжить.

— Я тот человек, который придумал вашу историю. Вы все живёте в моей фантазии, то есть можно сказать, что все мои персонажи — это мои творения, сочетающие в себе мои черты и черты тех, кого я знаю. Я пишу то, что вижу в своей голове. Каждый кустик придуман мною. Так что я не соврала, назвав себя божественным явлением.

— И как ты здесь очутилась?

— Я просто подумала, что хотела бы и сама жить в том мире, который придумала. Так вышло, что нужно было вводить в сюжет нового персонажа, и я вписала себя в вашу историю.

— Погоди! Ты сказала, что ты человек?

— Да. Но ты… Ты, правда, мне так легко поверил?

— Может, ты из человеческого мира? Из Гелиоса?

— Ну да, наверное. Во всяком случае, здесь, в Миракуле, мой мир вы называете Гелиосом. Так ты мне действительно веришь?

— Из мира, в котором магии почти нет и где правят обычные люди?

— Почему я отвечаю на твои вопросы, а ты мои игнорируешь?

Джесси откинулся на спинку стула.

— Больше никому не говори о том, что ты человек из Гелиоса, особенно в Малефгарде. Колдуны презирают людей, считая их примитивными эволюционными предками чародеев. А то, что ты из Гелиоса, вообще делает из тебя преступницу. Существование Миракулы — это тайна для людей из Гелиоса. Если кто-то узнает, что ты пришла из другого мира, и доложит инспекторам, тебя схватят, сотрут память и отправят домой.

— Но почему людям нельзя знать о Миракуле?

— Потому что люди Гелиоса глупы, злы и алчны. Если они прознают о нашем мире, станут искать способы попасть к нам. Чем они для этого пожертвуют — никто не знает. Вряд ли без магии люди смогут тонко разорвать материю, а это может привести к катастрофе, которая зацепит оба мира. К тому же люди всегда стремятся обогатиться. Если они узнают о Миракуле, захотят присвоить себе её богатства. Пусть миры живут своими жизнями.

— Ты мало знаешь о людях! — возмутилась Джорджия.

— Может быть, — пожал плечами Джесси.

— Тем более это же воображаемый мир. Разве мне как создательнице могут навредить? Кому какое дело…

— Я бы не был так уверен… — перебил её Джесси.- С моей точки зрения это ты выглядишь пришельцем. Как бы там ни было, теперь ты часть этого мира. Пусть и туннели Смерти не повлияли на тебя, как на остальных, отравление от Фраусциса ты получила.

— И то верно… — замялась Джорджия, — но, может, это часть моего писательского плана.

— Я слышал о таких случаях, когда люди имели некий доступ к другим мирам и нередко писали о том, что получали таким способом.

— Вот! А ты говорил, что вредно людям знать о Миракуле!

— Это единичные случаи. В конце концов, все миры связаны. А бывали случаи, когда сами люди попадали в наш мир через блуждающие порталы. Если ты не знаешь, это такие порталы, или, лучше сказать, дыры в мирах, которые образовываются случайно и бесконтрольно. И чем крепче связаны миры, тем чаще образовываются такие порталы. Например, с Гелиосом наша Миракула довольно близка. А что касается тебя… Как ты сюда попала?

— Просто писала, как и всегда…

— Тогда, думаю, дело в устройстве мозга таких людей, как ты, но это только моё предположение. Теперь понятно, почему ты так странно говорила про «сюжет» и что-то ещё… И насколько ты тут у нас задержишься?

— Я не знаю. Вообще-то я не уверена, как так вышло, что я попала в собственную книгу. Не думала, что это сработает. Поэтому просто послежу за развитием истории.

— А ты уже знаешь, чем всё закончится?

— Вроде того. В конце вас ожидает битва, но это и вам известно теперь. Правда, я не помню, придумала ли я конец. Наверное, я ещё придумываю.

— Значит, ты обладаешь чем-то вроде дара предвидения…

— Ну, если тебе так удобнее думать, то да.

Джесси хитро улыбнулся, потом перевёл взгляд на выход и нахмурился. Джорджии лишь оставалось удивляться, как он быстро и выразительно думает, как меняется его взгляд. Но вдруг взгляды Джорджии и Джесси встретились, словно впервые.

— Ты пей отвар, — произнёс он. — Поможет справиться с отравлением от Фраусциса.

