18+
Перед рассветом
Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее

Объем: 322 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Книга-сборник
непридуманных историй
Самый темный час — перед рассветом
(вместо предисловия)

В жизни любого человека наступает момент, когда над головой словно сгущаются тучи, когда судьба, высшие силы или, напротив, силы черные нарушают наши планы и проверяют на прочность, иногда довольно жестко. Возникают проблемы, которые, кажется, сильнее нас. Случается нежданная беда, ломающая привычный миропорядок и переворачивающая все с ног на голову. Болезни, увечья, смерти, банкротства, предательства, катастрофы, измены любимых, потери…

И в такие моменты у каждого хоть на минуту, хоть на миг возникают мысли: «За что мне такое? Почему я? Что мне делать теперь? Справлюсь ли я?»

Как важно, чтобы рядом оказался человек, способный оказать поддержку и помощь, протянуть руку, подставить плечо, встать рядом, одним фронтом.

Как важно, чтобы где-то в глубине души нашлись силы пройти через испытания, не сломаться, выстоять и продолжить жить, несмотря ни на что.

Как важно, чтобы то, что нас не убивает, делало нас сильнее, а не калечило на всю жизнь…

Сборник непридуманных историй «Перед рассветом» — это плод работы «неоднородного» авторского состава, где бок о бок трудились люди разного возраста, профессии, образования, взглядов на жизнь и убеждений. У каждого автора своя судьба, свой жизненный опыт, свои пройденные рубежи и сделанные выводы, а потому и рассказы вышли такими разными.

В сборнике вы найдете:

— исповедь женщины, победившей тяжелую болезнь и построившей на ее осколках новую, еще более счастливую жизнь;

— историю женщины, доверившейся своей интуиции и внутреннему Я, не предавшей себя и получившей в награду жизнь самого родного человека на свете — своего малыша;

— горькое и одновременно с тем оптимистическое повествование о жизни женщины, победившей тягу к алкоголю;

— очень личную, но знакомую многим историю о созависимости, ломке старых сценариев и собственной ценности;

— глубокое и эмоциональное обращение мужчины, нашедшего свой взгляд на причины дорожно-транспортных происшествий;

— красивую и правдивую сказку о любви, которая находит людей, где бы они ни были;

— вдохновляющее жизнеописание одной отдельно взятой семьи, привыкшей не сдаваться под ударами судьбы и выходить из каждого боя победителями;

— простую историю о девушке, двинувшейся навстречу своей удаче и получившей в награду себя саму — в перспективе;

— пробирающий до глубины души опыт преодоления горя от потери любимого человека и выхода из него в счастливую жизнь;

— необычную и немного экзотическую быль о том, как иногда любовь маскируется под ненависть, но все равно остается любовью;

— «сказание» о том, как рождение и воспитание особенного ребенка может быть не наказанием, а наградой;

— невероятную, но правдивую хронику долгого пути к собственной Душе;

— теплый и искренний очерк о чудесных изменениях в жизни, пришедших в результате небольших, но направленных в нужную сторону усилий;

— трогательную историю о том, как искренний поступок может не только спасти жизнь человека, но и совершенно изменить судьбу того, кто этот поступок совершил;

— сказку-быль о том, как верящий в себя мужчина, рядом с которым есть любящая и верная женщина, способен победить весь мир и даже себя самого;

— нежную и волнительную историю о праве на любовь и счастье женщины, уже не ожидающей этого.

Все эти разношерстные истории объединяет одна, главная и самая важная идея: как бы страшно и темно ни было, как бы ни пугали нас призраки прошлого, демоны ночи, боль и страх, рано или поздно наступает рассвет! И все случается так, как нужно, проблемы рассеиваются, словно тьма, уходя в небытие… Нужно только не опускать руки.

Пусть судьбы наших героев вдохновляют вас и помогают найти ваши собственные силы.

Наталья Лукьянова
ПОКОРЕНИЕ МОСКВЫ
(из книги-биографии «Исповедь белой вороны»)

Я ехала в Москву.

Со мной было мало вещей: всего один чемодан на колесиках (выбран был специально, чтобы было удобно перемещаться по эскалаторам и переходам московского метро, пока я буду добираться до съемной квартиры дочери), да собственно женской сумки, что носится на манер почтальонов — - через плечо. Эта сумочка, при кажущейся незначительности размеров, выглядела пухлой и весила изрядно. К вечеру на плече бывала красная полоска там, где был ремешок сумки. Здесь были самые важные вещи: паспорт и розовая справка об инвалидности (которую мне предстоит продлять в местном онко-стационаре), телефон, минимальный набор косметики, книжка для коротания утомительных часов в дороге и еще непонятно, что–раз аксессуар был так тяжел.

Возле двери купе, на крючке висело пальто и широкий палантин на случай похолоданий. Воздух за окном становился к вечеру свежее, и щели в старой раме вагонного окна пропускали его внутрь купе. Вот друг-палантин и пригодился, можно было закутаться в него и посидеть еще немного, прежде чем лечь спать.

Стекло окна было закопчено паровозной пылью. Похоже, проводницы уже прекратили попытки отмывать их: все равно через полчаса они приняли бы такой же сизый оттенок. Зато чай предложили сразу же и разносили по купе, весело звякая ложечками о края подстаканников — поразительно сохранившаяся сквозь века традиция, скорее, даже ритуал, без которого дорога была бы иной. Желтый кружок лимона покачивался в каждом стакане, а белые кубики сахара лежали на блюдце, в полной готовности нырнуть под лимончик и сделать напиток более ароматным.

Дорога неизменно вносит свой акцент на твою реальность. Вот взять, хотя бы, меня: еще совсем недавно я была уверена, что крепко стою корнями в жизни, но события изменились и теперь я оторвана от привычного мира, его забот и надежд — они остаются в прошлом. А что будет впереди, как это сложится, было больше похоже на затуманенное стекло вагонного окна.

Мир отстукивал километры между мной и городом, с которым меня связывали 30 лет жизни, за окном мелькали деревья, столбы и полустанки. Жизнь уносила прошлое, предлагая забвение, но вместе с этим открывала пространство для будущего. Последняя мысль вдохновила меня, и я предалась воспоминаниям. Потому что заглядывать в будущее не решалась, смиренно предоставив это право судьбе. Как будет, так и будет — вот установка, которая была высечена мной на экране сознания.

В животе неприятно зашевелился страх или голод, я не могла сейчас их отличить, потому решила сделать перерыв в размышлениях и вышла в коридор. Тут можно было размять ноги, пройдясь по ковровой дорожке, заботливо застеленной длинным белым полотенцем с синей полосочкой по краям. Очевидно, забота проявлялась о самой дорожке: чтобы наши пассажирские ноги не так сильно пачкали дорогую собственность железной дороги. И еще в этом некогда белом, изрядно затоптанном, и оттого, скорее, сером, полотенце, читалась забота и о проводницах: им меньше хлопот с уборкой. И то сказать: просто скатать полотенце в рулончик и сдать в стирку, а по вагону протянуть из конца в конец новый рулончик.

Я восхитилась чьей-то предприимчивости, экономившей время и средства. Больше объектов, заслуживающих моего внимания, в обозримой протяженности вагона, не наблюдалось: странным образом, все пассажиры одномоментно скрылись в своих купе. Судя по стуку ложек в стаканах, шелесту разворачиваемой фольги, обнажающей курицу и хрусту нарезаемых овощей, наступало время обеда. Коридор наполнился ароматами домашних припасов и гомонов голосов.

Я не люблю делать все «как все», предпочитая жить в своем ритме, хотя бы в тех вещах, которые доступны моему планированию. Ну, уж по части времени обеда я точно могу поступить «не как все». Улыбнулась собственной дерзости, которую точно не одобрил бы отец. Мысленно сказала ему: «Прости, но мне так удобнее» и, опустив пониже створку окна, принялась рассматривать весь состав, который к этому времени делал поворот на трассе.

Я увидела первый вагон и паровоз, с черной кудрявой шевелюрой дыма, которая разрывалась потоками воздуха и таяла в неизвестности. Удалось увидеть и хвост состава: последний вагон переваливался с бока на бок, пытаясь попасть в ритм с остальной вереницей собратьев, но ему это плохо удавалось. Мелькнула мысль: насколько, должно быть, там трудно выпить чаю. И еще: какая я молодец, что выбрала место в середине состава.

Один обрывок черного дыма больно хлестнул по лицу, вызвав удушливый кашель. Это явно был намек, чтобы прекратить такие «наблюдалки», тем более, известны случаи, когда из окна впереди идущего вагона может прилететь что-то еще более опасное.

Голос за спиной вернул меня в реальность нашего вагона:

— Скажите, а вы сейчас будете обедать? А то мы хотели пока занять ваше место на нижней полке, чтобы перекусить, вы не возражаете?

Добродушный отец семейства, толстяк Петрович (так он представился сразу, как только расположились на посадку) улыбался приветливо.

— Конечно, никаких проблем, обедайте, приятного аппетита. — Я улыбнулась в ответ.

Как раз в это время мы подъехали к очередной станции и можно было выйти на свежий воздух. У выхода толпились желающие покурить на улице, а снаружи кричали местные предприимчивые продавцы всякой снеди: от домашних пирожков, наборов вторых блюд (картошка, котлета и лучок, бережно обернутые пленкой), до копченой рыбы и соленых огурчиков. Конечно же, широкий выбор пива, воды и сигарет.

Подошвы почувствовали приятную твердь земли, которая не качалась, но внутри тела покачивание еще жило, отчего голова слегка кружилась. Я решила пройтись вдоль состава, решив, что не буду торопиться, и если будет гудок на посадку, я запрыгну в ближайший вагон, а там уже перейду в свой, устроив себе еще одно мини-путешествие.

Но пройтись по вагонам в этот раз не удалось: стоянка затянулась, и я успела пройтись туда и обратно, вернувшись к своему вагону. В окно нашего купе весело махал рукой Петрович, давая понять, что их семейный обед закончен, и я тоже могу пообедать. Я решила попробовать теплой картошки, обрадовав бабульку в чистом фартуке и белых нарукавниках.

— Ешь, голубушка, у меня все свое, натуральное, — приговаривала она, засовывая сторублевку в карман юбки под фартуком.

Было что-то в ее облике родное. Я не сразу уловила, но потом резко закололо в груди: она была похожа на мою бабусю Марусю. Бывало, вот так же копошилась у печки, доставая длинным ухватом чугунки с кашей или топленым молоком, покрытым золотистой пенкой с коричневыми кружевами по краям.

— А не хочешь ли, случаем, молочка топленого? С картошечкой будет в самый раз, у меня вот поллитровочка одна осталась. И бабуля извлекла из корзинки банку, подтверждая достоверность рекламы.

— Только уж не обессудь: крышку не оставлю, у меня с ними прям беда — не напасешься. А тебе, поди, в дороге она без надобности». — И ловкие, натруженные руки с синими выпуклыми жилками и узловатыми пальцами уже приготовились снять крышку.

— Так что, берешь молочко, голубушка? — Загорелое лицо в лучиках морщин, разбегающихся от глаз, уголка рта и на лбу, замерло на вопросе, скрывающем надежду.

— Возьми, уважь: тяжко обратно тащить. — Бабулька заглядывала мне в глаза, ожидая ответную реакцию.

А я просто оторопела от такого сходства, которое становилось очевиднее с каждой минутой. Да я готова была купить у нее все что угодно, за эти мгновения, скользнувшие прямо на перрон из моего детства.

— Конечно, я беру, давно не пила настоящего топленого молока. Оно у вас с пенкой?

— А то, как же, знаю, что самое ценное в топленом молоке — она самая, пенка, вот она, родимая… — Бабулька принялась щебетать еще более оживленно, предвкушая, что тяжелая банка теперь будет обменяна на легкую и приятную бумажную денежку.

Тут раздался свисток машиниста, пассажиры засуетились, проводники закричали, созывая своих отдыхающих по вагонам. Бабулька благодарила и желала хорошей дороги, и потом еще постояла напротив окна, выхватив глазами мой силуэт и радостно махала, пока поезд не отъехал от станции.

Я махала ей в ответ, а слезы капали на ту самую пенку: слегка сморщенную от жара печки — совсем, как у бабуси…

****

Сквозь слезы мелькали воспоминания…

Еще год назад я была поглощена привычными и приятными мыслями и заботами, работая в перспективном отделе рекламы самого сильного завода концерна КамАЗ. Все было замечательно. Я не жила, я порхала и наслаждалась предвкушением поездки в столицу. Передо мной было целых две масштабных цели: поселиться ближе к дочери с внучкой и, по возможности, помогать им. Вторая цель: применить весь накопленный багаж знаний и опыта. Как-никак 30 лет старалась, уже было, чем гордиться.

Совершенно безобидная процедура ежегодного медосмотра не предвещала ничего особенного. Мы стайками передвигались из кабинета в кабинет, получая привычные подписи врачей. Но в кабинете гинеколога врач озадаченно поинтересовалась: «У вас есть кто-то дома? Вам нужно собрать вещи и срочно в больницу».

Это было удивительно: ведь у меня ничего не болело… Ну, рос немного живот, я считала, что от сытой жизни. А то, что рос он странно: в одном месте и уже выглядел, как бугорок, я на фоне общей жизненной радости просто не замечала.

Но слова и озадаченный вид доктора возымели действие: я напряглась и отправилась в стационар, где меня успокоили: пока это подозрение на опухоль, а она может быть доброкачественной. Но чтобы не запускать процесс, нужно ее удалить.

Это было сказано так спокойно, обыденно, что я восприняла сообщение, как визит к стоматологу для удаления зуба. Я даже шутила перед операцией: нельзя ли попутно удалить и жир с живота…

Воспоминания из реанимации обрывочны, запомнилась эйфория и легкость, пока действовал наркоз и сильнейшие боли, когда он отходил. Теперь я знаю, что такое «ломка» у наркоманов. Первые два дня, пока нельзя было вставать, со мной сидела дочка, которая специально приехала из Казани (хорошо, в институте у нее были каникулы). А потом уже заставляют ходить, чтобы было движение. Было странное ощущение: ватные ноги не слушаются, в животе сильные боли, одной рукой держишься за стенку, второй рукой держишь повязку и трубки катетеров.

Преодолевать по несколько метров было непривычно трудно, но зато возвращалось ощущение реальности своего тела и чувство маленькой гордости за свою победу. Так проходили положенные после операции дни для восстановления. На 10-й день приходили результаты биопсии, они были решающими, они сообщали: подтвердилась опухоль доброкачественная или уже онкологическая.

Этот день останется в памяти навсегда: теплый июльский день, наш хирург делает обход и сообщает каждой ее дальнейшую судьбу. С замиранием и радостью слушаешь вожделенные, сказанные пока не тебе, слова «Вы — на выписку, не забудьте забрать больничный лист у старшей сестры».

