Бесплатный фрагмент - Параллели

Посвящается моему брату Дмитрию!

Первое сияние

На темном небе засияла луна. Глухая тишина накрыла частные дома на Морской улице. Морозный свежий ветер слегка тревожил застывшие деревья, высаженные вдоль уснувшей аллеи. Фонари освещали сугробы.

В полночь время на мгновение остановилось. Все застыло. Будто затишье перед бурей. В долгом молчании еле сдерживался всплеск агрессии и опасности. И вот пришло время онемевшему крику вырваться на свободу, ведь терпеть уже становилось невыносимо.

В подвале одного из частных домов на Морской улице за деревянным столом сидела молодая женщина. Рядом искрилась белая свеча. Ее огонек тускло, покачиваясь из стороны в сторону, освещал мрачное помещение. Подвал был завален тяжелым старым хламом, который уже долгое время ожидал того несуществующего часа, когда сможет, наконец-то, стать полезным.

У стен подвала вертикальной пирамидой нависали деревянные разбитые полки, служившие ранее подставками для уже забытых книг с порванными переплетами и беспощадно сжираемых пятнистой плесенью. Рядом с лестницей, ведущей наверх, располагался тяжелый дубовый комод, служивший сейфом для молотков, гвоздей, ключей, гаек и прочей строительной мелочи. В хаотичном порядке были разбросаны картонные коробки, переполненные колотой посудой, порванным грязным текстилем и вышедшими из строя автомобильными запчастями. В воздухе уже давно повис запах затхлой сырости.

Женщина спешно и небрежно записывала что-то в толстый блокнот, обтянутый коричневой кожаной обложкой.

Слезы текли по ее испачканному сажей лицу, оставляя чистые линии на щеках, и капали на исписанные листы. Женщина непрерывно водила ручкой по бумаге, будто боялась не успеть запечатлеть на ней что-то особенно важное. Ее русые длинные локоны были растрепаны, их спутанные концы лежали на бумаге и назойливо мешались. Бледная кожа в свете тлеющей свечи, худые руки и потухшие глаза делали эту женщину похожей на призрака.

В тишине темного подвала звучал ее непрерывный шепот:

— Простите… простите… простите…

Слова сопровождались всхлипами.

Через щели закрытой двери внутрь уже стал проникать едкий дым. Но женщина продолжала писать, не допуская даже мысли уйти из этого гиблого места. Становилось тяжело дышать, кружилась голова, женщина теряла сознание.

Дверь распахнулась, резко осветив мрачный подвал. В подземелье ворвался запыхавшийся молодой мужчина, закрывая руками нос и рот. Он был среднего роста, худой, темноволосый, лет двадцати трех на вид. Его лицо и одежда были черными из-за налета сажи и дыма.

— Кристина, я тебя везде ищу! Что ты здесь делаешь? — его хриплый голос терялся в отравленном дымом воздухе, но он кричал что есть мочи. — Я думал, что ты уже на улице! Скорее, уходим!

— Нет! — чуть слышно ответила Кристина. Ее силы уже были на исходе. — Нужно оставить хоть какую-то зацепку. Хотя бы маленькую надежду!

Она выронила ручку и, потянувшись за ней, упала на пол.

— Нельзя этого делать! — мужчина подбежал к жене и, бережно взяв ее на руки, поспешил к выходу. — Твои записи сгорят вместе с этим домом!

Огонь в комнатах пылал, поглощая все на своем пути, и со второго этажа уже спустился по лестнице вниз. Потолок рушился. Падали деревянные балки, охваченные пламенем.

— Нет!

— Эти объяснения могли стоить тебе жизни! О чем ты думала?

— Так нельзя! — исчезающим голосом повторила она. — Верни записи!

Еще мгновение, и они не выберутся! Дверь наружу была открыта, но вокруг все полыхало. Проход вот-вот завалит! Пожар с хрустом заглатывал добычу и уже предвкушал основное блюдо.

— Послушай меня! Один человек знает, и этого достаточно! Однажды все прояснится… А пока больше никто, слышишь меня, никто не должен ничего знать! Обещай мне сейчас, на этом самом месте, пока еще не поздно. Все, что мы знаем, сгорит здесь! По ту сторону двери никто ни о чем не догадается, потому что мы оставим это здесь! Иначе нам нет пути наружу. Обещай!

— Я обещаю!

Мужчина удовлетворенно кивнул, а затем выскочил на улицу, держа на руках жену. В лицо резко ударил морозный воздух, и они оба закашлялись. Столпившиеся вокруг люди наблюдали за случившейся трагедией. Кто-то из соседей уже успел вызвать спасателей. Несколько пожарных машин остановились на дороге, яркими мигалками насквозь пронзая ночь. Вооруженные пожарные что есть мочи бежали к дому. Увидев молодую семью, один мужчина прокричал во весь голос:

— Кто-то еще в доме есть?

Кристина покачала головой:

— Никого!

— Слава Богу, вы целы! Скорая прибудет с минуты на минуту!

Пламя вырвалось наружу и поглотило весь дом. Спасти его уже было невозможно. Со стороны казалось, что огонь распахнул бездонную пасть и с аппетитом пожирал лакомый кусок. Но от этого его голод становился только сильнее. Спасатели настойчиво пытались потушить огонь, чтобы тот не перекинулся на соседские строения.

— Вот и все! — измученный мужчина откашлялся. Его слова звучали как приговор. Он крепко обнимал жену, которая уткнулась в его плечо, пытаясь скрыться от этого жестокого мира.

Было мучительно смотреть, как уничтожается дом, а вместе с ним и их прежняя жизнь, счастливые воспоминания и все то, что они могли бы здесь обрести в будущем. Мужчина нахмурился, и в его взгляде появилась уверенность, что ничего еще не кончено, что их жизнь не остановилась. Они еще будут счастливы! И первый шаг сделан.

— Обратной дороги нет!

— Что будет дальше, Артем? — Кристина дрожала, не в силах взять себя в руки. Она боялась выбраться из объятий мужа. Ей нужна крепкая опора, она должна чувствовать, что он рядом! Ее терзал страх, что как только он ее отпустит, то сразу исчезнет. Она останется совсем одна! Нет, этого Кристина просто не переживет!

— Я не знаю… — ответил муж. — Но обещаю, что мы справимся. Мы вместе, и мы сделали все правильно!

Толпа сонных людей наблюдала за погибающим домом. Иногда они позволяли себе взглянуть на его хозяев, только что вырвавшихся из лап смертельного огня. От их теплого дыхания белый пар разлетался вслед за направлением тихого ветра и растворялся в воздухе. Близкие соседи стояли рядом с молодой семьей, изредка говорили слова сожаления и касались плеча Артема, сострадательно качая головой. До соседних строений огонь не добрался: его задержал широкий снежный газон вокруг фундамента, на котором когда-то был дом. И пожарные уже почти расквитались с разбушевавшейся стихией. Огонь сопротивлялся. Но как бы он ни был силен, ему пришлось сдаться.

По проезжей дороге бежал взволнованный мужчина в белой пижаме, поверх которой висела незастегнутая куртка. Он был босой. На впалых щеках проступали скулы, и отчетливо выделялись при свете фонарей морщины на лбу. На свой молодой возраст, двадцать пять, он совсем не тянул. Хромал и задыхался, чуть ли не падал, словно жизнь в его исхудавшем теле едва теплилась. Выпучив обезумевшие глаза, он напролом мчался к молодой семье, не обращая внимания на удивленные взгляды свидетелей этой неспокойной ночи.

— Я расквитаюсь с тобой за твои игры! — мужчина остановился прямо перед Артемом так близко, что еще чуть-чуть, и смог бы пройти сквозь него. Он поднял трясущуюся руку и указал на остатки дома. — Это самая маленькая плата за твою подлость. Ты получил, что заслужил! И судьба справедлива. Но мне этого недостаточно… Я клянусь, ты еще больше пожалеешь о том, что сделал.

Артем сильнее обнял жену, пытаясь ее согреть и защитить. Сам тяжело дышал. Мороз крепчал, а ветер становился пронзительнее.

— Игорь, тебе надо быть в больнице. Зачем ты сбежал?

— Не води меня за нос, жалкий сопляк! — глаза старшего брата сверкали от отражающегося в них огня. — Вор и предатель! Не строй из себя заботливого родственника.

Игорь схватил брата за воротник куртки, но сразу же огляделся. Много свидетелей! Отпустил. Но Артем не двинулся с места, а лишь спиной заслонил Кристину.

— Верни мне то, что украл!

— Игорь, ты сошел с ума! Ты болен! — Артем глубоко вдыхал свежий ночной воздух. — Ты одержим! И это уже касается не только нас двоих. Ты хоть соображаешь, что ты натворил? Ты убийца!

— Заткнись!

— Ты больше никогда не увидишь медальон, — шепотом добавил мужчина. — Его больше нет!

Игорь зарычал, схватившись за голову руками:

— Заткнись!

— Это конец.

— Болван! Его нельзя уничтожить.

Артем сжал кулаки, его сердце колотилось быстрее маятника:

— Можно, если погибнет его хозяин.

Игорь засмеялся, и это был смех безумца:

— Взгляни на нас! Ты жив. И я тоже, — он хлопнул в ладоши и развел руки в стороны, словно раскрыл секрет фокуса. — Ты плохо все продумал. Верни мне мою часть немедленно! Или ты меня уже раньше времени похоронил?

— Ни я, ни ты больше не хозяева этого медальона.

— Что ты сказал?

— Мы больше не хозяева этого медальона! — Артем медленно повторил каждое слово.

В глазах Игоря потух огонь. Его затопила бездна, которая еще заволокла и его пошатнувшийся разум. Голос осип, руки затряслись, он еле устоял на ногах. С холодным ужасом мужчина осознал, что в эту минуту больше не имеет власти над тем, что произошло. Дом сгорел, Артем и Кристина одни…

— Где ваши дети?

Игорь уже осознал, что произошло. Но впервые в жизни он захотел оказаться неправым. В одну секунду он стал похож на разъяренного быка, которого ничто не удержит от нападения, стоит лишь показать ему красный цвет.

Брат молчал.

— Артем, перестань! Я знаю, ты не мог так поступить. Я бы мог. Но ты нет… Ты же не убийца! Верни мне мою часть медальона, и я обещаю, что оставлю вас и ваших малявок в покое! Вы вообще никогда меня больше не увидите!

— Мы оба знаем, что это ложь! — возразил Артем. — Да все это уже не имеет значения! Ты лживый подонок! Из-за тебя я решился на такой страшный шаг.

Вот он, тот самый красный цвет… Игорь заорал:

— Дети остались в доме? Черт! Они остались в доме! — он размахивал руками, и уже все собравшиеся люди слышали его крик. — Вы их убили! Убийцы! Вы оставили детей погибать в этом пылающем доме, а сами спасали свои ничтожные жизни!

Артем собрался с силами, чтобы совершить последний рывок, но голос охрип. К горлу подступил предательский ком. Его затрясло:

— Они погибли из-за тебя, Игорь! Из-за тебя! Ты угрожал им. Ты не оставил бы их в покое никогда! Я не хотел для них такой судьбы!

Артем закричал, в отчаянии упал на колени и ударил кулаком со всей силы по холодному асфальту, покрытому хрупкой коркой льда. На костяшках пальцев выступили капли крови.

— Артем! — Кристина кинулась к нему.

— Какой же ты жалкий! — сквозь зубы прорычал Игорь, свысока наблюдая за несчастным родственником, который находился на грани сумасшествия. — Думаешь, это я обезумел? Да это ты псих! И только по своей глупости ты лишился всего, что тебе было так дорого!

В эту секунду на Морской улице возле сгоревшего дома возникло яркое белое сияние, замерло в воздухе и стало увеличиваться. И молодая пара бесследно исчезла на глазах у всех свидетелей той ночи. Исчез и тот сумасшедший парень в белой пижаме. И свет погас…

От дома не осталось ничего, кроме обугленных разрушенных стен и развалившегося фундамента.

Пятнадцать лет спустя

Дом на бумаге

Ворошил снег. Он сливался с серым тяжелым небом, которое уже давно не пропускало солнечные лучи. Мягкий влажный воздух не щадил щеки сонных местных зевак, шныряющих туда-сюда и не знающих, чем себя занять. Мороз покалывал кожу и окрашивал ее в розовый цвет.

Старое село утопало в белом покрове. Детвора бегала по заметенным улицам со счастливыми криками и громким смехом. Ребята кидались друг в друга снежками, девчонки катались на санках или на лыжах. Почти каждый дом охраняли небрежно вылепленные снеговики с оранжевыми носами и лапами из сухих веток.

Возле частного домика из красного кирпича, огороженного невысоким деревянным забором, стояли массивный грузовик и черный кроссовер. Работа кипела полным ходом. Трое мужчин таскали в открытый кузов холодильник, плиту, диван, стулья, шкаф, полки.

— Давай-давай! Еще немного! — командовал один из них, запихивая внутрь деревянную тумбу. — Отлично! Осталось совсем немного. Место еще есть, думаю, управимся зараз.

Он был самый старший среди товарищей, лет сорока на вид, в распахнутой куртке на футболку с латинской надписью «POSSUM FALLI UT HOMO», что означало «как человек я могу ошибаться». На макушке сияла лысина, но ему, похоже, совсем не было холодно. Массивный, упитанный, в меру самодовольный мужчина схватил двухъярусную полку и в одиночку утрамбовал ее в кузов.

Водитель грузовика все время молчал. Он был и ростом меньше, и по возрасту самым младшим. Мужчина старался не утруждать себя, и периодически уходил в сторону, чтобы перекурить и поразмыслить над своими думами. Пару раз он кому-то звонил.

Из красного дома на крыльцо вышла девушка лет шестнадцати, среднего роста, держа в руках картонную коробку, обмотанную скотчем. Морозный ветер развивал ее черные длинные локоны, а ярко-синие глаза заблестели и стали еще ярче в свете дня. Но в них не было ничего: ни грусти, ни радости, ни злости, а только безразличие. Она остановилась на заасфальтированных ступеньках, запорошенных тонким слоем снега, и осмотрелась.