— Позволь спросить, как давно у тебя есть это тайное убежище? — взявшись за стакан обеими руками, спросила Джорджия.

— А разве ты не должна всё про меня знать?

— Этого я не знаю. Или не помню. Просто расскажи.

— Раньше, — произнёс Джесси, убрав непослушный локон с лица, и погрузился в воспоминания, — на этом месте стоял детский шалаш, который я сам кое-как построил, чтобы было, где проводить дни с самим собой. Когда я повзрослел, решил построить на этом же месте настоящий домик, чтобы прятаться тут. Во дворце, знаешь ли, мне неспокойно. От шалаша здесь только дверь и осталась. Она напоминает мне о том, кто я такой.

— Почему?

— Я украл эту дверь из дворца, — усмехнулся Джесси.

— Ожидаемо.

— Видела бы ты выражение лица Арнольда, когда ему сообщили о странной краже! Это была моя месть ему за то, что он пытался запереть меня в моей комнате. Да, тогда я был ещё совсем мальчишкой и ни о чём не догадывался…

С этими словами Джесси помрачнел и достал из кармана письмо, захваченное из тюрьмы, дописал какие-то каракули в самый конец, встал из-за стола и, распахнув входную дверь, схлопнул в ладошах бумагу. В тот же миг из рук его вырвался ворон, который вылетел на свободу.

— Что это? — спросила Джорджия, глядя на Джесси с широко открытыми глазами.

— Это мы так с моим другом из Центральных Земель переписываемся, чтобы никто нас не отследил. Пусть и энергозатратно, но хотя бы можно быть уверенным, что письмо дойдёт до адресата. Ещё до убийства этого проклятого рыцаря я собирался переехать к Энниэлло. Мы уже даже всё подготовили… Кстати, ты знаешь Энниэлло из Карлиона?

— Нет.

— Видишь, снова доказательство, что Миракула — не выдумка. Как давно ты… пишешь свою историю?

— Давно, но по чуть-чуть. Раньше я писала только рассказы о том, как вы искали себе на голову всякие приключения. Так что я знаю и про того тролля, что ты разозлил…

— О, это вышло случайно, но я находился неподалёку, чтобы при случае помочь.

— И про гоблина, про засаду которого ты не предупредил друзей…

— С ним я вообще-то договорился, чтобы он забрал у них некоторые вещи, а потом отдал их мне.

— Почему было просто не попросить у друзей?

— Попросить? Смеёшься что ли? Они бы не дали.

— И про убийство рыцаря я тоже знаю.

— Я этого не хотел.

И тут Джесси замолчал, опустив глаза, словно пытаясь спрятать за своими длинными ресницами то, что творилось в его душе. Но, не поднимая взгляд, добавил:

— Я не хотел убивать рыцаря. Я думал запрятать его в фигурку и передать Арнольду вместе с доказательствами того, что этот рыцарь имел какие-то сомнительные поручения от какого-то «господина».

Джорджия смотрела на пятно на своей руке, которое постепенно растворялось, и чувствовала, как тяжелеют веки. А Джесси продолжал.

— И для своих грязных делишек этот рыцарь использовал болотных ведьм. Например, последним его заданием было похитить около сотни людских младенцев из всех девяти королевств людей. А люди ведь, правда, беспомощны… Особенно, когда зло так хорошо замаскировано под личиной добродетели. Рыцарь первым напал на меня. Теперь я, кажется, понимаю, почему. Он, видимо, почувствовал во мне тень.

Джорджию всё ещё понимала, о чём говорит Джесси, но напиток уже начинал своё расслабляющее действие. Голова кружилась. А изображение перед глазами размылилось. Джесси, видимо, заметил это во взгляде гостьи и прервался.

— Забудь, что я тут тебе наговорил. Обычно я не делюсь такими вещами ни с кем.

— А зря! — проговорила писательница, с усилием моргая. — Мне был интересен ход твоих рассуждений. Порой мне даже кажется, что я совсем тебя не знаю. Но, Джесси, что ты мне дал?

Джорджия вдруг встала и сделала пару нетвёрдых шагов. Джесси схватил девушку, чтобы она ненароком не грохнулась на пол, а она вдруг обхватила его шею руками. Щекой она прислонилась к груди Джесси и закрыла глаза. Это было похоже на объятия.

— Прости, я не знал, что это снадобье так влияет на людей.

