Бесплатный фрагмент - Пилот тростникового самолета

1. Открытый урок

— Меня зовут Робин Джонсон. Я учусь на диспетчера. Диспетчера аэродрома! — гордо объявил вставший из-за парты высокий худощавый юноша.

— Что ж, похвально. — Президент Джон Симмонс одобрительно похлопал его по обнаженному плечу. — Хорошая, полезная профессия.

Постукивая деревянными медалями и орденами, покрывавшими голую грудь, Симмонс уселся на стул рядом с министрами финансов, обороны, медицины и образования. Последнего так и распирало от гордости за учеников. Это не ускользнуло от преподавателя института Ричарда Уокера, проводившего открытый урок. И, видимо, чтобы произвести еще большее впечатление на важных гостей, он попросил ученика:

— Робин, выйди к доске, покажи, чему тебя научили. Напиши формулы, которые мы проходили сегодня.

Джонсон выбрался из-за парты, поправил слегка сползшую набок набедренную повязку — единственную свою одежду, не считая нарисованной, — и, подойдя к огромному плоскому камню, прислоненному к стене, вывел на нем углем:

«iR: kdu? Yb 4-E) F=am 54g»

Президент и министры одобрительно закивали и захлопали в ладоши: все символы были написаны правильно, студент не ошибся ни в одной линии. Счастливый Джонсон вернулся на место.

— Молодец, — похвалил учитель. — Да все сегодня молодцы!

И в завершение открытого урока он произнес:

— Думаю, президент нашего замечательного острова Акледдоп и остальные главы всеми любимого правительства согласятся, что выпускники готовы к окончанию института и получению дипломов.

Симмонс вопросительно посмотрел на министра образования. Тот кивнул.

— Что ж, коли так… — Президент перевел взгляд на студентов и торжественно объявил: — Поздравляю с получением высшего образования! Завтра во время празднования Дня Независимости Акледдопа вам вручат дипломы, и вы станете важными и полезными членами нашей страны и общества.

— Ура! — громыхнули студенты.

Голопузые парни и девчонки радостно вскакивали с мест, хлопали друг друга, поздравляли. Все, кроме Мартина Аллена. Тот продолжал сидеть за партой, хмуро исподлобья поглядывая на ликование своих однокурсников. Впрочем, этому никто не удивился, Аллен всегда выделялся скверным характером, вечно был чем-то недоволен и задавал глупые вопросы. Учитель Уокер в который раз с сожалением и сомнением посмотрел на этого нерадивого студента и подумал: «Действительно ли этот юноша готов занять место в обществе? А ведь он учился на пилота — это такая сложная и ответственная профессия!»

— Чего ты дуешься? — ткнул Аллена в бок его лучший друг Джонсон. — Ты не рад, что мы окончили институт?

Тот ничего не ответил, лишь молча выбрался из-за парты и направился к двери. Джонсон попрощался с однокурсниками и поспешил следом. Покинув здание института, они не спеша пошли по главной улице Акледдопа. Джонсон улыбался, глазея на тянущиеся вдоль проспекта ряды многоэтажек, стоящие у тротуара сделанные из тростника автомобили, нарисованные на стенах витрины. Глядя на все это великолепие, он думал о том, как прекрасен их любимый остров, и о том, что он сам скоро сможет внести вклад в процветание их великой страны. Ведь годы учебы остались позади, а впереди его ждет взрослая трудовая жизнь. Аллен по-прежнему хмуро молчал.

— Ну, давай, говори, чего ты дуешься? — не выдержал Джонсон. — Чем ты опять недоволен?

— Тебе не кажется, что с нашим обществом что-то не так? — задумчиво спросил Аллен.

— Что не так-то? — Джонсон удивленно захлопал глазами. — Не понимаю, о чем ты.

— Просто мы делаем множество вроде бы важных, но совершенно непонятных вещей.

— Например?

— Например, это… — Аллен указал пальцем на две полоски, нарисованные синей краской у приятеля на боках.