И когда очередь доходит до меня, услышав тихое: «А Вы остаетесь, продолжим лечение»…

в один момент мир изменился: предметы и люди скрылись в тумане, звуки полностью исчезли.

Я оцепенела. Внутри орал чей-то истошный голос: «Этого не может быть! Это не про меня!»

Но рядом глухим колокольным погребальным набатом звучало едкое слово «онкология»!..

Прожив 10 дней в онкологическом стационаре, охочие до вразумления новеньких, старожилы быстро тебя всему обучат. Так и я уже знала, что «лечение» и означает, что опухоль подтвердила свою смертельную злокачественность.

На улице торжествовало лето, щедро рассыпая свои дары: тепло, листва, гомон птиц. Распахнутое окно, возле которого я лежала, стало импровизированной сценой иного мира. Того, который я могла помнить, но он уже не принадлежал мне.

Я изменилась, и мир для меня не мог быть прежним.

Я искала взглядом, за что зацепиться. На ветке напротив сидел воробей: радостно чирикал и топорщил перышки, судя по всему, прихорашивался.

А мне теперь некуда прихорашиваться… грустная мысль тут же наполнила глаза слезами жалости к себе, а последствия были мне хорошо известны.

Пришлось включать «самоспасение»: искать что-то более позитивное. Вспомнились симоронские практики, начала повторять про себя, как молитву: «Я — та, что сидит на ветке. Я — та ветка, что растет из дерева. Я — то дерево, что зеленеет листвой». Эта игра в каламбур отвлекла и снизила остроту трагизма.

После выхода из ступора у меня начался приступ злости, и я начала метаться в поисках другого онколога, чтобы пересмотрели диагноз.

Мне казалось, что это ошибка! Со мной такого не могло случиться!

Я подняла на ноги все возможные связи, и онколог был найден. Но диагноз не изменился…

Нужно было готовиться к адской процедуре химиотерапии (сознательное отравление организма, чтобы выжечь раковые клетки, но попутно и здоровые).

Благодаря моей способности налаживать контакты, за 10 дней «до дня Х» я перезнакомилась со всеми медсестрами и сумела расположить к себе даже старшую сестру, потому химиотерапию со мной она проводила лично.

Длится это 5—6 часов, в вену тебе вливается до 3 литров всякой гадости, организм сопротивляется и начинается сильнейшая рвота.

Потом месяц ты отдыхаешь, и все повторяется заново.

Таких курсов нужно пройти минимум шесть.

И снова анализ на биопсию, чтобы увидеть динамику, если она есть… В моем случае хватило шести курсов.

Потом шло наблюдение на группе инвалидности.

Щадящий режим жизни и питания, абсолютное исключение волнений.

Словом, перемещение в разряд инвалидов.

Я чувствовала себя вычеркнутой из жизни.

Конечно, огромная поддержка в этот момент была со стороны близких: мужа, сестры Гали с ее мужем, моих детей, мамы.

Теперь я опиралась на их заботу, но в то же время чувствовала себя иждивенцем, ведь до сих пор это я поддерживала всех. Чувство вынужденной беспомощности росло.

Ведь когда на пике карьеры ты падаешь на землю с диагнозом онкология, проводишь полгода на химиотерапии и получаешь страшную розовую справку об инвалидности, запрещающей тебе работать, поневоле начнут приходить мысли о неизбежном конце. Тем более, в больнице, куда я теперь должна была ложиться каждый месяц, я видела, как смерть забирает людей без скидок на возраст: косит и старых, и молодых. А я в этой очереди была совсем не молодой.

Я честно пыталась жить с этим диагнозом.

Даже спорила с комиссией, просила выдать мне другую справку, дающую право работать, но мне отказали.

Потом я проявила недюжинную активность, чтобы организовать в квартире капитальный ремонт, да еще с оформлением документов на перепланировку. Честно прошла через все инстанции и получила разрешение. Муж занимался уже грязной строительной частью.

Ремонт был сделан, квартирка ожила.

А я — нет.

Я по-прежнему ощущала себя биороботом, в котором выжжены все провода–чувства.

Я использовала остатки связей и устроилась работать в детский центр, что был в соседнем доме. Это можно было считать редкостной удачей: не нужно добираться транспортом, а выйти из дома за 5 минут до начала рабочего дня–о таком мечтают тысячи, но радость не поселилась в душе.

И сама работа — среди детского шума и радости, праздников и творчества–все то, что я очень любила ранее и о чем могла бы только мечтать, перестали вдохновлять меня.

Я почувствовала себя лишней на этом празднике жизни и покинула мир детства.

Хотя напоследок я организовала себе праздник- с размахом отметила 50-летний юбилей в стенах этого детского центра.

И опять ушла «в никуда»…

***

Еще какое-то время продолжала «трепыхаться» и суетилась, втискивая себя в прежнее течение жизни.

Я даже улыбалась, пытаясь вспомнить состояние, следующее за улыбкой, но память молчала. Ее, видимо, тоже выжгли препараты химиотерапии.

И теперь там прорастал страх безысходности.

И все же я сделала еще одну попытку — перейти под крыло знакомого бизнесмена и заняться у него организацией нового направления в бизнесе: подбирать персонал, проводить собеседования и тренинги, заниматься рекламой. Было увлекательно. Так сообщал мне ум.

А душа молчала.

И это было тоскливо.

Это была не я.

Я — та, которая была прежде, созданная из разных кусочков событий, в которой жила яркая душа, уже умерла. А без души жить я не умела.

И тогда я увидела ближайшую перспективу: свою могилку за убогим забором (что за дикие нравы в нашей культуре — мелькнула мысль) и страшно возмутилась. Ура! Это была первая эмоция за последнее время. И пусть она была не радостной, но она была яркой. Я знала, что возмущение может быть обратной стороной радости, нужно только постараться.

Ухватила я возмущение видом собственной могилки и тут понеслось. Вспыхнуло яркое ЖЕЛАНИЕ, наконец-то! Желание, вполне конкретно оформленное в цель: уж если мне суждено умереть (а от онкологии большинство умирают — такая была необоснованная статистика в моей голове), то я хочу быть похороненной в Москве.

Только так, а не иначе. Дерзко, правда?

Ведь чтобы осуществить эту затею, нужно было иметь московскую прописку, а для этого необходимо заиметь там жилплощадь.

А как это сделать? Правильно — продать то, что мы сейчас имеем: 3-комнатную квартиру в самом центре города, престижный район. Для обывателя, всю жизнь стремившегося к подобному положению, это показалось бы абсурдным, ведь в Москве мы смогли бы купить не больше комнаты.

Настолько дерзко, что когда я сообщила эту идею мужу, он опешил, но с умирающими ведь не принято спорить.

Никто из многочисленной родни и не спорил со мной, правда, пытались убедить поехать, пожить, посмотреть, «притереться». Но я не соглашалась на полумеры, убедив себя и убеждая родню, что могу не успеть. И все замолкали, не зная, что возразить.

Желание было такой невиданной для меня силы, что я была похожа на одержимого человека.

Я находилась в состоянии между двумя страхами: страхом смерти, который сама же в себе разжигала, как стимул для движения к цели, и страхом неизвестности на новом месте.

Но вместе со вторым страхом загоралась ярким огнем радость перемен, вера в то, что хуже не будет, будет только лучше.

Было страшно подумать, как я буду справляться, если муж откажется ехать со мной, решит остаться, поддавшись убеждениям своей матери и прочным связям.

Я уже привыкла, что он всегда рядом, он–надежная защита и опора в большом и малом. Но невероятной силы убежденность, что все будет хорошо, сметала мой страх.

На мое счастье, муж согласился. Это было первым сигналом верности моего решения. Решение принято. Я еду в один конец, не давая страху лазейку: «если не получится — вернешься в привычное болотце».

Итак, на 51-м году своей яркой жизни, я ехала в Москву. Покорять или покоряться? Там видно будет, повторяла я себе фразу под одобрительный стук колес.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ

Пейзаж за окнами вагона постепенно менялся. Маленькие городишки, мелькавшие быстро, как в ускоренном фильме, начали «подрастать»: все чаще встречались новостройки, больше фонарей и гирлянд в оформлении. Это столица «пускала корни» в пригород, в область.

Заметно уплотнялись автомашинами дороги, напоминая бурлящий поток, втекающий в ту желанную реку — Москву. Уже были видны заторы, знаменитые московские «пробки».

Одновременно расширялись магистрали, накручивались транспортные узлы и развязки, появлялись высотные здания.

И вот мы подъезжаем к платформе Казанского вокзала. Все воспринимается иначе, ведь теперь я прибыла не в качестве гостя, как было ранее, а уже официального жителя столицы (хотя этого статуса у меня еще не было, но отчего-то я совсем не сомневалась).

Ах, этот провинциальный оптимизм… в моем случае это было особенно специфично, ведь далеко не юная дева.

Я смотрела на город моей мечты, который отверг меня в 16 лет, и теперь я пришла к нему окончательно, навсегда. Я так решила и была довольна своим решением.

Было состояние «возвращение блудной дочери», отчаянно желающей быть принятой и прощенной.

Я всматривалась, вслушивалась в город, где я проведу последнюю и лучшую часть своей жизни. Я так решила, отправившись сюда. Меня поразило, что при всем блеске соборов и высоток, суете людей и машин, он не вызывал во мне трепета, как музей. Я видела его родным — созданным для жизни в труде и отдыхе.

И хотя закон «Москва слезам не верит» действовал жестко, но он был еще и городом массы возможностей. И отчего-то я была уверена, что здесь найдется место и для меня.

ПЕРВОЕ ЖИЛЬЕ — НОГИНСК

Наших средств хватило только на плохонькую 1-комнатную в далеком Подмосковье — в Ногинске. Муж привез наши скромные пожитки, и мы начали жить: каждый день ездили на электричке или на автобусе в Москву, еще я встала на учет в онкодиспансер, получала пенсию, маленькую — 2 тысячи, но все же поддержка.

И начались хождения в поисках работы.

Увидела я как-то объявление в метро: Академия Натальи Нестеровой, в составе которой был Институт благородных девиц! Меня это, конечно, сразу зацепило, и я позвонила в дирекцию, рассказала о своем опыте создания аналогичных курсов. На удивление, мой рассказ произвел впечатление, меня пригласили выступить на педсовете с презентацией программы.

Я выступила перед уставшими, ничем не интересующимися московскими педагогами. Только директриса слушала меня восторженно и все сокрушалась: «Ну, где же Вы раньше были! У меня все часы расписаны…»

А я, в принципе, и не хотела у них работать, мне просто было интересно, насколько я смогу произвести впечатление и насколько актуальна моя тема. Я своей цели достигла и была вполне довольна собой.

Каково же было мое удивление, когда через пару дней мне позвонила радостная директриса и сообщила, что она там что-то передвинула, и для меня освободились часы, так что меня ждут. Жертва ради меня была слишком велика, и я не могла отказать им. Начала я свое первое занятие с прямого вопроса к девочкам, как они понимают выражение «благородные» девицы? Как я и предполагала, они даже не задумывались, считая, что название просто взяли из царских времен периода «благородных пансионов». Я же дала им более духовное понимание, разделив слова на две составляющих: Благо — т.е. та полезность, которую ты можешь создать и принести ее родным и близким, т.е. в Родство.

И вот, сразу после моего первого занятия меня пригласили в учебную часть, и завуч ласковым голосом попросила придерживаться академической программы психологии для старших классов школ… Пошла я в магазин, купила эти учебники, глянула туда — такая скукотища!!!

Ну, прямо душу сворачивает! Не могла я себя заставить эту фигню впихивать в мозги этих переростков, потому отказалась от преподавания. Да и узнав подробнее программу этого Института благородных девиц под патронажем фонда Горбачева, я поняла, что все это фикция, сплошная показуха, и кроме уроков по этикету и танцев для Венского бала — больше им ничего не дают — курс обычной школы. А это мне совсем не интересно было.

И тогда я набралась смелости и отказалась работать в этом заведении.

Расставание было не радостным, но спокойным — главное, я вновь обрела свободу. Удивительным было то, что на следующий учебный год они мне все равно позвонили и пригласили снова преподавать, но тут уж я категорически отказалась.

***

Моя «лебединая песня» –это работа в Сервис-парке. И начиналось все очень оригинально. В поисках какой-то необычной и очень интересной работы, совершенно не представляя, что бы это могло быть, я регулярно просматривала справочник «Работа и зарплата» и вдруг на одной из страниц вижу странное объявление: «Требуются дизайнеры (возможно обучение)».

В такой формулировке уже была заложена интрига: если набирают дизайнеров, то чему их еще можно обучать? Значит, берут студентов, которым можно меньше платить, а уже доучивать будут на месте. Так решила я, и подумала, что вот тут мне есть что предложить! Позвонила и договорилась о встрече в кадровом агентстве, занимавшемся подбором этих вакансий.

Когда я туда появилась, я сразу сообщила, что никаким образом не подхожу под указанную вакансию, но я неплохо разбираюсь в детской психологии и имею собственное мнение в области психологии интерьера и мне хотелось бы это опробовать в реальных интерьерах.

На мое удивление, хозяйка кадрового агентства невероятно обрадовалась: «Ну, наконец-то! Я же им говорила, что им нужен психолог, который разбирается в интерьерах! Просто у меня не было такого человека. Я непременно должна Вас показать хозяевам студии!

Приезжайте, я Вас в графике собеседований арт-директора (она же — жена директора студии), поставлю самой первой, пока она еще внимательно слушает кандидатов. Что из этого получится, я не знаю, тут уж от вашего красноречия все будет зависеть».

Итак, «картина маслом»: сидит в холле группа молодых дизайнеров с папками своих проектов и эскизов, и среди них я — тетя пятидесяти лет с пустыми руками, но блеском в глазах.

На собеседование каждого кандидата отпускалось по 15 минут. Я вошла. На меня смотрели удивительно мудрые и столь же усталые глаза изящной женщины — Аллы Дмитриевны. Я начала рассказывать о том, что знаю, как вижу психологический аспект в дизайне интерьера… арт-директор слушает меня 15 минут, 30, 45… и потом задумчиво говорит: «Удивительно! Я работаю в этой области более 10 лет, мне казалось, что я все здесь знаю, и я поражена, что может быть такой необычный и оригинальный взгляд на тему! Но–звучит пауза– я совершенно не представляю, КАК это можно применить в нашей практике? Впрочем, давайте, вы проведете семинар в нашем новом открывающемся салоне, а там посмотрим…»

Москва благосклонно (скорее — снисходительно) позволила мне показать себя.

Я была счастлива этой возможности.