— Я уж думала, ты отравить меня решил… — прошептала в полудрёме Джорджия. — Как вкусно ты пахнешь…

Джесси, крепко прижимая к себе маленькую девушку, долго смотрел на её лицо с озадаченным видом, но вдруг взял её на руки и отнёс на кровать. Но Джорджия снова вскочила, а тяжёлая голова приземлилась на плечо Джесси. Он не отстранился.

— Интересно, — промурлыкала себе под нос Джорджия, — когда закончится глава, я просто исчезну? Или теперь каждый раз открывая ноутбук, я буду попадать в Миракулу?

— Джорджия!

— Что? — девушка попыталась заглянуть в лицо Джесси, но оно уже расплывалось перед ней.

— Ты как-то сказала, что знаешь только то, что касается нас. Так вот, я могу показать тебе намного больше, остальной мир, и ты убедишься, что это не вымысел, а реальность. Я докажу тебе. Дай мне слово, что отправишься со мной в небольшое путешествие.

— Я знаю, что в этом мире слова и даже мысли имеют значение. Если я дам слово, мне придётся его сдержать… Но в чём твоя выгода? Я же знаю, что ты ничего просто так не делаешь.

— Я просто хочу доказать тебе, что наш мир существует. Никакого подвоха.

— Ну ладно. Мне всё равно любопытно. Даю своё честное слово.

— Вот и чудно. Не забудь об этом.

— До встречи, Джесси, — промямлила девушка, и книжная полка над кроватью стала последним, что увидела она перед мраком.

Глава 10
В духе забвения

Дорри проснулся с сильной головной болью. Тёмное помещение, в котором он находился, казалось ещё темнее. Ленточки и амулеты, висевшие над его кроватью, были ярче, чем обычно; под овечьей шкурой было до тошноты жарко. Резкий запах шаманской спиртовки лишь усиливал головную боль. Дорри хотелось кричать, проклинать всех и вся, но колдун сдерживал себя. Всё спуталось. Он ничего не помнил о вчерашнем дне, кроме того, как он вошёл в туннели вместе с ребятами и проснулся, опутанный Фраусциусом. Он чувствовал себя виноватым, но не понимал, почему.

Тут он вдруг вспомнил девушку, которая пыталась их предупредить. Тогда Дорри решил, что стоит её опасаться, несмотря на то, является ли она божественным посланником или всего лишь шарлатанка. Колдун попытался расслабиться и вспомнить заклинание, улучшающее самочувствие, но боль не проходила и мысли сбивались в кучу. Вдруг почувствовал, как что-то склизкое, будто змея, ползёт по ноге. Дорри резко открыл глаза, вскочил и большим прыжком подлетел к столу, заваленному сушёными растениями, бумагами и книгами, колбами с зельями и банками с заспиртованными пресмыкающимися. Из-за темноты в глазах Дорри не мог отличить зелья, стоящие на столе. Боль уже так донимала его, что он терял всякое терпение. Едва не потеряв равновесие, Дорри опёрся на стол и сбил своими руками какие-то склянки. С раздражающим треском они разбились об пол, облив ногу Дорри своим содержимым. Это обстоятельство ещё больше взбесило чернокожего колдуна, и он крепко выругался. Поняв, что времени у него всё меньше и меньше и что скоро он потеряет сознание, Дорри оттолкнулся от стола и грохнулся на пол. Убаюкивающий шепот — последняя стадия этого приступа — становился всё различимее. Обнажив клыки, чернокожий колдун из последних сил подтянулся к кровати, схватил первую попавшуюся банку с чёрным густым напитком и, сорвав крышку, залпом выпил содержимое. Обжигающее и горькое лекарство не подвело — тьма рассеялась, яркие цвета вновь потускнели, а запах шаманской спиртовки принял свой обычный вкус, и головная боль почти утихла.

— Врождённая патология… — укоризненно прошептал Дорри. — Остатки проклятия, убившего мою мать… Кого я обманываю? Это какая-то тёмная энергия, не чужая, а моя собственная. От неё не излечиться.

Вдруг ноздри Дорри раздулись — он уловил запах, доносившийся откуда-то из коридора. Следом он увидел белую дымку, тянущуюся, словно ленточный червь, и пропитывающую своим неприятно тошнотворным запахом всё, к чему прикасалась. Дорри прижал к носу белый платок, который он нашёл в кармане шорт, и вышел через дверь в узкий коридор. С потолка свисали синие, зелёные, красные и жёлтые ленточками с выжженными на них клеймами. Сегодня был очередной священный день для шаманов, к роду которых принадлежал Дорри. Но молодой колдун благополучно о нём забыл. Монотонный и глубокий звук бубна и непонятное гудение с резким побрякиванием губана омрачали и без того мрачное помещение. Дорри пошёл на звук, задевая лицом болтающиеся ленточки, от которых некуда было деться.