— О, нет-нет-нет! — к ней навстречу поспешил мужчина, тоже черноволосый, со слегка вытянутым подбородком, украшенным легкой щетиной. Он был высокого роста с пропорциональным телосложением. На вид лет тридцати шести. — Жень, я говорил тебе, чтобы ты не хватала тяжелые коробки! Там есть вещи полегче. Эту давай мне!

Он выхватил из ее рук массивную ношу и сам донес ее до черного кроссовера.

— Я справлюсь, — обиженно выкрикнула ему вслед Женя.

— Я знаю, но сейчас не самое подходящее время… И надень шапку! Зима все-таки!

— Эй, Паш, помоги-ка! — его позвали ребята. — Поскорее бы управиться! К вечеру дорогу совсем заметет.

Он поспешил на помощь.

Женя вынесла из дома оставшиеся коробки и пакеты. Теперь она стояла возле кроссовера и укладывала их в багажник.

Через час все было загружено.

— Саша, спасибо тебе за помощь! — Павел крепко пожал руку водителю грузовика.

— Нет проблем! — улыбнулся рыжеволосый мужчина и потушил сигарету. — Ну что, едем?

И он отправился в кабину.

— Отчаливаем! — мужчина в футболке с латинской надписью улыбнулся во весь рот. Пары нижних зубов у него не было. — Догоняйте!

— Мы минут через десять отправимся следом за вами. И встретимся на новом месте! Куда ехать, вы знаете, — ответил Павел.

— Все сделаем… — он дружески хлопнул его по плечу. — Отчаливаем! Андреич, заводи свою развалину! Чего застыл, как пень?

Через пару минут тяжелый грузовик отправился в город.

Женя молча смотрела на дом, в котором прожила девять лет. Ее не захлестнули ностальгические мысли, грусть, печаль и, одновременно, волнение перед надвигающимися переменами. И вся ее прежняя жизнь в этом месте, она надеялась, останется в нем же навсегда.

Павел остановился рядом с ней и положил руку на плечо:

— Будешь скучать?

— Нет!

— Мы уезжаем отсюда навсегда… Неужели ни капельки сожаления?

— Ни капли, — повторила девушка.

— А мне все равно немного грустно.

— Тогда я оставлю тебя наедине с грустью и подожду там, — Женя резко вывернулась из его объятий и направилась к машине.

Мужчина некоторое время стоял неподвижно, спрятав руки в карманы, пока тишину не нарушил женский голос. Это был до боли, в прямом смысле, знакомый голос, который принадлежал знаменитой во всей округе местной жительнице. Женщина средних лет выглядела намного старше своего возраста. Лицо ее было покрыто морщинками. Она постоянно горбилась, ее движения были вялыми и тяжелыми. Но во взгляде никогда не гасла задорная искра, ведь женщина держала всю деревню под контролем.

— Добрый день, сосед! — она остановилась у забора и облокотилась на горизонтальную широкую доску. Острый подбородок и впалые щеки делали незваную гостью похожей на старую волшебницу или, скорее, ведьму. И обрамлял ее лицо серого цвета шерстяной платок.

Рядом с ней остановился ее младший сын, поставив на расчищенную тропинку ведро, до краев наполненное водой из колонки. Двадцатилетний парень чавкал жвачкой. Его круглое порозовевшее лицо украшала хитрая полуулыбка.

— Добрый день, Лариса Викторовна! — Павел изо всех сил старался быть приветливым, но при виде этой женщины все его попытки сводились к нулю. Пустая трата времени на очередной пустой разговор. Она снова решила собрать свежие сплетни и со смаком обсудить их с подружками за чаем. — Мы уезжаем вообще-то. Жаль, нет времени поболтать.

Женя наблюдала возле машины.

— А я и не отниму у вас много времени… — невозмутимо ответила соседка и поправила платок. Она только сейчас заметила девочку.

Лариса Викторовна никогда не могла долго выдерживать эти холодно-синие, сверлящие насквозь глаза. И в этот раз ей снова пришлось отвести свой презрительный взгляд.

— Кирюш, подожди, сейчас пойдем, хорошо? Надо попрощаться! — переговорив с сыном, она повернулась к Павлу. — Все-таки уезжаете, значит…

— Как видите, — Павел кивнул головой.

— Жаль! — женщина приложила руку к груди. — Паша, не кривлю душой. Мне, правда, жаль. С другой стороны, может оно и к лучшему…

Павел тяжело вздохнул и сжал губы:

— Нам действительно уже пора. Спасибо на добром слове…

Он только сделал шаг, как Лариса Викторовна поманила его к себе, взмахнув рукой:

— Паш, подойди-ка ко мне ближе. Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Обойдемся.

— Пожалуйста, не отказывай мне, — настаивала Лариса Викторовна. И разговор уже принимал тайную окраску.

— Жень, садись в машину… и не подслушивай! — приказал мужчина дочери. Сам неохотно подошел к соседке.

Девушка села в машину, как велел отец. Но чтобы пропустить их разговор — ни за что! Павел не обрадуется, конечно, что она его ослушалась. Она и сама наверняка пожалеет о том, что не смогла совладать с любопытством. Не важно! Она сконцентрировала свое внимание на двух фигурах, навострила свой слух. И вот уже их губы не просто шевелятся, а слышно каждое слово.

— Что вам еще нужно? — шепотом спросил Павел.

— Паша, хочу извиниться перед тобой. Искренне… — она приложила руки, укутанные в варежки, к лицу. — Хоть и много времени уже прошло. Мой старший, Володька, и Вера живут счастливо. Ты хоть простил ее?

Павел замешкался, но прежде чем он захотел ответить ей, Лариса Викторовна сама заговорила:

— Я почему спрашиваю сейчас. Ведь вы уезжаете, а с обидами как-то нехорошо расставаться. И Вера до сих пор переживает, я же вижу. Но она никак не решится спросить!

— А вы, значит, решили облегчить ей страдания?

— Не подумай, что я вмешиваюсь в твою жизнь…

— Да, вы вмешиваетесь! — Павел повысил голос, но быстро взял себя в руки. — Прошло четыре года. И переживать уже давно не о чем. Так что идите домой, Лариса Викторовна! Я никогда не был на нее в обиде! Можете так и сказать, если ей станет от этого легче. И, раз уж вы все равно ей обо всем донесете, то передайте еще и… мою благодарность.

Женщина улыбнулась и облегченно выдохнула:

— Что ж… я передам.

— Прощайте! — и Павел направился к машине.

— Паш! — позвала его женщина, и ему неохотно пришлось снова остановиться. — Ты разве никогда не задумывался, почему она ушла от тебя?

Женя строго взглянула на ненавистную соседку.

— Паш, ведь дело в этой девочке!

— Эта девочка — моя дочь! — строго ответил мужчина.

Но Лариса Викторовна решительно продолжила:

— Можешь обманывать кого угодно. Но не лги себе! Вера рассказывала мне о ней. Да и все жители деревни свидетели. Она же монстр! Ты лишился из-за этой девчонки любимой, а теперь вынужден уехать из родного дома… Слишком многого она требует! Вот тебе мой совет: верни это злобное существо туда, откуда ты его взял, пока еще не поздно… Или оно окончательно разрушит твою жизнь.

— Если вы еще хоть раз скажете о моей дочери что-то подобное, вы пожалеете об этом! — Павел вспыхнул, сжав кулаки. Его голос стал грубее. — Вы распускаете сплетни о том, чего нет! И вот же подфартило! Вы приобрели замечательную соратницу по этой части. Вера, наверное, тоже в восторге?

— Зачем ты так…

— Уж постарайтесь удержать свой язык за зубами, хотя бы пока мы не уедем. А лучше навсегда забудьте о нас.

— Да ты и сам сошел с ума, Паша! — возмутилась женщина.

Женя смотрела на накалившуюся обстановку, и ее холодный взгляд был устремлен на заполненное до краев ведро с водой, возле которого стоял Кирилл.

— Убирайтесь отсюда!

Лариса Викторовна махнула рукой:

— Идем, сынок! Некоторые люди не хотят слушать добрых советов. А потом жалеют об этом, когда уже поздно и ничего исправить нельзя. Глупцы!

И только Кирилл нагнулся, взялся за ручку жестяного ведра и приподнял его, как оно резко перевернулось и окатило ноги парня ледяной водой. Его пронзительный крик разнесся по всему селу. Теплые шерстяные штаны прилипли к ногам и отяжелели. Парень отбросил пустое ведро, и вдобавок пнул его валенком.

— Что ж ты натворил! — застонала женщина. — Руки-крюки! Совсем не можешь без жертв обойтись?

— Это не я! Оно само! — парень возмущенно завизжал, будто его обвинили в преступлении, и ударил ногой еще по сугробу, оступился и грохнулся прямо туда. Потревоженные снежинки разлетелись в разные стороны.

Женщина кинулась к сыну:

— Ну что за ходячая катастрофа! Вставай! И бегом домой, пока не заболел. Я сама наберу воды.

И тот еле раскачался и, скорчив непонятную мину, поспешил в тепло, добавив:

— Прощайте, дядя Паша! И монстру своему передайте то же самое.

— Эй ты, паршивец, иди сюда!

Павел, было, кинулся вслед за обидчиком, но преградой послужил забор. Женщина заковыляла к ведру, которое отскочило на несколько метров и выкатилось на проезжую дорогу. А Кирилл захохотал и направился домой, широко размахивая руками.

Павел еще несколько минут стоял молча, наблюдая за детворой, которая беззаботно пробегала мимо. Нужно было прийти в себя. Не самый лучший вариант, если дочь увидит его разгневанным и поверженным. Он ведь сам недавно убеждал ее, что теперь никто не посмеет причинить им вред, и все будет хорошо.

Но она почти всегда это видела. И Павел знал. Но он не сдавался и изо всех сил пытался все держать под контролем.

Женя неподвижно ждала его.

Мужчина через минуту пришел в себя и уверенными шагами направился к ней. Он бодро сел за руль:

— Ну что, — Павел улыбнулся, — мы уезжаем.

Женя слегка приподняла веки.

— Больше мы сюда не вернемся, — добавил он. — Обещаю!

И семья отправилась в путь.

Они ехали медленно. Дорогу запорошил снег, хотя проезд был свободным. Друг за другом спящие леса сменяли белые поля. Редко мелькали пустые деревеньки с ветхими маленькими домиками, огороженными нагнутыми плетеными заборами. Ветер становился сильнее, и тихий снегопад стал превращаться в метель.

— Жень, — наконец-то нарушил молчание мужчина, — в чем дело? Ты сегодня весь день молчишь.

— Все в порядке, Павел…

— А вот это явный признак, что ты сильно обижена. Не знаю… может, я не имею права тебя заставлять называть меня отцом, папой, папочкой… Но ты моя дочь… Пожалуйста, определись. Мне неприятно, когда ты называешь меня по имени. Я не чужой тебе человек, пойми…

— Прости, — Женя повернулась к нему. — Я никак не могу привыкнуть…

— Это все отговорки. Девять лет уже прошло. Неужели, ты еще вспоминаешь стены приюта?

— Да. Каждый день. И еще иногда я их вижу в кошмарных снах, — ответила девушка. — Но это со мной что-то не так… Ты не виноват! Наверное, привычка.

— Дело не в привычках, — Павел внимательно смотрел на дорогу. — Я думал, мы стали семьей.

— Так и есть. Дай мне еще время, ладно? Я боюсь называть своей семьей то, что разрушила.

— Я ведь… Я же просил тебя не подслушивать! — Павел на глазах становился строже, продолжая следить за опасной дорогой. — Просил же!

— Ну, прости…

— Пойми же ты, что люди сами делают выбор. И если они уверены в чем-то, их трудно переубедить. Гораздо труднее, чем ты думаешь! Ты зря недооцениваешь силу чувств. Если бы Вера хотела остаться с нами, поверь, она бы не ушла!

— Да брось!

— Жень, твои… способности… они… они необычные. Пугающие? Да, не спорю! Но, если ты думаешь, что из-за них ушла Вера, ты сильно заблуждаешься! Она сделала выбор сама уже давным-давно. Ей нужен был лишь повод! Да, ее пугало все, что ты можешь делать. Но разве по-настоящему любящего человека сможет остановить страх? Она хороший человек, но ей нужна другая жизнь! Этой жизни я ей дать не смог. Именно я. Поэтому она ушла.

— Мои способности — это не совсем то, что ее по-настоящему пугало. Кое-что другое…

— Нет! — резко прервал ее отец. — Я знаю, куда все это может сейчас зайти. Ты обвинишь себя во всех смертных грехах. Что бы ни говорили тебе Лариса Викторовна, Вера, да и вообще кто угодно, это не должно заставлять тебя чувствовать себя виноватой перед ними. Это их проблемы, не твои! — он покачал головой. — Уясни это раз и навсегда. Договорились?

— Да.

Павел выдохнул.

— Иногда я думаю, как бы сложилась твоя жизнь, если бы ты не увидел меня в детском доме? У тебя все могло бы быть по-другому.

— Я не хочу по-другому.

Девушка пристально взглянула на него. Это был ее особый взгляд, колючий и пронизывающий собеседника насквозь. Часто он спасал Женю от обидчиков. Стоило лишь не побояться и взглянуть в их глаза, те сами прекращали спор и убегали как можно дальше, дабы не накликать беду на свою голову. Эти напуганные жители стали распускать слухи, что девочка не совсем нормальная и жестокая.

— Ты постоянно винишь себя за что-то… И ты решил себя наказать?

— Никогда не пытайся влезть в чужую голову! — Павел нахмурился. — Ты не имеешь на это право, хоть и можешь это сделать.

Женя пожала плечами и расслабилась:

— Я и не лезу в твою голову. И прекрасно помню, что ты запретил мне читать чужие мысли, как только узнал, что я умею это делать.

— Рад, что ты хоть иногда меня слушаешься, — напряжение слегка ослабло. — Может я и совершил когда-то ошибку. Все люди ошибаются. Но встретив тебя, я получил от Бога самый дорогой подарок. Поверь мне! И хватит уже об этом!

Женя покачала головой. Она не сказала за всю дорогу больше ни слова. Только смотрела вперед и о чем-то думала. Павел не знал о чем. Но понимал, что за ее внешней невозмутимостью кроется буря эмоций. Лишь иногда она могла себе позволить поделиться своими мыслями с приемным отцом. И он ни разу не видел ее слез. Возможно, она вообще никогда не плакала, даже втайне от него.