— Ну ты и чудак! — рассмеялся Джонсон. — Это же карманы!

— Сам знаю, что карманы. Но для чего они?

— Ну… — Джонсон задумчиво пожал плечами. — Такие были у всех небожителей.

— Даже если и так, для чего они? Ведь это просто две нарисованные полоски! Зачем они нам?

— Так положено. У всех должны быть карманы.

— Или взгляни, например, на эти дома. — Аллен кивнул на сооруженные из тростника многоэтажки. — В этих зданиях по нескольку этажей, но используем мы только нижние. Так для чего строить остальные, верхние, если ими не пользоваться?

Джонсон посмотрел по сторонам: дома как дома.

— Потому что небожители так строили, — ответил он.

— Разве это нормально? — не унимался Аллен.

Джонсон покачал головой, мол, вроде взрослый человек, а задает тупые вопросы.

— Ненормально сомневаться в мудрости тех, кто умнее тебя! — строго сказал он. И, видя, как нахмурился явно не удовлетворенный его ответом приятель, примирительно сказал: — К чему вообще задумываться над вещами, в которых ничего не смыслим? Раз так делают, значит, надо. Гляди, солнце в зените. Наверняка уже еду выдают. Айда в магазин!

Пройдя два квартала, они повернули в переулок, где располагался продуктовый магазин. Аллен и Джонсон пристроились в конец длинной очереди.

— Что-то сегодня еще меньше, чем вчера, — возмущался один из покупателей, отходя от прилавка.

— Разве не слышал? — ответил второй. — Еще два добытчика не вернулись. Скорее всего, погибли.

— С такими темпами и ноги протянуть можно, — вздохнул первый. — Скорей бы небожители вернулись с продуктами.

Когда очередь дошла до Аллена, продавец выложил на прилавок два крохотных плода. Однако, когда тот протянул руку, продавец отодвинул обед, хмуро бросив:

— А деньги где?

Аллен раскрыл висящий на поясе матерчатый мешочек — кошелек, перевернул, потрусил, но из него не выпало ни одной монеты.

— Простите, забыл утром пополнить, — обреченно воскликнул он, жадно глянув на обед. Есть хотелось жутко. Тем более что в последнее время рационы сильно сократились.

— Нет денег — нет еды! — рявкнул продавец.

Аллен растерянно мялся у прилавка, а голодная очередь уже стала роптать.

— Я одолжу! — воскликнул Джонсон. Он высыпал на прилавок несколько плоских камешков, разделил кучку на две и придвинул к продавцу.

— Вообще-то у каждого должны быть свои деньги, — сердито сказал продавец. И все же сжалился и отдал приятелям еду, строго прибавив: — В следующий раз не забывай. У каждого должны быть деньги. Всему-то вас, молодежь, учить надо…

— Деньги, деньги… — проворчал Аллен, покидая очередь. — Не понимаю, какой в них смысл.

— Как это какой? — возмущенно глянул на него Джонсон. — Небожители всегда платят за товар деньгами!

— Пусть так. Но зачем? Нам ведь постоянно выдают еду, и всегда одинаковыми порциями независимо от того, сколько монет ты отдал продавцу. Тем более что, если кончаются деньги, мы просто пополняем кошельки в министерстве финансов. Для чего это все?

И, опередив Джонсона, ответил сам:

— Потому что так делают небожители. Да?

— Именно!

— Но ведь проще было бы выдавать еду просто так, без этих странных кружочков, называемых монетами.

— Это экономика! — скривился Джонсон. — Хочешь разбираться в таких вещах, надо было учиться на финансиста.

— Кстати, об учебе, — продолжал возмущаться Аллен. — Мы несколько лет изучали в школе и в институте различные символы. Ты так вообще выучил все наизусть и пишешь их без ошибок. Но задумывался ли ты когда-нибудь, что они означают?