Узким коридором, виляющим то вправо, то влево, он вышел в маленькую округлую пещеру, где почти всё пространство стен было увешено шкурами, а где проглядывал голый серый камень, там старательным трудом были выбиты какие-то символы, значения многих до сих пор были неизвестны Дорри. По центру пылал огонь, окружённый ритуальными камнями. За костром, окружённый большими и малыми бубнами и парой слоновых костей, с губном во рту сидел чернокожий старик. Его глаза были полузакрыты. Короткие, такие же кудрявые, как у Дорри, но жёсткие и седые волосы старца и неуместно белые на чёрной коже отметины придавали картине первобытный вид. Казалось, старик не заметил прихода внука, но как только тот засобирался уйти, дед открыл глаза с пугающими чёрными зрачками, и, взяв в рот длинную трубку, из которой вновь потянулся зловонный дымок, проговорил:

— Ты не уважаешь вековых традиций, Дорритор младший. Прямо как твой отец.

— Деда, я хотел сказать, что ухожу.

Но старик будто не слышал внука.

— Сегодня день мёртвых. Души наших предков — шаманов возвращаются в наш мир и в образе животных передают нам свои знания. Мы должны почтить их прибытие и помочь вернуться в мир духов снова. Сегодня тебе нужно быть ещё осторожней.

— Я почту твоих мёртвых, обязательно, но только позже. Сейчас я лучше навещу отца, а то от этих песен мне становится не по себе.

Но старик был где-то в своём мире, глазами он смотрел на внука, но словно не видел его. Поняв это, Дорри развернулся, чтобы уйти во второй раз, но тёплый, сдержанный голос, не характерный для таких глубоких стариков, как дедушка Дорри, продолжил:

— Не любишь петь песни, чтя предков, хотя бы надень положенный наряд и возьми свой тотем, чтобы духи знали, кто ты, и помогали, если потребуется.

— Будь по-твоему. Я пошёл. Деда, должен ли я сказать что-то отцу?

На мгновение Дорри показалось, что изо рта старика выскочил язык с серьгой посередине. Но поверить, что его дед мог выдать такой неприличный жест, которым ругаются только дети, он не мог. Тем более тот всё с тем же отрешённым видом вновь потянул трубку и выдохнул мерзкий дымок, который снова растёкся по всем коридорам. Конечно, Дорритор младший решил, что ему померещилось.

— Ладно, передам отцу от тебя привет. Всё равно вы не разговариваете.

Лео распластался на по-настоящему королевской кровати, в которой могло поместиться три человека. Одеяло слетело на пол, занавеси кровати были собраны, лучи света слепили. Принц был в своём ночном костюме, но никак не мог вспомнить, как он вернулся домой, переоделся и лёг, забыв опустить шторки, чтобы утром солнце не слепило и не портило ему настроение. Для Лео это был ритуал, и он никогда его не пропускал.

Принц встал. Голова сильно кружилась, а весь вчерашний день смутно и туманно представлялся ему. Пытаясь опомниться и прийти в состояние ясности, которое особенно любил, Лео надел рубашку и светлые хлопковые штаны и босиком направился по мягкому ковру к столику с зеркалом, стоявшему рядом с кроватью. Посмотрев в отражение, он с удовольствием заметил, что весьма хорош собой. Расчесав гребнем золотые локоны, принц оглянулся на свой стол. Пара колб и учебники в безупречном порядке, будто их и не касались, большой хрустальный шар, пара перьев и чернил, тарелка с фруктами, парочка фотографий в рамках и письмо, запечатанное в конверт — вот, что лежало на нём. Последнее заинтересовало Лео. Он аккуратно вскрыл конверт и внимательно прочитал содержимое письма.