Они въехали в Брег. Мимо изредка проезжали машины: улицы замело. Жители торопились в укрытие. Сумерки только начали опускаться на незнакомый городок, загорались фонари. Здесь были свои законы, привычные только местным жителям. А вот новичкам придется подстраиваться под новые правила.

Брег, городок маленький, провинциальный. По обе стороны дороги мелькали пятиэтажные кирпичные дома с магазинчиками на первых этажах: продукты, строительные материалы, скромные рестораны. Когда они проезжала по Осенней улице, Женя заметила три кафе, расположенных рядом друг с другом. И по очереди мелькали яркие световые названия: «Сентябрь», «Октябрь», «Ноябрь».

За углом показалась церковь. Рядом — школьный двор. Снова дома и магазинчики.

Как обманчива эта простота! Город не так наивен, каким он хочет казаться. Женя сразу же подумала, что он скрывает тайну, о которой еще никому не рассказывал. Хотя тайн в ее жизни было и так предостаточно. Зачем ей нужна еще одна?

Машина съехала на улицу и продолжала путь по широкой дороге, обрамленной частными двухэтажными домами. У каждого из них имелся газон и гараж. Огорожены друг от друга они были изгородями.

Женя внимательно оглядывалась по сторонам, и с тревогой заметила, как из некоторых окон за ними пристально следили любопытные глаза.

Машина завернула к кирпичному двухэтажному дому. Первый этаж фасада украшала открытая, деревянная веранда. Снежная площадка возле новой постройки казалась ровным полем, которое, вот только придет лето, будет усеяна самыми красивыми и разноцветными бутонами. А, может быть, только густо-зеленой газонной травой. Окружал площадку кованый забор. А калитку с двух сторон украшали металлические фигурки, имевшие форму большекрылых птиц.

Сбоку находились ворота гаража. За ними — проход на задний двор, пока что такой же пустой, как и газон перед домом. Только снег. Кругом только снег…

Грузовик стоял возле гаража, и несколько тяжелых вещей ребята уже успели внести в дом.

— Вот мы и на месте! — Павел снова стал бодрым, и лицо его засияло от гордости и волнения. Он пулей выскочил из машины.

— Шутишь… — Женя с неподдельным восторгом осмотрела стены и подошла к отцу. — Это же дом, о котором ты всегда мечтал!

— Именно!

— Я видела твои рисунки… или макеты. На них был именно он, этот самый дом! — восхищалась Женя. — Точь-в-точь. Помню, ты как-то мне говорил о нем.

— Я всегда знал, что он у меня будет! Правда, мне никто не верил… Но это уже не имеет никакого значения. Вот он, — он указал рукой на свою мечту. — Только ты меня и поддержала.

— Я всегда поддерживаю безумные идеи…

Павел улыбнулся:

— В этом мы с тобой похожи.

— А Вера тебе верила? — спросила Женя.

— Она… не знаю! — Павел пожал плечами. — Ей не очень нравилась эта задумка. И мы с ней больше не говорили об этом.

Женя хмыкнула, и Павел обнял ее:

— Я рад, что мы вместе. Прорвемся!

И они поспешили на помощь к товарищам.

Семейные неурядицы

Грузовик уехал. Оставалось разгрузить оставшиеся в багажнике кроссовера вещи.

— Почему я не могу попросту облегчить нам задачу и все разом закинуть в дом? — спросила Женя, когда Павел схватил две коробки и скрылся за дверью.

— Потому что это могут увидеть соседи! — послышался его голос из помещения. И он снова вернулся к машине. — А мы ведь этого не хотим…

Девушка вслед за отцом схватила пакеты:

— Я не смогу вечно прятаться… А рано они узнают или поздно, не все ли равно?

— Я не прошу тебя прятаться. Просто сейчас мы привлекаем много внимания, — он отвернулся, чтобы осмотреть соседние дома. — Не знаю, заметила ли ты, но лично мне показалось, что мы находимся под пристальным вниманием любопытных глаз из окон. Тем не менее, на улице совсем нет людей…

Когда Павел повернулся к дочери, его глаза округлились. Один из картонных ящиков взмыл в воздух без чьей-либо помощи. Женя лишь приподняла руки ладонями вверх, и короб уже выполнял все ее приказы. Когда он повис в воздухе на уровне груди, девушка протянула руки под него. Теперь создавалось впечатление, что она держит ящик на руках, хотя ее ладони и его дно совершенно не соприкасались друг с другом. Между ними было расстояние в несколько сантиметров.

— Как тебе такая маскировка? И мне совсем не тяжело! — Женя улыбнулась. Сейчас она была похожа на резвящегося ребенка.

— Я же… — Павел запнулся и с ужасом стал вертеть головой во все стороны. — Могут увидеть!

— Расслабься! Лучше посмотри.

Ящик поднялся еще выше, и Женя вытянула вверх указательный палец, а другую руку опустила вниз:

— Я как будто держу его одним пальцем.

— Жень…

— А что там? Посуда? Хрупкая вещь…

— Женя…

— Не переживай, она в полной безопасности.

— Хватит!

Павел подхватил этот злополучный ящик, и через пару секунд уже держал его в руках.

Улыбка с лица Жени сразу же испарилась.

— Жень, я знаю, что у тебя на уме. Хочешь рубить с плеча? Давай! Я не могу тебе запретить, тем более что это бесполезно. Но добром это не кончится, и ты сама знаешь! Людям нужно привыкнуть…

Эмоций на ее лице не осталось. Женя безразлично посмотрела ему в глаза:

— При-вык-нуть? — с презрением повторила она. — А если не привыкнут, снова придется бежать?

Павел вздохнул:

— Теперь здесь наш дом, и бежать нам некуда. И давай уже погрузим вещи внутрь? — он подмигнул, в надежде ослабить повисшее в воздухе напряжение. — Их всего ничего осталось, а мы все возимся. Так и до завтрашнего дня не управимся.

На город уже опустился полумрак.

— О-ля-ля! Вот так не ожидал! — с соседнего двора послышался мужской голос. Павел и Женя в суматохе и не заметили его, поэтому не могли предположить, сколько времени он уже наблюдал за ними и пытался заговорить. — Я думал, что вы уже никогда не приедете.

Павел и Женя одновременно обернулись.

— Сегодня, похоже, особенный день! — за словами последовал хохот.

По ту сторону невысокого железного ограждения стоял пухлый мужчина среднего роста, укутанный в теплую спортивную куртку, отчего его круглый живот выглядел еще больше. Его темные волосы навязчиво контрастировали с освещенным фонарями снегом. Маленькие глазки на порозовевшем лице выражали чрезмерную наивность. Он сделал еще несколько шагов вперед, облокотился на верхушку забора и улыбнулся:

— Наконец-то приехали! Долгое же время эта земля пустовала. Тоскливо как-то было, — он осмотрел построенный дом. — Потрясающе! Впервые за столько лет здесь появилось что-то светлое и, я бы даже сказал, доброе. Теперь, знаете ли, вериться в лучшее.

— Звучит многообещающе, — Павел пошел к соседу ближе, представился и познакомил его с дочерью.

— Ох, а я-то забыл. Дырявая башка… Николай. Как же приятно познакомиться с вами, — он все время взмахивал ладонями, словно мысленно обнимал новых друзей.

— Взаимно.

Женя стояла в стороне и безучастно наблюдала за разговором.

— Вы, значит, к нам надолго? — пошутил Николай и опять громко расхохотался.

— Хотелось бы верить.

Павел выглядел уставшим, но разговор с дружелюбным соседом его немного взбодрил.

— А вы здесь давно живете?

— Сколько себя помню. И даже задолго до этого, — Николай откашлялся. — Я вырос здесь, а теперь живу со своей семьей. У нас с женой есть сын. — Николай взглянул на девочку. — Он тебе ровесник. Может, постарше немного будет…

— Великолепно! — с сарказмом сказала Женя.

И все же невольно отметила про себя, что уже давно она не сталкивалась с таким вот простым взглядом, лишенным страха и ненависти к ней. С таким взглядом люди знакомятся друг с другом, потом общаются, могут даже подружиться. В деревне ее все знали, и она постоянно сталкивалась с другими глазами, полными презрения.

Похоже, Павел был прав… как всегда. Сейчас лучше всего вести себя спокойно и не привлекать ненужного внимания. Тем более, это так приятно, когда люди смотрят на тебя не как на пришельца и уже заведомо не испытывают к тебе ненависти. Девочке это понравилось.

— Вот как кстати-то! Сейчас познакомлю.

Из дома на крыльцо вышел высокий молодой человек. Первое время он не замечал отца, пытающегося активными взмахами рук привлечь внимание сына. Или специально игнорировал.

И тогда Николаю пришлось пустить в ход повышенный голос:

— Эй, Леш, подойди-ка сюда!

Парень неохотно повернул голову в его сторону, скорчил неоднозначную гримасу, которая не выражала никакой охоты идти на зов.

— Романов, подойди ко мне! — почти приказал отец строгим тоном. — Сейчас же!

Женя и Павел смущенно переглянулись. То ли серьезно их сосед так говорит, то ли у него просто хорошее настроение, и поэтому он постоянно шутит. И все-таки Женя решила, что Николай совершенно безобиден, хоть и слегка чудаковат. А слушать его было одно удовольствие. Да и Павел наверняка ощущал то же самое.

Алексей неохотно поплелся к отцу.

— Наши соседи приехали! Познакомься, — мужчина официально представил гостей. — Павел и его дочь Евгения. Позвольте представить, мой сын Алексей.

— Да, он все-таки немного с приветом… — Женя шепотом обратилась к Павлу.

— Тихо.

— Добрый вечер! — парень интеллигентно поприветствовал их, качнув головой. — С приездом.

Алексей был полной противоположностью отцу. Высокий и стройный, со светлыми волосами, он поджал губы и приподнял подбородок. Его уши покраснели от мороза, и парень принялся их растирать. Одновременно с нескрываемым высокомерием он наблюдал за Павлом и Женей.

— У меня появилась идея! — воскликнул Николай. — Приходите к нам завтра на ужин. Будет приятно посидеть, узнать друг друга лучше. Моя жена прекрасно готовит! Вы точно не останетесь равнодушными… к ее кухне.

Павел взбодрился, словно у него открылось второе дыхание:

— Это здорово!

— Так мы вас ждем?

— Да, мы придем! Будем рады, правда, Жень? — он посмотрел на дочь, желая найти поддержку и с ее стороны.

— Потрясающая идея! — девушка сложила ладони перед собой, как будто эта идея привела ее в восторг, и закатила глаза. Даже голос зазвучал мягче. — Мы будем рады.

И на лице появилась наигранная улыбка. Павла это насторожило, но он последовал ее примеру и тоже улыбнулся.

Леша удивленно вздернул бровь.

— В восемь часов! — добавил Николай, не замечая подвоха в ее словах.

— Договорились.

— Может, вам с вещами помочь? — предложил Алексей.

— Не беспокойтесь, — Павел махнул рукой. — Мы справимся. Спасибо!

— Тогда мы не будем вас больше задерживать. Что ж… — Николай хлопнул в ладоши, и его спортивная куртка зашелестела, — до встречи! Завтра в восемь…

— Да.

Соседи поплелись к дому из белого кирпича. Он даже сливался со снегом, как замаскированный. Выдавали его только желтые пятнышки света в окнах.

Отец с дочерью, больше не проронив ни слова, занесли оставшиеся вещи в дом. Буря тем временем усилилась. За дверью завыл ледяной ветер.

— Жень, в чем дело? — первым молчание нарушил Павел.

— А в чем дело?

— Эти люди проявили гостеприимство. Тебе обязательно было издеваться над ними?

— По-моему они ничего не заметили. И я старалась быть вежливой. А что? — девушка сняла куртку и сапоги.

— Мне такие соседи всего раз в жизни встречались, и то очень давно. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Ладно, — Женя говорила спокойно. — Ты хочешь, чтобы я завтра ничего не испортила.

— Это не совсем правильная формулировка. Но вообще-то да, примерно этого я и хочу.

— Тогда, может, мне лучше дома остаться?

— Ты меня не слышишь… Завтра мы идем к ним на ужин. И это не обсуждается! — приказал Павел.

Девушка пристально посмотрела в его глаза. Этот ледяной взгляд говорил сам за себя. Там уже давным-давно поселились гнев, разочарование и жажда мести. В такие минуты они как бы вырывались на свободу и отражались в синих радужках. И цвет как будто расплывался, заволакивая ее зрачки. Зрелище завораживающее, но приводящее жертву в ужас. Любой другой уже бежал бы сломя голову прочь, но только не Павел…

Это был единственный человек в ее жизни, который смог по-настоящему принять девочку такой, какая она есть. Все проявления способностей приемной дочери он никогда не воспринимал как аномалию. Наоборот, он даже помог ей совладать с собой, научил контролировать свои способности и объяснил, что судьба наградила ее не просто удивительными дарами. Взамен ей нужно проявить огромную ответственность.

В приюте она была как забитый зверек. Но девочка в очень раннем возрасте поняла, что жертвой ей быть совсем не обязательно. Тем более что она могла дать обидчикам красивый и весьма доходчивый отпор. Когда кто-то норовил зло пошутить над ней, маленькая Женя могла отшвырнуть обидчика легким взмахом руки. Синяки и ссадины были еще не самым страшным кошмаром воспитанников приюта. Однажды девятилетний мальчик по имени Вадим Чабров обозвал девочку монстром, и что из-за этого ее собственные родители отказались от нее. Женя впервые в жизни ощутила, насколько сильно гнев может ей овладеть. Внутри как будто огонь загорелся, руки затряслись, она стала тяжело дышать. А дальше глаза пеленой заволокло.

У Вадима оказалось несколько переломов. Работники приюта с ужасом вспоминали тот день, когда покалеченного ребенка увозила Скорая помощь, а эта маленькая шестилетняя девочка наблюдала за всеми со стороны. Но на ее лице не было ни страха, ни сожаления, ни раскаяния за свой поступок. Только скупое безразличие.