— Вот прилетят небожители, у них и спросишь, — нервно ответил Джонсон. Его уже начали бесить эти странные вопросы, на которые он не знал ответов. Да, честно говоря, никогда об этом и не задумывался.

— Если прилетят, — буркнул Аллен.

— Обязательно прилетят. Если только такие, как ты, не будут сомневаться в их мудрости, уклоняться от важной работы и говорить глупости.

2. День Независимости

На празднование Дня Независимости на городской площади Акледдопа собрался весь остров. Это было радостное событие — в первую очередь потому, что в этот день щедрое правительство выдавало повышенный рацион. А еще он вносил хоть какое-то разнообразие в скучную жизнь Акледдопа, ведь в День Независимости на центральной улице проходил военный парад. Правда, никто из жителей острова понятия не имел, что означает название этого праздника, потому что за всю историю Акледдопа никто никогда не подчинял себе остров, потому и независимости ни от кого добиваться не приходилось. Но небожители всегда отмечали День Независимости, потому и островитяне время от времени устраивали это торжество — если президент желал объявить какой-нибудь день праздничным.

— Помню, какие парады были у небожителей! — воскликнул стоявший в толпе зрителей старик Блумба, глядя, как проходят мимо шеренги солдат с выкрашенными зеленой краской мускулистыми телами, с деревянными погонами и орденами, с бамбуковыми ружьями. — Вот это была красота!

Аллен с удивлением и недоверием глянул на Блумбу. Тот действительно был настолько стар, что мог помнить времена, когда Акледдоп посещали небожители. Да и имя ему дали явно еще до их прихода, а фамилии у старика и вовсе не было. Не то что у Аллена, получившего при рождении эту фамилию и названного Мартином в честь одного из великих пришельцев. И он подумал вдруг, что, если б не старцы вроде Блумбы, которые воочию видели небожителей, он бы вообще усомнился в их существовании. Ведь рассказы о таинственных людях с небес все больше походили на мифы.

— Гляди, гляди! Танк! — ткнул Аллена в бок Джонсон.

Мимо пронесли огромную сделанную из тростника машину с задранным к небу бамбуковым стволом на башне.

— А для чего вообще нужна армия? — спросил Аллен у старика.

— Как это для чего? — удивился Блумба. — Чтобы воевать!

— Это как?

Старик задумался:

— Не знаю. Но небожители воевали, когда к нам пришли. Да и вообще, как они говорили, у каждого уважающего себя государства должна быть крепкая армия. У нас — есть!

И он умолк, словно этим все объяснил. Однако Аллена ответ не устроил, и он уже открыл было рот, чтобы продолжить расспросы, но тут под бой барабанов начали водружать знамя — раскрашенную разными цветами тряпку на длинной бамбуковой палке, иметь которую также должно каждое уважающее себя государство. И Аллен запел вместе со всеми гимн Акледдопа:

«О макдона хад е фам ияияо

Енд он зе фам хи хе сом догс ияияо

Виз е баово енд баово зе

Хи е бав зе е вав евриве баво

О макдона хад е фам ияияо…»

«Интересно, о чем эта песня?» — подумал Аллен, повторяя заученные слова. Сам он текст гимна знал плохо, потому во многих местах просто мычал. Зато стоящий рядом Джонсон, один из лучших учеников, проговаривал каждую фразу, четко и торжественно, явно гордясь тем, что их гимн придумали сами небожители.

После поднятия знамени и исполнения гимна президент Джон Симмонс произнес торжественную речь о том, как прекрасен и могуч их родной Акледдоп, какое его ждет великое будущее, как многого они уже достигли и еще большего достигнут и как удивятся небожители, когда, вернувшись, увидят процветающей их славную державу. В окончание речи президент, как водится, вручил министрам награды — обмакнул в клей деревянные ордена и медали и каждому прикрепил на грудь. Затем были объявлены выборы, на которых жители Акледдопа традиционно единогласно проголосовали за кандидатуру действующего президента, избрав Джона Симмонса на двенадцатый срок. И вот наконец дошла очередь до вручения дипломов выпускникам института.