«Дорогой сын,

Сегодня я полагал уместным позвать семью Хиллов на обед. Я надеялся, что мы с господином Джорджем Хиллом сможем обсудить некоторые дела, касательно нашей с ним совместной работы. Кроме того, отец Сэмми, как ты знаешь, не только хороший колдун, но и великолепный портной. Через несколько месяцев состоится большой Новогодний бал в Центральных землях, и я попросил его оказать нам услугу и сшить для тебя новый костюм. Я буду в Министерстве по делам Совета, к полудню вернусь и засяду с делами в своём кабинете. Будь готов к приёму гостей. До встречи.

Твой отец Арнольд Уильмингтон»

Леонардо подумал о Сэмми и почувствовал неожиданное волнение перед встречей с ней. Он хотел приготовиться к приёму, как можно лучше. Нужно было отдать распоряжения слугам, чтобы те успели всё подготовить, но вдруг Лео поймал себя на мысли о Джесси. Как принц и опора короля он должен был сообщить Арнольду о бегстве заключённого, но как брат он не мог так поступить. К тому же так вышло, что Лео и все ребята были обязаны Джесси своими жизнями, было бы подло в ответ сдать его. Разрываясь между моральными суждениями, Лео ещё долго сидел то на кровати, то за столом, чиркал что-то на оборотной стороне письма, взвешивая все «за» и «против». И вывод, к которому тот пришёл, был следующим: он не может принять решение в одиночку, стоит разделить ответственность с кем-то достаточно умным, например, с Дорри. Решив так, Леонардо натянул на себя ботинки, накинул жилетку и поспешил на встречу с другом.

Теперь, выкинув из головы тяжёлые мысли, он снова мог думать о Сэмми. Принц ясно понял, что без Сэмми его жизнь теряет всякий смысл. Или, по крайней мере, тяжёлую ношу наследника Малефгарда можно было бы вынести, только если эта прекрасная колдунья будет рядом. Ещё с первого курса Тсариджа Сэмми стала для Леонардо путеводной звездой. Она была его совестью, его опорой в трудных ситуациях, его утешением. Но почему-то раньше он боялся быть слишком настойчивым. Он не желал дотянуться до своей звезды руками, но теперь всё изменилось. Поход в Туннели Смерти будто расставил всё по своим местам и открыл Лео глаза. Жизнь может оборваться, а может длиться мучительно долго, но в любом случае рядом должен быть тот, кто разделит с тобой все горести и радости. Весь в мечтах Леонардо шёл к шаманской норе на севере Шейского леса.

Уже больше сотни лет в небольшой с виду землянке жил шаман. Он оставил свой клан с материка Эха-Эха вслед за сыном Дорритором, который захотел выучиться на учёного. Шаман прибыл на Ал`фэр, чтобы уговорить сына вернуться к семейным истокам, но не смог и остался жить здесь, в уединении соблюдая древние традиции и воспитывая внука. Но скоро землянка шамана стала привлекать слишком много внимания, особенно молодых колдунов, учившихся вместе с Дорритором младшим. Они приходили сюда, чтобы из первых уст услышать рассказы о «диком» материке, где можно встретить полосатых коней со звериными лапами и ланей с шеей до небес. И хотя юнцы доставляли старому шаману много неудобств, особенно вопросами про туалет посреди рассказов, он привязался к каждому из них.

Около входа, закрытого рваной тряпкой и медвежьей шкурой в этот день творилось что-то непонятное: огромные каменные и деревянные маски со страшными физиономиями были воткнуты в землю, откуда-то из-под земли доносились странные звуки, похожие на погребальную песню. Около одной из отвратительных масок стоял чернокожий шаман. Лучше разглядеть его лицо не получалось — оно было раскрашено белой краской, обходившей кругом только глаза и рот, а на лбу узор превращался в белые зубцы; красные, как кровяные, дорожки бежали по носу и тремя полосами на щеках; на подбородке был ровный кружок, он почти касался нижней губы. Одежда у чернокожего была ритуальная: красная, по краям с золотой вышивкой, ткань свисала совершенно свободно, оголяя гладкое тёмное плечо и бока, и была подвязана красным поясом. Шаман разглядывал то ли каменную землю, то ли что-то, что держал в руке. Весёлое и лёгкое настроение, в котором до этой минуты находился Лео, тут же куда-то испарилось. Принц уважительно кивнул, прежде чем заговорить, и шаман вдруг по-дружески улыбнулся, хлопнув обескураженного Лео по плечу.

— Дорри? — опомнился Леонардо.

— Естественно! Просто сегодня день духов-предков у шаманов Эха-Эха, поэтому я сам на себя не похож.