VIBEL

И вот я попала в мир французских детских интерьеров Vibel. Я была поражена, потрясена этим миром ярких красок! На фоне привычных бежево-коричневых или черно-белых мебельных гарнитуров, заполонивших все магазины страны, этот салон был ярким оазисом красок и радости, той самой сказкой, о которой я мечтала, представляя мир детства!

Я была счастлива уже тем, что я просто попала в этот мир! Я не думала о будущем, я совершенно не знала перспектив, но я была абсолютно счастлива «здесь и сейчас»!

Мне щедро разрешили провести семинар в 3 дня по 2—3 часа, и это тоже мне казалось подарком. От счастья я «обрушила» на слушателей все море информации, которым я владела на тот момент: и по детской психологии, и по цвету, цветотерпии, звукам, запахам, рисункам и фактурам…

Судя по тому, что на семинаре присутствовали сами хозяева компании (арт-директор А.Д. и гендиректор А.М), я поняла, что моя интрига удалась. Правда, я видела, что молодым дизайнерам моя информация была тяжелой (ведь их только что загрузили сложными программами по конструированию и расчетам), но я просто щедро отдавала информацию.

Впечатление произвести удалось, и мне даже щедро (по тем временам) заплатили.

Но потом наступила тишина. А я за время пребывания уже влюбилась в этот мир…

И в ситуации такой неопределенности, будучи практически никем для этой компании (просто обаятельным и эрудированным человеком), я стала просто приходить в этот салон и отдыхать, наслаждаясь буйством красок, форм, рисунков и удивительной концепцией, созданной для детей.

И тогда постепенно у меня родилась идея, которая затем оформилась в реальное предложение для гендиректора. В подготовке презентации своего «продукта» мне помог мой опыт работы в бюджетной сфере: я четко рассчитала «интерес» компании и столь же четко показала преимущества моего присутствия в общей концепции.

А заключалось все в следующем: я предложила составлять к каждому дизайнпроекту индивидуальное описание преимуществ данного проекта, но не с позиции компании-проектировщика, а с позиции заказчика.

Проще говоря, я детально описывала проект, показывая, какую пользу принесет ребенку наличие в его пространстве именно этой модульной мебели, как эта мебель будет помогать развивать у ребенка те или иные личностные качества.

При такой подаче, дизайн-проект становился индивидуальным не на словах, а уже «документально». Все это позволяло повысить репутацию компании (а значит, ее конкурентные преимущества), а также повышало лояльность потребителей и рост повторных заказов.

Презентация прошла успешно, я была убедительной.

И хотя шансов было ничтожно мало, судьба вновь улыбнулась, и меня взяли в штат: теперь я начала писать комментарии к проектам с детским восторгом и одержимостью провинциалки.

***

Жизнь потихоньку стабилизировалась, я наслаждалась процессом, принимала участие в масштабных тренингах повышения квалификации дизайнеров региональных магазинов, кругом были только положительные отзывы.

А судьба снова подарила мне улыбку: внезапно в салоне увольняется администратор, которая работала с самого основания салона. Нужно было срочно искать замену, но на время поисков нужно было кого-то назначить. А тут «я прохожу мимо» и руководство вспоминает, что у меня есть опыт работы администратором в дизайнерском салоне. Мне предлагают занять эту должность.

Немного посомневавшись (все же многое незнакомо и очень тревожно иметь дело с наличными деньгами в разных видах валют, кассовым аппаратом, инкассацией…) Но местный бухгалтер убедила меня, что будет помогать, и я согласилась.

Было трудно, было страшно, были ошибки, которые исправить можно было только через пару месяцев, но зато была шикарная зарплата и проценты от продаж! Как же они радовали душу!

Но через какое-то время кандидатуру администратора с профильным образованием и опытом работы в торговле все же нашли, и я обучала ее тонкостям ведения дел.

«А что же я? А что дальше со мной?» –встал вопрос, которого я уже начала бояться: ведь уже привыкла к этой среде, к коллективу, менять что-то не хотелось.

Я знала, что со мной будет этот непростой разговор. Приятно было видеть, что на беседу со мной приехали оба «генерала»: и арт-директор и генеральный.

Разговор строился интересно: «Н.Е., мы видим, что в последнее время Вы как-то потускнели, нет прежнего блеска в глазах, нет интересных идей, мы очень благодарны Вам, что помогли–закрыли позицию администратора в это непростое время, но по всему видно, что это — не Ваше. Вам это трудно и не столь интересно, верно? И мы хотели бы освободить Вас от этого бремени».

До чего изысканная речь… Я наслаждалась, слушая ее, но за красивыми словами благодарности стояла темная туча неизвестности.

У меня все оборвалось внутри, я уже нарисовала жуткую картину моего грустного будущего. Не удержалась и задала вопрос: «А что же будет со мной?»

На что гендиректор радостно и уверенно сообщил: «Ну, это Вы можете даже не переживать: Вы остаетесь в компании, более того, мы забираем Вас в главный офис!» На мой вопрос: «А в качестве кого?» он ответил: «Да там полно работы! Хотя бы наведете порядок в дизайнстудии, как мастерски сделали это здесь».

Итак, из салона детских французских интерьеров на Таганке, я перехожу в главный офис дизайнстудии на Преображенке. А студия эта далеко не простая… в свое время получили право делать проект загородной резиденции Огарево президенту Путину! Разумеется, на тот период студия находилась в режиме строгой секретности и купалась в деньгах, и потом еще несколько лет шли проекты «по рекомендации».

Однако всему приходит конец, так и здесь: постепенно проектов становилось все меньше и пришлось думать о создании какого-то нового направления, которым и стала студия французских детских интерьеров.

Когда меня перевели в главный офис, здесь был период «затухания»: мало заказчиков, мало желающих работать (либо просто откровенные лентяи, не стремящиеся ничего менять в своей жизни; либо отсиживающие свой срок перед новой работой). Упадок в делах, в документах, завалы с каталогами и образцами тканей и материалов…

Особенно потряс меня кабинет арт-директора: все свободное пространство, каждый сантиметр были завалены горами журналов, каталогов, образцов и документов! Это был хаос из шикарных вещей и уникальных творческих изделий, образцов продукции и декора.

Хаос, который не позволял людям здесь долго находиться. Казалось, что вещи здесь размножаются самопроизвольно и вытесняют появление людей.

Когда я спросила арт-директора, насколько комфортно ей тут работать, она сказала, что устала от этого беспорядка, но справиться с ним не может.

Тогда я проявила инициативу и предложила привести все в систему. Она была поражена: неужели это возможно?! Если Вы это сможете — это будет чудом!

И я взялась за этот процесс.

Такого напряга я никогда не испытывала! Три дня по 8—9 часов я перебирала эти журналы, каталоги, документы и сортировала, вытирала пыль, перекладывала… На второй день у меня начался аллергический кашель от скопившейся везде многолетней бумажной пыли, и стало подташнивать, но я держалась, поскольку уже был виден силуэт кабинета, начали открываться свободные поверхности.

Когда я закончила и пригласила на «экскурсию» местных «старожилов», они были поражены и восхищены: «Я работаю тут давно, но даже не подозревал, что здесь есть шикарный стеклянный стол с зеркальными опорами!»

«О, а вот это, оказывается, диван — он вечно был завален образцами тканей, и никто из нас не знал, что под ними находится. А кабинет-то, оказывается, имеет свое лицо!»

Арт-директор, увидев результат, восхищенно оценила: «Вы совершили невозможное, для меня Вы как ангел-хранитель». Я вновь почувствовала свою значимость, и даже некоторую незаменимость: ведь до меня никто не отваживался совершить этот «подвиг».

Постепенно я стала своеобразным «центром» всяческих процессов в офисе, поскольку безотказно соглашалась выполнять всякие задания. Мне нравилось решать трудные задачи, разбирать завалы каталогов, структурировать процессы.

Шеф часто со мной советовался по вопросам воспитания детей, сотрудники тоже обращались, я сама вызвалась организовывать корпоративы, писать сценарии и сама стала ведущей. На этом этапе шеф даже одаривал меня такими комплиментами: «Раньше я думал, что вы — просто очередная „игрушка“ Аллы (арт-директора). А теперь я вижу, что Вы — ценный кадр, теперь я Вас себе заберу!»

Особенно хорошо мне удавались занятия на тренингах для региональных дизайнеров — здесь мне позволялось проявлять максимальное творчество! И после моих занятий люди выходили восторженно-окрыленные, шеф даже спрашивал: «Что Вы с ними такое там делаете, что они выходят такие радостные? Надо будет как-то побывать на Ваших занятиях».

Все шло замечательно. Казалось бы.

Попутно с солнечной радостью в душу серым туманом заползали старые состояния: сомнения собирались в клубки страха: а что будет дальше со мной, когда моя миссия будет выполнена, и я «выйду в тираж»? Ведь в коммерческой структуре не терпят балласта. В этой компании было уютно, как в родной семье, и внешний мир начал меня пугать.

И вновь на выручку мне пришла смекалка. Я внимательно изучила организационные процессы и поняла, что пять подразделений компании, расположенные в разных местах, нуждаются в едином обеспечении канцтоварами, хозтоварами, расходными материалами для оргтехники и пр. Также нужно было упорядочить организацию платежей по аренде, телефонной и интернет связи и многим другим процессам. До сих пор все это выполнялось стихийно: поручалось «тому, кто шел мимо».

И я рискнула предложить шефу взять эти процессы в свои руки. При этом я заявила для себя такой же оклад, как для администратора студии! Это было дерзко, и я рисковала, но расчет был верным, и риск оправдал себя. Так в компании спустя почти 10 лет впервые появилась должность офис-менеджера, и я стала первым кандидатом.

Я была рада, что у меня появился официальный статус, запись в трудовой книжке и конкретные обязанности. Я погрузилась в эту работу с одержимостью, достойной лучшего применения. Я выстроила дружественные отношения практически со всеми членами коллектива, к каждому находя свой подход.

Самым большим комплиментом по этому поводу были слова: «Когда ты появилась в нашем офисе и развила бурную деятельность, мы думали, что ты выслуживаешься и тихо ненавидели тебя… и кто бы мог подумать, что пройдет так мало времени, что я не могу без тебя — без твоей улыбки, задорного смеха или дерзкой шутки!»

2008 г. Реутово

У мужа тоже дела шли хорошо, мы продали квартиру в Ногинске и купили в Реутово! Это было огромным семейным достижением — ведь мы подвинулись к Москве максимально близко.

Следуя какой-то неведомой традиции (или какого-то иного замысла), квартира тоже была в ужасно запущенном состоянии, и вновь нам приходилось ее реанимировать, создавать здесь жизнь и уют. В скором времени этого удалось достичь, но вот размещаться двум компьютерам на одной территории было сложно.

Я все больше мечтала о 2-комнатной, и чтобы непременно в Москве, поближе к метро. Мечта была из категории фантастических, если вспомнить о моем возрасте и неустойчивом положении в компании. Но мечтать же никто не мог запретить? И я просто мечтала…

К этому времени работа офис-менеджера начала меня утомлять своим однообразием, ведь я уже создала систему из хаоса, все начало работать автоматически, но уж слишком однообразно.

Я чувствовала, что тупею: у меня перестали появляться интересные идеи или спонтанные желания.

Меня стало посещать желание бросить это все: созданный мной механизм мог уже работать и без моего участия, точнее — с любым другим человеком. В моей душе рос протест, в уме зрело решение…

Ах, какую изящную импровизацию я тогда выстроила: идеально точно рассчитала время наибольшей активности в работе студии и именно в этот момент положила генеральному директору на стол заявление об увольнении!

У студии была точка взлета: проходил очередной курс повышения квалификации для дизайнеров новых крупных салонов в Киеве и Одессе, и мое присутствие в программе было очень нужно.

Увидев заявление, шеф аж подпрыгнул, и побежал к АД с тревогой в голосе: «Она хочет нас покинуть!» Не скрою: это было приятно — видеть: что ты влияешь на состояние таких важных людей.

Руководство немедленно собралось возле меня с вопросами: «Почему? Что случилось? Что ты хочешь, чтобы остаться?»

Ответ у меня был готов заранее: «Я хочу заняться творческой работой: наполнением сайта и рекламой».

Конечно, я четко знала, что сайт уже находится в стадии разработки и копирайтер, и менеджер по рекламе все равно будут нужны, так что — почему бы не представить свою кандидатуру?

А еще я уже провела «тайные переговоры» с нужными людьми, кто имел отношение к данной теме и в случае чего, они точно проголосовали бы за меня.

На всякий случай, я самостоятельно прошла курс повышения квалификации «Копирайтинг в рекламе», благодаря этому теперь имела и московский сертификат, и более четкое представление о современных тенденциях в этом процессе.

Попутно я еще проучилась на годичном курсе «Заочная школа журналистики» –потренировала свое «перо». Так что я была вполне подготовлена к презентации своей программы по копирайтингу и рекламе.

О, как грамотно я провела эту презентацию! Как в настоящих тренинговых центрах– папки с моей программой по продвижению сайта — для каждого члена заседания, масштабная схема загруженности менеджера по рекламе — на большом листе на флипчарте. А потом я озвучивала свою презентацию, получив одобрение и участников, и руководства.

Вот так я стала копирайтером и менеджером по рекламе все в той же компании. Это была очередная ступень моей карьерной лестнице.

***

Мой новый карьерный этап сначала был интересным: я писала статьи для новенького сайта компании, я занималась переговорами с редакциями интерьерных и детских журналов на предмет размещения рекламы, потом к этому присоединилась наружная реклама и реклама на автомашинах компании, различные праздничные открытки, участие в организации выставок и мероприятий.

Забавно, что ситуацию с моим увольнением шеф умудрился использовать себе на пользу.

В это время он получал второе высшее образование для руководителей компаний, и я стала примером его «мудрого» управленческого решения: когда ценному специалисту (я), собиравшемуся покинуть компанию, он нашел адекватное применение, благодаря чему был сохранен кадровый потенциал!

Разумеется, приятно узнать, что тебя считают не просто винтиком в системе, а ценностью, которую стоит сохранить.

И еще одно приятное воспоминание: шеф, наконец, захотел поприсутствовать на моем занятии во время семинара для региональных дизайнеров, он остался в таком восторге, что когда мы пошли после занятий в метро, прощаясь, кричал, не стесняясь людей: «Ты–супер! Пять с плюсом тебе!»

Но…

Никто не обещал, что это будет вечно. Жизнь вносила свои коррективы, вот и мои обязанности начали превышать мыслимые объемы, и тогда я решила окончательно покинуть компанию.

На тот момент я была в предвкушении того, что займусь собственным сайтом, чтобы перейти в интернет-бизнес. Но этот процесс шел с большим трудом, я искала новые связи, размещала свои статьи в интерьерных журналах, выступала на мероприятиях для дизайнеров.

Шел накопительный этап.