Спустя несколько месяцев произошел несчастный случай с ее единственной подругой, с которой они были вместе с самого начала своей жизни в приюте. Они понимали друг друга без слов, как сестры. Теперь и этого не осталось в ее жизни.

С тех пор девочка стала неуправляемой.

Павел знал обо всем. Его терпение и любовь к ней спустя несколько лет дали свои первые плоды. Женя поверила ему. Она стала слушаться его. И даже полюбила. Ему она никогда бы не осмелилась причинить вред. И ради Павла она старалась стать лучше.

Мужчина выдохнул и прищурился:

— Жень, не смотри на меня так, будто я твой главный враг! Давай мировую, а? Дай этим людям шанс узнать тебя лучше. Может, они тебе понравятся?

— Я им не верю.

— Но мне-то ты однажды поверила.

— Это совсем другое!

— Почему? Когда-то я тоже был тебе чужим, совершенно незнакомым человеком.

Девушка медленно отвела взгляд и остановила его на одной из коробок, в которой было упаковано несколько ее личных вещей. Она шевельнула рукой, слегка приподняв кисть, и коробка взлетела без какой-либо поддержки. Она замерла в воздухе на секунду и резко двинулась вверх по лестнице на второй этаж.

— Я сделаю все, что в моих силах, — выдавила из себя Женя.

— Договорились.

Девушка пошла следом за движущейся коробкой, не отрывая от нее взгляд. Поднявшись наверх, она миновала узкий коридор и остановилась у распахнутой двери.

В пустой комнате по полу были разбросаны пакеты, в углу стояла разобранная кровать. На потолке висела запыленная люстра. Летающая коробка с грохотом упала прямо на матрас, завернутый в клеенку.

Затем все то же самое она проделала со всеми тяжелыми ящиками и даже помогла отцу передвинуть на кухню холодильник, плиту и пару шкафов. Через некоторое время все вещи были рассортированы по комнатам.

За окном уже был глубокий вечер. Буря утихла. Яркие фонари на улице окрашивали своим освещением сугробы в светло-желтый цвет.

Ночь выдалась неспокойной. Отец с дочерью расстелили матрасы на полу в гостиной. Но ни он, ни она, хоть и жутко устали, не смогли как следует поспать. У каждого в голове роилась куча мыслей, которые именно сейчас вступили в фазу активности.

Сомкнуть глаза удалось лишь под утро, когда в окнах забрезжил легкий свет. Сны в эту ночь Женя так и не увидела. Проснувшись, она даже обрадовалась такому подарку на новоселье. Ведь уже несколько недель подряд ей снились какие-то необъяснимые обрывки, никак не связанные друг с другом и не имеющие никакого смысла. Из-за них она по утрам чувствовала себя уставшей. Несколько раз она вскакивала посреди ночи от леденящего ощущения, что падает куда-то в бездну. Но почему она каждый раз возвращалась на это место, Женя не могла вспомнить.

Этим утром она проснулась отдохнувшей и в надежде, что эта новая глава ее жизни станет светлее.

Ужин у соседей

Посреди уютной гостиной стоял накрытый стол, и две семьи непринужденно беседовали. На широкой стене висел ковер, а под ним стоял воздушный диван. Пол застилал бежевый ковролин. Перламутрово-зеленые занавески обрамляли окна. Два пушистых пуфика стояли в углу возле двери. Все было такое мягкое! Невольно создавалось впечатление, будто ужин проходил на облаках.

Возле окна стояла деревянная тумба, на которой, как на пьедестале, возвышалась длинная, выполненная в египетском стиле, ваза с витиеватой ручкой на боку. Она была похожа на кувшин, расписанный равномерными египетскими узорами: волнистые линии чередовались с четкими прямоугольниками. Должно быть, эту вазу хозяйка приобрела в Египте, во время отпуска, который она провела с мужем и сыном. Или это был чей-то подарок. И этому подарку отводилось одно из почетных мест в этом доме.

Стол ломился от различных вкусностей: салатов, овощных блюд и мясных запеканок. В центре стояла витая корзина с фруктами.

Хозяйка была одета в простой, длинной до пола сарафан, а ее муж и сын — в светлые брюки и рубашки. Павел и сам принарядился в клетчатую рубашку и черные джинсы. И после долгих уговоров все же заставил дочь надеть платье.

И все-таки в обществе хозяев этого дома Женя чувствовала себя не очень уверенно. Их прямые осанки, аристократические манеры, размеренная без запинок речь — как будто они из высшего общества! Девушка с любопытством наблюдала за тем, как себя вели новые знакомые, но заговорить с ними сама не решалась. Ей вообще было намного привычнее слушать.

— Лена, ваш стол… хм… он просто… потрясающий! — высказался Павел. Не сложно было догадаться, что он тоже находился не в своей тарелке.

— Спасибо.

Женя отметила, что Елена была приветлива до неприличия. Стройная и светловолосая женщина, с серыми блестящими глазами, она излучала саму женственность. Умная, хозяйственная, бесконечно влюбленная во весь мир. А ее семья и была для нее всем миром.

Алексей, важно приподняв подбородок, наблюдал за гостями.

— А вы чем занимаетесь, Павел? — спросила Елена.

— Я тоже готовлю! — он улыбнулся всем сидящим за столом.

— В самом деле!? Так мы с вами коллеги?

— Получается, что да!

— Как же это здорово!

— Согласен. Кухня — это тоже искусство! — Павел с аппетитом проглотил приправленный кусочек мяса.

— Так вы повар? — в разговор вступил Николай.

— Да. До переезда из деревни я был поваром в местной школе.

— Жень, а ты в каком классе? — хозяйка обратилась к девочке.

— В десятом.

— А Леша уже учится на первом курсе в университете. Будущий ученый у меня растет! — Лена гордо взъерошила его волосы.

Женя натянуто улыбнулась.

— Ты, наверное, скучаешь по одноклассникам и друзьям? — Лена сочувственно коснулась руки девочки. — Все-таки переезд — это большие перемены. Приходится прощаться с людьми, которых так долго знал.

— Ну, — Женя не знала, что ответить. У нее и друзей-то не было. И скучать было не по кому. — Я переживу это расставание.

— Конечно! — воскликнула Лена, вдохновленная тем, что девочка не была убита горем. — Городок у нас хороший, и люди добрые. И новая школа наверняка тебе понравится.

— Разве может нравиться школа?

— Ха! — возмутился Леша. — Учиться не любят только ленивые и недалекие люди! — и загладил свои потревоженные светло-русые волосы.

Женя резко повернулась к парню лицом, словно ее окатили холодной водой. Ее глаза заблестели, и ничего хорошего это не предвещало.

— Я вот люблю учиться! — высокомерным тоном продолжил Леша. — С удовольствием хожу на все пары. Ни одного занятия не пропустил! И отличник.

— Эй, притормози, парень! — отрезала девушка. — Пощади! Куда уж мне до тебя?

— Женя! — предупредил ее Павел.

Леша исподлобья взглянул на гостью и ничего не ответил.

Девушка поднесла указательный палец к переносице, пародируя зануду, который постоянно поправляет спадающие очки. И Леша нахмурился.

Николай и Павел переглянулись:

— Она шутит… — прищурившись, уверил хозяина гость.

— Он тоже.

И оба почему-то рассмеялись.

— Ну, а я, честно сказать, поддерживаю Женю, — улыбнулась Елена. — Сама не любила школу. А вот когда закончила ее, то сразу же занялась любимым делом. Кулинария — это мое! А эти двое ударились в точные науки. Что Коля, что Лешка. Жень, у тебя же в следующем году выпускной! Это так волнительно, правда?

— Не знаю. Не так уж и волнительно.

— Я помню Лешкин выпускной… — мечтательно произнесла хозяйка.

— Мама…

— Ой, Лена, ну не начинай! — вздохнул Николай. — Опять!

— Красивая девочка с ним в паре… Воздушный вальс, — она принялась водить руками в воздухе, изображая невидимый танец. — Вы с Милой очень здорово смотрелись вместе.

— Мама.

— Странно, что после школы я вас вместе больше и не видела.

— Мама!

— Поругались? — Елена заговорила шепотом, прикрыв рот рукой. — Он разбил ей сердце. Увы… Расстались… Интересно, где она сейчас?

— МАМА!!! — Алексей грозно рявкнул, и его щеки загорелись алым огнем.

— Прости… Но здесь все свои! Чего смущаться? Такая вот история…

— Как трогательно! — Женя смахнула несуществующую слезу со своего лица, пытаясь изо всех сил скрыть язвительную ухмылку.

Леша опустил голову вниз, чтобы скрыть алое лицо, и судорожно принялся разрезать мясо.

— Кстати, школа здесь недалеко, — сказал Николай.

— Ну как я пойду туда завтра? — Женя обратилась к отцу. — Дома столько дел! Не все вещи разобраны. И жуткий бардак.

— Исключено! — строго ответил Павел. — Домашние дела я сам приведу в порядок. А тебя я подброшу на машине.

— Я сам могу показать Жене, где находится школа. Она совсем рядом с университетом, где я учусь. Туда и пешком не сложно добраться, — Алексей постепенно приходил в себя, и его лицо приняло естественную окраску.

— Нет!

— Леш, это было бы замечательно! — Павел прервал возмущения дочери.

— Но…

— Только если тебя это не затруднит?

— Нисколько!

— Откуда ты знаешь, в какую я школу иду? Может, она находится в другом месте? — возразила Женя.

— В этом городе не так много школ. Несколько находятся на другом конце города. Самая ближайшая, как я уже сказал, находится рядом с моим универом, — ученым тоном ответил парень. — Конечно, может быть, твоя школа одна из тех, что далеко? Тогда в этом случае я, пожалуй, откажусь тебе помогать.

— Но, к счастью, это не так, — ответил Павел.

Леша удовлетворенно улыбнулся, словно совершилось долгожданное возмездие.

— Прекрасный вечерок выдался! — прошептала Женя, тяжело вздохнув и откинувшись на спинку стула.

— Ты что-то сказала? — Леша наклонился вперед.

— Сам разбиватель женских сердец вызвался проводить меня… Я в восторге!

Глаза парня округлились. Елена и Николай еле сдерживали смех, наблюдая за взбунтовавшимися детьми. Но Павел ощущал себя сидящим на пороховой бочке, возле которой зажгли спичку. Возможно то, что сейчас и происходило, казалось хозяевам наивной игрой. Но они просто не знали его дочь. Еще чуть-чуть, и все может выйти из-под контроля.

— ПЕРЕСТАНЬ! — Павлу удалось обратить ее внимание на себя. — Жень, довольно. Пошутили, и хватит!

— Все в порядке, — успокоила его хозяйка. — Зато мы познакомились друг с другом поближе. Когда разговор непринужденный, люди более откровенны, и о них можно узнать чуточку больше.

— Да, огромное вам спасибо за ужин, но нам пора идти. Завтра большой день. Нужно как следует выспаться! Теперь ждем вас в гости! — Павел встал из-за стола. — Жень, идем…

— Так быстро? — Елена раскинула руками в стороны. — Но, может, вы еще останетесь?

— Останьтесь хоть ненадолго, — Николай попытался остановить гостей. — Я хотел поговорить с вами о вашем доме.

— А что вы хотели узнать о нашем доме?

— Наоборот… Это я хотел бы вам рассказать одну историю. Ну, если вы ее не знаете.

— Расскажите нам! — попросила девушка.

— Жень, нам пора, — настаивал Павел. — В другой раз.

— Что за история? — не обращая внимания на слова отца, девушка вернулась на свое место. — Интересная?

Павлу пришлось присесть на стул.

Леша не сводил удивленных глаз с Жени. В то же время он оставался настороже.

— Ну, это… — Николай замешкался, хотя недолгое время назад был преисполнен уверенности. — Думаю, слово «интересная» здесь не совсем уместно. Скажите, Павел…

— Давайте уже отбросим эту официальщину. Это «вы» меня вгоняет в тоску. Просто «ты».

— И то верно, — Николай слегка склонил голову набок. — Ты, покупая место для строительства, не интересовался, что было здесь раньше?

— Я полагаю, что здесь был другой дом!

— Да… Но что это был за дом?

Павел заулыбался, предвкушая, что дальше последует необычный сюжет. Ему эта ситуация напоминала содержание детективных фильмов, которые он, кстати говоря, будучи подростком обожал и тратил на них все свое свободное время. Вот долгожданный момент, когда уже близка кульминация, и все тайны сейчас откроются. Но нужно насторожиться, чтобы ни одна деталь не ускользнула.

— Кто тебе продал это место? Ведь его хозяева давно исчезли.

— Одна строительная копания выставила пустующее место на продажу, не по очень высокой цене, смею заметить. Мой знакомый друг, который работает там, рассказал мне нечто странное. Якобы этот дом прежние хозяева продали компании, потому что считали, что он приносит несчастья в их семью, — пояснил Павел.

— И тебя это не насторожило?

— По правде говоря, я не стал на этом зацикливаться. И место действительно отличное! Было бы глупо от него отказаться.

— А твой друг не сказал тебе, что на самом деле хозяева бесследно исчезли? — добавил Николай, схватив дольку апельсина и быстро сжевав ее. — Скорее всего, это их дальние родственники подсуетились и продали дом…

Лена демонстративно громко вздохнула.

— Я не понимаю… — Павел насторожился. А Женя заметила, что этот разговор его не просто смутил. Отец даже немного обиделся, но смог умело скрыть нахлынувшие эмоции.

— Раньше здесь жила молодая семья. Их имена не имеет смысла скрывать. Артем и Кристина, — начал рассказывать хозяин. — Хорошие, светлые люди были… И поговорить с ними иной раз — приятное дело. Детишки родились у них. Представляете, близнецы. Мальчик и девочка. Маленькие еще совсем были.

Но вот, однажды, зимней ночью в этом доме случился пожар, — после некоторого молчания продолжил Николай. — Все вспыхнуло мгновенно, словно его каменные стены были пропитаны какой-то горючей смесью. О, это была страшная ночь… Пожарные приехали быстро, но огонь им не хотел поддаваться… Они сделали все, что могли! Кроме одного! — Николай был очень взволнован и рассказывал историю на одном дыхании. Женя и Павел внимательно слушали его. — Мы знали эту семью, потому как живем здесь всю жизнь. Или думали, что знаем… И Леша здесь родился.