— Да уж! Тебя не узнать, — продолжил Лео с улыбкой. — Шаманишь?

— Не совсем. Я собирался пойти к отцу, но дед настоял, чтобы я вырядился в ритуальную одежду. Вот погляди, этот жирный камень в честь моей прабабушки.

Лео даже наклонил голову, чтобы получше разглядеть изображение на камне. Сдвинутые брови, ромбовидные глаза с маленькой чёрной точкой посередине, широкий нос и толстые губы, искривлённые в недовольной гримасе, были нарисованы грубыми мазками и делали изображение не просто безобразным, но и пугающим.

— Суровая… — отозвался Лео и на всякий случай отошёл от камня подальше.

— Ну, — протянул Дорри, — как рассказывал дед, при жизни она была крупной женщиной и держала в страхе половину материка Эха-Эха. Когда говорили «Ужасная Женщина», при этом сплёвывая в сторону, значит, говорили про неё. Но деда уверяет, что она была самой уважаемой и почитаемой шаманкой в те времена и что она была прекрасной матерью для него.

— Видимо в чём-то одном могут уживаться на первый взгляд несовместимые ипостаси. С твоим дедушкой всё ясно, ну а ты то как?

Дорритор с испугом взглянул в глаза принца.

«Неужели вчера все видели проявление моего проклятия?» — подумалось ему.

— А ч… что-то произошло? Я плохо помню, что вчера было…

— Да! Я тоже, как в тумане! — перебил Лео, обрадовавшись тому, что не он один находится в лёгком забвении. — Это, видимо, из-за отравления Фраусцисом. Но, друг, мне нужен твой совет.

Лео выдержал небольшую паузу и, сложив руки крестом, задумчиво спросил, глядя чернокожему собеседнику прямо в глаза:

— Что нам делать с Джесси? Ты ведь тоже видел его вчера?

— Угу.

Дорритор наконец расслабился. Никто не узнал его секрет.

— Хвала богам! А то я уже подумал, что Джесси мне приснился.

— Мог бы сходить в тюрьму и проверить.

— Не мог бы. Если Джесси всё-таки сбежал, а я пошёл бы навестить его, чтобы удостовериться, как мне потом объясняться перед отцом, почему не доложил? А кого-то просить проверить — тоже не вариант. Тем более скоро и так станет известно, что Джесси сбежал. Или уже стало.

— Так, какой совет нужен наследнику трона Малефгарда?

— Это, правда, сложный выбор! -продолжал принц. — С одной стороны, я должен сказать отцу, что видел вчера Джесси. Мой брат не зря сидел в тюрьме, к тому же он нашёл способ выбраться, а это может означать, что и другие заключённые могут найти способ. Это ставит под удар всеобщую безопасность.

— Ему могло помочь выбраться из Малефгардской тюрьмы только божественное вмешательство.

— Может, и так. С другой стороны, если я сдам Джесси, то поступлю гнусно по отношению к нему. Даже если закрыть глаза на то, что он мне брат, он спас нас вчера. Мы обязаны ему. А если отец узнает о бегстве Джесси, он его отыщет и снова посадит в тюрьму. Но если не сдавать Джесси, когда всё выяснится само собой, отец будет в неловком положении. А когда отец в растерянности или злится, это опасно.

— Иными словами, ты должен выбрать между отцом и братом. Если скажешь, что знаешь, как сбежал Джесси, тебе придётся указать на Джорджию. Но что мы о ней знаем? Поверит ли король в то, что она посланник богов? Можешь и её под удар подставить.

— Как же всё-таки хорошо, что я обратился к тебе! О Джорджии я даже не подумал. Она ничего плохого не сделала, только Джесси из тюрьмы освободила, но ведь это ей пришлось сделать, потому что мы её не послушали. Получается, если говорить, то обо всём. Может, стоит оставить всё так, как есть? О побеге Джесси и без меня станет известно. Всё, чем я могу отплатить ему за спасение, это дать немного времени. Может, теперь он изменится.

— Ты ведь уже принял решение, Лео.

— Ты так думаешь?

— Уверен. Любое из этих решений верное, но принесёт свои последствия, за которые мы будем в ответе.

— Да, мы будем в ответе… — задумчиво произнёс Лео, но губы его тронула довольная улыбка. — Ты прав. Тогда в этот раз прикрою Джесси. Мне пора возвращаться, сегодня Сэмми придёт на обед.