2010 год принес серию очень важных событий:

1 событие: в январе у старшей внучки Насти подошла очередь операции на сердце (в 12 лет обнаружили порок сердца, который создавал риск жизни), еще 2 года ушло на то, чтобы благотворительный фонд насобирал денег, и всякие бумаги оформляли.

В этот же срок (практически день в день!) дочь Марина должна была родить долгожданного ребенка во втором браке.

На операцию с внучкой легла я, а Марина отправилась в роддом.

Сейчас операции на сердце делаются уже не полостными, а через прокол в бедре, но все равно под общим наркозом, и я потом сидела возле нее в реанимации, где присутствует море боли и отчаяния — кругом маленькие дети и даже младенцы в тяжелом состоянии. На их фоне Настя была самой взрослой.

2 событие — А на следующий день, когда из реанимации внучку уже перевели в палату, рано утром позвонила дочь: чуточку раньше родила сыночка!!! Назвали Максимкой. Вот так случилось целых две радости — и Настино здоровье поправили, и новую жизнь приняли!!! Он стал четвертым внуком, сделав меня богатой бабушкой.

3 событие — Через полгода (к лету) встал вопрос, где бы Насте отдохнуть на море после операции, но теперь ей не с кем было ехать, раз братик родился. Вот и подумали мы, что неплохо было бы в Израиль к родственникам слетать — в разных морях искупаться. Отдохнули неплохо, Настя сильно подружилась со своей сверстницей Дашей, которая по факту была ей теткой.

4 событие — А в конце лета вдруг поступает сообщение, что внезапно скончался мой первый муж — отец моих детей. Интересно, что наша мама (его бывшая теща) дала согласие, чтобы ему не покупать отдельный участок, а сделать это на участке, где был похоронен наш отец.

Мама предусмотрительно заказала большой участок, «чтобы им с отцом было просторно». А вот получилось, что бывший зять тут примостился. Мама сказала, что для нее место посередке оставить. Но в итоге она тут не будет похоронена — обретет покой в земле Нижнего Новгорода, куда уедет жить к младшей сестре.

5 событие — Однажды мне позвонила средняя сестра Галка и сообщила, что сын ее подруги в Москве собирается открывать салон бижутерии и аксессуаров и ищет управляющего. Почему-то подруга Галки вспомнила обо мне, хотя мы виделись всего пару раз на праздниках у сестры. Конечно, мне было приятно, что я смогла оставить такое впечатление (да сестра, наверное, еще что-то обо мне рассказывала), что даже спустя столько лет меня вспоминают как яркую личность.

Разумеется, я с интересом приняла предложение встретиться с потенциальным работодателем. Но когда он позвонил, то сказал, что у них есть кандидат на управляющего, а вот должность продавца они мне предлагают.

Я сначала огорчилась, а потом подумала: надо попробовать, все-таки деньги в семью, я же мечтаю перебраться из области в столицу? На следующий день позвонил шеф и предложил встретиться, чтобы обсудить детали, я даже удивилась: а что обсуждать с продавцом? А он сообщает: у нас неожиданно изменились обстоятельства, и мы Вам предлагаем должность именно управляющего!!

Фортуна явно сделала очередную улыбку в мой адрес.

Когда мы встретились, и я рассказала о себе и своих достижениях, шеф сказал: «Не буду скрывать, у меня сначала были сомнения на Ваш счет (возраст и отсутствие опыта в торговле), но когда мы пообщались, я понял, что Вы — лучшая кандидатура. Я очень рад, что Вы будете в нашей команде». Это слышать было приятно.

Итак, началась приятная для меня работа: новостройка, хотя и в состоянии завершения — новый торговый центр прямо в Реутово, где мы жили в тот момент — замечательная возможность ходить на работу пешком, хотя и далековато, но полезно. Только по вечерам я ездила на автобусе домой.

Ах, эти строительно-пусковые хлопоты (которые так любила наша мама, постоянно открывая новые детсады), а потом еще более приятное: выбирать коллекции бус, сережек, заколок, сумок и зонтиков и заполнять ими стенды в уютном салоне…

Потом начался подбор продавцов, их обучение в опытных магазинах, и 1 сентября 2010 г. состоялось торжественное открытие и торгового центра и нашего салона «Селена».

Конечно, новое дело давалось не очень легко — слишком много было сложностей с компьютерными программами и кассовых особенностей. Но мне нравилось, что я не сидела на одном месте, что мне нужно было иногда ездить и в офис головной компании или к поставщикам — выбор товара был интересным процессом.

2011 год

Жизнь продолжалась. Молоденький салон пока еще не приносил столько прибыли, как мечтал шеф, он расстраивался, а я испытывала чувство вины, что это я не справляюсь с поставленной задачей, хотя в любом бизнес-процессе есть свои законы и для выхода на стабильный доход требуется не менее двух лет вложений. А шеф же стал задавать вопросы о прибыли уже через три месяца!

А еще в процессе работы я получила травму — упала на скользком переходе и сломала кисть прямо на той же руке, что и раньше. Самое показательное, что в момент падения я не думала о своем здоровье или последствиях, а только бы не потерять сознание, ведь я несла с собой выручку, чтобы утром сдать ее в банк (я сама проводила инкассацию, хотя мне за это не доплачивали). И потом, со сломанной рукой, я продолжала работать (а что — дома сидеть скучно, хотелось быть в гуще событий).

Потом я думала: может, этот перелом был знаком, что я не своим делом занимаюсь, вот мне и «дали по руке», чтобы остановить?

И все же, в августе шеф официально объявил коллективу, что принял решение о закрытии бизнеса с 1 сентября. Позже мы узнали еще одну причину такого решения: жена оказалась беременна вторым ребенком, и они были очень этому рады, решили сконцентрироваться на радостном ожидании. К тому же на основной работе у шефа дела шли очень хорошо, так что отвлекаться на медленно развивающийся бизнес (который он открывал для жены) сил и ресурсов не хватало.

Меня он еще на месяц после закрытия попросил задержаться — я сдавала отчетность во всех структурах, снимала кассовый аппарат с учета и т. д.

***

В это же время в семье у нас состоялось большое событие: мама устала жить одна, и хотя недалеко жила средняя дочь, к ней идти жить она не захотела. Точнее: попробовала, но отказалась, почувствовав, что мешает.

Тогда на семейном совете трех сестер — дочерей мамы–мы предложили ей два варианта: или переехать к нам в Реутово (но придется покупать двухкомнатную квартиру, чтобы у нее была своя комната), либо она переезжает к младшей дочери в Нижний Новгород, которая мечтала утеплить свою дачу и жить там круглогодично.

В конце концов, мама сделала выбор переехать жить к младшей дочери. Это было давней маминой мечтой: чтобы выйти из дома и сразу оказаться возле любимых грядок, а устав, не нужно было ехать на автобусе домой, а только подняться на крыльцо, и ты уже дома.

Но радость была недолгой: буквально через месяц счастливой жизни у Кати, мама упала на даче и сломала шейку бедра. Конечно–больница, состояние быстро ухудшалось, и 1 октября мама впала в кому, врачи сказали ждать сутки, если не выйдет, то значит, организм не справился.

К несчастью, так и случилось. Хоронить решили в Нижнем: не везти же ее за 1000 км. Вот так мы осиротели совсем: ни мамы, ни папы.

***

После похорон мамы и закрытия салона, я снова занялась обустройством дома. И все шло замечательно, как вдруг у нас снизу поселился молодой парень после детдома и почти круглые сутки у начались пьянки, музыка на полную громкость, спать невозможно, аж стекла в окнах дрожали.

Вызов милиции ненадолго успокаивал, на следующий день или даже сразу после отъезда милиции, все начиналось снова. Жить становилось невмоготу, да и уже стала ощущаться теснота, ведь я теперь много времени проводила дома, и мне пришлось ютиться с компьютером на кухне, а там было очень неудобно. Все более зрело желание уехать отсюда.

Мой год работы в «Селене» существенно пополнил семейный бюджет, к тому же прошел год, и мы смогли вступить в наследство, продав мамину квартиру и поделив эту сумму на трех дочерей. Еще какая-то сумма накопилась у нас в семье, так что мы уже замахнулись на продажу своей квартиры в Реутово и покупки чего-то более стоящего, в Москве.

Вопросы работы с риэлтором и просмотра вариантов взял на себя супруг, я приехала смотреть только последний вариант: 2-комнатная квартира на Выхино, в трех минутах от метро.

Это казалось сказкой. Не в плане качества квартиры, тут как раз все было «как всегда» –весьма убитая двушка, но вот то, что мечта стала явью (хотя сама я в это верила с трудом), казалось чудом.

Январь 2012 года

Ах, это подзабытое смешанное чувство предстоящей новой жизни с одновременным угасанием старой… в квартире восстанавливать пришлось абсолютно все: и полы, и стены, и потолки. Единственным подарком были установленные неплохие двери на все 6 проемов, новый унитаз и пластиковая беленькая — ванна, хоть с этим не пришлось возиться.

Но зато какой ужасной была кухня!!! С бесчисленными кладбищами дохлых тараканов и следов их присутствия…. А сколько времени я отскабливала кухонную плиту! Отмытая, она оказалась вполне приличной и пока служит нам верой и правдой. Взяли в кредит стиральную машину и холодильник (свою технику и кухонный гарнитур, сделанный точно под размеры кухни, мы включили в стоимость прежней — реутовской квартиры, чтобы не перевозить, и тем покупателям это было кстати). А здесь кухня сначала представляла собой набор коробок с посудой и стол с табуретками.

***

2013 год — квартира практически приведена в соответствующий вид, к тому же вселенная сделала еще подарок: наш дом единственный во всем квартале получил право на капитальный ремонт!

Это было второе чудо.

Нам бесплатно поменяли батареи, полотенцесушитель и стояки отопления. А снаружи дом утеплили и облицевали плиткой, так что теперь он завидно выделяется, прямо, как жених.

В этом году для меня значимым событием стало участие в семинаре Марии Флеро с интригующим названием «Психодизайн». Приятное совпадение, что живет она в Нижнем Новгороде, так что я еще поехала погостить к сестричке и посетить могилку мамы.

Я полагала, что узнаю что-то новое о психологии интерьера и пополню свои знания в этой области. Да, я узнала. И не просто узнала, а полностью поменяла взгляд на построение интерьера и жизни женщины вообще!! Кто бы мог подумать, что я способна так быстро принять новый взгляд на привычную тему? Точнее, он был не новым, а приводил в стройную систему многое из того, что я знала до сих пор.

И в следующем году я активно практиковала полученные знания, внедряла в свою реальную жизнь. Особенно интересно было, когда я вдохновилась и кардинально удалила из гардероба ВСЕ брюки, заменив их на юбки, платья, сарафаны. Я стала совершенно иначе себя ощущать, по-другому двигаться.

А еще эти знания замечательно отразились на отношениях с мужем и кардинально изменили взгляд на себя.

Изменения в сторону женственности коснулись и интерьера.

2015 г. — год принес подарок — муж нашел постоянную работу в строительной компании «Руспанель», единственный недостаток: приходилось каждый день ездить в Подмосковье.

Нужно отметить, что у мужа есть замечательное качество: настойчивость. Именно так он подошел к решению проблемы с поездками: он перевел их в задачу. В результате: купил самую простую машину (исключительно для поездок на работу) и начал ездить. Эта затея оказалась ошибкой–толкотню в электричках избежал, а вот московские пробки серьезно потрепали его нервы.

Настолько, что он совершил уж совершенно неожиданный поступок: решил оформить ипотеку, чтобы взять квартиру в области, дабы не ездить каждый день на работу, а ходить пешком. И вселенная снова улыбнулась нам: ему дали хорошую справку на работе, и банк одобрил ипотеку.

Дело осталось за малым: подобрать квартиру. Конечно, хотелось найти жилье поближе к дочери, которая уже купила квартиру в Подмосковье, но ничего подходящего не нашлось по нашим финансам, зато в последний момент нашлась очень удачная квартира в Пушкино — а это намного лучше, чем другие городишки и поселки.

2016 год

В феврале мы быстро перебрались в крошечную 1-комнатную квартирку, чтобы побыстрее сдать свою квартиру на Выхино (только эти деньги мы могли отдавать в погашение ипотеки).

Вот и въехали–даже не отремонтировав ее, прямо в грязь и разруху, оставленную прежними хозяевами.

Для меня это было страшно некомфортно — запихнуть пятьдесят (я посчитала!) коробок с нашими пожитками в одну комнату. Мне казалось это нереальным.

Еще угнетало то, что полы были застелены ковролином, а у прежних хозяев было две кошки, так что кругом были клочки шерсти — и даже не удосужилась хозяйка хоть смести их: кругом была пыль и даже песок!

Вот на всем этом поначалу пришлось спать — пока на полу (кровать собрать было негде физически). Сам процесс благоустройства нужно было видеть: как буквально по сантиметру высвобождалось пространство пола, там муж отрывал ковролин, я отмывала линолеум и на чистое место переставлялась какая-нибудь коробка…

На удивление, потихоньку, каждодневными стараниями, но через пару месяцев удалось расставить все вещи! Я поражалась сама себе — как мне это удалось?

А муж совершал свои ремонтно-строительные подвиги в 2—3 часа после работы и по выходным.

И снова улыбка судьбы: в качестве компенсации жутко грязной квартиры, в нашем районе оказался потрясающий вид из окна (ни одного дома перед нами, просторная перспектива), и мужу до работы всего 20 минут пешком. Вот теперь он был счастлив — каждый день пешая прогулка с наушниками, а по выходным — речка или водохранилище рядом — красота!

Когда облагораживание квартиры закончилось, я занялась собой: захотелось навести порядок в своем внутреннем мире. Интернет-пространство щедро выдавало всякие тренинги и марафоны, а после программы «Путь художника» я открыла для себя творчество писателя.

Я погрузилась в этот магический мир, как влюбленные кидаются навстречу друг другу. Когда писательский навык начал крепнуть и отзывы пошли все более восторженные, я решилась запустить свой сайт и теперь у моих творений есть свой домик, за которым я старательно ухаживаю, стараюсь наполнять содержимым.

Я продолжаю изучать и практиковаться, чтобы закончить главный проект, поставленный для себя: издание книги своих воспоминаний «Исповедь белой вороны».

Когда я лежала в онкологической клинике и думала о том, какая память останется после меня, было очень стыдно, что пока были живы родители, нам мало рассказывали о предках, и я подумала, что так же ничтожно мало останется после меня, если я сама не наведу порядок в своих воспоминаниях.

Но составлять голую автобиографию совершенно не хотелось, потому и занялась изучением и практикой.

И я счастлива в этом новом качестве. Когда я пишу, я занята самопознанием, я задаю массу неудобных вопросов себе и миру. Я поняла главное: слишком долго репетировала жизнь, готовилась к придуманному самой же экзамену.