Пожар уничтожил весь дом. Остались только разрушенные обугленные стены. В ту ночь успели выбежать только Артем и Кристина… И они, очевидно, знали, на что идут… — Николай покачал головой. Павел прикрыл ладонью рот и закрыл глаза. — Малышей не спасли. Да. Родители оставили их в доме, торопясь сохранить свои жизни. Как они могли так поступить? Как в такой момент можно было думать о себе, когда их родные дети остались в этом чертовом адском огне?!

— Коля… — Елена положила свою ладонь на плечо мужа.

Только Женя выглядела совершенно спокойной и хладнокровной, слушая ужасную историю.

Павел осторожно поинтересовался:

— Что они сказали после всего этого?

— Ничего. В том-то и дело. Они исчезли… — отрезал Николай.

— Сбежали?

— Нет! — возразила Лена. — Просто исчезли. Были, и вдруг БАМ-с! И пропали. Пока тушили пожар, мы видели, как Артем спорил о чем-то со своим братом. Они никогда не ладили, насколько я помню. А потом как во сне… В воздухе повис световой шар, его сияние было таким ярким, словно солнце. Но свет не ослеплял. И не был горячим. Один миг, одно мгновение, и они втроем исчезли. На том месте, где Кристина и Артем с братом стояли секунду назад, уже никого не было.

— Это как-то… нелепо, — нахмурилась Женя.

— Но все было именно так!

— И как это объяснили?

— Нам сначала показалось, что война началась… Что бомба упала, — ответила хозяйка, поглаживая ладонью плечо мужа. — Но сияние было единственным. Сотрясений не было, как и звуков. На этом странности в ту ночь закончились.

Женя почувствовала, как внутри что-то екнуло.

— А самое необычное то… — прошептал Николай, положив руки перед собой и наклонившись к гостям, — что все это произошло в этот, сегодняшний, день, ровно пятнадцать лет назад, на том самом месте, где стоит сейчас ваш дом.

Павел и Женя переглянулись.

— Мы не знаем, почему вас не предупредили, — подытожила Елена.

— Да уж, теперь даже страшновато домой идти, — Павел смущенно улыбнулся.

— Может быть, и не стоило ворошить прошлое, — хозяйка старалась подбодрить напуганного гостя. А вот Женя, к ее удивлению, была слишком спокойна. — И все же, мы подумали, что вам нужно знать. В конце концов, так будет правильнее для всех. Жителей нашего города не меньше интересует судьба возрожденного места, поэтому они не раз к вам обратятся с вопросами, — она улыбнулась. — Вы уже будете готовы к атаке.

— Не вешайте нос, друзья! Вы сами сказали, что теперь у этого дома новая история, — поддержал ее муж. — Теперь не имеет смысла оглядываться назад. Брег — городок маленький, и все сплетни здесь расходятся с мгновенной быстротой. Думаю, теперь каждый житель будет спать спокойно, зная, что наше знаменитое место на Морской улице теперь начинает новую жизнь!

— Хотя, прошлое полностью оживает, когда хотя бы маленькая его частичка возвращается к жизни, — завершила Елена.

Женя нахмурилась:

— И что это значит?

— А ничего, — искренне улыбнулась Лена и посмотрела в Женины синие глаза. — Слышала однажды эту фразу по телевизору, и почему-то в память запала. А сейчас к слову пришлась.

БАБАХ! Окно распахнулось настежь, и ледяной ветер мгновенно влетел в комнату. Елена воскликнула. Дверца окна зацепила египетскую вазу, стоявшую на тумбе, и та зашаталась.

— Только не моя ваза! — вскочила женщина, закрывая ладонями лицо.

Все произошло в считанные секунды. Алексей резко подпрыгнул со стула и кинулся к падающей вещи. Парень упал ничком на пол. Он бы не успел спасти мамину драгоценность, если бы на какую-то долю секунды ваза не затормозила и не застыла в воздухе. А затем резко приземлилась прямо в его руки.

Николай скорее подбежал к окну, закрыл его и застыл на месте.

— Ой! — виновато промямлил он. — Кажется, это моя вина. Днем я проветривал комнату и, видимо, забыл закрыть дверцу на застежку. Как раз тогда буря закончилась, — он присел. — Ну что, парень, не ушибся?

— Она остановилась! Вы видели, она застыла в воздухе, а потом упала прямо мне в руку! Вы видели?

Николай смущенно захлопал глазами.

Павел бросил укоризненный взгляд на дочь:

— Женя! — прошептал он.

— Что? — девушка сделала вид, что не имеет к этому никакого отношения. — Я-то тут при чем? Это он с ума сходит!

— Сынок, спасибо тебе, что спас мою вазу, — женщина с облегчением выдохнула. Напряжение как рукой сняло.

— Но она остановилась!

— У парня фантазия хоть куда! — захохотал Николай и ударил его по плечу. — Леш, ну все, давай поднимайся, — отец протянул ему пухлую короткую руку, но Алексей проигнорировал этот жест. Тогда Николай подхватил сына за плечи, поставил на ноги и зафиксировал его на одном месте, словно тот неустойчивая игрушка. Леша не выпускал вазу из рук.

— Вы сейчас увидите, что я не лгу! — настаивал парень, подняв над собой хрупкую вещь. — Она остановится прямо в воздухе! Вот, смотрите!

— Ты что делаешь? — Елена не сводила глаз с обезумевшего сына. — Коля, ну скажи ему!

Но тот стоял как вкопанный и с изумлением наблюдал за странным поведением парня.

Алексей выпустил из рук вазу, и та грохнулась на пол. По ковру прямо под стол покатилось отколотое горлышко, а ручка отскочила в угол комнаты.

Какое-то время все молчали. Только Женя еле сдерживала смех, а Павел устало коснулся своего лба.

Тишина.

— Что ж… видимо, сегодня ей было суждено разбиться. Не с первого, так со второго раза.

— Мама, прости! — пропищал Алексей, который, наконец, пришел в чувства.

— Что на тебя нашло?

Парень ничего не смог ответить.

— А вы знаете, у нас есть одна ваза… — вмешался Павел, пытаясь разрядить обстановку, хотя понимал, что его никто не слушает. — И, откровенно говоря, не знаю, что с ней делать… Я вам ее отдам. Она тоже красивая.

Через несколько минут он и Женя двигались по заснеженной улице к своему дому. Павел шел молча, опередив дочь, и не желал даже оглядываться назад. Когда они вошли в дом, он, наконец, смог высказаться:

— Тебе не терпелось все испортить, да?

— Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь? — ее хладнокровный тон ничуть не напугал отца.

— Зачем ты решила задержать эту вазу в воздухе? Ну что, повеселилась? Когда же ты, наконец, поймешь, что это не шутки?

— Кто же знал, что этот ненормальный так отреагирует? — улыбнулась Женя. — Он прямо с катушек слетел. Да и вообще, какие ко мне претензии? Я эту вазу спасла! Разбил ее он!

Павел схватился за голову:

— С тобой бесполезно спорить! — он взъерошил свои волосы. — Если ты не изменишь своего отношения к людям, ничего не изменится в твоей жизни! Никогда. Пока ты сама этого не захочешь. Но ты ведь этого не хочешь, верно?

Женя отвела взгляд.

— Я иду спать, — Павел резко развернулся и отправился в свою комнату. — И ты иди спать!

Его голос звучал как гром среди ясного неба. Павел разозлился не на шутку. Женя невозмутимо поднялась на второй этаж по деревянной лестнице. Ее шаги глухим эхом отдавались в тишине. Девушка вошла в свою пустую комнату. Ее вещи не были еще распакованы, а стояли возле стены нетронутые, запечатанные в коробках. За окном снова шел снег. Иногда по ночной дороге проходили люди, громко смеясь и крича что-то невнятное. Женя немного постояла у окна. История о доме, которую рассказал Николай, ее нисколько не тронула. Но все-таки она была права. Этот город действительно скрывал тайну, и эта тайна была связана с их новым домом.

Затем она переоделась в мягкую пижаму и легла на кровать, в надежде, что сможет уснуть этой ночью. Но уж слишком много событий за такое короткое время.

Недоброе утро

— Доброе утро!

Женя открыла глаза, и яркий свет на пару секунд ослепил ее: в комнате горела лампа, а за окном — темно как ночью. Да и вообще, разве можно отличить зимнее утро от настоящей ночи? В сущности, одно и то же.

— Вперед навстречу великим открытиям! — бодрый голос Павла проникновенно играл на нервах.

— Отстань от меня! — пробурчала Женя и отвернулась от него, скрывшись под одеялом.

— Хочешь по-плохому? — Павел завел будильник, и тот пронзительно затрещал прямо над ухом девочки.

Та резким движением скинула одеяло на пол ногами, скривила мучительную гримасу и закрыла уши руками. И, не выдержав психологической атаки, не хуже пронзительной сирены закричала.

— Ну, вот и прекрасно, ты проснулась, — пропел Павел и выключил будильник. — Давай, одевайся. Я уже завтрак приготовил.

— Ты просто изверг! — прокричала Женя и кинула в отца подушкой.

— Жду тебя через десять минут!

Стоит признать, он умеет добиваться своего. И еще этот его невозмутимый вид! Как будто он забыл обо всем, что произошло вчера, и начал жизнь с чистого листа.

Девушка подошла к запыленному зеркалу, которое они с Павлом успели повесить вчера перед ужином: ее волосы были растрепаны и напоминали черную гриву. Девушка провела ладонями по сонному лицу и бегом кинулась в ванную, почистила зубы, умылась. Надела синий теплый свитер и черную юбку.

Медленно и тихо ступая по порожкам, она спустилась вниз на кухню. Павел поставил на круглый стол две тарелки, наполненные молочной кашей.

— Приятного аппетита!

Женя молча села за стол. И Павел спустя минуту присоединился к ней.

— Спасибо…

Девушка ждала серьезного разговора. Но Павел молчал. Непонятно, кто кого сейчас испытывал на прочность, но эта напряженная пауза слишком затянулась.

— Мне кажется, или ты слегка взволнована? — голос отца звучал мягко и тем самым давил на ее совесть.

— Кажется, — отрезала Женя.

— Понятно… Мы не в духе.

— Где мне учебники брать? — она не теряла надежды убедить Павла, что сегодня не самый лучший день для похода в новую школу. Женя в самом деле не была готова. Но тот оставался непоколебимым.

— В школьной библиотеке временно возьмешь. Все узнаешь, и мы докупим то, что необходимо.

Женя съела несколько ложек овсянки и отодвинула наполовину полную тарелку. Павел нахмурился.

— Извини меня, пожалуйста, — выдавила из себя Женя, пытаясь вернуть отцу его оптимизм. Но на него она старалась не смотреть. — Я немного погорячилась вчера… наверное.

Женя держалась хладнокровно, и раскаяния в ее словах не было.

Павел отвлекся от завтрака, посмотрел на нее, и девушка поняла, что он ее «раскусил».

— Извинения приняты, — только и ответил мужчина, не теряя аппетита. — Хотя мне жаль, что ты так и не поняла, почему я был зол на тебя вчера.

— Из-за вазы?

Павел поджал губы и ничего не ответил.

— Ну ладно, может, сам тогда скажешь?

— Лучше поешь, — Павел перевел разговор. — Не отвлекайся.

Раздался звонок. Мужчина открыл дверь нагрянувшему гостю.

— Леша! — воскликнул он. — Хорошо, что пришел.

— Доброе утро! — парень выглядел довольно бодрым. — На улице морозно. Даже очень… А снега выпало, что хоть лопату с собой бери.

Женя недружелюбно фыркнула, не выходя из-за стола.

— Я решил, что ты передумал…

— Проводить Женю до школы? — прервал его Алексей, довольный, что высказал верную догадку. — Ну, а с чего бы я передумал? Я ведь мужчина! А настоящие мужчины держат свое слово!

— Повезло же мне! — буркнула Женя.

— Жень, одевайся! — приказал отец.

Она подозвала его и шепотом спросила:

— И ты что, отпустишь меня с ним?

— Что? — усмехнулся Павел.

— Ты его даже не знаешь… Это абсолютно незнакомый человек!

— Мы вчера познакомились, если ты не помнишь.

— Всего лишь один ужин? Но этого недостаточно!

— Женя… Познакомитесь по дороге, договорились?

Девушка, обреченно выдохнув, вышла в коридор, сняла с витиеватой вешалки куртку. И вдруг почувствовала, что кто-то ее выхватил. Женя обернулась. Алексей держал ее куртку распахнутой, ожидая, когда девушка просунет руки в рукава.

— Я помогу! — уверенно сказал он.

Женя приоткрыла рот, словно парень повел себя неприлично. Она глубоко вдохнула, но ответить ничего не успела. Павел ее опередил:

— Леш, отдай ей куртку. Пусть сама наденет, — и он неправдоподобно улыбнулся, чтобы перевести все в шутку.

— Простите, — гость смутился, но воспитание не позволило ему прекословить хозяевам. Он поступил так, как его попросили.

Девушка резко выхватила куртку из его цепких рук.

— Мы можем опоздать, — парень поправил свой шарф. — Поторопись лучше, Жень. Я не люблю опаздывать.

Девушка надела куртку, натянула шапку и сапоги и, прихватив полупустой рюкзак, молча вылетела из дома. Алексей поплелся следом за ней.

— Успехов! — крикнул им в след Павел.

Женя обернулась и помахала ему рукой.

— Куда дальше идти, проводник? — спросила девушка.

— Направо, — указал Алексей, и они вдвоем поплелись по заснеженной дороге на занятия.

На улице было еще темно и пусто. Путь освещали фонари. Женя и Леша миновали частный сектор и свернули на противоположную улицу. Они шли по тротуару мимо магазинов и высоких девятиэтажных домов. Эта улица была куда оживленнее. Взрослые торопились на работу, родители провожали маленьких школьников на учебу. Шумели проезжающие по дорогам машины. «Город как город, — подумала Женя. — Небольшой, но вполне уютный».

— Еще чуть-чуть, и мы будем на месте, — Леша улыбался в предвкушении успешного завершения задания. И гордо распрямил плечи. — Я же говорил, что недалеко.

Женя молча кивнула.

— Если хочешь, как-нибудь могу показать тебе город.

Снова не последовало ответа.

— Почему ты молчишь? — осторожно спросил парень.

— Извини, речь не подготовила…

— И не нужно… Ты бы просто отвечала на вопросы. А то у меня ощущение, как будто я со стеной разговариваю.

Но она и правда не знала что сказать. Раньше со сверстниками у нее были очень короткие разговоры. С тех пор она усвоила правило: чем меньше слов, тем меньше потом несчастных случаев.

Они завернули еще за угол, и Женя увидела темное серо-бежевое трехэтажное здание, окруженное сетчатым забором. Небольшое футбольное поле, площадку с выцветшими лесенками и турниками — все занесло снегом. Но несколько дорожек, ведущих к зданию, все-таки были прочищены.

— Тебе сюда, — завершил парень.

— Да, я догадалась!

— Мой университет находится на соседней улице, — Алексей указал в противоположную сторону рукой. — Совсем рядом.

Девушка кивнула головой и направилась к месту назначения.

— Жень! — он крикнул ей вслед. Ей пришлось остановиться. — Если ты не против, можем и домой вместе пойти… В смысле… Так ты лучше закрепишь маршрут в своей памяти. У меня две пары, и, если что, я могу подождать тебя…

— О, а я уже весь путь хорошо запомнила!

— Понял. Ну, может быть…

— Не надо, — Женя избавила его от бессмысленного подбора правильных слов и ненужной тактичности. Ведь часто за свою искренность люди в ответ получают холодные отмазки. Несколько слов, которые так важны для них, в сущности, не имеют никакого смысла для окружающего общества. Искренность вообще делает людей уязвимыми.

Хоть Леша ей совсем не нравился, такого отношения он не заслуживает. Женя грезила, чтобы поскорее уроки закончились, и она наконец-то снова спрячется от всего мира в своей комнате.

— Не хочется знать правду, но… Это из-за вчерашнего недоразумения? — парень смутился и опустил глаза.

— Нет! — устало ответила Женя. — Дело не в этом. Ты только не обижайся, ладно? Хотя… как хочешь! Не понимаешь намеков, скажу напрямую. Не надо меня ждать! Я не заблужусь. Мне не нужна компания по пути в школу и из школы. Я могу обойтись без этого. И умоляю, перестань быть таким любезным, иначе меня стошнит!

— Меня с детства приучили быть вежливым! — невозмутимо ответил Леша. — Особенно с девушками.

— Молодец! — хлопнула его по предплечью Женя. — Продолжай в том же духе. А от меня ты лучше просто держись подальше, договорились? Рядом с нами никого нет, и тебя никто не слышит, так что хватит показухи. Если тебе так хочется, то в знак моей благодарности я могу сказать твоим родителям, что ты ухаживал за мной по всем джентльменским правилам. Если это так важно для них и для тебя! Хотя обычно я не делаю одолжений…

— Ты очень любезна! — Алексей выглядел разочарованным. — Обычного «спасибо» хватило бы. Но… — он посмотрел в сторону школы, — уже не надо.

— Не надо, так не надо… Пока!

— Больше я не буду предлагать тебе помощь! — добавил парень ей вслед. — Ты своего добилась.

Женя обернулась и на расстоянии улыбнулась ему:

— Ты мне еще спасибо за это скажешь! — резко развернулась, и быстрым шагом направилась к школе.

Алексей еще недолго смотрел ей вслед, а затем скрылся за углом.

Женя приближалась к месту назначения. Мимо нее промчались и чуть не сшибли с ног младшеклассники, которые играли в догонялки. Один из них, мальчишка лет девяти, звонко кричал, что он неуязвимый супергерой, и что его невозможно схватить. И он был прав. Его враги, целых три злобных зомби, не могли угнаться за надоедливым спасателем.

Уже рассветало, тусклые лучи солнца выглядывали из-за крыш домов, слабо освещая окрестности. До уроков оставалось несколько минут, и Женя поторопилась.

В коридорах учебного заведения стоял шум. Ничем особенным эта школа не отличалось от той, где раньше училась Женя. Разве что детей было раза в четыре больше. Те же скамеечки под широкими окнами, общая раздевалка, куда вешали верхнюю одежду. И еще эти стены, выкрашенные в приевшуюся грязно-зеленую краску… Впрочем, Женя не была этим расстроена. Чем привычнее место, тем легче там адаптироваться.

Она подошла к расписанию, затем поднялась на второй этаж, где, по иронии судьбы, расположились все «четыре буквы» одиннадцатого класса. А вот в каком именно она должна учиться, вопрос сложный.

На втором этаже стоял жуткий гул. Ученики с жадным интересом обсуждали новости, писали домашнее задание, повторяли материал. Женя постаралась незаметно пройти мимо девичьей толпы и остановилась возле белого подоконника. Но незаметно у нее не получилось. Девушка ощутила на себе несколько удивленных и любопытных взглядов, и сразу же навострила свой чуткий слух.

— Что-то новенькое, — последовало хихиканье. — Кто это еще?

В противоположной стороне угла, возле двери в кабинет, кучковались три девочки и парень маленького роста, но большой по комплекции. Сейчас все их взоры были направлены на новенькую.

Женя заметила, что у каждой из этих учениц было по розовой вещи: у одной — сумка, у другой — свитер, у третьей розовый был рисунок на шерстяном платье.

— К нам приехала деревня! — пояснил беловолосый парень.

Женя безучастно усмехнулась.

— Нужно узнать, что это за явление…

Девочка с розовой сумкой направилась прямо к новенькой. Остальные медленным шагом поплелись за ней.

— Привет! — воскликнула рыжеволосая ученица, оголив белые прямые зубы.

Женя насторожилась и тоже поприветствовала ее.

— Я тебя не видела раньше…

— А ты тут со всеми знакома?

Ученица завила пальцами прядь волос и спрятала ее за ухо:

— Ну, не со всеми, конечно. Но тебя точно не видела. Слишком выделяешься.

— Надо же. У тебя поразительные способности к наблюдению, — быстро ответила Женя. Одноклассницы переглянулись.

— О, да точно, — вспомнила собеседница и улыбнулась, — я Настя. И мои подружки, Вика и Яна, — она указала на двух девочек позади нее.

— Женя.

— Откуда ты приехала?

— Издалека, — отрезала Женя. — Вообще-то ваш розовощекий друг прав. К вам приехала деревня.

Девочки посмотрели на блондина с укором:

— А что? — негодовал он. — Я же это тихо сказал. Она не могла услышать.

— Макс, ты ненормальный? — пропищала Вика. Ее черные волосы, стриженные под каре, блестели в свете ламп. — Она же услышала!

Он почесал затылок и отвернулся.

— Ясно… — Настя опять повернулась к Жене, и не стала прятать своего разочарования. — А в каком ты классе будешь учиться?

— Знаю точно, что в одиннадцатом.

— Надеюсь, что не в нашем. Не обижайся, просто, в нашем классе все городские. И мы этим гордимся! Хотелось бы, чтобы так и осталось до выпускного!

Женя усмехнулась:

— Вы серьезно? У вас тут строгий отбор…

— Это да!

— Честно говоря, не очень-то твой друг и твои подружки смахивают на городских… Для меня это сюрприз, — улыбнулась Женя.

Настя приоткрыла рот от смущения. А девочки переглянулись. Похоже, обидные слова задели их самолюбие.

— Эй, ты там полегче! — беловолосый парень вышел вперед, и его круглые щеки еще сильнее порозовели. И Жене показалось, что в этот момент он идеально вписался в общество трех подружек с розовыми вещицами. — А то так и врагов можно нажить себе. За себя могу ручаться.

Именно такие ситуации ее подстегивали на то, чтобы преподать выскочкам урок. Внутри разгорался азарт. Главное, контролировать себя, не дать волю разбушевавшимся эмоциям. Так Павел говорит. Но почему кто-то может позволить себе безнаказанно влезать в чужую жизнь и думать, что имеет на это право? А ей даже защититься нельзя. Разве это честно?

Женя посмотрела парню в глаза:

— Очень опрометчиво с твоей стороны желать себе врагов. Но раз так хочешь, я к твоим услугам, — ее зрачки снова заволокло синей пеленой.

Парень резко отпрянул в сторону. Его кожа побледнела, он встряхнул головой и принялся протирать пальцами глаза.

— Макс, ты в порядке? — Настя испуганно коснулась его спины.

— Отстань! — воскликнул он, дернувшись. — Мне просто показалось. Показалось.

— Что тебе показалось?

— Глаза ее… Они… шевелились.

Настя растерянно взглянула на Женю и отошла на несколько шагов:

— О чем он говорит?

— Я не знаю, — девушка демонстративно развела руками. — А он у вас всегда такой впечатлительный?

— Идемте, девочки, — позвала подруг Вика, и подтолкнула вперед Максима. — Сейчас звонок прозвенит. И не разговаривайте больше с ней.

— Калинина! Евгения Калинина здесь? — раздался женский голос по всему коридору.

Он принадлежал стройной симпатичной женщине в строгом костюме серого цвета. Ее вьющиеся белокурые волосы свисали чуть ниже плеч. В руках она удерживала журнал.

Женя откликнулась, подняв руку вверх.

— Вот ты где! — женщина поторопилась к новой ученице.

— Алина Константиновна! — Настя умоляющим взглядом посмотрела на учительницу. — Так она что, с нами?

— А вы уже успели познакомиться? Это похвально.

Настя нахмурила брови.

— Бегом все в класс! — приказала Алина Константиновна, размахивая руками. — Идем, звонок вот-вот прозвенит. Чем раньше начнем, тем позже закончим! — она подтолкнула Женю, слегка коснувшись ее плеча. — Добро пожаловать.

— Спасибо.

Когда девушка проходила мимо Максима, его кожа еще не приобрела прежний живой вид. Он скорчил презрительную мину, а она в ответ подмигнула ему и хитро улыбнулась.

Звонок пронзил школьные стены, и коридор опустел.

Первый урок

— Ребята, у нас новая ученица! — Алина Константиновна и Женя стояли перед учениками. Учительница бережно положила ей ладонь на плечо. — Некоторые из вас прекрасно знают, как трудно освоиться на новом месте. Если вы воспитанные и умные ребята, тогда у Жени среди вас найдутся друзья.

— Как бы ни так, — рявкнул Максим, небрежно бросив учебник на парту.

Дверь открылась, и в проеме остановился опоздавший ученик, черноволосый, высокого роста, худой. На нем была надета черная рубашка и серые джинсы, в карманах которых он спрятал руки. На ногах блестели черные ботинки. Он остановил безразличный взгляд на учительнице и замер в ожидании приговора. Один уголок его рта был приподнят.

— Олег, в чем дело? — возмутилась женщина. — Снова опоздал!

— Извините!

— Я многое могу понять. Но если так постоянно будет продолжаться, я пойду к директору и нажалуюсь ему. Это последнее предупреждение! Ясно?

— Ясно! Я только что от директора, так что…

— Садись! — приказала Алина Константиновна. — Жень, и ты тоже располагайся на свободном месте!

Олег сел за самую последнюю парту.

Женя медленно прошла мимо столов. Она заприметила подходящее свободное место. Не спрашивая разрешения, девушка резко опустилась на стул и разложила принадлежности на парте. И даже взглядом не повела в сторону удивленной соседки.

— Да, конечно! Садись… Я не против, — недовольно пробормотала та.

Рядом находилось окно. Солнце уже поднялось, и его лучи ярко отражались от снега, поэтому в классе было довольно светло.

— Алена, — представилась ее соседка.

— Привет, — выдавила из себя Женя, не взглянув на нее.

— Ты, наверное, приехала откуда-то?

— Да.

— А давно?

Женя наконец-то посмотрела на нее:

— Нет.

Алена смутилась и больше не стала приставать с вопросами. У нее были русые короткие волосы, белое личико, тонкие руки. Как кукла, только живая.

Женя понимала, что о ней сейчас подумала эта девушка. Странная, грубая или, может, даже злая. Все равно! Своим поведением она отталкивала людей с самой первой встречи. Хотя где-то в глубине она мечтала быть чьим-то другом. И этот друг ей тоже был очень нужен. Но какой-то внутренний барьер не давал ей сделать шаг вперед. Может, она так и останется отшельником на всю жизнь. И, может быть, это даже правильно. И для общества так безопаснее.

Что-то внутри противилось. Нет, ей никто не нужен! Она и сама себя порой не могла принять. Словно в ней жил еще один человек, который с каждым днем становился сильнее. А потому быть злой становилось с каждым днем все проще. Если это кто-нибудь не остановит, то через пару лет мир получит страшное чудовище с опасными способностями…

«Когда-нибудь у меня хватит сил совершить что-нибудь хорошее!».

— Урок географии! — начала учительница.

— Алина Константиновна, — обратился к ней Максим и встал с места. — Можно поприветствовать нашу новенькую гимном?

— Сядь, Ковалев!

Он сел, достал из рюкзака телефон, и через пару секунд по классу пронеслось громкое мычание коровы. Класс взорвался от смеха. Максим поднес телефон новой однокласснице:

— Деревня вызывает! Прием! Слышишь? Требуют, чтобы ты вернулась обратно домой и подоила корову!

— А ну тише!

Никто не услышал учительницу.

Смех не утихал. Женя медленно повернулась к парню, сосредоточила внимание на его телефоне, незаметно двинула ладонью, и тот выскользнул из его пальцев. Со всей силы он ударился об угол парты, и, расколовшись, рухнул на потертый линолеум.

Максим неподвижно склонился над ним, недоумевая, как такое могло произойти. Он тяжело дышал и не смог ничего вымолвить.

— Ти-ши-на! — завопила Алина Константиновна и ударила кулаком по столу. На сей раз ей удалось совладать с учениками. В классе стало тихо. — Ковалев, к доске! Вымой тряпку в раковине и протри доску! Тебе сейчас придется много писать.

Он все еще не мог сдвинуться с места.

— Тебе особое приглашение нужно? — Алина Константиновна строго поджала губы.