Друзья обнялись и распрощались, но в самый последний момент Дорри спохватился:

— Скажи, Лео, ничего вчера плохого не произошло? Я не вёл себя странно?

— Вроде нет…

— А Джорджия? Как думаешь, всё-таки кто она такая? Мне показалось, что она действительно многое знает о нас.

— Может, она и вправду была послана богами, — бросил Лео и рванул в обратный путь.

«Если так, — подумал Дорритор младший, — она может знать, что это за проклятие и как от него избавиться. Я должен найти её!».

Друзья разошлись в разные стороны, а монотонная музыка, отбиваемая барабаном и бубном, всё ещё раздирала округу.

Глава 11
Дотянуться до звезды

Часы до долгожданной встречи тянулись медленно, как будто кто-то намеренно растягивал секунды и минуты, чтобы те растянули часы и Лео томился в ожидании. Принц успел несколько раз проверить кухню, где готовили блюда; принять ванную, достойную сына короля колдунов; позвать стилиста, чтобы тот привёл в порядок его лицо и причёску; перемерить весь свой гардероб, чтобы найти подходящий костюм на сегодняшний вечер… Уже полностью готовый он сидел на кресле близ письменного стола и размышлял о будущем с Сэмми. Сегодня всё должно было решиться. Лео представлял, как после обеда он усадит Сэмми в уютное кресло перед окном, открывающим вид на изящный мираж гор, тонущих в свете солнца. Он будет шептать ей на ухо нежные слова, потом подарит драгоценный браслет как обещание принадлежать только ей, поцелует её и попросит остаться с ним. Планируя это в голове, Лео даже прошёлся до заготовленного кресла, проверил, действительно ли пейзаж так романтичен, как в его воображении, поправил плед и прорепетировал на месте разговор. Если Сэмми скажет «да», а он не сомневался, что так и будет, то сегодня же он поговорит с отцом, что намерен по окончании школы жениться на Сэмми.

И когда пытка в ожидании закончилась звонком в парадную дверь, юноша вмиг слетел по лестнице. Он, вопреки обыденному традиционному приветствию, лишь мельком кивнул отцу, появившемуся из кабинета, и оказался у парадного входа как раз в тот момент, когда гости входили.

Первой была дама, очень худая, даже тощая, с плоской фигурой, что делало её выше и ещё тоньше. Она, как тростинка, в зелёном платье с порывом ветра влетела в коридор. Её огромные голубые глаза, как у дочери, по-доброму всматривались в светловолосого юношу. Лео поклонился, как того требовал официальный приём в доме у члена Высшего Совета Миракулы. Дама легко присела в реверансе и сняла тёмно-зелёную шляпу со своих прекрасно уложенных светлых волос. Мать и дочь были очень похожи, так что глядя на госпожу Хилл, Лео мог представить, какой будет Сэмми через несколько десятков лет. Брунесса имела более острые черты, чем её дочь, но такие же аккуратные и симметричные. Из-за худобы выделялись скулы, но это делало лицо Брунессы ещё более красивым. Госпожа Хилл была легка, мила и грациозна; её изысканность и царственные манеры хотели бы иметь, наверняка, многие королевы, и это унаследовала её дочь. Всё общество кавалеров, в том числе и Леонардо, любили наблюдать за этой особой, которая покоряла всех не только своей красотой и добротой, но и остроумием.

Высокий мужчина в элегантном костюме и с круглыми очками проскочил вперёд, очень коротко ответив на приветствие принца. Провожая его взглядом, Лео заметил теперь и своего отца. Его грузная фигура в багровом плаще казалась ещё больше и ниже на фоне господина Хилла. Мужчины прямо «с порога» начали беседу о чём-то очень важном для обоих. Об этом можно было судить по активной жестикуляции отца Сэмми. Господин Хилл от природы обладал скудной мимикой, поэтому руки были для него способом выразить свои эмоции. Иногда из-за полуприкрытых глаз казалось, что отец Сэмми где-то в себе и не замечает ничего вокруг, но на самом деле он был внимательнее диких кошек на охоте, цеплялся взглядом даже за самые мелкие детали. Лео очень любил семью Хиллов, несмотря на то, что они редко виделись. Из рассказов Сэмми у Лео сложился определённый образ, что казался ему воплощением идеальной семьи.