Наталия Кантинова
СКВОЗЬ ЖЕРЛО ВУЛКАНА

Планы рушатся

Марина приехала в Москву — надо было делать визу в Германию по приглашению её немецкой подруги Кристины. Впервые ей предстояло ехать за границу по личному приглашению, а не с группой от универа, как в прошлый раз. Было немного боязно — дадут или не дадут визу? Всё-таки личное приглашение, а не какая-нибудь конференция, тут уж как повезёт.

На вокзале её встречал дядя Игорь, брат отца. Вообще-то у отца были ещё два брата, и все жили в Москве, но отношения её родители поддерживали только с семьёй дяди Игоря.

Дядя выглядел озабоченным. Пока шли по перрону, он сказал:

— Мишка вчера попал в аварию. Тебе надо ехать обратно, я уже взял билет.

До Марины не сразу дошёл смысл его слов, она была немного взбудоражена предстоящими хлопотами, энергетикой Москвы и не совсем пребывала в настоящем моменте. Через пару секунд до неё стало медленно доходить, сердце громко бухнуло.

— Что-то серьёзное? Что с ним?

— Я не знаю подробностей. Мне позвонили и попросили отправить тебя обратно. Поезд через 5 часов, сейчас поедем к нам, отдохнёшь, попьешь чайку, а потом я тебя обратно на поезд провожу.

Дома у дяди Игоря Марина пыталась гнать от себя мрачные мысли, старалась искренне участвовать в разговорах, улыбаться, но смутная тревога засела в сердце, как игла. Родственники тоже были немного нервозны, напряжение витало в воздухе. Марина еле дождалась возвращения на вокзал. Дядя усадил её в поезд, попрощались, и Марина осталась одна. Одна не физически — вагон был полон, а внутренне, со своими мыслями.

Ехать предстояло целый день до вечера. Марина терпеть не могла эти дневные поезда — время тянется долго, поспать не получается из-за света и шума, в общем — одно мучение. Тем более сейчас, в муках неизвестности.

Она старалась думать о хорошем. Главное — жив, а всё остальное преодолимо.

Первая любовь

Она была замужем два года. Первая большая любовь. Та самая, от которой так сладко жить и всё вокруг обретает смысл. Она знала его с детства. Мишка был двоюродным братом её подруги и соседки по даче, старше её на шесть лет. Это тот возраст, когда вы уже принадлежите к разным «поколениям» — ты ещё смешная неуклюжая девчонка, а он для тебя дядька. Со щетиной, отслуживший в армии и заканчивающий институт.

Мишка любил рыбалку и каждое утро и вечер торчал на реке. А Маринка, придя купаться, любила ему повредничать и пораспугивать рыбу звонкими плюхами и криками. Мишка сердился, грозил пальцем, прогонял, но беззлобно.

В то лето Марина закончила 10-й класс и они с мамой поехали по путёвке в Крым. Это был её первый выезд на море. Уже девушка, Марина привлекала взгляды отдыхающих парней, и даже сама немного повздыхала, наблюдая, как в их южной компании образовалась первая влюблённая парочка…

Когда они вернулись с югов, то сразу отправились на дачу и попали на соседское застолье по поводу приезда родни.

В этот год что-то изменилось. Наверно, Марина повзрослела. Потому что на Мишку она теперь смотрела как-то по-особенному. Немного смущалась и отводила взгляд, а его шутки казались ей очень смешными. Вся её «вредность» разом пропала, на молодого мужчину она смотрела теперь совсем другими глазами…

Да и в отношении Михаила к ней тоже что-то изменилось. Раньше он её будто и не замечал вовсе, ну разве только когда рыбу ему распугивала. А в остальном смотрел сквозь, немного снисходительно, что и понятно, он человек взрослый, а это мелочь вредная. Теперь он её будто впервые увидел и с интересом рассматривал это юное, смущающееся 16-ти летнее девичье создание. Что-то в ней его притягивало…

Марина тоже чувствовала притяжение и не знала, что с этим делать. Молодой парень её очень привлекал и хотелось постоянно быть рядом. При этом показывать это явно не хотелось, стеснялась. Если раньше, в эпоху детства, можно было просто вертеться под ногами и это с улыбкой принималось взрослыми, то теперь всё было иначе.

Тем не менее, Марина старалась больше времени проводить у соседей, благо, что родители давно дружили и соседку тётю Таню Марина воспринимала как родную тётку. Она излучала доброту и всегда улыбалась глазами, Марина чувствовала себя в её доме легко.

На реке

На следующий день Мишка собрался рыбачить с лодки и, неожиданно для Марины, позвал её с собой. Это было так волнительно и приятно, как свидание — они только вдвоём, на середине реки… У Марины даже голова закружилась от счастья!

Часа два они плавали по реке, Мишка деловито забрасывал удочку, а Марина млела от счастья. Она. С ним. Вдвоём. Он её позвал. Она упивалась каждым мгновением, смаковала то тёплое чувство, которое заполняло её изнутри. Наверно, краснела и смущалась.

Они разговаривали обо всём. Ей было очень интересно слушать и отвечать. Наверно, впервые ею интересовался мужчина старше неё. Что удивительно, он тоже внимательно слушал то, что она говорила, смотрел в глаза и в них искрилась доброта и что-то ещё такое особенное… Марина боялась спугнуть эти мгновения, боялась проснуться.

Когда возвращались домой с реки, уже в темноте перед самым домом Мишка притянул Марину к себе, обнял, и минуту они стояли так возле её калитки, её голова на его груди. И в этой груди громко и ритмично стучало сердце, такое родное теперь. А в висках Марины отбивал такт её собственный пульс, и это была самая прекрасная музыка под пение цикад…

За грибами

Через два дня Мишка уехал в Питер. На практику. Маринка испытывала смешанные чувства: с одной стороны — щемящая боль разлуки, а с другой — что-то тёплое в сердце, что всегда теперь было с ней. Её любовь.

Через неделю Марина с родителями и соседями поехали за грибами. Грибов в этом году был невиданный «урожай» — подъезжали прямо на машинах к нужному месту, брали корзинки, отходили на пару сотен метров и через полчаса огромная двухведёрная корзина полна-полнёшенька маленьких, аккуратненьких подберёзовичков. Высыпали прямо в багажник и шли снова «косить грибы косой».

Но все эти грибные радости не могли отвлечь Маринку от самого главного теперь в её жизни — о мечтах и мыслях о Мишке. Когда она увидит его снова? Приедет ли он ещё этим летом? Интересно, что он чувствует к ней? А вдруг уже и не вспоминает?

За всеми этими размышлениями Марина не заметила, как рядом с ней оказался дядя Вася. Он тащил уже почти полную корзину грибов, поинтересовался, какой улов у неё, а потом так хитро и многозначительно произнёс:

— Я тут слышал, что Мишка ещё раз в этом году заедет. И даже уже догадываюсь из-за кого!

Земля чуть не ушла у Марины из-под ног от радости! Она теперь легко порхала от кочки к кочке на торфяных «картах», не чуя тяжести корзины и повторяя про себя: «Он приедет!»

Путч

В августе Марина поехала в Москву, с ответным визитом к родственникам — семье дяди Игоря. У него было две дочери — старшая Катя и младшая Лиза, названные в честь двух великих русских императриц. До прошлого года Марина даже не была с ними знакома — отец не особо поддерживал отношения с московскими родственниками с тех пор, как сам уехал из Москвы, окончив школу. Разве только брат Игорь приезжал в последнее время раз в 1—2 года на охоту. А тут что-то произошло, и его жена с дочками тоже приехали, познакомиться.

Марина поехала в Москву на выходные, «разогнать тоску» что называется. И в первый же день, позвонив домой узнала, что на дачу приехал Мишка. Вот это облом! Он там, она в Москве. Вся радость от поездки разом улетучилась и Марина начала считать часы до возвращения домой.

В поезде она почти не могла спать, всё ворочалась, предвкушая встречу. Прошло уже полтора месяца с их последней встречи. Как всё будет? Действительно ли он приехал ради неё? А вдруг встретит равнодушием и обычными шутками, как в детстве? Вдруг всё, что произошло тогда, больше ничего для него не значит? А, будь что будет, но первым же утренним автобусом, буквально с поезда, Марина поехала на дачу.

— Ну, москвичка, рассказывай, что там произошло? — вопрос дяди Юры, Мишкиного отца, озадачил девчонку.

— В смысле? Вы о чём?

— Да о том, что в стране, похоже переворот!

Во дела… Оказывается в день её приезда, утром 19 августа, того самого 1991 года, враз перестали показывать обе центральные программы телевидения и поползли самые странные слухи и предположения. Люди ходили озадаченные, перешёптывались и, пребывая в полной пока неизвестности, не знали, что и думать.

А Маринке всё это было параллельно… О политике ли думать девчонке в 16 лет на пороге первой любви? Нет, она не думала. Она во все глаза смотрела на Мишку, с замиранием сердца слушала его голос и грелась в тёплых лучиках его глаз.

Да, он приехал, к ней, ради неё. Они встретились глазами, сразу всё поняли, прочитали в сердцах обо всём, о чём не надо и говорить… И это была их неделя, их священное, тайное время, когда на свет родилась ещё одна любящая и трепетная пара.

Сон и явь

Поезд мерно стучал колёсами, приближая Марину к дому, к тому, что её там ждало. Пообщавшись немного с соседями по купе, Марина решила попробовать-таки вздремнуть на своей верхней полке. Вдруг удастся скоротать во сне пару часов?

Девушка задремала. О полноценном сне речи, конечно, не шло, сквозь пелену забытья Марина слышала всё, что происходит в купе, просто это как бы отодвинулось на периферию восприятия. А другой частью сознания она перенеслась в иное место и вдруг увидела себя в чёрном, и чей-то голос произнёс: «Ты теперь вдова».

Марина резко подскочила, сбрасывая дурман сна. Её била мелкая дрожь и голос всё звучал в ушах: вдова, вдова, вдова! Эти страшные слова засели занозой в сердце, предвещая что-то ужасное. Марина никак не могла избавиться от этого неприятного, липкого впечатления. Она убеждала себя, что это всего лишь сон, и это не может быть правдой просто потому, что этого не может быть никогда. И точка. Только не с ней, только не с ним. Всё будет хорошо!

Тем не менее, до конца дороги чувство безысходности её уже не покидало. Сознание судорожно пыталось зацепиться за ускользающую в пучине ужаса надежду…

На вокзале её встречал свёкор. На вопрос, что с Мишей, он ответил как-то уклончиво и Марина начала уже понимать, что случилось что-то серьёзное. Может, муж в тяжёлом состоянии? При смерти? В коме? Она понимала, что родителям тоже нелегко, поэтому не стала расспрашивать, обречённо села в машину, пытаясь удержать остатки самообладания. И только когда поднялись в квартиру, и она увидела в прихожей закрытое зеркало, Марина начала, наконец, понимать, что случилось непоправимое…

Она бросилась в спальню — и опять закрытое зеркало и родное лицо в траурной рамке. Следом в комнату вошла свекровь и надрывно так произнесла: «Миши больше нееет». Тут уже самообладание оставило Марину. Злость, ярость поднялась изнутри, и она закричала на свекровь: «Я вам не верю!! Нет! Нет! Нет!» Она бросилась, рыдая, на кровать, следом подскочили родные, приговаривая: «Поплачь, деточка, поплачь…»

Дальше всё было как в бреду… Морг, похороны, поминки. Нереальность происходящего.

Страшная автокатастрофа на трассе — жигулёнок Миши занесло на мокрой дороге и выбросило на встречку под Камаз. В машине их было двое, два Михаила — её Миша за рулём, а его коллега рядом. Они возвращались из соседнего города после удачных переговоров, впереди их ждал большой контракт. Эту сделку они готовили больше полугода и теперь им открывались долгожданные перспективы…

Местные жители из расположенной возле трассы деревеньки говорили, что пару дней у них ошивался какой-то пришлый пёс. И вроде как автомобиль Миши вильнул на дороге, объезжая выскочившую на проезжую часть собаку. Это было вполне в духе Миши, скорее рефлекторное решение, ну не мог он сбить собаку…

Врачи сказали, что они погибли мгновенно, от удара. Это потом их в машине мяло под колёсами Камаза.

Вина

Марина заморозила все чувства и старалась держаться. Не удивительно, ведь боль была такая, словно у тебя рваная рана во всю переднюю часть тела, выдержать такое в здравом уме сил у неё тогда не было…

На похороны приехало очень много людей. Мишу все любили. Даже мама признавалась, что завидовала Марине — какой у неё хороший муж. Друзья из Питера, Витебска, сослуживцы по армии, школьные друзья… Родные, знакомые, коллеги. С поминок шли пешком, растянулись по улице группками. Рядом с Мариной оказался Мишкин друг Валера, которого до этого она знала только по рассказам мужа. Вот надо же — на свадьбе столько друзей не было, а трагедия всех собрала. В голове не укладывалось — как так? Такой молодой, так любил жизнь.

Какое-то время шли молча, потом Валера произнёс: «Марина, ты хоть немножко не беременна?» И такая надежда звучала в его голосе — а вдруг она носит под сердцем частичку Миши, его продолжение?

Слова эти обожгли девушку изнутри. Нет, она не была беременна. Они пока не планировали, Марина только третий курс института закончила. Разве мог кто-то такое предположить?

Но слова эти засели у неё внутри ещё одной болью. На Мишке обрывался целый род — он был единственным ребёнком в семье и наследника оставить не успел. Это она виновата. Хотя в чём? Что не успела? В том, что ей всего 21 год? Их жизнь только начиналась, она студентка, он молодой специалист в области экологии, 1996 год, время смутное, зарплаты маленькие. Жили с его родителями… Нужно было время — ей закончить учёбу, ему — встать на ноги. Но времени этого судьба им не отмерила…

Спасительная идея

Ночью Марине пришла в голову идея, навеянная этим разговором и ищущим выхода чувством вины, — если прямо сейчас срочно «забеременеть», взяв генетический материал от свёкра, то все поверят, что это Мишкин ребёнок. Тогда у рода будет продолжение. А она выполнит свой долг.

На раздумья и взвешенный подход времени не было, действовать надо было быстро, поэтому Марина тут же поделилась своими мыслями с родителями Миши. Они, люди в высшей степени порядочные и убитые горем, сразу же не стали кидать в неё тапками, чего девушка опасалась. Её слова дали им надежду и своего рода утешение.

Осталось решить техническую сторону вопроса. Марина слышала, что недавно в их городе открылся медико-психологический центр, занимающийся вопросами репродуктологии. Она бросилась туда.

Пришла на прием к заведующему и без лишних предысторий вывалила всё, как есть: что муж погиб, и она бы хотела продолжить его род несколько странным способом. Но об этом никто не должен узнать, все должны считать, что ребёнок от мужа. Она возбуждённо рассказывала, а заведующий, врач-психотерапевт, надо отдать ему должное, внимал без нравоучений и даже обещал помочь. Марину это успокоило.