Максим быстро собрал части телефона в кучку, бережно положил их на парту и отправился выполнять приговор. По пути он выдохнул:

— Этого просто не может быть!

Женя вдохновилась новой идеей. Она остановила взгляд на ручке умывальника, расположенного в углу кабинета. Плавным движением она начала водить указательным пальцем по парте, изображая круг. Одновременно ручка, открывающая кран, стала откручиваться самостоятельно.

Максим молча схватил тряпку и подошел к умывальнику. Женя резко остановила палец. Парень повернул ручку, но та не поддавалась.

— Никак.

— Ну ты как маленький, честное слово! Что, первый раз пользуешься краном? — Алина Константиновна подошла к нему ближе. — Еще раз попробуй, только приложи больше усилий. Эх, Ковалев, твои бы таланты да на благое дело.

Женя расслабила палец, и теперь оставалось внимательно наблюдать за тем, что будет дальше.

Максим на этот раз приложил все усилия, резко повернув ручку, и толстая струя воды, скользнув по раковине, окатила его свитер и брюки.

Он кинулся выключать воду, но ручка снова не поддавалась. Кран был таким ржавым, а раковина маленькой, и бешеная струя плескалась во все стороны.

— Не получается! — через силу прокряхтел Максим.

Алина Константиновна принялась помогать ему, но как только она коснулась ручки, то с легкостью смогла ее закрутить. Шум утих.

В классе на несколько секунд повисла звенящая тишина.

— Ну что, шутник! Весело? — первой ее нарушила учительница, раскинув руки. На ее пиджаке темнели мокрые пятна. — Ты, я смотрю, сегодня в ударе.

Женя прикрыла рот, чтобы не рассмеяться вслух.

— Алина Константиновна, я здесь ни при чем, честное слово! — пропищал он.

Ученики тихонько хихикали.

Голос учительницы пронзил тишину страшнее, чем гром среди ясного неба:

— Наказан!

* * *

Со звонком в коридорах снова стало шумно. Женя собиралась в библиотеку за учебниками, но шла медленно. Ей некуда было торопиться. Алина Константиновна окликнула ее, как только вышла из класса. И даже сейчас она все еще продолжала отчитывать Максима за промашку. Он плелся рядом с ней, опустив голову вниз.

— Еще раз ты выкинешь что-то подобное, чтобы выпендриться перед одноклассницами, будешь сдавать экзамены по всем предметам. Это я тебе гарантирую!

— Я понял, — он закатил глаза.

— Иди!

Он быстрыми шагами отправился прочь.

— Жень, — учительница обратилась к девочке, — зайди к директору. Он просил тебе передать. А, хотя знаешь, пойдем-ка вместе…

И девушка поднялась на третий этаж вслед за учительницей. Они вошли в уютный просторный кабинет. За столом, разбирая бумаги, сидел пожилой мужчина в дорогом костюме, при галстуке. Его седые волосы искрились при солнечном свете. Он сделал вид, что не заметил гостей. А может, и правда не заметил?

— Петр Николаевич! — прервала его работу женщина. — Вы вызывали Евгению Калинину…

Он отвлекся от работы, поднял глаза и снял очки:

— Ах, да-да! Спасибо, Алина Константиновна! Вы можете идти.

— Мне чуть позже нужно будет поговорить с вами о поведении некоторых учеников. Вы не против? — женщина приоткрыла дверь.

— Да, зайдите ко мне через час.

Она молча вышла.

— Здравствуйте, Евгения!

— Доброе утро.

— Ваш отец приходил ко мне несколько дней назад, — голос директора звучал хрипло, наверняка он курил. Но мужчина все же старался говорить мягко и благожелательно. — Подал ваши документы. Мне просто нужно уточнить несколько вопросов. Присядьте!

Женя села на стул, стоявший рядом с рабочим столом директора.

— Как вам город? Освоились? — спросил он.

— Нет, еще не успела. Мы только позавчера приехали.

Петр Николаевич засмеялся, и маленькие морщинки проступили на его лице. Больше он не выглядел таким строгим, как Жене показалось сначала. Да он запросто мог бы быть любимым семейным дедушкой, который постоянно балует внуков разными вкусностями и интересными сказками.

— Да, ваш отец просто настаивал на том, чтобы вы немедленно отправились на учебу. Отказать ему было невозможно. Хотя, честно признаюсь, я пытался, — он подмигнул Жене. — Он держит вас в ежовых рукавицах. Ну да ладно! — директор достал папку, открыл ее и принялся перечитывать документ. — Так… Калинина Евгения Павловна. Отец Калинин Павел Андреевич. Шестнадцать лет… Ой, вот что узнать хотел: а братьев или сестер у вас нет?

— Нет, — ответила Женя.

— Так…

Затем он замолчал, записывая что-то в документе. Уже несколько минут он ничего не говорил, словно забыл о присутствии ученицы в его кабинете.

— У вас еще есть какие-нибудь вопросы?

— Что? — директор отвлекся от бумаг. — Вы что-то спросили?

— У вас есть еще вопросы?

— О, нет. Вопросов нет…

Женя удивленно приподняла бровь:

— Так у вас больше нет вопросов? Тогда я, может быть, пойду?

— Ах да, конечно. Извините, я немного ушел в себя. Такое иногда бывает… Впрочем, это неважно. Столько задач нужно решить… Да, вы можете идти.

Женя с любопытством посмотрела на документы в его руках. Но тот сразу захлопнул папку:

— С этим потом разберусь.

Девушка поднялась с места и направилась к двери.

— Ой, и вот еще что! — остановил ее директор. — Передайте вашему отцу, Павлу Андреевичу, чтобы завтра он выходил на работу! Он принят! Чуть не забыл сказать вам самое главное.

— На работу?

— Да, на работу. Я ему позвоню, конечно же, если не забуду. Но на всякий случай, передайте ему, хорошо? Сами видите, какой я э-э… занятой.

В кабинет ворвались двое рослых, широкоплечих мужчин в темных костюмах. Женя резко отскочила в сторону, решив, что они ее не заметят и собьют с ног.

— Снова вы! — директор вскочил с кресла. — Я, кажется, уже говорил вам, чтобы вы здесь больше не появлялись! На вас вся школа смотрит с подозрением. Вы пугаете учеников!

— Петр Николаевич, это серьезный разговор! — сказал один из них. — И вы не вправе запрещать нам приходить сюда.

— Женя, идите… И не забудьте передать мои слова отцу, — директор кивнул головой.

Она вышла из кабинета, и тут же прозвенел звонок. Нужно идти на занятия, но что-то ее остановило. На скамейке в углу, недалеко от кабинета директора она увидела Олега, того самого юношу, который опоздал на урок. Он сидел в одиночестве, облокотившись на свои колени, и периодически потирал ладонями лицо. Женя остановилась возле стенда, висевшего рядом с дверью, и сделала вид, что ей очень интересно рассматривать информацию на нем. Навострив свой чуткий слух, она пристально посмотрела на закрытую дверь. Любопытство было не побороть.

— Снова? Куда вы собираетесь ехать? — возмущался Петр Николаевич.

— Это закрытая информация! Но мы быстро вернемся! Почему вы не можете понять, что…

— А почему вы понять не можете, что парню учиться надо! Олег почти весь учебный год пропустил. У него экзамены скоро! Вы взрослые люди и должны прекрасно понимать, что делаете парню только больнее.

— Это несправедливо!

— О, простите, что задел ваше самолюбие! Вы не хуже меня знаете, что занимаетесь пустым делом. Вы не найдете ее! Это невозможно. Объясните это Олегу! Объясните! Убедите его родителей, чтобы помогли. Парень на грани нервного срыва. По-вашему, у него хватит сил перенести еще одно разочарование?

— Никто не может быть уверен в то, что надежды нет! И она слишком много значит для парня, — говорил один из высоких гостей. — Он ведь не может смириться! Не может, и не хочет! Он настаивает на поисках.

— Он несовершеннолетний! — негодовал директор. — Вы можете поставить в этом деле точку?! И не просто можете, а должны!

— Что, если вы ошибаетесь? Если шанс есть, а мы его упустим? Для вас все это, может быть, ничего не значит, но…

— Вы взрослые люди, господа. И пора давным-давно уже смириться с тем, что в нашем мире чудес не бывает. Будьте реалистами.

— Попробуйте-ка вы поговорить с ним! Парень живет этими мыслями. Потерять надежду для него — то же самое, что потерять жизнь.

Петр Николаевич стукнул по столу:

— Он сам скоро потеряет надежду.

— Хотите, чтобы это произошло намного раньше?

— Вот именно! Олег должен смириться. Иначе его жизнь пойдет под откос… Я все сказал! Я никуда его не отпускаю! Точка!

Женя опустила взгляд, вновь посмотрев на виновника переполоха. Недолго раздумывая, она решилась подойти к нему:

— Привет!

Он поднял взгляд. До этого момента он и не замечал, что не один:

— Чего тебе?

— Ничего особенного, — холодно ответила Женя. — Почему ты не идешь на занятия?

— Твое какое дело? А ты давай, вперед, топай отсюда, — ответил он, протерев красные глаза.

— Я тоже не тороплюсь…

— Слушай, сейчас не самое подходящее время для выкрутасов! — он поднялся с места и на несколько секунд встал, как вкопанный, не сводя с нее глаз. Веки распухли, будто он не спал несколько суток. А затем их снова протер. — Лучше тебе уйти. Мерещится уже всякая ерунда!

Разговор не клеился, поэтому не имело смысла его продолжать. Женя смирилась:

— Так и быть, ухожу! Не хочу быть виновной в том, что кто-то решил свихнуться.

— Искренне буду тебе признателен!

Из кабинета выскочил директор с таким видом, будто он что-то недоконтролировал:

— А ну, вы оба, марш на урок! — прошипел он. — Не потерплю разгильдяйства в моей школе! Бегом!

— Я вообще-то ребят жду, — парень ответил с некоторой обидой в голосе.

— Олег, не вынуждай меня снова ругаться с тобой. Ты же знаешь, что этого делать не нужно! Добром не кончится.

Но Олег застыл на месте, готовый в один миг защитить себя, если директор решит (а вдруг) накинуться на него, словно зверь.

Женя наблюдала со стороны. Она и подумать не могла, что станет свидетелем такой напряженной ситуации, инициатором которой на этот раз являлась не она.

— Ты меня понял, Олег? Марш в класс! И вы, Евгения, тоже. Не уверен, что вашему отцу будет приятно выслушать мои жалобы в первый же день вашего пребывания в новой школе.

Тут он был прав. Павлу это действительно не понравится. Она и так его много раз подводила. И куда только делся тот милый дедушка-директор, которым он выглядел до появления двух высоких людей, бесстыдно ворвавшихся в его кабинет?

Женя и Олег, после недолгого молчания, покорно поплелись на занятия.

Неконтролируемый приступ

На перемене все ученики ринулись в столовую, откуда пахло свежей выпечкой и веяло теплом. Женя решила ограничиться только чаем. Она сидела одна за широким столом, вяло помешивала сахар, облокотившись левой рукой о стол и подперев ладонью голову. Отовсюду слышался гул, смех и непрекращающиеся разговоры. Никто не обращал на нее внимания, так же как никто не бросал на нее и осуждающих взглядов. Как же это все-таки непривычно!

Напротив нее присела Алена, соседка по парте, поставила на стол тарелку с картофельным пюре и котлетой:

— Не против?

Девушка пожала плечами.

— Похоже, тебе здесь не очень нравится?

Женя подняла глаза:

— Тебе показалось!

— Я с тобой посижу?

Женя не стала спорить с одноклассницей. Она лишь еще раз взглянула на нее и вернулась к помешиванию сахара.

Алена смущенно потерла ладони:

— Ну, ладно. Вижу, что не против. Мне кажется, компания тебе не повредит. Точно? — она старалась поймать взгляд Жени. А еще она постоянно улыбалась.

Их глаза встретились.

— Тебя, наверное, сильно обидели…

— Что?

— Да ты не обращай внимания на Ковалева. Макс любит пошутить, но иногда его шутки выходят из-под контроля. Мы уже привыкли. Тем более, ему сегодня здорово досталось от Алины. Даже странно, что он вдруг стал таким неуклюжим. Обычно он неотразим.

— Ему просто не повезло, — усмехнулась Женя.

— Да, точно! Ну, так что, ты не обижаешься больше?

— Мне вообще-то наплевать.

Алена с пониманием закивала головой:

— Может, ты хочешь поговорить об этом? Я умею слушать.

У Жени округлились глаза:

— Спасибо, не надо!

— Ладно… Как хочешь, — Алена пожала плечами. Внезапно она подскочила с места, обогнула стол и присела рядом с Женей. Взгляд одноклассницы упал на маленький кулон, висевший у нее на шее. Алена коснулась его рукой. Полукруглая вещица размером с половину указательного пальца золотистого цвета переливалась перламутром при малейшем движении руки. Правую сторону украшения резко обрубала волнообразная линия. А потому казалось, что у кулона должна быть вторая часть. — Вот это да! Какой же он классный! Похоже, золотой, да? Или нет? Не очень понятно! Погоди, на нем что-то нарисовано.

На лицевой стороне украшения была выточена открытая левая ладонь с расставленными пальцами.

— Что это за штучка такая? — Алена была до смерти заинтригована. Зрачки расширились так, что скрыли даже радужку. Девушка словно нашла то, о чем мечтала всю жизнь, даже сама того не подозревая. — Откуда он у тебя? И, честно говоря, мне интересен точный адрес того магазина, где ты его купила. Я никогда не видела ничего подобного!

— Понятия не имею, где его можно купить! — ответила Женя, выхватила из ее пальцев кулон и подобрала его за пазуху. — Это подарок. Просто он есть, и всё. И вообще я всегда его прячу. Не хочу, чтобы кто-то видел его.

— Ты сошла с ума? Зачем? — возмутилась Алена. — Все обзавидуются, когда увидят его!

— Именно по этой причине! — пояснила Женя. — Твоя реакция оказалась слишком бурной, не заметила? У тех, кто его видел, был такой же сумасшедший взгляд, как у тебя сейчас. По-моему, это ненормально. Тем более, для меня эта вещь очень личная!

— Ну и зря! — Алена махнула рукой. — Кстати, видишь того парня?