Аллена, Джонсона и других студентов вывели на середину площади и выстроили напротив ратуши — самого большого и величественного здания острова, в котором, правда, тоже использовался только нижний этаж. Президент Симмонс лично пожал каждому выпускнику руку и выдал диплом — кусок древесной коры с нанесенными на нее какими-то символами.

— Вы — наша гордость и опора. Ведь именно молодежь — наше будущее, — провозгласил президент. — С этого дня вы являетесь полноправными членами нашего великого общества и теперь сможете принести пользу своему народу на пути к могуществу и процветанию. Ура!

Грянули аплодисменты, а учитель Уокер прослезился и сказал, что это его лучший выпуск. Впрочем, он говорил подобное всем своим выпускникам. Вчерашние студенты радовались, поздравляли друг друга. Лишь трое были мрачнее остальных — те, кто не преуспел в учебе, потому не получив достойных профессий, им надлежало стать простыми собирателями плодов.

— Можно было и побольше назначить собирателей, — заметил Аллен, когда выпускникам разрешили разойтись с площади. — И так питательные рационы сократили дальше некуда.

— Ты ведь знаешь, что в добытчики назначают лишь тех, кто ни на что больше не годен, — ответил Джонсон. — Плоды собирать любой дурак сможет.

— То-то и оно. Только мне кажется странным, что добывать пропитание отправляют самых слабых и глупых. Еды ведь с каждым годом приносят все меньше и меньше. Да и гибнут эти никчемные дурачки очень часто.

— И что ты предлагаешь — назначать на это дело толковых ребят вроде нас с тобой? Кто ж тогда станет диспетчерами, пилотами, полицейскими, бухгалтерами, журналистами?..

— Толку будет от всех этих профессий, если мы перемрем с голоду? — возразил Аллен.

— Не перемрем, — ответил Джонсон. — Нам и надо-то всего лишь дотянуть до дня, когда вернутся небожители.

— А если не вернутся?

— Опять ты за свое! — нахмурился Джонсон. — Ты, Мартин, вроде умный человек, даже на пилота выучился. Но порой несешь такую чушь, что только в добытчики и годишься. Суди сам. Да, мы можем перекинуть побольше людей в собиратели и насытимся плодами. Да только тогда нам и придется всю жизнь питаться этой однообразной невкусной едой. Но есть и другой путь — поступать так, как делали небожители. Тогда они заметят это, поймут, что Акледдоп — процветающая цивилизованная страна с развитой экономикой, медициной, наукой, образованием, со своим флотом, авиацией и могучей армией. Тогда они вернутся и привезут с собой много вкусной и разнообразной еды: консервы, хлеб, шоколад, заморские фрукты. Вот ты знаешь, что такое шоколад? Нет! А мой дед его пробовал. Он говорил, что ничего вкуснее в жизни не ел.

И Джонсон мечтательно уставился в небо, словно там вот-вот покажется долгожданный самолет.

— Но для того, чтобы это произошло, нужно много и усердно трудиться, — закончил он. — И так как мы получили образование, с завтрашнего дня сможем приступить к своим обязанностям и принести пользу нашей стране, а значит, внести свой вклад в общее дело и приблизить прилет небожителей!

3. Аэродром

Следующим утром Аллена разбудила заботливая мама:

— Мартин, просыпайся, дорогой. Тебе ведь сегодня на работу!

Аллен потянулся и встал с соломы, устилавшей земляной пол их трехэтажной хижины. Пока он хлебал кипяток с заваренными листьями из деревянной кружки, родители наблюдали за ним с гордостью и умилением.

— Вот и вырос наш сын, — едва сдерживая слезы радости, сказала мама.

После завтрака их семейство разошлось по рабочим местам. Мама отправилась в ратушу, где служила бухгалтером и выдавала населению монеты, отец — в порт, он был капитаном парохода. Пошел впервые на работу и Аллен.