Её провели в кабинет УЗИ, чтобы определить предполагаемое время овуляции. Оказалось, примерно через неделю. Вот в этот срок ей и было назначено явиться с генетическим материалом в пробирочке.

Марину это вдохновило. Она как будто ни в чём не встречала сопротивления, всё складывалось пока наилучшим образом. Осталось подождать всего 7 дней и у неё появится смысл жизни, и заглушит это ненавистное чувство вины…

Разрешение

Потянулись мучительно дни. Каждый день Марина с родителями мужа ездили на кладбище, подолгу сидели возле могилы, плакали, разговаривали с Мишей.

Психологически было, конечно, очень тяжело. Каждый день к ним домой приходил Мишин школьный друг Игорь. Поддерживал, как мог, просто был рядом. Потом стал приходить не один, а со своей женщиной — Людмилой. Она была очень необычной — во-первых, старше его на 13 лет, а во-вторых, она обладала мистическими способностями, ясновидением. Могла разговаривать с душами и тоже, по-своему, поддерживала семью.

Когда такое горе, начинаешь хвататься за всё, как за соломинку. Людмила рассказывала разные мистические истории, которые немного отвлекали, и вообще была довольно мудрой женщиной, в поле которой становилось как-то спокойно и умиротворённо.

Марина чувствовала потребность поделиться с кем-то тем, что она удумала, ей нужен был некий объективный взгляд со стороны, потому что догадывалась, что действует из состояния аффекта, и хотела поддержки, что она всё делает правильно. Поскольку всё должно было оставаться в тайне, Марина выбрала Людмилу на роль незаинтересованного доверенного лица.

Улучив момент, она позвала женщину в комнату для серьёзного и конфиденциального разговора. Возбуждённо и немного спутано поведала о своём решении, доверилась всем сердцем, внутри надеясь получить некоторое «разрешение», санкцию, одобрение.

Но Людмила отрезвила её одной фразой: «Если Бог не дал, не надо вмешиваться. Раз суждено Мише уйти бездетным, значит, так предначертано. Ты можешь притянуть ребёнка с такими проблемами, что будешь потом всю жизнь жалеть. Не надо».

Марина испытала противоречивые чувства: с одной стороны, она как будто врезалась на скорости в бетонную стену, а с другой — почувствовала облегчение. Какая-то её часть тут же приняла эти слова, как будто она и сама всё это знала, но не допускала в воспалённое сознание, а теперь услышала и смирилась с ситуацией, хотя разогнанная внутренняя махина ещё долго и яростно скрежетала тормозами…

В день Х Марина просто никуда не пошла. Родители Миши тоже разговора об этом больше не заводили. Ситуация разрешилась внутри принятием и смирением. И проживанием горя и боли, без судорожных попыток насильственно что-то изменить, догнать и исправить.

Чёрные будни

Через два месяца каникулы закончились, началась учёба в институте. Марина ходила все время в чёрном, так ей было проще спрятаться от жизни. Преподаватели жалели её, девчонки перешёптывались. Марина была единственной замужней среди них, а теперь ещё и вдова, в 21-то год!

Жила она по-прежнему с его родителями, это была уже два года её новая семья. Марина вышла замуж и переехала в другой город, перевелась в институт, родители и подруги остались в родном городе. Здесь всю её жизнь составлял Миша, его семья и учеба. У девчонок в институте были пока другие заботы–дискотеки да свиданья, замужних не было, поэтому и общих интересов тоже не обнаружилось. Марина сосредоточилась на учёбе.

После пар она через день ездила на кладбище, находиться всё время дома было очень тяжело, ведь здесь всё напоминало о Мише. Он часто снился ей — живой, весёлый, всё было как прежде и от этого пробуждение и осознание реальности давались ей очень тяжело, она будто заново переживала известие о его смерти. Это было невыносимо…

Ещё через месяц Марина поняла, что сама уже не справляется со своим горем. Она не хотела жить. Почему Бог не забрал их вместе? Почему она не была с ним в тот час? В моменты душевной слабости она злилась и завидовала ему, ей казалось, что умереть в одночасье легче, чем проживать этот ужас день за днём, месяц за месяцем.

В её голову стали приходить мысли о смерти. Марина понимала, что сама с собой она сделать ничего не сможет, кишка тонка, но воображение рисовало ей то кирпич на голову, то сбивающую её из-за угла машину…

Здравой частью сознания девушка понимала, что это ненормально и ей нужна помощь. Она даже сходила к знакомому психиатру, который посоветовал ей групповые психотерапевтические занятия. К сожалению, группа у них уже была набрана и закрыта, сказали, следующая будет только через два месяца. Два месяца, Карл! Это просто запредельный срок для того, кому в тяжелейшей агонии приходится проживать каждый день, каждый час.

Приглашение

В один из вечеров в гости к ним пришли друзья семьи — семейная пара с дочерью-ровесницей Марины. Оказалось, что Люба тоже учится в инязе, только на английском отделении. У девушек появилась общая тема для разговоров, и они немного пообщались. Уходя, Люба сказала:

— Послезавтра у нас открывается молодёжный тренинговый клуб. Приходи на первое открытое занятие, будет интересно!

«А что, — подумала Марина, — помирать так с музыкой, я же ничего не теряю, я вон даже в „психушку“ уже сходила».

На занятие пришло человек 30—40 молодёжи, студентов. Сначала все сидели в круге, представлялись, потом начался тренинг. Всё было так необычно и интересно, что Марина на минуту забыла, что привела её сюда безысходность. Когда программа закончилась, ведущая объявила, что желающие могут записаться в тренинговые группы для занятий раз в неделю. Марина решила пойти.

В конце вечера к ней подошла Люба и сказала, что ведущая-психолог проводит и личные приёмы и посоветовала к ней обратиться по своей ситуации. Марина так и сделала.

На следующий день она уже сидела в гостиной у Наталии Алексеевны, рассказывая, что же у неё произошло. Марина впервые пересказывала незнакомому человеку боль своей души. Внимательно выслушав, психолог сказала ей:

— Тебе надо уйти от родителей мужа. Иначе в скором времени ты последуешь за ним. Своей жизни у тебя там не будет.

Марина вышла от неё ошарашенная. Как уйти? В такое тяжёлое для всех для них время? Это ощущалось как предательство. Она не могла так поступить!

Одновременно какой-то частью себя Марина понимала, что психолог права. Остаться там означало для неё отказаться от своей жизни и занять место Миши в его семье. И её смутное чувство вины как раз толкало её на это.

А на самом деле Марина чувствовала, что не может больше там находиться, что коэффициент горя на квадратный метр этой квартиры превышает допустимые для её психики пределы. Нужно было принимать такое болезненное и впервые в жизни взрослое решение, не рассчитывая, что близкие её поймут и поддержат.

И потом, куда ей идти в чужом городе? Она никого здесь не знает, денег у неё нет… Марина вспомнила про Полину — её знакомую по родному городу, которая тоже теперь училась здесь и снимала комнату. Хозяйка квартиры была очень строгая дама, девушку заселила больше для пригляда за имуществом и самой квартирой. Полина сказала, что вряд ли она пустит кого-то ещё.

Деваться Марине было некуда, она пришла к хозяйке и рассказала всё, как есть — что муж погиб и что жить в доме, где всё напоминает о нём, она не может. Неожиданно для всех женщина вошла в положение и разрешила Марине занять одну из комнат за небольшую плату. Родители обещали помочь материально.

Оставалось самое трудное — сообщить родителям Миши о своём уходе. Как же это было тяжело! Марина чувствовала их боль как свою, и ей было очень непросто решиться на этот шаг. Но неведомая сила, её Жизнь звала её двигаться вперёд.

Марина поняла и приняла одну, хоть и горькую тогда для неё истину: раз её жизнь не закончилась вместе с Мишкой, раз Бог не забрал и её тоже, значит, самой лучшей памятью о любимом будет ЖИТЬ дальше, жить свою жизнь и быть счастливой. Она ни на минуту не могла представить, что Миша хотел бы для неё горькую жизнь вдовы, которая поставила на себе крест. Он так любил жизнь!

Новое начало

Марина начала посещать молодёжную тренинговую группу. По условиям занятий надо было прицепить на одежду бейдж с именем, причём, любым, хоть выдуманным. Марина решила назваться по-другому, чтобы хотя бы на тренинге абстрагироваться от своей «судьбы». Она выбрала имя Кристина — так звали её подругу из Германии, к которой она в этот год так и не доехала. И с которой они были похожи, как сёстры.

На этих занятиях Марина-Кристина начала потихоньку оживать. И хотя первые полгода она носила траур, то есть неизменно одевалась в чёрное, причины этого никто не знал, поэтому такой наряд придавал её образу ещё больше загадочности. На группе Марина открывала новую себя, знакомилась с другими и узнавала себя глазами других. Тренинги были построены на программах Николая Козлова и московского клуба «Синтон». Для 1996 года это было очень даже революционно.

У Марины появились новые подруги, и это была та дружба, которой девушке так не хватало в новом для неё городе, в новой жизни. Они могли до полночи философствовать о жизни и смерти, петь под гитару песни собственного сочинения, бродить по ночному городу и устраивать праздники, карнавалы и маскарады в молодёжном клубе.

Походы Марины на кладбище и в церковь становились всё реже, зато молитва и разговор с Мишей переместились внутрь неё. Каждый день, засыпая, Марина повторяла «Отче наш», а просыпаясь — «Молитву Оптинских Старцев». Это стало для неё неотъемлемым ежедневным ритуалом. И с каждым днём Марина чувствовала, что в её сердце поселяется всё больше спокойствия и принятия. Немой крик: «За что? почему это случилось со мной?» потихоньку стал сменяться внутренним знанием, что «на всё воля Твоя»…

Конечно, ещё много слёз, в подушку и в плечо друзей было пролито, Марина позволяла боли потихоньку выходить. И в один прекрасный момент, проснувшись утром, девушка осознала, что не хочет больше одевать чёрное. Она надела связанный мамой джемпер тёплого жёлтого цвета и в нём явилась на тренинг. Все были в шоке, а для Марины этот поступок ознаменовал новый этап её жизни, выход из тёмной полосы на свет.

Примерно в то же время Марина начала вести дневник, в который записывала сначала то, что с ней происходит — была там-то, встретила того-то. Потом исследование себя стало глубже: встретила того-то, поговорили о том-то, поняла/почувствовала вот это. А ещё через пару месяцев Марина начала писать стихи, а по сути — дневник в стихотворной форме.

На полный цикл трансформации у неё ушёл год. На горевание, отпускание и …благодарность. В это трудно поверить, но пройдя через всю боль, отчаяние, невозможность ничего изменить, Марина пришла к принятию этой ситуации её жизни, отпусканию и благодарности. Многие годы спустя она услышала изречение, что самый дорогой подарок, который могут нам сделать близкие — это уйти (умереть). Потому что это без подготовки бросает тебя в жерло вулкана, на трансформацию, и выйти оттуда прежним уже невозможно. Но это не тот опыт, который можно кому-то пожелать или передать…

Тогда же она узнала и силу своей души — в 21 год пережить такое горе и такую боль, выстоять и выжить, это многое значит. «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее». Даже её мать среди всего этого горя сказала Марине: «У меня такое ощущение, что ты мудрее меня».

Через год после смерти мужа Марина написала два стихотворения, которыми я и хочу закончить этот рассказ:

Моему мужу

Ну, где же ты, любимый?

На встречу нет надежды.

И как же быть мне сильной

И жить на земле грешной?

Бегут стремительно минуты,

За ними — дни, года.

И эти временные путы

Нам не отбросить никогда.

Я знаю, ты со мною рядом,

И всё же пропасть велика.

Её мне не окинуть взглядом,

Внизу бушует времени река.

Прервался в точке наивысшей

Полёт влюблённых душ.

Было начертано нам свыше

Расстаться для дальнейших служб.

Идём мы разными путями,

Моя дорога далека.

Ты быть не можешь рядом с нами.

Моя тоска так велика!

К тебе душа моя стремится

Забыть не в силах никогда

Как свет из глаз твоих лучится,

Из сердца льётся доброта.

И все ж тебя я отпускаю!

Лети, любимый, не жалей.

Того, что было между нами

Не изменить никак теперь.

В своем я сердце сохраню

Огонь любви к тебе,

И память жизни сберегу,

Как потайную дверь.

Настанет встречи нашей час,

Я верю, день придет.

Пусть странным кажется сейчас,

Но всё же он грядёт.

06.06.1997

***

Ах, если б знать могли вы,

Чего мне это стоит:

Сопернице-могиле

Отдать того, кто дорог.

К кому душа стремится

Тревожными ночами,

И кто во сне лишь снится,

И день о ком печален.

Рыданья рвут мне душу

От них мне не укрыться.

Они играют службу

По вольной раньше птице.

Зачем мне это лето?

И небо, солнце, ветер?

Раз нет того на свете,

Кто так любил все это.

Никто помочь не в силах

В разлуке, что случилась.

Тебя я помню, милый,

И всё, что приключилось.

Судьба неумолима,

С ней не сыграть в рулетку.

Меня не заточила

С тобою в одну клетку.

И кто свободен больше

Пока мне не ответить.

Со временем всё горше

Мне жить на этом свете.

Моё страданье глубже

Становится с годами.

Такая моя служба —

Быть не судимой вами.

И, видно, крест мой будет

Непонятой жить всуе.

Ведь часто судят люди

Того, кто не рисует

Картин таких привычных,

Доступных и понятных.

Живёт не по привычкам

Пустым, но столь приятным…

08.06.1997

P.S. Рассказ полностью автобиографичен, изменено только имя главной героини…

Наталия Кантинова
НА КАНАТЕ

В детстве я мечтала быть канатоходкой под куполом цирка: я иду по канату на огромной высоте, а снизу на меня восхищенно и с замиранием сердца взирают зрители. Цирковой я так и не стала, родители отдали меня в детстве на спортивную гимнастику. А как же мечта? Уже будучи взрослой, я поняла, что образ может быть иносказательным, а не прямым. Идти по канату, значит, только вперед, удерживая равновесие и сохраняя баланс — шаг влево, шаг вправо, и ты сорвёшься вниз. Это жизнь на черте — вот право, вот лево; это белое, это черное; это наши, а это «немцы»; здесь ложь, а здесь истина… А ты ровно посередине, удерживая этот пресловутый баланс, срединный путь. И на самом деле, когда в моей жизни возникали такие ситуации, когда нужно крепко стоять на «черте», включая всю свою внутреннюю силу и честность, я чувствовала себя живой, настоящей и сильной, чувствовала каждый шорох и дуновение Жизни, и это был потрясающий опыт.