Лео ждал появления своей возлюбленной следом за отцом, но никого не было. У него и не возникло сомнений, что она не появится, но вдруг дворецкий захлопнул дверь. По телу Лео пробежали мурашки. В этот момент рядом оказалась Брунесса и, взяв юношу под руку, начала о чём-то говорить. Но вопреки своей привычке, Лео не слушал её, он смотрел на дверь, лишь теперь осознавая крах всех своих планов.

— А как же Ваша дочь? — вырвалось у принца, когда Брунесса отвела его на несколько шагов от двери.

— Ты разве не знаешь? Я думала, она написала тебе. Вчера ночью она уехала к дяде, ей что-то нездо…

— А надолго? — перебил Лео, уставившись на Брунессу.

— До Новогоднего бала, — с выдохом, обозначавшим скуку по ней, сообщила женщина.

— Но она мне ни слова не сказала…

— Она уехала в такой спешке, даже утра не дождалась… Я подозревала, что что-то произошло, но она мне не призналась. Вы поссорились?

— Я не уверен, — тихо ответил Лео.

— Такие импульсивные поступки часто совершаются по молодости и от большой любви. В своё время мы с Джорджем…

Но Лео теперь совсем не слушал Брунессу. Весь обед он думал лишь о Сэмми и о том, что заставило её уехать. Когда его поднимали из-за стола, рассматривали, спрашивали, он на всё соглашался или отвечал что-то невразумительное. Его мысли все были заняты Сэмми. Он совершенно исключал вариант её случайного уезда и винил себя, хотя по-прежнему не мог найти тот момент, когда обидел её. Наступил вечер и Лео оказался в постели, но в груди всё ещё что-то больно кололо. Конечно, это была не первая ссора Лео с Сэмми, хотя все предыдущие даже ссорами то назвать было трудно. Скорее то были всего лишь временные разногласия, но сейчас Лео страшился того, что на этот раз всё серьёзно.

Глава 12
Приключения начинаются!

Джорджии снилось, что она бежит по бескрайнему полю, покрытому душистыми травами. Вокруг разливались тепло, спокойствие и счастье. Она сама лёгкая, словно бабочка. И вот она опустилась на колени, растянулась на мягкой траве, перевернулась на бок… Ей казалось, что сама природа охраняет её и заключает в свои объятия. Душа наполнялась детской свежестью. Травка щекотала лицо — Джорджия зажмурилась. Запах трав и жареных каштанов, как бы она описала этот аромат, вскружил ей голову. Ей казалось, что она далеко-далеко от всего мирского, что это тот настоящий мир, где она должна жить. Она словно порхала в пространстве без времени и места. Она снова открыла глаза, и ей захотелось заключить в объятия всё это место: все шелковые цветы и бархатную траву, атласное небо и ватные облачка, всю теплоту земли и приятный холод ветерка, шум листьев и запах каштана. Пьянящее чувство отвлекло её от всех забот и переживаний, и лишь вдоволь насладившись, она ощутила, что земля по-человечески тёплая. Она вмиг открыла глаза.

Её взгляду предстала комната в деревянном домике. Вытянутые шкафчики вдоль стен; длинный кухонный стол, на котором развалились пучки трав и какие-то склянки; круглый столик… Джорджия ощутила на своей шее чей-то взгляд и вдруг поняла, что лежит на ногах Джесси. Это об них она тёрлась головой! Аромат трав и жареных каштанов исходил от Джесси! Джорджия вскочила и с испугом посмотрела на колдуна. Тот лишь ласково улыбался, и Джорджия насторожилась. Она постаралась подавить в себе чувство неловкости и разозлиться.

— Что ты делаешь? — возмутилась девушка.

— Ничего.

— Тогда как я оказалась у тебя на коленях?

— Ты сама легла.

— Врёшь!

— Нет. Я увидел, как ты вновь появилась на кровати, и подошёл, чтобы поправить одеяло. Ты что-то пробормотала и положила голову мне на колени.

Его нежный взгляд и спокойный тон голоса пробивали выстроенную ею стену, и Джорджия невольно сдалась.

— Прости, — тихо произнесла девушка и убрала локон за ухо.

Стоило только успокоиться и принять тот факт, что Джорджия вновь оказалась в Миракуле, как пульсирующая боль принялась разбивать голову девушки в дребезги. Джорджия поморщилась и, закрыв глаза, помассировала виски. Но боль не унималась.

— Погоди, — произнёс колдун, оказавшись рядом, — Я это предвидел.