Она указала рукой на Олега, сидевшего неподалеку в компании нескольких ребят.

— И что?

— Мне кажется, ты уже обратила на него внимание. Это Олег. — Алена легко вздохнула. — Он странный. Вернее, он стал странным.

Женя сделала глоток теплого чая:

— Что ты имеешь в виду под словом «странный»?

— В этом учебном году почти не ходит на занятия. Стал отстраненным и агрессивным. Перестал общаться с нами. Как будто у него случилось что-то, но он не говорит.

Женя заметила, что Олег среди ребят постоянно молчал. Она была уверена, что он их даже не слушает. Его мысли были заняты чем-то другим. И скорее всего это было связано с недавними событиями, невольным свидетелем которых стала сама Женя. Вот только знать бы, о ком именно говорили те люди в кабинете директора. У Жени появилось желание прочесть мысли странного юноши, хотя она уже давно дала обещание, что не будет лезть в чужие головы без разрешения. Девушка уже сконцентрировала свое внимание, но Алена резко прервала ее попытки, и Женя оставила эту глупую затею.

— В нашем городе вообще все странно, — продолжила говорить одноклассница.

Женя отнеслась к ее словам скептически:

— Как в кино?

— Это не кино, а реальная жизнь.

— Да, согласна, реальность кого угодно может напугать.

— Перестань надо мной издеваться, — Алёна, похоже, совсем забыла о картошке. Тарелка стояла в стороне так и не тронутая. — Брег — город странный, и даже опасный!

Женя обвела столовую уставшим взглядом:

— Алена, пожалуйста, сделай тон попроще.

— Зря вы переехали сюда! Если есть возможность, то уезжайте сразу!

Женя с нескрываемой иронией покачала головой в ответ, сделав еще один глоток невкусного чая:

— Ты просто не бывала в наших краях…

— Да я серьезно! Ты не понимаешь, о чем я говорю? — возмутилась Алена.

— Даже понимать не хочу!

— И зря…

— Тогда ты почему еще здесь? Раз здесь так страшно, почему ты еще не уехала?

Алена посмотрела по сторонам:

— Скажи, а это правда, что ты живешь в доме на Морской улице? В том самом доме, где, — девочка замешкалась, — где произошел пожар.

— Правда.

Алена ахнула:

— Я так и знала!

— Откуда?

— Еще вчера слухи поползли по всему городу, что в этот дом переехала новая семья, — шепотом говорила Алена. — А сегодня в нашем классе появилась ты. Знаешь, не трудно догадаться. Но это же…

— Вот только не надо говорить, что все неспроста, что все здесь взаимосвязано. Или что грядут перемены. Или прочую белиберду! — Женя разозлилась. Она встала, повесила рюкзак на плечи и собралась уже уходить, но Алена схватила ее за руку.

— Постой. Ладно, я не буду доставать тебя вопросами. Но давай я отвечу на твой вопрос, — Алена почувствовала себя увереннее, когда Женя передумала уходить и присела рядом с ней. — Почему я и моя семья до сих пор здесь? Потому что пять лет назад пропал мой отец.

— Мне очень жаль… — Женя сказала это искренне. Ведь она не понаслышке знает, какого это, когда близкие исчезают. Ее родители не оставили в ее памяти ни следа. Ии воспоминаний, ни слов, ни наставлений, ни объяснений. Она не знала где они, что с ними, почему они оставили ее одну. Просто их не было в ее жизни.

Алена опустила голову:

— Знаю, что прозвучит это странно. Однажды мы с папой вечером возвращались домой из школы. Была поздняя осень, а дни в это время короткие. У меня был факультатив, поэтому занятия закончились поздно. И я попросила папу встретить меня. На улице уже стемнело. Мы, пока шли, смеялись и болтали. На улице холодина, а нам все нипочем. Мы уже к дому приближались, как вдруг решили посоревноваться, кто быстрее добежит, — Женя заметила, что Алене становилось все труднее говорить. — Я убежала далеко вперед, а когда обернулась, увидела яркий свет. Я даже осознать ничего не успела. И мой отец исчез. Он был, и вдруг… нет. Сияние тоже исчезло.

— Сияние? — переспросила Женя.

— Я знаю, что ты мне не веришь, — резко ответила Алена, потерев лицо ладонями. — Мне мало кто верит. Точнее, никто. Даже мама. Она вообще думает, что он ушел из семьи. Тайно ушел, чтобы никому ничего не объяснять и не обременять себя кучей проблем. Но ведь глупо так думать!

— Что-то подобное уже было пятнадцать лет назад, — Женя вспомнила рассказ соседа.

— Ты права! Она была возле вашего нового дома… Но все, кто ее видел, до сих пор не могут до конца в это поверить. Очевидцы говорят, что яркий свет был, но отказываются это объяснять… Просто не хотят. Да и как вообще это можно объяснить?

Женя молчала.

— Я не уеду из Брега, пока отец не вернется! — подвела итог Алена.

— И ты знаешь, где он может быть?

— Понятия не имею. Уже пять лет прошло. Но я заставляю себя не терять надежду!

— Мне правда жаль, что у тебя такое несчастье, — сказала Женя, не взглянув на одноклассницу. Она только что заметила, что почти каждый третий ученик, находящийся сейчас в столовой, носил украшение с черным камнем. Это был либо перстень, либо подвеска, либо брошь. У Алены на шее болтался кулон из такого же материала. Женю это насторожило, но в подробности она не стала вдаваться. Не трудно представить, что за этим последует еще одна абсурдная история, которую ей совсем не хотелось слушать. — Но что касается городских историй, жутких тайн и всякой подобной чепухи — это не ко мне.

На секунду перед ее глазами картинка стала расплываться. Женя закрыла глаза, снова открыла. Зрение восстановилось.

Алена подвинулась к ней еще ближе и посмотрела прямо в глаза:

— Похоже, ты пока еще понятия не имеешь, в каком месте теперь живешь…

Вмиг Женя почувствовала, как неприятный озноб пронесся по ее телу, от плеч до живота. Затем еще раз. И еще раз. Это было похоже на разряд тока. Напротив, недалеко от широкого стола, за которым сидели она и Алена, Женя заметила две маленькие детские фигурки. Мальчик и девочка, светловолосые, худенькие, держались за руки. И еще один резкий разряд. Перед глазами все стало как в тумане.

«Кто вы?» — тихо произнесла Женя. Дети стояли неподвижно и внимательно наблюдали за ней.

«Малышей не спасли. Родители оставили их в доме, торопясь сохранить свои жизни».

— Жень? — это был голос Алены.

Боль резко пронзила все тело. Отовсюду доносились насущные разговоры между учениками.

— Как громко! — Женя медленно поднесла руки к голове и закрыла уши.

— Конечно, громко, это же столовая. Эй, да что с тобой?

Но голоса были в несколько раз громче. Ученики говорили о домашних заданиях, о контрольных, о любимом кино, о встречах — обо всем! И Женя слышала каждого из них. Словно они все вместе сели перед ней и кричали во весь голос ей на ухо.

— Хватит! — прошептала она, зажмурившись.

Нельзя привлекать к себе внимание.

Девушка изо всех сил сжимала ладонями уши. Но вскоре все разговоры учеников слились в единый сумасшедший шум. Боль становилась острее.

Подобные приступы ее уже давно не беспокоили. Что-то снова их вызвало.

Женя глубоко вдыхала воздух. Конечности немели. Стало холодно.

Раздался резкий грохот. Рюкзаки, подносы, огромные кастрюли с едой, тарелки, ложки, вилки — все неукротимо падало на пол, разбивалось вдребезги и разлеталось во все стороны. По светлому кафелю потек ярко-красный компот.

Ученики в ужасе и с пронзительными криками вскочили со своих мест и, не сводя глаз с происходящего, остановились рядом с выходом. Несколько испуганных подростков со всех ног выскочили из злополучного места с криками о помощи. Невысокая девочка, только что поднявшаяся из-за стола, резко замерла на месте, когда из ее рук вырвался поднос с едой и самостоятельно полетел по воздуху. Все взгляды были устремлены на него. Красная плоскость медленно летала по столовой, словно живая, и вскоре на секунду застыла в воздухе. Поднос со всем содержимым с треском свалился перед учениками, и все, что в нем находилось, распласталось по полу.

Алена стояла в толпе, в оцепенении наблюдая за ожившим беспределом. Женя, как смогла, встала со своего места, схватила телефон и набрала нужный номер:

— Снова началось!

Это все, что она смогла вымолвить.

Хотя в тот момент Женя была благодарна летающим и падающим предметам за то, что все испуганные и удивленные взгляды учеников и преподавателей были устремлены на них, и Женю никто не замечал. Ноги ее не слушались. Бессмысленно было останавливать то, что она невольно сотворила. Силы ее не слушались. Нужно уносить ноги! Женя, изо всех сил стараясь сохранить равновесие, выскочила из столовой. Опираясь ладонями о стену, она медленно достигла ближайшей скамейки в коридоре и рухнула на нее, больше не чувствуя опоры. Впервые спустя столько лет ей снова было страшно.

Похоже, вся школа собралась посмотреть на разгром в столовой. Слухи разлетелись за минуту. Коридоры опустели. Женя была уверена, что вот-вот потеряет сознание. Но главное, не сейчас! Еще чуть-чуть потерпеть нужно.

Ей казалось, что кто-то постоянно повторяет ее имя. И, к своему сожалению, она осознала, что это был голос Алены.

Девушка подбежала к ней и остолбенела.

— Я никогда такого не видела! Что там происходит? Как думаешь, что это? Жень…

Женя не произнесла ни слова.

— Ты вся побледнела… — присела рядом с ней Алена и коснулась ее руки. — Ого, ничего себе! Ледяные… Жень, ты слышишь меня? Да ты вся ледяная…

Девушка медленно повернула голову и посмотрела на встревоженную одноклассницу:

— Все сейчас пройдет… — тихо прохрипела Женя. Она не хотела, чтобы еще кто-нибудь увидел ее. И Алена прибежала совсем некстати! Откуда она вообще взялась?

— Ты что… Я в медпункт! Позову медсестру…

— Нет! — вяло воскликнула девушка.

— Жень… — жалобным голосом произнесла Алена. Она растерялась и не знала, что делать. — Пожалуйста! Я позову медсестру!

В школу ворвался черноволосый мужчина, запыхавшийся и сам такой же бледный. В пустом коридоре он заметил свою дочь, которая уже была на грани потери сознания. Женя, закрыв глаза, почувствовала долгожданное спасение. Девушка знала, что Павел нашел ее, а значит, теперь все будет хорошо. А затем туман проглотил всю школу… И Женя потеряла сознание.

Эпизод 1

ДЕТСКИЙ ДОМ

А вокруг тишина и покой. Только шелест листьев и несмолкаемое пение птиц нарушали безмолвие. Обыкновенный теплый летний день. Лучи солнца как будто издавали беззвучный звон и наполняли им воздух.

Путь простилался по тропинке вглубь рощи на несколько километров, мимо высоких кленов и берез, толстых дубов, огибал заброшенную железную дорогу и, наконец, достигнул своей цели. За металлической аркой, полностью обвитой сиреневыми цветами, располагалось трехэтажное бело-коричневое здание, которое окружала яркая детская площадка с качелями, беседками, горками и разными по высоте турниками. Вдоль высокого забора проходила длинная цветочная клумба.

Здесь тишина разбавлялась звонкими детскими голосами. Мальчики и девочки бегали, играли, качались на качелях, лепили песочные фигуры. Несмотря на свою сложную судьбу, сейчас они старались не унывать, и под присмотром взрослых руководителей чувствовали себя в полной безопасности.

Это был приют для бездомных детей, оставшихся без родителей.

Взрослые подростки старались находиться в стороне от младших собратьев. У них была своя жизнь, проблемная, сложная — мелюзге не понять! Но на самом деле здесь каждый уже умел отвечать за свои поступки.

И в отдельных маленьких сообществах всегда есть свои особенные правила. Несоблюдение законов каралось жестоко и беспощадно.

В небольшой комнате, где стены были яркие и расписные, где обычно играли малыши, сидела на кресле девочка семи лет с открытой книгой сказок в руках. Она сидела одна. Ее окружали полки с игрушками. Большое окно выходило на детскую площадку. Через его открытую форточку внутрь проникали детские возгласы. На полу лежали неубранная игрушечная железная дорога и разбросаны разноцветные кубики. Рядом с креслом, в котором сидела девочка, стоял дубовый шкаф, заполненный цветными книжками.

В комнату вошли две девочки чуть постарше, одетые в форму: белая блузка, поверх нее коричневая жилетка и такого же цвета юбка. Они осторожно взглянули на Женю и присели на диван у стены с окном.

— Смотри, сидит… — одна из девочек, которая выше ростом и телосложением плотнее, нацелилась на жертву. Это должен быть ее триумф. Она нахмурила рыжие брови, и ее веснушки на пухлых щеках зашевелились. — И кто тебе разрешил сидеть здесь? Все дети на улице! И ты должна быть тоже на улице. Я все расскажу нашей воспитательнице!

Женя поправила копну черных волос и продолжила читать, воздержавшись от ответа.

— Делает вид, что не замечает, — прошептала вторая девочка, светловолосая, с вытянутым подбородком и острым носом. Тонкие губы нарисовали на лице легкую ухмылку.

— Или правда оглохла. Эй ты, читай по губам! Тебе кто разрешил находиться здесь? — воскликнула рыжая, подскочив с дивана.

— Я здесь с разрешения воспитателя, — Женя подняла холодный взгляд. — Но ей будет интересно, почему вы сейчас не на улице? — и снова вернулась к книге. — Лучше перестаньте за мной ходить, иначе худо будет.

Женя любила быть в одиночестве. В свете недавней трагедии воспитатели старались ограждать ее от остальных детей, чтобы прекратить череду несчастных случаев. В приюте итак все были напуганы.

Жене больше не хотелось ощущать на себе жадно-любопытные взгляды. К тому же излишний интерес к ее персоне заканчивалось для искателей приключений во всех случаях неблагополучно. Девочка не хотела причинять никому боль, но обида всегда брала над ней верх. И сопротивляться с каждым разом становилось все труднее.