НАЧАЛО

1998 год, я заканчиваю ВУЗ. Осталось самое трудное и ответственное–диплом и госы. А ещё и сложные отношения с Лёхой. Мы то сходились, то расходились, то вспыхивала страсть, то она же нас и отбрасывала друг от друга…

На зимних каникулах я поехала в Москву, в Ленинскую библиотеку собирать материал для дипломной работы. Тема — грядущая реформа немецкой орфографии, материал в Вологде об этом не сыщешь, интернетов тогда ещё не было у нас. Провела в Москве больше недели и вернулась вся такая деловая.

Приехала я рано утром на поезде и улеглась досыпать. Помню в полусне, что ко мне под одеялко проскользнул и Лёха. Как-то это было неожиданно, и очень тепло, и чувства нахлынули снова. Вечером мы, конечно, поругались, и отношения опять обострились…

НЕОЖИДАННОЕ ИЗВЕСТИЕ

Прошло два месяца. Неожиданно у меня случилась задержка. Я, помнится, очень удивилась, ведь в последнее время залететь мне было не с чего. Я купила тест — две полоски. Я в шоке, непорочное зачатие? Пошла к врачу, та меня осмотрела и заявила, что беременность 8 недель. Какие 8 недель? У меня были месячные 4 недели назад. Она говорит: так бывает, это не месячные, в простонародье называется «омовение плода».

Вспоминаю свои чувства: оправившись от первого шока, я шла домой счастливая — у меня будет ребёнок! Радость просачивалась откуда-то изнутри, сама по себе, ведь если смотреть логически, был полный караул. Через два месяца госы, защита диплома, у меня конь не валялся, отношения с Лёхой сложные… Надо как бы свою жизнь устраивать, а тут сюрприз! И всё равно я была счастлива.

Стала высчитывать, когда же я могла забеременеть 8 недель назад? И вспомнила только одну возможность — то самое тёплое утро после поезда. Вот где судьба нас тёпленьких подкараулила!

К слову сказать, к этому времени мы с Лёхой уже подали заявление в ЗАГС. Потом пошли переписали, чтобы фамилия у нас после заключения брака была не его, а моя. Какие-то там у него были разборки с родом. А тут ещё одно обстоятельство выяснилось — беременность.

И обстоятельство это, кстати, подействовало весьма странно. У нас обычно народ в этом случае жениться бежит, а мы не спешили…

Через какое-то время произошла ещё одна ситуация, омрачившая наши с Лёхой и так не простые отношения. Как-то вечером он взвёлся на какую-то фразу и ударил меня по лицу. Я была в шоке. Н.И.К. Т. О. Н.И.К.О.Г. Д. А. Н. Е. Б.И. Л. М.Е. Н. Я. П. О. Л.И.Ц.У.

Эта ситуация легла шрамом на наши отношения. Я не могла до конца простить и принять факта того, что любимый мужчина, отец ребенка, смог меня ударить.

В конце апреля, вовсю занимаясь подготовкой дипломной работы, я вдруг почувствовала резкую боль внизу живота. С каждой минутой она усиливалась, становясь схваткообразной. Когда терпеть не было уже сил, я вызвала скорую. Бригада приехала, узнала, что я беременна, и сразу же повезли меня в гинекологию.

Меня привели в палату и сказали, что к врачу вызовут. Помню, как я лежала на больничной койке и корчилась от боли. Минут через 40 или час, меня позвали пройти в смотровую. Врач сказала, что у меня матка в тонусе, угроза выкидыша и так буднично спросила: «Чистить будем или сохранять?» Слово «чистить» проникло в моё сознание, как ледяной скальпель. На долю мгновения я представила, как внутри меня будут скрести металлическими инструментами, убивая жизнь… бррр. «Сохранять!» — почти прокричала я.

Меня оставили в больнице на сохранении. Боли прекратились в этот же день, кровотечения не было, всё успокоилось. Мне кололи магнезию, кормили витаминами.

Как-то раз пришел Лёха и уговаривал меня уйти из больницы — пусть всё будет естественным путём. Я бы и рада была сбежать из этих стен, но одно обстоятельство меня останавливало. Мне надо было вот-вот сдавать дипломную работу руководителю, а было много недоделок. И справка из больницы позволяла мне продлить срок сдачи на пару недель, как раз то, что нужно, иначе полный завал. Поэтому я осталась, сбегая домой только на выходные. Через 10 дней меня выписали.

Справкой из больницы мы воспользовались ещё раз, чтобы перенести дату регистрации брака. Как-то всё осложнялось в наших отношениях. Но что интересно, известие о беременности желание заключать брак не усилило… Отношения были напряженные. В итоге в день регистрации брака в ЗАГС мы просто не явились.

Госы и диплом давили неимоверно. Я попросила Лёху помочь мне с дипломом, т.к. у него был компьютер, и я могла набирать там свой текст. В то время он снимал квартиру, довольно далеко от меня, и я ездила к нему, чтобы печатать. Помню это чувство зависимости, когда общаться иной раз не хотелось, но я была вынуждена встречаться с ним ради своего диплома, не могла же я всё бросить и завалить учёбу на финишной прямой.

В физическом плане беременность протекала идеально: ни тебе токсикоза, ни тяжести, ноу проблем хотя бы здесь.

В общем, худо-бедно, с божьей помощью учёбу я завершила. Практически на пятёрки всё сдала. В конце июня 1998 г. я попрощалась с Вологдой, вещи и мебель отправила к родителям в Череповец и налегке уехала в Москву. С Лёхой мы расстались.

МОСКВА

В Москве я окунулась в совсем другую жизнь. К этому времени я уже два года изучала и практиковала нумерологию, и у нас была целая команда единомышленников. В Москве почти каждый день мы ездили в разные общественные места, чтобы тестировать людей, набираться опыта и немного денежек. Именно немного, иногда хотя бы для того, чтобы оправдать проезд туда-обратно. Моим местом был Парк Горького, потом ВВЦ. Я садилась на скамеечку, ставила рядом табличку «Расскажу всё о вас» и тестировала желающих по дате рождения за 10 рублей. Много было забавных историй и ситуаций.

К концу второго месяца в Москве я стала чаще вспоминать о Лёхе, скучать. Когда все эмоции после расставания улеглись, я осознала, что всё равно люблю его…

Тем временем, срок родов всё приближался. Московской прописки и полиса, чтобы рожать в Москве, у меня не было, поддержки мужчины тоже, поэтому я решила вернуться в родной город — Череповец. Всё-таки там родители.

НОВАЯ ВСТРЕЧА

Предполагаемый срок родов у меня был в конце ноября, т.е. через месяц. Когда я немного освоилась на новом месте, решила скататься в Вологду на пару дней, навестить друзей.

После трёх часов тряски в автобусе я, приехав к ним, прилегла отдохнуть, задремала. Проснулась от какого-то шума, дверь в комнату открылась и в прямоугольнике света я увидела… фигуру Лёхи. Вот так сюрприз! Оказывается, он проходил мимо и «почему-то» решил зайти в гости. А тут я.

Так мы снова встретились. Лёха сказал, что всё осознал, понял, что любит меня и что я ему нужна. Просил меня переехать к нему в Вологду.

Я была ошарашена. С одной стороны, внутри меня всё ликовало — он любит меня, хочет быть со мной! После всех событий и переживаний, наша тёплая встреча и откровения были мне как бальзам на душу. С другой стороны, жизнь моя потекла уже по другому руслу. Поэтому я Лёхе сказала: «Если всё действительно, как ты говоришь, приезжай сам в Череповец. Я там теперь». На этом и расстались.

Дней через 10 Лёха приехал, с вещами. С огромными клетчатыми сумками, в которые он уместил взятое от родителей «наследство». И зажили мы вместе.

Но перед этим случилась ещё одна значимая история…

УЗИ

Находясь в Вологде, я решила сходить на плановое УЗИ в той же консультации, где и вставала на учёт по беременности. Врач там знакомая, заведующая консультацией, а в Череповце я до гинеколога так ещё и не дошла, а роды-то уже не за горами.

Срок был подходящий — 36 недель, и я пришла. Сидела перед кабинетом и читала дипломы доктора — какой он самый лучший в Вологда врач-узист, акушер-гинеколог и кто-то там ещё. Я сидела в своих мыслях, и занимал меня только один вопрос: спрашивать или нет пол ребёнка? Может, оставить интригу до родов, чтобы не настраиваться заранее, не прогнозировать?

Тем временем меня уже пригласили в кабинет, и процедура началась. Нет, не буду спрашивать, решила я, если только сам внезапно скажет… И тут я заметила, что доктор как-то напряженно вглядывается в экран монитора.

— Что-то не так? — спросила я.

— Сейчас с заключением пройдете к заведующей, она Вам всё расскажет.

Прихожу к заведующей. Она мне объясняет, что на УЗИ видно задержку развития плода и надо срочно ложиться в стационар областной больницы. Мне было дико слышать это, на фоне полного здоровья и прекрасно протекающей беременности… Я попыталась выяснить, что это за задержка развития, но доктор ничего сказать не могла, кроме того, что предполагаемый рост малыша 30 см, а это на уровне 6-ти месяцев беременности, а никак не 8.

Во дела, областная больница, а живу-то я теперь в Череповце. Ну, лягу я к ним, подготовят-вызовут роды, вещей никаких у меня с собой нет, а потом мне с новорождённым в Череповец ехать? Нет, такая перспектива мне совсем не улыбалась.

Взяв в голову информацию врачей, я решила послушать чувства. Ребёнок же внутри меня, кому как не мне лучше знать? По ощущениям, опасности не было, тихо внутри и спокойно. Я решила домой поехать, там видно будет.

ВЕРА И ЧЕСТНОСТЬ

Стала я размышлять, почему такая ситуация, почему моё внутреннее ощущение и внешняя информация от врачей не совпадают? Кого же мне слушать? Была большая провокация скинуть всю ответственность на медиков и просто делать, что они говорят. Но внутри я чувствовала протест. Не было доверия такому решению, не было на него внутреннего разрешения…

Поэтому я решила сама с этим разбираться. Стала размышлять: если всё так, как пугают врачи, что малыш не развивается — о чём это может говорить? Может, он передумал рождаться? Хочет уйти по-тихому?

Тогда не будет ли медицинское вмешательство насилием над душой, её выбором? Для меня любой человек, и тем более ребёнок — это, прежде всего, вечная душа, которая воплощается в материальном теле для своих задач. И я пыталась разобраться с посланием этой души, решив для себя, что насильничать я не буду…

Прихожу я с этим заключением УЗИ на свой участок по месту жительства, говорю, что ложиться в больницу не буду. Что там началось! Закатывание глаз, страшилки-пугалки и сакраментальная фраза: «Вы понимаете, что всю ответственность берёте на себя??» А что, если что-то случится, не мне, что ли, с этим дело иметь? Страшно всё равно было, опыта нет, беременность первая, но внутренний голос я слышала чётко.

С кручением у виска меня отпустили до следующей недели, выписав рецепт на какие-то таблетки для улучшения плацентарной проходимости. Врачи предполагали, что малышу недостаточно питания и кислорода, что плацента не справляется. Выйдя из кабинета, я решила, что полумеры эти мне ни к чему. Рецепт в урну бросила.

Дома я каждый день «разговаривала» с душой ребёнка, говорила, что очень его люблю и закон свободы не нарушу, приму любое его «решение», я настраивала себя на то, чтобы «отпустить душу», если она захочет уйти…

А голос страха мне шептал: «А, может, это ты, мать-ехидна, мучаешь ребёнка в утробе? В больницу не идёшь, а вдруг всё кончится плохо, и ты будешь во всём виновата и себе этого не простишь?» Иногда малыш икал в животе, и мне казалось, что это он там корчится, задыхается от недостатка кислорода… Я погружалась в пучину страха и вины и выныривала только молитвой и верой в Бога и себя, свою интуицию, которая ни на минуту не давала мне усомниться в том, что я делаю правильно.

Прихожу на приём в консультацию ещё через неделю. Врач смотрит пристально и спрашивает, принимаю ли я таблетки? Отвечаю: нет. Она возмущается и выписывает мне направление на какое-то супер-физиолечение: такая типа кровать, лежишь на ней и через тебя специальные токи пропускают, говорят, очень благоприятно при беременности. Мол, чуть ли не разработка Третьего Рейха для создания супер-людей. И подтекст такой: в больницу не идёшь, таблетки не пьёшь, иди хоть на кровати полежи.

Да я и не против, только надо было ехать к этой кровати через весь город в тряском трамвае, зимой, в тяжёлой дублёнке… Я прикинула такую перспективу и поняла, что в трамвае и рожу по дороге. Не пошла, как вы понимаете.)

Это было эмоционально очень непростое время для меня. Хорошо хоть Лёха меня поддерживал, но проживать эти мысли-состояния приходилось мне самой.

А вдруг ребёнок родится больной, инвалид? Вот здесь я стала разбираться, чего я боюсь: что ребёночек будет страдать? Нет, я боюсь, что это мне придётся тяжело с «особым» ребёнком, по больницам да санаториям, себе во всём отказывать, никакой своей жизни. Да, я с удивлением обнаружила, что это мне себя заранее жалко, и это я не хочу страдать…

В итоге я решила принять всё, как есть, так, как оно идёт, просто была предельна честна внутри. И была готова к любым последствиям.

Прихожу в 39 недель на приём, они уже с порога спрашивают: не была ведь нигде? Ага, отвечаю. Врач уже даже не ругается, обречённо подписывает мне карту и говорит, чтобы больше я к ним не приходила, только в роддом.

РОДЫ

Утром 25 ноября, ровно в срок, я почувствовала отхождение какой-то жидкости. Лёха к тому времени ушёл устраиваться на работу. Вспомнив завет врачей, что если отойдут воды, надо ехать в роддом, я позвонила брату и попросила меня отвезти. А сама думаю: ничего, если он не сможет, сама дойду, тут идти-то полчаса. Отважная безбашенная мамаша. Брат приехал и отвёз меня в роддом.

Осмотрев меня в приёмном, «добрая» врач констатировала: приготовься рожать долго и мучительно. Раскрытие пока минимальное, схваток нет. Отправила бы меня домой, но уж попала к ним в «лапы», не выберешься…

К слову сказать, про роды я практически ничего не знала. Из подруг рожала первая, никто со мной опытом не делился. Думала, все рожают, и я рожу, роды ж процесс физиологический.)

Когда поднималась на лифте в родильное отделение с санитарочкой, она на меня так оценивающе посмотрела, на живот, и говорит: «На 3 кило будет». Я отвечаю: «Это вряд ли, мне задержку развития плода ставят». На что она фыркнула: «Что я, животов не видела!»

Врачи подошли к делу по протоколу. Через пару часов уже поставили мне капельницу с окситоцином, прокололи пузырь. Тут уж показалось мне небо с овчинку, но своя родовая деятельность всё равно была слабая.

Ещё бы — такая установка на входе — будешь рожать долго и мучительно! Всё моё тело сжалось в комок и от таких слов, и от медицинских манипуляций, и от отношения персонала как к «материалу» без души, и от самих больничных стен. И ещё я тогда знать не знала, что в родах надо расслабляться, от страха и боли я, наоборот, зажималась.

Как итог 16-часовые роды, эпизиотомия и радость от того, что всё закончилось. Ни о себе, ни о ребёнке я в тот момент не думала, я впервые столкнулась с ТАКОЙ болью, и это был шок.

Утром пришла доктор из детского отделения и стала что-то такое умное говорить, а я её перебиваю и спрашиваю: «Скажите, ребёнок нормальный?» Как сейчас помню, она на меня так возмущённо из-под очков зыркнула: «Что значит–нормальный? Самый здоровый малыш на отделении! 8 из 9 по Апгар. 3500, 50 см»

А я там лепечу: «Но УЗИ…» Врач отвечает: «Ничего не знаю про УЗИ, а ребёночек прекрасный!»

Я так до сих пор и не знаю, что это было — ошибка узиста или чудо? Не мог малыш за 4 недели на 20 см вырасти… Для меня же это было мощным уроком доверия себе, несмотря на авторитетные мнения врачей. Ну не находила их информация и пугалки отклика в моей душе, интуиция говорила другое. Знаю только то, что если бы я сдалась в больницу, мне бы вызвали досрочно роды и ещё не известно, чем бы это закончилось…

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

Помню этот момент первой встречи с сыночком — когда мне его в первый раз принесли в роддоме. Я уже успела отдохнуть после родов и мне ужасно хотелось познакомиться с вновь «прибывшим» человечком. Принесли его всего запелёнанного, и из этой массы тряпочек на меня смотрели Живые Глаза. Я даже удивилась, насколько это был осмысленный и живой взгляд, хотя человечку было всего несколько часов отроду. Он смотрел на меня и как будто спрашивал: кто ты? При этом он вытягивал губы трубочкой — как для поцелуя, подумала я, а позже до меня дошло, что это он титю искал… И хотя у меня не было никаких особых ожиданий от этой первой встречи, я испытала восторг и счастье от общения с сыном.

Моя история закончилась благополучно, несмотря на пессимистичные прогнозы врачей. С тех пор я твёрдо усвоила, что в первую очередь надо слушать себя! Я не хочу, чтобы кто-то повторял мой опыт, я хочу донести, что надо прислушиваться к себе, ведь никто, кроме вас, не знает, как вам правильно поступить, а все ответы есть в вашей душе. Главное, быть честной с собой и не бояться! В такие моменты я вспоминаю это ощущение «на канате» под куполом цирка. Я иду как по лезвию бритвы, предельно сосредоточена и прислушиваюсь к голосу внутри себя. И чувствую себя живой, настоящей, чувствующей и от этого захватывает дух!

Олеся Орлова
СКАЗ О ТОМ, КАК ВСТРЕТИЛИСЬ
ПРИНЦЕССА И ВОИН

Часть 1. Адыгея

В конце мая 2014 года, я, собрав рюкзак, палатку и спальник, отправилась в большой Путь. Я точно знала, что это путешествие изменит меня. И, в конце концов, изменится вся моя жизнь. У меня не было ни страха перед новым, ни тревог, ни сомнений. Была только вера. Вера в Бога, в себя и в высшую цель. А еще огромное желание увидеть, продышать, познать Россию и ее людей.

Наверное, вы скажете, что это обычная история обыкновенной девочки… И вы будете правы. Все, что со мной случилось этим летом, было обыденным, но таким чудесным.

Я помню практически каждый свой день. Я помню, как пахнут море и сосны. Как грохочет гром в горах и как разливаются горные холодные реки. Я помню, как цветут душистые травы на лугах и как поют свои трели птицы в кустах. Я помню багряные закаты и рассветы на Байкале. Я помню пронизывающий колючий ветер в степях. Я помню волшебные звезды, огромную луну и палящее солнце. Я помню фестивальные хороводы и костры. Я помню людей. Таких разных. Таких красивых, таких живых…

Было теплое солнечное утро. Я с огромным рюкзаком за спиной купила билет до Алатыря, крайней точке Чувашии со стороны Мордовии. Путь мой пролегал именно отсюда. В Алатырь я попала впервые, поэтому мне очень захотелось прогуляться. Но к полудню началась сильная жара, и я нашла пруд и укромное местечко для отдыха. Я никуда не спешила. Я ехала автостопом…

И тут, пожалуй, стоит вернуться на некоторое время назад, в Подмосковье, в мой любимый Лесной городок, с которого когда-то и начался мой духовный путь. Прошлой зимой один мой хороший друг подарил мне книги. О России, о славянах, о нашей истории и об экспедициях. Я была настолько сильно вдохновлена ими, что уже к середине первой книги поняла — я еду путешествовать по стране. Все было решено в одну минуту. И с этого мгновения я стала жить. По-настоящему. Я наскоро завершила все свои дела, купила все необходимое и начала прорабатывать маршрут. Мне захотелось сотворить свою эпопею о России. Я даже придумала название — «Кому на Руси жить хорошо-2».

Я собиралась начать с Мурманска и закончить Камчаткой. Да-да. Именно так. Но… Все вышло немного иначе. И Божий промысел повел меня другой тропой. Меня пригласили в Грузию. Автостопом. Это была так называемая тренировка перед серьезным автостопом по России. И я решила, что будет лучше вначале погреться на солнышке, а уже потом ехать на север.

Если бы я тогда знала, что греться на солнышке мне понравится, и это будет длиться целых два дивных месяца…

Я бы все равно выбрала южное направление. Но… Обо всем по порядку…

Итак, я в Алатыре.

Где-то после обеда я уже стояла на трассе и ловила первую машину. Было легко и комфортно, несмотря на то, что опыта автостопа у меня практически не было. Год назад я таким же образом добиралась до Карелии и обратно. И все.

Уже к вечеру я была у Пензы, где в зарослях крапивы, отбиваясь от назойливых комаров, я поставила первую в своей жизни палатку. Место находилось у самой трассы — это был небольшой дачный поселок. Я очень устала и с радостью легла спать на новом месте, испытывая нереальное счастье и вселенскую благодарность…

Утром я проснулась от чудесного пения птиц. Это было так красиво. Я спешила в новый день и к новым открытиям…

В этот день я оставила за спиной два города — Саратов и Волгоград. В Саратове даже удалось погулять. Ночь я снова провела в кустах рядом с трассой на Ростов. Помню, место было очень неровное, я спряталась среди елок и быстро уснула. Вообще, на природе засыпалось всегда легко и бесстрашно, на любом камушке и кочке. Просыпалась я тоже с радостью и светлыми мыслями.

В тот день я четко осознала, что меня ведут и мне помогают. Я слышала зов предков в своем сердце…

К Ростову я подобралась достаточно рано, уже в четыре часа вечера я была в городе. И сразу же обратила внимание на пробки. Вообще, по энергетике город очень похож на Москву. Люди все красивые и нарядные, особенно на набережной. Шоу фонтанов, рыбаки, скульптуры из «Тихого Дона», Парамоновские склады с удивительным источником — вот неполный список того, что я увидела. Понравилась архитектура старого района. Дон как Дон. Сильного впечатления на меня не произвел.

Вообще же в городе было тяжело. Очень хотелось поскорее сбежать на природу. Ночь я провела у замечательной девушки Виктории, с которой через интернет нас познакомил наш общий друг. Она приютила меня в своей фотостудии, очень стильной и уютной.

И вот наконец позади остались Ростов и Краснодар.

И я впервые оказалась в одном из самых красивейших уголков нашей планеты — в Адыгее. Зеленой и гостеприимной. Оказавшись на автостанции в Майкопе, я наконец смогла перевести дух и отдышаться. Ведь было пройдено более тысячи километров. Я очень устала и села на скамейку в окружении горожан. Дима с Наташей, мои друзья, с которыми мы собирались ехать в Грузию, немного задерживались. Они ехали автостопом из Таганрога. И я решила немного поболтать с местными. Все они были очень радушны и доброжелательны, приветливы и открыты. Наверное, они уже привыкли к людям с рюкзаками. Они называют их детьми солнца. По-моему, очень мило. С каждым днем сюда приезжает все больше молодежи в поиске места для жизни. Это люди, бросившие городскую суету и систему, или желающие это сделать.

До нашей станицы нужно было ехать еще чуть больше часа на автобусе. Чем выше мы поднимались в гору, тем сильнее шел дождь. Ну а саму деревню поливало мощным ливневым потоком. К дому, где мы должны были остановиться, было не пройти. Он находился за рекой, которая от дождя стала бурной и разлилась. Мост тоже снесло. Дима предложил дойти до одного заброшенного дома и разведать ситуацию. Дом был жуткий, но очень любопытный. Я уже готова была там остаться, пока нам не предложили помощь. Оказывается, недавно в деревню приехала пара, которая поселилась в домике неподалеку. К ним-то мы и направились. Так мы подружились с замечательными, светлыми людьми. Алешей и Аленой. Они искали свое место под солнцем и ездили по России. На данный момент они его нашли и счастливо обустраивают свое семейное гнездышко.

На следующий день мы отправились на гору, в эко-поселение «Новая Эра». Дорога в гору далась мне непросто. Я «пролетела» с обувью и все так же продолжала идти в шлепках. Хотя давно надо было приобрести обувь для горной местности. Ну и вообще здесь не помешали бы резиновые сапоги. Учитывая, что дождь лил каждый день, грязи и луж было по колено. Поселение произвело на меня неизгладимое впечатление. Так как до этого я в поселениях такого рода не была. Ребята огородили территорию плетнем, построили большой шалаш, вырыли пруд и колодец. Завели кошку и кота. Ну и потихонечку строились дальше. Мальчики готовили грибной суп. Девочки крошили салат. Все было необыкновенно вкусно. Ну а потом снова полил дождь, и мы пошли отдыхать в шалаш. Огромный шалаш-типпи. В нем даже есть печка. Дождь не затихал, и мы поняли, что обратно нам придется бежать. Дорога к дому была стремительной. Босиком, да по камням. Ноги мои уже не чуяли ни ранок, ни усталости. Дома мы обсохли и отогрелись. Парни затопили печь. Мы с Аленой сделали салат, а Леша приготовил невероятно вкусный индийский суп дал и чай. Ну и как обычно, мы потом много шутили и болтали. Леша с Аленой пригласили нас на фестиваль «Радуга» под Челябинском. Договорились встретиться там. Они в ближайшее время тоже собирались на Урал.

Сказать, что я была счастлива каждую секунду своей жизни, — это ничего не сказать. Изрезанные ноги, дождь и грязь еще больше закалили меня.

Люди, события, наша еда и разговоры — все это наполнило меня светом и подтвердило, что я на правильном пути…

Часть 2. Возрождение

В Грузию мы так и не попали. Там в очередной раз произошел обвал горы, и проезд был перекрыт. Так скоро покидать Адыгею мне совсем не хотелось, поэтому я еще неделю погостила в этом уютном краю. Каждый день шли дожди. И все же это не мешало нам ездить в гости и радоваться лету. Каждая встреча была яркой и насыщенной, каждый дом, куда мы входили, встречал нас тепло и гостеприимно. Стоит ли говорить, что я мечтаю встретиться с этими славными людьми вновь…

И вот, спустя неделю, распрощавшись с Димой и Наташей, на одном из перекрестков Майкопа, я стала держать курс на Геленджик.

Стояла невыносимая жара, духота была страшная, рюкзак казался тяжелее обычного, пот струился градом. Я очень сильно загорела и местами даже сгорела. А было только начало июня. Я шла по раскаленному асфальту, как вдруг услышала окрик с противоположной стороны дороги. Меня окликнул мужчина в большой фуре. Он спросил, куда я держу путь. Оказалось, нам по пути, он ехал до Сочи и мог высадить меня в Джубге. А там до Геленджика и рукой подать. Я согласилась, но мне пришлось подождать еще где-то час, пока он заправился и съездил по своим делам. Я терпеливо ждала на остановке. И вот мы уже в пути. Добрались мы достаточно быстро, а я была несказанно рада, что мне не нужно было нигде пересаживаться.

И вот он, настоящий юг… И вот оно, море… Я так долго ждала этой встречи. Последние месяцы до этого я только и грезила им. Соленым, ласковым, теплым и бескрайним… В Джубге вечерело, было достаточно прохладно. Сезон еще не начался, пляж был грязным, а отдыхающих было очень мало. Вода была холодная, но наша встреча все же произошла… Я целовала и обнимала море…

Поначалу я собиралась спать на пляже в палатке и даже договорилась с охранниками, чтобы меня не гнали. Но непреодолимая сила тянула меня добраться в этот же вечер до Возрождения.

И… Наконец, мой очередной попутчик высадил меня у моста на реке Жане…

Возрождение. О, приют всех ищущих, скорбящих, любящих и радующихся. Об этом месте я готова говорить бесконечно долго. И постараюсь донести до тех, кто там не был, всю информацию о том, как же там волшебно. Не совру и не утаю ничего. Мне бы очень хотелось, чтобы каждый из вас там побывал. И вдруг, нежданно-негаданно, почувствовал бы, что название-то говорящее…

Об этом поселке я узнала еще весной. На фото некоторых моих друзей, интересующихся йогой, были дивные кадры именно из этих мест. Дело в том, что на Возрождении ежегодно, вот уже несколько лет подряд, разбивается на все лето йога-лагерь. Руководит им небезызвестный в своих кругах Андрей Верба. Мне очень понравилась эта идея, и на стадии планирования своего маршрута, я предполагала приехать на Возрождение и в лагерь в конце лета, после поездки на Байкал. Но… Мы предполагаем, а Бог располагает. Окончательную точку в этом вопросе и в том, что мне нужно ехать именно сейчас, поставил мой светлый друг Роман. Он сообщил мне, что в лагерь требуются волонтеры на кухню. Это была возможность сэкономить и теснее влиться в мир йоги, преподавателей и всего устройства лагеря. И я, не раздумывая более, списалась с организаторами и сообщила о своем намерении. Меня ждали.

Я стояла у ворот… Хочу отметить, что на реке Жане есть поселок Возрождение, где живут люди и ведут хозяйство. И есть еще центр Восхождение, центр славянской культуры и средоточие дивных и загадочных дольменов. Этот центр начинается воротами, затем переходит в улочку с палатками, медом, одеждой, книгами, натуральной косметикой, домом управляющего, домиками и палатками его помощников, заканчивается рекой Жане, и через мостик выводит на огромную поляну, которую величают Хороводной.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее